Мерси следила за реакцией обоих.

Кристиан уставился на нее с белым как мел лицом. Габриэль склонил голову набок и нахмурился. Затем заговорил:

— Ужасные новости… Кристиан, ты его хорошо знал?

Младший брат, сглотнув, хрипло ответил:

— Постой-ка… Я видел его вчера. Он пришел извиниться за случай с внедорожником.

Мерси подалась вперед, на время забыв о Габриэле.

— Когда это было?

Кристиан уставился в пол, задумавшись.

— Прямо перед ланчем. Когда он появился, я только-только закончил упражнения в тренажерке и жутко проголодался.

Трумэн был у Роба утром.

Следовательно, Мюррей уезжал из дома после этого.

Мерси знала, что эта новость хоть немного, но успокоит Трумэна.

— Его тело нашли вскоре после ланча, — сообщила она.

— Что именно с ним случилось? — Габриэль сверлил ее взглядом.

— Убит в своей квартире. Подробности рассказать не могу.

— Ты уверена, что это убийство? — спросил Кристиан.

— Абсолютно.

— Не представляю, кто мог желать ему вреда и тем более смерти. Он был таким добродушным… Правда, я не так уж хорошо его знал. Знал только, что он работал маляром в свободное время, — вот и всё. Наверное, я паршивый босс?

— Не суди себя строго, — посочувствовал Габриэль. — Со всеми не перезнакомишься.

Кристиан задумчиво посмотрел на брата.

— Я стараюсь получше узнать всех сотрудников. По-моему, это очень важно. Но я уделял внимание тем, кто работает в офисе, а не здесь, в доме. У вас есть подозреваемые? — обратился он к Мерси.

— Пока не знаю. Но я передам детективу, что ты видел Мюррея вчера. Вероятно, следователи снова навестят тебя.

Кристиан со вздохом кивнул.

— У Роба есть родственники?

— Не знаю. Но он жил один.

— Это хорошо… наверное.

— Следователи захотят побеседовать с твоим управляющим Брентом Роллинзом.

— Это не проблема, — ответил Кристиан.

— Я видел его утром возле гаража, — добавил Габриэль. — Он чистил дорожку лопатой.

Кристиан слегка сник.

— Я скажу Бренту о смерти Роба. Не то чтобы они дружили, но он все равно будет потрясен.

— Наша беседа закончена? — спросил Габриэль.

Мерси мысленно снова переключилась на него.

— Еще нет. Ваш отец когда-нибудь говорил, что опасается за свою жизнь? За свою безопасность во время судебных процессов? Рассказывал про письма или звонки с угрозами, беспокоился насчет каких-то посетителей в суде? — отбарабанила она.

— Нет. Да. Да.

Габриэль не спешил объяснять. Килпатрик ждала продолжения.

— Ну же, — подтолкнул его брат.

Габриэль посмотрел на него.

— Отец стал очень популярен во время суда над Д’Анджело. Ему писали и звонили со всего света. Публика одобряла, что судья поставил Д’Анджело на место, но не одобряла, что его не осудили. Отцу приходили угрозы, но никто из отправителей не жил поблизости. Люди охотно говорят мерзости, когда их разделяет телефон или компьютерный монитор. Сказать такое в лицо — совсем другое дело.

— И это было лет десять назад, правильно?

— Правильно.

— С тех пор это дело не всплывало в связи с какими-нибудь новыми делами? — Мерси посмотрела на Кристиана. Тот бросил взгляд на брата и покачал головой:

— Насколько нам известно, нет.

— Это единственный раз, когда вашему отцу угрожали?

Габриэль всплеснул руками:

— Мы не знаем. Он не рассказывал нам всё-всё. И мы с ним давно не живем: я — с двенадцати лет, Кристиан — с восьми.

— Ваша мать так и не вышла снова замуж, — сменила тему Мерси. — И вы только что сказали, что она по-прежнему заботилась о вашем отце. Даже через тридцать два года?

— Она не любит его, — ответил Габриэль. — После того как он поступил с ней и с нами. Просто признаёт, что он помог ей вырастить детей.

— Она не хочет находиться с ним в одном помещении, — вставил Кристиан. — И даже в одном городе.

