— Я сказал. У нас есть нераскрытое убийство, похожее на убийство Кэти Ли. У нас есть пчелка, готовая прожужжать кое-что о тебе.
– А, так все дело в этом: я – женщина?
– Вот только не надо сейчас читать мне лекцию о равенстве полов! – поморщился он, словно от зубной боли. – Есть ситуации, в которых пол имеет значение. В вашем случае то, что вы женщина, сыграло вам на руку.
— Блин, прожужжать. Что у вас есть? Какой-то бывший жулик, который обедает за мой счет? Я не убивал девчонку.
– То есть?
— Это не то, что говорит наш свидетель. Он говорит, ты хвастался этим.
– Этот Афу грохнул бы вас, будь вы мужчиной, – спокойно объяснил Тахир. – Давайте-ка вы попробуете посидеть спокойно в номере, а я после работы навещу Марселя – не мог он уйти в отпуск, забыв о своих обязательствах. Кому-то он должен был поручить отчитаться по пробам, которые вы привезли. Я зайду вечерком, и мы обсудим дальнейшую тактику.
— Вы напускаете туману и знаете это. Если бы у вас на меня что-то было, вы бы пришли с ордером.
– Мы?
— Почему ты сам не расскажешь? Ты бы нам очень помог.
– Вы и я, чего тут непонятного? Ясно же, что вам нельзя в одиночку шастать по острову, а то не ровен час…
– А я не одна, – прервала его я. – Со мной мой гид.
Фрэнки улыбнулся и покачал головой. — Я даже не знаю, о ком вы говорите.
– Ну да, – усмехнулся Тахир. – Видел я вашего гида – весьма внушительная фигура! Если, конечно, он не обладает какими-нибудь скрытыми способностями. Поэтому мой вам совет: сидите в номере и ждите меня. Мне, как и вам, небезразлична смерть Ивана, он был моим другом и коллегой. Просто раньше я не предполагал, что с его смертью что-то не чисто. Но теперь…
— Я здесь не для того, чтобы тебе угрожать.
– Значит, вы мне верите? – перебила я. – И не станете больше отсылать меня домой?
– А вы бы послушались?
— Хорошо, потому что я стараюсь не потерять терпение. Хотите обыскать комнату — пожалуйста. Что хотите, только побыстрее. Если нет, то все. Закройте дверь с той стороны. — Он повернулся к нам спиной.
– Ни за что!
– Так я и думал. Ну, мы договорились?
— Да, это было непродуктивным, — сказала я, когда мы вернулись в машину.
Я сделала вид, что размышляю: забавно было наблюдать за выражением лица доктора Догры – оно становилось все мрачнее. Он что, мой отец? А, ладно!
— Я хотел, чтобы ты на него посмотрела. Кроме того, это хорошо, дать ему немного попотеть, размышляя, что у нас есть.
— Это долго не продлится. У нас ведь нет ничего, так?
– Договорились.
— Нет, но он об этом не знает.
Машину Андрэ припарковал на противоположной стороне дороги, и я, выйдя на улицу, помахала ему рукой. Он помахал в ответ, и я начала переходить, видя, что поблизости нет ни одной машины. Вдруг из-за поворота вынырнул железный монстр, джип, похожий на тот, на котором возили меня люди Афу, – огромный и черный, как бизон, с боками, красными от мадагаскарской пыли. В жизни не думала, что поведу себя подобным образом! Машина неслась прямо на меня, а я застыла, словно кролик при виде удава, не в силах сдвинуться с места. Я зажмурилась, понимая, что, похоже, настал мой бесславный конец, как вдруг взлетела в воздух, а через мгновение опустилась на жесткую поверхность дороги, но не ударилась, потому что под головой неожиданно оказалось что-то мягкое. Тем не менее само падение мягким не назовешь, и на секунду перед моими глазами померк свет, а когда тьма рассеялась и я снова прозрела, то увидела в сантиметре над собой глаза Тахира Догры. Сейчас они не были желтыми, как обычно. Расширившийся до невероятных размеров зрачок поглотил радужную оболочку, отчего глаза Тахира стали черными, словно стены угольной шахты. К нам бежали люди, громко переговариваясь, их коричневые лица выражали ужас и недоумение. Сквозь гул голосов пробился и голос Андрэ:
Долан собирался вернуться в больницу, как только подвезет меня к офису, но когда мы остановились на Кабальерия Лэйн, то увидели Стэси, сидевшего на поребрике перед моим офисом, с коричневым бумажным мешком у ног. На нем была красная вязаная шапочка, рубашка с коротким рукавом, слаксы и туфли на босу ногу.
– Мадам! Мадам! Как же так?! Куда этот безумный несся?!
Долан спросил — Как ты сюда попал?
– Все… в порядке, Андрэ, – пробормотала я, тряся головой. В ней звенели тысячи гвоздей и шурупов, ударяясь друг о друга и создавая невыносимый шум. – Я… в порядке.
Стэси прищурился — Вызвал такси. Плати деньги, и эти ребята отвезут тебя, куда хочешь.
Тахир откатился в сторону и, вскочив на ноги, протянул мне руку, помогая подняться.
