Вторым направлением уступок стало чисто военное. Хотя СССР и сильно пострадал в Великой Отечественной войне и в конце 40-х – начале 50-х уступал в военных технологиях (особенно в авиации и флоте), тем не менее он вел многочисленные региональные схватки с США, а к 70-м годам сумел добиться военно-стратегического паритета. Но в этот момент пропаганда достижения и сохранения мира, которая была крайне эффективна в послевоенной Европе и других регионах, привела руководителей СССР к мысли о необходимости сокращения военных расходов.

— Старик! — кричала она. — Старик ее раздавил… В машину, значится, сел! И не сумел вовремя остановиться! Раздавил как есть… смотреть страшно!

— Какой старик? Какая машина? — строго спросил дежурный. — Гражданка, возьмите себя в руки!

На тот момент США проигрывали войну во Вьетнаме, у них начался описанный выше серьезный экономический кризис, и руководство СССР (которое все поголовно участвовало в Великой Отечественной войне и до безумия боялось повторения аналогичных по масштабам проблем, недаром самой распространенной присказкой о будущем в устах советских граждан была фраза: «Лишь бы не было войны!») решило, что некоторое снижение стратегической напряженности пойдет только на пользу. В результате начались переговоры по договору ОСВ, президент Никсон приехал в СССР и – после подписания договора для США существенно облегчились бюджетные проблемы.

— Гражданка, я в милицию звоню! — завизжала баба на кого-то с той стороны провода. — Не мешайте мне!

Это в конце 80-х проблемы были в основном у СССР, а за пятнадцать лет до того все было иначе. Но и по другим направлениям агрессивность противостояния Западу ослабла, иначе невозможно было бы себе представить подписание с США документов о правах человека, скажем, после переворота в Чили в 1973 году… Вспомним, как агрессивно сейчас США реагируют на значительно менее резкие действия других стран в направлениях, которые их не устраивают.

Та, на кого она кричала, — девушка в куцей заячьей шубке, — махнула на нее рукой и побежала по улице, ища свободный телефон-автомат. Найдя наконец кабинку, Маша втиснулась в нее и начала искать в кошельке гривенник. Она уронила кошелек, рассыпала монеты, чертыхнулась, нагнулась, стукнувшись головой о входную дверь, и стала собирать деньги. Делать это в варежках было неудобно и пришлось их снять.

Третья уступка СССР была в политике экономической. В 1973 г. произошел знаменитый нефтяной шок: основные страны-нефтеэкспортеры резко подняли цены на нефть, был создан нефтяной картель, ОПЕК. В этот момент на фоне уже начавшегося кризиса резко выросли издержки всех производителей в капиталистическом мире (напомним, СССР в этот момент был лидером альтернативной технологической зоны, Советской, цены в которой были слабо связаны с ценами в зоне Американской, где главной валютой был доллар). Казалось бы, с точки зрения конкуренции экономических систем (которая, как это следует из предыдущих глав, носит абсолютно объективный характер, хотя в данном случае она еще и была подкреплена идеологическим противостоянием), необходимо еще более надавить на страны Запада! Но вместо этого СССР выходит на мировые рынки с дешевой нефтью из введенных в эксплуатацию месторождений Западной Сибири.

Собрав монетки, Маша подула на пальцы, взяла гривенник, опустила его в автомат и быстро набрала номер.

Некоторая логика в таком решении была. В СССР уже чувствовался начавшийся за 10 лет до того кризис падения эффективности капитала. Продажа нефти на экспорт давала возможность поддержать уровень жизни населения дополнительным, несистемным ресурсом (отметим, что аналогичный путь выберут через несколько лет США, см. ниже главу о «рейганомике»). У власти находились люди, которые были уверены в неизбежности победы коммунизма в исторической перспективе, а внутренняя незыблемость советского общества казалась непоколебимой (хотя уже через несколько лет начнутся волнения в Польше). В общем, в соответствии с базовым решением о необходимости снизить уровень противостояния с Западом соответствующее решение было принято.

— Алло… Наркомвнудел? Добавочный сто тринадцать, пожалуйста.

Фактически это привело к тому, что США получили не просто серьезные козыри в рамках идеологического противостояния (особенно ярко они использовали инструмент прав человека), но и обеспечили себе несколько лет для размышления о возможности собственного спасения. В ситуации, когда из года в год в США продолжался экономический спад (напомним, что сегодня, после десятков пересмотров, статистика непрерывность этого спада не показывает, и дело тут не только в интересах представителей либеральных экономических школ, но и в том, что никто не заинтересован в реальном описании событий тех лет), а СССР, пусть замедляясь, продолжал свой рост, многие эксперты всерьез обсуждали вопрос о том, что США проиграли соревнование двух систем. Отметим, что даже технологического отставания особого не было. Концепции Глушкова и других корифеев советской информационной науки позволяли надеяться на то, что и в этой сфере СССР будет одним из лидеров, первая в мире реально действующая сотовая связь, успехи в космосе и авиации – все это создавало у геополитических теоретиков Запада настроение глубокого пессимизма.

Послышались какие-то щелчки, потом ледяной голос капитана Смирнова в трубке произнес:

— Сто тринадцатый слушает.

Ими даже была разработана концепция малых шагов: если СССР будет наступать на Запад такими маленькими шажками, что они не смогут вызвать глобальный ответ ядерным оружием, то Запад практически гарантированно прекратит свое существование. И быть может, если бы СССР в начале 70-х такие шажки начал, то так бы все и произошло. Но СССР остановился и даже в чем-то начал отступать, и во второй половине 70-х в США разработали план, который позволил развернуть ситуацию в противоположную сторону.

— Это… — она чуть не назвала имя, но вовремя спохватилась, — говорит Аврора. У меня… у меня проблема.

Подробное описание этого плана (получившего позднее название «рейганомика») я дам в следующей главе, пока же отмечу, что его применение с начала 80-х годов (напомним, что Рональд Рейган начал свой первый срок в январе 1981 г.) привело к тому, что в США начался быстрый экономический рост. При этом механизм роста был построен на несистемных источниках (кредитной эмиссии) и воспроизводственный контур американской экономики (скорее всего) даже сокращался, но рост ВВП имел место, что и позволило США запустить новую технологическую волну, которая позднее получила название информационной, или новой, экономики. Отметим, что одной из главных ее составляющих была торговля, но об этом ниже (рис. 25).

— Какого типа проблема? — скучающе спросил капитан.



— Профессор Солнцев убил свою жену.

— Да? — Пауза. — Где вы сейчас?

Рис. 25. Экономический рост в США, официальные данные 1970-1990 гг. (https://fred.stlouisfed.org/series/GDPA)

— На Большой Садовой, недалеко от его дома.



— Знаете что, давайте-ка мы с вами встретимся. Есть одно здание, на котором висит вывеска «Склад»…

И он продиктовал ей адрес.

Глава 19

— Буду через полчаса, — объявила Маша.

Продолжение истории финансовой системы. «Рейганомика»

— Можно и через сорок минут, — ответил Смирнов. — Приходите.

