Наконец он добрался до выезда из гаража. Автоматический шлагбаум был опущен. Рядом пешеходная зебра вела вверх на улицу. Солнечный свет на мгновение ослепил Харди. Он прикрыл рукой глаза. Сбоку от него находилась темная ниша, где между колоннами также располагались парковочные места. Все они были пустые, только в конце ниши стоял черный автомобиль. Судя по форме, это была «Лада-Тайга».
Голос действительно раздался, но спросил он о другом:
Харди медленно направился к машине. Осмотрелся. Поблизости не было ни души. На всякий случай вытащил из-за пояса пистолет и держал его за спиной. Все-таки оружие было заряжено.
— Что там за дело? Кто это орет?
— Никто не орет! — ответил мужик с сигаретой. Он даже не повернулся в сторону луча. Я на всякий случай выключил фонарик.
В этой зоне подземного гаража освещение не сработало – очевидно, вышло из строя, – и было слишком темно, чтобы с такого расстояния разглядеть номер внедорожника. Харди также не видел, сидит ли кто-то в машине.
— Это ты, что ли, Рома? — спросили сверху уже не так раздраженно.
Сделав еще шаг, он услышал, как завелся двигатель. За «Ладой» поднялось облако выхлопных газов. В следующий момент зажглись фары, и яркий свет полностью ослепил Харди. Машина тронулась с места и медленно покатилась к нему.
— Я, кто же еще... — буркнул мужик с сигаретой и добавил, хотя его никто об этом не просил: — Тут один парень Кольку Фокина ищет. Я ему сказал, что вроде бы нет его у нас...
Харди хотел направить пистолет на лобовое стекло и заставить автомобиль остановиться, но тут услышал, как в другом конце гаража хлопнула противопожарная дверь. Инстинктивно взглянул в ту сторону. Это Тимбольдт вошел в гараж и оглядывался по сторонам.
— Что? — спросили сверху. И, как мне показалось, в голосе что-то изменилось. Не к лучшему.
«Черт!»
Тут началось светопреставление. В том смысле, что в зале стал постепенно зажигаться свет. Сначала задрожала тонкая полоска люминесцентного светильника в дальнем конце зала, у входа, через который я сюда попал. Тут же стало понятно, откуда раздается голос: винтовая лестница вела от входа в зрительный зал наверх, примерно метра на три, и там располагалась дверь в будку киномеханика. Сейчас эта дверца была распахнута, оттуда лился поток света, который становился все менее видимым по мере того, как включались светильники по всему залу.
Если Тимбольдт застукает его, только что освободившегося из тюрьмы и без разрешения на ношение оружия, с заряженным пистолетом, судья, и глазом не моргнув, снова упечет за решетку – и Нора останется одна с похищенными из архива БКА документами. Харди быстро спрятал пистолет под курткой и сделал несколько шагов назад.
Я прищурил глаза и пошел по проходу, надеясь выбраться к выходу, прежде чем сверху скажут еще что-нибудь. Почему-то мне казалось, что ничего хорошего от человека из кинобудки ожидать не следует.
«Лада-Тайга» приближалась, но в ярком свете Харди не видел ни номерного знака, ни водителя. Наконец Харди дошел до шлагбаума на выезде из подземного гаража. Тут Тимбольдт заметил его и направился вслед за ним. Харди в отчаянии посмотрел вверх на улицу. Там ждало такси.
И я не ошибся.
«Не изображай из себя героя! Оторвись от них – сейчас только это важно!»
— Рома, где он? — заорали сверху. Я не смотрел в сторону будки, но совершенно отчетливо слышал стук ботинок по лестнице — человек сбегал вниз. — Рома, где эта падла? Мочи его!
Он пробежал мимо шлагбаума и помчался по пешеходной дорожке. Ему оставалось преодолеть несколько метров, когда задняя дверь такси открылась. В машине сидела Нора.
— Что? — сказал Рома. Я знал, что из расслабленного состояния ему будет трудновато выйти. — Кого мочить?
Харди подскочил к автомобилю, запрыгнул внутрь и захлопнул за собой дверь. Наверняка Нора проинструктировала водителя, потому что в тот же момент такси тронулось с места и встроилось в поток машин.
— Этого гада! Который Кольку ищет! Мне Артур звонил, предупреждал... Это сволочь, которую надо...
– Может, вы скажете мне, куда ехать? – спросил водитель.
Что именно надо делать с этой сволочью, он не сказал, потому что увидел меня. Надо отдать этому типу должное, он сразу сообразил, что чужак, интересующийся Колькой Фокиным, — это я. И он кинулся на меня. Может быть, он надеялся, что я буду стоять на месте и ждать, пока со мной сделают все, что должны. Но я повел себя совсем по-другому.
– К Motel One, рядом с аэропортом Франкфурта.
Я врезал ему в лицо, и он отлетел назад, покатился по грязному полу, очумело сверкая белками и оставляя кровавый след. А также выбитые зубы.
