Лайла ничего не ответила. Она разглядывала собаку. Ей доводилось и раньше видеть мастифов, они были популярны у охотников за головами. Эти псы были злыми, невероятно сильными и могли справиться с кем угодно — с человеком, с зомби и, как оказалось, с взрослым разъяренным вепрем. Однако этот пес был гораздо крупнее тех, что она видела раньше. Не менее ста килограммов. А возможно, и больше. Его тело защищала легкая кольчуга, и длинные металлические полосы опоясывали его туловище. На этих полосах располагались крупные шипы. Боевой шлем с рогами лежал у ног пса.

В умных карих глазах пса застыла сдержанная враждебность.

— Кто ты? — снова спросила Лайла и, подняв пистолет чуть выше, прицелилась ему в голову.

— Прежде чем ты нажмешь на курок, позволь кое о чем спросить, — небрежно произнес незнакомец. — С твоим пистолетом все в порядке? В смысле, он вообще у тебя заряжен? Потому что мне кажется, что не совсем. — Он показал ей магазин. — Патроны вообще-то довольно тяжелые, тебе так не кажется?

Окинув его гневным взглядом, Лайла уставилась на пистолет. Магазина в нем не оказалось.

— Возможно, я старею, — заметил незнакомец, — но из ума пока еще не выжил.

Она выругалась.

— Боже, неужели таким словам вас учат в школе? Куда катится мир?

Он положил магазин на небольшой камень между ними. Лайла знала, что даже если бы не была ранена, не смогла бы схватить его, вставить в пистолет, молниеносно снять курок с предохранителя и успеть выстрелить до того, как мужчина с собакой добрались бы до нее.

Она опустила пистолет.

Мужчина улыбнулся и, взяв металлическую ложку, принялся помешивать суп в котелке, висевшем над небольшим костерком. Этот суп источал восхитительный аромат.

— Кто ты такой? — снова спросила она.

— Что ж, я точно не Том Имура, и, думаю, мы оба это понимаем. Возможно, ты его не знаешь, но тот парень — японец, а я светловолосый и голубоглазый американский парень из Балтимора.

— Когда я увидела тебя тогда… ты стоял в тени, — объяснила она. — И у тебя такой же меч.

Мужчина кивнул в сторону меча, лежавшего на земле.

— Похожий меч, — поправил он. — У Тома ками катана Пола Чена или, по крайней мере, он у него был тогда, когда я видел его в последний раз. И он носит его через плечо.

Лайла ничего не ответила.

— Меня зовут Джо, — сказал он, а затем вскинул палец, указывая через плечо на собаку. — А это Гримм. Он мозг и движущая сила этой конструкции, а я существую для того, чтобы прислуживать ему.

Гримм негромко причмокнул, вероятно, соглашаясь с хозяином.

— Мы в безопасном месте, — продолжал Джо. — Ни плохих парней, ни зомби.

Лайла огляделась. Они находились в небольшом укрытии, образовавшемся под двумя огромными красными валунами. Квадроцикл был припаркован рядом в тени. Джо заметил, что Лайла смотрит на него.

— Сразу скажу, — заявил он, — нет, я не жнец.

— Тогда кто ты? — повторила она. — И почему помог мне?

— Ты действительно хочешь это знать?

— Конечно.

— Что ж, давай обсудим. Девушка. Судя по всему, серьезно раненная. Стадо отвратительных мертвых хряков напало на нее, желая сожрать. Гм, зачем я в это вмешался? Дело в том, что вчера я плохо спал и проснулся от судороги в плече, а, как известно, нет лучшего способа размять старые кости, как изрубить в куски парочку зомби-вепрей. Да все же об этом знают.

Она сердито уставилась на него.

— Идиотский ответ.

— Нет, — поправил он, — это глупый ответ. Да и вопрос был глупым, ты так не считаешь? — И не успела Лайла огрызнуться в ответ, Джо зачерпнул в чашку немного супа из котелка. — Съешь-ка супа.

Лайла пыталась придумать хороший повод, чтобы отказаться от угощения. Ей хотелось выбить чашку у него из рук и, воспользовавшись его замешательством, сбежать, но она понимала, что раны не дадут ей ускользнуть. Пес догонит и разорвет ее в клочья.

Джо улыбнулся, словно прочитал ее мысли.

И тогда Лайла взяла чашку. Джо наблюдал, как она подозрительно понюхала суп и, наконец, сделала глоток. И замерла, пытаясь понять, не отравлено ли угощение.

— Это куриный бульон, — объяснил Джо. — Странно, но в округе полно диких цыплят. Безумная постапокалиптическая картина, верно? Я добавил пряных трав. Возможно, тебе он покажется немного острым.

