Она заметила несколько капель крови на ковре, одна из которых находилась под дверью в ванную комнату. Она подошла ближе и открыла её. На полу лежали два полотенца для рук. Одно из них было перепачкано кровью. Ещё на полу лежало несколько туалетных принадлежностей, выпавших из несессера.
«Здесь есть следы борьбы», – заключила Макензи.
Эллингтон и Родригес подошли ближе и заглянули в ванную, а Макензи вновь обратила всё внимание на Хадсона.
«Кто занимается планированием развлекательной программы во время подобных круизов?»
«Координатор мероприятий. Сейчас она разговаривает с капитаном, пытаясь разобраться с проблемами, вызванными возвращением на сушу».
«Можете её позвать? – попросила Макензи. – Я хотела бы с ней поговорить».
«Конечно, – сказал Хадсон. – Дайте мне пять минут».
Он быстро вышел в коридор, доставая на ходу телефон и набирая номер. Макензи посмотрела на Спрингсов. Джек был полностью раздет. На Ванессе было жёлтое бикини, почти насквозь пропитанное кровью. Макензи заметила руку Джека на бедре Ванессы.
«Один в один, как в других убийствах, – подумала она. – Хотя на круизном корабле они могли открыть дверь любому, но… убийца до сих пор должен быть на судне».
Это было волнующее предположение, но кое-что не давало ей покоя. Макензи вернулась в ванную. Она заметила, что из несессера мало что достали до того, как уронить. На полке у раковины было пусто. Она вернулась в каюту и проверила комод. В ящиках было пусто. Чемоданы стояли у дальней стены, на ручках до сих пор висели опознавательные бирки, выданные при посадке.
«Что ты ищешь?» – спросил Эллингтон.
«Свидетельство того, что они распаковывали вещи, – ответила Макензи. – Пытаюсь понять, когда именно их убили – уже в море или ещё до того, как корабль отошёл от пристани».
«Думаете, убийство произошло ещё на суше?» – спросил Родригес.
«Это возможно», – ответила она.
Её удручали собственные слова. Вот так запросто разрушились надежды на упрощение расследования и поиск убийцы только на корабле. Конечно, эту вероятность нельзя было исключать, но всё же.
Чем дольше Макензи осматривала каюту, тем больше убеждалась, что Спрингсов убили вскоре после того, как они в неё вошли. У Ванессы хватило времени только для того, чтобы переодеться в купальник. Глядя на нагого Джека, Макензи решила, что на него напали в ванной комнате, когда он собирался переодеваться; либо его нагота имело какое-то значение для убийцы, но Макензи пока не разобралась, какое именно.
Следя за каплями крови на полу и в ванной, она начала яснее видеть картину убийства. Один из Спрингсов – скорее всего, обнажённый Джек – был убит в ванной комнате, а затем перемещён на кровать, чтобы оба супруга лежали точно так же, как другие жертвы. Убийцу пригласили в каюту, и он смог уйти незамеченным для других пассажиров третьего этажа.
Хадсон вернулся в каюту. Следом за ним шла взволнованная женщина. На ней была форма, как у всех членов команды, и на вид ей было чуть за пятьдесят.
«Агенты, это Дана Кросби, координатор мероприятий», – сказал Хадсон.
Макензи не хотелось терять время. Если убийца смог покинуть корабль до того, как тот отправился в недолгое плавание, время в буквальном смысле утекало с каждой секундой.
«Миссис Кросби, меня интересует, были ли запланированы частные мероприятия в ходе этого круиза?»
«На самом деле, было одно, – ответила женщина. – Я как раз занималась этим вопросом, когда Билл меня вызвал. Думаю, это должна была быть встреча старых друзей».
«Они платили деньги, чтобы забронировать помещение?»
«Да. За каждый вечер было заплачено пять тысяч долларов, чтобы выкупить клуб на нижней палубе на два часа два вечера подряд».
«Сколько людей должны были участвовать в мероприятии?» – спросила Макензи.
«Около шестидесяти, – ответила женщина, – в основном женатые пары, насколько я знаю. Я пытаюсь получить полный список приглашённых. Среди них были Спрингсы. Я это знаю точно».
«Кто оплачивал аренду клуба, те пять тысяч долларов за вечер?» – спросила Макензи.
«Я лично не получала этих денег. Я была лишь посредником. Моя работа заключалась в том, чтобы забронировать место и определиться со временем».
«Вы лично встречались с человеком, который платил деньги?»
«Да. Сейчас её допрашивает кто-то из охранников. Когда я шла сюда, то заметила, как к ней направлялись несколько офицеров полиции».
«Где эта женщина сейчас?»
«У бассейна на верхней палубе».
«Вы можете меня к ней отвезти?»
Они вышли в коридор и зашли в лифт. Все – Макензи, Эллингтон, Кросби, Родригес и Хадсон – чувствовали нетерпение и спешку. Макензи это вполне устраивало: работая в быстром темпе, ей казалось, что она работает продуктивно. Даже когда они вышли на верхнюю палубу, где располагались бассейны, и персонал стал подозрительно поглядывать в её сторону, Макензи казалось, что их взгляды лишь подталкивали её вперёд, ближе к окончанию расследования.
Дана Кросби провела их туда, где стояли несколько людей в форме и разговаривали с молодой женщиной. Она была довольно красива; светлые волосы эффектно обрамляли лицо и спадали на плечи. Она была в купальнике, который был намного скромнее, чем тот, в котором умерла Ванесса Спрингс. Макензи решила, что девушке было слегка за тридцать.
