— В полудне пути отсюда находится одна из моих крепостей, — кивнул Харгорин. — Мы привяжем сани к пони и довезем вас туда.
— Замок выстоит против кордриона? — спросил Боиндил.
— По крайней мере какое-то время. — Смертоносный и глазом не моргнул. — А если крепость падет, мы сможем уйти по подземным туннелям. — Он повернулся к ситрапу. — Что вы такое натворили, что эта тварь вас преследует?
— Потом расскажу. — Барскалин рассмеялся. — Отвези Верховного в свой замок и окажи ему гостеприимство. Тогда и поболтаем. — И вдруг его лицо приняло серьезное выражение. — Тебе придется сделать выбор.
— Я принял решение уже много солнечных циклов тому назад. — Третий поклонился Тунгдилу. — Что бы ни привело тебя в земли альвов, с этого момента и я сам, и Черный Эскадрон повинуемся тебе и только тебе, Верховный король. Ты возродишь нашу славу, как и описано в легендах.
Балиндар закатил глаза, а вот Слин, напротив, выглядел очень довольным.
— Прелестно, просто прелестно.
— «Прелестно»… это какое-то бабское слово. Но сейчас, в виде исключения, позволю себе с тобой согласиться.
Боиндил был рад, что им удалось избежать неравного боя, к тому же еще и обрести товарищей по оружию. Но в то же время его беспокоила сгущавшаяся вокруг тьма. Черные доспехи гномов напоминали ему грозовые тучи, и когда-нибудь эти тучи прольются дождем. Начнется гроза, и в центре этой грозы будет его друг.
— Нас засасывает во тьму, — пробормотал он, вспомнив, что и самому придется вскоре надеть черный доспех жадаров. — Враккас, не дай мне стать таким же, как они, пусть я и надену их кольчугу.
И вновь Слин услышал его слова. Судя по всему, у Четвертого был отменный слух.
— Ты боишься стать таким же, как они? Боиндил, мы всего лишь наденем какие-то черные железки. А сердце и разум, — гном постучал себя по груди, а потом по голове, — останутся нашими. Все это лишь безобидная маскировка. — Слин бросил одному из всадников веревку, чтобы тот тащил его сани. — Если ты так испуган, я могу присмотреть за тобой, бедный маленький гномик.
— Ты прав. — Бешеный рассмеялся. — Такие глупости смешны. Ребячество какое-то.
Пони рванули вперед, бешеная скачка началась. Вскоре проявились и недостатки такого способа путешествия: из-под копыт на гномов летел снег, и все они стали похожи на маленьких мрачных снеговиков.
В мерцании снега Боиндил увидел возвышающуюся на двадцать метров крепость. А еще — богохульства, способные вызвать ярость и праведный гнев в сердце любого гнома.
Кощунство, запечатленная в рунах ненависть к Враккасу. Вот что можно было там узреть. Письмена на стенах крепости сулили смерть всем племенам гномов и оскорбляли Кузнеца: Враккас-калека, Враккас бессильный, Враккас оскопленный.
Боиндил был не единственным, кто это заметил.
— Ноги моей там не будет! — воскликнул Слин. Балиндар одобрительно кивнул. — Это неправильно! Враккас разгневается, если мы воспользуемся гостеприимством Харгорина Смертоносного. А я предполагаю, что в ближайшие дни нам понадобится помощь и благосклонность отца нашего, бога-Кузнеца.
— Нам придется укрыться в одном из домов вокруг замка, — согласился Бешеный.
Процессия двигалась по деревне к воротам крепости Вызов Враккасу. На протесты трех гномов внимания никто не обращал, поэтому они просто перерезали веревки и притормозили. Только тогда Харгорин и Барскалин оглянулись. Тунгдил приказал отряду остановиться.
— Что такое, Боиндил? — удивился Златорукий. — Почему ты не хочешь заходить в замок?
— Ты, может, и считаешь, что в этом нет ничего плохого, книгочей. — Гном указал на надписи. — Но я так не думаю! Я почитаю Враккаса и потому не могу войти в эту крепость, где вершится богохульство, где слова Кузнеца поливают грязью! — Поднявшись с санок, Бешеный стряхнул снег с накидки. — Мы переночуем в деревне.
— Ты же знаешь, что в любой момент может появиться кордрион! Чудовище найдет тебя по запаху. Оно считает тебя убийцей своих детенышей, — напомнил Тунгдил. — В маленькой хижине ты не заметишь его приближения. Оно сожжет тебя белым пламенем, и ты даже не успеешь проснуться.
— Но жадары тоже измазались кровью и внутренностями кордрионышей. — Боиндил указал на Незримых.
— Наши доспехи тоже из тиония, — немного смущенно протянул Барскалин.
— Вот орчье дерьмо! Опять только у меня проблемы! — Равнорукий удивленно приподнял брови. — Впрочем, это не важно. Враккас защитит меня, потому что я не войду в этот замок. Ни при каких обстоятельствах!