Джо протянул ей кусок чистой ткани вместо салфетки.

Лайла заметила, что он не попытался к ней прикоснуться. Она понимала, что не очень хорошо разбиралась в людях, но в то же время уже слишком много знала о мужчинах. Точнее, об определенном типе мужчин. Когда они с Энни были в Геймленде, с ними не церемонились. И хотя им удалось избежать сексуальных домогательств со стороны охотников за головами, Лайла часто слышала их пошлые шутки и не сомневалась, что задержись она там немного дольше, все закончилось бы гораздо печальнее.

Обучая их мастерству «умного воина», Том откровенно рассказывал об опасностях реального мира. На просторах «Руин» им угрожала не только смерть. Особенно девушкам. Том предупредил, что стоит остерегаться незнакомцев. «Правда часто бывает уродлива, — сказал он, — а хищники в человеческом обличье часто нападают на тех, кто излишне наивен и неопытен».

И все же этот мужчина производил другое впечатление. Он казался внимательным и тактичным и вел себя как-то чересчур порядочно. Зачем? Чтобы усыпить ее бдительность или успокоить ее страхи?

Лайла мрачно размышляла над этим, смакуя суп. Он действительно оказался очень острым, но восхитительным на вкус.

Если бы этот мужчина захотел изнасиловать ее, то воспользовался бы моментом, когда она была без сознания. И если бы он это сделал, она нашла бы способ отомстить ему, несмотря на присутствие грозного пса. Но она отлично знала свое тело. Она ощущала лишь боль от ран, а кожу бедра стягивали швы, хотя одежда была по-прежнему на ней. Ощупав бок, Лайла обнаружила, что он вырезал кусок ткани из ее штанов, чтобы зашить рану. А значит, он не раздевал ее.

Лайла внимательно смотрела на него поверх чашки.

Этот Джо был весьма странным человеком, и Лайлу снова обожгла мысль, что она смотрит на Тома, хотя этот мужчина выглядел крупнее, старше и был другой национальности. И все же их с Томом объединяло нечто общее. Она замечала похожие общие качества и у Салли Два Ножа, Соломона Джонса и некоторых других охотников за головами, сражавшихся на стороне Тома в Геймленде. Она не знала, можно ли считать это признаком высокой морали или же всего лишь недостаточной испорченностью. Пока еще рано было говорить.

Джо заметил, что она внимательно разглядывает его, но не возражал. Он даже слегка кивнул, словно одобряя ее бдительность. Очень, очень странный человек.

Пес Гримм вдруг встал и, подойдя к ней, принялся обнюхивать. Но прежде взглянул на Джо. Мужчина коротко поднял вверх палец. Что-то вроде особенного сигнала. И пес фыркнул и наклонился, чтобы обнюхать Лайлу.

— Не укусит? — спросила она.

— Не укусит, пока я этого не захочу, — ответил Джо. — Погладь его, если хочешь.

С этими словами Джо слегка щелкнул языком. Еще один сигнал.

Лайла осторожно протянула руку и коснулась головы пса. Его темная шерсть была густой, но очень мягкой. Она потрепала его по голове, а затем ласково почесала за ухом.

Гримм повернул голову и лизнул ее пальцы.

— Ты ему понравилась, — сказал Джо. — А Гримма не так-то просто очаровать.

— Он боевой пес, — ответила Лайла, пытаясь объяснить, почему пес проникся к ней симпатией. Джо кивнул и отхлебнул свой бульон. Гримм улегся рядом с Лайлой, и она снова принялась гладить его по голове. Он блаженно закатил глаза.

— Кто ты? — снова спросила Лайла. — В смысле… чем занимаешься?

— Я рейнджер, — немного помолчав, ответил он. — Я из группы разведчиков. Большинство из нас — бывшие военные или спецназовцы и…

— Спецназовцы?

— Из войск специального назначения, — объяснил он. — Военные, выполняющие специальные задания.

— О, — ответила она, — что-то вроде «Дельты»[8] или «Морских котиков».[9] Я читала о них. В основном в романах.

— Что-то типа того. Наше подразделение действует уже несколько лет, в основном мы работали в южных штатах, но двое из нас отправились на север и на запад, чтобы разведать, как обстоят дела. Я даже некоторое время шел по твоему маршруту.

— Моему маршруту? Как ты узнал?..

— Ты упомянула Тома Имуру.

— Ты знал его?

Немного помолчав, он ответил:

— Когда-то.

Они молча прихлебывали бульон, глядя друг на друга.