Макензи миновала охранников и полицейских. Она быстро показала удостоверение, глядя, как Эллингтон, идущий следом, тоже достаёт своё.
«Меня зовут агент Макензи Уайт, – быстро проговорила она. – Как я понимаю, вы являетесь организатором некоего мероприятия, которое должно пройти во время круиза. Всё верно?»
«У меня неприятности?» – спросила женщина.
«Нет, если будете честно отвечать на наши вопросы. Мы считаем, что убийства, произошедшие на корабле, напрямую связаны с одним деликатным делом. У меня очень мало времени, поэтому я честно говорю, что очень рассчитываю на ваше сотрудничество. Прошу, не надо приукрашивать картину. В чём именно заключалось… это мероприятие?»
Женщина нахмурилась, и Макензи поняла, что забыла спросить её имя. Она сразу исправилась, не желая выглядеть холодной и бездушной. «Как вас зовут?» – спросила она.
«Алекса Майерс».
«Алекса… послушайте. Пара, которую убили… я знаю, чем именно они интересовались. Говорите правду. Если вы никак не связаны с ними напрямую, тогда наше с вами общение по поводу убийства может закончиться уже сейчас, у этого самого бассейна».
Вздохнув, Алекса кивнула и сказала: «Это должна была быть свингер-вечеринка. Мы называем такие мероприятия «Парное спаривание». Вход только по пригласительным».
«Как вы решаете, кого пригласить?»
«Я свингер со стажем, и так получилось, что со временем у меня появилась группа единомышленников. Мы начали проводить встречи два раза в год, обычно у меня дома, но когда людей стало много, мы начали бронировать частные заведения».
«Я полагаю, что именно для свингер-вечеринки вы выкупили клуб на нижней палубе?» – спросила Макензи.
«Да».
Макензи повернулась к Дане Кросби: «Вы знали об этом?»
«Конечно же, нет», – на лице женщины читалось неподдельное отвращение. Макензи поверила ей и даже немного посочувствовала.
«Алекса, мне нужен список всех, кто был приглашён на вечеринку».
«Я… я не могу, – ответила та. – Я должна уважать право приглашённых на личную жизнь».
«У вас есть письменное соглашение об этом?» – спросила Макензи.
«Нет».
«Тогда у вас не возникнет никаких проблем. Миссис Кросби послала помощников, чтобы они обошли всех пассажиров и составили список, но если вы просто передадите его нам сейчас, то сэкономите несколько часов работы и, возможно, поможете ближе подобраться к убийце».
Алекса оглядела палубу, а потом подняла глаза к тёмному небу. «Чёрт», – сказала она.
«Алекса?»
«Он в моей каюте».
«Я вас туда провожу, – сказала Макензи. – Мистер Хадсон, можете пройти с нами?»
Билл Хадсон кивнул с презрением и лёгким волнением. Алекса повела их от бассейна назад к лифтам. Макензи оглянулась и увидела, что Эллингтон разговаривает с Родригесом. Позади них нервно перешёптывались пассажиры.
Макензи взглянула на часы. Было 1:07 ночи.
Видимо, ночь будет бессонной. Она вошла в лифт вместе с Алексой и Хадсоном, и они поехали вниз. Макензи гадала, был ли убийца в этом лифте. Она гадала, знал ли убийца Алексу.
Самое плохое во всём этом было то, что она не могла не думать о том, как далеко ушёл убийца, скрываясь на улицах Майами, пока она гонялась за собственной тенью на круизном лайнере.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Пока Макензи ходила с Алексой в её каюту, Эллингтон работал с Родригесом и несколькими охранниками из команды Билла Хадсона. Когда все вновь встретились в маленьком кабинете Хадсона на нижней палубе, у Макензи в руках был распечатанный список участников свингер-вечеринки Алексы. Между тем Эллингтон узнал пару печальных фактов о системе охраны корабля, которой, по сути, не было.
На каждой палубе было три камеры. Они были расположены так, чтобы просматривать все коридоры. Несколько камер было у бассейнов и в большом холле, который связывал четыре больших ресторана. На этом всё, хотя для безопасности этих камер было вполне достаточно.
Хадсон нашёл видео с той камеры, которая просматривала коридор, ведущий к каюте номер 341. Пока он перематывал запись к тому моменту, когда Спрингсы вошли в каюту, Макензи обратилась к изучению списка приглашённых. Алекса, которую попросили спуститься вниз на случай, если видео с камер покажет лицо человека, которого она может знать, стояла в дверном проёме. Она сильно нервничала, но держалась молодцом.
Просматривая список, Макензи искала знакомые фамилии: Куртц, Стерлинг, Карлсон. В списке их не было.
Просмотрев половину имён, Макензи дошла до тех, которые Алекса отметила чёрным маркером.
«Кто это такие?» – спросила она, указывая на зачёркнутую фамилию.
«О’Лири, – сказала Алекса. – Милые люди, но ходят слухи, что у мужа, Девина, обнаружен ВИЧ. Я хотела сама во всём разобраться и поговорить с ними, но он не отвечает на мои звонки и письма».
«А что жена?»
«Если верить слухам, она от него ушла. Он подхватил ВИЧ от любовницы. Повторюсь, это всего лишь слухи, поэтому я не стала вычёркивать его из списка. Примерно неделю назад он прислал мне письмо».
«Слухи оказались просто слухами?»
«Поначалу… я так и подумала».
«Как хорошо вы знаете членов своего клуба?»
«Так хорошо, как это только возможно. Прошу заметить… я не всегда была организатором. Я тоже была членом клуба, но потом пара, которая занималась организацией, распалась. Прямо перед этим жена попросила меня взять эту роль на себя. Я была рада помочь».
