Том медленно выпрямился, и плавным, как струящаяся вода, движением, вытащил пистолет и навел на Вина. Промежуток был слишком большим для точного выстрела, но рука Тома оставалась тверда. Даже на таком расстоянии Бенни мог видеть, что рука Вина трясется до самого плеча.

— Если ты выстрелишь, Вин, — предупредил Том, — то лучше молись, чтобы я умер от первой пули.

Вин пытался встретиться с ним взглядом, пытался взять себя в руки, но после нескольких секунд опустил пистолет.

— Куда Чарли везет девочку, Вин? — спросил Том.

Но Вин затряс головой. Его воля была сломлена достаточно для того, чтобы отказаться от боя, но страх перед Чарли был сильнее, чем страх перед Томом. Продолжая качать головой, он попятился, а затем повернулся и со всех ног бросился бежать в густую траву. Бенни услышал, как он выкрикивает Джои что-то на вьетнамском, и вскоре тот выскочил из рощи и понесся следом.

— Нам не стоит их преследовать? — спросил Бенни, но ответ ему был и не нужен. Между ними и удирающими братьями Меконг собралась, по меньшей мере, сотня зомов. А из рощи тащились все новые и новые. Уже не сотни, а тысячи.

Со всех сторон грузовика к ним тянулись белые руки. Они были в безопасности до тех пор, пока стояли в центре днища перевернутой машины. Но невозможно находиться здесь вечно. Том смерил свалку взглядом.

— Что делать? — прошептал Бенни, хотя, по правде говоря, в тишине больше не было необходимости. Каждый зом во всей округе знал, где они. Впервые у Тома не было готового ответа. Его лицо стало почти таким же бледным, как и стонущие монстры, тянущиеся за их плотью.

— Другого выбора нет, — наконец ответил он. — Придется бежать по крышам машин, так далеко и так быстро, как только сможем. Мы должны добраться до места, где на земле будет не так много зомов и затем прорваться на луг. Кажется, я знаю, куда направляются Вин и Джои. Лагерь Чарли там, на вершине горы. — Он указал на скалистую глыбу гранита вдалеке.

Бенни взглянул на ряд машин. Некоторые из них были настолько малогабаритными, что стояли слишком низко к земле, и даже встав на крышу, они все равно окажутся в зоне досягаемости.

— Мы ни за что не справимся с этим, — сказал он.

Том замотал головой.

— Мы обязаны попытаться, Бен. Другого выхода нет. Ты идешь первым. Тебе будет проще, когда я буду позади, на случай, если попадешь в неприятности. Беги быстро; планируй прыжки, чтобы попасть на самое широкое, ровное место; и не останавливайся. — Он вытащил меч. — Я пойду прямо за тобой.

Холодная руки обхватила его лодыжку. Бенни закричал и затряс ногой. Такого стимула ему хватило. Он посмотрел на свалку. За внедорожником вперемешку валялись седаны и джипы. Они казались миниатюрной цепью гор. Зомы стояли по обеим сторонам внешнего ряда машин, рядом с внутренними рядами их было меньше. Он указал туда брату, и тот кивнул.

— Верное решение, малыш. А сейчас, пошел, пошел. ПОШЕЛ!

Бенни взял два шага для разбега и прыгнул над морем вытянутых рук, слыша глухой звук и чувствуя скребущие по его лодыжкам и ботинкам иссохшие пальцы. Он с глухим звуком приземлился на капот внедорожника, в последний момент вспомнив, что нужно согнуть колени, чтобы удержаться. Зомы тянулись к нему через капот, но Бенни развел руки, ожесточенно рубанул своим боккэном и взбежал по лобовому стеклу, затем пронесся вдоль крыши и перепрыгнул на обгорелый кузов «Субару». Далее на квадратный «Сцион», который был достаточно высоким, чтобы уберечь его от ужасных рук, но следующие три машины оказались маленькими. Он бежал и рубил, снова и снова, чувствуя дрожь каждый раз, когда меч ударялся о высохшие жилы и хрупкие кости. Один зом поднялся перед ним, его рот открылся, обнажив два ряда поломанных и острых зубов. Бенни взмахнул мечом и раздробил челюсть на мелкие осколки костей. Перед ним застыли черные пустые глаза, уставившиеся на него, пока зомби падал в руки своих приятелей, остальных обитателей этого живого ада, которому они принадлежали.

