– Собирается на работу, – вздохнул папа. – В подтверждение его слов из гаража донесся рев маминого вездехода – своего рода мотоцикла с непробиваемыми шинами – то что надо для Загрея. Ревел двигатель очень уж громко, прямо на зависть – а ведь мама даже еще не выехала во двор.

Я вопросительно глянула на отца:

– Что стряслось?

– Немножко повздорили по поводу того, стоит ли мне вылетать сегодня, или нет, вот и все. – Отец подхватил сумку, повесил ее на плечо и наклонился чмокнуть меня в лоб. Мне нравится, когда он меня целует. Усы всегда щекочут кожу. Я люблю его. Он – мой отец, я его очень люблю, и меня захлестнуло внезапное желание обнять его крепко-крепко и не отпускать. К черту вечеринку, к черту космическую миссию – и то и другое можно отменить. Пусть только остается здесь, с нами, в безопасности.

Отступив на шаг, он грустно улыбнулся мне.

– Как же ты выросла, – сказал он. – Почти уже совсем взрослая. Скоро ты улетишь куда-нибудь, куда тебе захочется, а нам останется только смотреть вослед. Ты – наша гордость, Оливия. Мы и мечтать не могли о такой дочери.

Я нахмурилась.

– Вы с мамой тоже замечательные. Нам с Виолой очень повезло.

– Мы сделали все возможное. – Мне кажется, или он и правда вот-вот заплачет? – И если в чем-то и были не правы, я хочу, чтобы ты просто помнила: мы с мамой сделали все возможное.

– Пап…

– Мне пора. Повеселитесь сегодня, чем бы вы ни занимались. Увидимся завтра, когда проверка корабля закончится.

И он ушел. Шагнул за дверь – и я не успела ничего сказать. Я шла за ним до самого порога, остановилась, смотрела, как он шел через двор к воротам, как миновал и их и ступил на тракт, ведущий в колонию. Мне хотелось окликнуть его, но окрик застрял в горле, будто кость. Постепенно его фигура исчезла вдалеке, и сколько бы я ни жмурилась, уже не могла его разглядеть. Работа украла у меня отца. На какой-то миг чувство, будто сам Загрей похитил его – вобрал в себя целиком – казалось неодолимым.

Я закрыла дверь и вернулась в дом. До прихода первых гостей еще несколько часов. Вечеринка должна начаться примерно в то время, когда папин шаттл состыкуется с разведывательным судном на орбите. Если все пройдет хорошо, он вернется на планету раньше, чем мы с Корой ляжем спать. Он проведет ночь в колонии на карантине и завтра утром в это же время постучится к нам в двери с медицинской справкой в руках. Не о чем беспокоиться.

Но почему же я так нервничала?

Виола еще спала, когда я вернулась в нашу комнату. Я хотела разбудить сестру, но решила, что мне лучше принять душ и подготовиться, пока она в постели. Порой, сразу после пробуждения, ноги подводят ее, не держат твердо, а последнее, что нам нужно сегодня, – споткнуться друг о друга.

Я стала собираться. Приняла душ, почистила зубы, надела зелено-серебристую тунику и черные леггинсы – ничего подобного никто из подростков Загрея не носит. Я выглядела великолепно. Странно, чужеродно, нетрадиционно – в хорошем смысле всех этих слов. Так одеваются в кино, но не в жизни. Хо-хо, Кора еще не знает, что ее ждет.

Когда я снова вернулась в комнату, Виола уже не спала. Увидев меня, она одобрительно кивнула.

– Хорошо выглядишь. Я боялась, что ты напялишь тот дурацкий комбез для школы.

– Школа – чтобы учиться, а вечеринка – чтобы лучиться, – заметила назидательно я.

– Ты хотела сказать: чтобы произвести впечатление на Кору? – улыбнулась Виола.

– Уф, помолчи.

– Уже мечтаю с ней познакомиться.

– Я тебя сейчас подушкой придушу!

– За меня все равно дышат машины, – беспечно махнула рукой Виола. – Вот увидишь, я ей все-все расскажу про твое детство.

– Тогда я сначала отключу твои машины, а уж потом задушу подушкой.

Виола засмеялась. Для меня нет звука приятнее, чем смех сестры.

– Давай я надену то серо-голубое платье, идет?

– Думаешь? Ты же в нем выглядишь…

– Ну да. Больной. – Виола улыбнулась еще шире. – Что, на секундочку, будет честно. Я буду выглядеть как девушка, которая однозначно существует, но не может прийти в колонию на занятия. Кроме того, на фоне меня ты будешь смотреться со своими яркими шмотками в три раза эффектнее, и Кора не узнает, что на самом-то деле я красивее.

Теперь я тоже улыбнулась.

– О, ты всегда знаешь, что сказать, чтобы сделать меня счастливой.

– Ну да, если бы по теме «Оливия Шипп» можно было бы защитить докторскую, мне бы даже не пришлось долго возиться. Я читаю тебя, как книгу, глупенькая ты сестренка. А теперь помоги мне встать с кровати. Мне нужно принять душ.

Виола – худышка, но гораздо тяжелее, чем кажется. Мне пришлось поднапрячься, чтобы стащить ее с матраса. Но вот наконец я отвела ее в ванную – можно готовиться к вечеринке.

И пусть закуски не бог весть какие, пусть нет никаких украшений, пусть шестеро подростков – маловато, пожалуй, для громкого названия «вечеринка» – мне плевать. Главное – мы с Виолой будем тусить со сверстниками, Мишелю придется признать существование моей сестры, а я, возможно, урву у Коры еще пару поцелуев. Черт возьми, да этот день обещал стать самым лучшим в жизни!

Виола вышла из ванной в сине-серебристом наряде и села в кресло у окна гостиной. Она явно довольна как слон, и как-то даже обходилась без кислородного баллона. Она действительно выглядела больной. Мне грустно смотреть на нее, но, рассуждая здраво, так даже лучше: люди вечно суют нос, куда не следует, а так, по крайней мере, никто не усомнится, что Виола больна. Как же это все больно и грустно. Иной раз мне кажется, что сестре легче мириться со своим состоянием, чем мне. Она говорит, что никто не в силах изменить ее природу, что судьбу проще принять как есть, но разве это справедливо? Разве сложно людям хотя бы не осуждать ее заочно за то, что она – вот такая?

– Дай я тебе волосы заплету, – предложила Виола.

– Мне нравится, когда распущены.

– Давай хотя бы заколем. А то висят, как лапша.

– Можно подумать, у тебя лучше.

Виола улыбнулась.

– Ну да. Поэтому-то я знаю, о чем говорю.

