Клементина и Ферран подтвердили, что Рэймонд вечером куда-то уезжал и, вернувшись утром, был крайне раздражен тем, что от ужина ничего не осталось. Клементина сообщила, что ее отец вернулся домой на рассвете, с зажженной трубкой, весь в крови и брызгах мозгового вещества. Более того, по ее словам, Рэймонд кричал, что убил семью Эндрус, и угрожал сделать то же самое со своими домочадцами. Здесь имеется несколько серьезных противоречий: так, Дина, заявив, что ее сожитель действительно явился домой рано утром, возможно еще до убийства, утверждала, что его одежда была совершенно чистой. Ферран в основном поддержал Клементину, но добавил, что трубки у Рэймонда не было. Непонятно, почему трубке придавалось такое большое значение. Похоже, газеты упустили тот факт, что трубка была найдена неподалеку от места преступления. Достоверно нам это неизвестно.

Барнабеты жили под одной крышей с белой семьей Стивенс. Стивенсы занимали большую часть дома, Барнабеты, соответственно, меньшую. Клементина заявила, что, когда Рэймонд утром пришел домой, на нем была запятнанная кровью голубая рубашка и она лично отдала ее миссис Стивенс, чтобы та ее постирала.

Двадцать пять лет спустя в докладе Управления общественных работ Барнабеты описываются как «грязные, лживые дегенераты, представляющие собой отбросы афроамериканской части населения страны». У Стивенсов репутация была гораздо лучше: они в докладе характеризуются как «скромные, честные люди, открытые и бесхитростные». Будем надеяться, сегодня все понимают, что честность и чистота помыслов никак не связаны с цветом кожи.

Так или иначе, показания миссис Стивенс и ее дочери Адель противоречили показаниям как Клементины, так и Феррана. Миссис Стивенс заявила, что встала с восходом солнца и что, в отличие от Барнабетов, не слышала никаких выражений недовольства со стороны Рэймонда, о которых упоминали его домашние. Адель показала, что в их части дома почти все время стояла тишина. Она также сообщила, что Клементина никогда не обращалась к ней с просьбой постирать какие-либо вещи, не говоря уже о рубашке в пятнах крови и мозгового вещества – такие вещи так просто не забываются. По словам Адель, они с матерью постучали в дверь, ведущую на половину Барнабетов, и сообщили соседям об убийстве семьи Эндрус, на что соседи отреагировали вполне уместными выражениями ужаса и сожаления. Миссис Стивенс высказалась в том смысле, что у Клементины и Феррана плохая репутация, – видимо, давая понять, что их показаниям не следует доверять.

Наверное, это неправильно, когда один свидетель называет другого не заслуживающим доверия, но у нас нет практически никаких сомнений в том, что Клементина лгала. Основная часть ее показаний противоречила показаниям Дины Портер, которая жила с ней под одной крышей и своими глазами видела, как все было на самом деле, а также показаниям семьи Стивенс, проживавших в другой части дома, и самого Рэймонда Барнабета. Более того, через месяц после суда Клементина вдруг начала говорить, что это она убила семью Эндрус или, по крайней мере, руководила теми, кто совершил это преступление. Надо признать, что Клементина была чудовищной лгуньей, хотя, откровенно говоря, нам она почему-то нравится.

Но несмотря на то что история, рассказанная Клементиной, была ложью, сама она была харизматичной личностью и хорошей рассказчицей, и присяжные ей поверили. Рэймонд Барнабет отрицал какое-либо отношение к убийству семьи Эндрус, но в октябре 1911 года был осужден за это преступление – условно.

В подобных случаях часто бывает так, что за неимением доказательств вину вешают на человека с низким социальным статусом, который по тем или иным причинам оказался вблизи места преступления. Мы видели такое не раз. Не было вообще никаких улик, указывающих на то, что Анри Ламбер убил семью Аллен. Но он был человеком с низким социальным статусом, оказавшимся неподалеку от места убийства, и власти штата Мэн признали его виновным и продержали в тюрьме двадцать лет, прежде чем признали свою ошибку. Нет никаких серьезных оснований считать, что Джордж Уилсон расправился с Арчи и Нетти Кобл в Рейнире, штат Вашингтон. Но, опять-таки, он был простолюдином, жившим неподалеку от того места, где погибли супруги. Его затравили, выбили из него признание – скорее всего фальшивое – и осудили. Улики, свидетельствующие о том, что Рид и Като убили семью Ходжес, тоже отсутствовали, но одного из них вынудили сознаться в совершении этого преступления, а потом оба они были убиты толпой линчевателей.

В этой книге упоминаются и другие подобные случаи, но, думаю, вы уже поняли, что я хочу сказать. Убийство семьи Эндрус, возможно, не было делом рук «Человека с поезда», но Рэймонд Барнабет тоже, что называется, попал под горячую руку – потому что и он был простым человеком, небогатым и без какого-либо влияния в обществе, и жил рядом с местом, где было совершено преступление. Полиция и прокурор, не имеющие представления о том, кто убийца, сумели повесить преступление на него – на какое-то время. Но несколько недель спустя состоялось повторное судебное разбирательство, потому что во время первого Рэймонд был пьян (сосед по камере угостил его дешевым портвейном под названием «спартанское вино», которое Рэймонд Барнабет выпил на пустой желудок).

Надо сказать, что это уникальное обоснование для повторного судебного процесса. Иногда сами юристы появляются пьяными в зале суда, и тогда рассмотрение дела, естественно, переносится. Но пьяный подсудимый? Согласие рассмотреть дело еще раз (повторное заседание состоялось до признания Клементины) – свидетельство того, что, несмотря на характерный для того времени и места расизм, кто-то пытался обеспечить Рэймонду Барнабету подобие справедливого суда.

Мы еще толком не приступили к истории Клементины Барнабет, а нас уже торопят другие события. Поэтому пока мы отложим рассказ о Барнабетах, а потом к нему вернемся.

Итак, 21 марта 1911 года в Сан-Антонио была убита семья Касауэй. Мы уже говорили об этом в главе 8. В то время никто не связывал это убийство с событиями в Луизиане, хотя впоследствии сходство между ними увидели многие. Некоторые авторы – а точнее, многочисленные авторы – превратили убийство Касауэев в некое продолжение истории Клементины Барнабет. Между тем, с нашей точки зрения, не может быть никаких сомнений в том, что с Касауэями расправился «Человек с поезда». Нам совершенно ясно, что это преступление совершил тот же самый убийца, который действовал в Арденвалде, штат Орегон, в Колорадо-Спрингс и Виллиске.

Итак, в октябре 1911 года Рэймонду Барнабету вынесли приговор. В ноябре 1911 года, когда Рэймонд еще находился в тюрьме, произошло еще одно кровавое преступление, одной из жертв которого по странной игре случая снова стала крохотная девочка по имени Агнес.

В Лафайетте есть район под названием Миллс-Аддишн. Супруги Норберт и Азема Рэндалл жили в этом районе на Мэдисон-стрит, менее чем в четверти мили от железнодорожных путей. Рэндаллы были обеспеченными и уважаемыми людьми. Вечером 26 ноября 1911 года Норберт и Азема находились дома вместе с тремя своими детьми – шестилетним Рене, пятилетним Норбертом-младшим и двухлетней Агнес. Старшая дочь Рэндаллов в тот вечер была у родственников, а в доме Норберта и Аземы гостил маленький сынишка соседей – его звали Альберт Скит (иногда в газетах его называли Альберт Сис). Было воскресенье, шел дождь.

Около семи часов утра следующего дня старшая дочь Рэндаллов вернулась домой. Известно, что ей было около десяти лет и что она была в гостях у своего дяди. Но мы не знаем ни имени девочки, ни того, был ли у нее ключ, которым она отперла заднюю дверь, или же убийца оставил ее открытой. В свете зажженной лампы девочка увидела страшную картину. Закричав, она выскочила на улицу и бросилась бежать.

В это время с крыльца соседнего дома за ней наблюдала Клементина Барнабет.



Если верить газетам, полиция прибыла через полчаса после восхода солнца. Учитывая, что дело происходило в Луизиане 11 ноября, на часах в это время было 6:52 утра. Другими словами, блюстители закона появились на месте преступления через восемь минут после того, как узнали об обнаружении трупов, что для полицейских очень хороший показатель.

Норберт, Азема и Агнес лежали на кровати у двери, накрытые противомоскитной сеткой, которая была разорвана в тех местах, где преступник наносил удары топором. Норберту один раз выстрелили в голову. Затем преступник обухом топора размозжил череп ему, его жене и двухлетней Агнес. Неподалеку нашли тела еще троих детей, лежащие на другой кровати – очевидно, в момент гибели они тоже спали. Кто-то из них, как видно, перед самой смертью проснулся – об этом свидетельствовал одинокий кровавый отпечаток крохотной ноги на полу. По поводу орудия убийства «Билокси дэйли геральд» написала следующее:



Шериф Лакост нашел топор, при помощи которого были убиты жертвы, – он был прислонен к стене у изножья кровати. Кровь с него была тщательно смыта, что говорит о редкостном хладнокровии злодея.



Давайте прервемся на минутку, чтобы привести аргументы в пользу того, что это преступление совершил «Человек с поезда». Рэндаллы жили очень близко к железной дороге, к тому же недалеко от Хьюстон-Хайтс и Сан-Антонио. К тому же незадолго до этого были убиты Касауэи. Для убийства Рэндаллов не было явного мотива. Убийца нанес жертвам удары обухом топора, который затем оставил в комнате. Головы убитых были накрыты – правда, не простынями, а противомоскитной сеткой, но все же. В доме в ту ночь находился гость, а среди жертв оказалась в том числе и маленькая девочка. Правда, на месте преступления не нашли зажженной лампы без абажура. К тому же в доме не были занавешены окна, да и задняя дверь, как выяснилось, была не заперта. Но все же совпадений, на мой взгляд, слишком много, и они дают достаточно оснований считать это убийство делом рук «Человека с поезда». Картина преступления говорит о том, что в доме Рэндаллов действовал хладнокровный и весьма опытный злодей, а не восемнадцатилетняя девушка.

Клементина Барнабет тогда работала прислугой в семье Гилдри. (Рон Гилдри, величайший бейсболист, каджун по происхождению, родился в городе Лафайетт через сорок лет после описываемых событий). Семейство Гилдри проживало всего в квартале от Рэндаллов. С крыльца дома Гилдри Клементина и наблюдала, как маленькая девочка с криком бежит от дома Рэндаллов, – и смеялась.

Полиция заинтересовалась Клементиной. Задвижка в доме Гилдри оказалась испачкана запекшейся кровью, а в комнате Клементины было обнаружено платье, передник и нижнее белье, покрытые пятнами крови и брызгами мозгового вещества. Поначалу она все отрицала, но затем начала бахвалиться. Через несколько часов после ареста она с места для дачи показаний смеялась над судьей и всеми окружающими и рассказывала, что это она убила и Рэндаллов, и Эндрусов, и семью в Рейне – фамилии этих людей она не знала.

Клементине в то время было восемнадцать лет. Когда в 1909 году была убита семья Опелусас – пятнадцать или шестнадцать. У нее были большие темные глаза, стройная фигура и гладкая кожа. Подстрижена она была коротко, под мальчика. Нижняя часть ее лица была круглой, но девушку это не портило. Пожалуй, наиболее подходящим словом для описания ее внешности будет «миловидная». Достаточно миловидная, чтобы не казаться опасной, словно ребенок или щенок. Правда, на большинстве рисунков, которыми иллюстрировались посвященные ей репортажи, она похожа не на себя, а скорее на одного из королей хип-хопа, который выступал под псевдонимом Ноториус Би. Ай. Джи. Если она в самом деле совершила все то, что себе приписывала, ее, пожалуй, можно было бы назвать самым уникальным персонажем всей криминальной истории Америки.

Поблизости от места преступления оказался также Кинг Харрисон. Клементина Барнабет и Азема Рэндалл были прихожанками церкви, в которой Кинг Харрисон был настоятелем. Его можно назвать Джонни Эпплсидом[5] Святой церкви Христа – он создал несколько ее филиалов на всем протяжении линии железной дороги «Сазерн пасифик рэйлроуд». Клементина предположительно была дьякониссой этой церкви (что бы ни означало это слово, оно редко употребляется в религиозных сообществах, причем в отношении куда более зрелых женщин).

Разумеется, ни Кинг Харрисон, ни Святая церковь Христа не оправдывали и не могли оправдать убийства. Однако Клементина объявила, что является лидером обособленной группировки внутри Святой церкви Христа, которая называет себя Церковью Жертвоприношения. Она сказала, что убила Рэндаллов, поскольку те ослушались повеления этой самой церкви. Мало того, Клементина заявила, что местный шаман вуду подарил ей амулет, который не позволит, чтобы ее наказали.

