Марина-дель-Рей находится совсем рядом с Венецианским пляжем, возле устья реки. Это одна из самых больших искусственных гаваней для судов с большой осадкой во всех Соединенных Штатах. Здесь на девятнадцати пристанях стоят на приколе около пяти тысяч трехсот яхт и моторных катеров.
Даже в это позднее время детективы добирались с включенными сиренами и мигалками от административного здания полиции до гавани почти три четверти часа. За рулем сидел Гарсия.
Они свернули налево на проспект Таити, а потом, свернув направо, на Четвертую улицу, доехали до парковки позади кинотеатра «Новый мир». Там несколько полицейских машин блокировали дорожку, ведущую к причалу А-1000, расположенному в гавани Марина. Большая толпа зевак уже собралась вокруг полицейского оцепления. Повсюду виднелись фургоны, принадлежащие агентствам новостей, суетились репортеры и фотографы. Чтобы подъехать ближе, Гарсии пришлось медленно лавировать между машинами и несколько раз, включая сирену, распугивать прохожих.
Поднырнув под полицейскую оградительную ленту, детективы оказались за ней. К ним сразу же направился дежурный офицер полиции.
— Вы из убойного отдела?
Полицейскому перевалило за сорок. Рост — около пяти футов восьми дюймов.
[13] Голова выбрита налысо. Густые усы. Разговаривал он чуть хрипловатым голосом, так, словно у него была простуда.
Хантер и Гарсия утвердительно закивали головами и показали удостоверения. Взглянув на них, полицейский развернулся по направлению к дорожке, ведущей на пристань.
— Идите за мной. Последняя слева парусная лодка.
Офицер полиции зашагал к причалу А-1000. Хантер и Гарсия последовали за ним.
Фонарные столбы вдоль дорожки располагались на приличном расстоянии друг от друга, так, что всюду падали длинные тени.
— Офицер Роджерс из Западного райотдела, — представился он. — Мы с напарником первыми прибыли на место. Нам позвонили по «девять-один-один». Кто-то врубил стерео на полную катушку. Тяжелый рок, короче говоря. Одна девушка с соседней яхты решила попросить уменьшить звук. Она стала кричать, но ей никто не ответил. Тогда она взошла на борт. Электричество нигде не горело, но каюта была освещена несколькими свечами. Все выглядело так, словно там готовились к романтическому ужину… Вы меня понимаете? — Роджерс сокрушенно покачал головой. — Бедная девушка! Она встретилась с величайшим кошмаром в своей жизни. — Он замолчал и разгладил усы. — И за что один человек может сделать такое с другим? Я, поверьте мне, всякого дерьма повидал, но такое…
— А она… — начал Хантер.
— Извините?
— Вы сказали, что она встретилась с величайшим кошмаром в своей жизни.
— А-а-а-а… Ее зовут Лианна Эшмен. Ей двадцать пять лет. Ее бойфренд владеет вон той яхтой. — Полицейский указал на бело-голубое судно.
На борту яхты детективы прочитали название — «Сонхадор». Она качалась на воде на довольно приличном расстоянии от ближайшей парусной лодки.
— А где приятель Лианны? — спросил Хантер.
— Он с ней на яхте. Не беспокойтесь. С ними сейчас полицейский.
— Вы с ней разговаривали?
— Да, но только не вдаваясь в подробности. Лучше уж вы, парни из убойного отдела, с ней поговорите.
— Значит, она находилась на яхте своего бойфренда одна? — поинтересовался Гарсия.
— Да. Она готовилась к романтическому ужину — свечи, шампанское, нежная музыка и все такое прочее. Ее приятель должен был подъехать позже.
Они подошли к последней парусной лодке в ряду. Полицейская лента преграждала вход на трап, ведущий на борт.
Еще три офицера полиции стояли неподалеку. На их лицах читались раздражение и гнев.
— Кто выключил музыку? — спросил Хантер.
— Что?
