– Да, что?
– Боже мой, Наман, что случилось?
В трещине между дверным косяком и куском картона промелькнул владелец магазина, один темный глаз уставился на Гейл.
– А, это вы, – сказал он и отворил дверь еще шире, чтобы она могла видеть его. И еще попытался улыбнуться уголком рта. – Одна из лучших моих покупательниц.
– Я ничего не знала, – пробормотала Гейл. – Что тут у вас случилось?
– Пожар, – ответил он.
– Когда?
– Несколько дней тому назад.
– Но как же это вышло?
Наман лишь покачал головой, давая понять, что ему совсем не хочется об этом говорить.
– Давайте, – попросила Гейл. – Расскажите мне.
– Какие-то парни в грузовике. Проезжали мимо и бросили что-то в окно. Как это там называется? Ах да. Коктейль. Коктейль Молотова. Бутылка с горючим веществом. Она пробила стекло, ударилась о книги, и сразу занялся пожар.
– О господи, – пробормотала Гейл и, щурясь и всматриваясь, попыталась оценить ущерб. – Можно войти?
– Здесь небезопасно.
– Ничего, – отозвалась она. – Я девушка крепкая.
Он посторонился, давая ей пройти. На штативах были установлены два больших фонаря, другого освещения в помещении, видимо, не было.
– Вот и электричество еще не подали, так что пришлось протянуть два провода с удлинителями, позаимствовать электроэнергию у соседа. Вообще все не так плохо, как кажется. После работы пожарных все промокло, в подвале стоит вода, безнадежно испорчены тысячи книг. На заднем дворе у меня мусорный бак, бросаю туда книги, которые уже не спасти. Ну а остальные перебираю, книгу за книгой, выискиваю те, что подлежат спасению.
– Все это просто ужасно. Скажите, а тех, кто сделал это, поймали?
Наман покачал головой.
– Но зачем им понадобилось нападать на ваш магазин?
– Они называли меня террористом, – ответил он.
– О, Наман…
– Увидели имена ряда авторов на обложках книг в витрине, и я тут же превратился в парня, устроившего взрыв на стоянке у кинотеатра. Хорошо, что пока они просто подожгли магазин. Могли бы вернуться и сегодня и обвинить меня в отравлении воды.
– Такие поступки… они показывают безобразную сущность некоторых людей.
– Да, – кивнул он.
– Прямо не знаю, что и сказать. А может, мне стоит поговорить с мужем? Если повезет, он сумеет их выследить.
– Ваш муж?
– Ну да, он работает в полиции. Недавно стал детективом.
– Вроде бы вы не упоминали об этом раньше, – заметил Наман.
– Наверное.
– Я бы точно запомнил. – Он поднял голову, взглянул на потолок. – Мужчина из квартиры наверху, он тоже детектив. Только частный. Работает не на полицию, а на себя.
– Вот как?
Наман кивнул:
– Но он уехал. И не думаю, что вернется. Ладно. – Он подошел к прилавку, там были разложены книги, которые он сортировал и раскладывал по коробкам. – Что бы вам хотелось сегодня? Магазин, как видите, не работает, но если у меня найдется книга, вас интересующая, и она не очень повреждена, могу отдать вам ее бесплатно.
– Я хотела… искала, – тут она запнулась.
– Что именно?
– Ну, это носит личный характер.
– Вот как.
Гейл засмеялась:
– Но если найду, непременно заплачу вам за нее. Так что…
– Что за книга?
– Ну… всякие там советы о брачных отношениях. О разных проблемах, с которыми сталкиваются семейные пары.
– Ой, не говорите! Вам совсем не обязательно…
Она снова рассмеялась:
– Это не то, что вы подумали.
– Я ничего такого и не сказал.
– Зато я знаю, о чем подумали. Дело в том, что Ангус – это мой муж – и я… мы с ним никак не придем к согласию, стоит ли заводить детей. Я очень хочу, а он сомневается.