«Как её звали?»
«Таня Роуз».
Макензи записала имя в блокнот на телефоне. «Давайте вернёмся к слухам о заражении ВИЧ», – сказала она.
«В письме, которое я отправила Девину О’Лири, я спросила, насколько правдивы были слухи, а он ответил…Вот, посмотрите, я вам покажу».
Алекса достала телефон, открыла мейл-клиент и нашла нужное письмо. Макензи прочитала его, думая, что в каждом слове письма скрывался мотив для убийства. Конечно, оно было старым, но письмо нужно было изучить подробнее.
В своей переписке Алекса написала следующее: «До меня дошли жуткие слухи о вас, и я решила связаться с вами до того, как подтвердить ваше участие в круизе. Конечно, если эти слухи являются правдой, то я не могу позволить вам участвовать в мероприятии. Я также слышала, что Жанель ушла от вас по той же причине, по которой поползли эти слухи. Можете, пожалуйста, дать мне её контактную информацию, чтобы я могла с ней связаться?»
Девин О’Лири ответил через три дня, ровно шесть дней назад: «Слухи – это не ваше дело. Нет, я не дам вам телефон Жанель. Идите куда подальше со своей вечеринкой для шлюх».
Макензи вернула телефон Алексе: «Раньше с ним были проблемы?»
«Нет, никогда. Именно поэтому мне кажется, что слух о ВИЧ – это не просто слух. То же касается измены. Я была очень удивлена».
«А остальные, кто собирался прийти на встречу, знали об этих слухах?»
«Да, – ответила Алекса. – Я узнала о них от членов клуба».
Макензи наклонилась к Родригесу и шепнула ему на ухо: «Можете позвонить в участок и попросить ваших ребят найти информацию на Девина О’Лири?»
Родригес кивнул. Когда он достал телефон, чтобы позвонить, Хадсон отклонился назад, чтобы расслабить мышцы спины: «Итак, я нашёл».
Все обратились к цветным экранам на деревянной панели. Работали три монитора, показывая с разных ракурсов коридор на третьем уровне.
«Вот здесь, – сказал Хадсон, пока фигуры на экране ходили туда-сюда, – мы видим, как Спрингсы заходят в каюту».
Он указал на пару, везущую за собой чемоданы. В коридоре было много других пассажиров, расходящихся по каютам, но когда Джек Спрингс повернулся к двери каюты номер 341 и достал ключ, Макензи смогла чётко рассмотреть его лицо. Они все смотрели, как Джек и Ванесса входят в каюту и закрывают за собой дверь.
Хадсон включил ускоренную перемотку, но сделал её не очень быстрой, чтобы они могли заметить любого, кто войдёт в дверь. Следующие две минуты они смотрели, как люди уходят и приходят в быстром темпе перемотки. Они не видели, чтобы кто-то входил или выходил из каюты Спрингсов.
«Мы подходим к моменту инструктажа по безопасности, – сказал Хадсон. – Объявление передали по судовой системе громкой связи ровно в десять часов».
Сейчас в коридорах было совсем немного людей. Часы в углу экрана показывали, что съёмка была сделана в 22:00. Через несколько секунд люди начали выходить из кают, чтобы подняться на палубу. Большинство успели переодеться в купальники и плавки.
Когда коридор заполнился людьми, Макензи увидела одного человека, идущего в противоположном направлении. Он направлялся в сторону каюты номер 341 и шёл с опущенной головой. Было ясно, что человек не хотел встречаться глазами ни с кем из пассажиров. Они смотрели, как тот подошёл к каюте номер 341 и постучал.
С этого ракурса было видно, что стучал мужчина, правда, лица было не разобрать. На правом плече висел рюкзак, но было заметно, что он был почти пуст.
«Алекса, – сказала Макензи, – я не рассчитываю на уверенный ответ из-за ракурса, но это может быть Девин О’Лири?»
Алекса прищурилась, глядя на экран, а потом задумалась и покачала головой: «Невозможно сказать. Возможно, это он. Рост похож».
Дверь открылась. Мужчина постоял перед ней ещё секунду и затем вошёл внутрь. Потом дверь закрылась.
Хадсон ещё раз включил ускоренную перемотку. Макензи не сводила глаз с часов в углу экрана. Когда дверь открылась, и на экране вновь появился тот же мужчина, прошло четыре минуты и девять секунд. Мужчина дошёл до конца коридора и зашёл в лифт.
«Если посмотреть на видео с единственной камеры у трапа, – сказал Хадсон, – то мы видим этого же человека через восемьдесят секунд, сходящим с корабля».
Все смотрели на экран. Мужчина шёл быстро, поговорил с двумя сотрудниками стойки регистрации и обслуживания клиентов, а затем сошёл на сушу.
«Проклятье», – сказал Эллингтон.
Макензи тоже была расстроена. Она предполагала, что подозреваемый мог сойти с корабля до отплытия, но всё же продолжала надеяться, что он остался на судне. Она надеялась до этой самой минуты.
«Мистер Хадсон, мне нужно поговорить с теми сотрудниками», – сказала она, указывая на двух людей, с которыми говорил убийца.
«Это возможно, – ответил Хадсон, – но их нет на корабле. Думаю, они в канторе. Я могу узнать, кто работал в то время, и дать вам контакты».
«Алекса, у вас есть адрес Девина О’Лири?» – спросила Макензи.
«Нет, простите. Есть только телефон и адрес электронной почты».
«Это не проблема, – сказал Родригес. – Дайте мне несколько минут, и ребята в участке узнают адрес».
