Не наказывай кусачую собаку, наказывай ее хозяина.

– Мне безразлично.

Суббота. выходной день

Кровь на снегу

28

«…субботние песни о любви в режиме нон-стоп на последующие полчаса. Так давайте же начнем Валентинов день с того, что немного послушаем группу “Люси тонет” и их мощный прошлогодний хит “Ваш круг”…»

Логан стиснул зубы и вытащил руку из-под одеяла. Стукнул рукой по клавише «отложить»[81]. Снова лег и снова затрясся в ознобе. Лужа пота скопилась в центре его груди; при каждом движении вниз по ребрам сбегали теплые капли.

Ох-х…

Кто-то заменил его сердце, поместив вместо него в грудь злобную крысу, – она рылась в его внутренностях, раздирая когтями легкие. Другая крыса, засевшая в его голове, грызла пожелтевшими зубами мозг.

Не имело значения, насколько дорогим было виски, когда его смешаешь с говном, похмелье будет таким же тяжелым, как после бренда супермаркета «Споран» «МакГудРот».

Он провел рукой по липкому лбу и поморгал, глядя в потолок. Алан Райт, Гевин Джонс, Эдди Ноулс, также известные под кличками: Мордастый, Зубастый и Фанат ABBA.

Ну что ж, а что он собирается с ними сделать?

А что он может сделать?

Ой, то, что он наговорил прошлой ночью по телефону – чистая бравада, а сейчас? В холодном утреннем свете с тяжелейшим похмельем?

У-ух…

Третья крыса прокладывала себе путь когтями в мочевом пузыре.

Время вставать, чтобы помочиться, принять парацетамол и выпить примерно пинту кофе.

Месть подождет.



Пышный букет белых хризантем наполнял горьковатым запахом палату, почти забивая больничную вонь. Цветы стояли в большой пластиковой вазе возле койки Стил.

Сама она, опираясь спиной на подушки, держала в руке чашку чаю и бросала вокруг сердитые взгляды. По крайней мере, они выглядели сердитыми. Трудно утверждать что-то относительно лица, покрытого кровоподтеками и распухшего. Марля, закрывающая нос, казалась заплаткой; глаза в темно-фиолетовой обводке, один глаз по размерам и форме походил на раздавленный апельсин.

– Чего ты так уставился?

На ней была пижамная курточка небесного цвета с резвящимися пингвинами.

Пара открыток на тумбочке – одна из магазина: розовая, с надписью «Моей любимой жене», вторая – самодельная: изрисована красными сердечками и с таким количеством блесток, которое могло бы повергнуть в шок целый батальон фей.

– С праздником святого Валентина. – Логан расстегнул молнию на куртке и поставил на тумбочку бумажный пакет с выпечкой. – Принес тебе пирогов и кое-чего еще.

Как будто это жалкое подношение может компенсировать то, что произошло прошлой ночью.

– В голове такой стук, словно кто-то вычистил из нее все содержимое и поместил туда толстого ребенка с ходулей «пого»[82].

– Первый положительный момент – ты говоришь намного лучше. – Он достал из пакета шотландскую булочку. – А где Сьюзан?

– Дай-ка мне тоже. – Она выхватила булочку из его руки и отщипнула кусочек. Поморщилась. Пожевала. – Они уже взяли этих подонков?

– Пока нет. Ты себя чувствуешь лучше?

– Я лежу на больничной койке в пижаме, украшенной пингвинами, страдаю от похмелья, а тут ты приносишь кучу песка на подошвах. Как, по-твоему, я должна себя чувствовать?

Открылась дверь, и в палату, шаркая, вошла Сьюзан, неся две пластиковые чашки на картонном подносе. Она была в твидовых брюках и клетчатой рубашке; невысокая и полненькая.

– Логан!

Поставив подносик рядом с хризантемами, крепко обняла его обеими руками. Ему сразу стало тепло, он почувствовал запах дома.

Сьюзан подняла на него нахмуренный взгляд. Затем погладила пластырь на его шее.

– Болит?

Морщинки вокруг глаз стали глубже.

– Немного покалывает, а так все нормально. – Логан пожал плечами.

– Немного покалывает? – Стил издала громкий фыркающий звук, затем отщипнула еще кусочек от булочки и заговорила с полным ртом: – Я могла бы умереть. Но вы ведь не слышите моих стенаний по этому поводу, верно?

– Да. На протяжении всего утра. – Теплая рука Сьюзан прижалась к щеке Логана. – У тебя такой усталый вид.

