Настоящий австралопитек. Но он добивался результатов, и его любили, так что сотрудники прощали его.

Мэтт ухмыльнулся.

– Дело Оливера Ричардса. Я бы хотел также посмотреть информацию по убийствам «мистера Извините». Что-нибудь может совпадать с моим делом.

– Карлайл вон там. Но не дави, ему не особо удалось продвинуться.

Мэтт зашел в соседний кабинет. Карлайла не было, но констебль Беквит корпел над этим делом за своим компьютером.

– Вы нашли какую-то связь с теми убийствами?

Констебль покачал головой:

– Жертвы ведь случайные?

Эту фразу так часто произносили, что теперь уже стали принимать как должное, и это беспокоило Мэтта.

– Даже Фишер? Его убийство ведь требовало подготовки. Не просто выхвачен из толпы. Убийца знал, как его зовут. Знал, что у него есть жена. По-моему, это говорит о том, что он навел справки. Вы обсуждали это с остальными?

Беквит озадаченно на него посмотрел.

– Все равно случайные. Единственное общее у них – отметки. – Он встал со стула. – У этих троих – зеленые, у тех двоих – красные. Бог знает, почему так. Мы не знаем.

– Три зеленые, значит. Между жертвами была связь?

– Мы не нашли.

– А собака? – Мэтт кивнул на жуткое фото собаки с содранной кожей.

– Мы думали, она принадлежит ей, – Беквит постучал по фото. – Но нет. Видимо, она за ней приглядывала по чьей-то просьбе.

– Чьей?

– Слушайте, извините меня, инспектор Бриндл, но мне нужно сделать кучу всего для инспектора Карлайла. Папка с делом на моем столе. Если хотите в ней покопаться – пожалуйста.

Кто был владельцем собаки? Это могло быть важно. Мэтт посмотрел на документы, записал адрес той жертвы и покинул Беквита.

Мэтт устроился за своим столом. В связи с исчезновением Оливера собрали показания нескольких человек, но никто не сообщил ничего полезного. Он просмотрел список людей, которых знали Оливер и его мать. Соседи, школьные друзья, учителя. Но помимо родителей, других родственников не было. Это его насторожило. Странно, что не было ни одного дедушки или бабушки, тети, дяди, двоюродных братьев или сестер.

Мэтт решил начать с отца. Он предполагал, что Гейбу Паркеру обо всем сообщили, и удивлялся, что тот еще не объявился.

– Чай, – Лили поставила чашку на стол и улыбнулась.

– Спасибо, Лили, очень мило с твоей стороны. Но не надо меня опекать, я не Дайсон. Не посмотришь для меня архивы? Мы ищем мужчину с татуированными руками и длинными волосами. Что-то, во что могут быть вовлечены местные дети. Ну, ты поняла. И еще, узнай, у скольких человек тут в округе есть красный «Форд Ка» с цифрами 02 на номерном знаке.

* * *

Спустя час телефонных звонков, которые ни к чему не привели, стало понятно, что Гейб Паркер не работал ни на одной из буровых вышек в Шотландии. Тогда почему Белла так сказала?

– Лили! Нам нужно переговорить с Беллой Ричардс.

– Она живет на Мелтэм-Вэй, сэр. Хотите, я поведу?

– Давай. Что-нибудь нашла в архивах?

– Ничего по мужчине, чье описание вы мне дали. Вообще, у нас давно не было случаев с мужчинами и детьми.

Это, конечно, хорошо, но сейчас от этого не легче.

* * *

Элисон открыла им дверь и проводила в гостиную. Белла, кажется, им не обрадовалась. Она сразу же узнала Мэтта Бриндла.

– Я вас видела на похоронах Алана. Вы полицейский или были раньше. Чего вы хотите? Извините за грубость, я не спала. Как раз собиралась прилечь. Мне очень тяжело. Не могу ни спать, ни есть. Единственное, чего я хочу, так это чтобы Олли вернулся.

Им не предложили сесть. Мэтт, стоя в проходе, улыбнулся ей.

