– А, тогда ладно, – согласился Леха. – Слушай, а трофеи – это только на стволы распространяется или на все? Я бы вот куртку с этого, которому башку снес, забрал.
– Куртку можно, – кивнул лейтенант. – Они только про оружие и патроны говорили.
– Отлично, – усмехнулся боец, подошел к трупу, перевернул на спину и принялся расстегивать молнию.
– Так в крови же вся, – заметил Азат. – Да и я тебя отродясь ни в чем, кроме формы, не видел. Ну или тельняшки.
– Да ты чего, посмотри, какой материал. – Баранов справился с молнией и стал стягивать с мертвого тела кожанку. – Это явно не новодел, до войны еще шили, а выглядит почти как новая… Отстираю, не проблема. Ну а что в форме – так мало ли, куда жизнь занесет. Вдруг все-таки в цивилизацию попадем. Там праздники будут. А где люди веселятся, там танцы. Я себе в этом куртеце лучшую девчонку отхвачу, вот увидишь.
– А как же Айсылу?
– Ну я же фигурально. – Леха даже несколько смутился.
– Азат, ты в норме? Возьми с собой Ершова и проверьте машины, – попросил командир, прерывая их разговор. – Выбери ту, что от стрельбы пострадала меньше всего, и на ней вернемся в город. А то мне с этим, – он кивнул на водителя, который открыл капот «Газели» и принялся ковыряться в железных потрохах, – вообще ехать не хочется. Я еще слишком молод, чтобы умирать.
Глава 8
Отказаться нельзя
Башню потушили, но от нее практически ничего не осталось. Правда, потеря была не слишком велика, стрелок успел покинуть позицию в последний момент и почти не обгорел. Гораздо сильнее «крепостных» огорчило то, что они лишились пулемета. Но повезло: такой же нашелся в одной из бандитских машин, разве что без патронов.
Эту же машину – неплохой «УАЗик-буханку» Азат выбрал в качестве доли их группы. Тачку переделывали для длительных рейдов, поэтому помимо укрепленных бортов, закрытых решетками окон, массивного кенгурятника и люстры над лобовым стеклом в салоне имелись весьма комфортные складные кровати, целая куча полок и шкафчиков и дополнительный бак.
При достаточном количестве топлива и наличии хотя бы четырех водителей можно было гнать хоть на край света, периодически сменяя друг друга. Если, конечно, учесть, что из-за нещадно текущего бака в салоне было невозможно находиться с поднятыми стеклами.
Хотя, судя по внешнему виду нападавших, запах нефтепродуктов им был так же приятен, как россиянам до Войны дым Отечества. Иначе зачем бы они вымазали лица и открытые участки тела машинным маслом?
А вот что касалось обслуживания техники – у них явно было чему поучиться. Наскоро обследовав тачку, Азат отметил, что ухаживали за ней превосходно. И дело было даже не в том, что «УАЗ» – машина очень неприхотливая и практически вечная, даже такую можно убить, если устраивать сумасшедшие гонки и не показывать мастерам.
Нужно было еще глянуть на тачку снизу, проверить ходовую. Водитель «Газели», который зачем-то явившийся помогать им с Ершовым, сказал, что в «Крепости» имеется и гараж со смотровой ямой, и домкраты, и даже лебедка.
Потом вернулся лейтенант, уходивший переговорить со старшим над нефтяниками, и приказал отряду занять оборону. Передал слова Дмитрия о том, что вряд ли к бандитам прибудет подкрепление, но случиться может всякое, поэтому придется повременить с отдыхом еще немного.
Бойцы «Булата» отправились на позиции наблюдать за подступами к лагерю, чтобы в случае повторного нападения сообщить о врагах и подготовить удар в спину. В итоге Азат просидел около полутора часов в секрете с Барановым, обгрызая до мяса ногти и тараща глаза.
Сон сошел, зато нещадно хотелось есть, только командир снова запретил, напомнив о перитоните. Да и нечего было, никто из бойцов не захватил с собой съестного. Ладно, хоть фляги имелись у каждого.
На исходе второго часа лейтенант отозвал их из секрета и сказал, что они возвращаются в «Крепость». «Маршрутчик», как они за глаза именовали водителя «Газели», ехать с ними отказался, заявив, что ему нужно будет забрать очередную партию рабочих ближе к заходу солнца, поэтому отправляться в путь им пришлось в одиночестве. К счастью, недалеко было, да и дорога простая.
Назад добрались минут за двадцать. Ершов вел осторожно и особо не разгонялся, потому что следовало машине набрать более-менее приличную скорость, как ее начинало вести в сторону. По-хорошему нужно было бы сделать развал-схождение.
Самостоятельно такие операции Азату проводить ни разу не приходилось. Оставалось надеяться на помощь «крепостных», может, у них и найдется какой-нибудь толковый механик. А без сход-развала водить «УАЗ» было попросту опасно. Мало ли, случится от кого-нибудь очень быстро уезжать, на скорости затаскает машину, занесет, да и опрокинет в кювет.
Кран потянул вверх створку ворот, и Ершов медленно загнал машину во двор «Крепости». Здесь, похоже, готовились к возможному нападению: по периметру бродили два десятка автоматчиков, а все пулеметы оказались выкачены на позиции и приведены в боевую готовность.
Такая осторожность со стороны Дмитрия была вполне объяснима. Нападение на форт могло оказаться всего лишь отвлекающим маневром, а основной удар бандиты направили бы на главную базу. Ведь если она падет, то некому будет помочь нефтяникам, а значит, и месторождение тоже попадет в руки отморозков.
Как ни крути, но «крепостным» повезло, что на них выехали беженцы с «Домостроителей». И местный глава тоже быстро сориентировался: договорился с Полковником, отправил в бой «Булат», чтобы не оголять тылы. И приподнялся заодно, ведь все трофеи нефтяники собрали.
Но Азат считал, что и им грех жаловаться. Ведь они не только не понесли никакого урона, но и получили в свое распоряжение неплохую машину. И, что немаловажно – топливо.
Дмитрий снова вышел во двор, чтобы лично встретить гостей. Он приветливо помахал им рукой и указал на парковочное место рядом с чудовищем, на котором они приехали сюда несколько часов назад.
Когда Шмель остановил машину, башкир распахнул дверцу кузова «буханки» и спрыгнул на землю. Через несколько секунд к нему присоединились остальные члены разведгруппы.
– А где Полковник? – спросил лейтенант, сделав шаг вперед, и ему в грудь тут же уткнулись два автоматных ствола.
