– Вы ничего не поняли, доктор Крюгер, – сказала она тихо, еле слышно.
Он взял ее за плечо и почувствовал, как от его прикосновения оно превратилось в лед.
– Поэтому я хочу с вами поговорить. Послушайте, Йоханнеса Фабера приговорили тогда к ста часам общественно-полезных работ. Он уверял, что не снимал того видео. И теперь я знаю, что он говорил правду.
– Почему?
– Потому что камеру держала женщина.
Он показал ей фото на своем телефоне, которое сделал с экрана телевизора.
– Видите женскую ногу? С камуфляжным лаком? Такой же в тот день был и у вас. И у двух других девочек из вашей банды. Тина умерла. Значит, это Амели сняла и опубликовала видео, я прав?
Двери лифта открылись.
– Нет, – энергично ответила Кайя, но взгляд выражал не уверенность, а скорее желание, чтобы все это было неправдой.
– Тогда расскажите мне, как все было.
Кайя вошла в кабину, но Матс вытянул руку, чтобы двери не могли закрыться.
– Зачем?
– Потому что я уверен, что этот человек – кто бы он ни был – и сегодня превращает вашу жизнь в ад.
Хочет превратить ее в ад! Для тебя, для меня и для всех на борту!
– Почему вы поцеловали насильника? И кто вас снимал? Что все это значит?
Матс задал этот вопрос в надежде, что ответы помогут ему понять, кто шантажист и какой у него мотив.
– Как я уже сказала. Вы абсолютно ничего не понимаете.
Кайя приложила карту с чипом к сенсору.
– Уже тогда ничего не поняли.
Сотовый Матса снова зазвонил, и он допустил ошибку – посмотрел на дисплей. При этом убрал руку от дверей, которые тут же закрылись.
– Вы и раньше меня никогда не понимали, – услышал он последние слова Кайи.
Застывшим взглядом она смотрела сквозь него, словно он был из стекла, а голос в телефоне уже спрашивал:
– Вы нашли оружие?
Матс нащупал в кармане коробочку с зубной нитью.
– Да.
– Дайте его ей.
Он посмотрел вниз. Увидел лишь серую пыльную крышку лифта и стальные тросы, на которых висела кабина. Кайя давно исчезла из поля зрения.
– Это уже не получится, – запротестовал Матс. – Она больше со мной не разговаривает. Сказалась больной и проведет остаток полета в зоне, куда пассажиры не допускаются.
– Хорошо, хорошо. Значит, ее психика снова лабильна.
– Да. Но поймите. Мне к ней уже не подойти!
От ярости и отчаяния ему хотелось биться головой о стену.
– Это ваша проблема. Решите ее. Все это не сравнится с тем, что еще предстоит вынести вашей дочери.
На заднем фоне Матс услышал ужасающий звук. Надрывный крик, протяжный и такой мучительный, что было сложно понять, кого пытают – мужчину или женщину.
– Ааааахаа! – кричала жертва, и крик еще долго стоял в ушах Матса; как церковный колокол, он сопровождал его весь обратный путь, вверх по лестнице в сьют, где он, плача, закрыл за собой дверь.
Глава 49
Фели
Судя по данным в Интернете, народный мясокомбинат входил в «топ-10 заброшенных локаций для фотосъемок», сразу после санатория Белиц-Хайльштеттен и сгнивших американских установок для прослушивания на горе Тойфельсберг.
Заброшенную еще во времена ГДР территорию скотного двора и скотобойни в народе прозвали «затяжным бедствием», но и сегодня она еще частично оправдывала это прозвище.
Кое-что – в том числе скотобойни – были снесены, другие объекты, как аукционный зал для продажи скота, отремонтированы, построены жилые дома, железнодорожная станция, пешеходный туннель и торговые центры. Но удаленные участки территории не использовались, и режиссеры любили снимать здесь сцены апокалипсиса или городские трущобы.
На этих территориях Фели и сосредоточила свои поиски.