Звонил Мандел. Он нашел вещи Джейн Доу и мы можем зайти взглянуть.
– Вас нужно осмотреть, – сказал он, и я не узнала его голоса. – Голова кружится?
– Н-нет, – пробормотала я, крутя головой. – Я почти не ударилась… Как вы здесь оказались?
— Не меняй тему. Как прошла биопсия?
– Вы оставили свою сумку.
— Пара пустяков.
Кто-то из случайных прохожих, ставших свидетелем едва не произошедшей аварии, уже поднимал сей предмет, очевидно выроненный Тахиром в момент, когда он сбил меня с ног. В самом деле, как я могла забыть! Войдя в ординаторскую, я действительно положила сумочку на стул у двери, так как она мешала мне держать стаканчики с кофе. Уходя, я даже не почувствовала, что в руках нет привычной тяжести.
— Когда будут результаты?
– Вот повезло-то!
— Через день или два. Какая разница? У нас есть работа. Дай мне руку. Расскажите о Фрэнки.
— Он полностью невиновен.
– Пойдемте, – решительно взяв меня за локоть, сказал Тахир. – Может, у вас сотрясение…
— Конечно. Мы должны были знать.
– Нет у меня никакого сотрясения, – возразила я, вырывая руку. – Я врач, помните? Все нормально со мной, не волнуйтесь. Андрэ?
Отдел шерифа округа Санта-Тереза расположен около Колгейта, на улице Эль Солано, недалеко от окружной свалки. Я думаю, что земля там дешевая, и есть, куда расширяться.
– Да, мадам! – вынырнул из-за спин зевак мой гид. – Надо бы полицию вызвать: что это за дела, носятся тут всякие как угорелые, людей сбивают! Я запомнил часть номера, да и машин таких здесь немного…
Одноэтажное строение, покрытое бежевой и белой штукатуркой, с пустым пространством напротив входа. Мы вошли, позволив Стэси показывать дорогу. Было заметно, как он скучает по работе. Один вид здания, казалось, придал ему сил.
– Не надо полиции, Андрэ, – перебила я, вздрагивая при одной мысли о том, что придется давать показания. – Хватит с меня разборок с местными властями, поехали в отель!
В крошечном вестибюле была застекленная стойка. Женщина — клерк подняла голову, когда мы подошли. Стэси сказал — Мы к сержанту Джо Манделу.
И я, не оглядываясь, зашагала в сторону его автомобиля.
Она подтолкнула к нам журнал. — Он сейчас выйдет.
Мы расписались и она выдала нам пропуска для посетителей. Через закрытую стеклянную дверь я уже могла видеть кого-то, приближающегося с другого конца коридора. Он толкнул дверь и впустил нас. Произошел обычный обмен представлениями и рукопожатиями.
Только в собственном номере, оставшись одна, я в полной мере осознала, что произошло. Ведь придурок на джипе действительно чуть не переехал меня, и то, что я стою здесь, посреди чужой комнаты в чужой стране, все еще живая, заслуга Тахира Догры! И то, что я, занятая своими мыслями, забыла сумочку на стуле в ординаторской, – чистая случайность, спасшая мне жизнь! На подгибающихся ногах я вошла в ванную комнату и, опершись об умывальник, посмотрела в зеркало. В нем я увидела молодую женщину с искаженным лицом цвета известки и глазами размером с чайные блюдца. Трясущейся рукой отвернув кран с холодной водой, я плеснула себе в лицо. Потом еще, и еще, и еще. По мере того как струйки воды стекали по моему лицу, я постепенно приходила в себя, и напряжение понемногу отпускало. Я ощущала, как к ногам возвращается чувствительность, как кровь начинает с прежней скоростью струиться по жилам. Мир вновь наполнялся красками, но не теми, что раньше, а другими, более яркими, и звуки, доносящиеся с улицы, стали казаться громче, отчетливей, как будто мне удалили катаракты с обоих глаз и вынули затычки из ушей. Я хлопнула себя сначала по правой щеке, потом по левой, потом начала лупить по обеим, возвращая им цвет, а своей голове – ясность. Ну все, все, прошло, улетело, а я жива и здорова и даже почти не ушиблась… Хотя лопатка здорово болит – Тахир Догра уберег мою голову, но не подстелил же на дорогу матрас! Сдернув футболку, я повернулась спиной к зеркалу и изучила свою спину. Ну да, как и предполагалось: будет синяк, да еще какой – размером с пол-Европы в масштабе карты мира! Кожа у меня очень белая, и на ней эта «красота» будет выглядеть ярче уже к завтрашнему дню.
Тряхнув головой и вновь услышав тихий звон в ушах, я стянула шорты и ступила в душевую кабинку.
По искоркам в глазах Мандела, я могла сказать, что он узнал меня после встречи на его кухне. Он хорошо знал Стэси, но, по-моему, не видел Долана много лет.
* * *
Мы повернули налево и последовали за Манделом по длинному коридору с офисами по обе стороны. Джо представил нас сержанту Стиву Ринебергеру из судебной группы. Он отпер дверь и впустил нас в комнату, похожую на большую кухню без плиты. Большой помятый бумажный коричневый мешок лежал на столе в центре комнаты.
