Затем сквозь туман боли вспыхнула молния, и ее разум закричал:
«Засов, засов, засов!..»
Сэнди только что открыла входную дверь.
* * *
Дверная ручка свободно повернулась в руке Эшли, удивив его, и он прижал пальцы к двери и толкнул ее мягким нажатием, медленно и плавно, заглядывая внутрь гостевого центра. Сперва он увидел Сэнди Шеффер, стоящую в дверях, с пунцово-красными щеками.
— Девчонка из племени хуна. Я купил ее год назад.
– Они у меня, – задыхалась она. – Они обе у меня, в ловушке, в умывальне.
«Они обе?»
Мы говорили по-португальски, и я обернулся к Джоанне, чтобы перевести наш разговор, и добавил:
Это было облегчением для Эшли.
– Джей здесь, значит?
– Почему бы ей здесь не быть?
— Тут ничего нельзя поделать. Она принадлежит ему.
– Долго рассказывать.
— Как вас понимать? Что значит — принадлежит ему?
Сэнди состроила гримасу:
– Ну конечно, конечно…
— Он купил ее, возможно, когда умерли ее родители. Обычное дело в верховьях реки и совершенно легальное.
– Всё под контролем.
– Под контролем? Серьезно? Это вследствие того, что я просто залила кое-кого из баллончика…
— Купил ее? — В ее глазах сначала читалось недоверие, а потом в них вспыхнул гнев, будто ее довели до белого каления. — Отечно, тогда я перекупаю ее. Сколько хочет за нее эта большая обезьяна?
– Да-да, спасибо за это.
– Всё, что тебе нужно было сделать сегодня, – это ничего, и ты все равно всё испортил. – Сэнди закашлялась от перцовых испарений, потирая нос. – Я имею в виду… Господь Всемогущий, да как вообще ты позволил всему этому случиться, Эшли? Как ты допустил, что всё пошло так погано?
— Он прекрасно говорит по-английски, — заметил я. — Почему бы вам не спросить его самого?
Эшли устал от разговора. Он протолкнулся внутрь, и его глаза заслезились в кислом воздухе. Сэнди отшатнулась назад, внезапно встревожившись. Все резкие слова моментально застряли в ее горле. Она смотрела на оранжевый гвоздемет «Паслоуд» в его руке.
Боже, да он влюблен в эту штуковину.
Она была действительно разгневана. Покопавшись в сумке, достала банкнот в сто крузейро и сунула ему:
– Всё под контролем, – заверил Эшли. – Всё в порядке.
— Хватит?
Ларс тоже вошел, с «Береттой-Кугуар» в руке. Его небесно-голубая лыжная куртка хлопала под порывами ветра.
Он с жадностью схватил ее и вежливо поклонился.
– Ты болен, – прорычала дама, делая еще один шаг назад. – Вы оба больны. Вы не должны были причинять ей повреждений.
— Как приятно иметь с вами дело, сеньорита. — И быстро направился по улице по направлению к отелю.
– Мы импровизировали.
Девушка покорно ожидала того, что уготовила ей судьба, и на ее безразличном индейском лице ничего не отразилось. Я расспросил ее на португальском языке, который, как мне показалось, она довольно хорошо понимала.
– Я была права насчет тебя. Насчет вас обоих.
Потом все рассказал Джоанне:
– О, вот как? – Эшли ткнул Ларса в грудь. – Послушаем. Это будет интересно.
— Она действительно из племени хуна. Ее зовут Кристина, и ей шестнадцать лет. Ее отец, сборщик каучука, и мать умерли от оспы три года назад. Какая-то женщина взяла ее к себе, а потом продала Авиле в прошлом году. Что вы собираетесь с ней делать?
— Один Бог знает, — вздохнула она. — Для начала надо бы отмыть ее под душем, но это скорее по департаменту сестры Марии Терезы, чем по моему. Кстати, сколько я за нее заплатила?
– Я знала, что вы оба просто деревенское белое отребье.
— Примерно пятьдесят долларов — сотню крузейро. Авила может взять себе другую за десять долларов, а остальные девяносто — пропить.
– Ах, Сэнди, ты ранишь мои чувства.
— Боже мой, что за страна! — воскликнула она, взяла Кристину за руку и направилась в сторону аэродрома.