Слин и Балиндар встали рядом с Боиндилом.
Бешеный понял, что образовалось два фронта: с одной стороны — Черный Эскадрон и жадары, Барскалин, Харгорин и Верховный король Тунгдил, с другой же — всего лишь он и еще два едва знакомых ему гнома, одного из которых он терпеть не мог. И вновь Равнорукому показалось, что книгочею место на стороне этих мрачных гномов, а не рядом с ним.
Смертоносный с разрешения Тунгдила приказал своим воинам ехать в крепость. Жадары последовали за ними.
— Я понимаю твои чувства, Боиндил. Но поверь мне, внешний облик моей крепости обманчив. — Подойдя к троице, Харгорин вытащил из-под кольчуги медальон, и Равнорукий увидел, что это символ служения Враккасу, представлявший собой молот бога-Кузнеца. — Я верен ему, — прошептал Смертоносный. — Весь эскадрон верен ему. Нам приходится скрывать свою веру, как и жадарам, чтобы не вызывать подозрений у альвов. Благодаря этому притворству мы можем свободно путешествовать по стране, где правят черноглазые. Нам многое известно об Идоморе и движении Сопротивления. Пускай люди считают нас мерзавцами, мы все же на их стороне. Однажды эти знания помогут нам уничтожить зло. — Харгорин улыбнулся. — Поверь моим словам, Боиндил. За каждый камень, на котором высечено проклятие Враккасу, я просил прощения у моего творца, и я знаю, что он смилуется надо мной, когда придет черед войти в его Вечную Кузницу. Я вынужден был так поступить. Не настало тогда еще время для открытого боя. — Он взглянул на Тунгдила. — Но теперь, когда Златорукий вернулся, мы вступим в войну.
Бешеный перевел взгляд с Балиндара на Слина. Их эти слова не убедили.
— Я останусь вне замка, — повторил Боиндил, теперь уже миролюбивее. — Богохульство есть богохульство. Может, посоветуешь нам постоялый двор?
— Только недорогой. У нас мало денег на дорожные расходы, — добавил Слин.
— Скажете, что я вас прислал, и с вас не возьмут плату, — сдался Харгорин. — Чтобы обсудить дальнейшие планы, мы встретимся в доме, где вы остановитесь на ночлег. Дайте знать, когда примете решение. — Повернувшись, он что-то сказал Тунгдилу и Барскалину.
Верховный король поднял руку на прощание.
— Мы придем на помощь, если на тебя нападет кордрион! — крикнул он. — Спокойной ночи! — И Златорукий последовал за остальными гномами в крепость.
Врата со скрипом закрылись.
— Три на три, — заметил Слин.
— Что? — повернулся к нему Балиндар.
Четвертый указал на створы, за которыми виднелись черные доспехи.
— Нас трое против них троих. Я выбираю Харгорина. Выстрел из моего арбалета придется ему не по вкусу. Боиндилу придется сражаться с Тунгдилом, а Балиндару остается Барскалин.
— Я предпочел бы Тунгдила в противники, — возразил Пятый.
— Что за чушь вы несете? У меня от этой несуразицы борода дыбом встает! — возмутился Бешеный. — Никому из нас не придется вступать с ними в бой.
— Да это так… Просто разглагольствования. Прости за болтовню. — Слин понурился, ему действительно было стыдно. — Больше не повторится, Боиндил.
Но по тону Балиндара Равнорукий понял, что тот уже задумывался о чем-то подобном. И всерьез, а не в шутку.
— Ладно, давайте попросимся к кому-нибудь на ночлег. Есть идеи на этот счет?
Повернувшись, Слин обвел взглядом маленькие каменные домики, жавшиеся к гордым стенам Вызова Враккасу.
— По-моему, они все одинаковые. Я не могу выбрать.
— Значит, остановимся в доме подальше от стен, покрытых кощунственными надписями. — Железнопалый устремился по следам своих же санок.
Через пару минут они подошли к крестьянской избе с большим сараем и постучали в дверь.
Им открыла молодая миловидная женщина. Она удивленно осмотрела гномов с головы до ног.
— Вы не солдаты Смертоносного. — Высунувшись за порог, она взглянула на крепость. — Входите скорее, пока вас не заметили. Вас убьют на месте, как только увидят!
Боиндил был тронут тем, что крестьянка так печется о судьбе совершенно незнакомых ей гномов.
— Добрая женщина, не волнуйся за нас…
Балиндар протиснулся мимо него и вошел в дом.
— Да благословит тебя Враккас! Спасибо за предупреждение. — Он украдкой подмигнул Бешеному. Видимо, Железнопалый хотел сделать вид, будто не имеет отношения к Третьим. Он представился. — Мы подумали, что эта крепость принадлежит гномам, которые противостоят альвам. Увидев руны на стенах, мы поняли, что ошиблись. Но мы слишком устали, чтобы продолжить путь.
— Проклятые гномоненавистники! — подыграл ему Слин.