– Вон оно как. Не уверен, есть ли у меня книги на эту тему. В хорошем состоянии или испорченные. А знаете, можно поискать в книжном отделе торгового центра. Или же посмотреть в интернете.
– Да, наверное. Просто… мне всегда нравилось приходить к вам. Я люблю книги, особенно старые книги. Люблю их запах.
– Теперь они все пропахли дымом, – грустно заметил Наман.
– А вы собираетесь снова открыть свою лавку?
– Там видно будет. Прежде надо привести все в порядок.
– Извините, что отрываю вас от дел. Мне страшно жаль. – Гейл развернулась к выходу, уже шагнула к двери и споткнулась о какой-то предмет. – До чего ж я неловкая, – пробормотала она. Наклонилась и подобрала с пола залитую водой книгу. Она уже успела высохнуть и стала вдвое толще.
– Наверняка пойдет в мусорный контейнер, – заметила она. И посмотрела на название. «Смертельные дозы: авторский справочник по ядам».
– Я ее возьму, – сказал Наман и протянул руку.
Гейл отдала ему книгу.
– Не думаю, что ее стоит выставлять на видном месте, раз всякие сумасшедшие обвиняют вас бог знает в чем. – Она нервно усмехнулась.
– Да, – согласился с ней хозяин лавки. – Пожалуй, не буду.
ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ
Дэвид Харвуд вернулся домой.
Отец сидел в гостиной перед телевизором, смотрел Си-эн-эн.
– Только что говорили про наш Промис-Фоллз, – заметил Дон, когда сын прошел мимо.
Но Дэвиду это было неинтересно. Он направился на кухню, где в дальнем углу на прилавке держал свой ноутбук. Взял его, положил на стол, уселся, придвинув стул.
Потом услышал топот – кто-то спускался по лестнице. И через секунду на кухне появился Итан.
– Ну, выяснил, что произошло с Карлом? – спросил Итан. – Он что, пил воду и заболел, да?
– Нет, – ответил Дэвид, открыл браузер и забегал пальцами по клавиатуре, заполняя поле поиска по ключевым словам. Он не отрывал глаз от экрана. – Я хотел сказать – не знаю.
– А почему ты тогда спрашивал, был он в школе или нет?
– Послушай, Итан, я занят!
– А что с его мамой? Она пила воду?
– Итан! – рявкнул Дэвид. – Позже с тобой поговорим.
Мальчик нахмурился, развернулся и вышел из кухни.
Дэвид вписал «Брэндон», затем «Уортингтон», «Бостон» и «банк». Слово «банк» он добавил, чтобы сузить круг поиска, выделить информацию о Брэндоне Уортингтоне, который получил срок за ограбление банка.
Сразу же всплыло несколько историй. О том, как грабителя арестовали, о приговоре. По недолгому опыту работы в «Глоуб» Дэвид знал, что судебные процессы освещаются теперь не так подробно, как прежде, процессов полно, и репортеров просто не напасешься. В прессе освещались лишь самые сенсационные истории, дошедшие до судебного разбирательства. Однако дело Уортингтона все же привлекло к себе внимание, поскольку в нем присутствовала одна любопытная подробность. Оказывается, в банке, который он ограбил, работал его отец. Не в том самом отделении, но в той же финансовой корпорации.
Брэндон также упоминался и в более поздних публикациях об аресте его родителей в связи с неудавшимся похищением Карла Эдом Ноблом. Расследовалась также их причастность к попытке покушения Эдда Нобла на Саманту Уортингтон в прачечной. Вся эта история закончилась перестрелкой с Кэлом Уивером и арестом Нобла.
Ну и досталось же Сэм от этих людишек, подумал Дэвид. Какая-то шайка полных безумцев. Были готовы на все, лишь бы отобрать сына у Сэм, увезти его неведомо куда и воспитывать самим.
