– Грязная, вонючая обезьяна!!! – пискляво заорала она, кидаясь вперёд.
– Неправда, я чистый и ароматный, я сегодня принимал душ и мыл подмышки кокосовым гелем! – Уворачиваясь, он левой рукой подхватил крысу за воротник и с размаху швырнул её прямо в старую кафедру. Древесно-стружечные плиты разлетелись в пыль, обсыпав всех опилками.
– Это чё?! – округлив глаза, спросила едва продышавшаяся блондинка, которую Хуньдунь просто бросил на пол, готовя могучие кулаки для разборок с царём обезьян.
– Аолия, раскрой свой разум! Ты ведь и так уже всё поняла! – крикнул ей китаец, бросая небольшую тонкостенную бутылочку с прозрачной бесцветной жидкостью прямо в лоб прыгающему в его сторону пожилому зубастому «учёному».
Странный старик заверещал и упал, а когда поднялся, Ольга увидела кроличьи уши на его лысой голове, налитые кровью глаза и здоровенные, как у моржа, опускающиеся почти до пояса кривые резцы. С его седой морды сползали капли чего-то очень ароматного вроде… медицинского спирта? Кролик начал ловить языком капли и отвлёкся…
– Кудзыячи, старый дурак, зачем ты-то сюда полез? – в голос хохотнул Сунь Укун, закидывая голову. – Неужели у Мована больше нет достойных воинов?
Как раз в этот момент на него с рёвом бросился огромный медведь с кабаньим пятачком. Его одежда потрескалась, обнажая могучие, обросшие бурой шерстью мышцы.
– Тебе конец! – заорал он, брызгая слюной, и повалил царя обезьян на пол.
– Что ты там хрюкаешь? – добродушнейше спросил китаец.
– Я убью тебя!!! – всё больше распалялся Хуньдунь. И вдруг на мгновение замер, потому что сзади раздался гулкий удар. Над ним стояла Ольга.
– Не смей трогать моего учителя! – крикнула она, держа в обеих руках металлический штатив, погнутый о спину медведя.
– Я убью и тебя тоже!!! – подумав, переключился он уже на неё, но в эту минуту вскочивший на ноги царь обезьян быстро выплеснул ему в глаза какую-то светло-жёлтую жидкость из второй полупрозрачной склянки.
От нечеловеческого воя медведя с потолка посыпалась штукатурка, а старый паркет на полу поднялся горбом.
– Тупая гора мышц, неужели ты думал, что сможешь победить Великого Мудреца, Равного Небу? – наблюдая за мечущимся по аудитории демоном, спросил китаец.
Медведь орал, держась за глаза, сшибал все стулья, столы, углы и наконец просто выбросился в окно, вынеся его месте с рамой. Бледный переводчик тут же оставил свой пост, исчезая за дверью. Возможно, он был просто подкуплен…
– Аолия, что такое H2SO4? – с любопытством спросил Сунь Укун, прочитав надпись на такой полезной, но опустевшей склянке.
– Потом объясню! – ответила она, лупя штативом промеж ушей нетрезвого кролика, который почему-то лез к ней с поцелуями.
– Не так надо! Он же демон, с ним всё проще. – Оттолкнув ученицу, царь обезьян одним ударом ноги выбил оба резца одуревшего от спирта кролика, и Кудзыячи улетел вслед за медведем. Китаец подобрал с пола укатившуюся скляночку и запасливо положил в карман.
– Ах ты тварь!!! – кричала в это время окончательно взбесившаяся блондинка, за хвост оттаскивая визжащую крысу от стоявшего у дальней стены шкафа, в двери которого она успела прогрызть дыру. – Ты что, сюда жрать пришла?!
Она дважды пнула крысу под брюхо и, упав на колени, принялась долбить её головой об пол, держа за длинные уши.
– Что случилось, женщина?! – округлил глаза китаец, шокированный её яростью.
– Да эта сволочь под шумок сожрала у нас образцы пшеницы, которые привёз из экспедиции сам Вавилов!!! И на основе которых, между прочим, была выведена Саратовская 29!!! – орала девушка, продолжая бить крысу. – Она уничтожила часть продовольственного запаса мира!!! Сдохни, мразь!!!
Блондинка схватила старый металлический совок, видимо оставленный уборщицей за шкафом вместе с веником, и со всей силы несколько раз ударила тонкой кромкой по крысиной шее, напрочь отрубив ей голову.
– Ты убила Хой Лаошу?.. – обалдев, спросил Сунь Укун, протирая глаза. – Воистину учитель лишь открывает двери, а дальше ученик идёт сам…
– Я не поняла, ты типа недоволен? – сипло спросила Ольга, поднимаясь на ноги и со звоном бросая на пол случайное орудие убийства. – Может, поплачешь ещё?!
– Успокойся, Аолия! Гнев, словно чёрная туча, закрыл свет твоего разума. Открой его и вспомни, что демонов было четверо.
– Четверо? – нервно постукивая каблуком, призадумалась девушка. – Старый кролик, тот свиномишка, или медведесвин, потом эта прожорливая тварь и… да, был ещё четвёртый! Только я его совсем не помню, как-то вылетело из головы. Вроде бледный такой, болезненный. Анемия, наверное.
