– Вы хотите, чтобы я сдала его копам?

– Один телефонный звонок. Скажи, чтобы обыскали его мастерскую. Сегодня же. – Долли поднялась, подхватив Вулфа на руки. – И больше не смей мне врать!

Долли повернулась и направилась было к выходу, но замедлила шаг и обернулась. Линда сидела, понурив голову, глядя на сигаретный пепел в чашке остывшего кофе. Вид у нее был совершенно несчастный. Долли ничуть не жалела Линду, но нужно было приободрить ее, чтобы она взялась за ум и рассталась с Карлосом.

– Спасибо за адрес Джимми Нанна, – бросила ей Долли. – Я этим займусь.

Линда осталась одна. С другого конца кафе на нее пялились трое загорелых строителей и хозяин-грек. Ей стало противно. И еще ее добивала собственная тупость. За какие-то пять минут Долли превратила звездный час Линды в час ее величайшего позора. До чего же она ненавидит эту Долли Роулинс! Ужасная женщина, просто отвратительная! И не потому, что у нее нет сердца или жалости к Линде. «Совсем необязательно было использовать слова вроде „педик“, – думала несчастная вдова. – Она это сделала нарочно, потому что она унылая, старая, противная ведьма».

Правая рука Линды сама собой нашла золотую цепочку и медальон в виде Стрельца – подарок Карлоса. Он попросил Линду закрыть глаза, потом осторожно надел ей на шею цепочку, поцеловал нежно и поправил медальон. Молодая женщина была в восторге от подарка. Она была в восторге от Карлоса. Они занялись любовью прямо так, стоя, глядя друг на друга в зеркало. Утром Карлос уехал до того, как она проснулась, но оставил записку, обещая вернуться после работы. Однако теперь Линда не могла избавиться от мерзкой картины в ее воображении: Карлос целует Арни и смотрит на него с такой же нежностью и страстью, как на нее.

«Сучка, подлая сучка!» Линда продолжала во всем винить Долли. Боль была невыносимой. Линда безуспешно старалась изгнать из головы образ целующихся Арни и Карлоса, теребя при этом медальон, и наконец тонкая золотая цепочка не выдержала и лопнула. Там, где Стрелец пронзил кожу кончиком стрелы, показалась капелька крови. Линда снова заплакала.

Глава 22

Долли сверилась с адресом, написанным на бумажке. Ее «мерседес» стоял среди грязных, убогих домов. Она заметила мальчишку, катающегося по тротуару на скейтборде, и, опустив окно, подозвала его:

– Ты знаешь, что за люди живут в доме номер тридцать пять?

Мальчик посмотрел сначала на дом, потом на Долли и замотал головой:

– Не, не знаю, миссис. А что вам нужно?

Долли вышла из машины:

– Хочу навестить старых друзей.

– Тогда вы должны знать о них больше, чем я, – заухмылялся сорванец.

Долли огляделась. «Мерседес» на такой улице стал бы желанной добычей.

– Присмотри за моим автомобилем, и я дам тебе три фунта, – пообещала она мальчишке.

У того загорелись глаза.

– Согласен за пятерку, – тут же ответил он.

Долли улыбнулась: паренек ей понравился. Они пожали друг другу руки, и Долли направилась к жилищу Джимми Нанна.

Дом был разделен на четыре квартиры. Входная дверь оказалась не заперта. Внутри все выглядело еще хуже, чем снаружи: в прихожей разбросаны рекламные листки, по углам стоят пакеты с мусором, валяются разбитые молочные бутылки, бесплатные газеты и обертки из-под фастфуда. Долли пощелкала выключателем – никакого эффекта; пригляделась – в патроне, висящем на голом проводе, не было лампочки. По лестнице пришлось подниматься при свете пламени зажигалки. На втором этаже пахло не так плохо, как на первом. Долли остановилась, поднесла зажигалку поближе к двери и увидела нарисованную цифру «четыре». В ответ на ее стук за дверью заплакал младенец. Долли подождала и постучала еще раз – плач только усилился.

– Кто там?

Долли снова постучала.

Дверь приоткрылась, и в щель выглянула молодая женщина:

– Я не хочу ничего покупать.

– Не против, если я зайду, милочка? Мне надо просто поговорить. – Долли сама открыла дверь и прошла мимо хозяйки в маленькую, скудно обставленную комнату. Там она сразу же закурила. Молодая женщина, открывшая ей, пользовалась удушающе сладкими духами. – Я ищу Джимми Нанна. Он дома?

Хозяйка квартиры промолчала. Она понятия не имела, кто перед ней и как следует вести себя с этой дамой.

– Я вдова Гарри Роулинса, – сказала Долли и выдула сквозь поджатые губы дым. – Ваш муж работал на моего. Ваше имя…

– Труди, – неохотно ответила молодая женщина. – Джимми пропал несколько месяцев назад. Сказал, что у него дела, вышел из дому и больше не возвращался.

Долли фиксировала каждую деталь в комнате: и детское белье на обогревателе, и неопрятную потертую мебель, но в первую очередь ее интересовала сама Труди. Молодая женщина была вульгарно красива: фигуристая, сексапильная, с длинными светлыми волосами, пухлыми губами бантиком и большими, невинными, широко раскрытыми глазами. Долли решила, что легко сможет получить от нее всю информацию. Надо только быть милой и приветливой. И протянула Труди пачку с сигаретами. Та отрицательно мотнула головой:

– Я не курю.

Значит, пепельницу на подлокотнике кресла заполнил окурками кто-то другой.

И хозяйка дома, и непрошеная гостья стояли посреди комнаты. Труди держала на руках младенца, Долли – Вулфа. Опустив собачку на пол, Долли осторожно присела на узкий диванчик и раскурила вторую сигарету. Вулф запрыгнул на кресло, принюхался и стал яростно выцарапывать что-то из щели сбоку от сиденья. В запале он даже опрокинул с подлокотника пепельницу.

– Ко мне! – прикрикнула на песика Долли, и он послушно сел у ног хозяйки, махая хвостом. Долли не стала ни поднимать пепельницу, ни собирать смятые окурки – на состоянии комнаты это не сильно бы отразилось. Вынув фотографию из сумочки, она спросила: – Это Джимми?

