мы ещё ни разу не попали в зиму?
— Накаркаешь, — ответил Олег. — Может, и викинги. А может, какие саксы. Между
прочим, саксы ещё лет за пятьсот до викингов пиратствовали в северных морях. Саксы, англы, юты… Германцы, в общем.
— Я не понял, — Кирилл смотрел вслед кораблю. — Что он нам обещал-то?
— Деньги, чтобы дорогу показали, — пояснил Олег. — Похоже, недалеко какой-то
город или что-то вроде. Ну, всё правильно… Пойдём берегом?
— Да пошли, — кивнул Артур, — всё равно стоять холодно.
Мальчишки неспешно зашагали по берегу — песчаному, узкому, к которому вплотную подступали густющие кусты орешника. Стоило их задеть — и они щедро делились с проходящими накопившейся водой.
— Да что ж такое! — не выдержал в конце концов Артур. — Они что думают — я
лучше расти буду?!
— Они ничего не думают, — ответил Олег, — кусты думать не умеют…
…Это скорее всего и был код 2 — по крайней мере, похоже. Где-то тут, наверное, находились Игорь Парушев, Маша Лалина и Макс Караваев.
Ружья мальчишки опять припрятали под валежником в том самом месте, где появились. Револьвер Олег спрятал, а холодное оружие у всех троих выглядело вполне естественным. Да и одежда, в общем, тоже, хотя Артур — во френче — слегка выбивался из общего строя. Хотя никто из троих не отказался бы сейчас от плаща. Можно даже местного, какого-нибудь шерстяного, лишь бы поплотнее.
— В городе купим барахло понадёжнее, — буркнул Артур, — или я больше не играю… Да что ж так холодно-то правда?!
— Может, у них тут ледниковый период? — оптимистично предположил Кирилл. — Как раз прёт ледник. Я всегда мечтал увидеть…
— Дорога, — прервал его Олег, как раз отвёдший в сторону очередную ветку.
Уже даже не вздрагивая и не ругаясь, трое парней выбрались на утоптанную и наезженную грунтовку — узкую по сравнению с привычными им, с глубокими колеями, в которых рябили от мороси лужи. Пейзаж навевал тоску и уныние. Но в то же время внушал надежду. Все дороги куда-то приводят…
— Пошли, что ли? — Артур повёл плечами. — Корабль плыл в ту сторону — и мы туда же…
Олег и Кирилл молча двинулись рядом с ним. Идти было довольно муторно — ноги разъезжались, противно хлюпало. Героических мыслей в голову не приходило. У Олега в голове возник дикий, но, в общем-то, реальный образ: Илья Муромец едет по такой дороге, и борода у него промокла насквозь. Илья матерится тихо и выжимает бороду, а копыта коня хлюпают по лужам…
Жуть.
И, чтобы отогнать эту картину, Олег забухтел под нос:
— Справляют дни рождения по-разному, бывает —
Кто любит просто дома,
Кто в гостях, кто в кабаках,
А я свой день рождения на улице справляю —
С фуфыриком в кармане и с гармошкою в руках…
— Ты что там бормочешь? — отреагировал Артур. — Давай вслух, командир.
— Да ради господа бога душу мать, — Олег сдул с носа каплю. — Хорошо, что у меня бороды нет.
– Командир, ты чего? – сунулся было Винни, но Кат отмахнулся:
— Почему? — удивился Кирилл.
– Дело есть, боец. Возьми-ка автомат. Это всех касается! Стрелять, если на меня нападут, только тогда! Все понял?
Винни подхватил автомат и расположился на ящиках. Ким и Скрудж пристроились рядом.
– А у меня разговор есть.
142.
– Кат… Какой разговор?! Ты вообще в порядке? Там одни морты.
— Выжимать нечего, — пояснил Олег. И рявкнул:
– Не одни, – сказал сталкер. – Вон, посмотри.
Зачем мне рестораны? Там в два счёта обсчитают!
Обходя дрезину сбоку, вдоль стены, давным-давно армированной бетоном с кусками торчавшей деревянной опалубки, шла высокая фигура. Кат без оружия спрыгнул вниз, оглядываясь. Морты сидели смирно. Вообще без движения, он такого никогда не видел.
– Здравствуй, брат! – проговорил кто-то внутри Ката. Фигура подошла совсем близко и неуверенно, словно сомневаясь в верности жеста, растопырила руки. Темный, словно с глиняной кожей, завернутый в непонятную тряпку мужик с растущими от шеи и до пальцев узкими полосками то ли шерсти, то ли перьев. С его, Ката, чертами лица и такими же карими глазами. Будто в кривое зеркало смотришь.
А дома — гости наглые, да и жена шипит…
Сталкер, не задумываясь, обнял брата. Не шерсть и не перья – колючки. Почти не гнущиеся шипы, вот что это было. Голову заполнили образы, слова, даже обрывки каких-то мелодий. Сама речь Голема звучала отрывисто, не всегда понятными фразами.