Однако и меня ждало разочарование: прорваться к выходу из зала становилось все труднее. Из кинобудки спустились еще двое парней, и теперь они помогали встать на ноги своему обиженному приятелю. Крики и шум разбудили некоторых обитателей клуба. Они соображали медленно, но верно: тип с разбитым лицом тыкал пальцем в мою сторону и вопил, что меня надо немедленно урыть, кончить, покоцать и сделать еще что-то такое же неприятное. Откуда-то справа в меня полетела пустая бутылка. Я увернулся, но ситуация нравилась мне все меньше и меньше.
Ломан подождал минуту, наблюдая за холлом и улицей перед отелем, затем сложил газету, поднялся и подошел к стойке регистрации, где нажал на кнопку звонка.
Троица из кинобудки решительно двигалась на меня, поблескивая раскрытыми лезвиями ножей. Справа тоже подымались какие-то малосимпатичные ребята. Даже Рома бросил сигарету и двинулся в мою сторону. А уж когда на входе появился, держась за нос, давешний страж, лишенный газового пистолета, я понял, что дело дрянь.
– Добрый день, – обратилась к нему молодая женщина.
Меня потеснили к сцене, и я подумал, что выбраться отсюда мне удастся разве что путем отстрела всех особо решительных молодых людей...
– Я хотел бы поговорить с вашим коллегой.
И когда я уперся спиной в порожек сцены (а до сверкающих ножей было метра четыре), то ничего другого уже не оставалось, как судорожно схватиться за рукоятку «беретты» и извлечь ее на свет. Я выставил пистолет вперед, сделал зверское лицо и спросил:
— Ну и кто хочет сдохнуть первым?
– В настоящий момент он…
Наверное, я не учел специфики аудитории, к которой обращался с такой замечательной речью. Они не схлынули назад с выражением ужаса на лицах. Они не разбежались в стороны и не попадали на пол. И уж конечно никто не поднял руки вверх. Вместо этого в группе столпившихся передо мной людей произошло какое-то движение. Каким-то чудом я успел среагировать, и направленный на меня выстрел ушел вверх. В руке одного из троих «кинобудочных» типов появился пистолет, и я не стал дожидаться следующей пули. Я выстрелил, целясь поверх голов, и запрыгнул на сцену, откуда выстрелил еще раз. Наконец-то в рядах нападавших появилось нечто похожее на испуг. Кто-то даже упал, закрывая голову руками. Завизжала девица, пять минут назад принявшая меня за свою маму.
– Меня не интересует, позовите его.
Но эти сволочи из кинобудки, настроенные весьма решительно, не успокаивались. В мою сторону грохнул еще один выстрел — мимо. Зато прилетевшая из зала пивная бутылка больно ударила меня по коленке. Я подумал, что их слишком много. Даже больше, чем патронов у меня в двух обоймах.
И я побежал. Как ураган — мне так показалось, — я пронесся через сцену, нырнул под белые лоскуты старого экрана, перепрыгнул через какие-то ящики, через пыльные мешки, на маленькую лестницу — запасной выход. И он был закрыт.
Женщина раздраженно развернулась и исчезла за дверью кабинета. Вскоре появился сотрудник ресепшен и подошел к Ломану.
Я выстрелил два раза в замок и пнул дверь что было сил. Третья пуля пропела свою мажорную песню в опасной близости от моей головы. И я нырнул в темные недра, скрывавшиеся за распахнувшейся дверью. Стены дышали холодом и сыростью, я то и дело спотыкался о какие-то кочки, камни, доски. Сзади с ревом неслись преследователи.
– Я вас слушаю.
По себе знаю: погоня — вещь возбуждающая. Особенно когда толпа преследует одного человека. И я решил охладить их пыл. Я остановился, прижался к стене и три раза выстрелил назад. В темноте я не видел преследователей, но, судя по всему, стрелял я почти в упор, потому что вопли испуга и боли раздались едва ли не над моим ухом. Я целился в ноги, поэтому вряд ли кого-то убил. Был слышен шум падения нескольких тел — как обычно случается, на первого упавшего налетели задние. Погоня застопорилась, а я ринулся вперед.
Метров через двадцать тоннель уперся в еще одну закрытую дверь. Я вышиб и ее и стремглав вылетел на залитый солнцем двор клуба. На мое счастье, он был пуст. Я в несколько прыжков преодолел кучу кирпичей, перемахнул через забор и увидел спасительный «Форд». Забег вышел еще тот.
– Только что из вашего отеля выписался мужчина, оплатил счет и передал вам листок.
Когда я завел мотор и дал задний ход, отъезжая от забора, оказалось, что «кинобудочники» еще не угомонились. Тот, самый громкоголосый, которому я выбил пару зубов и который, как я напрасно надеялся, должен был напороться на пулю в тоннеле, отодвинул доску в заборе и показал свое ожесточенное лицо.
Молодой парень неуверенно посмотрел на Ломана.