– Это звучит так, словно ты в принципе улавливаешь, о чем речь. – Сэнди брызгала слюной, когда говорила, и нитка слюны теперь свисала с ее подбородка, раскачиваясь взад-вперед, пока они наступали на нее с оружием наизготовку. – Ты сказал мне… ты сказал, что будешь давать ей чистую одежду каждый день. Ты сказал, что станешь следить за ее диетой. Что ты дашь ей книжки. Ты обещал, что ни один волосок не упадет с головы Джей…
* * *
– Технически верно. Ее волосы в порядке.
Я провел остаток дня, помогая Менни проверять мотор \"Бристоля\". После шести в прекрасном настроении вернулся Хэннах. Я лежал в подвесной койке и наблюдал, как он бреется, а Менни готовил ужин.
– Как ты можешь думать, что это смешно? Ты сгниешь в тюрьме. Ты и твой младший по пьяни зачатый…
Хэннах радостно напевал и выглядел так, будто стал на несколько лет моложе. Когда Менни спросил его, будет ли он есть, он покачал головой и достал чистую рубашку.
«Брат», – хотела она закончить, если бы Эшли не толкнул ее.
— Вы напрасно теряете время, Менни, — съязвил я. — Сегодня вечером его аппетит возбуждают совсем иные блюда.
Он не был рассержен. «Всё под контролем», помните?
Хэннах ухмыльнулся:
Но это был все же более грубый толчок, чем он предполагал. Сэнди понесло назад, она поскользнулась, взвизгнув ботинками, и хлопнулась широкой задницей о кофейную стойку. Радио опрокинулось, загремев антенной. Ее мерзкая прическа-горшок сбилась на сторону, и Сэнди оперлась спиной на стойку, задыхаясь:
— Почему бы тебе не сдаться, паренек? Она настоящая женщина, много повидала, и ей просто нужен мужчина.
– Ты всё испортил…
Он повернулся ко мне спиной и ушел, насвистывая, а я спустил ноги на пол. Менни схватил меня за руку:
— Не вмешивайся, Нейл.
Ларс вскинул свою «беретту»:
Я встал, подошел к краю ангара и, опершись на стойку, глядел на реку, стараясь успокоиться. Удивительно, как все эти дни я мирился с поведением Хэннаха.
– Эй!
Подошел Менни и предложил мне сигарету.
Эшли не замечал Эда до сих пор – но да, он был там. Отставной ветеринар с козлиной бородкой, нахлобученный им в «Рыбу», который ненавидел продукцию «Эппл», чьим самым большим страхом было отчуждение при встрече с семьей в Авроре на это Рождество, – стоял сейчас возле уборных с крестовидным инструментом в поднятой правой руке, готовый к замаху.
— Ты знаешь, Нейл, женщины — забавные создания. Совсем не такие, какими мы их считаем. Самая большая ошибка мужчины — видеть женщину такой, как он ее себе представляет. Часто реальность совсем другая...
– Я не могу тебе позволить, – произнес Эд. – Я не могу тебе позволить подойти к ним близко.
— Хорошо, Менни, все ясно.
– Сэнди, – негромко сказал Эшли, – пожалуйста, попроси своего кузена бросить эту вещь.
Тут на сухую землю темными пятнами упали первые тяжелые капли дождя. Я взял плащ и натянул его.
– Это гаечный ключ, болван.
— Схожу посмотрю, как там сестра Мария Тереза. Увидимся позже.
– Эд, просто делай, что он говорит.
Я захватил с собой ее сумку, плащ и фонарь на случай, если ее ночное дежурство затянется надолго, но когда вышел на окраину Ландро, то встретил ее. Рядом с ней шла молодая мать и несла завернутого в одеяло ребенка. Отец плелся за ними.
Но Эд был непреклонен. Он отступил к дверям туалета. Его лоб был покрыт бисеринками пота. Гаечный ключ подрагивал в его руке.
— Девочка, — объявила сестра Мария Тереза. — Но они совсем не знают, как обращаться с ребенком. Я проведу с ними ночь. Вы не могли бы сказать Джоанне?
Проводив их в сгущающейся темноте к хижине, которую они называли своим домом, я направился по улице к отелю.
Эшли не спускал с него глаз, сделав небольшой шаг в сторону, чтобы дать своему брату лучший сектор обстрела.
