— Ишь, какое у тебя отношение ответственное, — усмехнулся Сидовски.

— Откуда, казалось бы?

— Садись. — Сидовски кивнул на деревянные стулья, выстроенные вдоль стены небольшой приемной отдела. — Сегодня утром мы привезли парня, который, как нам думается, мог знать кое-кого, прямо или косвенно подозреваемого по одному из дел. Это все, что я могу тебе сообщить. Сиди смирно, может, поздней появится еще что-нибудь.

— А то, — хмыкнул Рид. — Только я прочту об этом в «Кроникл» или «Экземинер».

— Уязвленную гордость оставь при себе. У меня на нее нет времени.

— То, через что я прошел из-за Уоллеса, было чуть больше, чем просто уязвленной гордостью, Уолт.

— С историей ничего не поделаешь.

— Ты же знаешь, насчет Уоллеса я был прав.

— Возможно. А может, и нет. Ты облажался, мужик. Использовав меня в качестве подтверждения, хотя я тебе ничего не давал. Я сказал тебе сидеть на том, что у тебя есть. Отправиться к Уоллесу со своей подсказкой прежде, чем мы сами могли с ним поговорить и вывести на чистую воду, — знаешь, во что это нам встало?

— А ты знаешь, чего это стоило мне?

— Твоя проблема в том, что тебе недостает ума оценить, когда кто-нибудь к тебе благоволит.

— А ты терпеть не можешь, когда кто-то вроде меня что-нибудь выкапывает. Так что если и говорить об уязвленной гордости, то, наверное, о твоей.

Сидовски встал.

— Послушай, на мне грузом висит убитый ребенок, а может, уже и два. — Он приблизил лицо к Риду настолько, что тот ощутил запах кофе и чеснока. — Так что лучше тебе перестать играть в детектива-любителя и держаться от меня подальше, понял?

— Спасибо за помощь, Уолт. — Рид встал. — Когда мне в следующий раз попадется кусочек информации о деле, я им подотрусь.

Рид хлопнул за собой дверью, яростно даванул кнопку лифта и выдрал из блокнота листок. «Успокойся», — приказал он себе.

Ладно, можно попробовать некоторые другие источники. Оно понятно. Их у него нынче множество. Черт возьми, о чем он хотел написать? О том, что задержан некто, могущий считаться подозреваемым. Факт, правда, хлипкий. Ища ответ у себя в блокноте, Рид увидел свои записи со встречи с группой Кейт Мартин. И в частности, об Эдварде Келлере.


«…Зоран. Смерть среди пучины… Я был наказан за жизнь во лжи… Когда умерли мои дети, я умер, но родился заново… Откровение… Божественная Истина… Я снова буду со своими детьми… И можно спасти, если действительно верить, что ты это сможешь… Каждый день я готовлюсь к моему благословенному воссоединению… Я прочел твои истории о Дэнни Беккере…»


Профиль ФБР: «травмирован трагическим событием, в котором задействованы его дети… в плену иллюзий… религиозный психоз». К Келлеру подходит, как перчатка.

Да, это так. Но почему у него такое странное чувство к Келлеру? Под общее описание похитителя Дэнни Беккера он подходит как тысячи белых бородачей в районе Залива. Но почему не удается найти в библиотеке старых историй о деле Келлера? Ни одной. Рид вернулся на десятилетие назад. Озадачивало то, что не получалось найти ни одной статьи о бизнесмене, потерявшем троих детей в результате несчастного случая на лодке недалеко от Фараллоновых островов. Может, он это как-то пропустил? Надо посмотреть еще раз. Может, задействовать Сеть.

Снаружи, на ступенях Зала, Рид подумал, что на теории Келлера ему лучше поостыть. Взять себя в руки. Он никогда не признавался, что в глубине души сомневается насчет того, что Франклин Уоллес — убийца Таниты Доннер. Теперь на протяжении нескольких минут из бедного безутешного отца он получил детоубийцу. Как так?

Потому что он ненавидел религиозных экстремистов? Или то был проблеск самодовольства в глазах Келлера? Или же он злился на Сидовски? Переживал о том, чтобы сойтись с Энн? Кто знает? Однако в Келлере что-то такое было. Рид задумался над историей Келлера. Была ли его трагедия правдой? Впрочем, зачем ему о ней лгать? Если бы она была правдой, это был бы хороший материал, особенно к годовщине той трагедии на море. Сев за руль своей «Кометы» и изучив свои записи, Рид решил осторожно покопаться в памяти Келлера, чтобы выяснить, куда она девалась.

