— Чудесно, — Колючка стряхнула листья, веточки и комочки земли, налипшие на шерсть, и потрусила вперёд. — Хорошая идея! — Собака замялась, но потом всё же попросила: — Послушай, Гроза… Не рассказывай другим собакам, что мы тут делали, ладно? И ты, Погоня, тоже!

— Это почему же? — выгнула вперёд ухо Гроза.

Колючка посмотрела на Жука, и на её морде отразилось лёгкое смущение:

— Мы хотим научиться драться правильно. А тренироваться, когда все собаки дают тебе разные советы, бесполезно.

Жук согласно рыкнул и метнул на Погоню многозначительный взгляд.

— Хорошо, — нерешительно пробубнила Гроза. Просьба показалась ей странной, но Колючка и Жук держались заносчиво и ершисто. «Похоже, им претит выглядеть дураками. Особенно после того, как мы с Погоней сказали им, что они всё делают неправильно. А кроме того, в лагере и так царит напряжение. Как бы и у других собак не возникло желания драться». — Мы никому не скажем о том, что вы отрабатываете новые приёмы. Пока вы не будете готовы.

— Спасибо! — вильнула хвостом Колючка и, довольная, прижалась к Грозе. — Я готова идти на охоту! Куда направимся?

Гроза почувствовала к ней благодарность. Колючка не вздрагивала, не отводила глаз и не сторонилась её. Более того! Она даже по-дружески лизнула её в морду.

— Думаю, сначала к лугу, — сказала Гроза. — Нам нужно постараться обойти весь лагерь. А ты, Жук, беги на скалу. Ветерок, должно быть, уже там.

— Уже бегу, — махнув хвостом, Жук широкими прыжками рванул к скале.

Колючка потрусила рядом с Грозой, а Погоня побежала вперёд в поисках дичи. Когда патрульная оказалась вне пределов слышимости, Гроза выдохнула. И порадовалась тому, что Альфа другой её напарницей выбрала Колючку. Эта собака, казалось, понимала без слов желания Грозы. Нужно было — и она отрывалась и обегала кругом какое-нибудь многообещающее местечко. Нужно было — шла с ней лапа в лапу. И она была всё время начеку. Нос Колючки постоянно принюхивался к воздуху и земле, уши стояли торчком и поворачивались из стороны в сторону, как локаторы. Но главное — с Колючкой было легко. Она не вертелась в беспокойстве и не подскакивала так, словно ждала, что Гроза вцепится ей в глотку.

«Я почти уже забыла, что значит расслабиться».

Впрочем, до конца расслабиться Грозе не давала Погоня. Она постоянно возвращалась, чтобы доложить обстановку. Голова рыжей собачки то и дело выныривала из кустов. И прежде чем рассказать Грозе, где прятались кролики или витал запах полёвок, она кидала на охотницу тяжёлый и настороженный взгляд.

«До чего же она меня нервирует, — поморщилась Гроза. — Почему она так смотрит на меня? Боится меня? Или по какой другой причине? Такое впечатление, будто она хочет застигнуть меня врасплох».

— Впереди большое скопление кроликов, — предупредила Погоня после очередной разведки. — Зверьки греются на солнышке. И не выглядят встревоженными. Если мы подкрадёмся к ним с подветренной стороны, то сможем схватить пару ушастых.

Гроза подавила дрожь: «Они греются на солнышке. Они не выглядят встревоженными. Мы сможем подкрасться к ним… Так ты, Погоня, подкрадываешься ко всем своим жертвам?»

Охотница встряхнулась: «Не смеши свои лапы, Гроза! Так охотится любая собака. Не хватало тебе ещё пожалеть пару кроликов, потому что эта рыжая малявка тебя нервирует».

— Отлично, Погоня. Спасибо! Колючка, давай ты зайдёшь с севера.

Колючка вопросительно наклонила голову:

— Мне казалось, Альфа не хотела, чтобы мы разделялись и охотились поодиночке?

— Да, — кивнула Гроза. — Мы и будем охотиться вместе. Я спрячусь в траве и наброшусь на ушастых отсюда, а ты преградишь им путь к бегству.

— Здорово! — пылко воскликнула Колючка и, крутанувшись на лапах, понеслась к другому краю луга.

Всё получилось так, как и рассчитывала Гроза. К тому моменту, как кролики помчались в панике к затаившейся в засаде Колючке, Гроза и Погоня посеяли среди отставших зверьков дикий хаос. В итоге добычей собак стала даже не пара, а тройка ушастых — два крупных кролика и одна крольчиха помельче. Гроза была очень довольна результатом.

— Молодец, Колючка! И ты, Погоня, тоже! Пожалуй, не стоит давать отдых лапам. Давайте продолжим поиски дичи, — заметив, что маленькая рыжая собака отвернулась, Гроза издала отрывистый, низкий рык: — Погоня, подожди!

Насторожив уши, Погоня оглянулась. Глаза собаки нервозно распахнулись, белки чуть не выкатились из своих впадин:

— Что?

«Ну и видок у неё! Она что — вообразила, что я собираюсь ей голову откусить?» Гроза поглубже загнала своё раздражение:

— Не беги слишком быстро, только и всего. Оставайся на расстоянии лая. И не отдаляйся от нас сильно, чтобы мы могли чуять твой запах. Колючка права Альфа не хотела бы, чтобы кто-то из нас оказался один, далеко от напарниц.

— Ладно, — с едва заметным кивком Погоня снова рванулась вперёд.

Гроза прижала ухо к земле. Да, она слышала топот патрульной, пробиравшейся сквозь кусты. Случись какая беда, они с Колючкой в считанные секунды окажутся рядом с ней.

Колючка побежала рядом с Грозой.

— Гроза, можно мне спросить тебя кое о чём? — даже для подуставшей собаки голос Колючки прозвучал слишком подавленно и приглушённо.

Гроза повела в её сторону ухом.

— Конечно. О чём ты хотела поговорить?

Погружённая в свои мысли Колючка сделала несколько шагов. Как будто подбирала слова. Потом обнюхала пенёк дерева и выдохнула.

