Н

е успела Пайпер пустить слух, как на ферме начали появляться их друзья. Лили и Джаспер, Кимбер, Смитти и все остальные. Невозможно передать, как счастливы они были оттого, что видят перед собой прежнего Конрада. Того Конрада, которого они так ждали, который возглавит их команду, после чего они все вместе смогут наконец найти полезное применение своим необычным способностям.

Общими усилиями они немедленно превратили старый сарай в свой секретный лагерь. Прибрали сено, чтобы освободить больше места. Соорудили в центре сарая приподнятую площадку с матами, чтобы тренироваться в рукопашном бою, оборудовали вдоль стен сарая отдельные рабочие места для каждого.

– Нам нужно оттачивать свои способности и учиться действовать как одна команда, – предупредил Конрад, когда схлынула первая волна охватившего всех возбуждения. – Сумма наших талантов намного превосходит возможности каждого из нас в отдельности, это ясно без лишних слов. Больших целей мы можем добиваться только действуя сообща, как команда. С работой, которая нам предстоит, мы сможем справиться только в том случае, если будем действовать как команда, думать как команда и мечтать как одна команда. Это означает, что нам необходимо будет знать сильные и слабые стороны каждого своего партнёра и помнить о них. Это означает, что мы должны научиться без слов понимать друг друга. Это означает, что каждый из нас должен стать лучше, чем он сам о себе думает.

Занятия у ребят начинались с восходом солнца и продолжались до заката, а порой и дольше. Конрад разделил день на три части. Утром каждый самостоятельно занимается над совершенствованием своих умений. Днём – общекомандные тренировки, а ближе к вечеру имитация какой-нибудь командной миссии. Если после этого кто-нибудь ещё мог стоять на ногах и не клевал носом, Конрад устраивал разбор миссии и указывал недостатки, над исправлением которых требовалось поработать.

– Точность, контроль и дисциплина, – вновь и вновь повторял Конрад. – Поймите, мне нужны искусные хирурги, а не мясники-ковбои.

По заданию Конрада Смитти оттачивал своё рентгеновское зрение так, чтобы превратиться с его помощью в ходячий детектор лжи.

– Когда кто-то лжёт, это влияет на его нервную систему и вызывает небольшие, незаметные простому глазу изменения в частоте пульса и кровяном давлении, – объяснял Конрад. – Учись обнаруживать эти изменения с помощью своего рентгеновского зрения, Смитти.

Теперь каждый день Смитти предлагали выяснить и проверить, лжёт ему кто-нибудь из участвующих в этом эксперименте товарищей или нет. Упражнение требовало от Смитти невероятной концентрации, так что неудивительно, что к вечеру он становился раздражённым и обессилевшим, как выжатый лимон.

Братья-близнецы Мустафа при желании легко могли бы пригнать цунами, способное снести с лица Земли целый портовый город, но Конрад заставлял их работать с более мелкими природными явлениями, например, гонять по небу одинокое облачко.

– Слушай, Кон, нас уже тошнит от этого, – взмолились братья после того, как целых две недели провозились с маленькими облачками. – Дай ты нам наконец сделать что-нибудь повеселее. Скучно нам с этой мелочовкой возиться.

– Веселее всего то, что происходит под твоим контролем, – резко ответил им Конрад. – Мне не нужны ковбои, мне хирурги нужны. Двигайте это облачко со скоростью ровно два километра в час. Когда оно закроет солнце, удерживайте его на месте в течение десяти минут. Затем сделайте так, чтобы это облако пролилось дождиком. Сделаете это, и я покажу вам, что такое веселье.

Все без исключения обходили стороной рабочий стол Дейзи, за которым она превращала уголь в алмазы. Почему обходили? Да потому, что однажды угольный порошок не выдержал огромного давления, которое сжимало его, превращая в алмаз, и взорвался, разлетевшись по всему сараю. Рабочий стол Кимбер все тоже старались обходить стороной, когда она училась создавать электрическую дугу, пропуская разряд между раскрытыми ладонями. Добившись того, чтобы дуга стала стабильной, Кимбер начала учиться менять её напряжение – вот этот эксперимент оказался довольно опасным, потому что электрический заряд порой вырывался из-под контроля Кимбер и улетал куда попало. Именно от этого в стенах сарая и его крыше за последнее время появилось несколько прожжённых дыр.

– П-прямо молнии какие-то она пускает, – высказался как-то по этому поводу Джаспер.

– Совершенно верно, – охотно согласился с ним Конрад. – Молнии. Теперь Кимбер осталось лишь научиться прицельно стрелять ими.

Эти слова наполнили сердце Кимбер радостью. Стрелять! Молниями! Прицельно! Она с нетерпением ждала, когда же наконец придёт пора переходить именно к этой части её тренировок. Знал об этой части и Смитти. Знал и потому часто просыпался посреди ночи, размышляя о том, насколько это может быть болезненно – получить маленькой молнией за то, что рассматриваешь девчонку сквозь платье.

Лили постоянно жаловалась на «пытку желейными мармеладинками», как она называла своё задание. Это упражнение придумал для неё Конрад. Лили должна была с помощью телекинеза выудить из банки с красными желейными мармеладинками единственную жёлтую. А когда Лили научилась уверенно выполнять это, ей пришлось учиться гонять мармеладинку по стеклянному лабиринту, причём так, чтобы ни разу не задеть при этом его стенок. Прошёл целый месяц, и вот ей удалось наконец сделать это, о чём Лили торжественно известила Конрада. И что бы вы думали? Он спокойно выслушал её и сказал:

– Неплохо. Теперь научись делать всё то же с завязанными глазами.

Услышав это, Лили подняла в воздух – с помощью телекинеза, разумеется, – целую банку мармеладинок и с наслаждением высыпала их на голову Конраду.

Единственным слабым местом в команде оставался Фидо, оказавшийся совершенно не поддающимся дрессировке. Конрад начал с команды апорт, но карликовый носорог ни в какую не желал приносить брошенную хозяином палку. Вместо этого он целыми днями таскался вслед за Конрадом, путался у него под ногами, а заодно ломал и опрокидывал всё, до чего мог дотянуться. Однажды Вайолет вздумалось полетать на спине у Фидо. Она уменьшила себя, села на крылатого носорога, но это была её первая и последняя попытка.

– Он летает как корыто по реке. Меня моментально укачало, – жаловалась потом она.

После этого все отступились от Фидо, отныне он был предоставлен самому себе, ходил где хотел и делал что хотел, всеми любимый и потому до безобразия избалованный.

Закончив утренние индивидуальные занятия, ребята разбивались на пары и учились взаимодействовать друг с другом. Когда Нален и Ахмед научились успешно управлять маленьким облаком, Пайпер стала прятаться внутри него, а братья тащили её вместе с облаком по небу.

Справившись со своими мармеладинками, Лили начала работать в паре с Вайолет. Спускался подвешенный к потолку сарая стеклянный лабиринт, Вайолет уменьшала себя так, что становилась похожей на крошечную куколку, а Лили с помощью телекинеза перемещала её по лабиринту. При этом Вайолет не просто так двигалась по лабиринту, но ещё и выполняла по пути различные задания. Эти задания постоянно менялись, но почти всегда включали в себя такие элементы, как отпирание замков, установка макета бомбы или поиск спрятанных предметов. По мере того как Вайолет и Лили оттачивали своё мастерство, задания Конрада становились всё сложнее, и теперь Лили приходилось одновременно перемещать с помощью телекинеза уже не один предмет, как прежде, а сразу несколько. А когда она и это освоила, Конрад велел ей учиться делать всё то же самое с закрытыми глазами.

Как-то раз с Дейзи произошёл несчастный случай. Она поднимала валун весом десять тонн и вывихнула себе запястье. Следующим пострадал Джаспер. Он излечил двадцать семь местных белок от загадочных болей у них в животиках, но при этом его руки перегрелись так сильно, что с них начала слезать кожа. Увидев это, Конрад велел ему бросить всё, и до вечера сидеть в сторонке, держа руки в проточной холодной воде, чтобы остудить их.

