– Это он, я узнала его голос! Я…

– Возьми топор, – спокойно сказал Монти.

– Учительница! – снова раздался голос Клайда. – Дадите мне еще один приватный урок? Мне понравилось в прошлый раз! Вы у нас горячая штучка! Могу поспорить, что и ваш муж так считает!

– Заткнись! Заткнись! – Слова вылетели изо рта Монти так быстро, что он поверить не успел, что осмелился подать голос.

Парень еще немного покрутился на каблуках, вытянув руку с ножом перед собой и любуясь игрой света на лезвии.

– Мы ждем вас, учительница! – провозгласил Клайд, и голос Брайана подхватил: – Да-да, мы собираемся вырезать ваше миленькое сердце!

Монти увидел, что со сменой голоса неуловимо изменилась и осанка парня, сама манера движений, будто бы даже выражение лица.

– Мы тебя на кусочки покромсаем, слышишь? Слышишь меня? Я буду сношать тебя в самые мозги, и в этот раз, клянусь, я снова буду первым!

Брайан засмеялся и подхватил уже своим голосом:

– Мы будем первыми!

Показалось, что двое смеются одновременно, хоть звук и шел от одной фигуры.

Монти заморгал. Его рассудок сдавался. В чем смысл этого…

Грохот в передней части дома все расставил по местам. Его одурачили, обули самым древним методом. Пока он отвлекался на этого шута, остальные зашли с другой стороны.

Вне себя от злости Монти оглянулся.

Двухголосый парень пропал.

С гарпуном наперевес Монти двинулся ко входной двери.

Бекки, дрожа от воспоминаний о голосе из могилы, стиснула топорище.

Монти подкрался к двери, прислушался. Он услышал звук капающей воды, будто огромные капли падали с крыши и разбивались о передние ступени крыльца.

Опустившись к окну, он наклонился и нашел незабитую досками щель. Выглянул.

Его пробрала дрожь. С карниза над крыльцом свисало тело. Ветер шевелил длинные волосы. Он не сразу понял, что оно обращено к нему лицом: на маске из темной засохшей крови лишь распахнутые глаза выделялись, да и то не сильно. Это была девушка. Джинсы в ее промежности выглядели так, будто там произошел взрыв.

– Кто… кто это? – спросила Бекки, запинаясь.

– Та, кого ты видела во сне, – медленно ответил Монти.

18

Когда под колеса набилось достаточно коряг, камней и сплющенных пивных банок, Ларри сумел сдать назад. Срывая протекторами траву и оставляя черные полосы, патрульная машина выкатилась на середину дороги.

Тед с Мозесом сразу запрыгнули внутрь.

– Как я помню, – сообщил Мозес, – мы повернули на трассу, что примыкает к подъездной дороге Бомонтов, а она довольно длинная.

– Просто скажи, когда будем на месте, – отмахнулся Ларри, выжимая газ.

19

Они напялили хеллоуинские маски, те, что Мультик прихватил из «Поповьей лавки», – Брайан выбрал себе образину с торчащим изо лба ножом. Когда-то, в свой первый визит в «Лавку», Монти счел ее самой страшной.

Мультик взмахнул дробовиком:

– Ну что ж, покажем им сплаттерпанк.

– Покажем-покажем. Так, как надо, – произнес Брайан голосом Клайда. – Торч, ты спускайся к дороге и карауль там, да смотри, чтобы к нам гости не пожаловали. Я собираюсь долго провозиться с этой парочкой и не хочу, чтобы мне кто-то мешал. Дрянь училка будет страдать. Как я страдал в той камере.

За спиной Брайана Мультик поглядел на Торча, пожал плечами и повертел пальцем у виска. Впрочем, когда Брайан повернулся к ним, он отдернул руку в мгновение ока.

– А ты, Мульт, пойдешь со мной, – велел он голосом Клайда.

Торч огорченно притопнул ногой.

Отвернувшись, Брайан продолжил голосом Клайда:

– Не куксись. Мы тебе что-нибудь прибережем. Урвешь свой кусок веселья. Мульт, отдай ему дробовик.

Мультик подчинился. Закинув стволы на плечо, Торч пошел вниз по подъездной дороге, помахивая зажатой в свободной руке маской монстра.

В самом низу, у поворота на дом Бомонтов, он нашел небольшое дерево с широким расщепом в стволе; забравшись в расщеп, положил заряженный дробовик на колени и стал ждать.

* * *

Через пять минут после того, как Торч встал на караул, патрульная машина с Ларри за рулем свернула не туда, куда надо, и покатила по дороге, на которой остались черный «шеви» и «гольф» Бекки и Монтгомери Джоунсов.

