Хорошо, если у нас есть что рассказать детям о своих друзьях, о том, как мы подружились, что нас объединяло, что скрепляло нашу дружбу, как она проходила проверку временем. То есть показать пример реальной дружбы.





Стоит почаще приглашать в дом и своих друзей, и одноклассников наших детей, чтобы у них была возможность пообщаться в комфортной обстановке и получше узнать друг друга. Лучше заранее придумать и обсудить с ребенком, чем все будут заниматься, в какие игры играть. Можно, например, устроить соревнование двух команд, кто быстрее построит башню, или всем вместе сделать пиццу. Побывав в роли хозяина дома и организатора игр, ребенок наверняка будет чувствовать себя намного увереннее.



В жизни наших детей всегда будут люди, которые попытаются использовать их стремление завязать дружбу в своих интересах, поэтому им так необходимы адекватная самооценка, эмоциональная устойчивость и хороший коммуникативный репертуар. Иногда эти качества и навыки оказываются важнее многих знаний, которые ребенок получает в школе.

А «тренировочным полигоном» для формирования всех этих навыков, конечно же, должна стать семья. Помогая нашим детям подружиться со сверстниками, мы получаем дополнительную психологическую выгоду – начинаем лучше понимать друг друга, становимся ближе и роднее.

Что делать, если ребенка травят?

Спокойный, уравновешенный мальчик 12 лет в школе на хорошем счету. И с одноклассниками он вроде бы в дружеских отношениях. Но однажды после занятий ребята из класса позвали его покурить. Он отказался. С тех пор они просто не дают ему прохода: на переменах толкают, обзывают, пишут гадости в соцсетях. А недавно на уроке ему на спину прилепили скотчем листок из тетради с оскорбительной надписью. Он ничего не заметил, вышел в коридор и тут же стал «героем дня»: все над ним смеялись, показывали пальцами, снимали на мобильники. Этот случай стал последней каплей – ребенок наотрез отказался ходить в школу.
Вожак и стая

Такое явление, как травля, существовало всегда и знакомо многим. Вспомним свои школьные годы – кто-то был объектом травли, кто-то свидетелем, а кто-то сам в ней участвовал. Некоторые из нас успели побывать во всех этих ролях. С появлением интернета травля приобрела поистине «вселенские масштабы». Недаром слово «травля», или «буллинг», теперь слышишь все чаще. Травля бывает чисто психологической, эмоциональной, но порой те, кто травит, переходят от слов к делу, и тогда все может закончиться физическими травмами.

Почему травля так распространена? В однородных коллективах: школьных, армейских, тюремных, где собраны люди одного возраста или даже пола, она возникает чаще, поскольку здесь действуют законы групповой динамики. Если оставить такие группы без надзора, люди стихийно «сортируются»: одни становятся «властелинами», «вожаками», другие – козлами отпущения, третьи – зрителями, наблюдающими за происходящим, или даже подпевалами, как шакал из «Маугли». И все начинают играть соответствующие роли. Чаще всего травлю организуют или те, кто оказался «на вершине», или, наоборот, те, кто остался за бортом и не может никак иначе занять доминирующее положение.

Поводы для травли могут быть абсолютно разными, и невозможно угадать, кто станет следующей жертвой: слишком толстый или слишком тощий, тот, кто заикается, или рыжий, «богатенький сынок» или «нищеброд», слишком умный или «тупой отморозок». «Градус» травли зависит и от организаторов – их настроения, характера, целей, и от реакции жертвы, и от поведения зрителей, но суть всегда одна: установить свою власть и поиздеваться над другими.

Если люди, которые отвечают за группу, – педагоги, воспитатели, надзиратели, командиры, – не контролируют процесс, не проводят специальной, целенаправленной работы, чтобы культивировать иное поведение, то травли не избежать. Это как с сорняками: не будешь выкорчевывать, выпалывать, – они забьют, задавят остальные растения. Некоторые «командиры» прямо заинтересованы в буллинге: через «вожака», который подавляет других, легче управлять и держать под контролем всю «стаю». И там, где это поощряется, явно или негласно, сорняки цветут махровым цветом.

Бегом от проблем

Как чаще всего ведут себя родители, чьи дети подвергаются травле? Одни просто отходят в сторону, будто их это не касается: «Это всегда было, есть и будет, и в моей школе такое было. Ну и что, все выжили, ничего страшного, надо перетерпеть, пусть не валяет дурака».

Другие вообще ничего не замечают до тех пор, пока не случится что-нибудь серьезное: «А мы и не знали!» Они как будто не видят, что ребенок не хочет ходить в школу, что он стал агрессивным или напуганным, что возвращается домой заплаканным, с синяками, испачканный, с порванным рюкзаком, закрывается в комнате, не хочет общаться, плохо ест, плохо спит, то и дело притворяется больным, чтобы не выходить из дома.





Бывает, что родители начинают стыдить ребенка, как будто это он провоцирует травлю: «Сам виноват – говорили тебе, что надо похудеть», «Да что ты как размазня, сдачи дать не можешь? Вот я в твои годы… а ты, рохля…» А потом мы сетуем, почему дети скрытничают, не жалуются. Да потому, что знают, каким будет ответ: сам виноват!

Иногда, узнав о травле, взрослые без каких-либо выяснений быстро переводят ребенка в другую школу – и дело с концом.

Во всех этих случаях родители, по сути, обесценивают переживания ребенка и оставляют его один на один с проблемой. Но без нашей помощи и поддержки дети чувствуют себя брошенными и преданными. Не все готовы рассказывать о том, что с ними происходит: стыдно выставлять себя «слабаком». Согласно исследованиям, больше половины подростков вообще не надеются на взрослых – ни на учителей, ни на родителей. Они еще больше замыкаются в себе, стараются не показывать, как им плохо, терпят унижения, стиснув зубы. Все это может привести к очень тяжелым и печальным последствиям. В результате травли со стороны одноклассников ребенок получает огромную психологическую травму. У одного появляются нервные расстройства и фобии. Другой задумывается о самоубийстве. А третий приходит в школу с оружием.

Во все колокола

В критической ситуации (а травля именно такая ситуация) важно собраться и подумать, что мы можем сделать. Прежде всего, мы ни в коем случае не должны отстраняться. Стоит признать, что наш ребенок уж точно ни в чем не виноват. Травля – это проблема, которая может возникнуть в любом коллективе и с любым ребенком. Как действовать?

Главное – привлечь внимание к тому, что происходит, «посветить фонариком» туда, где «слизь и грязь». Надо показать реальную ситуацию как можно большему числу людей: администрации школы, учителям, другим родителям, которые закрывают на это глаза, потому что не знают, что с этим делать, или просто боятся в это влезать, и ученикам, которые так или иначе, прямо или косвенно в этом участвуют. Нужно буквально бить во все колокола! А если нанесены травмы – сообщить в полицию.

Когда родители начинают разбираться с обидчиками, не поняв до конца ситуации и толком не поговорив с ребенком, они могут усугубить его и без того сложное положение в классе. От скандалов толку не будет, поэтому мы должны не нападать на провинившихся детей, а организовать серьезный разговор ответственных взрослых людей – педагогов и родителей. К такой встрече надо подготовиться, чтобы она получилась результативной. Здесь помогут наши собственные школьные воспоминания, наш жизненный опыт. И начинать надо не с претензий, не с наскоков, а с попытки прояснить, что происходит, почему и что делать, чтобы исправить ситуацию.

Часто говорят: «Если я вмешаюсь, ребенку начнут мстить. Будет только хуже». Но когда все замалчивается и окружено тайной, как раз и случается самое страшное.

В Европе отношение к травле более чем серьезное. С ней активно борются, проводят исследования, готовят рекомендации по профилактике и противостоянию буллингу. В школах Швеции существуют даже «антибуллинговые команды» из старшеклассников, готовые защищать учеников с первого по девятый класс от травли со стороны одноклассников. У нас в стране тоже начали вести активную работу по предотвращению травли в школах. В частности, благотворительный фонд «Галчонок» в сотрудничестве с приглашенными экспертами проводит просветительские мероприятия на тему буллинга. Существуют методические пособия и для взрослых, и для детей о том, как распознать травлю, как отличить ее от простого конфликта, и что делать, если ты оказался жертвой или свидетелем травли.

Мы должны быть однозначно на стороне ребенка. Ему надо видеть, что мы ничего и никого не боимся, что мы его поддерживаем, помогаем выстоять в сложный момент его жизни. Мы обсуждаем с ним, как правильно себя вести, как отвечать, как сохранить свое достоинство, самоуважение. Можно научить ребенка некоторым «хитрым» приемам: не подавать виду, что обидные слова и насмешки его расстраивают; заниматься своим делом и не слышать обидчика; не ходить одному в те места, где над ним могут издеваться; не брать в школу соблазняющие «приманки» – деньги, вещи. Мы объясняем ребенку, что любому человеку, даже взрослому, было бы трудно с этим справиться, что травля – это массовое явление и его случай – не единственный, не уникальный. У него не должно сформироваться чувства вины, комплекса неудачника, заниженной самооценки, с которыми он потом пойдет в жизнь.