В ответ я выставил в окно руку с «береттой». Расстояние между нами увеличивалось, но я успел заметить, как мой преследователь достал мобильный телефон и принялся названивать. Наверное, жаловался Артуру на мое плохое поведение.
Пусть. Ему полезно будет узнать, что я начал показывать зубки.
– И что?
Глава 26
– Можно взглянуть на листок?
Как только я выехал на более приличную дорогу, я притормозил у обочины и позвонил Максу.
– Я… не получал никакого листка.
— Фух, — облегченно вздохнул я, услышав его голос. — А я боялся, что ты уже умотал за своей машиной.
— Так не прошло еще полчаса, — удивленно отозвался Макс. — Всего пятнадцать минут прошло. Я даже не волновался.
Ломан закатил глаза, потом понизил голос:
— А стоило, — сказал я. Признаваться Максу, что у меня было немного другое ощущение времени и что я прожил за эти пятнадцать минут если не полжизни, то хотя бы десять ее процентов, я не стал. К чему волновать семейного человека?
– Можете лгать кому-нибудь другому. Я сидел вон там и наблюдал за вами.
— Так все в порядке?
– Вы ему родственник или друг?
— Ты имеешь в виду машину? В порядке.
— И машину, и тебя, — обиженно сказал Макс. — О тебе я тоже беспокоюсь.
– Да, я его мать, а теперь покажите мне листок.
— Спасибо, — благодарно произнес я. — Сообщаю тебе, что сейчас я еду в кафе «Босфор». Знаешь такое?
Парень возмущенно засопел.
— В кафе? — благодушным голосом отозвался Макс. — Перекусить решил? Ладно... «Босфор»?! — наконец сообразил он. — Это там, у парка? Какого черта тебя туда понесло?! Тебе мало в прошлый раз врезали?
— Врезали мне нормально, — сказал я. — И достаточно. Я больше не собираюсь получать по шее. Вот сам кому-нибудь...
– Вы вообще гость нашего отеля? – Он покачал головой. – Сомневаюсь, а даже если и так, вмешательство в личную сферу наших гостей и…
— Ты это кончай, — строго произнес Макс. — Ты не зарывайся...
— Я не зарываюсь. Я сейчас позвоню Гарику. Если он не разрешит, я никуда не поеду.
— Неужели? — с подозрением спросил Макс. — Тогда ладно... Обязательно посоветуйся с Гариком.
И я посоветовался. Гарик был приятно удивлен моим звонком. Сначала он немного удивился моей просьбе. Но я настаивал. И в конце концов он согласился.
Ломан вытащил из кармана служебное удостоверение и положил на стойку.
— Как-то это все сомнительно, — сказал Гарик.
— А цель оправдывает средства?
– Я из Федерального ведомства уголовной полиции, а мужчина, который останавливался у вас, только что вышел из тюрьмы.
— Если других средств нет.
— У меня — нет. У вас, по-моему, тоже.
– И что? – Молодой человек пожал плечами. – У вас есть судебное разрешение, постановление на арест или обыск?
— Хорошо, Костя, — согласился Гарик. — Как вы меня запрягли быстро...
— Но вы же обещали прикрытие...
– Это называется судебное постановление и ордер на арест и обыск, – раздраженно пробурчал Ломан. Ему попался особый умник. – Нет, у меня всего этого нет, но я видел, как вы взяли деньги у вашего гостя. Вы либо получили финансовое вознаграждение, которое значительно превышает обычные чаевые, либо – что намного вероятнее – часть нелегальной денежной трансакции.
— Да я не отказываюсь, — услышал я и поехал в «Босфор». По пути я остановился, подошел к телефону-автомату и позвонил в милицию. Я сообщил, что из клуба железнодорожников слышатся выстрелы, и повесил трубку. Обитатели клуба заслуживают хорошей трепки. Хотя бы за негостеприимство.
Если в клубе железнодорожников я искал самого Колю, то в «Босфоре» мне был нужен тот, кто сможет меня привести к Коле. Конечно, лучше всего, если там окажется сам Артур. На худой конец сгодится и Петя. Или бледнолицый со шрамом на лбу. Кто угодно сгодится, потому что меня уже было не остановить. Я уже встал на тропу войны. Я уже начал кусаться.
– Нелегальной? – повторил парень. Неожиданно он покраснел. – Можно мне оставить деньги, если я покажу вам листок?
Вот только ментам из Молодежного парка мне не следовало пока попадаться на глаза, потому что против них я ничего бы сделать не смог. Пока.
– Конечно, – великодушно разрешил Ломан. – В конце концов, мы в БКА не строже папы римского.
Я пару раз проехался вокруг «Босфора», покружил у Молодежного парка, всматриваясь в прохожих, ища знакомые лица. Потом я решился.
Парень вытащил листок из кармана брюк и положил его на стол.