Ларри отругал Мозеса за ошибку и повернул назад. Но перед этим Тед выбежал на минутку и перочинным ножом порезал шины на обоих автомобилях. Теперь из этого места был единственный выезд, и он упирался в их колеса.

Сорвавшись в обратном направлении, они быстро нашли нужный поворот. Дом Бомонтов был уже совсем близко.

* * *

Монти и Бекки бегали от одного заколоченного окна к другому, обследуя дом. Когда приходилось миновать разбитое окно на кухне, они пригибались низко-низко.

Пока, похоже, никто не пытался вломиться к ним.

* * *

Прижавшиеся к одной из стен летнего дома, Мультик и Брайан заметили, как через деревья пробиваются сполохи света от полицейского автомобиля.

– Какого хрена? – спросил Мультик после паузы. – Это еще кто?

– Я знаю? – ответил ему Брайан голосом Клайда. – Я тебе что, хрустальный шар?

– И что нам теперь делать?

– Пока ничего. Когда они повернут сюда, Торч разберется с ними.

У них на глазах машина свернула на дорогу к Бомонтам и начала приближаться.

Дальше происходило следующее.

Мозес сказал, что хочет выйти по своим делам, но Ларри проигнорировал просьбу. Он повел машину вверх по дороге. Торч, притаившийся в расщепе дерева, взвел стволы дробовика и выстрелил. Шина на одном из передних колес лопнула. Патрульный экипаж занесло, он остановился.

Торч, прицелившись получше, выстрелил снова. В этот раз заряд из дробовика попал в окно с правой стороны и угодил Теду в голову.

Стекло вперемешку с костными осколками и мозгами метеоритным дождем рвануло в салон. Пуля прошла через лоб Теда, зацепила руль, разминулась с лицом Ларри на дюймы и вылетела с левой стороны, царапнув по металлической стойке окна и чуть не срикошетив в потолок.

Ларри распахнул дверь, схватил пистолет с заднего сиденья, выкатился из машины и упал на землю. Еще один выстрел разбил заднее окно, и Ларри отполз к задней двери. Как и полагалось в конструкции полицейской машины, открыть ее изнутри было нельзя. Он распахнул ее и выволок невредимого, лишь усыпанного стеклом Мозеса наружу, вместе с винтовкой. Горе-охотник трясся как осиновый лист.

– Он… он мертв? – спросил он, кивая на Теда.

– А ты как думаешь? – Ларри протянул руку и смахнул с плеча обломок черепа, который лег кошмарной пародией на эполет. – А мы пока живы, приятель. Держи это у себя в голове.

– Господи, – застонал Мозес. – Он собирается нас убить.

– Черта с два. Сначала я надеру ему задницу.

Еще один выстрел сотряс машину. Стекла брызнули в их укрытие.

– Он просто палит наугад. Для верности. Если мы не покажем носу, он уймется. А ты слушай внимательно: я собираюсь его прикончить. Отползу вон туда, в чащу, пойду вниз и посмотрю, можно ли подкрасться к нему незаметно.

– Ты что, хочешь меня тут оставить? Не надо! Не бросай меня!

– Увы, брошу. Нужно преподать мудаку урок. Тед был славным парнем, пусть и коммунистом, католиком и ниггером.

Сглотнув, Мозес кивнул.

– Скорее всего, этот тип не один, так что будь начеку.

– Не оставляй меня одного! Меня эта передряга не касается! Ты обещал отпустить до того, как мы приедем!

– Убери свою клешню с моей. Вот так, молодец. Я пошел.

– Ты сказал, что отпустишь меня!

– Ты и так на свободе, разве нет? Слушай сюда: будь начеку или умрешь. В любой момент, когда захочешь бросить оружие и сдаться, вспомни, что стало с беднягой Тедом. Понял?

Мозес ничего не ответил, Ларри не стал ждать. Двигаясь тихо, как лазутчик-индеец, он скрылся в лесу за машиной.

20

Брайан вытянул из-за пояса пистолет, позаимствованный у патрульного Троулера.

– Что ты хочешь делать? – спросил Мультик. Они стояли, прислонившись к стене летнего дома. Видели патрульную машину, слышали выстрелы. Коповозка не подавала признаков жизни, моргала огнями и все, но от нее откатилась темная фигура и скрылась в лесу.

– Сделаю все, что потребуется. Держись ближе к дому. Если они сунутся наружу – помаши у них перед носом ножом. Я вернусь так быстро, как смогу.