– Я вернулся к прежней работе. Как я и говорил, я знал Алана. Я услышал в новостях о том, что произошло с вашим сыном, и меня заинтересовало это дело. Теперь я отвечаю за поиски Оливера. Если вы захотите о чем-либо спросить, Элисон теперь будет контактировать со мной. – Мэтт не понял, рада она этому или нет. – Я пока что изучаю показания, собранные на данный момент. Я еще раз допросил продавца в газетном киоске. Теперь у нас есть описание мужчины, который разговаривал с вашим сыном, и мы ищем по нему. – Он решил не говорить о красной машине, пока у них не будет больше информации. – Вы не замечали, чтобы кто-то следил за вашим домом в последнее время? Не видели никого подозрительного, когда ходили в школу и обратно?

Белла покачала головой.

– Единственные, кто бывал здесь в последнее время, это Джоуэл, коллега с работы, и Роберт Нолан, адвокат. Он был соседом Алана. Вы, возможно, видели его на похоронах.

– Хорошо, тогда еще кое-что. Вы говорили моему коллеге, что отец Оливера работает на вышках в Шотландии. – Она кивнула. – Миссис Ричардс, я проверил, это не так. Ни в одной из компаний в настоящий момент не работает никто по имени Гейб Паркер.

Белла провела рукой по волосам.

– Должно быть, это ошибка. Я не понимаю, что это значит. Может, он уволился. Тогда я понятия не имею, где он.

– Он выходит на связь?

Она покачала головой.

– Нет, мы мало общаемся. Обычно только если происходит что-то важное. Наше расставание было неприятным. Я стараюсь избегать контактов с Гейбом, и он тоже, и меня это вполне устраивает. Я думала, вы ему сказали, что произошло. Я ничего от него не слышала, так что я не знаю.

– Когда вы последний раз общались?

Она пожала плечами.

– Наверное, месяц назад. Он вдруг позвонил и спросил, чего Олли хочет на день рождения. Странно, он никогда этого не делал.

– У вас есть его сотовый?

– Да.

Белла нашла номер в телефоне и записала его.

– Он платит алименты? Работа на вышках должна хорошо оплачиваться.

– Да, платит каждый месяц. Никогда не было никаких проблем.

– На ваш банковский счет?

Белла кивнула.

– Если Гейб Паркер услышит что-то в новостях и свяжется с вами, сразу же дайте нам знать. Мы хотели бы с ним поговорить.

Белла посмотрела с сомнением.

– Если он переехал, его здесь уже может и не быть. Такая работа может занести куда угодно.

Мэтт и Лили вышли. Белла не выглядела встревоженной, когда он упомянул о Паркере, и дала его номер. Но все-таки он хотел бы его проверить.

* * *

Вскоре они снова были в машине. Лили посмотрела на него.

– Должна сказать, сэр, она достаточно убедительно говорила об отце мальчика. Мне не показалось, что ее беспокоит, что мы о нем спрашиваем.

Но Мэтт хотел убедиться сам. Он позвонил по номеру, который она ему дала. Телефон был выключен. Никто не отвечал, и он сомневался в том, что такой номер вообще существует. Он позвонил в участок. Запросил доступ к банковскому счету Беллы. Ее слова звучали убедительно, но его интуиция подсказывала обратное. Он начинал подозревать, что Белла наговорила им уйму вранья. Гейб Паркер уже должен был объявиться. Об исчезновении ребенка писали на первых полосах газет. Эта женщина что-то скрывала, но он не мог понять почему.

Он повернулся к Лили.

– Ее телефон прослушивается?

– Не знаю, сэр.

– Выясни, хорошо? И возьми список ее звонков по сотовому.

– Что думаете, сэр?

– Я думаю, не шантажируют ли Беллу.

Глава двенадцатая

Тучная женщина осторожно спускалась по крутым каменным ступеням, каждый шаг сопровождался болью. Она с трудом дышала. Рыдание мальчика не давало ей заснуть. Он проплакал почти всю ночь. Хорошо хоть вокруг нет соседей.

Она крикнула в темноту:

– Прекращай уже, а то еды не дам!

Она держалась в тени. Не хотелось, чтобы он на нее указал, если выйдет отсюда живым. Мальчишка был смышленый. Мог потом доставить ей неприятностей.

– Я хочу домой! Я хочу к маме, – плакал мальчик.