Когда машина Ливио подъехала по размытой дождем дороге к северному въезду в эти руины, Фели невольно подумала о смерти. Она не понимала, почему люди проводили здесь свое свободное время – добровольно, среди грязи и мусора, охотясь за странными фотомотивами или сувенирами из давно ушедшего времени. Лишь в прошлом году один турист, делая селфи, упал с дымовой трубы и с тех пор остался парализованным. Похоже, Бог не высокого мнения о мягких методах воспитания.
– Что мы теперь ищем?
– Такси, – сказала Фели.
Они проехали мимо таблички с надписью «Хлев», и Фели стало еще больше не по себе.
Меньше чем через два часа она должна выйти из ЗАГСа, вся в белом и с кольцом на пальце.
Сложно представить более контрастную программу.
Они как раз проезжали мимо красных кирпичных фабричных помещений. Время как будто впилось всей своей челюстью в заброшенные здания; вырвало штукатурку вместе с кирпичами, содрала кровлю и разбило окна.
Словно мясники, которые десятилетия назад забивали и разделывали здесь скот, набросились на мертвую материю за неимением другой.
– Если похититель не дурак, он поставил машину в укромном месте.
– Тогда мы его никогда не найдем, – прокомментировала Фели замечание Ливио.
Они остановились на развилке и обменялись неуверенными взглядами.
– Похоже, дорога направо ведет к скотобойням, – сказал Ливио. Указатель сгнил и был почти нечитабелен.
– А что стоит ниже? Молоковод?
– Полагаю, молокозавод. В той стороне находится молочная ферма.
При слове «молоко» Фели вздрогнула.
– Что там говорила мать Уландта?
– Что он веган. Он должен ненавидеть здесь каждый сантиметр.
– Но особенно молочные фабрики, да? Она ведь сказала, что ей больше нельзя есть даже йогурт, потому что у сына этот пунктик с молоком.
Он даже думает, что ее остеопороз из-за молока.
– Тогда ясно, куда мы направимся первым делом, – сказал Ливио и включил передачу.
Спустя минуту и два поворота он снова нажал на тормоз.
– Почему мы остановились? Здесь нет никакой машины.
– Но была.
Ливио указал через лобовое стекло на двор перед сараем с острой крышей. Следы в грязи говорили об одном или нескольких автомобилях, которые подъезжали, отъезжали и разворачивались здесь. Большинство следов должны быть свежими, потому что дождь начался не так давно.
Ливио заглушил мотор, и они вышли из машины. Вместе направились к двери в металлических воротах сарая и с удивлением заметили, что она не заперта.
– Что здесь? – спросила Фели, когда они сделали несколько шагов вглубь помещения и осмотрелись.
– Похоже на бывший коровник. Здесь держали и доили коров. Электрические аппараты давно сняли. Остались одни стойла.
Фели посмотрела на часы, потом на свои белые кроссовки, уже покрытые грязью.
Сейчас уже все равно.
– Хорошо. У нас мало времени. Мы разделимся. Ты осмотришь сарай в том конце, я в этом.
– Как хочешь, но… эй… – Ливио изобразил улыбку мушкетера. – Будь осторожна, чтобы не пришлось тебя снова спасать.
Она ответила на его улыбку и удивилась собственной уверенности. Конечно, она боялась и мучалась угрызениями совести по отношению к Янеку, но на работе она редко сталкивалась с подобными вызовами. Редко получала непосредственный результат. И Фели заметила, что, несмотря на опасную трагичную ситуацию, ей доставляло удовольствие делать что-то настоящее, реальное. А не только говорить.
– Я уже большая девочка, – ответила она.
Затем развернулась и направилась к ступеням.
Если она не ошиблась, то в двадцати метрах была лестница, которая могла вести в подвал.
Глава 50
Неле
Сначала рассудок, потом голос. Здесь в шахте она потеряла и то и другое, и не обязательно в таком порядке. Скорее, одновременно.
