Карл оскорбленно выпрямился — похоже, Тесс больно задела его гордость.

— Будь я один, я бы разобрался с ним без всякой полиции. Но поскольку в машине были вы, я решил, что будет лучше просто сбросить «хвост».

— Больше никакого дурацкого рыцарства, поняли? У меня, между прочим, оружие всегда с собой, да и разрешение есть. Так что я прекрасно могу сама постоять за себя. И мой приятель, зная это, давно уже бросил привычку изображать из себя этакого мачо!

— А может, зря?

— Что, черт возьми, вы хотите этим сказать?!

— Я хочу сказать… — Карл замолчал, чтобы перевести дыхание. Судя по всему, ему удалось справиться с изрядной долей адреналина, бурлившей в крови после недавней сумасшедшей гонки, потому что, когда он снова заговорил, воинственности в его голосе явно поубавилось. — Я знаю, что вы способны о себе позаботиться. Но все-таки этот парень преследовал нас!

— Да я в этом и не сомневалась, — вздохнула Тесс. — Просто я не в восторге от ваших методов.

Карл сбросил скорость, ища глазами место, где можно развернуться.

— Вы уже дали мне это понять. Хотите сделать это еще раз, да еще таким тоном?

— Каким еще тоном?!

— Тоном большого босса: дескать, я начальник, ты дурак. Между прочим, я тоже служил в полиции. И не стоит вытирать об меня ноги.

Тесс уже открыла было рот, чтобы объявить во всеуслышание, что профессионал из него, как из собачьего хвоста сито, но тут же осеклась. Карл бегает, высунув язык, зная, что не получит за это и медного гроша, в отличие от нее, чье время все-таки оплачивалось, хоть и не слишком щедро. Внезапная мысль заставила ее поперхнуться. А почему он делает это? Что ему до давным-давно забытых дел?

Вместо этого она заговорила о другом:

— Между прочим, на что вы сейчас живете? Вы ведь на пенсии?

— Мое колено, — лаконично бросил он.

— Не поняла… При чем тут ваше колено?

— Ну упал-то ведь я в служебное время, когда шел через парковку. Конечно, я мог оказаться там когда угодно, но раз в рабочее время, то мне сделали операцию, заменили сустав — и все бесплатно. Правда, заживало все долго, так что под конец у меня начались дикие боли в спине, и мне потребовалась еще одна операция — на этот раз на позвоночном диске. К этому времени я провалялся на больничной койке уже больше полугода, так что по выходе из клиники тут же получил инвалидность. Я вышел на пенсию в неполных тридцать пять лет. Основание — полная профнепригодность.

— Наверняка многие вам позавидовали бы.

— О да. В царстве безногих и одноногий король!

Тесс расхохоталась:

— Хорошо сказано. Сами придумали или это из очередного фильма?

— Не помню. — Теперь он вел машину так, словно кузов был битком набит тухлыми яйцами, и «сатурн» полз со скоростью старого паралитика.

Глава 22

Отправившись спать, Тесс, сама не зная зачем, прихватила с собой все бумаги и распечатанные файлы по делам Тиффани Гантс и Люси Фэншер. Каждую последующую ночь, едва добираясь до постели от усталости, она перечитывала и пересматривала имевшуюся у нее информацию, пока не выучила наизусть все подробности. Только после этого могла спокойно заснуть. Это продолжалось с тех пор, как они вернулись из поездки на Ноттинг-Айленд.

Не стала исключением и минувшая ночь. Наутро она проснулась, разбуженная поцелуем Кроу, собиравшим разбросанные листы и складывавшим их на столик неподалеку от кровати.

— Как… твоя… — Она с трудом выговаривала слова, еще не успев полностью вернуться к реальности, — работа?..

— Все в порядке. Мы жили в «Игуанас»[20] почти до самого конца празднования Кинко де Майо.

— Круто, — улыбнулась она, зевая и думая о том, что обожает «Игуанас».

— Да, но все эти оголтелые парни только и делали, что вопили: «Да здравствует День независимости!»

— Ну и что?

— Ничего.

— Это ведь и есть мексиканский День независимости, Кроу. Они его считают таковым. Это их право.

— Ничего общего с Днем независимости он не имеет. — Кроу сложил все ее бумаги, освободив место, чтобы сесть с ней рядом, и включил свет. Ей нравились тепло его тела и легкий запах сигарет, вдыхая который она чувствовала себя бесконечно счастливой. — Кинко де Майо, — продолжал он, обнимая ее и скользя рукой по ее груди, словно пытаясь отыскать спасительный предлог, чтобы остаться с ней на ночь, — всего лишь ежегодный праздник по случаю победы над французами в морском сражении неподалеку от Пуэблы. А мексиканский День независимости отмечается 16 сентября.