– Конечно, ты его не помнишь, – обходя бессознательно лежащего толстого ректора, согласился китаец. – Потому что это призрак.
– Кто призрак?
– Четвёртый. Он призрак. Его зовут Лю Гуй.
– И где же он?
– Да где угодно! – Царь обезьян демонстративно раскинул руки в стороны. – Этот демон, возможно, самый опасный из всех. Хоть и не самый умный.
– А нам обязательно его искать?
– Зачем меня искать? – раздалось сзади, и шею девушки обхватила почти прозрачная рука, сжав так сильно, что она даже не смогла захрипеть. – Я никуда не прятался. Поиграем, Укун? Как ты хочешь, чтобы я убил эту женщину?
Великий Мудрец замер.
– Хочешь, я перережу ей горло? – Призрак слегка провёл по шее блондинки острым, как лезвие, чёрным ногтем, и на шее осталась тонкая кровавая полоса. – Или, может быть, мне выколоть ей глаза? Или проткнуть сердце? А может, мне пробить ей лёгкие, и мы посмотрим, как смешно она дрыгается, пытаясь сделать вдох, и как кровь пенными толчками выплёскивается из дырок в спине? Это весело!
– Лучше отпусти её, призрак.
– Нет.
– Отпусти…
– Ну не-эт…
Царь обезьян ударил себя по уху и достал свой золотой посох.
– Чего ты хочешь, Лю Гуй?
– Уничтожить тебя и всё, что тебе дорого. Это же очевидно.
– Ты ошибаешься, если думаешь, что эта женщина дорога мне. Отпусти её, она уже синеет.
Призрак убрал руку с горла девушки, но приставил длинный ноготь к шее.
– Не надейся, обезьяна, что сможешь провести меня так же, как озабоченную Да Цзи. Я отлично вижу, что эта золотоволосая дорога тебе. Хотя мне и не понять твоего вкуса… – презрительно скривил он синие губы.
– Откуда такая ненависть ко мне, Лю Гуй? Мы ведь не виделись несколько веков, – задумчиво спросил царь обезьян, переминаясь с ноги на ногу и демонстративно покачивая посох в руках. – Неужели ты всё ещё не забыл ту невинную, но гениальную шутку Великого Мудреца, когда я…
– Заткнись, грязная обезьяна! – Лю Гуй сильнее нажал ногтем на шею блондинки, и по шее вновь потекла струйка крови. – Неужели ты действительно думаешь, что все демоны Поднебесной только и делают, что веками вспоминают твои туповатые шуточки? Да я бы даже не плюнул в твою сторону, если бы…
– Если бы?.. – нехорошо улыбнувшись, уточнил Сунь Укун.
– Если бы она не захотела тебя!
– Кто? Да Цзи?
– Какая Да Цзи?! Кому нужна эта чёрно-бурая маньячка?!
В сердцах он схватил Ольгу за волосы и отбросил в сторону. Блондинка покатилась по паркету, хрипя и пытаясь откашляться…
– Думаешь, мне легко строить из себя идиота все эти бесконечные сотни лет? Терпеть оскорбления! Быть невидимым в самом прямом смысле слова! Чтобы только изредка видеть её!
– Кого её? – терпеливо переспросил китаец. – Раскрой свой разум, Лю Гуй, если ты ещё не сросся воедино с позорной ролью глупца, и скажи наконец так, чтобы я понял тебя!
– Мою госпожу… – с нежным придыханием прошептал прозрачный Лю Гуй. – А она хочет тебя, поганая обезьяна! Она хочет понести от тебя! Где ты и где Яшмовое Личико?! Как это возможно?! Почему?! Почему она не видит меня?!
– Ну… может быть… кхм… потому что ты – бледная анемичная истеричка? – всё ещё пытаясь выровнять дыхание, не сдержалась Ольга.
– Хи-хи-хи!!! – оскалившись, засмеялся царь обезьян. – Она угадала, верно?!
Призрак покраснел от ярости, его глаза налились чёрным. Он взмахнул рукой, и блондинка заметила намотанную на запястье призрака старую, пожелтевшую от времени, полуистлевшую верёвку.
– Вы можете смеяться, пока живы. Но последним будет мой смех. Я умер, и вы умрёте. Я помогу вам. Я научу вас…
Девушка поднялась на ноги, стараясь подобраться поближе к учителю.
– Кстати, а как ты умер? – спросил царь обезьян, делая небольшой шаг к двери.
– Я повесился, глупая обезьяна. Но тебе это никак не поможет, – оскалив белоснежные клыки, ответил Лю Гуй. – Призрака нельзя убить второй раз, а вот я могу лишить вас жизни…
– Это и так ясно, пустоголовый мертвец! Стал бы ты таскать с собой эту гнилую верёвку, если бы умертвил свою плоть, объевшись белладонны, словно жалкий чиновник, алчущий самого краткого пути к просветлению, а находящий смерть и вечное блуждание по лабиринтам Диюя, утопившись в смрадном болотце где-нибудь на окраине леса или вспоров своё тощее безволосое брюхо грязным тупым ножом для разделки рыбы, лезвие которого давно не очищали от тухлых щучьих потрохов?