— О том дне, когда умер мой Пёс-Отец. Наш Пёс-Отец…

Сердце Грозы сжалось: «Я не очень-то гожусь для такого разговора…»

— Я много думаю об этом в последнее время, — продолжила Колючка. — Мы с Жуком… мы были слишком маленькие, когда папа погиб. Мама никогда не рассказывала нам в подробностях, что с ним случилось. Наверное, щадила нас.

— Скорее всего, — пробормотала Гроза. И отчаянно втянула ноздрями воздух — так ей захотелось прервать разговор и помчаться на помощь Погоне. Но запах патрульной не источал ни испуга, ни паники. «С ней всё в порядке. И это хорошо. Только поторопись, Погоня! Найди какую-нибудь дичь раньше, чем мне придётся отвечать на жуткие вопросы о гибели Пороха…»

А Колючка не останавливалась:

— Она не хочет рассказывать о том дне. Но ты ведь тоже была там, Гроза Ты выскользнула из лагеря и последовала за поисковым отрядом. Ты видела, что там произошло. И могла бы поделиться с нами тем, что знаешь. Думаю, сейчас самое время.

Сердце Грозы упало на самое дно живота.

— Ты в этом уверена?

Колючка решительно мотнула головой:

— Я хочу знать всю правду. И Жук тоже. Мы хотим знать, как наш Папа-Пёс лишился жизни.

Гроза замедлила бег. «До чего же неловко и тяжело рассказывать о гибели Пороха. Но Колючка права. Им с братом следует узнать правду».

— Да, ваше желание справедливо, — тихо проронила охотница.

«Только вот мне совсем не хочется об этом вспоминать. Подробности такие ужасные. Я уже забыла, какая маленькая тогда была, — по коже собаки пробежал холодок, и причина тому была не одна. — Я тогда даже не звалась Грозой. Я была просто Лизушкой… Но дети Пороха вправе всё знать».

Гроза заглянула в глаза Колючки — широко распахнутые, полные отчаянной надежды. Увы! Ей придётся разворошить в голове тягостные воспоминания прошлого.

— Я не удержала в памяти всех подробностей, — честно призналась собака. — Но помню достаточно. И расскажу тебе всё, что смогу.

— Спасибо тебе, Гроза, — поблагодарила Колючка, бросив на неё взгляд, в котором волненье мешалось с ожиданием.

— Всё случилось так неожиданно, — начала Гроза. — Помню, что Порох попался в какую-то ловушку из верёвок. Он ничего не сумел с ней поделать. И мы не смогли его вызволить. Порох настоял, чтобы его покинули.

На терновнике рядом с собаками билась в паучьей сети красивая блестящая мушка Она металась, трепыхалась, пыталась вырваться на свободу. Но тонкие нити западни, хоть и дрожали, но не выпускали пленницу. И коварный паук подбирался к своей жертве всё ближе и ближе.

— Вот так же было и с Порохом, — тихо проговорила Гроза, указав мордой на паутину. — Никто из собак не мог ему помочь.

Колючка содрогнулась и сглотнула:

— Я помню: ты вернулась тогда в Дом еды и рассказала всё нам. И я помню, как наш старый Альфа сказал, что ничего нельзя сделать. Мама была вне себя от ярости.

— Да, — подтвердила Гроза. — Помнишь, как решительно она была настроена? Луна заявила, что пойдёт спасать Пороха одна, если другие собаки откажутся.

— Она здорово осадила старого вожака, — кивнула Колючка. — Этого большого и страшного полуволка. Убедила его, что нужно поспешить к Пороху на выручку. И Счастливчика тоже уговорила. И некоторых других собак. Я была так горда своей Мамой-Собакой! Мы с Жуком тоже хотели пойти, но она не разрешила.

— Счастливчик тоже запретил мне идти, — рыкнула Гроза. — Вот почему я последовала за ними тайком.

— Надо было и нам так сделать, — пролепетала Колючка.

— Возможно, — поколебалась Гроза. — Хотя… я думаю, это к лучшему, что вы не пошли. Пёс-Отец остался в вашей памяти таким, каким вы его знали — красивым, сильным и храбрым. Он ведь даже претендовал на то, чтобы стать Альфой стаи. Помнишь?

— Да, — голос Колючки сорвался. После долгого молчания она спросила: — А когда вы его нашли?..

Тяжело вздохнув, Гроза на миг прикрыла глаза:

— Он очень изменился. То, что с ним сделали Длиннолапые… Я до сих пор ненавижу их за это!

— И я, — пробормотала Колючка. — Но, пожалуйста, Гроза, продолжай. Расскажи мне всё-всё!

Гроза неловко хмыкнула «Это самое трудное. Не знаю, смогу ли я себя заставить…»

— Длиннолапые держали Пороха в Западне, — прорычала собака. — Не в такой, какую недавно описывала Альфа. Та западня больше походила на огромную клетку-гремелку, и по её заду была натянута проволока, — Грозу передёрнуло. — И ваш Пёс-Отец… он был там не один. Рядом, в таких же клетках, томились лисы, койоты, птицы. Помнится мне, там был и один Клыконос. И ещё олень. Несчастный даже пошевелиться не мог в таком тесном пространстве. Мне и в голову до этого не приходило, что может быть так жалко диких зверей… даже койотов…

Голос Колючки стал еле слышным:

— А что Длиннолапые с ними делали?

— Я толком не знаю, но… Они давали им плохую воду. Это мне точно известно. Именно по вине Длиннолапых ваш Пёс-Отец заболел. Даже в заточении, за той колкой проволокой, он мог ещё долго оставаться сильным и бодрым, Но Длиннолапые его отравили, — Гроза издала тяжкий, беспомощный рык. — Они отравили всех тех зверей.

— Знаю, — сказала Колючка. — Только я никогда не понимала, почему они так поступили. Если они хотели умертвить моего Пса-Отца, то почему они просто не у… убили его?

— Я тоже никогда этого не понимала, — призналась Гроза От одного воспоминания об этом её шерсть прилипла к спине. — Мы все — Счастливчик, Белла, Марта, Хромой и ваша Собака-Мать — открыли все клетки. Мы не могли допустить, чтобы кто-то из зверей остался в том жутком месте. Многие из пленников разбежались, кто куда. Но некоторые оказались настолько слабы, что не смогли встать на лапы или взмахнуть крыльями. В их числе был и ваш Пёс-Отец, — сквозь комок в горле прохрипела Гроза. — Нам удалось вытащить Пороха из Западни. Но он был очень плох.

