Стреломёт вернулся ко мне и тут слово взял Эльрин. Этому балаболу точно нельзя доверять тайны:
«Я так и думала, — горько и злорадно усмехнулась Галина Витольдовна. — Что и следовало доказать. Проверяли бы, кого берёте на работу».
— Оно не просто рабочее — Лег им и пользоваться умеет. Когда нас сюда в первый раз привели, так он четвёрку крыс мимоходом прикончил. Так что мы не думаем долго задерживаться под землёй. Набьём хвостов и сразу назад.
Корреспонденты больше не показывалась, но посетителей хватало. Всем хотелось увидеть величественный древний Замок, получивший новую жизнь. Но как директор Галина Витольдовна Бабец была не очень этим довольна. Ей нужны были не оборванцы какие-то, пускай даже из столицы, а настоящие иностранные туристы. Именно их ждал ресторан «Пан или пропал» и магазин сувениров, именно по их душу стоял грустный фотограф около развешенных в фойе старинных костюмов, именно им была отведена комната для ВИПов в левом крыле, которую можно было снять на сутки за сумму, эквивалентную годовому заработку Галины Витольдовны.
— Чтобы найти крыс, нужно знать, где их искать. У вас есть карта? — в голосе Белис промелькнули нотки заинтересованности. Едва ли не впервые с момента знакомства девушка не пыталась вкладывать в каждое слово презрение.
— Можно подумать, она у тебя есть, — усмехнулся белобрысый, но вынужден был заткнуться, когда Белис вытащила свёрнутый кусок бумаги.
Но люди из дальнего зарубежья не слишком рвались в Замок. А те, что приезжали — только хмурились, пили почему-то одну воду и ели привезённые из столицы бутерброды. И это — иностранцы?..
— Предлагаю сделку. Я, конечно, умею орудовать шестом, но со стреломётом будет намного проще. Спускаемся на минус третий уровень, находим гнёзда, получаем камни, убиваем сто двадцать крыс, выходим наружу, получаем приз, расходимся и делаем вид, что друг друга не знаем. Идёт?
Оборванцы одни. И там, и здесь.
— Как делить камни будем? — Хад услышал слово «приз» и оживился.
— Вначале нужно найти гнездо, а потом уже делить камни.
Пан пропадал, пароварки стояли холодные, как списанные паровозы в депо, блестели неприлично яркие и выпученные, как товары в интим-шопе, сувениры, грустный фотограф недавно уволился, а в комнате для ВИПов каждый день меняли нетронутые простыни, будто здесь ночевал призрак…
— Нет, либо мы договариваемся сразу, либо каждый идёт своей дорогой, — я поддержал соседа. — Лучше никак, чем заиметь проблемы в будущем.
Надо было что-то делать.
— Нулевые, готовьтесь! Десять минут! — послышался предупреждающий крик наставника. Все остальные группы уже ушли под землю.
— Лег прав — о таком нужно договориться сразу, — согласилась со мной Лиара. — Если найдём камни, предлагаю сдать их в Академию, деньги поделить поровну.
Дверь в директорский кабинет вдруг потихоньку открылась и замерла, словно пропуская кого-то вперед. Галина Витольдовна вздрогнула и подняла подведённый синим глаз. Никаких гостей она сегодня не ожидала. Да и не могли они прийти вот так внезапно. Услышала бы сначала шаги на лестнице, она всегда их слышала. Но до этого момента в башне было тихо — только со двора доносился визг экскурсоводш.
— Нет, я один себе возьму, — тут же запротестовал Эльрин. — Добытый собственными руками камень высоко ценится тотемом при назначении именного оружия.
И вот — этот скрип.
— Мне тоже нужен, — поддакнул Хад.
— Только не говорите, что вы ещё не отложили себе камни? — поразилась Белис. Наш и без того низкий рейтинг в её глазах упал куда-то в район четверного-пятого уровня канализации. И я с этим был согласен — о том, чтобы обзавестись собственным камнем, заботятся заранее. Мой, например, лежал в сокровищнице клана с шести лет. Именно тогда отец взял Лега на «охоту». Меня привели в шахту, где под бдительным надзором шамана я отыскал кусок магического гранита. Хотя у меня нынешнего были большие сомнения по поводу легитимности такого поиска. По моей логике, тот камень нашёл не я и тотем имеет полное право заупрямится и наградить меня какой-нибудь откровенной гадостью.
Директор поднялась, подошла к двери, выглянула в узкий коридор. Никого. Она закрыла дверь и подошла к окну. Ещё один автобус подъехал. Выходят… Любопытные, оглядываются, смотрят, жмурясь, на стены, на башню, на ворота… Смотрят — а её, Галину Витольдовну, не видят. Так и должно быть. Власть должна оставаться могущественной и незаметной. Галина Витольдовна Бабец была здесь в Замке выше всех. Единственные, кто был вровень с ней — это туча, которая надвинулась на Замок с утра, да ленивое солнце. Облако и солнце.
— Хорошо, каждый из нас может взять любой камень, что мы найдём. Но только один. Остальное сдаём! — сдалась Белис после короткого обсуждения. Она ничем не рисковала, прекрасно зная, что внизу максимум, что можно найти — какой-нибудь горный хрусталь, да и то, если сильно повезёт. Отец рассказывал, что обычно крысы стоят гнёзда из гранита.
— Нулевые, вниз! — приказал наставник, словно только и ждал этих слов. — Двадцать четыре часа или тридцать хвостов на каждого. Время пошло!
И мужественные воины, красивые образы которых жили здесь повсюду. Галина Витольдовна верно служила им и государству. Вместе они были силой. Галина Витольдовна Бабец, князья Саха-Якутские и государственные мужи, властители нынешней Страны Замков. Все вместе они и есть — История.
— Так вы тоже здесь из-за наказания, а не по собственной воле? — удивился Эльрин, но ответа я уже не услышал. Как и в первый раз, я первым нырнул в дыру, очутившись по щиколотку в мутной жиже. Зажёг фонарь и помахал им из стороны в сторону, показывая, что путь свободен. Неподалёку валялось несколько крысиных трупов — старшекурсники наглядно демонстрировали, кто главный в этом каменном лабиринте.
Кряк. Кряк. Кряк.
— Посвети, — попросила Белис и развернула бумагу. Я хмыкнул — карта у неё выглядела достаточно подробной и проработанной, сразу на несколько уровней. Тот, кто её составлял, точно бывал здесь, причём неоднократно. Девушка ткнула пальцем в какую-то точку:
А вот теперь по коридору точно кто-то шёл. Неторопливо, будто наощупь, словно выбирая место для каждого следующего шага. Как ворона каркает. Это было уже не в первый раз. А лестница внизу почему-то молчала. Директор прислушалась. Шаги были негромкие, но отчётливые, они звучали совсем близко, за стеной кабинета. Что за чёрт?
— Обычно все ходят сюда. Это проще и здесь часто крысы устраивают бойню между друг другом за лучшие места. Там набирают хвосты. Полагаю, старшие туда и пошли, так что нам ловить там нечего. Идём в другую сторону, спускаемся на два уровня ниже и пробуем проверить эти коридоры. Мой… Меня учили, что в таких тупиках скрывается самое интересное. Я иду первая, Лег за мной, остальные не отставайте. Эльрин, Хад — на вас фонари. Лиара, тащи шесты.
Белис мгновенно захватила инициативу и отдавать её, видимо, никому не собиралась. Я подчинился, признавая неплохую подготовку девушки к этому походу. В отличие от меня, она прекрасно понимает, что нас ждёт в многомерном каменном лабиринте. Остальные подчинились, видимо, инстинктивно — в Белис чувствовалось право повелевать.
…Извилистая лестница, которая вела вверх по узкому нутру каменной башни, была также большим плюсом — Галина Витольдовна надеялась, что старые сотрудницы не будут злоупотреблять визитами в директорский кабинет. Но коллектив ей попался на удивление молодой. Одни незамужние, краснощёкие девки, которые по любому поводу взлетали по кривым ступенькам, как будто гнался кто. «Галина Витольдовна, Галина Витольдовна!» Кричали так, будто их режут заживо. Никакой почтительности к исторической памяти. Она быстро навела здесь порядок, объяснила, что это за место работы, какая ответственность на них лежит. Притихли, перестали шляться где попало. Не девки, а какие-то сквозняки в юбках…
На то, чтобы добраться до третьего уровня, у нас ушло несколько часов — двигаться по заполненным жижей коридорам, освещаемых лишь тусклыми фонарями, оказалось тяжело. Несколько раз нам встречались старшекурсники, но они довольно быстро скрывались в ответвлениях. Сами спуски представляли собой относительно чистые платформы с вертикальными лестницами, так что перемещаться по ним оказалось достаточно комфортно. Разница между уровнями заключалась в том, что на втором жижа достигала колен, на третьем — пояса. Я старался не думать о том, что находится у меня в сапогах и тихонько завидовал подготовке девушек — и Белис, и Лиара оказались одеты в сплошные комбинезоны. Единственную правильную одежду для похода по канализации.