Поскольку СССР не стал форсировать выигрыш в соревновании двух систем, Запад получил передышку и разработал новый механизм стимулирования производства и запуска новой технологической волны (которую потом назвали информационной революцией). Из сказанного выше можно легко понять его суть. Действительно, в чем причина ПЭК-кризиса? В невозможности инвестирования из-за накопившихся рисков производителей. В конце 70-х годов, в период третьего ПЭК-кризиса, уже невозможно было использовать для снятия рисков банковскую систему (даже с учетом ее рефинансирования со стороны ФРС), невозможно было расширять рынки, поскольку все свободное пространство занимали СССР и его система разделения труда. И что делать?

Он положил трубку. Маша коротко выдохнула, поправила зачем-то шапочку, надела варежки и вышла из телефонной кабины. Она чувствовала, что ей предстоит нелегкий разговор.

Единственный вариант, который приходит в голову: имитировать расширение рынков за счет резкого расширения возможности покупки товаров и услуг со стороны существующих потребителей. Поскольку увеличить их реальные доходы невозможно (воспроизводственный контур достиг предела своих возможностей, периферия тоже исчерпана), нужно увеличивать потребление за счет роста долга. Беда только в том, что если дать человеку кредит на любой срок, то по итогам этого срока его потребление не вырастет, а упадет, поскольку вернуть он должен больше, чем взял, с учетом процентов (банки должны получать прибыль). Что это значит? Что нужно отказаться от концепции возврата кредита!

Глава 28. Добавочный 113

Вопрос: а как это можно сделать? А вспомним государства!

Они же никогда не возвращают взятые кредиты целиком (отдельные исключения, вроде Румынии 80-х, только подтверждают это правило), они их рефинансируют! Да, для физических лиц система рефинансирования обычно не применяется, но в критической ситуации можно же и изменить концепцию! И вот в конце 70-х годов модель кредитования физических лиц стала принципиально меняться.

Жизнь идет словно плохое театральное представление. М. Салтыков-Щедрин, «Дневник провинциала в Петербурге»
Когда я читаю лекции на эту тему, то обычно рассказываю сказку, которую сочинил специально, чтобы иллюстрировать ситуацию. Сказка – потому что это полностью выдуманный пример, однако четко оттеняющий какой-то принципиально важный момент: «Сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок». Вполне имеет смысл привести ее здесь.

Маша пришла в здание, обозначенное как склад, раньше капитана и, оказавшись в той же самой комнате, в которой он разговаривал с Холодковским, недоуменно озиралась. Ее озадачило убожество обстановки, а вид из окна — какой-то покосившийся дощатый забор и чахлое дерево, чьи ветви скрылись под снегом, — довершил безрадостное впечатление. Не удержавшись, она осторожно выдвинула один ящик стола, затем второй и третий. Все они оказались пусты. Маша прогулялась на лестничную клетку, потрогала заколоченные двери и неожиданно увидела, как вдоль плинтуса бежит мышь. Девушка подумала, что дворник, встретивший ее у входа (Маша поняла, что это не дворник, но мысленно называла его так), мог бы завести кота. Ее неожиданно позабавила мысль, что кот таким образом оказался бы служащим НКВД и, стало быть, имел бы право на чин.

Итак, некий джентльмен вечером после работы возвращается домой. Это может быть богатый человек, и тогда он на своем «роллс-ройсе» въезжает во двор своего особняка, может – не очень, и тогда он поднимается по лестнице многоквартирного дома и открывает дверь своим ключом. И на пороге его встречает жена.

«Сначала он был бы лейтенантом… это ведь низшее звание? Потом, когда наловил бы достаточно мышей, его бы произвели… произвели в капитаны… Ну, допустим, в капитаны. А потом он бы поймал крысу, и его бы сделали полковником».

– Дорогой, у нас катастрофа! – говорит она.

Заскрипели ступени, снизу послышались шаги поднимающегося по лестнице человека. Маша вернулась в комнату. Капитан Смирнов вошел через минуту и стал отряхивать от снега шинель и фуражку.

– Что-то случилось с детьми? – пугается наш герой.

— Зачем пришли раньше? — коротко спросил он. — Я же сказал — через сорок минут.

– Нет, нет, – говорит жена, – просто у меня проблема!

— Я не была уверена в дороге и боялась заблудиться, — сказала Маша, надувшись. Она терпеть не могла, когда ее отчитывают.

Дальше есть варианты. Жена богатого героя объясняет, что какой-то идиот на «Жигулях» въехал в ее «феррари», бедного – что сломалась стиральная машина.

— Докладывайте, — приказал капитан. Он снял шинель, повесил ее на стоячую вешалку, а фуражку бросил на стол. — Только сядьте, не стойте передо мной.

– Ну, это все мура, – говорит наш герой, – давай сейчас поужинаем, отдохнем, и завтра я со свежей головой решу твою проблему!

Маша села.

– Нет, ты не понимаешь! Завтра у меня встреча с подружками, и все должно быть безупречно!

— Я перепечатала статью, о которой меня просил профессор, и сегодня пришла ее отдать. — Она глубоко вздохнула. — Я поднималась по лестнице и просто так бросила взгляд в окно на лестничной площадке. Они были внизу, во внутреннем дворике — Мила, профессор Солнцев и шофер. На Миле была норковая шуба. Шофер вылезал из машины. Мила о чем-то спорила с мужем. Я побежала вниз по ступенькам, мне хотелось отдать профессору статью и поскорее получить деньги. Этажом ниже я снова их увидела, только шофер успел уйти, а профессор сел за руль. Мила стала обходить машину спереди, и в это мгновение я увидела, как он…

– Но послушай, уже вечер, денег у меня в кармане все равно нет, банки вот-вот закроются…

Маша замолчала, борясь с волнением. Ей до сих пор делалось не по себе при одном воспоминании об этом.

– Ничего не знаю, ты глава семьи, и ты должен быстро решить вопрос. А после этого будет и ужин, и отдых!

— Договаривайте, — приказал капитан Смирнов.

В общем, как показывает опыт, в большинстве таких случаев победа на стороне жены и наш герой оказывается на улице… Он смотрит по сторонам, чешет затылок и вдруг видит вывеску «Банк». Он обреченно идет туда, и к нему подбегает клерк, который задает стандартный вопрос:

– Простите, чем мы можем вам помочь?

— Он нажал на газ и сбил ее. Она… она даже не успела закричать. Машина протащила ее несколько метров… Потом он затормозил. Я увидела, как он открыл дверцу, но вышел не сразу. Подошел к ней… то есть к тому, что от нее осталось… А потом заговорил, жалобным, очень тонким голосом: «Вот видишь, Мила, что ты наделала. Что ты наделала». А потом прибежал дворник, его жена, еще какие-то люди. Жена дворника побежала звонить в милицию… А профессор стал очень убедительно говорить, что ничего не понимает, что произошел несчастный случай, что он хотел отвезти жену в распределитель, но машина сама поехала. Он заплакал, снял очки, стал вытирать глаза платком. Но это не случайность… Я видела, что он сделал это нарочно. Он ее убил.

– Ну, – отвечает наш герой, – мне нужна стиральная машина!

Капитан Смирнов вздохнул.

– Отлично! – восклицает клерк. – У нас как раз есть партнерский магазин бытовой техники, сотрудник может выехать к вам уже через пять минут!

— И что? — коротко спросил он.