Он слышал удар ног Тома, прыгнувшего позади него и свист катаны, выполняющей свою смертельную работу.

А потом одновременно произошло три вещи, изменившие все в жизни Бенни раз и навсегда.

Сначала краем глаза он увидел два силуэта, появившиеся на поле по левую руку от него. Один был высоким и грузным, с бледной, как у зома, кожей, и его глаз горел красным огнем. Чарли Кровавый Глаз. А второй был стройным, покрытым загаром, с копной рыжих кудрей и босыми ногами, шлепающими по каменистой и поросшей крапивой земле.

— НИКС! — завопил Бенни в тот самый момент, когда и она выкрикнула его имя.

— БЕННИ! — кричала она. — ЭТО ЛОВУШКА!

Это казалось весьма абсурдным предупреждением, поскольку он уже успел понять, что это была ловушка.

Вторая вещь показала ему, как мало он знал о злом и хитром уме Чарли, потому что Молот Автограда высунулся из бокового окна перевернутой полицейской патрульной машины и наставил на них пистолет. Два других мужчины — охотника за головами, которых Бенни мысленно опознал как Турка и Скинза Харрисов, друзей Чарли — высунулись из других машин. В руках те тоже держали оружие.

Голос Никс был одним длинным непрерывным криком, смешивающимся с воплем Бенни, когда тот убирался с пути, пока Молот нажимал на спусковой крючок. Бенни нырнул во вторую линию машин, перемахивая через промежутки, заполненные мертвецами. Он выполнил такой прыжок, на который никогда бы раньше не поверил, что способен, приземлившись на капот пикапа «Форд», сжавшись и кружась, он упал на заднее сидение и завертелся вокруг, высматривая, куда попал.

И последней вещью в ту же многомерную секунду, был образ Тома, споткнувшегося в струе крови. Эхо выстрела прозвучало оглушительно, как гром, но Бенни кричал громче, когда брат накренился на машинной крыше и пропал из вида, упав прямо в руки стонущих мертвецов.

Бенни вскочил на ноги, а в это время зомби вскарабкался на задний борт кузова грузовика, и он маханул своим боккэном с такой силой, что голову монстра почти полностью оторвало. А он все еще продолжал кричать имя Тома.

— БЕННИ!

Он завертелся и увидел Никс, бегущую по верхушкам машин соседнего ряда. Ее одежда была разорвана, а лицо покрыто кровью. Бенни перепрыгнул через проход как раз тогда, когда она добежала до него, и на мгновение весь мир замер, когда они сомкнулись в объятиях и прижались друг к другу так крепко, что не могли даже дышать.

Молот перезарядил дробовик, и этот звук быстро вернул их к реальности. Они повернули туда, откуда пришел Бенни, увертываясь и маневрируя, взбегая по лобовым стеклам и прыгая с капота на багажник.

— Схватить их! — рявкнул Чарли, и Молот выпускал пулю за пулей. Турк и Скинз тоже открыли огонь, и, несмотря на то, что они находились слишком далеко для точного выстрела, дробь наполнила воздух битым стеклом и осколками металла. Молот был ближе, и его следующий выстрел взорвал вокруг них окна машины. Но Никс и Бенни бежали навстречу заходящему солнцу, и слепящие лучи били прямо в глаза охотнику. Прозвучало несколько резких хлопков, когда Чарли разрядил на них всю обойму своего пистолета, но Бенни потянул Никс вниз за высокий цветочный фургон. Пули свистели и звонко били, но ни один выстрел их не достал.

— Мы должны вернуться за Томом! — кричала она.

Бенни посмотрел назад на то место, куда упал Том. Там скопилось как минимум пятьдесят зомов, и сердце упало у него в груди.

— Он уже потерян, — отрешенным голосом ответил Бенни.

— Бенни, — сказала она, из ее глаз лились слезы, — мне так жаль.

«Газель» слегка накренилась на одну сторону, и, оглянувшись вокруг, Бенни увидел пять зомов, неловко заползающих наверх.

— Мы должны двигаться. Сейчас!