— Вы говорили, что звучал тяжелый рок, а теперь тихо. Кто ее выключил?
— Я, — ответил Роджерс. — Пульт дистанционного управления от стереомагнитофона лежал на стуле у входа в каюту. Не волнуйтесь. Я к нему не прикасался, только ткнул фонариком в кнопку.
— Хорошо.
— Одну и ту же песню проигрывали снова и снова. Третья дорожка на CD-диске. Я посмотрел, прежде чем выключить.
— Песня проигрывалась по кругу?
— Ага… снова и снова…
— И вы уверены, что это была одна и та же песня, а не весь CD-диск полностью?
— Уверен. Третья песня. — Роджерс тряхнул головой. — Ненавижу рок-музыку. Это звуковая дорожка дьявола, если вам интересно мое мнение.
Гарсия взглянул на Хантера и слегка пожал плечами. Он прекрасно знал, как его напарник любит рок-музыку.
Роджерс поправил фуражку.
— Так кого нам сюда пропускать?
Хантер и Гарсия нахмурились.
— Судебных экспертов, само собой. Но как насчет других детективов?
Хантер едва заметно покачал головой.
— Я не понимаю, к чему вы клоните.
— Скоро сюда понаедут очень сердитые копы.
Недоумение на лицах детективов не только не исчезло, оно стало еще отчетливее.
— Убитого звали Эндрю Нэшорн, — пояснил Роджерс. — Он был из наших, из копов.
Глава 26
Хантер и Гарсия надели новые латексные перчатки и пластиковые бахилы. Вооружившись фонариками «Мэглайт», оба детектива взошли по трапу на борт парусной лодки. Остановившись, Хантер осмотрел палубу. Никаких отпечатков ног, пятен крови или признаков борьбы.
Гарсия уже позвонил в оперативный отдел и запросил досье Эндрю Нэшорна. Пусть вышлют на номер его мобильного телефона. Подробнее с его личным делом можно будет ознакомиться позже.
С правого борта, на котором стоял Хантер, видно было, как к парковке подъезжают другие полицейские машины с включенными мигалками. Роджерс прав: ничто так не задевает лос-анджелесского полицейского, как убийство его коллеги. Между разными райотделами города существуют небольшие трения и разногласия, иногда принимающие вид легкого соперничества. Некоторым райотделам наплевать на своих соседей. Кое-кто из детективов и полицейских видеть друг друга не может. Но когда погибает один из тех, кто носит полицейский жетон, все копы, все участки, все райотделы объединяются, словно дружная семья. Ярость распространяется по полицейским участкам Лос-Анджелеса подобно тому, как сплетни о знаменитостях расползаются по Голливуду.
— Если это один и тот же убийца, — закончив разговаривать по мобильному телефону, сказал Гарсия, — ну и хреновина, скажу тебе, Роберт, сейчас начнется. Сначала прокурор, теперь — коп. Не знаю кто убийца, но наглости ему не занимать.
Карлос был прав, и Хантер прекрасно понимал, что давление на них теперь усилится стократно. Всем срочно понадобятся ответы. Когда детектив повернул голову к каюте, он услышал звук шагов по трапу.
— Я приехала, как только смогла, — сказала доктор Хоув, показывая трем полицейским у подножия трапа свое удостоверение.
Прежде чем взойти на борт, она надела латексные перчатки и бахилы.
— Ну что? Похоже на дело рук одного и того же психа?
Женщина собрала каштановые волосы в конский хвост, а затем спрятала их под хирургическую шапочку, которую вытащила из сумки.
Первым делом на место преступления должны приезжать судебные эксперты, но доктор Хоув знала, что, когда появляется такая возможность, Хантер предпочитает увидеть все воочию.
— Мы еще не спускались в каюту, — сказал Хантер. — Мы приехали минуты две назад.
Как Роберт до этого, доктор Хоув остановилась и осмотрела палубу. В руке у нее горел электрический фонарик «Мэглайт».
