— Он прислал мне видео, — сказала я.



— Что?



— Я думаю, он воспользовался телефоном Моргана, чтобы послать мне видео.



— Перешли его мне.



— Вам не захочется на это смотреть.



— Перешли его.



— На нем он убивает одного из ваших техников и собирается убить полицейских. Пока он находится в форме гниющего трупа, он практически неуязвим для пуль. Но как только он станет выглядеть более твердым, больше похожим на человека, пули сработают.



— Почему? — спросил Финнеган.



— Не знаю. Просто так устроен этот вид вампиров.



— Как нам найти его, Блейк? И что, блядь, делать, когда мы его найдем?



— Сожгите его. Огнеметами.



— Группа истребления уже в пути. Мы сожжем вампиров в склепе. Почему он бросил их?



— Думаю, он ненормальный. Вампиры сходят с ума так же, как живые люди. Думайте о нем, как о серийном убийце, который превратился в свихнувшегося убийцу.



— То есть он просто убивает все, что видит.



— Вероятно, — сказала я.



— Как нам его найти?



— Следуйте за трупами. Если он станет прятаться, тогда используйте собак. Он — разлагающийся труп, Финнеган. Вот что он такое сейчас, возьмите несколько собак и выследите сукиного сына.



— Полицейских собак, тех, что ищут человеческие останки? — произнес он с вопросом в голосе.



— Да.



— Это — лучшая идея, которую я от кого-либо слышал. Я возьму их.



— До наступления темноты пули не причинят ему вреда. Только огонь, поэтому у каждой команды с собаками должен быть огнемет.



— У нас нет такого количества поисковых собак, или такого количества команд с огнеметами.



— Ни в одном городе нет. Как сказал Морган, вампиры этого типа очень редко встречаются в США.



— Я вызову собак. Пришлите мне видео, Блейк.



— Будет сделано. Я могла бы быть на месте через пару часов.



— Через пару часов все будет кончено.



— Финнеган, — начала я.



— Нет, собаки — отличная идея. Вы все равно ничего не сможете сделать, кроме как следовать за собаками и командой с огнеметом, как и все мы, — он отключился.



Я задумалась. На самом деле у меня, возможно, получилось бы отследить вампира. Я была некромантом, но другим Маршалам не всегда были по душе мои психические способности, так что я отбросила эту идею. Кроме того, это была ловушка. Если бы я отправилась в Атланту, вампир попытался бы либо убить меня, либо сдать Мамочке Всея Тьмы. Без возможности прикоснуться к своим людям и получить всю метафизическую силу, было бы безрассудно встречаться с Дражайшей Мамочкой. Я понимала, что это было бы слишком рискованно, даже если бы на нас не охотились наемные убийцы.



— Ты понимаешь, что это ловушка? — уточнил Никки.



— Понимаю.



— И ты все равно пойдешь, если они тебя попросят?



— Не знаю, — я протянула ему свой телефон. — Отправь видео Маршалу Финнегану.



— Что это? — поинтересовался Джейк.



Я рассказала ему, потому что это все равно рано или поздно появилось бы в средствах массовой информации. Слишком много смертей, слишком много сенсаций, и они должны были предупредить всех. Это, вероятно, приведет лишь к тому, что весь город охватит паника, но, если полиция не предупредит население, и люди погибнут, ответственность за это ляжет на полицию, потому что все считают, что если бы они знали об опасности, то могли бы спастись. Я знала, что это не так, но иногда людям не остается ничего, кроме иллюзии безопасности. Я давным-давно была лишена даже этой иллюзии.

Глава 34

— Сегодня вечером Любовник Смерти нанес удар по Атланте. Завтра ночью он поразит другой город, — заметил Джейк.

— Сколько еще Мастеров Города принадлежат к его линии крови? — спросила я.

— Немного.

— Или делись информацией Джейк, или убирайся с глаз долой.

— Мы можем спасти других потомков Любовника Смерти, находящихся в этой стране, Анита.

— Как? — поинтересовалась я.



— Выбери кого-нибудь из моих котят, — ответил он.



— Знаешь, тот факт, что ты называешь их котятами, не сблизит меня c ними.

Он улыбнулся.

— Извини. Тебе станет легче, если ты узнаешь, что они все старше Цинрика из Лас-Вегаса?



— По нашим законам он уже совершеннолетний, — заявила я, решив, что лучшая защита — это нападение.



— А по слухам, ты была обеспокоена тем, что ему меньше восемнадцати. Прости, если я неправильно понял.



Я вздохнула.

— Нет, ты прав. Дело не только в возрасте. Он слишком невинен. В моей жизни нет места невинности. Я предпочитаю того, кто знает, что творится вокруг него.

— Печальная-но-мудрая-девушка, да? — заметил Никки.