Боиндил до сих пор стоял на пороге. Ему не нравилось дурачить этих людей. Тем не менее он понимал, что они смогут выяснить о Харгорине многое из того, о чем крестьяне умолчали бы, если бы знали, что их сюда прислал Смертоносный.
— Еще раз спасибо. — Равнорукий наконец вошел. — Да сохранит Враккас твой семейный очаг за твое великодушие и отвагу.
Женщина провела гномов на кухню, где собралась вся семья. Боиндил насчитал одиннадцать человек от мала до велика. Все они сидели за столом, сгрудившись вокруг горшка с ужином. Пахло пшенной кашей и жареным салом.
— Грольф и Лирф! Быстро, затащите санки в сарай, заметите следы, — распорядилась женщина.
Двое мальчишек выбежали на улицу.
— У нас гости, — представила хозяйка гномов. — Настоящие дети Кузнеца, не то что эти Третьи.
— Во имя Паландиэль, неудачное же вы выбрали местечко для отдыха! — воскликнул беззубый старик и оглушительно расхохотался.
— Они проведут ночь здесь. До утра нужно придумать, как бы им убраться отсюда. Господин не оставит их в живых, если найдет здесь. — Женщина хлопнула себя по лбу. — О боги! Я же забыла представиться. Я Рильда. — Затем она назвала имена всех, сидящих за столом.
— Боиндил Равнорукий? — Пожилая женщина, которую Рильда представила как Милу, удивленно приподняла брови. — Тот самый Боиндил, который прославился в боях за Потаенную Страну?
От гордости Бешеный, казалось, подрос на пару пядей.
— Значит, он пришел сюда, чтобы убить Харгорина! — обрадованно воскликнула девчушка по имени Ксара.
— Прекрати! — осадил ее Ломбрехт, тот самый беззубый старик. — Харгорин — хороший господин. Кто знает, кто займет его место.
Боиндил заметил на шее старика медальон с символом Ситалии.
— Человек, который чтит эльфийскую богиню… Это большая редкость, — сказал он, усаживаясь за стол.
— И требует немалой отваги. — Слин мотнул головой в сторону замка.
Все знали, что гномы недолюбливают эльфов, а уж Третьи и подавно.
— Кто-то же должен помнить о ней, — пожал плечами старожил, глядя, как Рильда раскладывает по деревянным тарелкам еду. — Эльфы были неотъемлемой частью Потаенной Страны. Они не заслуживают забвения.
Гномы удивленно переглянулись.
— Насколько мне известно, некоторым эльфам удалось сбежать. — Бешеный поднес ложку ко рту. Каша была неплохой, хотя, конечно, ни в какое сравнение не шла с гугульим рагу, которое готовила Года. — Говорят, они укрылись в какой-то чаще и ждут, пока дети Кузнеца решат все их проблемы.
Рильда села рядом с гостями. Ксара принесла три кружки и кувшин со светлым пивом.
— Хорошо, если так, — вздохнула девочка. — Но в наших легендах говорится о другом.
— По-моему, нужно почаще выбираться к долговязым, — шепнул Слин Балиндару, с аппетитом поедая ужин. — Тут можно много интересного узнать.
— Расскажите же, что вам известно, — попросил Боиндил. — Где последние из народа эльфов?
— Я расскажу вам, как альвы проникли в Потаенную Страну и уничтожили последних эльфов. — Ломбрехт откашлялся. — Это случилось около двухсот солнечных циклов назад. Парочка влюбленных пришла на берег Лунного озера, что располагалось на землях королевства Лезинтеиль. И звали тех юных эльфов Фанариль и Алюсанта…
Детишки слушали с открытыми ртами, да и гномов увлек рассказ старика. Вскоре они позабыли, где находятся, и история уничтожения эльфов предстала перед их внутренним взором.
— Моя жизнь — твоя жизнь, и так будет всегда. — Эльфийка склонилась к возлюбленному и нежно поцеловала его в губы.
Вода стекала по ее светлым волосам, капельки серебрились на обнаженной груди и животе и падали на мягкую траву.
Рассмеявшись, Фанариль ответил на ее поцелуй.
— Ты похожа на русалку, — поддразнил он девушку, выпрямляясь.
Алюсанта сидела перед ним нагой, последние лучи солнца играли в листве, и отблески падали на прекрасное лицо.
Взяв любимую за руку, эльф осторожно поцеловал ее ладонь, а затем запястье.
— Моя жизнь — твоя жизнь. Без тебя не было бы и меня.
Алюсанта нежно обняла его, они чувствовали тепло друг друга, в их телах пробудилась страсть, и они занялись любовью на берегу чудесного озера, а потом, взявшись за руки, побежали к воде, чтобы освежиться.
Молодые эльфы нырнули в глубокие воды, поверхность озера пошла волнами, голубые и белые лилии закачались, брызги оросили сочную зеленую траву на берегу.