Труди посмотрела на фото, где вместе стояли Джимми и Терри, и кивнула:

– Он что, должен вам денег, да?

Долли встала, отряхнула юбку и протянула Труди листок с номером телефона:

– Если ваш муж вдруг появится, передайте, что я хочу поговорить с ним. Меня можно застать вот по этому номеру. Спросить миссис Роулинс, – повторила она.

– Я запомнила, как вас зовут, – сказала Труди.

«Что за наивная глупышка, – думала Долли. – Да еще умудрилась остаться одна с ребенком на руках». Ребенок непрестанно ныл. Запах дешевых духов Труди накатил на Долли с новой силой. Наверное, потому и малыш плачет. Вообще-то, он был славным карапузом, на вид ему было около полугода. Долли прикоснулась к его щечке, отчего Труди испуганно отступила. Когда Долли отвернулась, чтобы вновь раскрыть сумочку и достать пять хрустящих десятифунтовых банкнот, Вулф улучил момент, снова запрыгнул на кресло и принялся выкапывать что-то из-под подушки сиденья.

– Это для ребенка, – не обращая внимания на суету пуделя, сказала Долли и вручила Труди пятьдесят фунтов. – А когда со мной свяжется Джимми, получите гораздо больше.

Труди смотрела на Вулфа, терзающего ее кресло.

– Вулф! – прикрикнула Долли. – Немедленно слезь! – И подхватила песика на руки, но при этом заметила что-то блестящее в углу кресла. – Простите… – Долли нагнулась, делая вид, будто разглаживает ткань обивки, и извлекла из узкой щели золотую зажигалку «Данхилл». Точно такую же она купила много лет назад для…

Голос Труди донесся откуда-то издалека:

– Если это ваша машина стоит там внизу, то вам лучше поторопиться, миссис Роулинс.

Долли быстро сунула зажигалку обратно. Ей отчаянно хотелось перевернуть ее и посмотреть, нет ли на задней крышке гравировки в виде инициалов ГР. Но тут вновь заговорила Труди:

– Ее облепили мальчишки. Похоже, вы остались без бокового зеркала.

Но Долли уже ушла. Она не оглядывалась, боясь того, что может увидеть.



Труди наблюдала из окна, как Долли бежит к машине и хватает за ухо одного из сорванцов, облепивших ее «мерседес».

– Крепкая старушонка, – сказала она кому-то, когда кухонная дверь со скрипом приоткрылась. – Ты не поверишь, дорогой, она сунула мне полтинник на нашего малыша.

Глава 23

Линда снова сидела в своей будке в игровом зале и теребила медальон. Цепочку пришлось починить, иначе Карлос заметит, если Линда вдруг перестанет носить подарок. В ее мозгу непрерывно звучали слова Долли. Их смысл так до конца и не дошел до Линды. Невозможно было поверить, что Карлос бисексуал, ведь он так нежно обнимает ее, так страстно любит. Взгляд Линды скользнул по залу, и у нее душа ушла в пятки – с широкой улыбкой к ней шагал Карлос. На нем был светло-кремовый костюм, похоже шелковый и очень дорогой. Не в силах встретиться с ним глазами, Линда принялась лихорадочно пересчитывать мелочь для размена.

– Ну как я тебе? – спросил Карлос, остановившись перед ее окошком и источая густой аромат одеколона.

Линда медленно подняла голову. Молодой человек стоял перед ней в картинной позе, все с той же жизнерадостной улыбкой на смуглом свежевыбритом лице. Линда обожала его прекрасные темные глаза, но сейчас не могла заставить себя смотреть в них. Неловко отвернувшись, она спросила:

– Что ты так расфуфырился – идешь куда-то?

– Да, встречаюсь кое с кем – деловой ужин, – уклончиво ответил Карлос. – Открой будку, хочу обнять тебя.

Ватными руками Линда отперла дверь. Карлос обхватил ее за талию, притянул к себе и поцеловал. Она была так скованна, что он сразу это почувствовал.

– Мне нужно работать. – Линда высвободилась из его объятий.

Карлос опять привлек ее к себе и прикоснулся к медальону у нее на шее. Линду передернуло.

– Красиво смотрится. Приятно видеть его на тебе. Давай я вечером заеду, как закончу с делами?

– Я сегодня работаю допоздна.

Карлос наклонился к ней, взял рукой за подбородок и повернул лицом к себе:

– Что-то случилось? Не хочешь меня видеть?

Линда отвернулась и нервно завертела в пальцах медальон:

– Да нет. Просто я так вымотана, что хочу поскорее лечь и заснуть.

Карлос отошел, не сводя с нее взгляда. Линда по-прежнему не поднимала глаз. Тогда он пожал плечами и, помолчав, бросил:

– Как хочешь! – Резко повернувшись, направился к выходу.

– В полночь! – выкрикнула Линда. – Я заканчиваю в полночь. – Она не знала, почему и зачем это сказала.

Карлос обернулся и весело ей подмигнул:

– Тогда до встречи!

Линда, кусая ногти, выждала несколько секунд и потом подозвала Чарли. Когда он приковылял к ее будке, молодая женщина сунула ему ключи:

– Держи. Я сейчас вернусь.

Прежде чем Чарли успел спросить, что за срочность, Линда уже выскочила на улицу.

В толпе пешеходов светлый костюм Карлоса бросался в глаза. Держась на расстоянии, Линда последовала за ним по противоположной стороне улицы. Карлос шагал неторопливо, время от времени останавливаясь, чтобы посмотреть на свое отражение в витрине, пригладить волосы и поправить галстук. В конце концов он повернул на Уордор-стрит и зашел в небольшое французское бистро.

В окнах бистро висели красные занавески высотой до середины окна. Только привстав на цыпочки, Линда смогла увидеть, как официант ведет Карлоса через зал. Какая-то блондинка замахала и улыбнулась ему. «Что ж, – подумала Линда с некоторым облегчением, – если он мне изменяет, то хотя бы с женщиной…»

Но оказалось, что машет блондинка официанту. А Карлоса проводили к диванному уголку в глубине ресторана, и там он, оставаясь на ногах, с кем-то заговорил. Собеседника Линда не могла разглядеть, зато видела руку, которая погладила Карлоса по ягодицам. Потом этот человек наклонился к Карлосу и поцеловал его в щеку. Всего один краткий миг Линда отчетливо видела его лицо. Этого было достаточно. Все правда. О господи, все это правда! Арни Фишер и Карлос – любовники.