Слегка отступившая боль унесла ее на своих волнах и выбросила на берег, где Неле уже не была хозяйкой своим чувствам.
Она открыла глаза, но ничего не видела. Ее губы шевелились, но она не могла произнести ни звука. Однако ее не отпускали звуковые галлюцинации.
Ей даже казалось, что она слышит, как кто-то зовет ее по имени, но это была лишь фантазия. Фата-моргана, мираж – как у умирающего от жажды, которому вдруг мерещится озеро посреди пустыни.
Однако для фантазии крик был удивительно громким.
– Неле? – снова раздался голос, который она уже слышала. Очень, очень давно, в другой жизни, до того, как ее притащили сюда двести лет назад (возможно, еще дольше, если измерять время муками, а не часами).
Один тот факт, что Неле знала этот голос, доказывал, насколько она приблизилась к смерти. Говорят же, что в последние секунды человек видит близких людей?
Неле закрыла глаза и почувствовала, как ею овладевает милосердный сон. Который наверняка продлится лишь до следующей схватки, еще более беспощадной, но все равно безуспешной. Ее кроха лежал неправильно, она это чувствовала, как и то, что без посторонней помощи ей не справиться.
Возможно, малыш сместился во время падения?
Тогда виновата она. Потому что это она сбежала и прыгнула сюда, осталась одна – с мусором, занозой в ноге и осколком зеркала в руке, которым она еще не воспользовалась, и голосом, который больше не звал ее по имени, а разговаривал по телефону.
Глава 51
Фели
– Ну что?
Фели все время звала Неле по имени, но ей никто не ответил – в омерзительном подвальном коридоре, от которого вправо и влево отходили помещения, напоминавшие средневековые тюремные камеры.
К счастью, у нее в сотовом был яркий фонарик, но сейчас, когда ей позвонил Ливио, она не могла использовать телефон в качестве источника света.
– Ты ее нашел? – возбужденно спросила Фели.
– Нет, – услышала она в ответ. – Но здесь что-то не так.
– Что?
– В хлеву находится штатив для камеры. Прямо перед матрасом на железной подставке.
– Что?
– Именно так. Все это напоминает извращенные видеосъемки какого-то содомского порно. Здесь даже есть огороженное решеткой стойло.
– О господи.
Ливио закашлялся, его голос стал приглушенным. Видимо, он двигался.
– Куда ты идешь?
– Хочу здесь осмотреться.
– Нет, лучше подожди, – попросила Фели. – Я сейчас поднимусь к тебе.
– О’кей, встретимся у хлева.
Она сделала глубокий вдох и закашлялась. Неудивительно при такой пыли здесь внизу.
– Хорошо. Через две минуты, я хочу еще кое-что проверить.
Фели отключилась и направила луч света фонарика на пол.
На круглую доску, которую обнаружила незадолго до звонка Ливио.
И которая выглядела как крышка колодца.
Глава 52
Неле
Было всего две возможности. Или галлюцинации усилились. Или Франц вернулся из строительного магазина со всем необходимым и отодвинул крышку люка. Во всяком случае, стало светло. Даже слишком светло для глаз Неле, привыкших к темноте.
Ослепленная, она зажмурилась, но все равно казалось, что луч света проникает сквозь веки в зрачки.
– Кто там? – прохрипела она. Ненамного громче рыбы за аквариумным стеклом. Затем снова услышала голос – на этот раз он звучал слишком отчетливо и громко, чтобы быть просто фантазией.
– Неле, ты там внизу? – спросил голос.
Неле снова открыла глаза. Сморгнула слезы и вместе с ними нимб над головой человека, который пришел, чтобы спасти ее, и на появление которого она рассчитывала меньше всего на свете.
– Слава богу. Помоги мне, пожалуйста, спаси меня!
Неле еще не очень хорошо соображала, о чем говорил тот факт, что она не могла вспомнить имя. Правда, с тех пор, как она общалась с этим человеком, прошло много времени.
Примерно двести лет, если не больше.
И теперь появилась именно она. Как такое возможно?