И тут дверь в её кабинет снова медленно и как-то многозначительно открылась. Галина Витольдовна видела в проёме стену коридора, освещённую протиснутым сквозь узкие окна солнцем — а на стене дрожала странная треугольная тень. Будто женская фигура притаилась сбоку и ждёт, когда её пригласят войти. Галина Витольдовна отставила в сторону чашку с чаем, решительно подошла к двери и грохнула ею изо всех сил.
— Мы на месте! Хад, подними фонарь повыше! — приказала Белис спустя какое-то время. Я уже окончательно запутался во всей мешанине ответвлений и поворотов. Случись необходимость возвращаться обратно — вряд ли нашёл бы дорогу. С ориентацией в пространстве у меня всегда была беда.
«Яковлевич, — набрала она номер завхоза. — Зайдите ко мне, как сможете, ручка в дверях болтается. И проверьте там заодно, чем заняты наши птички».
— Ты уверена? — спросил Эльрин и потыкал палками в разные стороны. — Здесь ничего нет. И, походу, давно не было. Даже намёка на крыс нет.
Галина Витольдовна с подчинёнными разговаривала на беларусском языке, а с начальством — на русском. И очень собой гордилась, потому что была уверена, что точно знает, с кем на каком языке нужно разговаривать. Точно так же, с людьми она общалась по-товарищески или заискивающе, в зависимости от их социального статуса, а с женщинами только высокомерно.
— Здесь точно было гнездо, — если Белис и смутилась, то не подала виду. — Его разрушили. Идём дальше. Впереди ещё с десяток мест.
Я прислушался к ощущениям — никаких намёков на активные силовые камни. Если мифические нюхачи что-то сюда и таскали, то это «что-то» давно разобрали. На всякий случай я пошаркал ногой по дну туннеля, в надежде найти камень. Тщетно — даже крупинки не нашлось.
Женщины вызывали в ней чувство протеста. Особенно молодые. Было в них что-то такое… Ну вот как вам сказать. Такое хитрое и двусмысленное. Они даже выглядели все как-то неправильно. Ну что это такое, на самом деле: все эти сиськи, губки, ляжки, серёжки, улыбочки… Зачем это всё? Кто это придумал? Вот, например, эта новенькая, Люба. В первый же день подошла: «Галина Витольдовна, а я верю, что в нашем Замке живет этот призрак!» И глаза как у ребенка.
— Здесь тоже пусто. Белис, а тебе случайно не кажется, что твоя карта слегка устарела? Лет так на двести? На какой барахолке ты её приобрела? — противогазы достаточно сильно глушили голоса, но они не смогли задержать нескрываемый сарказм Эльрина. Чем больше мы проходили якобы верных мест, тем веселее и острей на язык становился белобрысый.
«Что? Во что ты веришь, дитя моё?»
— Заткнись, — зло прошипела девушка, в очередной раз раскрыв бумагу. — Здесь точно должно находиться гнездо! Карта точная!
«Что призрак нашей Ганны, той, которую сожгли — действительно существует!»
— Ещё ниже без специального оборудования нельзя, там коридоры полностью затоплены, — Лиара тоже продемонстрировала достаточно хорошее знание «достопримечательности» Академии. — Если третий уровень весь вычистили, можно попробовать подняться на второй…
«Хорошо, что мы не платим ей зарплату, — мрачно ответила тогда директор. — Да и за что платить? Где результаты? Дармоедка твоя Ганна. Иди, работай, и поменьше разговоров! Помни, что мысль — материальна!»
— Нет! — оборвала её Белис. — Идём дальше! Мы найдём это дурацкое гнездо! Лег, вперёд!
Вот только ни в следующей точке, ни ещё в одной никаких крыс не оказалось. Их вообще на этом уровне не было.
Женщины совсем не подходили Замку — это было мужское место, и мужчины доверили Галине Витольдовне сохранить его таким. И Галина Витольдовна не могла не исполнить мужского приказа.
— Я всё, выдохся! — Хад облокотился о стену, тяжело дыша. — Нужна пауза.
О том, что Галина Витольдовна и сама принадлежит к касте неполноценных, она старалась не думать. Это была чистая случайность. Галина Витольдовна была не такая. Галина Витольдовна ценила мужчин. Тех, что правили здесь триста лет назад, и тех, кто руководил сейчас. Галина Витольдовна даже любила, когда на неё кричали мужчины. И они кричали: матюгались, командовали, грозились, стучали кулаком по столу. И тогда Галину Витольдовну одолевал такой жар, будто её привязали и она не может пошевелиться, привязали и поднесли к самому низу живота расплавленное железо…
— Слабак! — прорычала Белис, хотя сама находилась на последнем издыхании. Девушку взбесило, что о привале она не подумала, хотя видела, что Хад и Лиара уже шатаются. — Если хочешь, то оставайся, мы идём дальше.
— Удачи, — Эльрин протянул ей фонарь. — Я остаюсь. Лег?
Галина Витольдовна опустила голову и тихонько зарычала.
— У меня тоже не малейшего желания тащиться дальше. Предлагаю подняться на второй уровень и искать крыс там. Кто за?
И тогда проклятые двери открылись в третий раз.
Я поднял руку и через пару секунд ко мне присоединилось ещё три человека.
«Яковлевич, ручку посмотри, разболталась», — сказала директор, не поднимая головы.
— Лиара? — удивилась Белис.
— Тяжко, — призналась девушка. — Я уже…
«Галина Витольдовна, — спросил незнакомый усталый женский голос, который не обещал ничего хорошего. — Помогай бог, добрый день».
Она начала что-то объяснять, но я не слушал. Всё моё внимание переключилось на точку сосредоточения силовых линий. Каждый раз, когда мы останавливались, я проводил сканирование пространства, желая найти хоть что-то полезное. Ещё ни разу за всё время похода по третьему уровню мне не удавалось обнаружить даже намёк на магию, но неожиданно на самой границе сканирования появилась достаточно яркая точка. И она целенаправленно двигалась в нашу сторону.
Директор резко подняла голову. В комнату вошли сразу две довольно молодые женщины, одна невысокая, в белом платье, с лица — законченная мерзавка, а вместе с ней — худая и долговязая, как смерть, которая сразу же начала шастать глазами по кабинету.
— Внимание, к нам что-то приближается! — предупредил я. Чтобы показать, что мои слова не являются желанием оборвать Лиару, я даже взвёл стреломёт и направил его в туннель, откуда должен показаться противник. Все замерли, ошарашенные новостью, но тут ситуация стала ещё страннее. Появилась ещё одна энергетическая точка. Затем ещё одна. И ещё.
«Так, вы кто такие? Журналистки? Почему без предупреждения?»
— Ты уверен? — тихонько спросила Белис, направив в коридор шест. — Я ничего не слышу.
— Точно, — я старался не паниковать, хотя это с каждой секундой становилось всё тяжелее. Потому что на нас надвигалось целая армия неведомых существ. — Давайте потихоньку назад. Тварей много!
Женщина в белом платье улыбнулась: «Нет, мы не журналистки, Галина Витольдовна. Мы, скорее… Скажем так, молодые художницы…»
— Нет! — Белис гордо вскинула голову. — Я не для того явилась сюда, чтобы бояться каких-то крыс! Даже если их будет целая толпа, я…
«Ага. Реставра-а-аторши…» — зловеще прошипела худощавая.
Что она сделает осталось для нас загадкой, потому в этот момент девушка исчезла. Она просто провалилась в жижу с головой!
«Откуда вы знаете, как меня зовут?» — подозрительно спросила Галина Витольдовна, нащупав рукой на столе тяжелый стеклянный Замок.
— Белис! — закричала Лиара, но и её голос оборвался. Мимо меня пронеслось тело, ударив по бедру, затем вокруг ног обвилось что-то плотное, похожее на верёвку. Прежде чем я сумел среагировать, верёвка уплотнилась и потянула в сторону силовых линий. Как бы я того ни хотел, удержать равновесие мне не удалось. Я с головой ушёл в жижу и ощутил сотни мелких уколов — верёвка, что в меня впилась, имела зубы! Несколько раз я больно ударился о камни, после чего пространство вокруг вспыхнуло силовыми точками. Одна из них оказалась от меня буквально в нескольких миллиметрах, и я ощутил болезненный укус. Мутная жижа не позволяла рассмотреть противника, но не запрещала в него стрелять! Стреломёт всё ещё находился у меня в руках, так что я дёрнулся, вывернул руку и нажал на спусковой механизм, метя точно в энергетический центр.
«На дверях написано», — сухо ответила та, что в белом платье. Её глаза, большие, как у мухи, смотрели прямо на директора, будто Галина Витольдовна была обычным стулом. Пустым стулом под портретом усатого мужчины.
Хватка вокруг ног ослабла, меня перестало тащить. Я развернулся, нащупал ногами твёрдую поверхность и вскочил. Бонусов мне это не принесло — фонари погасли, так что я находился в кромешной темноте. Что творилось с моими напарниками я не знал, хотя понимал — ничего хорошего. Место укуса изрядно болело, нога, куда впилась верёвка или, скорее всего, щупальце, начинала неметь. Видимо, это какой-то аналог осьминогов. Вот почему на этом уровне нет крыс — их всех пожрали!