Женщина пробурчала что-то себе под нос, а потом выкрикнула:

– Не выйдет. Тебе придется какое-то время оставаться со мной. Твоя мамочка говорит, чтобы ты был хорошим мальчиком.

Подвал был темный, сырой и холодный. Ни окон, ни отопления. Женщина дала ему старое одеяло для тепла, но матрас на кровати был тонкий и сырой. Она приковала мальчика за запястье к крюку в стене. Он мог отойти от кровати не больше чем на метр. Она не хотела, чтобы он сбежал. С ее весом и дыханием она едва ли смогла бы его отловить.

– Я хочу к маме! Мне здесь не нравится, – жалостно сказал он, всхлипывая.

– Прекрати, парень. – Ей не было его жалко, никаких угрызений совести. Если пацан вернется к Белле, он получит все ее внимание. Нечего с ним нежничать. Она поставила миску с кашей и воду на пол рядом с матрасом. – Вот тебе еда. А это ведро для туалета, – она подвинула его к нему.

Мальчик закашлялся, сильно, с хрипом.

– Что это с тобой?

– Мне нужен мой ингалятор, – прорыдал он.

Она понятия не имела, о чем он.

– Заткнись и ешь. Если холодно, полезай под одеяло.

– Я хочу домой. Мне нужно мое лекарство. Мама дает мне его каждый день.

– Какое лекарство? – женщина подошла чуть ближе и получила удар в голень.

– Ах ты гаденыш! – женщина выключила фонарь и схватила мальчика за руку. Он завыл от боли и начал плакать по-настоящему. – Прекрати орать. Или я перережу тебе горло.

Вернувшись на кухню, она взяла телефон и пролистала список номеров, пока не нашла номер человека, который принес сюда ребенка.

– Сколько? Я уеду в отпуск в конце недели, так что думай быстрее. К тому времени вернется наша Мэри. Если ты оставишь его с ней, будешь рисковать. Слишком мягкосердечная – вот в чем ее проблема. Она привяжется к пацану, захочет ему помочь. Надо с ним разобраться до ее приезда.

Она слушала. Он говорил ей проявить терпение. Терпение! Ему-то что. Не он же разбирается со всеми проблемами, с этими воплями. От мальчика одни неприятности. Она слышала в новостях. Половина йоркширской полиции ищет его. Слишком рискованно. Она хотела вый- ти из игры.

– До конца недели, или у тебя будет куча проблем, – пригрозила она.

* * *

Лили оторвала взгляд от экрана компьютера.

– На ее банковском счету ничего нет, сэр. Она получает зарплату из колледжа, и все. Больше никаких платежей. А еще – никаких алиментов. Так что она соврала, когда сказала, что Паркер платит ей каждый месяц. Больших выплат по счету также нет. Так что идея с шантажом не подтверждается.

– Значит, она нам врет. Но почему? – Мэтт Бриндл включил свой компьютер и начал искать. Он хотел узнать как можно больше о Белле. Должна быть серьезная причина, почему она врет об отце ребенка.

– Может, Гейб Паркер пропал. Не может больше платить алименты. И она была права насчет его работы – он может быть где угодно.

– Нет, она что-то скрывает, и я хочу знать что. Возможно, ее сын пропал из-за этого. Есть что-нибудь по записям разговоров?

– Будут у нас после обеда. У нее нет городского телефона.

Мэтт вернулся к своим поискам. Белла Ричардс превращалась в настоящую загадку.

* * *

Два часа спустя он постучал в дверь кабинета Дайсона.

Тот широко ухмыльнулся.

– Осваиваешься? Я знал, что ты будешь в порядке. Не мог ты это бросить. Работа полицейского у тебя в крови.

– Возможно, вы правы, сэр.

– Ну так что? Приблизился к мальчику?

– Нет, и это дело стало намного запутаннее. Карлайл работает над убийством Фишера?

Дайсон кивнул.

– Логично, он же занимался предыдущими пятью.

– Вы не знаете, он интересовался прошлым Беллы?

– Можешь спросить его, но не думаю. Она не под подозрением. Что ты нашел?

– Между нами, мы с Лили проверили все записи, какие только возможно, включая записи о рождении, браке, смерти по ней и ее мальчику. Ничего. Два года назад, до того, как она переехала в этот дом и начала работать в колледже, ни у Беллы, ни у ее сына не было никакого прошлого. Они не существовали, сэр.