А тут — стою на улице, стою себе, играю
– Мне трудно говорить. На расстоянии. Я звал тебя, много раз звал… – проносилось в мыслях Ката. Он мельком обернулся: с дрезины на него удивленно смотрели Ким и Винни с автоматами, оба озабоченные, внимательные. Позади них в рюкзаке копался Скрудж, казалось, ему вообще не интересно, зачем они остановились.
И жду, когда волшебник в вертолёте прилетит!
– Морты меня слышат. Везде. Подчиняются. Пока я жив, не причинят тебе вреда. Тебе и тем, кто с тобой. Рядом. До тебя мне тяжело дозваться. Сейчас смог. Рядом. Удача.
Стою. Пою уж третий час. Рука играть устала.
– Как ты выжил? – спросил Кат.
Уже поллитру скушал я — волшебника всё нет…
От звуков его голоса морты заворчали, но под взглядом Голема притихли.
Чегой-то трудно вдруг у нас с волшебниками стало…
– Сбежал. Мост. Левый берег. Это сейчас не важно. Среди вас предатель, я слышу мысли. Темные мысли.
– Кто?
Шалят чегой-то мужики — не знаю, в чём секрет!
– Я… не знаю. Отвык. Теперь плохо различаю людей. Пойдем со мной, Саша. Ты – наш. Ты ведь не человек.
Где-то Кат уже все это слышал… Ну да: возле замка в Рамони. Те же слова. Те же мысли.
Я так играл, что аж вспотел, промокла вся рубашка.
– Я – человек, Рома. Пока я считаю себя человеком, я с людьми.
– Зря… – Мощный вал эмоций, картинок, звуков одновременно. – Тогда сам смотри, кто враг. И… Просьба, так?
И я занюхал огурец, ещё поллитру сьел…
– Ты что-то хочешь попросить? – уточнил Кат.
– Да, так. Освободи тех, кто в изоляторе. Им больно там. Им плохо. Они рвутся ко мне.
И вот гляжу — уже стоит со мною рядом Чебурашка
– Мутантов?
– Плохое слово. Да. Их.
И рожи корчит мне, подлец! Ну, корень, обнаглел!
– А зачем ты мне помогаешь? – Кат внезапно понял, что все морты, которых он встретил с момента возвращения в Воронеж, ему самому действительно не угрожали. Ни один.
И тут вскричал ужасно я
И топнул я ногою:
– А кому еще? Ты брат. С Черным у нас война. Он злой.
\"А ну-ка, тварь, — говорю, — ушастая,
– Черноцвет?
Оставь меня в покое!\"
Голем кивнул.
А он хихикнул — и пропал, и появился сзади,
Кат хотел спросить что-то еще, но не успел. Едва не пробив ему плечо, в грудь брата ударила пуля. Выстрел. Еще один. За спиной звякнули гильзы. Роман упал на спину, а в туннеле словно промчался ураган – из пустоты кто-то выдохнул то ли слово, то ли просто волной налетел звук такой силы, что Кат даже присел.
И уколол меня, прохвост, рогами прямо в бок!
«…ат!…ат!..»
Я ещё стакан принял на грудь, сноровки ради,
Какой мудак стрелял? Зачем?!
Он вскочил и побежал к дрезине. Морты заволновались, рванулись к лежащему Голему со всех сторон. Кат вскочил на борт, отшвырнул в сторону замешкавшегося Кима, но остановился, почти упершись грудью в ствол автомата.
Хотел поймать его за хвост — но он уже убёг.
– Отличная дичь, Саша, – как всегда устало сказал Скрудж. – Удачно выманил. Голема этого Зинченко давно приказал завалить, а тут такая встреча!
\"Но ничего! Мы встретимся — и пусть не ждёт поблажки! -
Несмотря на небольшой размер дрезины, напасть на предателя не получалось: Ким выронил автомат и от толчка Ката улетел к стенке, Винни выстрелить не успеет. А сам командир вышел на переговоры безоружным: автомат остался где-то на полу.
Подумал я и накатил ещё один бокал. —
– Ты чего? – наконец-то ожил Винни.
Ведь ежли каждый так начнёт, навроде ентой Чебурашки…
– Не дергаться! Никому! – скомандовал Скрудж. – Едем дальше.
Начнёт наглеть…\" — подумал я… подумал… И упал.
За пределами дрезины несколько мортов оттаскивали в сторону тело Голема, аккуратно, стараясь не причинить лишней боли. Остальные бегали вокруг тележки, оглушающе выли, но не нападали. То ли ждали приказа, которого не было, то ли выполняли предыдущий, так и не отмененный Големом.
Я лежу и вижу вдруг: подлетает
Прямо к телу голубой вертолёт.