— Смотри, Фанариль, цветы пляшут для нас! — Залившись звонким смехом, Алюсанта подплыла к любимому и поцеловала его.
— Да, но расцвели эти лилии для тебя. — Он погладил ее по щеке. — Я соберу тебе букет.
— Нет! — Девушка попыталась остановить его. — Там сильное течение! Осторожней, не то тебя затянет на дно.
Эльфийка пыталась не выпускать любимого из виду, но заходящее солнце играло на волнах, слепя ей глаза. Она услышала тихий плеск, затем еще один — юноша нырнул…
И вдруг вокруг стало тихо.
— Фанариль? — обеспокоенно воскликнула Алюсанта.
Эхо разнесло ее крик над озером, но лишь тишина была ей ответом.
Алюсанта поспешно подплыла к берегу и забралась на большой камень.
Трех водяных лилий не хватало, но эльфа не было видно.
Она все сильнее тревожилась за Фанариля.
Чистые воды Лунного озера стали темными, почти черными. Не зря остальные эльфы в селении избегали этих берегов. Солнце село, и спустившиеся на землю тени придавали окружающему пейзажу мрачный вид. Девушке показалось, что из воды, в которой она только что столь беззаботно плескалась, вот-вот поднимется какая-то тварь. Отец часто говорил Алюсанте, чтобы она не ходила к озеру ночью, ибо тогда здесь царствует зло. Теперь придется заплатить за свою неосторожность и неповиновение.
Светлые волоски на шее эльфийки встали дыбом. Алюсанта не решалась подойти к воде. Она побежала туда, где оставила свое платье, и поспешно оделась. Покосившись на озеро, Алюсанта уже повернулась, намереваясь бежать в деревню за помощью… когда из воды в трех метрах от берега выскочило страшное чудовище и с ревом бросилось на нее.
Вскрикнув, девушка отпрянула, сжав рукоять кинжала. Она нанесла удар и попала по монстру, собиравшемуся сожрать ее.
— Нет, перестань! — Чудовище протянуло ей букет из трех водных лилий. — Это же я, Фанариль!
Ее взор прояснился, и Алюсанта увидела перед собой возлюбленного. Из небольшой ранки на его груди сочилась кровь.
— Во имя Ситалии! Прости меня! — в ужасе от содеянного выдохнула она. — Я думала…
Фанариль посмотрел на ранку.
— Это всего лишь царапина. — Он протянул девушке цветы. — Я сам виноват. Не нужно было тебя пугать.
Алюсанта с облегчением поцеловала возлюбленного и, приняв цветы, протянула ему одежду.
— Больше никогда так не делай, — попросила она. — Ты же знаешь, что говорят об этом озере, несмотря на его красоту. — Дрожа, эльфийка убрала кинжал в ножны. — Я подумала, что под водой сидит чудовище и хочет разорвать меня, прежде чем я позову на помощь.
Фанариль расхохотался.
— Это всего лишь озеро! Старики рассказывают о нем всякое, но это сказки, не более. — И вдруг он удивленно повернулся к воде. Его глаза расширились от изумления. — Ой, смотри! Там что-то есть!
— Где? — Алюсанта повернулась… и юноша толкнул ее в воду!
— Там русалка! — рассмеялся он.
Лилии покачивались на воде. Эльфийка не выныривала.
— Я знаю, что ты задумала, — ухмыльнулся Фанариль. — Но тебе меня не напугать. — Подойдя поближе к берегу, он уставился на воду, пытаясь разглядеть возлюбленную.
И действительно, там виднелся светлый овал — чье-то лицо.
— Я тебя вижу!
Юноша хотел схватить Алюсанту за плечи, чтобы вновь окунуть ее в воду.
Девушка вынырнула, во все стороны полетели брызги. Фанариль рассмеялся, чтобы показать возлюбленной, что ей не удалось его испугать.
Но его руки легли не на обнаженные плечи! Он почувствовал под пальцами кожаную куртку и увидел прекрасное, но холодное лицо незнакомой эльфийки. Юноше показалось, что ледяная молния пронзила его живот. Длинный меч пронзил его тело, и Фанариль, истекая кровью, упал на берег.
Выбравшись из озера, эльфийка отбросила со лба прядь черных волос и скрылась в лесу.
В то же мгновение из воды выпрыгнула Алюсанта. Тщетно попытавшись изобразить жуткий рев чудовища, она рассмеялась.
— Не получается у меня, — прыснула она, отирая лицо. — Ну что, я тебя напугала до смерти? — Алюсанта хихикнула, увидев, что ее возлюбленный распростерт на земле.
Но через мгновение она заметила кровь на траве и поняла, что Фанариль не играет с ней.
Опустившись рядом с возлюбленным на колени, эльфийка осмотрела рану. Нападавший мог быть где-то рядом.
— Ситалия, спаси его! Фанариль, открой глаза! Ты должен оставаться со мной!
Сзади послышался плеск и лошадиное ржание, на девушку упала огромная тень.
