— Тебе очень повезло, что я в настроении простить тебя.

Я почти идеально подражал Некулаю.

Саймон ничем не выдал себя, но я не упустил слабый отблеск на лице Леоны. Только намек на отвращение.

Кейрис коснулся моего плеча, отстраняя меня.

— Смотри, — пробормотал он.

Я взглянул на вход, где слуги теперь вежливо кланялись.

Дом Тени.

Их легко было узнать сразу — по темной, тяжелой, плотно облегающей одежде, по мельтешению теней за их движениями.

Это было настоящее испытание. Я выпрямился и, не говоря ни слова, покинул Саймона и Леону, пересекая комнату, чтобы принять Тенерожденного принца.

Мы поклонились друг другу — он чуть ниже, чем я.

Принц был старше меня, но выглядел очень по-мальчишески. Его волосы были каштаново-коричневого цвета, слегка вьющиеся и пышные, что говорило о том, что они не поддавались многочисленным попыткам укладки, а может быть, он очень долго добивался того, чтобы они выглядели именно так.

Я очистил свои мысли, всегда помня о способностях разума Тенерожденных.

— Вы устроили потрясающую вечеринку, — сказал он, выпрямляясь. — Мой отец будет разочарован, что не смог приехать.

— Для свадьбы моего генерала не бывает слишком больших расходов.

— Должен признаться, я ожидал увидеть… боюсь, это прозвучит грубо. — Он издал сдавленный смех, покачав головой. — Я ожидал увидеть нечто гораздо более мрачное. Мы ведь слышим истории.

Тенерожденные известны своей холодностью и недружелюбием, но я не был уверен в том, что следует понимать под слишком знакомым отношением этого вампира, хотя свита, сопровождавшая его, казалось, гораздо больше соответствовала стереотипу, чем он сам.

Я сохранил приятную, наглую и в меру жестокую улыбку.

— У нас были свои вредители, — сказал я. — Но не было ничего такого, что мы не могли бы уничтожить. Уверен, что и у тебя в прошлом были свои.

— Конечно, — весело сказал он. — В прочем, нам никогда не требовалась помощь Кроворожденных.

Я чуть было не выдал своего возмущения, но вовремя спохватился.

— Как я и говорил. — Я понизил голос. — У нас есть свои вредители. Кроворожденным тоже нашлось применение, но…

Я заметил движение за плечом принца, у входа. Я позволил себе отвлечься.

А как же иначе, черт возьми?

Готов поклясться, что я был не один — в зале воцарилась почти полная тишина.

А может быть, мне это показалось.

Может быть, мне показалось, что весь мир остановился, когда моя жена вошла в бальный зал.



Глава

37

Орайя



Меня удивило то, насколько я не боялась.

Да, на другой бал я пришла почти в такой же одежде, как и сейчас, но мне казалось, что будет что-то другое в том, чтобы прийти именно на этот праздник, в этот дворец, так похожий на все те, на которые меня никогда не пускали. Мне всегда напоминали, что они — не более чем ловушки для меня.

Но я вошла в бальный зал с открытым горлом и не почувствовала страха. Вампиры смотрели на меня, а я не чувствовала страха. Я показывала знак, который должна была скрывать, и не чувствовала страха.

Может быть, потому, что теперь они смотрели на меня как-то по-другому — не как на очередного торговца кровью или диковинный запретный деликатес.

Они смотрели на меня так, словно я представляла реальную угрозу, и мне это нравилось.

Мои глаза сразу же нашли Райна, даже сквозь эту огромную толпу, как будто я каким-то образом уже знала, где он будет.

Он смотрел прямо на меня так пристально, что мой шаг слегка замедлился. Он был одет так же, как и в тот день, когда ему пришлось принимать дворян, то есть, до неприятного — изысканно. Наши наряды, конечно же, дополняли друг друга: его темно-синий пиджак с серебряной отделкой явно подходил к моему платью. Его образ идеально подходил могущественному Королю Ночнорожденных.

Это выглядело фальшиво.