Дождь усилился, я посидел в баре, поиграл с Фигуередо в шашки и выпил немного того самого джина, который привез ему. Дождь и не собирался утихать.
– Сэнди, – спокойно сказал он уголком рта, – позволь мне выразиться яснее. Если кузен Эд не положит гаечный ключ на пол прямо сейчас, он умрет.
Через час я не выдержал, зажег фонарь и выбрался на улицу. Лило как из ведра. Мне казалось, что я попал в какой-то замкнутый мир, совершенно один, и по какой-то непонятной причине на меня накатило безудержное веселье.
– Эдди, пожалуйста, пожалуйста, просто делай то, что говорит Эшли.
Когда я поднялся по ступеням на веранду, то увидел свет сквозь щели закрытых ставень и услышал звуки патефона. Я постоял немного, слушая приглушенные голоса и смех, а потом постучал в дверь.
Эд вытер ладонью пот со своих глаз, глядя на Сэнди с возрастающим ужасом. Он уже должен был понять сейчас, но эта ситуация, казалось, приводила его в ступор:
Ее открыл Хэннах. Он был в тенниске и держал в руке стакан виски. Я не дал ему возможности что-то сказать и опередил его:
– Господи, Сэнди, откуда… откуда ты знаешь этих людей? Что здесь происходит?
— Сестра Тереза пробудет ночь в Ландро с женщиной, которая только что родила ребенка. Она хочет, чтобы Джоанна знала об этом.
Сэнди поморщилась:
Он кивнул:
— О\'кей, я передам ей.
– Всё усложнилось…
Когда я повернулся, чтобы уйти, за его спиной показалась Джоанна. Ее, видно, заинтересовало, что происходит. Мне ничего больше и не требовалось.
– Что ты делала с этой девочкой?
– Брось это, – повторил Эшли, делая еще один шаг вперед. – Просто урони его на пол сейчас, и я не причиню тебе вреда. Я обещаю.
— Да, кстати, я лечу с вами утром в Санта-Елену, — сообщил я. — Почтовый рейс придется немного отложить.
Справа от него Ларс прилежно занял огневую позицию с «Береттой-Кугуар», именно так, как Эшли когда-то учил его. Держа двумя руками, большие пальцы сверху, указательный на спусковом крючке. Но Эшли знал, что он не выстрелит. Без разрешения. Ларс ждал, о, как же послушно он ждал знака расправиться с Эдом, приказа, который мог прийти во многих формах – включая бейсбольные термины.
На пол упала лишь капля пота.
Ее лицо изменилось, сразу стало недоверчивым.
– Обещаю, мы не причиним тебе вреда, – повторил Эшли. – У тебя есть мое слово.
– Эдди, пожалуйста. – Голос Сэнди смягчился. – Ты выпил. Просто положи его на пол, и я всё объясню.
— Кто так распорядился?
— Полковник Альберто. Он хочет, чтобы я завтра сделал с ним маленькую прогулку и встретился с хуна. Буду ждать вас.
Но, к его чести, Эд не сдавался. Он стоял твердо, даже не обращая внимания на пистолет Ларса, глядя на Эшли, только на Эшли, как будто тот был единственным человеком в мире. С каменными глазами, наполненными решительностью. Гаечный ключ подрагивал от переполнявшего Эда адреналина. Когда он наконец заговорил, это был низкий рык:
– Я сразу понял, что ненавижу тебя.
И я спустился по ступеням террасы снова под дождь. Наверное, мне казалось, что она позовет меня, но когда я оглянулся, то увидел только Хэннаха, который вышел на веранду и смотрел мне вслед.
– Правда? – сказал Эшли. – А ты мне понравился.
– В тот момент, когда я впервые встретил тебя сегодня вечером, когда пожал твою руку, я уже… я уже всё про тебя знал. – Старый ветеринар улыбнулся странной, печальной улыбкой. – Я поймал озарение, думаю, точно поняв, кто ты есть. И после «Круга времени», после скверных острот и карточных игр… Ты – сумма всех черт, которые я когда-либо ненавидел в человеке. Ты самодовольный, ты раздражаешь, ты слишком много говоришь, ты не настолько умен, как ты думаешь, и что по итогу? Ты – чистое зло.
Это был мой маленький триумф, но, как я понимал, мне придется за него дорого заплатить.