Когда речь заходит о травле, часто всплывает слово «виктимность» – предрасположенность к тому, чтобы быть жертвой. Если на ребенка наклеивается такой ярлык, то сразу снимается ответственность со всех участников конфликта: что толку сопротивляться, если ему так «на роду написано».

Но сопротивляться необходимо. Лучший способ защитить своего ребенка – постоянно быть с ним в контакте, разговаривать, оценивать его настроение и состояние, хвалить за то, что он не поддается на провокации и отстаивает свое «Я». Мы, взрослые, несем за него ответственность, и в этой стрессогенной, тяжелейшей для ребенка ситуации он должен быть ориентирован на нас, а не на ровесников. Опереться можно только на взрослого.

Если же мы видим, что ни другие родители, ни учителя, ни администрация не собираются пресекать травлю, остаются равнодушными к нашим проблемам и ничего не предпринимают, тогда мы принимаем кардинальное решение – переходим в другую школу.

Антибуллинг

Так стоило ли бороться? Безусловно, стоило!

Во-первых, мы привлекли внимание к проблеме – иногда этого достаточно, чтобы люди изменили свой взгляд на буллинг.

Во-вторых, ребенок видел, что мы не испугались, не спасовали, а пытались вместе с ним найти выход. Значит, на нас можно положиться, нам можно доверять, делиться с нами своими проблемами и переживаниями.

И в-третьих, есть шанс, что ребенок придет в новую школу более зрелым человеком, многое пережившим и понявшим, более подготовленным, более бдительным, и уже знающим, что делать в случае повторения негативного сценария.

Важно помнить, что без вмешательства взрослых подобная ситуация сама по себе не разрешится, поэтому мы должны занять активную позицию и всегда спрашивать себя: «Действую ли я на стороне ребенка?», «Учу ли я его, как поступать в таких ситуациях?», «Даю ли я ему пример достойного поведения?» Если ответы «да», значит, мы все делаем правильно.

Как уберечь ребенка от суицида?

Мальчик покончил с собой, узнав о смерти рок-звезды – своего кумира. Двое влюбленных спрыгнули с крыши, держась за руки. Девочка наглоталась таблеток после ссоры с матерью. Зачастую это происходит не где-нибудь, не в виртуальном пространстве, а совсем рядом – в школе, где учатся наши дети, в соседнем доме, в семье знакомых. Что же происходит с нашими детьми и как уберечь их от попытки суицида?
Глубинные причины

Подростковых суицидов в России с каждым годом становится больше, причем, по статистике, среди детей из благополучных семей доля самоубийств выше. Это одна из самых тяжелых и болезненных для родителей тем. Множество случаев, о которых мы читаем в СМИ и слышим от знакомых, будоражат воображение и вызывают сильную тревогу. Родители даже думать об этом боятся, а уж тем более говорить. На выручку приходят устоявшиеся убеждения, которые успокаивают и приносят временное утешение: например, что суицид совершают только люди с психическими отклонениями. Или что у самоубийства всегда есть конкретная причина. Или что человек, открыто заявляющий о своем намерении покончить с собой, на самом деле такого не сделает. Но это всего лишь мифы. Если в поведении ребенка нас что-то настораживает, надо немедленно обращаться к специалисту.

Анализируя, что толкает детей на суицид, как правило, называют не причины, а поводы – очевидные, событийные, те, что лежат на поверхности: смерть близкого человека, изнасилование, незапланированная беременность, конфликты с родителями и в школе, несданный экзамен, неразделенная любовь. С причинами все гораздо сложнее. Я бы выделила три весомые причины: это кризис подросткового возраста, дефицит любви и внимания, отсутствие опыта фрустрации.



Кризис подросткового возраста

Американский психолог Стэнли Холл называл подростковый возраст «периодом бурь и натиска». Это один из самых острых и длительных жизненных кризисов. Стремительные перемены, происходящие с ребенком, обескураживают родителей, ставят в тупик, а порой просто приводят в отчаяние. Обычно мягкий, послушный, ласковый, он в одночасье становится абсолютно неуправляемым, необузданным, жестким, нетерпимым, превращается в «ходячий конфликт».

В его организме конфликтует «всё со всем» – и на физиологическом уровне, и на психологическом. Его кости, мышцы, сосуды, сердце растут неравномерно, как следствие – частые головокружения, слабость, перепады давления. Эндокринная система спорит с нервной, «гормоны играют», сексуальная энергия бьет через край. Настроение скачет – от слез к эйфории и обратно.

Стремясь доказать, что он уже взрослый, подросток намеренно обостряет противоречия, отстаивает свои права, свою независимость, не терпит, когда вторгаются в его личное пространство. Одним словом, он самоутверждается на каждом сантиметре и по любому поводу. Даже мельком брошенный взгляд на sms в его телефоне может вызвать бурную затяжную ссору.

Подростки многого хотят, но пока мало что могут. Это время мощного эмоционального подъема, который сопровождается внутренней неустойчивостью, нарушением психологического равновесия – отсюда упрямство, негативизм, своеволие, протест, демонстративное непослушание.

Им свойственны ощущения беспомощности (ты не можешь контролировать жизнь, от тебя ничего не зависит), безнадежности (когда будущее не предвещает ничего хорошего), «скачущая» самооценка, закомплексованность. Все это вгоняет в депрессию, апатию, а агрессия и злость направляются уже не против других людей, а вовнутрь – против себя. Фантазии о смерти, мысли о самоубийстве тесно связаны у подростков с ощущением бессмысленности жизни, внутренней пустоты. Они часто чувствуют себя ненужными, потерянными, даже никчемными.

Пропадает ощущение удовольствия, радости, счастья, так необходимые каждому. Ничего не интересно: ни фильмы, ни игры, ни прогулки с друзьями. Нет энергии, жизненных сил для активных действий, нет желаний. Нет никаких внятных целей, ничего не увлекает.

Мотивация достижения отсутствует, «нечего больше хотеть», жизнь кажется пресной. Чтобы заполнить внутреннюю пустоту, ощутить радость, полноту жизни, повысить «градус удовольствия», нужен стимул – и посильнее! И тогда в ход идут гонки на машинах, «искусственные добавки» и «эмоциональные стимуляторы» – алкоголь и наркотики. Некоторые режут себе руки, чтобы почувствовать боль, – только так они ощущают себя живыми. Все это зачастую заканчивается трагически.



Дефицит любви и внимания

Нам, родителям, трудно принять этого «нового» ребенка с его претензиями на взрослость, независимость, нарочитой грубостью, демонстративной неряшливостью. И в конце концов мы теряем самообладание, отвечаем агрессией, начинаем вести себя слишком жестко: «В комнате убрал? На кого ты похож? Чтобы в десять уже был в постели!» При этом нас тоже может кидать из крайности в крайность. Подросток угрожает уйти из дома, бросить школу – мы «сдаем назад», молча терпим какое-то время, а когда терпение лопается, обрушиваем на него полный набор воспитательных мер – все запреты скопом. Он отвечает новыми протестами, мы снова стараемся его не трогать – получается замкнутый круг.

Порой родители объявляют войну своим бьющимся за самостоятельность детям. Казалось бы, невинный на первый взгляд эпизод: мама почувствовала, что от ее 15-летней дочери после встречи с друзьями пахнет алкоголем. Она возмутилась, накричала на девочку и запретила неделю выходить из дома по вечерам: «Я сказала водителю, чтобы после уроков сразу привозил тебя домой, и чтобы из дома ни шагу!» На что дочь пригрозила: «Ты все равно меня не удержишь», – и после очередной безуспешной попытки сбежать выбросилась из окна.





Ребенку кажется, что им никто не интересуется, его никто не понимает, он будто «в кольце врагов» и обвиняет нас: «Вы меня не любите, и я вас ненавижу!», но на самом деле он хочет убедиться в том, что его любят независимо ни от чего – от результатов учебы, вызывающего поведения, от того, есть у него на лице прыщи или нет.

Вспоминается фильм Андрея Звягинцева «Нелюбовь», в котором мальчик ушел из дома. Но родители обнаружили это только на вторые сутки, потому что папа жил отдельно, а мама и ребенок не пересекались физически. Мама приходила поздно, даже не заглядывала в комнату сына, уверенная, что он уже спит, а утром просыпалась к полудню, когда мальчик уже должен быть в школе, и погружалась в свои дела.

Мы редко задумываемся о том, что происходит с нашим ребенком, чем вызваны эти жуткие перепады настроения, и, что самое печальное, не принимаем всерьез проблемы, волнующие наших детей, обесцениваем их. Сыну объявили бойкот в школе? – «Не переживай, будут у тебя еще друзья». Мальчик, который нравится дочери, ушел к другой девочке? – «Да еще сто раз влюбишься, вся жизнь впереди». Нам даже в голову не приходит, что «вся эта ерунда» ребенку кажется концом света.