Да, история что надо. Так что можете себе представить, как раздули ее газетчики. Все газеты упоминали о принадлежности Клементины к негритянской расе, в том числе в заголовках, и в то же время все отмечали, что цвет ее кожи светлее, чем у большинства других афроамериканцев. Как правило, упоминание об этом сопровождалось панегириком ее красоте и коварству. Статьи, публиковавшиеся в местной прессе, перепечатывали газеты на обоих побережьях, – и, как обычно бывает в подобных случаях, при сохранении в более или менее неприкосновенном виде основных фактов многие детали оказывались искаженными, преувеличенными, а то и просто выдуманными. Впрочем, все это, насколько нам известно, касается газет, которые читало белое население. В прессе, издававшейся для чернокожих, ничего подобного не печаталось – разве что позже, во время судебного процесса. При этом все были единодушны в том, что Клементина вполне успешно прошла проверку на вменяемость.

Клементина просидела в тюрьме два месяца, пока власти раздумывали, что с ней делать. По некоторым данным, она перестала делать заявления, с кем-либо разговаривать и молчала, словно сфинкс, но время от времени просила о свидании с матерью.

В субботу, 20 января 1912 года, Харриет Крейн остановилась у дома своей дочери, Мерль Уорнер. Это было небольшое строение неподалеку от железнодорожных путей в западной части Кроули. Харриет хотела повидать Мерль и троих ее детей, Перл (9 лет), Харриет (8 лет) и Гарри (7 лет). Миссис Крейн удивило, что в доме стояла полная тишина. Она почувствовала неладное, но не осмеливалась войти внутрь. «Галвестон дэйли ньюс» не сообщила, была ли дверь заперта, а окна занавешены. В статье говорится только, что Харриет Крейн «побоялась войти в дом и попросила сделать это какого-то чернокожего».

Думаю, вы уже догадались, что случилось с семьей Уорнер, так что это избавляет меня от необходимости подробно описывать произошедшее. Расправившись со своими жертвами, убийца уложил все тела в одну кровать. Топор он бросил на месте преступления, не смыв с рукоятки кровь.

Итак, Рэймонд Барнабет и Клементина Барнабет находились в тюрьме. Что же из этого следует? Шериф Лакост не нашел ничего лучше, как арестовать Зеферина Барнабета. У Зеферина (если помните, его еще называли Ферраном) было алиби, но Лакост решил, что молодой человек совершил убийство по приказу сидящих в камерах отца и сестры.

Однако в тот самый вечер, когда арестовали Феррана, было совершено еще одно преступление – в 50 милях от Кроули и в 75 от города Лафайетт, в Лейк-Чарльзе, штат Луизиана. В 1912 году Лейк-Чарльз еще не оправился от чудовищного пожара, который в 1910 году стер с лица земли большую часть центра города. Семья Бруссар жила неподалеку от центральной части Лейк-Чарльза, в доме 331 по Рок-стрит – «последнем на улице, то есть расположенном ближе всех остальных жилых строений к реке и сортировочному пути железной дороги «Канзас-Сити сазерн», как писала «Галвестон дэйли ньюс». Феликс Бруссар был уже не молод, около 50 лет. Он работал на предприятии по обработке риса и прекрасно ладил с другими рабочими и начальством. Проживал он вместе с супругой – судя по всему, он был женат на ней вторым браком. По рассказам, она была весьма миловидной, но больше нам о ней ничего неизвестно, мы не знаем даже ее имени. Детей у супругов было трое: восьмилетняя Маргарет, шестилетняя Альберта и трехлетний Луи. У Феликса Бруссара было еще двое взрослых детей, которые жили в Техасе.

В газетах о Феликсе Бруссаре писали в том же слегка пренебрежительном тоне, что и о других «цветных» – Уолтере Байерсе, Александре Эндрусе, Луисе Касауэе и Норберте Расселе – после их смерти. Признавая, что они тоже были людьми, журналисты тем не менее не стеснялись демонстрировать свои расистские взгляды и спекулировать по поводу образа жизни жертв и обстоятельств их гибели, а также ссылаться на сплетни и слухи. Примером может служить фрагмент из публикации в «Лос-Анджелес таймс» от 30 января 1912 года:



За день до трагедии Феликс сказал кое-кому из своих друзей, что «скоро прославится». Хотя суббота у негров не является постирочным днем, его жена перестирала одежду всех членов семьи. Из этого некоторые делают вывод, что жертвы заранее знали, какая судьба их ждет.



Это всего лишь слухи, а возможно, и просто выдумка. Вы должны понимать: газеты в те времена часто позволяли себе чистой воды вымысел – не все, но, по крайней мере, некоторые. Статья, фрагмент которой мы привели выше, была перепечатана «Эль-Пасо геральд» 14 марта 1912 года. Пожалуй, в ней расистские воззрения были выражены наиболее ярко – а мы прочли немало газетных материалов, работая над этой книгой.

Если пересчитать убитые семьи, о которых говорится в этой главе, то их получается уже семь – Опелусасы, Байерсы, Касауэи, Эндрусы, Рэндаллы, Уорнеры и Бруссары. Однако мы упоминали, что в 1911 и 1912 году случаев убийства целых семей было одиннадцать, к тому же Опелусасы вообще не должны здесь учитываться, потому что их убили в 1909 году.

Убийца Бруссаров проник в дом через окно с задней стороны дома. Прекрасный отчет об этом преступлении был опубликован в «Галвестон дэйли ньюс» 22 января. Его автор главным образом отвечает на вопрос, наблюдал ли убийца за домом, прежде чем осуществить задуманное:



Преступник, вне всякого сомнения, заранее выбрал объект для нападения, а также узнал, сколько человек проживало в доме, а также их распорядок дня и планировку жилища. Это следует из того, что злодей действовал на редкость быстро и уверенно. Чернокожая женщина, живущая по соседству, в 1:30 еще не спала, поскольку готовила еду. По ее словам, она ничего не слышала.



На следующий день в 10:00 тела обнаружил сосед. Родители лежали в кровати, их головы были размозжены обухом топора. Однако топор, которым орудовал преступник, не принадлежал Феликсу. Топор из хозяйства Бруссаров нашли на кухне. В комнате, расположенной рядом со спальней супругов, в кровати лежали убитые дети – по-видимому, в тех самых позах, в которых спали в тот момент, когда их настигла смерть. Топор, который использовал преступник, лежал под кроватью. По следам крови на нем сразу стало ясно, что удары наносились только обухом. Рядом с кроватью стояло ведро – вероятно, убийца подставил его, чтобы в него стекала кровь.

Это преступление еще раз подтверждает опыт и отлаженность действий «Человека с поезда». Данный случай – явно его рук дело. То, что топор оказался под кроватью, а также то, что преступник установил рядом с кроватью ведро для стока крови, – отклонения от обычного сценария, но несущественные. Но вот странная вещь: кто-то написал на внутренней кухонной двери следующие слова:



«Когда он взыскивает за кровь, он не забывает крика смиренных».



Судя по всему, это было начертано карандашом, хотя мы не можем быть полностью в этом уверены. А рядом – «ПЯТЕРО ЛЮДЕЙ» (по версии нескольких газет – «ПЯТЕРО, ЛЮДЕЙ»).

Многие считают, что цитата, которую повторили все газеты от «Галвестон дэйли ньюс» до «Вашингтон пост», взята из Библии, но это не так. Это неверно процитированный фрагмент из псалма 9:12, приведенный в «Хижине дяди Тома». Настоящая же цитата из Библии звучит так: «Ибо Он взыскивает за кровь; помнит их, не забывает вопля угнетенных».

Однако это не было очевидной ссылкой на «всеми ругаемую и до сих пор обсуждаемую книгу», как назвал роман «Хижина дяди Тома» Лэнгстон Хьюз[6]. Повторяю, все газеты до единой сочли фразу цитатой из Священного Писания. Между тем такая неточность встречается только в «Хижине дяди Тома». Насколько нам известно, Рейчел Маккарти Джеймс стала первым человеком, догадавшимся, что фраза взята не из Библии, а из романа Гарриет Бичер-Стоу.

Клементина призналась в убийстве Бруссаров, хотя, когда это преступление было совершено, она сидела в тюрьме. (Возможно, Клементина запуталась в хронологии событий и просто не поняла, что Бруссаров убили уже после ее ареста.) Особенности религиозного течения, к которому причисляла себя Клементина, заинтересовали даже газеты, издаваемые в далекой Индии. Многие издания утверждали, что ее целью были семьи из пяти человек по причине магического значения числа «пять», что, возможно, имеет какое-то значение в культе вуду. Но все было не так, как пытались представить газетчики. Семья Опелусас состояла из четырех человек, Байерсов было всего трое. В семье Эндрус было четыре человека, в семье Рэндалл – шесть.

Жестокое убийство семьи Бруссар спровоцировало приступ активности у полиции. Брата Клементины Феррана выпустили из тюрьмы. Кинг Харрисон, настоятель Святой церкви Христа, имевшей филиалы во всех упомянутых нами в этой части книги городах, был арестован вскоре после того, как обнаружили тела жертв, но через несколько дней тоже освобожден. Взяли под стражу и Элизу Ричардс, подругу Клементины, но вскоре тоже отпустили – как и еще несколько человек.

К началу 1912 года полиция утратила доверие чернокожей общины. Многие организации, объединявшие чернокожее население, стали предлагать помощь информацией и деньгами тем, кто сможет поймать убийц Байерсов и Касауэев. Однако после убийства Бруссаров местные афроамериканцы начали всерьез задумываться о самообороне, а многие из них решили бежать с насиженных мест. «Лос-Анджелес таймс» заметила эту смену настроений, но объяснила ее популярностью вуду.

В одном репортаже, напечатанном в «Эль-Пасо геральд» и основанном на расистских публикациях «Лос-Анджелес таймс», рассказывается о гибели семьи Уэксфорд в начале 1912 года. В этом материале уделяется очень много внимания попыткам объяснить, почему теперь убийца может быть доволен – ведь он убил пять семей по пять человек в каждой. Однако из пяти человек состояла только семья Бруссар. Приводя подробности убийства Уэксфордов, авторы написали следующее:



Два месяца назад шесть членов семьи Уэксфорд погибли от рук фанатиков. Однако один из убитых был новорожденным младенцем, появившимся на свет всего за день до трагедии. По всей видимости, его не приняли во внимание, планируя данное человеческое жертвоприношение.



Мы не смогли найти никаких других подтверждений факта убийства семьи Уэксфорд в районе, о котором идет речь, и вообще не склонны верить, что это преступление было совершено. Возможно, под Уэксфордами подразумевались Уорнеры. Однако, поскольку в семье Уорнеров не было младенца, родившегося всего за сутки до гибели, это предположение, скорее всего, тоже ошибочное. Впрочем, мы вполне могли что-то упустить.

В любом случае эпидемия убийств продолжалась, пересекая границы штатов и вступая в новую фазу. Если вы сядете в поезд в городе Лафайетт, штат Луизиана, и отправитесь на запад, то, проехав 18 миль, окажетесь в городе Рейн. Снова садитесь в поезд – и, преодолев еще 7 миль, прибудете в Кроули. Еще 50 миль – и вы в Лейк-Чарльзе, а еще через 60 – в Бомонте, штат Техас.

Семья Хэтти Доув жила в Бомонте, штат Техас, в доме 1428 по Кейбл-стрит, рядом с баптистской церковью и примерно в трети мили от железнодорожных путей. Хэтти и ее близкие также погибнут страшной смертью в собственном жилище. Однако прежде мы должны отметить, что в какой-то момент подобные преступления перестали быть частью изначальной серии и стали подражательскими. Авторы этой книги считают, что какой-то человек или какие-то люди, движимые расистскими взглядами и убеждениями, а возможно, и не вполне здоровые психически, взяли за образец убийства в Луизиане/приходе Акадия, о которых много писали газеты, и стали действовать по этому шаблону. Весьма возможно, что этот человек – или эти люди – совершили несколько преступлений, похожих на дело рук «Человека с поезда», но на самом деле не имевших к нему отношения. Другими словами, преступления, о которых идет речь, на самом деле были, вероятнее всего, совершены не Клементиной, не ее приятелями и не «Человеком с поезда», а неким третьим убийцей – или, возможно, двумя убийцами, действовавшими сообща. При этом мы не думаем, что какое-либо из убийств в Техасе было совершено теми, кто проливал кровь в Луизиане, – если только это был не «Человек с поезда», действовавший в обоих штатах. Некоторые исследователи объединили все эти злодейства в одну серию. Что ж, человек волен верить в то, во что он хочет верить.