Колючка не проронила ни слова. Гроза облизала челюсти:

— Там был ещё Свирепый пёс. Из стаи Собачьего Сада, наверное. Звали его Топор… — Гроза внезапно осеклась и замолчала.

«Может, не стоило о нём упоминать? Может, не надо рассказывать Колючке о наших свирепых врагах из Собачьего Сада? Но Колючка хочет знать всю правду… А это часть истории», — подумала Гроза и со вздохом продолжила:

— Топор был верным последователем Стали, Альфы Свирепых собак. И, пожалуй, я больше никогда не встречала такого злобного пса. Он ненавидел тех Длиннолапых, ненавидел то, что они с ним сделали, и мечтал об отмщении. Мы пробовали его остановить, но Топор был в такой ярости…

— И что с ним случилось? — затаив дыхание, спросила Колючка. — Он отомстил?

— Попытался, — ссутулилась Гроза. Уж слишком отвратительным был образ Топора, всплывший в её памяти. — Он побежал прямиком к жилищу Длиннолапых, их дому на круглых лапах-колёсах, и потребовал, чтобы они вышли и посмотрели ему в морду. И они вышли, с палкой-громыхалкой в когтях. И убили его.

— Они его убили? — чуть не задохнулась от возбуждения Колючка.

— Не сами. Его сразила палка-громыхалка Она убивает на расстоянии. Длиннолапым даже не нужно прикасаться ею к тебе. Они направляют эту палку на свою жертву, а потом она производит оглушительный шум. И собака падает замертво, — Грозу передёрнуло. — Заруби себе на носу, Колючка: никогда не приближайся к Длиннолапому, если он держит палку-громыхалку. Эти палки несут смерть.

— Но остальные собаки убежали, разве не так?

— Да, мы убежали. И забрали Пороха с собой. Думаю, нам повезло, что Длиннолапые в этот момент разбирались с Топором. Но Порох совсем обессилел из-за отравленной воды. И когда Ужас со своими собаками атаковал нас на пути домой, мы не смогли его защитить. Они… они убили его, Колючка Твой Пёс-Отец попытался сражаться. Ведь он был хорошим, отважным псом… Но стая Ужаса прикончила его.

— А ты убила Ужаса, — вскинула голову Колючка, и её глаза блеснули свирепой радостью. — Ты защитила Стаю и отомстила за моего Пса-Отца. Ужас заслужил смерти, Гроза. И я рада, что ты его убила.

Гроза на это ничего не сказала.

Колючка снова опустила голову и погрузилась в глубокое раздумье. А потом с горечью провыла:

— Но Ужас никогда бы не посмел показать когти моему отцу, если бы его не отравили Длиннолапые. Это они — главные виновники его гибели.

— Верно, — согласилась Гроза. — Ты только пойми: с Длиннолапыми ни одна собака не справится. Топор попытался и тут же лишился жизни. Так что лучше держаться от этих существ подальше. А при встрече тут же убежать. Нам вообще не следует подпускать их близко.

Некоторое время Колючка бежала молча Гроза посчитала мудрым не встревать.

— Должен быть какой-то способ, — наконец пробурчала Колючка.

— Ты о чём? — повернула к ней ухо Гроза.

— Так, ни о чём…

«Интересно, что она подразумевает под этим „ни о чём“?» — задумалась Гроза, и внезапное беспокойство пробрало её до самых костей.

Но Колючка больше не проронила ни слова, и Гроза только порадовалась тому, что молодая собака удовольствовалась тем, что она ей рассказала Охотница не любила оживлять прошлое, особенно такие страшные эпизоды, как гибель Пороха Некоторые собаки из её Стаи отличались повышенной чуткостью и умели вести подобные разговоры. Но Гроза была не из их числа.

Кто бы мог подумать, что простой разговор может даваться так тяжело? Будь Марта жива, она бы обязательно нашла правильные слова и объяснила Колючке и Жуку те ужасные события.

«Она бы справилась с этим гораздо лучше, — подумала Гроза. — Лучше, чем я. Но дело сделано. Я рассказала Колючке всё, что могла. Может, она обретёт хоть какое-то успокоение. Только, пожалуйста, Колючка! — мысленно взмолилась к молодой собаке Гроза. — Перескажи всё Жуку сама Не заставляй меня проходить через это ещё раз…»



Собака-Солнце уже сидела высоко в небе, когда охотничий отряд вернулся в лагерь. На самом дне сознания Грозы всё ещё трепыхалось беспокойство, и собака резко помотала головой, силясь выбросить его наружу. Ей было, чем занять мозги. И эти вещи были более важными. А главное — более реальными, как их чудесная кучка добычи. Они нашли и поймали ещё одного кролика, невероятно упитанного и сочного. Колючка успела сцапать белку, пока та не забралась на дерево. А Погоня унюхала гнездо — не полёвок, но не менее вкусных крыс «Альфа будет нами довольна, — подумала Гроза. — Мы все вернулись домой, целыми и невредимыми. Погоня не отбегала от нас далеко, но всё равно нашла и раскопала крысиное гнездо.

Мы отлично справились с нашей задачей, не спускали друг с друга глаз и действовали сообща».

И, ко всему прочему, они не забыли проверить границы, пока охотились. И никаких странных или незнакомых запахов не учуяли. Черту лагеря все три собаки пересекли с гордо поднятыми головами, расслабленными мышцами и довольно виляющими хвостами. До чего же приятно снова оказаться дома! Собаки по очереди положили тушки в кучу добычи, и тело Грозы согрело тепло от осознания выполненного долга.

Жук тоже уже вернулся в лагерь. Их с Ветерок дежурство на скале Высокой Стражи закончилось до конца дня. С приветственным урчанием Колючка подбежала к брату. От глаз Грозы не укрылось, с какой любовью они ткнулись носами и лизнули друг друга. Охотницу пронзила старая боль: «Как бы мне хотелось, чтобы хотя бы один из моих братьев был жив! Мне было бы, кому довериться, с кем поделиться самым сокровенным и построить планы на будущее…»

Между Колючкой и Жуком завязался серьёзный разговор. Почти сомкнув головы, молодые собаки что-то тихо обсуждали. Вздохнув, Гроза с силой стряхнула с себя накатившую зависть. Погоня тоже умчалась прочь, к другой группе собак. Патрульная явно была рада избавиться от её общества.