А затем он задает вопрос, который в банке, вообще говоря, не услышишь:

— Как что? — вскинулась Маша. — Вы… вы разве не понимаете? Он старый, но вовсе не глупый. Он понял, что она ему изменяет… И он убил ее, понимаете, убил! И это моя вина! Ведь это я… я свела ее с этим… как его… Юрой из угрозыска… Это я виновата, что ее больше нет! — отчаянно вскрикнула она. По щекам ее текли слезы.

Смирнов встал, обошел стол и подошел к ней. В его движениях не было ничего угрожающего, но Маша отчего-то сжалась.

– Простите, а сколько вы можете нам платить в год, чтобы это не обременило ваш семейный бюджет?

— Или ты сейчас же прекратишь рыдать, — негромко проговорил капитан, — или я дам тебе пощечину.

– Ну… Скажем, тысячу монет!

Он и сам не знал, какой эффект должны произвести его слова. Но Маша стиснула губы, перестала плакать и только смотрела на него полными слез глазами. То, что она готова была подчиниться, ему понравилось — он терпеть не мог того, что считал ненужными эмоциями.

– Отлично! Стиральная машина стоит пять тысяч монет. Наши владельцы требуют, чтобы с каждой монеты, отданной клиенту, мы вернули обратно на двадцать процентов больше.

— А теперь разберем по пунктам, — проговорил Смирнов. Заложив руки за спину, он зашагал по комнате. — Профессор Солнцев овдовел, но ему не впервой, так что переживет. Конечно, потрясение, то-се, придется за ним приглядывать, но я думаю — обойдется. То, что он ее убил, знаем только мы с тобой. Ты правильно сделала, что обо всем мне рассказала. Теперь, Аврора, ты можешь просто все забыть и вернуться домой.

Так что мы можем вам дать кредит пять тысяч монет на шесть лет. Первый год вы вернете тысячу монет, это будет процент за кредит. Затем пять лет вы платите по тысяче монет – это будет тело кредита. То есть получается, стоимость кредита три целых семь десятых процента годовых. Вас устраивает?

— Забыть? — пролепетала Маша.

— Да, забыть. Ты ничего не видела и ничего не знаешь. Если кто-нибудь станет тебя допрашивать, говори, что профессор Солнцев обожал свою жену и никак не мог причинить ей вред. Если тебе вдруг начнут досаждать, звони так же, как звонила сегодня, я разберусь.

– Конечно! – восклицает наш герой.

— А убийство?

И уже через несколько минут приехавшие мастера ставят в его квартире новую стиральную машину, мир в семье восстановлен.

— Что убийство?

— Неужели оно сойдет ему с рук?

…Проходит год, и наш герой с 1000 монет, процентами по кредиту в 5000 монет, приходит в банк. У него берут эти деньги и говорят, что владельцы банка изменили свою политику, поскольку в мире экономический бум и они теперь от политики получения максимальной прибыли с каждого клиента переходят к политике увеличения потока клиентов, а потому с каждой выданной в кредитмонеты готовы брать всего 10 %. И по этой причине готовы выдать на тех же условиях (1000 монет в первый год – проценты и по 1000 каждый последующий год – тело кредита) кредит в 10 000 монет.

Капитан Смирнов пожал плечами.

– Но как же, – восклицает наш герой, – у меня же еще кредит в пять тысяч монет!

— То, чем он занимается, слишком важно для нашей страны. Поэтому профессор Солнцев нам нужен. А жизнь его жены не имела никакой ценности.

– А вы его полностью погасите из этих десяти тысяч! А на оставшиеся пять тысяч купите жене посудомоечную машину!

— Вот, значит, как, — устало пробормотала Маша.

— Конечно. Ты же сама знаешь: она была обыкновенная шлюха. Только не надо мне рассказывать сказочки про хор, Большой театр и великое искусство. Меня этим не проймешь.

Устоять невозможно, и наш герой берет новый кредит. Через год он с 1000 монет, процентами по десятитысячному кредиту, приходит в банк. У него забирают тысячу и радостно говорят, что поскольку он идеальный клиент с потрясающей кредитной историей, то ему может быть выделен кредит в 20 000 на тех же условиях (1000 монет в первый год – проценты и по 1000 каждый последующий год – тело кредита). Он берет новый кредит, гасит предыдущий в 10 000 и – гуляй не хочу! И через год, заплатив очередную 1000 монет в качестве процента по двадцатитысячному кредиту, он слышит от банковского клерка: «Вы выиграли внутрибанковскую лотерею, только для вас владельцы готовы на два с половиной процента на каждую монету, сорок тысяч брать будете?»

— Если бы не ваше поручение… — начала девушка.

И что мы имеем в результате? Платит наш герой фиксированную сумму, «которая не обременяет его семейный бюджет», его благосостояние все время растет (1000-5000-10 000-20 000), только вот долг все время нарастает… И все время падает стоимость кредита.

— Опять двадцать пять! — Капитан стал раздражаться. — Да пойми же, наконец: с твоей помощью или без, но она бы все равно нашла себе развлечение на стороне. Не этот… как его… Казачинский, так другой кто-нибудь бы подвернулся. И точно так же бегала бы с ним встречаться. И ладно еще Казачинский, он, в конце концов, свой, а вот то, что эту Милу могли использовать совсем другие люди — вот это уже плохо. Совсем.

— Вы хотите сказать, что…

— Да, она была просто идеальным объектом для этого. Выведать нужные сведения через постель — классический трюк, и вполне эффективный. Так что в общем и целом ее исчезновение нам на руку. Конечно, кто знал, что профессор окажется таким чувствительным старым дураком, но что сделано, то сделано. Ее уже не воротить, а его трогать нельзя.

— Значит, ему можно убивать кого угодно?

Странное дело: умом она вроде бы понимала, что со Смирновым спорить бесполезно, и все же никак не могла успокоиться. То, что при ней обдуманно, жестоко и вместе с тем до жути просто убили человека, с которым она разговаривала только вчера, потрясло ее.

— Кого ты жалеешь? — спросил капитан.

— Я…

— Она театральная шлюха. Что она есть, что ее нет — никакой разницы! — Он с раздражением одернул форму. — Не трать свою жалость на всякое… Думай о деле, думай о себе! И хватит размазывать сопли. Со своим заданием ты справилась на отлично, и издержки тебя волновать не должны.

— Я хочу уйти, — неожиданно проговорила Маша.

— Что?

— Я хочу уйти. — Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Но вы ведь не отпустите меня, верно? Вы арестуете меня и… и всех, кто мне дорог.

— Хочешь вернуться в свою жалкую нищенскую жизнь и снова существовать, как таракан за печкой? — Капитан Смирнов подошел к двери и распахнул ее. — Ступай. Я даже не буду тратить время на то, чтобы раздавить тебя.

— Вы не можете ничего мне предложить! — сказала Маша с ожесточением. — У вас ничего нет для меня взамен этой жалкой жизни. А когда я погибну из-за ваших дел, вы тоже запишете меня в издержки, верно?

— Ну почему, кое-что я предложить могу, — хмыкнул Смирнов. — Например, отличную комнату — да, в коммуналке, но с приличными соседями, которые не воруют. И это, между прочим, только начало, да, только начало. — Он прищурился. — Ты, Аврора, слишком нетерпелива, а в жизни надо уметь ждать и копить силы для решительного удара. Все и сразу не бывает никогда. Чтобы получить хотя бы часть задуманного, приходится вкалывать в два раза больше, чем планировал. А иногда, несмотря на все усилия, не получаешь вовсе ничего. И к этому тоже надо быть готовой, Аврора.