Тэлбот нахмурился.

– Не может быть. Наверняка тут какая-то ошибка, записи пропали. Она же подавала рекомендации, устраиваясь в колледж. А при покупке дома в ипотеку должны были проверить ее счета.

– Лили сейчас этим занимается. А я поищу в полицейской базе.

Дайсон пожал плечами.

– Не думаю, что по ней что-то было. Наверное, чей-то косяк в архивах. Почему бы не спросить ее саму? Узнать, откуда она переехала, посмотреть, что скажет.

– Я спросил ее об отце мальчика, и она соврала. Мы нигде не можем найти его следов. Я и не думаю найти что-то на нее, сэр.

Дайсон включил компьютер.

– Ну ладно, давай посмотрим, что есть. Спорим, что максимум, что мы найдем на нее, – штраф за парковку.

Следующие пару минут Мэтт наблюдал, как Дайсон просматривает полицейские записи.

– Говорил же – ничего. Чиста как стеклышко.

– Как я сказал, я не рассчитываю найти на нее что-то в полицейских базах, сэр. Но раз мы не можем найти ничего о Белле или ее сыне, как насчет программы защиты свидетелей?

Дайсон покачал головой.

– Если это так, то мы ничего не узнаем. У нас был похожий случай пару месяцев назад в Лидсе. Парень, с которым команда хотела пообщаться, был в этой программе. Мы знали, что у него ключевая информация, но были вынуждены отступить.

Сердце Мэтта оборвалось. Если его подозрения окажутся верны, это будет значить, что доступ к информации будет ограничен или его не будет вообще, на протяжении всего расследования.

– И что теперь, сэр? Нам важно узнать о ней больше. По меньшей мере, кто на самом деле отец Олли. Похоже, что Гейб Паркер – часть выдуманного прошлого, написанного для нее.

Он наблюдал, как Дайсон ломал над этим голову.

– Что-то здесь не так. Белла Ричардс тут жертва. Ее сын пропал. С чего ей что-то утаивать?

– Так почему мы не можем найти о ней никакой информации, сэр?

– Ладно, я переговорю с помощником начальника полиции. Может, он добудет нам что-нибудь, но я не обещаю.

– Убедите его, сэр. Ценой может быть жизнь ребенка. Мы бы не спрашивали, если бы нам не была действительно нужна эта информация.

* * *

Когда он вернулся в офис, Лили все еще корпела над этим.

– Она действительно загадка, вот уж точно. Я еще раз просмотрела записи, чтобы убедиться. Этой женщины как будто не существует.

Мэтт кивнул.

– Ее и нет, Лили. По крайней мере, Беллы Ричардс не существует.

– Ее ипотека подтверждается. Зарплату подтвердили в колледже, и она внесла значительный депозит. Рекомендации, которые она предоставила колледжу, не существуют. Я поговорила с администрацией, но они отказались дать комментарии.

– Или им сказали не распространяться об этом.

– Но кое-что есть. В ее показаниях указана дата рождения мальчика. Конечно, мы понятия не имеем, где он родился. Но я могла бы найти всех мальчиков, чье рождение было зарегистрировано под именем Оливер в Великобритании за эту дату.

Мэтт покачал головой.

– Их будут сотни. Оливер – одно из самых распространенных мужских имен. Кроме этого, мы даже не уверены в том, что дата рождения настоящая. Это неблагодарная задача, Лили. Нам нужно больше информации, чтобы продолжить работу.

Глава тринадцатая

Эвелин Бриндл ждала сына. Он вернулся вечером.

– Как прошло? – спросила она.

– Устал, мам, но было здорово снова оказаться в участке и взяться за дело.

Он ошибался, думая, что никогда не сможет вернуться. Он забыл, какой увлекательной может быть работа. Дело об исчезновении сына Беллы затянуло его, и он снова был на крючке азарта.

– Ты меня удивляешь.

Ей это не нравилось, Мэтт видел. Как бы все обернуть? Он улыбнулся.