Говорил Брайан, и Мультик, каким бы отбитым ни был, уже находил эту игру с двумя разными личностями сбивающей с толку.

– Где Клайд? – спросил он.

– Да тут я, – откликнулся голос Клайда, и, когда Мультик взглянул Брайану в лицо… это был человек, очень похожий на Клайда. Какая дичь! Пародисты по телевизору могли сильно смахивать на кого-то, но Брайан давал им прикурить. Может, и правда одержим? Мультик решил, что поверить в такое трудно, даже под хорошим затягом парами клея (всю дорогу он жалел, что при нем нет пакетика – руки начали дрожать; реальность, серая и суровая, разрывала привычный утешительный дурман в клочья).

– Жди здесь, – приказал Мультику голос Клайда. Развернувшись, Брайан-Клайд тихо прянул в лес и пропал. Как, черт побери, он выделывает штуки с голосом? Мультика очень волновал этот вопрос.



Вода на плите закипела, и Бекки выкрутила горелки на ноль. Взяв топор, она пошла обратно к Монти.

– Готово? – спросил он.

– Да, – прошептала она. – Монти, его голос… это тот самый тип, Клайд.

– Это не тот. Тот мертв и похоронен.

– Мне знаком голос.

– Это его дружок. Он просто копирует голос.

– Не выйдет копировать так похоже.

– Мертвые не оживают, Бекки!

– Скептик вернулся?

– Видеть будущее – одно, а то, о чем ты говоришь, – совсем другое. Мертвые мертвы. Тот тип просто невменяемый. Может, он втемяшил себе в голову, что стал тем парнем, но в этом нет ничего сверхъестественного. У всех нас есть способность к такого рода мимикрии, и наше подсознание устроено гораздо сложнее, чем ум. Ему ничего не стоит воспроизвести мельчайшие детали голоса, научить верхние этажи мозга говорить им. Парень просто псих, не более. Ты должна это понимать. Если мы хотим дать ему отпор, должны помнить, что перед нами человек, а не какой-то беспокойный злой дух.

– Господи, опять ты со своим психоанализом.

– В любом случае сейчас не лучшее время для споров.

– Монти, говорю тебе, это голос Клайда. Можешь и дальше посыпать мне голову психологической чепухой – тебе меня не убедить.

– Хорошо! Это сейчас не главное.

– Черт побери, все как в том сне. Все сбывается. Нам не выкрутиться.

– Почему? Вспомни девушку на крыльце – ты думала, что это ты, но ошиблась. Раз ошиблась – значит, мы можем выйти из передряги живыми. Все возможно. Разве не ты всегда упрекала меня за то, что я легко сдаюсь, за нетвердость? Или то были просто слова?

– Может быть, – сказала Бекки, помолчав. – Может, я просто хотела видеть в тебе то, чего никогда не было во мне самой.

* * *

Мультик, без паров клея в голове, с натянутыми до отказа нервами, сорвался и ослушался приказа Брайана-Клайда. Ему требовалась отдушина, на роль которой вполне годилась притаившаяся в доме женщина.

Мультик стал нервно оглядываться.

Он знал, что необходимо ждать. Если он подведет Брайана (Клайда?), потом не оправдается.

Достав нож, Мультик стал водить им по ладони. К черту Брайана, решил он в конце концов, Брайан чокнутый, как подзаборный боров.

Забежав за угол дома, он подскочил к разбитому кухонному окну и провыл:

– Угостите, а то напугаю!



Монти с Бекки увидели его. Как он высунул язык из щели, что была у маски вместо рта.



Ларри крался по чаще вдалеке от них.

Торч, все еще не решившийся идти к патрульной машине, чтобы проверить, есть ли выжившие, не глядел по сторонам. Да и маска, которую он все-таки напялил, мало способствовала остроте периферийного зрения.

Ларри, воспитанный отцом, знавшим лес и умевшим охотиться, медленно подкрался к Торчу. Под его ногами не хрустнула ни одна веточка.

* * *

– Чудовища из твоего сна, – прошептал Монти. – Маски! Теперь все имеет смысл.

Но прежде чем Бекки успела ответить, раздался звон стекла.

Лезвие ножа скользнуло между подоконником и рамой незащищенного окна, одного из двух фасадных, и задвигалось вверх-вниз, из стороны в сторону, расширяя зазор.

Монти положил гарпун на пол. Забрал топор у Бекки. Дрожа, но стараясь ступать тихо, он пересек комнату и ударил топором по лезвию.

Удар получился сильный, но нож не сломался. Вместо этого из рамы выбился крупный клин дерева, стукнувшись о пол с левой стороны. Мультик, налегая на пробоину, другой рукой колотил по раме и заходился надсадным смехом.