Линда помчалась обратно по Уордор-стрит, не помня себя, не замечая никого и ничего, не глядя на дорогу. Машины резко тормозили, чтобы не сбить ее, а одна чуть не врезалась из-за этого в автобусную остановку. Линда добежала до телефонной будки, влетела в нее и стала судорожно вытряхивать из карманов мелочь, пока не вспомнила, что звонки в полицию бесплатные.



В эту ночь у Линды с Карлосом был секс. Она не хотела интимной близости с ним после увиденного, но нужно было притворяться, будто ничего не произошло. Потом, когда ей показалось, что он заснул, Линда выскользнула из кровати и беспокойно заходила по комнате. Наконец она без сил опустилась на табурет перед туалетным столиком.

Карлос только делал вид, что спит. Он едва заметно приподнял верхние веки и любовался прекрасным обнаженным телом Линды, пока она сидела и смотрела на себя в зеркало. В ложбинке между грудями поблескивал золотой Стрелец. Явно поглощенная тяжелыми мыслями, Линда взяла кусочек ваты, выдавила на него немного крема и стерла с лица макияж. «Что-то с ней не так», – подумал Карлос. И в игровом зале она вела себя странно, и секс был совсем не такой страстный, как обычно. Когда Линда ложилась обратно в кровать, Карлос сделал вид, что проснулся. Подложив руку ей под голову, он нежно потрепал ее по волосам, потом перекатился и лег на Линду сверху, и они снова занялись сексом. После того как он кончил, Линда отвернулась к стене.

– Что не так? – прошептал Карлос.

– Ничего, – ответила Линда. – Просто устала.

Карлос еще раз сжал молодую женщину в объятиях и поцеловал в затылок. Он никогда не говорил Линде, что любит ее, но сейчас ему очень захотелось в этом признаться. Карлос приподнялся на локте и шепотом произнес ее имя. Однако Линда притворилась спящей. Тогда он осторожно убрал с ее лица прядь волос и сам тоже заснул.

В темноте Линда открыла глаза и уставилась на занавески. Ей казалось, что сердце в ее груди превратилось в камень. Вдруг эта старая ведьма ошибается? Может, Карлос просто раскручивает Арни Фишера на бабки, обещая секс, и на самом деле они не любовники? Но Линда понимала, что в отчаянии просто хватается за соломинку.



Карлос проснулся и оделся первым. Затем он опустился у кровати на колени и тихонько потряс Линду за плечо:

– Прости. Я опаздываю на работу. Не подбросишь меня?

Линда облегченно перевела дух. Хорошо, что больше ему ничего не надо. Она тоже быстро оделась.

Машину Линда вела молча. Выглядел Карлос неряшливо: костюм помялся, галстук валялся на приборной панели, суточная щетина на скулах и подбородке отнюдь не украшала его лицо. Карлос включил радио и закинул руку на спинку водительского сиденья. Линду все еще мучили угрызения совести.

– Высади меня здесь, – попросил Карлос на подъезде к автомастерской.

У гаража он вышел, но не закрыл дверцу, а перегнулся через пассажирское кресло, чтобы напоследок поцеловать Линду.

– У тебя все нормально? – спросил Карлос, ласково взяв ее за подбородок.

Линда кивнула, и тогда Карлос пошел вдоль гаражей к своей автомастерской, что-то насвистывая себе под нос. Вдруг Линда заметила, что его галстук остался лежать на приборной панели. Она даже не стала глушить мотор, выскочила из машины и побежала вслед за Карлосом. Если полиция арестует его, Линде лучше не иметь при себе ничего, что бы их связывало.

В мастерской юный помощник Карлоса Джонни сидел в наручниках между двумя полицейскими, а трое следователей изучали содержимое шкафов и документы, что успели найти к этому моменту. Заслышав свист Карлоса и его приближающиеся шаги, полицейские напряглись и заняли позицию для захвата. Едва Карлос успел вытащить из кармана ключи…

– Полиция, Карлос! – заорал Джонни.

– За ним, за ним! – крикнул по рации один из оперативников внутри мастерской, обращаясь к коллегам, сидящим в патрульной машине за углом. В одно мгновение Карлос развернулся и помчался к тупику в конце двух рядов гаражей. Патрульная машина обогнула угол и с ревом пронеслась мимо Линды, которая выронила галстук и побежала обратно к своему «капри».

Захлопнув дверцу, она сорвалась с места, не зная, куда ехать, – только бы подальше от гаражей. Но едва Линда собралась свернуть с идущей вдоль гаражей улицы, как услышала громкий удар, вопль и визг тормозов.

Впереди был пешеходный проход из гаражного комплекса на улицу. Линда прижалась к обочине, потому что заметила впереди красный почтовый фургончик, который врезался в фонарный столб. Из кабины выполз водитель. Он держался за голову, а из раны над правым глазом текла кровь.

Все еще в шоке, хватая ртом воздух, Линда медленно тронулась с места. Карлоса нигде не было видно. Объехав патрульный автомобиль, вставший посреди проезжей части, Линда увидела группу полицейских у почтового фургона. Один из них говорил по рации.

Линда знала, что ей следует двигаться в противоположную сторону, но разве она могла уехать, не узнав, удалось ли Карлосу скрыться? Пока Линда кралась на машине мимо фургона, один из копов замахал ей, чтобы она ехала быстрее. И тут Линда увидела Карлоса.

Его зажало между фонарным столбом и почтовым фургоном. Белый костюм был залит кровью. На искаженном от боли лице таращились невидящие глаза, изо рта струилась кровь – на асфальте у столба уже натекла большая темная лужа. Полицейский с рацией качал головой, а другой покрыл верхнюю половину тела Карлоса пустым почтовым мешком. У Линды на глазах прекрасный кремовый костюм Карлоса медленно превращался в алый.



В дверь забарабанили так сильно и так настойчиво, что Белла приготовилась к полицейской облаве. Но когда она подошла к двери, то услышала, что с другой стороны всхлипывает и зовет ее Линда.

Как только Белла открыла дверь, подруга упала ей на грудь:

– Я убила его, Белла! Убила! Ты должна мне помочь. Прошу тебя! Господь всемогущий, помоги мне, я его убила!