– Теперь я понимаю, что ошибался, думая, что могу это бросить. Я обманывал себя. Ты знаешь, как я любил работу, как тяжело было уйти. Но я правда считал, что у меня нет выбора. Я думал, что после того, что случилось с Полой, единственное, что я мог сделать, – это уйти. Отчасти я винил себя за случившееся и очень боялся повторить ошибку. И все еще боюсь, в какой-то степени. Но это неправильно, мам. Мне нужна эта работа, и я там нужен.

Мать смотрела на него в упор.

– Не могу сказать, что я рада. По правде, я очень недовольна. Но если это тебя радует, Мэттью, – она пожала плечами, – я постараюсь справиться со своими переживаниями. Но меня это, конечно, доконает. Я думаю о тебе постоянно, весь день. Я не вынесу, если с тобой что-то случится.

Мэтт знал, что его мать всегда о чем-то волнуется, а теперь, после того случая, она стала еще более тревожной.

– Я буду очень осторожен, мам, и насчет себя, и моего напарника. Я отлично знаю, что все это сопряжено с риском.

– А что насчет дома и твоих грандиозных планов? Если ты снова будешь работать, у тебя не будет оставаться времени. Это серьезное занятие, нужно, чтобы кто-то им руководил. Если ты не сможешь этим заниматься, то кто?

Мать была права.

– Сара, – ответил он. – Моя сестра более чем в состоянии этим заняться. Как я и говорил, Фредди знает, что нам нужно. Саре надно будет только присматривать за ним, и все. Если возникнут серьезные вопросы, мы можем решить их вместе. Я же не работаю в полиции круглыми сутками.

– Она была здесь, привозила детей. Думаю, она может и согласиться. Но ты должен сам донести это до нее, Мэттью. И не заставляй ее чувствовать себя запасным вариантом.

Он посмотрел на мать.

– Знаешь, ты ведь тоже могла бы помочь.

Она смерила его ледяным взглядом.

– По правде говоря, Мэттью, мне не нравится, что ты вернулся в полицию, но твои планы на дом мне нравятся еще меньше.

Он вздохнул.

– Мы это уже сто раз обсуждали, мам. Поместью нужны деньги. Проект вернет ему нормальный облик.

Хватит с него. Конечно, ей легко критиковать его решения, но сама-то она ничего не предлагает. Он взял фонарь и пошел, как обычно по вечерам, обходить поместье. Это заняло бы у него не меньше часа, и он надеялся, что за это время его мать смягчится.

Он обошел территорию, проверил старые конюшни и другие постройки. Фредди оставил кое-какое оборудование и дорогие инструменты на земле, в том числе промышленную бетономешалку. Надо бы повесить на дверь замок получше. Как только в округе пройдет слух о его затее, дом превратится в лакомый кусочек для грабителей.

Каменное здание побольше было выбрано под кафе, а в соседнем будет зал с мороженым и сувенирный. Когда Фредди и его строители приступят к работе, дело пойдет быстро. На границе поместья, рядом с проселочной дорогой, ведущей в деревни, было озеро, которое наполнялось водами из ручья, сбегавшего с холмов. Чудесное место в эту пору. Берега ручья цвели, и утки выгуливали там выводки утят. Мэтт знал, что там водились карпы, потому что отец хорошо ухаживал за прудом. Хорошее место для рыбалки.

Теперь ему нужно было решить, где разместить ферму и контактный зоопарк. Он хотел начать с маленьких животных типа кроликов и морских свинок, чтобы их могли кормить дети.

И почему она была так против его планов? Он не понимал, почему она не видит, с чем им приходится иметь дело. Одни только счета за электричество на такое поместье были астрономическими. Надо ее тоже привлечь к делу. Если Сара будет всем заниматься, может, и мать втянется.

* * *

Агнес Харви обходила свой аккуратный одноэтажный домик, проверяя, все ли окна и двери заперты. Она уезжала на две недели и не хотела неприятностей. Агнес собиралась в Испанию с подругой. Каждый год они вместе брали отпуск в это время. Такси было заказано на девять вечера. По дороге она должна была забрать свою подругу Джоан и поехать в аэропорт Манчестера.

