— Да, я предпочел бы в ночной. — Джеффри видел, что для Бодански это звучит необычно, здесь явно требуется объяснение: — Днем я планирую заниматься на курсах в университете в Саффолке. Надо же себя как-то материально поддержать.

— А какие курсы? — спросил Бодански.

— Юридические, — выпалил Джеффри первое, что пришло ему в голову.

— Хм, вы очень честолюбивы. Значит, намерены учиться там несколько лет?

— Надеюсь, что да, — с энтузиазмом отозвался Джеффри. Он видел, как у Бодански загорелись глаза. Проблема неукомплектованности ночной смены усугублялась постоянной текучкой кадров, и если человек добровольно соглашался работать в ночной смене несколько лет, для руководителя это был подлинный подарок судьбы.

— И когда вы хотите начать? — спросил он.

— Как можно скорее, — объявил Джеффри. — Если можно, то с сегодняшнего вечера.

— Сегодняшнего? — с недоверием переспросил Бодански и посмотрел на анкету. Поистине, случай превосходил самые смелые его ожидания.

Джеффри пожал плечами.

— Я только что переехал в этот город. Надо работать. Должен же я что-то есть.

— Вы из Фрэмингэма? — поинтересовался Бодански, продолжая изучать анкету.

— Совершенно верно, — кивнул Джеффри. Ему абсолютно не хотелось вступать в дискуссию по этому поводу, поэтому он добавил: — Если в Бостонском Мемориале меня не примут на работу, то я пойду в больницу Святого Жозефа.

— О, нет, нет! В этом нет никакой необходимости! — поторопился успокоить его Бодански. — Просто обычно такие вещи требуют для согласования некоторого времени. Я думаю, вы меня понимаете. Вам надо будет выдать форму и пропуск, требуется уладить кое-какие бумажные формальности перед тем, как вы приступите к работе.

— Хорошо, тогда давайте и уладим сейчас все, пока я здесь, — предложил Джеффри. — Зачем откладывать?

Бодански на секунду задумался.

— Подождите минутку, пожалуйста. — С этими словами он встал из-за стола и вышел из комнаты.

Джеффри остался один. Он сидел и думал о том, что пожалуй, не следовало бы проявлять чрезмерное рвение к работе и торопить Бодански. Чтобы скоротать время, он стал осматривать кабинет. На столе стояла фотография в серебряной рамке: женщина с двумя розовощекими детьми. Единственное напоминание о личной жизни руководителя в этой спартанской комнате, по мнению Джеффри, выглядело довольно мило.

Бодански вернулся вместе с каким-то невысоким мужчиной, у которого были блестящие черные волосы и добрая улыбка. Одет он был в темно-зеленую униформу уборщика. Бодански представил его как Жоуза Мартинеса. Джеффри встал и пожал ему руку. В течение нескольких секунд он внимательно смотрел в лицо этому человеку, но никаких признаков того, что тот его узнал, не обнаружил.

— Жоуз у нас отвечает за уборку и персонал. — Бодански положил руку на плечо Мартинеса. — Я уже рассказал ему о вашем желании приступить к работе сегодня. Жоуз все объяснит и покажет, так что передаю вас в его руки.

— Значит ли это, что меня приняли на работу? — спросил Джеффри.

— Несомненно, — подтвердил Бодански. — Рад видеть вас в команде Мемориала. После беседы с Мартинесом зайдите, пожалуйста, сюда еще раз. Вам надо будет сделать цветную фотографию для пропуска, и еще нам предстоит решить несколько организационных вопросов в отношении подоходного налога и медицинского обслуживания.

Мартинес увел Джеффри на первый этаж подземной части здания, в отделение для уборщиков. У этого человека были милый испанский акцент и очевидное чувство юмора. Во всяком случае он не упустил возможности проехаться по поводу первой пары брюк, выданных Джеффри для работы: они едва доставали ему до колен.

— Думаю, ноги придется немного укоротить, — со смехом сказал Мартинес.

После нескольких безуспешных попыток они наконец нашли униформу подходящего размера, после чего Мартинес показал Джеффри его личный шкафчик и велел переодеть рубашку.

— Штаны пока можешь оставить эти, — добавил он.

Потом Мартинес сказал, что для ознакомления проведет Джеффри по больнице, пока не приготовят рубашку с его личным номером и фамилией. Так они сэкономят время.

— Мне бы не хотелось утруждать вас, — заторопился Джеффри. Меньше всего хотелось ему разгуливать по больнице средь бела дня, когда он мог запросто столкнуться с коллегами.

— Ничего, мы все успеем, — заверил его Мартинес. — Ты не волнуйся. А я обязан ознакомить тебя с рабочей обстановкой.

Боясь чем-нибудь себя выдать и допустить ошибку, Джеффри с неохотой натянул зеленую рубашку уборщика, спрятав свою одежду в новый шкафчик. Закинув сумку на плечо, он приготовился следовать за Мартинесом, куда бы тот его ни повел. Он искренне пожалел в данную минуту, что у него нет второй сумки и нельзя надеть ее на голову.

Мартинес что-то без умолку болтал на ходу, проводя Джеффри по знакомым коридорам. Он представил его тем уборщикам, которые уже пришли на работу, затем они спустились в прачечную, где все были настолько заняты, что не обратили на них внимания. Следующим объектом стал кафетерий — там тоже не было до них дела. К счастью для Джеффри, в кафетерии не оказалось никого из знакомых.

Поднявшись по лестнице на первый этаж, Мартинес провел Джеффри через амбулаторное отделение и отделение неотложной скорой помощи. В неотложном Джеффри попытался было свернуть в сторону, чтобы избежать в холле встречи с несколькими практикантами-хирургами, с которыми успел достаточно хорошо познакомиться за время их анестезиологической практики. Но практиканты, занятые исследованием травмы, полученной в результате дорожно-транспортного происшествия, тоже не посмотрели в его сторону.

После отделения неотложной помощи Мартинес потащил Джеффри к главным лифтам в северной башне.

— Сейчас я покажу тебе лаборатории, — тараторил он, — а потом — хирургическое отделение.