Монти ощутил, как его переполняет редкое, кипящее чувство: злость.

Он страшно закричал, перекрывая звук дебильного смеха. Кровь бросилась ему в голову. Ослепленный порывом, он изо всех сил метнул топор в кривляющуюся за окном ненавистную маску.

Во все стороны брызнуло стекло. Мультик, кажется, успел что-то понять, но не успел уклониться: лезвие топора с хрустом вонзилось ему в лоб, глубоко разворотив череп, и смех перешел в вопль. Еле устояв на ногах, Мультик отшатнулся от оконного проема. Дрожащей рукой он дернул за низ маски – та не слезла. Потянул сильнее – резина лопнула вокруг трещины во лбу, и во все стороны брызнула кровь.

Его глаза закатились. Выронив нож, Мультик плашмя рухнул на спину и больше не шевелился.

– Так тебе! – крикнул, празднуя победу, Монти.

И тут до него донесся звук выстрела.

* * *

До снайперской позиции Торча Ларри крался медленно и осторожно. Теперь он видел, что на стрелке – хеллоуинская маска. Ну что, пугалка или угощение? – спросил Ларри про себя, и недобрая улыбка расползлась по его лицу. Он поднял пистолет. Тот был заряжен разрывными пулями – все дорожные патрули снабжали именно такими в расчете на то, что палить им приходится по машинным стеклам, гасящим силу выстрела.

Но здесь стекол не было – лишь недоносок в маске, сидевший на дереве. Да и расстояние для выстрела – пустяковое. Прицеливаясь, Ларри не испытывал ни тени сомнения.

Он выстрелил Торчу в шею. Разрывная пуля сломала парню шейные позвонки и едва не оторвала голову. Хеллоуинская маска слетела, удар пули качнул Торча вперед, и он грузно полетел с дерева на устланную сосновыми иголками землю. Его ноги какое-то время еще дергались, пятка отстучала по земле нервный ритм, но вскоре все функции тела отказали, и бесполезно-молчаливая вредоносная жизнь Торча наконец оборвалась.

Ларри размышлял над удивительным фактом, что бандит оказался белым, когда за его спиной раздался шорох.

Он развернулся, поднимая оружие, – и уставился прямо в дуло револьвера. Дуло ему показалось таким же большим, как туннель метро. И этот туннель изрыгнул огонь. Пуля вошла Ларри в рот, разорвав губы, высадив зубы из десен и пройдя сквозь голову, найдя выход сзади, чуть выше шеи.

Когда Ларри падал, его правая рука дернулась, и палец рефлекторно дернул спусковой крючок пистолета. Он отстрелил сам себе коленную чашечку. Та скатилась со штанины форменных полицейских брюк, будто съемная деталька.

Как жаль, подумал Ларри, что я еще не умер.

Брайан, впрочем, исправил ситуацию. Нагнувшись к полицейскому, он приставил к правому глазу Ларри ствол и выстрелил в упор.

Сделав дело, он подкрался к патрульной машине.

Никого не было. Никто не шевелился и не стрелял в него. Он заглянул в салон. Там, на приборной доске, лежал труп второго копа с дыркой в голове.

Припав на колено, Брайан заглянул под машину. Чисто. И за багажником – никого.

Он побежал вверх по дороге к летнему дому Бомонтов. На валявшуюся под деревом тушу Торча даже время тратить не стал. На его глазах патрульный выстрелил, и шея недоумка разлетелась на куски. А без головы помирает даже самый тупой удав.

* * *

Мозес притаился в тени под соснами. Из своего укрытия он слышал, как выстрелил Ларри, и с той же позиции увидел Брайана, появившегося из чащи на его стороне. Через некоторое время после того, как Брайан перешел дорогу, раздался второй выстрел. И снова показался новоприбывший юнец – осторожно обойдя патрульную машину, он проверил у нее под брюхом и побежал обратно к дому Бомонтов.

Мозес мог убить его, еще когда впервые увидел, у него были и время, и шанс, но он смертельно боялся промаха. У него – семья и три охотничьи собаки, о которых надо заботиться (для начала хотя бы найти, раз он бросил их в лесу). Если он промахнется, пацан с револьвером может оказаться метким. И что тогда? Лежать ему, Мозесу, с вышибленными мозгами под дурацкой сосной.

Кроме того, он был испуган. Так сильно, что наложил в штаны.

* * *

Услышав выстрел, Монти выглянул в окно, но увидел только огни машины. За тем, первым, вскоре последовал второй, и на сей счет у Монти не было предположений. Может, подростки палили наугад, пытаясь нагнать на них страху?