И пропеллер синим цветом мигает,
И в нём волшебников сидит целый взвод.
22. Возвращение в никуда
Я навстречу им: \"Здорово, ребяты!
Доставай скорей презент-провиянт!\"
Повинуясь движению ствола, Кат сел за рычаги вместе с Винни и тронул дрезину с места. В душе у него была не просто беда – одна большая пустота, как жерло туннеля, куда они поехали. Под колесами захрустело что-то. Вой стал тише: видимо, стая решила унести тело Голема назад, к покинутой людьми Базе. Или еще куда-то – теперь это уже не важно. Столько лет искать брата, чтобы лишиться его снова из-за этого скота. Человека Зинченко, как оказалось. Скруджа, который спал с ними рядом в походе, пил из одной фляги, был частью группы.
А на встречу мне — волшебник усатый,
Гнилой частью, как больной аппендикс. И настолько же незаметный до поры.
Симпатичный. В званье младший сержант.
– Схему сюда, – скомандовал предатель. – Ким, давай-ка на нос дрезины. Ползком. А я сзади посижу, мне отсюда вас всех видно.
Он ко мне в волшебной форме подходит.
Кат вытащил схему и положил на ящик. Он поглядывал краем глаза: нет, позицию эта тварь выбрала идеальную. Не допрыгнуть. Автомат не выбить. Винни мог бы попробовать, но парень растерялся. Если бы еще один подготовленный боец, кроме самого Ката. Всего один. Они бы закрутили здесь карусель, хоть ценой еще одной жизни, но урода этого бы достали.
Я привстал — он руку мне подаёт.
– Прибавь хода! – Это Скрудж уже ему.
Тихо так обнял — и с улыбкой заводит
– И так на пределе, – почти спокойно ответил Кат. – Куда гнать-то?
– Мне ждать неохота, чувачок, – хрюкнул Скрудж. – Жаль, сил маловато с рычагами справиться, а то я один бы уже ехал. Во благе. Кстати, зря ты думал, что на Базе про туннель не знают. Еще как знают! По расчетам Зинченко, он подходит к Базе-2 уровнем ниже основных помещений. Там что у них внизу-то?
В этот самый голубой вертолёт.
– Изолятор, – нехотя ответил Кат. – Почему ты сука такая, Олег?
\"Вот же ж, — думаю, — дождался успеха!
– Помалкивай. Знай гони, – даже не обиделся Скрудж. – Надоело мне в говне копаться, вот и отрабатываю серебряники. Не твои проблемы, тебя-то шлепнут скоро.
И то верно. Не его проблемы. Если бы успеть допрыгнуть… Но нет, глухо. Ката учили на совесть, поэтому есть шансы при атаке или нет – определял на сто процентов. Сейчас минус сто. Выстрелит, гад. Пешком потом попрется, один, но их всех положит на месте.
Счас начнут подарки мне раздавать!\"
Винни, меняясь с Кимом за рычагами, все-таки попытался броситься назад, но тут же получил удар по голове рукояткой пистолета, который Скрудж, оказывается, держал во второй руке.
А они мне: \"Из свиньи в человека
– На место, тварь! – Он отпихнул Винни ногой обратно и прикрикнул на сталкера, который зажимал рукой рассеченную макушку. – Кто еще дернется, пристрелю. И двое довезут, третий, как говорится, лишний!
Полетим тебя сейчас превращать!\"(1.)
Туннель тем временем изменился который раз. Снова более современная постройка, бетонные стены. Под потолком появились змейки трубопроводов, стали попадаться подвешенные – и, конечно, не работающие – светильники. Вдоль стены шел зеркальный пунктир светоотражающей полосы. Дрезина явно приближалась к цели. Надо было быстро что-то решать. Кат увидел, что Скрудж надежно держит их под прицелом и улыбается:
– Даже не думай никуда бежать! Перестреляю всех.
Как обычно, тоска и уныние, перепугавшись песни, попрятались по мокрым кустам. Кирилл и Артур тихо ржали; потом Артур ткнул большим пальцем за плечо:
На стене слева появились метки крупным белым шрифтом: …1000…..950… Девятьсот. И так с шагом в пятьдесят, уменьшаясь. База-2 рядом. И ни хрена с этим гадом не поделать.
— Обоз.
На трехстах Кат отпустил рычаг, пора тормозить. Уже приехали, судя по цифрам. После пятидесяти метки кончились, слева появился темный провал платформы. Куда-то ведь они добрались, уже чудо. Дрезина накатом проехала немного и остановилась практически в середине неведомого пункта назначения.
– Прибыли… – протянул Скрудж. – Это хорошо. Пора бы и получить ценный приз. Мне, разумеется, вам ничего хорошего не грозит.