27

Выйдя на крыльцо за утренней газетой, Нэнси Нанн поискала глазами Джексона. Где пес? Протягивая руку за газетой, она оглядела улицу в поисках кокер-спаниеля своей пятилетней дочери, надеясь обнаружить, как он, уткнувшись носом в землю, что-нибудь вынюхивает возле дома. Габриэла по нему истосковалась. Они с Джексоном были неразлучны с того самого рождественского утра, когда она обнаружила под елкой белого длинноухого щенка. И вот как-то ночью в прошлом месяце он исчез со двора.

Габриэла была сама не своя.

На следующий день семья расклеила вдоль улицы плакаты с объявлениями о пропаже. Нэнси и Райан, старший брат Габриэлы, стучали в двери домов. Отец Габриэлы Пол исколесил несколько кварталов, а Габриэла до хрипоты звала Джексона из машины. Где Джексон? В побеге собаки Пол сомневался. Но что еще могло случиться?

А впрочем, это не имело значения. Надо было что-то делать. Поняв, что Джексон не вернется, Нэнси и Пол рассчитывали удивить Габриэлу новым щенком на ее шестилетие, которое было через две недели.

Сегодняшнее утро выдалось погожим, без тумана.

Нэнси еще раз оглядела улицу в поисках Джексона и посмотрела на заголовок «Сан-Франциско Стар»: «ФБР ОПАСАЕТСЯ: ПОХИТИТЕЛЬ ДЕТЕЙ МОЖЕТ СНОВА НАЧАТЬ ОХОТУ», ниже шел броский подзаголовок: «Похититель Дэнни — человек с поврежденной психикой». Нэнси заперла дверь и прошла на кухню.

Газетные новости она читала редко. Заботы о пожарнике муже и двоих детях, а также работа по совместительству не оставляли ей времени на переваривание фунта информации, каждое утро подбрасывавшегося ей на порог. Она взяла «Стар» и купоны.

Похищение Дэнни Беккера заставляло Нэнси быть настороже, особенно когда Пол был на работе. Она часто заглядывала к Габриэле и Райану, пока они спали, проверяла замки дома, утешая себя, что Сансет был безопасным районом, лучшим местом в городе для воспитания детей. Она вела себя по возможности рационально, вспоминая, как ранее, разговаривая об этом с Полом, она искала в похищении Дэнни Беккера что-нибудь позитивное.

— Может, полиция скоро поймает убийцу? Может, это новое дело даст им зацепку и они найдут Дэнни целым и невредимым.

— Полиция? — Пол усмехнулся. — Помнишь, как вышло с Зодиаком, Нэнс? Копы его не поймали. Так что не рассчитывай, что этого парня остановит полиция. Пуля сорок пятого калибра в башку — вот что ему нужно. И прилетит она не от копов, а от папаши какого-нибудь ребенка.

Нэнси была благодарна Полу за то, что он сдержался и не достал свой «ремингтон», зная неприязнь жены к оружию. И хотя Сансет был местом по большей части спокойным, она нынче находила утешение в том, что ее муж, бывший сержант морской пехоты США, все же держит у себя пистолет.

Сегодня утром на кухне Нэнси прочла последние новости о похищении.

«Предложите им больше денег», — подумала она. Должен же хоть кто-нибудь в этом городе знать, где находится Дэнни Беккер.

На кухне зазвонил телефон. Она взяла трубку.

— Привет, Нэнси! — сказала Венди Слоун, ее соседка и лучшая подруга.

— Привет.

— Того подонка еще не поймали. «Кроникл» выдвигает версию, что это досрочно откинувшийся педофил. А «Стар» что пишет?

— Что он разыгрывает в голове какую-то фантазию и снова нанесет удар. Привет, красавчик. — На кухню, зевая, вошел в пижаме Райан, восьмилетний брат Габриэлы, и обнял мать. — Ты можешь сам приготовить себе завтрак, пока мама говорит по телефону?

Он вытащил из шкафа коробку кукурузных хлопьев.

— Пол дома? — спросила Венди.