Оглянувшись, Алюсанта уже во второй раз за вечер выхватила кинжал.
Из воды выбрались два огромных черных коня с темной сбруей. В их алых глазах светилась ненависть. В центре лба одной из лошадей эльфийка заметила остатки спиленного рога. Когда кони мрака поднимали ноги над водой, с копыт слетали искры. Озеро вокруг животных засветилось.
Эльфийка поняла, с кем пришлось столкнуться.
В седлах коней мрака восседали два темноволосых альва в роскошных доспехах. Их лица были совершенно одинаковыми. Один из близнецов приставил к сердцу Алюсанты острие огромного двуручного меча. Он двигался настолько быстро, что эльфийка даже не заметила, как это произошло. С меча ей на грудь капала вода. Девушку зазнобило от страха.
— Скажи мне, как тебя зовут, эльфийка, — приказал он.
Алюсанта дрожащим голосом назвала свое имя.
— Твое селение близко?
На этот раз она промолчала, и острие меча пронзило кожу. Из раны потекла кровь, окрашивая платье алым.
— Отвечай!
Отпрянув, девушка развернулась и бросилась в лес. Нужно было предупредить родных!
Захлебываясь слезами отчаяния и страха, она мчалась по чаще. Мысли бешено плясали в ее голове. Она думала о мертвом Фанариле, все еще чувствуя его кровь на своих пальцах, и не могла понять, откуда взялись альвы. Они спали на дне озера? Или это сам Тион перенес их сюда?
Запыхавшись, девушка остановилась. Она вдруг осознала, что ведет всадников прямо к деревне, где живут последние из ее народа.
Алюсанта забралась на ближайшее дерево, чтобы продолжить путь по веткам, не оставляя следов на земле. Она перепрыгивала с дерева на дерево и наконец, исцарапав руки, добралась до края селения. Девушка видела спасительный свет лампад, заливавший чудесные дома и древние буки, священные деревья Паландиэль.
С облегчением вздохнув, эльфийка спрыгнула с дерева. Она бросилась к ближайшему дому, но тут кто-то схватил ее за шиворот и бросил на землю. Тяжелый сапог вдавил ее голову в покрытую палой листвой землю.
— Тиригон спросил, далеко ли от озера твое селение, — шепнула ей на ухо альвийка. — Я передам ему твой ответ. — Послышался звон ножен, она обнажила кинжал. — Теперь пришло тебе время воссоединиться с твоим любимым. И не сомневайся, всей твоей родне суждено сегодня отправиться за тобой.
Алюсанта попыталась закричать, чтобы предупредить друзей, но кинжал пронзил ее шею, отправив девушку в те земли, где ее уже дожидался Фанариль.
На кухне стало тихо. Боиндил был восхищен тем, насколько хорошо Ломбрехт умел рассказывать истории, пускай и шамкал беззубым ртом.
— Вот так, — торжественно произнес старик, — альвы и проникли в Потаенную Страну.
— Разве они не пришли с юга со своим королем Эфатоном? — возразил Слин, подмигивая друзьям. Четвертый хотел выяснить, что знает обо всем этом местное население.
Бешеный тем временем думал над рассказом старика. Барскалин сказал, что альвы явились с севера, и в легенде Ломбрехта речь шла о том же. Значит, в истории было зерно истины.
Старец презрительно фыркнул.
— Да, все полагают, что они пришли с юга. Но мне известно другое предание, то, которое я поведал вам, и мне оно нравится. Эфатон, несомненно, придумал другой вариант легенды, чтобы приумножить славу. Но мы ведь все знаем, что он не мог победить Лот Ионана.
— А в этой легенде не говорилось о том, почему черноглазые просто поднялись из-под воды, словно могли там дышать? — Сама мысль о черном Лунном озере вызывала у Боиндила неприятное чувство.
— Дед говорил, что в Лунное озеро впадает подземная река, текущая из Потусторонних Земель. Воды той реки приносили в Потаенную Страну зло, вызывавшее дрожь в любом, кто осмелился бы искупаться в озере, потому оно и пользовалось дурной славой. Я думаю, именно из-за этого и существует столько преданий о нем. — Ломбрехт провел ложкой на столешнице линии, показывая, как именно протекала подземная река. — Альвы проплыли по подземному туннелю, не замеченные Пятыми, пробрались под Серыми горами и поднялись на поверхность в королевстве эльфов. Потом они основали там свой город, Дзон-Бхара. Эти альвы называют себя Дзон-Аклан.
Боиндил отодвинул пустую тарелку.
— Но в Потаенной Стране полным-полно альвов. Значит, проход еще открыт?
— Нет, подземный туннель обрушился. По крайней мере мы так полагаем, потому что Лунное озеро исчезло. Там, где оно находилось, остался лишь глубокий скалистый кратер, в котором ничего не растет. Там-то альвы и возвели свой город. А того прохода в Потусторонние Земли больше нет. Во всяком случае так говорят, — пояснила Рильда.