Но не его взгляд. Он был… слишком откровенным. Он не должен так смотреть на меня здесь. Не в присутствии всех этих гостей.

Я сразу узнала тех, кто был с ним, — членов королевской семьи Дома Тени. Я не собиралась мешать этому.

Я отвернулась, разрывая наш взгляд. Странно, что все остальные взгляды на меня ничего для меня не значили. Но глаза Райна… мои пальцы упали на грудь, на учащенное сердцебиение.

— Боги! — Мише оказалась рядом со мной в шквале золота и аромате лаванды. — Ты выглядишь невероятно!

В одной руке в перчатке она держала бокал с кровью, а в другой — какое-то тесто с мясной и кровяной начинкой. Она выглядела как воплощение солнечного сияния — настолько ослепительного, что это меня просто ошеломило.

Ее глаза были круглыми, она оглядела меня с ног до головы и наклонилась ближе.

— Это… это выбрал Кейрис?

— Платье? Да.

— Но…

Она пристально посмотрела на мою грудь — на мой знак.

— Верхняя часть была не очень удобной, — сказала я. — Я решила ее не надевать.

На ее губах появилась лукавая улыбка.

— У тебя действительно хорошие яйца. Мне это нравится.

Я рассматривала платье Мише, золото которого переливалось и сверкало под светом Ночного огня. Это было так… не по-вампирски. Оно было таким беззастенчиво ее. Я не могла представить себе ни одной другой души, которая бы носила это платье так же как она.

— Ты тоже хорошо выглядишь, — сказала я, хотя «хорошо» было слишком сильным преуменьшением.

Мой взгляд снова скользнул по комнате через ее плечо — туда, где Райн разговаривал с Тенерожденным принцем. Глаза принца то и дело перебегали с него на Мише.

Бедный Райн. Такой важный разговор, а он даже не смог удержать внимание этого вампира. Впрочем, разве можно его в этом винить?

— Похоже, платье нашло для тебя поклонника. — Я кивнула на принца, сидящего в другом конце комнаты, и Мише повернулась, чтобы проследить за моим взглядом…

И замерла.

Ее улыбка померкла. Ее щеки, обычно румяные, стали пепельно-серыми под крапинками золота.

Разница в ней была настолько неожиданной и разительной, что я была поражена.

— Что случилось?

Она не ответила. Не двигалась.

Я дотронулась до ее плеча, желая физически вывести ее из транса.

— Мише, — сказала я. — Что не так?

В моем голосе прозвучало больше беспокойства, чем я хотела.

Она резко обернулась ко мне.

— Ничего. Ничего. Просто у меня внезапно разболелась голова. Думаю, мне нужно выпить. — Она поставила почти полный бокал и отвернулась, затем снова повернулась ко мне, как будто не могла решить, в каком направлении двигаться. Глаза у нее были широкие и бешеные. — Не говори Райну, что я… просто скажи, что мне нужно еще поесть.

— Мише…

Но она скрылась в толпе, прежде чем я успела произнести ее имя. Я начала было идти за ней, но кто-то схватил меня за плечо. Я отшатнулась и обернулась, а на губах уже вертелось уже почти вырвавшееся слово.

Передо мной стоял Саймон — проблемный ришанский дворянин Райна.

Я сразу узнала его, хотя мы никогда не встречались. Он очень походил на брата, убитого Райном во время первой встречи. Но даже если не считать этого, его отличительной чертой было то, что от него несло вампирическим благородным самодовольством. Я хорошо знала этот тип.

Он протянул руку.

— Могу ли я пригласить тебя на танец? — спросил он.

Я уже отошла от него на два шага, прижавшись спиной к стене.

— Я не танцую с теми, кто прикасается ко мне без разрешения.

Может быть, Райн и должен был целовать задницу этого дворянина, но я точно не должна была. Кроме того, у меня была своя роль: Я — жестокий король, а ты — жена-пленница, которая его ненавидит.

Улыбка Саймона походила на загадочный изгиб губ, который, казалось, намекал на всевозможные невысказанные тайны, и она не сходила с лица.

