Она не знала, что трагедия с Трейси – это только начало.

Предвестник землетрясения. Отдаленный раскат приближающегося грома.

4

Майя проснулась все еще уставшая, вчерашний день получился долгим. Сегодня она собиралась снова посетить Моссмаркен – на этот раз заглянуть к Йорану Дальбергу. Наконец-то.

Вчера их собралось девять человек на кухне у Лайлы Берьессон. Кроме Лайлы, ее мужа Йонни и их детей со своими вторыми половинами, приехал еще знакомый из соседнего села, который, кажется, помогал им с гравиевой дорожкой в саду. За долгие годы у Лайлы сложился свой круг людей, которые платили ей услугой за услугу.

Майя принесла с собой ватрушку из кондитерской Фенгерскуга. После кофе Майя немного поснимала всю семью и через час отправилась домой. Лайла и Йонни встали в этот день в пять утра, чтобы накормить скот, потом поехали на работу, а после снова занимались животными. Это была их обычная жизнь.

Майя взяла с тумбочки мобильный телефон. Ей показалось, что ночью он несколько раз вибрировал. Четыре сообщения от Тома.

Она вздохнула.

В первом сообщении он цитировал книгу Сьюзен Зонтаг «О фотографии».

Когда я читал это, я думал о тебе, – писал он. – Мне кажется, ты бы тоже могла так сказать.

Майя знала практически всю книгу наизусть, но все же прочитала цитату:

Фотография – это способ выражения действительности… Действительностью нельзя обладать, а фотографиями – можно. Так же как нельзя обладать настоящим, но можно обладать прошлым.[6]

В двух других сообщениях Том обвинял ее в молчании.

Майя откинулась назад. Она просто не успела ответить.

Что ты вообще думаешь о наших отношениях? Почему ты так поступаешь? – писал он в последней эсэмэске, отправленной в 03.14.

Майя набрала ответ.

Прости, в последнее время столько всего происходит. Хочу реабилитироваться. Может, зайдешь как-нибудь вечером, выпьем по бокалу вина? Только ты и я.

Только ты и я. Майя осознавала, как он будет упиваться этими словами. Она понимала, что он истолкует эти три слова как обещание, наделит их глубоким смыслом.

Майя не покупала продукты уже несколько недель, но ее холодильник регулярно заполняли другие люди. Там нашлось несколько готовых салатов и паштетов, свежие овощи, вареные бобы, твердые сыры и консервированные деликатесы, оставшиеся от спонтанных вечеринок.

Майя приготовила себе тост, намазала его пастой из оливок и каперсов и выложила на тарелку вместе с кусочком авокадо и пророщенными семенами люцерны. Налила чашку эспрессо, добавила вспененного молока и села в гостиной с газетой.

Мэн Рэй медленно прошествовал по комнате – этого норвежского лесного кота подарила Майе на новоселье Эллен. Майя почувствовала, как у нее поднимается настроение.

Час спустя она погрузила оборудование в машину и отправилась в Моссмаркен.

Почти у самого дома Йорана Дальберга она резко затормозила и дала задний ход.

Почтовый ящик. Да, этот заезд легко не заметить. Когда-то в сторону отходила полноценная дорога, а теперь она полностью заросла. В глубине сада виднелся дом. И ржавый автомобиль. По всему было видно, что природа здесь взяла верх над человеком.

На почтовом ящике виднелась поблекшая надпись «Нордстрем».

Должно быть, тут когда-то жила Натали. Раньше у нее была фамилия Нордстрем. О том, что произошло в этом доме, Натали читала в полицейских отчетах. Там было написано, что Натали сидела в машине, когда прибыл наряд. А ее родители лежали застреленные, все в крови, на кухонном полу. И в руках у папы было ружье.

В газетах происшествие описывалось как семейная трагедия. Безо всяких подробностей. Но Майя до сих пор помнила шок, который испытала тогда. Все эти события долго обсуждались в округе. Люди не могли понять, что заставило отца принять такое страшное решение – убить свою жену и себя, лишив тем самым родителей двенадцатилетнюю девочку.

Майя медленно подъехала к следующему участку. «Моссмаркен – страшное место, – подумала она. – Такие истории никогда не забываются. Для тех, кто их пережил, особенно для детей, они определяют все дальнейшее существование. В сознании открываются новые дорожки».