«Отлично, – ответила Макензи, а потом развернулась и посмотрела на Алексу. – На тех кадрах, что вы видели, вы уверены, что не узнали в этом человеке Девина О’Лири?»
«Не могу сказать наверняка. Как я уже говорила… Внешне очень похож».
Макензи, Эллингтон и Родригес нервно переглянулись. «Этого мало, я прав?» – спросил Родригес.
«Да, для ареста этого мало, – подтвердила Макензи, – но думаю, этого вполне достаточно, чтобы выписать ордер на обыск и разбудить его посреди ночи».
«Хотите, чтобы мои ребята поехали с вами?» – спросил Родригес.
«Нет, – ответила Макензи, направляясь к двери. – Просто организуйте нам свободную комнату для допросов».
Она ушла, не попрощавшись и не поблагодарив ни Хадсона, ни Алексу, ни Родригеса. Эллингтон догнал её уже у трапа и с интересом посмотрел в её сторону.
«С тобой всё хорошо?» – спросил он.
«Нет, – ответила Макензи. – Убийца смел и изобретателен. Хуже того, мне кажется, что я бессмысленно хожу по кругу».
«Нет, у нас есть подвижки, – сказал Эллингтон. – Этот Девин О’Лири очень похож на нашего убийцу. Пока мы едем к нему, я позвоню, чтобы узнать, не связан ли он с «Приливными холмами» и клубом «DCM».
Макензи кивнула, снова чувствуя, что теряет над собой контроль, как тогда во время допроса Самюэля Нетти. Неуловимый убийца, который приходит и уходит, когда ему вздумается, между делом расправляясь всё с новыми жертвами, слишком сильно походил на того, кто убил её отца. Ей было жутко неприятно от того, что это расследование так сильно затронуло её за живое.
Они вернулись в машину в 1:40 ночи. Макензи молча размышляла, садясь за руль. Её больше не волновал тот факт, что на дворе давно стояла ночь. Она забыла об усталости. Перед глазами стояли перемазанные тёплой кровью простыни в комнате Спрингсов и призрачная фигура у двери на видео с камеры наблюдения.
Она знала, что они не смогли разглядеть лица, но ей казалось, что убийца улыбался ей через камеру, насмехаясь над самой Макензи и гнетущим её прошлым.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Девин О’Лири жил в небольшом, но оригинальном двухэтажном доме в менее пафосной части Голден-Бич. На улице было темно и тихо, когда Макензи остановила арендованную машину напротив дома, адрес которого Родригес переслала ей сообщением вскоре после того, как они отъехали от круизного лайнера. Когда они с Эллингтоном пошли по дорожке к дому, Макензи начала читать то, что ещё прислал Родригес – небольшое досье на О’Лири, которое быстро составили для неё в департаменте полиции Майами.
О’Лири был практически чист перед законом. На его счету было несколько штрафов за нарушение правил парковки и старые приводы ещё с колледжа за нарушение порядка в нетрезвом виде. На этом всё.
«Ну, и ещё членство в развратном свингер-клубе», – подумала Макензи, когда они с Эллингтоном поднимались по ступеням крыльца.
Она громко постучала в дверь, а потом несколько раз нажала на кнопку звонка. Она слышала, как приглушённый звук звонка мелодично разносится по стенам дома. Она подождала десять секунд, а потом начала звонить вновь.
Изнутри послышался ожидаемо раздражённый голос: «Кого чёрт принёс? Жанель, это ты?»
«Это лишь подтверждает слух о том, что от него ушла жена», – подумала Макензи.
Когда Девин О’Лири открыл дверь, за несколько секунд на его лице пронеслась целая буря эмоций. Поначалу на нём читалась злость, потом непонимание, а потом настороженность. Он смотрел на них сонными глазами, не в силах собрать слова в связные предложения.
«Вы Девин О’Лири?» – спросила Макензи.
«Да. А вы кто такие, чёрт возьми?»
«Агенты Уайт и Эллингтон из ФБР, – ответила она. – Прошу прощения за поздний визит, но у нас очень срочное дело, с которым, как мы считаем, вы можете нам помочь».
Он был либо до сих пор в полудрёме, либо так сильно удивлён, что не смог выдавить из себя ничего, кроме неразличимых бормотаний. Наконец, он внутренне собрался и спросил: «В чём дело?»
«Нам нужно знать, где вы были сегодня вечером, а конкретно, между восьмью и одиннадцатью часами», – сказал Эллингтон.
«Я был дома».
«Чем вы занимались?» – спросила Макензи.
«Пил, как свинья, если вам это интересно», – ответил О’Лири.
«Кто-нибудь может это подтвердить?»
«Нет, но у меня целая куча пустых бутылок. Послушайте… а что вообще происходит? Это Жанель вас прислала?»
«Это ваша жена? – спросила Макензи. – Она от вас ушла?»
Боль тенью прошла по лицу О’Лири. Казалось, сейчас он бросится на Макензи с кулаками.
«Ушла, – ответил он. – Только как это связано с тем, что в два часа ночи ко мне в дверь стучат два придурка из ФБР?»
«Мы здесь по другой причине, – сказала Макензи. – Мистер О’Лири, вы знаете семейную пару Джека и Ванессу Спрингс?»
Его глаза забегали, а потом он медленно кивнул: «Свингерство. Вы серьёзно? Вы поэтому пришли? А до утра это не могло подождать? Я не идиот. Свингерство – не преступление».
«Оно – нет, а вот убийство – да, – сказала Макензи. – Сегодня вечером семья Спрингс была найдена мёртвой в собственной постели на круизном лайнере, на том самом лайнере, на котором, как мне доподлинно известно, вы тоже должны были быть».