Сам Конрад не только командовал, он и работал. Сейчас он экспериментировал на себе – точнее, на собственной голове – с приспособлением, получившим название ВМИ (внешний мозговой интерфейс). Размером приборчик был с монету, но при этом обладал мощностью первоклассного компьютера. С помощью Кимбер, умевшей создавать электрические цепи, и Джаспера с его целительными руками Конрад умудрился подключить это устройство к своему мозгу. Для работы с ВМИ он пользовался специальными очками, которые на вид были самыми обычными, но на самом деле у них вместо стёкол были маленькие компьютерные мониторы, на которые выводились необходимые данные, не мешающие при этом видеть глазами окружающий мир. Одним словом, в этих очках Конрад видел всё, словно робот. Терминатора помните? Вот-вот.

Пайпер в равной степени была восхищена и в то же время возмущена этим устройством.

– Выходит, ты вставил себе в мозги компьютер, так? – спросила она.

– Нет, не совсем так, – поправил её Конрад, указывая на закреплённый у него за ухом приборчик. – Он у меня не внутри головы, видишь? ВМИ по-прежнему находится вне моего тела, просто я подсоединил его напрямую к моему мозгу.

– Ага, значит, теперь ты напрямую общаешься с компьютером. Проще говоря, твои мозги обзавелись собственным ноутбуком, вот этим. – Пайпер осторожно прикоснулась к ВМИ кончиком пальца и зажмурилась, словно испугавшись, что приборчик может взорваться. – А это не опасно? И самое главное, нужен ли вообще компьютер таким мозгам, как твои?

– Почему нет? – пожал плечами Конрад. – Как ни крути, компьютер быстрее меня считает и в разы больше информации перемалывает.

* * *

Разумеется, появление такого количества детей у них на ферме не осталось для Бетти и Джо незамеченным.

– Молодёжи у нас теперь в доме как тараканов в былые времена. Нужно что-то с этим делать, мистер Макклауд! – сказала Бетти вскоре после того, как появились юные гости.

Они ютились в спальнях, вповалку спали на полу, не умещались сразу все за столом, поэтому кормить их приходилось в две смены. Так что, хорошенько подумав, Джо начал перестраивать своё зернохранилище в жилище для ребят. Внизу поселили девочек, а наверху, на чердаке, – мальчиков. Удачное это было решение. Теперь ребята были достаточно близко, чтобы приглядывать за ними, и в то же время достаточно далеко, чтобы Бетти не могла видеть некоторые их проделки. Согласитесь сами, зачем было видеть всё это столь набожной женщине, как добрейшая, милейшая Бетти?

* * *

И вот однажды июньским утром ребята проснулись, чтобы приступить к тренировкам, но обнаружили, что всё изменилось. За ночь Конрад убрал тренировочные маты, рабочие столы и заменил их одним большим столом, установленным в центре сарая. Перед столом стояла белая доска и несколько мониторов, таких огромных, что, увидев их, Ахмед и Нален невольно присвистнули. Братья были большими любителями электронных игрушек и прочих устройств, почти каждый день появлявшихся у ребят благодаря Конраду, который сумел получить доступ ко всё ещё записанному на его имя немаленькому вкладу в банке и брал с него деньги на общие нужды.

– Тренировки закончены, – объявил Конрад, включая мониторы. – Мы можем приступать.

Ребята напряглись в ожидании.

– Сегодня утром готовимся, – продолжил Конрад, – а днём выходим на первое задание.

Но когда Конрад объявил, что их первой миссией будет помощь лоулендскому зоомагазину в поисках пропавшего котёнка, напряжённое ожидание сменилось разочарованным стоном.

– Зачем нам тратить время на какого-то дурацкого котёнка? – недовольно спросила Кимбер. – У нас и поважнее есть дела.

– Главное в этой миссии не котёнок, – пояснил Конрад своим недовольным товарищам. – Главное для нас – скрыть, что мы имеем хоть какое-то отношение к этому делу. Что мы вообще были там. Нас никто не должен заметить. Никто не должен знать о том, что мы делаем. На что мы способны. Нам нужно будет действовать молча, сделать всё очень быстро, а затем исчезнуть.

– Я даже с завязанными глазами этого котёнка отыщу, – пожал плечами Смитти.

– Тогда за работу.

Конрад повернулся к мониторам, на которых были онлайн-записи с камер наблюдения в зоомагазине и его окрестностях, а также фотографии пропавшего котёнка. Затем Конрад принялся чертить на белой доске схемы и раздавать своей команде задания, а в половине второго пополудни главная улица округа Лоуленд стала эпицентром целого ряда странных событий. А самым удивительным можно считать то, что никто из прохожих, спешивших по своим делам или в магазин, совершенно не догадывался о том, что сейчас происходит на этой улице прямо у него на глазах.

Сначала над улицей появилось одинокое облако. Оно плыло, пожалуй, чуть ниже, чем обычно плывут облака, и медленно кружило взад и вперёд. Затем какой-то мальчишка с брекетами во рту забрался на высокий дуб и уселся на одной из его верхних веток. Никто на этого мальчишку внимания не обратил, как и на то, сколь тщательно он начал, прищурившись, прочёсывать глазами местность. Никто не придал значения и неожиданному порыву ветра, и уж тем более не разглядел метеором промелькнувшую девочку, которая и создала этот ветерок.

И уж конечно, никому из почтенных жителей столицы округа Лоуленд, штат Теннесси, даже в голову прийти не могло, что внутри облака прячется летающая девочка, которая ищет котёнка. Точно так же невозможно для них было представить, что сидящий на дубу паренёк обладает рентгеновским зрением, с помощью которого направляет другую девочку, способную перемещаться со скоростью света. Разумеется, появление Лили в зоомагазине незамеченным не прошло. И то сказать, разве часто заходят сюда в будний день девятилетние девочки в элегантном зелёном шёлковом платье? Но Лили устроилась в дальнем пыльном углу магазина, притихла, и вскоре все о ней забыли, не обращая внимания на то, с каким напряжением она рассматривает водопроводные трубы. Никому, конечно же, было невдомёк, что при этом она с помощью телекинеза продвигает по этим трубам другую девочку, уменьшившуюся до размеров шарика для пинг-понга. Задачей Лили и Вайолет было выяснить, не застрял ли пропавший котёнок где-нибудь в канализации.

К двум часам дня Смитти с помощью своего рентгеновского зрения обнаружил, наконец, котёнка – тот застрял в маленькой пещерке-норе на склоне холма. К делу подключилась Дейзи. Она нашла указанную пещерку и вытащила из земли несколько булыжников, не повредив и не обрушив при этом свод пещерки. Следующим на сцену вышел Джаспер и очень быстро вылечил котёнку его сломанную лапку и восстановил повреждённую барабанную перепонку. Лили покинула зоомагазин как раз в тот момент, когда Миртл усаживала найденного котёнка на ступеньки крыльца так, чтобы он сразу бросился в глаза хозяину магазина, мистеру Уэйнрайту.

– Батюшки, да вы только посмотрите! Это же моя маленькая Муркоша! – воскликнул мистер Уэйнрайт, подхватывая на руки пушистый тёплый комочек. – Я уж думал, что ты потерялась, а ты здесь! Хочешь молочка, моя хорошая?

От молочка Муркоша, само собой, не отказалась, а на ферме Макклаудов в тот вечер царило весёлое оживление. Несмотря на то что эта миссия поначалу не вызвала у ребят особого энтузиазма, успешно закончив её, они были очень горды собой.

* * *

Вскоре после этого подобные маленькие чудеса происходили в округе Лоуленд едва ли не каждый день, отчего местные жители стали считать себя самыми счастливыми и везучими людьми на свете. По большому счёту, так оно и было.

Когда началась страшная засуха и фермеры во всём штате ломали себе головы над тем, как сохранить хотя бы часть урожая, на округ Лоуленд дожди проливались как по расписанию, и урожай в том году выдался самым богатым за много-много лет. Думаете, хоть кто-то догадался о том, что за это нужно благодарить кудесников погоды Ахмеда и Налена Мустафа? Готов спорить на что угодно, что нет.