— Не надо звать меня Авророй, — попросила Маша. — Вы же знаете мое имя.

— Конечно, я знаю все твои имена, — Смирнов усмехнулся, затворил дверь и вернулся на свое место за столом. — Так как насчет комнаты? Я слов на ветер не бросаю.

Маша опустила голову. Она колебалась.

— Вы хотите, чтобы я заняла место Милы и вышла замуж за Солнцева, чтобы контролировать его? — наконец спросила она.

— Нет. Ты должна проявлять сочувствие, деликатность и… почтительность, во. Смотри на него снизу вверх, говори о том, какая Мила была тебе хорошая подруга, но упоминай ее имя не слишком часто. Ты должна закрепиться в его доме на положении секретарши или кого-то вроде того, без постели. Следи, чтобы он больше ни с кем не связался. Чтобы ни одна баба не пролезла в жены с расчетом стать богатой вдовой, ясно? За ним нужен глаз да глаз. А новую комнату твоя мать вскоре получит, так удобнее. Она в театре работает дольше, чем ты, так что ни у кого не возникнет лишних вопросов. На ворошиловского стрелка норматив сдавала?

— Нет, — призналась Маша, которую удивил столь странный поворот разговора.

— Придется сдать. И вообще надо будет научить тебя обращаться с оружием.

По правде говоря, об оружии он упомянул только для того, чтобы заинтриговать Машу и внушить ей, что на нее имеются далеко идущие планы. Но у нее так заблестели глаза, словно ей только что сообщили, что собираются подарить ей шкаф, набитый шубами, и капитан Смирнов посмотрел на нее с невольным интересом.

«А все-таки я не ошибся… Есть у нее данные для нашей работы, есть. Вот только мягковата она немножко… порывиста… Но ничего. Со временем это пройдет».

— Будь умницей и держи эмоции в узде, — неожиданно попросил он. — Верь мне, в нашей работе они только мешают.

Маша поглядела на него с удивлением. Но капитан, словно показав ей краешек нормального человеческого лица, снова напустил на себя бесстрастный вид.

— На сегодня все, — сказал он. — Можешь идти.

— Я хочу задать вопрос, — проговорила она, волнуясь.

— Попробуй.

— Правда ли, что мой отец умер?

— Правда.

— От чего?

— Никто его не убивал, если ты об этом. У него был рак.

— А его жена?..

— Жива.

А теперь голая статистика. Средний долг американских домохозяйств вырос с 1981 г., начала «рейганомики» (ну если быть более аккуратным, долг домохозяйств начал расти с 1983 г., первые два года стимулировали только государственные расходы), примерно в два раза по отношению к их годовому доходу (с 6065 % от реально располагаемых доходов до более чем 130 %), учетная ставка ФРС, которая в 1980 г. достигала 19 % (это было в самом пике и очень недолго, к началу «рейганомики» в 1981 она уже упала до 18 %, ФРС боролась с инфляцией), была снижена к декабрю 2008 г. (удивительное совпадение со сроком начала кризиса, не находите?) до нуля. А вот сбережения домохозяйств (на фоне растущих расходов) остались на уровне конца 50-х годов (обесценились в 70-е годы), по покупательной способности, разумеется (рис. 26).

— А-а, — протянула Маша неопределенным тоном.

В кабинете воцарилось молчание.



— Я вас не очень разочаровала? — внезапно спросила она.

Рис. 26. Графики частного долга, сбережений, учетная ставка и объем частных расходов 1970-2000 гг. (частный долг: https://fred.stlouisfed.org/series/CMDEBT; сбережения: https://fred.stlouisfed.org/series/HNOTSAQ027S; учетная ставка: https://fred.stlouisfed.org/series/INTDSRUSM193N; объем частных расходов: https://fred.stlouisfed.org/series/PCECA)

— Ты? Не очень.



— А у вас много таких, как я?

— Это тебя не касается. Ступай.

Или, иначе, уровень учетной ставки (2) и ставки 30-летней ипотеки (1) на отдельном графике (рис. 27).

Она поднялась с места, застегнула шубейку, надела варежки.



— До свиданья, — сказала она, как примерная школьница.

Рис. 27. Учетная ставка (https://fred.stlouisfed.org/series/INTDSRUSM193N; ставка 30-летней ипотеки: https://fred.stlouisfed.org/series/MORTGAGE30US)

— До свиданья, Аврора.



На улице светило холодное зимнее солнце. Снег сверкал золотыми звездочками. Маша подумала, что ей можно возвращаться домой, но вместо того отправилась в театр — чтобы найти комсорга Колпакова и узнать у него, как сдавать на ворошиловского стрелка.

И – в качестве напоминания – графики долгов и реальных доходов населения (рис. 28, 29).



Рис. 28. Рост долгов домохозяйств (потребительский кредит и ипотека)

Глава 29. Манухин



Рис. 29. Отношение долга американских домохозяйств к реально располагаемым доходам в 1981-2010 гг. (реальные доходы: https://fred.stlouisfed.org/series/DSPI; долги населения: https://fred.stlouisfed.org/series/CMDEBT)



Любит высокое небо и древние звезды поэт, Часто он пишет баллады, но редко ходит в балет. Николай Гумилев
Картина получается абсолютно понятной и прозрачной, и даже некоторое падение долга тут не спасает. Во-первых, долг остается выше 100 % от реально располагаемых доходов, что слишком много. Во-вторых, здесь не учтены некоторые виды долга, в частности, перед государством, например, в виде образовательных кредитов, которые быстро растут. Да, они не настолько обязательны к возврату, как кредиты ипотечные, но свою негативную роль играют. В-третьих, часть частного долга переложена на местные, региональный и федеральный бюджеты.

Дмитрий Манухин, которого знакомые обычно называли просто Митяй, был недоволен.

На него свалили расследование трех убийств, сложных, муторных, да еще связанных с Большим театром. Манухин, возможно, не обладал особым интеллектом, но у него было феноменальное чутье. Раз театр — значит, проблем не миновать; раз два из трех убийства произошли уже достаточно давно — значит, на новые свидетельские показания и какие-то обстоятельства, проливающие свет на случившееся, можно не рассчитывать. Кроме того, хотя Митяй не жаловал Опалина, понятие солидарности было ему вовсе не чуждо, и он считал, что раз Григорьич до сих пор во всем не разобрался, значит, дело вообще швах.

Во всяком случае, совершенно очевидным становится причина того, что кризис произошел именно к концу 2008 г. – именно в этот период возможность рефинансировать частный долг за счет снижения ставки была исчерпана. По причине снижения реальной ставки до нуля.

— Что будем делать? — спросил Лепиков, когда они оказались в кабинете Манухина.

Властям США в конце 70-х стало абсолютно ясно, что, для того чтобы не фиксировать поражение в борьбе с СССР и Советской технологической зоной, необходимо совершить новый технологический рывок. Проблема в том, что для этого необходимо не только проплатить НИОКРы и разработать соответствующие технологии, но еще и создать под них рынок. Поскольку в противном случае про эти технологии просто забудут и они уйдут в историю…

Митяй посопел, бросил папку с бумагами на стол и, засунув руки в карманы, прошелся по кабинету. Лепиков преданно глядел на него, готовый исполнить любое приказание.