Отсутствие опыта фрустрации

Эта проблема особенно остро стоит в благополучных семьях – здесь дети растут как тепличные растения. У состоятельных родителей есть все возможности защитить ребенка от житейских бурь – неприятных ситуаций, грубости, несправедливости или насилия. Мы целенаправленно создаем для детей максимально комфортную, бесконфликтную среду, причем зачастую – увы! – в атмосфере вседозволенности и полной безнаказанности. Раньше говорили: «Жизнь научит, закалит характер». Но у благополучных детей практически нет возможности учиться жизни и закаляться, им не приходится ждать, терпеть, преодолевать, добиваться. Мы отслеживаем каждый их шаг, пытаемся все за них предусмотреть. В результате дети не готовы к реальной жизни, к неприятным сюрпризам и разочарованиям, у них отсутствуют навыки саморегуляции, конструктивные способы совладать со стрессом, и потому они крайне болезненно переживают любую неудачу, отказ, запрет, ограничение, возводя это в ранг настоящей трагедии.

По статистике, мысли о суициде возникают у каждого пятого подростка. Но ведь не каждый пятый покончил жизнь самоубийством. Большинство подростков умереть не хотят, они просто не в силах справиться с тем, что приносит им эмоциональную и физическую боль. Подчас суицид кажется им единственным выходом, решением всех проблем, спасением от позора, унижения, наказания, отчаяния, одиночества и разочарования – всего того, что составляет жизнь не в самых лучших ее проявлениях.

Сигналы SOS

Попытка суицида – это прежде всего крик о помощи. Дети пытаются нас предупредить, чтобы мы успели их спасти. Один оставит упаковку таблеток на видном месте, чтобы она попалась на глаза взрослым, другой напишет сообщение настораживающего содержания, позвонит по телефону, сделает запись в соцсетях. Зачастую попытка самоубийства – это желание наказать нас, взрослых, чтобы мы раскаялись в своих поступках. Планируя «умереть не до конца», дети уверены, что могут все рассчитать, но часто плохо прогнозируют последствия.

Наша задача – успеть уловить и расшифровать сигнал SOS, пока ребенок не сделал последний шаг и «демонстративный» суицид не превратился в реальный. Поэтому, вместо того чтобы хвататься за голову от его выходок, кричать, злиться, затыкать уши и зажмуривать глаза, надо собраться и стать обостренно внимательными – иначе мы не услышим сигналы, которые ребенок подсознательно нам посылает. Что должно нас насторожить?



Разговоры о смерти

Ребенок то и дело угрожает покончить с собой: «Меня скоро не будет», «Мне все надоело, лучше умереть». Или размещает предупреждения в интернете – послания, фотографии. Или обвешивает стены комнаты портретами популярного музыканта, покончившего жизнь самоубийством или погибшего молодым от передозировки наркотиков, и в разговорах постоянно возвращается к этому событию.



Резкие изменения в поведении

Ребенок всегда хорошо ел, но вдруг перестает есть; хорошо спал, теперь не спит; не пропускал школу, теперь прогуливает; был домосед, теперь убегает из дома. Всегда обращал внимание на свой внешний вид и вдруг махнул на себя рукой или, наоборот, стал прихорашиваться: «Пусть меня запомнят таким». Или неожиданно начинает приводить в порядок все свои дела, раздает ценные вещи, выражает благодарность людям, когда-то оказавшим ему помощь. Всегда общительный, вдруг уходит от контактов с семьей и друзьями.

Ребенок может оказаться втянутым в так называемые группы смерти в соцсетях или иные сомнительные интернет-сообщества. Родители замечают, что он постоянно с кем-то чатится в телефоне, не реагируя на окружающих, а потом срывается с места и куда-то бежит, возвращается взбудораженным, в перепачканной и рваной одежде.



Суицидальная попытка в прошлом

Зачастую дети совершают суицид со второго раза, поэтому очень важно не пропустить и правильно квалифицировать первую попытку – скажем, у одного странные порезы на руке, а другой проспал целый день, наглотавшись каких-то таблеток. По статистике, чаще всего дети совершают повторную попытку на 100–120-й день – значит, в течение года нужно быть максимально бдительными.



Случаи суицида в окружении подростка или информация о самоубийствах в СМИ

По статистике, 90 % совершивших суицид знали тех, кто или пытался покончить, или покончил собой. Если кто-то в школе или ребенок наших друзей предпринял попытку суицида, нужно быть очень внимательными к своим детям.





Резонансные самоубийства тоже могут привлекать внимание подростков. Например, после того как в 1987 году в Нью-Джерси самоубийством покончили жизнь четверо подростков, десятки последовали их примеру: 12 из них погибли, причем двое – в том же гараже.



Саморазрушение

Оказавшись в автомобиле, ребенок постоянно подначивает водителя, уговаривает прибавить скорость. Риск попасть в аварию его не пугает, скорее, наоборот, заводит. Он начинает пить, принимать наркотики, смешивать вещества и алкоголь. Участвует в драках, опасных конфликтах. Под воздействием стимуляторов воспринимает реальность искаженно, теряет контроль над собственными действиями.

Конечно, родителям не стоит превращаться в параноиков, но знаками такого рода лучше не пренебрегать. Они тревожны сами по себе и говорят о глубоком внутреннем разладе в душе ребенка.

Перейти минное поле

Что делать, если мы заметили эти сигналы? Конкретного и универсального совета здесь нет и быть не может. В каждом случае нужно действовать в зависимости от ситуации, отношений с ребенком и быть очень осторожными. Часто слышишь: «читайте дневники своих детей, контролируйте их соцсети», но многие подростки воспринимают это как грубое нарушение границ. Так можно вовсе потерять контакт с ребенком. Если мы встревожены, попробуем аккуратно с ним поговорить. Если у нас есть сомнения, можно обратиться за советом к специалисту.

Наша стратегия должна базироваться на «трех золотых правилах» – это любовь, границы и свобода. У подростка особенно ярко выражены потребности в том, чтобы любить, быть любимым и ощущать себя частью чего-то большего, чем он сам. Мы должны окружить его любовью и вниманием. Но это не значит, что надо перестать его воспитывать, предоставить полную свободу и ничего от него не требовать. Очерчивая границы, мы учим ребенка ориентироваться в жизни, правильно себя вести в тех или иных ситуациях. А в периметре установленных границ даем свободу: не цепляемся к тому, почистил он сегодня зубы или нет, в какой цвет покрасил волосы и что на себя надел. Если это не опасно для жизни, значит допустимо.

При этом нужно знать, чем живет ребенок, как живет, особенно внимательно отнестись к тому, насколько он доволен своими отношениями с друзьями, своей личной жизнью, что у него происходит на разных «фронтах», что из этого его по-настоящему беспокоит, а что не очень.

Конечно, в группе риска в первую очередь более чувствительные и ранимые дети, поэтому задача родителей, давая детям свободу, формировать и укреплять «Я» ребенка, помогать развивать автономию, осознавать свои возможности, свои чувства, свою ответственность. И не игнорировать, не замалчивать тему суицида, а, напротив, говорить о том, что смерь – плохой способ решения проблем.

Переходный возраст не отменить, не перескочить, это испытание для всех – и для детей, и для родителей. Наша задача – создать такую обстановку, чтобы пройти этот период гладко, достойно и без потерь. Мы можем не соглашаться с ребенком, спорить, ограничивать, наказывать его, но он должен знать, что дорог нам независимо ни от чего – просто потому, что он наш ребенок, и что первые, к кому он может обратиться в кризисный момент, – это мы, его семья. Мы всегда рядом.

Как помочь ребенку в конфликте с учителем?

Отца 15-летнего мальчика вызвали к директору школы: сын нагрубил учительнице в ответ на ее замечание. Отец считает, что у мальчика обостренное чувство собственного достоинства, к тому же он импульсивен, как все мальчишки в его возрасте, не готов промолчать, перетерпеть и в результате может сорваться. Это уже не первая его стычка с учителями: предыдущая закончилась переводом в другую школу. Вот и теперь отцу не хочется устраивать разбирательство, выяснять, кто что сказал, оправдываться, извиняться или, наоборот, обвинять. И он решил, что лучше в очередной раз забрать документы и подыскать для сына приличную школу с адекватным педагогически составом.
Смена приоритетов

Подростковый возраст – зона турбулентности. Все, кто окружает подростка, оказываются с ним «в одном самолете», поэтому «трясет» всех. Это время, когда меняются приоритеты, представления о главном и второстепенном, рушится вся прежняя система координат. На первый план выходит борьба за собственное «Я». И в этой борьбе подросток низвергает, «обнуляет» авторитет тех, кто совсем недавно был важной фигурой в его жизни, – родителей и учителей. У него больше нет потребности всеми силами завоевывать их симпатию и делать то, что они говорят. Теперь для него значимы прежде всего сверстники, одноклассники. И, конечно, он не готов терпеть, когда его унижают.