«И ты попал в яблочко», – почти произнес Эшли.
Но тут Эд вздохнул, и как будто что-то сломалось в его глазах, словно он наконец осознал тщетность этого противостояния. Он поднял обе руки и разжал правую, неохотно сдаваясь.
Гаечный ключ выпал и ударился о кафельный пол. Эхо зазвенело в воздухе, и Эшли ухмыльнулся.
Ларс опустил свою «беретту».
– Спасибо тебе, – выдохнула Сэнди со слезами на глазах. – Спасибо, Эдди, за…
БАМП!
Глава 9
Лицо Эда приняло глуповатое выражение, как у человека, удивленного неожиданной отрыжкой. Какую-то секунду он все еще смотрел на Эшли, как и до этого. Но теперь его глаза расширялись, паниковали, искали…
Бой барабанов
– Ты кое-что забыл, – сказал ему Эшли. – Я еще и лжец.
Он опустил гвоздемет.
Всю ночь я провел в полудреме, и тот факт, что Хэннах вернулся в три часа утра, тоже не слишком успокаивал меня. Зато после этого я все-таки заснул. Однако уже в шесть вышел из-под навеса.
Глаза Эда следовали за ним, блестя от метавшегося в них ужаса. Его влажные губы растягивались, словно он пытался что-то произнести, но произошло нечто сюрреалистическое – его челюсть не двигалась. Ни на сантиметр. Его голос вырывался сквозь ноздри задушенным стоном. Неряшливый красный пузырь – слюна, смешанная с кровью, – выдулся через его передние зубы и лопнул, плеснувшись на пол.
Эшли отступил назад, чтобы не забрызгать ботинки.
Утро мне не нравилось, как и все те планы, которые намечались на этот день; душная, гнетущая атмосфера, необычная для такого раннего часа, и тяжелые серые облака предвещали дождь до вечера.
Сэнди закричала. Это было оглушительно.
– Ларс, – Эшли щелкнул пальцами и указал, – контролируй ее, пожалуйста.
Я прошелся вдоль открытого ангара и задержался у своего \"Бристоля\". Как всегда, он будто ждал, что сейчас что-то произойдет. И я сразу представил себе, как какой-то другой пилот когда-то вот так же стоял около него, кашлял от своей первой утренней сигареты и, готовясь отправиться в первый патрульный полет, думал, что принесет ему наступающий день.
Эд схватился обеими руками за горло, явно тоже пытаясь кричать, но его тело не могло этого сделать. Его рот был прошит – буквально – стальным строительным гвоздем, пронзившим нижнюю челюсть вверх под углом и прибившим язык к нёбу. Эшли представлял, как он извивается там, словно окровавленный угорь. И ему было искренне интересно, насколько глубоко вошел гвоздь длиной 16 пенни – мог ли его острый кончик щекотать пол того этажа, на котором у Эда находятся мозги?
Это вызвало во мне странное чувство духовной близости с ним, которое едва ли имело какой-нибудь смысл.
Эшли толкнул его ногой. Эд повалился на региональную карту Колорадо и соскользнул вниз по стене, тихо всхлипывая в свои руки, кровь стекала через его ладони и капала на пол кляксами размером с десятицентовую монету.
– Посиди тут. И ты должен знать, Эдди-бой. Я ненавижу алкоголиков.
Сэнди была в истерике. Она снова закричала, криком гиены, и еще один шар блестящих соплей повис на ее подбородке. Ларс ткнул стволом «беретты» ей в лицо, и она быстро заткнулась.
Обернувшись, я заметил Хэннаха, который наблюдал за мной. С того раза, когда впервые увидел его, сделав вынужденную посадку на своей \"Веге\", я удивлялся свежести его лица, которое, казалось, было неподвластно возрасту. Но только не теперь. Возможно, потому, что он встал слишком рано, а скорее из-за того, что пил со вчерашнего вечера, Сэм выглядел лет на сто. Будто он пережил в жизни все, что только можно, и перестал верить в то, что в будущем может произойти что-то хорошее.
– План меняется, – сказал Эшли, хлопнув Ларса по плечу, и над ним затрепетали флюоресцентные лампы. – Видишь ли, братишка, мы с тобой уже подвергли это маленькое здание ковровой бомбардировке разнообразными уликами для криминалистов, и у нас недостаточно отбеливателя или времени, чтобы зачистить всё полностью. Так что нам придется проявить творческий подход, если ты понимаешь, о чем я.