«Да, должен был, – рассеянно ответил О’Лири, переваривая информацию о том, что Спрингсы мертвы, – но не получилось».
«По городу ходят слухи», – заметила Макензи.
«О моём здоровье».
Макензи кивнула. Она видела, что сейчас он переживал массу эмоций. Он устал, был шокирован и, если верить его словам, мучился с похмелья.
«Как хорошо вы знали Спрингсов?» – снова спросила Макензи.
Он покачал головой: «Я не собираюсь об этом говорить. Не сейчас. Я не могу. Я слишком много выпил, меня выбили из колеи последние печальные новости, и я… чёрт. Я просто не могу…»
И тут случилось неожиданное. Девин О’Лири начал плакать. Он закрыл лицо руками и опустился на колени. Он опёрся о дверь и начал рыдать в голос.
«Арестуйте меня, – сказал он сквозь слёзы. – Забирайте. Мне всё равно. Со мной… всё кончено. Я не могу больше. Я облажался. Очень сильно…»
Макензи и Эллингтон переглянулись. Макензи кивнула ему, словно говоря: «Надевай на него наручники».
Эллингтон занялся этим, а Макензи прошла мимо О’Лири и вошла в дом. Она слышала, как в сложившихся обстоятельствах Эллингтон пытался действовать как можно более профессионально и бережно.
«Поднимайтесь, мистер О’Лири, – говорил он. – Мы отвезём вас в участок, нальём вам кофе и во всём разберёмся».
Макензи шла в дом, чтобы найти доказательства, подтверждающие историю О’Лири. В кухне она нашла восемь пустых бутылок из-под пива, сваленные поверх мусорной кучи в переполненном ведре. На краю раковины стоял стакан. Она понюхала его. Стакан пах виски.
Макензи прошла в спальню и нашла у ножки кровати скомканные джинсы и футболку. Пройдясь по карманам, она нашла в них несколько монет и смятый чек. Судя по всему, О’Лири говорил правду. Вечером, в 19:56 он купил упаковку пива в местном супермаркете. Казалось невероятным… чтобы он купил пиво, потом отравился на корабль, убил двух человек, а затем вернулся домой и напился до полусмерти.
«Но с ним явно что-то не так», – подумала она, направляясь к выходу. Она закрыла за собой входную дверь, решив, что нужно его проверить хотя бы потому, что он знал Спрингсов.
Она подошла к машине, когда Эллингтон закрывал пассажирскую дверь. «В доме всё в порядке?» – спросил он.
«Да, – ответила Макензи. – Он не наш убийца, но…»
«Знаю, – сказал Эллингтон, – но с ним что-то не так».
Они отъезжали от дома, пока О’Лири продолжал тихо всхлипывать на заднем сиденье. Они ехали назад в участок, и Макензи смотрела в сторону моря. Оно было скрыто за зданиями и ночью. В темноте даже пальмы выглядели угрожающе, как призрачные гиганты, пытающиеся раздавить её, пока она везла О’Лири в полицию.
***
Возможно, виноваты были тихие всхлипы О’Лири, которые она слушала всю дорогу, а возможно, дело было в элементарной биологии. Что бы это ни было, но Макензи вдруг поняла, что больше не могла бороться с усталостью. Она чувствовала, как утомление накрывает её волной, пока она сидела в комнате для допросов напротив О’Лири. Она была здесь всего семь часов назад, допрашивая Самюэля Нетти, но сейчас комната казалась совершенно незнакомой.
«Стоя на крыльце, вы признались, что совершили что-то очень плохое, – сказала Макензи, – а потом у вас произошёл срыв. Я понимаю, что это не церковь, и я мало похожа на священника, но вы не хотите ничего нам рассказать? Будете молчать, мы начнём копать. Своими словами у дома вы дали нам для этого все основания».
«Хорошо», – ответил он. О’Лири выглядел очень расстроенным, но уже не плакал. Его недавний срыв окончательно его вымотал: он казался опустошённым и утомлённым.
Макензи понимала, что перед ней был сломленный человек. Она решила, что он дошёл до предела возможностей. Она не могла и представить, что он испытал, когда узнал, что носит в себе болезнь, которая легко может его убить.
«Мы с женой уже много лет занимаемся свингом. Порнография мне никогда не нравилась, поэтому когда наша страсть друг к другу поутихла, мы решили попробовать свингерство. Это может звучать глупо и нелогично, но трюк сработал. Меня никогда не интересовала духовная сторона вопроса. В прошлом году мы познакомились с этой парой и… Я не знаю почему, но жена из той пары и я понравились друг другу. Мы начали регулярно встречаться. Это превратилось в настоящий роман… это уже не был просто свинг, понимаете?»
«Как звали ваших партнёров?» – спросила Макензи, гадая, могли ли ими быть кто-то из четырёх убитых пар.
«Брайант, – ответил он. – Хотел бы я… чёрт, хотел бы я, чтобы всё пошло по-другому. Сейчас это просто кошмар. Три месяца назад я узнал, что был не единственным, с кем она крутила роман на стороне. К тому моменту я уже заразился. Три недели назад мне подтвердили диагноз. Я всё рассказал жене про ВИЧ и измену, про всё. Я так переживаю, что мог заразить Жанель, вы понимаете? Но… чёрт. Я так испугался, вы понимаете? Испугался. Обозлился. И я…»
Он снова начал плакать, и хотя Макензи понимала, к чему он клонит, ей было сложно перебороть себя и не пытаться его оправдать. Его следующие слова подтвердили её предположение.