– Блин! Укун! Ты опять?! – возмутилась Ольга, прикрывая рот. – Постоянно ты про какие-то вонючие гадости говоришь! Слушать противно!
– Хорошо, давай послушаем Лю Гуя. Уверен, история его самоубийства куда более интересна и поучительна…
– Вы действительно хотите это знать? – неуверенно спросил призрак. – Хорошо, вы сами так сказали. Я расскажу вам! Но это вас всё равно не спасёт!
– Да мы поняли, поняли, мы все умрём. Давай уже жги, – подбодрила его Ольга, озираясь по сторонам в поисках чего-нибудь потяжелее.
За спиной царя обезьян она чувствовала себя гораздо увереннее, разве что глубокие царапины на шее неприятно пощипывало. Но кровь перестала идти, вот что главное. А тем временем глаза призрака посветлели, на лбу появились бороздки страдальческих морщин. И начал он издалека…
– Прекрасная Дунь Янь была дочерью мельника. Её кожа была белее муки, так что, когда она выходила на крыльцо ночью, луна скрывалась за тучами, не смея соперничать с её совершенной белизной. Волосы её были так черны, что даже самая чёрная ночь бледнела, не смея слиться в экстазе восторга с этой совершенной чернотой…
– Похоже, это он надолго, – держась за горло, хрипло шепнула Ольга китайцу. – А зачем нам вообще нужна эта информация?
– О, она нам совершенно не нужна, женщина, – так же тихо прошептал в ответ Сунь Укун. – Но мы ведь никак не можем его убить. И сейчас у нас есть лишь два варианта: или он болтает, или он душит нас по очереди своей паршивой верёвкой. Но, быть может, ты бы желала второй вариант?
– Нет уж, спасибо. Давай лучше слушать про Дунь Янь…
– …Но злобный мельник и в этот раз разгадал наш тайный сговор с драгоценной Дунь Янь. Он запер её на мельнице до утра. А утром её уже поджидало красное шёлковое платье и свадебные колокольчики, которые звенели и звенели, заглушая её хрустальный плач, и следующей ночью она возлегла в постель старого чиновника, похожего на толстую морщинистую жабу! Напрасно я передавал ей записки, умоляя бежать со мной.
– Я бы с ним нипочём не бежала.
– Так и она тоже…
– …Благочестивая Дунь Янь не стала противиться воле отца и своему тяжкому пути, предпочтя навсегда остаться в шикарном дворце, в объятиях своего законного мужа, осыпаемая шелками, жемчугами, изысканными кушаньями, навсегда позабыв нужду и отчаяние. О-о, моя несчастная возлюбленная…
– Несчастная?.. – шёпотом уточнила блондинка у наставника.
– Да чтоб я так жил!
Меж тем призрак начал заламывать руки от волнения, и по его бледным щекам потекли такие же призрачные ручьи слёз.
– А что же оставалось делать мне, несчастному влюблённому с разбитым сердцем?! В одну из ночей, ведомый тоской, я пришёл к той самой мельнице, где ещё совсем недавно обнимал мою прекрасную Дунь Янь. И понял, что не могу стоять под этим небом, не вдыхая запах её чёрных волос. А другого неба нет на свете!
– Зато девушек полным полно. У вас в Китае вообще перенаселение.
– Аолия, не так громко. Пусть дорасскажет…
– И тогда я поднялся на мельницу, желая сброситься вниз, чтобы разбить свою боль о камни, но увидел прохудившийся мешок, а рядом вот эту самую верёвку, которой он, должно быть, когда-то был связан. Что ж, если это – мой путь, то и я не откажусь от него, как не отказалась от своего пути несчастная Дунь Янь. Я перекинул верёвку через балку, продел голову в петлю и… – Призрак задержал дыхание, вытирая слёзы рукавами. – О, как я умолял Будду, чтобы в это же время моя любимая Дунь Янь умертвила себя в доме своего мерзкого мужа и мы вновь воссоединились, став духами! Но нет, она не сделала этого…
Лю Гуй зарыдал, упав на колени, и через несколько секунд начал биться головой об пол. Сунь Укун сунул посох в ухо, взял блондинку за руку и тихо потянул за собой. Ей не нужно было ничего объяснять, она схватила с вешалки свою одежду и сумку, вслед за китайцем выбежала из аудитории, и они рванули по длинному коридору. Призраку уже было не до них, он страдал…
Внезапно на лестнице из-за угла на них вышла незнакомая рыжая азиатка в мешковатой мужской куртке и шапочке «петушок». Царь обезьян затормозил так резко, что едва не свалил с ног Ольгу, бегущую за ним и влетевшую в его спину.
– Тяньгоу?..
– Что? Это кто? Ты знаешь эту овцу? – быстро спросила блондинка.
– Я не овца… – зарычала девушка.
– Это не овца, Аолия, – поддержал её Великий Мудрец. – Это собака.
– Какая ещё собака? Укун, нам надо бежать!
– Собака У Мована, демона-быка, его верная слуга и рабыня. Так ведь, Тяньгоу?
– Теперь я секретарь, обезьяна, – холодно ответила китаянка. – И сейчас ты пойдёшь со мной.