Мальчишки оглянулись и расступились. Обоз не обоз, но две телеги, поскрипывая и потрюхивая на выбоинах, приближались к ним. Запряжённые каждая парой невысоких, но мощных лошадей, они преодолевали дождливую дорогу непреклонно и решительно. Груз затягивала кожа, растянутая на верёвках. Каждой телегой правил мужик, с ног до головы закутанный в какой-то куколь, из-
Он покопался в кармане куртки и достал наручники:
– Это тебе, мутант Саша. Цепляй один на руку. Хотя нет, ты прыткий, просто протяни мне грабку.
_________________________________________________________________________________________________________
Наручник щелкнул на запястье Ката, второй Скрудж застегнул на своей руке:
1. Слова В.Третьякова
– Вот так нормально. Боец ты знатный, но семьдесят килограммов меня далеко не утащишь. А ключ я выкину, у майора свой есть.
Он заставил сталкера вылезти из дрезины, не торопясь, прихватил схему с ящика и последовал за Катом. Неудобно, зато надежно. Автомат Скрудж оставил лежать на полу, ткнул пистолетом в бок пленника.
– Так, бойцы, за нами попозже придете. Если сейчас рванете, я этого дурачка застрелю. Сразу. Все поняли?
143.
Ким и Винни хмуро кивнули. У молодого сталкера по лицу текли струйки крови из рассеченной макушки. Ну и правильно, если начнут стрелять, его освободить вряд ли успеют. Так что… Пока слушаться. Улыбаемся и машем, ждем момент.
– Слышь, мудак! А ребята-то чем виноваты? – Кат разозлился. В списке непременных будущих жертв теперь трое, без вариантов. Зинченко, Валерик и это чмо.
под которых торчали одинаковые бороды — воинственные и пегие. Борода сверху, самострел снизу, топор сбоку. Короче, серьёзные были мужички. Под стать всему окружающему.
– Да насрать мне на них, надоели… Сталкеры, бля. Покорители пространства. Жирный и щекан на арене цирка. Плевать!
— Подъедем? — воспрянул Кирилл. — Ноги-то не казённые… — он выжал длинные волосы, и Олег содрогнулся, опять вспомнив Муромца. Быстро согласился:
Идти было неудобно. Скрудж, возбужденный легкой победой, пытался быстрее добраться до хозяина и получить обещанное. Кстати, чем его купил Зинченко?
— Да поехали, только давайте осторожнее — получишь стрелу в живот, долго лечиться будешь…
Прошли по платформе и свернули к выходу. Вон они ворота, изнутри отлично видно.
Он вышел на середину дороги и поднял руку.
– Ищи кнопку, мутант, ищи, – посмеивался Скрудж. – Сейчас сдам тебя по назначению, схему эту долбаную тоже, и напьюсь. Прикинь, как оно хорошо будет? Офицерские погоны, своя комната, никакой поверхности больше! Ни-ка-кой! Пусть дураки там бегают.
— Пррр!
Ага, с оплатой понятно. Ну что ж, кому что. Выгода очевидна, там чай настоящий и патроны только для стрельбы. Как бы освободиться еще, Винни перевязать надо.
Изнутри ворот проще все – рычаг сбоку на стене: дернул Кат, створки хрустнули и начали расходиться в стороны. Да, проход в той самой тупиковой стене изолятора – вон клетки в приглушенном свете ламп, а вон и пульт, возле лестницы. Вонь и шум множества голосов в голове тоже никуда не делись, возникли мгновенно.
Телеги остановились. Передний возница откинул островерхий капюшон — обнаружилось словно из дуба вырезанное лицо с пристальными серыми глазами.
– Пойдем, пойдем! – суетливо приговаривал Скрудж, то тыкая пистолетом в бок, то больно дергая руку, закованную наручником. Кат не то чтобы сильно задерживал предателя, просто тому хотелось поскорее сдать товар. И напиться, наверное.
— Ну что те? — спросил возница не то что неприветливо, а как-то предупреждающе. — Что поновь-то?
– Иду, – ответил сталкер.
— Опа, — Олег мельком оглянулся на друзей. Те активно сигнализировали бровями и губами: отлично, поехали-поехали, раз уж они ещё и по-русски говорят… Ну, может, и не совсем по-русски, отметил Олег, но понять просто. — А что, дядь, не подвезёте до Житицы? — память сама подсказала нужное слово, которое кричал тот викинг-сакс-англ-кто он там.
Пульт все ближе. Если его уведут отсюда, просьбу брата уже не исполнить. Мутанты в клетках вели себя тихо. Только тот, с щупальцами, оплел прутья решетки, да похожий на лягушонка урод приоткрыл пасть с острыми зубами и внимательно смотрел на пришедших. Провожал взглядом с острым гастрономическим интересом. На пол из его пасти капала слюна.
Мужик закряхтел, и Олег не сразу понял, что так тот смеётся. Покряхтев секунд пять, он поинтересовался:
Скруджа передернуло:
— Издали будете, не то?.. Поморские, что не то?