Агнес было шестьдесят с небольшим, она была худая, с короткими седеющими волосами. Она жила одна, и у нее почти не было родственников. Была племянница, дочь ее брата. Они время от времени болтали по телефону, но в последнее время не созванивались, и Агнес не могла понять почему. Она знала, что молодая женщина переживала что-то вроде кризиса. Она позвонила ей буквально вчера, но ничего не объяснила, хотя в голосе звучали слезы. Агнес спросила, может ли она помочь, предложила отложить свой отпуск, но племянница отказалась. Агнес решила, что свяжется с ней после возвращения и выяснит, что случилось.

Она услышала, как просигналила машина. Такси подъехало. Агнес выкатила чемодан на улицу к машине и протиснулась на заднее сиденье, пока водитель убирал чемодан в багажник.

– Поедем через Чидл, заберем мою подругу, – напомнила она.

Он кивнул и съехал с лужайки. Вскоре они выехали на проезжую часть, и Агнес откинулась на сиденье.

Бен Элтон

На улице было темно, моросил дождь. Они ехали на большой скорости уже пятнадцать минут и должны были уже добраться до Джоан. Она протерла пальцем запотевшее окно и покосилась на улицу.

Попкорн

– По-моему, вы свернули куда-то не туда, – сказала она водителю.

– Да, только что это понял, – сказал он. – Не беспокойтесь. На следующем повороте я сверну направо, и вернемся.

Глава первая

Агнес удивилась. Она полагала, что таксисты знают свое дело. Она часто пользовалась услугами этой фирмы, но никогда прежде не видела этого водителя.

Наутро после той самой ночи Брюс Деламитри сидел в комнате для допросов.

— Ваше имя? — спросил полицейский.

Вдруг он резко свернул на придорожную площадку и выключил двигатель.

Это, собственно, был не вопрос. Полицейский прекрасно знал, как звали Брюса, но порядок на то и порядок, чтобы ему следовать.

Она начинала нервничать. Что-то не то. Так они опоздают на самолет.



– Что происходит?

– Двигатель барахлит. Подождите минуту.

Он вышел из машины и поднял капот. Что-то было не так. Она решила позвонить Джоан и сказать, что задерживается. Но не успела она достать телефон, как водитель постучал по окну. Она опустила стекло и посмотрела на него.

Накануне утром Брюс сидел в телестудии. Размашистый изгиб студийного стола отделял от него двух ведущих неопределенного возраста, вылитых Кена и Барби.

— Его зовут… — Пауза. — Брюс Деламитри, — произнес Кен, прибегнув к искренне рокочущему тембру, который приберегал для самых ценных гостей.

– Извините. Боюсь, ваши планы поменялись.



— Род занятий? — спросил полицейский на следующее утро, как будто не знал.



— Он является, возможно, самым видным деятелем современной киноиндустрии. Великолепный сценарист, великолепный режиссер. Слава и надежда Голливуда.

— А я слыхала, он и соус для спагетти готовит великолепно, — вставила Барби, чтобы несколько очеловечить звездный облик.

Это было утром накануне. Больше таких слов в свой адрес Брюсу не услышать никогда.



— Семейное положение? — продолжал коп.



— Успешная творческая карьера требует, однако, и жертв. Не так давно по Голливуду разнеслось нерадостное известие о том, что брак Брюса, женатого на актрисе, фотомодели и рок-певице Фарре Деламитри, переживает не лучшие времена. Об этом мы также поговорим с нашим гостем.

На камере, направленной на Брюса, зажегся красный огонек. Он изобразил подходящую ситуации гримасу, мол, в жизни не без дерьма. Следующие двадцать четыре часа докажут, что это чистая правда.



Брюс попытался смотреть полицейскому прямо в глаза. Семейное положение? Ну и вопросы у них. Его семейное положение было известно всему свету.

— Моя жена умерла.

— Расскажите нам о вчерашней ночи.



— Сегодня ночь вручения «Оскара», — просто сиял Кен. — Великая ночь! Numero Uno. Ночь из ночей. Всем ночам ночь. Ночь, которая по всем прогнозам обещает стать величайшей ночью в жизни Брюса Деламитри.



— О вчерашней ночи? — повторил Брюс. Он уже бросил попытки установить контакт с полицейским и говорил сам с собой. — Вчерашняя ночь была ужасней всего, что я только мог себе представить.