Она посмотрела по сторонам, тоже увидев это, и кивнула. Хотя то, что они делали, разбивало сердце, все же им пришлось развернуться и бежать вдоль линии машин. Чарли и Молот продолжали палить, но вскоре им пришлось навести оружие на зомов, наползающих со всех сторон. Бенни с Никс бежали и прыгали, карабкались и уклонялись. Солнце висело огромным сверкающим глазом, осуждающе уставившись на Бенни, обвиняя его в том, что он бросает своего брата, убегает… так же, как и тот убежал однажды. Но он не мог вернуться. Не рядом с Никс. Он должен был спасти ее… а спасать Тома было уже слишком поздно.

Боль просачивалась через ткань сердца и глубже вплеталась во все тело, пока они бежали, и бежали, и бежали.

38

Бенни не мог сказать, как много они пробежали. Километр, может быть, два. Его ноги стали тяжелыми, как свинец, а в груди все горело, но он держал Никс за руку каждый раз, когда они прыгали, и ни разу не позволил ей упасть. С каждым шагом его сердце возрождалось от понимания того, что Никс жива и здорова. А потом снова падало при воспоминании о Томе.

— Смотри! — сказала Никс, вынудив его остановиться на крыше «Шевроле Субурбан». Она указала на тропинку, которая извивалась, как змея, и исчезала в высокой траве. — Там чисто!

И была права. Последние из мертвецов остались в сотнях метров позади. Похоже, в панике они забежали вперед непосредственной угрозы.

— А что с Чарли? — Бенни поднялся на цыпочки, вглядываясь назад, откуда они пришли, но охотников за головами нигде не было видно.

— Не знаю, — ответила она. — Но давай уже слезем с этих машин.

Они спрыгнули на землю и застыли на мгновение, осматриваясь в поисках любого признака движения или неподвижно стоящих зомов, чей аппетит мог пробудиться от одного движения. Но не увидели ничего кроме пустых машин, стервятников, колышущейся травы и костей тысяч погибших людей.

Бенни вытер глаза предплечьем, хотя не знал, вытирает ли он пот или слезы.

— Пошли, — прошептал он. — Двигайся медленно. Следуй за мной, и делай так, как делаю я, двигайся и останавливайся одновременно со мной.

Слетевшие с его губ слова принадлежали Тому, и произносить их было невероятно больно, но он понимал, что если они собираются выжить, нужно использовать все, что брат успел ему дать.

Вместе, все еще держась за руки, они медленно двинулись от укрытия бесконечной череды машин. Бенни подождал, пока ветер налетит на траву и высокие стебли дикой пшеницы, и когда те покачнулись влево, они двинулись к тропе. Когда ветер затихал, останавливался и он. Когда трава снова поднималась, он шел вправо. Останавливаясь и двигаясь, не торопясь. Делая все правильно. Путь от автострады до тропинки занял у них пять минут, и они очутились в высокой траве. Тени от ранних сумерек падали на дорожку в фиолетовом полумраке, и Бенни с Никс полностью растворились в бархатной темноте.



Они потеряли счет времени и не знали, как долго бежали и как далеко забрались. Бенни выбирал каждую заброшенную дорогу, ведущую вверх, помня, как Том говорил, что зомов меньше на высоких горных тропах. На пути им попадались обгоревшие дома и дома с живыми трупами прямо во дворах, но когда Бенни и Никс видели их, то перемещались по невероятно густой зелени без единого звука. Страх сделал их осмотрительными, и с каждым последующим столкновением они совершенствовали свои навыки, оставались неуловимыми невидимками.

К тому времени, когда последний луч дня растаял в тени, Бенни осознал, что прошло уже больше часа с тех пор, когда они в последний раз видели зома.

— Как тебе удалось сбежать от них? — спросил он Никс.

— Я ударила одного из охотников за головами прямо в пах и побежала.

Бенни улыбнулся ей:

— А ты опасная цыпочка.

— Назовешь меня цыпочкой еще раз, и я покажу тебе, на что способна. — Она говорила в шутку, но ее голос звучал не очень убедительно. Бенни одарил Никс широкой улыбкой, и они направились вверх по горному подъему.

Никс схватила его за руку и указала на что-то. Он посмотрел вверх. Прямо над головой возвышалось здание на сваях, поднимающееся метров на тридцать над крутым обрывом скалы. Солнечные лучи еще освещали края крыши. Они бросились к основанию лестницы.