— Обожаю тебя за то, что ты такой умный и образованный, — засмеялась Тесс.

— Тогда докажи мне это…



Секс, который на большинство людей действует успокаивающе, Тесс всегда приводил, наоборот, в возбуждение, которое подолгу не давало ей заснуть. Она задумчиво наблюдала, как на потолке колыхались расплывчатые тени, вспоминая о многочисленных тревогах и заботах последних дней. Нужно было постараться забыть обо всем и выспаться как следует, но… Когда она впервые почувствовала это беспокойство? Когда взялась за это дело? Нет. Когда встретилась с Карлом Дьюиттом? Тоже нет.

А может, когда она врезала Микки Печтеру? Или несколькими неделями позднее, когда в ее жизнь вошел доктор Армистед? Она думала, что Кроу спит, однако его рука, лежащая у нее на животе, внезапно шевельнулась и сдвинулась ниже. Пальца двигаются то быстрее, то медленнее, но неизменно доставляя ей огромное удовольствие.

— Ты когда-нибудь была беременна? — спросил он.

— Господи, нет. Что за странный вопрос?

— Совсем не странный. Иногда это случается и с такими людьми, как мы с тобой, даже с теми, кто только и делает, что предохраняется. Но за все время, пока мы с тобой, у тебя ни разу не было задержки.

— Откуда ты знаешь? Ты что, высчитываешь мой цикл?

— Только приблизительно. Но я давно заметил, что есть несколько дней в месяце, когда ты становишься страшно раздражительной, нервозной, и еще пять, когда ты особенно страстна. Это связано с изменениями в женском организме.

Она уткнулась в его плечо:

— Поверишь ли, я сама этого не замечаю.

— Невероятно. Даже самки животных это чувствуют. По-моему, даже в самых глухих племенах женщины следят за этим.

— Почему тебя вообще интересует этот вопрос?

Он обнимал ее сзади, и она не могла видеть его лица, только слышала шепот.

— Иногда мне кажется, что я мог бы точно определить дни твоей овуляции. Хотя, не исключено, я слишком самоуверен.

— Очень может быть, — отозвалась Тесс. — А тестер, конечно же, у тебя между ног?

— Что ты имеешь в виду?

— То, чем ты собираешься проверять мою способность к зачатию.

— О да, ты права.

— Ну еще бы, ты ведь большой специалист, мистер Кинко де Майо.

Он рассмеялся, прижимаясь к ней еще теснее, так что дрожь, сотрясавшая его тело, передалась и ей.

Но внезапно Тесс замолчала и вздохнула совсем невесело.

— Что такое? — спросил Кроу.

— Что ты сделал с моими бумагами? — Она взяла всю стопку и, отложив уже прочитанные листки, погрузилась в изучение материалов.

— Мне никогда не приходило в голову попросить список вещей, которые были обнаружены в доме Тиффани после убийства. Я не знаю, что нашли там копы Фредерика, но в любом случае они должны были сделать съемку помещения и всего, что в нем находилось. Карл составил список, среди вещей был календарь, и в нем были отмечены дни. Теперь мы должны разобраться, что это за дни — те, когда Алан Палмер отсутствовал, или это просто календарь женского цикла. В каждом месяце были отмечены два-три дня. Календарь валялся в ящике стола. Возможно, убийца случайно уронил его туда. Тогда возникает вопрос: правильно ли наше предположение о том, что убийцей был кто-то посторонний, не знакомый с Люси? Но Алан вряд ли стал бы прятать его, даже если календарь был связан с его алиби, правильно?

— Так кто же положил его в ящик, в таком случае?

— Люси. Она вела календарь своего цикла, пытаясь вычислить дни, когда не существовало опасности забеременеть. Вообще это самый ненадежный и устаревший метод, но многие женщины все еще им пользуются.

Тесс нашла среди бумаг список, составленный Карлом. Да, среди вещей, находившихся в доме, был календарь с отмеченными днями в трех последних месяцах жизни Люси Фэншер. Эти дни совпадали с отъездами Алана, их он и выбрал для убийства.

Но вскрытие показало, что отмеченные дни имели полную физиологическую корреляцию с состоянием ее организма на момент смерти. Возможно, именно тогда, когда она начала отмечать дни в календаре, сверяясь со своими биоритмами, и начался отсчет ее последних месяцев жизни.



— Женщины это делают? — краснея до корней волос, спросил Карл у Тесс.

