– Да, я слушаю. – Ее голос звучал холодно и по-деловому. – Почему именно я?.. Не считаю это хорошей идеей… Ладно, Нина, я подумаю… Не обещаю… Перезвони завтра… До свиданья.
Лара отложила трубку в сторону.
– Ну что, мы можем начинать? – спросила она у фотографа.
– Еще одну минуту.
– Лариса Николаевна, а мы с кактусами не попробуем несколько кадров? – Вика сняла с полки маленький горшочек. – На сайте фотографии все старые. Давайте обновим?
Лара улыбнулась:
– Если очень надо…
– Очень надо!
Горшок, в котором был кактус, представлял собой ботинок. А у них дома стоял слоник. И что-то с этим слоником, вернее, с его дарителем было не так. Света видела, что дочка в последние дни ходит как в воду опущенная, и глаза постоянно на мокром месте. Наверное, поссорились.
Что делать, она не знала. Начать расспрашивать – не лучший вариант. Пару раз Светлана пыталась заводить разговор с намеком, но Юля сразу же переводила беседу на другую тему. Дочь не была готова рассказать. Она выросла, у нее свои секреты и своя жизнь.
Больше всего Света хотела, чтобы эта жизнь сложилась.
6
Игорь открыл квартиру и скинул на пол рюкзак. Сейчас душ с дороги, горячий кофе и звонок.
Он три дня провел в библиотеке маленького городка Тверской области. Оттуда звонили Абраму Моисеевичу, у которого везде были связи, сказали, что разбирают старые фонды – освобождают место для новых поступлений, и если есть желание, то самовывоз за свой счет. Желание у Абрама Моисеевича было, и он устроил Игорю обещанную командировку, которая оказалась как нельзя более кстати.
Собеседование в архитектурном бюро прошло быстро и по-деловому. На столе лежала папка, та самая, которую он накануне отдал Юле для выставки.
Мужчина, представившийся заместителем директора, поинтересовался:
– Ваше?
– Мое, – ответил Игорь.
И дальше поступило предложение принять участие в конкурсе. Оказалось, что в настоящее время бюро планирует расширяться, для чего привлекает молодых архитекторов и объявляет конкурс. Авторы трех лучших проектов получат постоянное место работы.
– Конечно, возможно, вы уже сейчас трудитесь в хорошей перспективной компании, но я предлагаю вам не отказываться и от нашего предложения. Вот условия участия в конкурсе. Все проекты, получившие премии, будут воплощены в жизнь. Речь идет о коттеджном поселке недалеко от Москвы. Попробуйте спроектировать дом, мне кажется, у вас может получиться очень интересное решение.
Игорь почти не помнил, что отвечал. Он хотел как можно скорее закончить этот разговор и выйти на улицу. Он задыхался.
– Ваша папка пока останется у нас, вы не против?
– Нет, не против.
– Не забудьте забрать условия, посмотрите, изучите, времени достаточно.
– Да, конечно.
– Приятно было с вами познакомиться, молодой человек.
– Спасибо.
– Всего доброго.
– До свиданья.
Он не помнил, как вышел из офиса, как спускался в лифте, как оказался на улице. Очнулся сидящим на лавочке перед зданием.
Все вернулось. Все. Нехватка воздуха после многочисленных собеседований трехлетней давности, невозможность сосредоточиться на словах интервьюера, чувство пустоты, потеря отца, тупая боль и желание бежать-кричать-ломать…
Как она могла? Это же настоящее предательство. Он ей душу раскрыл так, как, может быть, раскрывал только брату. И больше никому. А она… за его спиной… вот так просто…
Поиграла в помощника. А ему нужна эта помощь? Он о ней просил? И вообще, это его жизнь. Его! И нечего в нее лезть! Никому!
Листы с условиями конкурса остались в рюкзаке, Игорь не сумел заставить себя их вынуть. Он три года запирал все, что причиняло боль, ограждал, цементировал, а Юлька пришла и одним жестом – раз! – снова выпустила наружу.
В выходные Игорь сорвался и уехал в лагерь для экстремалов – прыгал с тарзанки, выбирал самые трудные полосы препятствий, ходил по канатным дорогам над оврагами, делал все, чтобы забыться, прогнать, запереть обратно то, что не давало дышать.