Линда задышала судорожно, как будто ее вот-вот вырвет, и Белла потащила подругу к раковине в ванной комнате.

– Хорошо, – сказала она. – Успокойся. Что случилось?

– Он был весь в крови, – билась в истерике Линда. – Ничего не «хорошо»! Это я! Я убила его!

Белла зажала ей рот ладонью.

– Прекрати! – потребовала она. – А то сейчас весь квартал на твои вопли сбежится.

Линда осела на пол и зарыдала.

Тогда Белла повела подругу в спальню, где налила стакан виски, и сама держала его, пока Линда пила. Потом Белла так же влила в нее второй стакан, уложила на кровать и села рядом.

– Расскажи по порядку, как было дело, – снова велела она.

Пока Линда рассказывала, она непрерывно вертела в пальцах медальон:

– Он мертв, Белла. Он мертв.

– Я поняла. Кто мертв?

– Это она велела мне так поступить. Это она сказала, чтобы я позвонила в полицию и сообщила о ворованных машинах в его гараже. – Внезапно Линда сорвала цепочку с шеи и бросила в угол спальни. – Сука! – (Белла молча гладила подругу по спине и ждала продолжения.) – Говорила про него всякие гадости, Белла. Но я же не знала… Клянусь, я ничего не знала! Всю эту ночь мы были вместе… и я смотрела на его красивое лицо, прекрасное тело и не могла поверить, что ее слова – правда. Как это возможно, когда вот он, лежит со мной рядом? И я решила, что она ошиблась… но было слишком поздно. Я уже позвонила в полицию. Уже рассказала им о нем, и ничего изменить нельзя. Они ждали его, когда он утром пришел в свой гараж. Он побежал и… – Линда закрыла лицо руками, но и сквозь слезы она продолжала говорить, ей просто необходимо было все рассказать Белле. – Его сбил фургон, он погиб на месте. Там было столько крови!

– Значит, это был несчастный случай, – сказала Белла.

– Нет, это моя вина! – выкрикнула Линда, вскочив с кровати, хотя едва держалась на ногах, измученная слезами, чувством вины и горем. – Я ненавижу Долли до мозга костей!

Белла никогда еще не слышала в голосе подруги столько яда.

– Знаю-знаю. – Белла подошла к Линде, встала рядом, протянула руки, и подруга припала к ней, как маленький ребенок к матери в поисках утешения.

Положив подбородок Белле на плечо, Линда уставилась в пространство невидящим взглядом:

– Она старая злая ведьма, Белла. Жестокая и беспощадная. Из-за нее я сама себе казалась жалкой и ничтожной, из-за нее я засомневалась в Карлосе. Я ненавижу ее так сильно, что, кажется, готова убить.

Глава 24

Долли сидела в своем «мерседесе» на парковке ресторана «Литл шеф», что возле трассы на Брайтон. На пассажирском сиденье спал Вулф. Машину она поставила в дальнем углу, но так, чтобы хорошо видеть и въезд, и всю парковку. У Долли кончалось терпение: она провела здесь около получаса, а его все не было. Нервно постукивая пальцами по чемоданчику у себя на коленях, Долли смотрела по сторонам и все сильнее тревожилась: что, если он вообще не приедет?

Чтобы чем-то занять себя, она вынула записную книжку и стала перечитывать ход последнего этапа ограбления и список того, что еще предстояло сделать. Долли не смогла сдержать вздох. Линда так и не нашла подходящий грузовик, который смог бы заблокировать инкассаторскую машину спереди. Долли осознавала, что Линде, должно быть, нелегко смириться с тем, что ее Карлос – двойной агент. Но ведь нужно же понимать, что есть вещи посерьезнее любовных утех, уж на это девчонке должно хватить ума. А Карлос, зависящий от денег и расположения Арни, был серьезной угрозой их плану. Ни в одной из трех девушек Долли никогда не будет уверена на сто процентов, однако сейчас ей придется довериться Линде. Вот только бы строптивица сообразила изменить голос, когда звонила в полицию насчет делишек Карлоса…

Внезапно Долли стукнула по чемоданчику кулаком, разбудив Вулфа на соседнем сиденье.

– Где ты, черт бы тебя побрал?! – крикнула она. – Поторопись же, негодяй! К Гарри ты никогда не опаздывал.

Эта встреча была важна, как никакая другая. Если она не состоится, то не состоится и налет – не больше и не меньше. Долли позвонила Брайану Маршаллу и сказала, что работает на Роулинса. Теперь Гарри мертв, но семья поручила ей собрать от его имени оставшиеся долги. В голосе Маршалла слышалось сомнение, но тем не менее он согласился на встречу, хотя с тем же успехом мог дать деру, и Долли уже не сумела бы его отыскать.

Пока она так сидела и гнала от себя мысль, что придется сообщать остальным вдовам об отмене плана, на стоянку въехал «ровер» и остановился на противоположной от «мерседеса» стороне. Долли осталась на месте: она должна была убедиться, что «ровер» приехал один и не привел за собой хвост. На этой стадии подготовки неосторожность недопустима.

Брайан Маршалл выпил уже полфляжки виски, но дрожь не унималась. В страхе мужчина оглядел стоянку: он не знал, чего ждать, кто была та женщина, с кем он договорился тут встретиться. К счастью для Долли, Маршалл решил, что лучше приехать, чем потом всю жизнь прятаться. Его рука потянулась к карману, где лежала заветная фляжка. Ненавидя себя за слабость, он глотнул еще виски.

Пьянство Маршалла шло рука об руку со страстью к азартным играм, и десять лет назад он перебрался из легальных казино в клуб Арни Фишера, где разрешались более высокие ставки. Там-то Брайан и познакомился с Гарри. Роулинс был обаятелен, всегда дружелюбен и как будто искренне интересовался тем, как у Брайана дела и чем он занимается. В одной из пьяных бесед Маршалл рассказал, что женат на сестре владельца фирмы «Самсон» – одной из крупнейших охранных фирм в стране. С этого момента и начались его крупные неприятности, хотя Брайан об этом тогда не знал…

Роулинс продолжал выказывать дружеское расположение Маршаллу, давал взаймы, поощрял крупную игру не по средствам. Брайан понятия не имел, какой опасный человек Гарри, пока однажды не позволил тому взять на себя его семитысячный долг Арни Фишеру. После этого Маршалл оказался у Роулинса на крючке.