И начали подниматься к узкому переходному мостику, огибающему квадратную деревянную постройку заставы. Мост был красным от ржавчины, замусоренным старыми гнездами и пометом животных. Окна постройки стали белыми от пыли и сажи, и Бенни не мог заглянуть внутрь. Он вытащил свой боккэн из-за пояса.

— Оставайся здесь, — обратился он к Никс, и та присела на верхних ступеньках лестницы. Она была безоружна, и Бенни подумал, что заметил в ее глазах ужас и возможно, немного безумия. Он не мог винить ее. Да и как можно остаться нормальным после всего произошедшего?

С мечом, готовый бить и убивать, он медленно двинулся вдоль перехода. Тьма вокруг них сгущалась, и последний золотой луч тускнел на остроконечной крыше башни. Стены и окна пострадали от погоды и не выглядели надежными. Тут и там были пятна, должно быть, старой грязи. Но они могли оказаться и чем-то другим.

На углу Бенни остановился и оглядел окрестности, но вокруг было пусто, и дверь в заставу осталась приоткрытой.

Хорошо это или плохо? Он не знал.

Он крался вперед, дыша урывками, пот струился по пылающему лицу.

В три мягких шага он оказался у двери, остановился, сделал вдох и затем толкнул ее. Старые петли заскрипели, словно от боли. Дверь качнулась внутрь и остановилась, натолкнувшись на что-то мягкое, по хрусту напоминавшее листву. Бенни замер в ожидании нападения, любого движения. Ничего не видя, он двинулся внутрь и быстро осмотрелся… а затем опустил меч.

За исключением листьев и веток, из которых давным-давно некие существа сделали гнездо в углу за дверью, и нескольких гниющих обломков старой мебели, помещение было пустым. В задней стене была дверь с надписью «уборная», Бенни подошел к ней и осторожно приоткрыл. Свет был настолько слабым, что он ничего не мог видеть, поэтому достал из кармана спичку и чиркнул серной головкой по дверной раме. В быстрой вспышке света он увидел, что в крошечной коморке только туалет и раковина, но вода давно испарилась, а углы были завалены хламом и лохмотьями.

Бенни застыл. Вытянул мерцающую спичку вперед, используя секунду, чтобы дольше всмотреться в кучу старой одежды. Заваленная листвой и другим мусором, та была забита в угол между стеной и туалетом, хитиновые тельца мертвых букашек были разбросаны рядом.

Пламя свечи бесцветно отражалось от ствола револьвера, лежавшего на полу в груде старой лозы.

Нет… не лозы. Костей.

Он положил свой меч на землю и, зажав кусочек материи большим и указательным пальцем, поднял его. И сделав это, он сразу понял, что это такое. Лохмотья были остатками одежды — коричневой униформы, отделанной золотой шнуровкой. Под всем этим лежала старая шляпа с плоскими полями. К ее дну был прикреплен тусклый значок. Бенни никогда раньше не встречал такого, но видел изображения лесников в книгах. Это был лесник. Был ли он укушен и заполз сюда умирать? Нет… это не имело смысла. Он превратился. А потом Бенни заметил пистолет и все понял. Мужчина получил укус и забрался сюда, чтобы сделать все необходимое и уберечь себя от перерождения в монстра. Даже несмотря на то, что Бенни знал о подобных случаях, вероятно, происходивших сотни тысяч раз по всему миру, видеть это своими собственными глазами было нестерпимо грустно.

Спичка догорала, но света еще хватало, и он успел порыться в лохмотьях, обнаружив бирку с именем лесника.

М. Хорвиц.

— Мне очень жаль, — прошептал Бенни.

Не на эту ли заставу Том и мистер Саккетто приходили с подзорной трубой? Если и так, здесь не было их следов, и Бенни предположил, что среди гор, вероятно, разбросано несколько подобных башен.

Он выпрямился и вышел из ванной, а затем поспешил через станцию в угол, где все еще сидела Никс. Он весь дрожал, несмотря на жару, и почувствовал, как его пронзает острое лезвие страха. В скаутах им рассказывали о приступах паники, и он знал, что они могут быть так же опасны, как пуля.