– Он выглядит, как подражатель наркодилера. Носит черт-те какую куртку, толстовку… Ну сколько тебе лет?

– Не будь такой грубой. – Сьюзан нагнулась и поцеловала Стил в лоб. – Я поговорила с врачами – ты сможешь пойти домой, после того как тебя посмотрит консультант. Разве это не замечательно?

– Чем скорей, тем лучше. У меня аллергия на пингвинов.

– А мне кажется, что в пижамке ты выглядишь очень даже мило. – Сьюзан погладила Стил по густым волосам. – Ты хочешь чего-нибудь еще?

– Мое фальшивое курево выводит жидкость. И мне хочется «Кровавой Мери». И немного чипсов.

– Чипсов. А как насчет диеты?

– Плевать на диету.

– Никаких чипсов. И тем более водки. – Сьюзан повернулась к Логану. – А ты хочешь чего-нибудь?

– Спасибо, но я не могу оставаться с вами. Мне надо в Абердин. Возьму кое-что из вещей Саманты…

Его рука оказалась в теплой руке Сьюзан.

– Останься, я приготовлю кофе. Я знаю, Роберта рада тому, что ты здесь, даже если она слишком сварлива и груба, чтобы открыто сказать это.

– Хой! Да я не груба и не сварлива. Я на пороге смерти.

– Продолжай внушать себе это. – Еще один поцелуй, затем Сьюзан взяла пальто и направилась к двери. – Скоро вернусь.

Как только дверь закрылась, хмурое выражение с лица Стил исчезло..

– Пф-ф…

– Болит?

– Мои ребра похожи на карту России, выполненную в стиле пейсли[83].

Он снова заглянул в бумажный пакет и вытащил пирог. Протянул ей.

– Мне очень жаль.

Она отмахнулась от него:

– Ты ни в чем не виноват.

В этом она была права.

Кофе на вкус походил на вареную грязь, но тем не менее Логан запил им булочку. Стил поглощала пирог. По подбородку обильно стекал сок. На вид – сама невинность; сидит и смотрит на него черными глазами.

Подставить Джека Уоллеса она никак не могла.

Глубокий вдох.

– Послушай, эта история с Нэпиером…

– Он мудак.

– Это я знаю, но…

– Он меня ненавидит, понятно? У этого недоумка ужасный вкус на женщин. – Она пожала плечами, и новая порция жирного сока потекла по ее подбородку. – Он считает меня пройдохой. Думает, что я слишком вольно обращаюсь с правилами. Но это совсем не так. – Растопырив пальцы, она принялась облизывать их. – Я тоже придерживаюсь некоторых правил и, как бы это сказать, не инвестирую в процесс. Понимай как знаешь.

Логан отставил стаканчик.

– В отношении меня было расследование?

– Ну…

– И что оно показало?

– Ничего важного.

Логан пристально посмотрел на нее. Стил доела пирог и вытерла рот углом простыни, оставив довольно большое коричневое пятно. Как если бы случилось неловкое происшествие. В коридоре уборщица шаркала шваброй.

– Ну, хорошо. – Она сделала глубокий вдох. – Это было четыре года назад. Некий наркоман утверждал, что проводивший задержание офицер продержал его подвешенным на уровне пятого этажа в паркинге на Чепел-стрит.

О-ох.

Логан опустился на стул.

– Это был Магнус Финч, верно?

– Это не так важно. Важно то, что с тех пор у Нэпиера в отношении ко мне словно оса поселилась в заднице. Но, боюсь, мы с ним расходимся в понимании слов «верность» и «преданность».

– Этот чертов Магнус Финч. – Логан стиснул зубы. – Он продавал героин школьникам.

– Я же тебе сказала: это не имеет значения.

– Для того чтобы купить героин, они должны были зайти в его нору. И уколоться там. Он говорил им, что это совершенно безопасно.

– Там еще остались пироги?

– Одна пятнадцатилетняя школьница была изнасилована. Сначала Финч ее поимел, а потом трое его дружков.

– Лаз, это же…

– Я ведь не специально свесил этого ублюдка. Я пришел арестовать его, была драка, ну и… – Логан прочистил горло. – Я заставил его назвать имена сообщников, прежде чем втащить обратно.

Стил принялась делать ревизию того, что еще осталось в пакете.

– О-ох, это же брайди[84]. Не ела целую вечность.

– Спасибо, ты меня прикрывала.