Гарри терпеливо выжидал. Прошел почти год, прежде чем он потребовал возврата денег, которых, как ему было известно, у Маршалла не было. И тогда Роулинс предложил следующее: он забудет о долге и сверх того даст еще семь тысяч, если Маршалл узнает для него маршруты, которыми инкассаторы «Самсона» возят крупные суммы денег. Эти маршруты постоянно менялись, зачастую – прямо перед выездом машины. Вот и все, что попросил у Маршалла Роулинс, и пообещал, что, получив маршруты, оставит Брайана в покое.

Загнанный в угол, объятый ужасом, Маршалл не мог отказать. Обещанию Роулинса он не верил, но все равно очень надеялся на то, что тот его сдержит. Когда в газетах сообщили о неудачной попытке ограбления, он облегченно перевел дух – и вдруг этот телефонный звонок… Опасаясь, что на встрече с загадочной дамой речь пойдет о чем-то похуже долга Роулинсу, Брайан подготовился. Он просунул руку под сиденье, чтобы проверить, на месте ли заготовленный конверт, как вдруг пассажирская дверь распахнулась. От страха Брайан чуть не выскочил в другую дверь. К нему в машину села женщина в темных очках и с чемоданчиком в руках.

Долли сразу почуяла запах алкоголя. Красное, опухшее от многолетнего пьянства лицо Маршалла вызывало отвращение. Воротник его костюма в тонкую полоску был усыпан перхотью.

– Я здесь не ради семи тысяч, – сказала Долли, глядя перед собой.

Маршалл зажмурился. Если она не хочет денег, значит дела его совсем плохи.

– Я знал, что это случится снова, – заныл он. – Это же фирма моего шурина! Он будет разорен!

Долли продолжала сидеть с непреклонным видом, поскольку Маршалл явно боялся ее и надо было поддерживать в нем этот страх, чтобы добиться своего. На заднем сиденье она заметила детское автокресло. «Мистер Маршалл сделает все, о чем его попросят», – подумала Долли.

– Здесь десять тысяч, – сказала она и раскрыла чемоданчик, лежащий у нее на коленях. При виде пачек денег Маршалл выпучил глаза. Долли захлопнула крышку. – Больше, чем вы получили в прошлый раз.

– В прошлый раз мне обещали, что он будет последним, – жалобно завыл Маршалл. – Роулинс дал мне слово! Он сказал, что отпустит меня, и…

– Роулинс мертв. – Сердце Долли сжалось от боли, когда эти слова слетели с ее губ, однако нельзя было показывать Маршаллу, что у нее есть сердце. – И несмотря на то что погибло три человека, вы свои семь тысяч получили. Также Гарри Роулинс взял на себя ваш карточный долг.

– Вы говорили, что вам не нужны те семь тысяч!

– Если вы свою часть сделки выполните, то не нужны. Если же не выполните…

– Срать я хотел на ваши угрозы! – перебил Маршалл эту бессердечную тварь в образе сидевшей рядом с ним женщины. Он не знал, на кого она работает, но сразу проникся к ней ненавистью. А виски придало ему уверенности. – Я банкрот, поэтому можете требовать с меня столько денег, сколько пожелаете. Мне нечего вам дать. И достать для вас маршруты я тоже не смогу, потому что шурин усилил меры безопасности… Ну и что вы теперь будете делать?

Долли холодно посмотрела на Брайана.

– Если вы не выполните свою часть сделки, – сказала она так, словно Маршалл ее не перебивал, – долг снова перепродадут братьям Фишерам. Вам известно, кто такие братья Фишеры, не так ли, мистер Маршалл?

В один миг алкогольная храбрость растаяла, и кровь отлила от лица Брайана. Лично он не был знаком с Фишерами, но о их репутации был наслышан.

Долли продолжала:

– Достанете для меня маршрут – и ваш семитысячный долг забывается, а после ограбления вы получаете вот эти десять тысяч. Фишеры вряд ли будут столь же любезны, так что вы должны радоваться моему предложению. – Долли открыла дверцу и вышла, забрав с собой чемоданчик и многозначительно задержав взгляд на детском автокресле.

Маршалл вцепился в руль; у него дрожали губы. Долли шагала через парковку размеренно и твердо. Ей было наплевать на него и на его семью. Брайан взялся за ключ зажигания. Вот бы сейчас сбить машиной эту ведьму, забрать деньги и исчезнуть. Мысль не задержалась в его голове – Маршалл был трусом.

Вынув из кармана фляжку, он залпом допил все, что там оставалось. От жалости к себе, жене и детям у него на глазах выступили слезы, голова налилась тяжелой болью. Но потом он услышал тот голос, который говорил с ним каждый раз, когда Маршалл выпивал: да все нормально, шурин застрахован, семья уже смирилась с тем, что Брайан пьяница… Никто и не удивится, если даже потом все выплывет наружу. От него не ждут ничего хорошего. А ему так нужны деньги! Десять тысяч фунтов… Он расплатится со всеми долгами и, может, даже откроет свое собственное дело…

Когда Долли добралась до «мерседеса», сердце у нее билось так часто, что готово было вот-вот выпрыгнуть из груди. Просто чудо, что она сумела пересечь бесконечную парковку таким спокойным шагом. Нельзя было показывать Маршаллу, как она нервничает. «Держи спину ровно, – шептала Долли сама себе. – Расправь плечи». Возле машины она остановилась, положила чемоданчик на крышу и прислонилась спиной к дверце. Оттуда, где сидел Маршалл, это выглядело бы так, будто она никуда не торопится и ждет, когда он примет решение. На самом деле Долли нужна была опора, чтобы не упасть. С пассажирского сиденья на хозяйку смотрел маленький Вулф. Должно быть, он недоумевал: почему хозяйка не садится с ним рядом?

На другом конце парковки Маршалл словно прирос к месту. «Ну давай же, – мысленно подгоняла его Долли. – Давай». Не слишком ли резка она была с ним? Не слишком ли мягка? Что, если Брайан раскусил ее блеф и сейчас просто уедет? Может, надо было не запугивать, а уговаривать этого пьянчугу, пожалеть его, наврать о том, как уважал его Гарри? «Давай же, Маршалл, пожалуйста!»