— Некоторые. Я так полагаю. Это не очень эффективный способ контрацепции. Но можно использовать и для противоположной цели, например, чтобы забеременеть, когда мужчина не подозревает о такой возможности. В точно высчитанный тринадцатый день цикла женщина может добиться того, что ей нужно.

— Господи, Тесс. — Карл так низко наклонил голову, что едва не ткнулся носом в меню, которое держал в руках. Она была счастлива, что смогла вытащить его из дома в субботу — во второй раз за неделю, чтобы позавтракать. Провести его в ресторан еврейской кухни было очень даже удачной идеей. Карла немного смущали остроумные и находчивые официантки, и он даже толком не разобрался в блюдах, которые им предлагали.

— От подруг, которые были одержимы идеей забеременеть, мне доподлинно известно, что вообще-то это не самый действенный метод. Странно, что они на него полагались. Но, с другой стороны, странно было бы, если они полагались и на что-то иное.

— Что вы имеете в виду? — Карл обеспокоенно поднял голову.

— Это были всего лишь легкие, ни к чему не обязывающие отношения.

— И, по-моему, никто не собирался заводить ребенка.

Не намекал ли он на некоторое сходство этой ситуации с их отношениями с Кроу.

Тесс пропустила его слова мимо ушей.

— Да, все очень просто. Даже если бы они хотели забеременеть, им вовсе не нужен был этот календарь.

— Я не совсем вас понимаю.

— Карл, я бы не хотела смущать вас излишними деликатными подробностями. Могу только сказать, что для молодой женщины, если она сильно влюблена в своего партнера, не так сложно забеременеть, коль она этого хочет. И календарь ей для этого совсем не нужен.

— Но почему?

Тесс понизила голос.

— Боже мой, потому, Карл, что когда вы влюблены, вы каждый день занимаетесь сексом.

Она оглянулась на стоящую рядом с их столиком официантку, которая ожидала, когда они сделают заказ.

Карл, все еще чувствуя себя неловко, заказал сэндвич с ростбифом, суп, сваренный по заверению Тесс, из цыпленка, и мацу Тесс предпочла креплах (еврейские вареники) и кишкас с подливкой.

— Я и не думал, что вы так осведомлены в сексуальной жизни, — сказал Карл. — Тогда, наверное, для вас совершенно очевидно, что человек, совершивший эти преступления, получал от своих действий сексуальное удовлетворение. А значит, человек этот был не совсем нормален. Скорее всего, даже абсолютно ненормален, и у него не могло не быть проблем в сексе.

— Вы разговаривали с кем-нибудь из подруг Люси о ее сексуальной жизни?

Карл еще сильнее покраснел.

— Не так прямо, как это могли бы сделать вы, но я обсуждал с ними некоторые аспекты. И каждая подтвердила, что ее партнер был безупречен, как она сама говорила. Во всяком случае, она никому не дала повода заподозрить, что ее что-то не устраивало.

— И тем не менее, наши с вами точки зрения не противоречат друг другу. Люси вела календарь своего цикла, и для нашего убийцы ее пунктуальность представляла немалую проблему. — Тесс едва не произнесла вслух то, что могло бы заставить Карла нырнуть от смущения под стол. — Мы не знаем, с какой именно целью она это делала — чтобы забеременеть или чтобы предохраниться, и поэтому не можем составить представления о том, как он использовал этот факт в своих целях. Что касается его сексуальных проблем, то это тоже могла быть своеобразная уловка. Он мог убеждать женщин в том, что у него проблемы, чтобы разжалобить и склонить к сексуальным отношениям. Или другой вариант: он мог говорить им, что мечтает завести ребенка.

— О, опять, оказывается, все дело в ребенке, — отозвался Карл. — Думаю, он уверял их, что хочет подождать до свадьбы. Знаю я таких парней.

Тесс кивнула. В этом предположении они с Карлом действительно совпадали.

— Молодым женщинам вроде Люси и Тиффани он, вероятно, казался очень романтичным. Кроме того, он мог быть очень изобретательным и предлагать им альтернативные варианты получения удовлетворения. — Тесс снова попыталась подобрать наиболее нейтральную словесную форму для выражения своих мыслей.

— Альтернативные? Что вы имеете в виду? — Карл оглянулся в некотором замешательстве, словно поблизости обязательно должен был находиться кто-то, кто внимательно прислушивался к их разговору. Но все посетители вокруг были настолько сосредоточены на содержимом своих тарелок, что никто даже головы не поднял, чтобы посмотреть на своих соседей.

— Хорошо. Попробуйте вообразить, что бы было, если бы он сам был женщиной.