Мы оба посмотрели на него.

— Ты цитируешь \"Музыкального человека\"?



Будь на его месте кто-нибудь другой, я бы сказала, что он смутился. Он пожал своими мощными плечами.

— Что, мне не могут нравиться мюзиклы?



Я заморгала, глядя на него.

— Я думала, что ты из тех, кто слушает хеви-металл или клубные миксы.



Он усмехнулся.

— Мне нравятся клубные миксы, но танцевать под большинство хеви-металла нереально. Разве что, кроме Сайлоса.



— Ты уже целый год у нас, а я до сих пор не знала, что ты любишь танцевать.



— Потому что ты не любишь танцы. Ты можешь танцевать для Натаниэля, Мики и Жан-Клода, даже для Джейсона или Ашера, но ты не получаешь от этого удовольствия. Похоже, основная часть моих эмоций направлена на то, чтобы тебя радовать. Я тревожусь, когда чувствую, что ты мной недовольна. Если бы я предложил тебе потанцевать, ты почувствовала бы себя неуютно, и я бы начал беспокоиться. А оно того не стоит.



Я не знала, что ему ответить. Я посмотрела на Джейка.

— Что тебе известно об этом феномене Невест?



— Я видел подобное. Он действительно встречается очень редко. Такое обнаруживается только в линиях крови, произошедших от Отца Дня, как, например, в линиях Белль Морт или Дракона.



— Так это не сила Матери Всей Тьмы? — спросила я.



Он покачал головой.

— Вообще-то, Сладчайшая Тьма не приемлет долговременных отношений. Женихи могут ужасно обращаться со своими Невестами, но зачастую, вампир, который их создает, чувствует за них ответственность, и это становится чем-то вроде группового брака, хотя и с односторонней структурой власти.



— Есть ли предел тому, сколько я могу создать Невест? — поинтересовалась я.



— Их количество обычно ограничивается только твоими собственными возможностями: сколько крови ты можешь собрать на определенной территории, сколько вампиров у тебя может быть, чтобы они при этом не голодали.



— Какой предел тебе встречался?



— Двенадцать, — ответил он.



Я сделала большие глаза. Он пристально взглянул мне в лицо.

— Ты откладываешь встречу с вертиграми, почему?



— Я знаю, что это прозвучит грубо, или по-детски, или просто глупо, но я не знаю, как спуститься к твоим тиграм и выбрать того, с кем я буду спать, когда мы даже не знакомы.



— Есть веская причина тому, что большинство вампиров, у которых есть Невесты, — мужчины, — отметил он.



— И какая же? — спросила я.



— Женщины слишком все усложняют.



Никки издал звук, который тут же превратился в кашель, но я почти не сомневалась, что он едва не засмеялся.

— Ты хочешь что-то сказать, Никки? — поинтересовалась я.



Он восстановил дыхание, но его лицо просто светилось от так называемого \"кашля\".

— Нет.



— Отлично, значит, если бы я была парнем, я бы просто пошла туда и кого-нибудь выбрала. Зашибись.



— Почему бы Жан-Клоду не помочь тебе выбрать? — предложил Джейк.



Это была неплохая идея. Я была склонна выбирать слабых оборотней и вампиров, за редкими исключениями вроде Мики. На Жан-Клода же в этом плане всегда можно было положиться: оборотни или некроманты, которых выбирал он, всегда были близки к его уровню силы. Так что, если уж мы собирались добавить в нашу постель кого-то еще, хотелось бы, чтобы этот \"кто-то\" обладал достаточной силой, чтобы компенсировать смущение. Конечно же, мое смущение, а не Жан-Клода.

Глава 35

Вертигры были в гостиной, а остальные — в спальне Жан-Клода. Я сидела в одном из кресел у камина. Пила кофе и наблюдала, как мужчины моей жизни обсуждают выбор очередного кандидата в их ряды. Жан-Клод расположился в другом кресле. Натаниэль сидел, свернувшись клубком у камина, потягивая чай и за всем наблюдая. Дамиан, Ашер и Мика разговаривали, расхаживая по комнате.



Ричард был все еще в волчьей форме, так что его роль в обсуждении заключалась в том, что он сидел рядом с моим креслом и наблюдал. В одной руке я держала кружку с кофе, а другой ерошила ему мех на загривке. Он казался теплым и живым под моей рукой. Его мех цвета корицы был грубее, чем у большинства собак, но пульс и сердце, казалось, бились ближе к поверхности кожи. Большинство волков было размером с немецкую овчарку, но Ричард был таким, как и большинство оборотней: его волк по массе и высоте был где-то посередине между мастиффом и догом. Ни один современный волк не достигал таких размеров. Казалось бы, касаться его должно было быть приятно, как приятно прикасаться к собаке, но этого не было. Потому что эта \"собака\" наблюдала за тем, как беседуют другие мужчины, и его яркие янтарные глаза двигались туда-сюда, следя за разговором так, как не стала бы, не смогла, не сумела ни одна собака или волк. Собаке было бы абсолютно все равно.