«А Яковлевич — это, видимо, тот мужичок с инструментом, — сказала Худая. — Он ещё и пистолетом махал, дурак, стрелять собирался. Убить меня хотел».
Радости от открытия у меня не было никакого. Кругом бесновались силовые точки. Часть из них быстро уносились прочь, словно унося добычу. Часть стремилась за ними, желая её отобрать. Часть торчала неподалёку от меня и прыгала из стороны в сторону. Видимо, пожирали своего сородича. Всё это я разобрал за считанные секунды, прежде чем начал действовать. Уносящиеся точки — это твари с моими напарниками. Если они выйдут за пределы доступной мне зоны сканирования, я потеряю приятелей. Именно поэтому я начал действовать с них, не думая о собственной безопасности. Потянуться к ускользающим источникам силы, понять, что они доступны, заставить их подчиниться и уплотниться, становясь остриём, после чего приказать им резко разлететься в стороны и тут же схлопнуться обратно в единую точку. Логика подсказывала — простая дырка в теле не навредит противнику. Только массированное поражение всего тела.
«Наверное, он любит мертвых женщин. Вот же извращенец, — кивнула та, что в белом, и снова повернулась к директору. — Яковлевич просил передать, что задержится. Дня на три», — добавила она язвительно.
Единовременно мне удавалось оперировать всего тремя источниками, да и то от этого невероятно разболелась голова. Из носа пошла кровь, но я её даже вытереть не мог из-за противогаза. Помотав головой, откидывая капли пота с глаз, я присосался к следующим уносящимся точкам. Контроль, уплотнение, взрыв, схлопывание. Переключиться на следующих. В голове начало шуметь, тело задрожало так, словно я пробежал несколько десятков километров по полосе препятствий, но я не останавливался ни на секунду. Утопая в жиже по грудь, я постоянно атаковал противника и двигался туда, куда утащили моих приятелей.
«Чего-чего, — нахмурилась Галина Витольдовна, набирая номер Яковлевича. — Какие ещё три дня?».
Первым я нашёл Эльрина. Вернее, наткнулся на него. Белобрысый валялся на дне туннеля и будь коридор хоть чуточку шире, я прошёл бы мимо. О том, что это именно Эльрин, а не Хад, я узнал по телосложению — темнокожий был гораздо массивней. Вытащив бедолагу из жижи, я едва не закричал от радости — он дышал. Фильтры противогаза, изготовленного кланом Паука, справились с жижей — мой сосед не захлебнулся. Хотя мне не нравилось то, что он безвольно повис на мне, словно лишился всех сил. В иной другой ситуации я бы постарался привести Эльрина в чувства, но сейчас элементарно на это не было ни времени, ни сил — даже возясь с приятелем, я продолжал атаковать противника.
«Какие они будут, зависит только от нас с вами», — вздохнула та, что в белом, и подмигнула своей приятельнице.
Пришлось тащить Эльрина на себе, но уже через пару шагов я наткнулся на новое тело. Оно шевелилось и вело себя достаточно агрессивно. Даже умудрилось огреть меня палкой. И хоть досталось не мне, а белобрысому, я заорал:
— Ты что творишь? Хватит! Это я, Лег! Ты кто?
Яковлевич почему-то не отвечал, и это было очень, очень подозрительно.
— Лег, дружище! Ты жив! — даже в абсолютно стрессовой ситуации страшный акцент Хада меня позабавил.
«Да, что вам здесь нужно, девушки? Я занята», — истерически выкрикнула Галина Витольдовна, чувствуя, как растет внутри тошнота. Две девки, молодые, здоровые, стоят так близко, что она чувствует их дыхание, чувствует, как пахнут их по-летнему открытые тела.
— Живой! Забери Эльрина, я займусь тварями! Где девчонки?
— Не знаю! Забрал! Убей их, Лег! Не дай им нас сожрать! Я ног не чую!
«Мы проводим у вас, хм… — задумалась та, что в белом. — Скажем так, художественную акцию. Три дня поживём тут в Замке, а потом посмотрим».
Тяжесть ушла с плеч, но никакого облегчения это не принесло — от постоянного оперирования силой меня мутило так, что хотелось сдохнуть здесь и сейчас. Вот только моя смерть не спасёт девушек, так что дохнуть мне пока ещё рано. Я разорвал ещё несколько тварей и наткнулся на следующее тело. Как и Эльрин, оно без сознания валялось на дне туннеля. Нырнув, я поднял на поверхность Белис — не узнать долговязую было тяжело.
«Что значит поживём, — поднялась, блеснув синевой, из-за стола Галина Витольдовна, схватила стеклянный замок и сжала его в руке. — Попрошу вас, девушки, очистить мой…»
Я в очередной раз оценил ситуацию с силовыми линиями — удаляющихся точек больше не было. Либо Лиару уже утащили, либо мне удалось разорвать её похитителя, и девушка валяется где-то на дне. Проклятье! Если бы я знал, как долго противогазы способны работать под водой, я бы не дёргался. Но такой информации у меня не было, так что оставалось только одно — двигаться вперёд вместе с Белис.
«Джек Потрошитель, расставь, пожалуйста, все точки над «i», — ласково обратилась женщина в белом, слишком белом платье к своей спутнице. — Займись пунктуацией, дорогая. Ты это любишь».
Лиару я нашёл спустя несколько метров, когда, казалось, все силы меня оставили.
— Хад, ты мне нужен! — закричал я, прекращая взрывать тварей. Даже подключение к единственному источнику вызвало у меня такие спазмы по всему телу, что я чуть не отключался от боли. Всё, дальше только стреломётом. Кстати, где он? Да чтоб тебя… Потерял!
В руках Худощавой появился длинный, размером с её руку, чёрный предмет, в котором Галина Витольдовна не сразу узнала самое что ни есть обычное мужское оружие. Такое, как в кино про войну.
Умом я понимал — нужно вернуться. Но бросать девушек я не мог — они так и не пришли в создание. Спустя несколько томительных секунд раздался плеск и ко мне подошёл Хад.
«Уберите это, — перешла она с перепугу на второй государственный язык. — Уберите ваши штучки!»
— Ноги ходят, но я их не чувствую! Эльрин со мной. Где девчонки?
Женщина в белом платье деловито закрыла уши, поморщилась, и оружие в руках Джека Потрошителя заговорило.
— На мне, без сознания. Я стреломёт потерял…
Татататата. Мамамамама.
— Плохо… Получается, мы беззащитны?
— Получается. Нужно отсюда валить, пока они своих пожирают. Сможешь взять Белис? У меня сил вообще нет.
Мгновенно по всему кабинету Галины Витольдовны были расставлены чёрные точки — четко артикулируя все звуки, оружие объясняло, что рабочий день в Замке на сегодня закончен. Полетел на пол пробитый в нескольких местах портрет Главного государственного мужа, разлетелась на мелкие осколки чашка с чаем, покрылись сыпью, как от кожной болезни, белые стены, и даже стеклянный замок в руке Галины Витольдовны в одно мгновение рассыпался на красивые стёклышки. Галина Витольдовна взвыла и чуточку умерла. А когда воскресла, две эти мерзкие бабы стояли возле неё и вежливо кричали прямо в лицо, корча страшные морды: «Вы не знаете, случайно, где ключи? Ключи от нижних помещений? Мы нигде не можем найти! Галина Витольдовна! А, Галина Витольдовна! Госпожа директор! С вами всё нормально? У вас тут такой пара-а-адак! И замок — абалдзець просто! Вы же любите искусство? Правда? Нам только ключи! А потом чайку выпьем!»
— Я постараюсь…
Директор каким-то чудом взяла себя в руки, закрыла глаза и кивнула.
И мы пошли. Довольно скоро центры сосредоточия силовых линий остались позади, но мы не останавливались, продолжая тащиться вперёд. Жижа вела себя достаточно странно. Она то повышалась до самого горла, то её уровень опускался до колен. Эти метры оказались для меня самыми тяжёлыми, так как миниатюрная Лиара начинала весить в такие секунды, казалось, несколько тонн. Хад хрипел, но плёлся следом за мной. Он больше не разговаривал. Мне вообще казалось, что сознание покинуло и его, но на каком-то невероятном упрямстве и долге он продолжает двигаться, желая помочь попавшим в беду друзьям.
Так мы шли достаточно долго. Я даже счёт времени потерял. Лишь когда пространство вокруг нас начало светлеть, возникла призрачная надежда на спасение. Сосредоточившись, я всмотрелся вперёд и увидел свет далеко вдали. Мы ускорились, хотя делать этого не стоило — Хад всё же не выдержал. Когда до конца коридора оставалось всего ничего, он рухнул в жижу.
«Ну вот и хорошо, — девки сразу же закончили эту психическую атаку и рассмеялись друг другу в лицо. — Давайте их сюда! Кого? Да ключики-то эти!»