— Гроза! — подбежала к охотнице Альфа со свешенным из пасти языком. — Мы со Счастливчиком только что оглядели добычу. Отличный улов — молодцы!

— Да, охота задалась, — просияла Гроза от похвалы своего вожака. В последние дни мало что радовало собаку-бегунью. Ведь на её — как на Альфу и Собаку-Мать — страшно давило бремя ответственности за стаю и своих детей. Гроза испытала двойное удовольствие: ей удалось доставить Альфе не только дичь, но и приятные эмоции!

— Вы не столкнулись с непредвиденными проблемами или опасностями?

Гроза помотала головой:

— Погоня не отбегала от нас далеко. И мы все знали, кто из нас где находится. Новая тактика охоты сработала отлично, Альфа! — Гроза заколебалась: «Может, сейчас самое время… пока тревога всё ещё свежа в моей голове?» — Альфа, можно мне с тобой поговорить?

— В любой момент, Гроза, я же тебе говорила, — ласково лизнула охотницу Альфа.

Почти прижимаясь друг к другу боками, они направились к логову Альфы, где Счастливчик, как всегда, присматривал за щенками. Выбрав место, откуда их беседу не могли слышать ни Бета, ни остальные собаки, Альфа остановилась и повернулась к Грозе.

— Я стараюсь изо всех сил, Гроза. Я делаю всё, что могу, чтобы собаки перестали о тебе сплетничать. Надеюсь…

— Я не о том, Альфа! — перебила её Гроза Сев на задние лапы, она пристально посмотрела на собаку-бегунью, и по её телу разлилось тепло. Альфа отстаивала её! Даже пыталась убедить других собак, что она хорошая. Гроза приободрилась. И теперь уверенная в том, что может поделиться с Альфой своими тревогами, пролаяла: — Речь не обо мне, а о Колючке!

— О Колючке? — Альфа приподняла одно ухо и нахмурилась. — А что с ней такое?

— Она расспрашивала меня о гибели Пороха Сегодня, во время охоты. Она отчаянно хотела узнать, что с ним произошло.

— А-аа, — задумчиво наклонила голову Альфа. — Наверное, тебе было нелегко вспоминать об этом. Мне жаль, Гроза, что тебе пришлось снова пережить ту историю. Но для Колючки это естественное желание. Я удивляюсь только тому, как долго она не решалась спросить об отце. Иначе я поговорила бы с ней раньше.

— Это ещё не всё, — вздохнув и повесив уши, Гроза улеглась на земле. — Колючка интересовалась Длиннолапыми. Как бы она чего не удумала…

Похоже, эта новость слегка озадачила Альфу. Она ещё больше наморщила лоб и прилегла рядом, почти касаясь носом носа охотницы.

— Послушай, Гроза! Я не хочу, чтобы ты забивала себе этим голову, когда у нас столько других проблем. Мне кажется, ты чересчур заморачиваешься. Колючка ничего не замышляет. Ей просто хочется узнать о Порохе побольше. Ты сама — помнишь своего Пса-Отца или Собаку-Мать?

— Нет, но…

— Поверь мне. Это совершенно нормально, что Колючка до сих пор расспрашивает о Порохе. И совершенно нормально, что она хочет узнать о нём как можно больше. Просто она ещё не до конца примирилась с его утратой.

Тёмные глаза Альфы заглянули в глаза Грозе. И во взгляде собаки-бегуньи охотница заметила не только сочувствие, но и некоторую снисходительность. Похоже, Альфа не до конца поняла, что так растревожило Грозу.

«А как мне ей это объяснить? Я в своей-то голове не могу облечь это в слова. Вот, если бы Альфа увидела морду Колючки… её глаза… если бы она услышала тогда её голос…»

Разочарованно моргнув, Гроза сдалась.

— Ладно, Альфа. Я всё поняла.

— Вот и хорошо. Я рада, что ты готова поделиться со мной своими тревогами. Но сейчас… мне кажется, ты надумала проблему, — высунув язык, Альфа быстро лизнула собаку в нос и полюбопытствовала: — Тебе стало легче от того, что ты выговорилась?

— Да, Альфа, — соврала Гроза. — Спасибо тебе.

Собака-бегунья вскочила на лапы и лёгкой поступью направилась к своему логову. Гроза проводила её взглядом. Собака-Солнце почти закончила свою пробежку по небу. И её сородичи из Стаи бродили по поляне, прожорливо косясь на кучу добычи.

«Я всё ещё скучаю по Пороху…»

Эта мысль поразила Грозу. Сердце защемила печаль. У погибшего Пороха было обострённое чувство справедливости. Он мог казаться кому-то грубым и свирепым, но на самом деле был мудрейшим, и добрейшим из псов. «Он был одним из тех, кто показал мне, что свирепый облик ни о чём не говорит. Я поняла это, наблюдая за ним. И он не боялся меня. И не попрекал меня кровью свирепых собак. Будь он сейчас здесь, я бы чувствовала себя в Стае более легко и уверенно…»

Незадолго перед гибелью Порох бросил вызов полуволку. Злобный полуволк ненавидел Грозу и управлял стаей с жестокостью. И многие собаки боялись с ним связываться. Но только не Порох. Он был «красивый, сильный и храбрый» — вернулись к Грозе слова, сказанные ею самою Колючке.

Какой была бы сейчас их Стая, останься Порох живым и сделайся он её вожаком? Распалась бы она, или Порох нашёл бы способ удержать вместе всех собак? Гроза позволила воображению разыграться: сильная, единая Стая… вожак, который бы выявил и покарал собаку-злодейку раньше, чем она замыслила свои козни…

«Нет! Эти мысли вероломны по отношению к Альфе! — одёрнула себя Гроза. — Плохая собака настолько хитра и коварна, что ни один вожак не смог бы её сразу вычислить».