У «Босфора» стояли довольно крутые машины, так что я оставил «Форд» в хорошей компании. Если бы у меня была с собой бутылка водки, то я бы сейчас хлебнул глотка-другого для куража. Но водки не было, приходилось куражиться на трезвую голову. Я выщелкнул из «беретты» обойму с оставшимися двумя патронами и вставил новую, полную. Потом я снял спортивную куртку и остался в рубашке, которую перетягивала наплечная кобура. В карман брюк я положил шокер, в другой карман — мобильный телефон.
– Это адрес для пересылки документов, которые должны прийти сюда. Но я не знаю, о чем…
Теперь я был готов. Хлопнув дверцей «Форда», я одернул рубашку и зашагал к двери «Босфора». Встречная женщина уставилась на мою втиснутую в кобуру «беретту», как на восьмое чудо света. Тоже мне, невидаль! Наверняка у большинства завсегдатаев «Босфора» такие игрушки тоже имеются. Только они их держат в специально устроенных тайниках, под сиденьями машин, в багажниках. А у меня — вот, смотрите, завидуйте! Ничего не таю, вся душа — та, что в кобуре, — нараспашку. Свободный гражданин свободной страны, где так легко можно разбогатеть на страхе и смерти. Я толкнул ногой входную дверь «Босфора» и оказался внутри.
– Ладно-ладно! – Ломан пробежал глазами по строчкам.
Душное помещение метров двадцати в длину. Справа — стойка и бар, слева — столики. Зрачки у бледного охранника — как металлические рубли, я коллекционировал такие в детстве. Он протянул ко мне руку, но очень медленно и осторожно. Я прохожу мимо, не обращая на него никакого внимания. Что за охранник, у которого из оружия лишь табличка на груди с импортным словом «секьюрити». Он все-таки решился на активные действия и коснулся меня кончиками пальцев сзади за плечо. Я подаюсь этим плечом назад, он получает толчок в грудь и отлетает туда, где и должен находиться, — на скромную табуретку у двери.
Он приземляется на табурет с таким шумом, что все посетители кафе и бармен смотрят на нас. Женщина в белом коротком халате, которая убирает грязную посуду со столов, тоже смотрит на нас. Мне нравится, когда на меня обращают внимание женщины.
Без дальнейших предисловий я рву из кобуры «беретту». Я облизываю языком губы, чуть наклоняю голову вправо и подергиваю нижней губой, словно хочу всем продемонстрировать свои зубы. Я нервный. Я очень нервный. И лучше не пытаться проверить, насколько я нервный, чтобы начать палить в общественном месте. На меня смотрят четырнадцать пар глаз. Некоторые из них обеспокоены. В некоторых читается ужас. Они не знают, за кем из них пришли. Они не знают, по ком сегодня прозвонит колокол.
Роман Шляйфер
Я кручу головой, будто воротник рубашки режет мне шею, потом прохожу к стойке бара. Пистолет смотрит вперед — он как бы ни на кого конкретно не нацелен. Он нацелен сразу на всех.
Motel One
— Где Свинтус? — цежу я сквозь зубы. Я произношу эти два слова негромко, но меня слышат все. Только бармен оказывается настолько смелым, что переспрашивает:
— Кто? Кто вам нужен?
Кольмарерштрассе, 2
У парня деловой подход. Кто вам нужен? Кому вы хотите вышибить мозги вашим чудесным пистолетом? Сейчас я его позову, он отлучился в туалет. А вы посидите пока, выпейте чашечку кофе по-турецки. У нас чудесный кофе...
— Свинтус, — повторяю я, одарив бармена взглядом бешеных глаз. — Еще его зовут Петя... Где этот пидор?!
60528, Франкфурт-на-Майне
Посетители несколько расслабляются. Их не зовут Петя. Это не за ними. Некоторые даже пытаются начать есть, но получается что-то неважно. Слишком трясутся руки, чтобы удержать на весу вилку с сосиской.
— Это какой Петя? — бармен берет на себя роль посредника.
Тел. 069 6605360
— Это пидор, толстый усатый пидор, — сообщаю я. — Иногда он пасет здесь свое жирное тело.
— По-моему, его сейчас здесь нет, — осторожно замечает бармен. Дурак, это я и сам вижу. Как только я влетел в «Босфор», я сразу же понял, что Пети здесь нет и мне придется ломать комедию, приманивая его своими истерическими воплями, как охотник подманивает утку манком. Я был охотником.
Номер 406
— Я урою этого мудозвона! — кричу я. — Эта трусливая погань от меня не спрячется! Я забью ему свой ствол в задницу, и никакой Артур не спасет Свинтуса!
Забронировано с 31 мая по 4 июня
При упоминании Артура бармен меняется в лице. Кажется, он начинает понимать.
— Так ведь нет здесь ни Пети, ни Артура, — говорит он.
— Нет? Тогда я сяду здесь. — Я показал стволом «беретты» на ближайший столик. — И буду там их ждать. Пока они не заявятся. И тогда жирная скотина...
Сзади открывается дверь, и внутрь просовывается чья-то длинная прыщавая физиономия. Я резко поворачиваюсь назад, хватаю парня за шиворот, втаскиваю в «Босфор» быстрее, чем он может что-то сообразить. Дверь бьет его по икрам.