Дом Йорана Дальберга представлял собой темно-коричневое деревянное здание в два этажа с большим садом, наводненным увядающей растительностью. На парковке стоял белый автофургон, к фонарному столбу был прислонен велосипед.

Когда Майя вышла из машины, ее обдало холодом. Скоро осень плавно перейдет в зиму.

– Здравствуйте.

Майя вздрогнула. Он все это время стоял у дома, высокая худощавая фигура, одет в растянутую вязаную кофту и брюки того же коричневого цвета, что и фасад дома.

– Добрый день, – ответила Майя. – Извините, я вас не заметила. – Она подошла к мужчине и протянула руку: – Майя.

– Йоран, – представился он и сделал шаг вперед.

– Я фотограф, снимаю эти места, – объяснила Майя. – Решила познакомиться с теми, кто тут живет.

– Понятно, – ответил Йоран.

– Как у вас здесь красиво, – произнесла Майя, оглядываясь по сторонам.

– Как есть, так и есть. Самый край дороги. Край света, скажут некоторые.

– Похоже, отсюда многие уехали? – Майя кивнула в сторону дороги. – Столько домов заколоченных.

– Да, – согласился он. – Это и не удивительно.

Майя вопросительно посмотрела на него.

– Это не то место, где можно жить, – пояснил Йоран.

– Но вы же здесь живете?

Он пожал плечами.

– Ну да. Я одичал, как и мой сад. Меня невозможно представить где-то еще. – Йоран окинул Майю внимательным взглядом. – А как так получилось, что вам захотелось поснимать именно здесь?

– Я подрабатываю фотографом в полиции и недавно посетила ваши места по долгу службы. Я полагаю, вы в курсе последних событий?

– Естественно. Но в качестве полицейского фотографа у вас ведь нет никаких оснований вот так разъезжать по домам?

Майя вспыхнула и тут же пожалела, что решила упомянуть свою вторую работу. До этого ей удавалось как-то обойти прямые вопросы, весьма размыто обозначая свои намерения.

– Нет, конечно. Но я еще и фотохудожник и сейчас работаю над одним проектом. Меня интересует Моссмаркен, в том числе с исторической точки зрения. Я была в музее Карлстада, смотрела Брусничную девушку, захотелось узнать больше. Мне сказали, что вы – именно тот, кто мне нужен.

– А вы меня не путаете с Педером Ларссоном, который нашел эту самую Брусничную девушку…

– Нет, я разговаривала с Натали, и она порекомендовала вас.

Йоран насторожился.

– Вы знакомы с Натали?

– Встречалась с ней пару раз. Очень приятная девушка.

Он кивнул, немного помедлил.

– Хотите кофе?

Майя улыбнулась своей самой дружелюбной улыбкой:

– Спасибо, с удовольствием.

Йоран провел ее в дом, в комнату с темными деревянными стенами и массивными книжными стеллажами.

– Присаживайтесь.

Он вышел в кухню, и вскоре Майя услышала звуки кофеварки. Она огляделась, взгляд ее скользнул по корешкам книг. Названия на арабском, иврите, испанском, русском, но есть и на английском, например «Anatomy of a Ghost»[7] и «A study of the Unknown»[8].

Через некоторое время Йоран вернулся с двумя чашками и блюдом с печеньем.

– Вы знаете, что Натали жила тут поблизости? – спросил он.

– Да.

– И что случилось с ее родителями, тоже знаете?

– Да. Я тогда жила в Омоле. Об этом происшествии много говорили. А вы ведь знали их лично?

– Да, знал немного. Мы же соседи. Но в основном я общался с Натали.

– Простите, что спрашиваю, – сказала Майя. – Вы были дома в тот день? Или ночь?

– Вы имеете в виду, когда это случилось?

– Да.

– Я крепко сплю, – ответил Йоран. – У меня всегда был хороший сон. Когда я проснулся, все было позади. Натали уже забрали, и больше она сюда не возвращалась. До недавнего времени. – Он вытер рот салфеткой.

Майе хотелось подробнее расспросить о Натали и том происшествии, но она не осмеливалась нарушить ту доверительность, которая возникла между ними. Поэтому она начала рассказывать о своем фотопроекте и о своей встрече с Ларссонами. Они обсудили, что лучше – собирать всевозможные вещи или избавляться от ненужного хлама. Затем Майя кивнула в сторону книжных полок.

– А вы, похоже, интересуетесь… сверхъестественным?

– Ну, можно и так сказать, – ответил он коротко и откусил кусочек печенья.