— Зачем это?

— Я первым осматривал все вещи в ее доме, я видел материалы этого дела и уверен, что она не очень долго смогла бы держать все в секрете.

— Ну хорошо, а случай из реальной жизни с Биллом Типтоном? Он проходил по делу как человек, вступивший в брак пять раз. Никто и предположить не мог, что это женщина — Дороти Типтон, пока она не умерла.

— Это невозможно.

— Но это было. Билли удалил обе груди, а о шрамах, которые остались, говорил, что получил их при повреждении ребер в автокастрофе. Я не буду вдаваться в детали его интимной жизни, если вас это заинтересует, вы можете прочесть книгу о нем. Самое главное не это, а то, что такое возможно.

Внезапно мысль, которая очень давно подсознательно владела Тесс, снова всплыла в ее памяти, и на этот раз ей показалось, что она очень близка к разгадке какой-то тайны. Но это впечатление продлилось недолго.

— Разве они могли превратить женщину в мужчину? — спросил Карл с такими детскими простодушием и наивностью, что они выдавали его полную неосведомленность по части некоторых вопросов. Тесс поднесла ложку супа ко рту и задумалась над этим странным вопросом. «Разве они могли превратить женщину в мужчину?»

— Конечно, это задача не из легких, но…

Она снова попыталась понять, что же за необычное ощущение возникает у нее всякий раз, когда она вспоминает эту историю, но так и не смогла найти ответа.

— Но если Бекка Гаррисон смогла стать мужчиной, то, значит, она могла и взять себе имя Эрика Шиверса, мальчика, свидетельницей смерти которого была.

— Возможно, однако каковы мотивы… — Карл задумался.

— Но тут нет никакой связи с Аланом Палмером. Ничего, что прояснило бы для нас все, что мы о нем знаем. Мы могли бы попытаться выяснить кое-что через полицию, но как мы объясним им, зачем это нам нужно.

Некоторое время они молча сидели, погруженные в раздумья, пока Карл не заговорил снова.

— Скажите, есть ли такая вещь, которую не может скрыть женщина, притворяясь мужчиной?

— В каком смысле?

— Ну вы ведь меня понимаете… — Он сделал очень красноречивый жест рукой.

— Эрекция? Неужели у вас такое бедное воображение, что вы не можете себе представить приспособление, ее имитирующее?

— Я не это имел в виду.

— Тогда что?

Он снова неопределенно взмахнул рукой.

— Я не очень понимаю, на что вы намекаете.

— Сперма! — в смятении воскликнул ее собеседник, нервно оглядываясь по сторонам. — Семя! Вы не можете зачать ребенка без этого, тогда какой смысл во всех этих календарных заметках?

— Я не знаю, — неуверенно ответила Тесс которой не терпелось рассказать ему о том, что приходило ей в голову и что ей было известно. — Возможно, ни одна из этих версий не соответствует действительности. Может, нам стоит съездить во Федерик?

Карл понял, что она предлагает ему навестить семью Гантсов.

— Это нарушение всех правил.

— Совершенно верно. А вы полагаете, лучше сидеть в офисе, ожидая телефонного звонка, который никогда не состоится, и перечитывать уже известные наизусть документы в надежде, что, когда полиция наконец арестует этого парня, нам будет позволено прийти на пресс-конференцию и присоединиться к ним за столом перед публикой.

Карл размышлял с минуту, а затем согласился.

— Идемте.

— «Дикая парочка», — сказала Тесс, — Уильям Холден и Эрнест Боргин.

— Вы наконец посмотрели?

— Да, прошлой ночью. Конечно, это не «Однажды на Западе», но все равно ничего.

— Вы и этот фильм знаете?!

— Да, однако предпочитаю я все же «Однажды в Америке». — Тесс встала, отодвинув свой стул.

Карл улыбнулся так, словно она только что преподнесла ему самый долгожданный подарок.

Глава 23

Что-то изменилось во Фредерике, что-то такое, что не могло быть объяснено лишь событиями трехнедельной давности. Неужели прошло так много времени? Или, напротив, все случилось недавно? У Тесс вдруг появилось чувство, что она такая же старая, как и та женщина с Ноттинг-Айленда. Одно было очевидно: семейство Гантсов больше не считало ее своим другом и союзником. Разумеется, они вели себя очень сдержанно с самого начала, но настоящая холодность в их отношениях с Тесс появилась недавно. Возможно, дело в том, что во время их последней встречи рядом не оказалось того, кто обычно помогал им поддерживать беседу, — брата, который был в отъезде. Да и его говорливая и веселая супруга Кэтти тоже была на работе. А мать и отец совсем не были расположены к общению.