– Спасибо. – Ломан сунул листок в карман. – Мужчина зарегистрировался у вас как Роман Шляйфер?
Я толкаю его к стойке и снова поворачиваюсь лицом к почтенной публике. Новоприбывший бел лицом, как стиральная машина «Аристон». Я всматриваюсь в него и с сожалением говорю:
— Нет, это не Свинтус...
– Да. В действительности его зовут по-другому?
— Может быть, вы зайдете попозже? — предлагает бармен. — Когда Петя подъедет... Я скажу, что вы заходили. Как ему передать — кто его спрашивал?
— Кто его спрашивал? — Я ухмыляюсь. — Скажи, что приходила его смерть. Вот так... А зовут меня Костя.
Ломан не ответил на вопрос, а положил на стол свою визитку.
— Хорошо. — Бармен спокоен. — Я так и скажу.
— Я не буду далеко отъезжать, — говорю я, начиная отступление к двери. — Здесь неподалеку подожду толстого урода. У меня с ним кое-какие счеты. Он мне надоел, гад вонючий...
– Если для этого Романа Шляйфера что-нибудь придет, не важно что, я хочу об этом знать. Если это будет звонок, запишите номер. Если вы получите открытку, письмо, конверт или посылку, позвоните мне. Что бы ни случилось…
Бармен понимающе кивает. Он знает, как могут надоесть вонючие гады.
– Я вам позвоню! – Паренек сглотнул и сунул визитку в карман.
Напоследок я хлопаю дверью так, что в окнах «Босфора» дрожат стекла. На улице я вкладываю пистолет в кобуру и быстро направляюсь к «Форду». Я не сажусь в машину, а остаюсь стоять, прислонившись к капоту. Меня должно быть хорошо видно из «Босфора».
И если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, то бармен сейчас набирает номер Пети и говорит ему о том, что какой-то тип с «пушкой» только что ввалился в «Босфор» и клялся, что замочит эту жирную скотину, то есть тебя, Петя, и вдобавок материл тебя... Как он выглядел? Сейчас я расскажу, как он выглядел. Да, похож. Он никуда не свалил, он стоит на улице возле своей тачки и ждет. Да уж, Петя, приезжай и сделай что-нибудь. Такие психи нам тут совсем некстати. И неудобно перед людьми — что они о тебе подумают, если какой-то козел себе позволит так тебя поносить...
– Молодец.
Приезжай, Петя. Мы все с нетерпением тебя ждем.
Ломан развернулся и пошел через холл. «Motel One у аэропорта? Что тебе там нужно? Хочешь запутать следы?» Он достал телефон и набрал номер Тимбольдта. Тот сразу же ответил, и по звукам Ломан понял, что его коллега уже не в гараже.
Глава 27
– Ты едешь в машине? – спросил он.
То, что Петя сильно не в духе, было видно по тому, как он вел машину на подъезде к «Босфору». Резина взвизгнула, когда его «девятка» вынеслась из-за угла, а потом, нервно вихляясь из стороны в сторону, полетела к кафе. Петя так затормозил, что мне стало жалко его покрышки. Он вывалился из машины на улицу, взлетел по ступенькам в «Босфор» и пару секунд спустя выскочил наружу.
Он был в бешенстве. Причем настолько, что терял над собой контроль. Болван. От «Босфора» Петя кинулся к своей машине, потом дернулся к парковой ограде, замер и наконец-то сообразил оглядеться. Я не прятался, и Петя довольно быстро меня высмотрел. Теперь его ярость получила точное направление.
– Харди выбежал из гаража и запрыгнул в такси. Я погнался за ним на машине. Ненадолго выпустил из виду, но потом снова нашел – лишь благодаря пробке из-за строительных работ на дороге. Иначе бы он скрылся.
– Куда он едет?
По-бычьи склонив голову и сжав пальцы рук в два увесистых кулака, он кинулся в мою сторону. Из окон «Босфора» высунулись несколько заинтересованных лиц. Может быть, они даже делали ставки на меня и на Петю. Если бы у меня был красный носовой платок, это еще больше напоминало бы корриду.
Я стоял, не двигаясь с места, скрестив руки на груди. Приближение Пети напоминало стихийное бедствие, нечто вроде тайфуна или смерча — встречные торопились убраться с его пути, с опаской поглядывая вслед.
– В юго-западном направлении.
— Ты! — завопил он, выставив в мою сторону указательный палец, похожий на сосиску. — Покойник! Укатаю в бетон гада! Сотру в порошок!
– К Motel One у аэропорта, – пробурчал Ломан. – Не отставай от него. – Он положил трубку и набрал номер отеля с листка Харди.