Сашке ничего не сказал. Брат очень остро реагировал на все эти адреналиновые штуки. Пожалуй, это единственное, в чем у них было полное расхождение взглядов.
– Потому что слишком высокая цена, Игорь, – говорил он. – Цена – твоя жизнь. Я все понимаю, и экстрим тоже, но до определенных границ.
Дальше всегда следовала коронная фраза:
– Подумай о маме.
Он думал и, может быть, поэтому все же старался себя удерживать. Но не в этот раз. В этот раз не получалось.
Юлька, как же ты могла?
Проект дома… Ты хоть понимаешь, что мне предложили? Проект дома! Я три года не подходил к программам, я за три года не придумал ни одного здания… Я не могу…
Он вернулся в Москву в воскресенье вечером, а в понедельник уже укатил в командировку.
Там была совсем другая жизнь, другой уклад и другие люди.
Старых книг оказалось очень много. Почти половина в плохом состоянии. Игорь сидел в холодной комнате, где пахло сыростью и пылью, и разбирал большие стопки. Некоторые тома сразу откладывал в сторону – они не годились для букинистического на Арбате, некоторые были интересны – довольно редкие и в хорошем состоянии, а по некоторым возникали вопросы. Тогда приходилось звонить в Москву и консультироваться с Абрамом Моисеевичем. Эта спокойная методичная работа позволяла приводить в порядок мысли. Эмоции были выплеснуты накануне в лагере, больше не хотелось ни бежать, ни кричать, ни ломать.
Рассматривай себе книги и раскладывай их по группам. А что, собственно, поменялось? Он работает в книжном, дом проектировать не обязательно. Было собеседование и предложение. На этом все.
А потом в руки Игоря попала потрепанная книжка, совершенно уникальная. Он вынул ее из стопки и выпал из жизни на час. Вздрогнул, лишь когда окликнули и пригласили на обед.
Книгу Игорь забрал с собой и читал ее потом в выделенной комнате в общежитии до самой ночи. «Мастера советской архитектуры. Щуко. 1946 год». Академик, мастер неоклассики, один из создателей сталинской архитектуры. Игорь читал запоем, рассматривал иллюстрации-проекты, изучал детали, в какой-то момент рука потянулась за бумагой и карандашом. Он начал делать пометки.
Наверное, нечто подобное чувствовала Юля, когда увидела старинный путеводитель. И мысли снова вернулись к ней. Игорь отложил в сторону и книгу, и заметки, открыл телефон, стал перечитывать сообщения. Ее «прости». Потом пошел в журнал звонков и долго смотрел на три неотвеченных входящих.
Он соскучился и больше не злился. Но говорить пока не мог. А поговорить им надо.
Игорь провел за изучением старых библиотечных книг два дня, в третий занимался их доставкой в Москву. Нашел фирму, упаковывал груз, оформлял документы. В течение четырех-пяти дней отобранные экземпляры должны поступить в магазин на Арбате. Щуко Игорь оставил себе. Всю обратную дорогу в электричке он листал книгу и думал о том, что неоклассика – архитектура строгих форм, и дом в коттеджном поселке можно попробовать сделать именно строгих форм, без излишеств, поиграть немного ломаной крышей, добавить контраст цветов – темный кирпич, белые оконные рамы. Соединить современность и классику, простоту и оригинальность. Мысли текли, пейзаж за окном менялся, дорога прошла почти незаметно. Послеобеденная Москва встретила хмурым небом. А когда полутора часами позже Игорь вышел из душа и заварил кофе, начался проливной дождь, из тех, от которых не сильно спасает зонт. На дорогах почти моментально образовалась толща воды. Игорь порадовался, что успел добраться домой до этого ливня. Он сделал глоток из кружки и набрал номер.
Юля ответила не сразу. Он долго ждал, прежде чем услышать ее голос.
7
Она была в «Доме книги» на Новом Арбате, успев провести экскурсию и промокнуть. В магазин забежала, чтобы переждать дождь, чувствуя, как начинает замерзать, потому что джинсы и обувь – хоть выжимай. И тут позвонил Игорь. После бесконечности молчания. И гордость убеждала не брать трубку. Но ведь Денис сказал, что Игорь уехал. Вдруг там что-нибудь случилось? Вдруг правда что-то серьезное? Юля долго смотрела на дисплей, прежде чем решиться ответить. Она, конечно, хотела, чтобы ее голос прозвучал четко и уверенно, но получился какой-то писк:
– Привет.