После душа я почувствовала себя лучше: просто удивительно, на какие чудеса способны контрастные струи воды! Правда, спина заболела сильнее, но в целом мое состояние уже можно было назвать удовлетворительным. Взобравшись на кровать с ногами, я потянулась за компьютером и включила его. Ив обещал прислать статьи Амели, и если не обманул, то уже должен бы выполнить свое обещание. Так и есть! Открыв приложение к краткому письму, я углубилась в чтение. Выходит, Амели Дегрэ – не миф, не дух, а реальный человек, настоящий репортер. Ив отправил мне с десяток статей. Судя по ним, Амели побывала во многих странах и времени даром не теряла! Но как вышло, что в Интернете не оказалось материалов, вышедших из-под ее пера? Словно кто-то намеренно уничтожал все, что связано с ее именем. Но разве такое возможно? Возможно ли стереть из Всемирной паутины чью-то личность, словно ее никогда не существовало? Какой же властью должен обладать человек, способный на такое?!
Откинувшись на спинку кровати, я прикрыла глаза и задумалась. Надо найти Амели: похоже, только она в состоянии прояснить, что на самом деле случилось с Иваном. Оставалось надеяться, что она, по крайней мере, жива!
Сержант Ринебергер открыл дверцу шкафчика, оторвал полосу бумаги от широкого рулона внутри и достал пару резиновых одноразовых перчаток. — Я попросил офис коронера прислать верхнюю и нижнюю челюсти. Думал, вы можете захотеть взглянуть на них тоже.
Схватив телефон, я набрала номер Ива и, едва услышав его голос в трубке, выпалила:
Он постелил лист защитной бумаги на стол, натянул резиновые перчатки и сломал печать на мешке с вещдоками. Он вытащил сложенный брезент и предметы одежды, которые разложил на бумаге. Мандел достал резиновые перчатки из ящика в углу и раздал нам по паре. Мы все погрузились в уважительное молчание. Было слышно только шуршание бумаги и пощелкивание надеваемых перчаток.
– Ив, можете сказать мне, где проживала Амели до того, как пропала?
– Что, даже не поздороваетесь?
Блузка и брюки в ромашку были срезаны с тела, и одежда, лежащая поперек стола, казалась растянутой и бесформенной. Пятна крови напоминали не больше, чем грязную ржавчину.
– Это обязательно?
Кожаные босоножки были украшены медными пряжками.
Я услышала тяжелый вздох и ответ:
– Ладно, проехали! Последний месяц она жила в гостинице «Махавело».
Ринебергер открыл контейнер и вытащил челюсти Джейн Доу. На зубах была видна большая работа дантиста. Когда он сложил челюсти вместе, сопоставив поверхности, где они встречались, мы смогли увидеть выдающиеся вперед верхние передние зубы и искривленный левый клык. — Не могу поверить, что никто не узнал ее по описанию зубов. Чарли сказал, что это все было сделано за год-два до ее смерти. Вы можете видеть, что зубы мудрости еще не выросли. Он сказал, что ей, вероятно, не было восемнадцати.
– Вы в курсе, что она делала в Антананариву?
Ее личные вещи едва покрывали стол. Это было все, что от нее осталось, весь итог. Несмотря на это, она казалась удивительно реальной, очерченная разрозненными данными, которые у нас были.
– Нет. Я случайно узнал о том, что Амели на острове, когда она позвонила и попросила о встрече.
Я взяла пластиковый мешочек с прядью ее волос, которые выглядели чистыми и шелковистыми, неяркого светлого оттенка. В другом мешочке были две маленькие сережки, простые колечки из золотой проволоки.
– Но вы так и не встретились, – подытожила я.
Единственным самим по себе доказательством убийства был моток тонкой проволоки с белым пластиковым покрытием, которой были связаны ее руки. Брезент был средней толщины, подшит красными нитками. Он выглядел стандартным — таким пользуются маляры или закрывают дрова от дождя. В одном углу было красное пятнышко, похожее на божью коровку или на пятно крови, но при ближайшем рассмотрении я поняла, что это просто маленький квадратик красных стежков, где нитка была закреплена в конце шва.
Встреться он тогда с Амели, вполне вероятно, сейчас мне не пришлось бы всем этим заниматься!
По этим нескольким предметам мы надеялись реконструировать не только ее личность, но и личность убийцы.
– Что вы задумали, Тамара? – встревоженно поинтересовался Ив.
С опозданием я подключилась к разговору. Стэси выкладывал наш прогресс на сегодняшний день. Видимо, Мандел заново изучил дело. Также, как Стэси и Долан, которые нашли тело, он занимался расследованием с самого начала. Он говорил — Плохо, что Краус уехал. Нас не так много осталось. Кейт Болдуин и Оскар Уоллен оба на пенсии, а Мел Галлоуэй умер. Но все равно, хорошо получить шанс вернуться к этому делу.
– Хочу съездить в этот отель: может, там знают, где Амели?
– Я с вами. Встретимся в четыре часа в холле, идет?
Стэси спросил — Ты видишь что-нибудь, что мы пропустили?