– Мрази! Твари! Ненавижу уродов! Всех бы под корень, очередями, пока не сдохнут.
— Угу, — кивнул Олег с умным видом.
– Чем тебе мутанты не угодили? – устало поинтересовался Кат. Вон он пульт, все ближе с каждым шагом. Будет тебе, дядя, сюрприз. Не все ж тебе людей неприятно удивлять.
— Ну дурные… — мужик покачал головой. — Садись вот. Ты сюда садись, а ты, стрижена голова, — кивнул он Артуру, — и ты, — Кириллу, — в позадний возок. Скачите резвей, тянемся уж час который…
– Мусор это! Наказание божье!
— Быстро давай, — Олег кивнул друзьям и сам ловко запрыгнул на передок. Мужик тряхнул вожжами (но не ударил), длинно чмокнул губами и, надвигая капюшон, посмотрел на Олега искоса:
— Меня зови давай Пегаш. А ты-то кто станешь?
Да? То есть чистокровный человек довоенного выпуска, продавший друзей за комнату и погоны – это норма? Не мусор? Интересно в голове иногда все устроено, сам черт не разберет.
— Вольг меня называют, — представился Олег. Мужик крякнул:
Колобок в клетке, дождавшись, пока его минует эта странная парочка, шедшая едва ли не в обнимку, разогнался и всей немалой тушей ударился в прутья клетки. Как его, сына-то смотрителя с «Площади», Феликс? Спасибо тебе, Феликс, от широких народных масс: Кат как раз ждал чего-то подобного, а вот Скрудж совершенно растерялся.
— Ну и есть поморский… По делу шукаете, аль от дела стрекаете?
— Людей ищем. Родню, — сказал Олег, подбирая ноги повыше и ставя их на специальную перекладинку. — Двое мальчишек, девчонка. Один мальчишка моих лет, девчонка и второй парень — помладше. Были мы в походе, посёлок наш разорили, а их увезли…
Зал изолятора наполнился звоном, грохотом, воплями разом разозленных мутантов.
— Эка! — мужик снова посмотрел на Олега. — Да ты накройся, — он набросил на мальчишку край плаща. — Не по месту оделись-то… да и то — дождит у нас вот с как лето пошло-покатилось… Небось саксонцы набежали, полымя белобрысое?
Скрудж отшатнулся от клеток, выставил пистолет и несколько раз выстрелил наугад. Часть пуль высекла искры из прутьев и пошла гулять рикошетом, две попали в колобка, еще одна – в кого-то из дальних клеток.
— Они, — Олег отметил слово \"саксонцы\" — саксы, ага…
— Беда… — мужик покачал головой. — Да не скорбей, саксонцы-то детей умучивать не будут. Найдёте небось, да и выкупите… Сами-то тож грех завели, тож продыху не стало соседям-то? Вот и аукнулось, как в лесу… Мы-то за князем, как за тыном — что саксонцы, что ваш брат — носа не кажут с мечом, товарами расстилаются… А что ж одни-то, что ж князь-то ваш?
Кат провернул наручник на запястье, вывернул сустав и выдернул руку из железного кольца. Больно, но терпимо. Не самое страшное в жизни.
— Поклялись, что сами справимся, — ляпнул Олег первое, о чём подумал. Но мужик кивнул:
Удивленный, что может размахивать обеими руками, предатель обернулся, но получил удар в лицо. Кат редко так бил, помня, что лобная кость – она в теле человека самая толстая. А носовой хрящ с сопутствующими костями уходит внутрь только так. Со свистом. Главное, ударить изо всех сил.
— Чудное вы племя… Как в Житицу станете — первым делом идите на торг. Да и поспрашайте. Торг-то на берегу разом. Мимо не прокатите… Ээх, беда… — он хлопнул Олега по колену. — Вот жизнь-то разноцветь — кому счастье в уделы, кому беда без предела… Я перво глянул — трое, да с мечами… Ну, думаю — разбитчики набежали, вот уж не было кого! По-молодому-то помню — вошью кишели по лесу!
Уронив пистолет, Скрудж отлетел к клеткам и был бы пойман заинтересованно высунувшим когтистые пальцы лягушонком. Был бы – но Кат поймал оглушенного, заливающегося кровью предателя за рукав и выдернул из кармана схему. Вот теперь нормально, теперь можно. И отбросил потяжелевшее тело обратно на прутья.
144.
Острые как бритва когти сомкнулись на шее неудавшегося нового офицера, скользнули вверх, разрывая артерии. Ударили струйки крови, к которым изнутри клетки уже припала треугольная морда.