Беда была в том, что по итогам кризиса 70-х (который, кстати, еще продолжался в период, когда соответствующие планы разрабатывались) совокупный частный спрос довольно существенно упал, причем, поскольку с конца 60-х прошло не так уж много времени, люди думали не о том, чтобы покупать какие-то новые игрушки (персональные компьютеры), а о том, чтобы восстановить свой не столь уж давний уровень жизни. И в этой ситуации задача организаторов, управленческой элиты США, состояла не только в том, чтобы помочь людям получить новые товары, принадлежащие уже новой, информационной эре, но и насытить обычный потребительский спрос, чтобы на психологическом уровне закрыть проблемы 70-х.

— Вот что, — сказал Митяй наконец, — принеси-ка мне компот. И это, пяток баранок, что ли. Мне подумать надо.

Первая задача была решена более или менее просто – через описанный выше в сказке механизм. Но это еще далеко не все. Еще один очень важный механизм – это вынос производства товаров народного потребления вовне (в Китай в первую очередь). Как работал этот механизм? Представим себе джинсы производства США. Их стоимость (цифры дальше условные, для удобства понимания) 100 долларов, добавленная стоимость (вклад в ВВП) – 4 доллара, все остальные 96 долларов – это, так или иначе, вклад во внутренние инвестиции, зарплату и налоги.

— Ага, — кивнул Лепиков и помчался выполнять поручение.

Теперь перенесем их производство в Китай. Себестоимость производства там 4 доллара, продаются они в США оптом за 20 долларов. Добавленная стоимость – 16 долларов (рентабельность 400 %), которая на первом этапе делилась в отношении 1:3 в пользу инвесторов. То есть для китайского производителя рентабельность производства 100 %, а для американского посредника – 300 %. Правда, часть этих денег придется отдать на налоги, зарплаты и другие издержки. Отметим, что эти 12 долларов и в абсолютном выражении больше, чем 4 доллара добавленной стоимости в случае производства этих джинсов в США. И получает их, кстати, в основном торговая система, т. е. тот самый Walmart, о котором говорится выше, в описании доклада компании Маккинзи.

Опалин никогда не гонял своих людей за едой, но Манухин не считал зазорным отправлять своего адъютанта в расположенную на первом этаже столовую за чаем или, как сейчас, за компотом. В ожидании Лепикова он сел за стол и принялся вновь просматривать материалы, связанные с Павлом Виноградовым.

Разумеется, есть и более тонкие моменты, в частности, пропадают 96 долларов, которые шли на внутренние инвестиции, налоги и зарплаты. Поскольку я не большой специалист по налоговой системе США, я не берусь описать, как решалась эта проблема. Кроме того, есть и многие другие моменты, поскольку реальная розничная цена джинсов будет больше, чем 20 долларов (нужно оплачивать инфраструктуру и создавать рабочие места для продавцов), но описанная картина достаточна для того, чтобы понять, что вынос производства в Китай не уменьшал, а увеличивал ВВП США! И при этом у тех, кто сохранил свои рабочие места (т. е. стабильные доходы), появлялись свободные деньги, которые можно было направить на выплату новых потребительский кредитов. При этом простые потребительские товары резко упали в цене!

Изредка Митяй бормотал себе под нос слова, которые попадались ему в жизни впервые.

— Кор-де-ба-лет, значит… Премьер! Ну-ну…

Неудивительно, что в 80-е годы в США появилось ощущение, что экономический рост возобновился. При этом продукция информационной эры получила колоссальный спрос, что и позволило совершить информационную революцию, победить СССР (который аналогичную палочку-выручалочку найти не сумел) и даже расширить рынки в конце 80-х – начале 90-х за счет захвата рынков бывшего СССР. Кстати, в некоторых отраслях (например, продаже авиационной техники) расширение рынков для западных компаний было очень значительным, не в два раза, но процентов на 60 точно.

Вошел Лепиков, который в одной руке нес компот, в другой — блюдце с баранками, а дверь ухитрился открыть носком ноги.

Здесь нужно сделать одно важное отступление. Оно носит не столько экономический, сколько проектный характер, но представляется мне крайне важным. В тот момент, когда стало понятно, что Горбачев сдает СССР (скорее всего, это произошло на встрече на Мальте в конце 1989 г.), перед элитой США встал принципиальный вопрос: как продолжать свою политику в отношении СССР? Базовых вариантов было два, и они соответствовали подходам Капиталистического ГП и Западного проекта.

— Ты прям как в балете, — буркнул Манухин.

Он отхлебнул компота, с шумом втянув его в себя, и принялся грызть баранку. Лепиков сел за свой стол и стал ждать новых поручений.

Очень условно их можно было разделить так: либо активами, разграбленными на обломках мировой системы социализма, погасить долги «рейганомики» 80-х годов и начать двигаться с нуля, либо же продолжить модель мультипликации финансовых активов на новой базе – активов СССР. Как понятно, вопрос этот был не экономическим, а элитным: в первом случае роль финансовой элиты резко сокращалась по сравнению с 80-ми годами, во втором она, напротив, продолжала расти. Есть основания считать, что президент США Буш-старший был за первый вариант, но он, как видно из результатов, проиграл, и к власти в США привели Билла Клинтона, начавшего безудержную накачку финансовых активов и отмену тех ограничений на финансовый сектор, которые ввел еще Рузвельт (в том числе и знаменитого закона Гласса – Стиголла).

— Виноградов ел в театре один раз, — сказал наконец Манухин. — Ваня сказал, труп был уже окоченевший. Да еще костюм этот балетный… Короче, его убили в театре. — Он доел баранку и почесал шею. — Мне нужен вахтер, который дежурил в ту ночь. Как его звали — Благушин? Вот с ним я прежде всего и буду говорить.

Отметим, что этот выбор сказался и на России, поскольку в конце 80-х предполагалось, что реформы в нашей стране (а Буш не хотел распада СССР) будет проводить команда Явлинского, который активно взаимодействовал с администрацией Буша. Но поскольку к концу 1991 г. стало понятно, что Бушу, скорее всего, придется уйти, в России появилась альтернативная команда под руководством Гайдара и Чубайса, которая и прославилась (совместно со своими партнерами в США вроде Ларри Саммерса) неудержимой коррупцией и приватизацией.

Через несколько часов Благушин сидел в кабинете перед столом Манухина. Вел себя вахтер спокойно и не производил впечатления человека, который чего-то боится.

Эта история очень показательна с точки зрения того, насколько влияет общественная составляющая на принятие стратегических экономических решений. И план Буша-старшего, и тот план, который потом реализовывал Клинтон, не имели никакого априорного объективного преимущества друг перед другом, вопрос был исключительно в том, какие элитные группы станут главными бенефициарами процесса распада мировой системы социализма и каким объемом активов поделятся с новыми элитами на этих территориях. Сегодня кажется, что элиты Западного проекта пожадничали и в результате рискуют полностью разрушить свой проект, однако более или менее точной экономической теории тогда не было, предсказать события, которые произошли через четверть века, тоже было невозможно. Так что вопрос об ошибке становится достаточно абстрактным, история не позволяет рассматривать альтернативные сценарии.