— С моей стороны было невежливо так поступать, не представившись. Я…

— Я знаю, кто ты.

В его глазах сверкнул восторг.

— Твой муж рассказал тебя обо мне? Как лестно. Мы знаем друг друга очень давно.

Я издала нечленораздельный звук согласия и начала отворачиваться, но он поймал мою руку, потянув меня назад.

Я выдернула ее.

— Не прикасайся ко мне. — прорычала я.

Но если он и был ошеломлен, то никак этого не показал.

— Как и все остальные, признаюсь, я задавался вопросом, почему он оставил тебя в живых. Теперь, увидев тебя вблизи, я, кажется, понял.

Мне не нравился этот дворянин. Мне не нравилось, что само его присутствие заставляло меня чувствовать себя так же, как год назад, как кусок мяса, который нужно съесть, как удовольствие, которое нужно жаждать. Я улыбнулась ему, но скорее я обнажила зубы.

— Я — экзотический приз, — сказала я, и в моем голосе прозвучал сарказм.

Саймон рассмеялся.

— Так и есть. Ришанские короли всегда любили коллекционировать красивые и диковинные вещи. — Его взгляд вернулся к Райну, все еще занятому разговором в другом конце комнаты, и меня потрясло то, как он смотрел на Райна — точно так же, как эти дворяне всегда смотрели на меня: тот же голод, те же притязания.

Словно почувствовав этот взгляд так же, как и я, Райн оглянулся на нас.

Его надменная фальшивая улыбка, предназначенная для Тенерожденного принца, исчезла.

— Не так давно, — заговорщицки пробормотал Саймон, — Райн был красивой экзотической вещью. Он когда-нибудь рассказывал тебе об этом? Наверное, нет.

Я всю жизнь была пешкой в мелких играх за власть. Я знала, как распознать, что стою в центре доски. Саймон использовал меня, чтобы подшутить над Райном. Использовал меня, чтобы унизить его, двести лет спустя, в качестве мести за то, что Райн имел наглость стать кем-то более могущественным, чем он.

Я презирала его.

Кончик пальца Саймона коснулся моего обнаженного плеча.

Я поймала его запястье.

Это не то, что должна делать покорная королева-рабыня.

Не то чтобы мне было на это наплевать.

— Он рассказал мне все, что мне нужно было знать, — сказала я и обнаружила некоторое удовлетворение, когда улыбка Саймона мимолетно исчезла, словно он думал: да как ты смеешь.

Хорошо. Иногда это действительно вызывает вопрос, как я могу позволять себе такое, не правда ли?

Внезапно между нами возникла огромная фигура, одна рука легла мне на плечо.

Улыбка, которой Райн одарил Саймона, была едва ли не выражением угрозы, достаточно ясной, чтобы обнажить самые острые кончики его зубов.

— Она моя, — сказал он. — И я не делюсь.

Я никогда не слышала такого голоса Райна — как скрежет прутьев, едва сдерживаемый чем-то гораздо худшим.

Он не дал Саймону возможности сказать что-то еще. Вместо этого он обнял меня за плечи и повел прочь, к центру бального зала.

Чувствуешь себя собственником? Я хотела сказать, но не успела, он прорычал:

— Держись от него подальше. Если хочешь сделать мне больно, делай это другими способами.

Это был, пожалуй, единственный раз, когда Райн обратился ко мне подобным образом — в приказном тоне. И все же, хотя инстинкт подсказывал мне, что надо наброситься на него за то, что он так со мной разговаривает, но что-то другое, скрытое под жесткостью его тона, заставило меня остановиться.

Я остановилась и посмотрела на него, и он сделал то же самое. Его выражение лица было подобно каменной стене. Потом что-то изменилось. Смягчилось. Мне показалось, что он выглядел почти извиняющимся?

Он обвел взглядом зал, словно заново вспоминая, где мы находимся. Он выпрямил спину и сгладил выражение лица.

Он протянул руку.