– Привет. Ты где? – А у него как раз звучал четко и уверенно.
– А ты?
Он помолчал, потом сказал:
– Юль, давай не будем ссориться. Я хочу с тобой встретиться.
– Вот так просто, да? – Писк грозил превратиться в плач, но она изо всех сил держалась. – Шесть дней промолчать, не ответить ни на один звонок, ни на одно сообщение и потом: хочу встретиться. Не получится.
– Юль…
У нее хлюпал нос, хлюпали туфли, если переминаться с ноги на ногу, и почти дрожали от холода коленки в облегающих, мокрых насквозь джинсах.
– На улице дождь, и я никуда не пойду.
– Ясно.
Тут в торговом зале включился микрофон и всех посетителей оповестили о том, что через пятнадцать минут состоится встреча с автором бестселлера «Как в воду смотреть», после которой планируется провести автограф-сессию.
– Ты сейчас где? – повторил он свой вопрос.
– Неважно, – ответила она и отключилась.
А дождь все не прекращался. Юля три раза выглядывала на улицу в надежде добежать до метро, но возвращалась обратно. А на четвертый столкнулась в дверях с Игорем. Он окинул ее с ног до головы и сказал:
– Пошли.
– Никуда я с тобой не пойду, – ответила она и шмыгнула носом. На этот раз от холода.
– Ты загораживаешь проход. – Игорь взял ее за руку и потянул за собой, потом раскрыл зонт, вложил в ее свободную руку и повторил: – Пошли.
Он был в куртке с капюшоном, поэтому ему зонт не требовался. А у нее даже капюшона не было, и волосы сосульками висели вдоль лица. И с носа текло. Вообще красавица.
– Не пойду.
Он не стал спорить, просто потащил за собой.
– Еще как пойдешь.
– Это почему?
Игорь шагал быстро, она едва поспевала.
– Потому что если останешься, заболеешь воспалением легких, и тогда тебе пропишут уколы. Ты же не хочешь уколов?
– И почему я должна заболеть, интересно?
– Потому что ты промокла до трусов.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю! Почему зонт не взяла?
– Потому что мне никто не напомнил! Кто-то, кто пропал почти на неделю.
Он промолчал.
– Ты меня бросил!
– Ты с ума сошла? – Игорь остановился и повернулся к ней.
– Бросил! – крикнула Юля. – А теперь вспомнил, да?
– Все не так.
Дождь, чуть утихнувший и, казалось, идущий на убыль, припустил с новой силой, полился потоком, зашумел, стал заглушать голоса.
– Пошли. У тебя плохая обувь.
– Чем тебя не устраивает моя обувь?
– В ней лужи.
– Ну и что!
Игорь, не выпуская ее руки, продолжил путь, Юле пришлось почти вприпрыжку бежать с зонтиком. Она напоминала себе поросенка Пятачка из старого советского мультика про Винни-Пуха.
– Оставь нас в покое! – кричала она, едва поспевая.
– В покое с кем?
– С обувью.
– Именно об этом и мечтаю, но только после того, как вы все четверо высохнете.
Юля резко остановилась:
– Почему четверо?
– Ты, две туфли и трусы, – прозвучал ответ, и ее снова потянули за собой.
Юле было холодно. Ей хотелось показать свою независимость и сказать что-то очень обидное, но вместо этого она послушно бежала рядом, прячась под зонтом и не прекращая спорить и ругаться.
– Ты не имеешь никакого права так со мной обращаться, – заявила громко, когда Игорь ее почти за шкирку втолкнул в квартиру. – Ты мне вообще кто?
– Конь в пальто, – услышала в ответ. – Раздевайся быстро и в ванную.
Юля скинула куртку, мокрую обувь и прошлепала в не менее мокрых носках по указанному направлению.
– Вот, полотенце, футболка, свои джинсы повесишь на полотенцесушитель. – Игорь появился на пороге ванной со стопкой, которую увенчивали теплые шерстяные носки сорок третьего размера.
Прежде чем Юля успела что-либо ответить, он закрыл дверь и уже из-за нее добавил:
– Воду сделай погорячей, чтобы прогреться.