– Тебя послал мой отец? – спросила Неле, потому что он был единственный, кто, вероятно, волновался за нее и пустил в ход все средства, чтобы найти свою дочь.
Правда, Неле точно не знала, сколько времени прошло и приземлился ли он вообще.
– Помоги мне!
Звуки застревали у нее в горле. И все равно она попыталась еще раз, прошептала «пожалуйста», что выглядело так же жалко, как и ее попытки поднять руку. Она даже улыбалась, по крайней мере, старалась – во всяком случае, до того момента, когда произошло невозможное и ужас внутри ее приобрел новые масштабы.
В ту секунду, когда она услышала это одно, последнее слово:
– Сдохни!
Потом свет погас, и крышка со скрежетом снова закрылась у нее над головой. Сдвинутая тем, кто был ее последней надеждой.
– Сдохни!
Еще никогда она не слышала столько злости и ненависти в одном слове.
Еще никогда не ощущала темноту, которая сдавливала ее, как воды океана.
Еще никогда Неле не была так близка к смерти.
Глава 53
Фели
– Что случилось?
Ливио ждал, как и договаривались, у хлева, но уже без улыбки. Он посмотрел на нее недоверчиво или озабоченно – Фели не могла точно сказать, – потом указал на ее грязные ладони, которые она машинально вытерла о джинсы.
– Я была в подвале, – объяснила ему Фели. – Решила, что обнаружила люк или нечто похожее, но это оказалась просто доска. Там я испачкалась, а на обратном пути поскользнулась на лестнице.
Она прошла мимо Ливио и взглянула на его находки. Пустой штатив и матрас.
Матрас был измазан кровью и фекалиями, и желудок Фели сжался.
– Похоже, у Неле начались здесь схватки.
Ливио поддакнул.
– А потом ее куда-то перевезли. – Он указал на сотовый у нее в руке. – Ты позвонишь сейчас в полицию?
Фели кивнула, но потом сказала:
– Я не знаю. Наверно. Сначала мне нужно спросить Матса.
– О’кей, но если ты вызовешь легавых… – Ливио не договорил предложение до конца, но она поняла, о чем он хочет попросить.
– Конечно, уходи!
Ливио все-таки хотел объясниться, потому что добавил:
– Мы все равно больше ничего не можем сделать. А ты знаешь, я не очень дружу с полицией.
– Ясно. Иди! – Фели указала на выход.
– Правда?
– Только вот еще что…
– Что?
Он уже направился было к выходу, но снова развернулся к Фели.
– Мое портмоне.
– Что? Ах да.
Улыбаясь, он вытащил кошелек из кармана брюк и пошутил:
– Но попытаться все равно стоило.
Фели вытащила две купюры по пятьдесят евро и хотела отдать Ливио обещанный гонорар, но он отказался.
– Лучше как-нибудь пригласи меня в ресторан, – сказал он, послал ей воздушный поцелуй и зашагал в сторону выхода.
Фели дождалась, когда он скроется за металлическими воротами в дожде и заведет машину, затем сделала глубокий вдох и выдох и с дико колотящимся сердцем набрала номер Матса.
Глава 54
Франц
Твою мать!
Он знал, что так выражаться нельзя. Его мама постоянно твердила ему об этом, но она его тоже не слушала и по-прежнему тайно пила молоко, этот смертельный напиток. Значит, и он мог тайно материться, тем более у него были на то все причины.
Откуда они вообще взялись здесь?
Франц беспокоился, что его опередит охранник. Что он потерял в строительном магазине слишком много времени, потому что не хотел обращаться к продавцам, а искал все сам. Но какого черта здесь делал этот темноволосый красавчик «полуопустившегося» вида? И куда теперь поехал?
К счастью, на этот раз Франц припарковал свое такси чуть дальше, в пустом аукционном зале, и последние метры прошел пешком. Хотя он промок под дождем, но его осторожность вполне себя оправдала.