— Потанцуй со мной.

— Из меня плохой танцор.

Его рот сжался в тонкую линию, как будто такая реакция была забавной.

— Я думал, Кейрис подготовил тебя к танцам.

Я не была уверена, что кто-то может назвать то, что делал Кейрис, «подготовкой». Он присылал кого-то, чтобы дать мне несколько беглых уроков танца — чтобы я не опозорила нас всех! — и я позволяла им огрызаться на меня в течение нескольких часов, прежде чем прогнать их из своей комнаты.

Из уст Райна вырвался приглушенный смешок.

— Ох, это лицо точно говорит мне о том, как все обстояло на самом деле.

— Из меня плохой танцор, — снова проворчала я.

Он подошел ближе, его голос понизился.

— Может быть. Но ты прекрасно двигаешься. А со мной ты двигаешься еще лучше. И мне нужно объяснение, почему я только что стоял посреди зала и дрался с тобой.

— Я думала, ты хочешь, чтобы я дралась с тобой на публике. Я думала, что должна быть разъяренной хиаджской пленницей.

— В таком случае, — прошептал он, взяв меня за руку, — просто продолжай ходить с таким лицом, и все будет в порядке.

Его прикосновение было таким нежным в контрасте с грубостью его рук. Теплым — теплее, чем, казалось бы, должно быть прикосновение вампира. Но, впрочем, кожа Райна всегда казалась немного теплее, чем у других.

Все мои первобытные инстинкты при этом прикосновении кричали: «Опасность!»

Но когда он начал двигаться, я двинулась вместе с ним.



Глава

38

Орайя



Оркестр, как это было принято на мероприятиях Ночнорожденных, был усилен магией, музыка была насыщенной, и проникала в каждую щель огромного помещения. Звук был глубоким и богатым, наполняя меня изнутри.

В этот момент музыка нарастала, звуча в такт следующей аранжировке. Это была медленная, волнующая музыка с ритмом, повторяющим биение сердца, звучащей благодаря соблазнительным струнам и ноткам органа. Это был танец, призванный стать поводом для сближения двух тел.

Райн взял меня за руку, а другую свою руку положил на мою поясницу. Я слегка вздрогнула от его прикосновения к моей обнаженной коже, но быстро скрыла это.

Танец был вызовом. Та часть себя, которую я высвобождала в начале каждого испытания Кеджари, вышла наружу, чтобы встретить его.

Я бы продала эту часть себя к чертовой матери.

Райн подхватил меня, и мы сделали первые шаги. Сначала неуклюже — всего на полшага или два отставая от музыки. Но меня удивило, как быстро мы попали в ритм, даже когда наши тела были так близко друг к другу. Шаги, которые казались мне нелепыми и неинтуитивными, когда их подсказывал преподаватель танцев — Кейрис, теперь казались инстинктивными реакциями на каждое движение Райна.

— Видишь? — прошептал он мне на ухо. — Посмотри на это. Ты вполне себе естественно танцуешь.

— Я просто упрямая, — ответила я. — Не люблю отклонять вызов.

Он тихо посмеялся, издав низкий, придыхательный звук.

— Хорошо. Если ты собираешься играть в эту игру, нельзя бросать ее, когда она начинает становиться интересной.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказала я слишком мило.

Райн слегка отступил, поднимая скептическую бровь, в то время как он подбросил меня в вихре, поймал и опустил вниз. Когда я приподняла спину, мурашки пробежали по моему позвоночнику, когда его кончики пальцев следили по контуру моего знака, едва касаясь выпуклости моей груди.

— А? Тогда что это? — шептал он.

Он выпрямился, еще крепче заключив меня в свои объятия. Тепло и размеры его тела обволакивали меня. Ритм музыки начал постепенно ускоряться, имитируя стремительный бег соблазнителя. Может быть, именно благодаря этому ритму и совпадающей каденции наших шагов остальная часть бального зала стала лишь незначительным размытым пятном, окружавшим нас.

Может быть.

Я пожалела, что он не выбрал другую мелодию.