– И всегда этим увлекались?

Йоран склонил голову набок.

– Нет, не всегда. Когда-то я работал профессором теоретической физики.

– Ого, – удивилась Майя. – И какое направление?

– Теория взрыва. Квантовая механика.

– Здорово. А это правда, что 99,99 процента всех материалов – это вакуум?

Он улыбнулся.

– Вы очень начитанны.

Майя поморщилась и покачала головой.

– Не особенно.

– Во всяком случае, вы знаете больше, чем многие другие, – сказал Йоран. – На самом деле речь идет скорее о стопроцентном вакууме. Даже ядро атома не имеет собственного объема на фундаментальном уровне. Однако важно отметить, что это не пустой вакуум. В нем постоянно что-то закипает, бурлит, колеблется, происходит. Так называемый вакуум обладает неограниченными возможностями для возникновения частиц. Он не содержит ничего и в то же время включает в себя все. Это сложно учитывать… в обычной жизни, так сказать.

Майя улыбнулась.

– Я вам сейчас кое-что прочитаю, – произнесла она, доставая мобильный телефон. – Так, где это? Вот.

Она начала читать:

Пустота – это вовсе не полное ничто. Она не означает, что ничего вообще не существует. А означает она лишь то, что вещи существуют не так, как мы себе логически представляем. Пустота лежит в основе всех вещей, живых существ и событий, однако мы не слышим, не видим и не осязаем ее. Все сущее есть приблизительное выражение цельного, вечно изменяющегося эскиза.

Майя убрала телефон.

– Примерно то же, что я сказал, только более красивыми словами, – Йоран восхищенно улыбнулся. – Квантовая механика в некой оболочке. А откуда эта цитата?

– Это описание пустоты как фундаментальной действительности, – сказала Майя и, выдержав паузу, добавила: – В философии буддизма.

– Ха, ха, – рассмеялся Йоран, – вот вы меня и поймали!

– Вступить в контакт с этой действительностью можно, только усмирив чувства, – объяснила Майя. – Например, путем медитации. Поэтому, если хочешь напрямую ощутить законы квантовой механики и основы существования, надо погрузиться внутрь самого себя.

– Может быть, вы и правы, – согласился Йоран, приподняв брови и сделав глоток кофе.

– Как бы то ни было, продолжайте. Как так вышло, что вы забросили физику?

– Мы переехали сюда, и акценты… как бы это сказать? Немного сместились. Это было в конце восьмидесятых. Боже мой, как летит время. Уже почти тридцать лет прошло.

– И что произошло?

– Что произошло? Как сказать? Через некоторое время я заметил, что эти места… что что-то тут не так.

– Что вы имеете в виду?

– Сначала это было просто ощущение. А потом начали случаться всякие странные вещи. Совершенно конкретные.

– Например?

Йоран развел руками.

– Исчезновения.

Он бросил взгляд на Майю.

– Вы ведь поэтому сюда приехали? На самом деле вам же об этом хочется поговорить?

Майя размешала сахар в чашке и медленно кивнула.

– Я давно подозревал, что все исчезновения, которые произошли в этой части Швеции, связаны с Моссмаркеном, – сказал Йоран.

– Да, я слышала, что у вас есть такие подозрения.

– Я много раз звонил в полицию. Но они меня не слушают. Наверное, меня просто включили в какой-нибудь список сумасшедших. И когда на экране отображается мой номер, начинает мигать красная лампочка. По крайней мере так было до сих пор, потому что я ведь на самом деле говорил полиции, что Стефана Вика надо искать здесь.

– А кто еще исчез, и почему вы думаете, что все они пропали именно тут?

Он встал, вышел из комнаты и вернулся с толстым конвертом в руках.

– Вот, смотрите, – произнес он и развернул на столе штук двадцать листов формата А4.

На каждой бумаге было написано имя, возраст и дата исчезновения, также прилагалась фотография и вырезка из газеты. Майя наклонилась над столом. Взгляд ее задержался на одном из снимков.

Стефан Вик.

Несколько лет в земле, но вполне узнаваем.