Бойцы мгновенно среагировали и схватились за оружие. Азат не отставал от своих, вскинул автомат и прицелился в лощеную физиономию местного главы. Тот даже не делал попыток выхватить пистолет из кобуры, и когда башкир осознал причину его спокойствия, то понял, что бой проигран заранее.
Из окон на первом этаже «Крепости» на них смотрели два РПК, установленных на сошки. Даже если там обычные магазины на сорок пять патронов, а не барабаны, этого вполне хватит, чтобы уничтожить всю группу до того, как они успеют нанести хоть малейший урон.
Да и автоматчики во дворе не давали никаких шансов. Одно дело вступать в бой на нормальной позиции, другое – находясь в окружении. А самоубийц среди «булатовцев» не было.
– Полковник немного занят, лейтенант, – ответил Дмитрий, заложив руки за спину. – Прикажите своим людям сложить оружие, и тогда мы поговорим.
– Хрен тебе в рыло! – прорычал вместо командира Баранов. – Уж тебя, падлу, я положить успею.
– Успеете, только ничего хорошего из этого не выйдет, – пожал плечами тот. – Ваши люди у нас в заложниках. И Полковник в том числе. И жена Азата с сыновьями. И ваша девушка, Алексей.
– Тихо! – прикрикнул на уже открывшего было рот бойца лейтенант, повернулся к Дмитрию и смерил недобрым взглядом. Башкир был готов поставить все на то, что его командир сейчас лихорадочно просчитывает варианты, как выйти без потерь из этой ситуации. – Что вы хотите?
– Для начала, чтобы вы сложили оружие. Потом мы поговорим, и если придем к компромиссу, то никто не пострадает.
– Я хочу видеть Полковника.
– После того как сложите оружие, – согласно кивнул Дмитрий. – Поймите, мы не хотим никому причинять вреда. Просто мы с вашим командиром не договорились, поэтому и пришлось действовать вот так. Он в целости и сохранности, вы обязательно встретитесь с ним. Но чуть позже.
На секунду башкир подумал, что лейтенант сейчас прикажет открыть огонь, но тот нахмурился и процедил сквозь зубы:
– Делайте, что он говорит.
После чего стащил с плеча ремень автомата и бросил к ногам местного главаря.
Остальные последовали приказу командира. Баранов явно с большим удовольствием забил бы ствол своего автомата кому-нибудь в глотку, но решил подчиниться. На лицах Шмеля и Ершова не дрогнул ни один мускул, с виду они оставались совершенно спокойными.
– И пистолеты. Ножи. Разгрузки. Короче, все до хэбэ снимайте, – добавил Савва.
– Расстреливать будете? – меланхолично поинтересовался Ершов, расстегивая молнию на разгрузочном жилете. – Исповедаться хоть дайте. Не по-христиански.
– Никто вас расстреливать не собирается, – заверил Дмитрий. – Посидите немного взаперти, пока мы не придем к соглашению. Как только договоримся, получите назад оружие и все снаряжение.
Больше говорить было не о чем. Азат последовал примеру остальных, снял с себя разгрузку, стащил через голову бронежилет, расстегнул ремень и вытянул с него поясную кобуру. Сложил все это на земле, зябко поежился и почувствовал желание обхватить себя за плечи.
Дело было не в холоде, осенний комплект формы вполне неплохо держал тепло. Просто впервые за множество лет он оказался на улице не то что без костюма химзащиты, а безоружным.
– Рад, – наклонив голову, сказал Дмитрий. – Надеюсь, что и в дальнейшем вы будете вести себя благоразумно. Савва, разберись с ними.
Он развернулся и пошел в сторону одного из домов, но не того, в котором находился его кабинет. Двое автоматчиков отправились следом, остальные продолжали целиться в безоружных бойцов «Булата», будто опасались какого-то подвоха с их стороны.
Башкир плюнул на землю. Вот подлость сегодня совершили совсем не они. О чем таком Дмитрий не смог договориться с Полковником? Решил заставить старика остаться в «Крепости»? Только какой смысл для этого брать в заложники его людей? Так лояльности не добиться. Наоборот, надо уговаривать, предлагать хороший паек, непыльную работу и прочие соблазны.
От размышлений Азата отвлек Савва.
– Руки за головы, – сказал здоровяк. – Пять шагов назад.
Бойцы исполнили приказ. Двое «крепостных» опустили оружие и принялись собирать разбросанное по двору добро. Еще пара автоматчиков встали чуть позади, изображая из себя конвой.
– Вперед, – снова скомандовал Савва, сам двинувшись чуть в сторону от них. Контролировал, похоже. – Спуск в подвал видите? Двигайте туда.
– Ты левого, я задних? – одними губами прошептал Баранов. – Хватай ствол и расстреливай всех, кого видишь.
– Отставить, – осадил его лейтенант, который даже если не слышал перешептывания подчиненных, прекрасно понимал, о чем в такой ситуации может идти речь.
– Вниз, – вновь приказал Савва, указывая на короткую лестницу, которая заканчивалась крепкой металлической дверью, сейчас открытой. – И внутрь.
Спускаясь по осыпающимся под ногами ступенькам, Азат думал, что в подвале будет сыро и мерзло. Его, привыкшего к жизни в подземном переходе, это не пугало. Лишь бы крыс и прочей дряни там не было, а холод можно потерпеть, если не очень долго.
Но ожидания обманули мужчину. Воздух в подвале был теплым и очень сухим. Шмель от удивления даже закашлялся, да и сам башкир почувствовал, как у него запершило в горле.
– Ботинки и ремни снимаем, – приказал Савва. – По одному подходим сюда.
И вновь пришлось подчиняться. Первым со своей обувью справился Ершов, был досмотрен, охлопан по карманам и подозрительным местам, лишился авторучки и блокнота и оказался препровожден до стальной двери, которой заканчивался коридор.
Азат закончил вторым. Таскать что-то в карманах формы у него привычки не имелось, предпочитал носить вещи в разгрузке, поэтому обыск не занял много времени. Башкир прошел в указанном направлении, осмотрелся.
Достаточно большое помещение освещалось всего одной маломощной лампой накаливания, висевшей на проводе под самым потолком. У стены в рулоны были сложены ватные матрасы, в одном из углов стоял большой, литров на двадцать пять, бак. Противоположный оказался огорожен шторкой, башкир заглянул за нее и обнаружил там ведро с сиденьем.
– Мы ж тут подохнем, – сказал Баранов, когда последний из бойцов вошел в комнату, а дверь за их спинами звонко лязгнула засовами. – Испечемся.
– В баке вода, – кивнул Ершов. – Чего у них тут, котельная за стеной?
– Скорее всего.
Башкир пощупал кирпичную кладку. Она оказалась горячей, видимо, печи находились прямо за стеной. В этой комнате никаких сквозняков не было, воздух был жаркий, спертый.