– Ты что, тоже хочешь с ним переспать?
У Тяньгоу начал дёргаться глаз. Царь обезьян тоже не понял вопроса своей ученицы.
– А чего? Я так спросила, чтоб разрядить обстановку… Ну… маникюрщица хвостатая хочет, какая-то там царевна хочет. Может, Укун у вас национальный секс-символ, мне-то откуда знать?
– Ты пойдёшь со мной, Сунь Укун, – после непродолжительной паузы повторила собака, выровняв дыхание.
– Не спеши, дворняжка…
Ольга повернулась на голос и увидела прихрамывающую «маникюрщицу» Алису, отделившуюся от тени в дальнем углу коридора. Она даже не скрывала лисьи уши и роскошный чёрный хвост, медленно раскачивающийся, как маятник. Господи, хорошо, что у студентов уже в основном каникулы, а то тут демоны шляются буквально на каждом шагу…
– Укун мой. С тобой он никуда не пойдёт.
– Нет, пойдёт. У меня приказ. – Губа собаки приподнялась, она нервно зарычала, брызнув слюной.
– У меня тоже приказ, – рыкнула в ответ маникюрщица-лисица.
Они, уперев руки в бока, уставились друг на друга, гневно сверкая глазами.
– Слушай, может, ты тут с ними сам поболтаешь, пока я в лабораторию забегу на пару минуток? Мне бы сушильный шкаф включить да культуру туда поставить… – предупредила Ольга на ухо царя обезьян и, не дожидаясь его ответа, повернулась и дёрнула назад, через несколько секунд скрывшись за одной из дверей.
…В лаборатории было тихо и светло. Девушка с наслаждением улыбнулась, ей ужасно захотелось забыть про всё, просто сесть и поработать в тишине, не думать обо всём этом сказочном дурдоме, который остался в коридоре. Кстати, не забыть бы запереть дверь, когда она будет уходить…
– Упс. – Блондинка вдруг замерла, осознав, что она не достала из сумочки ключ от лаборатории, а значит, дверь была открыта. Тогда кто её открыл?
– Мован был прав, когда говорил, что ты глупая. – Призрак сливался со стеной и словно бы выступил из неё, распахивая руки и улыбаясь ей. – Ты и впрямь такая глупая!
Ольга попятилась назад. Выход один, сейчас она как следует закричит, Укун услышит её и сразу же прибежит на помощь. Нужно только крикнуть погромче, чтобы…
– И некрасивая… уродливая…
У бедняжки дыхание перехватило от возмущения. Она начала хватать ртом воздух и почувствовала, как от обиды к глазам подступили слёзы. Ну вот, ещё только расплакаться осталось…
– Стоишь и раскрываешь рот как рыба. Ты ни на что не способна, – ласково приговаривал Лю Гуй. – Бездарная и никчёмная. Ты подвела своего ректора, ты очень плохо обошлась с иностранной делегацией. Теперь тебя выбросят на улицу, и ты будешь грести снег огромной лопатой, а потом долбить лёд, чтобы уважаемым людям было удобнее ходить по дороге.
Вообще-то да, конечно, ректора они бросили одного с дохлой крысой. Перед начальством определённо придётся объясняться. Наверное. А что ему сказать? Он ведь ни за что не поверит в китайских демонов! Зато, если очухается сам и увидит труп крысы, узнает, что она сожрала коллекционное зерно, и заметит, как дует из разбитого окна, ох…
– Твоя работа никому не нужна. Твою диссертацию напишет любой другой аспирант. Ты такая жалкая!
Призрак подплывал всё ближе и ближе, пока не встал прямо перед ней, так что всхлипывающая девушка почувствовала его гнилое дыхание у своей щеки.
– Сколько тебе лет? Восемнадцать? Двадцать? Что, неужели больше?! Ну кто же возьмёт замуж такую старуху?! Никто! Твой парень бросил тебя. Обезьяне ты не нужна. Нет-нет, совсем не нужна, – сладко улыбнувшись, повторял он, заметив огонёк сомнения в её голубых глазах. – Если бы ты хоть раз видела прекрасную госпожу царевну Яшмовое Личико, великолепную жену У Мована! Как только Сунь Укун окажется рядом с ней, он и не вспомнит о тебе! Никто никогда тебя не полюбит. О тебе все забудут! Ты умрёшь от одиночества, и тебя найдут, лишь когда твоя гниющая плоть начнёт невозможно вонять, а смрадная жидкость из твоего тела, просочившись через стыки бетонных плит пола, польётся на голову твоим раздражённым соседям. Не лучше ли, не разумнее ли закончить всё прямо сейчас? Я помогу тебе…
Он услужливо протянул девушке верёвку с заранее подготовленной петлёй.
Практически рыдающая Ольга залезла на стол, перекинула старую верёвку через трубу отопления, проходящую под потолком, и надела скользящую петлю на голову.
– Да-да, так всё и было, именно так… – кивая, приговаривал довольный Лю Гуй.
Девушка толкнула ногой стол, но он оказался тяжеловат.