Он не выехал навстречу «рено», а мог наблюдать за незваным гостем с некоторого расстояния, из сгоревшего строительного вагончика.
Теперь темноволосый парень уехал, но, черт побери, похоже, он приезжал не один и кого-то здесь оставил.
Женщину.
Чтобы посмотреть на нее, Франц покинул свое укрытие и подкрался к открытым входным воротам. Он заметил ее лишь по движению – как тень в другом конце зала. Но тень говорила с кем-то по телефону и двигалась в его сторону.
– Алло, Матс? Я сейчас выйду наружу, надеюсь, там связь будет лучше, – услышал он. Женщина говорила взволнованно, как будто что-то обнаружила.
Франц огляделся по сторонам, прикинул, не лучше ли вернуться к машине и смыться.
Но тогда все будет напрасно. Вся долгая подготовка.
– Нет, речь идет о высшей цели, – прошептал он самому себе.
И нагнулся.
Подобрал один из ржавых стальных прутьев, которые валялись здесь повсюду.
И обрадовался, что тот, с которым он поджидал женщину, был даже с крючком.
Глава 55
Матс
Риск погибнуть в автомобиле в сто четыре раза выше, чем в самолете.
А вероятность, что тебя вырвет после того, как ты услышишь по телефону крики собственной похищенной дочери, равна ста процентам.
Статистика, – подумал Матс, уставившись в алюминиевую миску, которая в самолетах, даже в классе люкс, всегда напоминала тюремный туалет. – Статистика действует успокаивающе, пока не касается тебя самого.
– Что значит, Неле там больше нет? – спросил он, опускаясь на колени в ванной комнате и положив сотовый рядом с унитазом, потому что у него так сильно тряслись руки, что он не мог больше держать его возле уха.
– Здесь в хлеву стоят штатив для камеры и матрас на подставке, – возбужденно ответила Фели. – Но Неле – ни следа. При этом она может быть где угодно. Хлев слишком большой. Возможно, даже с несколькими подвалами.
Последние слова Фели сопровождались пиканьем, потому что аккумулятор сотового Матса разрядился уже до десяти процентов. Он знал, что нужно подняться и подключить телефон к розетке, но даже это казалось ему сейчас невероятным усилием.
– Тогда поищи там еще, – сказал Матс, прежде чем его вырвало.
– Территория огромная. Ты меня не слушаешь? Я не смогу.
– То есть ты просто не хочешь.
Матс знал, что он несправедлив, но в настоящий момент он не испытывал ничего, кроме бессилия и злости, а Фели оказалась единственным доступным громоотводом.
– Ты не хочешь мне помочь.
– Как ты можешь такое говорить? – возмутилась она.
Матс вырвал несколько косметических салфеток из дозатора и вытер остатки рвоты с лица, потом наконец сумел подняться, подтянувшись за поручень.
– Ты терпеть не можешь Неле. Считаешь, это из-за нее я тебя оставил. Ты ее ненавидишь.
А я ненавижу себя.
– Матс, – энергично запротестовала Фели, и Матс пожалел, что не может перемотать назад свой приступ вспыльчивости или хотя бы направить злость в нужное русло, но он просто не мог перестать ругать единственного человека, который ему до сих пор помогал.
– Я думаю, даже если ты найдешь Неле, то не поможешь ей.
– Матс! – Фели снова выкрикнула его имя, но это уже не звучало как протест. Честно говоря, в первый раз тоже. Скорее, как крик о…
…помощи?
– Что у тебя происходит? – прокряхтел он.
– Матс, мне кажется, здесь кто-то есть.
Этого ему уже никогда от нее не узнать. Последнее, что Матс услышал от Фели, был крик, а потом звук, словно раздробили что-то хрупкое.
Затем его экран почернел.
Глава 56
Нет, нет, нет…
Матс распахнул дверь ванной и ввалился в гостиную скай-сьюта. С гулом в ушах, словно машина пикировала вниз, он открыл свой портфель, вытащил зарядное устройство и воткнул его в одну из розеток, встроенных в подлокотник кресла.