Он посмотрел на руки: ладони дрожали.

Если бы Монти поднял глаза снова, увидел бы Брайана, бегущего с револьвером Троулера к дому. В свете луны двигавшийся скачками Брайан походил на витийствующего дьявола со средневековых гравюр. На гротескной хеллоуинской маске туда-сюда качался воткнутый в лоб резиновый нож, как абсурдная антенна.

Пусть руки тряслись, Монти впервые почувствовал себя способным на решительные действия. Отец был не прав, говоря, что у него нет яиц. Он чувствовал истинно первобытное удовлетворение, вспоминая, что сделал с Мультиком. Да, это было жестоко и неприглядно, но Монти чувствовал себя победителем, не иначе. Ему хотелось, чтобы старый недобрый Билли Сильвестр очутился здесь сегодня. Он бы без проблем заставил того жрать собачье дерьмо и улыбаться.

Монти посмотрел на Бекки. Держа гарпун, та опасливо выглядывала в разбитое окно.

– Он мертв? – спросила она, кивнув на лежащего снаружи Мультика.

– Мертвее некуда.

– Хорошо, – тихо сказала она. – Как думаешь, сколько их еще?

– Я не знаю.

– Я люблю тебя, Монти.

– Я тоже.

– Несмотря ни на что, я люблю тебя. Помни об этом.

– Я никогда не сомневался.

* * *

Брайан нашел тело Мультика и разозлился не на шутку. Он же сказал этому идиоту с клеем вместо мозгов стоять и караулить. А что он сделал? Пустился в самоволку.

Брайан пнул труп по ребрам, поднял пистолет и дважды выстрелил ему в разбитую топором голову.

Правильнее сказать, это сделал Клайд.

– Полегче, Клайд, полегче, чувак, – осадил его Брайан.

– Ладно, хорошо, – прохрипел Клайд, восстанавливая дыхание. – Просто добудь мне училку. Мне уже сейчас жуть как надо ее сердце.

– Я сделаю это. Мы сделаем.

– Ты сто лет так говоришь!

– Время пришло, Клайд.

– Хватай нож. Нам нужен нож. Я хочу покромсать ее. Во славу Бога Лезвий и всех его остреньких детей, аминь. Хочу сунуть нож ей в…

Брайан хлопнул рукой по поясу.

– Клайд, друг, нож у меня.

– И чего ты стоишь? Иди и разберись с ней! Сейчас же!



Монти и Бекки слышали его голоса. Два совершенно разных голоса. Сумасшедший юнец снова был рядом и говорил за двоих. Может, дело лишь в его безумии, душевной болезни. Но теперь и Монти не был уверен до конца.

Сбегав на кухню, Монти принес мясницкий нож. Снаружи шел разговор. Диалог.

Заметив Бекки краем глаза, он увидел, что каждый раз, когда вступал голос Клайда, она напрягалась. Ужасные картины изнасилования явно оживали в ее голове благодаря этому ущербному звуку, и Монти снова начал переполнять гнев. В этот раз он даже не хотел его сдерживать, а раскрыл объятия, позволил расти и цвести.

Голоса смолкли. Монти и Бекки затаили дыхание. На короткое мгновение мир, казалось, вернулся к нормальной жизни. Из разбитого окна тянуло ночной прохладой, пахло озером и соснами. Они слышали, как вода плещется о берег и где-то далеко поет ночная птица.

Потом раздался звук около входной двери, словно упало что-то тяжелое. Монти понял, что это: кто-то сбросил с крыльца тело девушки.

Зачем?

Ответ пришел сразу – с треском.

Парень вытянул из тела Мультика топор и возомнил себя Полом Баньяном[14]. Подвешенный труп он убрал, чтобы ничто не мешало замаху.

Лезвие било по двери гулко, звонко, сталь скрежетала о дерево. Удары падали один за другим, без устали, снова и снова.

– Угостите, не то напугаю, придурки! – ревел Клайд, с каждым разом – все громче и исступленнее. – Угостите, не то я вас так напугаю, что мало не покажется!

Топор вывел последнюю ноту, сверкнул серебром в дверном проеме – и пропал.

Воцарилась тишина.

Бекки схватила Монти за руку. Тот покрепче, до боли в пальцах, перехватил нож. Не говоря ни слова, он выскользнул из ее хватки и прошел через комнату к двери. Встал у заколоченного окна и прислушался.

Все еще тихо.