— Почему ты здесь? — спросила она, указывая на лес.

Он пожал плечами:

— Я всюду сую свой нос. Думаю, ты могла бы назвать меня профессиональным нарушителем спокойствия.

Отставив чашку, Лайла ощутила пульсирующую боль в раненом бедре и зашипела сквозь стиснутые зубы.

— Рана серьезная?

— Ничего такого, что не заживет, если правильно лечить, — откликнулся он. — У тебя мировая коллекция ссадин и синяков, левое колено сильно опухло. Похоже на растяжение сустава. На бедре у тебя шов в тридцать стежков. Похоже, вепрь распорол тебе бок своим клыком. Но рана чистая, и нет следов заражения.

Лайла некоторое время помолчала, а затем выдавила из себя:

— Спасибо.

— Не за что. И я видел, как ты держалась во время сражения. Ты смелая девочка.

— Я не девочка, — ответила она.

— Что ж, вполне справедливо. Не хотел тебя обидеть.

Она тут же решила сменить тему:

— Тот вепрь был мертвым.

— Да, — согласился Джо.

— Но как такое возможно?

— Хотел бы я знать, — ответил он. — За последние пару месяцев мне приходилось сталкиваться с такими существами, и не стану скрывать, что они чертовски меня напугали.

— Ты уже видел такое?

— Ага. Первого я видел недалеко от Иерихона в Юте. А на прошлой неделе я видел, как небольшое стадо этих существ гналось за другими вепрями. Дикие вепри сильно расплодились на юге, но, насколько мне известно, они не были заражены. Однако эти точно вели себя как зомби. С тех пор я плохо сплю по ночам. Мысль о том, что эта зараза перешла все границы, не дает мне покоя… — Он покачал головой, не в силах измерить возможную угрозу.

Лайла кивнула:

— Все это выглядит очень странно. Зомби — это зомби. Это люди. Эта инфекция никогда не поражала животных.

— Но сейчас все иначе. — Он потер глаза. — Инфекция мутирует. С болезнями такое случается. Они трансформируются в новые штаммы. И раньше такое частенько происходило. До Первой ночи каждый год появлялись новые вирусы, многие из которых были новой формой знакомых болезней. Миру крупно повезло, что большая часть инфекций животных не передавалась человеку, и наоборот. Хотя теперь это все в прошлом. Серая чума почти полностью уничтожила человечество и теперь взялась за животных.

— За других животных тоже?

Он пожал плечами:

— Будем надеяться, что нет. Пока что заражено не все поголовье вепрей, но ведь организм свиньи схож с человеческим. Возможно, причина в этом. Но если инфекция перекинется на мух, насекомых или птиц, то нам точно крышка. Никакие заборы и заграждения не спасут от их нашествия. Но все равно… черт, при одной мысли об этих хряках у меня мороз по коже.

Лайла заметила, что он пытается сохранить беспечность, но в его глазах угадывался неподдельный ужас.

— Произошли и другие изменения, — сказала она. — Некоторые зомби стали быстрее.

— Да, это уже не новость. В прошлом году мне доводилось встречать настоящих олимпийских спринтеров. В основном на тихоокеанском северо-западе. Здесь их не так много.

— Сегодня мы видели нескольких.

Он прищурил синие глаза:

— Уверена?

— Сегодня я убила двоих. Один из них схватил палку и пытался ударить меня.

Ее слова, похоже, поразили Джо, и некоторое время он пристально смотрел на нее. Несколько раз он открывал рот, чтобы задать вопрос, но тут же останавливался. Они молча допили бульон, каждый размышлял, как появление быстроногих и, возможно, более сообразительных зомби может усложнить жизнь.

Лайла протянула ему чашку, попросив добавки.

— Ты не спросил, как меня зовут.

— А мне и не нужно, — откликнулся он, подливая ей бульон. На его губах промелькнула загадочная улыбка. — Ты ведь Потерянная девушка, не так ли?

53

В небольшой кабине было два кресла, расположенных напротив разбитого лобового стекла, и сбоку перед пультом управления еще одно кресло поменьше. Точно как в книгах. Компьютеры и измерительные приборы. Вещи из прежнего мира, которые для Бенни и Никс казались столь же древними артефактами, как вещи из Древнего Рима и Средневековья.

Сквозь зиявшие в окнах дыры в кабину лился солнечный свет.

Три пустых кресла подтвердили догадку Бенни, что зомби, которых они видели снаружи, когда-то были членами экипажа.

— Как думаешь, что произошло? — спросила Никс. — Почему они разбились?