Двигатель «ровера» ожил. Долли затаила дыхание: ее будущее сейчас зависело от того, в каком направлении поедет Маршалл. Он вывернул с парковочного места и направился к Долли. Облегченно переведя дух, она заставила себя снова собраться. «Ровер» остановился прямо перед ней, и Маршалл протянул через окно конверт, который заготовил заранее:

– Тут маршруты, даты и точное время каждого на месяц вперед, но я хочу, чтобы вы заплатили мне сейчас же и пообещали, что о карточном долге забыто раз и навсегда.

Долли взяла конверт и отдала Маршаллу чемоданчик:

– Обещаю, мистер Маршалл: если информация в конверте достоверна и полиция не узнает о наших планах, то карточный долг будет забыт. Даю вам слово.

Как только Маршалл скрылся из виду, Долли села в свою машину и отдалась радостному восторгу. У нее все получилось! Она подхватила Вулфа и поцеловала его в макушку. Песик встал задними лапами на колени Долли, передние положил ей на грудь и внимательно слушал, что она ему говорит:

– Папочка гордился бы нами, мой милый. И девочки так обрадуются! У нас все складывается, Вулф, все складывается так, как запланировал Гарри. – Но последние слова резанули ей слух. Все шло совсем не по плану Гарри. Все было совсем не так, как он задумал…

Долли крепко обняла Вулфа, вспомнив о том, какая ужасная трагедия помешала Гарри осуществить последнее дело. Теперь у его жены есть силы и стимул закончить то, что он начал.

Очистив голову от печальных мыслей, Долли стала думать о девушках. Они так близки к финишной прямой… Да, Линда все еще не нашла машину для блокировки инкассаторов, да, им еще надо привыкнуть к оружию, к набитым ватой комбинезонам, к бензопиле, да, надо будет выучить точный маршрут – но как далеки они уже от тех слабых, плачущих, скорбящих вдов, которые несколько месяцев назад встретились в сауне. С тех пор они стали командой. Долли улыбнулась. Со всеми их недостатками, перепадами настроений, неопытностью… они – команда. Ее команда. И ничто и никто их теперь не остановит.

Глава 25

Резник и Эндрюс сидели в машине перед домом толстухи Фран с девяти утра. Сейчас, в четверть одиннадцатого, несмотря на работающий обогреватель, в салоне было все еще холодно. И очень дымно. Эндрюс задыхался от сигаретного дыма, но стоило ему приоткрыть окно для глотка свежего воздуха, как Резник немедленно приказывал его закрыть. Эндрюс терпеть не мог оставаться наедине с инспектором. С Фуллером он имел хоть какую-то поддержку, а так был совершенно беззащитен перед нападками Резника. Участок был погружен в хаос после ограбления ювелирного магазина, провалившейся облавы на мастерскую Карлоса и погони, приведшей к его гибели. Требовалось писать многочисленные отчеты, обрабатывать улики, опрашивать свидетелей – людей не хватало, и кому-то из команды Резника пришлось остаться в офисе, чтобы помочь с бумажной работой. Эндрюс представил себе, как Фуллер сидит в теплом кабинете, попивая чаек. И рядом с ним никто не курит!

– Сэр! – окликнул он Резника, привлекая внимание к тому, что происходило за окном автомобиля.

По тротуару тащила свою огромную тушу квартирная хозяйка Боксера Дэвиса. Через каждые десять ярдов она останавливалась, ставила пакеты с покупками на асфальт и переводила дух, после чего ползла дальше со скоростью улитки. Когда Фран подошла ближе, полицейские расслышали позвякивание бутылок в ее пакетах.

– Вот ты ж!.. – воскликнул Резник, когда Фран наклонилась, чтобы подтянуть сползающие колготки, и при этом безразмерная грудь женщины чуть не вывалилась из лифа блузки. – Закрой глаза, Эндрюс. Невинным детям вроде тебя на такое смотреть нельзя.

Эндрюс, не подумав, ответил:

– Я уже видел женскую грудь, сэр.

– Такая тебе точно не встречалась. – Резник открыл дверцу автомобиля, швырнул окурок в придорожную канаву и направился вслед за толстухой.

Фран свернула на неухоженную, заросшую дорожку. Ворота открывать не пришлось – они всегда были распахнуты, перекосившись на одной ржавой петле. Квартирная хозяйка привалилась к двери и достала из кармана ключ.

– Эй!

От громкого окрика прямо у нее за спиной Фран испуганно дернула головой.

– Фран, хотим задать тебе еще пару вопросов.



В квартире толстухи стояла отвратительная вонь, в которой смешались запахи кошек, пива, пищевых отходов и немытого тела. Гостиная была пыльной и темной; похоже, побитые молью плотные занавески не раздвигались уже много лет. Резник помог Фран снять плащ, а Эндрюс подхватил пакеты с алкоголем и отнес их к двери в столовую.

– Присаживайся, дорогуша. Как самочувствие? – осведомился Резник.

Ему было в высшей степени наплевать на самочувствие Фран, но нужно быть с толстухой помягче, чтобы она согласилась сотрудничать. Инспектор аккуратно сложил ее плащ, перекинул через спинку стула, а сам сел на пуф перед креслом, куда Фран опустила свое массивное тело.

Под правым глазом квартирной хозяйки все еще виднелся синяк, хотя теперь в нем преобладали желтые и фиолетовые тона, а не темно-синие и черные, как несколькими днями ранее. Ссадины были залеплены пластырем, отчего лицо выглядело еще хуже, чем раньше, а одну сторону головы выбрили в больнице, чтобы наложить шов.

Эндрюс глянул на часы. Каждый раз, когда Резник играл роль «хорошего копа», сопровождающий его полицейский засекал время. Тот, при ком Резник протянет в этой роли дольше минуты, получал с остальных по десятке.

– Ну а теперь, дорогуша, пришла пора рассказать нам о том, кто это с тобой сделал, чтобы мы посадили его под замок, – самым ласковым своим тоном произнес инспектор.

Фран улыбнулась и похлопала Резника по руке:

– Вы очень милый.

От ее холодных и потных пальцев-сосисок Резнику было очень щекотно и хотелось отодвинуть руку, но инспектор сдержался.