— Полиция уже приезжала к нам, — сообщил отец.

— Да, — откликнулась Тесс, — я полагаю, вы довольны.

— Вы действительно считаете, что это ее возлюбленный сделал? — Вопрос исходил от миссис Гантс, но, похоже, и ее муж был полон сомнений.

Карл постарался проявить свою провинциальную старомодную галантность.

— Поскольку целый ряд разнообразных событий и их взаимосвязь указывают нам на то, что он был замешан в историю с самого начала, я осмелюсь с большой долей вероятности утверждать…

— Мы знаем все, что там произошло… Всю эту неприятную историю. Но Тиффани была застрелена на кухне человеком, который проник в дом. И это был не какой-нибудь там сумасшедший, который собирался забрать с собой ее отрезанную голову. — Она явно давала понять, что усматривает большую разницу между смертью Тиффани и гибелью Люси Фэншер.

— Я прекрасно понимаю, как все это тяжело для вас… — заговорила Тесс. — Вы так долго верили в то, что она погибла от руки грабителя. Но мне все же необходимо задать вам несколько вопросов.

— Я не думаю, — возразил отец, — что мы сможем на них ответить. Все, что знали, мы уже рассказали полиции.

Дверь в переднюю распахнулась, и мрачная тишина взорвалась от веселого жизнерадостного крика. Внуки вернулись домой из школы. Тесс впервые увидела детей и была поражена тем, как сильно одна девочка похожа на Троя Планкетта, хотя тот и пытался отрицать, что является ее отцом. Хорошо, что гены любовника Тиффани не проявились в ней столь явно, как гены Планкетта. Девочка еще не достигла переходного возраста, но была почти точной копией своего отца.

Дети не обратили никакого внимания на то, что в гостиной сидят двое незнакомцев, и пробежали на кухню, сразу кинувшись к буфету и холодильнику.

— Можете взять все что хотите, — крикнула им миссис Гантс, — только не шумите и не деритесь.

— А можно содовую?

— Можно, но молоко и сок не трогайте.

На кухне послышался шум, а затем оттуда донеслись фразы, явно свидетельствовавшие о том, что дети приступили к процессу дележки.

— Можно я… — Тесс кивнула на дочку Тиффани, промелькнувшую в дверях.

— Нет! — Мистер Гантс резко повысил голос — Тесс даже вздрогнула от неожиданности.

— Только один вопрос. Это совсем не касается преступления, я бы хотела узнать, не говорила ли ее мать что-нибудь незадолго до смерти?

— Ей было тогда только четыре года. Она ничего не может помнить.

— Дети часто очень хорошо запоминают то, что предшествует драматическим событиям, связанным с их родителями, — возразила Тесс. — Иногда даже запоминают гораздо больше, чем взрослые.

— Вы собираетесь что-то спросить об Эрике? — уточнила миссис Гантс. — Что-то неприличное?

— Нет, я даже не буду упоминать его имени, как и о смерти Тиффани. Пожалуйста, позвольте мне поговорить с ней пять минут.

Оба супруга были крайне недовольны ее просьбой. Отчего они так отчаянно сопротивлялись тому, чтобы дочь узнала правду о случившемся с ее матерью?

— Пожалуйста, — снова попросила Тесс. — Пять минут, и я тут же уйду.



Дарби, казалось, совсем не испугалась, что к ней обращалась незнакомая женщина.

— Подождите, — отозвалась она, — я только допью коктейль. — Она поднесла стакан к губам, а затем, тщательно облизав пальцы, вымазанные в пирожном, подала руку Тесс и повела ее на задний дворик. Тесс подумала, что скорее всего Тиффани сделала бы в этой ситуации точно такой же жест.

— Ты помнишь маму? — спросила она, когда они уселись на ступеньке лестницы.

— О да! Она была красивая. Как мне хочется быть на нее похожей!

— Ты на нее очень похожа.

— Ночью она мне рассказывала всякие истории. Обещала купить собаку, но нам негде было с ней гулять, у нас тогда не было двора. — Девочка оглянулась вокруг. — А теперь двор есть, но собаки у меня не будет, потому что у многих на животных аллергия.

— Она никогда не говорила, что у тебя может появиться брат или сестренка?

— Вместо собаки?

— Нет, не совсем… Может, она как-то упоминала об этом?

Дарби была одета в розовую футболку и джинсы с молниями на щиколотках. Волосы у нее были темные, и длинная челка, свисая, закрывала пол-лица. Она выглядела не по годам взрослой, и поэтому Тесс не теряла надежды на то, что они смогут достичь взаимопонимания.