— Бросить жену и детей ради другой женщины — низость, — заметила Мерси. — Должно быть, Бренда была в бешенстве.

Габриэль усмехнулся:

— Вижу, к чему вы клоните. Я как-никак юрист.

— Вполне резонное замечание с моей стороны. Только не говорите, что их развод сопровождали радуга и розовые пони.

— Скорее ураганы и аллигаторы, — отозвался Габриэль. — Но наша мать не стала бы ждать тридцать лет, чтобы убить отца. Она сделала бы это прямо тогда. И заставила бы его помучиться.

Он и так мучился.

— Теперь ФБР приступит к поискам настоящего убийцы? — уточнил старший брат. — Перестанете наконец докапываться до нашей семьи?

Мерси улыбнулась в ответ:

— Вижу, к чему вы клоните. Я как-никак следователь.

Кристиан расхохотался:

— Ловко она тебя поддела… Ты же знаешь: это только первый шаг.

Старший брат сделал глубокий вдох и прикрыл глаза.

— Ты прав.

Он открыл глаза и одарил Мерси взглядом, полным сожаления:

— Я вел себя грубо. Я три дня не спал, и мое терпение на исходе. Знаю, вы просто делаете свою работу.

Килпатрик могла подтвердить, что вид у него усталый. Глаза красные, рубашка мятая — при том, что Габриэль вряд ли из тех, кто не следит за собой.

— Может, начнем заново? Я готов сотрудничать.

Килпатрик скептически изогнула бровь.

— Правда готов. Несколько месяцев назад ФБР оказалось вовлечено в одно из моих дел. Можно сказать, мне надрали задницу. Узнав, что вы из ФБР, я тут же насторожился.

Кристиан кивнул:

— Удивлен, что после того дела на заднице Габриэля вообще осталось живое место.

— Не надо с нами ссориться, — ответила Мерси. — Мы пытаемся найти убийцу вашего отца.

— Знаю, — Габриэль выпрямился, глядя прямо на нее. — Все, что я говорил, — достоверная информация. И еще раз извините за мое поведение.

— Вы знаете Оливию Сабин?

Старший из братьев Лейк посмотрел на Килпатрик еще пристальнее.

— Кристиан говорил, что, по мнению ФБР, ее убийство, скорее всего, связано с убийством нашего отца. Кто она такая? Какая между ними связь?

— Это мы и пытаемся выяснить.

Габриэль замолчал, не отводя взгляда. Мерси почти разглядела, как крутятся шестеренки в его мозгу. Будучи юристом, он не спешил делать выводы — и это ее радовало. Габриэль захочет знать все подробности, которые станут известны ФБР.

— Вы уже решили, когда похороны? — спросила Мерси.

Братья переглянулись.

— Собираемся через три дня в Портленде. Официально еще не объявили: пока неясно, какая будет погода.

Мерси почувствовала, что между сыновьями Малколма Лейка установилась эмоциональная связь. Они выражали свое горе по-разному, но все равно оба лишились отца. Наверное, это стало первым за долгие годы событием, сблизившим братьев.

Сколько времени упущено…

Она вспомнила свои непростые отношения с родными.

Хорошо, что больше не придется тратить время впустую.

25

— Никому ни слова.

Мчась в больницу в Бенде, Трумэн вспомнил предупреждение детектива. Вчера ночью в Майкла Броуди стреляли в парке. Его личность установили только сегодня — после того, как он очнулся. Бумажник пропал, машина — тоже. Не наткнись на него какие-то ночные тусовщики во время своих пьяных скитаний, его уже не было бы в живых.

Детектив позвонил Трумэну по просьбе Майкла. По его словам, журналист вначале попросил позвать жену, затем настоял, чтобы о происшествии не сообщали прессе, а потом попросил позвонить Трумэну.

— Что случилось? Как он? — спросил шеф полиции.

— Жить будет. В районе ключицы останется шрам. Вдобавок он лишился верхней части уха и фрагмента скальпа, когда пуля попала ему в голову.