Наш разговор прервал звонок. Я включила монитор. У ворот – Кора с Мишелем, еще Лин и Хуан из нашего класса, и Алиса и Пол – из параллельного. С ходу в глаза бросилось, что Кора привела мальчиков и девочек поровну – как на школьные танцы.

– Вот и гости пришли, – вздохнула я.

– Ух ты, – сказала Виола, увлеченно разглядывая изображение. – А они всегда ходят такими вот стаями? Неужели боятся?

– Конечно, боятся. – Я пошла открывать, оправляя на ходу блузку, и натянув на лицо самую уверенную мину. Они всего лишь мои одноклассники. Ровесники. Я сама их сюда пригласила. Вот и нечего бояться.

Все шестеро толпились у ворот на краю огороженного двора, когда я открыла входную дверь. Они пытались казаться беззаботными и расслабленными – получалось так себе. Смелее всех держалась Кора – остальные жались поближе к ней, боязливо постреливая глазами по сторонам, будто в ожидании, что земля разверзнется и поглотит их целиком.

– Вы пришли! – радостно приветствовала я ребят.

– Впусти нас, Шипп, – прохрипел Мишель.

Я окинула его снисходительным взглядом, будто раздумывая, впускать его, или оставить за воротами.

Кора пихнула его локтем в бок, и Мишель сразу присмирел. Или мне так показалось…

– Пожалуйста, впусти нас, – смиренно проговорил Мишель. – Тут миленько, кстати. Я бы хотел посмотреть на твой дом с той стороны забора, где нас никто не съест.

Мир – это биология, а биология – это война. Сменив снисходительную мину на теплую улыбку, я нажала на кнопку открытия ворот, и шестерка взволнованных и чуть растерянных подростков вбежала во двор, как овечки в загон. Здесь они – с грехом пополам – могут почувствовать себя в безопасности. Травка здесь – дружелюбная, не хищная, еще и насекомых отгоняет, а все прочие нежелательные виды отпугнет ультразвуковой барьер. Надеюсь, никто из одноклассников не заметил, как я повернула выключатель.

Да куда им! Они слишком заняты – смеялись и обнимались друг с другом. Вот Хуан схватил Лин за руки и закружил на месте, вот Алиса «дала пять» Полу – образцовая беспечная юность.

Мишель шагнул к Коре, но она обошла его стороной, направилась ко мне и запечатлела поцелуй в уголке моих губ – словно укрепила флаг на взятой высоте. Ее улыбка, ее красные щечки и непослушные кудри, обрамляющие лицо – это все слишком для меня одной.

– Можно войти? – спросила она.

– Конечно, – с трудом выдавила я, краснея. – Виола уже всех ждет. С едой…

– Кто-то сказал «еда»? – встрял Пол, и все засмеялись – даже Мишель. Хороший знак. Может быть, он пришел вовсе не для того, чтобы самоутвердиться за мой счет. Может, он согласился с моими доводами, что я для Коры всего лишь временная забава, маленькое дикое животное, прирученное на время, артефакт из ужасного внешнего мира. Один тот факт, что Кора – во главе стаи, позволял ей держать меня при себе без риска для своего социального статуса.

Проходя мимо, Мишель задел в меня плечом – достаточно сильно, чтобы стало больно. Я отшатнулась, прижавшись спиной к косяку двери.

Алиса, которая шла за ним, окинула меня сочувственным взглядом.

– Он третировал Пола года два: думал, что ему Кора нравится, – негромко произнесла она. – Просто не принимай это на свой счет.

– Синяки сложно не принимать на свой счет, – пробормотала я в ответ.

Когда все оказались внутри, я закрыла дверь и огляделась. Гости уже по-хозяйски рассредоточились по комнате. Пол и Хуан разом накинулись на еду – с неподдельным голодом, обычным для парней их лет. Лин уже нацедила себе стакан воды – огромный по местным меркам, где-то половина ежедневного рациона. Пила она жадными глотками, блаженно прикрыв глаза. Ненавижу нормирование воды и прекрасно понимаю ее.

Мишель замер на полпути через комнату, таращась на Виолу. Она улыбнулась ему в ответ – довольная, как кошка, укравшая сметану.

– Ты, должно быть, Мишель, – сказала она. Ее голос похож на мой, вплоть до мельчайших интонаций. Иной раз нам говорят, что с непривычки жутковато видеть и слышать нас вместе. Сейчас ничто не могло сделать меня счастливее. – Оливия рассказывала о тебе. Говоришь, я ненастоящая? Потрогай!

– Я… это… – промямлил Мишель.

Кора засмеялась и размашисто хлопнула его по плечу.

– Да, подловили тебя на отличненько. Привет, Виола! Рада снова увидеться. – Кора подмигнула моей сестре.

Я смутилась. Кора сказала остальным, что уже познакомилась с моей сестрой, когда пыталась убедить их в реальности Виолы. Если Виола не подыграет…

– А я все говорю Оливии, что тоже заслуживаю немножко внимания, но она всех вас монополизировала, а особенно – тебя, – ответила Виола. – Если что, ты не в моем вкусе, но вот сестрице моей – жуть как нравишься.

– Что значит, не в твоем вкусе? – сразу надулся Мишель.

О господи. Если он и с сестрой моей вздумает делить Кору, или что-нибудь в том роде, для него вечеринка будет предельно короткой.

– Да у меня нет шансов. Не знаю, заметил ли ты, но у Оливии энергии на двоих хватит, а я даже в школу ходить не могу. Я в реальных людей не влюбляюсь – слишком велик риск окончательно сдать. Мне хватает виртуальных свиданий. Так что Кора пусть достанется Оливии, а я в уголке посижу.

Мишелю озвученный расклад явно претил, но Кора в ответ на слова сестры засмеялась и обняла меня за плечи.

– Чертовски верно! – сказала она и поцеловала меня крепко-крепко, отчего Хуан, в тот самый момент собиравший сэндвич из чипсов, бекона и сразу четырех кусков хлеба, лихо присвистнул, но мне до этого нет дела, ведь Кора целовала меня, целовала прямо на глазах у Мишеля, а это в сто раз приятнее… Теперь я поняла: если кто-то и может испортить наш с ней роман, то точно не этот напыщенный малый. Кто угодно, но не он.