— Мантия была неудобной, — сказала я. — Я решила не надевать ее.

Его губы скривились в усмешке.

— Ты чертовски плохая лгунья, принцесса.

Очередной наклон назад. Я вернулась из наклона злобно, словно нанеся ответный удар. Оказалось, что мы все-таки умеем двигаться вдвоем. Наши шаги совпадали, как клинки, — являясь зеркалом бесчисленных спаррингов.

— Может быть, я устала прятаться, — сказала я.

— Некоторые короли, находясь в моем положении могли бы назвать это угрозой.

Движение становилось все быстрее и быстрее. То, что начиналось медленно и соблазнительно, теперь было бешено бьющимся сердцем за мгновение до поцелуя. Когда он снова притянул меня к себе, я прижалась к нему всем телом, и наши тела боролись за то, чтобы не пропустить следующий шаг друг друга.

Я была физически близка к Райну с момента свадьбы. Больше, чем мне хотелось — каждый раз, когда у нас были тренировки, каждый раз, когда мы летали вместе. И все же именно этот танец, особенно когда я была так одета, показался мне таким… сексуальным. Как в ту ночь, когда мы были вместе, наша плоть боролась за господство, находя мучительное удовольствие в каждом поражении или победе.

И когда он наблюдал за мной сейчас, я чувствовала это так же, как и тогда. Как будто ничто в его многовековом существовании не имело большего значения, чем уверенность в том, что он выжмет из меня все до последней капли удовольствия.

Еще одно вращение. Еще одно сильное падение в его объятия, слишком быстрое, чтобы остановиться, слишком быстрое, чтобы наши носы почти соприкоснулись. Я почувствовала легкую, тихую дрожь в его выдохе и подумала, не от перенапряжения ли это. Почувствовав прикосновение твердой руки к моему животу, я поняла, что это не так.

— Угроза? — сказала я. — Могу поклясться, что тебе понравилось платье.

Наклон назад. На этот раз он наклонился вместе со мной, заставив мое тело выгнуться дугой навстречу его телу.

— Ох, нравится, — прошептал он. — Платье — это некий акт войны. Но ты всегда выглядела чертовски фантастически, будучи вся в крови.

Его губы мимолетно коснулись уголка моей челюсти, когда мы выпрямились. Все мое существо откликнулось на это короткое прикосновение, сознание предельно сжалось до состояния «кожа против кожи».

— Без доспехов в бой не пойдешь, — сказала я. — Это все просто очередное испытание, верно? Такой же бой, как и в Кеджари.

Он усмехнулся, алые глаза сверкнули.

— Чертовски верно. Так кто же враг?

Я рассмеялась, коротко и резко, когда он отправил меня в очередную партию шагов. Наш танец стал порочным, быстрым, как жестокая битва.

— Что смешного? — спросил он.

Я наклонила голову, чтобы прошептать ему на ухо.

— Все — враги. Вот что забавно.

— Я видел, как ты выживала и в худших условиях.

Сила следующего вращения подбросила меня к нему, скорость музыки заставила меня не отставать. Темп был бешеный, изматывающий, но я не собиралась сдаваться.

Его пальцы играли в том небольшом углублении на моей спине, прямо там, где моя кожа соприкасалась с тканью, как будто он пытался остановиться, прежде чем скользнуть под нее. Я могла почувствовать это в напряжении его мышц, которое как я знала нельзя считать результатом только физической нагрузки. Нет, Райн был сильным. Движение для него было легкостью.

А вот сдерживать себя? Это было трудно.

И что самое страшное, я знала, что он чувствует это и во мне. То самое желание, которое он вывел на поверхность моей кожи в ту ночь, когда коснулся моих крыльев, и в ту ночь, когда я попробовала его кровь.

И я знала, что это именно больше всего выводило его из себя, вызывая вожделение в его глазах и раздувание ноздрей.

— Так стоит ли мне бояться? — прошептал он, и улыбка угасла на его губах. — Ты собираешься убить меня, принцесса?