Он стал ждать очередного удара топора, понимая, что много времени на снос двери у Брайана не уйдет. Сквозь многочисленные пробоины в дом проникала ночь, неся с собой далекие отблески огней патрульной машины.

Но удары не возобновлялись.

Потом на Монти снизошло ужасное озарение, но что-то предпринимать было уже поздно. Доски вылетели одна за другой, и Брайан, размахивая топором как берсерк, всем телом вломился в окно у двери. Ногами он ударил Монти в грудь и опрокинул на пол. Нож, вылетев из его руки, канул в тень.

21

Монти и Брайан покатились по полу.

Оседлав мужа Бекки сверху, психопат с силой рубанул топором. Но Монти успел увернуться, и, вместо того чтобы раскроить его голову надвое как спелую дыню, лезвие лишь оторвало ему половину левого уха.

Монти перехватил топор одной рукой, а другой ударил Брайана по лицу. Скользнув под маску пальцами, он сорвал ее с головы противника.

Бекки выступила из тени, держа наготове гарпун.

И тут из-за стиснутых зубов Брайана прорезался голос Клайда:

– Только попробуй, сука, и я эту штуку тебе в очко заправлю!

Голос хлестнул ее, словно кнут, воспоминания нахлынули с новой силой. Когда-то он принадлежал другому человеку. Не человеку – мерзкому чудовищу. Тому, что напало на нее, навалилось, терлось своим мерзким щупальцем о ее нутро, наполнило его своей мерзкой слизью, хрипело и постанывало от удовольствия.

Зарычав, она метнула гарпун изо всех сил.

Брайан уклонился. Острие срезало полоску скальпа с его головы и воткнулось в пол.

Монти, опомнившись, ударил Брайана по лицу еще раз. То был плохой удар под еще более плохим углом, но, развернувшись, он сумел выбраться из-под наседающего врага и отползти на руках и коленях.

Встав на ноги, Брайан подхватил топор и пошел на Бекки. Она отпрянула от его замаха. Топор опустился ей на ногу, рассек ботинок и вошел в живую плоть между большим и вторым пальцами ноги.

Бекки с визгом выдернула ногу из ботинка, и прежде чем Брайан снова замахнулся на нее, Монти поднялся и бросился к нему. Он руками обвил топорище и потянул на себя.

Брайан пнул Монти в пах и выпустил топор. Потеряв равновесие, Монти оступился.

Тогда Брайан вытянул из-за пояса револьвер и выстрелил в него – дважды.

Пули, угодив Монти в бедро, отбросили его к стене. Он соскользнул на пол.

Бекки вскочила Брайану на спину, царапая лицо пальцами. Он развернулся, пытаясь стряхнуть ее с себя, но она держалась крепко и, нагнувшись, впилась зубами в его шею. В рот потекла кровь – мерзкая на вкус, но в тот уникальный миг – сладкая, как райская роса и сама победа.

Бекки обвила талию Брайана ногами, пытаясь собственным весом свалить его с ног, но он стоял на удивление твердо. Разогнавшись, он побежал назад и ударил ее спиной о стойку бара. Бекки удержалась, несмотря на боль.

Второй удар получился сильнее – по ее хребту прошла дрожь. Выпустив лохмотья шеи Брайана изо рта, Бекки скатилась на пол.

Ухмыльнувшись, Брайан развернулся к ней, наставил револьвер вплотную и дернул за спусковой крючок.

Выстрела не было – боек щелкнул вхолостую, по пустому цилиндру.

Вскочив, Бекки бросилась к плите на кухне, где ждали своего часа кастрюли, полные кипятка. Взвыв, Брайан отшвырнул револьвер и пошел за ней, рванув из-за пояса нож.

Схватив одну из кастрюль, Бекки развернулась и плеснула кипятком ему в лицо. Ручки были настолько горячими, что содрали кожу с подушечек пальцев.

Визг Брайана чуть не выбил все оставшиеся в доме стекла. Уронив нож, он прижал обе ладони к лицу. Пробежав мимо него, Бекки ударила юнца руками в грудь. Он припал на одно колено, вытягивая жуткий, клокочущий в груди стон. Правая сторона его лица раздулась и покраснела, стремительно покрываясь волдырями размером с мячи для игры в гольф. Правый глаз побелел, как зефир – Бекки ошпарила его до слепоты.

Выдернув из половицы гарпун, она развернулась к нему, готовая стоять до конца.

Нашарив у себя в ногах нож, Брайан встал перед ней, тяжело дыша.

На мгновение они оба замерли, словно гладиаторы на ринге.