— Скажите, это надолго? — спросил старик. — У меня сегодня смена…

При этом теоретические основания – штука хорошая, но хорошо бы понять, как она работает на практике. По этой причине в следующей главе я повторю тот текст, который был написан по итогам исследования МОБ США в 2001 г. и впервые был представлен на Чаяновских чтениях в РГГУ весной 2002 г. Затем он был повторен в нашей с Андреем Кобяковым книге «Закат империи доллара и „конец Pax Americana“», вышедшей в 2003 г. Как видно из этих результатов, в экономике США в начале 2000-х годов уже сложился очень серьезный структурный перекос, характерный для ПЭК-кризисов. Отмечу, что этот текст писался в 2001 г., и я специально сохранил доводы и стилистику того периода – для того, чтобы показать, что наши взгляды и позиции сформировались уже довольно давно.

Манухин не избрал себе никакой особенной стратегии; его стратегией было всегда — прислушиваться к своему чутью и действовать по обстоятельствам. Кроме того, его простое, даже туповатое лицо работало на него, и он знал это. Преступники, завидев его, расслаблялись; они опрометчиво считали, что человек с таким лицом не может быть им опасен. Вот и сейчас Манухин улыбался, а сам пристально следил за реакцией Благушина. Старик держался практически безупречно, он выглядел, как человек, ни в чем не замешанный.

Но именно его спокойствие наводило на подозрения. Когда тебя приводят на Петровку, должен же ты хоть чуть-чуть волноваться.

— Я принял дело от другого дознавателя, — пояснил Манухин, — вхожу, так сказать, в курс. Скажите, вам нечего добавить к показаниям, которые вы дали моим коллегам?

— Нечего, — твердо ответил старик. — Там все записано. Я подписал.

Глава 20

— И вы не знаете, кто убил Павла Виноградова, артиста кордебалета Большого театра, тысяча девятьсот пятнадцатого года рождения?

Анализ межотраслевого баланса США 1998 года

— Не знаю.

Прежде всего хотелось бы обратить внимание на следующее обстоятельство. Практически все новые технологические уклады, серьезно изменившие мировую экономику, имели ряд общих закономерностей своего развития (мы остановимся на тех из них, которые наиболее важны для нашего анализа), т. е. появлялись по одной и той же типовой схеме.

— Закрой дверь, — сказал Манухин Лепикову. Тот метнулся к двери и запер ее.

В ее начале – появление нового продукта (или универсальной услуги), пользующегося повышенным спросом на потребительском или промышленном рынке. На первом этапе – этапе внедрения и экспансии – его производство растет более быстрыми темпами, чем экономика в целом, а норма прибыли при его производстве выше, чем в среднем по экономике.

Манухин поднялся с места и стал засучивать рукава.

Поскольку основой рыночной экономики с начала нового времени (конец XVII в.) является (относительно) свободный переток капитала, он устремляется в этот новый, только появившийся сектор экономики. В результате проявляются сразу несколько эффектов.

— Что вы делаете? — растерялся Благушин.

Во-первых, начинается активная исследовательская работа, в которую привлекается большое количество специалистов высокого уровня. Ее основная задача – максимально расширить сферу применения появившегося продукта, привлечь максимальное количество потребителей.

— Бить я тебя буду, вот что, — лаконично сообщил Манухин. После чего подошел к старику и ударил его один раз — коротко, но сильно.

Во-вторых, появляется сразу несколько конкурирующих центров развития нового направления и связанных с ним технологий.

Благушин согнулся надвое, ловя ртом воздух.

В-третьих, он привлекает все большее и большее количество людей, как источник работы и доходов. В результате прибыльность этого сектора, на первом этапе быстро растущая, начинает падать, как в связи с ростом затрат, которые ориентируются на будущую прибыль, так и в результате усиливающейся конкуренции. Одновременно все остальные сектора используют разрабатываемые технологии и подтягиваются вслед за лидером, в них начинает расти производительность труда, сближаются нормы прибыли. На этом этапе новый и старые сектора экономики начинают активно взаимодействовать, оказывать влияние друг на друга. Формируется новый целостный технологический уклад, который гармонично развивается до момента очередного прорыва.

— Говори правду, сука! — Манухин повысил голос.

Можно привести много примеров. Невероятные темпы развития железных дорог, которые резко снизили транспортные издержки в начале XIX в., развитие телефона в конце XIX в., радио в начале XX в. Из чисто промышленных технологий можно отметить быстрое развитие электричества как источника энергии в конце XIX в., химических технологий в середине прошлого века, развитие полупроводников и многие другие технические новинки, которые оказали серьезное влияние на мировую экономику.

— Я ничего…

Манухин ударил его снова. Благушин упал со стула на пол.

При этом если внимательно посмотреть на историю таких экономических бумов, то можно отметить, что относительные масштабы такого передового, инновационного сектора или отрасли, ускоренно развивающегося за счет производства уникального на тот момент продукта (или услуги), достаточно малы по отношению ко всей экономике страны, в которой этот бум происходит. Это очень важное условие выполнялось во всех странах и во все времена. Говоря другими словами, доля тех секторов экономики, которые развивались существенно быстрее роста экономики в целом, по отношению к ее общему объему всегда была достаточно мала.

— Все ты знаешь, — безжалостно объявил Митяй. — Ну? Говори! Еще раз скажешь мне, что ты ни при чем и невинный одуванчик, я так тебе врежу, что костей не соберешь, гнида старая…

Это принципиальный момент, поскольку быстро растущий сектор неминуемо вытягивает на себя все ресурсы экономики, до которых он может дотянуться. Трудно ожидать, что банки и другие финансовые институты будут спокойно смотреть на потенциальную возможность в несколько раз увеличить свою прибыль по операциям в новых, быстрорастущих отраслях. И это означает, что остальные отрасли лишаются возможности получать дешевые ресурсы. В свою очередь новый сектор, в который эти ресурсы устремляются, начинает широкомасштабные научные и маркетинговые исследования; их цель – увеличение спроса.

— Я не могу… — залепетал Благушин, корчась на полу. — Пожалуйста… У меня внучка учится балету… Они мне сказали, что я пожалею… И она тоже пожалеет…

Это эффект, кстати, хорошо виден в российской экономике после 1991 г., в частности, в конце 90-х годов, перед дефолтом, практически все ресурсы вкладывались в рынок ГКО, сегодня такой доминирующий рынок (для банков) – рынок валютных спекуляций.

Лепиков глядел на своего начальника с восхищением. Тот сразу же безошибочно выделил слабое звено, которое могло привести их к разгадке, и методично принялся это звено обрабатывать.

В нормальной экономике сочетание возможности получить дешевый кредитный ресурс с описанными выше процессами развития нового (без кавычек) сектора экономики приводит к его переходу от роста экстенсивного к росту интенсивному. Последний, естественно, требует существенно больших затрат и тем самым приводит к уменьшению скорости роста, его возврату к среднестатистическим значениям. Повторяя вышесказанное, для подавляющего большинства отраслей экономики, в которых происходили описанные явления, доля этой отрасли по отношению к экономике в целом даже в момент описанного снижения дохода была еще достаточно мала.

Вообще было бы неправильно считать Манухина садистом или каким-то недоумком. В его представлении физические методы воздействия позволяли сократить время следствия, и прибегал он к ним лишь тогда, когда не видел другого выхода. Именно поэтому, а также потому, что он ни разу еще не ошибся с выбором виновного, его до сих пор терпели на Петровке.