Или вот, например, в самый канун праздника Дня независимости, четвёртого июля, на старом каменном мосту через реку заглох автобус, полный ехавших на пикник школьников. При этом мост зашатался и начал оседать, грозя обрушиться в воду. Но не обрушился, и всё закончилось вполне благополучно, а приехавшая на следующий день обследовать мост комиссия, к своему удивлению, обнаружила, что он стал даже прочнее, чем в тот день, когда его только построили. Очередное лоулендское чудо! И никому в округе, разумеется, было невдомёк, что это Лили с помощью телекинеза скатила автобус с моста так, что он, казалось, съехал сам по себе. И никто не узнал, что это Смитти нашёл своим рентгеновским зрением появившиеся в опорах моста трещины, а Дейзи заполнила их щебнем и цементом. Сами понимаете, вообразить нечто подобное мог разве что сумасшедший.

Как говорится, аппетит приходит во время еды, и миссии, которые выполняли ребята в округе Лоуленд, раз от разу становились всё более и более сложными. Маленьких чудес им было уже недостаточно. И чем масштабнее, чем труднее становились цели, которые ставила перед собой команда, тем внимательнее и придирчивее относился Конрад к каждой, казалось бы, даже самой мелкой детали. И чем сложнее была задача, тем больше нравилось ему решать её. Конрад охотно принимал любой вызов, помогавший ему оттачивать свои необычные способности. Впрочем, то же самое можно было сказать про каждого из них – все ребята были хороши, все работали как одна команда, все учились всё делать лучше, быстрее и без помарок.

Пролетело лето, наступила осень, но это ничего не меняло – ничто не могло остановить набравшую силу, поверившую в себя команду. Ребята были на волне успеха, для них, казалось, не было больше ничего невозможного.

12

По всей стране тихо, шепотком, расползались слухи. Их распространяли на игровых площадках, в магазинах игрушек, на собраниях гёрлскаутов, во время тренировок школьной бейсбольной лиги и детских футбольных команд. Один ребёнок наклонялся к другому и чуть слышно рассказывал о том, что знал или о чём слышал. Так, ничего конкретного, одни слухи, конечно, но…

Всей правды не знал никто, но тем сильнее каждому хотелось узнать как можно больше. При этом были ребята, которым этого хотелось сильнее, чем другим. Они хотели знать всё и сейчас. И они искали, слушали, ждали новостей нетерпеливее всех остальных.

Эти ребята называли себя искателями.

Одна из таких искателей, Белла Хароша, жившая на ферме неподалёку от Сан-Франциско, однажды пришла домой после занятий в классе рисования со скомканным в ладони кусочком грязной бумаги размером не больше ластика. Немедленно уселась за компьютер, лихорадочно молясь, чтобы успеть – до этого она уже дважды опаздывала. Дрожащими пальцами Белла стала набирать адрес сайта и от волнения четыре раза ошиблась, пока не написала его правильно:



www.LookToTheSky.org



Белла облегчённо вздохнула, когда сайт открылся – это была всего лишь одна страничка, заполнившая экран её монитора. Есть! Удалось! Как заправская шпионка, Белла прожевала и проглотила принесённый в руке кусочек бумаги и быстро, жадно прочитала всё, что было написано на экране, шевеля губами и напряжённо хмуря лоб, опасаясь пропустить хотя бы одно слово.



Внимание! Эта информация представляет опасность!

Если вы читаете это, значит, вы слышали о нас и хотите принять участие в том, что происходит. О нас ходит много слухов и россказней, но далеко не всё в них правда. Мы расскажем вам всю историю, раскроем всю правду, и тогда вы сами решите, как вам поступить дальше.

Есть девочка, которая умеет летать. Мы видели её. сть другие подростки, похожие на неё, обладающие своими необычными способностями, и они уже начали помогать людям, но делают это молча и тайно. Они заметают следы так, чтобы никто не мог отыскать их. Они очень, очень умны. А возглавляет их мальчик, который знает всё…

Внезапно на экране монитора вспыхнула целая россыпь искр, и он сделался мёртвым, чёрным. Белла вскрикнула и резко наклонилась вперёд. Нет, она не испугалась, но была ужасно расстроена. Оказаться так близко ко всему, о чём ей хотелось знать, и вот пожалуйста, какая незадача!

Белла откинулась на спинку стула и, болтая ногами, принялась обдумывать всё, что только что случилось. Передаваемые шёпотом слухи пробудили в сердце одиннадцатилетней Беллы что-то такое, чего она сама не могла понять. Иногда ей казалось, что она вот-вот вспомнит что-то важное, но эта мысль тут же улетала куда-то. Это напоминало погоню за тенью – вроде бы на виду, а пойди поймай! Чем больше узнавала Белла, тем сильнее ей хотелось знать всё. Что именно? Ну, как бы выразиться… Она не могла точно сказать, что именно хочет узнать, было лишь твёрдое ощущение, что сделать это ей необходимо. Белла не находила себе места оттого, что не могла прикоснуться к этой тайне. Она сгорала от желания.

Пока внутри её компьютера что-то тихо шипело, решимость Беллы обрела новую силу. Ничего, завтра она посмотрит, поищет – вдруг ей ещё удастся что-то найти. Возможно, на следующей неделе – ну, или, быть может, в следующем месяце – она всё же нападёт на нужный след. Нет, Белла и не думала опускать руки. Она не отступится – ни сейчас, ни когда-либо…

13

В том году в начале сентября число новых учеников в лоулендской окружной школе выросло сразу на невиданную ранее величину. Бетти Макклауд пришлось, конечно, побегать, объясняя, почему это вдруг у них на ферме поселилось столько приехавших отовсюду детей. Больше всего этому поражалась Милли Мэй Миллер – она понять не могла, как такое грандиозное событие могло ускользнуть от её недремлющего ока.

– Не знаю, не знаю, что они затевают, эти Макклауды, но что-то затевают, это точно, – разглагольствовала Милли Мэй перед своими приятельницами из кружка кройки и шитья. – Собрали подростков неведомо откуда и неведомо для чего. Что-то происходит, скажу я вам. Да-да, леди, что-то надвигается, помяните моё слово. И уж теперь-то я с них глаз не спущу, будьте уверены!

Конрад понимал, что, несмотря на всю маскировку, полностью скрыть их присутствие на ферме никак не возможно. Он также остро ощущал, что бессмысленно зарываться, как страус головой в песок, надеясь обмануть бдительность соседей. Древняя военная мудрость гласит, что лучший способ спрятаться – это держаться на виду. Вот Конрад и решил, что самой лучшей маскировкой для его команды будет посещение занятий в местной школе. Нравится это кому-то или нет (разумеется, это никому не нравилось – покажите-ка мне хоть одного подростка, который любит ходить в школу!), но Конрад уговорил Бетти записать их всех в окружную школу, а затем проследил, чтобы все туда явились вовремя и готовенькими получать знания. Как и предполагал Конрад, жители округа Лоуленд после этого начали относиться к его друзьям гораздо спокойнее, хотя и без особой симпатии. Просто увидели, что это самые обыкновенные мальчишки и девчонки, ну и ладно. Теперь основной заботой Конрада стало следить за тем, чтобы никто не догадался, что на самом деле эти подростки совершенно необыкновенные.

Первой жертвой маскировки стала Лили, которой пришлось сменить свои роскошные шёлковые наряды на самое заурядное форменное платье, серо-коричневое, хлопчатобумажное. Это было для Лили смерти подобно.

– Оно кусачее, – немедленно принялась жаловаться она. – Я чешусь, чешусь и не могу остановиться.

Лицо у нее покраснело, а пальцы никак не могли прекратить с отвращением оттягивать ткань, которая, словно огнём, жгла ей кожу.

Утро первого сентября выдалось на удивление солнечным и тёплым, но от этого лишь угрюмее казались лица подростков, шагавших в школу с таким видом, будто их ведут на эшафот. Тяжелее остальных начало нового учебного года переживала Лили и, не скрываясь, говорила об этом. Остальные молчали, хотя этот день был трагическим и для них.

– Лили, успокойся. Пойми, что никто из девочек в лоулендской окружной школе шёлковых платьев из Парижа не носит, – в сотый, наверное, раз повторял Конрад. – Нужно, знаешь ли, приспосабливаться.

– Тьфу. Как вообще кто-нибудь может носить такое? Это же самая настоящая пытка! – продолжала негодовать Лили.