– Ох, какая же ты никчёмная… ты даже не способна сама прервать свою жалкую, бесполезную жизнь… – с сочувствием вздохнул призрак, пожимая узкими плечами. – Давай ещё раз, у тебя получится! Избавь от себя этот прекрасный мир!
Блондинка горько всхлипнула. Да, она постарается. Сейчас как сдвинет этот проклятый стол – и всё наконец закончится. Вот минуточку, и…
Ольга краем глаза заметила, как по воздуху пролетела золотая линия и тяжёлый посох ударил её прямо в лоб.
– Ай! Больно же! Ты меня убить мог! – в голос заорала блондинка.
– Хи-хи-хи! Раскрой свои глаза, женщина! Ты стоишь с петлёй на шее! – сказал Сунь Укун, любуясь, как сверкает волшебный Цзиньгубан в лучах утреннего солнца.
Девушка быстро сняла с шеи петлю и спрыгнула со стола. Мысленно она сделала пометку ещё раз врезать своему наставнику гимнастической палкой по башке. Как только вернётся домой, конечно…
– Глупцы, вам всё равно от меня не спастись… – белыми губами улыбнулся призрак. – Я заставлю вас умереть!
В его руках вновь появилась знакомая верёвка. Ольга с удивлением задрала голову и увидела, как, перекинутый через трубу под потолком кусок старой верёвки с петлёй, которая ещё недавно была накинута ей на шею, бледнеет и исчезает.
– Укун, это что, призрачная верёвка?
– Конечно, он же призрак, – насмешливо кивнул царь обезьян.
– И как нам с ним справиться?
– Никак! Вы никак не сможете победить меня! Вы оба умрёте. Я помогу вам умереть! – нервно хохоча, тараторил бледный Лю Гуй, медленно прохаживаясь по лаборатории.
– Укун! Ты же Великий Мудрец! Придумай, как нам его уничтожить! – толкнув китайца плечом, шепнула девушка.
– О кровожадная Аолия, мы не можем убить призрака. Чтобы уничтожить его, нам нужно выкопать из могилы его поганые кости и сжечь их. Моя мудрость велика, но даже она не сможет нам помочь. Поэтому, скорее всего, сейчас мы умрём. Не хочется, а что делать? В конце концов, может быть, это – наш путь? – философски пожав плечами, решил он. – Но, если царю обезьян суждено умереть, я, по крайней мере, сделаю это весело! Хи-хи-хи!
Он достал из кармана очередную склянку и кинул в призрака.
– Меня этим не остановишь, обезья… ой! – не успел договорить призрак, как через него пролетел второй «снаряд». – Ты издеваешься надо мной, вероломный Сунь Укун?!
– Конечно! Хи-хи-хи! Лови!
Китаец запустил в призрака сразу горсть шариков из какого-то металла, которые набрал в карман. Естественно, и они пролетели насквозь, но зато бодро застучали по полу.
– Ай! Проклятый царь вонючих обезьян!!! – посинев от гнева, заорал призрак. – Прекрати кидаться!
Меж тем в него продолжали лететь склянки, пакетики, бутылочки, порошки и всё, что успел наворовать Великий Мудрец, деятельный, как муравей. Разумеется, никакого вреда привидению это принести не могло, но сбивало, мешало и реально портило настроение, потому что каждому обидно, когда тебя не уважают!
– Я всё равно доберусь до тебя! И до твоей уродливой, никчёмной, бездарной девчонки!
– Да свали уже ты! – рявкнула Ольга, бросаясь к лабораторному столу и хватая спички.
– Моё призрачное тело нельзя сжечь, я неподвластен огню…
– Гори, тварь! – В голосе девушки звучала такая непоколебимая вера, что призрак невольно засомневался: а вдруг она владеет какой-то могучей магией?
Мгновением позже она отважно запустила в него лабораторную спиртовку с зажжённым фитилём. Обсыпанный серой, красным фосфором и всякими другими опасными веществами, стоящий в луже кислоты бледный Лю Гуй вдруг вспыхнул, как факел, и через считаные секунды исчез без следа, оставив в лаборатории запах серы и горелой бумаги.
Спиртовка, удачно упав на пол, стояла и поддерживала ровное горение фитиля. Блондинка подошла, наклонилась и привычным движением накрыла пламя крышкой. Пожар в лаборатории никак не входил в её интересы.
– Хи-хи-хи… – протянул обалдевший Сунь Укун.
– Ну а чего он?!
– Пойдём отсюда, женщина. Призрак скоро вернётся, ведь мы не сожгли его останки. И вернётся очень злым! К этому времени нам лучше быть подальше отсюда.
Они вышли в коридор, где лохматая рыжая дворняга и чёрная лиса с роскошным хвостом, сцепившись, катались по полу, лая, рыча и кусаясь. Ольга даже предложила сделать ставки – кто кого, но царь обезьян почему-то решил, что надо очень быстро уходить, и не дал досмотреть весёлую драку двух демонов.
Наши герои, пройдя друг за другом вдоль стеночки, чтобы никому не мешать, вышли на лестницу и бегом спустились вниз, на ходу надевая куртки и шапки…
– И как я могла на такое повестись?! – удивлённо бормотала Ольга примерно через час, гоняя кешью по тарелке с гунбао.