Но давайте попытаемся хоть немного разобраться в истории с Клементиной, прежде чем вернемся в Техас и Миссисипи. Итак, Клементина сидит в тюрьме, и перспектива объявления ее виновной и осуждения приобретает реальные очертания, поскольку она продолжает давать признательные показания. Прокурор города Лафайетт Брюнер приступил к формированию состава Большого жюри. В январе 1912 года химик по фамилии Мец проверил следы крови на окровавленных юбке и английской блузке с длинным рукавом, которые были найдены в шкафу Клементины. Цель состояла в том, чтобы выяснить, являются ли эти следы следствием менструации или нет. Оказалось, что кровь на одежде Клементины «вытекла из ран еще живого человека», как написала 27 января 1912 года газета «Тибодо сентинел». Разумеется, есть разница между менструальной кровью и просто кровью. Должен признать, мы не очень хорошо разбираемся в этой теме и слабо представляем себе методологию проводившихся исследований.

Мец также обнаружил небольшое количество крови на подушке в доме Рэндаллов и выяснил, что по составу она идентична крови на одежде Клементины. Эти данные, несомненно, должны были помочь следствию. Группы крови были открыты в 1909 году в Австрии Карлом Ландштайнером. Однако в 1912 году его теория была еще малоизвестна даже в научных кругах. Большинство же граждан, не имевших отношения к науке, в 1912 году знало, что кровь можно разделить на группы, но ясного представления о том, что это означает, не имело. Мец использовал эту ситуацию, чтобы сделать заявление, которое, по мнению авторов этих строк, выходило за пределы стандартных научных представлений той эпохи. Мец предположил, что, поскольку в деле об убийстве Рэндаллов фигурировали шесть жертв, принадлежавших к трем не связанным между собой генотипам, образцы их крови должны были соответствовать разным группам (I (О), II (A), III (B) и IV (AB)). Значит, было весьма вероятно, что у Клементины окажется та же группа крови, что и как минимум у одного из убитых. В таком случае сравнительный анализ терял смысл. Мы считаем, что доктор Мец в данном случае воспользовался неосведомленностью публики, чтобы выступить с заявлением, которое на тот момент представлялось вполне резонным, однако в ретроспективе оказалось беспочвенным.

Клементина между тем сотрудничала со следствием. Она сообщила, что первые свои убийства совершила в Рейне, где жила ее сестра Паулина. Клементина заявила, что ездила навестить сестру и, находясь в Рейне, убила женщину и ее четверых детей:



Я поехала к сестре, которая проживает в Рейне, недалеко от железнодорожного депо. Вечером я пошла побродить по городу, переодевшись мужчиной. Забравшись в один из домов, я убила находившихся там мать и четверых детей топором, который нашла во дворе…

Войдя в дом, я ударила женщину топором в правый висок и убила наповал. Один из детей проснулся, разбуженный шумом, но, прежде чем он успел поднять голову с подушки, я ударила его по голове за левым ухом, а потом ударила остальных. Сняв мужскую одежду, я оставила ее в доме, вышла на улицу в женском платье и вернулась к сестре. Тот же ночью, но чуть позже, я села в поезд, следующий в Лафайетт, и прибыла в город около полуночи. Женщину и ее детей я убила примерно около девяти часов вечера.



Полиция Рейна арестовала Паулину на том основании, что она «подозрительно» себя вела. Шериф города Лафайетт, Лакост, арестовал также Валену Мабри: Клементина, называвшая ее Ирен, заявила, что она была ее сообщницей в убийстве Рэндаллов. Мабри категорически отрицала свою причастность к преступлению и в конце концов была освобождена.

Когда в апреле 1912 года Клементина предстала перед Большим жюри, она больше не пыталась ни над кем насмехаться. Девушка полностью признала свою вину, причем в присутствии не только суда, но и репортера по имени Р. Х. Бруссар из «Нью-Орлеанс айтем» (да, в этой истории много Бруссаров). История, которую со слов Клементины опубликовал Р. Х. Бруссар, началась в Нью-Иберии, небольшом городке к югу от Лафайетта. Как рассказала Клементина, она и четверо ее друзей однажды встретили старого негра. «Он сказал, – заявила девушка, – что может продать нам одну замечательную штуку». Речь шла о «колдовском мешке», который, как пообещал негр, позволит Клементине и ее друзьям делать все, что угодно, причем безнаказанно, и защитит их от служителей закона уже только потому, что они будут им владеть.

Фигурировавший в показаниях Клементины предмет и привел к возникновению версии о связи убийств с культом вуду. Тысячи газетных репортажей, а затем и множество книг связывают с ним эти преступления. Но, насколько нам известно, единственное, что во всей этой истории имеет отношение к вуду, – так это то, что однажды Клементина и несколько ее ненормальных приятелей-тинейджеров купили у какого-то чернокожего пару «колдовских мешков». Человека, который их продал, звали Джозеф Тибодо. Шериф Лакост арестовал Тибодо, рассчитывая, что он выведет следствие на убийц тех людей, которые погибли уже после того, как Клементина была взята под стражу. Тибодо, которому было 45 лет, признался, что действительно продавал людям разные поддельные документы, но заявил, что амулетами никогда не торговал. Шериф Лакост устроил ему очную ставку с Клементиной, и та опознала Тибодо как человека, продавшего ей амулет, а также описала его дом. «Ты говорил, что меня никогда не арестуют, – сказала она. – Но посмотри на меня – я сижу в тюрьме».

Купив за три доллара амулет, Клементина, по ее словам, вместе с приятелями вернулась в Лафайетт и стала думать, как безнаказанно сделать что-нибудь противозаконное. Она призналась, что до того, как у нее появился амулет, ей и в голову не приходило совершить убийство. Молодые люди бросили жребий, чтобы определить, кто первый прольет кровь. Короткую соломинку вытащила Клементина. После этого она поехала в Рейн навестить сестру и, находясь там, убила целую семью. Выбор жертв она объяснила тем, что перед сном они не погасили свет, поэтому она смогла разглядеть в окно, что они спят и не смогут оказать ей сопротивление. Вернувшись в Лафайетт, Клементина встретилась со своими друзьями, все им рассказала, и они стали ждать, арестуют их или нет. Когда стало ясно, что никто и не думает хватать их и сажать в тюремную камеру, молодые люди решили, что колдовство действует и теперь они смогут безнаказанно убивать кого угодно.

Далее Клементина созналась в убийстве семьи Байерс в Кроули:



В Кроули я пробралась в какой-то дом вместе с одной из подруг, а другая осталась сторожить на улице. В руке у меня был топор, поэтому я всех убила. Сначала я ударила мужчину. От этого проснулась женщина. Я ударила ее в лицо тупой стороной топора, и она сразу потеряла сознание. Потом я ударила ее еще раз или два, чтобы прикончить наверняка. После этого разделаться с двумя маленькими детьми не представляло никакого труда. Мы подумали, что лучше их убить, чем оставить сиротами, потому что они будут страдать.



Как мы уже говорили, нам кажется, что это преступление совершил «Человек с поезда», но сейчас нет нужды спорить по этому поводу.

Далее Клементина рассказала, что, вернувшись в Лафайетт, она и ее друзья затаились на время, наслаждаясь страхом и смятением, в которые их действия повергли жителей округи. У молодых людей возникло некое подобие плана, суть которого состояла в том, чтобы убить семью Эндрус в самом городе Лафайетт. Клементина заявила, что собиралась осуществить этот план вечером в день выборов, когда все сотрудники полиции будут брошены на охрану общественного порядка. Девушка объяснила, что она и ее приятели не занимались поиском жертв, а просто выбрали дом недалеко от железной дороги. Вот выдержка из показаний Клементины:



Подойдя к месту пересечения железнодорожных веток, мы увидели, что в окнах хижины, стоящей вблизи магазина Рамагосы, горит свет. Мы решили, что это именно то, что нам нужно. Мы с другой женщиной пробрались в дом. Первым я нанесла удар Александру Эндрусу, затем его жене, а потом перебила детей, один из которых был совсем маленький и лежал в люльке около кровати. Мы его поначалу не заметили, но он проснулся и начал плакать. Я повернулась и ударила его прямо в лоб, так что он умер мгновенно.



Далее Клементина сообщила, что своими глазами видела, как брат Александра обнаружил трупы, а также, что помогала обмывать тела и готовить их к похоронам (совершенно очевидно, что эти слова не соответствуют действительности).

Что касается убийства Рэндаллов, то его Клементина описала менее детально, избегая кровавых подробостей. Она, в частности, рассказала, что в воскресенье вечером, после окончания службы в церкви, взяла во дворе у соседей топор. По пути к дому Рэндаллов она встретила полицейских и церковного настоятеля Кинга Харрисона. Настоятелю она посоветовала в тот вечер держаться подальше от этой части города. Клементина взяла с собой револьвер своего брата Татита. Проникнув в дом Рэндаллов, она первым делом выстрелила главе семьи в грудь, а затем расправилась с остальными. По ее словам, она какое-то время «ласкала» убитых, как взрослых, так и детей, с целью сексуальной стимуляции.

Клементина сообщила следствию имена своих сообщников, которых в своем рассказе упоминала лишь изредка: иногда кто-то из них проникал в дом жертв – якобы для того, чтобы принять участие в преступлении. Так же эпизодически приятели встречали ее после очередной «акции». Соучастники Клементины были найдены. Некоторых из них арестовали, но потом отпустили, поскольку им удалось убедить следствие, что Клементина лжет. Надо признать, что ее показания грозили рассыпаться, как карточный домик, при любой серьезной попытке подвергнуть их сомнению.

Клементина призналась в убийстве восемнадцати человек, но Большое жюри признало ее виновной в совершении только одного, а именно Аземы Рэндалл. Как мы уже не раз отмечали, в те времена это была стандартная практика: прокуроры всячески пытались избежать вторичного привлечения к ответственности за одно и то же преступление. Суд над Клементиной Барнабет начался 21 октября 1912 года. За неделю до этого она была обследована группой медиков, которые в специальном документе заключили, что она «морально порочна, чудовищно невежественна и имеет низкий уровень развития интеллекта, но это не дает оснований считать ее умственно отсталой и страдающей идиотизмом, а следовательно, неспособной отвечать за свои действия». Таким образом, Клементина должна была предстать перед судом.

«Чикаго дефендер», газета, рассчитанная на чернокожих читателей, широко освещала судебный процесс и расточала похвалы адвокату Клементины, человеку по фамилии Кеннеди. В частности, издание писало, что он «показал едва ли не самое замечательное мастерство защиты в суде, которое только можно припомнить». Адвокат упирал на то, что признания Клементины вызывают большие сомнения и, скорее всего, являются следствием тяжелого детства, что кровь Рэндаллов попала на одежду Клементины потому, что при сборе улик вещи жертв перемешали с ее вещами, а также что выводы доктора Меца, химика, который изучал кровь на одежде, крайне ненадежны. В итоге Клементину 25 октября в 22:30 осудили за убийство Аземы Рэндалл. На следующий день ее приговорили к пожизненному заключению.



Клементина созналась в убийстве восемнадцати человек, но трудно поверить в то, что она говорила правду. Остаются две возможности. Одна – что Клементина была связана с кланом или сектой убийц, которые продолжали действовать и после ее ареста. Вторая – что она не имела к убийствам никакого отношения и стала козлом отпущения, ответив за преступления, которые совершил кто-то другой. Хотя оба сценария вполне правдоподобны, авторы этих строк все же склоняются ко второму.

Свидетельства в пользу того, что Клементина могла быть замешана в преступлениях, составляют список из пяти пунктов:

1) Клементина действительно находилась в непосредственной близости от мест, где были совершены два преступления, причем в то самое время, когда они произошли;

2) она вела себя странно и подозрительно;

3) признаваясь в преступлениях, она указала много деталей;

4) после убийств на ее одежде была обнаружена кровь;

5) Клементина первой попыталась объяснить религиозный символизм, который в двух случаях присутствовал на месте преступления.

Теперь посмотрим, достаточно ли эти улики серьезны, чтобы сделать вывод, что Клементина ничего не придумала.

Пункт (а) по сути ничего не значит. То, что Клементина находилась вблизи мест, где были совершены два убийства, могло быть, и скорее всего было – простым совпадением. Когда в 60-е годы XX века Бостонский душитель убивал женщин, полиция обратила внимание, что неподалеку от места первого преступления работала бригада маляров, отделывающих квартиры. Затем та же бригада была замечена вблизи места второго убийства. Это было странное совпадение, но всего лишь совпадение – и не более того. Причем это происходило в огромном городе. Клементина же два раза оказалась вблизи мест, где были совершены убийства, но это случилось в маленьком городке, причем оба раза недалеко от того места, где она жила. Так что сам по себе этот факт не так уж удивителен.

Да, она в самом деле вела себя подозрительно. Но, во-первых, Клементина была молодой, суеверной и очень нервной девушкой. А во-вторых, ей пришлось пережить целую серию крайне неприятных и страшных событий:

1. Семья, живущая по соседству, с членами которой она была знакома, была зверски убита.

2. В этом убийстве обвинили ее отца.

3. Полиция оказала на нее мощное давление (это скорее предположение, но я его обосную).

4. Ей пришлось свидетельствовать против отца – вероятно, под давлением полиции.