— Идем, — сказал он, протягивая руку. Никс на секунду засомневалась, ее взгляд рассеялся, словно она не вполне узнавала его, и подошла к нему. Он притянул ее к груди. Никс обняла Бенни сильными руками и прильнула к нему, и только спустя долю секунды, он обхватил ее плечи и спину, стиснув в объятиях, как только мог крепко.

Вместе, все еще держась друг за друга и двигаясь в неловком балете, спотыкаясь, они доковыляли до двери и втащились внутрь. Бенни ударом закрыл дверь и, прижавшись к ней, они вместе сползли на пол.

Она прошептала единственное горестное слово, раздирающее душу.

— Мама!

Бенни прижал ее к себе, даря свое тепло.

— Знаю, — сказал он. Это все, что он должен был сказать и все, в чем она нуждалась. Факт его знания и понимания был важен для нее в той же мере, в какой это знание было сокрушительным, и она ударилась в слезы, обжигавшие его лицо и шею. Бенни удерживал Никс, и собственное горе по матери, по мистеру Саккетто… и по Тому было бескрайней и невыносимой болью, заполнявшей каждый миллиметр его существа.

Они обнимали друг друга и плакали, пока ночь опускалась на их крошечный приют, а мир внизу бурлил убийцами, как мертвыми, так и живыми.

Часть IV

Семейный бизнес

«Страх глубок настолько, насколько ему позволяет разум». Японская поговорка
39

Бенни открыл глаза и осознал, что спал… и что был один. В домике лесника стояла кромешная тьма. Он напрягся, выискивая свой меч, но пальцы нащупали лишь пустоту. Тогда он вспомнил, что оставил боккэн в уборной.

— Никс?.. — прошептал он.

Тишина.

Очень медленно он переместился на колени и поднялся на ноги, не выпрямляясь в полный рост, вслушиваясь в каждый звук. Воротник рубашки все еще был влажным от ее слез, так что он знал, что не мог проспать долго. Должно быть, около получаса?

Он вышел наружу. Никс стояла на углу ограды с крепко скрещенными на груди руками, ее волосы развевались на легком ветерке. Все небо покрылось россыпью звезд, а посередине висел серп луны, бросая отсветы на ее лицо и сияя в слезах, словно это капельки ртути бежали по щекам. Он подошел к ней, облокотился на изгородь и посмотрел в бесконечность неба. Звездный свет мерцал в куполе листвы, и казалось, что лесной океан простирается бесконечно вдаль.

— Ты что-то услышала? — прошептал он, когда они уселись на краю моста, их ноги свисали над озером тьмы.

— Нет.

— Хорошо. Думаю, здесь безопасно, — продолжил он и, запнувшись, добавил: — Я хочу сказать, наверху.

Она кивнула. На ближайшем дереве пересмешник пел свои непоследовательные трели.

Бенни сказал:

— Когда рассветет, нужно попытаться найти путь обратно в город.

Никс только отрицательно мотнула головой, и это несогласие имело так много возможных значений, что Бенни не задавал вопросов.

— Морги, — сказала она. — Он?..

— Нет, с ним все в порядке. По крайней мере, будет. Они довольно сильно ударили его по голове, но врач сказал, что он оправится.

Бенни видел, как Никс собирается с силами перед тем, как задать следующий вопрос, и был почти уверен, что именно та спросит.

— Моя мама, — начала она, и он тихо сжал пальцами край металлического пола моста. — Они говорили, что она стала… что она будет… — Никс замолчала и затрясла головой, пробуя подобрать другие слова. — Они хотели оставить Тому подарок. Так они это назвали. «Подарок».

— Все произошло не так, — успокаивал Бенни. — Мы достаточно быстро прибыли к вам домой. Твоя мама все еще была… твоей мамой. Том до последнего держал ее на руках, а она держалась за него. Все было… даже не знаю. Я никогда не видел ничего подобного. Но затем она… покинула этот мир. Не казалось, будто ей было больно, когда это произошло. Она просто уснула.

— Уснула, — тихим эхом повторила Никс. — А… после? Она… я пытаюсь сказать, они позволили ей… Боже, Бенни, не заставляй меня произносить это!

— Нет, — успокоил он. — Она не превратилась. Времени не было. Том сделал то, что было должно.

— Том?