Мандел подумал над этим — Кажется, есть одна вещь, которой я бы поинтересовался — это Иона Мэтис, девица, на которой Фрэнки был женат. Она может что-то знать. Я слышал, что она вернулась и сидела с ним на суде. Она так его жалела, что готова была снова выйти за него.
Не в том я положении, чтобы отказываться от помощи!
Стэси сделал страдающее лицо — Я не понимаю. Я даже один раз не смог жениться, и я законопослушный гражданин. У тебя есть ее адрес?
– Хорошо.
— Нет, но я узнаю.
Взглянув на часы, я увидела, что приближается время обеда. Переодевшись, спустилась в обеденный зал и поела в компании немцев, после чего искупалась в бассейне и позагорала – впервые с тех пор, как приехала. Мне редко удается за границей отдохнуть, ведь обычно я езжу туда по работе. И в этот раз я не могу вести себя как праздная туристка, однако грех не воспользоваться возможностью в ожидании встречи с Ивом. Поэтому я не испытывала угрызений совести, валяясь в шезлонге и пытаясь придать своей бледной коже хотя бы подобие «золотистости». Но время в солнечной неге пролетело быстро. Вернувшись в номер, я снова приняла душ и, надев чистую футболку и хлопчатобумажную юбку, спустилась в холл. Ив уже ждал. Как всегда, выглядел он безупречно – оставалось лишь удивляться тому, как ему это удается в такую жару.
Я вернулась домой и помахала Генри. Потом зашла в квартиру, бросила сумку на кухонный стол и поднялась наверх. Мне было нечего читать и я уже пробежала пять километров в шесть утра. Я умудрилась убить полтора часа и стала думать, куда отправиться ужинать.
Взяла сумку и куртку, заперла дверь и поехала в Макдоналдс на Милагра стрит. Я так часто заказываю еду у них в окошечке, не выходя из машины, что они узнают меня по голосу. По наитию я заказала больше еды и поехала к Стэси. По моему мнению, в жизни нет такого состояния, которое не может быть улучшено с помощью дозы вредных продуктов.
– Чудесный наряд, – улыбнулся он, продемонстрировав два ряда идеально ровных зубов. – Впервые вижу вас в юбке.
Когда я постучала в его экранную дверь, то увидела его сидящим на картонной коробке. Измельчитель бумаг был подключен к удлинителю, который тянулся через комнату.
Он помахал мне рукой.
– Я ношу юбки, – возразила я, – но в брюках и шортах удобнее передвигаться – вам-то невдомек, каково ходить с подолом, болтающимся под ногами!
Я подняла пакет — Надеюсь, вы не ужинали.
– Это точно, ведь я ни разу не пробовал надеть юбку – должно быть, это моя самая большая ошибка в жизни.
— У меня нет особого аппетита, но составлю вам компанию.
Мы рассмеялись, и я почувствовала, что наконец могу разговаривать с ним, не испытывая неловкости.
— Хорошо.
Через десять минут мы подъехали к отелю «Махавело», симпатичному зданию красного цвета в колониальном стиле. Войдя в холл, я направилась было к девушке-администратору, но Ив остановил меня:
Я пошла в кухню, где нашла упаковку бумажных тарелок и рулон бумажных полотенец.
– Позвольте, это сделаю я?
Вернулась в гостиную и отодвинула от стены две картонных коробки. На одну я уселась, а другую использовала как стол, поставив ее между нами. Я достала кока-колу, две большие коробки жареной картошки, пакетики кетчупа и соли и завернутые в бумагу гамбургеры с сыром для каждого из нас. Я выдавила кетчуп на картошку, посолила все и затем умяла свой гамбургер примерно за восемь укусов.
Администраторшей была девушка с миндалевидным разрезом глаз и оливковой кожей. Я уже отметила, что малагасийцы делятся на две категории – чернокожие, какими все привыкли представлять себе африканцев, и монголоидного типа. Девушка за стойкой относилась к последним, и она явно оценила приближающийся к ней образчик мужской сексапильности. Поэтому я сочла за лучшее предоставить Иву очаровывать девицу, в то время как сама принялась рассматривать интерьер фойе. На стенах висели картины, и я делала вид, что интересуюсь живописью, но не забывала одним глазом следить за происходящим у стойки. Ив, вальяжно опершись на нее, умело вешал лапшу на уши администраторши, которая цвела, словно лотос. Прошло около четверти часа, когда Ив наконец отчалил, провожаемый полным сожаления девичьим взглядом.
Стэси наблюдал за этим с опасением. — Я никогда такого не ел.
– Амели не выписывалась из «Махавело», – сказал он, подходя. – Технически она все еще является его постоялицей, так как заплатила за месяц вперед, однако мадемуазель утверждает, что уже больше двух недель ее не видела.
Я остановилась в процессе вытирания рта. — Вы шутите.
– То есть примерно с тех пор, как…
– Как убили Ивана, да, – кивнул Ив.
— Нет. — Он откусил немножко и прожевал с подозрением. Со второго укуса до него, кажется, дошло, и он справился с делом так же быстро, как и я.
– В номер, конечно же, попасть нельзя?
Ив покачал головой.
— Откуда это у вас? — спросила я, указывая на измельчитель бумаг куском картошки.