— Понятия не имею, — ответил он. Они старались говорить тихо, хотя и были вдвоем. Алтарь, устроенный около самолета, и предостережение на двери заставляли их чувствовать себя так, словно нечто вот-вот набросится на них.

Заметив валявшуюся на полу куртку, Бенни поднял ее. На одном из карманов был вышит тот же флаг, что они видели на хвосте у самолета, а под ним слова — АМЕРИКАНСКОЕ ГОСУДАРСТВО.

— Что-то я не совсем понимаю, — сказала Никс. — Разве не должно быть написано «Соединенные Штаты Америки»?

Бенни задумался.

— Возможно, нет. Похоже, самолет использовали уже после Первой ночи. Скорее всего, он был построен еще до нее, но летали на нем уже после того, как мир полностью изменился.

— И?

— Соединенных Штатов Америки больше нет. В том виде, в каком они существовали раньше. — Бенни повесил куртку на спинку кресла пилота. — Знаешь, я где-то читал, что у президента и членов конгресса был где-то бункер или что-то вроде подземного укрытия на случай глобальной катастрофы или войны. Возможно, именно там они и укрылись. Не исключено, что часть правительства выжила и каким-то образом управляла тем, что осталось после Первой ночи. Не той страной, что прежде, но все же каким-то ее подобием.

— Американским Государством, — сказала она, кивая. — Возможно.

54

Лайла напряглась.

Слова Джо повисли в воздухе.

«Ты Потерянная девушка».

— Как ты?.. — Она осеклась, дико озираясь, и оскалилась. Крепко стиснув чашку с супом, Лайла приготовилась выплеснуть его ему в лицо. — Ты охотник за головами, не так ли? Только попробуй, и я раскрашу эти камни твоей кровью…

Гримм вдруг вскочил, мгновенно превратившись из дружелюбного пса в боевого зверя, каким он, в сущности, и был.

— Эй, — воскликнул Джо, — сбавь-ка обороты!

Лайла тихо зарычала, и Гримм тоже ответил рычанием.

Но Джо усмехнулся и покачал головой:

— Про меня много чего можно сказать, девочка, но я не охотник за головами. И никогда к этому не стремился. Эта работа больше подходит Тому Имуре, чем мне.

Он щелкнул языком:

— Гримм, сидеть.

Поведение пса мгновенно изменилось, он мгновенно стал ленивым и расслабленным. Он уселся, невинный, как щенок.

— Я догадался, кто ты, потому что живу на просторах «Руин» с тех пор, как мир покатился ко всем чертям, девочка, и много времени провел в центральной Калифорнии. А в тех местах все знают историю о Потерянной девушке. Том Имура долго искал тебя. И, думаю, нашел.

— Откуда ты знаешь Тома? — подозрительно спросила Лайла.

— Мы знакомы уже лет десять. Когда-то у нас были общие друзья. До Первой ночи я даже был знаком с его дядей Сэмом. Мы некоторое время вместе работали. Том похож на него. Тот же острый ум, те же прямота и честность. Когда мертвые восстали, я некоторое время мотался между девятью городами. Это было в самом начале, когда все только обустраивались, но вскоре мне стало скучно, и я покинул те места. И вот уже несколько лет не возвращался.

— Вы дружили с Томом?

Джо прищурился:

— Ты все время говоришь о Томе в прошедшем времени. Почему? С ним что-то случилось?

Лайла не ответила, но почувствовала, что на глаза навернулись слезы.

— Что случилось с Томом? — спросил Джо. А затем в его глазах промелькнули понимание и боль. — Ах ты боже… Как это произошло? Мертвецы все-таки достали его?

— Нет, — ответила она. — Его убили.

Лайла рассказала о сражении Тома с кланом Маттиаса. О разрушении Геймленда и об убийстве Тома безумным проповедником Джеком. Когда она закончила рассказ, Джо встал и, подойдя к небольшому столику, оперся о него, поникнув. Гримм уловил перемену в настроении хозяина и тихо заскулил.

— Знаешь, — хрипло сказал Джо, — после всех смертей, которые мне довелось видеть до и после Первой ночи, после бесчисленных выстрелов, которые я сделал, после того, как похоронил стольких товарищей и много раз видел, как люди корчатся от боли, истекая кровью, после всего этого можно было бы подумать, что чужая смерть уже не может тронуть меня. Что моя душа очерствела. — Он покачал головой. — Но… Том Имура. Черт.

Когда Джо снова обернулся к ней, казалось, что он постарел лет на десять. Его лицо вытянулось, глаза потемнели от горя.