– Этим занималась семья. – Она откусила от пирога, и ее лицо расплылось в улыбке, сделав губы похожими на раскрывшиеся края выпечки из слоеного теста. – Мм…

Выходит, ее неприязненные отношения с Нэпиером начались еще четыре года назад, из-за него. И вот сейчас он привлечен к расследованию ее дела.

– Молодец, Логан. – Стил слизнула кусочек фарша, застрявший между зубами. – Ну так давай, продолжай: что насчет «этой истории с Нэпиером»?

Он с трудом заставил себя улыбнуться:

– А ты знаешь, что его имя Найджел?



Колеса «фиата-пунто» съехали на покрытую снегом обочину. Логан оставил двигатель работающим, поскольку снег валил не переставая. Верхушки деревьев уходили во мрак, склоненные ветви образовывали некое подобие потолка. При взгляде вперед, глаз не различал ничего, кроме снега и переплетения ветвей.

Логан вышел из машины, подошел к пассажирской дверце, открыл ее и порылся под сиденьем в поисках деревянного полированного ящика. Надел голубые нитриловые перчатки, вытащил из ящика пистолет и проверил его. Магазин был полон. Прикрутил глушитель и сунул пистолет в пакет. Открыл дверцу сзади, взял дешевый зеленый кагул, надел его и направился в лес.

Дубы и березы, растущие у дороги, сменились рядами сосен. Между соснами снега почти не было, но зато были сугробы из опавших иголок. Пахло землей, грибами и сосновой смолой.

Он пробирался вперед, перелезая через гнилые стволы, спотыкаясь о переплетения корней, проходя мимо зарослей утесника.

Остановился возле упавшей ели – ее спрессованные корни были похожи на щит – и стянул с головы капюшон. Затем вытащил пистолет.

Раньше, когда он ненавидел Рубена по личным мотивам, застрелить этого жирного ублюдка было бы убийством. Но сейчас? После того, что произошло со Стил? И после угрозы относительно его детей?

Выбора у него не оставалось.

– Ладно. – Логан поднял пистолет и прицелился в ствол; левая ладонь прикрывает правую; одна рука двигает пистолет вперед, другая ее подталкивала. Нажал на курок.

Хлопоки довольно громкий.

Брызнул дождь из кусочков коры.

Он поднял гильзу и положил в пакет.

Еще одно сжатие рукоятки.

Хлопок.

Еще один душ из кусочков коры. Еще одна пустая гильза, отправленная в пакет.

И последний выстрел, для верности.

Хлопок.

Гильзы позвякивали в пакете, ударяясь одна о другую, когда он прокладывал путь к дереву-жертве, в ствол которого стрелял. Пули легли кучно – в пределах четырех дюймов. Рубен как минимум вдвое шире, чем этот ствол, так что не промахнется.

Логан постоял немного, затем закопал гильзы и перчатки, присыпал сверху хвойными иголками. Глупо, кто здесь будет искать неизвестно что. Затем снял кагул, вывернул его на другую сторону и снова надел. Вернулся к машине, сел и вырулил на дорогу.



В квартире Саманты чувствовался запах запустения. Сколько же прошло времени с тех пор, как он был здесь в последний раз? Шесть? Или восемь? Что-то вроде того.

За окном снег покрыл тонкую полосу леса. За лесом была река. Машин почти не слышно.

Надо собрать книги, у Саманты полно книг. Положил в картонную коробку ужасы. В основном Стивен Кинг, несколько книг Г. Ф. Лавкрафта и Джеймса Герберта, Саманте они не особо нравились. В следующий приезд сюда надо будет забрать Дина Кутнца и Клива Баркерса.

Закрыл коробку, написал на ней печатными буквами «КНИГИ», использовав черный маркер. Перенес коробку в коридор. Вернулся. Поставил следующую пустую коробку посредине гостиной.

Да, правильно, видео.

Его телефон зазвонил после того, как он положил «Я плюю на ваши могилы» и взял в руки «Техасскую резню бензопилой».

– Макрей?

Он сунул телефон под подбородок и взял два других фильма, «Ад каннибалов» и «Ночь живых мертвецов».

– Сержант Макрей, это руководитель службы уголовного розыска Харпер.

Замечательно, прямо-таки ждал ее звонка.

– Сэр. Пятница тринадцатое и все такое прочее.

– Вы не вышли сегодня на службу в свою смену

– Это потому, что мне просто не суждено быть сегодня на смене. – В коробку отправились «Американский оборотень в Лондоне» и «Студенческие тела».

Молчание.