Напряженность между нами стала почти осязаемой.
Ларс кивнул. Сообщение со «шпионским кодом» принято.
Эшли продолжил, переступая через растекшуюся лужу крови Эда:
— Ты что, в самом деле собираешься принять участие в этой сумасшедшей затее?
– А что касается Дарби и…
«Стоп».
Он кое-что понял.
— Был такой разговор, ну и что?
– Погоди-погоди. – Он схватил Сэнди за локоть, щелкнув пальцами перед ее лицом. – Эй. Посмотри на меня. Ты сказала… ты поймала Дарби и Джей в уборной, верно? В мужской уборной?
Он взорвался:
Она шмыгнула носом, глядя на него налитыми кровью глазами, и кивнула.
«Нет».
— О Боже, никто не знает, как хуна поведут себя. Если они озлобятся, у вас не будет никаких шансов.
Ларс смотрел на него тоже, не понимая. Но Эшли понимал.
«Нет, нет, нет».
Он бросил Сэнди на пол, протопав мимо нее, мимо Эда, в сторону туалетов, и распахнул дверь с буквой «М», чтобы увидеть… пустое помещение. Только снежинки влетали через треугольное окно.
— У меня нет уверенности в благополучном исходе, — ответил я и попробовал пройти мимо.
Эшли Гарвер отступил назад и изо всех сил грохнул дверью.
– Мне так надоело это гребаное окно.
Он схватил меня за руку и повернул к себе:
Дарби повернула ключ Сэнди, и двигатель грузовика ожил. Рев дизеля нарушил тишину парковки.
— Что же, черт побери, ты хочешь доказать, Мэллори?
Джей передала ей ключи от грузовика в туалете, просто достав их из кармана желтой парки Сэнди, и весь теперешний план стал возможен только благодаря ей. Теперь пришла очередь Джей спасти Дарби, и Дарби уже почти опасалась этого не по годам развитого ребенка.
Теперь я окончательно убедился, что он рассматривает мой поступок только как персональный вызов. Если я пойду, то он покажется менее значительным, чем я, и не только в глазах Джоанны Мартин. А как я уже говорил, для него не было ничего важнее того, как он выглядит перед всеми.
Джей заползла на пассажирское сиденье.
Он злился из-за того, что я поставил его в неприемлемое для него положение, но и потому, что, по его мнению, я упивался своим триумфом. Однако я чувствовал себя скверно, под стать серому утру.
– Что, если Эшли услышит?
— Скажем так, я устал от жизни и хочу таким образом покончить со всем сразу.
Дарби включила передачу.
На мгновение он поверил мне, ослабил хватку, и мне удалось вырваться. Пока я шел вдоль ангара, первые крупные капли дождя застучали по крыше.
– Он и услышит.
* * *
Она уже соскребла снег с лобового стекла, сделав себе смотровое отверстие, и немного подкопала вокруг задних шин. Достаточно, чтобы сформировать ледяные горки и получить некоторый крутящий момент. Сэнди хорошо подготовилась; этот «Ф-150» был зверь-машиной, с шипованными шинами, звенящими цепями и чудовищными восемнадцатью дюймами дорожного просвета. Если что-либо здесь припаркованное и смогло бы спуститься с горы, то это был он. И если это не так… ну, Дарби помнила неуклюжую шуточку Эшли про «Форд»: «Найден на дороге, мертвым».
Полет в Санта-Елену прошел без происшествий, несмотря на неважную погоду. Правда, мы не могли вылететь сразу из-за плохой видимости, но к девяти часам стало проясняться, хотя дождь не прекращался, и Хэннах решил рискнуть.
«Будем надеяться, что нет». Дарби стерла химический яд со своих глаз. Ее лицо все еще было мокрым от этого кофейника, горячая вода быстро охлаждалась на ее коже. Теперь она понимала, что использовать воду как оружие было плохой идеей. Она слишком быстро остывала, но, как оказалось, к лучшему. Иначе к перцу в глазах прибавился бы и ожог.