– Я бы и рада была все вам рассказать, – продолжала она, – да вот беда – ничего не помню. И я не вру. Меня ударили по голове. Правда, я не могу вспомнить кто. А может, не хочу. Знаете, так бывает из-за травмы. Доктор это вам подтвердит. Подсознание блокирует то, что мы не хотим помнить, – вот так он сказал, кажется.

– Ты все позабыла не из-за травмы, а из-за денег, Фран. Откуда у тебя деньги на выпивку?

Эндрюс отвел взгляд от часов. Все, конец. Пятнадцать секунд!

– У меня все-таки бизнес, знаете ли! Я могу себя обеспечить! – сказала Фран.

– Что ты будешь делать, если он вернется, а? Нальешь ему виски?

– Он не вернется! – в страхе взвыла Фран. – Зачем ему возвращаться?

Резник продолжал давить:

– Так ты же явилась к нам в участок, дорогуша. Пришла по собственной воле… А теперь мы пришли тебя навестить. Что, если он следит за тобой? – (С каждым его словом Фран становилось все страшнее.) – Он не производит впечатления чуткого и терпимого человека. Если ему покажется, что ты с нами сотрудничаешь, то он может навестить тебя снова. Но стоит тебе сказать, кто он такой, и мы тут же схватим его и упечем за решетку.

А ты, дорогуша, сможешь спокойно сидеть в своей чудной квартирке и наливаться пивом в полной уверенности, что он не постучится в твою дверь в ближайшие пять-десять лет.

К концу его речи Фран испускала душераздирающие всхлипы, выжимая из легких воздух резкими, короткими толчками, отчего ее живот с шумом вздымался и опускался. Эндрюсу стало жаль несчастную толстуху настолько, что он даже вынул свой носовой платок и протянул ей. Фран громко высморкалась. И тут Резник вскочил на ноги так порывисто, что опрокинул пуф.

– Арестуй ее за препятствование работе полиции! – приказал он Эндрюсу. – Давай, дорогуша, поднимайся. Мне надоело слушать твое вранье.

Фран взвыла и протянула руку Эндрюсу. Тот, как всегда не подумав, протянул в ответ свою ладонь, и Фран ухватилась за нее, как утопающий за соломинку.

– О-о-о-о, не арестовывайте меня! Я вам все рассказала. Я больше ничего не помню, честное слово, ничего!

Эндрюс освободился от хватки Фран и попытался вытащить ее из кресла. С тем же успехом он мог бы тянуть слона.

– Пожалуйста, не забирайте меня, – причитала Фран. – Ах, если бы Боксер был здесь… Он бы позаботился обо мне.

– Боксер мертв, – процедил Резник. – Его убил тот же человек, который отколошматил тебя до полусмерти.

Фран завыла еще громче. Эндрюс отступил, спасая барабанные перепонки. Резнику достало порядочности, чтобы сделать перерыв и дать женщине время выплакаться. Когда пауза показалась ему достаточной, инспектор присел перед квартирной хозяйкой на корточки.

– А теперь слушай меня внимательно, Фран, – жестко произнес Резник. – Если тебе заплатили, чтобы ты держала рот на замке, то мы с тобой серьезно поссоримся.

– Мне не…

– Заткнись и слушай, потому что мое терпение на пределе! Я знаю, что тебе было больно, но другим было больнее. – Резник вскочил, схватил один из ее пакетов с бутылками и сунул Фран прямо под нос. – Откуда у тебя деньги на все это? Можешь не врать, будто аренда твоего клоповника приносит хоть какой-то доход. Кто тебе заплатил? Говори, Фран, кто?

Пока Резник размахивал тяжелым пакетом, одна из ручек лопнула, и бутылки посыпались на пол. На ковре растеклась пивная лужа. Фран зашлась в новом приступе воя:

– А-а-а-а, мое пиво! Мое пиво! – Женщина закрыла лицо руками и зарыдала.

От раздражения на то, что у него никак не получается расколоть несчастную толстуху, Резник побагровел:

– Ты скажешь мне, кто напал на тебя! Ты скажешь, кто дал тебе деньги…

– Я не знаю! Не знаю! Уже тысячу раз вам говорила. Пришел какой-то приятный человек и спросил Боксера, я проводила его наверх. Второй пришел позднее… Тот, который избил меня. Я не знаю ни первого, ни второго. Клянусь. А больше ничего не помню.

– Попытайся все-таки вспомнить! – рявкнул Резник.

– Я тогда очень устала. И сказала той женщине…

Резник прервал ее:

– Какой женщине?

– Той, которая звонила. Я ей сказала, что он ушел.

– Минуточку! – Резник вцепился в новую деталь. – Боксеру звонила женщина?

– Да, я же только что вам сказала.

Эндрюс заметил, что Резник опять заговорил ласковым тоном.

– Когда, Фран? – выпытывал он. – Когда она звонила?

– Вообще-то, она звонила два раза. Сначала поговорила с Боксером. – Фран опять опустила голову в ладони. Растерянная, обессиленная, она теряла нить разговора.

– А второй раз? – Резник подождал, не ответит ли Фран, потом опять повторил вопрос: – Послушай, милочка, это очень важно. Что ты делала, когда она позвонила во второй раз?

– Смотрела телик.

– Что показывали?

Фран подняла на Резника осмысленный взгляд:

– «Улицу Коронации».

– Хорошо. Значит, женщина позвонила, когда шла «Улица Коронации». Что она сказала?

– Что связь оборвалась, когда она звонила в первый раз. Но Боксер-то уже ушел с тем приятным человеком, поэтому она просто повесила трубку, когда я ей об этом сказала. О боже, Боксер! – прошептала Фран, как будто рядом никого не было. – Больше я никогда не увижу своего Боксера.

– Помоги мне найти того, кто убил Боксера, Фран, – призвал Резник. – Если у тебя были хоть какие-то чувства к Боксеру, помоги мне!

Фран схватила Резника за локоть.

– Он приходил ко мне в больницу, – шепнула она. – О Боже, спаси меня! Он приходил в больницу и сказал, что убьет меня, если я хоть что-то вам скажу.

«Я сам тебя убью, к чертовой матери, если ты не скажешь мне», – подумал Резник, а вслух сказал:

– Я не дам тебя в обиду, дорогуша.