— Господи Иисусе…

— В него стреляли, когда он лежал в снегу. Подозреваю, нападавший был уверен, что попал в мозг… — Детектив сделал паузу. — Броуди не сказал мне, зачем хочет вас видеть, но всю дорогу настаивал, чтобы вы никому не говорили ни слова.

Дейли не понимал смысла такой просьбы. Для Майкла было бы куда логичнее связаться с Авой или Джеффом. Но, похоже, он не хотел, чтобы бендовские агенты ФБР знали о происшествии. В том числе Мерси. Трумэн решил прислушаться к пожеланию Майкла. По крайней мере, пока не услышит объяснение.

Журналист все делал по-своему.

— Я и сам в недоумении, — ответил Трумэн. — Но собираюсь выяснить причину. Мы вообще познакомились только на этой неделе.

— Гм-м… А вы знаете, что он — сын Максвелла Броуди?

Дейли порылся в памяти.

— Бывший губернатор… нет, сенатор США? Не знал.

Броуди полон сюрпризов.

— Это его дядя был губернатором. А теперь мотает срок в тюрьме.

В голове Трумэна мелькнули старые сводки новостей. Что-то насчет смерти второго сына сенатора и о том, что за этим стоит губернатор. Броуди — необычное семейство…

— Придется расспросить его самого.

— Не советую, — заметил детектив. — Он мне чуть голову не откусил, когда я спросил о его дяде. Весьма агрессивно для парня, в которого дважды стреляли и который чуть не истек кровью.

— Хорошо, учту.

Трумэн нисколько не удивился.

В больнице он дважды предъявил удостоверение, чтобы попасть на этаж Броуди. И в третий раз показал его стоявшему у двери Майкла полицейскому, явно недовольному тем, что ему приходится сторожить больничный коридор.

Когда Дейли вошел, зеленые глаза Майкла тут же сфокусировались на нем. Голова раненого была забинтована, как и половина груди и левое плечо.

— Вы уже рассказали Мерси?

— Я тоже рад видеть вас, Броуди.

В глазах журналиста мелькнуло раздражение.

— Я не исключаю такой вариант. Мне совсем не хочется, чтобы через бендовское отделение ФБР все просочилось в прессу.

— Никто в ФБР не допустит утечки.

— Я не знаю лично каждого сотрудника отделения. Кто-нибудь из вспомогательного персонала может проболтаться, — заявил Майкл. — Если пресса будет помалкивать, то нападавший, скорее всего, решит, что я мертв.

Трумэн не понимал логики журналиста.

Может, дело в черепно-мозговой травме?

— И?..

— Мне удалось заставить его понервничать.

— Кого?

Трумэн задумался, не вкололи ли Броуди слишком большую дозу лекарств.

— Сейчас я расследую только убийства Лейка и Сабин. Кому-то не понравилась моя активность.

— И поэтому в вас стреляли? Думаете, это тот же самый убийца?

— Это логично.

— В обоих случаях орудием преступника был нож, — заметил Трумэн. — Вы знаете, что вчера утром одного из сотрудников Кристиана Лейка — Роба Мюррея — тоже нашли мертвым? Угадайте, чем его убили? Сложного рисунка из порезов на теле нет, но все равно столько похожих деталей, что их нельзя не заметить.

Глаза репортера округлились.

— Мне об этом не сказали… — Он глубоко задумался, сдвинув брови.

— А теперь преступник вдруг решил действовать совершенно в другом стиле и пристрелить вас? Что за гнездо вы разворошили?

— Я хочу, чтобы он считал меня погибшим. Это его успокоит, и, возможно, он допустит промашку или станет вести себя слишком самонадеянно. Детектив попросил больницу сразу сообщить ему, если кто-нибудь позвонит и спросит о жертве стрельбы в парке. А полицейское управление Бенда держит все в тайне. На месте происшествия еще работают следователи, но полицейским приказано не делиться никакой информацией с любопытными зеваками. Даже не говорить, умер пострадавший или выжил.

Броуди вдруг побледнел и закрыл глаза:

— Черт… комната кружится.

Трумэн огляделся в поисках… хоть чего-нибудь подходящего. И схватил пустой графин.

— Вот, если затошнит.

Броуди сделал глубокий вдох, открыл глаза и попытался остановить взгляд на шефе полиции.