— Когда-то, — сказал он, — Том рассуждал об объединении девяти городов. Он хотел создать отряд вроде моих рейнджеров. Собрать проверенных людей, тех, кто не сбежал с шайкой Чарли. Ребят вроде Соломона Джонса, Гектора Мехико и Салли Два Ножа. Он успел это сделать?

— Нет, — ответила Лайла. — Эти люди помогали Тому в Геймленде, но жители городов были против создания армии. И это ужасно злило Тома, потому что он считал, что девять городов очень уязвимы.

— И Том был прав. Он часто оказывался прав. Людям стоило прислушаться к нему.

— На свете много глупых людей, — резко ответила Лайла.

Джо щелкнул пальцами:

— У Тома был младший брат. Бенни. Что случилось с ним?

Лайла принялась рассказывать дальше. Когда она рассказала о расщелине с зомби и о спасении девочки, Джо замер.

— Постой! Ты хочешь сказать, что младший брат Тома сейчас тоже где-то неподалеку? В этом лесу?

— Да, — ответила она. — Бенни, Никс, Чонг… но они в безопасности. Мы разбили лагерь около…

— Разве это не замечательно? — проворчал Джо. — Так почему ты мне раньше не рассказала?

Лайла уставилась на него:

— А с чего ты решил, что я так быстро тебе доверюсь?

— Потому что я спас тебе жизнь и зашил твои раны.

Лайла смерила его ледяным взглядом.

— Ты мог притвориться, что помогаешь мне, чтобы усыпить мою бдительность. Если ты знаешь, кто я, и если знал Тома, то наверняка наслышан, что люди пытались использовать меня в своих целях. Так почему я должна доверять тебе или кому-то еще?

Джо кивнул:

— Верно.

Он бросил пристальный взгляд через плечо, словно насквозь видел этот лес. А затем залил костер остатками своего бульона и встал. Гримм тоже вскочил.

— Послушай, — сказал он. — У тебя есть выбор — можешь остаться здесь или пойти со мной, но я должен найти брата Тома и других твоих друзей. И я собираюсь сделать это прямо сейчас.

— Зачем?

Джо обвел лес рукой, в которой держал пустую чашку.

— Тебе разве еще не попадалась шайка психопатов, разгуливающая по этому лесу? Лысые с татуировками и крыльями ангелов на груди?

— Жнецы. Но кто?..

— Это очень плохие парни, милая. Они причисляют себя к религиозному движению, но это все полная чушь. Они никого не хотят спасать. Они жаждут убивать. Это секта под названием Церковь Тьмы, Церковь Танатоса под управлением свихнувшегося типа по имени святой Джон и коварной и злобной ведьмы матушки Розы. Около десяти лет назад они появились из ниоткуда и с тех пор обратили тысячи людей в свою веру.

— Какую веру?

Джо протянул Лайле магазин пистолета, а затем опустился на корточки, чтобы водрузить рогатый шлем на массивную голову Гримма.

— Их задача предельно проста, — сказал он. — Полное истребление человеческой расы.

55

Ее звали сестра Эми. Пятнадцать лет назад, до нашествия серой чумы, она работала в охране в сфере развлекательной индустрии. А до этого служила в армии. Во время эпидемии Эми потеряла всех, кого любила. Двух сестер, брата, родителей и дедушку с бабушкой. Всех, ради кого жила. Серая чума отняла у нее все, оставив лишь тоску и боль.

Несколько лет она жила словно призрак. Скиталась из города в город, пытаясь обрести веру во что-нибудь стоящее, ища доказательства того, что мир не погибнет. Но видела лишь голод и болезни. Видела целые поселения, умиравшие от голода, и поселения, державшиеся несколько лет, но в конце концов сдававшиеся под натиском серых бродяг.

Она больше уже ни во что не верила. Ей нечего было спасать, а для людей, подобных ей, главным делом жизни была защита и спасение других. Но она не сумела спасти свою семью, а на бесплодных просторах, в которые превратилась Америка, больше некого было спасать. Не было ничего, что было бы достойно жизни.

А затем она встретила святого Джона, и все круто изменилось.

Она стала одной из самых преданных жниц Церкви Тьмы. Истинной верующей, которая почитала святого Джона и поклонялась Танатосу и тьме. Святой пообещал ей — поклялся, — что, когда пробьет ее час, он лично откроет красные врата в ее плоти своими освященными кинжалами и проводит во тьму.

И в это она истово верила. Это был гарантированный конец страданиям и путь в море тьмы, где блаженствовали духи ее близких.

И это было прекрасно.

Она готова была выполнить любую просьбу святого Джона.