— Нет, на работе. Чем вы вдвоем занимаетесь, если в школу не надо?

У Венди две девочки. Шарлотте девять, Илэйн семь.

— Ломаю сейчас голову насчет дня рождения. У Джоанни Тайсон он уже через несколько дней, а следом будет у Габриэлы. Обе в восторге от Габриэлы, потому что считают ее красивее, чем Джоанни, а вечеринка у Джоанни обещает пройти с размахом.

— Леди, твои дочери жестоки.

— Бегают кругами, обеспокоенные тем, что им надеть и кто как собирается произвести впечатление.

— Ты растишь пару конкурсанток. Есть чем гордиться.

Обе женщины рассмеялись.

— Нэнси, ты сама думаешь отвести Габриэлу на вечеринку к Джоанни? Ты не слишком уж остро реагируешь на эту фигню с похищением?

— Хотела не идти, но не хочу пугать детей. Кроме того, будет невежливо не пойти на вечеринку к Джоанни, а потом ожидать, что она придет к Габриэле.

— Так-то.

Нэнси слышала улыбку Венди, и ее согревало, что они друзья.

Они познакомились в Стоунстауне, в магазине «Здоровое питание», где обе подрабатывали кассирами. Когда они узнали, что еще и живут рядом на Сансете, то стали закадычными подругами.

Венди была щедрой техаской из Остина, обожала кантри и шутила, что напишет собственную мелодию, «Жизнь и любовь в Туманном берегу». Ее муж, Род, был сварщиком и, случалось, попивал. Но это он компенсировал двумя ценными свойствами. Он регулярно приносил домой зарплату и умел плясать тустеп.

— Я его, пожалуй, попридержу. Пока не появится танцор получше и с зарплатой покрупнее.

Нэнси и Венди болтали каждый день по телефону за дежурной упаковкой соков, сэндвичей и термосов с кофе. Дети шли несколько кварталов до игровой площадки между Морагой и Лоутоном. Пока дети играли, подруги сплетничали. Сегодня был как раз день игровой площадки.

— Увидимся через час, — сказала Нэнси.

— Поняла.

— Венди…

— Что?

— Захватишь сегодняшний «Кроникл»?

— Ах ты, старая грымза! Конечно, принесу.

«Не поддавайся психологии жертвы», — сказала сама себе Нэнси. Быть реалисткой. Не спускать глаз с Габриэлы и Райана. Это все, что нужно делать.

В гостиной Нэнси осмотрела новое платье с цветочками, сшитое специально для дочери. На день рождения. Накануне она засиделась над шитьем допоздна. А сейчас оно было наброшено на стул возле дивана.

Проведя пальцами по изящной вышивке, она улыбнулась и вернулась на кухню, где Райан принимался уже за вторую миску кукурузных хлопьев.

— Мам, можно мне сегодня к скаутам?

— Поговорим об этом попозже, хорошо? Когда закончишь, переоденься. Мы идем на спортивную площадку. — Нэнси поцеловала Райана в макушку.

После душа она надела старые джинсы и футболку «Блю Джейс»[33].

Волосы Нэнси собрала в хвостик, оглядев в большое зеркало свою фигуру, которой завидовали женщины и которой наслаждались мужчины.

Комната Габриэлы была с самым свежим запахом в доме. В ней как будто улавливался запах детской присыпки. Или это ощущение обманчиво? Может, просто часть горько-сладкого опыта наблюдения за дочерью? С каждым новым днем она росла, и однажды ее в этом доме не станет. Почти шесть лет, а уже выглядывает из гнезда. Недавно плакат с Леонардо Ди Каприо здесь заменил плакат с Большой Птицей. На стене над прикроватной тумбочкой Габриэлы висел снимок, на котором она обнимала Джексона. Сейчас сердце Нэнси было разбито пропажей собаки. Почувствовав стороннее присутствие, Габриэла зашевелилась и проснулась.

— Ну здравствуй, сонная головушка.

Габриэла потерла глаза.

— Пора вставать. Мы собираемся на площадку.

— Мам, знаешь что?

— Что, дочка?

— Мне приснилось, что со мной в кровати Джексон, лижет мне лицо.

— Он всегда будет в твоих снах, дорогая.

— Я понимаю. Но это не то же самое, что на самом деле.

— Мы идем к Летти и Илэйн, так что вставай и свети.