— За несколько часов до нападения я сделал около десятка звонков. Утром передал их список детективам Бенда. Номера есть в моем телефоне… проклятье. Опять забыл, что его украли.

— А также бумажник и машину.

— Да… но их уже нашли. Как раз перед вашим приходом мне сообщили, что машина обнаружилась на стоянке «Уолмарта»[12], а бумажник лежал на сиденье. Естественно, все наличные и кредитки пропали. Полицейские понятия не имели о пропаже моего автомобиля, пока я им сам не сказал.

— Что ж, хоть какие-то хорошие новости…

— Я все еще дышу — тоже хорошая новость. Хотя, судя по тому, как разговаривала со мной сегодня жена, мне стоит позавидовать мертвым.

— Что, расстроилась?

— Разозлилась. — Журналист усмехнулся: — Джейми всегда говорила, что рано или поздно я нарвусь не на того человека и меня пристрелят.

— Умная женщина… И кому же вы вчера звонили?

Майкл прикрыл глаза и начал перечислять:

— Аве, в бендовское отделение ФБР, в портлендскую полицию, детективу Болтону в округ Дешутс, в бендовскую полицию и помощнице судьи Лейка в Портленд. Еще поговорил с Брендой Лейк и попытался связаться с Габриэлем Лейком…

— Что она вам сказала?

— Сказала перестать ей названивать. Иначе обратится к адвокату.

— То есть к Габриэлю Лейку, наверное.

— Скорее всего.

— Однако в этих переговорах не было ничего такого, что могло побудить кого-то пристрелить вас?

— Насколько я знаю, нет.

— В таком случае вы могли стать жертвой ограбления, если пропали и наличные, и кредитки. Нельзя исключать такой вариант.

— Слишком логично, — пробормотал Майкл. — Мне это не нравится.

— Ограбление — не самая вероятная версия, но тоже заслуживает рассмотрения. Что вы делали в парке?

— Понятия не имею.

— Что?

Журналист поморщился и пошевелил ногами под больничным одеялом.

— Я не помню, как оказался в парке. Последнее, что помню, — это как въехал в город. — Он указал на перебинтованную голову: — Подозреваю, ранение вызвало кратковременную амнезию. Помнить каждый вчерашний звонок и ничего из событий после четырех часов дня — странное ощущение.

— Значит, где-то в вашем мозгу могла сохраниться информация о стрелявшем.

— Говорят, мне выстрелили в спину. Возможно, я его и не видел.

— Или ее.

— Или ее, — согласился Майкл. — Похоже, у меня прочная черепушка. Даже пуля отскочила… Правда, нападавший плохо целился.

— Есть чем похвастаться перед женой.

— Думаю, она уже знает. Врачи сказали, хотя пуля и не пробила кость, этого оказалось достаточно, чтобы внутри черепной коробки возникла опухоль. Надеюсь, когда она спадет, память вернется.

— А сейчас вам больно?

— Очень. И еще в ухе постоянно звенит, а когда я поворачиваю голову, в мозгу словно фейерверки взрываются. Попробуйте как-нибудь получить пулю в голову.

— Я не раз был на грани смерти.

— Да, точно. Я же читал материалы о вас.

— Все-таки постарайтесь вспомнить нападавшего.

Ответом полицейскому стал раздраженный взгляд.

В мозгу Трумэна роились вопросы. Связано ли нападение на Майкла с серией убийств? Возможно, своим расследованием журналист спровоцировал убийцу Лейка и Сабины?

Все это выбивало шефа полиции из колеи. Он понимал, что ФБР должно узнать о нападении как можно скорее.

— Вы не против, если я все-таки расскажу обо всем Мерси, Аве и Джеффу? Я передам, почему вы хотите держать это в тайне.

— Да, расскажите. Думаю, наш убийца пытался занести в свой послужной список еще одну жертву.

* * *

У кого поднялась рука на журналиста?

Мерси понимала, что Майкл Броуди мог взбесить многих… но настолько, чтобы дело дошло до попытки убийства? Возвращаясь от Кристиана, она всю дорогу пыталась понять, зачем кому-то стрелять в Майкла. Судя по только что рассказанному Трумэном, Броуди уверен: его расследование убийств кого-то напугало.