Эхо прошлого. Тень будущего.

Я подумала о предложении Септимуса.

Это было бы так просто — затащить Райна в темный угол этого переполненного зала, поцеловать его, провести рукой между моих ног, дать ему почувствовать мое желание к нему. Я могла бы увести его. Пусть он стянет с меня это платье. Пусть прижмет меня к стене и трахнет меня, пока я буду впиваться зубами в его горло, чтобы заглушить свои крики.

И какой же это будет отвлекающий маневр, когда я воткну клинок, пристегнутый к верхней части моего бедра, в его грудь. Прямо туда, куда я вонзила его в прошлый раз.

Сейчас самое время сделать ход, когда вся мощь клана Ришан собралась здесь, чтобы быть уничтоженной.

Музыка достигла своего крещендо. Я наклонилась поближе, чтобы он мог услышать меня сквозь шум.

— Я уже сделала это. Не знаю, почему ты продолжаешь давать мне шансы.

В комнате было так шумно, его голос был таким низким, и все же я не слышала ничего, кроме его слов:

— Я бы провел целую жизнь на острие твоего клинка, и это того бы стоило.

Я моргнула. Что-то в его голосе вывело меня из дымки нашей игры. Я отстранилась, чтобы посмотреть на него, на губах у меня застыл вопрос, хотя я не могла точно сформулировать, что это было.

Но Райн только ухмыльнулся.

— Грандиозный финал. Готова?

Музыка была оглушительной, пульсировала в каждом изгибе моего тела, заглушая слова и мысли. Прежде чем я успела запротестовать, он запустил меня в финал танца, и я была уже слишком глубоко в нем, чтобы позволить нам отступить — моя гордость, если не сказать больше, диктовала это. Концовка была неистовой и дикой, и я бросилась в нее со всей яростью наших сражений — и так же, как в последнюю ночь Кеджари, он встретил каждый мой шаг, ни разу не дрогнув.

В конечном итоге я снова оказалась в его объятиях, в нескольких сантиметрах от падения, прежде чем он поймал меня, моя спина выгнулась дугой в изящном изгибе.

Последние ноты песни пронеслись по бальному залу. Мое дыхание было тяжелым. Рука Райна лежала между моих лопаток, а моя — на его шее. Несколько свободных прядей его волос щекотали мне щеку.

Все смотрели на нас.

По мере того, как стихала суета, до меня доходило, как мы, должно быть, выглядим.

— Это было глупо, — сказала я. — Кейрис будет злиться на нас обоих.

Райн усмехнулся. Это было такое обезоруживающе чистое выражение, как будто ему вообще не место в таком месте.

— Ну и что? Пусть злится.

Он помог мне подняться, но движение было немного неуверенным. Он немного споткнулся, когда выпрямлялся. Я поймала его за плечо, чтобы поддержать.

— Так много сил ты выжал из себя? — пробормотала я. — Ты не в форме.

— Может быть, больше, чем я думал.

Но я не смогла скрыть морщину на лбу. Моя рука осталась на его руке. Он слегка качался — я чувствовала это, даже если это было незаметно. Он был пьян? Райн был крупным мужчиной. Для этого потребовалось бы много алкоголя, гораздо больше, чем то сколько он выпил сегодня вечером.

— Ты в порядке? — прошептала я.

Он поколебался, прежде чем снова улыбнуться мне.

— Отлично.

Я отдернула руку и отступила назад. Райн сделал то же самое, вновь приняв на себя роль Короля Ночнорожденных. Это был такой плавный переход, такая идеально выполненная маскировка, что никто не заметил ни легкой запинки в его следующем шаге, ни мелькнувшего на его лице замешательства.

Но я заметила это.

Я начала было идти за ним, но тут пришел Кейрис. Он, что неудивительно, выглядел раздраженным.

— Прошу прощения, Ваше Высочество. Мне нужно поговорить с вами.

Положив крепкую руку на плечо Райна, он увел его прочь. Протест застрял у меня в горле — хотя я не знала, почему я хотела остановить его и что меня так встревожило.