Мужчина прикинул примерный объем. Пять на шесть, да на два высоты. Шестьдесят кубов на пять человек. Задохнуться по идее не должны, но вот без вентиляции им тут придется очень несладко.
– Ну и что делать будем? – спросил Баранов, смерив своих товарищей недовольным взглядом.
– Ждать, – пожал плечами лейтенант. – Что еще нам остается?
– Драться надо было. – Леха принялся ходить по комнате из стороны в сторону.
– И все легли бы, ага, – мрачно заметил Ершов.
– Ну и хрен с ним, – махнул рукой здоровяк. – Зато этих бы покрошили.
– Ага, нам, конечно, от этого гораздо лучше стало бы. – Шмель, похоже, был солидарен с большинством. – Слушай, ты не мог бы не мельтешить? И так от жары этой башка болит.
– Ну и что делать-то теперь? – вновь спросил Леха, но остановился.
– Вы как хотите, а я спать буду, – сказал Азат, смахнул со лба выступившие капли пота и пошел к куче матрасов. – Пусть даже расстреляют, но умирать невыспавшимся я не желаю.
– Типун тебе на язык, – поморщился Баранов, но внезапно поддержал товарища. – Впрочем, вздремнуть действительно стоит. А то три часа – это ни о чем. Теперь-то можно.
– Всем спать нельзя, – заметил Шмель. – Нужно, чтобы кто-нибудь дежурил.
– Смысл? Если уж нас решат прикончить, то прикончат точно, и никто им помешать не сумеет. Ну нападем мы на этих, когда придут, может, автомат отберем. Толку? Тут одной гранаты хватит, чтобы всех с гарантией похоронить. – Лейтенант тоже взял себе матрас и принялся раскладывать его, стараясь разместиться как можно дальше от горячей стены.
– Так что можешь спать спокойно, – философски заметил Ершов.
Башкир стащил с себя одежду, сбросил ее в одну кучу прямо на пол. Оставшись в майке и трусах, он улегся на слегка пахнущее сыростью и плесенью ложе.
Долго ворочался и не мог уснуть. Помимо жары и духоты, не давали покоя мысли. Где сейчас остальные? А его семья? Неужели Ландыш и пацаны заперты в таком же подвале? Или их оставили в одном из жилых помещений? Разлучили ли мать с сыновьями и что сказали им про самого Азата?
Голова пухла. О себе башкир не беспокоился. С того момента, когда у них отобрали оружие, он чувствовал какую-то странную отрешенность. Откровенно говоря, он был опустошен, ведь такого исхода ничего не предвещало. И поверить он успел в порядочность «крепостных», вот что было хуже всего…
В конце концов усталость взяла свое, и Азат погрузился в сон.
* * *
Башкир проснулся от голодных спазмов и уставился в испещренный трещинами низкий потолок. Во рту пересохло, а передняя брюшная стенка, казалось, сейчас приклеится к позвоночнику. Сколько прошло времени, он не знал: часы-то у них отобрали. Понимал только, что не ел уже очень давно, возможно, целую вечность.
Он попытался отвлечься на посторонние мысли, но не смог, в голове крутились тяжелые думы о еде. Снова потеряв счет времени, он впал в какое-то странное забытье, из которого вынырнул, только когда ключ с лязгом провернулся в замке.
– Подъем! – услышал он крик. – Ужин подан, господа!
Азат поднял голову и увидел у входа в их камеру вооруженного автоматом Савву. Двое крепких парней привезли тележку, на которой громоздились подносы с дымящимися тарелками.
От резкого движения у башкира загудела голова. В глотке пересохло, глаза нещадно чесались, сильно хотелось пить. Состояние было, как после посиделок с большим количеством не самого качественного алкоголя. И без того не очень свежий воздух стал еще более тяжелым и спертым – надышали. Если их не выпустят отсюда через сутки, то они точно задохнутся.
– Крепко спите, – усмехнулся здоровяк.
– Совесть чистая, – ответил лейтенант. Он сел на матрас и схватился обеими руками за голову, будто она должна была вот-вот развалиться на части.
– Это здорово. – Савва пожал плечами.
– Тебя-то не мучает совесть? – спросил Ершов. – Мы форт ваш отбили, а вы нас в подвал. Еще и кормить будете селедкой небось?
– Ага, ты попробуй найди эту селедку еще. Нормальная еда, из ваших же запасов. Ваши же женщины приготовили. Мы же не нелюди, тут воды двадцать пять литров в баке. А насчет подвала – это временная мера. Пока не договоримся.
– Что с Полковником? – спросил лейтенант.
– Будет вам Полковник. Как сам решит, что готов с вами поговорить, приведем. Быстрее поймет – раньше увидитесь с ним.
Башкир встал с места, пошатнулся и пошел к баку. Взял пластиковый стакан из стопки, лежавшей на крышке, поднял ее и зачерпнул немного жидкости на самое донышко. Набрал в рот, прополоскал и выпил. Вода как вода, слегка горчит, будто сульфатная минералка.
– Пей-пей, – покивал Савва. – Тут вода с артезианских скважин, хорошая. Завод раньше был.
Азат понял, что напомнил ему вкус воды: действительно, ведь по всему Татарстану местную минералку возили. Допил остатки за пару больших глотков, но понял, что хочет еще. Зачерпнул полный стакан и влил в себя залпом, после чего накрыл бак крышкой и пошел к тележке с едой.
К его удивлению, вся посуда оказалась пластиковой, даже ложки. Вилок не было вообще. На тарелках лежало картофельное пюре, щедро политое жиром, и по несколько кусочков мяса. Видимо, тушенку разогрели да бухнули поверх гарнира.
Азат взял тарелку, пару лепешек и стакан с чаем, вернулся к себе на матрас и принялся есть. Он уже успел забыть, насколько сильно проголодался, как-то не до того было. Сейчас же пустой живот напомнил о себе, и башкир смолотил половину порции меньше чем за минуту.
Остальные тоже принялись за еду. Савва подал знак парням с тележкой и сам пошел к выходу. Дверь снова отрезала бойцов «Булата» от свободы, но на полный желудок переживать заключение стало уже не так тоскливо.
– Хорошо сидим, да? – усмехнулся Азат. – Давайте споем, что ли. Что-нибудь про скамью подсудимых. Или Шнура там, про соду в чае, радиоприемник.
– Да ну тебя в задницу, – ответил за всех Баранов. – Мне лично совсем другие песни нравятся.
– Мне тоже, – согласился лейтенант. – Чего они от нас хотят-то?