На экране появился символ разряженного аккумулятора, значок молнии сообщал о том, что батарея заряжается, но Матс знал по опыту, что пройдет целая вечность, прежде чем он снова сможет позвонить. И это дома, где была стабильная сеть. Сколько времени потребуется, чтобы его сотовый снова подключился к сети авиакомпании на высоте более десяти тысяч метров?
В итоге понадобилось всего шестьдесят секунд.
Минута, во время которой Матс фиксировал взглядом то свой телефон, то настольный светильник перед иллюминаторами, темноту снаружи, красную мигающую лампочку на огромном крыле самолета и снова телефон.
В голове эхом отзывались два крика: дочери и единственного человека, которого он отправил ее спасать.
Телефон завибрировал и вернулся к жизни. Матс ошибся при вводе пароля, со второй попытки ему это удалось, и он открыл сообщение о трех пропущенных звонках.
– Фели? – спросил он, когда раздался четвертый звонок. Он так старался не кричать, что в итоге почти шептал.
– Кто такая Фели? – спросил голос.
Матс закрыл глаза и обмяк в кожаном кресле, не осознавая до этой секунды, что сидит в нем. Он вообще воспринимал многое вокруг себя, словно через запотевшие очки. Его мир сжался, сократился до крошечного отрезка, в котором существовали только Неле, ее ребенок и этот человек на другом конце аппарата, для которого кислотная ванна была бы слишком нежным методом лечения.
– Я хочу немедленно поговорить с Неле, – сказал Матс уже громче.
– Вы передали Кайе оружие?
– Я сделаю это, как только вы отпустите Неле.
Голос рассмеялся.
– Вы держите меня за идиота?
Нет.
Тот, кто выдумал такое, был, возможно, психопатом, но точно не идиотом, который откажется от своего средства давления.
– Вам важен прецедент, верно? – задал Матс самый главный вопрос. – Вы работаете на Клопштока! Вы хотите, чтобы я организовал крушение самолета, в результате чего будет принят закон, и Клопшток сможет заработать миллионы на своих тестах.
Как и до этого, ответа не последовало, но Матс услышал, как в характере голоса что-то изменилось. Сложно было сказать с уверенностью, потому что он все еще звучал механически и отрывисто, но дыхание на заднем плане стало интенсивнее, и шантажист казался поэтому более напряженным и взволнованным.
– Я уже более восьми часов сижу перед радаром самолетов в Интернете, и на вашем рейсе все пока идет по плану, – сказал голос. – Высота полета, маршрут, скорость, все отлично. С одной стороны, это хорошо, так как доказывает, что вы не подключили полицию или другие службы. Иначе в воздух поднялись бы истребители-перехватчики и сопровождали бы вас. И абсолютно точно я бы сейчас с вами не разговаривал. С другой стороны, плохо, что у вас осталось всего несколько часов, чтобы направить самолет в океан. Или вы хотите пойти на риск и погубить еще больше людей, когда самолет достигнет континента и рухнет в жилом районе?
Матс воспользовался короткой паузой и взмолился:
– Пожалуйста, позвольте мне поговорить с Неле.
– Вы давно уже не в том положении, чтобы высказывать требования, вы…
Голос в ухе Матса был неожиданно заглушен бортовым объявлением.
– Уважаемые дамы и господа, загорелось табло «Пристегните ремни». Мы приближаемся к зоне непогоды над Атлантическим океаном и…
Командир самолета на испанском языке снабдил свое предупреждение прочими деталями, и у Матса вдруг появилось невероятное, почти пьяное ощущение, что в ушах у него двоится. Он слышал одно и то же с небольшим отставанием во времени, как будто выпуклые стены кабины производили мягкое эхо. Прошло какое-то время, прежде чем он понял причину этого странного эффекта. А затем осознал, что это означает.