Как ни крути, эта вечеринка – лучшая в моей жизни. Мишель продолжал злиться, молчаливо стоя у стены и скрестив руки на груди, но явно не желая кому-то портить настроение; а Лин выдула уже столько воды, что только диву даешься – и как в нее столько поместилось (и на лице у нее при этом выражение абсолютного счастья). Алиса и Пол ввязались в добродушный спор о том, считается ли посещение моего двора прогулкой по дикой местности, а Хуан во все глаза смотрел на Виолу – та о чем-то ему увлеченно рассказывала. Со стороны можно подумать – флиртует напропалую, но я знала, что ей просто нравится эта игра в самую обычную девчонку. Хоть раз в своей жизни она может почувствовать себя частью общества.

Мы с Корой сидели на диване, прижавшись друг к другу. Я чувствовала ее дыхание, наши наэлектризованные волосы перепутались – и разве была я когда-либо так счастлива, разве была когда-то моя жизнь так хороша? Вот же оно – истинное совершенство. Вот какой должна быть жизнь всегда.

Мне стоило заранее догадаться, что счастье не продлится долго.

Все началось с того, что вдруг замигал красным главный экран в доме, и разговоры мигом смолкли, а взгляды приковались к невольному нарушителю спокойствия.

– Закройте уши! – закричала Виола.

Я поняла, в чем дело – буквально за секунду до того, как динамики под потолком разразились надсадным ревом. Виола почти всегда находится в своей комнате, и жуткий звук, который бил нам сейчас по ушам – не что иное, как сигнализация. Она придумана для того, чтобы обратить наше внимание на Виолу, если ей вдруг стало плохо и она не в силах привлечь наше внимание как-то иначе. Но Виола здесь, и с ней все хорошо – тогда что же случилось?

Звук заполнил весь дом, сотрясая оконные стекла. Кора взвизгнула и содрогнулась всем телом. Мне хотелось утешить ее, обнять, но я не могла заставить себя оторвать ладони от ушей. Но вдруг какофония прекратилась – и тут же ожил экран: установлено соединение.

На экране возникло лицо моего отца. Шлема на нем нет, защитный костюм исполосован, над виском – огромная рана, через которую, похоже, видна кость. И еще на щеке – огромный порез. Он выглядел так, будто на него напали или он угодил в страшную аварию. Его левая рука висела плетью. Вывих плеча или перелом руки – а может, и то и другое. «И то и другое» – с ужасающе высокой степенью вероятности.

– Пап? – прошептала я.

Еще секунду назад я обнимала Кору. Не помню, когда успела вскочить и подбежать к экрану, но вот я во все глаза смотрю на отца, изуродованного, окровавленного. Дышать я, похоже, разучилась: легкие вдруг словно сделались слишком маленькими – не вздохнуть.

Похоже, он меня не услышал, и тут я поняла, что это не видеосвязь в реальном времени, а записанное сообщение, отправленное с орбиты под грифом «угроза первой степени». На Загрее работает одна-единственная малая спутниковая сеть, и поступающие сообщения доходят с большим опозданием. Отец мог записать его несколько часов назад. Ужас сковал меня по рукам и ногам – отец ранен, и я не знаю, когда это случилось; не знаю, жив ли он.

Нет. Нет, это слишком. С отцом все в порядке. Он просто позвонил, чтобы сообщить об аварии – не хотел держать нас в неведении, это не в его правилах. Все в порядке. Скоро и ему, и остальным пошлют помощь. Скоро. С ним все в порядке.

– Кэтрин. – Отец хрипел – видно, он кричал так долго, что сорвал голос. – Кэт. Боже, Кэт. Мы напортачили. Дорогая, мы так облажались. Нам не следовало сюда являться. Не… следовало.

Он помолчал. Закрыл глаза и перевел дыхание. Мне доводилось видеть его таким и раньше. Когда я упала с дерева и сломала запястье… и когда медицинский модуль Виолы вдруг вышел из строя, и она перестала дышать. Всякий раз, когда жизнь кого-то из семьи подвергалась опасности, и от него мало что зависело, папа выглядел вот так. И сейчас – ну или когда было записано сообщение. Отец где-то далеко в космосе, и я никак не могла ему помочь.

– Папа, – сорвалось с моих губ.

Виола тоже смотрела на экран, в ее лице ни кровинки, и я хотела подойти к ней – она мне сейчас нужна, – но не могла двинуться с места. Как бы сильно я ни старалась – не получалось заставить тело слушаться.

Отец на экране открыл глаза.

– Они улетели. Чертовы идиоты улетели в шаттле… Даже после того, что эта штука с Пиаф сделала – у нас на глазах. Пиаф мертва. Они… мы все мертвы, даже если кто-то еще не понял.

Мишель замер, как громом пораженный. Пиаф – его фамилия. Его мать – одна из тех, кто сегодня утром отправился в космос.

– Они возвращаются на Загрей, а системы управления – добрая половина – уже ни на что не годны. Все важные модули вышли из строя. Кэт, я не знаю, сколько времени до приземления шаттла осталось. Ты должна покинуть планету. Хватай девчонок. Хватай все, что сможешь – и бегите. Бегите на корабль, не медлите, не останавливайтесь, чтобы помочь кому-нибудь, никого не берите с собой, поняли? Они могут быть… этими тварями, они… никто не в безопасности. Улетайте, только ты и девочки. Прости меня, мне так жаль, не стоило мне соглашаться, надо было оставаться с вами, надо было…

Отец вдруг осекся и улыбнулся – впервые за весь звонок… и последний раз для меня и Виолы. Его улыбка – мягкая, грустная, и я поняла, что плачу, плачу у всех на глазах, забыв обо всем. У слез – своя собственная жизнь, и они делают то, что велел отец: бегут.

– Остальные ушли без меня. Может, оно и к лучшему. Я хотя бы смог вас предупредить. Я люблю тебя, Кэт. Я не хочу, чтобы все так заканчивалось. Но увы, уже ничего не попишешь. Расскажи обо всем Оливии. Она заслуживает того, чтобы…

Вдруг что-то набросилось на него со стороны – оно двигалось слишком быстро, я не успела толком разглядеть. Что-то черное, блестящее, зубастое и хвостатое, что-то ужасное – иного слова не подобрать. Кровь брызнула в объектив камеры. Послышался крик – хорошо, что короткий. Хотя ясно, ничего хорошего тут нет.

Экран заполнили помехи, и он выключился. Мы сидели молча, тупо уставившись перед собой, не в силах до конца уразуметь только что увиденное.

– Нет…

Голос похож на мой, но я-то молчала. Я медленно повернула голову.

Виола изо всех сил пыталась встать на ноги, не отводя взгляд от экрана, двигалась рывками, будто совсем разучилась владеть своим телом. Такой бледной я ее еще не видела.

– Нет, черт возьми, нет! – закричала она. – Я говорила. Говорила тебе – тут какая-то чертовщина творится, и вот теперь, ты посмотри только, теперь отец… нет. Надо найти маму.