– Да хрен его знает, сказали бы уже, а то закрыли в этой бане. – Шмель обвел рукой стены. – Сидим тут с вами как пятеро дураков. Фуфлыжно сидим, знаете ли.
Поговорили еще о какой-то ерунде да разошлись по матрасам. Из-за недостатка воздуха болела голова и хотелось спать. Очень быстро Азат вырубился и погрузился в какой-то странный кошмар, в котором Дмитрий оказался способен управлять «речными» и заставил их гнаться за башкиром по лабиринту, почему-то построенному на болотах.
Спал одновременно беспокойно и крепко и проснулся, только когда его растолкал Баранов. Завтрак им подали уже другие люди: двое угрюмых автоматчиков и молодая девушка с тележкой.
Выпил порцию безвкусного супа и снова развалился на матрасе. Вот, вроде бы хотел передохнуть, уж слишком насыщенная была неделя, и что теперь? Лежи да расслабляйся, но нет ведь, опять недоволен.
Вспомнилось, как ездил в плацкарте до Войны. То же самое ведь: засунули тебя в ограниченное пространство, будто в гроб. Телефон не работает, из развлечений только книжки или разговоры с соседями. Тогда Азат такое тяжело переносил, хотя вроде что тут сложного – сутки полежать на полке с читалкой. Но нет. Дома – сколько угодно, а в поезде тошно становится.
Остальным, похоже, было не легче. Баранов доел и принялся царапать стену найденным на полу кусочком гравия, выводя бранное слово. Шмелев с Ершовым вяло переругивались о чем-то. Лейтенант лежал на матрасе и смотрел в потолок, периодически поскрипывая зубами. То ли думал, то ли попросту дремал.
Потом Никита отобрал у Лехи камешек, расчертил на полу сетку, и они с Семеном принялись играть в шашки, используя в качестве фигур пластиковые стаканчики. Азат подумал, что парни совсем свихнулись, но стал наблюдать за игрой и сам не заметил, как уснул. На этот раз без снов.
Когда принесли третью кормежку, они, казалось, совсем потеряли волю. Баранов опять ходил вдоль стены и только громко вздыхал, его натура не выдерживала вынужденного бездействия. Шмелев с Ершовым забыли об игре и расселись в разных углах, уставившись тупыми взглядами в одну точку.
Башкир мог честно признаться себе, что согласится на что угодно, лишь бы выбраться из чертова подвала. Все возможные темы уже были обсуждены, все развлечения испробованы. Только очередной приступ голодных спазмов заставил их разобрать порции пшенной каши и приняться за еду.
Но уже через несколько минут после того, как раздатчики покинули их темницу, запоры лязгнули вновь и в проем втолкнули Полковника, сразу закрыв за ним дверь. Бойцы тут же вскочили с мест, проявляя военную дисциплину. Азат встал вместе со всеми, предварительно аккуратно поставив тарелку с недоеденной кашей на матрас, а стаканчик на пол.
Но старик только махнул рукой, показывая, что можно сесть, вытащил для себя из кучи шестой матрас, не разворачивая, бросил его на пол и уселся, прислонившись к стене. Выглядел он уставшим и злым, но целым, а форма, хоть и была изрядно помята, оказалась чистой. Честно говоря, башкир ожидал, что его приведут после пыток, с ног до головы в крови, а вышло вот так.
– Батя, все с вами нормально? – спросил Баранов.
– Да, – сипло ответил тот, кивая головой. – Пить хочется.
– Сейчас. – Леха вскочил с места, подбежал к баку, зачерпнул полный стакан воды.
Вообще все из бывших солдат-срочников относились к старику с уважением, в конце концов именно благодаря ему на «Домостроителей» и сохранился военный порядок, а власть не перешла в руки каких-нибудь ублюдков вроде исламистов или коммунистов. Но у Баранова было к нему какое-то особое благоговение. Что-то наверняка их связывало в прошлом, но Азат понятия не имел, что именно.
– Короче, как вы уехали, главный их – Дмитрий, подошел ко мне. – Полковник сделал глоток, и голос его сразу стал сильнее, приобрел прежние стальные нотки. – И стал уговаривать меня остаться здесь, в «Крепости». Вместе служить восстановлению порядка, предлагал всем достойные паек и работу, говорил об освоении новых территорий.
– А не согласились чего? – спросил башкир, который вернулся к себе на лежак и принялся доедать порцию.
– Да я уже и думал согласиться, понравилось мне здесь. Но сам понимаешь, я о людях заботиться должен. А тут мы, получается, как на тех же «Домостроителях», только под открытым небом. Смысл в этом? Мы должны не в «Крепости» посреди мертвого города жить, а в нормальной деревне. Хозяйство держать и без противогазов ходить. Это я ему и высказал.
Полковник допил воду из стакана и принялся вертеть его в ладонях.
– Ну и он сказал, мол, мы и это устроим. Что они нашли источник… Логово мутантов, откуда они расходятся по всему северу, и сюда в том числе. Что отправляли туда группу и поход их провалился, но с вами, – старик обвел бойцов «Булата» рукой, – вполне может сработать. И за это «крепостные» примут нас и разрешат тут остаться.
– Охренеть… – выругался Баранов. – Высокая честь, да.
– Я примерно так же и среагировал, но виду не подал. Сказал, что никуда команда не пойдет, мы завтра же соберемся, заберем бензин, который они должны нам за помощь, и уедем. Он ответил, – Полковник криво усмехнулся, – что поехать вам все равно придется, только теперь уже не по своей воле. И подал сигнал своим. Меня скрутили, заперли в какой-то комнате. И похоже, что взяли всех наших, сопротивления никто не оказать не смог: оружие-то они приказали убрать. А кто думал, что вот так выйдет?
– Не ранили никого, не убили? – спросил Азат.
– Мне-то откуда знать? – мрачно ответил старик. – Стрельбы я не слышал, а так – не знаю, мне не показывали.
– И что теперь от нас хотят? – Ершов отложил в сторону тарелку.
– Чтобы вы отправились с их группой к этому логову и взорвали его. Как я понял из разговора с Дмитрием, оно где-то на юге… Ну, он сказал, что мутанты валят на север. Все наши у них в заложниках. – Полковник посмотрел в пол и помотал головой. – Простите, подвел я вас, пацаны.
– Не, батя, ты чего! – тут же взвился Баранов. – Кто же знал, что эти суки так поступят?
– Это как с муслимами там. – Шмель ткнул пальцем туда, где, по его мнению, находились Набережные Челны. – Никто же не знал, что эти отморозки откуда-то груз «черемухи» притащили, да еще и агентуру успели у нас в переходах завербовать. А про этих…
– У нас с ними конфликтов вообще не было, да и взять с нас нечего. – Ершов усмехнулся. – Вернее, мы думали, что нечего. Оказывается, им люди нужны.