В воздухе он передал мне управление, что меня вполне устраивало, поскольку избавляло от необходимости разговаривать с Джоанной Мартин и, кроме того, давало возможность обдумать, что я отвечу сестре Марии Терезе. Развлекать пассажиров я предоставил Хэннаху, и он вел с дамами оживленную беседу. Занятый своими мыслями, я не следил за ней.
– Все здесь плохие, – прошептала Джей.
– Но не я.
Погодные условия в Санта-Елене были не лучше. Шел такой же сильный дождь, стояла удушливая жара, над лесом поднимался серый туман, но посадке это не мешало, и я мягко приземлил \"Хейли\".
– Да, но все остальные…
Еще на взлете я связался с военными по радио и передал расчетное время прибытия. Однако меня удивило, что сам Альберто вышел встретить нас и стоял в ожидании на краю взлетно-посадочной полосы.
Дарби пыталась не думать об этом. Ее голова шла кругом. Сначала Эшли представился союзником, перед тем, как предать ее. А теперь Сэнди раскрыла свою причастность к похищению. Дарби не имела возможности узнать, какую роль играет во всем этом хаосе Эд, но надеялась, что он все еще жив.
Как только \"Хейли\" остановился, он подошел к нам и помог обеим дамам выйти из кабины, церемонно их приветствуя. Его лицо под козырьком офицерской фуражки было очень серьезным, и вообще он выглядел странной, чужеродной фигурой в столь экзотическом месте. Кавалерийское пальто, наброшенное на плечи, очевидно, знавало лучшие дни.
«Если он вообще на нашей стороне, для начала».
Полковник провел нас на причал, где ожидал моторный катер устрашающего вида. На крыше главного салона ощетинился пулемет \"льюис\", другой — на носу. И тот и другой защищали мешки с песком. С двух сторон катер закрывали парусиновые полотнища, что позволяло незаметно передвигаться внутри и создавало некоторое прикрытие от стрел.
На корме под тентом стоял тростниковый стол и парусиновые стулья. Как только мы вошли, из салона появился рассыльный в белых перчатках и с подносом. Дамы расположились, он принес кофе в серебряном кофейнике и подал тонкие фарфоровые чашечки. Дождь все стучал по тенту. Рядом тихо проплыла пара аллигаторов. Я стоял у перил, и все происходящее казалось мне странным безумным сном. Только запах гниющих растений, поднимавшийся от реки, возвращал меня к действительности.
Она надеялась, что это так, но с каждой секундой зона отдыха Ванапани, казалось, становилась всё более враждебной. Дарби душили пластиковым пакетом. Ее союзники таяли. Ее враги преумножались. Вся эта конспирация была головокружительной.
Появился Альберто и предложил мне сигарету.
– Что здесь делает водитель моего автобуса? – спросила Джей.
— По поводу нашего вчерашнего разговора, сеньор Мэллори. Вы пришли к какому-то решению?
Дарби обхватила рулевое колесо, оставив вопрос без ответа.
– Момент истины.
— Утренняя прогулка по джунглям — опасное дело, — ответил я, глядя вдаль из-под тента. — А с другой стороны, она может оказаться интересной.
Она нажала на педаль газа, и «Форд» дюйм за дюймом пополз вперед, через вязкий снег; колеса вращались, выбрасывая куски твердого льда. Ровнее давить на педаль. Не слишком сильно, не слишком слабо. Трудное, пробуксовывающее движение – но это было движение.
Он чуть улыбнулся, поколебался, будто собираясь что-то сказать, но промолчал и ушел, оставив меня одного у поручней. Сказать, что я тут же пожалел о своей сговорчивости, нельзя, но я понимал, что добровольно подвергаю себя смертельному риску, причем совершенно бессмысленному. Но что теперь делать?
– Давай! Давай, давай…
Солдаты отдали швартовы, и катер отошел от причала. Альберто принял от рассыльного чашечку кофе и обратился к дамам:
– Как далеко до полиции? – спросила Джей.
— Уже нет времени, чтобы прямо сейчас забросить вас в Санта-Елену. Хуна изменили место встречи. Теперь она состоится на старой каучуковой плантации, в разрушенной фазенде в пяти милях отсюда вверх по реке и еще в миле от берега. А время то же самое. Полдень, мы должны спешить, чтобы успеть. Боюсь, что при таких обстоятельствах всем вам придется ехать с нами.