Джеффри чуть не задохнулся.

— А не пора ли нам обратно, к мистеру Бодански? — спросил он.

— У нас еще много времени, — успокоил его Мартинес. Он широким жестом указал Джеффри на двери открывшегося лифта и улыбнулся. — И потом, тебе будет полезно увидеть патологическую и химическую лаборатории вместе с хирургическим отделением. Завтра там придется убирать. Ночная смена всегда занята, потому что ночь — это единственное время, когда мы можем навести порядок.

Джеффри вошел в лифт и встал у задней стенки. Мартинес последовал за ним.

— Ты будешь работать там с четырьмя нашими людьми. Начальника ночной смены зовут Дэвид Арнольд. Он хороший человек.

Джеффри кивнул. По мере того как они приближались к операционной, за которой сразу же следовало лабораторное отделение, он чувствовал, как у него начинает неприятно покалывать в животе. Джеффри вздрогнул и чуть не подпрыгнул, когда Мартинес неожиданно схватил его за руку и со словами: «Сейчас наш этаж» подтолкнул вперед.

Джеффри набрал в легкие побольше воздуха, приготовился сделать шаг и пройти в то отделение, где он проработал почти двадцать лет.

И тут у него от удивления открылся рот. На какую-то секунду он даже потерял способность двигаться. Прямо перед ним в ожидании лифта стоял Марк Уилсон. Его темные глаза смотрели прямо на Джеффри. Он уже готов был услышать: «Джеффри, это ты, что ли?», но вместо этого Марк сказал совсем другое:

— Ну, вы собираетесь выходить?

— Выходим, выходим, — ответил за двоих Мартинес и подтолкнул Джеффри вперед.

Только через несколько секунд до него дошло, что Марк его не узнал. Перед тем как двери лифта закрылись, он повернулся и еще раз посмотрел на Марка. В его глазах не было даже намека на узнавание.

Джеффри торопливо поправил очки, сползавшие вниз.

— С тобой все в порядке? — спросил Мартинес.

— Да, — кивнул Джеффри. Ему действительно стало намного лучше. Мысль о том, что Марк его не узнал, приятно согревала сердце.

Ознакомительная экскурсия по химической и патологической лабораториям была менее напряженной и не шла ни в какое сравнение с предыдущим инцидентом. Джеффри видел вокруг много знакомых, но никто не обращал на него внимания и, естественно, не узнавал.

Зато настоящий шок поджидал его в комнате отдыха хирургического отделения. В это время там находилось не менее двадцати человек, с которыми Джеффри был очень хорошо знаком. Одни пили кофе, другие весело болтали, третьи читали газеты. Достаточно было кому-то узнать его — и все рухнуло бы в ту же секунду. Пока Мартинес скороговоркой объяснял ему процедуру уборки, Джеффри внимательно изучал свои туфли. Он старался не поднимать головы, но после пятнадцати минут нервного ожидания наконец понял, что и здесь его никто не замечает. Они с Мартинесом как бы не существовали для всех окружающих, хотя и находились с ними в одной комнате.

В мужской раздевалке Джеффри пришлось пережить еще один неприятный момент, когда он лицом к лицу столкнулся с анестезиологом, которого знал более чем хорошо. Оказавшись рядом, они попытались распластаться вдоль стенки, как бы пропуская друг друга вперед в узком проходе между раковинами. Но после того, как и этот врач не узнал его, Джеффри совсем успокоился. В душе его родилось даже чувство удовлетворения. Весь этот маскарад оказался намного лучше, чем он предполагал.

— С грязной одеждой когда-нибудь работал? — спросил Мартинес, когда они остановились около комнаты с грязным бельем.

— Да, — ответил Джеффри.

— Отлично. Тогда, думаю, нам туда идти не стоит. Дэвид Арнольд вечером сам тебе покажет, что надо делать в операционной. Сейчас там слишком много народу.

— Понятно.

Ознакомительная экскурсия закончилась и, переодевшись, Джеффри с легким чувством последовал за Мартинесом в кабинет Карла Бодански. Прощаясь, Мартинес пожал Джеффри руку и пожелал всего хорошего на новой работе. У Бодански уже были готовы два бланка: один — о подоходном налоге, другой — о медицинском обслуживании. Чуть расслабившись, Джеффри начал подписывать бланк своим настоящим именем, но вовремя спохватился, что теперь он Франк Амендола.

И только скользнув из вращающейся двери, спустившись по широким ступеням больничной лестницы и выйдя на улицу, он осознал, через что прошел и что у него получилось. Появилась даже какая-то бодрость и уверенность в себе. Пока, слава Богу, все шло по плану.



Через служебный вход Дэвлин поднялся в здание аэропорта. Металлические набойки на каблуках его ковбойских сапог бойко стучали по грязному цементному полу. Он был готов задушить первого попавшегося человека.

После визита к Москони его настроение не претерпело особых изменений в лучшую сторону. Как он и предполагал, аэропорт не принес никаких результатов. Только зря потратил время. Дэвлин поговорил с несколькими охранниками на стоянке, поинтересовался, не видел ли кто-нибудь из них худощавого мужчину, который въезжал вчера на стоянку на кремовом «Мерседесе 240 D». Естественно, никто ничего не видел.

После чего он пошел в диспетчерскую и узнал номер телефона и имя человека, дежурившего вчера на въезде на стоянку. Вырвать себе зуб было куда легче, чем заполучить эти сведения. Но когда Дэвлин наконец добрался до этого человека, оказалось, что и он ничего не помнил. Говорить с ним было бесполезно. Наверное, если бы его собственная мать пришла в тот день к нему на стоянку, чтобы купить жетон, он и ее бы не вспомнил.

Подойдя к автобусной остановке, Дэвлин дождался внутреннего рейса. Когда автобус остановился, он подошел к передней двери, решив поначалу быть вежливым.

— Простите, — обратился он к водителю, худому высокому негру в круглых очках в металлической оправе, — не могли бы вы помочь информацией?

Водитель прищурился и перед тем, как посмотреть Дэвлину в глаза, внимательно изучил его татуировки.