– Об этом мальчике вы наверняка слышали, – продолжил Йоран, поднимая листок с фотографией широко улыбающегося маленького мальчика. – Он исчез в этих местах во время дня здоровья десять-одиннадцать лет назад, и его так и не нашли. За несколько лет до этого пропала немка среднего возраста. Известно, что незадолго до исчезновения она посещала Моссмаркен, но расследование быстро прекратили, решив, что она просто уехала на юг Европы. Хотя ее родственники до сих пор не знают, где она. И все в таком же духе. Моссмаркен затрагивает по касательной огромное количество дел, но никто не пытался выявить закономерность.

Помолчав минуту, он продолжил более тихим голосом:

– А вот для меня закономерность прослеживается все четче. Я много чего прочитал, стал все больше интересоваться… как бы это сказать… древними поверьями. Историями о том, что на первый взгляд невозможно объяснить. Я изучил теории о злых силах, призраках, привидениях. Если хоть капельку во все это поверить, тогда все эти исчезновения не будут казаться такими уж непостижимыми. Я, конечно, оказался в щекотливой ситуации. Этот мой новый интерес идет вразрез с моей профессорской работой, и вот уже много лет, как я не был на кафедре. Моя репутация как ученого, мягко говоря, основательно подпорчена.

Майя снова наклонилась к столу. Среди бумаг и документов лежала папка, которую Йоран не открыл.

– А это что? – спросила Майя, протягивая руку к папке.

– Это… расследование по поводу моей жены. Она тоже исчезла. Вскоре после того, как семья Натали переехала в Моссмаркен.

– Точно, я об этом слышала.

– Мне не очень… приятно говорить об этом, извините. Многие считают, что она просто сбежала от меня.

– А на самом деле это не так?

Йоран посмотрел на Майю.

– Как я уже сказал, мне не хотелось бы это обсуждать.

Майя выпрямилась.

– Конечно, я понимаю. Но раз вы больше не работаете в университете, на что вы живете? Изучение привидений – вряд ли выгодное занятие.

Он улыбнулся.

– Вы себе даже не представляете. В мире выходит множество журналов, которые так или иначе поднимают вопросы сверхъестественных явлений. В половине из них есть мои статьи. На разных языках. Наверное, выгодным это занятием не назовешь, но прожить можно.

– То есть вы хотите сказать, что… верите в привидения?

Йоран громко рассмеялся и замотал головой.

– Натали задавала мне тот же вопрос. Тогда я сам не сильно разбирался в этой сфере и толком не знал, что ответить.

– А теперь знаете?

– Как сказать, я занимаюсь этой темой уже почти тридцать лет, а если что-то усиленно изучать, то, как правило, в конце концов приходишь к определенному знанию. К тому же я установил четкую связь всех ужасных событий именно с этим местом. Эти призраки – мои соседи. Бывают периоды, когда я кроме них никого и не встречаю.

Майя напряглась. Конечно, его безумие забавляло ее, но в то же время было в нем что-то такое, из-за чего ей становилось не по себе. И Йоран уже не казался таким безобидным.

Опаснее всего образованные сумасшедшие.

Где она это слышала? Может быть, от Лейфа?

– И к чему вы пришли? – спросила Майя.

Йоран долго рассматривал ее, склонив голову набок. Затем поднялся, сходил на кухню за кофейником, вернулся, подлил себе и Майе, снова сел.

– Раз мы, люди, настолько разные при жизни, то и смерть не может нас уравнять. То, что мы называем привидениями, на самом деле включает в себя совершенно разные феномены. Я думаю, именно место и его история определяют то, какую форму там примут призраки.

– А в этом месте? – спросила Майя. – Как бы вы описали призраков, посещающих Моссмаркен?

– У меня сложилось впечатление, что они… как бы это сказать? Представляют собой всякий разрозненный человеческий мусор.

Майя откинулась на стуле.

– Вот как?

– Если представить себе человека без тела и души. То, что останется – это и есть мусор.

– Что вы хотите этим сказать?

– Мысли без содержания, которые не находят себе места. Вечные муки без боли. Стертые воспоминания, которые все цепляются за жизнь. Всякое такое.

– Но вы ведь описываете… ничто?

Йоран улыбнулся с довольным видом.

– Точно. Именно поэтому я считаю, что в утверждении о том, что привидения существуют, содержится противоречие. Потому что привидения – это отрицание, пустота. Но эта пустота, это отсутствие обладает огромной силой. Это как голод или жажда… Именно это я ощутил, когда переехал сюда. И заинтересовался таким феноменом.

– А как, по-вашему, эти призраки, которые не существуют, связаны с исчезновениями людей? – поинтересовалась Майя.

Йоран прищурился.