– Бе-бе-бе, – ничего умнее в ответ придумать не получилось.
Юля еще раз посмотрела на полученную стопку, огляделась, положила ее на стиральную машинку и начала стягивать джинсы, которые прилипли к ногам и не хотели отлипать. Но она справилась. Трусы оказались сухими, однако везучей от данного факта.
Юля себя не почувствовала. Это были самые обыкновенные хлопковые трусы в веселый оранжевый горошек. Ничего общего с завлекательными кружевами и бантиками. Оставалось только горестно вздохнуть и залезть в ванную.
Какое же это настоящее блаженство – стоять под горячей водой и чувствовать, как оживает продрогшее тело. Юля стояла долго, до тех пор, пока не услышала стук в дверь и вопрос:
– У тебя там все нормально?
– Ты можешь меня оставить в покое хотя бы на пять минут?
– Прошло полчаса.
Широкая улыбка против воли расплылась на ее лице. Ничего страшного, полчаса можно подождать. Это не шесть дней.
Из ванной Юля вышла в большой, доходящей до середины бедер футболке с надписью «Вселенское зло» и в огромных, теплых, мягких носках, которые норовили потеряться по дороге на кухню. Игорь окинул ее внимательным взглядом с головы до ног, потом довольно ухмыльнулся и вручил кружку с горячим кофе.
– И нечего на меня так смотреть, – буркнула Юля. – Я, между прочим, ни о чем не просила.
Она сделала несколько глотков, прежде чем снова поднять глаза, и почувствовала, что теперь, когда позади дождь, ванная, кофе и больше нечем себя занять, – придется говорить.
Вся бравада куда-то ушла, осталось только чувство вины. Он стоял рядом, смотрел на нее и казался старше. Он и так был старше на три года, но в некоторых случаях цифры роли не играют. Сейчас он казался гораздо старше. Наверное, потому, что пережил больше.
– Ты прости меня, пожалуйста, – сказала она тихо, глядя в кружку. – Я не хотела тебя обидеть, мне надо было сначала поговорить с тобой.
– Да, надо было. Никогда больше так не делай.
– Не буду… И ты тоже никогда больше так не делай… не бросай меня. – Она подняла глаза, а в них было столько обиды и боли…
– Юлька… ох, Юлька, прости.
Игорь вынул из ее рук кружку и обнял за плечи.
– Ты что? Что ты? Как ты могла такое подумать?
– А что мне было думать, если ты даже не хотел со мной разговаривать? – прошептала она.
– Я хочу с тобой разговаривать. Я вообще… хочу тебя. Очень.
Она ничего не ответила, только согласно кивнула головой, и его руки, забравшись под «Вселенское зло», прошлись по обнаженной спине.
8
Когда начался дождь, Петя успел быстро накрыть целлофаном все выставленные картины и сам спрятался под козырек. Рабочий день сегодня явно будет короткий. Стоять в такую погоду не имеет смысла. Лишь только поток уменьшился и превратился в моросящие капли, Петя начал складывать товар и потихоньку переносить его на склад.
Небо не светлело, дело шло к вечеру, Петя замерз. Пора возвращаться в общежитие, предстояло еще приготовить на завтра этюды и выучить большой кусок текста. Учеба в училище занимала почти все время, оставляя свободными только воскресенья. Это сегодня занятия отменили, а так… настоящий естественный отбор и очень высокая конкуренция внутри группы. Желающих заявить о себе много, все же талантливые, амбициозные. Сколько из них потом играют на московских сценах? И сколько прозябают без ролей и признания? Петя все это понимал, но от своей мечты не отказывался.
Перед тем как вернуться в общежитие, он решил зайти в пиццерию выпить горячего чаю.
В пиццерии было шумно, все свободные места заняты. Народ пережидал дождь. В углу у окна примостилась девушка. У ее ног стоял термокороб.
– Алена! – позвал парень с кассы. – У нас два заказа. Возьмешь?
Девушка подняла свой короб и приблизилась к кассе. Она казалась уставшей и одинокой. Зато теперь Петя знал ее имя. Он расплатился за чай и направился к дверям.
Алена вышла на улицу через несколько минут.
– Привет, – сказал Петя.
Она остановилась, глянула на него и узнала.
– Привет.