Возможно, Броуди оказался очень близок к разгадке.

Войдя в офис, Мерси сняла куртку и шарф. И тут зазвонил телефон.

Ава.

— Слышала о Майкле? — сразу спросила она. Подруга казалась сильно взволнованной.

— Да. Несколько минут назад разговаривала с Трумэном.

— Майкл прав: лучше держать всё в тайне, — признала Маклейн. — Очень надеюсь, что наш убийца решит, что успешно замел следы и станет излишне самонадеянным. Может, совершит какие-то промашки. Судя по тому, что была использована пушка, а не нож, он начинает терять терпение.

— А Роба Мюррея тоже убили, потому что он был потенциальной угрозой?

— Думаю, да. Увидел или узнал что-то важное об одном из первых двух убийств. Подозреваю, об Оливии Сабин — она жила неподалеку. Странно, что он ничего не рассказал Трумэну.

— Наверное, Роб сам понятия не имел, что знает что-то важное о преступнике.

— Мог ли Мюррей быть причастным к убийствам? — размышляла вслух Ава. Подруги ненадолго замолчали, обдумывая эту версию.

— Врачи говорят, Майкл выкарабкается, — в голосе Авы послышалось облегчение. — Может быть, он так ничего и не вспомнит, но амнезия касается короткого промежутка времени. Это не страшно.

— Он слишком близко подобрался к разгадке, — заметила Мерси. — Как и Роб.

— Согласна. Я сказала детективу, расследующему нападение, что делом интересуется ФБР, и тот передал мне список вчерашних звонков Майкла. Надеюсь, там найдется какая-то зацепка. Расследование слишком затягивается.

Мерси вспомнила ладонь Оливии Сабин в своей ладони, и ее пробила дрожь.

— Да. Никто не хочет найти убийцу сильнее, чем я.

— Как прошла беседа с Габриэлем Лейком?

Килпатрик кратко пересказала Аве содержание и подытожила, что Габриэль понятия не имеет, чем занимался его отец в последние дни жизни.

— А ты уже поговорила с помощницей судьи Лейка? — с надеждой поинтересовалась Мерси.

Она устала упираться в тупики.

— Да, утром. Она клянется, что никаких таинственных посетителей не было. Все записаны в журнале.

— Может, источник Майкла ошибся, — заметила Мерси. — У него нет никаких доказательств.

— Верно, но интуиция подсказывает мне: в этом что-то есть. Эдди наконец начал просматривать записи с камеры, которая установлена в коридоре возле кабинета судьи. И сравнивать тех, кто попал в камеру, с журналом посетителей.

— Судя по описанию, скучное занятие.

— И Эдди уже отчетливо дал это понять. — Похоже, Аве было весело. — Он говорит, все не так элементарно, как кажется. В кабинет постоянно заходят и выходят сотрудники суда со всего громадного здания, и, естественно, в журнал их не заносят. Эдди пришлось обратиться за помощью к одному из них, чтобы идентифицировать лица. Работники службы доставки — тоже проблема. Эдди вначале обрадовался, когда во время ланча появилась не занесенная в журнал посетительница с длинными темными волосами. Но затем помощник обратил его внимание, что у «таинственной незнакомки» был пакет с заказанной едой.

— Эх: Как думаешь, помощница судьи врет?

Ава на секунду замолчала.

— Не уверена. Пока буду верить в лучшее в людях.

— А если ей грозит опасность? — предположила Мерси. — Я знаю, нападение на Майкла отличается от обстоятельств трех убийств. Но если наш преступник в страхе старается замести следы, она тоже может стать его жертвой.

— Черт… Об этом я не подумала. Свяжусь с местной полицией. Одно радует: судя по всему, убийца сейчас по твою сторону от Каскадных гор. В ближайшее время ему не вернуться в Портленд.

— Я слышала, завтра откроют как минимум один перевал, — заметила Килпатрик.

— А я слышала прогноз погоды на эту неделю. Зря стараются: перевалы снова завалит снегом.

— Похоже, Эдди вернется нескоро.