– Придется идти, – вынес вердикт Азат. – Мужики, если вы не пойдете, я один пойду. Там Ландыш и пацаны, куда я без них?
– Пойдем мы, и что тогда? – Лейтенант встал с матраса и пошел к баку с водой. – Дойдем мы до места, сделаем дело, вернемся. Тут нас и постреляют всех. А может, и там еще, а нашим скажут, что во время похода погибли.
– Один раз мы на их честность уже понадеялись, – согласился Ершов. – В итоге сидим тут.
– Может, они не со зла это? – неожиданно даже для самого себя спросил башкир. – Поставьте нас на их место. У них ведь тут тоже жены, дети, друзья. А твари прут. Патронов больше не становится, сами знаете, а как все закончатся, придется кольями заточенными отбиваться. Если бы у нас в переходе такая ситуация была, мы так не поступили бы?
– Поступили бы, – со вздохом согласился Полковник. – Я, думаю, смог бы. Мои люди для меня превыше всего, сами знаете.
– Какая разница, теперь они нас точно не отпустят, – пожал плечами Ершов. – Ехать придется, но надо что-то думать.
– Позже это обсудим, – прервал всех лейтенант, оторвавшись от стакана с водой. Пил долго, видимо, жажда совсем одолела. – Не здесь. Они слушать могут. А пока что нужно соглашаться на все и ехать. Посмотрим, что там за логово. Стволы нам вернут, в дорогу снарядят. Полковник, вы с нами поедете?
– Нет, меня точно не отпустят, – усмехнулся тот. – Да и толку с меня там особо не будет. Старый я стал, сами же видите. Надеюсь, что мы отсюда нормально уедем, найдем новое место, и я на пенсию выйду наконец. Затянулась моя служба.
– Она у нас всех затянулась, – заметил лейтенант. – А Азата, вон, вообще даже призывать нельзя, у него детей двое.
– Как добровольца можно, – усмехнулся башкир. – А мы тут все добровольцы.
– Надо бы вызвать их как-то. – Ершов подошел к двери и стукнул в нее носком ботинка. – Сказать, что мы согласны ехать.
Он постучал еще раз, гораздо сильнее, чем в первый. С противоположной стороны створки послышались приглушенные шаги, а потом визгливый старческий голос спросил:
– Чего надо?
– Дмитрия зови или Савву, – ответил боец. – Короче, из главных кого-нибудь. Говорить будем.
Глава 9
Совет у Элронда
Стоило лейтенанту сообщить об их согласии, как отношение «крепостных» к бойцам «Булата» резко изменилось. Оружие им, конечно, не вернули, как и свободу передвижения, зато перевели в обычную жилую комнату на первом этаже, где они по крайней мере не рисковали умереть от теплового удара. Еще им обещали возможность повидать своих, но только после того, как обсудят детали предстоящего похода с Дмитрием. После суток с лишним, проведенных в душном подвале, эта квартира, с нормальными окнами и книжной полкой, казалась раем.
Долго ждать не заставили. Уже через полчаса двое автоматчиков отвели лейтенанта, Ершова и Азата в кабинет Дмитрия. На этот раз там было гораздо многолюднее: помимо самого коменданта «Крепости» и Саввы, здесь были еще трое сурового вида мужиков. Руки с характерными мозолями, множественные шрамы и хищные взгляды выдавали в них обладателей солидного боевого опыта.
Они совсем не были похожи на того сопляка, труп которого бойцы «Булата» нашли в Биюргане. Хотя может, его тащили с собой только в качестве радиста?
– Знакомьтесь, господа, – улыбнувшись, проговорил Дмитрий. – Это Бельский, Иван и Борн.
«Булатовцы» представились, даже обменялись рукопожатиями с местными бойцами. Те вели себя вполне доброжелательно, будто общались не с пленными, а с равными.
– Это наши лучшие разведчики, – добавил хозяин кабинета. – Как вы их у себя называете? Сталкеры?
– Мародеры, – исправил его лейтенант. – У нас предпочитают говорить, как есть. Так и называют – мародеры.
– Грубовато, конечно, зато прямо, – кивнул Дмитрий. – Господа, не нужно таить обиду за то, что произошло с вами. Я уверен, все дело исключительно в упрямстве Полковника. Поверьте, дальше, за Башкирией, только лежащие в руинах разбомбленные города Урала, а потом – выгоревшие леса Сибири. У нас есть прекрасный пример того, что случается, когда ядерная бомба падает на активно разрабатываемое месторождение. А там ведь еще и нефте- и газопроводы. Для вас гораздо лучше будет остаться тут, среди нормальных людей. Да и на Родине, сами понимаете, полегче.
– Из нас тут никого местных нет, – усмехнулся Азат. – Даже я – с Башкортостана родом. А мужики вообще срочники бывшие, они тут за сотни километров от дома.
– Не суть, – махнул тот рукой. – Если со срочной службы, то они здесь прожили не меньше, чем дома. Да и люди ваши – они ведь местные, татары даже большей частью. Многие уже сейчас изъявили желание остаться.
– Ну а что вы хотите? – Ершов глубоко вздохнул. – Люди двадцать лет в подземном переходе жили. Ели, спали, детей растили – и все это в тесной и темной бетонной кишке. Им сейчас что угодно, где дозиметр не щелкает и можно под открытым небом жить, раем покажется.
– Может, и так, но остаться тут все равно лучше, чем погибнуть по дороге к выдуманному раю. Может быть, вы и сами передумаете. И Полковника вашего уговорят, мы его уже отпустили.
– Не поверю, – усмехнулся лейтенант. – Но не важно. Для нас ведь единственный шанс получить свободу – сделать то, что вам нужно.
– Нам нужно, – поправил Дмитрий. – Это необходимо не только нам, но и вам. Подумайте сами, ведь если на земле станет на одно логово опасных мутантов меньше, лучше будет для всего человечества.
– Честно говоря, чихал я на ваше человечество. – Азат усмехнулся. – Если бы вы мою семью в заложниках не держали, хрен бы я согласился куда-нибудь ехать. Давайте к делу уже.
– Поедете на двух машинах, девять бойцов. – Хозяин кабинета тут же сменил тон голоса на деловой. – Логово тварей находится на вершине Сокольской горы. Это в Бугульме.
– Слышал? – посмотрел лейтенант на башкира.
– Даже бывал, – усмехнулся тот. – Там, говорят, еще Пугачев прятался недалеко, в пещерах. Но я в них не спускался, они заложены были, чтобы никто не полез и не потерялся. Но на гору поднимался, да, помню примерно, как там и что.
