– Что ты о нем знаешь? – спросила я, проигнорировав его вопрос. – Ты веришь, что он покончил жизнь самоубийством?
«Куда ты, мазута, лезешь? Так смотри.»
– Да, в этом нет никаких сомнений.
– А почему?
Поразглядывав снимки, все четверо отрицательно покачали головами.
Дэвид наморщил лоб:
– Дерьмово получилось, но Кевин как раз мог бы обставить свою смерть именно так. Эдакое грандиозное шоу как раз на него похоже. Готов поспорить: он полностью владел собой, перед тем как сделать это.
«Извините, тут ничем помочь не можем,» - развел руками хозяин: «Вот если нужно что-то приварить - это к нам. Спросите кого угодно. У Майка Хобсона - лучшая электросварка с этой стороны от «Кучи.» У нас и генератор заводится, и бензин есть всегда, не то, что у некоторых. Да, как я и сказал: для Полиции у нас скидка...»
Я снова вспомнила газетную статью. Там что-то говорилось о жидкостях, ускоривших горение. О канистрах бензина и бутылках шнапса.
– Но почему? Почему он больше не хотел жить?
Они не спеша поехали дальше.
– Ну, – Дэвид засунул руки в карманы брюк, – если говорить кратко, у него была депрессия. Из-за чего он несколько раз лечился в психушке. Это объяснение звучит слишком просто. А Кевин был устроен сложно. Понимаешь?
«Не густо,» - прокомментировала Лиз.
Я кивнула. Значит, Кевин тоже был фриком. Как я.
– Не то чтобы мы дружили, – продолжил Дэвид, глядя на место пожара. – Кевин был гениальным басистом, настоящий талант. Он мог далеко пойти. Но во всем остальном… – Он не договорил, разрывая носком кроссовка пепел.
«Это только в старых фильмах по телевизору работа ФБР - такая крутая,» - заметил Марк. «Гонки на машинах и стрельба из всех видов оружия. А на деле - вот так. Адрес за адресом. Ножками, ножками. С миру по нитке. И никакой крутизны.»
– Что ты хочешь сказать?
«Ну, гонки на машинах - это сейчас точно в прошлом. Вы, ведь, и до «Обвала» были в ФБР, так?» - спросила Лиз.
Дэвид взглянул на меня беспомощно. Но мой вопросительный взгляд подбодрил его, и он продолжил.
«Да. С 2006-го.»
– О мертвых плохо не говорят, но… Кевин мог себя вести как настоящий придурок. Он всегда думал только о себе. Он знать не знал о таких вещах, как дружба и привязанность. Мы находили с ним общий язык на репетициях и выступлениях, однако с ним всегда было трудно. Насколько я знаю, отец бросил их с матерью еще до рождения Кевина. Ушел от беременной жены. Возможно, потому что уже тогда она была алкоголичкой. Я никогда не видел мать Кевина трезвой – думаю, это было ее обычное состояние.
«Разумеется, ему было плохо», – подумала я. В клинике я познакомилась со многими детьми алкоголиков. А уж о том, как можно злиться на собственного отца, бросающего ребенка в беде, мне было известно как никому другому.
«А стреляли часто тогда?»
– Насколько я могу судить, Кевин был воплощением эгоизма. Может, слышала, как говорили про него? Кевин – это не имя, это диагноз. Так оно и было. Если бы он не был гениальным бас-гитаристом, мы бы вообще не стали с ним связываться.
«Раз в неделю. Иногда - два раза.»
Чтобы защитить других, «но также ради его собственного блага», как сказал бы господин Суперкорректность из гимназии.
«В самом деле?! Тогда, наверное, служба была куда опасней, чем теперь!»
«Да нет, я не это имел в виду! Стрелял я только в тире. Тогда были такие правила. Молодые сотрудники должны были в тир ходить раз в неделю. После «Обвала,» начальство сказало: надо экономить боеприпасы. Сделали стрельбы раз в три месяца. Потом - раз в год. А потом - вообще запретили. Сейчас, вот, чищу пистолет и думаю: штучке уже двадцать три года. Стрелял из нее последний раз - девять лет назад. Надо будет в кого пальнуть - или ствол разорвет, или патрон колом встанет...»
– Значит, у него не было близкого человека, – сделала вывод я.
– Поначалу он был одинок, – ответил Дэвид, – но потом появилась Ронья. Она была такая же, как он, – два сапога пара. Она носила черные шмотки, сделала прическу как у готов и носила все эти ужасные амулеты. Точно так же, как Кевин. Именно ей мы обязаны названием своей команды. «Семейка Барлоу». Как верховный вампир в романе Стивена Кинга.
«В полиции - та же история. Пол-года назад я попробовала из тэйзера в грабителя пальнуть. Представляете: их трое, а я одна! Ну, я подумала: для верности, надо одного успокоить из тэйзера, а двое других станут покладистей, так? Достаю из кобуры эту штуку, ору по инструкции: вы трое, лечь на землю! У меня - тэйзер! Током стукну! А они - прут, как автобус. Под алкоголем - им все пофиг! Нажимаю курок: пук. Электрод вылетает, ме-е-едленно так, и падает мне под ноги! Хорошо, хоть, не наступила, а то бы этот тэйзер меня саму током дернул. Ну, выкинула этот тэйзер нафиг. Пришлось от всех троих дубинкой отбиваться.»
– Они были вместе, Ронья и он?
«Ну ты-то, я надеюсь, отбилась,» - усмехнулся Марк, посмотрев на бицепс полис-вуменши.
Дэвид пожал плечами:
«А куда денешься? Получила раз по ребрам. Мало не показалось. Но - только один раз. А так - в основном эти парни наполучали. Одному так руку вывернула, у него вывих плеча случился. Потом пришлось этого парня к доктору тащить. Он протрезвел немного - спасибо говорил, даже цепочку серебряную совал на добрую память!»
Марк представил себе, как Лиз поработала своей дубинкой над пьяными грабителями. Да, уж ей-то электрический пистолет не сильно нужен на службе!