Венди помахала им с их обычной скамейки в парке:

— Доброе утро, монашенки!

Дети звонко окликнули друг друга.

— Как людно здесь сегодня. — Нэнси разместилась рядом с подругой и отвинтила крышку на термосе с кофе. — А я помню те дни, когда это место принадлежало только нам.

— Ты говоришь как старушка.

Дети бросились к качелям — Шарлотта, Габриэла и Илэйн, взявшись за руки, Райан семенил за ними. Женщины наслаждались кофе и наблюдали за парочкой влюбленных тинейджеров, уютно устроившихся на скамейке слева от них. В нескольких метрах на изодранном одеяле под деревом читал тощий человек в проволочных очках. Справа от них сидел бородатый мужчина в темных очках и фетровой шляпе с газетой. Поймав взгляд Нэнси, он кивнул и вернулся к своей газете, которая ей кое-что напомнила.

— Ты «Кроникл» принесла?

Венди достала из сумки свернутый в рулон номер газеты. Нэнси взялась читать, внутренне обмирая от предположения, что похититель Дэнни Беккера мог быть условно освобожденным извращенцем. Она бросила газету на скамейку и посмотрела на Райана и Габриэлу. Если с ними что-нибудь стрясется, ей просто не жить.

— Как ты можешь быть такой спокойной?

— А ты взгляни на это логически. Район Залива насчитывает миллион человек. Теперь взвесь шансы. Ты раньше выиграешь в лотерею, чем этот тип придет за твоими детьми.

Нэнси задумалась.

— Что бы я делала без твоего техасского благоразумия?

— Ты? Сошла бы с ума и заперлась со своими детьми. А Опра устраивала бы шоу на твоем газоне: «Миссис Нанн, прошло двадцать лет с тех пор, как Зверь Залива напал в последний раз… Вы готовы выпустить своих взрослых детей из дома?»

Они рассмеялись, налили себе еще кофе и принялись обсуждать предстоящее семилетие Джоанни Тайсон на детской площадке в парке «Золотые ворота». Надо же, изо всех мест именно там. Хотя это был огромный парк и все равно прекрасный выбор для роскошного дня рождения ребенка. Тридцать детей. Венди говорила что-то о том, как мама Джоанни упала за борт, когда послышался крик. Детский. Они мгновенно сосчитали головы. Все дети были на учете. Все целы. Крови нет. Кричала Габриэла. Нэнси перевела дух, поняв, что дочь не пострадала.

— Щенок! Щенок! Мамуля, смотри, щенок, прямо как Джексон!

Рядом пробежала девочка-подросток с кокер-спаниелем, рвущимся с поводка. Габриэла готова была броситься к собаке.

Бородач на скамейке справа от них приподнял голову от своей газеты.

Нэнси успокоила дочь:

— Чш-ш, милая моя. Хороший щенок и похож на Джексона, но это не Джексон. Тебе нужно перестать о нем думать. Да, это трудно, но ты должна попытаться.

Нэнси выгнула бровь, взглядом призывая Венди на помощь.

— А скажи мне, принцесса, — проворковала Венди, — ты готова к шикарной вечеринке на дне рождения Джоанни?

Карие глаза Габриэлы могли растопить своим светом льдину:

— Мы с Летти и Илэйн будем кататься на карусели и есть праздничный торт!

Габриэла вернулась к своим друзьям.

— Спасибо, подружка. — Нэнси шлепнула Венди по плечу.

— Ну а вы, ребята, что собираетесь делать с ее щенячьей тоской?

— У нас для нее сюрприз: новый щенок ко дню рождения.

— А что. Пожалуй, это лекарство.

Пока они болтали, бородач их подслушивал, при этом якобы отгадывая кроссворд в своей аккуратно сложенной газете. А на самом деле он делал пометки насчет Габриэлы Нанн, которой скоро исполнится шесть; о ее пропавшем кокер-спаниеле Джексоне, а также о предстоящей вечеринке у Джоанни Тайсон в парке «Золотые ворота». Большое гулянье с тридцатью детьми. Шум, тарарам и беспечность. Мужчина сделал точные пометки о времени и месте.

Эдвард Келлер сунул огрызок карандаша в нагрудный карман. Сегодняшние новости о религиозном психозе были ему по нраву. Даже веселили. И впрямь, как смертные могут отличить психоз от Божественного Откровения? Им этого не дано.