О’Лири продолжил рассказ, рыдая. Сейчас кроме него и Макензи в комнате никого не было, но она почти чувствовала напряжение, повисшее в комнате для наблюдения, где их внимательно слушали Эллингтон и Родригес.
«Когда я узнал о диагнозе, то переспал ещё с двумя женщинами. Я стал… монстром. Я хотел, чтобы другие тоже заразились. Мне это казалось справедливым… Мне казалось… что так я мстил всему миру».
«Боже мой», – подумала Макензи.
Внутренне её трясло от злости и чего-то, похожего на печаль.
Она поднялась со стула и вдруг поняла, что просто не может заставить себя смотреть на Девона О’Лири. Она сжала пальцы в кулаки, сжимая что было силы, чтобы сдержать дрожь. Она пыталась проглотить резкие слова и обвинения, которые бы никогда не произнёс профессионал своего дела. Она устала, она была расстроена, и казалось, что ситуация выходит из-под контроля.
Если ты сейчас же не выйдешь из комнаты, то может случиться приступ паники.
Не сказав О’Лири ни слова, Макензи вылетела из комнаты для допросов, пытаясь скрыть свои эмоции. Она прошла мимо комнаты для наблюдения и направилась в небольшой кабинет, который служил ей офисом. Она стояла там в темноте, делая глубокие вдохи и выдохи.
Что не так с людьми?
Она задавалась этим вопросом уже не в первый раз. Он был тем, на чём основывалась её работа. Она подумала о человеке, сидящем в комнате для допросов, гадая, в какой момент его жизни всё пошло наперекосяк. В детстве? В старших классах школы? В колледже?
Макензи услышала шаги. Она повернулась и увидела осторожно приближающегося Эллингтона. Он смотрел на неё с выражением сильного беспокойства – таким озабоченным она не видела его никогда. Макензи вдруг захотелось его обнять, и чтобы он не отпускал её до тех пор, пока она не погрузится в сон.
«Макензи, – мягко произнёс Эллингтон, – что происходит?»
Она сжала пальцы в кулаки, не желая, чтобы он заметил, как дрожат руки. «Просто всё навалилось, – сказала она. – Умерла мать Харрисона, это грёбанное расследование… этот урод в допросной и это дело. Для меня это…»
«Слишком».
Она кивнула: «Дай мне секунду. Я скоро вернусь. Мне нужно пару минут отдохнуть от О’Лири, или я могу сорваться».
«Тебе нужно больше, чем пару минут, – сказал Эллингтон. – Я знаю, что одна ночь вместе не делает меня знатоком души Макензи Уайт, но тебе нужно поспать. Или хотя бы отдохнуть».
«Ты тоже не отдыхал», – заметила Макензи.
«Я отлично выспался ночью перед тем, как сюда приехать, – ответил Эллингтон. – А ты здесь уже три дня. Возвращайся в мотель. Ляг в постель и закрой глаза. Обещаю разбудить тебя в восемь утра».
Макензи посмотрела на часы. Оказывается, было уже 3:05 ночи.
«Даже не думай возражать, – продолжил Эллингтон. – О’Лири – бесспорно монстр, но не убийца, и он никак не выведет нас на него. Если ты хочешь хорошо поработать завтра, то сейчас тебе нужно отдохнуть».
Макензи кивнула и ответила: «Хорошо. Только разбуди меня не в восемь, а в семь».
«Какая же ты упёртая», – сказал он.
Макензи направилась к двери и прошла мимо Эллингтона. Ей хотелось его поцеловать, но при этом не хотелось выглядеть жалкой и расстроенной неженкой, которой нужна поддержка мужчины, как только что-то идёт не так.
«Нужно узнать имена женщин, с которыми он спал после заражения, – на ходу сказала она. – Им нужно сообщить».
«Родригес этим занимается, – ответил Эллингтон. Он замолчал на мгновение, а потом добавил, осторожно подбирая каждое слово. – Хочешь, я поеду с тобой? Тебе нужна поддержка?»
Ей понравилось его предложение, но Макензи отрицательно махнула головой: «Нет, спасибо».
Эллингтон кивнул и молча смотрел, как она уходит.
«Это нормально, когда тебе нужна поддержка, – подумала она про себя, проходя через коридор в главный холл. – Почему ты это делаешь? Почему отказываешься просить помощь?»
На секунду она вспомнила окровавленную кровать, которая стала последним пристанищем отца прежде, чем его тело опустили в землю. Ещё она подумала о матери, которой никогда не было в её жизни.
«А вот и ответ», – заключила она.
Макензи вышла на улицу, которая была очень тихой в предзакатные часы. Ей казалось, что ещё никогда в жизни она не ощущала себя такой потерянной, и текущее расследование было здесь ни при чём.
Макензи села в машину, завела двигатель и посмотрела в ночь. Где-то в этой темноте скрывался убийца.
В голове возник образ мест преступлений. Она вспомнила, как рука одного из партнёров умышленно слегка касалась супруга. В этой позе скрывался смысл, но она не могла понять какой. Она продолжала размышлять об этом, направляясь в мотель, но мысли становились всё прозрачнее, потому что с каждым кварталом сон подкрадывался ближе и ближе.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Она с радостью опустилась в кровать в 3:40 утра. Она скинула туфли и разделась до белья, но больше не стала ничего делать. Ей тяжело было даже думать о том, чтобы переодеться в более комфортную пижаму. У Макензи хватило сил только для того, чтобы взглянуть на часы на прикроватном столике, и она сразу заснула.
Почти так же быстро она погрузилась в водоворот сновидений.