— Я не могу закрыть дверь до тех пор, пока вы не войдете в салон, — заявил он. — А пока дверь не закрыта, я не могу отправить автобус.

Изумленный Дэвлин заглянул в автобус и увидел там лишь нескольких пассажиров. Еще несколько заходили в этот момент через заднюю дверь и размещали свое добро в багажном отделении.

— Да, но это займет всего пару секунд, — проговорил Дэвлин, все еще стараясь сдержаться. — Понимаете, я ищу человека, который мог сесть в один из таких вот автобусов вчера вечером около девяти тридцати. Белокожий худощавый мужчина с усами. В руках у него был дипломат. Другого багажа не было. Единственное, что меня интересует…

— Я бы предпочел, чтобы вы сели, — перебил его водитель.

— Послушай, приятель, — произнес Дэвлин уже совсем другим тоном. — Я пока вежливо с тобой разговариваю.

— Вы напрасно тратите время, — сказал водитель. — В девять тридцать я заканчиваю смену.

— Я понимаю, — Дэвлин сдерживался из последних сил. — Но не мог бы ты подсказать мне имена других водителей, которые вчера вечером были на этом маршруте?

— Почему бы вам не сходить в диспетчерскую автобусного парка? Вы как раз окажетесь там, если сейчас займете ваше место.

Дэвлин прищурил глаза. Этот юнец напрасно испытывает свою судьбу.

— Либо зайдите в салон, либо сойдите с подножки, — распорядился водитель.

Это была последняя капля. Дэвлин молниеносно рванулся вперед, схватил водителя за рубашку и, как пушинку, выдернул его из кресла. Черное лицо в очках оказалось всего в нескольких сантиметрах от его лица.

— Дружище, ты что-нибудь знаешь или нет? — прищурился Дэвлин. — По-моему, твое поведение перестает мне нравиться. Мне надо получить простой ответ на очень простой вопрос. Понятно?

— Эй! — выкрикнул кто-то из пассажиров.

Не отпуская водителя, Дэвлин обернулся. К нему направлялся какой-то мужчина в двубортном пиджаке. На его лице было написано негодование.

— Что здесь происходит? — настойчиво спросил он.

Дэвлин освободил левую руку, протянул ее вперед и взял пассажира за голову, как будто это была не голова, а баскетбольный мяч. Подтянув ее сначала к себе, он резким движением оттолкнул пассажира. Тот шумно пролетел но проходу салона и упал, сильно ударившись задом об пол. Больше никто не изъявлял желания подойти к водителю и выяснить, что с ним происходит. Все молча наблюдали разворачивавшуюся перед ними сцену.

Тем временем водитель изъявил желание заговорить. Дэвлин мягко опустил его на сиденье. Тот прокашлялся, потом хриплым голосом назвал два имени:

— Подробностей я не знаю, но они оба живут в Челси.

Дэвлин достал из левого нагрудного кармана джинсовой рубашки маленькую записную книжку и записал туда имена. В этот момент раздался звуковой сигнал пейджера. Дэвлин снял его с ремня и посмотрел на дисплей. Там светился номер Майкла Москони.

— Спасибо, приятель, — бросил он водителю, повернулся и вышел из автобуса. Щедро обдав Дэвлина облаком выхлопных газов, автобус рванулся вперед. Двери у него по-прежнему оставались открытыми.

Дэвлин посмотрел вслед автобусу, прикидывая, не появится ли через пару минут полицейская патрульная машина. Если появится, у него прекрасный шанс встретиться со знакомыми ребятами. Уже более пяти лет, как он ушел из полиции, однако там осталось много друзей, с которыми он до сих пор поддерживал отношения. За исключением нескольких молодых, он знал практически всех.

Вернувшись на станцию, Дэвлин сразу же позвонил Майклу из автомата. Наверняка тот проверяет, поехал ли я в аэропорт, подумал Дэвлин.

— Хорошие новости, дружище, — сказал Майкл, когда их соединили. — Может, даже не стоит тебе говорить, чтобы не облегчать твою работу. Дело в том, что я знаю, где сейчас Джеффри Роудс.

— Где? — спросил Дэвлин.

— Ну-ну, не так сразу, — хохотнул Майкл. — Скажи я тебе, где он находится, и ты спокойно зарулишь в этот дальний уголок, возьмешь его тепленьким без всякого напряга. Думаю, дело не стоит сорока штук, я могу поручить его кому-нибудь другому. Уловил мою мысль?

— Как тебе удалось раздобыть эту информацию?

— Норстадт, из штаба полиции, — триумфально преподнес Майкл. — Когда они проверяли таксопарки, один водитель сам сказал, что подвозил человека, по описанию похожего на Джеффри Роудса. Еще этот водитель сказал, что пассажир очень странно вел себя в салоне такси всю дорогу. Сначала он даже не знал, куда ехать, и они просто колесили по городу.

— Почему же полиция еще не схватила его? — поинтересовался Дэвлин.

— Его схватят, но со временем, — сказал Майкл. — Сейчас они немного заняты. Какая-то рок-группа приезжает в город, так что им не до этого. И потом, они не считают, что Джеффри Роудс представляет для кого-нибудь серьезную угрозу.

— Итак, сколько теперь?

— Десять штук. Либо бери, либо до свиданья.

Дэвлину потребовалось меньше секунды, чтобы принять решение.

— Согласен, — быстро проговорил он.

— Отель «Иссекс». И еще, Дэв, вразуми его немного. Этот парень попортил мне крови.

— О, это всегда с удовольствием! — воскликнул Дэвлин, заранее предвкушая, как отделает этого ублюдка. И не только за то, что Джеффри заехал ему дипломатом по черепу в зале аэропорта, но и за то, что теперь лишил его тридцати тысяч долларов. Хотя, может, еще и не лишил.

На остановке автобуса Дэвлину удалось поймать такси. За пять долларов водитель согласился довезти его до центральной парковочной стоянки, где он оставил машину.