«Волчий камень», «Одинокий и унылый», «Дети кукурузы», «Кошмар на улице Вязов». Никогда нельзя было поставить Саманте в упрек то, что она не развивала тему.

– Логан, я слышала, что произошло прошлой ночью.

О, так он теперь стал «Логаном», вау.

– Я знаю. Ренни вам звонил.

«Кит-полосатик», «День мертвых», «Ночь страха». Футляры с фильмами цокали по уже уложенным в коробку. Кто смотрел больше видеофильмов? А у кого теперь вообще есть видеоплеер?

– Как бы то ни было, я хочу, чтобы вы знали, мы поставили охрану у палаты инспектора Стил. С ней все будет в порядке. А когда ее отпустят из больницы, возле ее дома будет дежурить машина.

Да, гарпия Харпер была геморроем – и к тому же еще идиоткой, потому что полагала, что существует какая-то взаимосвязь с Малкольмом Мак-Леннаном, – но она, по крайней мере, организовала присмотр за Стил, надо воздать ей должное. Может, она выделит кого-то, чтобы дополнительно присматривали за детьми? На тот случай, если Рубен решит продолжить «воспитательные меры»?

– Да, здорово. Отличная идея.

На этот раз пауза затянулась.

«Съеден живьем!», «Наблюдатель в лесах», «Нью-Йоркский Потрошитель», «Полтергейст»…

– Логан, я тогда сказала именно то, что имела в виду: и вы встали не с той ноги, и… я.

Он бросил видеофильмы в коробку и поудобнее расположился на диване-развалюхе.

– Вы ведь завели досье на меня.

– Да.

– А почему?

На полках стояли драконы и скелеты, скандинавские кресты и кадильницы, очень много фигурок троллей. Чем чуднее, тем лучше – так считала Саманта. Все, что хоть чуть смахивало на готику и мистику, она любила. Логан протянул руку и взял с подоконника стеклянный шар с падающими снежинками внутри. В качестве фона – кладбище на скале; снежинки имели вид крошечных черепов. Он встряхнул шар, от толчка раскрылись двери склепа, и оттуда протянулись костлявые руки. Как она была растрогана, когда он купил эту вещицу… Выделила подарку почетное место на каминной доске, где он простоял до тех пор, пока Саманта не нашла на eBay фигурку Джейсона Вурхиса[85].

Он поднялся и бросил шар в коробку, положил заодно и черно-белую версию фильма «Призрак дома на холме» 1999 года. Харпер все еще молчала. Пора выключать телефон.

Десять. Восемь. Семь. Шесть…

– Я несколько лет следила за вашей карьерой. Мастрикский Монстр, Флешер, Дженни и Алисон Мак-Грегор, Ричард Кнокс… Впечатляющий список.

– Вы все еще не ответили на мой вопрос.

– Все эти громкие дела требовали высокой квалификации… Любой мог бы не без основания подумать, что вы уже как минимум занимаете должность начальника подразделения. А вместо этого вы носите нашивки сержанта и работаете в каком-то Богом забытом захолустье.

Подбородок Логана непроизвольно поднялся.

– А может, мне нравится быть сержантом. Может, мне нравится Банф. Может, я не хочу быть администратором, или разработчиком проектов, или специалистом по подбору шестерок и марионеток. Проводить расследования – и никогда в действительности нечего не делать.

В ответ она посмеялась, но потом вздохнула:

– Когда вы появитесь на работе?

Логан подумал.

– Завтра.

– Отлично.

Харпер отключилась.

Господи, спаси нас, – он с облегчением выдохнул и снова принялся разбирать вещи.



– Нет, даже не представляю. Постой, не отключайся.

Логан поставил коробку на крышу «фиата» и открыл багажник, прижимая телефон плечом к уху. Продвинув вперед пассажирское сиденье и сложив стоящее за ним заднее, освободил место, достаточное для еще двух коробок.

Эти коробки он отдаст в магазин, отдающий выручку от продажи на благотворительные цели, одна коробка пойдет как чаевые…

– Может, в три часа. Или четыре. Все зависит от движения.

С места, на котором он стоял, открывался грандиозный вид на хвост дорожной пробки, образовавшейся перед въездом на Магиемосскую круговую развязку. Снег вроде прекратился, но машины двигались так, как двигаются люди с больными ногами, пустившиеся в дорогу без ходунков.

Голос Стил прерывался и пропадал:

– Он говорит о четырех иш… Что?.. Ладно. – Затем ее голос снова громко зазвучал в трубке. – Сьюзан говорит, что это жареный цыпленок и клецки.