— Скорее всего, я оставлю его себе. Он умный мальчик. Сейчас уговариваю его вернуться в портлендское отделение.

Мерси удивилась, почувствовав приступ ревности. Ей будет не хватать шуточек Эдди и их дружбы.

— Удачи. Но он никуда не уйдет из Бенда.

— Это вопрос времени, — заявила Ава.

Несколько секунд спустя Мерси завершила разговор, все еще недовольная перспективой лишиться Эдди, если он вернется в большой город.

Это невозможно. Ему здесь так нравится…

В дверь постучали. При виде высокого мужчины с ковбойской шляпой в руках у Мерси сразу поднялось настроение. Под пристальным взглядом темных выразительных Трумэна она, словно читая его мысли, чувствовала себя единственной женщиной на свете. А прямо сейчас шеф полиции, похоже, думал об их прошлой ночи у нее дома.

Мерси покраснела. Трумэн ухмыльнулся.

— Ты тоже, да? — спросил он, приподняв бровь.

— Понятия не имею, о чем ты.

Дейли оглянулся через плечо, сделал два быстрых шага вперед, зарылся ладонями в ее волосы и прикрыл ей рот: намек, что за ними никто не наблюдает. Мерси доверилась — и растаяла под его прикосновениями.

И как у него получается так действовать на меня?

Когда Трумэн рядом, она чувствует себя цельной. Когда их взгляды встречались, Мерси почти физически ощущала: какая-то отсутствующая частичка ее души с громким щелчком становилась на свое место. Каждый раз.

Теперь, когда он стал частью ее жизни, без него ей никогда не ощутить себя цельной.

И как я только раньше не замечала, что у меня не хватает важной части души?

Хотя на самом деле Мерси знала, что ей чего-то не хватает. Она списывала это на нелегкую участь интроверта. Провела бесчисленные часы в одиночестве: занимаясь в школе, пытаясь обрести душевный покой у себя в домике, выполняя на службе одно задание за другим. Подгоняла себя, полная решимости заполнить эту пустоту удовлетворением от работы и других занятий. Все это время она шла по ложному следу…

Мерси отстранилась и улыбнулась, ощущая нахлынувшее счастье. Словно она была растением под щедрым солнцем и дождем. Вдруг у нее перехватило дыхание: взгляд Трумэна омрачился.

— Что-то не так?

Взгляд стал обычным.

— Всё в порядке. Если не считать убийств и стрельбы в парке.

Он что-то скрывает.

— Майкл надолго в больнице? — спросила Килпатрик. Ей стало не по себе из-за несоответствия между его взглядом и словами.

— Врачи пока не знают. Как минимум несколько дней. Я пришел сюда перед тем, как ехать в Иглс-Нест, потому что хочу услышать твое мнение насчет кое-чего. Думаю, это может иметь отношение к твоему расследованию.

— Не моему, — машинально возразила Мерси, прекрасно зная, что увязла в этом расследовании по самые уши.

Уголки губ Дейли дрогнули в ответ. Он рассказал ей про визит в библиотеку Иглс-Нест.

— И ты не уверен, что в библиотеку вломились в ту же ночь, что и в церковь? — уточнила Килпатрик.

— Пятьдесят на пятьдесят.

— Когда в последний раз в городе случался взлом?

— Много месяцев назад.

— А микрофиши уже просмотрел?

— Пока не успел. Начну с номеров местной газеты, особенно того времени, что и выпуски «Орегонца».

— А к какому времени относятся номера «Орегонца»?

Трумэн ответил. Мерси быстро подсчитала в уме.

— Сорок один год назад.

— Почти сорок один, да.

— А Саломее вроде около сорока? Она ведь по-прежнему главная подозреваемая в деле о взломе церкви, верно? Может, она искала какую-то информацию, которая касается ее рождения?

Мерси понимала, что слишком торопится с выводами.

— Я тоже об этом подумал и уточнил дату ее рождения. Она родилась через год после этих газетных выпусков. И я до сих пор не уверен, что в ту ночь в церкви была именно женщина. У единственного свидетеля не самое острое зрение.