Но никакой новой информации для себя Дэвид в этих историях не почерпнул. То были древние истории, если случившееся несколько лет тому назад можно назвать древней историей. А он искал что-то новенькое. Что могло объяснить, почему владелец прачечной сказал, что некто по имени Брэндон искал Саманту.
Тогда он сузил поиск до последних семи дней.
И тут же всплыла статейка из раздела новостей одной из бостонских газет. Раздел назывался «Хэнк расследует», Дэвид помнил его еще со времен своей работы в «Глоуб». Хэнк, женщина репортер, всегда умела нарыть какую-то грязь, и на этот раз речь шла о преступной халатности сотрудников исправительных заведений. После ареста Гарнета и Иоланду Уортингтон переправили в Бостон, где им должны были предъявить обвинение. И вскоре после этого у Иоланды случился сердечный приступ.
Ее поместили в больницу, а Брэндон, которого содержали в тюрьме при старом коррекционном центре в Бриджуотере, направил в администрацию запрос о разрешении выдать пропуск, чтоб он мог навестить свою мать. В тот момент состояние Иоланды расценивалось врачами как критическое, возникли опасения, что, возможно, для Брэндона это последний шанс увидеть свою мать в живых.
И разрешение было выдано.
Перед тем как войти в палату интенсивной терапии, Брэндон попросил охранников снять с него наручники. Разве это хорошо, твердил он, предстать перед матерью, которая, возможно, видит своего сына в последний раз, вот так, в наручниках?
И наручники сняли.
Брэндону разрешили войти в отделение реанимации без сопровождающих. Сопровождающие его полицейские решили, что здесь только один вход и выход. Офицер полиции уселся у входа в палату и дал Брэндону десять минут.
Согласно показаниям полицейских, Брэндон находился за шторкой и говорил с матерью, когда в реанимацию вошел мужчина в халате санитара, решив проверить состояние больной. И Брэндон не преминул воспользоваться выпавшим ему шансом. Схватил мужчину мертвой хваткой за горло, и тот потерял сознание.
Позже санитар давал показания перед камерой. «Он был примерно моего роста и телосложения, но, боже, до чего силен! Обхватил рукой за шею, как крюком, и я вырубился».
Брэндон забрал его халат, вышел из двери реанимации и спокойно прошел мимо полицейского.
С тех пор его никто не видел.
Снимок Брэндона показывали по телевизору и печатали в газетах, граждан просили немедленно сообщить в полицию, если они встретят этого человека. Репортеры писали: «Полиция предупреждает: к этому человеку приближаться не стоит. Он очень опасен».
Дэвид просмотрел все эти материалы дважды – на тот случай, если вдруг что-то упустил. К примеру, его очень интересовал один факт: знали ли в полиции, куда мог направиться Брэндон и почему.
Но ничего не нашел.
Однако Дэвид был твердо уверен: они знали. И еще был готов побиться об заклад, что кто-то из бостонской полиции или тюрьмы предупредил Саманту о возможном появлении Брэндона.
Поэтому она и сбежала.
Интересно, подумал Дэвид, уведомили ли об этом происшествии местную полицию. Он достал телефон, нашел номер Барри Дакворта и позвонил ему на мобильный. Он понимал: у главного детектива сегодня полным-полно работы, тот занимается расследованием заражения водопроводной воды. Но попробовать все же стоит.
Дакворт ответил после четвертого гудка.
– Дакворт. Ты, Дэвид?
– Да, я.
– Если речь идет о твоем боссе, на меня не рассчитывай.
– О Рэнди?
– Если хочешь его найти, даю наводку. В настоящий момент он прикован наручниками к железной двери на станции по водоочистке.
– Что?
Дэвину показалось, что кресло под ним покачнулось. Он вспомнил о своем недавнем разговоре с Финли, о том, как тому несказанно повезло, что на его заводе незадолго до катастрофы резко повысили производство продукции.
Но возможно ли такое?