В «Мандарине» было, как всегда, уютно, нешумно и немноголюдно. Знакомых вееров на стенах уже не оказалось, на их месте висели узкие металлические таблички с изображением символов буддизма, животных восточного гороскопа и героев китайских легенд. Царь обезьян удовлетворённо подцепил палочками длинный узенький кусочек свинины, больше похожий на червяка, и подвинул к девушке миску с рисом.
– Не забывай про рис, Аолия. Рис – всему голова.
– Это хлеб всему голова.
– Рис.
– Ой, всё! – махнула рукой блондинка, возвращаясь к более интересной теме. – Какой же глупый детсадовский развод, ну как я могла купиться? Я ведь чуть не повесилась, Укун!
– Твоя беда в том, что ты необразованна, женщина. Я не раз говорил тебе об этом. Призрак есть призрак. Он заставляет людей принять ту смерть, которую принял он сам. Ни одному его слову нельзя верить. А твоё счастье в том, что рядом оказался Великий Мудрец, Равный Небу, прекрасный царь обезьян Сунь Укун.
– Кстати, а что он там говорил про какую-то Яшмовое Личико, жену этого твоего Мована? У вас с ней что-то было? – чисто по-женски поинтересовалась Ольга, не задумываясь перепрыгнув с одной темы на другую.
Китаец отрицательно помотал головой, делая большой глоток чая.
– Я её вовсе никогда не видел. Но, конечно, был достаточно наслышан об этой опасной красавице. Я даже не предполагал, что теперь она жена демона-быка. Откуда тебе это известно? Призрак сказал?
– Да, когда я стояла с петлёй на шее. Он сказал, что я тебе не нужна, и ты забудешь обо мне, как только окажешься рядом с ней, и что она жена У Мована.
– Я не знал, – пожал плечами наставник. – Я столько веков пропустил. Они, наверное, все там друг с другом переженились за это время? А вот с первой женой Мована мы… было дело… хи-хи-хи…
Подошедший официант поставил в центр стола огромное блюдо нежного куриного филе в обрамлении гренков с морепродуктами и хрустящих виноградных листьев.
– В смысле «хи-хи-хи»? Вы там с ней мутили, что ли?!
– Ты всё прекрасно поняла, чрезмерно любопытная женщина. Я не стану рассказывать подробности того таинства, ибо подобные разговоры не украшают мужчин. Давай-ка лучше ты объяснишь мне, кровожадная Аолия, почему ты столь жестоко расправилась с несчастной Хой Лаошу из-за жалкой горстки зёрен? Ведь зерно и существует для того, чтобы его есть.
– Ты не понимаешь!
– Не понимаю. И поэтому уже немножко боюсь тебя, жестокая ученица…
– Ну если ты не будешь уничтожать семена, входящие в фонд Всемирного семенохранилища, то тебе ничто не угрожает, – на всякий случай заверила его девушка.
Хотя, честно говоря, она и сама не ожидала от себя подобного поступка. Убийство крысы было обусловлено скорее страхом за собственную жизнь, чем наказанием за несколько горстей элитного зерна. Да и сейчас она понимала, что фигуральные «брызги крови» со своих рук ей придётся отмывать очень и очень долго….
Молчание затянулось, но через несколько минут к ним за столик подсел повар.
– Гуй? Разве мы тебя звали? – даже не поворачивая к нему головы, спросил царь обезьян.
– Укун! Бесишь меня! – шепнула Ольга и мило улыбнулась повару. – Здравствуйте, Ли Гоушен. Вижу, у вас изменения в интерьере?
Повар-гуй кивнул.
– Да, прекрасная госпожа. Я сжёг все демонические веера. Они кричали как живые. – Он сочувственно покачал головой. – Но я – честный повар! Я не допущу, чтобы моих гостей подслушивали лисьи прихвостни и строили против них козни!
У Мован, надев очки в золотой оправе, просматривал отчёт. У быка было отличное зрение, но подобные аксессуары всегда придают мужчине некую солидность и важность. Он дважды пролистал все страницы, но, если бы его прямо сейчас спросили, не вспомнил бы ничего из того, что там было написано. Зато твёрдо уяснил главное…
Скоро всё закончится. Обезьяну приволокут сюда – беспомощного, потерявшего память, лишённого сил и гордости. И вот тогда он спросит с него за всё: за Лочи, за Яшмовое Личико и в особенности за своего украденного сына – Красное дитя!
Впрочем, почему ему вдруг стал так важен именно этот пустоголовый телёнок? Он родит ещё сотню сыновей, один лучше другого! Но вот нежная красавица Лочи, его первая и единственно любимая жена…
Ведь он верил ей. Она также отказалась от всего, что было ей дорого, лишь бы остаться с Мованом, и они были счастливы вдвоём, пока он не нашёл её спящей на волосатой груди Сунь Укуна. Проклятая обезьяна, как он мог… как он смел?!
Сегодня он окончательно расправится с Великим Мудрецом, Равным Небу. Даже во дворце самого Нефритового императора найдутся многие, кто ещё пожелает поблагодарить его за это…
– Кто там ещё? – нервно огрызнулся он, обернувшись на внезапный, но едва слышимый стук.