5. Была жестоко убита еще одна семья – и тоже вблизи от того места, где жила Клементина.

Подобные события сказались бы на психике многих людей. Другая молодая особа, упоминавшаяся в главе 3, Лидия Хауэлл из Хьюстон-Хайтс, в подобной ситуации пережила нервный срыв и была на многие месяцы помещена в специальное лечебное учреждение. И это произошло в результате воздействия только одного из перечисленных стрессовых факторов – а именно убийства семьи, с которой она была знакома. Так что, на наш взгляд, нет ничего удивительного в том, что после всего случившегося у Клементины слегка помутился рассудок и она начала вести себя в высшей степени странно. Строго говоря, сама жизнь в местности, где происходили описанные нами чудовищные убийства, уже была источником стресса.

Убийство семьи Эндрус, которая жила рядом с Клементиной, произошло в феврале 1911 года, причем в этом преступлении обвинили ее отца. Весьма вероятно, что в связи с этим полицейские подвергли Клементину допросу с пристрастием. Не исключено, что ее завели в тесную комнату, в которой находились двое здоровенных сотрудников, и стали с нажимом говорить что-нибудь в таком роде: «Мы знаем, что произошло, и нам прекрасно известно, что ты тоже об этом знаешь. Ты не выйдешь отсюда до тех пор, пока все нам не расскажешь».

Даже сейчас, в XXI веке, когда происходит убийство, полиция очень часто «прессует» несовершеннолетних членов семьи погибшего в надежде получить какую-то информацию о преступлении. Логично предположить, что сто лет назад, да еще в южных штатах, да еще по отношению к чернокожим подросткам, белые полицейские действовали гораздо жестче, чем сейчас. Проблема тут, однако, состоит в том, что подросток, допрашиваемый подобным образом, вполне может признаться в том, чего не совершал, – или, напуганный полицейскими, дать свидетельские показания, не соответствующие действительности.

Мы считаем, что Клементина (как и ее брат) просто-напросто сказала полицейским то, что те хотели слышать. Тем более что отношения с отцом у Клементины были неважные. Ее родители в конце концов расстались. Что же касается ее отца, он пил и нередко проявлял жестокость по отношению к остальным членам семьи.

Клементина наверняка дала ложные показания против своего отца, когда его обвиняли в убийстве, и мы полагаем, что это было сделано под давлением полиции и также стало для нее тяжелейшим эмоциональным испытанием. Когда же неподалеку от ее дома произошло еще одно чудовищное преступление, Клементина начала вести себя неадекватно и рассказывать выдуманные истории. По всей видимости, она была попросту не в себе, что, учитывая обстоятельства, вполне понятно. И все же насколько правдивы были ее признания?



Признавая свою виновность в убийствах, Клементина упомянула об одном факте, который можно было проверить. В частности, она сообщила следствию о человеке, который продал ей амулет, – о Джозефе Тибодо из Нью-Иберии. За исключением этого факта ничто из всего ею сказанного (а) никем не могло быть подтверждено и (б) выглядело неправдоподобно. Значительная часть того, о чем она говорила, была явной фальшивкой.

Если бы расследование проводилось в наши дни и если бы Клементина сказала, что ездила в Кроули, чтобы убить членов семьи Байерс, полицейские, беря у нее показания, задали бы ей 200 уточняющих вопросов. Например, на каком поезде она ехала, в какое время, где и когда покупала билет. Они поинтересовались бы у Клементины, как выглядел продавший ей билет кассир, не встретила ли она в поезде кого-нибудь из знакомых, много ли было в вагоне других пассажиров. Они не забыли бы спросить, помнит ли она, что на ней было надето во время поездки и каким образом на ее одежду попала кровь, как выглядел проверявший у нее билет кондуктор, в какое время она приехала в Кроули, попросили бы рассказать, как пройти от станции к дому Байерсов, как выглядит сам дом и есть ли у него крыльцо, и если да, то какие предметы находились на крыльце. Были бы и другие вопросы. В частности, большой ли двор у Байерсов, где она раздобыла топор, торчал ли он в колоде или просто лежал у поленницы. Да мало ли что еще спросили бы полицейские, чтобы выяснить, правду ли говорит Клементина. Например, помнит ли она интерьер дома Байерсов, в каком помещении она оказалась, когда проникла в их жилище, – в спальне или на кухне, оклеены ли стены дома обоями, и если да, то какого они цвета.

Когда человеку, признающемуся в преступлении, задаются подобные вопросы, это помогает выяснить, правдиво ли его заявление или же он по каким-то причинам оговаривает себя. Если человек лжет, ответ на многие из них окажется неверным, либо же человек будет то и дело повторять одну и ту же фразу – «я не помню». Если в самом вопросе будет содержаться ложная информация, человек, признающийся в преступлении, которого не совершал, не поправит спрашивающего. Если же ответы точны, значит, показания правдивы.

Клементину подобным образом не опрашивали. Никому и в голову не пришло проверить, насколько ее признание соответствует истине. Правда, тогда полицейские были плохо обучены, и есть все основания полагать, что большинство из них не обладало достаточным опытом в расследовании убийств. Но, помимо всего прочего, мы уверены, что им очень хотелось, чтобы показания Клементины оказались правдой, – хотя бы потому, что им не терпелось закончить расследование.

Итак, вот основные пункты обвинения против Клементины, первые три из которых выглядят неубедительными:

а) то, что Клементина находилась вблизи обоих мест преступления именно в то время, когда они были совершены;

б) то, что она вела себя неадекватно;

в) то, что она призналась в совершении убийств и привела много подробностей происшедшего.

Таким образом, остаются лишь два пункта:

г) тот факт, что на ее одежде после одного из преступлений была найдена кровь;

д) то, что Клементина была первым человеком, попытавшимся объяснить присутствие на местах некоторых преступлений элементов религиозного символизма.

Кровь – наиболее весомая улика против Клементины. Однако ее адвокат на суде настаивал на том, что полицейские бросили вещи, изъятые в комнате Клементины в доме Гидри, в одну кучу с вещами, найденными на месте преступления. Это вполне могло быть правдой. Также вполне возможно, хотя и менее вероятно, что полицейские, считая Клементину виновной, специально подбросили эту улику, чтобы добиться для нее обвинительного приговора.

Теперь по поводу религиозного символизма.

1. На самом деле на местах преступлений было обнаружено не так уж много религиозных символов. Трупы членов одной из погибших семей были уложены таким образом, будто они молились, а на одной из дверей дома написана якобы цитата из Библии, которую на самом деле взяли из романа «Хижина дяди Тома». Вот, собственно, и все, что могло бы указывать на религиозную подоплеку убийства.

2. Объяснение Клементины, что она убила членов семьи Рэндалл в наказание за то, что они не выполняли приказы Церкви Жертвоприношения, фигурирует лишь в ее первом признании. Впоследствии, давая гораздо более подробные признательные показания, она опустила эту часть истории и рассказала нечто совершенно иное о том, как и почему она и ее друзья совершили эти преступления.

Клементина знала Азему Рэндалл, поскольку та ходила в ту же церковь, что и она. Вероятно, когда Клементине предъявили обвинение в убийстве Аземы, первой мыслью девушки было, что это каким-то образом связано с церковью – ведь больше у нее с погибшей ничего общего не было.

Мы вовсе не утверждаем, что Клементина не имела к убийствам никакого отношения. Мы лишь пытаемся показать, что а) версию о невиновности Клементины доказать гораздо проще, чем версию о ее виновности, и б) эта версия выглядит куда правдоподобнее версии о том, что Клементина была главарем кровожадной религиозной группировки.

Клементина, приговоренная к пожизненному заключению, 31 июля 1913 года сумела сбежать, но пробыла на свободе всего несколько часов – в тот же день ее схватили. Она провела в тюрьме десять лет и была освобождена 28 апреля 1923 года, после чего исчезла. Предполагаю, что она уехала из родных мест и сменила имя, но никто не знает, куда именно она отправилась и как ее потом звали. Не исключено, что много лет назад кто-то из читателей этой книги был с ней знаком: она вполне могла дожить до 70-х годов прошлого века. В 1970 году ей исполнилось бы 77 лет.

Мы полагаем, что если бы власти действительно были убеждены в том, что она стояла за ужасными преступлениями, за которые ее осудили, ее бы ни за что не выпустили из тюрьмы через 10 лет. Скорее всего, Клементину освободили потому, что власти тоже не поверили в ее историю. Впрочем, если посмотреть на ситуацию с их точки зрения, то что им оставалось делать? В конце концов, они всего лишь руководили маленьким городком и столкнулись с настоящим кошмаром. Возможности у них были весьма ограниченные, а власти штата и федеральное правительство никак им не помогали. И вот в самый разгар всего этого ужаса молодая девушка, по-видимому, потеряв рассудок, вдруг объявила, что убийства совершила она. Как бы вы с ней поступили? Никак не отреагировать на ее слова было нельзя. Если ее не арестовать, куда она отправится? Ее фотографии опубликовали все газеты – от побережья до побережья. Было, по-видимому, принято решение, что лучше уж посадить ее в камеру на несколько лет, а потом, когда она придет в себя и вся эта история немного забудется, отпустить. По сути, другого выхода у властей не было.



Семья Хэтти Доув жила в Бомонте, штат Техас, в доме 1428 по Кейбл-стрит, совсем рядом с баптистской церковью и в трети мили от железнодорожных путей. Бомонт, как я уже упоминал ранее, находится в 60 милях от Лейк-Чарльза, штат Луизиана. Хэтти, довольно молодая еще женщина – лет тридцати с небольшим, – была разведена с отцом своих детей, который проживал в Нагадочесе. Детей Хэтти звали Эрнест, Этель и Джесс. Первые двое были еще подростками. Этель же было восемнадцать, она уже успела выйти замуж, но рассталась со своим супругом и вернулась домой. В доме на правах арендатора проживал мужчина по имени Джон Смит, который работал по ночам. Доувы поселились в Бомонте всего за год до описываемых событий, так что друзей у них в городе практически не было – как и врагов.

В пятницу 19 февраля 1912 года в 9:30 вечера в доме еще кипела жизнь. Примерно около полуночи кто-то взял топор из поленницы во дворе дома, расположенного в двух кварталах, заменив его на другой. Вероятно, преступник изначально захватил с собой топор, но нашел другой, более подходящий для его целей. Нападавший или нападавшие проникли в дом семьи Доув через кухонное окно. Хэтти была убита ударом, нанесенным по голове обухом топора, Эрнеста, который спал в одной кровати с матерью, зарубили острием.

Большинство репортеров написали, что жертвы, судя по всему, погибли во сне, причем преступник наносил удары обухом топора. Однако «Бомонт энтерпрайз» сообщила, что на месте, где были убиты дочери, присутствовали следы борьбы, постельное белье было разбросано, а все вокруг забрызгано кровью. Топор был оставлен на месте преступления вместе с простыней, которой его обтирали. Поскольку лучшего объяснения убийству семьи Доув не нашлось, его присоединили к серии преступлений, совершенных последователями так называемой Церкви Жертвоприношения, которые правильнее было бы именовать убийствами в приходе Акадия.

Тут нам придется проявить максимальную лаконичность и какое-то время вести повествование в стиле краткой сводки, хотя: (а) некоторые убийства, о которых нам придется просто упомянуть, представляют собой весьма интересные истории; (б) я не могу полностью гарантировать, что они не относятся к «нашей» серии, и (в) многие пришли к заключению, что эти преступления связаны с убийствами в приходе Акадия, хотя на самом деле это, возможно, и не так.

Семья Эллен Монро (пять человек) была убита в Глиддене, штат Техас, 27 марта 1912 года.

Семью Уильяма Бертона (четыре человека) убили в Сан-Антонио в доме 724 по Сентер-стрит 11 апреля 1912 года. При этом дом 724 по Сентер-стрит находился всего в двух кварталах от того места, где в марте 1911 года погибла семья Касауэй.

Семья Элис Маршалл (три человека) была убита в Хемпстеде, штат Техас, 15 апреля 1912 года. Еще несколько человек после этого нападения остались живы.

Последним убийством, которое связывают с деятельностью так называемой Церкви Жертвоприношения, является…

Впрочем, лучше не будем продолжать и согласимся, что никакой Церкви Жертвоприношения нет и никогда не было. Ее придумала Клементина, поскольку была напугана, запуталась и фактически в какой-то степени потеряла рассудок. Что же касается причин, по которым ее рассказу многие поверили, то они связаны с распространенностью в тогдашнем обществе расистских настроений. Впоследствии некоторые сотрудники полиции при расследовании преступлений всерьез проверяли версию о причастности к ним так называемой Церкви Жертвоприношения, причем подчас отдавали предпочтение именно ей, пренебрегая остальными. Но никакой Церкви Жертвоприношения не существовало.