Неужели Рэнди каким-то образом…
– Что-то я не понимаю, – пробормотал Дэвид. – За что его арестовали? Потому как… не знаю, имеет ли это отношение к делу, но он резко повысил выпуск продукции прямо перед…
– Просто путался под ногами, вот и пришлось его приструнить. Так что можешь сходить его поприветствовать. Ну и потолковать заодно, заставить умерить пыл. И не лезть в мои дела.
– Какие именно?
– Да любые, которыми я занимаюсь, но особенно здесь, на станции по водоочистке. Он думает, что вернется в кабинет мэра, а у меня для него новости. Ему этого кабинета не видать как своих ушей.
– Ладно, ладно. Но ведь не поэтому…
– Давай, живо выкладывай, что тебе надобно, Дэвид.
– Что тебе известно о Брэндоне Уортингтоне?
– Кто это, черт побери?
– Слышал про Гарнета и Иоланду Уортингтон? Они наняли одного идиота, чтоб тот похитил ребенка Саманты Уортингтон, и затем в прачечной-автомате…
– А, да, вспомнил. Карлсон, Ангус Карлсон, он занимался этим делом, но я знаю, о чем ты говоришь. Брэндон, который сын, да? Тот, который сидит в тюрьме?
– Уже не сидит.
– Отпустили?
– Он сбежал. – И Дэвид вкратце пересказал Дакворту детали побега. – И сдается мне, он сейчас в Промис-Фоллз.
– Уверен, бостонская полиция уже связалась с нашими. Послушай, Дэвид, если вдруг увидишь его, тут же позвони мне. Правда, я тут по уши завяз во всем этом дерьме.
– Я беспокоюсь о Сэм и Карле. Думаю, они сбежали именно поэтому и…
– Мне пора, Дэвид, – сказал Дакворт и отключился.
– Что ж, и на том спасибо, хрен собачий, – выругался Дэвид.
– А я все слышал, – сообщил Итан из гостиной.
Не выпуская мобильника из рук, Дэвид попробовал еще раз позвонить Сэм. Только бы она ответила! Она ведь видит, кто ей звонит. Если она ответит, Дэвид скажет, что знает, почему она так поспешно уехала из города, знает, что Брэндон бежал из тюрьмы и разыскивает ее. И еще скажет, что поможет ей, чего бы это ему ни стоило.
Телефон звонил, но Сэм не отвечала.
Надо написать, решил он.
И быстро набрал эсэмэску: «Знаю о Брэндоне и почему ты уехала. Позволь мне помочь, пожалуйста. Перезвони как только сможешь».
Он отправил сообщение. Убедился, что текст отправлен. И долго смотрел на экран телефона в надежде увидеть три маленькие точечки, означавшие, что Сэм уже пишет ему ответ, и размышлял над тем, куда она могла уехать.
Дэвид не знал, есть ли у нее другая семья. Потом вспомнил: вроде бы она как-то раз упомянула, что ее родителей уже нет в живых. Так что скрываться у них она не сможет. До тех пор, пока все это не закончится.
До тех пор, пока Брэндона не схватят.
Похоже на то, что Сэм не собиралась отвечать или возвращаться к нему, и Дэвид отложил телефон на столик.
Наверное, сказал он себе, беспокоиться о ней незачем. Вполне возможно, что Сэм контролирует ситуацию и неплохо справляется с этим. И когда кто-то предупредил ее, что Брэндон на свободе, она быстро собрала все необходимое, схватила Карла, они уселись в машину и укатили прочь. С учетом того, через что ей пришлось пройти и сколько неприятностей ей доставили родители Брэндона и этот придурок Эд Нобл, это, возможно, было мудрым решением.
«И я в ее решениях и планах приоритетного места не занимал», – подумал Дэвид.
Да и с какой стати?
Как только Брэндона схватят, Сэм вернется, и отношения между ними продолжатся.
В том нет сомнений.
Но неужели ей так трудно ответить на его телефонный звонок? Или на эсэмэску?