— Да чтоб тебя, — зло зарычал я. Туннель выходил в шахту. Свет попадал в неё через несколько толстых решёток метрах в двадцати выше. На них стояли магические замки — силовые линии я чувствовал, но повлиять на них не мог. В любом случае — это был выход, оставалось только найти способ туда подняться. Вот только сделав шаг вперёд, я ушёл в жижу с головой, да ещё и с Лиарой — в шахте не было дна. Судорожно хватаясь за всё подряд, спустя несколько мгновений мне удалось вцепиться в торчащую из стены скобу. Я подтянул нас к стене и большо ударился коленкой об ещё одну скобу. Перед глазами засверкали искры, но именно это помогло мне прийти в себя. Это же лестница! Вделанная в стену металлическая лестница! Подтянувшись, я выбросил вперёд руку и наткнулся на следующую скобу. Нога нашла опору и дело пошло гораздо проще. Вскоре жижа сдалась и выпустила нас с Лиарой на свободу.
На мгновение стало тихо.
Место, куда стоит «складировать» своих приятелей, я нашёл сразу — сухой туннель прямо над нашими головами. Пришлось поработать. Вначале затащить туда Лиару, а затем и всех остальных. Хад был последним и… и я его выронил. Сил у меня толком уже не было, а темнокожий оказался таким огромным… Хорошо, что дно шахты находилось достаточно глубоко — я нырнул следом за соседом и сумел достичь его в районе четвёртого или пятого уровня. Вцепившись в скобы, я потащил нас обратно, чтобы спустя несколько минут, скинув Хада к остальным, вновь нырнуть в жижу.
«Они не здесь, это в другом кабинете, — сказала Галина Витольдовна то ли с облегчением оттого, что на неё перестали кричать — на неё ещё никогда так не кричали женщины; то ли обрадовавшись какой-то своей тайной мысли. — Я отдам, отдам, я всё отдам…»
Потому что там, внизу, что-то было. Что-то настолько манящее, что я готов был рискнуть всем.
Она повела их по темному пустому коридору к лестнице.
«Босая, а если она врёт, — спросила вполголоса Худощавая у той, что в белом. — А если у неё нет никаких ключей?»
Глава 8
«Что ты как не художница, — сказала Босая, пропуская Галину Витольдовну вперёд. — Если ключей нет, их всегда можно придумать! Галина Витольдовна, вы куда?»
Но Галина Витольдовна уже юркнула в спасительную нишу под лестницей и покатилась вниз по ступеням чёрного хода — быстро-быстро.
Дышать стало трудно уже на пятом уровне. Этажи, уходящие вниз, я считал по огромным туннелям, уходящим куда-то вдаль. Мутная жижа полностью их затопила, так что фраза Лиары о том, без специального оборудования здесь нечего делать, заиграла новыми красками. Получается, противогаз спасает только на короткое время. Если желаешь путешествовать под водой без проблем, требовалось нечто более серьёзное. Обязательно нужно выяснить, что конкретно — я хочу понять принцип действия и отличия от текущих фильтров.
«Ого, — вздохнула Джек Потрошитель. — Не догнать».
Приходилось бороться за каждый вдох. Когда в противогазе появилась какая-то жидкость (кровь или это фильтры начали пропускать воду), я решил задержать дыхание. Фильтры следовало беречь — других у меня нет. Это стало ошибкой — в голове сразу зашумело, руки стали чугунными, мысли ленивыми. Тем не менее это позволило мне быстро достичь дна — именно на этом уровне находилось то самое сосредоточение силовых линий, что я ощутил. Ещё никогда в этой жизни я не видел источника более сильного. Мне даже не приходилось прикладываться к его энергии — она сама пронзала и меня, и все окружающие меня предметы. Например, противогаз резко вспомнил о своих функциях и жидкость ушла. Мало того, сам воздух стал каким-то насыщенным, освещающим, приятно пахнущим. Мозги прочистились в считанные мгновения, и я с удивлением осознал, что больше не испытываю боли. На меня всё так же давила толстая стена жижи, мне всё так же приходилось бороться за каждый вдох, а по скорости движений мне могла дать фору даже хромоногая улитка, но общее состояние у меня было отличное! Так хорошо я себя, наверно, ещё ни разу не чувствовал. Даже после работы лекаря.
«То, что Галина Витольдовна нас оставила, ещё не значит, что ключей не существует, — сказала Босая и хмыкнула. — Даже не простилась, а ещё начальница… Смелая баба, мне понравилась. Кстати, вон она где».
Между источником и мной находилась непроницаемая на первый вид стена, но время и вода сделали своё дело — стоило несколько раз сильно ударить по кладке прихваченным с собой шестом, как один за другим начали отваливаться куски камня. Расшатывая их из стороны в сторону, я начал разбирать стену, стараясь как можно скорее добраться до источника. Удалось мне это спустя двадцать минут кропотливой работы — лаз получился небольшим, но достаточным, чтобы в него проскользнул такой щуплый юноша, как я. Несколько метров пришлось двигаться на ощупь, но тут проход резко взял вверх, и я вынырнул из жижи, очутившись в небольшой, но освещённой пещере. Я даже протёр стекла, не веря собственным глазам — уровень грязной воды здесь и в шахте не совпадали! По всем законам физики это пространство должно оказаться погребено под водой, как и два уровня выше, но что-то не позволяло жиже заполучить в свои загребущие лапки эту пещеру. Видимо, воздуху просто некуда было отсюда деваться и образовался воздушный карман, что смог сохранить в целости и сохранности чудовищные барельефы по всему периметру пещеры. В основном здесь присутствовал непонятный витиеватый текст, но также имелось достаточное количество картинок — на них были изображены оскалившиеся гоблины, уничтожавшие или пожирающие других гоблинов, людей, странных ушастых существ, животных. Ни одной картинки с природой — лишь смерть, кровь и победы.
И Босая показала в окно на внутренний двор, по которому, осторожно оглядываясь, кралась к ещё не закрытым воротам несчастная директор.
Взгляд устремился в центр помещения и я, наконец, увидел источник света — это оказалась два ярких камня. Судя по тому, что я смог разобрать, работали они по тому же принципу, что и наши фонари — каким-то образом видоизменяли окружающих воздух, заставляя его светиться. Но самое ценное находилось между двумя фонарями — развалившийся от времени сундук, находящийся на каменном постаменте. Когда-то в нём находились монеты — часть их них валялась на полу. Жёлтый цвет я узнал сразу. Золото. В этом мире оно ценилось не так сильно, как в предыдущем — на моей прежней родине ради этого металла убивали. Здесь же к нему относились более спокойно — золота было едва ли не больше, чем железа, что сводило его ценность на нет. То, что действительно ценилось всеми и каждым, так и не выпало из разрушившегося сундука, полностью приковав моё внимание. Размером с кулак кроваво-красный кристалл в форме головы зубастого существа. По сути — это была статуэтка, источавшая такой поток мощный поток энергии, что меня сразу начинало мутить. И это учитывая тот факт, что камень находился в неактивном состоянии!
«А может, в расход её, — Джек Потрошитель поймала директора в прицел, подержала в нём, потрясла, попробовала на глаз. — В ножку или в жопу? Или в темечко?»
Я сделал шаг назад, но тут же обозвал себя самым последним трусом. У меня не было ни малейшего понятия, где находится эта пещера. Если мы каким-то чудом выберемся, то не факт, что мне удастся сюда вернуться хоть когда-то. Значит, нужно сделать всё, чтобы забрать эту ценность с собой — мне нужно заботиться о клане. Следовательно, тошнота и головная боль идут лесом, а я иду и забираю статуэтку. Чем бы мне это ни грозило.
«Нет, не надо, — Босая положила руку на ствол. — Пусть живёт. И пусть несёт светлую весть людям и женщинам, всем малым и великим существам, в города и веси…»
Но прежде всего мне стоило запомнить надписи на стенах, благо сделать это оказалась проще простого — моё предположение о том, что разлитая по всему телу магическая энергия улучшает запоминания подтвердилось. Стоило посмотреть на стену, как я запоминал её до последнего штриха и точки. Обойдя пещеру по периметру и удостоверившись, что ни одной картинки не ускользнуло от моего внимания, я, наконец, набрался решимости и подошёл к постаменту.