А потом опустила голову и пошла. Петя пристроился рядом.
– Много заказов?
– Два.
– Снимай свой рюкзак.
– Зачем?
– Могу я поухаживать за девушкой?
Алена хмуро на него посмотрела, а когда вдруг поняла, лицо ее разгладилось.
Петя быстро надел термокороб и вручил Алене стаканчик с теплым чаем.
– Это тебе – грейся. Какой маршрут?
– Сначала улица Композиторов, потом Трубниковский.
– Понял.
Они шли вдвоем по дождливому осеннему Арбату – парень с термокоробом за плечами и девушка со стаканчиком еще не остывшего чая.
9
Дождь прекратился, за окном почти совсем стемнело. Они лежали обнявшись. Ее голова уютно устроилась на его груди, его рука гладила ее плечо, и было так здорово просто лежать, болтать, чувствуя близость друг друга, что даже не хотелось шевелиться и тем более вставать.
Она оказалась застенчивой и в самом начале немного зажалась.
– Не бойся, – прошептал Игорь.
– Я не боюсь, – возразила Юля в ответ, но он понял, что соврала, потому что почувствовал ее напряжение.
Игорь не знал, как и с кем у Юли было до него, да и знать не хотел. Но за бравадой скрывалась робость, и он хотел избавить ее от этого. Долго гладил, разглядывая упругое, еще незнакомое ему тело, шептал всякие смешные глупости, уверяя, что в его носках Юлька очень сексуальная, потом дотронулся до мягких розовых пяток и слегка пощекотал их. От щекотки она засмеялась и расслабилась. Настало время поцелуя, неторопливого, ласкающего. Вот тогда они почувствовали друг друга. Одновременно. И все началось по-настоящему. Это было лучше, чем он себе представлял, – слушать ее дыхание, ощущать под своими пальцами дрожь наливающегося желанием тела, понимать, что Юля отзывается, отвечает, идет за ним. Верит. А потом она вскрикнула, и у него снесло голову, и сил терпеть больше не осталось… Юлька… главный подарок прошедшего лета.
– Останься со мной.
– Не могу. У меня мама дома.
– Ты разве не совершеннолетняя?
– Совершеннолетняя, но надо убедить в этом маму.
К ней вернулась застенчивость, и Игоря это ужасно трогало. Юля вообще, несмотря на всю свою ершистость, была очень нежная и наполняла этой нежностью его. Даже отпускать было страшно. Вот оставил без присмотра на шесть дней, она зонтик забыла. А сегодня был такой ливень, что точно простудилась бы и заболела.
– Ты знаешь, что путеводитель купили?
– Знаю.
– Выходит, это была не моя книга, и дождалась она кого-то другого.
– Это как сказать, – загадочно проговорил Игорь.
Юля приподняла голову и вопросительно посмотрела на него.
– Вообще-то, путеводитель купил я.
– Ты?!
– Я спасал его от чужих посягательств, удалось перехватить в последний момент.
– Рыцарский поступок, да?
Игорь улыбнулся:
– Типа того. Иди сюда.
Они снова целовались, а потом вместе смотрели книгу и пили чай. Кроме чая и пакета сушек дома ничего не оказалось, пришлось заказывать пиццу.
Юля долго разглядывала книгу. Чудесную, желанную, волшебную книгу, которую Игорь выкупил ради нее. И, может быть, это даже в сто раз лучше, чем если бы Юля купила путеводитель сама. Потому что это сделал он. Для нее.
Никто никогда не делал для Юли что-то подобное. Кроме мамы.
– Она твоя, – сказал Игорь.
– Нет. – Юля покачала головой. – Я не могу принять такой дорогой подарок. Она твоя. Но ты же разрешишь приходить и читать ее?
– Я даже готов заранее к твоему приходу заказывать пиццу.
– Договорились.
Они опять потянулись друг к другу. Не могли нацеловаться, наобниматься, наговориться. Ей не хотелось уходить. Но дома ждала мама.
10
Света: Как дела? Как папа?
Федор: Все нормально. Строит грандиозные планы на завтра.
Света: Это хорошо.
Федор: Да. Сегодня был проливной дождь, ты под него попала?
Света: Нет, повезло. Он закончился как раз перед моим выходом на улицу. А ты?