Сейчас ему (или ей) важно занять место в своем коллективе, а возможно, и произвести впечатление на какую-нибудь девочку (или мальчика): в этом возрасте очень многое замешано на взаимоотношениях с ровесниками. Подросток готов доказывать свою независимость и взрослость любыми способами, даже не слишком «легитимными»: откровенным хамством, бравадой, демонстративным неподчинением старшим. В первую очередь он точит коготки об родителей, но такое же поведение может проявляться и в отношениях с учителями.

Надо признать, что и учителя не всегда являются авторитетом для учеников, образцом воспитания, выдержки и самообладания. Зачастую они плохо понимают, чем живут современные подростки, не учитывают особенности их возраста. Не все учителя хорошо знают свой предмет, и подростки усматривают в этом проявление отсталости и даже тупости. Встречаются среди учителей и те, кто намеренно провоцирует, унижает детей. Педагоги тоже могут быть не правы, поэтому однозначно занимать их сторону, возводить на пьедестал не стоит, так же как и нападать на них и обвинять, не разобравшись, тем более что работу с целым классом подростков легкой не назовешь.

Когда возникает подобного рода конфликт, одни родители идут по пути наименьшего сопротивления – стараются вообще не связываться с учителями и школой. Им проще перевести ребенка в другое учебное заведение, чем пытаться разрулить конфликт, а там, глядишь, он все свои проблемы и трудности попросту «перерастет». Другие требуют наказать учителя, иногда даже уволить его. Третьи, наоборот, занимают сторону педагога, начинают воевать с ребенком, кричат на него, ругают, что осложняет отношения на долгие годы.

Конструктивный подход

Так что же делать родителям, как себя вести? Прежде всего надо понять, что произошло. Серьезный, обстоятельный разговор с ребенком – без обвинений, криков, без оценок и назиданий – просто необходим.



Настроиться на одну волну

В разговоре с ребенком, конечно же, должна прозвучать та эмоция, которая его переполняет – возмущение, обида: «Я тебя понимаю, ты сильно обиделся, разозлился. Давай поговорим». Имеет ли он право испытывать такие эмоции? Конечно, имеет. Мы показываем, что понимаем его чувства, не отрицаем, не отвергаем, не стараемся их гасить. Мы пытаемся вникнуть в ситуацию, а значит, задаем вопросы и внимательно слушаем.



Искать выход из положения

Нам надо прояснить, как сам ребенок оценивает случившееся. Не стоит твердить: «Ты должен, ты обязан…» Лучше сказать: «Давай подумаем, как разрулить ситуацию и больше в нее не попадать». Если ребенок нагрубил учителю и понимает, что сорвался, он должен извиниться. Это потребует сил, решимости, и нужно подумать, как это лучше сделать. Например, он может сказать: «Я вел себя несдержанно в прошлый раз, прошу меня извинить, такого больше не повторится. Но я буквально завелся от того, в какой форме вы мне сделали замечание, да еще перед всем классом».



Учить вести себя достойно

Прав учитель или не прав, это не повод вести себя неуважительно по отношению к нему. В то же время ребенок должен уметь отстоять себя, показать, что у него есть чувство собственного достоинства, что никому не позволено обращаться с ним пренебрежительно, даже взрослым людям, даже учителям. Как это сделать, должны подсказать ему мы – обсудить, вместе найти нужные слова, которые ребенок сможет произнести в ответ. Пусть он «порепетирует», произнесет их вслух.



Стать примером

Стоит вспомнить, как мы сами действуем в подобных случаях, и рассказать историю из своей жизни, когда мы слишком резко и грубо отреагировали на чьи-то слова, а потом пожалели об этом: «Я вот тоже когда-то повел себя не лучшим образом. Сейчас понимаю, что был не прав. Распускаться нельзя ни при каких обстоятельствах». А потом привести другой пример, когда мы смогли высказать все, что думали, без оскорблений, дать отпор, но при этом «сохранить лицо».





Должны ли мы быть на стороне ребенка? Да, безусловно. Конечно, мы не оправдываем любые его действия, но ребенок должен чувствовать: как бы ни сложились обстоятельства, чего бы он ни сделал ужасного, есть близкие люди, которые ему всегда помогут.

Крайняя мера

Некоторые родители чуть что – переводят ребенка в другую школу. Они вообще не считают это проблемой: «Ну, опять не повезло». Это особенно характерно для людей состоятельных, которые могут позволить себе платное образование – в России или где-нибудь за рубежом.

Да, возможно, не все учителя нас устраивают и одноклассники не все умные и воспитанные. Но кто сказал, что нашему ребенку придется общаться в жизни только с дружески настроенными людьми и что к нему всегда и везде будет какое-то особое отношение? И, может, дело не в одноклассниках и учителях, а в самом ребенке, которому не хватает простейших навыков коммуникации и умения находить общий язык с разными людьми? Сегодня дети чувствуют и ведут себя довольно свободно, но это не значит, что им все позволено. Чтобы ребенок уважал учителей, их должны уважать мы, родители, тогда дети будут брать с нас пример.

Школа – это не только знания, это подготовка к жизни. Можно ведь просто нанять домашних учителей, подготовиться к ЕГЭ, сдать его и вообще в школу не ходить. Но, на мой взгляд, это не вариант: ребенку надо научиться и конфликтовать, и налаживать отношения, и выходить победителем, и достойно принимать поражения. Все эти навыки, может быть, более важны для его будущей жизни, чем высокий балл по ЕГЭ.

Смену школы нужно воспринимать как крайнюю меру. Для ребенка это стресс, ведь меняется все: обстановка, маршрут, расписание, люди, атмосфера, ритм жизни. Придется быстро адаптироваться, привыкать к новым условиям, заново налаживать отношения с учителями и одноклассниками. Зачастую все это проходит очень болезненно, а главное – никто не даст гарантии, что в новой школе ребенку действительно будет лучше.

Конечно, бывают ситуации, когда надо просто хватать детей в охапку и сломя голову бежать из школы. Когда моя семилетняя дочка заканчивала нулевой класс, она вдруг стала ходить на занятия с большой неохотой. Я спросила у учительницы, что та думает по этому поводу. В ответ она вывалила на меня кучу негатива: мол, моя дочь ведет себя плохо, соображает туго, одета небрежно, невежлива. Тогда я спросила: «А что-то хорошее есть?» Ответ был категоричен: «Ничего. Ничего положительного. Вы сделали выводы?» Да, я сделала выводы – и перевела дочь в новую школу, где все быстро наладилось.

Зато в другом случае, со старшим сыном, когда он учился в 8-м классе и у него произошел конфликт с учителем физики, я поступила иначе. Меня вызвали в школу, но я не пошла. Мы с сыном обсудили эту ситуацию и решили, что он сам должен нести ответственность за свою несдержанность. Он смог разрулить этот конфликт, и менять школу нам не пришлось.

Иногда надо просто одернуть ребенка, чтобы он «увидел берега», отучить его хамить – педагогам, старшим, людям вообще. А бывает, нужно однозначно выступить на его стороне и защитить, помочь ему дать отпор несправедливым наездам или унижению со стороны взрослых.



Школьные конфликты, в том числе с учителями, были, есть и будут – от этого никуда не уйти. Другое дело, что ребенок, особенно подросткового возраста, сможет вынести из неприятного инцидента, какие сделать выводы, что понять, чему научиться. Во многих случаях, вместо того чтобы драматизировать, нагнетать страсти, искать новую школу, стоит попытаться использовать эту ситуацию как своеобразный тренинг личностного роста, который поможет ребенку научиться выстраивать отношения с людьми, почувствовать себя увереннее, а значит, перейти на следующую ступень взросления.

Что делать, если взрослый ребенок ничего не хочет?

Сыну успешного предпринимателя 24 года. Он окончил хороший вуз, и отец надеялся, что он начнет работать в его холдинге, ведь мальчик подавал большие надежды и в школе, и в институте. Он занимался музыкой, увлекался спортом, знает несколько языков. Теперь он дипломированный специалист, но реально ничем не занят: работать у отца ему не интересно, он целыми днями пропадает в фитнес-клубах, на тусовках или просиживает за компьютером. Родителям до слез обидно видеть, что их ребенок превратился, как раньше говорили, в тунеядца.
Примета времени

Многие родители мечтают приобщить детей к своему бизнесу или престижной профессии, но вот проблема – дети, у которых, казалось бы, есть все, чтобы быть активными и успешными, ничего не хотят. На их воспитание потрачено много сил и средств, а они маются как неприкаянные.

У этой проблемы есть название, если хотите – диагноз: инфантилизм. Он был болезнью XX века и перекочевал в XXI век. Карл Густав Юнг называл современную ему эпоху «безмерно разросшимся и раздувшимся детским садом». Я считаю, что наше время можно назвать безмерно разросшимися и раздувшимися детскими яслями. Инфантильность только усилилась, обострилась, приобрела более четкие очертания.