Крутанувшись юлой на месте, она бросилась к двери с совершенно невиданным для нее проворством – я бы ни за что не подумала, что она вообще так умеет. Стремглав распахнув дверь, она вылетела во двор.

– Виола! – Я побежала за ней и застыла на пороге, провожая взглядом. Она уже почти за оградой – ворота распахнуты: сигнал от ее ключа сработал. Остальные ребята столпились в дверях у меня за спиной – ошалелые и ошеломленные.

Чья-то рука больно схватила меня за плечо и встряхнула. Я обернулась – это Мишель.

– Что там стряслось? – завопил он, потрясая у меня перед лицом стиснутым кулаком. – Что натворил твой чертов папаша?

У меня на такой детсад нет времени. Я вывернулась из рук Мишеля и изо всех сил схватила его за запястье. Это больно – он зашипел, отшатнувшись. Путь свободен.

Но Виола уже сбежала. Ворота закрылись. А мой отец… нет, он не умер, я не хочу даже думать об этом! Он ранен и его бросили на орбите. А теперь я умудрилась как-то потерять свою больную сестренку, за которую в ответе. Я задыхалась. Вся жизнь пошла под откос, причем в считаные мгновения.

Кто-то коснулся моего плеча – в том же месте, где меня сцапал Мишель. Я развернулась, готовая дать отпор – и увидела перед собой широко распахнутые, мутные глаза Коры. Похоже, она не понимала, что происходит. За это я ее винить не могла – сама-то едва соображала.

– Я должна ее догнать, – сказала я. – Если хотите – давайте со мной… хотя, нет! Я могу взять только троих. – Нужно оставить место в квадроцикле для Виолы. Там всего пять мест.

– Я с тобой, – вызвалась Кора.

– Тогда я с вами! – подхватил Мишель.

Остальные смущенно переглянулись. Пол сделал шаг вперед.

– Если с ней что-то случится, я могу помочь, – предложил он. – Я собираюсь стать врачом после школы. Уже умею оказывать первую помощь.

Не хочу, чтобы он трогал Виолу. Ее проблемы не из тех, что решаются искусственным дыханием или компрессом. Я не хочу, чтобы кто-то из этих людей был рядом с ней. О чем я только думала? Плевать, что они не верили в нее. Мне нужно было остаться с ней дома и оберегать ее.

Черт.

– Хорошо, – выдохнула я и повернулась к Хуану, Лин и Алисе. – Вы оставайтесь здесь. Заприте дверь. Если придут еще сообщения от отца – немедленно дайте знать. Мы скоро вернемся. Она не могла убежать далеко.

Я побежала в гараж, к квадроциклу, остальные – за мной. Кора впереди, Мишель и Пол чуть отстали. Я доверяла Коре, ну а мальчишкам… не знаю, и сейчас не до того. Нужно найти Виолу.

Только эта мысль и билась в голове, когда я открыла гараж и схватила ключи. Квадроцикл полностью заправлен и заряжен, готов проехать сотни миль, если понадобится. Но мне, конечно, не придется ехать так далеко, чтобы нагнать Виолу. Наверное, она где-то на ближайшей опушке. Возможно, потеряла сознание и не может дышать. Эта мысль еще больше подгоняла меня – слишком много хищников в лесу; не хочу, чтобы хоть кто-то из них причинил ей боль. Не позволю!

Пол провел рукой по борту квадроцикла – я так и не успела убрать вмятины от нападения львиного червя – и протяжно присвистнул. Мне все равно. Есть дела поважнее.

Небольшая заминка случилась, когда Мишель попытался залезть на переднее сиденье рядом со мной. Кора схватила его за руку.

– Нет, – возразила она, – с Оливией сяду я. Ты сзади.

Он прищурился, но не стал спорить и сел сзади вместе с Полом. Они пристегнули ремни, я завела мотор – и мы помчались по подъездной дорожке со скоростью болида. Главные ворота распахнулись по сигналу квадроцикла. А если бы не успели, я с радостью снесла бы их с петель.

Пол снова присвистнул – в его глазах азарт; похоже, ситуация ему даже в кайф. А вот Мишель молчал. И Кора тоже. Она положила руку мне на колено. Мне так страшно. А еще это яркое оранжевое небо над головой. Ненавижу этот дурацкий цвет…

Тут виток огненных полос прочертил небосвод; что-то обрушилось на Загрей из космоса – слишком большое для метеорита, слишком быстрое. Эту форму я опознала в считаное мгновение – прежде чем шаттл протаранил далекую горную цепь, вздымая струю пыли, дыма и пламени вверх. Я ударила по тормозам.

Сзади послышался хрип Мишеля. Я не обернулась. Если ему вздумается спрыгнуть и рвануть туда, на место крушения – пускай; его право. Мне нужно найти сестру. Нужно…

Мишель схватил меня за плечо. В этот раз я не стала с ним церемониться. Кажется, я ясно дала ему понять: меня лучше не трогать. Я изо всех сил двинула ему локтем, потом повернулась и крепко схватила за горло. Кора взвизгнула. А я крепко держала Мишеля за шею и смотрела на него в упор.

Его глаза испуганно блеснули. Хорошо. Пусть знает, с кем связался.

– Мне жаль, если твоя мать была на шаттле, – проговорила я негромко, но отчетливо. Но я-то знаю, что это не так. Отец не сказал бы, что она мертва, не будучи уверенным; доктор Джон Шипп – образец скрупулезности, даже в экстремальных ситуациях.

Поправка – доктор Джон Шипп был образцом скрупулезности. Мы с Мишелем еще, конечно, можем тешить себя иллюзиями, но мы и не настолько глупы, чтобы думать, что наши предки вернулись живыми.

– Если хочешь пойти искать ее, останавливать не стану. Те горы находятся в пяти милях к западу от нас. На пути – много опасностей: хищные животные и не менее хищные растения, но, черт побери, на кону – жизнь твоей мамы. Если хочешь идти, иди. Но квадроцикл мой, и первым делом мне нужно найти сестру.

– П… пожалуйста… – прохрипел Мишель. Он был в ярости. Казалось, он сейчас вышвырнет меня с квадроцикла и умчится прочь. В чем-то я его понимала.

– Не смей ко мне прикасаться! – отчеканила я. – Смотри, пожалеешь! Мы найдем Виолу и мою мать, а потом, если она скажет, что все в порядке, мы поедем на место падения шаттла.

Надеюсь, мать не скажет, что все в порядке. Ясно, что никто не выжил. По крайней мере, из людей.