– Думаю, это под силу только полиции при наличии ордера. Тут дело гиблое, так как официально Амели не числится в розыске и сначала пришлось бы подать заявление, а потом ждать неизвестно сколько времени. Или мы могли бы попытаться нелегально, под покровом ночи… Но, полагаю, это тоже отпадает, потому что ни вам, ни мне не улыбается оказаться в полиции, и на этот раз в роли подозреваемых в незаконном проникновении. Зато я выяснил, что горничные ежедневно убирают комнаты, ведь это отель высокого класса. Их зовут Мари и Аннет, и сегодня как раз смена Мари!
– Так чего же мы ждем?
— От соседа, — ответил Стэси. — Очищаю мой стол. Не могу заставить себя уничтожить свои квитанции. Я думаю, что умру, прежде чем до меня доберется налоговая инспекция. Но все равно волнуюсь по поводу проверки без необходимых бумаг в руках.
Мы обнаружили Мари на втором этаже, где она усердно гоняла пылесос по длинному паласу, устилавшему пол. Это была низкорослая, коренастая женщина того же типа, что и администраторша, только старше и гораздо менее симпатичная. Ив снова включил обаяние и в двух словах объяснил ситуацию. Горничная закивала.
Он вытер рот. — Спасибо. Это было замечательно.
– Да-да, мадам уже давно не приходит, – сказала она, – но у нас строгие инструкции прибираться в номерах, даже если гости отсутствуют. Я или Аннет каждый день застилаем постели и меняем полотенца, а также моем балкон и пылесосим ковры. Только вот постель мадам застилать не приходится, потому что она остается неразобранной с того самого дня, как она ушла.
— Счастлива помочь.
– Вы помните, какого числа это случилось?
Стэси собрал мусор, сложил его в пакет, потом повернулся и сделал свободный бросок, посылая его в мусорное ведро.
Он сказал лениво — Я почти забыл сказать, звонил Джо Мандел и дал адрес Ионы Мэтис, она живет в пустыне, городок называется Пичес.
— Где он?
— Над Сан-Бернандино, у шоссе 138. Я говорил, что Джо узнал о красном Мустанге? Этот парень, Гэнт, владелец, умер десять лет назад. Но его жена сказала, что машина была украдена из мастерской в Кворуме, Калифорния, куда он ее привез, чтобы поменять сиденья.
– Дайте подумать… Пятнадцатого. Нет, шестнадцатого, потому что как раз в тот день нам выдавали зарплату, и я запомнила!
Гэнт попросил, чтобы машину привезли обратно из Ломпока, но она была разбита, он повернулся и продал ее хозяину мастерской, из которой она была украдена, парню по имени Руел Макфи. Согласно нашим источникам, машина сейчас зарегистрирована на него. Я оставил ему четыре сообщения, но пока он не отозвался. Кон думает, что надо туда съездить.
Мы с Ивом переглянулись: судя по полицейскому отчету, тело Ивана обнаружили утром семнадцатого числа, а застрелили его, по утверждению патологоанатома, накануне. Жители деревни, рядом с которой произошла трагедия, сказали, что не видели ни Амели, ни Ивана, а мальчик, случайно ставший свидетелем убийства, не упоминал о том, что видел женщину. Значит, Амели там не было. Тогда где же она и знает ли о том, что случилось?
— Где находится Кворум? Никогда о нем не слышала.
– То есть именно вы заходили в комнату мадемуазель Дегрэ шестнадцатого числа? – уточнила я.
— Я тоже, но Кон говорит, это к югу от Блита, у границы с Аризоной. Вот что интересно. Оказывается, Фрэнки Миракл вырос в Кварцсайте, Аризона, что всего лишь в нескольких милях от Блита. Кон хочет сделать крюк и по пути в Кворум заехать в Пичес, поговорить с Ионой Мэтис.
Горничная кивнула.
— Когда?
– А на следующий день прибиралась Аннет?
— Говорит, завтра утром.
Она снова ответила утвердительно.
— Я поеду. Как насчет вас?
— Поезжайте вдвоем. Я посмотрю, что скажут доктора.
– И никаких доказательств того, что мадемуазель возвращалась в номер?
— Я буду держать пальцы за вас.
– Нет. Но Аннет сказала очень странную вещь…
– Что за странную вещь? – насторожилась я.
– Видите ли… – нерешительно проговорила Мари и вновь умолкла.
– Говорите же! – повысил голос Ив, но я бросила на него предупреждающий взгляд: еще не хватало пугать бедняжку воплями!
Глава 6
– Вы не расскажете начальству? – просительно уставилась на меня своими миндалевидными глазами Мари. – Нас строго наказывают, могут даже уволить…
Мои сборы в путешествие заняли пять минут. Самое большее, мы едем на два дня, что подразумевает зубную щетку, пасту, две чистые футболки, две пары носков, четыре пары трусов и футболку большого размера, в которой я сплю. Я затолкала все это в вещевой мешок, размером с диванный валик. Поскольку я ношу джинсы и кроссовки, мне еще будут нужны только спортивные штаны для бега, ветровка и моя портативная пишущая машинка Смит-Корона. Долан выбрал ранний старт, что по его понятиям означает отъезд в 9.30.