Сестра Эми лежала на земле, в тени густых кустов, раствор, которым были пропитаны красные ленты, привязанные к ее рукам и ногам, маскировали ее запах. Этот раствор спасал не только от серых людей. Даже собаки избегали его запаха. Он не вызывал у них агрессии. Он просто делал ее собственный запах… неинтересным, и это было потрясающе.

Она лежала в жаркой темноте, не шевелясь и стараясь дышать ровно, сосредоточившись на том, что происходило рядом.

Прислушиваясь.

К разговору рейнджера и Потерянной девушки.

К странным историям о том, как в ужасные дни после Первой ночи потерянные и одинокие выжившие нашли друг друга и построили заграждения, спасаясь от живых мертвецов. Как создали девять городов в центральной Калифорнии. И как выжили за этими заборами.

Девять городов, полные еретиков. Каждый удар их сердец был оскорблением бога.

Девять городов, люди в которых и не догадывались о существовании священной армии Церкви Тьмы.

Пока.

56

— Американское государство, — повторила Никс. — Надеюсь, это вполне реально. Это не кучка маленьких городков вроде нашего.

— Скорее всего, это нечто гораздо большее, — сказал Бенни. — У них есть самолеты. Этот и реактивный самолет. Возможно, есть и другие. Они даже придумали флаг. Это выглядит… не знаю, как сказать… круто. Гораздо круче всего, что мы когда-либо видели.

Никс отвернулась от него и уставилась в разбитое окно на простиравшуюся вокруг жаркую пустыню. Ее спина выглядела неестественно прямой, и она с такой силой вцепилась в кресло пилота, что ее ногти вонзились в потрескавшуюся кожу обивки.

— Эй, — сказал Бенни, — что не так? Мы сделали это, нашли доказательство, что где-то здесь есть другая жизнь. Я знаю, что сейчас это все выглядит полным безумием, особенно когда поблизости бродят эти психи, но мне кажется, что тебе…

Она резко взглянула на него:

— Что? Радоваться? Ты этого хочешь, Бенни? Чтобы я была счастлива? Боже, ты ведь совсем меня не знаешь, правда? Ты не представляешь, зачем я хотела найти этот самолет или почему эта находка так… так… — Она гневно пнула кресло пилота, не закончив фразу. А вместо этого сердито уставилась в окно, едва слышно прошептав: «Боже».

— Возможно, я понимаю, — сказал Бенни и, произнеся эти слова, понял, что ступил на шаткую почву. Но он устал постоянно соблюдать осторожность.

Никс не смотрела на него.

— И что ты понял?

— Ты даже как-то обмолвилась об этом, — сказал Бенни. — Сказала, что Маунтинсайд перестал быть для тебя домом. После ухода твоей мамы, а потом и Тома… ты больше не чувствовала связи с этим местом.

Она по-прежнему не смотрела на него.

Бенни сказал:

— Послушай, я знаю, что ты считаешь меня тупым мальчишкой, который не понимает тебя. Чонг считает, что я наполовину идиот, а Лайла… что ж, я сильно сомневаюсь, что Лайла вообще обо мне думает. Но я не тупой и не глупый. С тех пор как погиб Том, у меня было достаточно времени, чтобы о многом подумать. После того как мы ушли из города, я заметил, что ты все больше отдаляешься и…

— Дело не в нас, Бенни.

— А я и не говорю о нас. Не говорю о том, что наши отношения разваливаются. Когда я сказал, что ты отдаляешься, то имел в виду, что ты отдаляешься от всего. Ты не хочешь ни к кому привязываться. Мне показалось, что к Еве у тебя возникли какие-то чувства, и то на несколько минут. Ты закрылась в себе, Никс, и я более, чем уверен, что тебе совсем не нравится то, что творится в твоей душе.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — огрызнулась она.

— Еще как знаю. А еще знаю, что каждый раз, как я пытаюсь о чем-нибудь поговорить с тобой, ты огрызаешься. Это защитная реакция. Ты держишь меня и остальных на расстоянии. И никто не в силах достучаться до тебя. — Он шагнул к ней. — Неужели ты действительно думаешь, что я ничего не понимаю? Ты потеряла самое дорогое, когда умерла твоя мама. Наши отношения начались, когда ты была эмоционально опустошена, я это знаю. Знаю, что Том и твоя мама любили друг друга. Вероятно, они собирались пожениться, но этого не произошло. Ты думаешь, что одна во всем мире, поэтому так отчаянно стремишься обрести новый дом. И это не Маунтинсайд и не просторы «Гнили и руин». Я прекрасно это понимаю. Вот почему ты была так одержима мыслью найти самолет. Думаю, это словно… словно спасательный круг.