— Вы смотрите программу «Кофе-тайм». Мы продолжим передачу после рекламной паузы, — сказал мужчина-ведущий, которого звали не Кен, а Оливер Мартин.

Свет в студии приглушили, и на то время, пока Оливер и его коллега по имени Дейл с важным видом собирали свои бумаги, на экране возник логотип программы. В бумагах, понятное дело, ничего не было, но ведь одна из основных обязанностей новостного вещания — поддерживать миф о том, что ведущие являются журналистами, а отнюдь не зачитывают на автомате все, что бы им ни подсунули.

С экрана перед Брюсом исчезли Оливер с Дейл, и вместо них возникли четыре девицы в бикини и с бутылками газировки, гурьбой выскакивающие из старенького «фольксвагена-жука».



«Девчонки, солнце, море, пляж…
Пусть станет и вашим праздник наш!»



Звукооператор убрал громкость и обрек девиц в бикини сосать из своих бутылок в немом восторге.

— Перерыв полторы минуты, — сообщил продюсер.

Это послужило сигналом гримершам броситься в студию и нежно обработать все имеющиеся там физиономии. Сквозь шквал пудры и ватных тампонов Оливер обратился к Брюсу:

— Полагаю, нам стоит поподробнее остановиться на том обстоятельстве, что наша индустрия больше не является фабрикой грез. Мы вступили в область сурового реализма. Мы показываем жизнь такой, какая она есть на самом деле.

Гримерша наложила еще один слой пудры на и без того уже основательно оштукатуренное лицо Оливера. По законам сурового реализма, обладатель такого сочного глянцевого загара давно бы умер от рака кожи. Но Оливер, будучи представителем старой школы телеведущих, свято верил, что термоядерный загар на лице — такой же знак уважения к зрителям, как дорогая рубашка и галстук. Надо же показать, как ты для них стараешься!

— Осталась минута, — сказал продюсер.

С дальнего конца стола, откуда-то из облака лака для волос, донесся голос Дейл:

— Вам не кажется, Брюс, что в последнее время большую важность приобрела проблема убийц-подражателей? Я хочу сказать, она очень заботит американцев. Меня, например, как гражданку Америки, она очень заботит. А вас, Брюс, заботит? Как американского гражданина?

— Американская нация уже не такая юная, как прежде, и вскоре главной проблемой, заботящей большинство американцев, станет старческое недержание.

Это был не Брюс, а телевизор: готовясь к выходу в эфир, звукооператор включил громкость. После девяти утра реклама перефокусировалась с работающих и школьников на тех, кто остался дома, то есть на молодых мамаш и одиноких стариков. Девицы с газировкой уступили место прокладкам на грудь кормящим матерям, зубным протезам и подгузникам для взрослых и детей.

— Нет, меня не заботят убийцы-подражатели, — ответил Брюс не без труда, поскольку в этот момент юная гримерша мазала ему губы ментоловой помадой. — Я не верю, будто, выйдя из кинотеатра или встав от телевизора, люди бросаются подражать тому, что им показали. Иначе зрители вашей программы все поголовно зацементировали бы себе волосы и вместе с липосакцией подвергли бы себя еще и мозгосакции.

Подобное замечание едва ли могло помочь Брюсу завоевать любовь его коллег по медиа-бизнесу, но уж таким он был — упрямым, язвительным и немного взбалмошным. Явившись на съемку утренней телепередачи в кожаной куртке и темных очках, он просто обязан был говорить колкости. Впрочем, как Брюс и предположил, Дейл все равно его не слушала. Она принадлежала к тому разряду журналистов, для которых ответ интервьюируемого — всего лишь промежуток тишины, позволяющий спокойно обдумать следующий вопрос.

— Вот и отлично, обязательно повторите это в эфире, — рассеянно произнесла Дейл, проверяя, хорошо ли у нее подведены глаза.

— Осталось пятнадцать секунд, — сказал продюсер.

Четыре, три, две, одна…

На экране возникло лицо Оливера.

— У нас в студии — Брюс Деламитри, наиболее вероятный претендент на премию «Оскар» в номинации «Лучший режиссер». Несмотря на громкую славу и лестные отзывы критиков, его творчество нельзя оценивать однозначно.