Не чихни, не ступи… А уж как князь сел на стол — повыбил, вроде на град… Во, — он откинул полу своей накидки, — нога-то у меня — вечная, наперёд меня в иной-то мир зашагала… — Олег увидел протез, довольно искусно сделанный и даже обутый в сапог. — Два десятка уж прошло. Саксонцы на берега прихлынули. Раньшим-то временем они тут безвозбранно брали, а князь их окоротил. Ну, мы пошли. Со всех мест собрались. Бились-бились, там-то мне саксонец ногу-то брадвой и смахнул, начисто смахнул. Уж на земле лежал, посекли его. Молодой был, как младший мой тогда, борода и не шла вовсе… Ступи я за него — а он меня ыть! Я ни чоху ни вздоху — лежу, а нога сбоку, и он на меня ползёт, как кобель на суку, а в руке нож… — мужик хмыкнул. — Придушил я его кой-как-то и сам обеспамятел. Жена моя меня и выходила, по время нашла, припоздай — стёк бы я кровью в землю… А саксонцев мы погнали-потопили…
Пришлось возвращаться к дрезине, приводить в себя заметно поплывшего Винни и успокаивать Кима, но это командир сделал уже не задумываясь. Надо – и все. Прихватили вещи, вернулись в изолятор и пошли к лестнице. Винни с перевязанной головой немного шатало, но ему помогал подниматься Ким.
Под плащом было сыровато, но тепло, и Олег, пригревшись, начал задрёмывать. Пегаш, кажется, не обращал на это внимания — продолжал что-то говорить, и его слова, уже почти неразличимые, как-то странно успокаивали… Дремота уже почти перешла в сон, когда Олега разбудил лёгкий толчок и слова возницы:
Кат дождался, когда остатки команды подойдут к двери в медблок, сделал знак подождать и решительно разбил стекло на пульте, над рычагом общего открытия клеток.
— Вот и Житица наша.
– Брата не спас, – сказал он кому-то. Тому, кто все видит, не важно – на земле или глубоко под ней. – Но просьбу выполню.
И повернул рычаг. Передние решетки всех клеток поползли вверх, неослабевающий шум в голове Ката стал еще сильнее, еще мучительнее. Мутанты начали выскакивать из внезапно открывшихся клеток, крутя головами в поисках добычи снаружи. М-да… Благодарности от них ждать не приходилось – он повернулся и побежал вверх по ступеням, тяжело бухая ботинками по железу.
* * *
– Здесь все. Пора на Базу.
Город был неожиданно некрасив. Не такой, каким Олег привык себе представлять славянские города (а он был, конечно, славянским). Серые стены, серые крыши, серые доски мостовой с серой грязью на них, серые плащи на большинстве попадавшихся навстречу людей… Наверное, виноват был дождь, но настроение у мальчишек всё равно упало окончательно. Кирилл сказал, тоскливо глядя по сторонам:
— А в Синмейе повеселей было.
В медблоке царили чистота и тишина. Дежурный врач лениво перелистывал страницы старой книжки – что-то про зомби, захвативших мир. В самые напряженные моменты он посмеивался. Стоит открыть дверь и спуститься по лестнице, как придуманные живые мертвецы покажутся детскими картинками. Мутанты в изоляторе покруче будут, как ни посмотри. Мельком глянул на обложку – какой-то Кинг.
— Ага, — поддержал Артур, — особенно весело было вокруг столба на верёвке
Ишь ты, затейник! Сказочник…
бегать — попадут, не попадут? Р-романтика!
На столе рядом с книжкой медленно остывал чай в алюминиевой кружке. Покой и благополучие. Неудержимо тянуло в сон, но – дежурство. Нельзя. Зинченко борется за дисциплину, уже и врачей проверяет. Да что врачей – вчера лично перемеривал нормативные две ложки сахара в чай в столовой. Решил, что неэкономно, теперь по полторы будет. Врачу не хотелось подходить к Правителю с медицинскими мерками, но отклонение-то есть, есть…
— Я про погоду… — Кирилл поморщился; очевидно, воспоминания о тех двух
Дверь в изолятор затряслась, кто-то рванул на себя ручку. Врач едва не перевернул чай, вскакивая, но замок наконец щелкнул и открылся.
месяцах ему удовольствия не доставили. Олег его понимал. Хотя у здешних ворот тоже стояла стража, и пришлось платить пошлину, разменивая золотую монету на несколько продолговатых серебряных слитков, клеймёных головой какого-то хищного животного — всё-таки Житица выглядела как-то… попроще, что ли?
– Сиди, дорогой, сиди! Работай! – ввалился в медблок толстяк в камуфляже с автоматом поперек груди. На его плече висел паренек, худой, но с пышными бакенбардами, делавшими его круглое лицо еще шире. У парня была замотана окровавленной тряпкой голова.
– Да вы что!.. – вскрикнул было доктор, но в дверь, плотно прикрывая ее за собой, просочился третий. Он деловито закрыл изнутри все три замка.