7. ИХ БОЛЬШЕ, ЧЕМ МЫ ДУМАЕМ
Статуэтка сопротивлялась. Она словно почувствовала неладное, так как напор возле разрушенного сундука был чудовищным. Если бы я заранее не заметил одну странность, обязательно сдался. Но именно эта странность заставила меня сжать зубы и переть вперёд, наплевав на звон в ушах и странный солоноватый привкус во рту. Потому что рядом с красным кристаллом я увидел похожую на футляр небольшую открытую коробку. Футляр был заполнен каким-то материалом, создающим полость, по форме напоминавшую статуэтку. Я не я, если это не специальное хранилище для кристалла! За два метра до постамента сопротивление энергетических линий стало таким огромным, что я едва не терял сознание, но мне большего не требовалось. Всё остальное сделал шест — пусть и не с первой попытки, но мне удалось столкнуть кристалл в футляр и даже прикрыть крышку. Дальнейший план заключался в том, чтобы поддеть сам футляр за ручку и нести его на кончике шеста, но в дело вмешались высшие силы. Неожиданно уровень витающей кругом энергии снизился на несколько порядков. Я едва не покачнулся, когда исчезла блокирующая стена. Осознание пришло сразу — футляр каким-то образом блокирует силовые линии! На то, чтобы правильно умостить статуэтку, у меня ушло ещё какое-то время, после которого крышка полностью захлопнулась и пространство погрузилось в темноту. Лишившиеся подпитки фонари погасли, а сама пещера начала с чудовищной скоростью заполняться водой. Я успел добраться до постамента раньше несущегося на меня потока и схватил футляр — хорошо, что запомнил, где он находился. Перед тем, как ударила вода, я почувствовал неприятный укол — от футляра вышла небольшая игла, с лёгкостью пробившая перчатки. Думать о том, сохранился ли в ней яд или уже выветрился за прошедшие века мне было некогда — мощный поток смыл остатки сундука вместе со всем золотом. Мне удалось удержаться только благодаря постаменту — я вцепился в него, как в родного. Лишь после того, как пещера полностью ушла под власть воды, бурление прекратилось, и я смог выбраться наружу. Футляр идеально разместился в один из карманов, что позволило мне активно работать обоими руками, протискивая себя наверх. Противогаз вновь начал протекать, но я успел выбраться раньше, чем устройство Пауков окончательно сломалось. Забравшись к своим спутникам, с печалью заметил, что из них никто так и не пришёл в создание, после чего усталость взяла вверх и я отключился. Последнее, что я помню — я успел сесть и облокотиться о стену. На этом мысли отключились.
Как же так могло случиться, что среди бела дня в демократической стране под женским названием Республика Беларусь, в стране, которая по первому требованию могла показать любому желающему справку о том, что она находится в самом центре Европы, в стране, которой правили мудрые и могущественные государственные мужи, в этой чудесной стране произошло такое несчастье? Как такое вообще оказалось возможным: отреставрированный на государственные деньги княжеский замок с великолепными высокими стенами и неплохим магазином сувениров, замок, который с гордостью показывали туристам со всего мира, вдруг оказался в руках банды террористок, кучки неуёмных баб без царя в голове?
— Что с ним? — сквозь шум в ушах я смог различить голос Белис.
— Ого какой горячий… Простыл, что ли? Его нужно срочно к лекарю, — Лиара.
Возможно, дело в том, что в Замок пускали всех без исключения. Сто тысяч билет, школьникам — скидка. На автобусе: триста тысяч плюс чаевые экскурсоводу. Если бы для посещения замка были введены строгие правила и на воротах стояли металлодетекторы, или хотя бы детектор лжи, такого безобразия никогда не случилось. Может быть, проблема заключалась в недостаточной бдительности экскурсоводов — они могла бы обратить внимание на то, что некоторые экскурсантки ведут себя нетипично для беларусских женщин: у них слишком твердые спины, и держатся они отдельно от коллектива, говорят мало, красятся вызывающе и надевают белые, слишком белые платья. Наверное, женщинам вообще следовало бы запретить посещение замков. Защитить их от Истории, от которой они очень часто страдали, а если не страдали, не терпели и вмешивались в ход событий, то пользы от них не было никакой, только интриги, обман, яды и тёмные закоулки. Без женщин История, большая История, была бы более ровной, более величественной и куда более прямоугольной.
— Всё, я проверил — если постараться, можно протиснуться сквозь решётки, — Эльрин. — Как он?
— Лежит, стонет, по всей видимости умирает, — вновь Белис. — Идём, приведём ему помощь.
Но так или иначе, Замок, издали похожий на голову индейца с открытым ртом, стал лёгкой добычей бандиток. Рот закрылся. За опущенной замковой решёткой устроилась на раскладном стуле часовая с Фаллическим Символом на коленях. Другие заняли свои места на башнях и стенах — молодые женщины в летних платьях и лёгких ветреных юбках, в джинсах и даже в спецодежде. Ведь среди участниц банды Босой были и сотрудницы дворцово-замкового комплекса.
— Я его здесь не оставлю. Он нам всем жизнь спас! — Хад. — Мне тотем не простит, если я друга в беде брошу.
И это тоже было недосмотром администрации и нового директора. Давно следовало обратить внимание на то, что за последний год в Замок устроилась сразу несколько молодых женщин, выпускниц беларусских вузов, которые таким образом нашли себе работу по распределению. Несколько лет отреставрированный Замок стоял себе спокойно, мёртвый и непреклонный, и послушно служил декорацией для различных банкетов и телевизионных балов. И вдруг работать сюда устроились молодые женщины, которым бы замуж и в роддом, а не в холодные замковые залы, пахнущие свежей штукатуркой и застарелым туберкулёзом. Это были девушки с дипломами библиотекарей, историков, филологов, учительницы никому не нужного языка, не пригодные ни к чему культурологи — все те, кто при любом политическом режиме живут завтра, и поэтому сегодня от них никакой пользы.
Мысли у меня ворочались лениво, на я смог отметить, что вся компашка пришла в сознание и, судя по разговору, достаточно хорошо себя чувствует. У меня же, по всей видимости, наступил страшный откат от поглощённой энергии. Причём такой сильный, что я даже пошевелиться не мог. Как же это достало, на самом деле! Поскорей бы инициация! Проще вообще магию не ощущать, чем превращаться каждый раз в овощ.
— Никто его бросать не собирается. Где стреломёт?
Впрочем, с ними нашей группе близко познакомиться не довелось — как и с другими экскурсантами и тем обслуживающим персоналом, что оставался в замке на момент захвата. Нас охраняли дикие девки Босой: насмешливая и некрасивая Аленький Цветочек, китаец (а на самом деле тибетка) Царонг, толстая Немона Лиза и худая, как манекенщица, девушка с кобыльим лицом, которую все называли Джек Потрошитель. Слишком длинные прозвища — и было что-то извращённое в том, что они с удовольствием произносили эти прозвища до конца, никогда их не сокращая. Было в этом что-то основательное — будто террористки заявляли таким образом, что их власть в Замке надолго. Что ж, пришлось и нам привыкнуть называть их именно так.
— Он его потерял. Сколько такой стоит, кто знает?
— Шутишь? Нулевым запрещено иметь оружие в Академии. У меня на самом деле большой вопрос, откуда у Лега такое право. Я о таком никогда не слышала. В правилах исключений нет. Странно всё это. И он странный. Как он смог услышать тварей? Они же даже не плескались! Я бы точно их уловила. Да и что за твари такие? Мне отец о них ничего не рассказывал, а он, между прочим…
Выпив обещанный кофе и наевшись бутербродов из замковых припасов, мужская половина нашей группы сразу же начала строить планы освобождения. Женская часть смотрела на нас с надеждой, которая очень быстро уступила место разочарованию, и это женское разочарование нервировало нас ещё сильнее, чем наш неожиданный плен. Человек в очках предложил объявить голодовку — и тогда, пояснил он, никакое женское сердце не выдержит: увидя толпу голодных мужиков, террористки быстренько перекуют мечи на черпаки и накормят нас борщом, а когда баба готовит борщ, она мгновенно вспоминает своё место.
— Белис, заткнись! — голос Лиары прозвучал так резко, что все умолкли. Наверняка все удивлённо уставились на миниатюрную девушку, потому что, если бы мне тело подчинялось, я бы точно так сделал — за всё время нашего знакомства я ни разу не слышал, чтобы Лиара повышала голос.
«На коленях приползут», — уверенно говорил он, и в глазах его были только белые колготки с черными пятнами на коленях от этого покорного ползанья по полу, призраки белых колготок, которые так пугают и так манят всю нашу жизнь.
— Нельзя упоминать о наших кланах и фамилиях даже здесь, вдали от Академии!
Никто не отнёсся серьёзно к операции «Борщ», даже Человек со значком. Тот решил, что разумнее всего будет обменять нас на политзаключённых.
— Паров надышалась? Да уже через неделю мы все будем знать, кто с кем учится!
— Будем, — согласилась Лиара. — Поэтому оплата обучения идёт сразу за пять лет. Если кто-то проговорится, то виноват будет только он сам. Смысл ограничений не в том, чтобы скрывать имена. Оно нужно для того, чтобы научить спокойно относиться как к тем, кто выше, так и тем, кто ниже. Что ты будешь делать, если узнаешь, что мы все стоим ниже тебя? Сможешь остаться человеком и нормально с нами общаться? Или превратишься в такую мерзкую тварь, что даже эти осьминоги покажутся душками? А если поймёшь, что кто-то из нас выше? Что, начнёшь раболепствовать? Целовать ступни и пресмыкаться?
«Каких ещё политзаключённых, — грохнул кулаком по столу Отставник. — Хватит пиздеть. Я знаю, что делать».
— Пфф! — фыркнула Белис. — Кто-то из вас выше? Ты говори-говори, да не заговаривайся. Знала бы ты, кто я…
«Дык скажите нам, батя!» — бросился к нему Муж скромной женщины.
— Так я и так знаю, — продолжила атаку Лиара. — Ой, не нужно так дёргаться, я не собираюсь никому говорить об этом. Эти трое для меня загадка, да и то временная, до первого похода в библиотеку. Такие отличительные черты точно должны быть зафиксированы в описании кланов.