– И да и нет. Честно говоря, не знаю, что между ними было. С одной стороны, это типичный случай «кто ищет, тот находит», а с другой… Они составляли неплохую «семейку Адамс», но Ронья при этом была мисс Недотрога, понимаешь, о чем я? Она была бы очень симпатичной, если смыть с нее боевую раскраску. Но это был ее защитный слой. Она никого к себе близко не подпускала. Потому я не верю, что между ними были близкие отношения. Они часто общались, и я уверен, что Кевин хотел большего, но не она. Что-то с этой Роньей было не так.
«Мы приехали,» - сообщила Лиз: «Адрес номер два из Вашего списка.»
Эта семья жила в старом школьном автобусе, установленном между двумя обшарпанными деревянными домами. Жилище было оборудовано с некоторой претензией на уют. Задняя дверь автобуса, там, где у таких располагается аварийный выход, служила теперь парадной дверью импровизированного дома, и с этой стороны к автобусу была пристроена небольшая деревянная веранда. Через сточную канаву был перекинут мостик из двух бревен, а вдоль короткой дорожки от мостика до веранды были установлены пластиковые ящики с чахлыми цветочками. На веранде, в кресле-качалке, восседал сам хозяин дома-автобуса, мужчина лет семидесяти пяти. В левой руке он держал стакан с пивом, а правой у него не было. Пустой рукав домашнего халата был аккуратно подвернут и закреплен булавкой. На столике рядом с креслом что-то показывал портативный видео-плеер, запитанный от солнечной батареи, установленной перед домом.
Я попыталась нарисовать себе ее образ. В голове нарисовался цвет, как при рассказе Дэвида о Кевине: сталисто-серый, словно небо в хмурый осенний день.
«Мистер Джеймс Хобсон, если не ошибаюсь?» - спросила Лиз.
«Он самый,» - ответил мужчина, поднимаясь с кресла: «Чем могу служить?»
– Может, ты знаешь, что именно с ней было не так?
«Марк Пендерграсс, ФБР,» - представился следователь: «Не возражаете, если я покажу Вам пару фотографий?»
«Какие могут быть возражения?» - мужчина водрузил стакан с пивом на столик и остановил плеер. Марк достал фотографии и протянул их однорукому.
Кевин сделал неопределенный жест:
«Нет, не знаю их. Это те, кого убили в лесу несколько дней назад, да? По новостям еще показывали...»
«Да... Вы, кстати, один тут живете?»
– Возможно, это как-то связано с ее отцом, с которым они жили вместе. Юлиан на это намекал.
«Нет, почему же один. Жена, два сына, и две невестки. И восемь внучат. После обеда тут делается очень даже шумно. Наша семья уже плохо помещается в автобус. Вот:» - он указал на дорожный знак «STOP,» приколоченный к перилам веранды. Только теперь на знаке было написано: «
STOP Перед входом в дом моем руки и ноги.»
– Юлиан? Откуда он мог знать?
«Однако утром - просто великолепно,» - продолжил мужчина. «Жена с утра уходит торговать на рынок, внуки в школе, а все остальные - «на Куче.» Я как тот мальчуган из фильма «Один дома.» Наслаждаюсь тишиной и спокойствием. И домашним пивом - в отличие от того пацана, я же - совершеннолетний! Кстати о пиве: почему бы вам не продегустировать мой напиток? И не пробуйте отказываться - я даже не буду слушать. Пиво собственного приготовления - секретный рецепт.»
«Только если немного, мистер Хобсон. Мы на службе, в конце концов,» - согласился Марк.
– Она же лечилась у его отца!
Мистер Хобсон проворно нырнул в дом-автобус и появился через пол-минуты с двумя пустыми кружками в руке. Расставив посуду на столе, он извлек из под стола небольшую пластиковую канистру, скрутил пробку и плеснул в обе кружки и себе в стакан. С одной рукой, он управлялся великолепно. «Присоединяйтесь, офицеры.»
– Неужели он рассказывает Юлиану о своих пациентах?
Марк взял кружку со стола. Пиво было действительно вкусным, с привкусом фруктов и имбиря. «Великолепное пиво, сэр!»
Мысль об этом разозлила меня. Если представить, что Франк Норд мог рассказать Юлиану обо мне…
«Сам варю. Секрет на самом деле прост. Имбирь и травка-лимонник, ничего особенного. Все дело в воде,» - улыбнулся мистер Хобсон. «Мои сыновья знают один хороший колодец - и вода чистая, и не слишком далеко. Дождевая вода ведь не годится для варки пива. А уж насчет колодцев здесь, вблизи от «Кучи» - я лично такую воду не буду пить, даже умирая от жажды. Даже в Шелдон-Рез вода не так хороша, как раньше.» Это было правдой - непрерывная добыча вторсырья из свалки дороги Маккарти привела к постепенному снижению качества питьевой воды, причем даже в районах, удаленных от полигона на несколько миль.
– Что ты, разумеется, нет. – Дэвид замотал головой. – Он не имеет права. Но Юлиан тайно прочитал его записи о ней. Там речь шла о конфликте с отцом, в общем, ты понимаешь. Но это не так важно, потому что главной проблемой этой девушки были наркотики. Насколько я знаю, Ронья тащила в рот любую дрянь, какую только могла достать. Это ее в конечном счете и сгубило.
«Понятно. Ну что ж, спасибо Вам за помощь. Если не секрет, где Вы служили?» - Марк указал на пустой рукав хозяина.
«В «Сити-банке» я служил,» - рассмеялся тот.
– Как, она умерла?
«Сити - это же в Лондоне! В Англии, так?» - не поняла Лиз.
Хозяин рассмеялся снова: «Вы, наверное, слишком молоды, депьюти. Был такой банк: «Сити-банк.» Основали его в 1812 году. А «раз-основали» в 2013. Точнехонько двести лет простоял этот банк! А насчет руки - все спрашивают. Почему-то думают, что раз однорукий, значит - где-то воевал. Рак у меня был. Остеосаркома. Руку отняли, целый год травили всякой гадостью, но тфу-тфу - уже почти тридцать лет живу после операции, и без рака. До «Обвала»-то с медициной было куда проще. Это теперь, если у вас рак - тушите свет, сливайте воду, приплыли...»
Нечто подобное я предполагала с самого начала, как только Дэвид начал рассказывать о Кевине. Но все же надеялась, что ошибаюсь.
Марк допил пиво и вернул кружку щедрому хозяину: «Спасибо за пиво, но нам пора. Еще и половины адресов сегодня не объехали.»