— Анита, — Мика наклонился ко мне.



Я уставилась в его шартрезовые глаза, мигая.

— Что, прости?



Он коснулся моего лица.

— Твоя кожа холоднее, чем следует. Ты дрожишь, — он приложил тыльную сторону своей ладони мне ко лбу. — С Джейком произошло что-то, о чем ты нам не рассказала?



— Не с Джейком, нет, — отозвалась я, словно откуда-то издалека.



Он опустился на колени и посмотрел на меня. Волк повернулся и тоже посмотрел. В его глазах отражалось слишком много \"личного\". Сидя, волк был выше коленопреклоненного Мики, но ни одна из пар глядящих на меня глаз не была человеческой.



Жан-Клод смотрел мимо нас, на кого-то позади моего кресла.

— Никки, Анита делала с полицией что-то еще, кроме того, что говорила с ними по телефону?



— Я не знаю, что ответить, — отозвался Никки.



— Просто ответь на вопрос, — велел Мика, глядя мимо меня на другого мужчину.



— Анита должна приказать мне ответить, — сказал он.



— Ma Petite, ты запрещала Никки о чем-то рассказывать нам?



Мика накрыл своими ладонями мою руку у меня на коленях. Я не помнила, когда перестала касаться волчьего меха. Ричард положил свою огромную голову рядом со мной и понюхал мою кожу.

— Анита, ты велела Никки нам что-то не говорить?



Я покачала головой.



— Никки, — произнес Жан-Клод, — она лжет?



— Да, — сказал он.



Я повернулась слишком быстро, и Мике пришлось подхватить мой кофе, иначе я бы его разлила. Я посмотрела на Никки.

— Я не запрещала тебе говорить им.



— Ты велела никому не говорить о полицейской работе, потому что это — текущее расследование, и ни с кем нельзя делиться информацией.



Я задумалась.

— Я не имела в виду… то есть… Я хотела сказать… — я никак не могла собраться с мыслями.



Мика коснулся моего лица и заставил меня взглянуть на него.

— Скажи Никки, что он может рассказать нам все, что нужно.



Я кивнула.



— Скажи это вслух, — добавил Мика.



— Ты можешь рассказать всем, кто находится в этой комнате, о том, что произошло, — сказала я.



Никки и Дамиан вместе рассказали о видео с места преступления, потому что, когда я разрешила Никки говорить, я не назвала его имя, таким образом, позволив говорить им обоим. Но когда Никки начал рассказывать обо всем, что мы увидели по телефону, Мика крепче сжал мою руку, а Ричард положил голову мне на колени, закатив глаза, как обычно делают собаки, хотя в этих глазах было слишком много всего. Я положила свободную руку на его покрытую шерстью голову, но поняла, что собакам было хорошо не только из-за меха и ловкости, а потому, что у них не было никаких запросов. Глаза на волчьем лице Ричарда требовали слишком многого.



Жан-Клод приподнял мое лицо своими руками, заставляя меня посмотреть в его синие глаза.

— И ты собираешься флиртовать с новыми вертиграми и взять одного из них в свою постель, не придя в себя после этих ужасных событий?



Я молча взглянула на него снизу вверх.



Он поцеловал меня в лоб и прикоснулся щекой к моему лицу.

— Ma Petite, ma petite, ты не даешь себе времени прийти в себя.



Я отклонилась, чтобы посмотреть ему в лицо.

— У нас нет этого времени. Мы должны сделать это сейчас, разве нет? — я начала сердиться и даже не знала, почему. Я встала, отодвинувшись ото всех. Я прошла в середину комнаты и окинула их взглядом — в тот момент я их ненавидела. Я хотела наброситься на них. Хотела причинить им боль. Я знала, что это нерационально. Знала, что несправедливо. Но гневу требовался выход.



Натаниэль встал, демонстрируя свои пустые руки, будто желая показать, что он безоружен. На нем была пара беговых шортов, туфли и топ. Волосы сзади были заплетены в тугую косу. Эту одежду он носил, когда был не на работе.



— Тебе нужно пробежаться или постучать по тяжелой груше. Тебе нужно выбросить все это из головы, а не держать в себе.



— Одна тренировка ничего не исправит! — закричала я на него.