— Ты знаешь кто я? — отчего-то разозлилась Белис. — Откуда? Если хоть кто-то от тебя узнает, то я тебя…
«Подумать надо, — глухо сказал Отставник. — Так быстро дела не делаются. Здесь надо, чтобы без жертв. Чтоб не пострадали дети, старики и женщины. Это в нашей работе главное».
— То ты сейчас заткнёшься и больше никогда этот разговор не поднимешь, любительница цветочных платьев. Помнишь случай на качелях? Нам было по восемь лет…
Никаких детей среди нас, к счастью, не было. Дети бегали внизу, по замковому двору, и в нашем просторном зале было слышно, как они придумывают себе игры: девочки играли в классики прямо на мостовой, и вот уже одна подвернула себе ногу, и весь двор огласил её пронзительный крик.
— Ты… неужели… Тотем великий… — мне показалось, что Белис сейчас удар хватит. Я бы сейчас многое отдал, чтобы открыть глаза и посмотреть на всё лично, но тело мне не подчинялось. Оставалось лишь слушать.
«Сердце кровью обливается, — сказала Женщина в зеленом. — Пусть бы лучше нас мучали, но детей-то зачем?»
— Без кланов, Белис! — резко произнесла Лиара. — Повторяю для всех — ограничения Академии направлены не на то, чтобы нас контролировать, а на то, чтобы научить на равных общаться с другими. И те, кто настолько тупой, что этого не понимает, будет исключён. Я собираюсь сюда поступать в следующем году, так что даже повода лишнего не хочу никому давать. Для всех я Лиара-ноль-двадцать шесть. И так останется до конца этого учебного года. Все всё поняли, или нужно повторить?
Последовавшая за этим пауза оставила такое напряжение в воздухе, какого не было даже при открытом футляре с красным кристаллом.
Мальчишки внизу крутились вокруг Часовой. Интересно, разрешила она им прикоснуться к Фаллическому Символу? К тому, что мечтает иметь каждый мальчик — чтобы убивать врагов, придуманных для него взрослыми.
— Много слов ни о чём, — произнёс Хад. — Лег умирает, а вы выясняете, у кого клан круче.
Блондинчик, который цеплялся к Босой, чувствовал себя самым осведомлённым во всём, что касается террористок — как-никак, он был знаком с главной бандиткой лучше всех, говорил с ней, прикасался и — мы все ему почему-то поверили — знал женскую психологию. План Блондинчика был следующий: он попытается соблазнить Аленького Цветочка. «Это нетрудно, — убеждал он, презрительно скривив губы. — Пусть только зайдет». Будто услышав эти слова, Аленький Цветочек вошла в комнату и объявила, что мы можем по одному сходить в туалет, который находился прямо за дверью.
— Мне тоже плевать, кто кем является, — согласился Эльрин. — Важно другое. У всех нас долг крови перед Легом. Пока он не погашен, будь мы хоть трижды Императорами, тотем будет к нам неблагосклонен. И вы это знаете не хуже меня. Так что давайте вытаскивать нашего друга, остальное решим, когда вернёмся в Академию.
— Долг крови не существует, это сказки! — в голосе Белис проскользнуло привычное презрение.
«Всё продумали, — проворчал Отставник. — План, я смотрю, не здесь разработан. Бабы сами не додумались бы…»
— Неужели? Давно проверялась? — усмехнулся Эльрин и закатал рукав. Рука была вся в грязи, так что юноше вначале пришлось очистить кожу и только после этого продемонстрировать всем результат — красивую татуировку с головой медведя и именем: Лег Ондо.
— Медведь, — Эльрин усмехнулся и посмотрел на меня. — Я знал, что Лег является сыном вождя — он из-за этого и попал в канализацию. Так что нет ничего особенного в том, что наш тотем признал право любимца медведя на долг крови. Мой так точно, насчёт ваших не знаю. Правда, я не очень разбираюсь в классификации этих животных. Это же, вроде, Гризли?
«Я первый, если вы не против», — Блондинчик, ухмыляясь, неторопливо вышел. А вернувшись, объявил, что все они лесбиянки вонючие. Особенно Босая.
— Бурый Медведь, — медленно протянула Лиара, всматриваясь в картинку на своей руке. — Отец меня прибьёт. А вас всех — ваши. Бурые Медведи — изгои. Их сослали на границу Империи больше сотни лет назад…
«Я бы её научил искусству любви, — сказал он, разглядывая свое отражение в стеклянном кубе, где лежали книги в кожаных переплётах. — Бля буду, я её научу!»
— А ты, как я вижу, всё знаешь? — усмехнулся Эльрин. — Изгой и что? Лично для меня это ничего не меняет! Он не просто меня защитил — он спас мне жизнь! Так что пока я не отплачу ему той же или равносильной монетой, на мне долг. И клянусь тотемом — я его выплачу! Я и раньше думал, что он клёвый парень, а сейчас и вовсе убедился. Хад?
И в глазах его выступили слёзы.
— Мой клан уничтожен, тотем предан забвению, но он все равно подтверждает право Лега, — темнокожий продемонстрировал свою татуировку. На его темной коже она сияла золотыми красками.
— Чтоб вас всех! — прорычала Белис и добралась-таки до своей руки. Голова медведя сияла и здесь. — Да, Лиара права — отец меня точно не похвалит за такое…
Немцу, казалось, всё это приносило невероятное удовольствие. «Пиф-паф, — повторял он то и дело со смехом, наставив на нас палец. — Эти девушки нас всех пиф-паф! Эй, Шпецль, ты будешь первый. И никто не узнайт, где могилька твоя… Я напишу твоей женщине. Даю слово».
— Идите все сюда, — Лиара подозвала всех к себе и протянула руку вперёд. — Клянусь, что во время учёбы на подготовительном курсе я ни словом, ни делом не покажу Легу, что знаю о его происхождении! Для меня он так и останется Лег-ноль-тринадцать. Белис?
Закатив глаза и покачиваясь, Шпецль сидел в углу на стуле. От него уже давно не было слышно ни слова.
— Клянусь! — долговязая не могла спорить с тем, кто был выше её по статусу и положила свою ладонь сверху Лиары.
«Это и ест твой план, герр Шпецль, — веселился Кунце. — Сидит бичок, качается. Пока настоящие мужчины думать про спасенье. Австрия никогда не умел воевать!»
— Клянусь! Клянусь! — Эльрин и Хад даже дожидаться не стали взора Лиары и сразу положили ладони в своеобразный узел.
И Кунце показал нам на отсутствующую, безучастную фигуру Шпецля и расхохотался.
— Слово произнесено! — торжественно закончила Лиана. Белобрысому хотелось отпустить шуточку, что детские клятвы мало что стоят во взрослой жизни, но у него отнялся язык. Тяжело зубоскалить, когда перед тобой появляется полупрозрачный образ тотема.
— Твоя клятва принята! Я буду следить за её исполнением!
Настала и моя очередь посетить туалет. Я шёл последним. Аленький Цветочек осталась в коридоре, посмотрев на меня безо всякого любопытства. Фаллический Символ тускло поблескивал в руках этой женщины с тяжелыми челюстями и большими ушами. Я почему-то кивнул ей и зашёл. Убежать из туалета не было никакой возможности — там не было ни окон, ни дверей в смежные помещения. Просто маленькая комнатка, туалет для персонала. Когда за мной закрылась дверь, я почувствовал себя замурованным в замковой стене. Я достал сигарету и закурил. Удивительно: что-то мне мешало курить там, в большом зале с массивным столом, где когда-то, наверное, лежали дорогие фарфоровые трубки и стояли пепельницы на полсотни курильщиков.
Каждое слово отпечатывалось в мозгу, словно калёным железом. Хотелось кричать, звать на помощь, визжать как девчонка, но невероятным усилием Эльрин заставил себя успокоиться. Он сын своего отца и должен контролировать себя в любой ситуации! Никому, даже тотему, не позволено нарушить этот контроль! Решив переключиться, белобрысый посмотрел на остальных — судя по застывшим позам, тотемы явились каждому.
— Впервые вижу тотем так близко, — благоговейно прошептала Белис. — Он такой прекрасный…
«Аленький Цветочек, — позвал я из-за дверей. — Расскажи хоть, чего вам надо. Чего вы требуете? Для чего это всё?»
— Он сильный. Благородный. Мудрый. Но никак не прекрасный, — ответил Хад. Впечатления от встречи с духом-хранителем у каждого были свои.
За дверью молчали.
— Эту проблему мы решили. Теперь нужно выбраться отсюда и спасти Лега, — Лиара первой пришла в себя. — Белис, принимай командование, у тебя это хорошо получается. Хочу забраться в ванну… Мне кажется, я полгода буду от этого отмываться… Хорошо, что противогаз запахи задерживает, не хотела бы я слышать, как от меня несёт.
«Вас же возьмут. Ещё сегодня ночью», — сказал я со всей уверенностью, на которую был способен.
Столь простые, но естественные для любой девушки слова настроили всех на рабочий лад.