— Все равно этих проходов много. — Ломбрехт взял у Ксары кружку пива и осушил ее одним глотком, а потом громко рыгнул.
Слин уважительно захлопал в ладони.
— Отличная отрыжка, старик! Теперь я знаю, как он порастерял свои зубы, — шепнул арбалетчик Бешеному. — Ему можно присудить почетное звание гнома.
Балиндар лишь покачал головой.
— Пора спать. Кто знает, какие испытания нас ждут завтра. — Он поднялся.
— Конечно. — Рильда тоже выбралась из-за стола. — Вы можете переночевать в сарае или на чердаке над хлевом, там теплее.
— Чердак, — сразу выпалил Пятый. — Пусть от меня лучше несет коровами, зато в тепле.
Гномы отправились на чердак. Грольф и Лирф принесли ночной горшок, еще один кувшин с пивом и лошадиные попоны, в которые можно было укутаться.
Через доски в полу на чердак проникало тепло и запахи хлева, и вскоре Боиндил задремал.
Уже в полусне Равнорукий вспомнил, что они так и не сообщили Харгорину, где остановились.
Это означало, что завтра придется встать пораньше и пойти к крепости. Бешеный не хотел, чтобы Рильда и ее семья что-то заподозрили. Нельзя допустить, чтобы люди думали, будто честные гномы могут снюхаться с Черным Эскадроном и жадарами.
Боиндилу, Слину и Балиндару удалось незаметно собрать вещи и покинуть крестьянский дом.
Пройдя по деревне, они приблизились к вторым воротам крепости и постучали. Хотя стражники сразу узнали гостей и пригласили зайти, гномы остались снаружи. Поэтому один из стражников отправил слугу рассказать об их прибытии Харгорину.
До возвращения посланца прошло довольно много времени. Наконец слуга вернулся, за ним следовали еще трое слуг. Они несли накрытый стол и лавку.
— Можете позавтракать за воротами, если хотите, — сообщил слуга. — И поторопитесь. Отряд выступает в Дзон-Бхару.
Переглянувшись, гномы молча уселись за стол. Боиндил хотел, чтобы об их присутствии здесь никто не узнал, поэтому ел очень поспешно. Солнце еще не взошло, но вскоре жители деревни проснутся. Если гномов тут заметят, пойдут слухи.
— Нужно было назвать крестьянам какие-нибудь вымышленные имена, — заметил Балиндар, отхлебывая горячий чай. — Теперь все будут думать, что мы заодно с этими бесчестными типами.
— Да, и если это попадет в предания… Хорошие же о нас песни сложат, — вздохнул Слин. — О, это, видимо, для нас. — Он мотнул головой в сторону внутреннего двора, куда слуги принесли черные доспехи.
— Я не буду переодеваться в эту дрянь у всех на глазах. — Боиндил огляделся в поисках места, где можно было спрятаться. Он не желал входить в крепость Вызов Враккасу ни при каких обстоятельствах.
В конце концов гномы придумали, как поступить. Двое держали свои накидки, закрывая третьего, пока тот надевал доспех.
Бешеному подумалось, что в новом облачении Балиндар еще больше похож на Тунгдила. Сейчас было совершенно очевидно, чей он на самом деле сын.
А вот у Слина возникли проблемы с доспехом — тот был слишком большим для хрупкого Четвертого. Арбалетчик недовольно подергал нагрудник, и тот заскрипел.
— Вы хотя бы похожи на воинов, — пожаловался он.
— Да, а тебя можно принять за переодетого лепрекона, — подколол Боиндил.
Во двор выехали всадники Черного Эскадрона во главе с Тунгдилом, Харгорином и Барскалином. Это было впечатляющее зрелище. Слуги поспешно вывели из стойла еще трех пони и передали поводья гномам у ворот.
— Доброе утро, — приветствовал их Тунгдил. — Нам вас не хватало.
— Почему вы не сообщили нам, где остановились на ночлег? — Этот вопрос прозвучал совершенно невинно, но Боиндилу показалось, что Харгорин рассержен.
— Мы не спросили у хозяев их имена, — опередил его Слин.
Но этот ответ не удовлетворил местного лорда.
— Какой это был дом?
«Я их не выдам».
Бешеный запрыгнул в седло и подъехал к Златорукому. Харгорину пришлось потесниться.
— Понятия не имею. Я запомнил только, что там слишком уж большая мебель была. — Он ухмыльнулся.
Слин захохотал, и даже Балиндар улыбнулся. Гномы уселись на пони, и процессия тронулась в путь.
Боиндил обвел взглядом всадников. Их было больше, чем раньше.
— Насколько я понимаю, жадары тоже переоделись в доспех Черного Эскадрона?
— Совершенно верно, Боиндил! — В голосе Тунгдила прозвучало одобрение. — Нужно, чтобы Дзон-Аклан думали, будто жадары до сих пор заняты кладкой кордриона.