— Ладно. Пойдем… Посмотрим…
Пять узеньких деревянных ступенек вели вниз в тесную каюту. Дверь была приоткрыта. Свет исходил от шести свечей, которые уже догорали.
Никто не вошел в помещение. Детективы и доктор Хоув остановились на двух последних ступеньках лестницы.
Несколько секунд не было произнесено ни слова. Глаза не отрываясь глядели на мерзкое зрелище. Как и в первом случае, было нелегко решить, с чего начинать. Каюта купалась в крови. На стене и на немногочисленной мебели были красные потеки. На этот раз в лужах крови можно было различить отпечатки ног… так, по крайней мере, казалось…
Неприятный запах одновременно ударил всем в нос. Руки тотчас же непроизвольно потянулись к лицу.
— Боже правый! — прошептал Гарсия.
Немигающим взглядом детектив уставился в дальний угол каюты.
— На этот раз он отрубил жертве голову.
Глава 27
Спутники Гарсии посмотрели в угол.
Рядом с небольшой мини-кухонькой, в самом конце каюты, на деревянном стуле сидело обнаженное мужское тело — обезглавленное, с отрубленными руками и покрытое коркой засохшей крови. Колени были чуть согнуты. Голени засунуты под сиденье стула. Ступни были отрезаны в области лодыжек.
Хантер первым увидел голову. Она лежала за цветочным горшком на низеньком кофейном столике. Рот Нэшорна был широко открыт, так, словно застыл в последнем крике ужаса. Безжизненные глаза глубоко запали. Значит, с момента смерти прошло больше часа. Застывший, недоверчивый, испуганный взгляд — взгляд человека, который знает, что умрет мучительной смертью. Хантер посмотрел в том направлении, куда был обращен взгляд мертвеца. Этого они и боялись! Очередная «скульптура», созданная из частей тела жертвы, возвышалась на барной стойке в углу.
Гарсии и доктору Хоув понадобилось еще несколько секунд, чтобы заметить «скульптуру».
— Черт побери! — наведя луч фонарика на барную стойку, прошептал Гарсия.
— Думаю, это ответ на мой вопрос, — произнесла доктор Хоув. — Да! Мы имеем дело с одним и тем же убийцей.
Хантер осветил фонарем пол. Один за другим детективы и врач вошли в каюту, ступая осторожно, чтобы не испачкаться в крови. Хантер почуял странный, резкий запах, витающий в воздухе. Он припоминал, что вдыхал его и прежде, но посторонние запахи в тесной каюте мешали ему понять, с чем же он имеет дело.
— Можно включить свет, док? — спросил Гарсия.
Женщина кивнула головой.
Карлос щелкнул выключателем.
Лампочка на потолке, два раза мигнув, зажглась. Свет от нее был ненамного ярче, чем от горящих свечей.
Доктор Хоув присела на корточки. Ее вниманием завладела большая лужа крови. Женщина ткнула указательным пальцем в кровь, а потом потерла им о большой палец, проверяя степень вязкости. Сильный металлический запах ударил ей в нос, но Каролина даже не поморщилась. Выпрямившись, она, обходя лужи крови, приблизилась к стулу, на котором сидел обрубок человеческого тела.
Хантер подошел к кофейному столику, на котором лежала голова. Черты лица покойника искажал почти звериный ужас, тогда как брызги крови придавали ему вид индейца в боевой раскраске. Нагнувшись, детектив заглянул в открытый рот. В отличие от первой жертвы, язык этого человека остался на месте. Правда, он съежился, запал вглубь, почти касаясь миндалевидных желез, но все же никто его, по крайней мере, не резал. Левая часть лица носила на себе следы сильнейшей травмы. Из кожи на скуле торчал окровавленный осколок кости шириной в четверть дюйма.
— Трупное окоченение еще не наступило, — сообщила доктор Хоув. — Со времени смерти прошло менее трех часов.