Разве что…
Разве что Сэм подозревает какую-то западню. Ведь в прошлом клан Уортингтонов не раз надувал ее, причем довольно успешно.
А может, она считает, что Брэндон добрался до него, до Дэвида? Что в руках у него оказался его телефон, вот он и звонит с него и шлет эсэмэски в надежде выяснить, где находятся Сэм и Карл?
Может, они уже в пределах досягаемости?
И тут вдруг в голову Дэвиду пришла новая страшная мысль.
Может, Сэм не отвечает, потому что Брэндон уже нашел их?
ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ
Дакворт
Такое ощущение, будто я попал на лекцию по химии где-то в колледже.
Тело Тейта Уайтхеда по-прежнему лежало на парапете у резервуара в ожидании, когда приедет медэксперт со своей командой – а когда это будет, одному богу известно; Рэндал Финли был по-прежнему прикован наручниками к двери у входа в здание водоочистительной станции. А Гарви Оттман проводил для меня обзорную экскурсию и читал краткий курс под названием «Очистка воды 101». Его прервал звонок от Дэвида Харвуда, но когда я закончил разговор с ним, Оттман продолжил:
– Процесс очистки водопроводной воды насчитывает лишь около восьмидесяти лет, закон о нем был принят конгрессом в 1974 году. Он называется «Акт о безопасной питьевой воде», и общий смысл этого закона сводится к тому, что вода, вытекающая из-под крана, должна быть на сто процентов безопасной и пригодной для питья.
Оттман проводил меня через те участки предприятия, где я прежде ни разу не бывал. Огромные наполненные водой бассейны были поделены на секции, каждая размером со школьный зал для занятий физкультурой.
– Перед тем как поступить к потребителю, вода проходит шесть стадий очистки, – продолжал вещать он. – Здесь и предварительная обработка, и скрининг, и, как правило, эти процессы проходят в резервуаре. Но вот вода начинает поступать на станцию, и уже здесь применяются коагуляция и флоккуляция, затем…
– Флок что?
– Флоккуляция. В процессе коагуляции и флоккуляции из воды удаляются взвешенные частицы, сохранившиеся после скрининга. Эти частицы слипаются в более крупные комки, мы называем их флоками. И комки эти на стадии осаждения попадают на дно, где их можно собрать и удалить из воды и…
– Так, значит, все эти твердые вещества, вся эта дрянь, находящаяся в воде, оседает? Ну там, сигаретные окурки и прочая гадость, так?
– И не только это. Более крупные частицы, типа сигаретных окурков, отсеиваются еще на стадии скрининга, но в воде всегда присутствует огромная масса гораздо более мелких твердых частиц, которые невозможно увидеть невооруженным глазом. Вот от всего этого мы и должны избавиться. На следующем этапе начинается процесс фильтрации, где все оставшиеся загрязнения удаляются.
Оттман так и жонглировал всеми этими словами. Аэрация. Хлорирование. Фторирование.
– Фторирование?
– Да, добавление фтора, – сказал он. – Для зубов. Фтор добавляют на одной из последних стадий. Затем воду закачивают в башню, и она готова поступать к потребителю. Заметьте, насосам вовсе не обязательно работать непрерывно. Основная нагрузка приходится на них по ночам, они пополняют запасы воды в башне, взамен израсходованных за день. Когда люди просыпаются по утрам, расходы воды достигают своего пика, со всеми этими душами и ваннами, готовкой, ну и прочим, но воды в башне вполне хватает на все эти нужды, и система ее подачи в дома проста и надежна.
И тут мы перешли от химии к инженерии. Нельзя сказать, чтоб я так уж отличался в школе по этим двум предметам. Тем не менее я изо всех сил старался понять, что говорит мне Оттман.
Мы находились в самом сердце предприятия, в окружении бассейнов и огромных труб. И вот я повернулся лицом к резервуару и заметил:
– Так, значит, если даже в резервуар поступает нечто по-настоящему плохое и опасное для здоровья, а затем вода из него проходит все эти многоступенчатые стадии очистки, ну, перед тем как попадет в дома, то загрязнение это будет выявлено и нейтрализовано, я правильно понимаю?