И всё же, — опять задумалась Гроза. — Когда всё началось? Когда погиб Порох? Его гибель повлекла за собою смерть Ужаса. А смерть Ужаса, — Гроза была в этом уверена! — привела к проблемам в их Стае сейчас.

«Бруно был убит тем же способом, что и Ужас. У меня это не выходит из головы. Это не совпадение!»

Гроза моргнула Погоня смотрела прямо на неё, со злобным подозрением в глазах. Гроза быстро отвернулась. В её глотке запершила тревога.

Над вершинами деревьев поднималась Собака-Луна, хотя небо ещё не потемнело. «Она белая!» — осознала Гроза. Гневный багряный блеск предыдущей ночи исчез. «Собака-Луна нас простила?»

«Или она просто… показывает мне, что я на верном пути?

Может, я уже близка к раскрытию тайны?»

Глава десятая

Собака-Луна ещё бродила по небу, когда Гроза проснулась из-за того, что кто-то настойчиво, но аккуратно толкал её носом в бок. Не проснувшаяся до конца, она заморгала глазами, с трудом различая у входа в логово чей-то тусклый силуэт. «Что такое? Ведь ещё темно… Неужели опять?»

— Гроза! Просыпайся!

— Счастливчик? — собака с трудом поднялась, всё ещё пребывая в плену у смутной, не отпускающей её дрёмы. — В чём дело? Что случилось?

Силясь прийти в себя, Гроза энергично потрясла головой, напрягла мышцы и оскалилась: «Если снова стряслась беда, мы с ней разберёмся…»

— Ничего не случилось, — Бета не выглядел напуганным. Его язык довольно болтался, свисая из пасти.

Глаза Грозы, наконец, приспособились к темноте, и она различила за его спиной несколько собачьих фигур. У всех, как и у Счастливчика, уши настороженно топырились, хвосты вздымались вверх. Гроза увидела Микки, Кусаку и Погоню. «Что-то их многовато для вылазки на охоту!»

— Мы собирались сменить ночных патрульных, — сообщил Микки, носом показывая на свою подругу, — а тут… ты ничего не чуешь?

Залетевший в логово ветерок слегка растрепал подстилку Грозы. Пытаясь понять, что к чему, собака широко раздула ноздри. «О, Небесные псы!» Гроза не удержалась и подпрыгнула. Запах, впорхнувший ей в нос, имел характерный, сладковато-пряный душок.

— Золотая Оленуха!

— Да! Да! — Счастливчик насилу держал себя в лапах. — Пойдёшь с нами, Гроза? Ты — одна из лучших наших охотниц, и я не хочу упускать ни единого шанса.

От трепетного предвкушения и гордости кровь в жилах Грозы забурлила.

— Спрашиваешь! Конечно, пойду! Вперёд!

И не успели остальные собаки повернуться и отскочить от её логова, как Гроза уже бросилась бежать.

Как только собаки пересекли границу лагеря, они сразу ускорили темп. Все они горели желанием поскорее напасть на след.

За деревьями впереди замаячили две тени: Колючка и Жук возвращались с ночного патрулирования. На мордах молодых собак проступило удивление, но отряд даже не замедлил свой шаг, чтобы их поприветствовать.

Вытягивая лапы и перепрыгивая через препятствия, Гроза наслаждалась бегом. Каждая клеточка её тела трепетала от удовольствия. А когда первые лучи Собаки-Солнца просочились сквозь стволы и ветви деревьев, в носу Грозы защипало от запахов просыпающейся дичи.

Уголком глаза она заметила серое пятно и метнулась в сторону. Грех не догнать ошарашенную белку! Увы, та быстро пришла в себя и стрелой взметнулась на гладкий сосновый ствол Зубы собаки лязгнули в пустоту, но она ничуть не расстроилась. Грозу переполняло счастье, какого она не испытывала уже давно. И, махнув на белку лапой, она поспешила вернуться к отряду.

Другие собаки, похоже, тоже получали наслаждение от бега. Их хвосты стояли торчком, языки свисали из пастей, все активно перегавкивались друг с другом.

Ни одна собака не заговаривала с Грозой, но Счастливчик этого не замечал. Он был слишком занят — всё время принюхивался к воздуху и всматривался в горизонт за деревьями. «До чего же сильно он одержим желанием поймать Золотую Оленуху! — подумала Гроза. — О, Небесные Псы! Пусть эта охота будет удачной! Если мы сумеем поймать Золотую Оленуху, везение вернётся к нашей Стае. А с ней, возможно, вернётся и… Быть может, плохая собака себя изобличит, и мы с ней покончим! И Стая снова будет счастлива…»

Кусака и Микки, бежавшие за Счастливчиком, всецело погрузились в оживлённую беседу. Явно личную. Собаки почти касались друг друга мордами. А в их глазах светилась такая нежность, что Грозе не захотелось встревать.

Погоня тоже не общалась с Грозой, но это как раз было неудивительно. Патрульная продолжала за ней наблюдать. Всякий раз, когда она перехватывала взгляд Погони, маленькая собака быстро отворачивалась и ускоряла свой бег.

На мгновение Гроза подобралась. Напряжение вмиг унесло её счастье. Но усилием воли собака заставила себя расслабиться.

«Погоня ведёт себя слишком беспокойно рядом со мной. Как будто она и есть предательница. Мне нужно быть готовой ко всему. И в случае чего действовать быстро и решительно. Хотя я до конца не уверена… Пожалуй, нужно всё-таки поговорить с Погоней… Только чтобы она не увильнула от разговора…»

Счастливчик снова замедлил шаг. Микки и Кусака тоже притормозили. Все собаки неуверенно поводили носами по воздуху, стараясь уловить запах Золотой Оленухи. Только Погоня, вместо того чтобы остаться с охотниками, резко прибавила скорости.

То ли вспомнив про свою прямую обязанность — разведку, то ли по какой другой причине, она помчалась через кусты, как угорелый кролик.

«Ей не стоит удаляться от нас далеко», — подумала Гроза, поравнявшись с Бетой, и понеслась за Погоней вдогонку. Лапы маленькой собаки заработали ещё быстрее. Явно желая избавиться от преследования Грозы, она рванула так, что только пятки засверкали.

«Что она делает?» На несколько секунд Гроза потеряла Погоню из виду, но потом увидела снова и побежала следом.