— Убийца хотел, чтобы мы быстро нашли тело, — сказал Хантер.
Женщина вопросительно посмотрела на него.
— Полицейский, первым прибывший на место преступления, сказал, что стереомагнитофон с рок-музыкой включили на полную катушку.
— Это убийца его включил?
— А кто же еще? — хмыкнул Гарсия. — Он хотел привлечь внимание к этой лодке. Убийца предвидел, что кто-нибудь обязательно позвонит нам или сам пойдет проверить, что здесь к чему.
— В самую точку.
Хантер кивнул в сторону входа в каюту. Как и сказал ему офицер Роджерс, маленький черный пульт дистанционного управления лежал на стуле, стоявшем у двери.
— Полицейский говорит, что постоянно проигрывалась третья звуковая дорожка.
— Только третья?
Оглянувшись, врач увидела стереомагнитофон. Он стоял на барной стойке.
— Так сказал полицейский.
— Давайте послушаем, — предложила женщина.
Роберт Хантер выбрал третью песню и нажал кнопку проигрывания.
Жуткая, оглушающая какофония звуков заполнила каюту. Первой завизжала бас-гитара, затем загремели барабаны, а сразу вслед за ними в дело вступил синтезатор. Через несколько тактов кто-то запел под электрогитары.
— Чертовски громко, — закрывая уши, сказал Гарсия.
Доктор Хоув вздрогнула.
Хантер уменьшил звук.
— Я знаю эту песню, — сказала женщина, нахмурившись и что-то вспоминая.
Хантер кивнул.
— Рок-группа называется «Веры больше нет». Кажется, у нашего убийцы есть чувство юмора.
— С чего такая уверенность? — поинтересовался Гарсия.
— Это одна из самых знаменитых песен этой группы, — принялся объяснять его напарник, — довольно старая, кстати. Конец восьмидесятых, если не ошибаюсь. Называется «Распадаясь на части». В ней поется о том, что человек распадается на части и просит, чтобы ему помогли вновь обрести цельность… в переносном смысле, конечно…
Гарсия и доктор Хоув переглянулись.
— Вот… сейчас, — произнес Хантер, — сами услышите.
Напарник и судмедэксперт повернули головы к стереомагнитофону и прислушались.
Когда пение смолкло, Хантер выключил магнитофон. Стало тихо.
— Откуда ты все знаешь? — спросила женщина. — Только не говори мне, что ты много читаешь.
Хантер пожал плечами.
— Я люблю рок-музыку. Когда-то мне нравился этот их альбом.
— Этот парень явно спятил, — отходя на шаг, поделился своим мнением Гарсия. — Насколько больным надо быть, чтобы натворить такое, — он поднял руки и огляделся, — и при этом иметь чувство юмора?
Глава 28
Воцарившуюся после слов Карлоса тишину нарушил шум шагов и голоса, раздавшиеся снаружи. Собравшиеся в каюте люди повернули головы по направлению к входу. Секунду спустя в проеме появились два судебных эксперта, облаченные в белые комбинезоны с капюшонами. В руках они держали металлические чемоданчики.
— Минуточку, Глен! — подняв правую руку, произнесла доктор Хоув.
Глен Эган и Шона Росс остановились.
— Сначала мы кое-что здесь быстро осмотрим, — сказала она. — Можете пока начинать с палубы.
— Без проблем, док.
Судебные эксперты повернулись и покинули каюту.
— Не знаю, сумасшедший этот убийца или нет, но он точно знает, что делает, — сказала доктор Хоув, взглянув на обезображенный труп на стуле. — На этот раз он стянул обе плечевые артерии нитками… просто «зашил» их ниткой и иголкой. На первый взгляд, отлично выполненная работа.
Женщина заглянула под стул. Культи ног жертвы были аккуратно перевязаны бинтами.
— А раны на ногах убийца решил перебинтовать.
Хантер подошел ближе, чтобы лучше видеть.