– Хотелось бы так думать, – ответил Оттман. – Нет, я ни в коем случае не защищаю Тейта, но должен заметить, даже если он где-то и напортачил, эта наша система практически полностью автоматизирована и работает по накатанной, без участия человека. Даже если он и не сделал несколько проверочных тестов ночью, вода, по идее, не должна была потерять своих высоких качеств.
Но мне уже стало очевидно: главная ошибка Тейта состояла в том, что он позволил себя убить. Сам он с водой ничего плохого не делал. Мог сделать тот, кто прикончил его.
– Итак, с учетом всех этих этапов очистки и мер предосторожности, если бы вы сами собирались добавить в воду некое вещество, от которого заболели бы и даже могли умереть люди, удобнее всего было бы это сделать на самом последнем этапе процесса, верно?
Оттман кивнул:
– Да. Пожалуй, вы правы.
– А что, если это вещество добавили прямо в башню?
– Вы это серьезно?
Я тоже кивнул:
– Вполне. Так что?
– Да вы видели эту штуковину? Просто представить не могу, как это возможно – загрузить в нее сверху что-либо. И даже если вы залезете на самый верх, не вижу способа загрузить что-то прямо в башню, просто не представляю. Нет, если уж кто замыслил такое злодеяние, то действовал откуда-то снизу. Чтобы уж потом зараженная вода закачивалась в башню.
– Но откуда именно?
Оттман пожал плечами:
– Так вот вы на что намекаете? Хотите сказать, кто-то намеренно отравил воду?
Откуда-то издали эхом разнесся рассерженный голос:
– Отпустите меня!
Оттман покосился в ту сторону.
– Похоже, Рэнди просто взбешен…
– О нем не беспокойтесь, – заметил я. – Итак, если бы вы хотели добавить что-то в эту систему, на каком этапе и где вы бы это сделали?
– Ну, не знаю. Может, на стадии хлорирования или фторирования.
– Отведите меня к этим бассейнам.
И мы продолжили свой путь среди различных емкостей, труб и прочих приспособлений, о предназначении которых я не имел ни малейшего представления.
– Ну, вот здесь у нас производится фторирование, – указал Оттман.
Первое, что бросилось в глаза, когда я вошел в этот сектор, – это царящая здесь безупречная чистота. Все полы, каждая труба, каждая стеклянная панель так и блистали чистотой.
Но затем, уже стоя здесь, я заметил что-то на полу. Вернее, не заметил, а сначала почувствовал. Под ногами словно песок похрустывал. Я остановился, приподнял ногу, начал разглядывать подошву.
Похоже на соль. Я лизнул указательный палец, прикоснулся им к мелким белым крупинкам, затем поднес к лицу, чтобы получше рассмотреть.
– На вашем месте я бы не стал это пробовать, – сказал Оттман.
– Не беспокойтесь, – буркнул я и поднес палец к глазам. – Что бы это могло быть, есть какие идеи?
– Представления не имею, – ответил он и посмотрел на пол. – Просто в этом месте разбросано несколько гранул. Словно кто-то тащил тут огромный мешок с поваренной солью, и в нем внизу образовалась крохотная дырочка.
– И у меня пощипывает палец, – сказал я.
– Черт, – проворчал Оттман. – Надо немедленно смыть эту дрянь. Кто знает, что это такое.
И он подтолкнул меня к двери, на которой красовалось символическое изображение мужчины. Мужской туалет.
– Ощущение такое, будто прикоснулся к изоляционному материалу из стекловолокна, – пробормотал я. – Кожа раздражена и воспалилась.
Оттман подтолкнул меня к раковине, до отказа отвернул кран.
– Руку сюда. Намыливайте, да погуще. Мойте, трите, смывайте эту гадость!
– Но что это, черт возьми? – осведомился я.