Келлер гуляющей походкой вышел с игровой площадки, постукивая сложенной газетой по ноге. У себя за спиной он слышал смех ангела Гавриила, купаясь в свете истины.


«Свят, свят, свят. Господь небесный Саваоф».


Келлер возблагодарил Бога за помощь.

28

Габриэла Нанн присоединилась к хору визжащих девчушек, кружащихся в кабинках карусели. Старый органчик надрывался польками и падеграсами, а Габриэла за последние недели еще ни разу не была так счастлива — настолько, что почти позабыла о пропаже своего песика Джексона.

Была суббота. Семилетие Джоанни Тайсон на детской площадке парка «Золотые ворота» праздновалось с размахом. Творилось что-то невообразимое. Тридцать два ребенка. Подлинный раешник для малышни. Лето тортов, мороженых и неуемного веселья.

На Габриэле было платье в цветочек, специально сшитое матерью для ее собственного дня рождения. До шестилетия ей оставалось всего несколько дней, но она вымолила у мамы надеть его сегодня. Нэнси в итоге сдалась, а затем заплела дочкины каштановые волосы в пышные косы, которыми Габриэла очень любила мотать. Теперь, кружась и смеясь со своими подружками Трэйси Таннер, Милли Палмер и Рондой Кинг (которую все называли «Ронда Выручай»), Габриэла наслаждалась этим прекрасным днем.

Поистине день мечты.

Из карусели она не вылезала. В животе щекотало, словно там внутри восторженно трепетали крылышками бабочки. Вот так бы кататься и кататься на карусели вечно. Но после третьего катанья подряд Нэнси Нанн, наблюдавшая за девочками, встревожилась, как бы четвертый круг не оказался рискованным, с учетом количества торта и мороженого, которое дети поглотили ранее.

— Можно мы теперь побежим к остальным? — спросила непоседа Милли Палмер.

Между поеданием сластей и вручением подарков вечеринка разделилась на несколько небольших групп, каждая под доглядом взрослого.

Одни отправились к Мосту Троллей, а другие к Мышиной Башне. Венди Слоун повела Летти, Илэйн и еще троих девочек на Двор Фермы.

— Миссис Нанн, а можно и мы пойдем в Башню? — спросила Трэйси Таннер.

— Нет, идем во Двор Фермы! — заупрямилась Ронда Кинг.

— Прежде чем мы куда-то направимся, дамы, кто хочет сходить в туалет?

Милли и Ронда вскинули руки.

Нэнси повела свою четверку в ближайший санузел. Милли и Ронда зашли в кабинки. Габриэлу и Трэйси Нэнси подвела к зеркалам, чтобы девочки привели в порядок растрепанные волосы. Вскоре из кабинки вышла Милли и стала мыть руки. А Ронда что-то задерживалась.

— Ронда? — окликнула ее Нэнси через пару минут, пытаясь открыть кабинку. Но дверь оказалась заперта.

— Миссис Нанн, мне что-то нехорошо, — проныла изнутри Ронда.

Остальные девочки переглянулись.

— Я, наверно, сейчас…

Стало слышно, как Ронду неудержимо рвет.

Девочки поморщились.

Ронда кашляла в надрывных спазмах.

По указанию Нэнси Милли, самая мелкая в группе, пролезла под дверь кабинки и отперла ее изнутри. Ронда расположилась на унитазе вся в слезах, со спущенными трусишками. Вот же несчастье. Нэнси взяла ее за дрожащую руку, скомканной салфеткой промокнула ей слезы и убрала с глаз волосы.

— Милая, все хорошо, упокойся.

— Бе-е-е, гадость, — безжалостно сказала Трэйси.

— Все будет хорошо, дорогая, — хлопотала Нэнси. — Трэйси, пожалуйста, принеси мне бумажных полотенец. Одни смочи холодной водой, а другие чтоб сухие. Девочки, оставайтесь со мной, пока мы будем помогать Ронде.

— Но, мама, это же гадость! — возмутилась Габриэла.

— Габриэла, оставайся здесь, — через плечо сказала Нэнси, помогая Ронде надеть трусы. — Ронда, миленькая, с маленькими девочками такое бывает, так что не волнуйся.