— А что насчет совета, книгочей? — Бешеный поднял забрало шлема. — Когда мы обсудим дальнейшие планы?
— Мы уже посовещались. Пришлось сделать это без вас. — Златорукий с упреком посмотрел на друга. — Мы ведь не знали, где вас искать, и не могли прислать к вам гонца.
Боиндил это понимал.
— Ну, тогда расскажи, что вы решили.
Тунгдил посмотрел вперед и поднял руку. Над отрядом взвился штандарт с неизвестной руной. Было в ней и что-то гномье, и что-то альвийское.
— По дороге расскажу. — Златорукий склонил голову к плечу. — Как тебе мое знамя, Боиндил? Разве же оно не прекрасно?
Бешеный кивнул. Верно, прекрасным оно не было.
Глава 14
Потаенная Страна, бывшее королевство Вейурн, Озергорд, конец зимы 6491–6492 солнечного цикла
Губы Вей двигались, пальцы чертили в воздухе фигуру, которая развеивала чары, но заклинание, сплетенное дочерью, сработало слишком быстро. Женщина, охнув, закрыла глаза.
— Мама! — крикнула Койра, видя, что королеву охватило яркое пламя.
Сизарот спровоцировал ее, заставил произнести заклинание… и случилось непоправимое.
Волшебный огонь жег все на своем пути.
Принцесса хотела развеять заклинание, но от ужаса оцепенела. Она могла лишь смотреть, как погибает в пламени ее мать. Девушка дрожала, с губ не слетело ни слова.
Альв был все еще тут. Уклоняясь, он присел, а теперь вскочил, нанося удар мечом. Лезвие почти коснулось горла Койры, но Малления успела оттолкнуть волшебницу.
— Осторожно!
Однако Сизарот не останавливался. Идо удалось парировать второй его удар, зазвенели клинки.
— Ах, наша прелестная беглянка! — зловеще улыбнувшись, альв пнул девушку в колено. — На этот раз тебе не уйти от меня!
Малления отпрянула и, не удержав равновесие, упала на кровать.
— Койра, сделайте что-нибудь! — Она едва успевала отражать выпады альва и уклоняться. — Койра, Тион побери!
Движения Сизарота были невероятно красивы и изящны, он был настоящим мастером фехтования, но пока что Идо удавалось его сдерживать.
Мерцание в коридоре угасло, послышался приглушенный стук — тело рухнуло на пол.
Малления смотрела за плечо альву. Королева Вей Одиннадцатая превратилась в обугленный дымящийся кусок плоти, сохранилось лишь почерневшее от копоти лицо, на котором поблескивали белки глаз. Кожа свисала со щек черными хлопьями, волосы сгорели до корней. Но… в глазах еще теплилась искра жизни!
— Койра, ваша матушка еще жива!
Сизарот рассмеялся.
— Смерть не забыла о ней. Не радуйся прежде времени. — Он метнул двуручный меч в Идо, в то самое место, куда ее укусил конь мрака.
Лезвие пробило руку и пригвоздило Маллению к дверце шкафа.
Застонав, девушка выронила один из мечей.
— Во имя богов, принцесса! Сделайте что-нибудь, иначе мы все погибнем!
Койра отступила в сторону и схватилась за дверной косяк. Ее глаза остекленели — девушка до сих пор не пришла в себя от ужаса.
Сизарот, спокойно смерив волшебницу взглядом, повернулся к Идо.
— Последняя из рода принца Маллена. — Он уселся рядом с ней на кровать. — Ты долго веселила нас этой погоней. Было забавно, но всему приходит конец. — Посмотрев в коридор, он подал кому-то знак. — Ты умрешь в своей стране, у всех на глазах, Малления из рода Идо. Умрешь на плахе. Твои прекрасные белокурые волосы пропитаются кровью. Обезглавливание — таково наказание за подстрекание к бунту, заговор и убийство.
— Мне известны ваши планы, — ответила девушка на языке альвов. — Меня тебе не обмануть.
Сизарот с отвращением поморщился.
— Ах, какой ужасный выговор! Кто учил тебя альвийскому? Назови мне его имя, чтобы я мог убить этого несчастного неудачника!
— О, я, кажется, обнаружила, как вас можно пытать, верно? — Малления рассмеялась.
Альв дернулся — это даже сложно было назвать движением — и ударил ее в челюсть. У Идо подогнулись колени, она обмякла. Меч глубже врезался в руку, у ног что-то звякнуло. Девушка не заметила, что выронила оружие.
— Никогда больше не говори на моем наречии, а не то я тебе язык вырву! — Сизарот распахнул дверцу шкафа, на которой висела Малления, чтобы девушка видела происходящее в коридоре.
Альвийка склонилась над королевой Вей и приставила клинок ей к горлу.
— Ее смерть зовут Фируска, — восторженно прошептал альв.
— Вы не можете убить ее! — в отчаянии выдохнула Идо. — Убейте меня, но оставьте королеву в живых. Вам ни к чему ее смерть.