– Мишель, остынь, – вмешалась Кора. – Оливия не виновата.

– Но ее отец!..

– Был биологом, а не экстрасенсом, – перебила она. – Если на том корабле было что-то опасное, он никак не мог об этом знать заранее. Прекрати. Дай ей спокойно вести машину. Мы со всеми делами управимся быстрее, если ты не станешь мешать.

Мишель с неохотой откинулся назад, на свое место. Я убрала руку с его шеи и повернулась назад к приборной доске.

– Ну, держитесь, – объявила я.

Квадроцикл тронулся и углубился в лес. А в воздух поднимался жуткий черный ядовитый дым от низвергнутого с небес шаттла.

Глава девятая

В дебрях леса

Кажется, мы проездили уже не один час, но Виолы нигде не было видно. Как такое возможно? Она слабая, ходит медленно – не могла она так далеко уйти, что и на квадроцикле не догнать. Но тем не менее у нее как-то получилось. Дым от разбившегося шаттла стал белым: видимо, все опасные химикаты уже выгорели, а небо из оранжевого стало почти бордовым. Скоро закатится первое солнце Загрея, а за ним и второе. Не знаю, что мы будем делать, когда это случится.

Кора ничего не говорила с тех пор, как мы выехали на лесную тропу – без всяких следов Виолы или моей мамы. Побелевшими пальцами она упиралась в приборную доску, глаза ее прикованы к линии горизонта – словно в попытке отыскать потерявшихся одной лишь силой воли. Наверняка она раз за разом прокручивала в мыслях столкновение с львиным червем – если бы не я, он тогда с легкостью уволок бы ее под землю.

Да я и сама не могла не думать об этом.

Мишель и Пол более разговорчивы, правда, говорили и только между собой. Мне не по душе, что Мишель сидел прямо позади меня – никак не получалось расслабиться.

Моя сестра – где-то в дебрях леса. В опасности. Возможно, лишилась чувств – из-за стресса и нагрузки на организм. А я сижу на иголках из-за балбеса сзади, которому в голову взбрести может все что угодно. А еще говорят: держи друзей близко, а врагов – еще ближе. Посмотрела бы я на умника, ляпнувшего это, сиди он в квадроцикле на пять человек.

Тропа сделала поворот, и мы выехали на цветущую поляну, как вдруг я заметила в зарослях фигуру со светлыми волосами. Виола! Я надавила на газ и квадроцикл совершил, наверное, самый крутой в своей жизни вираж. Это, конечно, небезопасно, но главное – я нашла сестру. Похоже, с ней все в порядке. Вся перепачкалась, в волосах запутались листья, но она стоит, дышит полной грудью и прекрасно выглядит. У меня словно камень с души свалился, и я наконец-то вздохнула с облегчением.

Тут же стало понятно, почему Виола застыла на месте. Несколько дней назад я видала одну зверюгу, которую назвала оленем-без-кожи. Здесь же их паслось целое стадо. Они меланхолично пожевывали странную оранжевую траву. Может быть, из-за того, что трава – хищник, в их рационе она заполняет ту же нишу, что заполняло бы мясо, будь олени плотоядны. Мама будет в восторге.

Ну да, конечно. От чего? Папа умер. Папа умер, а я думаю о прикладной биологии. Потому что о ней думать легче, чем раз за разом напоминать себе о том, что отец никогда больше не вернется домой. Что с нами будет, боже? Наверное, вернемся на Землю. Я так давно этого хотела, а сейчас мне уже ничего не надо. Я чувствовала себя капризным ребенком. Нет, не на этот день и час я молилась. Совсем не на этот.

Рокот квадроцикла не спугнул стадо – олени-без-кожи продолжали жевать траву, помахивая хвостами.

– Виола! – громким шепотом позвала я. – Беги к нам! Поехали домой!

– Зачем ты здесь? – шепнула она в ответ с искренним страхом в голосе. – Уезжай!

– Виола…

– Уезжай, говорю тебе.

Пыльца кружилась в воздухе, маскируя все наши запахи. Олени подергивали ушами, не отрываясь от трапезы. Посторонние звуки их не пугали. В этом есть смысл: все крупные хищники, которых я тут видела, живут под землей, как и львиные черви. Опасность на Загрее нельзя услышать, можно только почувствовать вибрацию земли.

– Без тебя я не уеду! – прошептала я еще громче. – Садись в квадроцикл. Ты больна, забыла? У тебя может приступ случиться!

На самом деле, то, что она держится на своих двоих – уже чудо. Удивительно, что она не свалилась с ног еще час-другой назад.

Но вдруг… вдруг на Загрее – как раз та атмосфера, что нужна ее больным легким? Мы все это время, вполне возможно, защищали Виолу от мира, в котором она могла бы жить без забот. Может быть, в конце концов, я останусь здесь. Я бы осталась ради нее. Я вполне могла бы обрести свое счастье вместе с Корой. Но об этом я подумаю позже. А сейчас…

Виола оглянулась и посмотрела на меня через плечо. Бледная, как всегда. Либо простояла здесь достаточно долго для того, чтобы напряжение спало, либо ни капельки не вымоталась, убежав так далеко от дома. Это все очень странно – не знаю, что и думать.

– Возвращайся домой! – повторила она, чуть громче и уверенней. – Я найду маму и приведу ее. У меня не получится, если не буду знать, что ты в безопасности.

– Виола… – снова начала я.

И осеклась.

Что-то черное и быстрое, тускло поблескивавшее в свете умирающего дня, будто вымазанное нефтью и отполированное до зеркального блеска, запрыгнуло на одного из мирно пасущихся оленей. Существо – длинное и угловатое, сложно даже сказать, живое оно или механическое. Было в нем что-то отталкивающее, пробуждавшее ужас в самых дальних уголках подсознания.

Длинная и изогнутая голова походила на раковину моллюска. У монстра не было ни глаз, ни ушей. Он вгрызался пастью в шею оленя, перегрызая артерии, и кровь хлестала в пятнисто-оранжевую траву. Стадо в панике разбежалось в разные стороны, оглашая лес тревожным ревом.

Виола не двигалась. Олени пронеслись мимо нее, поднятый ими ветер развевал ее волосы, но она не шелохнулась и даже будто бы не дышала. Кора вцепилась в мою руку и дико, отчаянно завизжала. Мишель будто примерз к сиденью за моей спиной. Я слышала его дыхание.

Пол удрал.

Я даже не успела его остановить. Только слышала, как он спрыгнул на землю, и со всех ног помчался в заросли высокой травы. Я уже набрала воздуху в легкие, чтобы окликнуть его, но крик замер у меня в груди.