– Однажды Ронья испарилась, просто исчезла. Кевин с ума сходил из-за этого. Никто не знал, где она прячется. Организовали поиски, долгие, но безуспешные. Кевин сильно переживал. Потом мы узнали, что Ронья сбежала в Берлин. Жила на квартире с двумя такими же неформалами. Там ее и нашли. Передозировка.
«Не стоит благодарности. Приятно пообщаться хоть с кем-нибудь. Одному дома хорошо, но немного скучновато. Свои фильмы я уже все по сто раз смотрел...»
«Еще четыре адреса,» - сказала Лиз: «Номер один - это далековато. Можно сначала сделать крюк в шесть и четыре, а потом уже доедем до первого и седьмого.»
Я увернулась от осы, навязчиво жужжавшей около моего лица. Дэвид смотрел на озеро. Его взгляд был пустым.
«Поехали,» - согласился Марк: «Это
твойоколоток Лиз. Тебе виднее.»
– После этого с ним стало совсем трудно, – продолжил он свой рассказ. – Кевин опаздывал на репетиции или не приходил вовсе. А когда появлялся, был или пьян, или обкурен. Или то и другое вместе. Он словно проваливался в бездонную черную дыру и в конце концов приземлился в психушке, после того как попробовал перерезать себе вены. Дальше хуже. В светлые промежутки, казалось, ему становилось лучше, но потом он снова глотал таблетки или вредил себе как-то иначе, после чего снова оказывался в клинике. Он постоянно говорил о суициде и о том, каким образом это лучше сделать.
Они крутили педали еще с пол-часа и оказались перед адресом номер шесть. Семья по-видимому, жила в небольшом сарае, пристроенном к деревянному дому, но ни Хобсонов, ни хозяев основного строения на месте не было. Улица была неожиданно пустынна, только на углу играли в дорожной пыли маленькие дети, да сидел в кресле-каталке парализованный инвалид. Марк на всякий случай показал мужчине фотографии, но тот только отрицательно покачал головой. По адресу номер четыре тоже никого не было дома, однако тут они получили несколько больше информации. По соседству располагалась мыловарня, «аромат» от которой расползался по всей улице.
Дэвид снова провел рукой по лицу, и в этот раз не только из-за пота.
Толстая женщина в резиновом переднике, не переставая размешивать что-то в чане, осмотрела фотографии и сказала: «Нет, однозначно не соседка. Наша - тоже азиатского типа.
Амеро-вьетнамка, я полагаю, но это точно не ее фотография. Наша миссис Хобсон - гораздо старше, ей где-то за тридцать. Мать-одиночка, с двумя детьми. А мужа у нее убили в Ливии... Наверное. Или в Саудовской Аравии. В общем, где-то там, на той стороне океана... И никого похожего на эти фото мы в округе не видели.»
– Все ребята из «Барлоу» пытались ему как-то помочь, но из этого ничего не вышло, – продолжил он дрожащим голосом. – Кевин действительно был в глубокой депрессии. Однажды Юлиан даже спас ему жизнь в последний момент. Он случайно зашел, чтобы забрать у Кевина конспекты, когда тот только что повесился на своей люстре. Его успели спасти. Юлиан слышал, как прибывший врач экстренной службы сказал: «А, снова ты!» Думаю, медики составили целый список суицидальных попыток Кевина. Но теперь можно наконец подвести черту.
«Вы в этом точно уверены?» - на всякий случай переспросил Марк.
«Однозначно. Я же тут у котлов, считай, день и ночь. Отойти нельзя, все сгорит. Если вам этих Хобсонов надо, приходите вечером. В пол-седьмого или в семь. Они с утра на «Биржу» пошли, работу искать. Но раз еще не вернулись - нашли работу, значит. По крайней мере - на сегодня.»
Я сделала глубокий вздох, откинула голову назад и посмотрела на небо. Солнце по-прежнему нещадно палило. Весь этот рассказ мало подходил к образу того парня в беседке. Он был смертельно испуган и просил меня о помощи. Какое-то время мы с Дэвидом молчали, слушая стрекот цикад и плеск волн.
– Ты можешь себе представить, чтобы Кевина кто-то преследовал? – спросила я.
Удача улыбнулась им по адресу номер семь. Ангар из рифленого железа стоял немного на отшибе, в тридцати ярдах
[ 51 ]от бывшего резервуара ливневой системы, теперь до половины заполненного отвратительной черной жижей. Именно сюда стекались все сточные канавы кварталов к северо-западу от полигона дороги Маккарти. На ангаре была выведена залихватская надпись: «
СИМПСОН & КАУФМАН. Ассенизация, Топливо, Удобрения.»
Дэвид взглянул на меня удивленно:
Марку показалось странным, что они приехали к ассенизационному ангару. «Интересно, почему в базе данных военнообязанных записан именно этот адрес? Я думал, они записывают только место проживания, а не место работы.»
– Преследовал?
«Ничего странного,» - ответила Лиз. «В последнее время в наших трущобах довольно часто приезжие бедняки ночуют там же, где и работают. А насчет этого заведения - как бы Вам сказать?.. Ну, в общем, сами увидите. Кто начинает ассенизатором работать - становится навроде прокаженного. Никто не хочет сдавать им комнаты, так что большинство из работников и живут тут. Рядом со своим любимым говном.»
– Да. Может, кто-то ему угрожал?
– Кто мог угрожать Кевину?
Один из хозяев заведения, мистер Кауфман, лично встретил Марка и Лиз в дверях офисного контейнера.
– Не знаю, но, возможно…
Я запнулась, вдруг увидев, что несколько стеблей в одном месте колышутся. Это не мог быть ветер, потому что остальные стебли гнулись в противоположном направлении.
«Хобсон? Да, у нас есть такие. И даже не один. Семейный подряд. Пойдемте, я вас провожу. Только - убедительная просьба смотреть под ноги. У нас тут - сами понимаете...» Он присел на скамейку у входной двери контейнера, скинул шлепанцы-«вьетнамки» и сунул ноги в высокие резиновые сапоги.
– Там! – Я указала Дэвиду на то место. – Ты видел?