— Хад — на тебе Лег. Эльрин — показывай путь наверх! — Белис не пришлось дважды просить, и работа по бегству из канализации вступила в активную фазу. Вот только для меня она оказалась чем-то далёким и нереальным. Стоило Хаду взять меня на руки, как сознание начало уплывать, возвращаясь лишь редкими урывками. Помню, как меня протискивали сквозь решётку. Радостный возглас Белис, увидевшей, наконец, город. Крики о помощи. Взволнованные голоса взрослых. Тряску. Потом туман.
Молчание.
Очнулся я уже в Академии и первое, что ощутил — чудовищный голод. Желудок крутило так, словно он по десятому кругу переваривал сам себя. Я застонал и попробовал приподняться, но мне не удалось — руки казались чужими.
«Это не имеет смысла», — сказал я укоризненно, бросил окурок в унитаз и вышел. За дверью никого не было. Ни Аленького Цветочка, ни Немоны Лизы, ни Джека Потрошителя, ни Царонг, ни самой Босой. Справа от меня были двери в комнату, где мучились в плену мои братья. Слева — ступени, которые вели куда-то вниз, в темноту. Пойти туда, исчезнуть в лабиринте переходов и анфилад, затеряться среди ниш и извилистых лестниц. Отыскать выход, вооружиться — оружие здесь повсюду, висит на стенах многочисленных залов, всегда готовое угрожать, рубить, колоть или просто придавать мужчине уверенность в себе. Здесь было тихо и холодно, и не слышно ни звука, кроме шороха ветра, который бродил где-то в щелях между камнями.
— Он очнулся! — раздался радостный крик какой-то девушки, после чего я ощутил что-то тёплое у самых губ. — Откройте рот, вас нужно накормить! Это тёплый бульон, он поможет восстановить силы.
Я постоял немного, вглядываясь в темноту, а потом открыл дверь в нашу большую комнату и плотно закрыл её за собой.
Спорить я не стал — нос уже уловил приятный запах, отчего бурление в животе стало слышно, наверно, даже у меня дома в приграничье. После пары ложек по телу разлилось небывалое наслаждение и теплота, что позволило мне сделать усилие и открыть глаза. Против воли появилась улыбка — я узнал больничную палату Академии. Значит, у моих соседей получилось! Они смогли выбраться из западни третьего уровня.
«Ну как там обстановка, — вскинул голову Отставник. — Долго ты как-то».
Вскоре явился лекарь. Положив на меня ладонь, он провёл экспресс диагностику и удовлетворённо заявил, что его помощи в дальнейшем восстановлении молодого организма не требуется. Меня отключили от капельниц, заставили доесть суп и помогли одеться. Рядом с кроватью уже находился свежий комплект формы Академии Миракса. Вот только вместо того, чтобы отпустить отдыхать и набираться сил, меня взяли в оборот сразу два охранника.
— Ректор желает тебя видеть. Немедленно.
«Кто на посту, — спросил Муж скромной женщины. — Та, страшная? Цветочек, блядь, Аленький?»
«Она. И не только, — сказал я. — Их больше, чем мы думаем».
Я даже напрягся, судорожно вспоминая, где мог проколоться. Неужели кто-то узнал о том, что я могу чувствовать силовые линии? Ни одна другая причина не казалась мне настолько важной, чтобы вызвать к главе Академии, разве только что… Я инстинктивно похлопал себя по карману. Пусто. Ещё бы — это же свежая одежда, футляр с кристаллом остались в прежней куртке… Вот тут-то я и испугался — что, если статуэтка является чем-то запрещённым? Подозрения усилились, когда меня доставили в приёмную — секретарь ректора сразу побежала докладывать о том, что меня доставили. Не прошло и нескольких секунд, как двери кабинета открылись и я второй раз в жизни попал в переполненную книгами комнату. Но на этот раз я не испытывал восторга. Наоборот — сердце ушло куда-то в пятки, ноги стали ватными и предлагали мне продемонстрировать слабость и упасть на пол, умоляя о снисхождении. Лишь упрямая воля сына вождя заставила устоять на месте, ожидая решения комиссии. Ректор оказался не один. Кроме него за круглым столом сидели все шесть кураторов факультетов, странный человек в безликой маске и бесформенном балахоне, а также руководитель тренерского состава. Я этого ещё не знал, но меня пригласили на внеочередное заседание высшего коллегиального органа клана Черных Воронов.
Причина собрания находилась в центре круглого стола и именно из-за неё мне хотело отказать тело. Тот самый футляр, что я стащил из пещеры.
8. THE MADWOMAN IN THE ATTIC
— Лег, у меня нет желания ходить вокруг да около, — магистр Кальвар, ректор Миракса, сразу взял слово. — Поэтому я спрошу прямо — откуда это у тебя?
Не знаю: возможно, в моем лице есть что-то такое, что заставляет людей и женщин, а также собак, кошек и граждан пожилого возраста относиться ко мне с доверием. Может, дело в подбородке — мягком, округлом, совершенно не арийском. А может, в голосе — подвластный мне диапазон не включает в себя те три ноты, на которые принято посылать других, когда они лезут не в свои дела…
Душа отправилась в пятки на поиски сердца. Значит, действительно — кристалл входит в разряд «запрещено и надлежит уничтожению». Мысли заработали с сумасшедшей скоростью, обдумывая разные варианты поведения — начиная от полного отказа, мол, это не моё, заканчивая полным сотрудничеством и признанием, что я вижу линии. Я решил остановиться на среднем варианте — частичной правде.
Так или иначе, к вечеру меня позвали из мужского угла нашей залитой роскошным импортным солнцем тюрьмы.
— Это моя добыча из канализации. Я нашёл странную пещеру, словно её сделали гоблины, там, на постаменте, находился футляр. Когда я его забрал, что-то сломалось и помещение заполнилось водой. Мне едва удалось выбраться наружу. Собственно, это единственная добыча с нашего похода.
«Эй, ты, не знаю, как звать… — повернулся ко мне Муж скромной женщины. Они там уже давно негромко переговаривались, поглядывая в мою сторону, эти пленные Босой ведьмы, униженные, злобные и голодные. — Иди сюда, харэ там философа из себя строить, дело есть».
Судя по глазам куратора, я сказал что-то не то. Потому что магистр Вирано смотрела на меня явно недобро. Но следующим начал говорить странный человек в безликой маске. Судя по голосу — мужчина.
Я подошёл. В женском углу, который охватило вязкое, сонное оцепенение, зашевелились.
— Лег Ондо, у тебя два пути. Либо ты открыто и добровольно рассказываешь нам всё о том, каким образом ты получил этот, как ты назвал, футляр, либо делаешь это под присмотром моих специалистов, но я не могу гарантировать, что ты переживёшь этот процесс. Это не угроза — это констатация факта. Поэтому я спрошу тебя ещё раз — откуда у тебя негатор?
«Мы. Здесь. Подумали, — веско, как будто колбасу резал, проговорил Отставник, глядя мне прямо в глаза. — Оценили обстановку. И решили…»
— Негатор? — нахмурился я. В отличие от Лега, простого сына вождя позабытого всеми клана, мне, магу, прекрасно был знаком смысл этого слова — устройство для подавления магии. Вот, значит, почему кристалл перестал на меня влиять! Потому что он был подавлен! Но я не имел никакого права этого показывать. Включился режим паники — безликий пугал. Каждое его слово каким-то образом впивалось в мозг, и я искренне верил, что если я не буду сотрудничать, то меня действительно будут пытать. А потом напишут отцу письмо, что по какой-то несчастной случайности сын поскользнулся и ударился головой об острый угол. Ведь я такой непутёвый… С деревьев падаю. Гадство!
— Для того, чтобы пояснить, откуда это, мне придётся рассказать весь наш поход.
«Решили послать тебя для переговоров, — торопливо сказал Блондинчик. — Кстати, давай знакомиться. Я Тимур».
— Мы никуда не спешим, — голос Вирано вернул мне толику уверенности. Куратор не желала мне зла. Значит, есть возможность выбраться отсюда живым и здоровым.
Я назвал свое имя. Выяснилось, что Человека в очках зовут Павлюком, Человека со значком — Рыгором. Муж скромной женщины носил гордое имя Виталик, а Отставник был, прости Господи, Михаилом Юрьевичем.
Я не знал, как долго провалялся без сознания, что рассказали остальные, поэтому начал с того момента, как я обнаружил осьминогов. Никаких точек сосредоточения сил — только ощущение опасности. То, что помогло мне выжить в пограничном лесу и уничтожить гоблинов. Красивая и достаточно правдоподобная легенда. Собственно, под это я и выстраивал всё своё повествование — ощутил смертельную опасность, постарался предупредить остальных, но даже и подумать не мог о том, что противник окажется похожим на осьминогов.
«Вот и познакомились, — сказал с улыбкой Павлюк. — Надо бы чарку поднять за знакомство, но что поделаешь. Вот когда вырвемся живые отсюда, сходим в одно место в Минске, там хозяин мой знакомый. Беларусскоязычным, кстати, скидка!»