– Воды не жалейте. Лейте прямо на руку. – Голос его слегка дрожал от волнения.
– Так вы знаете, что это такое? – Я продолжал лить воду на палец, намыливал его, потом снова совал под кран. Зуд уменьшился.
– Не уверен. Возможно, даже и вовсе ошибаюсь, – ответил Оттман.
– И все же есть догадки?
– Какие симптомы? – спросил он.
– Палец словно в огне.
– Нет, я спрашиваю об основных симптомах, на которые жаловались все эти люди, поступившие в больницу.
Их было так много, что все и не упомнишь, подумал я. А потом сказал:
– Тошнота, головокружение, пониженное кровяное давление. Какие-то проблемы со зрением. Кажется, кто-то говорил «гипертония». Нет, не гипертония. Гипотония. Резкое понижение кровяного давления.
Оттман лишь удрученно качал головой.
– Да, вам много чего понадобится. – Он говорил скорее сам с собой, а не со мной.
– Много чего?
– И судя по всему, это займет немало времени. Слишком уж быстро все произошло, последствия могут быть самые плачевные, – пробормотал он.
– О чем это, черт побери, вы толкуете? – нетерпеливо воскликнул я, все еще держа палец под краном. А потом вдруг до меня дошло. – Но если вода в городе заражена, какого черта я держу этот несчастный палец под краном?
Он взглянул на меня и тут же выключил воду. И я увидел в его глазах страх.
– Надо срочно выбираться из этого здания, – сказал он. – Как можно быстрее!
– Оттман, может, объясните, что все-таки происходит?
– Есть способ освободить Рэнди от наручников?
– Разве что с помощью острого ножа или кусачек, – ответил я. Наручники из пластика. И ключа к ним нет.
– Пошли!
Мы вышли из туалета. Оттман схватил меня за руку и потянул в сторону – подальше от рассыпанных по полу гранул, похожих на соль.
– Оно и в воздухе может быть, – сказал он. – И его может быть здесь куда как больше, чем мы только что видели на полу.
Я решил не спрашивать его, о чем он толкует. Сначала надо выбраться из здания. Он уже полез в карман пиджака и достал перочинный нож. Приблизился к Финли, и в руке его сверкнуло лезвие.
Глаза у Финли расширились при виде ножа. Должно быть, он никак не мог решить, намерен ли Оттман освободить его или убить. И какое облегчение, должно быть, испытал, когда Оттман, навалившись на него плечом, стал подбираться к наручникам на запястьях.
– Гарантирую тебе большие неприятности, друг мой, – бросил мне Финли.
– Как только он освободит тебя, – отозвался я, – выметайся из этого здания и побыстрее.
– Что? – Показалось, он вот-вот задохнется. – Боже ты мой, здесь бомба, да?
– Нет, – ответил Оттман и перерезал наручники. – На выход, живо!
И вот все трое мы бросились к двери. Оттман немного задержался на выходе у щитка, включил тревожную кнопку пожарной сигнализации. Пронзительно взвыла сирена.
– Здесь могут быть еще люди, – пояснил он.
Мы выбежали на стоянку. Не скажу за других, но у меня сердце колотилось как бешеное.
– Оттман, – задыхаясь, пробормотал я, – объясните!
Он сделал два глубоких вдоха.
– Могу и ошибаться, но думаю, та гадость на полу была азидом натрия.
– И что это означает? – спросил я.
– Катастрофу, вот что!
ДВАДЦАТЬ СЕМЬ
Кэл Уивер полез в холодильник сестры, искал там, чего бы попить, и тут у него затрезвонил мобильник. Звонили из полиции Промис-Фоллз – кто-то из них увидел записку, прикрепленную к двери в дом Люси Брайан. Там Кэл указал, что ключ находится у него, и вот теперь полиция изъявляла желание войти в этот дом.
– Мне надо ехать, – сказал Кэл Селесте.
– А Кристэл с собой возьмешь? – поинтересовалась она.