Неведомая тварь подняла голову. Ну и жуткая у нее пасть! Зубы похожи на бритвенные лезвия, а такой челюсти я не встречала ни у одного известного вида. Как такое вообще возможно? Монстр явно живой, из плоти и крови, но в то же время выглядел, скорее, как хитроумная машина, а не плод эволюции. Мне не хотелось смотреть на это чудовище, не хотелось существовать с ним в одной реальности. Таких существ попросту не должно быть.

Пол продолжал бежать. Похоже, он не понимал, какая опасность ему грозила. Существо издало негромкий звук, похожий на щелчки – он будто прокатился через всю его длинную жуткую голову. Затем сорвалось с места.

Никогда не видела, чтобы что-то двигалось так быстро. Зато теперь поняла, что я увидела за секунду до того, как отцовское видеосообщение оборвалось. Может, его сожрала не эта самая тварь, но очень похожая на нее. Я должна бы ненавидеть этого монстра, но не чувствую ничего, кроме ужаса. Эта штука – родом не с Загрея.

Чудовище явилось из космоса, с орбиты, вместе с упавшим шаттлом, но не сгорело в пожаре и не погибло при столкновении с землей. Более того, монстр каким-то образом выжил на корабле биологической разведки, где почти наверняка долгое время не было воздуха.

Господи, пусть это будет какой-нибудь кошмар, и я от него пробужусь.

Кора хотела закричать, но я зажала ей рот рукой и отчаянно затрясла головой. Поздно спасать Пола. Возможно, этой предательской мыслью я просто себя утешала. Но я боялась привлечь внимание чудовища. Слишком уж оно быстрое.

Хвост существа, начинавшийся где-то в середине черного позвоночника, с зловещим свистом пронесся по воздуху – смертоносный, как жало скорпиона. Кажется, все в этой твари призвано нести погибель. Она создана ради уничтожения – иных целей у нее нет.

У Пола не было шансов. Тварь налетела на него и сбила с ног. Пол вскрикнул – и все было кончено. Кровь текла на траву, и трава алчно впитывала ее до последней капли.

Я повернулась к Виоле, готовая схватить и оттащить ее обратно к квадроциклу, и замерла.

Там еще один монстр.

Этот – немного меньше, и хвост не такой длинный, как у собрата. Он почти не двигался, и я могла рассмотреть его получше. Стоя на задних лапах, он поднес свою жуткую безглазую голову прямо к лицу моей сестры. Не знаю, как именно он видел ее. Возможно, вибрация воздуха, или углекислый газ, или что-то еще помогало ему ориентироваться в пространстве.

Черный панцирь на тонком туловище и длинных лапах, похоже, из хитина. Монстр чем-то похож на осу, только без крыльев и во много раз крупнее – идеальная сухопутная машина для убийства. Чудовище разинуло пасть, и оттуда выдвинулась еще одна челюсть поменьше, сочась слюной и каким-то гноем. И эта мерзость двигалась прямо к лицу моей сестры, а Виола даже не вздрогнула, не отвела взгляд. Находясь на волосок от смерти, она не выглядела испуганной.

Мне страшно за нас обеих. Я не могла пошевелиться. Надо бы попытаться привлечь внимание твари, оттянуть ее от Виолы на себя, но я попросту парализована, едва дышала. В любой момент монстр мог отхватить Виоле полголовы, впиться в шею или сделать что-то еще более ужасное. А я – вот так номер – и шелохнуться не смела. Виола – здесь, прямо передо мной, и я не могла ее спасти.

Существо отступило, словно готовясь нанести удар. Я попыталась закрыть глаза и не могла. Я не могла спасти Виолу, и мне придется смотреть, как она умирает.

– Поехали, – прошипел Мишель. – Увози нас отсюда!

Монстр остановился. Медленно повернул голову, будто следуя за звуком.

И тут откуда ни возьмись из кустов с трубным ревом выскочил зверь размером с земного носорога и набросился на чудовище. Голова у него вся утыкана раскидистыми рогами, а пасть больше похожа на клюв – в общем, жуткое зрелище. Я уже видела этих здоровяков раньше. Мама называет их загрейскими бегемотами. Большую часть своей жизни эти всеядные животные прохлаждаются в здешних мелководных болотах.

На боку монстра – след, будто от электрического разряда. Вряд ли бегемот схлопотал ожог при крушении шаттла. Знакомый след… и я вдруг догадалась, что это такое.

Мама где-то поблизости. Она пугнула зверюгу шокером – возможно, специально, чтобы он спас нас.

Я спрыгнула с квадроцикла, надеясь, что Кора не даст Мишелю сесть за руль и умчаться без нас, и подбежала к Виоле. Бегемот отвлек чудовище – оно шипело и отбивалось всеми конечностями, но здоровяк-зверь таранил его раз за разом без всякого страха. У бегемота очень прочная шкура, предназначенная для защиты от львиных червей и хищных рептилий, таящихся в болотной жиже. Конечно, шансы у бегемота невелики и долго он не протянет, но битва позволит нам выиграть время.

Я схватила Виолу за руку и потащила ее прочь. Я подтолкнула ее на переднее сиденье квадроцикла, сама забралась следом. Виола оказалась зажатой между мной и Корой. Третьего ремня безопасности спереди нет, но мы сидим плотно – не думаю, что это имеет какое-то значение.

– Держитесь! – крикнула я и надавила на газ. Квадроцикл углубился в заросли – подальше от сцепившихся насмерть монстра и бегемота. Подальше от того, что осталось от тела Пола.

– Ты с ума сошла, дура? – заорал Мишель, подаваясь вперед. – Ты не туда едешь!

– Сядь! – рявкнула Виола. Обернувшись назад, она толкнула его на место с силой, о которой я даже не подозревала. Адреналин творит чудеса.

– Мама где-то здесь! – Я старалась не кричать. Как охотятся эти твари, я пока не знала. Может, по звуку, может, как-то еще. Не знаю, почему не набросились на Виолу. Но выяснять не хотелось. Хватит и шума от двигателя квадроцикла. – Это она спугнула бегемота, чтобы спасти нас. Надо ее найти!

– Что это были за твари? – Кора обхватила себя за плечи и вся дрожала. Если Виола оказалась в разы сильнее, чем я предполагала, то Кора – нет. Кора совсем расклеилась. – Я читала все доклады, что твои родители слали моей маме – в них про этих уродцев не было! Да кто это такие?!