Слово «инфантильность» звучит красиво – инфантами называли королевских детей. Но за этим красивым словом кроется неумение принимать самостоятельные решения, брать ответственность за себя и других, эгоизм, наивность, уход от реальности. Взрослый по паспорту «королевский ребенок» сохраняет детские ценности и установки. Он в основном занят удовлетворением собственных желаний – в тепле, комфорте, удовольствиях, развлечениях. Казалось бы, что в этом плохого? Зрелые люди тоже любят вкусно поесть, выпить хорошего вина, послушать музыку, поболтать с друзьями, посидеть в интернете, поваляться на диване. Но у них это занимает только часть времени, это их досуг. А для нашего взрослого ребенка это становится основным содержанием жизни, благо современная цивилизация предоставляет огромное количество вариантов развлечений, помогающих избежать самого страшного для инфантильного человека – скуки. Досуг сегодня может быть таким насыщенным, что заменяет собой целенаправленную и полезную деятельность. И, что самое печальное, активность инфантильных людей направлена только «вовнутрь» – на получение удовольствия, но нет ничего «вовне» – для других, даже для близких.

Когда такой человек чем-то увлекается, он может вспыхнуть ярко, как бенгальский огонь, но его воодушевление так же быстро прогорает, оставляя «обугленную палочку». И в очередной раз мы слышим: «Опять не повезло». Такие были грандиозные планы, но кто-то помешал, что-то не сложилось, и большой ребенок возвращается к привычной комфортной жизни, которую обеспечивают ему родители.

Инфантилизм – это личностная незрелость. Инфантильный человек постоянно твердит: «Не лезьте в мою жизнь. Я уже взрослый. Я могу жить как хочу». Это правда, он уже не ребенок, но по-прежнему очень зависим от других и материально, и эмоционально. Он не умеет планировать, у него нет привычки ответственно вести повседневные дела. В социальном отношении он безволен и беспомощен.

Одна моя клиентка поручила взрослому сыну руководить ремонтом загородного дома. Он с азартом за это взялся. И что? По ночам он, как и прежде, разъезжал с друзьями по клубам, развлекался, возвращался под утро, а когда, отоспавшись, был готов заниматься строителями, те уже уходили. Он возмущался и никак не мог взять в толк, что они начинают работать ровно в 7 утра, а к 16 часам их рабочий день уже заканчивается.

Со стороны кажется, что такой образ жизни взрослого ребенка вполне устраивает, и он не собирается ничего менять. Но в глубине души у него наверняка остается неудовлетворенность от нереализованных планов, несбывшихся мечтаний. Часто она становится причиной депрессий и даже суицидальных мыслей.

Корни инфантильности

Почему дети вырастают инфантильными? Главная причина – родительская гиперопека, чрезмерная забота и желание подстраховать. Даже если мы не проводили с ребенком много времени, мы все равно беспокоились о нем, думали, как защитить, когда не было никакой реальной опасности, и чем занять, чтобы он ни в коем случае не заскучал. Ему не приходилось решать проблемы, преодолевать трудности: как только они возникали, к нему тут же спешили на помощь. Поэтому он не способен мобилизоваться в сложных ситуациях – он знает, что родители все утрясут и устроят.

По сути, гиперопека формирует у ребенка состояние «выученной беспомощности». Зачастую ребенку даже не дают пройти кризис подросткового возраста: отделиться от родителей, утвердить свое «Я», сформировать собственную систему ценностей.

Важную роль играет и фигура успешного родителя. Если ребенок идет по его стопам, он автоматически обрекает себя на вторую роль. Его постоянно будут сравнивать с папой или мамой – мол, «природа на детях отдыхает». И ему придется или смириться, покорно принять эту роль, или взбунтоваться.

Задача соответствовать родительским ожиданиям не заставит ребенка «встать с дивана». Он понимает, сколько в него вложили, и понимает, что от него ждут отдачи. И это его пугает: он боится не справиться, оказаться неудачником. Поэтому ему трудно начать самостоятельную жизнь – уж лучше ничего не делать, чем сделать и потерпеть фиаско. И в этом тоже кроются корни инфантильности.

Хочу – могу – надо

Так что же делать? Универсальных рецептов взросления не существует. В каждом отдельном случае придется искать свой вариант решения проблемы. Но примерный алгоритм действий может выглядеть так: мы анализируем, чего ребенок хочет, что может, наделяем его обязанностями и вводим ограничения.



Хочу

Сразу оговоримся: чего точно не стоит делать, так это постоянно требовать и давить – ответом станет усиление «борьбы за свободу». Поэтому, как ни банально это звучит, нужно поговорить с ребенком – серьезно, по-настоящему, с искренним интересом – и выяснить, чего он все-таки хочет. Обычно мне возражают: «Да мы уже сто раз это делали. Всё пустые разговоры». Но единственный путь к достижению взаимопонимания – договариваться. Надо признать, что наш ребенок вырос и имеет право на свое мнение и собственные решения, и дать ему возможность высказать вслух свои желания, не критикуя, не оспаривая их, не ставя в пример других, «хороших» детей.

Личность может развиваться только в деятельности, основанной на собственных желаниях и интересах, а не на том, что навязывается нам извне. Это психологический закон.

Дети часто говорят: «Семейное дело – это скучно. Хочется чего-то творческого». Многие из моих клиентов рассказывают о желании своих детей снимать клипы, стать продюсерами, креативными директорами, открыть галерею современного искусства. А почему дети хотят «чего-то творческого»? Да потому, что им это хорошо знакомо. Чем они занимались, пока учились в школе? Рисованием, музыкой, танцами, дизайном, актерским мастерством. Родители сами старались развить в них стремление к творчеству. Это та территория, где они чувствуют себя уверенно и могут избежать сравнений с успешным папой. Но раз так, то, может быть, стоит попробовать начать именно с этой, знакомой площадки? Небольшой проект, доведенный до конца, неплох для старта в деловой жизни. Это может быть, например, создание event-агентства. Пусть ребенок организует несколько мероприятий – это полезный опыт. Позднее можно передать дела партнеру. Но родители часто видят в подобных начинаниях лишь тягу к развлечениям, и все заканчивается взаимными упреками.



Могу

Надо помочь ребенку ответить и на другой важный вопрос – «что я МОГУ?». Он учился в хорошей школе, приобретал знания, умения и навыки, многие из которых «припорошены», подзабыты и никак не используются в реальной жизни. Значит надо помочь ему осознать собственные возможности.





В поиске своих сильных сторон можно попробовать использовать инструменты и техники практических психологов для развития самосознания. Например, метод незавершенных предложений – попросить ребенка дать пять вариантов окончания следующих фраз: «Больше всего мне нравится…», «Я получаю истинное удовлетворение, когда…», «Я горжусь собой, когда…», «У меня хорошо получается…». Или, наоборот, дать пять контраргументов на убеждения, стоящие за нежеланием заниматься семейным бизнесом: «Денег и так хватит на меня, моих детей и внуков», «Я все равно не смогу добиться высокого положения».

Когда мы соединим «Я ХОЧУ» и «Я МОГУ» ребенка, он почувствует, что многое из того, что мы ему дали, очень ценно. Если возможностей (Я МОГУ) пока недостаточно, чтобы получить желаемое (Я ХОЧУ), значит, можно уже целенаправленно добирать то, чего не хватает. И здесь не обойтись без НАДО.



Надо

Если мы в детстве не научили ребенка выполнять не всегда приятные, рутинные задания (то есть делать то, что необходимо, даже когда это не приносит никакого удовольствия), придется учить этому сейчас. Лучше начинать с малого – поручать конкретные дела, которые он точно сможет довести до конца и за которые он должен нести ответственность: например, забрать вещи из химчистки, сделать предзаказ в ресторане для семейного ужина, отвезти кота в ветеринарную клинику и купить необходимые лекарства.

Для обучения самоорганизации есть очень удобный инструмент – SCRUM-доска. Она состоит из колонок: «Бэклог» (идеи, которые когда-либо будут воплощены в жизнь), «Надо» (конкретные задачи на неделю), «Делать» (задачи на день) и «Сделано» (наши успехи). По этим колонкам гибко перемещаются клейкие или магнитные стикеры, на которых записаны задачи. Этот метод помогает избежать прокрастинации, формирует ответственность за принятие решений, за выбор задач. И нам не придется постоянно нависать над ребенком, контролируя все его дела.