— Странно, — прокомментировал он.
В нос ему ударил резкий, необычный запах.
— Очень странно, — согласилась с ним доктор Хоув.
Гарсия извлек CD-диск из магнитофона и сунул его в пластиковый пакетик. Футляр из-под диска лежал на полке рядом с другими CD-дисками. Гарсия бегло их просмотрел. Большинство составляла музыка рок-групп восьмидесятых и девяностых.
Хантер наконец подошел к новой «скульптуре». Эта оказалась еще более мерзкой и страшной, чем первая.
На этот раз руки были отрезаны чуть ниже плеч и так же разрезаны на две части в суставах, образуя четыре гнусных обрубка. Две нижние части были скручены вместе проволокой. Ладони неуклюже раскрыты вверх так, словно ловили бейсбольный мяч. Большие пальцы выкручены под неестественным углом. Все остальные пальцы отсутствовали. Их обрезали в области суставов, а потом склеили и крепко скрутили проволокой попарно. С помощью чего-то острого убийца придал этим «предметам» почти одинаковую форму — они были толстыми и округлыми сверху, изогнутыми посередине и тонкими снизу. Скрученные пальцы располагались на барной стойке на расстоянии около фута от рук. Два «предмета» были поставлены вертикально. Два оставшихся лежали один на другом.
— Кого он нам сварганил на этот раз? — подойдя поближе, спросил Гарсия. — Крокодила?
Брови доктора Хоув удивленно нахмурились.
— Сварганил?.. Вы разобрались с предыдущей «скульптурой»?
— Еще не совсем, — сказал Хантер.
— Но мы знаем, что она должна изображать, — добавил Гарсия.
— Изображать…
Взглянув на напарника, Гарсия поморщился.
— «Скульптура» отбрасывает на стену теневых марионеток.
— Серьезно?
Детектив кивнул.
— Ты не ослышалась, док. Марионетки, как в театре теней. Искусная работа. Собака и птица, — подумав, добавил Гарсия, — или нечто очень на них смахивающее…
По внешнему виду женщины было понятно, что она ожидает, когда один из детективов рассмеется.
Но оба оставались серьезными.
— Мы случайно это заметили, — принялся объяснять Хантер, — всего за несколько минут до того, как нас сюда вызвали. У нас не было времени хорошенько над этим подумать.
Он вкратце рассказал доктору Хоув о том, что случилось в их офисе.
— И тени напоминают собаку и птицу? — переспросила женщина.
— Да.
Зеленые глаза Каролины уставились на стоящую на барной стойке «скульптуру».
— Уверены, что это не могло получиться случайно?
Детективы отрицательно покачали головами.
— Все слишком идеально выполнено, — сказал Хантер.
— Ну, теперь осталось выяснить, что это за собака и что за птица.
— Вот именно, — подал голос Гарсия. — Убийца играет с нами в шарады. Оставил загадку внутри загадки. Не исключено, что они вообще здесь ни к чему. Он просто над нами издевается, водит кругами. Пока мы ломаем голову над тем, что же такого могут символизировать эти наши Скуби-Ду и птичка Твити, убийца расчленяет очередную жертву.
— Постойте. — Женщина подняла руку. — Тени похожи на мультипликационных персонажей?
— Нет, — ответил Гарсия. — Прошу прощения за неуклюжую шутку.
Взглянув на Хантера, доктор Хоув указала на «скульптуру».
— Так значит, если вы правы, это должно тоже отбрасывать теневое изображение.
— Не исключено.
Если бы в каюте парусной лодки находился прибор, с помощью которого можно было бы измерить уровень психического напряжения, то, без сомнения, его бы зашкалило.
— Ладно, давайте сейчас все выясним, — предложила Каролина.
В ее голосе прозвучали любопытство и нервное напряжение. Включив фонарик, женщина подошла к перегородке и погасила свет.