– Они не с Загрея, – ответила я. – Думаю, они попали сюда на шаттле. Они уже были на том выкупленном колонией исследовательском судне. Один из этих монстров, он… он убил моего отца…

– Чушь! – выпалил Мишель. – Моя мать никогда не привезла бы на планету такой опасный организм. Ты ошибаешься!

– Я не думаю, что у нее был выбор. Не думаю, что там вообще у кого-то был выбор. Как только они ступили на тот корабль…

Я замолчала. Правила игры кардинально поменялись. Мы в опасности. Вся планета, быть может, в опасности, и никто, кроме нас, еще не в курсе. Никогда я не встречала ничего похожего на тех монстров – ни вживую, ни в книгах. Ужасные, жуткие твари! И чтобы их одолеть, нужен кто-то, кто раскусит их повадки. Нужен биолог.

Да, черт возьми, мы должны найти маму.

Квадроцикл может проехать несколько сотен миль с полной зарядкой; в гараже он стоял несколько дней – у нас не было семейных выездов с тех пор, как папа стал готовиться к отлету. Они с мамой рассорились по этому поводу – теперь, кажется, ясно, почему. Но он же не знал, что ждет их на орбите – он никогда бы туда не отправился, если бы знал, – впрочем, и она не знала. Могла лишь подозревать, насколько велик риск, и подозрения полностью оправдались.

По крайней мере, мама поехала на вездеходе, а не на квадроцикле. Нам уже повезло. Мне не нравится, что Алиса, Лин и Хуан остались дома без присмотра – мало ли куда полезут, а я ведь им даже никак помешать не смогу.

Эта мысль столь абсурдна, что я рассмеялась, вцепившись в руль квадроцикла обеими руками. Тропа осталась далеко позади, и мы продирались сквозь нетронутые заросли. Мама бы не одобрила мои действия, ведь я уничтожала часть здешней экосистемы. Ох, простите меня, загрейские зверушки, но когда тебе в спину так и дышит черная блестящая зубастая смерть, мало думаешь о том, как бы ненароком не раздавить белку-сопелку. Вот и я думала только о том, как устроить так, чтобы я, Кора и Виола протянули подольше.

А Мишель… а что Мишель? Я о нем не особо волновалась, если честно.

Кора покосилась на меня, потом протянула руку и тронула за колено.

– Ты в порядке?

Смешной вопрос в нашем положении. Я засмеялась еще громче. Но это и к лучшему, не то я такого бы наговорила. «Кора, это чудище расправилось с Полом, как кошка – с набивной подушкой. Вдобавок их еще и две штуки, и если это самец и самка, которые могут образовать пару – мы на полнейшем дне. Нет, блин, я не в порядке – никто из нас уже не будет в порядке!»

Вот, значит, как ощущается паническая атака? Плохи дела. Я попыталась взять себя в руки и следить за дорогой.

– Где остальные? – Виола озиралась вокруг. – В смысле… я не про Пола. Я знаю, где он.

Да, мы все знали, где сейчас Пол. А его родители – еще нет. Они думали, что он в безопасности, гостит у друзей. Черт возьми, в какой же переплет мы угодили! Колониальное правление начнет докапываться, что он делал у нас дома, почему я вообще решила устроить вечеринку без ведома родителей, не я ли всему этому кошмару виной, а главное…

А главное – Пол мертв. Он мертв, а я его и не знала толком – просто один из одноклассников. Но он был хорошим парнем, другом Коры, раз уж он был в списке приглашенных. Может, он нравился Алисе. Как такое могло случиться? Несправедливо.

Я остановила квадроцикл, не думая о последствиях, спрыгнула на землю и упала на колени. Меня вырвало в траву всем съеденным за сегодня. Я старалась делать это потише. Только этого не хватало!

– Дальше я поведу, – сказала Виола, пересев на водительское сиденье. – Мишель, поищи, пожалуйста, там сзади ящик с аварийным набором. В нем должна быть бутылка воды.

– Тут пистолет! – радостно сообщил Мишель.

Меня снова вырвало. Я боялась даже пустить этого придурка за руль, и мысль о том, что ему в руки попало настоящее оружие, потрясла меня не меньше, чем вид растерзанного Пола.

– Дай сюда, – велела Кора. Мишель недовольно заворчал, кажется, послушался. – И не смотри на меня так. Ты дважды проваливал экзамен на стрельбище. Нам всем будет гораздо безопаснее, если пистолет будет у меня.

– Не уверен, – буркнул Мишель.

– Оливия? – тревожно окликнула Виола. – Я дам тебе воды, если хочешь, но тут оставаться нельзя. Надо найти маму, пока те твари не нашли нас.

– Я в порядке. – Я соврала. Виола это поняла, а остальным и не нужно. Мы можем скрыть это от них. Я в ужасе. Мама где-то в дебрях, одна. Конечно, она умеет за себя постоять, но слишком уж страшен враг. Да и моей больной сестре сейчас надо быть дома, в окружении систем жизнеобеспечения, а не тут, в дикой местности, где что угодно может случиться.

По крайней мере, состояние Виолы стабильное. Щеки – бескровные и бледные, под глазами синяки, но она не хрипела и не билась в конвульсиях. Пожалуй, можно не беспокоиться о ней на какое-то время. Тем более что беспокоиться было о чем.

– Ты уверена, что сможешь вести квадроцикл? – спросила я, забираясь в середину, между Виолой и Корой.

– Папа не одну тебя учил, – кивнула Виола. – Все в порядке. Мне сейчас лучше, чем тебе.

– Смотри, не сглазь, – ответила я.

Виола завела квадроцикл. Кора поправила пистолет, лежавший у нее на коленях. Кажется, ей приятно было осознавать, что теперь она может палить во все, что на нас нападет. Я решила пока не расстраивать ее, но вряд ли пули представляли какую-то опасность для монстра, убившего Пола. Его панцирь – отличная природная защита от когтей и зубов. Можно, конечно, попытаться попасть в стыки пластин панциря, но в целом едва ли этих монстров остановят пули.

Нужно что-то помощнее. Например, бомба или огнемет. Я бы сейчас многое отдала за настоящий крутой огнемет.

Виола, похоже, умела водить лучше, чем я. Квадроцикл легко пробирался среди деревьев, миновал густые заросли душистых трав и наконец вынырнул на тропу. Впереди мелькнул блестящий диск озера. Твердая земля под колесами сменилась податливой, топкой грязью. Мы въехали в болотный край.

Загрейский бегемот ревел где-то вдалеке, словно давал понять, что он тут хозяин. Какая-то птица с четырьмя крыльями и клювом, смахивающим на хирургические ножницы, пролетела у нас над головами. Виола остановила квадроцикл и заглушила двигатель.