— Помню, она и в правду как-то раз спрашивала меня об этом.

— Неужели?

— В мой день рождения. Была вечеринка, мне подарили много подарков. Дядя Эрик принес мне кукольный домик. Он у меня до сих пор есть.

— И мама сказала…

— Она сказала, что, может быть, у меня к следующему дню рождения появится брат или сестренка. Но она сказала, если я этого захочу, а я ответила, что хотела бы щенка…

— Когда у тебя день рождения, Дарби?

— Семнадцатого марта, в день святого Патрика.

Тесс тут же сосчитала, сколько дней оставалось до гибели Тиффани.

Она задала Дарби еще пару вопросов, но вскоре у входа появилась миссис Гантс и потребовала, чтобы Дарби отправлялась делать уроки.

— Вы мне принесете щеночка в следующий раз, когда придете? — спросила девочка на прощание.

Ее бабушка не проронила ни слова, но по лицу ее было видно, как сильно она разгневана.

Они меня ненавидят, подумала Тесс. Наверное, вообще не позволили бы подойти к внучке, если бы это было в их силах. Разумеется, причина в том, что их совсем не устраивает наша версия гибели Тиффани, она слишком сильно расходится с тем, во что они верили столько лет, — что Тиффани погибла в результате несчастного случая от руки грабителя, когда была чуть ли не в двух шагах от осуществления своей мечты — от счастливого брака. Им совсем не хотелось знать, что она была глубоко несчастна все это время, что ее замечательные отношения являлись сплошной иллюзией. Им хотелось бы продолжать тешить себя мыслью, что она была довольна своей жизнью, хотя бы перед смертью.

Но так ли эта иллюзия была далека от реальности для нее самой? Если Тиффани действительно была влюблена и верила в любовь, значит, она была счастлива. По крайней мере, ее не терзали никакие подозрения до тех пор, пока однажды она не включила свет на кухне и не столкнулась лицом к лицу со своим безупречным любовником, который воплощал собой ее идеал. Но это был и тот самый человек, который в упор выстрелил ей в грудь и преспокойно удалился прочь.



— Это нечто, — пробормотал Карл, когда они покатили по шоссе назад в город. — Даже больше, чем нечто, я вообще не понимаю, что происходит. — Тесс была погружена в собственные размышления, и Карл сосредоточился на дороге, следя за машинами, то и дело обгонявшими их.

— Что? — спросила она наконец.

— Не уверен, но, кажется, я заметил знакомую машину.

— Ту самую?

— Да, темный седан. С иностранными номерами.

— Не потеряйте ее из виду на этот раз. — Тесс от волнения дотронулась до руки Карла.

— Почему?

— Давайте посмотрим, куда она едет. Может, это полиция следит за нами. Или…

— Вы думаете?

— Все возможно.

Карл свернул в переулок налево, снизив скорость до 65 километров в час, пропустил еще один автомобиль и не спеша поехал по правой стороне.

— Между нами очень маленькое расстояние, — заметил Карл, — он почти висит у нас на «хвосте».

— Попробуйте его пропустить, — предложила Тесс.

Карл последовал ее совету, свернув с дороги, которая тянулась от пригородов. Темный седан продолжал ехать за ними. Ослепительный свет фар не позволял разглядеть номера машины, но марка ее никакого сомнения не вызывала — «ниссан сентра».

Как только они миновали перекресток и покатили в южном направлении, Карл надавил на газ, стараясь оторваться от преследователя.

— Прибавьте еще немного, — сказала Тесс. — Может, нам удастся разглядеть его номера.

— А что я, по-вашему, пытаюсь сделать? — Он поехал еще быстрее, но «ниссан» по-прежнему держался рядом. Карл так разошелся, что обогнал несколько машин, остановившихся в ожидании разрешающего сигнала светофора, и Тесс всерьез забеспокоилась, как бы они не врезались в кого-нибудь в этом потоке или, еще того хуже, не выскочили бы на красный свет.

Однако на следующей развилке «ниссан» не повернул за ними. Карл не успел среагировать и сделать разворот, чтобы оказаться позади преследователей. Их машина быстро скрылась из виду.

— Все же полиция? — спросила Тесс.

— Не думаю.

— Неужели Эрик-Алан следит за домом Гантсов, чтобы узнать, кто к ним приходит? Или он за нами следил?

— Нет, — отозвался Карл, — он не может так рисковать. Помните, как он выглядит? С бородой, нормального телосложения. Я с ним долго беседовал, и вряд ли спутаю с кем-нибудь. Он никогда бы не решился близко подойти ко мне или к сержанту Крейгу.