Это, конечно, очень обобщенное описание. Тем не менее эта схема отражает все основные условия формирования новых технологических укладов, происходивших до последнего времени.

— Кто тебе сказал, что ты пожалеешь? — спросил Манухин у лежащего жалкого старика.

— Генрих Яковлевич… Директор.

При этом сама быстрорастущая отрасль может принадлежать к одному из двух основных секторов экономики: он должен продавать свою продукцию либо конечному потребителю (который покупает товары для собственного потребления), либо производителю. В социалистической экономике это различие обозначалось разделением всей промышленности на две группы, А и Б. Для первой группы все понятно – ее продукция должна быть востребована покупателем. То есть должна удовлетворять некоторые потребности человека – реальные или выдуманные. К последним можно отнести те, которые создаются за счет навязчивой рекламы во всех средствах массовой информации.

Манухин схватил Благушина за отвороты пиджака, приподнял его на ноги и усадил на стул.

Во втором случае, разумеется, продукция также должна удовлетворять потребности ее покупателя, однако здесь имеет смысл несколько слов сказать о том, какими необходимыми свойствами эта продукция должна удовлетворять для того, чтобы быть востребованной с объективной точки зрения. Таких свойств всего два: использование приобретенной продукции должно либо увеличивать у покупателя производительность труда (в рамках старого ассортимента производимой им продукции), либо предоставлять новые потребительские качества производимому с его помощью товару.

— А теперь с самого начала. Откуда взялся труп Виноградова?

Теоретически существуют и другие причины, например, необходимость для предприятия осуществить затраты с целью выполнить требования изменившегося законодательства (например, изменения санитарных и/или технологических норм), удержать квалифицированный персонал и т. д., однако все эти ограничения касаются всех участников рынка без ограничений. Иными словами, продавец нового товара должен либо убедить всех участников рынка, что без его товара они существовать не могут, либо должен предъявить объективные обоснования необходимости покупки своих товаров, которых всего два.

— Я так понял, его нашли в гримерке… в шкафу.

Ситуация с новой экономикой в США начала 2000-х годов разительно отличалась от указанных основных принципов. Причем эти отличия проявили себя далеко не сразу. Если быть более точным, то ситуация с новой экономикой была окружена ореолом мифов и легенд, развенчание которых происходило достаточно поздно и частично еще не завершилось до сих пор. Но основными стали три главные легенды, которые, собственно говоря, и сформировали костяк новой экономики.

— В какой еще гримерке?

— В той, где Алексей Валерьевич сидит.

Первое и принципиальное отличие нынешней ситуации от всех бывших ранее случаев быстрого роста передовых секторов состоит в чудовищно гипертрофированном удельном весе новой экономики (напомню, этот фрагмент книги описывает ситуацию 2000-х годов) по сравнению с ее реальным вкладом в экономический рост и благосостояние. Уже в силу этого, вопреки распространенному мнению, ее развитие произвело не просто подавляющий, а угнетающий эффект на остальные отрасли экономики, которые безуспешно пытались конкурировать с ней за ресурсы.

Манухин напрягся, припоминая.

Соответствующий первый миф о новой экономике был связан с надеждой на то, что значительный относительный объем новой экономики по сравнению со всей экономикой США в целом не повлечет за собой негативных последствий. Как уже говорилось, было профинансировано даже создание нового направления в экономической науке, доказывающего, что США вышли на уровень бесконечного ускоренного роста. Справедливости ради следует отметить, что подобная наука появилась в США уже во второй раз: впервые аналогичные идеи получили распространение в 20-е годы XX в.

— Это Вольский, что ли?

Разумеется, все понимали, что традиционная экономика не может расти с той скоростью, которая была характерна для новой экономики 90-х годов, но предполагалось, что доля этой традиционной части в общем объеме экономики будет все время падать. Кое-какие успехи на этом пути были достигнуты.

— Ну да.

Доля услуг в ВВП США выросла с 30 % до 70 %, и было объявлено о построении постиндустриального общества. Однако более или менее убедительного доказательства дальнейшего уменьшения индустриального сектора предъявлено, в общем, не было.

— Его убил Вольский?

При этом то, что относительный объем новой экономики достиг небывалого в истории размера для секторов такого высокого роста, никто не отрицал. Вообще же точно оценить масштабы новой экономики достаточно сложно. Условно можно разделить ее на две части. Первая – это собственно компании новой экономики, не занимающиеся никакой другой деятельностью, например, интернет-компании. Большая их часть за последние два-три года погибла (напомню, этот текст писался в 2001 – 2002 гг.), но в период расцвета, в 1988-1999 гг. они играли существенную роль в экономике.

— Да не знаю я! — отчаянно вскрикнул вахтер. — Людвиг Карлович нашел, у него и спрашивайте…

— Людвиг Карлович — это Бельгард?

Вторая часть – это те подразделения и дочерние компании крупных корпораций традиционной экономики, которые специализируются на направлениях новой экономики. Именно эта часть чрезвычайно трудно поддается оценке. Трансфертные цены и внутреннее перекрестное субсидирование, перераспределение финансовых потоков и многие другие обстоятельства делают возможной лишь приблизительную оценку того масштаба, которого достигла новая экономика в рамках классических компаний. К этому следует добавить, что описанные выше действия менеджеров, направленные на повышение капитализации их компаний, приводили к максимальному затушевыванию реальной информации о деятельности подразделений, связанных с новой экономикой.

Одно можно сказать точно: доля новой экономики в период ее расцвета наверняка превышала 20 % ВВП. Иными словами, новая экономика производила и продавала примерно одну пятую общего объема производства товаров и услуг американской экономики. Очень скоро мы увидим, что это уточнение является принципиальным.

— Да! Он искал Вольского, но тот уже уехал. Бельгард зашел в гримерку, а из шкафа выпал труп… Людвиг Карлович испугался, вышел в коридор, попросил Сотникова принести ключ от гримерки, а сам стал караулить дверь, чтобы никто не вошел. В тот вечер опера шла, а гримерки же и для оперных, и для балетных. Представляете, что было бы, если бы тело нашли… Бельгард запер дверь и объяснил, что с потолка упал пласт штукатурки, там опасно сидеть… Послал Сотникова за директором, но не сказал концертмейстеру, в чем дело, просто попросил привести директора. Генрих Яковлевич решил, что это какой-то каприз, и не пришел, а Бельгард боялся отойти от двери. Оперные же обидчивые, а у Вольского лучшая гримерка, на одного человека. Вдруг возьмут запасной ключ и откроют. В общем, Людвиг Карлович ждал, когда кончится опера, но после нее директор сразу же уехал из театра. Бельгард позвонил ему домой, а тот… словом, он был не дома, а у Капустиной. Пришлось ждать, когда Капустина ответит.

Но в самом конце 1990-х годов обнаружилось, что продолжать увеличивать долю продаж новой экономики не получается. Более того, как станет видно в дальнейшем, даже для сохранения того веса в общем объеме экономики, который был достигнут к концу XX в., новая экономика все более и более нуждалась во внешней поддержке.

— Сотников знал, что в гримерке нашли труп?

Вторая особенность новой экономики связана с мифом о том, что ее внедрение в традиционную экономическую деятельность приведет к резкому увеличению производительности труда.