– Нет-нет, не волнуйтесь, – поспешила успокоить ее я. – Мы не намерены общаться с вашим начальством, нас интересует только то, что вы можете нам сообщить! Так что все-таки сказала Аннет?
Долан, должно быть, помыл свою машину, потому что снаружи она была чистой, и пол освободился от чеков за бензин и оберток от продуктов. Я придержала дверцу, пока он перегнулся через сиденье и впихнул сбоку свой чемодан. Я поставила Смит-Корону на пол, кинула свой мешок на заднее сиденье и уселась.
– Она сказала, – после минутных колебаний ответила Мари, – что, когда пришла утром, все в номере было перевернуто вверх дном!
Долан направился на юг по 101 шоссе. По моим расчетам, до Пичес было 145 километров, не больше полутора часов. К счастью, Долан любил болтовню не больше, чем я.
– В самом деле? – снова вмешался Ив. – В смысле вы прибирались шестнадцатого, а семнадцатого…
Береговая линия была в дымке. Резкий свет над океаном смягчался ближе к берегу. Острова в сорока километрах были едва видны. Крутые склоны холмов спускались к шоссе, покрытые зарослями темно-зеленого кустарника, полного жизни после влажной осени и долгих сырых зимних месяцев.
– Верно. Я застелила постель, пропылесосила, как обычно, и поменяла полотенца, а через день, когда Аннет сдавала смену, она рассказала об этом. Очень странно, ведь мадам всегда была аккуратна, после нее прибираться – одно удовольствие, не то что за некоторыми другими постояльцами! Я даже спросила у администратора, возвращалась ли мадам, но оказалось, что нет.
В Пердидо мы повернули от побережья по шоссе 126. В цитрусовых рощах апельсины висели на деревьях, как елочные украшения. Вдоль дороги стояли фруктовые ларьки, но они откроются не раньше, чем через месяц.
– Аннет, значит, не рассказала никому, кроме вас, что случилось?
В Палмдейле мы свернули на восток по шоссе номер 14. Согласно карте, дорога, по которой мы ехали, проходила по западной границе пустыни Мохэйв на высоте 150 метров.
Горничная покачала головой:
Мы проехали знак, на котором было написано: Пичес, население 897. Там был магазинчик, который торговал бензином, шинами, пивом и сэндвичами. Там было два кафе, один салун и ни одного мотеля. Вывеска гласила «Парк мобильных домов Пич гроув». Каждый из шести трейлеров был помечен буквой, написанной на стене у входа: A,B,C,D,E и F.
– Я же говорю: нас наказывают за любую оплошность, к тому же мы не знали, кто мог устроить такой кавардак… Всё свалили бы на нас! Поэтому Аннет просто навела порядок, и больше в номер никто не заходил. Ну, кроме нас с Аннет, – добавила она.
Долан остановил машину около ряда почтовых ящиков и мы вышли. — Кажется, F в эту сторону, — сказал он. Я последовала за ним по изрезанной колеями грязной дорожке.
– А вы не могли бы дать нам адрес вашей сменщицы? – попросила я.
Дверь в F была открыта, с легким скользящим экраном, который позволял воздуху циркулировать. На маленькой самодельной вывеске было написано: «Маникюр от Ионы» и номер телефона, слишком мелко, чтобы разглядеть, проезжая мимо. Выцветшее полотнище тента закрывало крыльцо. Трейлер был старый и маленький. Две женщины сидели в кухоньке, одна на скамейке, другая — на стуле, пододвинутом поближе к складному столику на одной ноге. Обе повернулись и посмотрели на нас. Та, что помоложе, продолжила красить другой ногти.
Впервые я получила возможность осмотреть Антананариву. В основе города лежит разновысотное плато, на природных «ступеньках» которого располагаются постройки, и потому столица разделена на три части: Нижний, Средний и Верхний город. Нижний город, в котором находится железнодорожный вокзал, состоит из улицы Независимости, являющейся центром района, и торгового квартала Аналакели с множеством кафе, рынков и сувенирных лавок. Архитектурные памятники располагаются в Верхнем городе. Ив воспользовался возможностью показать мне достопримечательности хотя бы из окна автомобиля и кое-что рассказал о столице Мадагаскара. Самая большая проблема здесь – перенаселенность Нижнего города. Он же и самый загрязненный: все выбрасываемые в атмосферу вещества оседают здесь. Муссонных дождей в Антананариву и опасаются, и ждут. Опасаются – потому что они могут залить тоннели и затопить Нижний город, а ждут потому, что после них воздух становится чище.
Долан спросил — Одна из вас — Иона Мэтис?
Молодая сказала — Это я. — Она вернулась к нанесению темно-красного лака на большой палец левой руки другой женщины.
Через сорок минут мы оказались в одном из самых бедных районов Антананариву, Антухумадинике, где, по словам Мари, и проживала Аннет. Ив обмолвился, что его еще называют «районом каналов». Здесь располагались по соседству мечеть и католическая церковь. Мы проехали мимо блошиного рынка, который, как опять же заметил Ив, считается одним из самых крупных в мире рынков под открытым небом. Я подумала, что, когда выдастся свободный день, надо бы приехать сюда за сувенирами: в конце концов, побывать на другом конце света и не привезти ничего с собой на родину – просто преступление!