Когда он покидал пределы аэропорта, его настроение заметно улучшилось. Да, потерять тридцать штук, конечно, не подарок, однако в жизни всякое случается. Тем более, что десять тысяч баксов тоже деньги и плевать на них не стоит. С этим Джеффри у него было немало забавных моментов, не скажешь, что он провел время зря. А поскольку теперь он точно знает, где докторишка находится, работа представляет собой не более чем прогулку до этого отеля. Так, легкое развлечение.

Подъехав к отелю, он припарковался на противоположной стороне у пожарного крана. «Иссекс» он знал еще со времен работы в полиции, пару раз они устраивали тут облавы на торговцев наркотиками.

Дэвлин прикинул приблизительный план действий. Перед тем как открыть дверь, он засунул руку под мышку и отстегнул контрольный ремешок, проходивший поверх курка его тупорылого револьвера тридцать восьмого калибра. Вообще-то он был уверен, что Джеффри не вооружен, тем не менее доктор уже один раз удивил его. Второго раза быть не должно.

Когда Дэвлин оказался в холле отеля, одного беглого взгляда ему было достаточно, чтобы понять: со времени его последнего визита это заведение не изменилось ни на йоту. Даже запах остался тот же. Как всегда, здесь воняло плесенью и чем-то кислым, будто где-то внизу, в подвале, росли грибы. Человек за стойкой администратора оторвался от телевизора и повернулся к Дэвлину. Дэвлин вспомнил и его. Ребята в полиции прозвали этого типа Бульдог: у него, как у бульдога, нижняя губа свисала вниз.

— Чем могу служить? — Администратор смотрел на Дэвлина с явным страхом. Он даже встал и отступил назад, как бы опасаясь, что Дэвлин сможет протянуть руку и схватить его.

— Я ищу одного из ваших гостей, — сказал Дэвлин. — Его зовут Джеффри Роудс, но вполне вероятно, он зарегистрировался под другим именем.

— Мы не разглашаем информацию о наших гостях, — осторожно ответил администратор.

Дэвлин угрожающе наклонился вперед и сделал небольшую паузу, чтобы собеседник почувствовал себя не в своей тарелке.

— Итак, вы, значит, не разглашаете информацию о своих гостях? — с явной издевкой повторил он слова администратора и слегка покачал головой, как бы понимая, почему тот не может этого сделать.

— Совершенно верно, — нерешительно подтвердил администратор.

— Может, ты еще скажешь мне, что это «Риц-Карлтон»? — теперь в голосе Дэвлина звучал нескрываемый сарказм. — Да тут никто, кроме шлюх, сутенеров и торговцев наркотиками, не останавливается.

Администратор сделал еще шаг назад, теперь уже не скрывая своей тревоги.

Дэвлин что есть силы грохнул ладонью по стоике. Человек по ту сторону зажмурился и сжался. Он явно испугался.

— Что-то сегодня все стараются мне напакостить, — рявкнул Дэвлин. Потом добавил более спокойно — Я ведь задал тебе очень простой вопрос.

— Никакой Джеффри Роудс у нас не регистрировался, — проблеял администратор.

Дэвлин понимающе кивнул.

— Ничего удивительного в этом нет. Давай-ка я лучше опишу его тебе, а ты подумаешь. Он приблизительно твоего роста, лет сорока, с усами, худой, волосы каштановые. Внешне даже симпатичный. И еще в руках у него дипломат.

— Может быть, это Ричард Бард, — поспешил сказать администратор.

— И когда мистер Бард въехал в эти роскошные палаты?

— Вчера вечером около десяти. — В надежде снискать благосклонность Дэвлина и умерить его гнев, человек за стойкой дрожащими руками быстро раскрыл журнал регистрации и указал нужную фамилию. — Вот здесь он расписался, видите?

— Мистер Бард сейчас у себя в апартаментах? — спросил Дэвлин.

— Нет, он ушел сегодня около полудня. Но знаете, выглядел уже совсем по-другому. Волосы у него уже были черные, а усов не было вообще.

— Ну, теперь совсем хорошо, — улыбнулся Дэвлин. — Это уже то, что надо. А в каком люксе проживает мистер Бард?

— Пять Ф.

— Думаю, мне не придется слишком долго тебя упрашивать и ты покажешь, где точно находятся эти апартаменты.

Администратор отчаянно закивал головой. Он быстро замкнул ящик, где лежали деньги, схватил запасной ключ от номера и выбежал из-за стойки. Дэвлин не спеша последовал за ним к лестнице.

По пути он кивнул в сторону лифта.

— Я смотрю, все тут не слишком изменилось, хотя и прошло пять лет. Тогда мы устроили приличную облаву на торговцев наркотиками, но лифт, насколько я помню, тоже не работал.

— Вы полицейский?

— Что-то вроде этого.

Дальше они поднимались молча. Когда добрались до пятого этажа, администратор, как показалось Дэвлину, был на грани сердечного приступа. Он часто дышал и буквально обливался потом. Дэвлин дал ему перевести дух, перед тем как они направились к комнате 5Ф.

На всякий случай Дэвлин осторожно постучал в дверь. Ответа не последовало. Тогда он отступил в сторону, предоставив своему спутнику воспользоваться ключом. Войдя в ком пату, он быстро заглянул во все углы. Комната была пуста.

— Я думаю, мне лучше подождать мистера Барда здесь, — проговорил Дэвлин, подойдя к окну. Потом он повернулся к администратору. — Мне бы не хотелось, чтобы вы ему что-нибудь сказали, когда он вернется. Пусть это будет для него маленьким сюрпризом. Понятно?

Администратор с готовностью закивал головой.

— Мистер Роудс, известный вам под именем мистера Барда, в настоящий момент скрывается от правосудия, — продолжил Дэвлин. — Это опасный человек; он был осужден за убийство. У меня ордер на его арест. Если вы хоть как-то попытаетесь возбудить его подозрение, неизвестно, как он может прореагировать. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Конечно! Разумеется! Мистер Бард с самого начала вел себя как-то странно. Я еще тогда хотел вызвать полицию…

— Ах, хотел! — хмыкнул Дэвлин.