Последним убийством, которое обычно связывают с теми, что начались в 1909 году в приходе Акадия, была расправа над семьей Уолмсли неподалеку от Филадельфии, штат Миссисипи, в ноябре 1912 года. Филадельфия, разумеется, «прославится» в плохом смысле слова на полвека позже, когда в 1964 году в этом городе убьют трех правозащитников. В 1912 году тоже были убиты трое – Уильям Уолмсли, его жена по имени Салли и их четырехлетняя дочь. Тела погибших были обнаружены 23 ноября.

Весной 1912 года река Миссисипи сильно разлилась, в результате чего погибли сотни людей – 200 жертв было зафиксировано только в штате Миссисипи. Были затоплены Мемфис, Арканзас, Луизиана, восточная часть Техаса, хоть и не из-за разлива Миссисипи. В приходе Акадия убийства стали второй по значимости проблемой, пока их не оттеснили на темные задворки истории такие глобальные события, как мировые войны, или другие кровавые преступления и всевозможные резонансные скандалы.

Вы знаете, что такое аневризма? Это когда стенки вены или артерии истончаются и в какой-то момент в этом месте на крупном кровеносном сосуде под давлением тока крови образуется большое вздутие.

История убийств при помощи топора, совершавшихся в 1911 и 1912 годах, чем-то похожа на аневризму. Работая над этой книгой, мы внимательно изучили сотни, может быть, даже тысячи убийств с начала XX века. Мы не пытались все их досконально пересчитать, но при этом все же старались зафиксировать все случаи, когда в результате действий преступников погибала целая семья или ее большая часть – неважно, действовал ли убийца топором или каким-то другим орудием. Наверняка кое-какие из них мы упустили – все-таки данная книга не энциклопедия. Тем не менее мы зафиксировали 248 убийств семей, в результате которых погибла тысяча человек. В среднем в год гибло по 8 семей. Более половины таких преступлений достаточно легко раскрывались – обычно в тех случаях, когда убийцей был кто-то из членов семьи или враждебно настроенный сосед. При этом каждый год одно или два преступления такого рода имели признаки того, что их совершил «Человек с поезда»: использование топора, близость к железной дороге, выбор в качестве жертв жителей небольшого городка, нападение примерно в полночь, без всякого предупреждения и видимого мотива, нанесение ударов обухом топора и т. д.

На протяжении большей части рассмотренного нами отрезка времени среднегодовой показатель был меньше восьми семей – как убитых при помощи топора, так и каким-либо другим способом. Однако затем наступает период с 1910 по 1912 год… Господи, что происходит? Убийства при помощи топора множатся, словно одуванчики в начале лета. Такое впечатление, что расправа с соседями с использованием топора становится чем-то вроде одного из национальных видов спорта. Частично это связано с тем, что в тот период «Человек с поезда» стал проявлять особенно высокую активность, частично – с убийствами в приходе Акадия, а также с действиями «Дровосека из Нового Орлеана». Но дело не только в этом. В упомянутые два года в стране происходит нечто такое, чего мы не понимаем и что не можем объяснить.

Те, кто расследовал преступления в Виллиске и в других местах в 1911 и 1912 годах, часто связывали эти криминальные проявления с действиями религиозных сект. Например, шериф округа Монтгомери, штат Айова, считал, что убийство в Виллиске было совершено членами тайной религиозной секты чернокожих. Это объяснение кажется бессмысленным тем, кто не знает историю Клементины Барнабет. Тем, кому эта история известна, такое объяснение тоже наверняка покажется неверным, но, по крайней мере, им будет понятно, с чем оно связано.

Идеи передаются от одних людей к другим. Было бы прекрасно, если бы это касалось только хороших, правильных идей. Но, к сожалению, то же самое происходит и с идеями ошибочными, и даже с самыми дикими. Тренды и мода существуют в преступном мире точно так же, как и в любом другом. В 80-е годы XIX века отношения часто выясняли с помощью огнестрельного оружия. Это было время метких стрелков. А 90-е годы XIX века были эпохой ограблений поездов. В 30-е годы XX века стали одна за другой возникать банды грабителей – такие, как банда Диллинджера, Бонни и Клайд, Мамаша Баркер с сыновьями, Красавчик Флойд с подельниками. Подобных криминальных группировок не было ни в 1923 году, ни в 1943-м, но в 1933-м страна ими просто кишела. Было время, когда в своеобразную криминальную «моду» вошли похищения людей. Долгое время никто не слышал о расстрелах криминальных конкурентов из проезжающих мимо автомобилей – а затем они вдруг стали происходить чуть ли не каждый день. Точно так же 60-е годы XX века стали эрой политических убийств. В 1975 году такого явления, как массовые расстрелы в школах, не было и в помине, но позже они происходили один за другим.

Период с 1910 по 1912 год включительно стал временем убийств при помощи топора. Не так уж глупо будет предположить, что это было вызвано кровавой деятельностью «Человека с поезда» и что именно он поспособствовал тому, что похожие преступления стали происходить по всей стране. Во многом именно по его милости в США распространилась эта криминальная эпидемия.

Насилие порождает насилие. Одно убийство приводит к другому, даже если между ними нет очевидной и непосредственной связи. Работая над этой книгой, мы нередко сталкивались с ситуациями, когда в одном маленьком городке за другим вскоре после того, как там совершал свою вылазку «Человек с поезда», нередко через какой-то месяц, происходило еще одно похожее убийство, – мы не всегда сообщали вам об этом, читатель. И ведь речь шла о небольших городках, где подобные вещи случались в среднем раз в пятьдесят лет. Убийца словно оставлял после себя мысли об убийстве висящими в воздухе.

Что же происходило в то время и кто убил только что перечисленные нами семьи в Техасе в 1912 году? Мы не знаем. Мы не социологи, не психологи, не криминалисты и не детективы. Мы даже, собственно говоря, не историки. Мы всего лишь писатели. И мы просто излагаем факты.

Глава 39. Гарри Райан

Повторно обсуждая преступления, которым посвящена эта книга, пришло время вспомнить об убийстве семьи Бернхардт у границы между штатами Канзас и Миссури, неподалеку от Мартин-Сити, штат Миссури. Оно, судя по всему, произошло вечером 7 декабря 1910 года. А 17 декабря 1910 года неизвестный мужчина зашел в вестибюль бассейна в Айоле, штат Канзас, в 94 милях от места упомянутого преступления, и спросил у владельца, есть ли у него газеты, в которых рассказывается об убийстве семейства Бернхардт. Мужчина был плохо одет. Он читал интересующие его статьи с такой неподдельной радостью, что у владельца бассейна по спине поползли мурашки. Он решил отвлечь странного визитера разговором, а сам незаметно послал за полицией. Через некоторое время незнакомец собрался уходить, но был схвачен сотрудниками заведения, которые удерживали его, пока на место происшествия не прибыл сам начальник местной полиции по фамилии Коффилд.

Коффилд арестовал мужчину и подверг его длительному допросу. Тот назвался Гарри Райаном. Документов, удостоверяющих личность, у него при себе не оказалось, но в 1910 году это было обычным делом: большинство людей в те времена не носили с собой документов. Однако ответы мужчины на вопросы о том, кто он, откуда и чем занимается, показались подозрительно уклончивыми. Никакой информации о себе, которую можно было бы проверить, Гарри Райан полиции не предоставил. И, между прочим, он сказал нечто такое, что, когда я прочитал об этом через сто лет, у меня холодок пробежал по спине.

Он заявил, что летом выполнял кое-какую работу в Маршаллтауне, штат Айова.

От Айолы, штат Канзас, до Маршаллтауна, штат Айова, 350 миль. Если с помощью циркуля вы начертите на карте окружность радиусом в 350 миль, внутри окажется шесть с половиной тысяч небольших городков. Когда Гарри Райана спросили об убийстве целой семьи в округе Джонсон, штат Канзас, он сам назвал еще один небольшой населенный пункт, в котором было совершено аналогичное убийство целого семейства, – и дал понять, что ему приходилось там бывать. Можно ли считать это простым совпадением?

Обращает на себя внимание не только место, но и время: Райан, напомню, заявил шерифу, что выполнял кое-какую работу в Маршаллтауне летом того же года. Семья Харди была убита неподалеку от Маршаллтауна 5 июня 1910 года. Гарри Райан утверждал, что ничего не знает об убийстве Бернхардтов, но в то же время признал, что был в районе, в котором находится их ферма, и приблизительно в то время, когда было совершено преступление. Он сказал, что примерно за десять дней до этого был в Олейте, но припомнить точнее, когда именно там находился, не смог. Между тем ферма Бернхардтов находилась всего в нескольких милях от Олейте.

Но ничего особенного, представьте себе, не произошло. Слова «Маршаллтаун» и «летом» ничего не значили ни для шерифа Коффилда, ни для репортеров, которые писали об этом случае. Насколько мне известно, никто так и не понял, что убийства семей Харди и Бернхардт (а) были очень похожи друг на друга и (б) могли быть связаны между собой, – пока авторы этих строк не осознали это в начале 2012 года. Гарри Райан упомянул Маршаллтаун в своих показаниях только потому, что это было наиболее приметное место из тех, где, как заявил допрашиваемый, ему довелось побывать.

Начальник полиции Коффилд сфотографировал Гарри Райана и отослал снимок курьерской службой шерифу округа Маршалл, штат Айова, А. А. Николсону. Тот обошел с фотографией весь город, после чего сообщил, что не нашел никого, кто когда-либо видел Гарри Райана или хотя бы слышал о нем. Таким образом, никаких «звоночков» не последовало. В документах нет никаких указаний на то, что кто-либо связал Райана с убийством Харди.

После убийства семьи Харди коротко сообщалось, что в связи с этим делом арестован некий мужчина в Сиу-Сити, штат Айова, – это в 200 милях от Маршаллтауна. На вопрос, арестовывали ли его когда-либо прежде, Гарри Райан ответил утвердительно и сообщил, что один раз такое с ним случалось. На вопрос, где именно это было, последовал ответ: в Сиу-Сити, штат Айова.

Еще до того, как в показаниях задержанного всплыл Маршаллтаун, начальник полиции Коффилд позвонил шерифу округа Джонсон Стеду и рассказал ему, что у него в камере содержится человек, которого следовало бы допросить в связи с убийством семьи Бернхардт. Шериф Стед сел в поезд и отправился в Айову, поговорил с Гарри Райаном (беседа продолжалась чуть меньше часа) и пришел к выводу, что к расправе над Бернхардтами тот не имеет никакого отношения. Затем он сел в обратный поезд до Олейте.

В 1910 году (и так было до 1972-го) полиция имела право сколько угодно держать в камере человека, который не мог назвать ни своего домашнего адреса, ни места работы, по обвинению в бродяжничестве. Во время нахождения Гарри Райана под арестом с ним побеседовали несколько репортеров местных газет, выходящих в штате Канзас, после чего в этих изданиях были опубликованы довольно большие интервью с ним. Судя по их содержанию, Райан был вполне интеллигентным и вежливым человеком и получал от разговоров с журналистами удовольствие. Однако при этом он ни разу никому не сказал, кто он и откуда. Тем не менее совершенно очевидно, что подобное внимание к какому-то бродяге со стороны газетчиков кажется необычным. Как его объяснить?

Мы считаем, что начальник полиции Коффилд в глубине души все же подозревал, что Гарри Райан имел какое-то отношение к убийству семейства Бернхардт.

Связавшись по телефону с шерифом округа Джонсон Стедом, Коффилд сказал что-то вроде: «У меня тут сидит один тип, который может быть как-то связан с убийством семьи Бернхардт. Вам стоит приехать и задать ему несколько вопросов». Шериф Стед последовал совету Коффилда, но с самого начала решил, что это будет напрасной потерей времени.

Что оставалось делать Коффилду? В конце концов, делом об убийстве Бернхардтов он не занимался, поскольку оно произошло не на его территории. Если шериф Стед сказал, что Гарри Райан в деле не замешан, значит, можно было считать, что ниточка оборвалась. Надо учитывать еще и тот факт, что за несколько недель до расправы над Бернхардтами был избран преемник Стеда на посту шерифа. 1 января следующего года, то есть через две недели, Стеду предстояло сложить с себя полномочия. С будущим шерифом, фамилия которого была Кейв, Стед был в весьма натянутых отношениях, так что они друг с другом практически не разговаривали. Кейв заявил репортерам, что фактически не был допущен к расследованию и, вступив в должность в январе, начнет его заново.

Коффилд, по-прежнему считая, что Гарри Райан все же имеет какое-то отношение к убийствам, явно не хочет его отпускать. И что, как вы думаете, он тогда делает? Правильно, он тоже начинает общаться с газетчиками. Коффилд предлагает им самим поговорить с Гарри, пытаясь тем самым не дать расследованию окончательно захлебнуться.