— Да. С помощью лучины. Сделал все быстро и точно. Она не знала. И он продолжил держать ее после этого.

Никс ничего не сказала, но он мог чувствовать ее боль. Она сидела, вглядываясь в темноту своих собственных мыслей, пока сфера ночи вращалась над ними.

— Никс, почему они пришли за тобой?

Она повернулась к нему в темноте.

— Из-за той карты. Зомби-карты с девушкой на ней.

— Не понимаю.

— Зак Маттиас тоже нашел одну. Я столкнулась с ним вчера, когда тот возвращался домой из магазинчика со своими зомби-картами, и попросила на них взглянуть. Он отреагировал довольно чудаковато, но все же показал. Увидев карту Потерянной Девушки, я сказала ему, что уже встречала такую. Зак по-настоящему заинтересовался и спросил меня, где именно та мне попадалась, а я рассказала, что моя мама дружила с мистером Саккетто, художником поражения. Они с Томом несколько раз приходили к нам и разговаривали о Потерянной Девушке.

— Ты никогда не рассказывала мне об этом.

Она пожала плечами.

— С чего бы? Не было похоже, что это нас касалось. Просто беседа мамы с друзьями. Но как только я сказала об этом Заку, тот принялся расспрашивать меня. Что моя мама знала о Потерянной Девушке? Что Том и мистер Саккетто говорили ей? Знаю ли я, где она находится? — Слезы покатились по ее лицу, и Никс смахнула их. — Мне казалось, он интересуется этим только из-за картинки. Девушка такая хорошенькая, понимаешь? Почти как из книжки. Принцесса волшебного царства или кто-то в этом роде. Зак улыбался во время всего разговора… Даже не знаю… Он привлекательный, и был так мил со мной и…

— И я тебе отказал?

Никс пронзила его сверлящим взглядом, но ее лицо смягчилось, и она снова отвернулась.

— Не знаю. Может быть.

— Что ты ему рассказала?

Ей понадобилось много времени, перед тем как ответить, и дважды ее лицо морщилось от боли, когда она пыталась справиться с ней.

— Я… я рассказала ему все, что знала. Не так уж много. Я действительно не обращала особого внимания на разговоры мамы и остальных о той девушке. Только сказала Заку, что мама знает о ней больше меня. — Никс затрясла головой в замешательстве. — Не знаю, Бенни. Зак был так любезен… не помню, что наговорила.

— Все в порядке, Никс.

Она повернулась к нему.

— В порядке? Нет, все далеко не в порядке! Разве ты не понимаешь? Я сболтнула Заку, что мама знает о Потерянной Девушке, и догадываюсь, именно поэтому Чарли пришел в наш дом. Все из-за моих слов!

Ее последняя фраза заглушилась накипевшей болью и ненавистью к себе.

— В смерти мамы виновата я!

— Нет, не ты, — резко крикнул Бенни. Он приобнял ее. Она была сильная; пыталась вырваться и встать, но он удержал ее. — Послушай меня, Никс! Твоя мама мертва, потому что Чарли Маттиас псих и убийца, и… и… — Он не смог найти достаточно гнусного слова, полно описывающего такую чудовищную натуру.

Слезы хлынули по ее лицу, но зубы были сжаты и оскалены.

— Чарли знал, что у тебя есть такая же карта. В течение всего времени пребывания в доме он без устали повторял, что они должны были отобрать ее у тебя. Он был в бешенстве. Говорил, что ты дерзил ему, и если бы не появился Том, он бы научил тебя манерам. Манеры… Такое слово он использовал в нашем доме, утверждая, что мы все должны обходиться с ним подобающе.

Бенни отпустил ее руки, и Никс отклонилась назад.

— И все же, почему пришли именно за твоей мамой? Сейчас подобных карт, должно быть, напечатано несколько штук, даже таких редких карт погони, как эта. Во всех городах. Он не может убивать каждого, у кого есть такая.

— Нет… причина была не только в карте. Он сделал это, думая, что маме что-то известно об этой девушке. Что она знает, где можно ее найти. И… могу предположить, что она действительно что-то знала. Думаю, возможно, что Том рассказал ей, где, по его мнению, находилась Потерянная Девушка. — Она бросила на него пронзительный взгляд. — Том что-нибудь говорил тебе насчет моей мамы и Геймленда?