Объявление, во всяком случае, первые слова пилота, раздались не из встроенных в потолок громкоговорителей, а из сотового, который Матс все еще прижимал к уху. Хотя шантажист давно уже положил трубку. Именно в тот момент, когда ему, должно быть, стало ясно, что его телефон передавал не только искусственный голос, но и объявление командира самолета.
А это означало…
Новое открытие еще сильнее вдавило Матса в кресло.
Он посмотрел в сторону, коснулся иллюминатора, почувствовал, как ночной холод пробирается через стекло, по его пальцам и руке прямо в сердце.
Это невозможно, – подумал он, но другого объяснения не было.
Шантажист находился совсем близко.
На борту этого самолета.
Глава 57
Подумай!
Матс был уже на пути наружу, но потом снова развернулся. Он хотел заставить себя действовать методично, успокоиться, не бежать сломя голову через весь самолет и в панике искать террориста-смертника. Существовал лишь один человек, которого он считал способным захотеть пожертвовать собой, но именно этот человек был единственным, которого он мог исключить: Кайя.
Она стояла в лифте, когда ему позвонил голос. Не шевелила губами и не держала сотовый возле уха. Это не могла быть запись, потому что Матс вел диалог с шантажистом.
С самоубийцей?
Матс присел, написал «Что я знаю точно» и хотел указать следующие пункты:
Неле похищена и страдает.
Видео было снято не Йоханнесом Фабером.
Клопшток заработает на крушении своими психологическими тестами.
Но в данный момент у него не было столько самообладания и рассудительности.
В голове у него колотилась единственная мысль: «ГОЛОС НА БОРТУ!»
И это открытие заставило его в конце концов покинуть сьют и пройти мимо пустующего скай-бара в дальний конец верхнего этажа.
Сначала в бизнес-класс – тридцать кресел со спящими, читающими или смотрящими фильмы пассажирами. Из-за опущенных шторок везде было темно, как в павильоне с ночными животными в зоопарке. В следующей зоне премиум-экономкласса было ненамного светлее, потому что и здесь отключили верхнее освещение, но тут было больше сидений и, соответственно, мониторов, которые светились в темноте.
Что я ищу?
Матс видел пожилых мужчин, молодых женщин и спящих детей. Но как ему узнать готового на суицид шантажиста, чьего мотива он не понимал?
У него не было ни малейшего предположения. Он знал, что бессмысленно обыскивать пассажирскую зону площадью пятьсот пятьдесят квадратных метров, тем более что преступник мог сидеть в кабине пилотов или грузовом отсеке и абсолютно точно не разговаривал по телефону на виду у всех, поднеся ко рту прибор для изменения голоса.
Но все равно Матс не мог просто сидеть и бездействовать. Он был как вратарь, который знает, что ему ни за что не поймать пенальти, но который все равно должен выбрать сторону, так как стоять на месте невозможно.
Чем дальше Матс продвигался вглубь, преодолевая семьдесят пять метров, тем полнее становился самолет. В самой дальней экономзоне на площади, которая в скайсьюте была в его единоличном распоряжении, разместились двадцать пассажиров. В общей сложности двести человек, из которых большинство были в состоянии пройти в туалет и позвонить там через вокодер. Мужчины, женщины, даже подростки, немцы, испанцы, арабы, американцы, темнокожие… Матс никого не исключал.
Волнение.
Избыточное потоотделение.
Резкие движения.
Дрожащие руки.
Матс вспомнил некоторые стандартные симптомы, иногда проявляющиеся у смертников. Если он или она отключили страх с помощью наркотиков или гипноза, то могут выглядеть вполне нормально, пока не приведут в действие свой пояс шахида.
К тому же глупо пытаться применить критерии, которые не всегда работали в случае политически мотивированных террористов к душевнобольному – с большой степенью вероятности – человеку.
Он добрался до конца самолета и у туалетов перешел на другую сторону прохода. Теперь он снова двигался в направлении кабины пилота. Изучал затылки, бедра, чувствовал запах несвежих носков, кишечных газов и влажных салфеток и знал: все это абсолютно бессмысленно.