Дарби вспомнила, как Эд описывал последнее радиосообщение Дорожной службы. Та перевернутая фура вниз от перевала.
— А каковы ваши планы, полковник? — спросила сестра Мария Тереза.
– Семь или восемь миль.
— Они сама простота, — устало улыбнулся он. — Я иду договариваться о мире с хуна. На этом настаивает мое начальство, которое сейчас сидит в своих креслах за столами в доброй тысяче миль отсюда.
– Это недалеко, верно?
— Вы не одобряете такое решение?
Дарби резко повернула руль на пол-оборота, направляя грузовик Сэнди в занос через ледяное месиво, разворачивая сейчас на юг, вниз, к выезду на шоссе, против встречного движения – если бы таковое было. Она нашла, где включаются фары «Форда», и включила их. Эшли и Ларс уже были предупреждены ревом мотора, так что о скрытности можно не волноваться. Они просто ехали, прямо сейчас.
– Ты украла ее грузовик, – прошептала Джей.
— Скажем так, я не строю никаких иллюзий насчет результата. Их делегация — один вождь и пятеро старейшин — согласилась встретиться со мной при условии, что я приду один, не считая переводчика, и абсолютно безоружен. Будет только одно изменение в нашей договоренности: сеньор Мэллори, который знает индейцев больше, чем любой из знакомых мне людей, согласился сопровождать меня.
– Она обрызгала меня перцем. Так что мы в расчете.
Девочка засмеялась хрупким негромким смехом, а на стекле позади нее появилось оранжевое пятно от распахнувшейся входной двери гостевого центра. Прямоугольник света, и в нем тощая фигура.
Сестра Мария Тереза затихла и замерла, не донеся чашечку кофе до рта. Потом она обернулась и, слегка нахмурившись, внимательно посмотрела на меня.
Это был Ларс.
Грызун. Словно черная тень. Силуэт поднял правую руку, так же непринужденно, как человек, направляющий телевизионный пульт, и Дарби поняла инстинктивно, схватила Джей за плечо и скинула вниз с холодного кожаного сиденья.
— Вас ждет длинная прогулка, сеньор Мэллори, — произнесла она.
– Пригнись!..
КРАК!
Хэннах в гневе, диким взором посмотрел сначала на меня, а потом на Джоанну Мартин. Ему не хотелось говорить того, что у него вертелось на языке, но если он этого не сделает сам, то я скажу за него.
Пассажирское окно взорвалось. Мелкие осколки брызнули в приборную панель. Джей завизжала, прикрывая лицо.
— Вы можете включить меня тоже, полковник.
— Не будьте дураком, — вмешался я. — Кто же, черт побери, отвезет дам на \"Хейли\", если с нами что-нибудь случится?
Дарби сжалась под градом разбитого стекла. Выстрел отдавался эхом, словно петарда в морозном воздухе. Тело убеждало ее свернуться ниже на своем сиденье, как можно ниже, под линией огня Грызуна, но мозг знал лучше: «Он идет к нам. Прямо сейчас».
Спорить было не о чем, и он знал это. Сэм сердито повернулся и ушел, а сестра Мария Тереза продолжила:
«Вперед, вперед, вперед!»
— Судя по моему опыту в прошлом, индейцы не рассматривают группу, в которой есть женщина, как угрозу для себя. Разве не так, мистер Мэллори?
Дарби нашарила ногой педаль газа и вдавила ее. Грузовик рванулся вперед, двигатель загремел, как барабан, и потянул с силой, отбрасывая их на спинки кресел. Машину затрясло, багаж с шумом упал сзади. Дарби устроилась боком перед липким кожаным сиденьем – поглядывая вполглаза над рулевым колесом на дорогу и направляя «Ф-150» к шоссе.
Альберто, встревоженный, посмотрел на меня, да и мне что-то показалось странным в ее словах.
Джей схватила ее за запястье.
— Да, в общем, верно. Они в самом деле не берут на войну своих женщин, но я не стал бы полагаться на столь сомнительное обстоятельство.
– Дарби…
— А я готова взять на себя риск, — просто сказала она.
– Оставайся внизу.
Последовало короткое молчание.
– Дарби, он стреляет в нас.
Альберто покачал головой:
– Да, я заметила.