Вернулась с полотенцами Трэйси. Девочки вели себя хорошо: не дразнили Ронду и не мешали Нэнси, а молча стояли рядом; все, кроме Габриэлы. Запах рвоты перехватывал ей дыхание. Как бы самой не уподобиться неряхе Ронде.

Снаружи зазывно играла новая полька, и девочка решила выйти и подождать снаружи туалета. Здесь она стояла одна, глядя на вращение всяких зверушек, красочных лошадок, колесниц и корабликов. Мама будет довольна, что у нее такая большая, самостоятельная дочь. Габриэла стояла, улыбаясь своим мыслям, когда на нее неожиданно упала чья-то тень.

— Ты, должно быть, Габриэла?

Перед ней стоял и улыбался сверху вниз высокий дяденька с бородой, в темных очках и бейсболке. Он был ей незнаком, но голос у него был тихий и добрый. Наверно, один из пап с вечеринки.

— Ты, наверное, Габриэла Нанн, а папа у тебя пожарный и звать его Пол. А мама у тебя Нэнси. Да?

Габриэла не поняла, что кивает.

— Давай отойдем отсюда, поговорим?

Он отвел ее на некоторое расстояние и вынул из кармана какую-то фотокарточку, которую протянул ей:

— Это не твой щеночек?

У Габриэлы округлились глаза и отвисла челюсть.

— Ой. Да! Это мой песик, Джексон! Где он?

— У меня в грузовичке. — Дяденька кивком указал вниз, где была парковка. — Твои родители сказали мне принести его тебе как сюрприз ко дню рождения. С днем рождения, Габриэла.

— Но сегодня день рождения у Джоанни. А у меня через несколько дней.

— Да ты что? Правда? Ай-яй-яй. Как неловко. Извини меня, Габриэла. И пожалуйста, никому об этом не говори. — Он огляделся. Все, кто стоял рядом, глазели на карусель. — Лучше мне, наверное, уйти, пока никто не увидел, — сказал он с грустной улыбкой, протягивая руку за снимком. — Извини, я пошел.

— Габриэла! — окликнул девочку из санузла бдительный голос матери.

— Я тут у двери, мамуля. Здесь дышится легче.

Габриэла растерянно прижала фотокарточку к груди.

Она была полностью обезоружена. Всякая внушенная родителями защита от чужаков, всякая мысль об осторожности испарилась, стоило ей узнать, что ее Джексон где-то здесь, рядом. Эх, вот бы снова обнять его, ну хоть разок!

Она трепетала, но не от сомнений, а от радости, что Джексон тут, где-то рядом. Ею овладела безудержная радость.

— Мистер, подождите. А могу я его увидеть? Ну пожалуйста.

Человек задумчиво почесал бороду.

— Я никому не скажу, обещаю! Ну пожалуйста, разок!

— Гм. Ну, если пожалуйста да разок… Чуть-чуть, одним глазком?

— Чуть-чуть, одним глазком!

— Габриэла! — снова донеслось из санузла, вперемежку с хныканьем Ронды.

— Я в порядке, мам. Жду здесь, у двери! — откликнулась девочка и, умоляюще поглядев, прошептала: — Чуть-чуть, одним глазком. Быстрее, а то меня потом не пустят!

— Эх, ну ладно. Сосчитай до десяти, а потом быстро иди за мной к грузовичку. Но чтоб тебя никто не видел. А то и чуть-чуть не получится.

Человек пошел в сторону парковки.

На счете «десять» Ронда все еще рыгала. Отстой. И мама с ней там возилась битый час. За это время можно уже обнять Джексона и незаметно вернуться, мама ничего и не заметит. Надо только поспешить.

Вслед за человеком Габриэла двинулась от карусели вниз по дорожке, к парковке.

29

«Узри лик Серафима. Ангел явился в отдалении. Небесное видение».

Эдвард Келлер стоял у грузовика, дверца которого была приоткрыта. К нему приближалась Габриэла. Она улыбалась. Ниспосланная Богом. Дитя-Ангел. Бессмертный. Всезнающий. Сияющий своею славой и спокойствием.


«Я очищен в свете Господа!»


Келлер сморгнул слезы.

Из кабины приближение Габриэлы увидел и Джексон; он тявкнул. Веревка вокруг его шеи была привязана к подлокотнику пассажирской дверцы. Внутреннюю ручку с кнопкой дверного замка Келлер давно уже снял. Пассажирская дверь изнутри не открывалась.