Дверь приоткрылась, и в кабинет просочился призрак. У Мован чуть было не выронил папку с документами, увидев, в каком тот состоянии. Половина бледного лица сожжена, вся одежда обуглена, безжизненная белая кожа на руках вздулась и почернела.
– Что случилось, Лю Гуй? Кто сотворил это с тобой?
– Вонючая обезьяна, господин! – распухшими обожженными губами кое-как промямлил призрак. – И его сумасшедшая ученица-а…
– Но как?! Ты же призрак, тебе нельзя причинить вред!
– Да… но они убедили меня, и я поверил… поверил, что меня возможно сжечь…
– О-о, мерзавцы! Не сомневайся, они немедленно ответят за это! Тащи их сюда!
– Господин, но… я не…
– Что такое? – удивлённо вскинул брови демон-бык.
– Я… мы… мы не смогли…
– Где? Сунь? Укун? – Мован грозно встал, выпрямившись во весь свой немалый рост, и сжал кулаки.
– В… в Саратове. Оказывается, это страшный город, господин…
Демон-бык молча прошёлся по кабинету, вбивая своим весом широкие копыта в пышный ворс ковра, потом подошёл к окну, посмотрел на открывающийся за окном пейзаж искусственного карликового садика и вновь повернулся к призраку.
– Ты понимаешь, что ты говоришь, Лю Гуй? Вы вчетвером не смогли… не смогли что? Взять одного беспомощного получеловека-полуовощ, который тысячи лет просидел в заточении и наверняка тронулся умом?!
– Всё оказалось не так просто…
– Где Хуньдунь? Он был назначен главным, он провалил задание, значит, ему и предстоит отправиться в Диюй первым!
– Медведь ослеп, мой господин. Царь обезьян плеснул ему в глаза какое-то зелье. Он обезумел от боли и потери ориентации, выбросившись в окно. Его удалось найти, так что сейчас он мечется по своей комнатке, разнося всё, до чего может дотянуться, постоянно рычит и воет. Лучше бы вам не видеть его сейчас и не попадаться ему под руку.
– То есть это мне не попадаться ему под руку? Мне? Ему?! Что ты хочешь этим сказать, бледный идиот? Ты забыл, кто я?!
– Нет, господин, я не забыл, – опустив глаза, тихо ответил изуродованный призрак. – А вот Хуньдунь сейчас вряд ли помнит об этом. Он пьёт водку и горланит русские песни…
– Что?!!
Сказал солдат: прости, Праско-овья,Что я пришёл к тебе живой.Хотел я выпить за здоро-овье,А должен пить за упокой…
– Что ты несёшь, безмозглый идиот?
Молчал солдат, слеза кати-илась,Слеза утраченных надежд.А на груди его свети-иласьМедаль за го-ород Будапешт! –
выразительно допел Лю Гуй, вытирая невольно выступившие слёзы.
Демон-бык с трудом выровнял дыхание, исподволь отдавая себе отчёт, что второй раз призрака всё равно нельзя убить, а где закопаны его кости, не знает никто, даже он сам.
– Где старик Кудзыячи?
– Его напоили медицинским спиртом, потом выбили резцы и выкинули в то же окно. Теперь он постоянно плачет, ужасно шепелявит и плюётся своей ядовитой слюной всякий раз, когда пытается что-то сказать. Он очень напуган, господин…
– Что с крысой?
– Убита.
– Как?.. – Ошарашенный Мован всей тушей рухнул на заскрипевший стул.
– Насмерть…
– Значит, Сунь Укун хладнокровно убил Хой Лаошу?! – тихо спросил он.
Лю Гуй отрицательно замотал изуродованной головой:
– Её убила та желтоволосая женщина, господин. Ученица обезьяны. Она бросилась на неё с диким криком и отрубила голову обычным совком для уборки мусора.
Бык на минуточку охренел от ужаса. Он встал, подошёл к аквариуму, только сегодня установленному в углу кабинета, и принялся наблюдать за плавными движениями рыбок.
Говорят, это успокаивает. Потом он открыл крышку аквариума, запустил туда руку, выловил самую большую рыбу в золотистой чешуе и съел её живьём.
– Что ж, он неплохо обучил её… – задумчиво пробормотал Мован.
– Что теперь нам делать, господин?
– Ничего. Уходи. Дальше я сам.
Он вновь встал у окна и смотрел, как шевелятся на ветру зелёные листья карликовых деревьев. Вода с мокрого рукава капала на пол, мелкие золотые чешуйки застряли между квадратных зубов…
– Ой, я выйду, мне мама звонит! – предупредила Ольга, метнулась в гардероб, взяла пуховик и выбежала из ресторана, наспех набрасывая его на плечи.
Царь обезьян и повар-гуй минуту сидели молча, отводя взгляды. Потом шеф-повар заговорил первым:
– Ты же понимаешь, что теперь он сам приедет сюда?
– Да, – коротко ответил Сунь Укун.
– И что ты будешь делать?
– Убью его.
– Возможно. Но сначала он убьёт твою женщину.
– Она не моя женщина.
– Хи-хи-хи, – без улыбки сказал повар, а затем встал и скрылся на кухне.