Хантер и Гарсия также включили свои полицейские фонарики фирмы «Мэглайт». А затем все вместе стали кружиться вокруг мерзопакостной «скульптуры», освещая ее со всех сторон, проверяя, какие же тени она отбрасывает на деревянную перегородку.
Пока что не было ничего определенного — ни животных, ни предметов, ни слов.
А потом взгляд Хантера остановился на отрубленной голове Нэшорна, лежащей на кофейном столике. Ее положение привлекло внимание детектива. Голова мертвеца смотрела снизу вверх на «скульптуру».
— А ну…
Роберт Хантер принял нужное положение. Луч электрического фонаря он направил на «скульптуру» под тем же углом, под которым на нее «смотрела» голова.
— Не исключено, что наш убийца показывает, как нужно на нее смотреть.
— Показывает с помощью отрубленной головы?
В голосе доктора Хоув слышалось сомнение.
— Кто знает… От этого изувера всего можно ожидать.
Они стояли и разглядывали странные тени, отбрасываемые «скульптурой».
Тело женщины дернулось, словно через него пропустили электрический ток, а затем покрылось гусиной кожей.
— Будь я проклята…
Глава 29
На парковке позади кинотеатра «Новый мир» стояла, по крайней мере, дюжина полицейских машин. Толпа любопытных увеличилась, а число фургонов и репортеров за прошедший час удвоилось.
— Извините, — произнесла девушка лет двадцати пяти, обращаясь к механику, который стоял чуть в стороне от толпы зевак, лениво разглядывая полицейских и журналистов. — Вы случайно не знаете, что случилось? Угнали яхту?
Говорила она с акцентом уроженки Среднего Запада, возможно штата Миссури или Висконсин.
Механик хмыкнул, удивляясь наивности девушки, и повернул к ней голову.
— Вряд ли угнанная яхта могла заинтересовать столько копов и телевизионщиков… Даже в Лос-Анджелесе такое невозможно.
Глаза девушки округлились.
— Думаете, кого-то убили?
В ее голосе послышалось волнение.
Выдержав паузу для пущего эффекта, механик кивнул.
— Да. В последней лодке в самом конце причала.
Девушка привстала на носках, стараясь разглядеть злополучное судно, но ничего не увидела, кроме затылков стоящих перед ней зевак.
— А тело оттуда уже вынесли? — спросила она, вертясь на месте в тщетных попытках что-нибудь разглядеть.
— Вряд ли.
— А вы давно здесь стоите?
Механик снова кивнул:
— Давненько.
— Интересно, что же все-таки случилось?
Механик помнил, что где-то читал: большинство людей смерть завораживает. Чем больше жестокости и крови, тем любопытнее они становятся и тем настойчивее пытаются взглянуть на смерть хотя бы одним глазком. Ученые считают, что всему виной примитивная тяга к насилию, которая живет в человеке на уровне инстинктов. В одних она спит, а у других то и дело вырывается наружу. Некоторые психологи утверждают, что причина тому — в желании человека понять, что такое на самом деле смерть и что его ожидает после нее.
— Я слышал, что ему отрубили голову, — сказал механик, проверяя, насколько развито у девушки нездоровое любопытство.
— Ух ты! — еще больше возбудилась та.
Девушка снова приподнялась на цыпочках и вытянула шею, как суриката,
[14] стараясь заглянуть поверх голов зевак.
— Насколько мне известно, — продолжал тем временем механик, — повсюду на лодке — кровь. Ужас какой!
— Матерь Божья, — прижав ладонь ко рту, произнесла девушка.
— Добро пожаловать в Лос-Анджелес.
Несколько секунд на ее лице сохранялось отвращение, но затем девушка увидела полицейского, стоящего невдалеке от нее. Она запрыгала на месте, словно маленькая девочка, которой сказали, что скоро ее впервые в жизни повезут в «Диснейленд».
— Тут коп. Давайте спросим у него.
— Нет. Моя работа уже окончена. Теперь мне пора уезжать.