Дэвид посмотрел в направлении моего пальца:
Они последовали за хозяином на обширный двор. Тут кипела работа: люди подвозили в двухколесных бочках содержимое сточных канав и переливали черную жижу в резервуар. На другой стороне резервуара группа работников формировала из экскрементов кирпичи удобрений, раскладывая их для просушки на солнце.
– Нет. Что там такое?
– Там, в камышах, – прошептала я. – Там кто-то прячется.
– Я ничего не вижу, – сказал Дэвид, заслонив глаза рукой от солнца. – Кто там может быть…
«Если нет дождя, сточные канавы сами не стекают,» - начал объяснять производственный процесс мистер Кауфман: «Мы рассылаем команды черпальщиков с бочками, они забирают говно и доставляют сюда для переработки. У нас большой бизнес, знаете ли. В некоторые дни - до двадцати двух дерьмовозов работает одновременно! Если у кого уборная переполнилась - тоже опорожняем, но, конечно, за отдельную плату. А знаете, сколько говна мы вывозим каждый день? Семьсот кубических футов
[ 52 ]! Ну, и перерабатываем все это в удобрения. Отличная штука для растений, я вам скажу! И, притом, - совершенно безопасная, что бы там всякие параноики про нас не говорили! Недавно - новый продукт разработали: топливные бруски. Вы знаете, что правильно переработанный навоз горит почти также хорошо, как уголь?»
– Тихо! – прервала я его.
Мы услышали какой-то странный шум и кряхтенье.
«Да, видел уже Вашу продукцию,» - кивнул Марк без особого энтузиазма. Он вспомнил семью босоногого сапожника из ТШГ. Хотя, та женщина, наверное, варила еду не на «правильно переработанном навозе,» а просто на высушенной под солнцем коровьей лепешке. Мэри и Клэрис уже попробовали новые топливные бруски несколько раз, но решили с ними больше не связываться. Несмотря на значительную дешевизну по сравнению с дровами и углем, бруски из навоза не были особенно хорошим топливом. Получалось много удушливого дыма, а время горения было куда короче. А что до удобрений от «Симпсона и Кауфмана,» они точно были хороши для растений, но далеко не всегда - для людей. В округе ходили страшные истории о том, как целые семьи заболевали или даже отходили в мир иной после использования этих «совершенно безопасных» удобрений.
– Ты слышишь?
В какой-то момент я испугалась, что он скажет «нет». Потому что эти звуки походили на те, что меня преследовали. Однако чуть-чуть отличались…
«Интересно, здесь ли Хобсоны,» - мистер Кауфман оглядел двор: «А - вам повезло.» Он указал на одну из двухколесных бочек - «дерьмовозов» в очереди на разгрузку: «Джо и Дженни Хобсон. При них еще двое девчонок - хрен знает, как зовут. Эй, Джо - это по вашу душу! Из ФБР!..»
– Вот черт! – Дэвид сглотнул. – Что там…
– Там кто-то лежит. Или нет?
Мужчина лет тридцати отставил в сторону черпак на длинной деревянной ручке, стащил с рук резиновые перчатки и подошел к Марку и Лиз. Затем подошли остальные члены семьи: невысокая женщина и двое девочек, примерно того же возраста, что и младшие дети Марка: Памела и Патрик. Джо Хобсон был в армейских брюках и прорезиненном фартуке прямо на голое тело, и в резиновых сапогах. Женщине и девочкам резиновых сапог, по-видимому, не хватило, поэтому они работали в обычных шлепанцах-«вьетнамках» из старых покрышек. Впрочем, насколько мог видеть Марк, резиновые сапоги были в этой конторе скорее приятным исключением, чем обязательным к исполнению правилом техники безопасности: такие сапоги были у примерно половины мужчин и только у нескольких женщин. Остальные работники, в том числе дети, разгуливали по дерьму в сандалиях и шлепанцах, а несколько - топтались в фекалиях вообще босиком. И одежда, и руки девочек была перепачканы черной жижей. Марку стало понятно, почему местные жители не спешили сдавать жилье ассенизаторам.
– Сейчас узнаем, – шепнул Дэвид в ответ. – Ну я с ним разберусь!
«Марк Пендерграсс, ФБР,» - достал свой бэдж Марк.
– Дэвид, брось, – сказала я, потянув его за рукав футболки. – Давай лучше уйдем.
Но Дэвид стряхнул мою руку.
«Очень приятно, мистер Пендерграсс. Джо Хобсон. Моя жена Дженни. Девочки: Нона и Бесс. Рукопожатий не предлагаю. Тут у нас не принято.»
– Нет, мы не уйдем, – сказал он, на этот раз так громко, что я вздрогнула. – Сейчас я ему покажу, как шутить! У меня просто кулаки чешутся.
Смелость Дэвида делала ему честь, однако с его телосложением вряд ли он мог представлять угрозу возможному противнику. Определить размеры того, кто лежал среди камышей, издалека было сложно. Вдруг он окажется крупнее Дэвида?
«Ваши дочки разве не в школе, мистер Хобсон?»
– Дэвид, постой! – крикнула я.
Он обернулся:
«А кто их возьмет? Как только учителя узнают, где мы с женой трудимся, сразу говорят: извиняйте, мест нет.»
– Все в порядке, оставайся здесь, ладно?
– Проклятье, Дэвид, что мне теперь делать?! – Меня разрывали противоположные чувства – тревога и злость на него, надо же быть таким глупым. – Тебе совсем не обязательно изображать передо мной супермена!
«Ладно, это так, не по теме. Я из ФБР, а не из Отдела Труда Несовершеннолетних. Не посмотрите на пару фотографий?» - Марк достал из кармана снимки и показал их Джо.
– Я и не собирался, – ответил Дэвид, приближаясь к темной массе в тине. – Если тут ничего нет, я просто помочусь.
«Запросто, сэр. Нет, не видел их раньше. А почему Вы именно нас спрашиваете?»
– Мне не смешно, слышишь!
Я начала дрожать, так как неизвестный предмет казался достаточно большим. И вдруг я поняла, что это не человек.
«Просто проверяем всех по фамилии Хобсон. Если найдутся родственники вот этого молодого человека с фотографии.»
– Дэвид, отойди!
Но Дэвид подошел к темной массе и опустился на колени.