Погоня вдруг резко остановилась и крутанулась на лапах, подняв в воздух целый шквал гнилых листьев и прутиков и недружелюбно ощерившись.

— Что тебе от меня надо, Гроза? — взгляд её пронёсся мимо охотницы, выискивая остальных собак. Но, не найдя их, снова уткнулся в Грозу, уже не скрывая враждебности.

Гроза тоже остановилась и изумлённо моргнула. «Да она же меня боится! Боится по-настоящему!»

Заставив себя глубоко и спокойно дышать, Гроза отступила на шаг назад. И опустила глаза. «Не принимай угрожающий вид, — велела она себе. — От него ни одной собаке легче не станет!»

Сзади раздались шаги Счастливчика. Погоня тоже их услышала Осознав, что вожак их отряда недалеко, патрульная немного расслабилась.

И хотя её лапы дрожали, собака прорычала Грозе:

— Ты зачем меня преследуешь?

— Мы же с тобой на одной охоте, — попыталась вложить в свой ответ лёгкий юмор Гроза. Покосившись назад, она увидела Счастливчика. Пёс шёл медленно, озираясь по сторонам и стараясь унюхать испарившийся запах Оленухи.

Но Погоню это не успокоило.

— Ты прекрасно понимаешь, что я совсем другое имела в виду, — оскалилась она на охотницу.

«Что теперь, Гроза? Думай!»

— Погоня, я… я не слишком хорошо тебя знаю. Я поняла это прошлой ночью. Но мы же с тобой в одной Стае! И, по-моему, нам следовало бы узнать друг друга получше. Ты так не считаешь? — облизала челюсти Гроза. — Я не чую запах Золотой Оленухи. А ты? Похоже, Счастливчик тоже его потерял. Может быть, пока он его ищет, мы с тобой поговорим?

О, Небесные Псы! Её слова прозвучали до жути неубедительно…

Гроза по-доброму посмотрела в глаза Погоню. Но встретила только напуганный и растревоженный взгляд.

— Нам не о чем разговаривать, — Погоня попыталась отойти в сторону, к Микки и Кусаке, кружившим по широкой поляне.

Гроза последовала за ней.

— А мне кажется, есть о чём, — благодушно тявкнула она рыжей спине. — Например, о том, где ты жила, когда была ещё щенком. Мне это, правда, интересно. Меня вот нашёл и привёл в нашу Стаю Счастливчик… после того как умерла моя Мама-Собака. А ты? Как ты оказалась в стае Ужаса?

Губа Погони искривилась, обнажив острые белые зубки. На какой-то миг Грозе показалось, что она всё окончательно испортила.

«Погоня не станет мне сейчас ничего отвечать. Эх, Гроза, Гроза! Ну, почему же ты такая косноязычная?»

Но только она собралась извиниться и отойти от Погони, как та пробормотала:

— Моя стая меня бросила.

— О! — уставилась на собаку Гроза. — Тяжело тебе, наверное, пришлось. Но почему твои сородичи так поступили?

— Они поступили правильно, — прорычала Погоня. — Я была маленькой и часто хворала От меня не было никакой пользы!

Гроза подумала о Вертушке, своём братике. Он тоже был маленьким и болезненным. Но Счастливчик бы никогда его не бросил…

— Как же ты уцелела?

— Я бы умерла с голоду, если бы не Ужас, — угрюмо ухмыльнулась Погоня. — Он нашёл меня и взял к себе. Он дал мне жилище и новых сородичей. Да, Ужас был сумасшедшим псом, — вызывающе посмотрела Погоня в глаза Грозе, — но не таким уж плохим.

С этими словами маленькая собака развернулась и побежала прочь. А Гроза приросла в замешательстве к месту.

«Ужас не был таким уж плохим…»

Гроза вспомнила Хромого. Их Третий Пёс когда-то был в стае полуволка. Но когда у него отказала одна из передних лап, старый Альфа выгнал калеку из стаи — на произвол судьбы…

«А Ужас принял его в свою стаю. Хромому в изгнании пришлось отгрызть себе лапу, и отныне он мог ходить только на трёх. Но Ужас всё равно сделал его членом своей запуганной стаи». Ужас издевался над своими собаками, унижал их и всячески стращал, но они оставались с ним. Почему? Из боязни? Или потому что им некуда было больше податься?

«А все ли собаки Ужаса были надломленными? — задалась вопросом Гроза. — Ведь не все они познали голод или были травмированы, как Погоня и Хромой. Допустим, некоторые из них были сломлены внутри… Но, может, у них были и другие причины оставаться в его стае?»

Интересно, каково это — быть такой собакой? Настрадавшейся и потерянной, не имеющей собственной стаи? Каково это — бродить по лесу в одиночестве, не зная, что станется с тобой завтра? И что должна чувствовать такая собака, когда сильный и властный Альфа спасает её и берёт в свою стаю?

«Я всегда думала, что собаки Ужаса боялись и ненавидели его, — сглотнула Гроза. — Неужели я ошибалась? И что должна была испытать такая собака, увидев, какой страшной смертью умер её вожак? Может, Погоня искренне сожалеет о гибели Ужаса и злится на меня за то, что я его убила?»

От такой неожиданной мысли Гроза приросла к месту как вкопанная.

Она настолько погрузилась в свои размышления, что даже не расслышала призывный лай Счастливчика. Бета окликнул её повторно. На этот раз Гроза услышала его зов. Собака встряхнулась и подбежала к своему вожаку.

— Бежим! Туда!

Счастливчик в несколько прыжков перемахнул через поляну и сквозь кулисы деревьев и выскочил на луг, усеянный тополями. Застигнутой врасплох Грозе пришлось нестись как полоумной, чтобы его догнать.

Микки и Кусака следовали за Бетой по пятам. Перемахнув через поваленную ветку, Гроза побежала за ними, забыв про своё замешательство. «Он учуял её! Золотую Оленуху!»

Маленький охотничий отряд нырнул в лес на другом конце луга Собаки так спешили, что даже не обращали внимания на топот, с которым их лапы сминали сухую подстилку, оставшуюся после Красного Листа Грозе показалось, что она тоже уловила слабый запах Оленухи, но он тут же ускользнул от неё. Вдалеке послышался треск и шелест подлеска. Какое-то большое животное помчалось прочь — быстрее любой собаки!