— Я никому не скажу ни слова, — пробормотал администратор, пятясь к двери.

— Всецело полагаюсь на вас, — сказал Дэвлин и закрыл за ним дверь.

Оставшись один, он тут же бросился к лежащему на кровати дипломату. Дрожащими руками открыл застежки и поднял вверх крышку. Но кроме бумаг и нижнего белья там ничего не было. Он по очереди просмотрел все отделения, пролистал все записи, но так ничего и не нашел.

— Черт! — вырвалось у него. Он надеялся, что Джеффри будет достаточно глуп и оставит деньги в дипломате. А тут одни бумаги… Дэвлин взял листок, на котором типографским способом было напечатано: «Со стола Кристофера Эверсона». Весь листок занимала какая-то научная белиберда. Интересно, кто такой этот Кристофер Эверсон?

Покончив с бумагами, он начал внимательно осматривать комнату. Но денег нигде не было. Значит, Джеффри взял их с собой. А ведь именно из-за этих денег он так быстро согласился на условия Майкла Москони. Дэвлин решил прикарманить сорок пять штук, которые были у Джеффри, и вдобавок получить десять, обещанных Майклом.

Растянувшись на кровати, он вытащил из кобуры револьвер и положил его рядом с собой. Этот доктор постоянно преподносил ему какие-нибудь сюрпризы. Лучше быть готовым ко всяким неожиданностям, чем потом жалеть.



После того как его поход в Мемориальную больницу прошел без всяких эксцессов, Джеффри почувствовал себя значительно лучше и теперь уже больше доверял своей измененной внешности. Если даже близкие друзья и знакомые не узнали его, то бояться остальных вообще не имело смысла. По крайней мере до тех пор, пока его не обнаружат. Воодушевленный своим успехом, Джеффри остановил такси и поехал в больницу Святого Жозефа.

Он все еще волновался из-за того, что у него с собой так много наличных, но носить их в сумке через плечо оказалось гораздо удобнее, чем в дипломате.

Больница Святого Жозефа была намного старше Мемориала. Кирпичное здание, построенное в начале века, с тех пор неоднократно реставрировалось. Расположенное в зеленой роще, примыкавшей к дендрарию Арнольда в Ямайской Долине, оно выглядело привлекательнее Мемориала.

Первоначально это был католический госпиталь милосердия, который с годами превратился в обыкновенную общественную больницу, из тех, что несут основную тяжесть борьбы с социальными недугами страны. Больница Святого Жозефа, находясь на окраине города, не отличалась современной обустроенностью городских больниц.

Джеффри остановился и спросил у одной из розовощеких, убеленных сединой женщин, — такие обычно добровольно работают в справочных отделах больниц, — где находится блок интенсивной терапии. Вежливо улыбнувшись, женщина объяснила, как пройти на второй этаж.

Блок интенсивной терапии Джеффри отыскал без особого труда и, подождав секунду, вошел в дверь.

Будучи анестезиологом, он чувствовал себя как дома в этом нагромождении суперсложного современного оборудования. Все койки были заняты. Аппараты около них шипели, издавали звуковые сигналы. Бутылки с растворами висели на шестах, как стеклянные фрукты. Отовсюду свисали трубки и провода.

В этом электронном хаосе сновали медсестры, как обычно, настолько занятые работой, что даже не заметили его присутствия в комнате.

Около центрального пульта он увидел Келли и направился к ней, но в этот момент она подняла трубку и стала с кем-то говорить по телефону. Их взгляды встретились, и Келли глазами велела Джеффри подождать. Он заметил, что она просматривала какие-то лабораторные анализы.

Положив трубку, Келли окликнула одну из медсестер и прокричала ей результаты. Медсестра в другом конце комнаты сделала знак, что все поняла, и стала хлопотать вокруг больного.

— Чем могу помочь? — обратилась к нему Келли. На ней была белая рубашка и белые брюки, волосы она собрала сзади наподобие хвостика.

— Ты уже и так помогла, — улыбнулся Джеффри.

— Простите? — с явным недоумением спросила она.

— Это же я, Джеффри!

— Джеффри? — удивленно переспросила Келли.

— Ну да, Джеффри Роудс. Даже не верится, что меня никто не узнает! Как будто после пластической операции.

Келли прикрыла рот рукой, чтобы не было видно улыбки.

— Что ты здесь делаешь? Что случилось с твоими волосами? Где усы?

— О, это долгая история. У тебя минута есть?

— Конечно. — Келли позвала медсестру и сказала, что берет перерыв. — Пошли, — обратилась она к Джеффри, указывая в сторону двери, за пультом медицинского персонала. Она завела его в заднюю комнату, в которой обычно медсестры отдыхали и где хранили различные вещи.

— Хочешь кофе? — предложила Келли. Джеффри согласился. Она налила кофе ему и себе. — Итак, к чему весь этот маскарад?

Джеффри положил сумку и снял очки. Они уже порядочно ему надоели и к тому же стали натирать переносицу. Келли облокотилась о стойку и приготовилась слушать.

Джеффри рассказал ей все, начиная с того, как ушел от нее прошлым вечером, и кончая эпизодом с наручниками в аэропорту.

— Значит, ты собирался улететь из страны? — огорченно спросила Келли.

— Да, у меня было такое намерение, — признался он.

— И даже не позвонил, не предупредил меня?

— Я бы позвонил тебе при первой возможности, — попытался оправдаться Джеффри. — В тот момент я не слишком четко представлял себе ситуацию.

— Ну и где ты остановился?

— В одной ночлежке Бостона.

— Ой, Джеффри, — Келли с недоверием покачала головой. — Все это звучит довольно странно. Может, тебе действительно стоит признаться? Это ведь зачтется при подаче апелляции.

— Если я вернусь, меня сразу же упекут за решетку и, скорей всего, аннулируют залог. Даже при наличии от них письменной расписки, что этого не произойдет, я вряд ли бы согласился. Что касается моей апелляции, это совсем другое дело. В любом случае я не могу сейчас оказаться в тюрьме, потому что мне еще много надо сделать.