— Фильмы Брюса Деламитри, — приняла подачу Дейл, — это жестокие, остроумные и дерзкие триллеры про городские улицы, где жизнь тяжела и сурова, а убийство — обычное дело. Ничего вам не напоминает?

— Еще как напоминает, — согласился Оливер, состроив глубокомысленную физиономию.

— Что можно сказать об улицах американских городов? — Дейл выглядела не менее напыщенно. — Вот именно! Они суровы и опасны: на них стремительно взрослеют дети, а насильственную смерть можно вполне назвать образом жизни.

— Ты хочешь сказать, что фильмы Брюса Деламитри отражают жизнь американских улиц?

— Может быть, отражают, а может, и влияют на нее. На этот счет есть разные мнения. Америка, тебе решать. Продолжим после рекламы.

Тут она увидела пистолет. Через мгновение она почувствовала, как его приставили к ее виску. По непонятным для нее причинам Агнес должна была умереть. Она закричала и попыталась его вырвать, но только оцарапала запястье. Бесполезно. Он нажал на курок.

Студийные софиты снова погасли. Оливер и Дейл в полумраке возились со своими бумагами.

Женщина упала замертво на сиденье, вокруг нее быстро разрасталось пятно крови. Жаль обивку, подумал он, будто забыв об Агнес. Переднее сиденье было испорчено после того, как он застрелил там Фишера. А теперь и заднее сиденье изгажено. Он спрячет машину на какое-то время и избавится от нее, когда шумиха утихнет.

— У вас чувствительные зубы? Кусая мороженое, вы не причмокиваете от удовольствия, а стонете от боли?..

Глава четырнадцатая

Глава вторая

День 11

Наутро после всего случившегося юная девушка, почти еще девочка, смотрела поверх столешницы из огнеупорного пластика на женщину в полицейской форме, ведущую допрос. Дело происходило в комнате по соседству с той, в которой беседовали с Брюсом. Однако, в отличие от Брюса, девушку сочли настолько опасной, что заковали в кандалы: цепи соединяли ее тонкие запястья с почти такими же тонкими лодыжками. Она была столь миниатюрной, что казалось, возникни у нее желание, она бы с легкостью выскользнула из своих стальных оков и унеслась бы прочь с первым же дуновением ветра. Но девушка не обращала внимания на оковы. Бежать ей было некуда.

Лили уже была в участке, когда Мэтт пришел на работу на следующее утро.

— Ваше имя? — спросила женщина-полицейский.

– Вы рано, сэр. Чай будете?



– Не беспокойся, Лили, я сам сделаю.

Накануне утром тому же тонконогому созданию задали тот же вопрос в забегаловке при мотеле для дальнобойщиков, в сотне миль к северу от Лос-Анджелеса.

– Мы получили записи телефонных разговоров Беллы, – сказала она. – Ничего необычного, но записи есть только за последние два года. Я не нахожу договор на ее имя за более ранний период.

— А меня по-всякому зовут, — ответила она.

Официант, с которым она беседовала, понимающе подмигнул:

Мэтт вздохнул.

— Такую красотку и звать должны красиво.

– Два года. Как и все в ее жизни.

В том, что касалось красоты, официант был прав. Огромные глаза на тонком личике смотрелись потрясающе. Если бы студия Диснея вздумала выпустить игровую версию «Бэмби», на главную роль понадобилась бы именно такая девушка.

– И пока ничего по красному «Форду». Конечно, он мог повесить фальшивые номера.

В ответ на комплимент она хихикнула.

– Дайсон на месте?

— Ты меня клеишь, что ли? — спросила она, нервно теребя свою сумочку.

— А что, нельзя и поболтать с симпатичной девчонкой? — возразил официант.

Она покачала головой.

— Вообще-то можно, но только если тебе повезет и тебя не услышит мой парень. Он прямо бесится от приставучих мужиков. Особенно калифорнийских. Говорит, они все гомики и дрянь. — Девушка забрала со стойки сдачу.

– Мы поговорим еще раз с Беллой? Может, если мы покажем ей, что мы знаем…

— Его зовут… — Пауза. — Брюс Деламитри. — Это сказал Оливер Мартин. В углу на кронштейне висел телевизор, и официантка включила звук. Она любила смотреть программу «Кофе-тайм».