Ив припарковался, и дальше мы отправились пешком. Отправились – не совсем правильное слово, скорее, начали восхождение по длинной узкой лестнице, змейкой вьющейся между тесно прилепленными друг к другу домишками. Ив несколько раз спрашивал дорогу, и наконец мы вышли к нужному зданию. Стройная чернокожая женщина с блестящими глазами сидела на крылечке и наблюдала за стайкой детишек, возящихся в песке. При виде нас она удивленно нахмурилась и поднялась: видимо, туристы здесь встречались не часто.
Старшая женщина улыбнулась и сказала — Я — мама Ионы, Аннетт.
– Простите, – обратился к ней Ив, – вы случайно не Аннет?
— Лейтенант Долан из отдела полиции Санта-Терезы. Это мисс Миллоун. Она частный детектив.
Она с опаской окинула высокую фигуру моего спутника взглядом и медленно кивнула.
Сказав, что адрес нам дала Мари, мы объяснили женщине ситуацию. Она забеспокоилась и так же, как ее коллега, спросила, не собираемся ли мы все рассказать управляющему отелем. Получив искренние заверения в том, что этого не произойдет, она согласилась поговорить.
Иона быстро взглянула на нас, прежде чем начать работать над указательным пальцем матери. Если ей было шестнадцать, когда она вышла за Фрэнки, сейчас ей около тридцати пяти, почти моя ровестница. Ее блестящие каштановые волосы, волнистые, длиной до плеч, нуждались в подравнивании. Она расчесывала их на прямой пробор, что делало ее лицо слишком длинным. У нее были полные губы, прямой нос, карие глаза и темные, слишком густые брови. Она была босая, в выцветших, порванных на коленях, джинсах и тунике с ржаво-коричневым индийским рисунком.
– Что именно вы хотите знать?
– Насколько мы поняли, – заговорила я, – Мари заходила в номер Амели Дегрэ в день, когда она исчезла, а вы – на следующий день, так?
Аннетт обратилась к Долану — Дорогой, я бы хотела, чтобы вы рассказали, почему вы здесь, а то вы напугали меня до смерти.
– Так, – подтвердила Аннет.
– В каком состоянии вы обнаружили комнату, когда вошли?
Долан сказал — У нас несколько вопросов насчет Иониного бывшего. Не возражаете, если мы войдем?
– Там был беспорядок. Вещи валялись на полу, как будто их специально вытряхивали из шкафов!
— Дверь открыта.
– А чемоданы оставались на месте?
Долан вошел в трейлер. Я, войдя, пристроилась на ближайшем конце покрытой голубым пластиком скамьи, на которой сидела Аннетт. Мы с Доланом согласились, что беседу проведет он. Я была там, главным образом, чтобы наблюдать и делать мысленные заметки.
– Они и сейчас там. Если хотите знать мое мнение, там что-то искали.
Аннетт сказала — Вы не говорили, какой бывший, но, если вы из полиции, вы должны говорить о Фрэнке. Ее второй муж, Ларс, никогда в жизни не нарушал закон.
– У вас есть предположения, что бы это могло быть? – вмешался Ив.
– Откуда у меня взяться таким предположениям? – пожала плечами Аннет. – Я ведь совершенно не знала мадам!
Она внимательно всмотрелась в свой мизинец. — Детка, я думаю, ты здесь вылезла за линию.
Ив расстроенно опустил взгляд на носки своих роскошных ботинок, покрытых толстым слоем красной пыли.
– Но вам же что-то еще известно, верно? – не сдавалась я. – Что-то, о чем вы не рассказали даже Мари?
Видишь?
– Почему вы так решили? – удивленно вскинула брови горничная, но ее удивление не показалось мне искренним.
– Послушайте, Аннет, – понизив голос, дабы вызвать доверие, произнесла я, – мы ведь обещали, что никому ничего не расскажем, так? Я еще раз повторяю, что вам совершенно нечего бояться – расскажите все, и мы больше никогда не увидимся!
— Извини.
Женщина молчала, и Ив тронул меня за локоть:
Долан спросил — Можно закурить?
– Тамара, она ничего не знает, это же очевидно – зря проделали такой путь!
– Погодите, – вырвала я руку. – Аннет?
— Только если вы зажжете сигарету для меня. Иона рассердится, если я размажу ноготь.
– Хорошо, хорошо! – вздохнула она. – Но не забудьте, вы обещали! Через пару дней после того, как мне пришлось наводить порядок в номере мадам, я пылесосила коридор на втором этаже, и ко мне подошел мужчина.
Долан взял пачку «Винстона» Аннетт, вынул сигарету и вложил между ее губ. Она кокетливо держала свою руку на его, пока он зажигал ей сигарету.
– Постоялец?
Аннетт глубоко затянулась и выпустила струйку дыма. — Господи, как вкусно.
– Нет, я его раньше не видела.
Долана она спросила — Так что там с Фрэнком? Мы о нем не слышали годами, да, детка?
– И что ему было надо?
Иона проигнорировала мать и сосредоточилась на своей работе.
– Он хотел знать, не находила ли я чего-нибудь, когда прибиралась в номере мадам, и обещал сто долларов, если я что-нибудь вспомню.