«Всё бесполезно, — осознала Гроза. — Она слишком резва и здорово вырвалась вперёд…»

Скользнув лапами по земле, Счастливчик остановился. Пёс почти задыхался, но его глаза встретили подбежавших собак лихорадочным блеском.

— Так близко мы ещё никогда не подбирались к Оленухе! — воскликнул он.

Гроза с нежностью посмотрела на Бету. Он чуть не подскакивал на месте от удовольствия. И при виде его счастья разочарование Грозы улетучилось.

Микки мотнул головой.

— Вообще-то, я не уверен, что это была Золотая Оленуха, — сказал он. — Это мог быть обычный олень. Вряд ли Золотая Оленуха поднимает такой шум. Она ведь летит по земле, словно тень. Разве не так?

— Всё равно жаль, что мы его упустили, — переводя дыхание, тявкнула Кусака. — Стае бы пришёлся по нраву и обычный вкусный олень.

Раздув ноздри, Гроза втянула воздух, принесённый ветерком. В нём не было и намёка на пряный сладковатый аромат. И понять, за кем именно они гнались — за обычным оленем или Золотой Оленухой, — было невозможно.

«Но мне бы хотелось думать, что это была Оленуха!»

В этот миг их нагнала Погоня. Её лапы тряслись от усталости и напряжения.

— Опять не повезло? — спросила собака.

— Увы… Но мы подобрались к Золотой Оленухе совсем близко. Рано или поздно мы её поймаем. Это доброе предзнаменование! Знак, что мы справимся со всеми нашими бедами! — высунул язык довольный Счастливчик.

Грозе захотелось, чтобы он оказался прав. «Мне бы его оптимизм! Надо же так радоваться тому, что мы опять упустили Оленуху! А меня вот разговор с Погоней оптимизмом не зарядил. Всё стало ещё неопределённее. И если Собаки Ветра действительно желают подать нам знак, им следует поторопиться!»

Глава одиннадцатая

В погоне за ускользающим запахом Золотой Оленухи собаки убежали очень далеко. И обратный путь получился не таким будоражащим. Скорее, утомительным. Лапы Грозы еле волочились по траве, но её шкуру покалывало тепло. Собака-Солнце сияла уже высоко над их головами. А охотницу терзало любопытство: как отнесётся Альфа к их длительному самовольному отсутствию?

Микки, Кусаку и Погоню, похоже, волновал тот же вопрос Их хвосты и уши опускались всё ниже и ниже по мере того, как они приближались к лагерю. А вот Счастливчик оставался в приподнятом настроении. И это начинало нервировать Грозу.

— В следующий раз мы обязательно поймаем Золотую Оленуху! Мы подбираемся к ней всё ближе и ближе. И теперь нам известны кое-какие её уловки! — хвост Беты энергично изогнулся и рассёк воздух. — Если мы сумеем её поймать, удача к нам вернётся! Собаки Ветра вознаградят нас и сделают щенков превосходными охотниками. А если щенки вырастут здоровыми, сильными и счастливыми, то и вся Стая станет такой же… снова! — пёс довольно бежал по тропке вперёд, а Гроза испытывала жгучее желание укусить его за заднюю лапу. «Он, и вправду, так счастлив, как кажется? Или это только игра на публику, чтобы не позволить собакам упасть духом?»

— Тихо, Счастливчик, — вдруг тявкнул Микки.

«Ну, хоть кто-то из собак заткнул ему глотку!» — закатила глаза Гроза.

Но Микки призвал вожака замолчать по другой причине. Очень аккуратно переставляя лапы, пёс прополз мимо Счастливчика вперёд.

— Мы подошли к поселению Длиннолапых, — объявил он, оглянувшись на собак.

Он был прав! Лежавшая перед ними поляна была взрыта продолговатыми следами. Должно быть, Длиннолапые решили, что их разрушенное строение, чуть поодаль, не подлежало восстановлению, и начали копать и строить новое на этом открытом участке земли. А вдоль опушки леса тянулись другие жилища Длиннолапых, тоже частично поломанные и распавшиеся. Собаки действительно подошли к окраине города.

На перевёрнутой чёрной земле дремали жёлтые клетки-гремелки. А там, где раньше росла трава, теперь тянулись жуткие отметины, процарапанные их большими бороздчатыми когтями. Некоторые клетки-гремелки периодически порыкивали, пофыркивали и скрежетали своими челюстями. А потом до Грозы долетел и лай Длиннолапых. Не привыкшие к такому лязгу и грохоту уши собаки дико задёргались.

Ну, хоть Бета перестал болтать и замер на месте. Его уши деловито навострились, нос принялся втягивать воздух. А потом пёс наклонил свою голову и кивнул на большой железный короб в дальнем конце поляны.

— Посмотрите на него, — пробормотал он. — Нет… лучше понюхайте!

Гроза повела своим носом. От короба, и правда, исходил сильный, насыщенный запах, сдобренный странным гнилым душком. На глазах у затаившихся в тени собак один из Длиннолапых неспешно подошёл к нему, приподнял верх и бросил что-то в разинутую пасть.

— Короб кормит Длиннолапых? — Кусака озадаченно склонила голову на бок.

— Нет, — злорадно оскалился Счастливчик. — Нас.

— Что-о-о? — широко распахнула глаза Погоня. — Но что это такое?

В разговор собак вмешался Микки, наблюдавший за Длиннолапыми.

— Это мусорка, — пояснил он им. — Длиннолапые кладут в него ненужные им вещи. Нам тут делать нечего. Надо бежать в лагерь, — попятился назад пёс.

Но Счастливчик уходить, похоже, не торопился. Всё его тело задрожало от возбуждения, хвост завилял из стороны в сторону.

— Микки, тебе же известно не хуже моего… — облизал пёс свои челюсти. — Помимо всего прочего, Длиннолапые бросают в такие короба еду!

Гроза оторопело уставилась на Бету.

— Счастливчик, ты что, предлагаешь нам украсть у Длиннолапых пищу?

— Они это уже не едят, — уселся на задние лапы вожак. — А мы порядком проголодались. Мы пробежали долгий путь и ничего не поймали.