Макензи стояла в спальне Джоша и Джули Куртц. Кровать была перепачкана кровью – крови было больше, чем на реальном месте преступления. Сейчас кровь была и на стенах, и на ковре, даже капала с потолка и собиралась в лужи на полу.
Рядом стоял отец. В черепе зияла дыра от выстрела, который окончил его жизнь. Он смотрел на место преступления вместе с Макензи, словно в этом не было ничего необычного, словно у него в кармане тоже лежало удостоверение агента ФБР, и он с самого начала работал над делом вместе с ней.
«Слишком много крови, – сказал он. – Убийство было очень жестоким».
Его голос звучал механически и откуда-то издалека, будто кто-то, находящийся в двух домах от них, говорил через громкоговоритель.
Отец подошёл к кровати и забрался на неё. Как в плохой шутке, он повалился на перепачканные кровью простыни. «Так тебе проще? – спросил он. – Именно поэтому ты никак не можешь избавиться от воспоминаний обо мне. Почему ты на них так зациклена?»
В этот момент из платяного шкафа, ковыляя, вышла фигура. Это была Ванесса Спрингс, одетая в вызывающее бикини. Грудь и живот были изуродованы ножевыми ранениями. Она направилась в сторону Макензи сексуальной походкой. Когда она ей улыбалась, через нижнюю губу лилась тонкая струйка крови. Она положила одну окровавленную руку Макензи на плечо, а вторую засунула в лиф от бикини. Она достала белый квадрат бумаги с пятнами крови.
Макензи взяла его и совсем не удивилась, когда поняла, что это было.
Визитная карточка.
Антикварный магазин Баркера.
«Макензи, – с кровати сказал отец. Сейчас он был бледен и безжизненен. Он выглядел так, как выглядел в ту секунду, когда она ещё девочкой, много лет назад нашла его тело, – чего ты, чёрт возьми, ждёшь?»
Он начал смеяться, и его примеру последовала Ванесса Спрингс. Изо рта её лилась кровь, пачкая пол и ноги Макензи.
Она резко открыла глаза. Сердце бешено стучало в груди.
В приступе паники она посмотрела на кровать, ожидая, что лежит на окровавленных простынях в спальне Джоша и Джули Куртц. Но Макензи была в своём номере, пытаясь поспать, как рекомендовал ей Эллингтон. Вдруг она поняла, что слышит звонок телефона. Её разбудил не кошмар, а звонок.
Потянувшись к сотовому, она взглянула на часы. На циферблате было 6:46.
«Алло», – сказала она, взяв трубку и пытаясь звучать бодрее, чем она себя чувствовала.
«Привет, агент Уайт, – сказал грустный мужской голос. – Это Ли».
Было странно слышать голос Харрисона. Именно поэтому Макензи подумала, что всё это ей снится. Как ни странно, первое, что пришло ей в голову, было: «Я же просила… называть меня Макензи. Никаких агентов Уайт».
«Знаю. Прости. Послушай… Я звоню, чтобы поблагодарить за то, что уладила все дела, когда мне сообщили о матери».
«Без проблем, – ответила она. – Я всего лишь сделала пару звонков. Как у тебя дела?»
«Хорошо, я думаю. Я сейчас в доме сестры в Арлингтоне. Похороны намечены на завтра».
«Со всем уважением, не стоило звонить мне с благодарностями в шесть сорок пять утра, – сказала Макензи. – Что случилось, Ли?»
«Вчера вечером мне позвонил контакт, к которому я недавно обратился. Это было неофициальное обращение… в обход бюрократических проволочек, но МакГрат его одобрил. Я обратился к нему по поводу дела твоего отца».
Полностью проснувшись, Макензи села в постели: «И ты мне ничего не сказал?»
«Нет. Это был приказ МакГрата, и, честно говоря, я решил, что он прав. Не стоило нагружать тебя новыми гипотезами, когда официально ты не занимаешься этим делом».
Его слова жутко её взбесили, но она понимала, что это было правильное решение. Тем не менее, Макензи не могла избавиться от ощущения, что от неё что-то скрывали.
«Что хотел твой контакт?» – спросила она, пытаясь сменить тему.
«Он сказал, что, возможно, нашёл антикварный магазин Баркера. Он уже давно закрыт, но даже когда магазин работал, то дела у него явно шли не очень хорошо».
«Где он находится?»
«В Нью-Йорке. Сегодня он сделает пару звонков, чтобы подтвердить информацию, а потом свяжется со мной. Послушай… Я пока ничего не говорил об этом МакГрату, решив, что должен в первую очередь сообщить тебе. Я говорю тебе это сейчас отчасти потому, что прошу ничего не предпринимать ещё день-два, как бы сильно тебе ни хотелось поступить по-другому. Если МакГрат сообщит тебе эту новость, попытайся изобразить удивление».
Макензи уже не терпелось скорее во всём разобраться, особенно после последнего ночного кошмара.
«Думай о приоритетах, – сказала она себе. – Сейчас главное – закончить дело свингеров».
«Да, – сказала она, – это я могу».
«Окей. Как там у вас вообще дела? Я слышал, МакГрат прислал мне на замену Эллингтона».
«Так и есть. Дело идёт медленнее, чем я рассчитывала, но мне кажется, мы всё же движемся вперёд. А ты… дай мне знать, если я могу для тебя что-нибудь сделать, когда ты вернёшься в город. Ещё раз прими мои соболезнования по поводу мамы».
Они попрощались, и Макензи встала с постели. Она сняла бельё и быстро приняла душ. Она заканчивала одеваться, когда в дверь постучали. Она посмотрела на часы. Было 7:20.