– Что ты творишь?! – возмутился Мишель. – Нельзя тут останавливаться!

– А ты пробегись, – парировала Виола. – Пол вот уже попытался.

– Пол умер! – проревел Мишель.

– Ну тогда, может быть, лучше тебе не следовать его примеру?

В траве впереди нас что-то подозрительно зашелестело. Я напряглась и потянулась рукой назад, за старым добрым мачете. Кора прицелилась из пистолета, найденного в аварийном наборе. Виола вцепилась в руль. А что делал Мишель, я не знаю, но мне и неинтересно. В глубине души я мечтала, чтоб он дал от нас деру. По крайней мере, так он ненадолго отвлек бы врага от нас. Пускай жестоко так думать, но мне ни капельки не стыдно.

Шорох стал громче. Кора взвела курок.

Из зарослей появилась мама.

Я успела схватить Кору за руку и отвести вверх, прежде чем она нажала на курок. Раздался выстрел, Кора ахнула, бросила пистолет и закрыла лицо руками. Мама даже не моргнула. Подошла к квадроциклу, бросила сумку на заднее сиденье рядом с Мишелем и села на место Пола.

– Вперед, – велела она Виоле.

– Мам, – вмешалась я.

– Поехали! – повторила она резче. – Здесь небезопасно!

Виола послушно вдавила газ в пол, и квадроцикл, резко развернувшись, нырнул назад в лес. Все-таки Виола круто водит! При других обстоятельствах я бы даже позавидовала.

– Где ты научилась так водить? – спросила я.

– Сказала же: папа не одну тебя учил, – ответила Виола.

Папа. К горлу подступил ком. Я оглянулась на маму: та подобрала брошенный Корой пистолет и вертела в руках. Она еще не знает, видимо. Она теперь вдова, а мы с Виолой наполовину осиротели. Можно рассказать ей обо всем прямо здесь, в лесу, пока мы убегаем от монстров, которых никогда прежде не видели, о чьих повадках ничего еще не знаем, или подождать, пока мы вернемся домой – и выложить все на глазах у ребят, которых она даже не знает. Что так, что так – дрянной расклад.

– Это ты подпалила бок тому бегемоту? – спросила я, обернувшись назад.

– Мне нужно было спугнуть стадо, – ответила мама, запихивая пистолет за ремень. – И ты их видела, да?

Я кивнула.

– Что это за существа?

– Не знаю, – поморщилась мама. Ну еще бы – великому ксенобиологу не знать обо всех монстрах вселенной стыдно, по ее мнению. – Ничего подобного не встречала. Они появились со стороны гор – похоже, выбрались с того шаттла, что там разбился.

Я снова молча кивнула.

В глазах у мамы – смертельная усталость, и я поняла, что она знает. Наверное, так лучше – уже не нужно мне говорить ей, что папа умер. Но облегчения нет – напротив, такое ощущение, что у меня что-то украли, будто это было последнее, чем мы могли бы поделиться как семья. Все тело у меня ноет от стресса, страха и надвигающейся скорби. Скоро все это ударит по мне одним большим залпом, и я стану совершенно беспомощной и бесполезной, когда это случится.

– Будьте сильными, – шепнула мама. – Никто не ожидал, что так выйдет, и, боюсь, вам сегодня придется узнать много такого, о чем вы знать не захотите… но, прошу вас, будьте сильными. Если сдадитесь – погибнете, а я не могу потерять и вас тоже. Только вы у меня и остались.

– Мы с Виолой тебя не бросим, – ответила я. Мама снова поморщилась, будто что-то в моих словах причинило ей боль. – Папе удалось послать нам видеосообщение с борта того корабля. Это была запись. Не знаю, как давно она сделана. Он сказал, что ты должна мне что-то сказать, что пришло время мне узнать что-то – как-то так. О чем он говорил?

Неужто в ее глазах вспыхнул страх?

– Подожди, пока мы вернемся домой, – сказала она и отвернулась. И вдруг рассмеялась. – О, никогда не думала, что мне придется это делать одной. Черт побери, Джон, чем же ты только думал?

– Кто-нибудь объяснит мне, что тут, блин, происходит? – вмешался Мишель. – Вы же самый крутой биолог в колонии – хотите сказать, что эти твари незнакомы вам? Они убили Пола. Почему не вас? Почему не эту белобрысую? – Он ткнул пальцем в сторону Виолы.

Я готова была взорваться, но вопрос-то, если подумать, хороший. Виола стояла перед монстром вплотную – и он почему-то не тронул ее. Но по логике вещей…

– Пыльца! – вдруг догадалась я.

Мама, воздев брови, уставилась на меня.

– Что?

– Он не тронул Виолу из-за пыльцы, верно? Мы используем ее, чтобы сбить со следа львиных червей. Пыльца маскирует запахи. Та тварь не тронула Виолу потому, что в воздухе было полно пыльцы – она ее учуять не смогла. – Меня охватил азарт. – Виола, а ведь подумай! Надо собрать пыльцы побольше. Распылим ее над домом, и…

– Нет, – мягко перебила меня мама, – дело не в пыльце.

– Но монстр же не тронул Виолу!

– А вашего друга – убил, хотя тот тоже бежал через облако пыльцы. Я знаю, как сильно ты хочешь найти простой ответ, дорогая, но правда тебе не понравится. – Мама огляделась по сторонам. – Мы почти дома – держитесь крепче, и я все объясню, как только мы доберемся…

– Но мам!

– Я обещаю – я объясню все.

И я умолкла. Кора взяла меня за руку, наши пальцы переплелись. У нее больше нет в руках пистолета, да и я отлично понимала: мачете против этих тварей не поможет.

Виола вела квадроцикл к нашему дому самым коротким путем, но меня до жути пугал каждый шорох из ближайших кустов.

Я не хотела умирать. Никогда раньше не думала о том, что могу умереть. Это Виола могла умереть в любую минуту, а я всегда мечтала бросить вызов самой смерти, сделать так, чтобы сестра осталась здесь, со мной, навсегда. Возможно, Виола уже смирилась со своей судьбой, но это не значит, что я должна была следовать ее примеру. И размышляя, как сохранить ей жизнь, я всегда исходила из того, что я-то в полном порядке, что мне-то бояться нечего. Все поменялось так быстро. Это сбивало с толку.

Но если я просто сбита с толку, то Кора, казалось, вот-вот сойдет с ума. Я взяла ее за руку.

– Могу чем-нибудь помочь? – шепнула я.

Она помотала головой, потом посмотрела на меня глазами потерявшейся овечки и попросила:

– Можно мне пистолет?