– Ну-ка, шутник… Как тебе понравится, если… – Он протянул руку.
И тут же отпрыгнул с громким вскриком.
«Подождите, я-то их сам не видел, но может... Мистер Кауфман, сэр! Вас не затруднит подойти к нам?»
32
«Да, мистер Хобсон?»
– Ах ты, черт возьми!
Дэвид сумел устоять на ногах. Он выглядел как дискобол перед броском. Потом отряхнулся. – Что случилось? – крикнула я.
«Помните, недели полторы-две назад, Вы спросили у меня про моих родственников в Хьюстоне? Я еще сказал, что в Хьюстоне у нас никого нет?»
Мне хотелось подойти к нему, но вряд ли это была хорошая идея.
– Лучше не смотри, – сказал Дэвид и снова сделал шаг к темной куче на берегу. – Боже, какое оно противное!
Тут я услышала глухое рычание. Преодолев себя, я подошла к Дэвиду, чтобы тоже тотчас отступить.
«Ну да! Я почему спросил? В офис пришел молодой человек. Говорит: ищу работу. Фамилию назвал: Хобсон. Имя?» - он почесал лоб: «Кажется, Ник, если я правильно запомнил. Я еще подумал тогда: а не родственник ли он нашему Джо? Позвольте взглянуть на ваши снимки, сэр?» Он постучал пальцем по фотографии Ника Хобсона.
– О нет!
Перед нами была собака. Не такая большая, какой казалась издали, но вид ее был и правда ужасен. Животное было тяжело ранено. Хотя я не могла различить кровь на черной шерсти, заляпанной застывшим илом и испражнениями, над собакой уже кружили мухи, чувствуя близкую смерть. Одна из задних лап животного неестественно торчала в сторону, и собака не могла шевелить нижней половиной тела. На передних лапах она доползла до этого места, чтобы спрятаться от жары. Вероятно, все случилось довольно давно – настолько зверь запаршивел. Но хуже всего выглядела собачья морда. Нижняя челюсть была вывихнута, а на вывалившемся языке сидели мухи.
«Именно этот молодой человек и приходил. Я говорю: какая работа тут - знаете? А он: мне что угодно. По оплате поговорили. Ну, я говорю, без проблем, контракт оформим, и с понедельника можете выходить. Только желательно, чтобы Вы купили себе резиновые сапоги. У нас тут - сами понимаете... Правила Техники Безопасности, средства индивидуальной защиты, все такое. Резиновые сапоги - это
обязательно!»
Меня затошнило. Больше всего мне хотелось отвернуться и бежать прочь, но собака посмотрела на меня широко раскрытыми глазами и слабо заскулила. Она просила о помощи. Так же, как Кевин. Но в этот раз беднягу видела не одна я. «Собака точно реальна», – пронеслось у меня в голове.
«В самом деле:
обязательно?» - иронически спросил Марк. Несколько секунд назад за спиной мистера Кауфмана бригада подростков прокатила тележку, наполненную до краев коровьими лепешками. Из шести малолетних работников, лишь двое были обуты, причем не в «обязательные» резиновые сапоги, а в сандалии из старых покрышек.
– Вот дерьмо, дерьмо, дерьмо, – запричитал Дэвид, – что же нам делать? На беднягу наверняка наехали.
– Мы должны отвезти его к ветеринару.
– Ты что, с ума сошла? – Дэвид взглянул на меня испуганно. – Не собираюсь я прикасаться к этой шавке.
Мистер Кауфман бросил взгляд на «вьетнамки» на ногах Дженни Хобсон и ее дочерей и скорректировал: «В шлепанцах и сандалиях тоже можно работать, но надо осторожно... Ну так вот, про этого Ника Хобсона... Я ему сказал про сапоги, а он говорит: извините, забыл Вам сказать. У меня вместо ноги - протез. Я говорю: а что же Вы мне, золотко, голову морочите? Мы нанимали раньше инвалидов. Одно беспокойство, и никакой выгоды. Поскользнетесь, чмок, и головой в дерьмо. Поминай, как звали. Или, скажем, Ваш обрубок ноги загноится, или что-то в таким же духе. А мне за Вас - отвечать? У нас и на двух ногах еле выдерживают. Нет, говорю, Вы уж извините, но инвалида я взять не могу. Он сразу попрощался и ушел. Ну, оно и к лучшему. У нас тут - сами понимаете...»
– Ты хочешь оставить ее умирать на жаре?
– А если она нас покусает? Так или иначе пес долго не протянет.
«Когда это было точно, можете вспомнить?»
Его трусость разозлила меня.
– А что бы ты чувствовал на его месте, если бы тебе никто не захотел помочь?
«Сейчас...» - он снова почесал лоб. «Шестнадцатого! Во вторник. Мы, ведь, семь дней в неделю. Но в субботу - мой партнер дежурит. А я потом - в воскресенье. В понедельник я - выходной за воскресенье. Да, во вторник, точно.»
– Но это ведь всего лишь…
– У тебя в машине есть одеяло? – прервала его я.
«Вы говорите: во вторник, шестнадцатого апреля? И в какое время этот Хобсон приходил сюда?»
– Одеяло? – Он смотрел на меня, не понимая. – Да, есть.
– Тащи его сюда! Мы отнесем собаку в машину.
«Около обеда. Одиннадцать или одиннадцать тридцать...»
Дэвид побледнел как мел, но собрался с духом и зашагал к своему фургончику.
– Давай быстрее! – поторопила я. – Иначе будет слишком поздно.
«Видишь, Лиз, как работает ФБР?» - прокомментировал рассказ Марк, когда они распрощались с ассенизаторами. «Теперь мы, во-первых, твердо знаем, что убитый искал работу в трущобах района Меза всего десять дней назад, то есть за семь дней до убийства. И он был готов на любую работу, даже ассенизатором. Это значит, он приехал в Хьюстон совсем недавно. Меньше месяца, я думаю. Во вторых, в семейке проституток нам сказали, что убитая, возможно, была «нелегалкой» и работала на сутенера где-то на противоположной стороне проезда Меза. Но это уже - чистой воды вероятности, а не факты.»
33
– Держи.
«Не могу поверить, как мало удалось узнать за пол-дня работы.»