— Все не так просто, — с горечью ответила она.

— И это я тоже знаю, — сказал Бенни.

Никс снова отвернулась, продолжая разглядывать лес за окнами самолета.

Бенни собрал в кулак всю свою смелость, собираясь сказать то, что считал необходимым.

— Никс, — ласково начал он, — ничего страшного, если ты больше не любишь меня. Ничего страшного, если ты больше не хочешь быть моей девушкой. Если ты просто хочешь быть самой собой.

Она сжалась.

— Я люблю тебя, — сказал он. — Правда, и думаю, что сейчас пытаюсь сказать тебе именно о том, что ты непременно должна понять, кто ты и чего хочешь… Я всегда тебя прикрою, но никогда не встану у тебя на пути.

Ему было больно произносить эти слова, и казалось, что огромная ледяная рука стискивает его сердце. Но Бенни держался с достоинством и сумел сдержать слезы. Это только бы обострило ситуацию.

Никс не обернулась и ничего не ответила. Она смотрела в окно, а Бенни наблюдал за ней, затаив дыхание.

Но вдруг Никс вскрикнула и произнесла: «О боже!», а затем в ужасе попятилась, указывая в окно.

— Что?.. — спросил Бенни.

Но, подскочив к ней, он сразу понял, в чем дело. Снаружи, около шестов с распятыми зомби, стояло трое людей. Жнецов.

Двое мужчин и высокая женщина с густыми каштановыми волосами.

— Никс, — едва слышно прошептал Бенни, — это она. Женщина, которую я видел сегодня в поле как раз перед тем, как зомби погнались за мной.

57

— Ты уверен? — спросила Никс. — Это та самая женщина с поля?

— Абсолютно.

Они уставились на незнакомку. Эта статная красавица держалась уверенно и с достоинством. Бенни вспомнил слово, которое пришло ему на ум, когда он впервые увидел ее: царственная. Было в ней что-то королевское. Но королева чего?

Вокруг нее собирались другие жнецы. Мужчины и женщины, все в черном, с крыльями ангелов на груди и красными повязками. И у каждого было оружие. Мечи, топоры, кинжалы.

— Я не вижу огнестрельного оружия, — прошептал Бенни.

— Не слишком утешительно, — кисло откликнулась Никс.

А затем они изумленно уставились на человека, который вышел из леса и с грозным видом занял свое место за спиной у царственной женщины. Он был огромен и сжимал в руке массивную кувалду с длинной ручкой.

— Кто это? — спросила Никс. — Тролль?

— Очень похож.

Тишину разорвал рев квадроциклов, и новая группа жнецов появилась из леса, и вскоре вокруг женщины собралось чуть больше двадцати человек. В отличие от нее, они все были гладко выбриты, их черепа покрывали такие же татуировки, как у святого Джона. «И у Бунтарки», — подумал Бенни.

Никто из жнецов не осмелился приблизиться к женщине, но все взгляды были прикованы к ней. Никто из них не обращал внимания на самолет, очевидно, они видели его не впервые или же им было все равно. Женщина же вообще не смотрела в сторону стальной машины.

Она кивнула молодому мужчине с мрачным лицом, и некоторое время они стояли в стороне и, склонив головы, что-то увлеченно обсуждали, а великан охранял их.

— Я ничего не слышу, — пожаловался Бенни. — А ты?

Лицо Никс сморщилось от напряжения.

— Нет.

Но мгновение спустя все изменилось. Молодой человек низко поклонился женщине, отвернулся и скрылся в лесной чаще. Женщина поднялась на небольшой плоский валун, и жнецы окружили ее. Она раскинула руки и на несколько секунд застыла в молчании, лишь ветер хлопал красными повязками на ее одежде.

А затем громким и чистым голосом она обратилась к жнецам:

— Благословенные дети Танатоса!

— Слава тьме, — завопили жнецы.

— Глядя на вас, он ликует. И я ликую.

— Слава матушке Розе!

Никс обернулась к Бенни и одними губами произнесла ее имя:

— Матушка Роза.

Это о ней упоминал святой Джон.

— Дети мои! — воскликнула матушка Роза. — Вы все сделали очень хорошо. Ваша вера и преданность наполняет радостью мое сердце.

Жнецы заулыбались, а некоторые смахнули слезы.