— Нет, но она поможет. Гневу нужен выход. Я предпочел бы, чтобы он не вылился в борьбу с нами, и пока ты с ним как-то не справишься, ты не можешь находиться в одной комнате с новыми оборотнями. — Его лицо было таким нежным, когда он направился ко мне. Он двигался осторожно, словно я была самоубийцей, стоящей на краю, или диким животным, с которым нужно было справиться. Все было настолько ужасно? Я настолько приучила его себя бояться? Ответ, очевидно, был \"да\".



Мои глаза горели, а в горле пересохло, но я больше не хотела плакать. Я уже плакала, но это не очень мне помогло. Я оплакивала Хейвена, Ноэля, и то, что мне пришлось сделать. И то, что почти потеряла мужчину, который сейчас так осторожно двигался ко мне. Я кивала головой снова и снова.



Натаниэль взял меня за руку и повел к двери.

— Я забираю ее на тренировку. Вы, ребята, выбирайте, какой из тигров вам больше всего нравится, но думаю, выбрать должен Мика.



— Почему, потому что он — твой любовник, или потому, что он — твой Нимир-Радж? — спросил Ашер.



— Нет, потому что Жан-Клода, похоже, привлекают сложные люди — сильные, но с серьезными проблемами. У нас нет ни времени, ни сил, чтобы включить в нашу группу еще одного трудного человека. Я бы просто выбрал наиболее доминирующего; это то, что меня главным образом привлекает. Дамиан просто жутко хочет другую девушку. Он сам не свой от того, как много уже парней у Аниты в постели, так что он выбрал бы только девушку. Ашер еще раньше заявил, что он хотел бы другого мужчину, который бы не был настолько гетеросексуальным, но мужчина, который любит в основном мужчин, не годится для Аниты. Никки будет нас охранять, и самое большое его желание — доставлять Аните удовольствие, так что его мнение — это ее мнение. Даже если бы Ричард был в человеческой форме, ему с Анитой, кажется, нравятся одни и те же люди, хотя они и не желают этого признавать. Так что он не захочет никого. Последние два варианта Аниты оба были социопатами или близко к этому, — говоря это, он сжал мою руку, но я не могла с ним поспорить, так что и не пыталась.



— Мика — единственный из нас, кто, пожалуй, выбирает удачно, и у кого меньше скрытых мотивов. Он никогда не приводил в наш пард ни сумасшедшего, ни плохого, ни неуправляемого. Он заботится о том, чтобы каждый новый член сотрудничал с нами. Вот что нам нужно. Тот, кто работает с нами, а не против нас. Так что вы, ребята, встречайтесь с новыми вертиграми; ни мне, ни Аните там быть не обязательно. Я отдаю свой голос и голос Аниты Мике, если она согласна.



Он посмотрел на меня, и я кивнула:

— Я доверяю Мике.



Никки сказал:

— Я пойду с ними, но Натаниэль прав. Мой голос, если он у меня есть, я отдаю Мике. Он не ставит свои проблемы превыше других, как остальные.



— Джейсон отдал свой голос мне, — произнес Жан-Клод, — потому что его сегодня больше беспокоит Джей-Джей и ее новое влечение к лебедю.



Я совсем забыла о Джейсоне и его подружке. И поинтересовалась:

— С ними все в порядке?



— Джей-Джей и Бьянка одурманены друг другом из-за накрывшего их прошлой ночью ардера. Думаю, что со временем это пройдет, но сейчас Джейсона не очень-то хотят видеть в его собственной постели.



— Если бы это был кто угодно из лебедей, кроме Бьянки, — заметил Натаниэль, — они бы отлично разделили постель с Джейсоном, но Бьянка сильно пострадала от прежнего короля лебедей. Из-за этого она боится заниматься сексом с мужчиной.



Я вздохнула и придвинулась к нему, так чтобы он мог меня приобнять.

— Я не хотела профукать шанс Джейсона на счастье.



Натаниэль обнял меня и произнес:

— Ты не сделала ничего плохого.



— Ты помогла нам сохранить жизнь, — возразил Ашер, — Ты и Жан-Клод, и ваша магия. Если кого и можно винить, так это Мать Всей Тьмы и Любовника Смерти.



Я прижалась лицом к сладкому теплу шеи Натаниэля и прошептала:

— Я постараюсь в это поверить. — Затем отстранилась и пошла к двери, но его рука по-прежнему была в моей. — Забери меня отсюда.



Мика крикнул мне вслед:

— Я люблю тебя. Я люблю вас обоих.



Натаниэль сверкнул своей ослепительной улыбкой и ответил:

— Я тоже тебя люблю.

Я произносила слова, но не чувствовала их. Гнев угасал, оставляя после себя лишь онемение. Я хотела надеть тренировочный костюм и пропотеть до того, как онемение сменится чем-то более болезненным.



Мы вышли из дверей, Никки шел позади нас. На дверях стояли Фредо и Брам.

— Как Клаудия?