— Поверить не могу, что вы совсем лишены любопытства.
— Не думаю, что коп знает что-нибудь такое, чего не знаю я.
Девушка нахмурилась странным словам, но, кажется, не придала им особого значения.
— Ну, тогда я сама у него спрошу. Мне интересно.
Механик в последний раз кивнул и смешался с толпой.
Девушка протолкалась к полицейскому.
Ни она, ни кто-нибудь другой не заметили крошечных пятнышек крови внизу на брюках механика.
Глава 30
Домой Хантер вернулся в первом часу ночи. Ему ужасно хотелось принять душ. В каюте парусной лодки было столько крови, что детектив, несмотря на защитную одежду, чувствовал себя так, словно у него была испачкана не только кожа, но и душа.
Роберт зажмурился, прижавшись затылком к белому кафелю. Бьющие с сильным напором струи горячей воды приятно массировали ему мышцы шеи и плеч. Он медленно провел рукой по волосам. Кончики ногтей оставили глубокие царапины у него на затылке. Хантер замер, чувствуя под подушечками пальцев грубую, бугорчатую кожу — напоминание о том, каким непоколебимым и смертельно опасным может быть зло. Впрочем, никаких напоминаний ему не требовалось. С момента столкновения с чудовищем, которого средства массовой информации окрестили Распинателем, прошло несколько лет, но воспоминания об этом были настолько свежи, словно это случилось всего несколько минут назад. Шрам на затылке, который то и дело побаливал, навсегда засвидетельствовал то, как близко они с Гарсией были от смерти.
Проблема в том, что, несмотря на все старания стражей порядка, несмотря на быстроту реагирования, полиции не удавалось очистить улицы города от зла. Как только они ловили и сажали одного маньяка или серийного убийцу, его место сразу же занимали два… три… четыре других. Равновесие было утрачено, и чаша весов склонялась явно не в ту сторону, в какую следовало бы. Как это ни парадоксально, но Город Ангелов привлекал куда больше зла, чем любой другой крупный город Соединенных Штатов.
Хантер понятия не имел о том, как долго стоит под душем, но, когда он справился с нахлынувшими на него воспоминаниями и выключил воду, его загорелая кожа стала темно-розовой, а кончики пальцев напоминали чернослив.
Он вытерся и, обмотав вокруг тела чистое белое полотенце, вернулся в гостиную.
Его бар никак нельзя было назвать большим, но в нем сберегался богатый выбор односолодового шотландского виски, достойного гурмана. Надо выпить что-нибудь крепкое, но в то же время мягкое и успокаивающее. Долго Роберт не раздумывал, как только его взгляд остановился на бутылке «Балвени» пятнадцатилетней выдержки.
Мужчина налил себе изрядную дозу, добавив в стакан немножко воды, а затем уселся на диван, обтянутый черным кожзаменителем. Хантер изо всех сил старался не думать о деле, но образы увиденных им за последние дни ужасов преследовали его. Они с Гарсией лишь сегодня поняли, что же представляет собой первая «скульптура», но прежде чем детективы успели «переварить» это, убийца преподнес им очередную жертву, очередную «скульптуру», которая на первый взгляд была еще более бессмысленной, чем предыдущая. Детектив понятия не имел, с чего начинать.
Хантер медленно смаковал виски, сосредоточив все свои ощущения на его несравненном запахе. Несмотря на высокое содержание алкоголя, в напитке чувствовалось фруктовое богатство вкуса.
Прошло еще несколько минут. Роберт во второй раз наполнил свой стакан. Он уже начал расслабляться, когда зазвонил его мобильный телефон.
Хантер непроизвольно посмотрел на часы.
— Шуточки, значит, шутим.
Откинув крышку мобильного телефона, он поднес его к уху.
— Детектив Хантер!
— Роберт, это Алиса.
Детектив нахмурился.
— Алиса?! Что стряслось?