Важно ограничивать детей в деньгах, потому что развитие возможно только в ситуации ограничения. Многие скажут: почему бы просто не перестать давать ребенку деньги: он уже взрослый, имеет профессию, здоровый, сильный и способен обеспечивать себя сам. Но я считаю такие советы бесполезными и даже жестокими. Почему? Во-первых, «всерьез и надолго» на это никто не пойдет. Даже в семьях со скромным достатком родители стараются своего ребенка поддержать, обеспечить питанием, крышей над головой. А во-вторых, мы растили его в тепличных условиях, и он не готов к другой жизни, поэтому выпускать его сразу «на волю» просто опасно. Если мы совсем лишим его денег, то ничего, кроме бунта и разрушения отношений, не добьемся. Но практику «захотел – взял» необходимо прекратить: ограничить сумму, четко обговорив, сколько денег и когда мы будем ему давать. Если обеспечивать ребенка, никак при этом не ограничивая, ему вообще незачем шевелиться, он не будет стремиться к самостоятельности.

Ограничения и обязанности помогут побороть инфантилизм и подтолкнуть ребенка к развитию. При этом мы должны его поддерживать, а не принуждать, ведь заставить взрослого человека делать что-то, чего он не хочет и не может, практически невозможно.



Чтобы что-то поменять в жизни своего взрослого ребенка, необходимо использовать его внутреннюю неудовлетворенность ситуацией, которая, конечно же, у него есть. ХОЧУ – МОГУ – НАДО – это та триада, на которую мы должны опираться. Она динамична, меняется со временем, но нам, родителям, нужно держать ее в голове, обсуждать и стараться практически реализовывать. Это трудно, потребует огромных усилий, но если у нас это получится, мы компенсируем то, чего не сделали для нашего ребенка раньше.

Зачем ребенку отец?

Молодая женщина год назад развелась с мужем и теперь живет вдвоем с восьмилетним сыном. У мужа другая семья, но он обеспечивает и бывшую жену, и ребенка. Правда, с мальчиком практически не видится – в лучшем случае заскочит ненадолго раз в неделю. Мама на него обижена: он ушел к другой, не уделяет им с сыном внимания, в редкие встречи настраивает против матери. Она хочет, чтобы отец «наконец-то начал заниматься сыном по-настоящему», постоянно предъявляет бывшему мужу претензии, обсуждает ситуацию с подругами. Мальчик слышит, как мать в разговоре с подругой называет отца подлецом, эгоистом, рассказывает, что он сейчас «с этой», что «она его дурит, манипулирует им». И однажды сын заявил, что больше не хочет такого отца видеть. Но мама настаивает на встречах: она считает, что «безотцовщина» – это страшно, что ребенку, а тем более мальчику, непременно нужен отец.
Мужское и женское

На протяжении столетий за отцом и матерью в семье были закреплены определенные роли. Мать – это безусловная любовь, принятие, забота, дом, тепло. Она олицетворяет собой детство, уютный мир, где исполняются желания, где всегда придут тебе на помощь, ничего не требуя взамен. Функция отца в большой степени социализирующая. Его любовь условна, он хочет видеть результаты, побуждает добиваться, рисковать. Он представитель взрослого мира, где есть успехи и неудачи. Он учит ребенка находить свою дорогу в жизни, задает нормы и правила – а значит, оценивает, требует, направляет. Отец определяет, что можно, а чего нельзя, как надо и как не надо, как хорошо, а как плохо. Отец – символ власти, воплощение силы, «проводник» во внешний мир. Он авторитет, пример для подражания. А еще защитник, воплощение безопасности.





Как показывают исследования, личность отца важна и для становления представлений детей о мужественности и женственности. Отец играет бо́льшую, чем мать, роль в формировании маскулинности у мальчиков и феминности у девочек. Чем мужественнее отец, тем более женственной будет девочка и более мужественным мальчик. Отец восхищается, гордится дочерью и в то же время ограничивает, критикует сына за проявление «немужских» качеств.

Мать и отец даже общаются с ребенком по-разному, играют с ним в разные игры. Материнские – спокойные, осторожные, отцовские – более агрессивные, рискованные. Они расширяют границы, дают новый опыт, это тоже необходимо детям для развития.

Сегодня все больше детей растут в неполных семьях. Что делают многие мамы после развода? Они фактически вычеркивают отца из жизни ребенка. Возможно, на то есть весомые причины. Но, обесценивая отца, мать оставляет ребенка без значимой мужской фигуры, так необходимой ему в период взросления.

Стремясь компенсировать отсутствие отца, мамы часто полностью берут на себя мужские функции («А что остается?»), проявляют строгость, предъявляют требования, следуют в основном жесткой стратегии воспитания. Для женщины все это тяжело, болезненно, не всегда органично. Но главное – безуспешно пытаясь выполнять отцовские функции, мать недодает ребенку то, что он должен получать от нее. Выходит, что дети теряют не только отца, но и мать.

Реальность и идеал

Хотим мы того или нет, образ отца всегда присутствует в сознании ребенка, даже если его нет рядом. А вот каким будет этот образ, во многом зависит от матери. Поэтому на ней лежит большая ответственность – создание образа отца, пусть даже слегка приукрашенного, «подретушированного», но понятного ребенку, который стал бы для него «маяком», ориентиром, примером, мотивирующим на достижения, на поступки, который поддерживал бы его в жизни.

Бараку Обаме было два года, когда он перестал видеться с отцом. Он рассказывал одноклассникам, что его дед – вождь, глава рода, как у индейцев, а папа – принц. Через восемь лет отец прилетел с другого континента повидаться с сыном. Встреча была очень недолгой. Мальчик увидел, что отец совершенно не похож на человека, которого он представлял себе по рассказам матери. Тем не менее ему удалось сохранить для себя возвышенный образ отца – блестящего выпускника Гарварда, великодушного друга, честного политика. Возможно, во многом благодаря этому Барак Обама тоже стал «вождем» – президентом США.

Конечно, не стоит создавать «безупречный» образ: ребенок должен воспринимать отца как живого человека со своими слабостями и, как говорят психологи, теневыми сторонами. Иначе для ребенка стремление к этому «идеалу» станет непосильной ношей, особенно если отца все время будут ставить ему в пример и даже упрекать, что он до него «не дотягивает». Но еще хуже, если мама подмечает в сыне какие-то негативные качества и связывает их с отцом, и ребенок слышит упреки: «Весь в отца! Такой же лентяй, грубиян, врун, хвастун».

Образ отца, который складывается у ребенка, не всегда должен точно соответствовать «оригиналу». Например, мама рассказывает сыну, каким достойным и интересным человеком был его отец. Важно говорить только правду, но не обязательно всю. Не стоит эмоционально подчеркивать негативные стороны его характера и подмешивать в рассказы собственные обиды и воспоминания о конфликтах. Ведь было же в отношениях родителей и много хорошего, об этом и нужно рассказать сыну или дочери. Надо бережно относиться к ребенку, понимая, что он нуждается и в маме, и в папе. Ребенок не должен в «междоусобных войнах» между родителями принимать чью-то сторону. Иначе он окажется в состоянии жестокого конфликта, ведь даже генетически одна его половина мамина, а вторая папина. Принимая чью-то сторону, он отказывается от части себя, предает ее.

Иногда мамы задают мне вопрос: «Что отвечать ребенку, когда он спрашивает, почему мы живем без папы?» Предложите ему посмотреть на семьи друзей, знакомых, одноклассников, и он увидит много разных вариантов: мама, папа и дочь; бабушка, мама и сын; папа и двое детей; женщина и две собаки; папа, бабушка, ребенок и кот. Ребенку можно так и сказать: «Ты же видишь, все семьи разные. У нас вот такая». Главное – помочь ему адаптироваться к новым условиям: у него должно сохраниться ощущение стабильности, нормальности происходящего, того, что его детская жизнь будет идти своим чередом. В целом дети быстро привыкают к переменам.

Одна команда

Значение отца для воспитания ребенка невозможно переоценить. Поэтому даже если отец приезжает раз в неделю, не надо с ним ругаться и бороться. Развод, расставание – трудная ситуация, по уровню стресса она сравнима с потерей близкого человека. Но очень важно и в этой ситуации вести себя достойно и не терять человеческий облик.





Да, мы не можем кардинально изменить другого человека, но можем поменять собственное поведение – и это неизбежно повлияет на отношение отца к нам и к ребенку. Мы должны целенаправленно создавать такую атмосферу, чтобы папе хотелось приходить в наш дом. С точки зрения долгосрочных целей воспитания имеет смысл сотрудничать с ним, поднимать его авторитет в глазах ребенка, заручиться его поддержкой, чтобы можно было действовать и от его имени: вводить правила и запреты, сообщать о принятых решениях («Я обсужу это с твоим папой»), привлекать его мнение («Папе тоже нравится, когда ты так выглядишь»). Тогда обоим родителям будет проще выполнять свои функции.

Решив задачу по созданию позитивного, привлекательного образа отца, можно повлиять на ребенка, как это сделала мать Обамы: он стремился к этому образу, он идентифицировал себя с ним, брал с него пример, чувствовал, как надо поступать и как не надо.