– А вы как думаете?

Какое-то время они молчали. Майя почувствовала, как по коже поползли мурашки. Надо отсюда уходить, и как можно скорее.

– Я не очень понимаю, вы хотите сказать, что… они жаждут… живых людей?

– Да, им нужно тело и душа, то, чего у них самих нет.

Йоран наклонился к Майе и заглянул ей в глаза. Зрачки расширились, когда он загородил свет.

– Проблема в том, что поскольку мозга у призраков тоже нет, они не могут осознать, что, как только их жертва умрет, они не смогут присвоить себе ни тело, ни душу. Вместо этого возникнет еще один призрак, который, в свою очередь, будет требовать новых жертв. Совершенно нелогично. Но разве можно требовать логики от привидений? Определенно нет.

Майя закрыла глаза и попыталась уловить нить его рассуждений.

– То есть вы хотите сказать, что те, кто здесь похоронен, либо были принесены в жертву богам, как Брусничная девушка, либо были поглощены землей, призываемые уже лежащими там мертвецами?

– Да. Хотя в наше время речь идет только о последних. Человеческими жертвоприношениями теперь никто не занимается.

Майя застыла на месте. Все мышцы ее лица были напряжены. Она забыла, что широкой общественности не были известны все обстоятельства судьбы Юханнеса Айеба и Стефана Вика.

– Или я ошибаюсь? – Йоран тут же заметил перемену в ее лице. Он пристально посмотрел на Майю. – Человеческие жертвоприношения? – прошептал он. – Вы думаете, что Стефан Вик был принесен в жертву?

– Я не имею права вдаваться в подробности… – Майя развела руками. – Простите!

– Можете ничего не говорить, я все прочел на вашем лице. Что вы нашли в его могиле? Орудия труда? Украшения? Другие ценные предметы? Деньги?

Майя умоляюще смотрела на него, но Йоран, похоже, уже сделал свои выводы.

– Я всегда говорил, что если уж приносишь их в жертву, надо отправить с ними на тот свет как можно больше всякого добра.

– А с кем вы об этом говорили?

– С кем я об этом говорил? Я этим занимаюсь уже почти тридцать лет, с кем я только об этом не говорил!

Йоран вдруг встрепенулся.

– Можно вас кое о чем спросить? Если вы были в музее в Карлстаде, вы наверняка знаете, что жертвы иногда протыкались колом, чтобы их никто не унес и чтобы они снова не явились на этот свет. Конечно, смешно даже подумать, что это может остановить призраков, но я должен спросить вас. Этот мужчина, которого вы нашли, из Броланды, он тоже… его тоже проткнули деревянным колом?

Майя почувствовала, что они поменялись ролями. Теперь ему от нее было что-то нужно.

– Такого рода информация обычно быстро просачивается в газеты, – ответила она. – Наберитесь терпения.

Он пожал плечами.

– Послушайте, – продолжала Майя. – Эти призраки… как вы их себе представляете, чисто внешне?

– Уж точно не так, как обычно изображают привидения. Никаких полупрозрачных старичков и старушек – хотя я слышал, что изображение мертвецов может проявиться в воде. Единственная физическая форма, которую я встречал, – это дым или туман, который окутывает жертву.

– Вы это видели?

– Давно. Именно с того момента я стал всерьез этим интересоваться. Будучи физиком, я с трудом представлял себе, как нечто бестелесное вообще может материализоваться.

– И что именно вы видели?

– Куропатку. Было раннее утро. Я увидел ее раньше, чем она успела заметить меня, и осторожно подкрался, чтобы понаблюдать за птицей. Она нахохлилась, а потом начала судорожно хлопать крыльями. Ее как будто засасывало вниз. И тогда я заметил полоски тумана. Птица исчезла за считаные секунды. Просто как сквозь землю провалилась. Я был в шоке.

– Может быть, там было очень топко? Она, наверное, просто утонула? – попробовала объяснить Майя.

– Конечно, это была моя первая мысль. Но я проверил. Там была абсолютно твердая земля.

– Хотя этот случай расходится с вашей теорией о том, что призраки жаждут заполучить людей с телом и душой, поскольку у них самих нет ни того, ни другого.

– Откуда мне знать. Возможно, это не обязательно должен быть человек. Куропатка – тоже неплохая добыча. Я же сказал, для привидений логики не существует. – Он поднялся. – Прогуляемся? Я вам кое-что покажу.