Мужики-возницы свернули за воротами куда-то направо. Деньги за подвоз они взять категорически отказались — и Олег настоял на том, чтобы хотя бы заплатить пошлину и за них. И вот теперь трое мальчишек шагали по улице под всё тем же дождём…
– Работа на дом пришла, сама, – буркнул этот третий, высокий и самый опасный на вид из всех. У него была ссадина на лице. – Окажите помощь товарищу сталкеру. Голова крепкая, но и били от души.
Третий свалил на пол пару грязных рюкзаков, снял автомат и, не откладывая его в сторону, плюхнулся на стул. Видно было, что он зверски устал.
…Навстречу рысью проскочили двое на невысоких лошадях, в алых плащах, длинноволосые, гладко выбритые, с тяжёлыми золотыми украшениями на шеях и запястьях. Скакавший слева бросил на посторонившихся мальчишек быстрый взгляд — и Олег удивился тому, какие у него глаза: светло-голубые, почти прозрачные и лишённые абсолютно любого выражения. Неприятные глаза, если честно.
Врач привычно выудил из-под бумаг дозиметр, проверил всех пришедших и вещи. Ну так… Выше нормы, но сойдет. Одежду бы постирать не помешало, чуток фонит от пыли.
— Власть поехала, — заметил Кирилл.
Когда он уже забинтовал голову раненого – рассечение кожи, кости целы, сотрясение – и щедро смазал йодом ссадину на лице опасного, в медблок прибежал наряд внутренней безопасности. Подслушивали, что ли? Никаких сигналов лично он не подавал.
— С чего взял? — машинально спросил Олег, всё ещё глядя вслед всадникам.
– Тревога в изоляторе! – с порога заорал безопасник, но увидел сталкеров и запнулся. – Кто открыл… А! Неужели?!
— А ты видел, какие у них лица? Мороз-воевода дозором обходит владенья
свои! Если б мы не посторонились — стали бы дорогой, точно тебе говорю.
Остальные двое взяли на прицел всех в медблоке, включая врача.
— У нас в училище командир второй роты такой, — поделился Артур. — Прозвище
– Здорово, Валерик, шкура продажная… – сказал старшему безопаснику сталкер со ссадиной. – Пошли к начальнику. Пусть собирает большой хурал, вернулись мы. Со схемой вернулись.
Пока. От Апокалипсис. Двадцать шесть боевых вылетов и треть бошки титановая. Хороший мужик
Кат поглаживал щеку. Крепко Скрудж, подонок, заехал. Болит. И йод щиплет от души. Но не до того – в кабинет начальника Базы сбегались спешно вызванные члены совета. Сам Зинченко сидел под какой-то новой картинкой, с кораблем в море, заменившей мертвого президента. На вкус сталкера – неплохо. Лучше косого господина кисти неведомого бойца.
— Считаешь, у этого тоже титановая бошка? — задумчиво уточнил Артур. А Олег
Валерик уже сидел тут, он следил за Катом, не спуская глаз. И это при том, что по углам стояли, вытянувшись, автоматчики. Крепко все поменялось, ничего не скажешь… Первой из остальных пришла Консуэло, сразу за ней ее отец и Старцев, едва не столкнувшиеся в дверях. Последним примчался увалень Вале-ев, дожевывая что-то на ходу.
Кат и сталкеры сидели за столом совещаний. Зинченко, слегка кривясь, осмотрел пришедших сталкеров раз, потом второй. Затянулся сигаретой.
145.
– Скрудж не придет, – тихо успокоил его Кат. – Съели мужика. Вечная память и земля стекловатой.
Майор хмыкнул, но промолчал. Ждал всех, чтобы зря слова не тратить. Консуэло, напряженная как струна, сидела по другую сторону стола, почти напротив Ката. Он улыбнулся любимой, но в ответ заработал только строгий и какой-то отстраненный взгляд. Невовремя он вернулся? Или теперь всегда нево-время?
подумал, что они о чём-то не о том говорят, совсем не о том. И, скорее всего, это были просто нервы. Погода, сумрачный город, нервы, нервы… И, скорее всего, будь погода другой, и город выглядел бы иначе, и вообще… Может, лужи загорелись бы, как начищенные листы металла, и небо было бы голубым и высоким, и люди скинули бы серые плащи, пропитанные этой мокрой мерзостью…
– Как Правитель Базы, объявляю собрание высшего командования открытым, – отложив дымящуюся сигарету в пепельницу, возвестил Зинченко.
Мальчишка повёл плечами. Нет, не в погоде тут дело, не в погоде… Просто есть какое-то ожидание чего-то неприятного.
Кем он себя возомнил, интересно, Наполеоном? Следующий шаг – офицеров в маршалы произвести. А что, маршал Франции Валеев. Звучит! Только вот брызги супа на воротнике мундира не очень соответствуют.
Очень.
– Группа уважаемого Кима, – он кивнул постаревшему и осунувшемуся сталкеру, – доставила схему криобанка. Рамирес, заберите!