Его багровая морда — слово «лицо» тут было явно неуместно — свидетельствовало о том, что Петя созрел. Я завел его еще позавчера, тем вечерним разговором. Сегодня он был обижен не на шутку. Знать, что какой-то дохляк, недавно валявшийся у тебя в ногах, бегает по городу и поливает твое имя грязью, — к такому Петя не привык. В своей бешеной решимости стереть меня в порошок он упустил из виду, что сегодня он был один — это во-первых. А во-вторых, сегодня я был готов к встрече. Не он застал меня врасплох, а я выманил его сюда.
На его оскорбления я ответил коротко.
– Отель при аэропорте Motel One, чем я могу вам помочь? – просюсюкал молодой женский голос.
— Свинтус, — сказал я, — не порть воздух.
Он взвыл и кинулся вперед. Я не сомневаюсь, что, попади я под его кулак, Петя смог бы выполнить свою угрозу насчет порошка. Кулаки у него были еще те. И видя, что я стою у «Форда», не собираясь бежать, Петя по наивности решил, что легко повторит все то, что делал недавно у фокинского дома.
– Добрый день, говорит главный комиссар уголовной полиции Харальд Ломан из БКА Висбадена. – Он направился к выходу с вертящейся дверью. – По нашей информации сегодня у вас должен остановиться гость под именем Роман Шляйфер, который зарезервировал номер 406.
Петя махнул правой рукой, и та рассекла воздух над моей головой. Я поднырнул под зубодробительным устройством, что у Пети называлось кулаками, и коснулся Петиного живота электрошокером.
– Я не имею права давать информацию по телефону…
Эффект получился поразительный — Петя будто отключился от источника энергии, которой он подпитывался до этой секунды. Он вздрогнул, вытянулся и повалился на асфальт, широко раскинув руки. В этот момент я, как истый тореадор, ждал цветов на арену и грома аплодисментов. Но лица зрителей безмолвно исчезли из окон «Босфора». Они явно болели за Петю, а не за меня.
Что ж, обойдемся без оваций. Я стоял над телом Пети, как охотник над поверженным зверем, когда сзади раздалось:
– Я еще не закончил, – сказал Ломан и услышал, как женщина, с которой он разговаривал, застучала по клавиатуре. – Если вы получите посылку для этого мужчины, я прошу связаться со мной и…
— Так это ты?
— Извините, не понял. — Я повернулся и увидел того самого сержанта — мастера лупить дубинкой по шее. Он хмуро смотрел на Петю, поигрывая своим резиновым орудием, и, судя по выражению лица, прикидывал, что со мной такое сотворить — то ли пристрелить на месте, то ли отметелить дубинкой до потери сознания.
– Мне очень жаль, – перебила его женщина. – Вообще-то я не имею права предоставлять вам какую-либо информацию, но в данном случае у нас все равно нет никакого бронирования на имя Романа Шляйфера.
— Я же тебе говорил? Я же тебя предупреждал? — негромко произнес он. Я посмотрел в сторону «Босфора» — оттуда выходили люди. Они поглядывали на нас и переговаривались. Они ждали отмщения за Петю.
Ломан вспомнил содержимое листка.
— Ты на меня смотри, — попросил сержант. — На меня смотри, падла, когда я с тобой разговариваю. Какого хрена ты лезешь сюда? На мою территорию? Ты думаешь, что твое удостоверение здесь что-то значит? Ты думаешь, оно тебя спасет? Или «пушка» тебя спасет? Есть у тебя на нее разрешение?
— Есть, — весело сказал я. Мое веселье сержанту не понравилось. Он снял с пояса рацию и сказал:
– Номер 406? – повторил он.
— Это Восьмой. Васильев, пришли-ка мне машину к «Босфору». Тут нападение на гражданина. Вооруженное нападение.
— Это правильно, — одобрил я. — Нападение было. Только не вооруженное. Разве что в машине у него найдется что-нибудь.
– Ни на этот, ни на другой гостиничный номер.
— У него? — удивленно спросил сержант. — Он — жертва. А у тебя целый арсенал. Шокер, «ствол»... Смотри, парень. Не послушался меня, так мы тебя оформим по полной программе... — И он положил руку на свою кобуру. — Стой смирно, не дергайся. Не то я тебя быстро угомоню.
– С тридцать первого мая по четвертое июня?
— Не сомневаюсь.
Да, в чем я не сомневался, так это в способности сержанта и его коллег оформить меня по полной программе. С руками, прикованными наручниками к батарее в отделении милиции. С отбиванием почек и прочими малоприятными последствиями. Чтобы не любить сотрудника частного охранного агентства, можно и не быть продажным милиционером. Частные охранные агентства не любил министр внутренних дел, считая их ненужным конкурентом, а все остальные сотрудники МВД — от первого заместителя министра до последнего участкового — это мнение разделяли. Поэтому я не обращался в милицию после того, как Петя с компанией избили меня возле фокинского дома, — это было бесполезной тратой времени. Поэтому я мог довериться далеко не каждому человеку в форме, а лишь редким проверенным людям.
– Нет, мне очень жаль.
Например — Гарику.
– Может, есть бронирование на Томаса Хардковски? – спросил он и произнес фамилию по буквам.