– Послушай, я не могу ничего обещать. Я все еще вожусь со всем этим…

– Никаких оправданий. Ты увидишь своих детей, вне зависимости от того, нравится тебе это или нет.

Он захлопнул багажник.

– Если я появлюсь, а вы обе ускользнете в кино, то вы меня этим не осчастливите.

– Ну давай, продолжай, только не забудь, что такое было всего лишь однажды.

– Однажды? А что ты скажешь о том, что вы скрылись однажды на целую ночь в Эдинбурге? Или когда вы отправились смотреть «Риголетто»? Или «Кошек»? Вы пригласили меня на барбекю, а потом на цыпочках слиняли смотреть Била Бэйли[86] в мюзик-холле, это ты помнишь?

– Ну может быть, и не один раз, но…

– Я не нянька для экстренных случаев. Больше повторять не буду.

Он схватил коробку с одеждой и стал яростно запихивать ее в салон.

– Ну ладно, Лаз, не будь таким занудой. Будет прекрасный вечер – вкусная еда, семья. Вокруг тебя мир добра. Мы весело проведем время, расположившись вокруг старого пианино, и Жасмин…

– Ну все. Я отключаюсь.

– Ох, какой ты…

Он выключил мобильник.

Честно говоря, эта женщина – настоящий кошмар.

Он еще раз толкнул коробку с одеждой. Можно разместить еще одну коробку.

Согласись, было бы здорово увидеть детей. Убедиться, что все в порядке. И Сьюзан готовит чертовски вкусного жареного цыпленка.

Так почему бы нет?

Ну да, придется потерпеть игру Жасмин на третьем году обучения, но, вообще-то, играет она не так уж плохо. По крайней мере, это приятнее, чем насилование синтезатора и вымученные детские стишки.

Он закрыл багажник.

Магазин в Дайсе, отдающий выручку на благотворительные цели, пожалуй, лучший выбор. Можно срезать путь, проехав через то место, где раньше располагалась бумажная фабрика, пересечь дорогу под эстакадой, проскочить через жилой район. По крайней мере, этот путь…

Логан застыл на месте, услышав какой-то шум в квартире Саманты. Как будто что-то упало.

Но все уже было в коробках. В гостиной не оставалось ничего, что могло бы упасть.

Он поднялся и вошел.

29

В уголке его правого глаза возникло какое-то пятно, затем последовал удар. Логан с грохотом влетел в стену. Толстая рука вцепилась ему в лицо, втирая в обои, сжатая в кулак вторая рука наносила удары по ребрам. Удар. Второй. Третий…

Потом все вокруг беспорядочно закружилось – потолок, ковер, снова потолок…

Логан рухнул на пол.

Лежа на спине, он изо всех сил пытался перевести дыхание. Огонь рвал вверх и вниз его бок, а удары продолжали сыпаться.

Ах-х…

Тяжелая масса опустилась на грудь, затрудняя неровное дыхание. Когда он наконец открыл глаза, на нем сидел мужик с большими белокурыми бакенбардами и широкой сальной улыбкой. Фанат ABBA, он же Эдди Ноулс.

– Сейчас ты не такой самоуверенный, правда? – Кулак Эдди врезался Логану в щеку. Еще удар… И еще.

– Отвали от меня!

Получив следующий удар, он услышал свой собственный жалобный вой.

– Отвали от меня, ты, коротышка! – От удара голова Логана дернулась влево. Губы горели. Горячая медь и соль скапливались вокруг языка.



Эдди Ноулс расслабился и вытащил восьмидюймовый охотничий нож.

– Ты вот это помнишь? – Он покрутил им перед глазами Логана. – Между прочим, Джонси и Эл передают тебе привет.

Нож. А почему это должен быть нож?

В животе Логана закрутились узлы, зажившие шрамы протестующее закричали.

– Гн-нт… фм-м… – Рот не слушался. Он не чувствовал ничего, кроме вкуса крови.

Лезвие прошлось по щеке Логана – холодное, царапающее касание, не достаточно сильное, чтобы разрезать кожу.

– Прости, что так получилось. Но ты же знаешь, что бывает, когда Рубену что-то втемяшится в башку.

– Гн-нф-фм…

Фанат ABBA плавал в фокусе и множился.

Не лежи, делай что-нибудь!

Что?

Что, черт возьми, он должен делать?!