«Он поздно, – подумала она с улыбкой. – Уверена намеренно, чтобы я могла ещё немного поспать. Если бы он только знал…»
Макензи открыла дверь и увидела на пороге Эллингтона. Он выглядел бодрым. Он улыбнулся ей и протянул один из двух стаканов кофе, которые держал в руках.
«Кофе – это самое главное, – сказал Эллингтон. – Он не ждёт. Что касается завтрака… Я решил, что мы могли бы позавтракать где-нибудь вместе. Ты ведь собиралась завтракать?»
«Отличный план», – ответила Макензи.
В душе и на задворках сознания она не могла перестать думать о том, что нашёл контакт Харрисона, и какова была связь между визитной карточкой и давно забытым магазином в Нью-Йорке.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Он проснулся после семи. Как обычно, он встал с постели не сразу. Иногда ему нужно было время просто для того, чтобы сориентироваться и убедиться, что он помнит, где находится, и что случилось прошлой ночью. Он никогда не пил много, потому что алкоголь затуманивал мысли и замедлял реакцию, поэтому это никак не было связано с похмельем, о котором он много слышал. Для него это было кое-что другое. Всё дело было в сознании. Так он жил уже много лет, с самого детства.
Он почувствовал чужую ногу на своей ноге. Он повернул голову направо и увидел молодую блондинку. Она была полностью обнажена и спала поверх одеяла, слегка прижавшись к нему. Она была очень красива. На щеке виднелся след размазавшейся подводки для глаз. Не сразу, но он вспомнил события прошлой ночи. Они дарили ему одновременно и удовлетворение, и печаль.
Он познакомился с ней в баре, в таком баре, где продают пиво за два доллара и дважды в неделю устраивают женские вечера, где наливают разбавленные водой фруктовые ликёры. С ней познакомиться было легче, чем с другими. Если он правильно помнил, то она сказала что-то о том, что два дня назад её бросил парень. Чувствуя её желание отомстить, он провёл остаток вечера с ней и завершил его визитом к ней домой.
Он не мог сказать, хорош ли был секс. Он его едва помнил. К тому же, как она использовала его, чтобы забыть о бывшем, так и он использовал её в своих целях: ему нужно было сбросить сексуальное напряжение, если он хотел закончить начатое.
Думая об этом, он нежно скинул её ногу с себя и встал с постели. Минуту он смотрел на неё спящую, чтобы убедиться, что она не проснулась. Она не реагировала ни на что вокруг, дышала глубоко и не заметила его отсутствия.
Он вышел из спальни и тихо прошёл по короткому коридору до ванной комнаты. Там он привёл себя в порядок: умылся, помылся ниже пояса, чтобы смыть с себя следы прошлой ночи, прополоскал рот ополаскивателем для рта и брызнул холодной водой в лицо. Затем он вернулся в спальню, собрал свою одежду и вышел.
Он покинул её квартиру, а она этого даже не заметила. Это был уже второй раз, когда он делал подобное за последние две недели.
Он делал так очень много раз с тех пор, как от него ушла жена. Он знал, что это было нетипично для одинокого сорокалетнего мужчины, но так было нужно.
Он готовил себя к убийствам последние три месяца. И пусть сами убийства не казались ему сексуально-возбуждающими, сам факт их совершения всё же вызывал в нём сильное физическое влечение. А он уже давно понял, что любая форма сексуального влечения сильно его отвлекала и даже делала жестоким.
И это было странно, потому что сам акт убийства действовал на него умиротворяюще. Он был не настолько наивен, чтобы думать, что убийство становилось чем-то вроде возмездия. Не думал он и что делает миру одолжение. Ему просто казалось, что, убивая, он совершает правильный поступок.
Возбуждение, как электрический ток до сих пор пульсировало в его венах после убийства Спрингсов на круизном лайнере. Это было так просто. Ванесса открыла дверь, думая, что он пришёл, чтобы поучаствовать в, как называл его Джек, разминочном сексе втроём перед свинг-вечеринкой.
Он легко убил их, в первую очередь, расправившись с Джеком, потому что тот был противным сукиным сыном. Он лишился эффекта неожиданности, когда набросился на него, едва Джек начал распаковывать вещи в ванной комнате. Было очень непросто перетащить его потом в комнату, чтобы положить как надо на кровать.
Два часа спустя он уже был в баре. Ему было приятно болтать с блондинкой, это казалось нормальным. Убийство давало о себя знать – оно было активной разминкой, воспоминания о которой он прокручивал где-то в глубине сознания, между делом приближаясь к тому, чтобы затащить блондинку в постель.
Когда он дошёл до выхода из многоэтажного дома, в котором она жила, то всей грудью вдохнул утренний воздух. В нём он учуял запах океана и выхлопы машин.
Это был новый день.
Это был день, когда он планировал завершить свою работу. Ему нужно было… встретиться ещё с одной парой. Они уже договорились о встрече. Как бы алчно это ни казалось, но мысли о встрече его немного заводили.
Самое вкусное он оставил на последок. Эта последняя пара занимала особое место в его сердце. Он уже давно не мог выкинуть из головы образ обнажённой, оседлавшей его жены. Это воспоминание стало одной из причин распада его отношений с супругой.
Но сначала кофе. А потом он, может быть, пойдёт домой и немного поработает.
Он направился к ближайшей автобусной остановке, потому что его машина осталась у бара. Солнце светило, небо было прекрасно голубым, и Майами окутывал его своим шармом.
День собирался быть отличным.
К его концу умрёт последняя пара.