Не улучшил настроения и приём, который им оказали на школьном дворе. Рори Рэй Миллер и остальные местные мальчишки и девчонки бросили свои игры и возню и встали, оценивающим взглядом изучая чужаков. Испытания продолжились в классе. Их классный руководитель сам оказался новичком – первый день работал в этой школе и никого ещё не знал, потому рассадил всех по своему разумению и далеко не всегда удачно для команды. Пайпер, к счастью, оказалась за одной партой с Вайолет, а вот Конрада посадили рядом с Рори Рэй Миллером, что, сами понимаете, обещало немало проблем, причём в самом ближайшем будущем.

Ещё одна совершенно неожиданная неприятность – новый учитель моментально распознал, что Пайпер обладает… необычными, скажем так, способностями. И это было вовсе не умение летать, что она так тщательно от всех скрывала.

Пайпер – и это давно было известно всем – математику, мягко говоря, не любила. В отличие от прежнего учителя, которому по большому счёту, было на всё наплевать, мистер Финли был преподавателем молодым, только что закончившим педагогический колледж и ещё не перемолотым, не перетёртым школьной рутиной. Голова мистера Финли была полна новейших методик преподавания и проверки знаний, которые ему не терпелось испытать на практике. Вот он и обнаружил почти сразу, что Пайпер в свои одиннадцать лет понимала в математике не больше, чем крот в живописи. Пайпер не знала таблицы умножения, не умела разделить четыре на два, а на десятичные дроби смотрела, как верблюд на иероглифы.

– Брр! У меня мозги трещат, когда я смотрю на цифры, – пожаловалась Пайпер. – Расползлись по всей странице, как муравьи кусачие.

– К сожалению, должен сказать, что у тебя дискалькулия, то есть полная неспособность к математике, – с важным видом объявил мистер Финли.

На самом деле огорчённым он вовсе не выглядел, напротив, явно был очень доволен и горд собой. Ещё бы, ведь ему, великому педагогу и психологу, удалось, что называется, с ходу поставить диагноз ученице Макклауд, и он немедленно написал об этом справку, которую Пайпер должна была передать своим родителям. Само собой, новость Бетти не слишком порадовала.

– Ну всё, хватит дурака валять, – строго сказала она, махнув половником в сторону Пайпер. – Будешь сидеть теперь и долбить свою математику, пока не посинеешь. И до тех пор, пока не исправишься, – никаких полётов, ясно?

– Но, мам… – дрожащим от ужаса голосом начала Пайпер.

– Никаких «но». – Знаете, если уж Бетти упёрлась, то её и трактором не своротишь. – Летать, понятное дело, приятно, но на первом месте у тебя отныне школа и только школа. И если ты не будешь справляться с математикой, как этого требует мистер Финли, то все эти ваши дела на моей ферме быстренько закончатся раз и навсегда.

Последние слова Бетти заставили Конрада навострить уши и задуматься. Он давно подозревал, что на самом деле с математикой у Пайпер всё в порядке, просто та ещё ни разу не была ей по-настоящему нужна. А между тем сегодня вечером у Конрада было одно неотложное дело, которое ему никак не осилить без Пайпер с её умением летать.

– Я могу помочь Пайпер, – предложил Конрад Бетти. – Позанимаюсь с ней немного, и она будет знать математику не хуже меня.

– Мне не нужно, чтобы ты делал за неё уроки, – подозрительно посмотрела на него Бетти. – Оценку-то она, может, и исправит, но ничему при этом не научится.

– Конечно, мэм, – согласился с ней Конрад. – Ей нужно учиться. Об этом я и говорю, в этом свою помощь и предлагаю.

– Ну ладно, – неохотно сдалась Бетти. – Попробуй. Посмотрим, что у тебя получится. А пока что так и быть, можете здесь оставаться, молодые люди.

Верный своему слову, Конрад немедленно приступил к делу. В штате Теннесси произошёл обвал на шахте, и ребята всю ночь спасали шахтёров, а Пайпер, кроме того что летала, должна была ещё и математикой заниматься. Прямо на лету.

– На момент катастрофы в шахте было тридцать человек, правильно, Смитти? – спросил по телефону Конрад.

– Всё верно, – проворчал в ответ Смитти, перебираясь по грязи на новое место, откуда лучше была видна зона бедствия.

– Хорошо. Пайпер, мы спасли половину шахтёров. Сколько ещё их осталось под землёй?

Сейчас Пайпер, пыхтя, вытаскивала очередного шахтёра сквозь пролом в камнях, который сделала Дейзи. Шахтёр был тяжёлым, крупным, Пайпер устала, да ещё этот дождь…

– Не знаю, – огрызнулась она. – Отстань, Конрад.

– Нет, ты думай, думай, – гнул он своё. – Вначале шахтёров было тридцать, половину мы спасли. Тридцать разделить пополам – сколько будет?

– Ну… десять?

– Не нужно гадать. Посчитай в уме.

– Мои мозги не переносят цифр, Конрад, и ты это знаешь, – пропыхтела Пайпер. Да и как ей было не пыхтеть, когда парень-шахтёр, которого она вытаскивала, весил килограммов под восемьдесят.

– Какое число, умноженное на два, даёт в сумме тридцать?

– Да не знаю я, отвяжись.

– Неправда, знаешь.

Пайпер вытащила наконец шахтёра наружу, и он медленно открыл глаза.

– Ну, теперь с вами всё в порядке будет, – сказала она ему.

– Пайпер, я жду ответа. Пайпер, сколько будет тридцать разделить на два?

– Пятнадцать, – шепнул ей спасённый шахтёр.

– Пятнадцать, – с улыбкой повторила Пайпер.

– Я тебя услышал, – сказал Конрад.

Когда они искали бомбу, заложенную в летевший над Тихим океаном самолёт, Конрад гонял Пайпер по таблице умножения, а когда спасали выброшенных на берег китов в заливе Сан-Франциско, она возмущалась тем, что в арифметических задачках напрочь отсутствует логика.

– Не понимаю, – кипятилась Пайпер. – Если он срывает одно яблоко через каждый километр пути и уже прошагал десять километров, то почему у него не десять яблок, а одиннадцать?

Пайпер отошла в сторону, чтобы не мешать лечившему кита Джасперу. Дейзи тем временем переносила оставшихся целыми и невредимыми китов в воду, а Нален с Ахмедом усиливали прилив, чтобы помочь ей справиться с работой.

– Потому что одно яблоко у него было с самого начала. Нужно внимательнее читать условия задачи, – не отрываясь от своих сенсоров, объяснил её ошибку Конрад и тут же заговорил в микрофон: – Миртл и Смитти, у нас пешеход на западной стороне пляжа.

– Принял. Вижу, – прозвучал в телефоне ответ Смитти.

– Может, всё дело в яблоках, – задумчиво сказала Пайпер. – Сбивают они меня с толку. А кроме яблок есть что-нибудь?

– Отправляйся домой, Пайпер, – сказал ей Конрад. – Здесь мы уже почти закончили, обойдёмся без тебя. А тебе ещё домашку надо доделать.

Пайпер облегчённо вздохнула. Школа, домашки, да вот ещё спасения всякие то самолётов, то людей, то китов – устала она от всего этого, ужас как устала.

– Ладно, дома увидимся, – легко согласилась она и взмыла в воздух.

Дейзи, Джаспер и Лили отправили на свободу последнего кита. Постояли всей командой, наблюдая за тем, как уплывают прочь морские гиганты. Конрад следил за передвижениями их стаи с помощью сонара.

– Ещё тридцать минут, и они выйдут из залива в открытый океан, – доложил он. – Отличная работа, команда. Собирайте свои вещи и погнали домой.

Спустя пять минут пляж опустел, не осталось никаких следов кипевшей здесь совсем недавно работы. В последний раз оглядываясь, Конрад вдруг заметил в песке странный красный камешек. Наклонившись, он поднял его и, держа в пальцах, начал наблюдать за тем, как на острых гранях играет лунный свет. Несмотря на то что Конрад очень хорошо разбирался в геологии, такой камень он видел впервые. Впрочем, нет. Если быть точным, он уже в третий раз наталкивался на такой камешек за последние три недели. Первый был возле обрушившейся угольной шахты, второй возле заложенной в самолёт бомбы. Конрад крепко сжал камешек в кулаке и зашагал вперёд, моментально растворившись в ночной тьме.