Майя заколебалась.

– Там? На болоте? – спросила она.

Он отрывисто кивнул.

5

В дверь постучали. Два громких удара. Натали только успела сесть за стол и открыть компьютер.

Она осторожно открыла дверь и увидела Алекса, завхоза. В руках он держал ящик с инструментами.

– Дверь, – сказал он, показывая пальцем. – Замок.

– Ах да, точно, – ответила Натали. – Он заедает, иногда подолгу не получается открыть, как будто ключ не подходит.

Алекс молча поставил ящик на пол и начал работать.

Натали наблюдала за ним какое-то время, потом вернулась в комнату и легла на кровать. Из прихожей слышалось жужжание шуруповерта, звон металлических деталей, приглушенный стук по дверной коробке. В этих звуках было что-то успокаивающее, почти гипнотическое.

Через несколько минут зазвонил телефон. Лаборатория. Должно быть, по поводу проб, которые она отправила им на днях.

– Натали Стрем слушает. – Она сразу поняла, что что-то не так. Женщина на другом конце провода явно подбирала слова и не знала, с чего начать.

– Мы тут немного… сбиты с толку результатами анализов. Я решила позвонить вам, прежде чем отправлять их.

– Да? – спросила Натали удивленно. – И в чем дело?

– Должно быть, с пробами что-то не так. Мы не можем обнаружить ни одного из веществ, которые вы ищете. Ни азота, ни закиси азота, ни метана.

Натали чуть не рассмеялась.

– Что вы говорите? Я все сделала, как обычно. Это невозможно.

– Мне жаль, но эти вещества не определяются даже в минимальных количествах.

– Ни одно из них?

– Ни одно.

Натали почувствовала, что во рту у нее пересохло. В голову закрались темные мысли.

«Они ошиблись, – подумала она. – В лаборатории что-то напутали. Или Юханнес что-то сделал не так, когда брал пробы».

Нет, это призраки. Они всегда так поступают. Вытесняют собой все остальное.

– Простите? – спросила женщина.

– Я ничего не говорила, – быстро выпалила Натали.

– Вытесняют? – переспросила женщина из лаборатории. – Я ничего не понимаю.

– Я сказала, что посмотрю. Немного попозже пришлю новые пробы. Или обойдусь без них, как-нибудь все разрешится. До свидания.

Натали обрубила разговор, прежде чем женщина успела что-нибудь ответить. На глаза навернулись слезы, и вдруг накатила страшная усталость. Натали легла и закрыла глаза. Возможно, даже уснула.

Когда она вновь открыла глаза, над ней стоял человек. Она вздрогнула.

– Боже мой, – вскрикнула Натали, – Алекс. Как вы меня напугали. Я забыла, что вы тут.

– Я все сделал, – произнес он.

Натали села.

– Отлично. Спасибо за помощь.

Он не двигался с места. Свет падал на него сзади, делая его похожим на тень с горящими белками глаз.

– Огромное спасибо за помощь, – повторила Натали.

И тут что-то произошло. Он как будто весь переменился. Словно отсутствующий взгляд на мгновение прояснился.

Натали вздрогнула. Он вообще… нормальный?

Он постоял еще, глядя на нее, даже немного улыбаясь. Затем повернулся и вышел.

6

Майя и Йоран шли по тропинке, по обеим сторонам от которой тянулся редкий лес. За первые полчаса они встретили две компании: сначала группу из пяти молодых людей, потом двух женщин и мужчину лет тридцати. Пришлось идти бочком, чтобы разойтись на узких мостках.

– Обычно здесь никого нет, – пробормотал Йоран. – Удивительно, сколько внимания может привлечь труп.

Майе была уже знакома притягательная сила места преступления. Ей хотелось ощутить атмосферу, увидеть место своими глазами. Майя подозревала, что старые легенды и истории о болоте также способствовали этому чувству.

Майя то и дело останавливалась, чтобы сделать снимки.

Но хороших фотографий не получилось. Она не могла избавиться от ощущения напряженности. Да и работать в обществе Йорана было не очень удобно. Непонятно почему, ведь обычно присутствие других людей не мешало ей. А Йоран создавал какую-то иную атмосферу. К тому же на ней была неподходящая обувь, и ноги почти сразу промокли и замерзли.

– Здорово смотреть, как вы работаете, – сказал Йоран. – А я уже ничего этого не замечаю.