Доктор и Консуэло одновременно протянули руки над столом, но Ким кивнул на Ката:
— Может, зайдём погреемся и обсушимся? — отвлёк Олега от его философски-
– У него. Без него бы и не дошли.
Консуэло посмотрела на Ката.
тревожных размышлений голос Артура. Олег поднял голову, повёл бровью. Артур показал пальцем через плечо на вывеску (господи, как надоели эти вывески!!!) — лежащая на блюде жареная тушка поросёнка с ножом в боку. Изнутри слышалось позвякиванье струн и неразборчивый задумчивый напев.
– Да вот она. – Он достал слегка помятый блокнот с распечатками. – Обещал и принес.
– Товарищ начальник, – обратился к Зинченко Ким.
— Сделаем так, — Олег собрался с мыслями, достал кошелёк, отсыпал на ладонь
– Господин Правитель, дубина!.. – прошипел Валерик.
– Да? Простите. Так вот, товарищ Правитель! Нам бы координаты обещанного бронетранспортера получить. Как договаривались. Да и пойдем мы с Винни, и так от группы рожки да ножки остались. Ребят надо новых подыскать.
несколько спасительных золотых пятёрок (хорошо запасся!). — Артур, останешься тут, займёшь столик и узнаешь насчёт комнат — мало ли. А мы с Киркой пойдём искать рынок.
Зинченко задумчиво смотрел на всех: ожидающего ответа Кима, Рамиреса с дочерью, которые, забыв обо всем, листали схемы, тыкая иногда пальцами в страницы. На злого Валерика. На Старцева, как всегда гладко выбритого, подтянутого, умудрявшегося демонстрировать выправку даже сидя. На совершенно спокойного Ката и бледного от ранения Винни. Даже на Валеева глянул, хотя там ничего нового.
Артур согласно кивнул:
– Уважаемый Ким… Выношу вам лично и бойцам группы благодарность, но о бронетранспортере речи быть не может. Вам двоим он не нужен, а Базе будет остро необходим. Для реализации Проекта.
– Вы обещали, – твердо сказал Ким. – И Фомин сперва, но с него уже не спросишь. Лично вы. Так дело не пойдет!
— Договорились. А встретимся здесь… — он хлопнул Олега по плечу: — И
– Еще как пойдет, дорогой сталкер… Валерик, распорядись дать им отдохнуть – водка, обед, а потом доставить товарищей в убежище. На «Проспект Революции». Этих двоих, да. И запретить им вход на Базу пожизненно. Слишком наглые пошли охотники за сокровищами.
пожалуйста, не вяжись в скандалы!
Злого, но молчащего Кима и слабо соображающего после ударов по голове Винни вывели охранники. Кат показал толстяку два пальца – второй схрон в центре, известный им обоим. Ким кивнул, что понял: место встречи ясно. Ругаться и требовать оплаты за поход было бесполезно. Кат как-то сразу понял, что и его дела обстоят кисло. Судя по всему, Консуэло слова не скажет, даже если ему прямо здесь отрубят голову. На столе начальника.
— Мне это нравится! — искренне возмутился Олег. — А кто взял в заложники
– Схема подлинная, доктор? – уточнил Зинченко у Рамиреса. Тот оторвался от распечаток и начал кивать, как сломавшаяся заводная игрушка:
начальника отряда лучников, угнал казённых лошадей и лишил воинов законной тренировки по стрельбе? Я?!
– Да, господин Правитель, именно она! Никаких сомнений! Теперь можно работать.
— Были упущения, — согласился Артур. — Зато я не крал невинных девиц из
– Это прекрасно, – нейтральным тоном откликнулся правитель. – Ну что же… Перейдем к исполнению приговора господину Волкову. Учитывая, что он многим помог Базе, я принял решение о замене наказания. Расстрела не будет.
публичного дома.
Кат чувствовал подвох, но и начинать здесь драку смысла не видел. До Зинченко ему не добраться, а если начнется стрельба, может пострадать Суля. Эх… Неужели она никак не оценила, что именно ему пришлось для нее сделать?
— Все мы грешны, — не менее философски, чем прежде, отозвался Олег, глядя
– Депортация с Базы и вечный запрет на возвращение, – продолжал между тем Зинченко. Он говорил медленно, словно наслаждаясь звуками своего голоса. Может, так оно и было. – Но просто выгнать убийцу начальника Базы – конечно, не наказание. Слабовато как-то, да и при реализации Проекта под ногами будет путаться. Поэтому я решил передать Волкова викингам. А что? И политически красиво, и безнаказанным он там не останется. Вот за это я предлагаю голосовать!
вдаль по улице. — Интересно, у них тут всегда дождь?
– За! – немедленно откликнулся Валерик.
— Мы идём — или нет? — Кирилл проводил взглядом какую-то девчонку. —