Есть, однако, в преступлениях 1910 года, о которых идет речь, нечто такое, чего мы не можем объяснить. Убийства семей Харди и Бернхардт начинались в сарае в сумерках, когда ночь еще не наступила, – и это выделяет их из общего ряда. В обоих случаях среди жертв не было девочки-подростка, а также отсутствовали некоторые типичные для маньяка детали – такие, например, как переносившаяся с места на место зажженная лампа и простыни, наброшенные на головы убитых (правда, и в том, и в другом случае тела была накрыты сеном, которое, возможно, выполняло ту же роль, что и простыни). Кроме того, на местах обоих преступлений на обоях рядом с телами были обнаружены отпечатки окровавленной ладони – словно убийца, нанося удары некоторым из жертв, опирался о стену одной рукой. Мы не уверены, что подобные вещи были зафиксированы на месте других преступлений «нашей» серии. К тому же вблизи дома Харди не было железной дороги. Так что в чем-то эти два преступления (а также убийство семьи Хаббелл, которое произошло в промежутке между ними – как по времени, так и географически) похожи на дело рук «Человека с поезда», а в чем-то нет. Повторяю, здесь есть какая-то особенность, но мы не знаем, какая.

Действительно ли Гарри Райан дразнил полицейских, когда говорил, что «выполнял кое-какую работу летом» в Маршаллтауне, штат Айова, рассчитывая, что правоохранители не сумеют связать концы с концами? Или, может, он уповал на то, что, даже если они смогут это сделать, им не удастся использовать его слова против него?

Есть три или четыре причины, по которым мы не верим, что Гарри Райан был «Человеком с поезда». Во-первых, если судить по газетным репортажам, он был слишком молод. «Человек с поезда» был маленького роста, Гарри Райан – тоже, но мы считаем, что маньяку к тому времени уже исполнилось 50 лет или около того, а Гарри Райану было около тридцати. Во-вторых, я не верю, что «Человек с поезда» мог пойти на столь безрассудный риск. Хотя он и был на редкость стрессоустойчив, такие выходки были, на мой взгляд, не в его характере. В-третьих, «Человек с поезда» никогда не повел бы себя так глупо, то есть не ввалился бы в холл бассейна в 100 милях от места совершенного им преступления и не принялся бы расспрашивать незнакомых людей о его подробностях. В большинстве случаев, совершив убийство целой семьи, «наш» маньяк немедленно садился в поезд и уезжал еще до того, как о преступлении становилось известно.

Имеется, однако, и четвертая причина, по которой мы совершенно уверены, что Гарри Райан хоть и мог быть замешан в некоторых преступлениях, но не играл в них главную роль. Думаю, мы знаем, кто был «Человеком с поезда».

И пришло время вам об этом рассказать.

Глава 40. Первое преступление

Первое преступление я обнаружила холодной январской ночью в 2013 году. Тогда я еще не была автором этой книги, а лишь помогала с исследовательской работой. Билл попросил меня порыться в старых материалах и попытаться выяснить, когда началась эта серия убийств. Он сказал, что рано или поздно я обнаружу самое первое преступление. И еще он сказал, что, когда преступник убивает впервые, он допускает ошибки и это поможет установить его личность. Я в это не очень-то верила. Позднее Билл признался мне, что и он в это не верил, – это была лишь рабочая гипотеза. Может быть, тебе удастся докопаться до первого преступления в серии, сказал Билл. Может быть, он оставил столько следов, что нам удастся выяснить, кто он.

Когда я начала изучать архивные материалы, Билл попросил меня сосредоточиться на годах, близких ко времени убийства в Херли, – на 1909-м и 1908-м. Он сказал: «Если исходить из наших задач, убийство, совершенное в 1899 году, будет для нас нерелевантным… даже если ты найдешь подобный случай, будет очень трудно поверить, что маньяк активно действовал уже тогда». Интуиция, однако, подсказывала мне, что к 1909 году преступник уже обладал большим опытом убийств. Так что Билл позволил мне действовать на свой страх и риск. В качестве отправной точки я взяла 1900 год и погрузилась в чтение старых газет в поисках сообщений об убийствах целых семей в ночное время. Довольно скоро я нашла репортажи об убийствах семей Лайерли, Хьюз, Ходжес, Каффи и Аллен. Таким образом, я выяснила, что маньяк совершал убийства в самом начале XX века. Но мне ничего не удалось узнать о первом преступлении.

В то время я только что переехала из Виргинии в Канзас и поселилась в маленьком домике, стоявшем совсем рядом с железнодорожными путями, – ближе, чем большинство домов, описанных в этой книге. Сейчас я привыкла и чувствую себя в нем вполне комфортно, но поначалу мне было слегка не по себе. В окна дул северный ветер. Помнится, сразу после переезда мой муж оставил меня одну с нашими котами, а сам, распаковав чемодан, отправился на концерт кавер-группы Майкла Джексона. Пытаясь разобраться в истории, опубликованной в одной бостонской газете и посвященной не связанному с другими убийству, которое было совершено в 1901 году, я нашла на GoogleBooks одну старую, изданную еще в 1904 году книгу. Она называлась «История департамента полиции Вустера, штат Массачусетс, с 1674 по 1900 год». В тот вечер я шесть раз разными способами пыталась связаться с Биллом, чтобы сообщить ему о своей находке. Потому что, прочитав приведенный ниже абзац, я в ту же секунду поняла, кто был «Человеком с поезда»:



Полиция Вустера более года работала в сотрудничестве с полицией штата, чтобы произвести арест Пола Мюллера за убийство семьи Ньютон в Вест-Брукфилде. Мюллер расправился с Фрэнсисом Д. Ньютоном, его женой и его дочерью Элси при помощи топора 7 января 1898 года. Его видели идущим в направлении железной дороги «Бостон-энд-Олбани рэйлроуд». Там он сел в поезд, отправлявшийся в час ночи. С тех пор он бесследно исчез, и все попытки разыскать его оказались безуспешными.



В доме Ньютонов не умолкая лаяла собака. Было воскресенье, 9 января 1898 года. Фрэнсиса Ньютона никто не видел с пяти часов вечера пятницы, когда сосед, Джозеф Апхем, заходил к нему, чтобы забрать доллар, который Фрэнсис ему задолжал. Апхем припомнил, что, пока они с Фрэнсисом разговаривали о делах, дочь Ньютона, 10-летняя Элси, играла на полу с матерью Сарой. «Все было прекрасно», – написала «Бостон глоб» об этой семейной идиллии в Райс-Корнер, к югу от Брукфилда, штат Массачусетс. Во время визита Апхема Фрэнсис отвел его в сарай, где похвастался кое-каким новым оборудованием. Работник Ньютона, Пол Мюллер, как раз в это время работал в сарае. Апхем не заметил никакой натянутости или напряженности в отношениях между Ньютоном и Мюллером.

Однако в воскресенье днем коровы Фрэнсиса начали громко и отчаянно мычать, поскольку их не покормили и не подоили. Элмер Ньюком, ближайший сосед, проживавший в четверти мили от фермы Ньютонов, был удивлен подобным недосмотром. Фрэнсис Ньютон, как писали в газетах, был если не богатым, то зажиточным фермером, он «всегда бережно относился к своему имуществу и никогда не скупился, когда речь шла о применении на ферме самых современных методов хозяйствования».

Элмер и другие соседи, Уильям Бимис и Уильям Итон, забеспокоились и решили задать корм скотине Ньютона. Они подумали, что Ньютоны, поскольку был выходной, куда-то уехали, ничего никому не сказав (но вот вопрос: почему хозяин не попросил соседей покормить животных?). Задав корм коровам и подоив их, соседи, не пытаясь зайти в дом, покинули ферму.

Тем не менее, прежде чем разойтись, они немного поболтали, обсуждая случившееся, как написала «Нью-Йорк уорлд». Я же думаю, что они сплетничали – занятие, в котором взрослые мужчины не любят признаваться. Ньютон был достаточно зажиточным, чтобы вызывать у соседей зависть, при этом он не отличался радушием по отношению к окружающим. Сочетание двух этих обстоятельств могло вызвать комментарии, о которых они, узнав, что произошло на самом деле, пожалели. Поговорив, соседи, пришли к выводу, что все же тот факт, что Ньютоны куда-то уехали, не попросив никого задать корм животным, выглядит очень странно. Уильям Итон настаивал на том, чтобы вернуться и проверить, все ли в порядке. Надо сказать, что человеку обычно трудно заставить себя проникнуть в соседский дом – для этого нужно, чтобы произошло что-то из ряда вон выходящее. Уильям Бимис на это не решился и ушел. Однако Элмер и Итон собрали еще троих соседей – Артура Райса, Джорджа Пайка и Херберта Дуэйна.

Группа соседей проникла внутрь белого двухэтажного фермерского дома в воскресенье около 10 часов вечера. Это оказалось непросто, так как парадная дверь и черный ход оказались заперты. Окна были наглухо завешены шторами. На стук, крики и удары по двери никто не откликнулся – только собака принялась лаять еще громче. Мужчины неловко потоптались на крыльце, но затем все-таки пробрались в дом через разбитое окно, ведущее в гостиную. В доме было пусто и холодно, словно в студенческом общежитии после экзаменов. Повсюду валялась одежда. Ящики бюро были выдвинуты, бумаги разбросаны по всей комнате.

Найдя лампу, соседи Ньютонов зажгли ее и стали осматривать дом. Начали они с комнат Элси и Сары, располагавшихся на первом этаже. Мать и дочь они обнаружили на залитых кровью кроватях, с головой накрытыми одеялами.



Брукфилд, штат Массачусетс, был и остается мирным городом. К началу 1898 года «прошло 30 лет с того момента, когда там в последний раз было совершено убийство», – вскоре после Гражданской войны неподалеку от железной дороги убили мужчину по фамилии Девегер.

Фрэнсис Ньютон не был уроженцем Брукфилда. Он родился в Нью-Брейнтри примерно в 1853 году и приехал в Брукфилд еще совсем молодым. Поначалу он занимался производством молока, а затем открыл хлебопекарню в Хартфорде, штат Коннектикут, в 50 милях южнее. Вскоре он женился на Саре, а примерно в 1888 году они взяли на воспитание ребенка из Швеции. Они дали девочке имя Этель, а между собой называли ее Элси. Семья жила в Хартфорде, глава семьи, Ньютон, держал хлебопекарню в Вест-Сайде.

В 1896 году Ньютоны переехали в обветшавший, стоявший особняком дом у дороги, соединявшей Брукфилд и Стербридж. Эту дорогу местные жители называли Стербридж-роуд, но это была вовсе не та Стербридж-роуд, которая наверняка была бы вам хорошо известна, если бы вы жили там сейчас, т. е. шоссе, ведущее из Стербриджа в Коннектикут. Хотя к тому моменту, когда он купил там ферму, Фрэнсиса уже можно было назвать мужчиной средних лет, он усердно работал на участке и так отремонтировал сарай и дом, что они стали выглядеть весьма достойно.

Когда его обнаружили соседи, Ньютон лежал на кровати с размозженной головой. Убийца так его изувечил, что несчастного невозможно было узнать. Он был в пижаме и накрыт одеялом. Судя по всему, его ударили четыре раза по левому виску, всякий раз проламывая череп, и еще раз по щеке. Стена позади него и лампа на прикроватной тумбочке были покрыты засохшей кровью. Никаких признаков борьбы не было видно – это говорило о том, что на Ньютона напали, когда он спал. Преступник или преступники обшарили выдвижные ящики бюро, а также кошелек Фрэнсиса, «подкладка которого была вырвана нервными пальцами человека, слишком торопившегося завладеть тем, что было внутри».

Головы найденных внизу жены и дочери хозяина дома были в похожем состоянии. Каждую из них также по пять раз ударили по виску, но только по правому. Медицинский эксперт по разлету брызг крови определил, что преступник действовал с большей яростью, чем когда убивал мужчину. Газета «Глоб» написала, что убийца наверняка был весь в крови. Впрочем, за 48 часов, которые прошли между убийством и обнаружением трупов, он вполне мог умыться и привести себя в порядок. Халаты Сары и Элси были распахнуты, убийца наносил им удары не только по голове, но и по туловищу. Их украшения остались на месте – в частности, преступник не тронул золотые часы на руке миссис Ньютон. Признаки изнасилования отсутствовали. Выражаясь эвфемизмами, как было принято в то время, «Глоб» написала, что «над женщиной и девочкой не глумились». Если только удары по голове, дробящие череп, не считать глумлением.

Смерть всех жертв была мгновенной. Медэксперт, который в репортаже был назван мистером Бейкером, выразил мнение, что обитатели дома даже не успели проснуться. Бейкер также заявил, что он «совершенно уверен, что ни одна из нанесенных жертвам травм не была причинена лезвием топора» («Бостон глоб», 11 января 1898 года). В пятницу, после пяти дней расследования и его подробного освещения в печати, «Глоб» пришла к выводу (возможно, ошибочному), что все Ньютоны были накачаны наркотиками. В соседней комнате был найден пустой пузырек из-под настойки опия. Кто-то вспомнил, что местный ветеринар дважды лечил лошадей Ньютонов от отравления настойкой опия. Топор лежал на полу в комнате, где нашли убитых женщину и девочку, рядом с кроватью Элси.