— Но это ведь… пища Длиннолапых? Зачем она собакам? — поёжилась Гроза.

— Я согласна! — провыла Кусака.

— Напрягите свои носы! Вы что, не чуете, какая она хорошая! — От разыгравшегося аппетита Счастливчик даже лизнул воздух, из пасти пса веером брызнули слюнки. — Собаки! Нам нужны силы на обратную дорогу. И тут есть еда, которой мы можем подкрепиться!

Покосившись на Бету, Гроза подняла морду, ещё раз принюхалась и вынужденно признала: несмотря на гнилостный душок, еда Длиннолапых пахла соблазнительно… Её запах был странный, необычный, но богатый и лакомый.

— А можно ли нам есть пищу Длиннолапых? — усомнилась Погоня.

— О, Небесные Псы! Да, конечно! Она необыкновенно вкусна! — воскликнул Счастливчик.

— Уж и не знаю, — пробурчала Гроза. — Что скажет Альфа? А если Длиннолапые погонятся за нами?

— Альфа не поколебалась бы ни секунды, — заверил собак Счастливчик. — А что до Длиннолапых… так ведь Микки вам объяснил: если они бросают что-то в такой короб, значит, им это больше не нужно. Кстати, — добавил решительно Бета, — это удобный случай для всех нас потренироваться. Собака должна быть шустрой и вертлявой, чтобы прошмыгнуть мимо Длиннолапых.

— Я всё же не уверен… — пробормотал Микки.

— Микки, ты же знаешь, насколько вкусна их еда А, кроме того, нам всё-таки придётся поохотиться по дороге домой. Если мы сейчас поедим, то энергии у нас заметно прибавится. А без пищи мы вконец ослабеем и не сможем ничего поймать для Стаи, — несмотря на суровую речь, глаза Счастливчика сверкали в предвкушении.

— Да, Длиннолапые довольно ленивы, — признал Микки. — И без своих клеток-гремелок они далеко за нами не побегут. Даже если заметят нас на своей территории. Просто… — Микки полуприкрыл свои глаза, как будто что-то напряжённо обдумывал. — Счастливчик, тебе не кажется, что доедать остатки пищи Длиннолапых было привычкой собачек-на-поводочке? Я полагал, что мы оставили это в прошлом!

— Нет, Микки, — помотал головою Бета. — Длиннолапые не стали бы нас кормить. Мы заберём то, что пожелаем взять. И прямо у них из-под носа. Именно так я поступал, когда бродил Псом-Одиночкой по городу. И ни одна собака не называла меня псом-на-поводочке!

Вопреки её лучшим инстинктам, в брюхе Грозы заполыхал огонь азарта. Слова Счастливчика её раззадорили. И она действительно была голодна Похоже, Бета добился своего!

— Пожалуй… я бы попробовала еду этих существ, — медленно протявкала собака.

— Отлично, Гроза! Я знал, что ты решишься, — лизнул её в нос Счастливчик. — Давайте и вы, остальные! Не робейте! Подумайте о Стае и просто принюхайтесь к этому лакомству!

— Ладно, — вздохнул Микки, но его хвост тоже затрепетал в предвкушении. — Ты уговорил меня, Счастливчик!

— Ну, тогда и я рискну, — снисходительно ухмыльнулась Кусака.

Счастливчик пришёл в восторг. Гроза невольно порадовалась, что согласилась на эту сумасшедшую выходку. Бета просто закипел энергией, когда повёл их вдоль кромки изрытой земли. Все собаки — за исключением него — поглядывали на Длиннолапых с опаской. Но те, похоже, были слишком заняты своими клетками-гремелками и прочими орудиями труда. К величайшему облегчению Грозы, никто из них не держал в лапах палки-громыхалки. Но когда собаки приблизились к коробу, Счастливчик стал осторожней. Не спуская глаз с Длиннолапых, он припал низко к земле и пополз.

Сопротивляться запахам из короба становилось всё сложней. Гроза ощутила скопившиеся в пасти слюнки. Остальные собаки в нетерпении облизывали губы и челюсти.

— Так, — скомандовал Счастливчик. — Мы с тобой — самые крупные собаки, Гроза. Давай-ка залезем в этот короб.

Вытянувшись на задних лапах, пёс ухватился передними лапами за его верхний торец. Гроза последовала его примеру, ткнула носом в крышку короба и, когда та слегка отодвинулась в сторону, вцепилась в неё своим зубами. Язык защипал горький привкус металла, но Гроза не обратила на это никакого внимания — настолько были аппетитны идущие изнутри запахи.

— То-то, Гроза! — усмехнулся Счастливчик. Просунув лапу под крышку, он начал отодвигать её ещё дальше. Наконец, щель стала достаточно большой, чтобы он смог просунуть в неё всю голову. Пёс заскрёб и замолотил лапами, пытаясь подтянуться наверх. И когда ему это удалось, он на пару мгновений застыл, балансируя на краю короба. А потом взмахнул лапами и нырнул внутрь. Крышка подскочила, заходила ходуном. Гроза взмыла вверх, запрыгнула на обод короба и положила на неё передние лапы. Под их давлением крышка осела назад и откинулась в бок. Короб оказался полностью открыт.

Гроза неловко завалилась внутрь и очутилась рядом со Счастливчиком. Он одобрительно подмигнул ей. Шкуру пса покрывал слой крошек, кусочков еды и жира. Пытаясь встать вертикально, Гроза осознала, что её шкурка — ещё недавно лоснившаяся блеском — стала такой же. Но в следующий миг ноздри собаки снова учуяли запах выброшенной еды, и она думать забыла про свою шерсть.

Обе собаки выпрямились, опёрлись передними лапами о внутреннюю стенку короба, свесили морды и посмотрели на сородичей:

— Мы внутри! — провозгласил Счастливчик с раскатистым смешком. — А где Длиннолапые?

Кусака вильнула хвостом:

— Они так сильно шумят, что ничего не услышали.

— Хотя вы тоже устроили жуткий шум! — добавил с ухмылкой Микки.

— Что верно, то верно. Ладно, принимаемся за работу! — снова нырнул в короб Бета.

Гроза уткнулась мордой в кучу объедков:

— М-мм, как вкусно!