Федор: Мне тоже повезло. Скажи, ты любишь театр?
Света: Если честно, я очень давно в нем не была.
Федор: А хочешь?
Света: Да.
Федор: Что ты хочешь посмотреть?
Света: Не знаю.
Федор: Подумай.
Света: Что-нибудь про жизнь и без всяких этих новых веяний.
Глава 14
Моя любовь тебя укрыть поможет.
Карло Гоцци. Принцесса Турандот
1
«Доброе утро, соня». «Привет, зануда».
«Какие планы на сегодня?»
«Одна экскурсия до обеда, а потом буду заниматься диссертацией».
«Значит, можем вдвоем пообедать?»
«Можем».
«А поужинать?»
Юля смотрела на телефон и улыбалась. Выдержав паузу, набрала:
«Я подумаю».
Они снова были вместе, и это «вместе» стало другим – очень серьезным и важным.
За шесть дней своего одиночества Юле казалось, что теперь она никогда никому не поверит. Но поверила. Игорю. Во второй раз.
Их первая близость стала для Юли событием, перекрывающим все. Она так волновалась, так боялась разочаровать и так отчаянно хотела понравиться, что в какой-то момент просто оцепенела, не знала, что делать, как… И тогда он ее рассмешил, и все вдруг стало легко и просто – она доверилась. Юля потом долго думала о том, как важно доверие друг к другу, что, наверное, именно оно основа для чего-то гораздо большего, чем просто «я встречаюсь с парнем».
Верить друг другу.
Верить друг в друга.
Слышать:
– Юлька, поедем со мной на выходных в Царицыно.
– Зачем?
– Мне нужно кое-что посмотреть.
– В субботу не могу, до обеда у меня экскурсия, а во второй половине дня у нас с мамой важный променад по магазинам. Зато все воскресенье твое.
– Отлично.
И они поехали в воскресенье в Царицыно, которое было укрыто золотой листвой. Осень стояла нарядная, а в сочетании с необычной архитектурой места казалась просто волшебной.
Около дорожки висела афиша с расписанием концертов, которые вечерами давали во дворце. Ощущение ожившего восемнадцатого века. Воображалось, что еще немного пройдешь и за поворотом появятся дамы в фижмах и напудренных париках под руку с кавалерами, чьи пенящиеся жабо франтовато выглядывают из камзолов.
– Я никогда не водила сюда группы, – призналась Юля, – и очень мало знаю про это место.
– Зато я знаю достаточно, – сказал Игорь и повел ее за собой, рассказывая о «нежной готике» Баженова
[24], сочетании красного кирпича, белого камня, о стрельчатых окнах, масонских знаках и имитации виноградной грозди на фигурных триумфальных воротах.
– Если честно, – начал медленно говорить он, когда они позже гуляли по парку, подкидывая мысами обуви вверх упавшую листву и наблюдая за белками, которые искали на земле желуди, – я решил попробовать принять участие в конкурсе. Времени очень мало, но основная идея есть, и я знаю, куда двигаться. Не хватает только изюминки, какой-то интересной детали. Я подумал: может, стрельчатое окно? Тоже кирпичная кладка, что-то современное, минималистичное, но вот с одной деталью, которая преобразит все. Давай пройдемся еще вокруг главного дворца?
Он повернулся и посмотрел на Юлю, ожидая ответа. Она раскрыла руки и бросилась Игорю на шею с воплем радости:
– Ой, как здорово! Я очень рада! Правда-правда! Пошли быстрее к этому дворцу.
До его квартиры они добрались уже вечером, уставшие, счастливые, с купленной по дороге курицей, которую Юля собиралась запечь до хрустящей корочки, потому что «нельзя все время питаться полуфабрикатами и фастфудом». Но в итоге снова отваривали сосиски, потому что курица была благополучно забыта в коридоре на обувной тумбочке сразу же, как только захлопнулась входная дверь.
И второй раз заниматься любовью оказалось гораздо лучше первого. С Игорем это было… это было не как с другими. Ему она доверялась и узнавала про себя новое. И про него новое узнавала тоже. Оказывается, до этого она ничего знала, не понимала и только сейчас с ним открывала что-то по-настоящему чудесное. И все это было очень-очень серьезным и важным.
«Между прочим, курица ждет».
«Переложи ее из морозилки на полку холодильника».