— Что именно? — спросила Келли.

— Я просмотрел все записи Криса, — начал Джеффри, с трудом сдерживая волнение, — даже сходил в библиотеку и кое-что там почитал. Думаю, Крис имел что-то в виду, когда подозревал наличие примеси в маркаине, примененном в случае с Генри Ноублом. Теперь я начинаю подозревать, что и в моем маркаине тоже была примесь. Поэтому мне бы хотелось изучить оба этих случая как можно подробнее.

— Знаешь, у меня такое неприятное чувство, будто я уже проходила через все это раньше.

— Что ты имеешь в виду? — испугался Джеффри.

— Ты сейчас говоришь то, что говорил Крис, когда впервые заподозрил наличие примеси. А следом за этим он покончил жизнь самоубийством.

— Прости. Я не хотел причинять тебе боль и отбрасывать тебя в прошлое, — повинился Джеффри.

— Меня беспокоит не прошлое, а ты, — возразила Келли. — Я волнуюсь о тебе, понимаешь? Вчера ты был подавлен, сегодня — маниакально возбужден. А что будет завтра?

— Все будет хорошо, — заявил он. — Честное слово! Я действительно чувствую: здесь что-то есть!

Келли наклонила голову и вопросительно подняла брови.

— Я хочу спросить: ты помнишь, что обещал?

— Я все помню.

— Нужно бы лучше помнить, — сердито сказала она. Потом улыбнулась и сменила тон — Теперь, насколько я понимаю, настало время поделиться со мной тем, что подтолкнуло тебя к идее примеси.

— Целый ряд вещей. Во-первых, продолжительный паралич у Генри Ноубла. Ведь у него же произошло явное нарушение функций черепномозговых нервов. При спинальной анестезии этого не бывает, следовательно, случившееся не может быть результатом «необратимой спинальной анестезии», как о том сказано в заключении. В моем случае точно такой же продолжительный паралич наблюдался у новорожденного.

— А не расценили ли они паралич Генри Ноубла как реакцию организма на недостаток кислорода, возникший в связи с приступами, припадками и неоднократной остановкой сердца?

— Именно так и было, — подтвердил Джеффри. — Но при аутопсии, как написал Крис, под микроскопом была обнаружена дегенерация мозговых нейронов.

— Ну, это уже выше моего понимания, — призналась Келли.

— Да ты ни за что бы не увидела цереброспинальной дегенерации, наступившей, как считается в случае с Генри Ноублом, из-за кислородной недостаточности, если бы у него она действительно была! Если бы он действительно испытывал недостаток кислорода и это вызвало бы цереброспинальную дегенерацию, то они бы ни за что не смогли оживить его после остановки сердца! И ты не найдешь ни одного случая цереброспинальной дегенерации при проведении местной анестезии. Местные анестетики блокируют только функции. Они не являются ядом для клеток!

— Хорошо, предположим, ты прав. Как ты собираешься доказать это?

— Да, это нелегко сделать, — признался Джеффри. — Особенно теперь, когда я на нелегальном положении. Но мне все равно нужно разобраться в этом деле. И я хотел попросить тебя о помощи. Если моя теория окажется правильной и я смогу ее доказать, это смоет пятно позора с имени Криса, ну, и моего тоже.

— Конечно, помогу, — оживилась Келли. — Ты действительно хотел просить меня об этом?

— Я просто хочу, чтобы ты серьезно все обдумала. У тебя могут возникнуть серьезные проблемы в связи с моим сегодняшним статусом нелегала. Любая твоя помощь будет расценена как пособничество преступнику, находящемуся в розыске. А это уже классифицируется как уголовное преступление. Я даже не знаю…

— А все-таки рискну, — не стала слушать Келли дальше. — Мне бы хотелось смыть с имени Криса весь этот позор. Ну, и к тому же… — добавила она, слегка замявшись и покраснев, — хотелось бы помочь тебе.

— Прежде всего надо доказать, что обе ампулы были выпущены на одном и том же фармацевтическом заводе. Здесь трудностей быть не должно. Гораздо сложней доказать, что они были из одной и той же партии. Это главное в моей идее. Хотя между случаем Криса и моим прошло несколько месяцев, ампулы вполне могли быть выпущены в одно время. Но еще больше меня волнует мысль, что могут существовать и другие ампулы с примесью яда.

— О Господи! Это же чудовищно! Значит, вот-вот может произойти очередная трагедия!

— У тебя еще сохранились связи с больницей Вэллей? Можешь узнать, кто им поставляет маркаин? В Мемориале это «Аролен Фармацевтикал» из Нью-Джерси, знаю это точно.

— Конечно, знакомые там остались. Почти все, с кем я тогда работала, еще там. Шарлотта Хеннинг теперь старшая медсестра в хирургическом отделении. Мы с ней разговариваем по телефону по крайней мере раз в неделю. Как только вернусь с работы, сразу же ей позвоню.

— Это было бы здорово. Ну а я с сегодняшнего дня работаю уборщиком в Бостонском Мемориале.

— Что?!

Джеффри объяснил Келли, как, благодаря своей новой внешности, он попал в Бостонский Мемориал и устроился уборщиком в ночную смену.

— Неудивительно, что тебя никто не узнает, — развеселилась она. — Даже я не узнала!

— Но ведь я проработал с этими людьми черт знает сколько лет!

Дверь в комнату со скрипом отворилась, и в просвете показалась голова одной из медсестер.

— Келли, ты будешь нужна нам через несколько минут. Ожидается новый больной.

Келли сказала, что сейчас идет. Медсестра кивнула и поспешно исчезла, а Келли снова обернулась к Джеффри.

— И что, они сразу же тебя наняли?

— Естественно! — гордо ответил он. — Сегодня выхожу в первый раз.

— И что ты собираешься делать в госпитале?