И образ отца, и образ матери играют огромную роль в развитии ребенка, но определяющими являются отношения между отцом и матерью – об этом пишут и говорят многие специалисты. Даже если отец не живет в семье постоянно, она должна оставаться психологически здоровой средой, чтобы ребенок чувствовал: в его жизни есть две надежные фигуры, два крыла, которые дадут ему возможность взлететь и уверенно парить, – любящие его мать и отец.

Почему вредно дружить с детьми?

Ко мне за консультацией обратилась одинокая мама десятилетнего мальчика. Они с сыном настоящие друзья, она привыкла считаться с его мнением. Около года назад она начала встречаться с мужчиной и теперь постоянно обсуждает с сыном перипетии своих новых отношений, перспективы нового замужества. Но мальчик считает, что мамин избранник ей «не подходит». Бедная женщина разрывается между сыном и любимым человеком и не знает, как ей поступить.
Выгодное равенство

Дружба родителей с детьми сегодня популярный тренд: взрослые рассматривают своего ребенка как равноправного партнера, как друга, которому можно довериться и с которым можно советоваться по самым разным вопросам. В моей работе мне часто приходится иметь дело с подобной «дружбой» и ее негативными последствиями.





Как ни странно это звучит, но мы, родители, получаем от дружбы с детьми много психологических выгод.

Во-первых, нам нравится чувствовать себя «продвинутыми», мы всячески пытаемся уйти от традиционалистских взглядов на отношения детей и родителей к свободе, партнерству, «равенству и братству». Все эти условности: иерархия, дистанция, границы, подчинение, «слово взрослого – закон» – кажутся нам архаичными, все это вчерашний день. Мы хотим общаться с детьми на равных, не нависать над ними, не давить, не разрешать и запрещать, а разве что подсказывать и советовать, а там «пусть решают сами».

Во-вторых, в тренде «культ молодости». Возрастные рамки сдвинулись: если раньше 50-летние уже считались бабушками и дедушками, то сегодня они по-прежнему юноши и девушки – и внешне, и по манере держаться. Все стремятся быть молодыми. И если взрослый сын на улице вдруг сказал тебе «мама», а внук, не дай бог, назвал «бабушкой», это кошмар. Поэтому мам и бабушек теперь все чаще зовут по именам. «Он меня называет только Алусик», – говорит бабушка о внуке, и это помогает ей чувствовать себя молодой. Самый лучший комплимент: «Никогда не скажешь, что это ваша дочка. Вы как две сестры». И мама ощущает себя юной и беззаботной, как девушка.

Культ молодости влияет и на отношения с детьми: «Я такой же молодой, активный, мы с сыном говорим на одном языке, ходим в один и тот же клуб». Получается, нам не надо искать себе друзей на стороне, поддерживать с ними отношения, вкладываться в реальную дружбу: наши друзья – это наши дети. Очень удобно!

А раз это дружба, то, конечно, должны быть общие секреты. Скажем, мама купила что-нибудь втайне от папы и говорит сыну или дочке: «Только ты папе не говори». Или папа встретился с девушкой, о которой не должна знать мама, и предостерегает: «Не проболтайся!» Ребенок вынужден соблюдать «джентльменский договор», а значит, выбирать между родителями. Конечно, тайна тайне рознь. Одно дело, когда готовится сюрприз и мама просит: «Давай вместе сделаем папе подарок ко дню рождения. Спрячем его и не скажем», – такая тайна объединяет, делает нас ближе, в этом «заговоре» есть романтика, игра, проявление внимания к близкому человеку. Но чаще всего тайны возникают при ссорах и разводах и порой выливаются в крайне уродливые формы отношений. Например, может возникнуть коалиция – объединение одного из родителей с ребенком по принципу «против кого дружим».

Дружба заключается еще и в том, чтобы делиться чем-то, что тебя беспокоит. И вот ребенок-друг становится «жилеткой», в которую можно поплакаться, «контейнером», в который мы загружаем свои беды и тревоги. А ведь это мы, родители, в особенности мамы, должны поддерживать ребенка и учить его справляться со своими эмоциями.

Бремя ответственности

Детям поначалу такая дружба очень нравится – они гордятся современными родителями, чувствуют себя взрослыми. Правда, мы как-то упускаем из виду вопрос об ответственности – а он один из самых важных.

У взрослого по определению больше прав, и именно он отвечает и за себя, и за ребенка. Но в наш инфантильный век взрослые стремятся снять с себя это тяжкое бремя. Мы начинаем «дружить» с детьми, делаем их своими «доверенными лицами», заставляем вставать на чью-то сторону, посвящаем их в подробности своей личной жизни, просим у них совета и даже принимаем решения, опираясь на их мнение. В результате мы делим ответственность либо пополам, либо полностью перекладываем ее на детей. И вдобавок предъявляем претензии: «Я сделала так, как ты мне сказал, и посмотри, что получилось».

Но возлагать на плечи ребенка столь тяжелую ношу нельзя. Такие отношения разрушительно действуют на его психику, личность, не дают ему оставаться ребенком – «пребывать в счастливом неведении», развиваться и взрослеть в спокойном темпе.

Последствия нашей «дружбы» проявляются особенно резко и отчетливо, когда ребенок становится подростком. Он стремится к самостоятельности, дистанцируется от родителей, хочет иметь собственные, а не общие с мамой-папой секреты, возможность закрыться в своей комнате одному или с приятелями, поговорить по телефону «без родительских ушей». Часто такая «сепарация» становится настоящим ударом для родителей: «Мы же с тобой друзья, а ты мне ничего не рассказываешь, все скрываешь. Как же так?» Мы хотим доминировать в жизни ребенка, противимся тому, чтобы у него появились другие значимые люди.

Безусловно, близость и доверие – неотъемлемая часть хороших отношений с ребенком, но это вовсе не значит, что надо быть с ним на равных. Мы не должны ставить перед ним задачи, которые он не может не только решить, но даже до конца осмыслить.

Так, в ситуации с мамой, которая мечется между сыном и любимым мужчиной, она сама должна сделать выбор, выходить ей замуж или нет. И ответственность за это решение тоже на ней – это ее жизнь. Конечно, сын может расстроиться, обидеться. Важно в этот период уделить ему как можно больше внимания и сделать так, чтобы он понял: выйдя замуж, мама будет любить его по-прежнему. И если что-либо для него изменится, то только в лучшую сторону – в ее новом муже он найдет еще одного взрослого человека, который будет о нем заботиться и к которому можно прийти за советом.

У каждого своя роль

Семья – это особая конструкция, которая живет по своим законам, правилам, и где у каждого своя роль. Родители – это родители, а дети – это дети. Задача родителей – кормить, одевать, обувать, защищать, воспитывать, задавать систему координат, устанавливать границы, направлять и подсказывать, как поступить в том или ином случае. Дело детей – с одной стороны, слушаться, уважать, подчиняться, следовать родительским наставлениям, а с другой – шалить, пытаясь нащупать границы дозволенного, отстаивать свою независимость, самостоятельность. Если эту систему перевернуть с ног на голову, дети окажутся на позиции взрослого, что абсолютно противоестественно. Для нормального развития им нужна комфортная среда, где бы они чувствовали себя детьми, а над ними был бы сильный взрослый, который обеспечит безопасность, возьмет на себя ответственность, в случае чего защитит или приструнит, потому что знает, что правильно и как надо.





Что же касается дружбы и поддержки – их время поддерживать нас еще придет, и дружить мы будем обязательно – только позже, когда они вырастут.

Как восстановить родительский авторитет?

Девочка пятнадцати лет закончила учебный год так плохо, что ей грозит отчисление из лицея. Родители наняли репетиторов, но дочь заниматься не хочет – время проводит с подружками и в соцсетях. На двери в свою комнату она повесила табличку «Не входить». Разговаривая с друзьями по телефону, мило воркует, а родителям откровенно хамит. Бродит по дому с угрюмым лицом, на замечания только пожимает плечами, ухмыляется и отвечает одно и то же: «Вы не имеете права мной командовать!» Когда мама увидела, что дочь выстригла полголовы, а оставшиеся волосы выкрасила в какой-то розово-зеленый цвет, она устроила грандиозный скандал. Девочка в ответ уже не просто ей нагрубила, а использовала ненормативную лексику, швырнула чашкой. «Она нас ни во что не ставит», – жалуется мама. Как восстановить родительский авторитет, если ребенок не видит в нас ориентир, на который можно равняться?
Разорванные узы

Демонстративное неповиновение детей – признак неблагополучия в наших отношениях. И говорит он не о том, что дети вдруг «испортились и совершенно отбились от рук», а о том, что потерян контакт, между нами больше нет близости. Кажется, еще недавно мы были главными в жизни детей, они стремились к нам, искали общения, а теперь не желают слушать наши нотации, утыкаются в свои телефоны, когда мы к ним обращаемся, могут грубо «послать». В таких случаях родители зачастую теряются, капитулируют или хуже того, начинают раскручивать спираль «симметричных действий»: дети кричат – родители кричат в ответ, дети оскорбляют – и тут же слышат оскорбления в свой адрес, дети бастуют, отказываются разговаривать – и родители объявляют им ответный бойкот.