Дэвид передал мне стаканчик, наполненный водой из автомата. Затем уселся рядом на пластиковый стул в приемной доктора Леннека, ветеринара. Стены приемной были увешаны плакатами Ассоциации защиты животных. Нам повезло, что в это время у ветеринара не было приема. Отто Леннек жил в том же доме, где располагалась его клиника. Когда мы прибыли, он только что начал покраску садовой ограды вышиной в человеческий рост.
– Прости, – сказал Дэвид после некоторой паузы. – Я вел себя как идиот.
«Да, хотелось бы чего-нибудь посолиднее. Тем не менее, в нашем деле частенько так бывает. Бегаешь целый день - и все без толку. По крайней мере, есть какие-то зацепки, над чем я могу поработать после обеда. Спасибо за помощь, Лиз...»
– Все в порядке. Это и правда было трудно.
Я отпила глоток холодной воды, отчего почувствовала себя лучше. Но в ноздрях все еще стоял запах тяжело раненной собаки, и я боролась с приступом тошноты.
Говоря о том, что он будет работать после обеда над «зацепками,» Марк выдавал желаемое за действительное. Наскоро перекусив у уличного торговца, он поехал к себе в Участок и провел следующие три часа, приводя в порядок документы следствия. Известно, что подобная работа всегда занимает вдвое дольше, чем ожидается. В три у них была назначена телеконференция со штаб-квартирой ФБР в Вашингтоне, - такие совещания проводились регулярно, каждые две недели.
– Нет, – произнес Дэвид едва слышно, – не все в порядке. Если бы тебя не было рядом, я бы убежал, как позорный трус. Обычно я делаю вид, что крутой, как ты, наверное, успела заметить. А теперь ты знаешь, какой я на самом деле.
– Дэвид, забудь об этом. Мы уже в клинике, и доктор Леннек делает все возможное, чтобы спасти собаку.
В 2020 году, имея на руках цепочку из пяти-шести серийных убийств, штаб-квартира ФБР уже парашютировала бы на них несколько «алан-пинкертонов,» и эти энергичные ребята занимались бы всей необходимой беготней вместо (и под руководством) Марка. А если бы это не дало результатов течение четырех недель, штаб-квартира развернула бы в помощь Марку и Алану свою дежурную бригаду «шерлок-холмсов» и «доктор-уотсонов.» И целую команду мускулистых «рэмбо» в придачу - чтобы поучаствовали в задержании. Теперь, в 2030 году, все, что штаб-квартира могла дать Марку, - анализ данных, да еще добрый совет и пожелание удачи по видеосвязи. Это означало, что всю работу приходилось делать местным сотрудникам. Не то, чтобы у штаб-квартиры кончились все эти «пинкертоны» и «рэмбо,» просто их доставка по месту применения стала слишком дорогим удовольствием.
– На меня собака зарычала, а на тебя нет, – добавил Дэвид. – Я испугался. Подумал, вдруг у него бешенство.
– Он испугался так же, как и ты, – ответила я с улыбкой. – Но то, что ты хотел рассмешить меня, я нахожу и правда крутым.
Телеконференция прошла в обычной деловой манере. Марк и Алан представили последние результаты, эксперты с другой стороны выдали свои, довольно бесполезные, советы, потом Бен заверил всех, что его Участок делает все возможное и помогает ФБР по мере сил. Основная дискуссия развернулась вокруг вопроса, стоит ли продолжать заниматься идентификацией убитой женщины. Участники из Вашингтона справедливо полагали, что даже если имя жертвы будет определено, это, вероятно, мало поможет в обнаружении серийного убийцы. Обычная проблема в таких делах: жертвы редко имели что-то общее с маньяком; они были убиты просто потому, что оказались в неправильном месте в неправильное время. С другой стороны, несмотря на то, что у Марка появилось теперь расплывчатое описание убийцы, сыщикам не удавалось сделать из этого каких-либо практических выводов. Все что нам остается, печально думал про себя Марк, это продолжать работать по идентификации убитой... По крайней мере, будет чем заняться до того момента, когда «Мясник» убьет кого-то еще.
– Честно?
– Честно.
Он посмотрел на меня скептически.
– Просто крутым? Или…
Глава 10
Я готова была рассмеяться:
Утром следующего дня, когда Марк добрался до Участка, Алекс Зуйко уже ждал его в офисе. Судя по красным глазам и небритому лицу, сержант трудился всю ночь. «Если ты не слишком занят, Марк, пошли со мной. Я представлю тебе мисс Джен Лиен,» - самодовольно похвастался Алекс: «Она была достаточно любезна, чтобы присоединиться к нам вчера ночью. Провела за решеткой шесть или семь часов. Я честно заработал свои сверхурочные.»
– Да, Дэвид, просто крутым. Ты сможешь с этим жить?
«Как вам это удалось?» - спросил Марк. Он знал, что Алан и Алекс были находчивыми следователями, но не ожидал, что задержание Лиен произойдет так быстро.
– Видимо, придется.
«Старый друг нашего дорогого доктора приезжал сюда на гастроли. Алан убедил его провернуть небольшую работку для Полиции.»
Он вздохнул, взял с соседнего стула журнал и начал рассеянно его листать. Потом отложил журнал в сторону и взглянул на меня.
«Старый друг?»
«Ага. Имени называть не будем - оно к делу не относится. Этот парень раньше был брокером на бирже. Ну а после «Обвала» - стал «артистом,» то есть вором на доверии. Продолжил работать по основной специальности, так сказать. Сейчас он уже отошел от дел, но любит время от времени проделывать тот или иной фокус-покус из своего старого репертуара. Даже для Полиции, причем совершенно бесплатно. Он делает это только из любви к искусству, я так думаю.»
– Могу тебя кое о чем спросить?
«Ну и какой фокус-покус вы с ним придумали, Алекс?»
– Конечно.