«Это “да”?»
«Это “Может быть. Посмотрим. Я еще не решила”».
Юля отключила телефон и пошла в большую комнату. Там мама, уже позавтракавшая и почти собравшаяся на работу, подкрашивала помадой губы.
– На кухне на столе сыр и колбаса, – сказала она, – после завтрака не забудь убрать в холодильник. И у нас закончился молотый кофе, остался только растворимый.
– Хорошо. Мам, я сегодня, наверное, не приду ночевать.
– Как… не придешь? – Мама опустила руку с помадой и посмотрела на Юлю.
– Вот так, – пожала та плечами. – Однажды это должно было случиться. Мне кажется, случилось.
Светлана долго растерянно молчала, а потом кивнула головой.
– Только… он правда хороший?
– Он замечательный. И вообще, не переживай. Лучше думай о том, что у тебя сегодня поход в театр. У нас обеих намечаются свидания, и это платье тебе очень идет. – Юля не удержалась и заговорщически подмигнула.
А мама слегка покраснела.
2
«Утро невозможно без – кофе.
Если цветок, то – в подарок.
Успех это – понятие относительное.
Что нельзя простить – предательство.
Самое главное в жизни – близкие люди.
Семья это – личное.
Слоган по жизни – отделяй главное от второстепенного».
– Все в порядке?
Лара смотрела на семь строчек на экране компьютера и думала о том, что здесь может быть не в порядке.
– Да, – ответила она в трубку.
– Мы сегодня подписываем номер в печать. – Голос Нины лился как мед.
– Удачи.
– Спасибо.
Разговор ни о чем. Можно было и не звонить, но Нина увивалась вокруг Лары все последние дни, уговаривала на интервью, разговор о женском, шикарную фотосессию и многое другое. Та самая Нина, которая летом писала о возможном крахе ее семьи.
Наконец Лара не выдержала и спросила прямо:
– Нина, что тебе нужно?
– Материал для журнала.
– Закончились кандидаты на интервью?
– Скажем так, я стараюсь загладить свой недавний промах.
Нина лгала, и обе об этом прекрасно знали. Тем не менее первоначальное резкое желание отказать Лара изменила. Она не желала участвовать в играх тусовки, изображать из себя ту, которой не являлась, демонстрировать свой дом и висящие в гардеробной наряды, рассказывать об идеальном завтраке, духовных практиках, любимом курорте и многом другом. Однако это был отличный шанс начать расставлять все по своим местам. Лара летом много разного читала и про мужа, и про себя. Все эти статьи из серии «Куда исчезла жена известного бизнесмена, пока он фотографируется в обществе популярного блогера?». Сколько домыслов, сколько сплетен, сколько неизвестно откуда взявшихся инсайдеров. Так почему бы не сказать: вот она я, можете продолжать свои домыслы, но я здесь, в издании, куда многие из вас хотели бы попасть, да не могут. И тогда она позвонила Нине, и Нина придумала специально для Лары новую рубрику «Блиц». Семь вопросов, семь ответов, никаких душещипательных и показательных бесед. У Нины – желаемый материал, у Лары – маленький ответ тем, кто с таким удовольствием рассуждал о ее проблемах в семье.
Она рассказала Саше о своем решении участвовать в блице. Он не задал ни одного вопроса, только посмотрел на нее дольше обычного и потом произнес:
– Посмотрим, что ответишь и сколько раз соврешь.
В итоге Лара соврала всего один раз. На последнем вопросе. Не сказать, что совсем соврала, отделять главное от второстепенного действительно считала важным и во многом основополагающим, но если бы ответ был не для аудитории, если бы его задал Саша, то Лара ответила бы так: «Беречь и ценить то, что имеешь».
Этот блиц можно было бы сделать и по телефону, но Нина настояла на личной встрече, приехала в «Цветочную историю», с любопытством прошлась по залу, рассматривая букеты и покупателей, а потом призналась:
– Я даже не предполагала, что здесь так… сказочно красиво.
Лара ничего не ответила, пригласила жестом последовать за ней, предложила кофе.
– Ты действительно этим занимаешься.
– Да.
– Насколько прибылен такой бизнес? Или Александру Константиновичу все же приходится время от времени делать финансовые вливания?
– Мы на самоокупаемости.