Габриэла припустила к грузовику бегом.

Келлер посторонился, давая Джексону проход.

Габриэла замешкалась; по ее телу легкой волной пробежало беспокойство. Ей так хотелось стиснуть Джексона в объятиях, что невтерпеж; и все же что-то здесь было не так. Что именно, она не знала. Примерно как тогда в шопинг-молле Стонстауна, когда она разглядела в седине Санты черную прядь. Она не знала, что ей делать, и потому держала ту догадку в секрете. А сейчас? В отличие от мамы насчет похитителя она не беспокоилась, ведь этот дяденька друг ее отца. В этом она была уверена. Как же иначе, ведь здесь в самом деле Джексон? Просто она не хотела, чтобы этот человек или она сама как-то пострадали. Она обернулась на карусель.

— Может, сказать маме?

— Может быть. Но это испортит сюрприз.

Джексон тявкнул и завилял хвостом. Ах, милашка.

— Вторая дверь у меня сломана, не открывается. Заходи отсюда и смотри на своего щенка. Никогда не видел, чтобы собака так нуждалась в объятиях.

Джексон с натужным сипом дышал, придвинувшись к своей хозяйке так близко, насколько позволяла веревка.

— Ладно, обнимемся, а потом я вернусь и никому ничего не скажу.

Габриэла полезла в кабину на сиденье и стиснула там Джексона, уткнувшись носом в его плечо и хихикнув от того, как он жарко лизнул ей лицо.

— Я так по тебе скучала. Ах ты, непослушный песик, сбежал от меня!

Оставив дверь открытой, Келлер скользнул за руль и принялся небрежно трепать собаку за загривок.

— Меня звать Нед Дженкинс. Я живу на той стороне парка. А этого твоего дружка я на днях обнаружил у себя в гараже.

— Ого, в гараже?

— Да. Он там как-то очутился. Там среди всякой рухляди завалялся мешок сухого собачьего корма. Мой старый пес Фред недавно помер. — Келлер тайком огляделся. На этом участке стоянки движения почти не замечалось. — Этот парняга с умом и норовом. Унюхал мешок и прогрыз. Так кормом и спасался. Хороший парень, не хуже моего Фреда.

Габриэла стиснула Джексона до хруста в костях.

— Спасибо, мистер Дженкинс, что раскрыли сюрприз. А сейчас мне, наверно, пора. Скорей бы уже мой день рождения! Жду не дождусь, но наш с вами секрет выдавать не буду, обещаю.

Келлер вместо ответа достал потрепанный листок с обещанием награды тому, кто найдет щенка.

Несколько недель назад эти листки Нанны расклеили, где только могли.

— В вашем объявлении говорится о награде?

— Да. Пятьдесят долларов. Они у меня дома.

Келлер призадумался.

— А знаешь что? Раз уж возвращение Джексона больше не сюрприз, я мог бы и взять мою награду. Хрена ли?

Последней фразы Габриэла не поняла.

— Только… она у меня дома, а папа с Райаном поехали в Койт-Тауэр.

— Извини, Габриэла. Забыл тебе сказать, я уже заезжал к твоему отцу домой. Я тебе, кажется, говорил: мы с ним знакомы по станции.

— А разве это не должно было остаться сюрпризом?

— Слушай, давай заедем к тебе домой и расскажем отцу о том, что вот так неловко все вышло. Ты не волнуйся, все будет ладно. Мы с Полом еще посмеемся. Я на пожарной станции всегда вот такие номера откалываю. Тогда я получу свою награду, а отец отвезет тебя обратно на вечеринку.

Габриэль смотрела на карусель.

— Ты ведь мне о награде правду сказала?

Девочка кивнула, прижимая Джексона к груди.

— Тогда мне лучше забрать ее сейчас, а то вечером я уезжаю из города по делам. Надолго.

Келлер хлопнул дверцей и завел мотор, отчего Габриэла пришла в смятение. Не успела она сообразить, что происходит, как грузовик выехал со стоянки и покатил по Кезар-Драйв.

— Это займет всего ничего. Со мной ты в безопасности.

— Я просто… не знаю, — шепотом, больше для себя, чем для Келлера, произнесла Габриэла. — А то как бы мне не попало.