«Простой. Кодовое название: «
А Теперь Вас Привлекут за Убийство.» Только вместо сообщников, переодетых полицейскими, на этот раз у нашего вора на доверии была в распоряжении команда настоящих полисменов. Алан просчитал, что Джен - жадина. Ну вот, его приятель, слегка загримированный и со скрытым микрофоном, появляется перед сутенером, - этим самым Во, и заказывает ночь с девочкой. Мисс Лиен, как обычно, начинает клиента проверять, но она по сравнению с нашим «артистом» - как школьная баскетбольная команда против сборной НБА. Проверка проходит на ура, и они отправляются к Лиен «домой.» Ну там она, конечно, собиралась забрать денежки и представить нашего человека своей «подружке,» в общем, все, как всегда. Пустынная улица, все такое. Вдруг у нашего «артиста» случается сердечный приступ. Он хватается за грудь, хрипит и валится на тротуар. А во рту у него - пластиковая соломинка для коктейлей, а в ней - сода и пищевой краситель. Когда он упал, он соломинку надкусил. Изо рта желтые слюни - все очень даже реалистично.»
– Ты выясняла про Кевина, потому что думаешь, будто видела его, да?
«Лиен поверила?»
Я вздрогнула:
«А куда она денется? Этот мужик - профессионал! Я, например, знал что он будет разыгрывать сердечный приступ, и то чуть в штаны не наложил, когда он захрипел в микрофон. Честно говоря, я подумал: наш «артист» - старичок. Приступ настоящий случился! Кранты ему пришли прямо на рабочем месте, да! Короче, если бы в Лиен было что-то человеческое, она бы помчалась звать на помощь. А была бы она трусиха - рванула бы когти. В обоих случаях мы бы, конечно, ее не взяли. Но, Лиен, - жадина, что и требовалось доказать. Всю дорогу наш «артист» прилежно блестел золотыми часами, кольцом и цепью на шее. И при этом - размахивал толстенным бумажником. В общем, наша Джен решает про себя, что мертвецу все эти предметы ни к чему. В Раю, золотая цепь на шее - моветон-с! Собирает, значит, она все цацки и мчится - прямо в руки Полиции. В мои руки, если быть совсем точным.»
– Откуда ты знаешь?
«И?»
Угловатое лицо Дэвида сделалось пурпурно-красным.
– Ну, это… – Он снова вздохнул. – Это не важно.
«Она чертовски смелая девочка, я должен тебе сообщить. Говорит не моргнув глазом: все в порядке, сэр, я - зарегистрированная проститутка. Я отвечаю: уверен в этом, мисс, однако, разрешите проверить Ваш ошейник. Итак, я достаю сканер, и, увы, он играет «та-да» и показывает: регистрация недействительна. Она говорит: попробуйте еще раз. «Та-да.» Я несколько подкрутил сканер, знаешь ли. Ну вот, я ставлю ее лицом к стене, зову женщину-полицейского, и мы Лиен обыскиваем. Извлекаем бумажник, дорогой мобильный телефон, золотые мужские часы, кольцо и цепочку. И прикинь, на обратной стороне часов гравировка: «Чарльзу Смиту за 25 лет службы.» А на телефончике - экран с паролем и то же самое имя: «Чарльз Смит.» Ну ясно, говорю я Лиен. Вы мисс, ну просто никак не можете быть Чарльзом Смитом. Лицом и фигурой как-то не вышли. То, что у Вас за ошейник не заплачено - это беда небольшая, а вот по подозрению в ограблении клиента - позвольте Вас пристроить к нам в кутузку на ночь. Она все, естественно, отрицает, говорит, что клиент ей все это подарил, или что у нее недавно умер богатенький дедушка, все такое. Без базара, мисс. Введите пароль в телефон и покажите мне - если пароль правильный, то телефон Вам и правда подарили. Выпишем Вам штраф за просроченный ошейник, и можете продолжать ударно-трудовую ночь. Ну, пароля она не знает, естественно, и мы отправляем ее за решетку, до выяснения. Посидите тут, утром разберемся. Через часок, достаем ее из камеры и говорим: ситуация-то дерьмовая, мисс. Найдено тело господина Чарльза Смита. Так что, мисс, «
А Теперь Вас Привлекут за Убийство.» Она сглупила и впала в панику. Начала орать, типа: он мертвый был уже, мертвый! Прямо перед камерой видео-наблюдения. Глупо попалась, в общем. Сейчас сидит в кутузке, маринуется потихоньку. Я ей намекнул, что за такой прорыв ей светит либо четвертак без права амнистии, либо пожизненное.»
– Напротив, это очень важно для меня.
«В суде это не прокатит. Наш «артист» жив, так?»
– Я знаю это от Сандры.
– От той куклы Барби?
«Жив, здоров и уже мчится к себе домой в Корпус-Кристи. С комфортом, на армейском грузовике. Но мисс Лиен мы про это не скажем. Ей ни к чему это знать, правда?»
Я подумала, что ослышалась.
«В Корпус-Кристи??? Друг нашего доктора, наверное, очень богатый человек. Они возят и гражданских, конечно, но такой билет влетит в копеечку.»
– Ее отец – полицейский, – пояснил Дэвид, которому явно было неприятно говорить на эту тему, словно язык обжигал ему рот. – Это он приезжал к вам на вызов ночью, когда ты увидела парня в беседке.
– О нет, – простонала я. – Тут каждый с кем-то в родстве.
«Не знаю, богатый он или нет, но сегодня он едет
забесплатна. Небольшие чудеса все еще случаются в жизни, даже с солдатами и сержантами с этих самых военных грузовиков. На них иногда накатывают приступы невероятной щедрости. Особенно если взять подержанную полковничью форму и правильно ее надеть.»
– Ты действительно уверена, что это был Кевин? – спросил Дэвид, не обращая внимания на мой комментарий. – Вот почему тебя так напугал плакат в кафетерии?
«Оставим в покое вашего «артиста» - брокера. Мавр сделал свое дело - мавр может уходить... Уезжать... В полковничьей форме!.. Круто,» - сказал Марк: «Лучше, пошли Лиен колоть. Что делаем для начала: добрый полицейский - злой полицейский?»
– Да. Теперь ты считаешь меня окончательно поехавшей?
«Не-е-ет, это не пойдет. По плану игры «
А Теперь Вас Привлекут за Убийство,» оба полицейских должны быть злыми. У нас будет так: ты злой агент ФБР, но ты боишься за свою задницу, а я - злой сержант-садист. С жаждой крови, и нифига уже не боюсь.»
Он стойко выдержал мой взгляд.
– Разве тогда я отправился бы с тобой на озеро?
Я кивнула:
– Да, ты прав. Прости, но меня волнуют такие вещи.