14

Ночь уже перевалила за середину, когда Д. тихо, как только он один это мог, собрал в сарае Пайпер и Конрада, не разбудив и не потревожив при этом ни одной живой души на ферме. Конрад сразу заметил, что Д. как никогда взволнован, что его кожа выглядит необычно тусклой и бледной, словно он несколько месяцев не видел солнечного света.

Сбросив с плеч рюкзак, Д. притянул Конрада и Пайпер ближе к себе, присел вместе с ними на корточки и тихим, настойчивым шёпотом начал говорить:

– Есть одно укромное местечко, о котором не знает никто, кроме тех, кто живёт там. Мне удалось узнать, что там собрались все такие же, как мы с вами, – особенные. Там можно не скрываясь быть самим собой, там необычные способности только приветствуются. Все там живут мирно и счастливо, окружённые красотой и ни в чём не знающие нужды. Это настоящий рай – там никто от тебя ничего не требует, при этом ты получаешь всё, что тебе нужно. Целыми днями ты можешь заниматься там делом, к которому у тебя лежит душа. Если хочешь научиться чему-нибудь, тебе всегда поможет в этом учитель. Хочешь попробовать себя в чём-то новом – и для этого тебе будут предоставлены все возможности. Никто тебя там больше не обидит. Никто не станет насмехаться над тобой, и тебе никогда больше не придётся скрываться. Там вы будете в полной безопасности. Там вы почувствуете себя свободными. Совершенно свободными. Навсегда.

Д. умолк. Голубые глаза Пайпер от восторга сделались огромными, как блюдца. А вот Конрад слушал Д., скептически хмуря брови.

– Мы должны отправиться туда. – Д. поднялся на ноги и потянулся к своему рюкзаку с таким видом, словно всё было уже решено. – Прямо сегодня.

– И где же он находится, этот твой рай? – не без ехидства спросил Конрад.

– Этого я не знаю, – признал Д. – Ну, то есть знаю, но не точно. Зато я настолько сузил круг поисков, что общими усилиями мы это место наверняка отыщем.

– Чушь. Никуда мы не пойдём, – твёрдо заявил Конрад.

– Но почему? – огорчилась Пайпер.

– Скажи-ка мне лучше вот что, Д. Откуда ты узнал про этот свой рай?

– Э-э… У меня свои источники информации.

– Это не ответ. Имя. Мне нужно имя. Кто тебе рассказал об этом месте?

– Да какая разница, кто… – Д. тряхнул головой.

– Отвечай на мой вопрос!

– Ты не поймёшь…

– Не волнуйся, я всё понимаю не хуже тебя. Кто?

– Летиция Хуллиган, – сверкая глазами, признался Д. Вообще-то, он привык узнавать тайны, а не делиться ими. – Моя сестра.

Пайпер ахнула. Атмосфера в сарае сразу сделалась напряжённой, казалось, что в воздухе вот-вот начнут потрескивать электрические заряды.

Конрад покачал головой, хмыкнул с таким видом, будто чего-то подобного он с самого начала и ожидал. Затем, повернувшись к Пайпер, развёл руки в стороны, словно говоря: «Вот видишь? Я же тебе говорил, что этот парень чокнутый!»

– Доктор Хуллиган жива? – поразилась Пайпер.

– После того как Летиция на твоих глазах, Пайпер, упала с небес, кто-то спас её. Она не помнит, кто именно. А вот то место она помнит очень даже хорошо. Говорит, что какое-то время жила там, а теперь мечтает туда вернуться. Домой. – В голосе Д. зазвучали умоляющие нотки.

Ему необходима была помощь Конрада и Пайпер. Он хотел помочь им, спасти их, и в то же время они были нужны ему, чтобы выручить его сестру. Д. хотелось, чтобы Пайпер поняла его.

– А где сейчас доктор Хуллиган? – требовательно спросил Конрад, забеспокоившись, что она может оказаться где-то поблизости.

Д. заколебался. Ему не хотелось говорить об этом, но он знал, что Конраду нужно отвечать только правду, иначе никак.

– Зона 63. Это секретная правительственная тюрьма для душевнобольных преступников.

– Вот как! – негромко присвистнул Конрад. – И почему же, интересно, это меня вовсе не удивляет, а? Да, действительно очень надёжный источник информации у тебя, Д. Лучше не придумаешь.

– Она… она теперь другая, – тихо сказал Д.

Он ещё не до конца осознал, каким ударом для Пайпер Макклауд было услышать имя Летиции Хуллиган. Да и для всех остальных ребят это тоже было бы ударом. Все они настрадались в той адской школе, которой управляла Летиция, и вряд ли смогут когда-нибудь забыть то зло, которое она им причинила. Пайпер повернулась спиной к Д. и отошла в сторону. Д. этот молчаливый жест ударил сильнее, чем любое слово или даже пощёчина.

Поняв, что Пайпер ему уже не остановить, Д. повернулся к Конраду:

– Конрад, послушай меня. Прежде всего, меня зовут Джестон. И у меня есть дополнительная информация для тебя. – Он поспешно вытащил из рюкзака файл. – Это о твоём отце. Ты знаешь о том, что твоего отца бросили родители, когда ему было двенадцать? Это правда. Полиция подобрала его, когда он брёл по дороге. При нём не было никаких документов, и он не помнил своего имени. Его отдали в приёмную семью, и никто со стороны никогда им не интересовался. А когда твоему отцу исполнилось шестнадцать, он сбежал из дома, и его так и не нашли, хотя искали долго и тщательно.

Д. перелистнул ещё несколько страниц, и Конрад шевельнул бровью, увидев мельком ксерокопии полицейских отчётов и протоколов опроса приёмных родителей отца.

– Твой отец нанял людей, чтобы те притворились его семьёй, а потом у него появился загадочный покровитель, который помог ему сделать карьеру политика, – взволнованно продолжал Д., перебирая ксерокопии бумаг и фотографии.

От свалившихся на него ошеломляющих новостей у Конрада задрожали руки.

– Но… – Он взглянул на Д. – Когда ты успел раздобыть всю эту информацию?

– Когда? – переспросил Д. и после небольшой паузы ответил: – Год назад.

– Год назад узнал, а говоришь мне об этом только сейчас? Какую ещё информацию ты от меня утаиваешь? Что ещё тебе известно?

– Но я уже дал тебе достаточно сведений о твоём отце. Ты должен понять…

– Я всё очень хорошо понимаю.

– Здесь столько всего, что…

– Стоп. Перестань обращаться с нами как с детьми и не пытайся нас дурачить. Никуда мы с тобой не пойдём и помогать тебе не станем. Это я говорю тебе от имени всех нас, понятно? Мы не желаем оказаться в тюрьме с ласковым названием «рай». А теперь… – Конрад скрестил руки на груди и твёрдо закончил: – А теперь уходи, Д. Проваливай. И не появляйся больше здесь никогда.

Д. уныло опустил плечи. Он беспомощно посмотрел в сторону Пайпер, но она продолжала стоять спиной к нему и ни малейшего желания повернуться лицом не проявляла. Медленно, неохотно Д. закинул на плечи рюкзак, и тот внезапно показался ему таким тяжёлым, словно не бумаги лежали в нём, а кирпичи.

– Что ж, если не хотите идти со мной, то знайте, – сказал Д., добредя до двери сарая. – Вы все в опасности. Большой опасности, ужасной. Твой отец знает, где ты, Конрад, и знает о том, чем вы тут занимаетесь. Вы мешаете его планам, и он при первой же возможности положит этому конец. Всех вас прихлопнет, всех. Вы ни при каких обстоятельствах не сможете продолжать свои… миссии, и вам очень не понравится то, что вскоре с вами случится. Больше я вам ничего сказать не могу, потому что не знаю деталей.

Д. сделался невидимым и вышел за дверь. Пайпер резко повернулась к Конраду и испуганно взглянула на него:

– Что нам теперь делать, Конрад?

Он протянул руку, погладил Пайпер по волосам и сделал глубокий выдох.

– Во-первых, ничего не будем бояться. А во‑вторых, пойдём спать.

15

На третий день запертая на чердаке своего собственного дома семья Кайзеров прикончила последние запасы воды и пищи. К десяти часам утра температура под крышей поднялась почти до сорока градусов по Цельсию, и двое детей лежали на полу, слишком голодные и уставшие, чтобы играть. Мистер Кайзер прекратил прислушиваться, ловя звук вертолёта или моторной лодки, – никто не спешил к ним на помощь, никто.