— Это вальмуры, — пояснила магистр Вирано и этим она мне подсказала, что начал я правильно. Хорошо, вальмуры так вальмуры. Мне же проще. Мельком рассказав о том, как мне удалось подстрелить парочку тварей и, пока остальные пожирали тела своих сородичей, мне удалось спасти группу, я остановился на самом главном — на том, каким образом нашёл футляр. Вот тут-то я решил не лукавить и рассказал всё, как есть. Начиная от того, как Хад упал в воду, как я за ним нырнул, как ощутил тошноту и решил проверить, откуда эта тошнота взялась. Как заработал противогаз, как я долбил палкой стену, как протискивался в дыру, как нашёл кристалл, как учил надписи.
«Не пизди», — прервал его Михаил Юрьевич.
— Стоп! — оборвал меня безликий. — Хочешь сказать, ты понимаешь язык гоблинов?
Очевидно, он считал, что иначе как матом в нашей ситуации разговаривать нельзя: брань закаляет мужчин. — Не знал, не гадал, что придётся с фашистами бэнээфовскими и немцами вместе выбираться из передряги. Но хрен с ним, потом разберёмся. Пойдёшь к главарям, узнаешь, что к чему, — строго сказал он, положив мне на плечо свою синюю волосатую руку. — По дороге смотри в оба, запоминай, постарайся найти хоть какую-то зацепку. И главное — тяни время. Узнай, чего они хотят и в чём их слабое место».
— Нет, — честно признался я. — После соревнований в лесу, когда на нас напали гоблины, я обнаружил в себе интересную особенность — в стрессовых ситуациях у меня становится абсолютная память. Я могу запомнить всё, до самой последней чёрточки.
— Так вот как ты выучил правила так быстро, — послышался комментарий куратора, что лишь подтвердило мои слова.
«Чего хотят женщины…» — растягивая слова, пророкотал Тимур.
— Подойти к постаменту я не мог — рядом с ним меня скручивало так, что хотелось сдохнуть. У меня с собой был шест, и я увидел этот футляр. Негатор. Пусть и не сразу, мне удалось закинуть туда статуэтку, захлопнуть крышку и забрать перед тем, как вода всё смыла. Я выбрался наружу, добрался до своих, но что было дальше — не помню. Потерял сознание. Очнулся и меня привели сюда.
«Ясно, чего, — с ненавистью пробормотал Павлюк. — Да они все здесь феминистки херовы. Хотят нас из мира изжить. Из всех мужиков сделать пидоров, а из баб — лесбиянок. Нет, не за такую Беларусь мы боролись. Беларусь обойдется без евреев, коммунистов и пидоров».
— Это не всё, — настоял безликий. Я даже нахмурился, не понимая, о чём речь, но тут взгляд упал на негатор.
«Феминизм — это вывих головного мозга, — сказал Тимур. — Но можно вправить упомянутое место обратно, если, конечно, пациент не безнадёжен. А бывают и такие случаи…»
— Да, точно. Когда я схватил футляр, меня что-то укололо в палец. Думаю, из-за этого я и потерял сознание. Яд, наверно.
— Система идентификации. Негатор настроился под тебя, как единственного носителя. Теперь только ты можешь его открыть. Действуй.
«Здесь дело политическое, — осёк разговорчики Михаил Юрьевич и повернулся ко мне, впившись в мои глаза своими ясными расейскими зрачками. — Давай, сынок. Верим в тебя».
Стражники подвели меня к столу, а безликий тростью подтолкнул футляр. Я сглотнул, прекрасно понимая, что сейчас произойдёт — мне вновь станет плохо. Возможно сильно. Но отказываться было уже поздно — негатор будет открыт мной либо добровольно, либо через принуждение. Я положил руку на устройство и раздался щелчок — замок открылся.
Он перекрестил меня всеми своими татуировками и громко позвал стражу: «Эй, гестапо, поговорить надо!»
— Лег, отойди к дальней стене, — приказал ректор и пододвинул негатор к себе. Спорить я не стал и достаточно быстро отбежал от стола. А через мгновение пространство озарилось красным светом высвободившейся статуэтки — ректор поднял крышку. Тело свело спазмами, и чтобы хоть как-то сохранить сознание, я начал смотреть на мир через призму силовых линий. Как же правильно я поступил! Глаза едва на лоб не полезли, когда я увидел образовавшуюся вокруг каждого присутствующего защиту, созданную из силовых линий. Стройная конструкция формировала полый кокон, не пускающий в себя бушующую кругом энергию. Я запомнил только половину структуры, но тут океан энергии исчез — ректор чем-то окружил статуэтку. Рассмотреть, чем конкретно, у меня не получалось — всё смешивалось. Но результат оказался действенным — кристалл замкнулся сам в себя.
И вот уже Аленький Цветочек, пожав плечами, передала меня Джеку Потрошителю, та провела по коридорам куда-то наверх — как выяснилось, в башню — и сдала на руки сонной Царонг. Почему-то они вовсе не удивились, когда я, запинаясь, сказал, что делегирован для переговоров с Босой — вероятно, женщина в белом, слишком белом платье ожидала, что придётся рано или поздно объяснить заложникам, картами в какой игре они стали.
— Спасибо Лег, тебя проводят в комнату. Приходи в себя, я освобождаю тебя от тренировок на двое суток. Твоя собственность пока побудет у нас, хочу её изучить, — произнёс ректор, не сводя взгляда с оскалившейся головы статуэтки. Стражи вывели меня прочь, и я осознал, что первый раунд выживания в этом мире остался за мной. Ректор признал, что кристалл принадлежит мне и по тому, как он на него смотрел, можно сделать вид, что у моего клана появилась неплохая возможность заработать. Осталось не прогадать с ценой. В том, что мне не вернут статуэтку, сомнений не было. Будь я настоящим магом, я бы точно не отказался от такого источника энергии.
Наконец я оказался в небольшом помещении на самом верху правой замковой башни. Из узкого окна было прекрасно видно всю местность: на самом горизонте лес, в который, как женщина в траву по малой нужде, садилось крупное, всё в блестках и золотых волосах, солнце. Ближе к холму, на котором находился замок, волнами разливались луга. Вилась рыжим хвостом дорога, подметая под себя остатки этого длинного и абсолютно невероятного дня — лапами в лес, мордой в небо ласково ступала по земле лиса беларусского лета.
А сверху на Замок надвигалась туча — не та, послеобеденная, безобидная и беспристрастная, а в сто раз больше и чернее. Будто её позвали сюда коварные мелкие облака, которых уже нигде не было видно.
Отступление
— Магистр Эйро? — ректор посмотрел на главу безопасности.
— Лег рассказал правду. Мы нашли пещеру и откачали воду. Барельеф на ней оказался безвозвратно утрачен, но это несомненно один из тёмных храмов. Единственное, что мне непонятно — так это влияние кристалла на юношу. Каким образом он его почувствовал без маны?
— Особенности Медведей, я о ней слышала, — произнесла куратор пятого курса. — Благодаря особой чувствительности к камням им удаётся находить настоящие самородки.
— Это не просто самородок, — ректор вновь посмотрел на голову дракона. Мифическое существо, некогда жившее в этом мире, но истреблённое явившимися извне людьми. — Это один из семи кристаллов Богуша. Я извещу Императора о находке. Обеспечьте охрану Лега. О том, что найдена голова Зверя, кланам станет известно уже сегодня вечером.
* * *
С башни можно было рассмотреть и автобус, и кучку людей возле него — водитель махал сигаретой и о чём-то возбуждённо рассказывал. Поодаль замерла, не доехав до ворот замка, милицейская машина, все дверцы которой были открыты, словно она собиралась перамахнуть через стены, но бог не дал матушке-гусыне настоящих крыльев.
— Брат, какого рожна ты притащил Медведя в Академию? — Анер Слик, второй наследник престола, ворвался в кабинет младшего брата с трудом сдерживая гнев.
Босая сидела на столе — босая. Помахивая голыми ногами, шевеля пальцами, она смотрела на меня и улыбалась, как будто только что удачно пошутила. Белое платье едва закрывало её загорелые колени. Обнажёнными руками она упиралась в стол и всем своим видом показывала, что, во-первых, вовсе не удивлена моему появлению, а во-вторых, вполне довольна развитием событий. Справа от неё стоял белый, цвета платья, открытый ноутбук, а слева мирно лежал Фаллический Символ, и в отверстии его дула был какой-то смысл, который мне не очень хотелось постигать.
— Что-то не так? — Ландо поднял насмешливый взгляд на брата. — Или это ты таким образом пришёл высказать мне благодарность?
— Благодарность? — Анер ещё больше разъярился. — Моя дочь стала его кровной должницей!
Я рассказал ей, зачем пришел. По её лицу было видно, что она не поверила ни одному моему слову.
— А, я понял. То есть ты считаешь, что было бы лучше, чтобы Медвежонка вообще не было в Академии, и мы начали подбирать красивый венок для похорон твоей ненаглядной дочурки, верно?
— Что тебе известно? — Анер резко превратился в того, кем он действительно являлся — одного из самых опасных существ этого мира. Он слишком хорошо знал Ландо, чтобы реагировать на откровенную подначку. Младшему всегда нравилось возиться в грязном белье других кланов, так что не удивительно, что у него могла быть информация.