— Но, возможно….

— Нет, невозможно. Он уже сжег мосты, порвал со всем — с этими местами, со своими женщинами — и назад не вернется.

Выехав на шоссе, они повернули в сторону Балтимора.

Эту дорогу Тесс прекрасно знала, и постепенно ее вид помог ей преодолеть тревогу.

— Карл…

— Да?

— Вы, кажется, что-то задумали.

— Ничего подобного, — возразил он. — И не собирался. Я всего лишь сделал логическое умозаключение, исходя из всех известных мне фактов. Он точно никогда не возвращался в Норт-Ист, никогда.

— Но он мог…

— Нет. Я бы узнал об этом. Люди всегда сплетничают, и наши тупоголовые репортеры не удержались бы, чтобы не написать об этом. Я исхожу не из того, что он мог бы сделать, а из того, что происходит на самом деле, вы же руководствуетесь тем, что подсказывают вам ваши чувства и воображение.

— Но вы можете знать не все.

— Я все знаю, — настаивал Карл. — Он не вернется.

— Не будьте так самоуверенны.

Он вскользь глянул на нее и снова отвернулся.

— Не будьте так наивны.

— О чем это вы?

— Когда мы поймаем этого парня, не удивляйтесь, если он окажет сопротивление. Он похож на того, кто так просто не сдастся.

— Это вы надеетесь, что он окажет сопротивление.

— Как бы то ни было, нам следует подумать о самообороне.

— Нам? Вам и мне? Или вы имеете в виду полицию?

— И то и другое.

— Вы хотите сказать, что они имеют законное право пристрелить его, как того парня из Балтиморского округа, которого убили, как только он вышел из телефонной будки?

— Вы ведь никогда не работали в оперативных отделах и вряд ли знаете, что такое врываться в дом среди ночи, чтобы арестовать того, о ком вам доподлинно известно, что это убийца пятерых человек. Неужели вы будете вести с ним дипломатические переговоры? Так вот, тот парень был именно таким. Не судите слишком поспешно.

— Я не сужу. Но в нашем с вами случае… — она постаралась вернуть себе самообладание и сосредоточиться на том, что хотела сказать минуту назад, — в нашем случае человека надо взять живым. Иначе каким образом мы сможем доказать его виновность? Нам известно, что он убил по крайней мере двух женщин, но ведь могли быть и еще жертвы?

— Полиции его признания не нужны, чтобы доказать его виновность. Он не прятал тела своих жертв, а оставлял их на месте преступления.

— В любом случае вопрос о его виновности будет решаться в суде. И мы не должны в это вмешиваться. Думаю, нас не погладят по головке, если мы выйдем за рамки своей компетенции.

— Не только суд имеет право на восстановление справедливости. Полиции предстоит немало работы, и возможно, мы с вами раскроем не одну важную тайну.

— Важную? Несколько минут назад вы уверяли меня, что мы вообще зря поехали во Фредерик.

— Да, пока кто-то не попытался следить за нами. Кого очень интересует то, чем мы занимаемся и что собираемся делать дальше.

— Я все еще склонна предполагать, что это была полиция, — заметила Тесс.

— Тогда считайте, что нам повезло.

Глава 24

В полицейском управлении что-то происходило. Более всего беспокойство было заметно на лице майора Шилдза, когда он расхаживал по кабинету в ожидании телефонного звонка. Однако телефон звонил лишь изредка. У Тесс появилось неприятное чувство, словно она оказалась в ловушке, из которой не было выхода. Ситуация явно складывалась не в их с Карлом пользу — в полиции, похоже, решили, что они выполнили свою работу и теперь их можно отстранить от этого дела.

Кризис длился три дня — вторник, среду и четверг. На третий день полного бездействия Тесс взяла записную книжку и принялась за свои заметки.

— Что вы делаете? — поинтересовался Карл, заглядывая через ее плечо. Он весь день провел за компьютером, печатая, читая новостные обзоры и отыскивая информацию о нераскрытых убийствах по всем штатам.

— Все это перебор. Надо проанализировать то, что нам уже удалось собрать.

— Это бессмысленно.

— Вы можете предложить что-нибудь получше?

Он отвернулся от компьютера и следил за тем, как Тесс лихорадочно строчила в записной книжке, занося сюда все, что ей на данный момент казалось наиболее важным и достойным внимания из полученной по делу Тиффани и Люси информации. Прежде всего она пыталась выявить все сходные моменты в гибели обеих женщин.

— Миловидные. Хрупкого телосложения. У обеих были не очень счастливые отношения с предыдущими любовниками. Обе работали в магазине.