А потом Бекки со всех ног рванулась ему навстречу и, задолго до того, как Брайан осознал, что ему грозит, вонзила острие гарпуна в ширинку его джинсов.

В этот раз крик точно долетел до озера. На гарпуне она протащила его до самого разбитого окна, насаживая все прочнее, и Брайан вылетел наружу спиной вперед.

Бекки осторожно, стараясь не попасть на зазубренные осколки, перегнулась через подоконник и посмотрела вниз. Брайан лежал на животе, под ним стремительно расползалась лужа крови. Нож валялся в ярде от него, равнодушно отражая лунный свет.

Я сделала это, подумала она. У меня получилось!

Навалилась усталость, тяжкая, валящая с ног. Выпростав руки вперед, Бекки без сил повисла на подоконнике. Мир вокруг померк.

И тут, распрямившись словно пружина, Брайан схватил ее за запястье и вывихнул до щелчка кости.

Бекки закричала и попыталась вырваться, но не смогла. Цепляясь за нее одной рукой, другой Брайан подтягивался на подоконник. Его обваренное лицо окончательно перестало походить на человеческое, само по себе став страшной маской.

Бекки попался на глаза большой клин стекла, торчащий из разлохмаченных остатков рамы. Свободной рукой она схватилась за него и вырвала, сильно порезавшись, но все равно, стиснув зубы и превозмогая боль, занесла его над головой Брайана и вонзила в тот глаз, что еще что-то видел – не обваренный, левый.

Брайан рухнул вниз без звука. Перекатился на колени. Повернул ослепшую голову к ней. Его лицо лишилось выражения, сделавшись еще страшнее – на нем более не читалось ни злости, ни муки. Развернувшись, он пополз по лужайке прочь от летнего дома семьи Бомонтов, но далеко уползти ему было не суждено.

– Мне так больно, Клайд, – вдруг пожаловался он плаксиво. – Я ничего не вижу. – Он стал ползти по кругу, как издыхающая от угодившей под хвост дроби собака.

– Ты-идиот-Брайан! – заскрежетал голос Клайда. – Клятый-неудачник-дурак!

– …ради тебя, Клайд… я пытался… ради тебя…

– Ты-все-провалил! Она-жива-слышишь!

– Прости… как больно, ужасно больно… ничего не вижу…

– Ты-будешь-кататься-по-лезвию-в-аду! Сукин-ты-сын!

– Я знаю… знаю… но ты же будешь там, Клайд?.. Я смогу тебя увидеть?.. Ответь мне… пожалуйста, ответь…

– Да…

– …ты будешь там? Со мной?..

– Да-я-буду-там… Мы-оба-будем-страдать-теперь… на-лезвии… сукин-сын…

– Я… я никогда не был сверхчеловеком, как ты… Клайд…

– Я-тоже-Брайан…

– Я… я люблю тебя, Клайд.

– Я-тоже-тебя-люблю-сукин-ты-сы…

Он упал лицом на траву, вздрогнул всем телом и затих, свернувшись калачиком.

Рукоять гарпуна так и осталась торчать у него между ног.

Бекки положила израненные руки на подоконник. Надеясь, что секунду-другую этот заморыш еще проживет, она громко и отчетливо сказала:

– Счастливого Хеллоуина, урод.

22

Бекки подошла к Монти, плача. Опустилась перед ним на колени. Он не откликнулся на зов. Не повернул голову, чтобы взглянуть на нее.

– Монти? – еще раз тихо позвала она.

Он молчал, смотря в потолок невидящими глазами. Всхлипнув, Бекки протянула к его лицу руку и убрала волосы со лба.

– Прости меня, Монти.

– За что? – вдруг мягко сказал он.

Она упала к нему на шею, прильнув своими губами к его губам.

– Тебе очень больно? Как ты?

– Не знаю. – Он пошевелился. – По-моему, правая рука сломана. И еще одна из пуль точно застряла в ноге. Потому что одну ногу я не чувствую. Совсем.

– О, Монти…

– Не переживай, милая. Умирать я не собираюсь. Мне больно… но я никогда себя не чувствовал так здорово. Будто воспарил к небесам. Знаешь что, Бекки?

– Нет, Монти, что?

– Там все не так скучно, как в Библии.

Он явно бредил. Бекки всплеснула руками:

– Монти, лежи тихо. Я приведу помощь. Не вздумай умирать, слышишь?