Убийца выбрался из дома через окно, заперев двери изнутри. Десятигаллоновый бидон с керосином оказался открытым. Едкая жидкость пропитала стопку поленьев. Преступник бросил на нее зажженную керосиновую лампу, однако пожара не случилось. Пламя занялось, но через некоторое время погасло: как написала «Глоб», ему не хватило силы поджечь толстые дубовые поленья.

Поначалу полиция предположила, что мотивом убийства было ограбление. Первый репортаж «Глоб», посвященный этому преступлению, вышел под заголовком «Убиты из-за 40 долларов». Однако преступник прихватил из дома всего лишь несколько долларов. Ньютон не держал в доме крупных сумм, а со счета в банке деньги давно не снимал. Его золотые часы остались висеть на цепочке, прикрепленной к жилету, – аккуратно расправленный, тот висел на стуле в залитой кровью комнате.

Работник Ньютонов Пол Мюллер исчез. В последний раз его видели в тот самый вечер, когда произошло убийство: он шел по направлению к железной дороге, явно собираясь сесть на ближайший поезд.



К северу от Стербриджа, штат Массачусетс, находится водоем, который сейчас называется Квакумквазит-Понд, а в 1898 году назывался Квакумквазит-Лейк. Здесь располагалась зона отдыха с конюшнями, лодочной станцией, зоной для пикников, танцевальной площадкой и небольшим отелем. В начале лета 1897 года Пол Мюллер приехал сюда, на небольшой курорт Пойнт-оф-Пайнс, совершенно без денег, в поисках работы. Местный управляющий, капитан Х. Д. Ходжсон, предложил Мюллеру жилье в обмен на выполнение кое-каких услуг. Мюллер, судя по всему, был неплохим плотником и выполнял плотницкие и ремонтные работы за кров и еду, однако никогда не получал денег от Ходжсона, который управлял курортным хозяйством железной рукой.

В хозяйстве Ходжсона была лошадь со сломанной ногой. Обычно в таких случаях лошадей пристреливают. Так делали в 1898 году, так делают и сейчас, потому что сломанная нога причиняет животному ужасную боль и в конце концов оно погибает мучительной смертью. Мюллер, однако, изготовил специальный деревянный фиксатор для лошадиной ноги и тем самым спас животному жизнь. Это произвело очень приятное впечатление на отдыхающих и персонал. Мюллер заявил, что научился делать такие фиксаторы в немецкой армии.

Примерно в октябре 1897 года Мюллер и Ходжсон перевозили дрова, и между ними произошла ссора. Мюллер, придя в ярость, соскочил с повозки и ушел прочь. Это произошло на дороге прямо перед фермой Ньютонов, которая находилась примерно в трех-четырех милях от курорта Пойнт-оф-Пайнс. Подойдя к дому, Мюллер поинтересовался у Фрэнсиса Ньютона, главы семьи, нет ли у него какой-нибудь работы.

Ньютон нанял Мюллера. Позднее Мюллер подал против Ходжсона иск, заявив, что ему не платили за работу. Документы по этому делу сохранились в картонной коробке на чердаке здания суда. Однако денег Мюллер так и не получил. Ходжсон закрыл курорт, распродал мебель и вернулся в Глосестер, где продолжил работать капитаном рыболовецкого судна. По странной иронии судьбы, в середине января, когда о Поле Мюллере писали все бостонские газеты, капитан Ходжсон из Глосестера тоже упоминался на страницах «Бостон глоб» – в статье, никак с Мюллером не связанной: в открытом море пропал один из членов экипажа его рыболовецкой шхуны.

После трагедии на ферме Ньютонов неназванный автор «Бостон глоб» обвинил погибших в том, что они впустили убийцу в свой дом:



Мораль данного преступления, как и убийств Мехитабль Уайт в Брейнтри, Мэри Эмерсон в Вест-Дедэм и Берты Манчестер в Фолл-Ривер, состоит в том, что обособленно живущим фермерам чрезвычайно опасно нанимать на работу первого встречного, ничего не зная о его характере.

«Бостон глоб», 11 января 1898 года



По всей вероятности, Ньютон слышал о том, что Мюллер спас лошадь. От него наверняка исходили, как сейчас принято говорить, нехорошие флюиды, но Ньютону нужен был работник, а Мюллер в самом деле мог помочь на ферме – и к тому же за умеренные деньги. Спать Мюллера устроили в комнате по соседству со спальней хозяина. Чтобы попасть туда, нужно было пройти через комнату Фрэнсиса Ньютона.

Зять Ньютона описал Мюллера газете «Глоб» как человека «умелого и приятного», хотя и сказал, что тот мог быть «весьма раздражительным». Все говорит о том, что Мюллер был трудолюбивым помощником в фермерском хозяйстве и квалифицированным лесорубом. Зимой фермеры имели обыкновение запрягать лошадей в деревянные сани и перевозить на них грузы. Используя свои плотницкие навыки, Мюллер сколотил такие сани для Ньютона. В номере от 13 января «Бостон глоб» сообщала, что Мюллера «никогда не видели пьяным, хотя иногда он мог пропустить стаканчик чего-нибудь крепкого или кружку пива». В той же статье особо отмечалось, что Мюллер был левшой. Это не выдумка и не предположение – он на самом деле был левшой.

Ньютон был человеком жестким и грубоватым. Что касается Мюллера, то он отнюдь не старался понравиться другим. Но в некоторых случаях не самые приятные индивидуумы могут по-своему дополнять друг друга.

Возможно, Мюллеру платили мало из-за его внешности и манеры говорить. Он был непохож на других. Невысокий, плотный (его рост составлял пять футов и четыре-пять дюймов, а вес – порядка 155 фунтов), с темными сальными волосами, плохо подстриженными усами и время от времени отпускаемой бородой, он производил не самое лучшее впечатление. В 1898 году ему было около 35 лет. Английский язык он выучил относительно недавно, так что понять его подчас было непросто. «Бостон глоб» в номере от 14 января совершенно определенно утверждает, что Мюллер был немцем, хотя другие газеты предполагали, что он был поляком или болгарином. Наиболее запоминающейся особенностью его внешности были мелкие, редкие зубы. Позднее по этой примете, а также из-за немецкого акцента было задержано много мужчин. Мюллер носил шестой размер обуви. У него был шрам, идущий от запястья к мизинцу, и еще один над правым глазом. Ходил он враскачку, так называемой «морской походкой». Мюллер был, если можно так выразиться, «опытным бродягой», который одевался так, словно ему негде ночевать, даже когда у него была крыша над головой. Он был совсем не похож на зажиточных брукфилдских фермеров.

В 23:30 роковой пятницы сосед Ньютонов по фамилии Уэлч прошел мимо их дома, в окнах которого уже не горел свет, и ничего не заподозрил – разве только подумал, что хозяева, должно быть, уже спят. Менее чем через полчаса сразу несколько человек видели Мюллера, который шел от фермы в направлении местного железнодорожного депо. Как писала в номере от 11 января 1898 года «Портсмут геральд», Уильям Итон, возвращаясь домой после посиделок с другими фермерами, видел Мюллера примерно в миле от фермы Ньютона незадолго до полуночи. Примерно через пятнадцать минут после этого Джордж Пайк и Артур Райс также заметили Мюллера – он быстро шагал по деревянным мосткам. Оба окликнули его, крикнув: «Эй, Пол!» Мюллер, однако, не ответил им и даже не посмотрел в их сторону.

О дальнейших действиях Мюллера имеются только предположения. Один житель Ист-Брукфилда заявил, что некий человек будто бы появился рядом с его домом вечером в субботу, примерно в 20:15, то есть спустя 21 час после убийства, и произнес следующую фразу: «Мне нужно как можно скорее уехать куда-нибудь на восток, потому что, если я останусь здесь, меня прикончат». В обмен на деньги, необходимые ему для покупки билета, мужчина, по словам хозяина дома, предложил развлечь его карточными фокусами. Никто в Ист-Брукфилде этого человека не знал, а полиция явно не обратила на это сообщение никакого внимания.

Вероятнее всего, Мюллер отправился прямиком на станцию. Нью-йоркский экспресс, ходивший по железной дороге «Бостон-энд-Олбани рэйлроуд», в ту ночь отправлялся в 1:29. Станция располагалась в шести милях от места преступления, но дорогу можно было сократить мили на две, срезав путь и пройдя по рельсам, соединявшим Брукфилд с Вест-Брукфилдом. Мюллер шел быстро – со скоростью четыре мили в час или даже больше. Как сообщалось в первом репортаже «Глоб», ночной кассир был уверен, что ночью никто не покупал у него билетов. Ночной сторож, в свою очередь, заявил, что не видел, чтобы кто-нибудь ночью запрыгивал в поезд на ходу. Однако, как отмечалось в более позднем репортаже газеты, и тот, и другой вспомнили, что видели низкорослого, плохо одетого человека, который в 1:05 ночи купил билет до Спрингфилда, штат Массачусетс, и, спрятавшись в темноте под навесом, стал ждать поезда.

Этот человек заплатил за билет полудолларовой монетой 1836 года выпуска. Артур Райс, тот самый сосед, который обнаружил тела, а потом видел идущего к железной дороге Мюллера – а мистер Райс, как нам кажется, весьма активно взаимодействовал с полицией, – сказал, что монета принадлежала Ньютону, у которого была коллекция монет (эта коллекция очень нравилась Райсу). Газеты несколько лет, рассказывая об этом убийстве, писали и о коллекции Ньютона. Она упоминается даже в 1902 году – как одно из ключевых свидетельств вины Мюллера. Кажется странным, что билетный кассир не сразу вспомнил, что в 1:05 ночи продал билет какому-то бродяге, расплатившемуся старинной монетой, тем не менее полиция удовлетворилась его словами и стала разыскивать Мюллера в Спрингфилде.

Тормозной кондуктор ночного экспресса Артур Кули вспомнил, что видел низкорослого плотного «работягу» с длинными темными волосами, который вел себя весьма подозрительно – сначала на платформе в Спрингфилде (предположительно Мюллер покупал там еще один билет), а затем в вагоне. «Он все время на меня поглядывал, – сообщил Кули. – Куда бы я ни пошел, я чувствовал, что он наблюдает за мной. Когда я открыл вагонную дверь у него за спиной, он обернулся, и я посмотрел на него повнимательнее. Каждые несколько минут он ложился на скамью и пытался заснуть, потом вставал и снова ложился». Подозрительный мужчина вышел – по крайней мере, он покинул вагон для курящих – в Нью-Хейвене, штат Коннектикут. Тормозной кондуктор, однако, успел хорошо разглядеть его одежду. Вот что он сказал: «На этом типе была одежда темного цвета, а его плащ имел какой-то ржавый оттенок. На голове у него была клетчатая кепка. И еще у него совсем не было багажа».

Как и кассир в Брукфилде, его коллега в Нью-Хейвене, Гарольд Бразертон, тоже не сразу вспомнил Мюллера. По его словам, он продал ему билет в 4 утра в субботу, то есть примерно через пять часов после убийства семьи Ньютон. Мюллер и на этот раз собирался ехать недалеко – до Бриджпорта, штат Коннектикут. Купив билет, он сразу же сел в поезд. Кассир, однако, успел обратить внимание на клетчатую кепку для игры в гольф, простроченную красными нитками.

Носильщик по фамилии Трейси видел, как низкорослый мужчина в кепке вышел из вагона для курящих на платформу, но при этом не заметил, чтобы он сел обратно. «Такие кепки носят многие, – пояснил носильщик. – Но обычно студенты, поэтому я немного удивился, увидев ее на человеке с такой внешностью».

«Глоб» 11 января сообщила, что Мюллера, возможно, видели в закусочной где-то в Палмере – небольшом городке между Брукфилдом и Спрингфилдом. Поскольку эта информация была непроверенной, не вполне понятно, почему газета решила ее опубликовать, но такие вещи случаются, особенно когда репортерам не хватает фактов. В номере от 12 января «Глоб» размышляла об аппетите подозреваемого: «Пройдя пешком шесть миль от фермы Ньютонов до железнодорожной станции в Вест-Брукфилде и проведя два с половиной часа в поезде, этот человек, если у него было время, наверняка должен был зайти в закусочную». Между тем Мюллер только что убил топором трех человек, так что, вполне возможно, еда его тогда интересовала не в первую очередь.

Тактика «Человека с поезда», по-видимому, состояла в том, чтобы как можно скорее уезжать с места преступления и почаще менять поезда. Поскольку камер наблюдения в те времена не было и в помине, а фотографий Мюллера у сыщиков не имелось, полиции оставалось только одно – полагаться на довольно ненадежные показания случайных свидетелей.