Она уткнулась лицом в теплую шею Джексона, сжав его так, что тот скульнул и тявкнул. Она ласкала его и тогда, когда они выезжали из парка.


«Как бы мне не попало».


30

— Габриэла!

Вместе со стиснувшим душу льдистым страхом во рту у Нэнси все пересохло.

— ГАБРИЭЛА!

Нэнси вышла из туалета вместе с Рондой, Трэйси и Милли, думая застать свою дочь у входа. Но ее там не было. Она исчезла.

Нэнси повторно облетела весь близлежащий участок. Габриэлы здесь как не бывало.

Ни намека.

— Миссис Нанн! А может, она ушла к Мосту Троллей? — спросила Трэйси.

— Или пошла к остальным? — предположила Милли.

«Мой ребенок? Ни за что. Он знает, что надо делать, вместо того чтобы вот так от меня уходить».

Нэнси схватила за руку Милли, затем Ронду. Трэйси буквально подпрыгнула, когда она криком приказала ей взять Ронду за руку. Сердце Нэнси было готово выскочить из груди, кувалдой ударяя в ребра. Она обыскала площадку карусели. Орган теперь играл похоронный марш, а вертящиеся животные таращились на нее в укоризненном молчании:


«Почему ты не углядела за своим ребенком?»


— Миссис Нанн, вы так сильно сжимаете мне руку. Больно!

Нэнси лихорадочно расспрашивала встречных:

— Вы не видели маленькую девочку в цветастом платье?

В ответ озадаченные взоры и покачивание голов.

— Она стояла здесь! Вы должны были ее видеть!

На нее смотрели как на умалишенную.

— Пропала моя крошка! Кто-нибудь, помогите мне, пожалуйста!

— Нэнси, что случилось?

Венди Слоун. Тоже встревоженная.

Притихшая стайка ее девочек сгрудилась вокруг Нэнси и остальных. Улыбки на их лицах поблекли.

— Нэнси!

— Г-Габриэла пропала.

— Что?!

— Исчезла. Мы все вместе были в туалете. Она оттуда вышла перед нами. Раньше на какие-то секунды. И пропала. Венди, я не знаю…

— Нэнси, она не могла уйти далеко.

— Я… я не… я не должна была спускать с нее глаз. Вдруг что-нибудь? О боже, боже…

— Перестань. — Венди ухватила Нэнси за плечи. — Мы найдем…

Рядом с Нэнси неловко переминались две девочки-подростка, не вполне понимая, что происходит.

— Мы тут возле туалета видели маленькую девочку в платье с цветками.

— Где она? — гаркнула Нэнси.

Одна из девочек вздрогнула.

— Она разговаривала с каким-то мужчиной…

У Нэнси сжался желудок.

— Куда она ушла? Куда?!

— Мне кажется, наверно…

— Быстрее! — Голос Нэнси срывался.

— Человек пошел в ту сторону. — Одна из девочек указала на парковку. — А девочка потом пошла за ним. Недавно. Пару минут назад.

Нэнси подскочила, словно под ногами у нее что-то взорвалось, и кинулась к автостоянке. Там она подлетела к первому встречному — пожилому мужчине в зеленой бейсболке, который закрывал водительскую дверцу.

— Пожалуйста, помогите мне, — быстрым задыхающимся голосом обратилась она к нему. — Пропала моя девочка. Она сюда недавно приходила, в цветастом платье. Вы ее видели?

— Да вроде нет. Мы только что приехали, да, мама?

С другой стороны фургона к обезумевшей от тревоги Нэнси подошла седовласая женщина и, взяв ее за руку, спросила:

— Что случилось, дорогуша?

— Похитили мою дочь. Несколько минут назад ее сюда привел мужчина. Помогите, умоляю!

— Артур, живо найди полицейского!

Мужчина послушно направился к телефону-автомату.

Нэнси обегала припаркованные машины, истерично выкрикивая имя Габриэлы. Женщина беспомощно следовала за ней. Через парковку из «Мерседеса» вышел рослый, хорошо одетый мужчина и трусцой подбежал к Нэнси.

— Леди, что случилось?

— Мою дочь похитил мужчина, который привел ее сюда. Скажите мне пожалуйста, вы ее не видели?

— Несколько минут назад я видел здесь маленькую девочку.