Долан обратился к Ионе. — Когда вы видели его последний раз?
– В самом деле?
Аннетт уставилась на дочь и, когда та промолчала, сказала — Иона, ответь человеку.
Иона бросила на нее сердитый взгляд. — Ты что, хочешь, чтобы я все испортила?
– Но я понятия не имела, о чем он говорит!
Аннетт улыбнулась Долану. — Она его жалела. Родители Фрэнка от него отказались. У них есть три других сына, у которых все в порядке, так что Фрэнк буквально не выдержал сравнения. Иона всегда говорила, что он милый, но вы не сможете доказать это мне.
– Действительно не имели? – спросил Ив.
– За кого вы меня принимаете?! – возмутилась Аннет, и я незаметно ткнула француза локтем в бок.
— Почему вы разошлись?
– Мы не сомневаемся в вашей честности, Аннет, – сказала я, – но мадемуазель Дегрэ проживала в «Махавело» достаточно долгое время, а вы убирались в ее номере через день. Значит, имели возможность рассмотреть вещи?
— Я не должна на это отвечать, — сказала Иона.
– Ну, наверное…
— Он когда-нибудь поднимал на вас руку?
– В тот день, когда вы вошли в номер и увидели беспорядок, не заметили ли чего-то необычного? Я имею в виду, может, раньше вы видели там что-то, чего не оказалось на месте?
Аннетт, казалось, рада была вмешаться. — Только дважды, насколько я знаю. Он тогда все время был под кайфом…
Женщина задумалась, а мы с Ивом в напряжении ожидали ее ответа. Почему-то мне казалось, что мы приехали не зря.
— Почти все время, а не все время, не преувеличивай.
– Не знаю, важно ли это, – заговорила она, наконец, – но у мадам был компьютер.
– Ноутбук?
— О, извини. Она сказала, что, если он не исправится, она вышибет его за дверь. Они тогда жили в Венис. Он и не думал исправляться, так что я послала ей деньги на обратный путь.
– Ну да, большой такой, розовый.
— Это было тогда, когда он познакомился с Кэти Ли Пирс?
– Розовый! – не выдержав, фыркнул Ив. – В этом вся Амели!
— О, это было ужасно, правда? — сказала Аннетт.
– Ив! – одернула я. – Так что с этим ноутбуком, Аннет?
Иона вложила кисточку в бутылочку с лаком и закрутила крышку. — Чтобы вы знали, Кэти Ли сама виновата. Ее интересовали только деньги. Фрэнки говорил, она была агрессивная, особенно в пьяном виде. Она заводилась только так — Иона щелкнула пальцами, — Набросилась на него с ножницами, что он должен был делать?
– Он стоял на подоконнике в номере, и мадам на нем работала, когда возвращалась. У нее был еще маленький черный планшет, но его она обычно носила с собой. В тот день розового компьютера не оказалось на месте. Я все обыскала, но не нашла. Я очень испугалась.
Долан ответил вкрадчиво — Он мог удержать ее за запястье. Это выглядит несколько чрезмерным — ударить ее ножом четырнадцать раз. Вам не кажется, что одного-двух раз хватило бы?
Иона начала прибирать свое рабочее место. — Я ничего об этом не знаю.
– Почему?
— Вы были знакомы с Кэти Ли?
– Да потому, что, если бы оказалось, что ноутбук пропал, кого стали бы подозревать в краже в первую очередь? Меня или Мари! Но мадам не вернулась…
— Конечно. Фрэнки нашел работу — покрасить дом для своего приятеля, и мы переехали в соседний с ней дом. Фрэнки чувствовл себя ужасно из-за того, что случилось.
– А тот человек, – снова встрял Ив, – который обещал вам деньги, как он выглядел?
— Я слышал, вы вернулись к нему во время процесса. Почему?
– Это был белый человек, европеец? – тут же добавила я.
— Я была ему нужна. Все остальные от него отвернулись.
— Он когда-нибудь говорил вам, что случилось после убийства Кэти Ли?
— Что именно?
Аннет кивнула:
— Меня интересует, что он делал между тем, как убил Кэти Ли и тем, когда полицейские его взяли. Промежуток в два дня, когда мы не знаем, где он был.
– Белый. Рыжеволосый, невысокий, похожий на военного.
Иона пожала плечами. — Тогда мы с Фрэнки не были вместе. Я не знаю, что он делал или куда ездил, после того, как я уехала.
– Почему именно на военного?
— Детка, по-моему, ты говорила, что он оказался у тебя в Санта-Терезе..
– Не знаю, – передернула плечами горничная. – Так мне показалось. И еще, он говорил по-французски с акцентом.
— Мама.
Мы с Ивом переглянулись.
— Ну, почему ты ему не скажешь, если это правда? А сейчас в чем дело, лейтенант?
— Мы думаем, что он вступал в контакт с молодой девушкой, путешествовавшей автостопом в районе Ломпока.
– Так вы помогли ему или нет? – спросила я.
— О, боже. Он убил кого-то еще?
— Мы нашли останки. Ее тело было сброшено в каменоломню. Сейчас мы пытаемся выяснить, кто она такая.