Когда плотина над Шеди-Гроув непостижимым образом прорвалась, Кайзеры оказались в числе тех немногих, кому повезло. Их дом стоял на небольшом пригорке на краю городка, поэтому у них хватило времени на то, чтобы взбежать по лестнице на чердак. Первый день они просидели там, не уставая радоваться своей удаче, благодарили судьбу, давшую их семье шанс спастись, вспоминали другие её подарки, большие и малые. Например, им очень повезло, что в момент катастрофы вся их семья оказалась дома. Кэти решила пропустить футбольную тренировку, потому что собиралась позже пойти к подруге на день рождения. А Тимми именно сегодня с утра слегка нездоровилось, и поэтому его оставили дома и не пустили играть в дом его приятеля Джека. «Как нам повезло, – без устали повторяли они. – Как сильно нам повезло!»

На второй день радость начала сменяться беспокойством. Все разговоры теперь вертелись вокруг спасательных работ. Скоро ли им пришлют воду и пищу? Как, интересно, их будут спасать – на лодке или на вертолёте? Как долго ещё продлится всё это? Во время учёбы в полицейской академии мистера Кайзера учили тому, как нужно действовать в подобных чрезвычайных ситуациях, но ему просто нечем было сейчас пробить дыру на крышу, чтобы вылезти с семьёй из чердака, на котором они были заперты, как в ловушке. К полудню были съедены последние два завалявшихся в сумке миссис Кайзер протеиновых батончика и допита бутылка воды из школьного рюкзака Кэти. Больше у них не осталось ни еды, ни воды.

Решив, что дети уснули, миссис Кайзер тихо прошептала своему мужу:

– Ну почему их до сих пор нет? Где же Агентство по чрезвычайным ситуациям? Красный Крест где? Нашим детям необходима вода и еда. Немедленно. Мы так долго не продержимся…

У мистера Кайзера были свои соображения на этот счёт, только он не хотел делиться ими с женой. В конце концов, правительство знало о том, что здешняя плотина построена очень давно и постепенно осыпается. Разве не напечатала местная газета всего неделю назад большую статью про судьбу отчётов о жутком состоянии плотины, которые представили специалисты? Тех самых отчётов, которые правительство и даже сам президент постоянно отвергали и отрицали.

Вот мистер Кайзер и задавался сейчас вопросом: а не специально ли так медлит правительство? Или, хуже того, не просто медлит, а вообще не собирается никого спасать? Чтобы не осталось свидетелей.

Именно тогда вдруг перестали жаловаться и хныкать дети, и то, что они притихли, сильно испугало мистера Кайзера. Они ещё слишком маленькие, у них не хватит сил, чтобы долго продержаться. Мистер Кайзер боялся даже думать об этом.

К утру четвёртого дня все надежды окончательно растаяли. Когда миссис Кайзер попыталась разбудить Тимми, он долго не хотел просыпаться, потом открыл глаза, простонал и снова уснул. Миссис Кайзер обменялась взглядами с мужем – они оба знали о том, что должно произойти дальше. Хотя на чердаке было жарко, как в печке, вся семья держалась вместе, стараясь словом или маленьким жестом поддержать, подбодрить друг друга. Кэти протянула руку и накрыла ею отцовскую ладонь, а миссис Кайзер нежно погладила Тимми по голове.

* * *

Мистер Кайзер был единственным, кто проснулся, услышав лёгкие шаги по крыше их дома. Затем раздался глухой стук, и затрещало дерево. Мистер Кайзер, словно во сне, наблюдал за тем, как в крыше появляется дыра. Полетели щепки, по счастью, не задев никого из семьи.

А спустя пару секунд в отверстии показалась летящая девочка. Мистер Кайзер прищурился, не веря своим глазам, не веря тому, что это не сон. Ущипнул себя. Нет, девочка не исчезла, продолжала парить в воздухе. Летала…

Затем девочка опустилась сквозь дыру в крыше на чердак, где сидела семья Кайзеров. Длинные каштановые волосы были заплетены в косу, а одета она была в джинсы и голубую футболку с надписью: «Вторая звезда справа, и вперёд до самого утра». На носу и щеках маленькой летуньи была целая россыпь веснушек. Опустившись на пол, девочка присела рядом с мистером Кайзером, и теперь он разглядел, что в принципе девочка была самой обыкновенной, из тех, что десятками можно встретить на главной улице их городка. Необычными, пожалуй, были только глаза – синие, как небо, глубокие, как океан, они смотрели на мистера Кайзера с таким пониманием, сочувствием, с такой мудростью, которая достигается только многолетним опытом. Да, та девочка была обыкновенной и в то же время совершенно необыкновенной.

– Мы с друзьями пришли помочь вам, – сказала девочка.

Мистер Кайзер кивнул. Слов у него просто не было.

Девочка позвала кого-то, и сквозь дыру в крыше на чердак спрыгнула ещё одна девочка. Она была взрослее первой, лет примерно четырнадцати. И намного тяжелее – мистер Кайзер почувствовал, как дрогнул и прогнулся пол чердака под её весом. Она кивнула мистеру Кайзеру и, не говоря ни слова, осторожно подняла Кэти и Тимми. Взяла их одной рукой, другой подхватила миссис Кайзер и легко подняла их на крышу, навстречу чьим-то протянутым рукам. В сумме дети плюс миссис Кайзер весили килограммов сто, не меньше, а эта девочка обращалась с ними так легко, словно это были пёрышки, а не люди.

Затем пришла очередь самого мистера Кайзера. С небольшой помощью всё той же девочки он выбрался на крышу и замер, потому что открывшаяся его глазам картина была тревожной, неожиданной, даже невероятной. Нигде не было ни спасателей, ни медиков, ни полицейских – никого. Только три лодки, и в каждой из них дети – по двое, по трое. И они плыли на своих лодках от дома к дому. Подплыв к покосившемуся под каким-то невозможным углом дому, сидевшая в одной из лодок темнокожая девочка вдруг уменьшилась до размеров куклы Барби и пролезла в дымоход, откуда вскоре появилась с парой спасённых ею попугаев. В другой лодке стоял худенький черноволосый мальчик и смотрел вокруг так, словно мог, как рентгеном, просвечивать дома насквозь. Миниатюрная девочка с восточной внешностью в безупречном белом шёлковом платьице (нет, вы можете себе такое представить?) разгребала обломки, убирая их с дороги с помощью телекинеза. А крупная девочка – та самая, что подняла с чердака семью Кайзеров, – легко проламывала крыши домов, машин и вообще крушила любые преграды, мешавшие добраться до тех, кто ждал помощи. А над всеми в воздухе парила летающая девочка – опускалась на крыши домов, сновала между лодками, порой поднималась так высоко, что исчезала из виду, но затем появлялась вновь. При этом все они были самыми обыкновенными детьми. Посади их не в лодки, а в класс за парты, и пройдёшь мимо, не обратив на них внимания.

Когда лодки наполнились спасёнными людьми, они подплыли к двум большим чёрным фургонам на берегу. Как и на лодках, на фургонах не было никаких опознавательных знаков.

Каждого из спасённых по одному приглашали пройти в первый фургон. Когда дошла очередь до мистера Кайзера, он, честно говоря, даже не удивился, обнаружив, что внутри фургон оснащён самым разным медицинским оборудованием. По-настоящему поражало только то, что не было видно ни использованных шприцев, ни капельниц, ни окровавленных бинтов. Когда мистер Кайзер уселся на смотровом столе, к нему подошёл худенький и очень бледный мальчик.

– Н-не двигайтесь, п-пожалуйста, – сказал он.

Этот мальчик живо напомнил мистеру Кайзеру его Тимми. Тоже лет шесть, наверное, не больше. И мистер Кайзер вдруг сразу остро затосковал по сыну.

А подошедший к мистеру Кайзеру мальчик стал растирать свои ладони и тёр их до тех пор, пока они не начали светиться. Свет этот был ослепительным, белым, похожим на солнечный; смотреть на него стало больно глазам, и мистер Кайзер отвернул голову. А мальчик начал дуть на свои ладони, и их свечение смягчилось, из ослепительно-белого сделалось красным. Затем мальчик протянул руки, и свет с них перетёк в живот мистеру Кайзеру.