— Взгляните, где мы с вами находимся, мои возлюбленные дети. — Она указала на останки самолета, и на мгновение у Бенни душа ушла в пятки, когда ему показалось, что она заметила его. Но их с Никс надежно скрывали тени, и снаружи заметить их было невозможно. Но, несмотря на это, его сердце едва не выпрыгивало из груди. — Усыпальница Падших. Символ испорченного и развращенного мира, который лежит у наших ног, разрушенный и опустевший. Эта когда-то мощная военная машина и каждый еретик на ее борту обрели дар тьмы. Все военные машины прежнего развращенного мира навсегда умолкли. И сам этот мир утихает. Это тишина, данная нашим богом. Она и есть доказательство вечной тьмы, которая ждет всех нас.

— Слава тьме!

— Святой Джон и его пророк, брат Питер, много раз говорили вам, что ждет каждого в конце нашего долгого пути, и о том, что тьма всего лишь в одном ударе сердца от нас.

Толпа затихла, внимательно слушая.

— Но я говорю вам, что мы еще слишком много должны сделать.

Даже из самолета Бенни услышал, как по толпе пробежал вздох. Полный печали. Но матушка Роза подняла руку:

— Не бойтесь, дети мои. Наш бог не оставил вас и не нарушил священного обещания забрать вас в царство тьмы и даровать покой. Нет, я говорю во всеуслышание, что Владыка Танатос выполнит все свои обещания в стократном размере. Вы обретете вечный покой и блаженство.

Она немного подождала, прислушиваясь к смущенному бормотанию жнецов, но на этот раз Бенни услышал в их голосах больше надежды.

— Когда-то жнецы были слабы, но теперь они полны сил, — продолжила матушка Роза. — Когда-то мы были разбросаны повсюду, словно овцы, но теперь мы — одна большая семья. Община святых, способных засеять даже небеса.

Многие жнецы помрачнели, но блаженная улыбка матушки Розы осталась прежней.

— Что она делает? — спросила Никс.

Бенни покачал головой.

— Вы все знаете, что последние из еретиков Картера все еще прячутся в этих лесах, — сказала матушка Роза. — Но многие из вас не знают, что та, что когда-то была моей дочерью, намеревается отвести их в Убежище.

Толпа жнецов в ужасе вздохнула.

— Святой Джон и брат Питер сейчас охотятся за ними, — продолжала матушка Роза. — Они желают отправить каждого еретика во тьму.

Несколько жнецов выразили свое одобрение громкими криками, но матушка Роза не мигая уставилась на них и не сводила глаз, пока они не умолкли. Жнецы переминались с ноги на ногу, словно непослушные школьники.

— Святой Джон, возлюбленный сын Танатоса…

— Слава его тьме.

— …хочет отыскать и уничтожить Убежище. Он жаждет открыть красные врата в плоти каждого, кого обнаружит там. Жаждет окончательно очистить мир от ереси.

Восторженных возгласов не последовало, хотя Бенни понимал, что многие из этих людей считали правильным решение святого Джона. Смятение и сомнения были написаны на каждом лице, кроме матушки Розы и верзилы с кувалдой.

— Но, — воскликнула матушка Роза, и тут ее голос стал тише, превратившись в шепот, — это совсем не то, чего желает наш бог!

Все застыли, словно окаменев, глядя на нее во все глаза.

— Мне было видение, возлюбленные мои дети. В священном трансе сам Владыка Танатос говорил со мной.

— О, дружище, — проворчала Никс. — Неужели ты веришь в эту чушь?

— Похоже, они верят, — заметил Бенни.

И это была правда, многие жнецы коснулись ладонями изображений ангельских крыльев на одежде.

— Владыка тьмы уже много раз испытывал нашу веру и преданность. Те из вас, кто служил Церкви Тьмы еще со времен Вичиты, помнят, сколько испытаний нам пришлось вынести.

Несколько человек кивнули.

— У нас были неудачи, поражения и промахи… и все же, какой бы разрушительной ни оказывалась каждая катастрофа, мы находили священную тропу сквозь огонь и пламя. Мы справились со всеми испытаниями, какими бы трудными они ни казались. Мы это сделали. Каждый из нас следовал воле нашего бога, даже когда в души наши закрадывались сомнения, а путь наш был усеян шипами и скрыт в тумане.

Еще больше человек кивнуло ей в ответ.

— И что же в итоге произошло? На нашем тернистом пути мы видели, как пали многие наши товарищи, и в то время, как их души отправились во тьму, мы остались позади, рыдая и разрывая на себе одежды, вопрошая: «Почему? Почему они, а не мы? Почему Владыка тьмы отвернулся от нас в то время, как другим, чья вера не была столь сильна, как наша, было позволено отправиться в священную тьму?»

— Скажи, почему, матушка? — вскричал один из жнецов. Это был худой мужчина с большим носом. Он упал на колени и молитвенно сложил руки. — Прошу, скажи!