– Да, – согласилась Майя, – человек так быстро ко всему привыкает.

Какое-то время они шли молча.

– Можно вас спросить, – заговорила, наконец, Майя. – Что вы знаете о происшествии со старшей дочерью Ларссонов?

– С Трейси? Немного. Никто не хотел это обсуждать. Но я знаю, что многие, скорее в шутку, поговаривали, что ее забрали духи. – Он покачал головой. – Идиоты. Как можно шутить с такими вещами?

– А вы действительно думаете, что ее забрали призраки?

– Вполне возможно. Правда, я совсем не помню, какая в тот день стояла погода.

– Погода? – переспросила Майя и остановилась.

– Существует теория, согласно которой призраки выбирают себе жертву при резкой смене погоды, – начал объяснять Йоран. – Или же наоборот, сам процесс выбора жертвы влияет на погоду. Обычно погода резко портится, а потом, когда жертва выбрана, все быстро успокаивается.

– Не понимаю, погода-то как с этим связана?

Йоран вздохнул.

– Вы думаете не о том. Точнее, задаете не те вопросы.

Майя содрогнулась. Он звучал так убедительно. Как будто он действительно, по-настоящему, был на сто процентов уверен в своих идеях. Настолько уверен, что даже не размышлял о том, как его слова звучат для других.

– А как же вы? – спросила Майя. – А Ларссоны? А владельцы усадьбы? Разве те, кто живет в непосредственной близости к болоту, не входят в зону риска, что касается выбираемых жертв?

– Ну да, случай с Трейси тому подтверждение. Нам, остальным, похоже, повезло. Хотя вы же сами видели все эти заброшенные дома в округе. Кто знает, что стало с теми, кто жил здесь раньше. Я не знаю. Понятия не имею. И вразумительных ответов мне никто не давал.

Он остановился, осматривая словно замерший ландшафт.

– А разве они не переехали, просто оставив свои дома? Это не так трудно проверить, – сказала Майя. – По-моему, Ивонна Ларссон говорила, что денег за жилье здесь не выручишь.

– Это понятно, кто захочет сюда переезжать? Последние события вряд ли улучшили ситуацию. Ничто так не привлекает человека, как неразгаданные загадки, но все предпочитают держаться от них подальше.

– А вам не бывает страшно?

– Страшно? Ни капельки. Быть поглощенным призраком – разве можно мечтать о лучшей кульминации моей карьеры.

– Значит, вы немного разочарованы тем, что привидения вас не трогают?

Он засмеялся.

– Ну, еще не поздно. Все равно умирать придется, тем или иным образом, а так было бы по крайней мере интересно.

– Но если я правильно понимаю, – начала рассуждать Майя, – тех, кого призраки заманивают в болото, не прокалывают жердью?

Йоран снова рассмеялся, на этот раз громко, как будто никогда не слышал ничего смешнее.

– Нет, призраки не настолько всесильны. Проткнуть колом может только самый что ни на есть живой человек. – Он остановился и указал на заросшую деревьями часть болота. – Вот то место, которое я хотел вам показать.

Майя разглядела что-то за деревьями.

– Хижина? – Она вошла вслед за Йораном.

– Это старая хижина Натали, где она обычно играла со своей подругой Юлией.

Майя осмотрела деревянную конструкцию, которая казалась свежевыкрашенной. Жестяная крыша тоже выглядела довольно новой. Майя наклонилась к маленькому шкафчику и открыла его. Внутри лежали комиксы и пачка печенья. У всего этого был вполне свежий вид.

– С тех пор, как здесь играла Натали, должно было пройти почти пятнадцать лет. А эту хижину явно использовали совсем недавно. И она в превосходном состоянии.

– Я знаю. Тут довольно странная история. Я помогал девочкам строить хижину. Надеюсь, теперь об этом можно рассказывать, родители девочек ничего не знали. Они бы не разрешили. Девочкам не позволяли ходить одним на болото. Но им так хотелось, и я подумал, что пусть у них лучше будет надежное место, о котором я знаю, чем они будут слоняться где попало.

– И все эти годы вы следили за хижиной и приводили ее в порядок?

– В том-то все и дело, что нет. Я подумал, что вам будет интересно узнать… кое-кто занял эту хижину после девочек.

– Вы знаете, кто?

Он кивнул.

– Да.

– Кто?

– Я не хочу ни на кого наговаривать, вы поймите, я на самом деле ничего против него не имею, но…