Мистер Кайзер дёрнулся, но не потому, что свет сделал ему больно, нет. Просто каждый его мускул, который был напряжён, расслабился, вся скопившаяся в ушибах и ссадинах боль, все мучения последних четырёх дней отступили, рассеялись, прошли, сменились тёплым, успокаивающим ощущением безопасности, здоровья и прекрасного самочувствия. Мистер Кайзер глубоко, облегчённо вздохнул, но поблагодарить мальчика не успел, тот уже ускользнул куда-то, словно вспугнутая рыбка.

Мистер Кайзер вышел из фургона и увидел свою семью – жена и дети сидели под натянутым навесом, ели, пили и смеялись так, словно напрочь забыли обо всём, что с ними случилось за последние четыре дня.

Спустя несколько часов всем, кого смогли спасти, была оказана помощь. Мистер Кайзер внимательно наблюдал за тем, что происходит вокруг, и своим намётанным глазом полицейского офицера отмечал эффективность и слаженность, с которой работала спасательная команда подростков. «Но как? Как им это удаётся?» – вновь и вновь мысленно спрашивал он себя. Любым другим спасателям потребовались бы дни и недели на то, что эти ребятишки умудрились сделать за считаные часы. Это было невероятно. Настоящее чудо.

– Мистер Кайзер? – Рядом с ним приземлилась летающая девочка, оторвав полицейского от его размышлений.

– Да?

– Вы тот самый мистер Кайзер, который является шефом местной полиции?

– Да, это я.

– Прекрасно. Скажите, вы не могли бы уделить мне пару минут? – Девочка разговаривала с ним вежливо, но вполне официально.

Мистер Кайзер поднялся на ноги и вслед за девочкой прошёл во второй фургон. Кстати говоря, он до сих пор не видел, чтобы кто-нибудь входил в этот фургон или выходил из него. Пока они шли, мистер Кайзер с удивлением прислушивался к тому, что бормочет себе под нос летающая девочка. А бормотала она таблицу умножения.

Девочка взлетела на верхнюю ступеньку фургона и открыла дверь. Мистер Кайзер поднялся по ступеням и вслед за девочкой вошёл внутрь.

В фургоне стоял полумрак, светились только мониторы и огоньки на компьютерах.

– Конрад? – позвала девочка.

– Секунду, – последовал ответ.

К этому времени глаза мистера Кайзера понемногу привыкли к темноте, и он увидел недостающее звено, дающее ключ к пониманию всей спасательной операции, – её центральный командный пульт. Собственно говоря, командовал всем один лишь паренёк, Конрад, как назвала его летающая девочка. Он оказался серьёзного вида подростком – светловолосым и слегка неуклюжим, как это бывает с мальчиками в том периоде, когда у них очень быстро начинают расти ноги и руки и от этого нарушается ориентация в пространстве.

Конрад стоял посреди помещения в окружении трёхмерных изображений, которыми он манипулировал с помощью рук, напоминая при этом дирижёра оркестра. Перед лицом Конрада сейчас находилось трёхмерное изображение дома, который был очень похож на дом Дженкинсов на Эйвон-стрит. Конрад занимался тем, что поворачивал эту модель дома в разных направлениях. Слева от дома высвечивались фотографии лиц и информация об этих людях. Притронувшись к изображению дома и поворачивая его одной рукой, другой рукой Конрад открывал файлы, превращая фотографии людей в сведения о них – возраст, рост, вес, состояние здоровья и так далее. Кроме этого, на уровне плеча Конрада были другие информационные блоки: погодные условия, спутниковые снимки, топографические карты.

Как и у всех остальных подростков, за правым ухом Конрада поблескивал серебристый переговорник размером с зубочистку.

– Смитти, проверь последний дом в четвёртом квадрате. Сейчас покажу.

Конрад быстрым движением руки выстроил в ряд картинки с фотографиями людей и повернулся к посетителю.

– Мистер Кайзер, благодарю вас за то, что вы присоединились ко мне. Меня зовут Конрад. – Мальчик протянул правую руку, и мистер Кайзер пожал её.

– Билл Кайзер, – представился он. Рукопожатие было коротким, но этого хватило, чтобы почувствовать, какой маленькой, но в то же время крепкой была ладонь Конрада.

– Прошу вас пройти со мной. – Конрад указал на дверь, пропуская мистера Кайзера вперёд.

На улице начинало садиться солнце, близился закат, и мистер Кайзер увидел, что лодки уже вытащены из воды и закреплены на машинах, вещи уложены и всё прибрано.

Что-то едва уловимо промелькнуло перед глазами мистера Кайзера, и ему потребовалось какое-то время, чтобы понять, что это девочка. Тоненькая, неряшливо одетая, с растрёпанными, спадающими на глаза тёмными волосами.

– Пайпер, нам нужна твоя помощь с этими попугаями, – сказала неряшливо одетая девочка. – Смитти хотел взглянуть на них, но Кимбер сказала, что они уже куда-то улетели. Мы сами найти их не можем, а там у нас сидит пожилая леди и очень переживает за своих попугайчиков.

– Сделаю, – кивнула головой Пайпер. – Прошу прощения, мистер Кайзер.

Она взлетела и умчалась прочь. Следом исчезла и вторая девочка. Она помчалась куда-то с такой скоростью, что казалось, просто растворилась в воздухе. Конрад и мистер Кайзер остались на месте провожать взглядом летящую среди деревьев Пайпер.

– Ребята, кто вы такие, чёрт возьми? – спросил мистер Кайзер, не сводя глаз с Пайпер.

– Да так, никто.

Мистер Кайзер пристально взглянул на Конрада, и тот пояснил, пожав плечами:

– На самом деле это не имеет большого значения, кто мы, мистер Кайзер. Мы не мутанты и не супергерои. Мы просто дети, которым, так уж случилось, от рождения дано кому летать, кому видеть сквозь стены, кому уменьшаться в размерах. Мы просто такие, вот и всё.

Конрад двинулся вперёд, и мистер Кайзер зашагал рядом с ним. Они дошли до кромки воды. Впереди за горизонт садилось солнце, а на фоне заката перед ними лежал разрушенный, затопленный город. Из воды торчал шпиль церкви, верхушки ещё нескольких высоких домов, но по большей части виднелись лишь плавающие повсюду обломки дерева и прочий мусор.

– Но как получилось, что я никогда раньше о вас ничего не слышал? – это мистеру Кайзеру казалось совершенно непостижимым. – Каким образом вам удаётся сохранять в тайне такое?

– С трудом удаётся, с трудом. Большой ценой. Кое-кому, знаете ли, очень хочется, чтобы мы были как все. И в прошлом они прикладывали огромные усилия для того, чтобы заставить нас стать такими.

Сказав это, Конрад замолчал. Он не хотел вдаваться в детали, были более важные вещи, которые он собирался обсудить с мистером Кайзером.

– Мистер Кайзер, я понимаю, что всё это слишком странно выглядит, чтобы у вас не возникали к нам вопросы, но сейчас, извините, не до них. У меня слишком мало времени. – Конрад вытащил из кармана маленький пакет и продолжил, передавая его полицейскому: – Здесь мобильный телефон. В нём вы найдёте номера местной и федеральной спасательной службы, а также новостные линии средств массовой информации. Я очень просил бы вас позвонить им всем. Кроме того, здесь есть электронный файл, где собраны факты, которые привели к обрушению плотины и затоплению вашего городка, а также доказательства того, как эти факты замалчивались некоторыми членами нашего правительства.

Билл Кайзер повертел в руках пакет, обдумывая всё, что сказал ему мальчик.

– А вы… уходите?

– Да, мы уезжаем через несколько минут. – Конрад повернулся и посмотрел полицейскому в глаза. – Мы помогли всем, кому могли. Простите, что не смогли прибыть раньше.

– Уезжаете? – покачал головой мистер Кайзер. – Вот так уезжаете, и всё?

– И всё, – улыбнулся Конрад.

– И мы даже не сможем отблагодарить вас?

– Мы не ради благодарности помогаем людям.

– Но мне кажется, что это неправильно, – смущённо опустил глаза мистер Кайзер.

– Возможно, когда-нибудь всё изменится, и нам больше не нужно будет оставаться такими… загадочными и скрытными.