Они прошли в комнату для допросов. Дежурный депьюти вскоре привел из камеры арестованную проститутку. Лицо Джен было в подтеках туши для ресниц и размазанной губной помаде. Наверное, она уже и так была напугана почти до потери сознания, но сержант был не из тех, кто оставляет важный бизнес запугивания на волю случая. За несколько секунд до того, как дежурный открыл стеклянную дверь комнаты для допросов, Алекс начал объяснять что-то Марку, как будто бы продолжив долгий разговор: «...Ну, так я его и спрашиваю: зачем вы, к черту, отправили
ледив
мужскуюзону? А охранник говорит: да какая она тебе
леди, в задницу. Зарегистрированная проститутка. Ты че, говорит, не слышал? Теперь мы завсегда так делаем. Как поступает такая самка с ошейником - в мужскую зону ее! А как еще этих ублюдков в зоне под контролем-то держать? А я говорю: но, ведь, девчонка-то... того. Умерла! Тебе начальник задницу не порвал за смерть вверенной тебе заключенной? А он смеется: никто и слова не сказал, говорит. Гулящая - она гулящая и есть. Кто ее знает, может ей даже
нравилосьспать с полусотней мужиков каждую ночь?..» Тут Алекс обернулся к двери, как будто он только заметил депьюти и Лиен: «Ой, извини, братан. Я вот тут просвещаю ФБР про мою недавнюю инспекционную поездку по исправительным заведениям... Оставь мисс Лиен с нами, пожалуйста...»
– Понятно. – С его лица сошла краска.
– Тогда скажи мне, что ты обо всем этом думаешь. Ты веришь, что это мог быть Кевин?
После того, как депьюти закрыл за собой дверь, сержант указал Лиен на кресло: «Присаживайтесь, подозреваемая.» Затем он снова повернулся к Марку и продолжил «просвещать:» «Ну так вот. Выясняется, что эта девочка забеременела. А в мужских зонах такое не прокатывает. Но, ведь, и зэки знают, что делать. Берется алюминиевая ложка. Из соловой. И еще свечка. Ложку накаляют на свечке. Типа: стерилизация, так? А потом - втыкают ложку в... Не, это долгая история. Давай, мисс Лиен допросим по-быстрому, и я тебе с подробностями расскажу.»
Он развел руками:
– Не знаю. Я был там, когда пожарные доставали труп из фургона…
«Договорились, сержант,» - подыграл Марк.
– И что?
– Дора, от него почти ничего не осталось.
Представив это, я судорожно сглотнула и вспомнила катафалк. И столб пыли, клубящийся за ней, когда мы подъезжали к озеру.
«Извините, что заставили Вас ждать, мисс Лиен,» - повернулся сержант к проститутке: «Это вот Старший Следователь Пендерграсс, он из ФБР.» Алекс указал на Марка, а тот извлек свой бэдж.
– Но ведь в автобусе мог оказаться не Кевин? – сказала я, преодолевая очередной приступ тошноты.
– Теоретически да. Но кто же тогда был там? И где в таком случае Кевин сейчас?
«Может быть, я зря с вами одна разговариваю. Мне нужен адвокат,» - сказала Лиен.
В этот момент дверь приемной отворилась, и к нам вышел доктор Леннек. Это был высокий и крепкий бородатый мужчина. Его зеленая футболка прилипла к телу, во многих местах на ней проступили темные пятна пота.
– Эй вы, двое, – сказал он, вытирая лицо бумажным полотенцем. – Я сделал все, что было в моих силах.
Мы оба вскочили со своих стульев.
«Да как вам будет угодно, мисс. Только учтите, я зачитал Вам Ваши права, и после этого Вы уже давали показания. Причем: у нас же есть видеозапись, правильно? Вам, мисс, понадобится чертовски серьезный адвокат, чтобы выпутаться из этого дерьма. Настоящий хищник, прожженный. А дешевый адвокатишка только хуже Вам сделает...»
– Собака выживет? – спросила я взволнованно.
«Деньги у меня найдутся...»
– Выяснится в ближайшие часы, – ответил Отто Леннек, вынимая стаканчик из держателя рядом с кулером. – У пса было сильное кровотечение, гематома давила на позвоночник. Поэтому задние лапы парализовало. Но с этим я справился.
– Значит, пес снова сможет бегать?
– Если переживет операцию, то да. – Леннек налил в свой стаканчик воды. – Задняя лапа была всего лишь вывихнута, так же как и челюсть. Все оказалось не так плохо, как выглядело.
– Уфф… – выдохнул Дэвид с облегчением. – Значит, собаке повезло.
– Да, можно сказать и так. – Леннек выбросил пустой стаканчик в мусорную корзину. – Помимо гематомы, других внутренних повреждений у парнишки не было. А это хороший знак.
– Но… – добавила я.
– Собака слишком долго пролежала в тине, – сказал Леннек. – Она полностью обессилела и обезвожена от жары. Это вообще чудо, что пес выжил. Похоже, он сильный парень! Иначе я бы не взялся его оперировать. Но большего пока не могу вам обещать. – Доктор снова вытер пот с лица. – Вы знаете, кому принадлежит собака? Кожа воспалена, и я не смог установить, имплантирован ли чип с именем владельца.
Я отрицательно покачала головой. Дэвид лишь пожал плечами.
– А сколько стоит операция? – спросила я в надежде, что ветеринар позволит мне оплатить ее попозже, когда я получу деньги.
К тому же мне еще предстоит заработать триста евро для мамусика. Моя новая жизнь оказалась не только сложной, но и дорогой!
Леннек посмотрел на меня с пониманием:
– По поводу денег не беспокойся. Если бы я сам его нашел, то все равно бы ничего не заработал.
Я взглянула на ветеринара с недоверием:
– Вы серьезно? Вы ничего не возьмете за операцию?
Леннек улыбнулся и указал на плакат, висящий на стене.
– Я член Ассоциации защиты животных. Но ты можешь кое-что сделать для этого пса. Поспрашивай в округе, не потерял ли кто-нибудь собаку. И если пес бездомный, помоги мне найти для него пристанище. Наш приют переполнен – и так уже трещит по швам.
– Спасибо, – сказала я, – обязательно займусь этим.