– Можешь забыть, – прервал его Дмитрий. – На город бомба-сотка упала, там сейчас сплошные развалины. Живых не нашли, да и не искали особо.
– Отправляли людей? – заинтересовался командир разведгруппы.
– Да, – вместо главного ответил тот, которого звали Бельским. – Пятерых, на одной машине. Моих лучших людей, из тех, что доходили до Челнов и Нижнекамска. Вернулся один, смертельно облученный – как доехал, вообще непонятно. Бредил о чудищах, которые убили весь отряд, и постоянно твердил, чтобы мы больше не лезли в Бугульму.
– А вы решили не послушать его и отправить еще одну команду, в два раза больше, так?
– Да. Только перед смертью и под действием огромной дозы морфия он смог прийти в себя и более-менее рассказать о том, что произошло, – вновь вступил в разговор Дмитрий. – К тому же тварей со времени нашего похода меньше не стало, они продолжают переть на север, а нам хотелось бы спокойной жизни. Кто знает, возможно, когда вы уничтожите логово, надобность в «Крепости» отпадет сама собой? Мы сможем жить снаружи, каждый будет возделывать столько земли, сколько захочет…
– Так каков план? – Лейтенант в очередной раз попытался перевести разговор из пропагандистского русла в деловое.
– Поедем сегодня ближе к закату, – хрипло ответил Бельский. – Крупные твари охотятся днем, ночью, конечно, их больше и они проворнее, но на машинах нам это не страшно.
– Как и у нас в городе, – заметил Азат.
– До утра надо добраться до Сарманово, – не обратил внимания на реплику башкира местный мародер. – Там много мутантов и опасно, но если не будем шуметь – стрелять, жечь огонь, и найдем крепкое место, то пересидим и передохнем какое-то время. Дальше все будет страшнее. Альметьевск заброшен. Фон там не очень высокий, но почему-то нет ни людей, ни зверей. Его нужно будет проскочить под самое утро.
– Может, следует остаться в Сарманово на весь день? – с сомнением спросил Ершов. – Сами же говорите, что ночью безопаснее двигаться.
– Несколько часов – не больше, – сказал как отрезал Бельский. – Чем дольше там пробудем, тем выше шанс привлечь тварей. А дальше ехать уже небезопасно ни днем, ни ночью. Честно говоря, дальше мы не были и можем ориентироваться только по тому, что Седой рассказал.
– То есть единственной вводной будет рассказ обколотого и облученного шизика? – Лейтенант нахмурился. – Может, сразу друг друга постреляем, не так мучительно будет?
– Может, и постреляем, – кивнул «крепостной». – Седой под конец совсем с ума сошел, рыдал и все прощения просил у Стаса. Друг его был, с ними поехал. Видимо, что-то нехорошее он своему дружку сделал. Честно говоря, сами мы доезжали только до края выжженной долины, которая там дальше, за Альметьевском. Ромашкинское месторождение все выгорело, земля покрыта обычным пеплом пополам с радиоактивным. В Лениногорске не были, как и дальше. Но если долбанули по нефтяникам, город наверняка не спасся.
– Седой рассказывал, – подал вдруг голос Борн, – Лениногорск уничтожен, как и Бугульма. В обоих городах фон зашкаливает. Дальше уже придется и в костюмах, и в «газиках» ехать, иначе такую дозу хапнем, что до места не доберемся. Через руины дорогу искать будем, это время займет. Как их группа через город пробиралась, он рассказать не смог, но попытаемся проехать в обход.
– Ну а как дойдем до Соколки, что дальше? Как в «думе», автомат в руки и вперед, мочить тварей? – спросил Ершов.
– Если бы мы тварей в думе постреляли в свое время, этого, может, и не произошло бы, – ответил Бельский. – Нет, все проще. В каждой машине будет по сто килограммов аммонала. Два центнера всего то есть. И хоть по бризантности он – тот же тротил, по фугасности фору даст чему угодно.
– В смысле? – не понял башкир.
– В смысле в снаряды пихать его толку нет, а вот чтобы постройки рушить, в самый раз пойдет, – пояснил лейтенант. – Всю гору переворошит.
– Точно сказано, – кивнул Бельский. – Детонаторы есть с часовым механизмом, имеются и на радио, но что оно сработает на безопасном для нас расстоянии, особой надежды нет. К тому же эти два центнера придется на гору своим ходом переть. Сейчас это по пятьдесят кило расфасовано, и если все до места доберемся, то поднимем. По двое нормально, мы уже пробовали. Часто останавливаться будем, если что. А то ведь и стрелять придется.
– Что за твари-то там? – спросил Азат. – Рассказал ваш Седой?
– Не смогли вытянуть, – помотал головой Дмитрий. – Каждый раз, когда спрашивали, кричать начинал, будто его режут, прекратить просил. Может, если не облученный был бы, протянул хоть несколько месяцев, успокоился… Но нет. Он, похоже, без противогаза дышал там, наглотался пыли.
– Отлично, – кивнул лейтенант. – Значит, езжайте туда, откуда вернулся только один человек, и тот долго не прожил. Уничтожьте логово опасных мутантов, которых никто никогда не видел. Еще и отрядом в девять человек, нет бы роту или батальон отправить. Знаете, что мне это напоминает?
– Властелин колец? – спросил башкир, усмехнувшись.
– Вообще-то нет, – ответил командир группы. – Но твой вариант мне нравится больше.
– Рота или батальон туда не пройдет, – помотал головой Бельский. – На одной огневой мощи не прорваться… Нет, конечно, идея с танком или БМП мне очень нравится, но ведь сами знаете, сколько они жрут, а вылезешь, чтобы заправить, тут и нарвешься. А вот вдевятером на двух машинах… Шансы есть.
– Те впятером не справились, – заметил лейтенант.
– Те пятеро добрались, – резко возразил Борн. – Что потом случилось – дело десятое. Если бы у них на маршруте проблемы возникли, они бы вернулись. Тут самоубийц нет.
– Да мы тут все самоубийцы, – усмехнулся башкир, но вдруг помрачнел. – Хрен с ним. Если не вернусь, за семьей моей только присмотрите. Пацаны взрослые почти, но первое время им сложно будет… Без отца.
– Присмотрим, – кивнул Дмитрий. – Кто не вернется, в памяти героями останутся. И вдов, и детей обеспечим.
– Ага, героями… Хотя, может, младший это и так воспримет. Если жена его не убедит, что отец – дебил и самоубийца.
– Хватит рефлексировать, – вздохнул лейтенант. – Ладно, с маршрутом разобрались. Что насчет снаряги, стволов? Машины, в конце концов?