— Невозможно, сестра. Вы сами должны понимать. Как часто такая святая наивность приводит человека в бешенство! С обезоруживающей улыбкой она настаивала:
КРАК!
Пуля пробила лобовое стекло грузовика, и Дарби вздрогнула. Холодный ветер свистел слева от нее, боковое окно было открыто, снежинки врывались внутрь и хлестали по щекам.
— Я так же за мир, как и вы, полковник. Но помните, что у меня там есть и особый интерес. Судьба сестры Анны Жозефы и ее подруги.
– Он преследует нас, – сказала Джей. – Поезжай быстрее!
Дарби пыталась. Она сильней надавила на газ, грузовик пробуксовывал, но ускорился. Шины разбрызгивали ледяные осколки во все стороны, попадая в окна, засыпая внутренности машины холодными крошками. Ларс выстрелил снова – КРАК! – и боковое зеркало разлетелось. Джей вскрикнула. Дарби дернула ее свободной рукой.
— Мне казалось, что у церкви и без того достаточное число мучеников, сестра, — ответил он.
– Держи голову ниже! Всё в порядке.
– Нет, это не так.
Джоанна Мартин поднялась:
– Он не поймает нас…
КРАК!
— Для меня ваши слова звучат как признание того, что вы и на самом деле не рассчитываете вернуться обратно. Я права?
Еще одна дырка появилась в лобовом стекле, зазубренной звездообразной формы, прямо над головой Дарби. Но выстрелы Ларса теперь звучали иначе. Они становились глухими, слабея с увеличивающимся расстоянием.
– Да! – Ее сердце трепетало. – Да, да, да!
— Все в руках Божьих, сеньорита.
– Что происходит?
Они катились по выездной рампе сейчас, набирая скорость. Спасибо Господу за крутящий момент, за гравитацию, за крутизну склона. Дарби надавила на педаль снова, поддав газу. Двигатель опять взревел. Пол наклонился вперед и вниз, и кусочки безопасного стекла заскользили вокруг их ног, как гравий.
— Да вы просто сошли с ума! Что вы собираетесь доказать?
– Видишь? Я говорила тебе…
Ларс выстрелил снова – КРАК! – но уже упустил грузовик окончательно. Грызун был сейчас слишком далеко позади них, исчезая из виду. Оранжевое сияние здания Ванапани тоже исчезало, его знакомые очертания погружались в снежную темноту, и Дарби была очень рада видеть, как всё это уходит. Словно пробуждаясь от страшного ночного кошмара, она больше никогда не хотела видеть это снова. Во веки веков.
— А вы хотели бы знать, жива ли ваша сестра? — спросил я.
Скатертью дорога этому дерьмовому месту.
Она ушла в салон, хлопнув дверью. Сестра Мария Тереза терпеливо произнесла:
Джей развернулась на своем сиденье, наблюдая за уменьшающейся преследующей фигурой Грызуна через пробитое заднее окно – «Счастливо оставаться!» – и подняла дрожащий кулак. С безымянным пальцем вверх.
Дарби потребовалось время, чтобы понять.
— Я так должна понимать, что вы отказываетесь взять меня с собой, полковник?
– Э-э… не тот палец.
– Ох. – Джей поправилась. – Лучше?
– Лучше.
— Без всяких сомнений, сестра. — Он сделал решительный жест. — Тысяча сожалений, но командую здесь я, и волен поступать по своему усмотрению.
– Спасибо, – сказала семилетняя девочка, показывая средний палец через простреленное заднее окно украденного грузовика-пикапа, и Дарби начала смеяться. Это было непроизвольно, легкие звенели, как при кашле. Она не могла остановиться.
— Даже вопреки моим полномочиям?
«Боже мой, мы действительно это сделали.
Мы сбежали».
— Сестра, сам Папа Римский не смог бы заставить меня взять вас с собой сегодня.
Оставалось проехать только семь или восемь миль. Дарби порылась в кармане, вытащила свой айфон и бросила его Джей.
– Эй, следи за экраном, ладно? Если увидишь полоску сигнала, сразу давай его мне.
Думаю, что только теперь она осознала всю опасность предстоящего мероприятия и тяжело вздохнула:
– Батарея почти сдохла.
— Я как-то не все раньше понимала. А теперь, кажется, поняла. Вы оба — храбрые люди.
– Я знаю.