— Здравствуйте, сержант, — сказал Гарик, вылезая из служебной «Волги». — Что у вас тут происходит?
— А вы... — подозрительно посмотрел на него сержант, но в ответ Гарик уже совал ему под нос удостоверение. — Понятно...
– Момент… Нет, к сожалению, нет.
— Управление по борьбе с организованной преступностью, — сказал Гарик. — Что здесь происходит? Константин?
— Вот это один из тех, кто напал на меня тогда, — сказал я и кивнул на Петю, который уже открыл глаза и теперь пытался подняться. Происходящего вокруг он пока не осознавал. — Случайно увидел его, попытался задержать, он оказал сопротивление.
У Ломана набухли вены на шее.
— Понятно, — сказал Гарик. — Сержант, задержите этого человека. Он проходит по одному важному делу.
– В последние дни у вас регистрировался гость лет пятидесяти с седой щетиной? – спросил Ломан и подробно описал внешность Харди, хотя знал, что это ничего не даст.
— Этого задержать? — сержант посмотрел на Петю, Петя посмотрел на сержанта, и во взглядах обоих читалось изумление и досада.
– Нет, в мою смену нет.
— Конечно, — ответил Гарик. — Не его же. — Он хлопнул меня по плечу. Я посмотрел на сержанта и засмеялся. Так злорадно, как только мог. Лицо у сержанта стало пепельно-серым.
– Спасибо. – Ломан положил трубку. «Проклятье!» В этот момент зазвонил его сотовый. На экране высветился номер Тимбольдта. Он тут же ответил и крикнул в трубку: – Ни в коем случае не дай Харди уйти!
— Сейчас придет машина, — сказал он угрюмо.
— А пока наденьте на него наручники, — приказал Гарик.
– Да, тебе легко говорить, – пробурчал Тимбольдт, и Ломан по голосу понял, что Тимбольдт разъярен. – Я наконец догнал такси и только что увидел, что пассажира в нем больше нет, хотя табличка «свободное такси» все еще не горит.
— Наручники?
– Ты вообще за тем такси едешь?
— Ну да, у вас же есть наручники.
– Я не новичок! – оскорбился Тимбольдт.
— Есть, — признался сержант.
– Тогда не веди себя так!
— Вот и надевайте.
– Видимо, Харди выпрыгнул из машины в пробке, у одной из станций метро.
Петя не произнес ни слова во время процедуры надевания наручников на его запястья, он только изумленно сопел, поглядывая на меня, да сморщился от боли, когда кольца наручников защемили кожу.
«Твою мать!»
— Везите его в отделение, — продолжал давать указания Гарик. — Оформляйте задержание, все как положено. Мне и Константину сейчас не до этого, но вечером мы, может быть, подъедем. Костя даст показания. А завтра-послезавтра заберем этого бугая от вас в СИЗО.
Ломан положил трубку.
Сержант никак не мог поверить в происходящее. Он все таращился на Гарика, будто ждал, что тот передумает и даст какие-то другие инструкции. Особенно бесила милиционера моя ехидная усмешка.
Харди и Нора сбежали вниз в метро и заскочили в первый попавшийся поезд, который готовился отправиться.
Минут через десять приехал милицейский «газик», который вызывал по мою душу сержант. Петю затолкали в машину, а сержант вдруг изъявил желание лично проконвоировать задержанного.
– Это не то направление, – тяжело дыша, сказала Нора.
— Пожалуйста, пожалуйста, — не возражал Гарик и, как только «газик» тронулся с места, поехал в своей «Волге» следом. Я представил, как матерится, глядя в зеркало заднего вида, сержант, и улыбнулся.
Харди взялся за поручень.
Потом я сел в «Форд» и включил зажигание. Покидая площадь у «Босфора», я позвонил Максу в контору и сказал:
– Я знаю.
— Ты удивишься, но пока мы живы и здоровы.
– Мы не собираемся в Motel One, верно?
– Нет. Мы поищем себе другой отель на севере города.
— Вы — это кто?
– Я всего этого не понимаю.
— Я и твоя машина.
– Я объясню тебе, когда мы будем на месте.
Глава 28
41
Мы встретились с Гариком в переулке, что располагался метрах в пятидесяти от отделения милиции, куда десять минут назад был препровожден Петя. Я обратил внимание, что Петя вылезал из милицейской машины в хорошем расположении духа. И я догадывался, чем это объяснялось. «Волга» Гарика, всю дорогу шедшая за «газиком», проехала мимо отделения. Сержант остался без надзора. А со своими он запросто мог договориться.
Кржистоф остановил минивэн перед главным зданием БКА.
Гарик проехал по кругу и подрулил в переулок, где уже ждал его я.
– Ты хочешь туда попасть?
— Ну как? — поинтересовался он, вылезая из машины.
– Если намерен что-нибудь узнать, то да, – ответил Снейдер.
— Пока не выходил, — ответил я. — А если бы ты действительно приехал вечером за Петей? Как бы они объяснили, что задержанного нет на месте?