Даже если бы я успела произнести слова, это не имело бы значения. Толпа тут же проглотила их, и Райн не оглянулся.



Глава

39

Райн



Возможно, Орайя была права, и я был не в лучшей форме, чем думал, потому что этот танец выжал из меня больше, чем следовало. За эти несколько минут вся остальная вечеринка превратилась в сплошное пятно, время, музыка и звуки толпы слились в отдаленный шум. А как иначе, когда я был так сосредоточен на ней?

Но когда Кейрис повел меня прочь, это чувство осталось. Мои мысли были нечеткими и медленными, отстающими на полшага. Когда я оглянулся и понял, что мы покинули бальный зал и вышли на улицу под прохладный ночной воздух, я немного испугался. Я даже не помнил, как прошло всё оставшееся мероприятие.

Кейрис что-то говорил, но что бы там ни было я успел пропустить это мимо ушей.

— Подожди. — Я поднял руку, затем ущипнул себя за переносицу. — Я… вернусь в зал. Прости. О чем мы вообще говорили?

Он издал небольшой смешок.

— Один танец с ней, и ты уже не можешь мыслить здраво, а? — Его голос понизился. — Я же говорил тебе быть осторожным.

Моя голова внезапно заболела. Мне не очень хотелось, чтобы меня отчитывали.

— Мне разрешено танцевать с женой, — коротко ответил я. — О чем ты хотел со мной поговорить? У меня есть дела.

Я представил себе Орайю в том бальном зале, окруженную придурками вампирами, которые только что нашли новую причину заинтересоваться ею. Внезапно образ Саймона, стоящего над ней и держащего руку на ее руке, стал ужасающе ярким.

Рот Кейриса сжался в тонкую линию, и он бросил неодобрительный взгляд назад, на вечеринку, на свет, льющийся из открытых дверей и многостворчатых окон. Вход был гораздо дальше, чем я его помнил — когда мы успели так далеко уйти?

Он вздохнул.

— В этом-то и проблема, Райн. Ты думаешь, что мы все глупые.

Потребовалось несколько секунд, чтобы эти слова дошли до меня. Когда я снова повернулся к Кейрису, нахмурив брови в замешательстве, мои глаза с трудом сфокусировались на его лице. Я не мог вымолвить ни слова резкого упрека.

— Конечно, ты должен быть более высокого мнения о моем интеллекте, — говорил он, засунув руки в карманы и устремив взгляд в землю. — Ты все время говоришь, что она всего лишь пленница. Но я не слепой. И никто другой тоже. Все знают. — Он перевел взгляд на меня, и между его бровей пролегла морщинка. — Это мило, Райн. Но не только ты жертвуешь всем ради этого.

Его голос звучал так, словно он находился под водой. Мир накренился, звезды позади него размазались по небу.

Я открыл рот, чтобы возразить ему, готовый разразиться словесной бурей, подобающей королю Ночнорожденных, но вместо этого внезапная волна головокружения заставила меня приложиться спиной о каменную стену, едва удержавшись на ногах.

Он поймал меня за плечо.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

Нет.

В моих вялых мыслях застыла истина.

Это был не алкоголь и не перенапряжение. Было что-то очень плохое.

Я заставил себя поднять голову и посмотреть на Кейриса, ожидая увидеть на его лице растерянность или беспокойство.

Вместо этого я увидел жалость.

Чувство вины.

— Прости, — сказал он низким голосом. — Я просто не могу вернуться к тому, что было, Райн. Я не могу оставаться с тобой, пока это не произойдет. Я просто… я не могу. Мне нужно выбрать победителя. Ты должен это понять.

Осознание происходящего разгоралось во все более тягучих, одурманенных снадобьями мыслях. В чем признался Кейрис. Сколько выпивки я позволил ему передать мне сегодня вечером, и принял ее без вопросов?

Я даже и не думал о нем.

Об этом чертовом ублюдке.