– На своей поедете, – ответил за главного Бельский. – «УАЗ» наши механики посмотрели, расходники, какие нужно, поменяли. Зверь машина, честно говоря. По-хорошему три бы взять, на случай, если что-то из строя выйдет, потому что вдевятером мы в одну влезем, если нас только как доски, штабелями укладывать… Но риск выше становится.
– На месте мы запчастей не найдем? – спросил Азат.
– Запчасти найдем… В гаражах там должны быть, да и сервис-центры наверняка не все разграблены. Людей поблизости не очень много, там тоже мочили друг друга первое время, хоть и не так остервенело, как здесь. А вот гараж и механика…
– Азат может, если что, – сказал лейтенант. То ли хотел повысить ценность башкира в качестве члена экспедиции, то ли еще по каким-то своим причинам. – Он разбирается.
– Все равно я бы на это рассчитывать не стал, – протянул Бельский. – Ну да ладно, все равно поедем на двух. Топливо, естественно, наше. Стволы можете взять свои или подобрать что-то из арсенала, но там тоже в основном «семьдесят четвертые» да АКМ. Боезапас на нас, патронов много понадобится, гранаты тоже дадим, но они в дефиците и шумят сильно. Едой снарядим с запасом, но тут много и не должно потребоваться, если только застрянем где-то… Впрочем, если застрянем, она нам не пригодится тем более.
– Со своими повидаться дадите? – спросил Азат, посмотрев на Дмитрия. – Твои обещали, что можно будет.
– Можно, – кивнул тот. – Но остальное время до выхода с нашими будете. Отправитесь, как солнце к горизонту опускаться станет, смысл тянуть? Часа два-три, думаю, есть, не больше.
* * *
Разместили беженцев с «Домостроителей» действительно неплохо: по четыре человека в комнате или отдельная на семью. Такой простор еще неделю назад им и сниться не мог. К тому же позволили открытый доступ на кухни, раздавали продукты из того, что было привезено с собой.
Разве что передвижение ограничивали: в подъездах постоянно дежурили автоматчики. С другой стороны, работать ведь тоже пока не заставляли. Так что многие, наверное, были довольны установившимся положением дел.
Ландыш с пацанами досталась отдельная комната в небольшой «двушке» на третьем этаже. Азат кивнул проводившему его автоматчику, прошел мимо кухни, с которой доносился запах жареного лука, сейчас показавшийся ему безумно сладким. Обменяли на что-то у местных разве, лук в переходах был редкостью, как и любые другие овощи, и позволить себе его могли только самые богатые люди.
С мясом, конечно, дело было еще сложнее, но на «Домостроителей» его ели все, получая строго отмеренную пайку. Военный коммунизм, что поделаешь. Хотя, конечно, на окраинных переходах, вдалеке от торговых путей, уже давно на крыс и мох со стен перешли, как при самых диких формах капитализма.
Давно пора забыть об этом. Все, что было в Челнах, осталось в прошлом. А теперь им предстоит… Да черт его знает, что группу ждет по дороге к Бугульме и в самом городе.
Башкир глубоко вдохнул и потянул на себя створку. Когда-то в этой комнате располагалась детская. На стенах были веселенькие голубые обои со стилизованными под мультяшки ракетами и планетами солнечной системы. Парни разместились по-спартански, на ватных матрасах, расстеленных прямо на полу. Ландыш – на небольшом синем диване.
– Отпустили? – В ее взгляде читалось облегчение. – Все, разобрались?
– Не обижали вас? – проигнорировав вопрос жены, спросил Азат.
– Нет, – махнула она рукой. – Вежливо все, насколько это под дулами автоматов возможно. Пришел их главный, который высокий, красивый такой, с усами и бородой. Объяснил, что у них с Полковником вышло недопонимание, и сказал, что нам придется посидеть взаперти. Оружие у всех отобрали, но обещали вернуть. Еды принесли, мы еще овощей свежих на тушенку наменяли, говорят, у них теплицы тут есть, гидропонная ферма.
– Вот и недопонимание, – вздохнул башкир, покосился на сыновей, которые внимательно слушали разговор, и перешел на привычную смесь татарского и башкирского. – И что, никто из мужиков не рыпнулся даже?
– Да куда там? – Ландыш ответила на татарском. – Десять человек с автоматами, разве сделаешь что. Да и, честно говоря, нет особого желания ни у кого за Полковника драться.
– Вот как? – Азат с удивлением вскинул бровь. – Значит, пока мы в переходах сидели и старик вопросы решал, все ему в рот смотрели? А сейчас, как до «безопасного» места добрались, так все?
– А ты сам подумай. Тут можно не выживать, а жить. И люди здесь неплохие, видишь же. Из наших многим нравится, думают навсегда остаться.
– Ага, всего-то под стволами нас заставили разоружиться да в подвал на сутки загнали, – кивнул башкир. – А так душевные ребята.
– Может и правильно! – запричитала жена. – А то я вас, дураков, не знаю, устроили бы пальбу, положили бы кучу народа ни за что, пока вас самих не убили бы.
Сыновья продолжали слушать, как переругиваются родители. Азат подумал было, что надо их отправить куда-нибудь, но вспомнил, что за дверью квартиры дежурят автоматчики, а кричат они с Ландыш так, что слышно будет, даже если запереться в туалете и закрыть уши ладонями.
– Ты хоть знаешь, почему они так сделали и в чем этот твой Дмитрий с Полковником не разобрался?
– То, что он дальше ехать собрался и нас всех с собой увезти. А у нас он спрашивал вообще? Что нам там делать, на Урале, по горам скакать? Или в степях и пустынях от жажды помирать? Да там небось разбомблено все!
– Нет. – Азат почувствовал, как у него в душе закипает холодная ярость. – Это потому, что он хочет нас отправить в Бугульму. Чтобы взорвать какое-то непонятное логово.
– Кто хочет, Полковник? – не поняла она, даже слегка сбилась с тона.
– Да нет, Дмитрий твой! – продолжал напирать башкир. – Вот с Полковником они как раз и не договорились! А теперь уже все, выезжаем! Я попрощаться зашел!
– Не пущу! – помотала она головой. – Что хочешь делай, не пущу! Ладно, те, вояки, ты-то куда? У тебя дети, у тебя я есть, в конце концов!
– Поздно уже, это решено. Ты думаешь, мы просто так согласились? Они же в заложниках вас тут держат. И кто его знает, что этот Дмитрий решит с вами сделать, если мы откажемся? Сама подумай, – произвел последнюю неловкую попытку погасить конфликт башкир. – Я же все равно отказаться не могу. На стволах погонят.