— Ну… Я тут подумала, что, возможно, вы не против пропустить по маленькой…
— По маленькой? В два часа ночи?
— Ну… да…
— А мне казалось, что вы в курсе: в два часа ночи большинство баров Лос-Анджелеса закрыты.
— Ну… да… конечно…
— И это не останавливает вас от намерения поехать куда-нибудь и напиться?
Молчание.
— Может, вы пригласите меня к себе и мы выпьем у вас в квартире?
Хантер нахмурился.
— Хотите приехать ко мне и напиться?
— Ну… я сейчас недалеко от вас… за углом… Я поднимусь к вам через две минуты… даже раньше…
Взгляд детектива непроизвольно метнулся к окну гостиной. Времени проверить свою догадку у него не было, но он почти не сомневался: Алиса Бомонт живет не в этой части города. На расстоянии двух минут ходьбы от его дома вообще не было никакого жилья.
Мужчина не знал, что и думать.
— Я кое-что поняла, Роберт, — сказала Алиса.
— Что?
— Кажется, я знаю, что означают эти теневые марионетки.
Глава 31
Хантер надел старые джинсы и белую футболку. Хлопчатобумажная ткань подобно второй коже обтянула его широкие плечи и грудь. Повсюду были разбросаны бумаги, журналы и книги. Хантер подумал, что не мешало бы прибраться хотя бы в гостиной, но в дверь уже постучали. Мужчина потянулся к тактическому «Хеклер-унд-Кох» сорок пятого калибра, проверил предохранитель и сунул пистолет за ремень джинсов.
Детектив подошел к входной двери. Три стука.
— Роберт, это Алиса, — раздался женский голос снаружи.
Отперев замок и сняв дверную цепочку, мужчина приоткрыл дверь.
Алиса Бомонт с черным дипломатом в руках стояла в дверном проеме. Она распустила волосы, и теперь они сверкали даже в приглушенном свете прихожей. Сейчас женщина совершенно не походила на юриста. Вместо строгого костюма на ней были узкие синие джинсы, черный хлопчатобумажный топ с глубоким вырезом и черные, до колен сапоги с квадратными каблуками. Косметикой Алиса по-прежнему не злоупотребляла, но теперь ее макияж казался все же более тщательно подобранным. Цветочный, соблазнительный запах духов…
Хантер молча окинул женщину оценивающим взглядом.
— Можно мне войти или мы поговорим в подъезде?
— Извините. Конечно, заходите.
Хантер отступил вправо и сделал приглашающий жест.
Квартира утопала в полумраке. Светилась лишь настольная лампа.
Алиса бегло осмотрела небольшую комнату.
— Мило… уютно… — без тени сарказма в голосе произнесла она. — Вот только не мешало бы прибраться.
Затворив за женщиной дверь, Хантер направился вглубь квартиры.
— А вы по ночам не спите? — спросил он.
Алиса хихикнула.
— Заснуть после того, что я сегодня видела? После всех этих теневых марионеток? Вы ведь, как я поняла, поехали на место предполагаемого второго убийства. — Женщина покачала головой. — Даже если бы я захотела, все равно не смогла бы отвлечься.
Хантер не стал с ней спорить и отвел взгляд.
Алиса ждала, но мужчина продолжал хранить молчание.
— Ваш капитан права? Он снова убил?
Хантер кивнул.
— Еще одна «скульптура»?
Детектив снова кивнул.
Алиса тяжело вздохнула.
— Мне точно надо выпить.
Она поставила дипломат на пол.
— Боюсь, у меня небольшой выбор. Шотландский виски или пиво? Больше у меня ничего нет.
— Пиво — то, что нужно.
Хантер вытащил из холодильника бутылочку, открыл ее и протянул Алисе.
Женщина несколько секунд стояла, глядя на бутылку, а затем вернула ее Хантеру.
— А стакан можно?
Роберт кивнул в сторону навесного шкафчика над кухонной раковиной.