Ольга вернулась почти сразу. От неё пахло снегом, морозом и выхлопными газами от проезжавших мимо самодвижущихся повозок. Она села за стол и большими глотками допила остывший чай.
– А чего ты такой грустный? – спросила она, отметив отсутствующий взгляд китайца.
– Я не грустный.
– А где Ли Гоушен?
– Ушёл делать свою работу.
– В общем, я поговорила с мамой. После Нового года поедем к ней, я вас познакомлю. Ты смешной и странный, но ты ей понравишься, она таких любит. А на Новый год… я подумала, может, мы в «Хэ» пойдём? Забронируем столик, весело проведём время. Там после двенадцати ночи такой классный мужик с гитарой приходит и крутые песни поёт. «Ба-та-ре-е-ейка-а-а…» – вдруг пропела блондинка.
– Господин Гоушен сказал, что вас можно рассчитать? – вежливо спросил подошедший к столику официант.
– Да, – сухо ответил китаец. – Мы уходим.
У Мован стоял перед зеркалом, поправляя белоснежный воротничок рубашки. Раскрытый чемодан валялся на диване рядом с полулежащей царевной, уныло подпирающей рукой голову.
– Мне так нахваливали куропаток… – разочарованно пробормотал Мован. – А они… Квохчут, трепыхают крыльями, щекочут своими перьями. Ни объёма, ни фигуры, ни удовольствия. Просто большие груши в перьях.
– Зачем ты рассказываешь это мне, муж мой? – спросила царевна.
– Чтобы ты не повторяла моих ошибок, моя госпожа, – с издевательской улыбкой ответил он и слегка склонил голову.
– Когда ты вернёшься?
– Скоро, моя царевна. Я притащу сюда царя обезьян, а если повезёт, ещё и твою подругу, чёрно-бурую лисицу Да Цзи. И мы оба наконец узнаем все их секреты.
Он бросил быстрый взгляд в зеркало и удовлетворённо улыбнулся, увидев, что Яшмовое Личико явно занервничала.
– Может быть, ты ненадолго останешься? – Царевна опустилась на пол и поползла к нему на четвереньках, подметая роскошными чёрными волосами пол. – Я помогу тебе забыть квохчущих куропаток…
Однако У Мован быстро подошёл к чемодану, закрыл его и направился к двери.
– Не сомневайся, о моя прекрасная жена, когда я вернусь к тебе, то уже не буду помнить ни о каких куропатках. Меня будешь интересовать лишь ты.
Яшмовое Личико нервно сглотнула…
За окном опять шёл снег, кружась волшебным вальсом под светом уличных фонарей и исчезая в темноте. Царь обезьян молча бился упрямым лбом о стену в маленькой кухне. Спокойная блондинка так же молча заваривала свежий чай.
– Женщина! У тебя прекрасные брови! Зачем тебе нужно их чем-то напылять?!
– Мне так надо! – упрямо ответила Ольга. – Как ты не понимаешь?! Послезавтра Новый год. Мне надо выглядеть… ну прямо супер! А у меня брови бледные.
– Твои брови не бледные!
– Нет, бледные! А я хочу быть яркой!
– Ты яркая, как звезда Тяньлансин в безоблачном небе!
– Ой, всё! – Ольга поставила на стол две кружки с чаем. – Завтра после обеда мы едем на напыление! И не бухти мне тут…
Китаец молча сел на своё любимое место, привалившись спиной к холодильнику, и уставился в тёмное окно, а блондинка открыла свой всё более и более развивающийся Инстаграм. Теперь новые желающие добавлялись десятками каждый день…
«Он меня не понимает. Говорит, что у меня нормальные брови, поэтому пудровое напыление мне без надобности. Его послушать – так мне вообще не надо ходить в салоны красоты, я и так красотка! Ну не абсурд?! У меня вообще-то зеркало есть…
Сегодня я убила крысу, но она была такая огромная, что я пока не хочу об этом вспоминать. Укун вообще считает, что это был демон. Ну, с другой стороны, у него и холодильник – демон, так что в подобных вопросах ему веры нет.
А потом я пошла в лабораторию, вроде по делу, а сама чуть не повесилась там, потому что один бледный тип промывал мне мозги и почти убедил, что я ничтожество… Может, мне к психотерапевту сходить? Это будет интересный опыт.
А Укун на меня дуется. Сидит и молчит. Да и вообще он какой-то мрачный сегодня. Пожалуй, нам обоим надо просто выспаться. В смысле мне выспаться и ему выспаться по отдельности, не подумайте, у нас с ним ничего нет!
Совсем ничего!
Бли-и-ин…»
…Ольге снился призрак Лю Гуй, который внезапно оказывался то поваром-гуем, то лисицей Да Цзи, то вообще её мамой. Он смеялся над ней, уверяя, что она некрасивая и глупая. И Сунь Укун тоже смеялся, удлинив призрачную верёвку и радостно прыгая через неё, как девочки прыгают через скакалку.
Она проснулась от грохота и звона разбитого стекла. Китайца на полу не было.
– Укун?! – крикнула она, вскочив с кровати.
– Я здесь, Аолия.