— Прежде всего то, что посоветовала мне ты. Я хочу выяснить, как эта проклятая ампула с семидесятипятипроцентным раствором маркаина оказалась в мусорном ведре рядом с наркозным аппаратом? Заодно нужно уточнить, какие операции проходили в тот день. Второй важный пункт моей программы — протокол вскрытия Пэтти Оуэн. Очень хочу найти его и посмотреть. Интересно, делали ли они при вскрытии срезы периферических нервов для электронно-микроскопического анализа? И еще для меня важно узнать, есть ли там какие-нибудь анализы на содержание токсинов.

— Единственный тебе совет — будь осторожней. — Келли сделала еще глоток кофе и остатки вылила в раковину. — Прости, меня ждут.

Джеффри подошел к раковине и ополоснул свою чашку.

— Спасибо за то, что нашла время поговорить со мной, — сказал он и открыл дверь. Комнату тут же заполнили звуки работающих аппаратов. Джеффри подхватил свою сумку, надел очки.

— Вечером позвонишь мне? — спросила Келли. — Я поговорю с Шарлоттой, как только появится свободная минута.

— Когда ты ложишься спать?

— Не раньше одиннадцати.

— Позвоню тебе перед тем, как идти на работу, — ответил Джеффри и зашагал к выходу.

Келли посмотрела ему вслед. Она пожалела, что не набралась храбрости спросить у него, не хочет ли он остаться в ее доме?



Для Карла Бодански день оказался необычайно продуктивным. Многие досаждавшие ему проблемы, от которых не удавалось избавиться долгое время, сегодня наконец были решены. Но самой приятной неожиданностью сегодняшнего дня был новый уборщик для ночной смены. Не веря себе, Бодански стоял у огромной доски напротив стола и разглядывал висевшую на ней новую бирку. На пластинке было написано: ФРАНК АМЕНДОЛА.

Сделав шаг назад, Бодански посмотрел на нее критическим взглядом. Все сделано правильно. Вот только имя этого Франка Амендолы чуть перекосилось. Бодански осторожно подогнул металлические крючки, на которых крепилась бирка, и снова отошел назад. Да, так намного лучше.

В этот момент кто-то тихо постучал в дверь.

— Войдите, — сказал Бодански. Дверь отворилась. В комнату вошла его секретарша и закрыла за собой дверь. Что-то явно случилось. Марта вела себя довольно странно.

— Простите за беспокойство, мистер Бодански, — проговорила она.

— Ничего страшного. Что произошло? — Бодански относился к той категории людей, для которых любое изменение в повседневном укладе жизни означало серьезную угрозу нормальному существованию.

— С вами хочет поговорить один человек. — прошелестела Марта.

— Кто? — спросил Бодански. Каждый день ему приходилось встречаться со множеством людей. Ведь это отдел работы со штатными сотрудниками, а не морг. Почему же секретарша делает из этого такую проблему?

— Его зовут Хорэйс Меннли, — сказала Марта. — Он из ФБР.

По спине у Бодански неожиданно пробежал холодок ужаса. ФБР, с тревогой подумал он. В уме быстро промелькнули те несколько нарушений, которые он допустил в последние два-три месяца. Был талон о нарушении правил парковки автомобиля — он его проигнорировал и не стал платить штраф. Еще тот факс, который он приобрел на работе для личных целей и не указал в статье о доходах за прошлый год.

Бодански принял в кресле такую позу, которая со стороны могла бы свидетельствовать о его занятости и серьезности и в то же время не вызывала бы сомнения в его порядочности.

— Попросите мистера Мэннли войти, — нервно проговорил он.

Марта исчезла. Тут же в комнату вошел довольно полный мужчина.

— Мистер Бодански, — произнес он, направляясь к его столу. — Я агент Мэннли. — И протянул ему руку.

Бодански ее пожал. Рука была холодной и влажной. Он еле сдержался, чтобы не скорчить гримасу. Второй подбородок агента закрывал всю верхнюю часть галстука. Глаза, нос и рот казались неестественно маленькими на таком крупном лице и были сконцентрированы как бы в его середине.

— Присаживайтесь, — предложил Бодански. После того, как они оба сели, он спросил — Итак, чем могу вам помочь?

— Компьютеры, по идее, должны нам помогать, но зачастую они просто делают свою работу, вот и все, — со вздохом проговорил Мэннли. — Вы понимаете, что я имею в виду?

— Конечно, да, — сразу поддержал его Бодански, хотя на самом деле он еще ничего не понимал. Однако спорить с федеральным агентом не собирался.

— Представьте, что какой-нибудь большой компьютер берет и выдает вдруг имя Франка Амендолы, — сказал Мэннли. — Ведь этот человек работает у вас, правда? Э-э… вы не против, если я закурю?

— Да, то есть нет, не против. Я имею в виду, я действительно только что нанял на работу Франка Амендолу. И, естественно, не против, чтобы вы тут курили. — Бодански был доволен, что визит агента его не касается, однако то, что проблема заключается во Франке Амендоле, его огорчило. Да, он был прав, в жизни гладко никогда не бывает. Когда слишком хорошо — это тоже нехорошо.

Хорэйс Мэннли закурил.

— Наш отдел получил сообщение от Бюро, что вы наняли этого Франка Амендолу, — начал он.

— Да, мы наняли его как раз сегодня, — подтвердил Бодански. — Его что, разыскивают?

— Да, разыскивают, по преступного в этом ничего нет. Разыскивает его не ФБР, а жена. А, семейные дела… — Мэннли махнул рукой. — Иногда и нас подключают. Все зависит от обстоятельств. Его жена, наверное, подняла большой шум, написала конгрессмену от своего штата, в ФБР и тому подобное, поэтому его личный номер был сообщен всем отделениям как номер пропавшего без вести человека. И когда вы ввели в компьютер этот личный номер, у нас сразу же зазвонил колокольчик. Вот как все славненько устроено. Ну и как? Он ведет себя нормально?

— Кажется, немного нервничает, — с облегчением сказал Бодански. Слава Богу, Амендола не преступник и ничем не опасен. — Но ведет он себя вполне нормально и выглядит интеллигентно. Говорит, что хочет заниматься на юридических курсах. Нам показалось, он вполне подходящий кандидат для данной работы. Теперь следует что-то предпринять?