– Мне опять поднять шумиху?
— Господи, да можно придумать миллион объяснений, было бы желание, — вздохнул Гарик. — Они могут сказать, что отпустили твоего Петю под подписку о невыезде. Только домашний адрес и имя, которые он назвал, окажутся фальшивыми. У сержанта, насколько я заметил, очень хитрые глазки.
– Здесь это не сработает. – Снейдер снял кобуру с пистолетом и сунул все в бардачок. – Последи пока за этим.
— Это точно, — согласился я. — Спасибо, что приехал. Очень вовремя.
– Куда мы поедем, когда ты закончишь?
— Сейчас надо будет ехать обратно. — Гарик посмотрел на часы. — Я не могу целый день с тобой болтаться, иначе начальство меня сожрет. Ты постарайся пока не влипать ни в какие истории.
– Зависит от того, что я узнаю, – сказал Снейдер.
— Я влип только в одну историю, — усмехнулся я. — И никак из нее не выберусь. Кстати, ты не узнавал насчет «БМВ»?
— Номер, который ты мне вчера сказал по телефону?
– У тебя нет плана?
— Да, это Артур на ней ездит.
— Ездит-то, может, и Артур. Только машина зарегистрирована не на него. Владельцем этого «БМВ» является некто Варнаков. Если Артур на «БМВ» и ездит, то по доверенности. Кстати, прописан он у родителей, но дома не живет. Где обитает — неизвестно. Вот все, что я сумел выяснить.
– На этот раз нет. – Снейдер вышел и пересек улицу.
— Негусто, — оценил я, не переставая следить за дверями отделения милиции.
Конечно, у него был план, но Кржистофу необязательно обо всем знать.
— Есть, правда, одна деталь... — продолжил Гарик.
— Что за деталь?
— Этому Варнакову по документам 92 года. И аж три машины на него зарегистрированы. Не много ли?
— То есть он как бы прикрытие для Артура? Он оформляет все свое имущество на этого Варнакова...
Снейдер поднялся по ступеням к главному входу в БКА, вошел в здание через вертящуюся дверь и направился к окошку вахтера. Была смена Фальконе.
— А может, и не только на Варнакова. Может, у него есть несколько таких божьих одуванчиков. Смотри — получается, что у самого Артура и нет ничего. Налоговая инспекция не придерется, если арестуют — то конфисковывать нечего...
– Снова к нам? – спросил итальянец.
— Кристина говорила, что летом Артур живет на даче. У его родителей никакой дачи нет, я узнавал. А вот если...
— Я понял, — кивнул Гарик. — Надо выяснить, не зарегистрирована ли на имя этого Варнакова еще и дача. И где вообще этот Варнаков сам находится. Может, он уже на кладбище давно отдыхает.
– Избавьте меня от светской беседы, Фальконе. Мне нужен пропуск посетителя.
— Смотри! — Я кивнул в сторону отделения милиции. — Вот и они...
– И к кому же вы на этот раз? Ломана нет в офисе.
Из дверей сначала показался сержант. Он огляделся по сторонам, не увидел ничего для себя опасного, потянул за дверную ручку и выпустил на улицу Петю. Тот был угрюм, что-то негромко втолковывал сержанту, размахивал руками и дымил сигаретой как паровоз.
— Все, амнистия вышла для твоего приятеля, — тихо засмеялся Гарик. — Ладно, я поехал на работу. Про дачу Варнакова я разузнаю к концу дня, а ты позванивай. И не зарывайся.
– Я знаю, – ответил Снейдер. Проклятье! На это он не рассчитывал. – Моя фотография королевской семьи Нидерландов все еще висит в его кабинете, – быстро сказал он. – Ломан знает, что я должен ее забрать.
Он отошел к своей «Волге», а я дождался, когда сержант и Петя тормознули такси, медленно выехал из переулка и пристроился им в хвост. Такси двинулось к «Босфору», где Петя пересел в свою «девятку». А потом он так погнал, что я изрядно утомился, следуя за ним по всему Городу. Но не отстал.
– А как вы попадете в его кабинет?
Глава 29
– Его секретарша передаст мне фотографию.
К вечеру на Город пролился короткий дождь, потом ветер угнал тучи на север, оставив на асфальте быстро подсыхающие лужи и запах свежести в воздухе. На улице сейчас было хорошо, в машине хуже, тем более что последние минут сорок я провел в очень неудобной позе — полулежа на заднем сиденье, коленями на полу, держа тело в изогнутом состоянии, так, чтобы одним глазом видеть интересующий меня дом, а мой «Форд» чтобы при этом казался пустым.
Телефон лежал на сиденье, рядом с моей головой. Я опоздал, и Гарик уже ушел с работы. Теперь я ждал, пока он доберется до дома. Было начало девятого, когда он отозвался на мой вызов.
– Хорошо.
— Ты где, Костя? — спросил он. Я перечислил все адреса, куда я вынужден был таскаться вслед за Петиной «девяткой».