У многих конфликты происходят по одному и тому же сценарию. В конце концов у мам и пап сдают нервы, и они переходят к жестким мерам – держат детей взаперти, лишают карманных денег. Но и этим не могут добиться ничего, кроме еще большего озлобления. И тогда детей отсылают подальше от дома – «чтобы вырвать из плохой компании» и потому что «так будет лучше». Но, как показывает опыт, лучше не становится. Это не решение, а бегство от проблемы.

Часто мы слышим: «Современные дети не нуждаются в авторитетах». Это неправда. Они растут, развиваются – значит, у них есть потребность в том, чтобы за кем-то следовать, с кого-то брать пример и просить совета, когда они не знают, как поступить. Это реальная потребность, удовлетворить которую могут в первую очередь родители с их авторитетом и жизненным опытом. Но если ребенок не ориентирован на нас, значит, он ориентирован на кого-то еще. На кого? Как правило, на ровесников. И это нормально, так и должно быть в подростковом возрасте, когда ребенок позиционирует и укрепляет свое «Я» во взаимодействии с внешним миром. Поэтому не надо ревновать детей к друзьям. Другое дело, если ориентиром становятся только ровесники, а родители полностью отвергаются – тогда ребенку не за кем тянуться, некуда расти, не надо взрослеть, он уже «равный среди равных».

Шаги навстречу

Беда не только в том, что дети откровенно хамят «невзирая на лица». Потеря авторитета – это потеря влияния и управления. Трудно воспитывать и контролировать ребенка, когда им управляет кто-то другой. Правила, принципы, ценности передаются по вертикали – от старших к младшим. Отношения с родителями – это стрелка компаса, указывающая направление движения. А когда канал связи разрушен, когда провода оборваны, ток не поступает и все наши усилия тратятся впустую.





Разрушенные связи необходимо восстанавливать или строить заново. С чего начать?



Привлечь внимание

Как бы странно это ни звучало, мы должны привлечь к себе внимание ребенка – и не просто внимание, а позитивное и доброжелательное. Вызвать его улыбку, добрый, теплый взгляд, нормальную ответную реакцию. Как? Конечно, не обиженным выражением лица и не претензиями.

Вспомним, как мы смотрели на ребенка, когда он был маленьким, как радовались ему и как он радовался нам. Это сейчас, в ситуации перманентного конфликта, мы друг другу, кажется, не рады. Значит, надо вернуться в то забытое состояние и дать ребенку почувствовать, как мы счастливы, что он у нас есть. Показать, что мы общаемся с ним с удовольствием и принимаем его таким, каким он преподносит себя миру, не оценивая, не критикуя. Как бы независимо он себя ни вел, сколько бы ни делал вид, что ему все безразлично, ему, конечно, важно знать, что его любят, ценят, что по нему скучают. Если мы убедим ребенка, что это так и есть, он начнет потихоньку оттаивать.

Мы делаем это не для того, чтобы, завладев его вниманием, прочитать очередную нотацию, заставить его пойти на дополнительные занятия или убедить вернуть волосам привычный цвет. Нам не важны его достижения, мы не собираемся выставлять ему оценок. Мы хотим вернуть те отношения, ту привязанность, которые когда-то были между нами.



Создать ритуалы

Когда ребенок был маленьким, мы говорили ему «доброе утро», когда он просыпался, перед сном читали сказки, спрашивали, как он провел день, целовали его, отправляя к бабушке. А что теперь? Мы перестали регулярно здороваться по утрам, желать друг другу спокойной ночи, делиться впечатлениями, вернувшись с вечеринки или из театра, собираться по воскресеньям за семейным обедом. Иначе говоря, мы забыли про ритуалы.

Значит, надо вспомнить о них или создать заново. Почему это важно? Ритуалы, традиции цементируют семью. Обычная ритуальная фраза «Доброе утро!» – хоть и хрупкий, но контакт, отправная точка, с которой можно начать разговор. Как бы ни складывались наши отношения, в определенный день мы собираемся вместе. Это ниточка, которую трудно разорвать даже в самые напряженные моменты, своего рода «спасательный круг», за который можно уцепиться и «вытянуть», казалось бы, безнадежную ситуацию.

Мало что упорядочивает мир ребенка так, как ритуалы. Чем менее он дисциплинирован, тем больше надо структурировать его жизнь, делать ее предсказуемой.

Ритуалы настолько важны, что ради них стоит прервать даже увлекательное занятие. Только делать это надо аккуратно, чтобы добрая традиция не вызывала отторжения. Скажем, у нас накрыт стол для семейного обеда по случаю дня рождения дедушки, гости в сборе, а ребенок чем-то занят у себя в комнате – игрой, перепиской с друзьями, чтением ленты в соцсетях. Чтобы не спровоцировать недовольство и раздражение, нужно сначала «присоединиться» к нему – подойти, поговорить о том, чем он занят: «У тебя новая игра? Здорово! Ну, ты сможешь ненадолго прерваться, пора идти за стол, уже все собрались. А потом продолжишь».

С ритуалами важно не переборщить, чтобы у ребенка не возникло ощущения, что над ним нависают и требуют постоянно быть с семьей. Но несколько действительно значимых событий, объединяющих членов семьи, обязательно должно быть. Например, воскресные обеды с участием бабушки и дедушки, совместные походы в кино, чтение книг по вечерам. Главное, чтобы это приносило удовольствие всем участникам процесса.

Важно подумать о создании поля общих интересов, найти что-то, что будет служить нам точкой опоры. Подростку нравится, когда у него современные родители, которые не воротят нос от его увлечений и могут вместе с ним посмотреть его любимое аниме или видеоблоги на ютубе, которые в курсе актуальных музыкальных направлений и иногда даже не прочь сходить с ребенком на концерт. Это его преимущество перед сверстниками, у которых «отсталые предки». Это позволяет ему выступить по отношению к нам в роли «просветителя», сыграть на своем поле, где он чувствует себя уверенно и в чем-то круче нас. Мы же будем лучше понимать, чем он живет.

Здесь, как и везде, нужна «золотая середина»: проявляя интерес к жизни ребенка, мы не сливаемся с его жизнью, не изображаем то, чего нет, но готовы его выслушать и время от времени проводить время вместе.



Восстановить физический контакт

Когда ребенок достигает подросткового возраста, очень часто мы теряем с ним не только эмоциональный, но и физический контакт. Многие подростки становятся ершистыми, требуют, чтобы их в прямом смысле «не трогали», заявляют, что им «не нужны эти телячьи нежности».





Потребность в физическом контакте у всех очень разная, но все-таки нам не стоит воспринимать отказ подростка идти на контакт буквально. Ребенок избегает как раз того, в чем больше всего нуждается. Между тем ласковые прикосновения – прекрасный способ снять напряжение и разрядить обстановку. Тронуть за руку, обнять за плечи, погладить по голове, потрепать по волосам, шутливо потолкаться – все это позволяет выразить нашу любовь к ребенку.

Объятия дают нам тепло и силы. Как мы занимались с маленькими детьми? Мы их поглаживали, прижимали к себе, подбрасывали вверх, обнимали. Дети чувствовали себя любимыми и защищенными. И ершистого подростка можно спросить с улыбкой: «Ты не против, если я тебя обниму?» А потом, когда мы обнялись и помолчали, придут и нужные слова. Но если он против – обнимать не надо. Можно просто постоять рядом, улыбнуться, не навязывая себя.

Волшебное средство

Если мы хотим, чтобы ребенок воспринимал нас как значимую фигуру в своей жизни, между нами должно быть реальное взаимодействие, должен быть канал, по которому идет энергия – от нас к нему и от него к нам. Восстановить или создать такой канал совсем не просто: мы пытаемся все наладить, а ребенок на первых порах нам не отвечает, кривляется, грубит, не хочет общаться. Вернуть авторитет, наладить отношения с детьми – наша ответственность и наша обязанность, и не надо ее перекладывать на ребенка, по-детски обижаясь на его выходки и предъявляя бесконечные претензии.

Не бывает однократной прививки от плохого поведения, но мы можем регулярно давать «витамины» – ежедневно что-нибудь делать, продвигаясь навстречу друг другу. А значит, надо искать поводы, чтобы проявлять восхищение и одобрение. Один из самых действенных «витаминов» – наша безусловная любовь. Она необходима ребенку всегда, но особенно сейчас, когда мы вошли в крутое пике в наших отношениях.

Если мы дадим ребенку понять – с помощью слов, жестов, взглядов, – что знаем, какой он на самом деле, какой он настоящий, и любим его таким, ему не придется «прихорашиваться» или, наоборот, «демонизировать» себя перед нами, демонстрировать то, что ему не свойственно. Так мы вернем в наши отношения здравый подход, основанный на мудрой любви. Выстроим систему, которая улучшит качество жизни всей семьи, сделает ее более спокойной и радостной, а детей – счастливыми.