— Я так понял, что нет, не знал. Бельгард посвятил только директора… Ну и меня им пришлось посвятить. Когда Генрих Яковлевич узнал, что случилось, то стал рвать и метать. Они ссорились при мне, ну… так я и узнал в подробностях, что произошло. Бельгард говорил, что надо избавиться от тела. Директор орал, что их всех посадят, и накинулся на меня, что, если я проговорюсь, мне крышка. Он угрожал Бельгарду, мне угрожал… Потом схватился за сердце, стал причитать и побежал в кабинет за лекарством. Людвиг Карлович велел мне вытащить тело из гримерки и снести его к дверям. Он, говорит, покричит, потом успокоится, и мы придумаем, что делать. Я ответил, что я никуда отлучиться не могу, надо ему таскать трупы — пусть сам этим занимается. Он так нехорошо на меня посмотрел, но все-таки пошел за телом и на плече притащил его ко мне. Представляете? Крепкий старик какой…

Действительно, в соответствии с официальной статистикой, в последние несколько лет XX в. темпы роста производительности труда существенно увеличились. Если в период с 1987 по 1995 гг. они составляли в среднем 1,4 % в год, то в 1995-2000 гг. они выросли до 2,5 % и более в год (рис. 30).

— Представляю, — буркнул Манухин. — Дальше что было?

Одновременно с этим в американской экономике происходил и другой процесс – увеличение темпов роста инвестиций в информационные технологии. Если с 1987 по 1995 гг. инвестиции в информационные технологии росли со скоростью 11 % в год, то в 1995-2000 гг. они увеличивались до 20,2 % в год, т. е. скорость роста выросла почти в два раза (рис. 31).

— Он пошел за директором, а тот, наверное, по другой лестнице вниз сошел, и они разминулись. Генрих Яковлевич увидел труп, вздрогнул, заорал мне: «Убери его отсюда» и ушел, но прежде, чем уйти, добавил… ну… насчет внучки… Что если я хоть слово кому скажу, ее выкинут из училища. А она талантливая… все так говорят… Я решил, ладно. Велели мне убрать тело, я его уберу. И потащил его наружу…



— Да ты совсем дурак, дядя, — прокомментировал Манухин. Вахтер озадаченно заморгал.

Рис. 30. Рост производительности труда в экономике США (среднегодовые темпы роста). Источник: Bureau of Labour Statistics



— Ну… Мне ж велели… Да я его подальше оттащить хотел… А тут слышу в ночи — шаги. Парочка какая-то… И фары машины светят, которая по улице едет… Я его бросил, убежал в театр и дверь запер. Но вот… не повезло… заметили его… А тут и директор с Бельгардом вернулись. Где тело, говорят? Я — так, мол, и так… Они на меня накинулись: что ты наделал? Зачем ты его вытащил наружу? Его просто спрятать надо было. Недопонял я их, словом… Бельгард сказал, пусть Генрих Яковлевич отправится за своей машиной, они погрузят труп в багажник и где-нибудь оставят… Тут парочка убежала, я пошел труп обратно в театр затаскивать… А они, ну, прохожие которые, с милиционером вернулись. Хорошо, вином от того мужика пахло… не поверили ему…

Рис. 31. Рост инвестиций в информационные технологии в экономике США (среднегодовые темпы роста). Источник: Bureau of Labour Analysis

— Труп в Подмосковье вывез директор Дарский на своей машине? — спросил Манухин. Вахтер кивнул.

— А что с вещами Виноградова? У него куртка была, костюм…



— Бельгард их забрал, потом отдал мне и велел от них избавиться. Что ж избавляться-то? Вдруг деньги понадобятся, а вещи хорошие. Куртка на меху же дорого стоит… Я все спрятал у себя, думал — время пройдет, продам…

Многие наблюдатели сопоставили эти тенденции и сделали вывод о том, что информационные технологии вызывают рост производительности труда во всей экономике.

— Ты мне все сказал? — спросил опер. Благушин горько вздохнул.

Синхронность этих процессов оказалась вдвойне интересной потому, что до 1995 г. рост производительности оставался на прежнем уровне, в то время как рост инвестиций в информационные технологии увеличивался. Однако только лишь на основе наблюдения синхронности двух процессов некорректно делать вывод об их взаимосвязанности. Вполне возможно, что рост производительности труда был обусловлен другими факторами.

— Эх, выгонят мою внучку… И все из-за вас…

По всей видимости, первой серьезной попыткой развенчать эту легенду была статья «Добьются ли США апокалипсиса», опубликованная в журнале «Эксперт» (№ 28, 2000 г.). Утверждение, сделанное авторами этой статьи (О. Григорьевым и М. Хазиным), звучало следующим образом: «До сих пор не произошло существенного воздействия нового информационного сектора на традиционный, в первую очередь промышленный, в смысле существенного увеличения эффективности последнего, роста в нем производительности труда и нормы прибыли».

— Сейчас будем оформлять твои показания по всей форме, — объявил Манухин. Он вернулся на свое место и достал чистый лист бумаги.

Тогда это утверждение вызвало колоссальную негативную реакцию со стороны заинтересованной общественности. Однако потом эта позиция получила подтверждение – о недостаточном влиянии новой экономики на традиционную даже сказал в одной из своих речей А. Гринспен. По всей видимости, наиболее глубокое исследование в этой сфере принадлежит американской аудиторско-консалтинговой компании McKinsey «Рост производительности труда в США в 1995-2000». Доклад был издан в октябре 2001 г. научным центром McKinsey Global Institute и является результатом годовой работы, проводившейся при поддержке компании McKinsey и комиссии экспертов, возглавляемой нобелевским лауреатом Робертом Солоу (Массачусетский технологический институт).

…Когда Благушина увели, Митяй обратил внимание на то, что Лепиков хмурится.

— Ну? — спросил Манухин. — В чем дело-то?

Роберт Солоу в 1987 г. удачно охарактеризовал сложившуюся ситуацию следующим высказыванием, известным как «парадокс Солоу»: «Мы видим компьютеры повсюду, но только не в официальных цифрах роста производительности». Одновременное ускорение роста производительности и увеличение насыщенности информационными технологиями заставили многих считать, что «парадокс Солоу» разрешен. Но гораздо более значительной была идея о том, что американская экономика вступила в новую эпоху – эпоху новой экономической парадигмы, для которой характерны более высокие темпы роста производительности из-за использования информационных технологий.

— Да не нравится мне все это, — признался Лепиков. — Ладно вахтер, но директор Большого… и тот заслуженный старик замешаны… Как бы нам по голове не настучали, а? И убийца — Вольский…

Исследователей – авторов упомянутого доклада – интересовало следующее:

— Он не убийца, — возразил Манухин.

1. Что вызвало ускорение роста производительности труда в США с 1995 г. и какими факторами обусловлено это ускорение – структурными или циклическими? Действие этих групп факторов качественно различается: первые создают изменения долгосрочного характера, вторые – изменения временные, преходящие.

— Потому что он народный артист СССР? — усмехнулся его собеседник.

2. Какова действительная роль информационных технологий в ускорении роста производительности труда?

— Не, — Митяй почесал шею ниже затылка, — Сотников был ухажером Каринской, убили Виноградова — и Сотников опять оказался поблизости… Пора его разъяснить.