– Он был такой высокий, с темными волосами. С холодными такими глазами, будто ледяными. И это не бродяга какой-нибудь, а настоящий джентльмен. Холодный, жестокий, безжалостный джентльмен!

Резник на мгновение позабыл, что нужно дышать. Он вытащил из внутреннего кармана куртки фотографию и показал ее Фран:

– Это он?

Фран отодвинула снимок от себя, чтобы сфокусировать на нем взгляд, и тогда Эндрюсу стало видно, что это портрет Гарри Роулинса из кабинета инспектора, с дырой во лбу от дротика. От напряжения Резник весь вспотел, лицо его покраснело.

– Нет, не он, – сказала Фран.

– Посмотри как следует! – заорал Резник, тыча портрет Роулинса в лицо Фран. – Это был он, так ведь?

– Нет.

– Да! Это был он! Гарри Роулинс – тот человек, который избил тебя до беспамятства. Скажи, ну, скажи мне. Я знаю, что это он!

Эндрюс так и не успел набраться смелости, чтобы вмешаться: пробудилась к жизни и затрещала его рация.

– Ты не можешь поговорить за дверью? – набросился на него Резник.

Эндрюс неохотно повиновался.

Ответив на вызов, он вернулся. Резник по-прежнему тряс перед Фран портретом Гарри Роулинса и выкрикивал один и тот же вопрос:

– Это был он? Он?!

Эндрюс прикинул, не вызвать ли Фуллера, чтобы тот успокоил старика, но потом испугался, что станет посмешищем для всего участка из-за того, что не сумел сам справиться с разбушевавшимся пенсионером. Разумеется, никто не усомнится в том, что описание бандита, как его запомнила Фран, подходит к Роулинсу, но с тем же успехом оно подходит и к половине лондонцев. И почему это Резник так уверен в том, что толстуху разукрасил оживший мертвец, недоумевал Эндрюс. Наконец он решился и положил руку Резнику на плечо:

– Сэр, по рации только что пришло важное сообщение…

– Заткнись, Эндрюс! – взревел Резник и стряхнул с себя ладонь констебля. – Фран как раз собиралась признать, что ее изукрасил Гарри Роулинс, да, Фран?

Несчастная женщина посмотрела на Резника. В ее глазах стоял ужас перед возможными последствиями ее признания.

– Нет, это был не Гарри Роулинс. Это был… Тони Фишер.



Пока они молча возвращались в участок, Эндрюс искоса поглядывал на Резника, соображая, не следует ли доложить о его странном поведении старшему инспектору. Резник казался опустошенным и вымотанным. Похоже было, что он наконец сдался. Инспектор даже не закурил, а ведь в машине он всегда дымил сигаретой. Уже у самого участка Эндрюс рискнул заговорить:

– Так я насчет того сообщения, сэр. Оно было от Фуллера. Парень, сбитый почтовым фургоном, – это Карлос Морено. Он был автомехаником братьев Фишеров.

Резник не подал виду, что слышал хоть слово из сказанного Эндрюсом. Он все так же смотрел в окно ничего не видящим взглядом.

Глава 26

Результатами своей работы за утро Фуллер был весьма доволен – без висящего над ним Резника он успел столько всего сделать. Дополнительную радость доставляла мысль о том, какое утро было у Эндрюса. Наверняка отвратительное.

Фуллер подготовил для Резника подробный отчет об обыске гаража Карлоса с перечнем всех подозрительных находок. Похоже, им наконец-то удалось найти улики против братьев Фишеров. Среди машин в мастерской был коричневый «ягуар» с повреждениями в передней части и с фальшивыми номерами в багажнике. Когда их проверили по полицейской базе, то оказалось, что машина с такими же номерами фигурировала в одном деле в Манчестере: несмотря на преследование полиции, водителю удалось скрыться. Фуллер велел снять с автомобиля отпечатки пальцев и просиял, когда услышал, что и внутри и снаружи машины найдены пальчики обоих братьев Фишеров и Карлоса, но фальшивые номера были чистыми. Вот она, настоящая полицейская работа, это вам не охота за привидениями! Фуллер был счастлив: Фишеры были живы-здоровы и их вот-вот арестуют.

Сержант уже поговорил со старшим инспектором Сондерсом и сообщил о гибели Карлоса, а также об отпечатках пальцев Фишеров на «ягуаре». Фуллер все еще надеялся на перевод в команду, расследующую ограбление ювелирного магазина, и полагал, что теперь его шансы на это выросли. Старший инспектор поздравил сержанта с прекрасной работой, однако затем опять заговорил о чертовом Джордже Резнике.

– Где ваш босс? – спросил Сондерс. – Все еще гоняется за тенями?

– Не могу сказать, сэр, – сказал Фуллер.

– Как только они вернутся, – велел Сондерс, – передайте, что я хочу видеть Резника и Эндрюса по очереди, у меня в кабинете. Проследите за тем, чтобы инспектор не ушел, не встретившись со мной.

В головной офис Фуллер вернулся с самодовольной ухмылкой на лице. На самом деле он знал, где был Резник, и знал, что тот чуть не силой заставлял Фран сказать, будто ее избил Гарри Роулинс. Эндрюс рассказал товарищу всю эту историю по рации. Фуллер надеялся, что констеблю хватит духа использовать эту информацию против инспектора.

И теперь Фуллер наблюдал за тем, как Резник и Эндрюс заходят в офис. «Вот оно, – торжествовал сержант. – Настал тот день, когда этого старого пердуна наконец-то выпрут на пенсию». На лице Фуллера неудержимо расплывалась улыбка, и Резник ее заметил:

– Чему ты, черт возьми, радуешься?!

– Я установил личность механика Фишеров, сэр. Эндрюс вам не передал?

Резник пожал плечами – ему это было не интересно.

– Тоже мне. Я добился от этой толстухи Фран признания о том, что ее измочалил Тони Фишер.

Фуллер от неожиданности потерял дар речи. Эндрюс вскинул брови и замотал головой.

– Она очень напугана, – заговорил констебль, – и никогда не даст показаний в суде. Можно арестовать Тони Фишера, но мы же знаем, что он никогда не признается, а без показаний жертвы зачем вообще все это затевать? Фишера тут же выпустят, и он пойдет и снова поколотит бедную женщину… или даже убьет.