– Прошлой ночью было всего лишь предупреждение. Чуть-чуть – чтобы показать тебе, кто здесь босс. Но Рубен опять передумал. – Эдди склонился вперед. – Ничего личного, мне просто поручили показать тебе вот это. – Острием ножа пощекотало кожу подглазья. – Ну, ты понял.

– Сп-пс-сбо т-теб-б…

– Да, но это не все.

Нож взлетел в воздух и навис над глазом.

Логан среагировал мгновенно: обеими руками обхватил поясницу фаната ABBA ногами и толкнул – это было похоже на отчаянную пародию полового акта. Он изо всех сил старался не облажаться.

Глаза Эдди расширились; дернувшись вперед, он потерял равновесие и растянулся на Логане.

Логан, отшвырнув его, схватил за шею и ударил головой о ковер.

Нож, со стуком пролетев по полу, оказался под диваном.

Эдди взревел. Локоть с силой врезался Логану в ребра.

Они покатились по полу, нанося друг другу удары. Банг – врезались в радиатор.

Кулак раскрошил Логану челюсть. В ответ он зафигачил лбом по носу Эдди.

Нога зацепила край дивана, подвинув его. Нож теперь он был на виду.

Эдди метнулся к ножу; кровь хлестала из его разбитого лица.

Логан схватил первое, что попалось под руку, – какой-то ритуальный камень Саманты, свалившийся с подоконника, – и с размаху ударил Эдди по голове.

Трах.

Путаясь в собственных ногах, Логан сделал несколько шагов вперед, нагнулся и схватил нож. Однако голова Эдди оказалась крепкой.

Трах.

Шея словно переломилась, и нож вылетел из руки.

Еще один удар.

Лезвие, отражая свет, прочертило жгучую линию через живот Логана.

– А-агх… – Он дотянулся до камня и снова замахнулся.

Трах.

Трах.

Трах.

Но Эдди уже не двигался.

Логан прислонился к стене. На ткани его толстовки с капюшоном расплывалось красное пятно.

Нет, хватит. Больше не надо.

Он расстегнул молнию. Темно-алая линия протянулась через весь живот, пересекая несколько сморщенных следов, оставленных другим ножом, раньше.

Пожалуйста, хватит…

Потрогал пальцем рану. Не глубокая, но кровищи много.

Логан закрыл глаза и перестал держать голову – она упала ему на грудь.



Глубокие вдохи. Он еще жив.

Эдди Ноулс лежал на боку, челюсть отвисла, рот открыт, неподвижные глаза смотрят в угол. Нож лежит на разжатой ладони, кончик зарылся в ворс ковра.

О нет…

Глаза машинально отыскали камень. Перемазан темнокрасным, к шероховатой поверхности прилипли клочки волос.

Нет.

Нет, нет, нет, нет, нет!

– Не умирай, не умирай… – Логан наклонился и прижал два пальца к горлу Эдди, чуть пониже уха. Кожа была скользкой от крови. Пульс не прощупывался.

– Ублюдок!

Перевернул его на спину, надавил кулаками на грудину. Один, одна тысяча, два, одна тысяча, три, одна тысяча…

Никакого результата.

Запрокинул голову Эдди и зажал окровавленный хрящевой выступ, маскирующийся под нос, перекрывая доступ воздуха в ноздри. Сделал глубокий вдох, накрыл рот Эдди своим ртом и резко выдохнул воздух, скопившийся в легких. Затем снова перешел к непрямому массажу сердца. Вдох. Массаж. Вдох. Массаж…

Опустился на корточки.

Тело Эдди лежало рядом с ним, неподвижное, распростертое на полу.



Логан ухватился за ободок унитаза, желудок выворачивался наизнанку. Так и стоял, пока из него не стало выходить ничего, кроме горьких, зловонных нитей желтой желчи.

Руки оставили липкие алые мазки на фаянсе унитаза.

Он облажался. Облажался целиком и полностью. Неважно, что он ничего не предпринял для того, чтобы не допустить убийства Тони Эванса, – теперь он сам убийца.

Господи Иисусе…

Пол скрипел под ногами, когда он шагал взад-вперед между спальней и гостиной. Теперь уже не гостиной. Покойницкой.

О Господи…



Вода была холодной. Изливаясь густыми тонкими струйками из крана в ванной, она оставляла розовые извилистые спиральки на раковине. Холод обжигал лицо.

Логан намылился, превратив мыло в кровавую пену.

Грудь давила тяжесть, и какие бы вдохи он ни делал, легкие не наполнялись кислородом.