Конрад протянул на прощание руку, и Билл Кайзер уважительно пожал её. Его переполняли чувства, но не хватало слов, чтобы выразить их.

– Мне жаль, что вы не запомните меня, мистер Кайзер. Честное слово, я хотел бы познакомиться с вами поближе, но…

Мистер Кайзер даже не удивился, увидев появившийся в руке мальчика серебряный цилиндр размером с ингалятор, которые носят с собой астматики. По правде сказать, он ожидал чего-то подобного и потому даже не шелохнулся, когда мальчик приложил этот цилиндр к его запястью.

– Больно не будет, – сказал Конрад. – Просто из вашей памяти сотрутся воспоминания о последних нескольких часах, а всё остальное останется при вас.

Мистер Кайзер кивнул. Затем, глядя на Конрада, произнёс слова, которые – он точно знал об этом – страстно мечтает услышать каждый мальчишка.

– Если бы твой отец видел сейчас тебя, он гордился бы тобой.

Конрад неожиданно замер, насторожившись.

– Мой отец? – переспросил он, думая о своём отце и о словах мистера Кайзера. – Мне кажется, узнай об этом мой отец, его реакция была бы… иной. Впрочем, у меня нет отца. На самом деле я сирота.

Прежде чем мистер Кайзер успел что-нибудь сказать на это, Конрад прижал кончик цилиндра к его коже. Мистер Кайзер не дёрнулся, почувствовав слабый укол, но почти сразу после этого обмяк и опустился на колени. Конрад подхватил полицейского и осторожно усадил на землю.

Спустя десять минут мистер Кайзер очнулся. Посмотрел на мобильный телефон, который он сжимал в руке, затем на закат, полыхавший над тем местом, где совсем ещё недавно стоял городок под названием Шеди-Гроув.

16

– Американцы! Сограждане! Друзья мои! – начал президент Харрингтон.

Его волосы были аккуратно зачёсаны назад, на фоне тёмно-синего пиджака особенно резко выделялась белоснежная рубашка. С завидным, отточенным за долгие годы самообладанием он слегка повернул голову и продолжил своё обращение, глядя прямо в телевизионные камеры и встревоженные глаза набившихся в конференц-зал журналистов:

– Как многим из вас уже известно, произошла трагедия. Обрушилась плотина, затопив практически весь прекрасный городок Шеди-Гроув. – Президент Харрингтон сделал небольшую, тщательно выверенную паузу, ненадолго принял скорбный вид, а затем продолжил уверенно и твёрдо: – Как и все вы, я скорблю по погибшим в результате этого бедствия жителям Шеди-Гроув, и так же, как у вас, у меня появилось в связи с этим бедствием немало вопросов. – Теперь лицо Харрингтона стало суровым и даже гневным, но опять-таки до известной степени суровым. Гневным, но не чересчур. – Как такая трагедия могла произойти в наши дни? Как могли так долго оставаться незамеченными причины, которые привели к ней? Кто из нас несёт ответственность за случившееся? Как ваш президент я требую ответа на все эти вопросы и в свою очередь хочу поделиться с вами всем, что известно на данный момент мне самому.

Харрингтон устремил взгляд в объектив телевизионной камеры. Его обращение было тщательно продумано заранее и адресовалось вроде бы всем американцам, однако на самом деле президент говорил всё это только для одного человека – своего сына. Харрингтон ни на секунду не сомневался в том, что Конрад сейчас сидит у экрана и внимательно ловит каждый его жест, каждое слово. Харрингтон мысленно представлял сидящего прямо перед ним сына, и от этого всё сильнее вскипала в жилах президента кровь, всё сильнее начинало ломить затылок – казалось, что к нему под череп забрались невидимые гномы и долбят, долбят там своими молотками…

Разве он не предупреждал Конрада – и не раз, и не два, между прочим! – чтобы тот не вмешивался в отцовские дела? Разве не приказывал оставить навсегда свои адские домыслы? И вот тебе, пожалуйста…

– В настоящее время мы располагаем проверенной и достоверной информацией о том, что важную роль в этой трагедии сыграла группа примерно из десяти – одиннадцати человек. У нас имеются основания считать этих людей особо опасными, бессердечными преступниками, попирающими интересы нашей страны. После гибели многих ни в чём не повинных жителей Шеди-Гроув мы с уверенностью можем сказать, что эта группа не остановится ни перед чем. Для безопасности нашей страны и благополучия наших граждан мы будем использовать все имеющиеся в нашем распоряжении ресурсы, для того чтобы найти этих преступников и передать их в руки правосудия.

Президент Харрингтон слегка опустил голову – он знал, что в таком ракурсе его подбородок выглядит более волевым, – и закончил, вытянув вперёд указательный палец:

– С этой минуты я объявляю их врагами народа. Врагами номер один.

17

Если и можно было выбрать более неудачный день для проведения Осеннего фестиваля округа Лоуленд, то пришлось бы поломать голову, чтобы найти его. Потрясённые пресс-конференцией президента Пайпер и Конрад чувствовали себя так, будто им ничего другого не остаётся, как только отмечать вместе со всеми праздник урожая и делать вид, что им ужасно весело. Конрад спокойно настаивал на том, что самый лучший способ справиться со сложившейся ситуацией – это вести себя как ни в чём не бывало. Он дал всем остальным ребятам день отдыха, а сам вместе с Пайпер, Бетти и Джо отправился на праздник, который Макклауды неизменно посещали на протяжении уже нескольких поколений.

Во время Осеннего фестиваля в Лоуленде не только отмечали праздник урожая, но и выбирали лучших из лучших в разных категориях. Фермеры днями и ночами трудились, не разгибаясь, чтобы раз в году, если повезёт, получить главный приз Осеннего фестиваля – почётную голубую ленту, о которой каждый из них мечтал так же, как любой киноактёр мечтает об Оскаре.

Казалось бы, ну что такого в отрезке голубой ленты? Однако она, эта лента, была знаком признания заслуг фермера, она выделяла его среди многих подобных ему. Вот почему присуждение этого приза в каждой определённой заранее категории, будь то выращивание овощей или разведение скота, так бурно обсуждалось. Голубая лента победителя Осеннего фестиваля становилась семейной реликвией и хранилась, передаваясь из поколения в поколение. Эта лента была признанием заслуг не только получившего её фермера, но и всей его семьи, она говорила о том, что вклад в этот успех внесли, помимо победителя, его отец, дед, прадед, ну и так далее.

Большинство жителей округа Лоуленд все летние месяцы мысленно продумывали свою стратегию, которая позволит им стать обладателем голубой ленты на Осеннем фестивале. Для этого многие из них всё чаще начинали работать по ночам, особенно когда дни становились короче и холоднее.

В каких только категориях не определяли победителей на лоулендском празднике урожая! Каких только призов здесь не было! Голубая лента за лучшую свинью, лучшую корову, самую быструю лошадь, лучший яблочный пирог. Призы за самую большую тыкву и лучшее варенье каждого сорта, из каждой ягоды или плода. Судьи определяли лучшее соленье и маринованный овощ, лучшее сбитое вручную масло. Добавьте победителей в искусстве вспашки, перетягивании каната, скоростной дойке коров, игре на скрипке, за лучший танец. А ещё призы за шитьё, вязание крючком и на спицах – за всё это тоже присуждались голубые ленты. Ну и, наконец, определяли победителей, лучше всего умевших жарить картофельные чипсы, ловить ртом – без помощи рук! – плававшие в бочке яблоки, чемпионов по бегу в мешках и скачкам верхом на свинье, а также определяли автора лучшего сочинения о своей малой родине и победителя конкурса мастеров.

Фестиваль проходил в последнее воскресенье октября, и к полудню почти всё население округа Лоуленд собралось возле старой водонапорной башни рядом с мельницей, где уже были установлены длинные прилавки под навесами, а большие двери мельницы распахнуты так, чтобы превратить её нижний этаж в некое подобие сцены.

К тому времени, когда Макклауды прибыли на праздник и Пайпер с Конрадом уселись рядом с Бетти и Джо, в полном разгаре был конкурс талантов.

– Верю, что, как птица, я могу летать, – пела Салли Сью Миллер. – Верю, что могу достать рукой до неба…