— Хорошее место для того, чтобы познакомиться с женщиной в городе, где ты оказался впервые. — Карл отвернулся от компьютера и полностью сосредоточился на их беседе.

— Только в том случае, если этой женщине прежде не везло с мужчинами, — заметила Тесс. — Но, войдя в магазин и увидев в нем продавщицу, вы не можете быть на все сто процентов уверены, что встретили именно такую женщину.

— Да, это так, но кое-что вы все-таки не учитываете. Эти женщины были очень увлекающимися натурами, по словам тех, кто их знал. Возможно, это и делало их весьма неосторожными. Они вполне могли поделиться подробностями своей жизни с человеком, которого едва знали. И вот взгляните. — Он указал на одну из записей Тесс. — Они работали в ночное время. Ему ничего не стоило заходить туда каждый вечер. Думаю, у них был не такой уж большой выбор, так что ему нужно было только спросить: «Как у вас обстоят дела с бойфрендом, красавица?», и они выложили бы ему все, что было у них на душе. Он вполне мог завязать знакомство, спросив, как найти тут жилье или что-то в этом роде.

— Которое он тоже снял под фальшивым именем, и счета его были оформлены на фиктивное лицо.

— Ну что ж, пора начертить все это.

— Начертить?

— Ну да, как карту, чтобы лучше разобраться.

— Тем более, что не так уж много он перемещался — практически по прямой от Фредерика до Норт-Иста.

— Не знаю. Возможно, еще следует добавить, — он снял старую карту штата Мэриленд со стены и сделал на ней несколько пометок, — те места, где он провел ночь до этого. — Карл поставил галочку рядом с Сэйнт-Майклом, а затем, переместившись в нижний левый угол, отметил Спартину.

— Я не вижу тут никакой логики, — заметила Тесс.

— Подождите. — Карл достал из кармана шелковую зубную нить.

— Вы носите с собой зубную нить?

— У моего отца было заболевание десен. После каждого приема пищи мне приходится чистить зубы, иначе в старости меня ждет не самое приятное.

Он повернулся к карте и протянул нить между двумя точками — от Фредерика до Норт-Иста, а затем к тому месту, нахождение в котором убийца указывал в качестве своего алиби. Тесс подошла ближе и снова в голову ей пришла та мысль, туманная, едва уловимая, похожая на смутную догадку.

— Попробуем вот так. — Она сняла нить, соединяющую два города, и немного переместила ее. — А теперь смотрите.

Тесс склонилась над картой, примеряя конец нитки всякий раз к другому конечному пункту, и в итоге ей удалось расположить их таким образом, что получился почти идеальной формы треугольник, верхний угол которого упирался в самую значимую в имеющейся у них информации точку — Ноттинг.

— Почему вы решили, что вся эта история связана с Ноттинг-Айленд?

— Я вам объясню, — ответила Тесс. — Потому что там есть то же, что было и везде — вода.

— И что это значит?

— Вода. Везде вода. Везде, где он жил, рядом была вода, и он, так или иначе, был близок к ней. Дом Тиффани находился неподалеку от Монокаси, у дома Люси тоже протекает река, и вот здесь, в этой точке в Ноттинге, поблизости залив.

— Но это мало что объясняет из того, что происходило на суше, Тесс.

— Зато дает нам право полностью исключить города Мэриленда. Речь идет не просто о том, кто любит воду, а о том, кто нуждается в близости к воде. Я специально осматривала места, где стояли дома Тиффани и Люси — они находятся очень близко к реке.

— Вот как?

Вопрос этот задал не кто иной, как майор Шилдз, скромно остановившийся в дверях и наблюдавший за ними. Никто из них не заметил, как он появился.

— Вы нашли какое-то направление? — поинтересовался майор у Тесс.

— Нет. — Она криво усмехнулась.

— Ничего особенного, — добавил Карл, моментально принявший несерьезный вид. Тесс продолжала изучать карту, исподволь поглядывая на своего напарника. Им нужно было скрыть свою тревогу и не поддаться панике.

— Ну а мы кое-что все же выяснили, — сообщил майор.

— Да?

— Не хотите съездить в центр Мэриз-сити?

Тесс и Карл переглянулись. Они понимали друг друга без слов. Нельзя было упускать такую возможность — а вдруг им наконец удалось бы найти его? Но признаться в этом было невозможно.

— Думаю, — отозвался Карл, — нам туда ехать не стоит.

— Не стоит? Я полагал, вы проявите интерес к этому расследованию, Карл. Почему вы не хотите ехать в Мэриз-сити?