— Но разве нет церковных книг, особенно в маленьких городках, с перечнем всех крещений, венчаний и так далее? И, возможно, каких-то городских событий. Может, кто-то искал в церкви сведения того времени?

Трумэн замер.

— И почему я сам не догадался?

— Потому что ты — грешник, никогда не переступавший порог церкви?

— Неправда. Родители таскали меня туда силком, пока я не переехал. Но это была церковь в большом городе… — Он от души поцеловал ее в губы. — Спасибо за идею. Я еще раз поговорю с Дэвидом Агирре, хотя и не знаю, что за сведения нужно искать.

— Я бы помогла, но сегодня занята… А библиотекарша разрешит тебе смотреть микрофиши в нерабочее время?

Судя по выражению лица Дейли, он в этом сильно сомневался.

— Попробую ее уговорить.

26

От библиотеки до церкви Трумэн решил пройтись пешком. Рут неохотно дала ему запасной ключ, пообещав устроить ад на земле, если он забудет запереть дверь.

Шеф полиции убеждал себя, что пешая прогулка — возможность увидеть, как его город справляется со снежной бурей. Но на самом деле ему хотелось проветриться и выкинуть из головы назойливые воспоминания, которые он уже давно старался загнать поглубже. Дейли не желал вспоминать кривую дорожку, на которую свернул из-за Саломеи Сабин почти два десятка лет назад. Когда Дэвид Агирре признался, что встречал Саломею раньше, Трумэн прочел в его взгляде тот же страх и то же желание предостеречь других, которые вызвала Саломея у Трумэна.

Он выдохнул в холодный воздух облачко пара — и вспомнил ту ночь.

Лето, жара. Саломея увела его с вечеринки, как собаку на поводке. Предупреждение Майка Бевинса звучало в голове все слабее. Он последовал за ней к двери; его взгляд был прикован к ее заднице под облегающей короткой юбкой. Каждый из них держал кружку с пивом, пальцы их рук сплелись. Саломея оглянулась через плечо. В темных глазах читалось обещание неземных удовольствий. Трумэн тяжело дышал и спотыкался о собственные ноги.

Они вышли во двор, она провела его мимо бассейна к шезлонгу неподалеку от разведенного кем-то костерка. Огонь горел слабо: гости предпочитали оставаться в охлажденном кондиционером доме, избегая удушливой жары. Наружное освещение было выключено, не считая подводных лампочек в бассейне. Небольшие языки пламени костра лишь усиливали возбуждение. Не выпуская руки Трумэна, Саломея легла на шезлонг и притянула его к себе. Его кружка с пивом упала на землю. Он выставил руку вперед, чтобы не повалиться ей на грудь. Саломея рассмеялась низким сексуальным смехом, от которого его мускулы напряглись.

Трумэн хотел ее каждой клеточкой тела.

Она поставила пиво на маленький столик, погрузила ладони в волосы Трумэна и притянула к себе. Накладные ногти пробежались по его голове, еще больше усиливая желание. Пламя отбрасывало пляшущие тени на ее лицо. Глаза в тусклом свете напоминали жидкий шоколад. Саломея облизнула губы, и Трумэн тут же приник к ним.

Все мысли испарились.

От поцелуя по венам разлился жар. Она была искусна: в каждом прикосновении ее языка и губ чувствовались опыт и уверенность в себе. Трумэн не был девственником, но из-за головокружения ощущал себя на пороге чего-то совершенно нового. Напряжение нарастало. Он прижался бедрами к ее бедру. В ответ Саломея рассмеялась ему прямо в губы низким вибрирующим голосом. Удовольствие ударило в голову. Это оказалось лучше всякого алкогольного кайфа.

Он скользнул ладонью ей под майку; тело Саломеи выгнулось дугой, прижимаясь пышной грудью к его руке.

На ней не было лифчика.

Кожа на ощупь оказалась такой же шелковистой, как и ее язык.

Я хочу посмотреть.

Он оторвался от ее рта и стал стягивать с нее майку, обнажив одну грудь. У него перехватило дыхание при виде татуировки возле ее соска.

— Больно было делать?

— Чертовски больно, как будто ее делал сам дьявол. — Темные глаза смотрели с вызовом.

— А что она означает?