Частые остановки Мюллера означали, что никто за ним не наблюдал и не говорил с ним подолгу. Те, кто обратил на него внимание, высказывали разные мнения о том, куда именно он направлялся. След Мюллера оборвался рядом с побережьем в южной части штата Коннектикут. Поскольку он получал письма от сестры, жившей в Патерсоне, штат Нью-Джерси, возникло подозрение, что он мог отправиться именно туда.

Для того чтобы бежать и скрываться, нужно обладать особым мастерством, как в спорте. Методика, применяемая Мюллером, была очень эффективна. Он легко избегал поимки, потому что овладел искусством уходить от погони. «Бостон глоб» 13 февраля 1898 года написала, что власти Брукфилда теряют надежду отыскать его и планируют собрать 5000 долларов в качестве вознаграждения для того, кто сможет его арестовать. Но Роберт Пинкертон, высказываясь на эту тему, заявил, что след Мюллера остыл и деньги тут не помогут, а если подозреваемого все же поймают, то это произойдет исключительно благодаря везению.

«Бостон глоб» и другие газеты пытались установить, не совершал ли Мюллер подобных преступлений раньше. В июле 1897 года 65-летняя вдова по имени Хетти Вудворд была найдена мертвой в своем фермерском доме. Ее ноги и часть туловища находились под кухонной плитой, а на теле имелись следы борьбы. Подозрение в убийстве также пало на низкорослого темноволосого мужчину-иностранца. Его звали Джозеф Боррес, он нанялся работником на соседнюю ферму, проработал там два месяца, а потом исчез. Газеты гадали, не были ли Боррес и Мюллер одним и тем же человеком. Нам, однако, кажется совершенно очевидным, что это было не так.

Жители Брукфилда собрали в наградной фонд для поимки Мюллера всего 500 долларов. Детективы попытались отследить вероятные пути его отхода на север и на юг, в Коннектикут и Нью-Йорк. В какой-то момент они решили, что он сел на пароход, следовавший из Нью-Йорка в Европу. Детектив Тарбелл, один из тех, кто занимался этим делом, привез из Нью-Хейвена «пару брюк, которые какой-то мужчина бросил в городе». На них были пятна, которые могли быть человеческой кровью (а могли и не быть). Рабочий из Пойнт-оф-Пайнс не смог подтвердить их принадлежность Мюллеру. Таинственные брюки были последней связанной с ним вещественной уликой.

Самым удивительным пробелом в деле Пола Мюллера было то, что так и не удалось получить его портрет. Десятки людей в Брукфилде знали, как он выглядит. Хотя в 1898 году составление словесного портрета не было стандартной полицейской процедурой, тем не менее это делалось довольно часто. Популярные когда-то на Диком Западе плакаты с рисованными изображениями злодеев с надписью «разыскивается» продолжали широко применяться. В данном случае такой плакат точно не помешал бы. «Бостон глоб» напечатала примитивный портрет, нарисованный Артуром Райсом, последним, кто видел Мюллера на дороге неподалеку от дома Ньютонов, а также рисунок ведущего расследование детектива Тарбелла. В прессе появились также рисованные изображения предметов, обнаруженных на месте преступления, – например, бидона с керосином. Однако полноценного рисованного портрета Мюллера, который помог бы при опознании, мы так и не нашли.

В Новой Англии газеты писали о Поле Мюллере еще в течение нескольких лет. Однако интерес прессы к нему постепенно ослабевал. Его называли то Мюллером, то Миллером – в начале XX века требования к написанию имен и фамилий были куда менее жесткие, чем сейчас. Многие люди были фактически неграмотными и подчас не знали точно, как правильно пишутся их собственные имя и фамилия. Вы спросите, какое это имеет значение? Фамилии многих из упомянутых в этой книге людей разные газеты писали по-разному. Пресса Новой Англии в материалах о Поле Мюллере стала все чаще упоминать человека по имени Эд Джигнер (он же Джигнор, он же Джигнон, он же Гогнон), который летом 1896 года провел некоторое время в Атоле, штат Нью-Йорк, и однажды получил письмо от сестры, адресованное ему как Эду Миллеру. Нам кажется совершенно очевидным, что Джигнер, кто бы он ни был, не являлся Полом Мюллером, так что эти публикации только еще больше все запутывали и помогали Мюллеру скрываться от правосудия.

Надо сказать, что убийство Ньютонов в Брукфилде не прошло незамеченным. Оно освещалось в прессе так же широко, как убийство в Виллиске. Информации на эту тему было опубликовано столько, что ее вполне хватило бы, чтобы написать небольшую книгу. Даже нью-йоркские газеты печатали длинные статьи о преступлении в Брукфилде и розыске Пола Мюллера. Время от времени появлялись сообщения, что Пол Мюллер находится в той или иной тюрьме. За первый месяц, прошедший после преступления, в разных местах от Вустера до Небраски были арестованы семь человек, в основном бродяги, которых заподозрили в том, что они и есть Пол Мюллер. Еще пятерых схватили в следующем году. Подобные аресты продолжались до 1905 года – всего задержали 16 или более человек, низкорослых и плохо одетых.

В главе 29 этой книги рассказывалось об убийстве семьи Штетка на канадской территории, неподалеку от Сиднея, Новая Шотландия. В конце февраля 1898 года в Сиднее, в пятнадцати милях от места того преступления, был арестован мужчина, который постоянно говорил об убийстве в Брукфилде. Кто-то обратил внимание на то, что по описанию он похож на Пола Мюллера: немец по происхождению, невысокий, плотный, с длинными темными волосами и небрежно подстриженными усами и бородой.

Аресты всех этих лже-Мюллеров, как правило, широко освещались в газетах. Но не последний, только что упомянутый случай. И хоть мы считаем, что с человека, о котором идет речь, следует снять подозрения в том, что он и есть Мюллер, тот факт, что его схватили так близко от места, где через восемь лет погибли супруги Штетка, следует взять на заметку.

Мюллером не был никто из 16 человек, о которых мы упомянули. Преступнику удалось уйти от преследования. Никто не опознал в нем работника, убившего всю семью фермера, который его нанял. В последний раз его видели идущим в сторону железной дороги, чтобы сесть на поезд, а семь лет спустя он окончательно канул в неизвестность, и все о нем забыли.

Глава 41. Брукфилд и Виллиска

Утром 7 января 1898 года Пол Мюллер, скорее всего, еще не знал, что убьет Фрэнка Ньютона и его семью. Однако, проработав на Ньютона два месяца, он успел возненавидеть своего работодателя. Ньютон, крупный, сильный мужчина, оскорблял своего работника, помыкал им и обращался с ним без всякого уважения, хотя тот трудился в поте лица и хорошо выполнял свои обязанности. Мюллер ненавидел Ньютона и часто представлял себе, как бьет его топором по голове. Но Мюллер в течение многих лет точно так же фантазировал, как расправляется с другими людьми, и при этом никогда не делал ничего подобного в действительности. Он не ожидал, что в тот день все выйдет по-другому.

Однако произошло нечто такое, что разом все изменило. Пятница обычно день зарплаты, а у Ньютона в тот момент было туго со средствами. Возможно, что ссора возникла из-за денег. Возможно, Мюллер сломал что-то в доме или на ферме, а Ньютон собирался вычесть стоимость испорченного имущества из его заработка.

Так или иначе, в одном из газетных репортажей сообщается, что в последний раз Ньютона видели живым, когда он повел соседа в сарай, чтобы показать какое-то новое сельхозоборудование. В другом репортаже говорится о том, что Мюллер сделал для Ньютона деревянные сани. Ньютон, возможно, решил ими похвастаться. Это всего лишь предположение, но я допускаю, что Мюллер надеялся получить за эти сани нечто вроде премии.

Мюллер не слишком хорошо владел английским, да и на родном языке вряд ли смог бы успешно защитить свою позицию. Весьма вероятно, что он вынужден был согласиться с тем, на чем настаивал Ньютон, но при этом весь кипел от едва сдерживаемой злости. Возможно, спор не был связан с деньгами. Не исключено, что Ньютон потребовал от Мюллера в тот день поработать подольше. В конце концов, между мужчинами могли возникнуть разногласия по поводу того, как именно следовало выполнить ту или иную работу. Кто знает, может быть, живя в доме Ньютонов, Мюллер в какой-то момент увидел обнаженную Элси Ньютон, и это разожгло в его извращенном сознании похоть. В общем, что-то произошло, но что именно, мы уже никогда не узнаем.

Мюллер каждый день колол дрова и, вероятнее всего, заносил порцию поленьев в дом. В ту злополучную пятницу, 7 января 1898 года, он прихватил с собой и топор и спрятал его в своей комнате под кроватью. Итак, жребий был брошен. Мюллер принялся ждать, пока остальные обитатели дома заснут.

Именно Пол Мюллер был «Человеком с поезда», и именно он совершил убийство в Виллиске, а также множество других.

Разумеется, любой серийный убийца когда-то совершает свое первое преступление. При этом очень часто он раскрывает о себе такую информацию, которую в дальнейшем будет тщательно скрывать. Обычно первое преступление серийного убийцы бывает плохо спланированным или вообще спонтанным. Совершая его, он зачастую убивает тех, с кем был близко знаком, и в результате нередко сразу же попадает в круг подозреваемых.

Давайте сопоставим некоторые важные детали убийств в Брукфилде и Виллиске.



Убийство в Брукфилде. Все двери заперты или плотно приперты.

Убийство в Виллиске. Все двери заперты или плотно приперты.

Убийство в Брукфилде. Все занавески на окнах задернуты, ставни плотно закрыты.

Убийство в Виллиске. Все занавески на окнах задернуты, ставни плотно закрыты.



Убийство в Брукфилде. Орудие убийства – топор.

Убийство в Виллиске. Орудие убийства – топор.



Убийство в Брукфилде. Удары наносились обухом топора.

Убийство в Виллиске. Удары наносились обухом топора.



Убийство в Брукфилде. Нападение произошло после того, как жертвы заснули.

Убийство в Виллиске. Нападение произошло после того, как жертвы заснули.



Убийство в Брукфилде. Убийца нанес каждой из жертв несколько ударов по голове, а некоторым – и по туловищу.

Убийство в Виллиске. Убийца нанес каждой из жертв несколько ударов по голове, а одной – еще и по туловищу.



Убийство в Брукфилде. Головы жертв были накрыты простынями.

Убийство в Виллиске. Головы жертв были накрыты простынями.



Убийство в Брукфилде. Мертвые тела 10-летней девочки и ее матери намеренно уложены в сексуальных позах.

Убийство в Виллиске. Мертвое тело 12-летней девочки намеренно уложено в сексуальной позе.



Убийство в Брукфилде. Топор оставлен на полу рядом с кроватью маленькой девочки.

Убийство в Виллиске. Топор оставлен на полу рядом с кроватью маленькой девочки.



Убийство в Брукфилде. Ювелирные украшения и другие ценные вещи, лежавшие на видном месте, не тронуты; похищено несколько монет.

Убийство в Виллиске. Ювелирные украшения и другие ценные вещи, лежавшие на видном месте, не тронуты; похищено несколько монет.



Убийство в Брукфилде. Пол Мюллер был левшой.

Убийство в Виллиске. Следователи пришли к выводу, что убийца – левша. Тот факт, что у Лина Келли левая рука была развита лучше правой, был использован против него, когда его судили за убийство членов семьи Мур в Виллиске.



Помимо этих одиннадцати пунктов о причастности Пола Мюллера к убийству в Виллиске и к серии других преступлений говорят многие другие детали. Так, в статьях о Мюллере, которые публиковались сразу после гибели Ньютонов и вскоре после нее, отмечалось, что он предпочитал передвигаться на поездах, причем часто без билета, как самый обычный бродяга, но время от времени оседал где-нибудь и устраивался на работу. Именно так, по нашим расчетам, и должен был действовать «Человек с поезда».

Принято считать, что тот, кто совершил убийство в Виллиске, был низкорослым, поскольку на втором этаже дома Муров потолки были не очень высокими. Занося топор над головой, этот человек лишь слегка задевал им потолок. Между тем, если бы он был среднего или высокого роста, топор врезался бы в потолочные доски, что не позволило бы преступнику нанести своим жертвам сокрушительные удары.

Пол Мюллер был очень маленького роста.

Попытка Пола Мюллера поджечь дом Ньютонов не увенчалась успехом. В Виллиске он тоже не устраивал пожар, и нам известно, по какой причине. Дом Ньютонов стоял в сельской местности. Значит, соседи не сразу заметили бы пламя и как-то отреагировали. Дом же семьи Муров находился в небольшом городке, следовательно, на пожар сразу бы обратили внимание – а это могло бы помешать маньяку спокойно покинуть место преступления.

В том, что касается всего остального, существенной разницы между убийствами в Брукфилде и в Виллиске нет – если не считать количества жертв.