— Даже не знаю. — протянул Мэннли. — Думаю, нет. Мне нужно было прийти сюда и все проверить на месте. Действительно ли он появился на свет еще раз, так сказать. Знаете, давайте сделаем так. Сейчас вы ничего не предпринимайте, пока не получите от нас дальнейших указаний. Понятно?

— Мы всегда рады помочь чем можем.

— Ну вот и отлично. — Когда Мэннли попытался встать с кресла, его лицо отозвалось на движение и стало багрово-красным. — Спасибо за то, что уделили мне внимание. Как только я что-нибудь узнаю, сразу же вам перезвоню.

Хорэйс Мэннли давно уже вышел из кабинета, но в воздухе все еще висел дым от его сигареты. Карл Бодански задумчиво стучал пальцами по столу. Он надеялся, что семейные проблемы Франка Амендолы не отнимут у него возможно превосходного уборщика.



Ни убогий вид соседних домов, ни сам отель «Иссекс» не могли испортить настроение Джеффри, когда за спиной у него остались шесть ступенек парадного входа. Может быть, он и преувеличивал, но, кажется, все получается так, как он задумал. Впервые за все это время он чувствовал, что события находятся под его контролем, а не наоборот.

После встречи с Келли в дороге он еще раз пытался представить себе идею примеси со всех сторон. В том, что здесь что-то не так и что вся проблема связана с ампулой маркаина, его убеждали признаки паралича в обоих случаях.

Джеффри быстро прошел через холл гостиницы и вдруг резко замедлил шаги. Администратор отделился от телевизора. Теперь он праздно сидел в небольшой каморке, располагавшейся сразу за стойкой. Он кивнул Джеффри, но, как ему показалось, немного нервно. Их глаза на мгновение встретились, и Джеффри увидел, что этот человек его почему-то боится.

Джеффри поднялся по ступенькам и направился к своей комнате. Глупо было принимать во внимание странное поведение администратора. Он с первого момента произвел на него впечатление человека немного эксцентричного, хотя и не настолько странного и чудаковатого. Джеффри невольно задумался, что бы это означало, но не нашел ответа. Хотелось бы надеяться, что ничего плохого.

Поднявшись на пятый этаж, он перегнулся через перила и глянул вниз. Теперь администратор стоял рядом с лестницей на первом этаже и смотрел ему вслед. Увидев, что Джеффри его заметил, он тут же скрылся из виду.

Значит, мне не показалось, подумал Джеффри. Этот человек действительно следит за ним, хоть и издалека. Но почему?..

Джеффри прошел через холл, все еще пытаясь объяснить странное поведение администратора. И тут он вспомнил о своем маскараде. Конечно! Вот в чем причина. Наверное, тот просто не узнал его и принял за чужого. А вдруг он захочет позвонить в полицию?

Подойдя к двери, Джеффри стал рыться в карманах в поисках ключа. Потом сообразил, что положил его в сумку. Передвинув сумку с плеча так, чтобы она висела впереди и легче было искать ключ, он решил, что переедет в другой отель. Хватит с него других забот, свалившихся ему на голову; он не желает ломать ее по поводу администратора.

Наконец ключ нашелся. Джеффри вставил его в замочную скважину и открыл дверь. Потом снова положил ключ в сумку, стараясь запомнить, куда именно, чтобы не тратить время на поиски, когда будет уходить из комнаты. Переступая порог, он уже думал о примеси. И вдруг застыл на месте.

— Добро пожаловать домой, доктор, — услышал он голос Дэвлина. Страшный человек развалился у него на кровати. Рядом небрежно валялся его револьвер. — Вы даже представить себе не можете, как я жажду с вами увидеться после нашей последней встречи в аэропорту, когда вы показали себя таким грубияном.

Дэвлин приподнялся на локте. Его глаза внимательно следили за Джеффри.

— Вы так изменились! Ни за что бы не узнал вас на улице. — И он рассмеялся рокочущим смехом, который перешел в хриплый кашель курильщика.

Затем Дэвлин выпрямился и сел на край кровати. Несколько раз он стукнул себя кулаком по груди, стараясь прервать кашель, а откашлявшись, хрипло сказал Джеффри:

— Да не стой ты там. Проходи в комнату. Садись. Устраивайся поудобней. Чувствуй себя как дома.

Как и в аэропорту, не соображая, что он делает, Джеффри рванулся из комнаты. Изо всех сил дернув дверь, он потерял равновесие и упал. В тот момент, когда его колени коснулись пола, в комнате прозвучал выстрел. В следующую секунду ему на голову посыпались щепки фанеры. Пуля тридцать восьмого калибра прошила тонкую дверь комнаты и впилась в противоположную стену.

Джеффри вскочил на ноги и бросился по коридору в направлении запасного выхода. Он все не мог поверить, что в него стреляли и пуля прошла мимо. Он знал, что его разыскивают, но не предполагал, насколько это серьезно, чтобы брать его либо живым, либо мертвым. Наверное, Дэвлин просто сошел с ума.

Когда Джеффри попытался остановиться у выхода, схватившись рукой за косяк, чтобы изменить направление движения, он услышал, как сзади хлопнула дверь его комнаты. Рванувшись вперед, он плечом толкнул входную дверь и в этот момент раздался второй выстрел. Пуля рикошетом отлетела от дверной рамы и с шумом разбила окно в конце коридора. До Джеффри донесся громкий смех Дэвлина. Господи, да он просто развлекается!

Джеффри с доступной ему скоростью помчался вниз, держась за перила, чтобы сохранить равновесие и не упасть. Он бежал, перескакивая через четыре ступеньки. Сумка болталась сзади, как тяжелый якорь. Куда бежать?! Что делать?!

Он пролетал последний поворот и уже видел первый этаж, когда дверь наверху с шумом распахнулась и послышалось гулкое эхо тяжелых шагов. Джеффри в панике влетел на первый этаж. Бросившись к двери, с силой нажал на ручку — та не повернулась. Навалился на саму дверь — тоже никакого результата. Он с яростью повторил свой натиск. Дверь даже не дрогнула. Она была заперта!