— О, ты ошибаешься. Дракон будет нам благодарен. Сам он не решался это сделать, значит, мы выполним работу за него. — Сизарот поднял руку.
Его сестра кивнула.
— Но Вей Одиннадцатая уже отправила гонца к Светложару, — поспешно сказала Малления. — Дракон подумает, что вы убили не только королеву, но и посла, и сопровождавших его орков. Светложар начнет войну с Идомором, и она перекинется на земли альвов. На все земли альвов! Так вам не удастся воплотить ваш план! — Она смотрела на несчастную королеву. — Только Вей может предотвратить это.
На лице Сизарота отразилось сомнение.
— Если она говорит правду, нам стоит оставить эту человечку в живых. — Альвийка посмотрела на брата.
— Зачем? Чтобы она вновь оклеветала нас перед Светложаром? Или чтобы восстановила силы в магическом источнике, а потом принялась мстить нам за это нападение? — Сизарот принял решение. — Самузину и Тиону было угодно, чтобы мы прибыли в Озергорд. Пришло время позаботиться о сильнейших в Потаенной Стране. Так почему бы не начать с Вейурна и не спустить первую стрелу?
— Не знаю, правильно ли это, — задумчиво протянула Фируска.
— Правильно. — Сжав в руке кинжал, альв вышел в коридор. — Как жаль, что мы не можем забрать с собой кости. Такое расточительство!
Подойдя к королеве, Сизарот отрубил ей голову и отбросил подальше в сторону, чтобы ни одно заклинание не смогло соединить ее с телом. Затем он посмотрел на Койру.
— Пришло время дочери последовать за матерью. Подари ей смерть, сестренка.
Сжав зубы, Малления дернулась. Лезвие двуручного меча взрезало мышцы и задело кость, из раны хлынула кровь… но Идо высвободилась. Ее пальцы сомкнулись на лезвии меча, и она подбежала к волшебнице, чтобы защитить ее от альва. Таков будет последний подвиг главы движения Сопротивления.
Но Фируска преградила ей путь и парировала атаку. От удара клинок Идо разлетелся.
— Людское оружие такое хрупкое. — Рассмеявшись, альвийка схватила Маллению за больную руку и швырнула на кровать. — Красивая кровь, — сказала она брату. — Нужно будет набрать ее побольше после казни. Кто знает, что нам удастся из нее создать… — Фируска повернулась к Койре. — Милая маленькая чародейка. И такая сладкая кровь… Она придаст очарование любому произведению искусства. — Девушка разочарованно вздохнула. — А у нас с собой нет сосудов, чтобы ее собрать.
В коридоре послышались тихие голоса: это стражники совершали вечерний обход.
— Сюда! — завопила Малления. — На нас напали!
Брат и сестра залились смехом. Их не пугали солдаты. Вскоре во дворце будет еще больше убитых.
Альв приблизился к принцессе, сжимая в руке окровавленный кинжал. Он не сводил глаз с окаменевшего от горя лица девушки, надеясь не упустить ни толики ее страданий. Сизарот замахнулся… но в этот момент его ударили шлемом в затылок, и альв промахнулся. Шлем с грохотом покатился по полу.
Развернувшись, Сизарот обнажил второй кинжал, но тут его объяло облако пламени!
— Подлые убийцы! — крикнул кто-то. — Ничего, потомка Невероятного Родарио так просто не возьмешь!
В альва полетел второй шар огня, но черноглазый уклонился.
Малления узнала голос Седьмого.
— Позовите на помощь! — крикнула она, понимая, что юноше не выстоять против двух альвов.
Фируска ударила Идо мечом плашмя по голове. Почти лишившись чувств, девушка осела на кровать. Сестра хотела прийти Сизароту на помощь…
И тут ярко-желтый луч ударил ей в грудь, пробив в теле альвийки дыру толщиной в руку. Черноглазая пролетела по комнате и, выбив окно, рухнула. Осколки разлетелись во все стороны и, расплавившись, превратились в капли. Фируска не успела даже крикнуть.
Повернувшись, Малления увидела принцессу. Волшебница вытянула вперед руки, бросив заклинание. Ее взгляд прояснился.
— Ох, слава богам! — простонала Идо.
— Слава? За что? За то, что моя мать погибла? — горько выдохнула Койра и выбежала в коридор.
У Маллении не было сил встать. Судя по шуму, крикам и звону оружия, бой с последним из тройни продолжался. Мерцали факелы, что-то шипело и потрескивало, словно дрова в камине.
Девушка чувствовала, как угасает искра ее жизни. Она потеряла слишком много крови.
Ее веки затрепетали, став тяжелыми, будто наковальня. Малления уже не чувствовала боли. Она противилась обмороку, но так хотелось больше не открывать глаза… Погрузиться в глубокий сон… сон… сон…
Потаенная Страна, Дзон-Бхара, в двенадцати милях к северу от Дзона, конец зимы 6491–6492 солнечного цикла