Кэл отрицательно покачал головой. Совершенно ни к чему, чтобы Кристэл видела, как тело матери выносят из дома.
И он пошел в гостиную поговорить с девочкой.
– А у твоей сестры есть бумага, на которой я могла бы рисовать? – спросила она, подняв на него глаза.
– Думаю, да. Почему бы тебе самой ее не спросить?
Кристэл начала сползать с дивана, но Кэл остановил ее, положив руку на колено.
– Погоди минутку. Хотел с тобой поговорить.
– О чем?
– Я должен впустить полицию в твой дом. Они мне только что звонили. Увидели записку, которую я прикрепил к двери.
– О…
– А ты останешься здесь, хорошо?
– Ты надолго уезжаешь?
Он пожал плечами:
– Точно не скажу. Мне еще надо заскочить в гостиницу и забрать свои вещи, которых тут не хватает. Чтобы я мог остаться здесь, с тобой.
Она смотрела на него, и лицо ее не отражало никаких эмоций. Он пытался понять, о чем она сейчас думает, – никак не получалось.
– Ладно, – произнесла Кристэл и продолжила сползать с дивана, потом пошла на кухню просить бумагу.
Он доехал до дома Люси Брайтон за десять минут. На обочине стоял автомобиль полиции Промис-Фоллз, на переднем сиденье – два копа. Кэл тоже съехал на обочину, вышел и двинулся к ним.
– Это вы Уивер? – спросил тот, кто сидел за рулем.
Кэл рассказал им все, что знал. О звонке от Кристэл, о том, где он нашел тело. Потом продиктовал им номер телефона Джеральда Брайана и добавил, что особых надежд на появление здесь отца девочки не питает.
– А ребенок до сих пор с вами? – осведомился тот же коп.
Он кивнул.
Ничего больше от него пока что не требовалось, и Кэл уселся к себе в машину с намерением выехать на автомагистраль, ведущую к югу, где на выезде из города находилась его гостиница. Он рассчитывал, что соберет и упакует все вещи минут за двадцать, ну а затем к середине дня вернется к сестре. Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда он повернул ключ зажигания.
– Уивер, – ответил он.
– Мистер Уивер? С вами говорит Дэвид Харвуд.
Звонивший произнес свое имя с вопросительной интонацией, словно рассчитывал на то, что Кэл тут же спросит: «Вот как? Да неужели?» Но вместо этого Кэл просто поинтересовался:
– Чем могу помочь?
Но затем вдруг понял, откуда ему знакомо это имя. Харвуд был тем самым парнем, который спас Карла Уортингтона, когда Эд Нобл похитил мальчика из школы в конце занятий. Тогда Сэм первым делом позвонила Кэлу, обратилась за помощью к нему, но он не сумел добраться туда вовремя, и тогда она призвала на помощь Дэвида Харвуда.
– Я друг Сэм Уортингтон. И я…
– Я знаю, кто вы такой. Спасибо, что так быстро добрались тогда до школы. А вот у меня не получилось.
– Она вам случайно не звонила?
– Нет. То есть, я хотел сказать, мы пару раз обсуждали то, что случилось у нее дома, но в последнее время я с ней не разговаривал. – И Кэл ощутил легкий озноб и почувствовал, как мелкие волоски у него на шее встали дыбом.
Сэм и ее мальчик пили отравленную воду.
– Черт, – выругался Кэл. – А вы домой к ней заезжали?
– Да, – ответил Дэвид. – И это никак не связано с тем, что происходит в городе. То есть с водой. В доме их нет. И машины рядом – тоже.
– Ясно, – заметил Кэл, и волоски перестали топорщиться. – В таком случае что все это означает?
– Вам известны последние новости о ее бывшем муже?
– Расскажите мне, Дэвид.
Дэвид выложил ему последние новости. Брэндон Уортингтон бежал из тюрьмы. Сэм не отвечает на его звонки. Ничего себе новости!