– Это ты дурак, о нас никогда не думал! – заорала жена. Будь в комнате что-нибудь, подходящее в качестве метательного снаряда, она наверняка схватила бы это и запустила в него. – На старости лет героем побывать захотелось, воином себя вообразил. Сейчас сидел бы с нами, как все нормальные мужики! Может, договорился бы, работу нашел тут, им же нужны нефтяники!
– Молчи, дура! Много ты понимаешь! – вдруг не выдержал Азат и взорвался.
Ландыш вдруг резко дернула рукой и шваркнула его ногтями по щеке. Башкир отшатнулся, чувствуя, как по лицу потекла кровь, замахнулся открытой ладонью, но не ударил. Его остановил взгляд старшего сына, который, похоже, вот-вот был готов броситься на отца.
Азат вдруг почувствовал себя так, будто все кости в его теле растворились и оно вот-вот растечется по полу, словно студень. Ну и что это с ним такое? Он ведь всегда любил жену, но ее истерики, которые каждый раз становились все более бурными, выводили его из себя.
Но ни разу до этого она не поднимала на него руку. И никогда дети не встревали в их ссоры, предпочитая спрятаться и пережидать бурю, пока папа и мама не помирятся.
– И ты считаешь, что папа не прав, да? – спросил он у сына и, не дожидаясь ответа, повернулся к жене. – Ты и их против меня настроила?
– Они не роботы, чтобы их настраивать, – ответила Ландыш, которая только сейчас осознала, что удара не последует. – Они ведь сами все понимают.
– Что понимают?
– Что ты нас не любишь. – Жена явно не хотела этого говорить, но ситуация заставляла ее идти до конца.
Азат криво усмехнулся, дотронулся до раны, посмотрел на окровавленные пальцы. Глубоко она его саданула, изо всех сил. Вложила в удар всю ненависть, на которую женщина только способна.
– Ты сама не понимаешь, чего от меня требуешь, – спокойно ответил он. – Еду я в любом случае. Если мы не вернемся или вернутся не все, Дмитрий пообещал, что о вас позаботятся. Ты же сама хотела здесь остаться. Так что бывай.
Он развернулся и пошел к выходу из комнаты. Ландыш кричала что-то в спину, схватила его за руку, но он грубо вырвался и быстрым шагом дошел до двери, ведущей в подъезд.
Вышел, захлопнул за собой дверь, прислонился к стене, надеясь, что она не будет долбиться в створку и позорить его еще сильнее. Ландыш не стала – то ли поняла, что это бесполезно, то ли вспомнила про гордость.
– Что, поссорились? – участливо спросил у него автоматчик, кивнув на расцарапанное лицо.
– Точно, – кивнул Азат. – Ты не куришь?
– Курю, только тут нельзя, – ответил часовой. – Можно на улице, в специально отведенном месте. Дмитрий о здоровье заботится.
– Угости – что он мне сделает, расстреляет? – ответил башкир. – В последней сигарете даже смертникам не отказывают. А мы они и есть.
Тот пожал плечами, мол, я предупредил, и протянул Азату пятисотенную купюру и кисет с мелко нарезанными листьями какого-то растения. Башкир до этого привык угощаться у Баранова, у которого была собственная машинка для скрутки папирос, но сейчас и так сойдет.
Он оборвал половину купюры, сыпанул туда крепко пахнущего помидором зелья, неловко скрутил, провел языком по краю, чтобы лучше приклеилось. Автоматчик уже сам все понял и протянул зажигалку.
– Томат? – спросил Азат, затянувшись.
– Ага, – грустно ответил охранник. – Иногда караванщики привозят настоящих сигарет, но на них цены заоблачные, да и начальство не одобряет. Плюс и там не табак, а дрянь какая-то, помидорный лист иногда даже лучше заходит.
– Ничего, в листьях помидоров тоже никотин есть, – усмехнулся башкир.
Он вычитал это в старом ботаническом справочнике. Другое дело, что в переходах и с ботвой дефицит, что с картофельной, что с томатной. Поэтому чаще там курят высушенный мох, вкус которого с сигаретным дымом вообще ничего общего не имеет. А тут выращивают, видимо.
– Почему думаешь, что смертники-то? – спросил боец, сбив его с мысли. – Девять человек, на двух тачках, с оружием. Тем более кто, если не вы, вы ведь двадцать лет уже в зараженном городе среди тварей выживаете.
– Я из убежища в этом году впервые выбрался, – ответил Азат. – Прошлую разведгруппу расстреляли всю. Полковник новых набрал, не таких опытных, но тоже ходоков, конечно. Им пятый был нужен, я добровольцем пошел.
Он пощупал щеку, посмотрел на пальцы. Кровь уже успела остановиться. Надо было обработать чем-нибудь, хоть спиртом, заодно смыть коросту с лица, а то так только людей пугать.
– За это тебя жена так?
– Ага, – кивнул башкир и снова затянулся. – Сначала все орала, что у меня просто баба в другом переходе. Теперь вот вообразила, что цель моей жизни – героически сдохнуть.
– А не права она? – Автоматчик, похоже, решил, что большой беды не будет, и тоже принялся сворачивать самокрутку.
– Нет, – ответил Азат. – Не знаю… Наверное, я просто устал. Думал, что буду сбегать на поверхность от них, отдыхать от жены с детьми. Чтобы… Соскучиться, что ли.
– А риск?
– А что риск? – пожал плечами башкир. – Без него в жизни ничего не бывает. Но я же не один ходить собрался, а с тренированной командой не так опасно. Хотя был у нас один отмороженный, все время в одиночку по поверхности бродил, двадцать лет почти. Однажды неделю не возвращался, думали, помер, но нет, пришел, на своих ногах даже.
– Вот сколько средний срок работы у вас? – продолжал гнуть свою линию охранник.
– Не знаю, не считал. – Азат задумался. – Честно говоря, их не так уж и много было за все время, плюс они зря старались не рисковать.
– Так ничего удивительного нет в том, что за тебя жена волнуется. И что вот так себя ведет.
– Да она и раньше особо мирной не была… Первое время разве что. Но там ведь «переходы»… Ну расстались бы мы, и что? Куда она делась бы, все равно каждый день видишься – в очереди за пайком, на кухне, когда караванщики приходят. Места нет, чтобы сбежать.
– Может, признаешься, что разлюбил жену?
– Да чего ты ерунду говоришь? – Азат поморщился, будто гнилой орех раскусил, огляделся вокруг и не придумал ничего лучше, чем сесть и забычковать окурок о ступеньку. – Разлюбил. Нет. Да и детей очень люблю.