Я призвал свои крылья, пытаясь взлететь, пытаясь двигаться достаточно быстро, чтобы подготовиться к наступлению, которое, как я знал, должно было произойти. Но мое тело предало меня, как и мой советник.

Я боролся со снадобьями до конца, даже когда зрение потускнело по краям, желудок сводило, а голова раскалывалась. Я боролся с этим, хотя даже не мог уследить за тем, сколько ришанских солдат, моих собственных, проклятых Богиней, солдат — высыпало из темноты, окружая меня, хватая меня. Мне удалось нанести удар по голове, горлу, руке.

Но то, что дал мне Кейрис, истощало мое сознание очень жадно, секунда за секундой.

Я боролся до тех пор, пока физически не мог больше продолжать борьбу.

Пока цепи не обвились вокруг моих запястий.

Я заставил себя поднять голову, чтобы увидеть далекий свет в бальном зале, который теперь был не более чем золотым пятном в моем слабеющем зрении. Я попытался доползти до него.

Но к тому времени мое тело меня подвело.

В другом далеком мире часы прозвенели в зловещем одиночестве, а громовой удар ГОНГА эхом разнесся сквозь кровавую ночь.

Больше я не слышал их звона.



Глава

40

Орайя



Музыка стала громче, хаотичнее. Я уже не слышала своих мыслей. Алкоголь лился свободно. И кровь тоже. Прибыли торговцы кровью — это была дюжина людей, которых явно выбирали не только из-за крови, но и из-за внешности. Все они были одеты в наряды, которые не мог позволить себе ни один человек в Обитрэйсе — их одел Кейрис, в этом я была уверена. Некоторые из них были явными профессионалами — я даже узнала некоторых из них, поскольку они были на вечеринках Винсента. Другие казались новенькими. Одна сидела на коленях у Тенерожденного принца, ее щеки и грудь раскраснелись, ресницы трепетали, когда он покусывал ее горло, а его рука блуждала между ее ног. Ее телохранитель, а это был один из телохранителей Кетуры стоял рядом с ними, явно пытаясь выполнить свою работу по наблюдению за человеком, не создавая при этом неловкого зрительного контакта.

В этом и заключалось отличие этой вечеринки от вечеринки Винсента: у каждого из торговцев кровью был телохранитель. Я узнала этих. Они были одними из лучших у Райна. И именно для этого они были выбраны сегодня. Не охранять Райна. Не прислуживать Тенерожденным гостям. Они присматривали за этими людьми — людьми, которые при моем отце считались бы ненужными.

Это был приказ Райна. Вероятно, он столкнулся с возражениями. Вампирским дворянам не нравилось чувствовать себя под присмотром, когда они обгладывали красивых людей.

Я сделала глоток вина, о чем тут же пожалела. Я незаметно выплеснула его обратно в кубок. Вампирское вино было крепким. У меня возникло неприятное ощущение, что я должна сохранять осознанность.

Мои мысли невольно вернулись к Райну, к той маленькой запинке, к тому мелькнувшему смятению.

Я оглядела зал и нигде его не увидела. Не было видно и Мише, хотя ее платье должно было бы выделять ее. Вейл и Лилит все еще сидели за своим столом, не принимая участия в танцах, причем Лилит смотрела с любопытством, а Вейл выглядел так, словно был готов лечь спать.

Все остальные были заняты… развратом.

Я почувствовала, что начинаю ерзать. Я опустила руку на бок и потрогала рукоять клинка, пристегнутого к бедру, чтобы проверить, на месте ли он.

— Неплохая вечеринка, не правда ли?

Я подняла взгляд.

— По-моему, я никогда не видела, чтобы ты не курил, — сказала я.

Септимус улыбнулся. Это была та самая улыбка, которой он одарил меня в первую ночь нашего знакомства — улыбка, призванная срывать нижнее белье и скрывать всем глотки.

— Боюсь, что у меня закончились сигариллы, — сказал он. — Я бы предложил тебе одну.

— Я все равно не люблю, когда их слишком много. Зависимость — это для слабых.