Но он уже не слышал ее. Его затянула дивная греза. В ней был Билли Сильвестр, но на этот раз он не заставил его брата есть собачье дерьмо, а сам отведал его с протекции Монти. И это был самый вонючий, мерзкий, скользкий шмат собачьего дерьма во всей обозримой Вселенной, наверняка выпавший из-под хвоста псины, которая болела самыми страшными болезнями мира и недержанием стула в довесок. И он, поставив колено на грудь маленькому засранцу Билли, запихнул ему это воплощение всемирной непотребности в раззявленный слюнявый рот и заставил прожевать. А Джек, его младший братишка, смеялся на пару с Монти – они оба хохотали как сумасшедшие, и звук их чистого юного смеха отскакивал аж от самой обратной стороны Луны…

* * *

Уложив мужа поудобнее, Бекки вышла из дома в поисках помощи. Но не успела она отойти далеко, как ее подобрала патрульная машина. Они усадили ее рядом с мужчиной, от которого дурно пахло поносом. Оказывается, тот тоже был неподалеку, видел, как двое полицейских офицеров умерли от рук Брайана и его помощников. Пробежав отсюда добрых пять миль, он нашел жилой дом, где ему открыли дверь, и позвонил в местное полицейское управление.

Бекки откинулась на спинку сиденья и стала думать, что теперь будет с Монти. Она испытывала странную уверенность в том, что больше не увидит те кошмарные пророческие сны. Но как им жить и спокойно воспринимать мир после всего, что случилось? Темная изнанка жизни явилась им – суровая, лишенная правил и логики. И вот они уже не те, что прежде – старая жизнь разбилась на миллион хрустальных осколков. Как много времени им понадобится, чтобы все склеить, да и смогут ли они?

Оставалось лишь надеяться, что смогут. И эта надежда ныне значила для нее всё.

Эпилог

После того как увезли в больницу Монти и Бекки, а все тела убрали, маленький пылевой вихрь образовался на том месте, где лежал мертвый Брайан Блэквуд. Он покружился вокруг летнего дома Бомонтов с тихими, еле слышными завываниями, подребезжал целыми стеклами и двинулся к озеру. Там, над водой, он и слег, оставив после себя лишь легкую рябь. Волнение это задержалось на мгновение, а потом гладь озера успокоилась, став, как прежде, темной и тихой.

Бог лезвий

Перед вами – изъятый из «Пронзающих ночь» фрагмент, претерпевший минимум изменений, хотя бы в части описания Бога Лезвий.

Мне нравится описание этого парня – звучит хвастливо, но, увы, дела обстоят так. Он жил в моей голове еще до «Пронзающих ночь», этот гибрид сказочного чудовища и современной городской легенды, выходец из страшного сна – собственно, именно в страшном сне я и узрел его образ.

Бог Лезвий стал для меня наваждением, и я, мягко говоря, расстроился, когда выяснилось, что быстрая публикация «Пронзающим ночь» не светит и что мир не скоро узнает об этом монстре. Вскоре мне пришла идея посвятить ему отдельный короткий рассказ, и, хоть его нельзя назвать лучшим образцом моей прозы, «Бог Лезвий» худо-бедно производит эффект. Его перепечатывают, даже выпустили радиоподкаст на его основе – мне результат очень даже понравился. Возможно, из истории получится классный эпизод недавних «Мастеров ужаса»[15] от «Шоутайм», но, так или иначе, здесь, в книге, она представлена на пике формы – прозаической. Наслаждайтесь.



Ричардс прибыл около восьми. Полная луна светила ярко, несмотря на завесу из облаков, и дом предстал перед ним во всем своем отсутствующем великолепии. Именно таким его описал хозяин – старый, полуразрушенный, до неприличия безобразный.

В нем было что-то готическое, что-то – от плантаторского особняка, а что-то – от расколоченного ящика из-под апельсинов. Задумавший его архитектор то ли не смог до конца определиться с воплощением своей фантазии, то ли напился перед сдачей проекта, то ли питал странную любовь к непостижимым углам.

Достав вверенный ему ключ из кармана, Ричардс зашагал к дому, надеясь, что поездка не окажется напрасной. Уже не раз его охота за антиквариатом превращалась в ловлю водяной струи ситом. В этот раз все могло закончиться тем же. Хозяин, болезненный старик по имени Кляйн, не бывал в доме уже двадцать лет – за это время со всем, что внутри, многое могло произойти, несмотря на замки и заколоченные окна. Кто-то мог забраться внутрь и что-то украсть, или фундамент сточили термиты, в стенах завелись крысы, начала протекать крыша. Любой из этих факторов, поодиночке или с чем-либо в сочетании, был способен превратить лучшие образцы фурнитуры в опилки и материал на растопку. Но игра стоила свеч. Если внутри дом уцелел, Ричардса, вероятно, ждала удача.