Бенни кивнул.

— Ей постоянно слились кошмары об этом месте. О битвах с зомами для заработка денег на наше выживание. Господи — все это она должна была делать только ради меня.

— Стоп, не думай так, Никс. Подобные мысли сведут тебя с ума, и вообще это не правда. Твоя мама делала то, что считала правильным. Делала, что должна была. И поступила так, потому что любила тебя. Лишь мать могла обладать такой силой воли или даже настолько заботиться о своем дитя, чтобы пожертвовать собой и решиться на подобное. Ты не можешь позволить этому сожрать тебя.

Никс вытерла с глаз набежавшие слезы и кивнула, но Бенни понимал, ей потребуются годы, чтобы разобраться со всем этим. Он лишь надеялся, что у них будет это время.

— Несколько месяцев назад мама сообщила мне, что это Чарли отстроил Геймленд заново. Полагаю, Том рассказал ей. Ночные кошмары стали намного хуже после этого, и она все время берегла меня, никогда не оставляя наедине с Чарли или Молотом. И… и… прошлой ночью Чарли пригрозил ей, что они заберут меня туда. Этот удар стал для нее сильнее, чем любые побои. Мама впала в истерику и ударила скалкой его по голове. Мне бы хотелось, чтобы она его убила, но он набросился на нее, как животное. — Никс остановилась, и Бенни не побуждал ее рассказывать дальше эту историю.

Ночные птицы продолжали свой непрерывный хор.

— Потом они ударили меня очень сильно, и, как мне кажется, я потеряла сознание, а когда очнулась, мы уже оказались снаружи, в «Руинах». Они сказали, что ведут меня в Геймленд.

— Должно быть это где-то поблизости?

— Не думаю. Я подслушала, как Молот объяснял остальным охотникам за головами, что они направляются в лагерь Чарли на вершине гор, а утром повернут на восток в Геймленд.

— Рад, что ты сбежала, Никс. Я просто с ума сходил, думая о том, что ты там с этими маньяками.

— Чарли не позволял им ранить меня слишком сильно. Говорил, что я должна быть «свежей» для зом-игр.

— Вещи, которые они творят, — сказал Бенни, — в городе прошлой ночью, снаружи, в Геймленде… Это хуже, чем то, что делают зомы.

— Знаю, — согласилась она. — Зомы движимы некой инфекцией, но в действительности у них нет разума и они бездушны. Эти мужчины имеют разум и душу и творят такие вещи. Не единожды, а снова и снова.

Вдалеке послышался звук, похожий на крик. Хотя не на человеческий. Может ли это Апачи или Вожак? Или всего лишь позыв какой-то хищной ночной птицы?

Бенни придвинулся немного ближе к Никс.

— Том говорил, что ходят слухи о похищении охотниками детей из тех мест, где их никто не будет искать. Детей для Геймленда. Кто-то из них говорил об этом?

— Да. Один мужчина докладывал, что они отловили группу детей и теперь те ждут в лагере.

— Ты знаешь, где находится лагерь?

— Нет… но он не может быть далеко.

Бенни поразмыслил над этим.

— Если Том… то есть… Возможно, Том знал, что делать. Он мог бы найти лагерь и освободить тех детей.

Никс взглянула на него.

— Боже! Я очень хочу, чтобы мы смогли сделать это.

— Мы? Вряд ли. У нас нет оружия, нужной подготовки или чего еще, а еще там бродит миллион зомби.

— Что ты сейчас говоришь? Мы не будем ничего делать? Просто позволим им отвезти тех детей в это ужасное место?

Бенни покачал головой.

— Все не так, Никс… Мы просто не можем ничего предпринять. Я хочу сказать, будь реалисткой.

— Реалисткой? Да, а ты всегда живешь в реальном мире, Бенни Имура.

— И как это понимать?

— Ты влюблен в девушку, которую увидел на зомби-карте, и просишь меня быть реалисткой. — Она замотала головой, и они погрузились в напряженное молчание.

— Я ни в кого не влюблен, Никс. Более того, я даже не знаю Лайлу. Не сходи с ума, — сказал он.

Никс только буркнула что-то.

— Бенни, — начала она спустя какое-то время. — Пару лет назад, когда мама думала, что я сплю, я слышала, как она умоляла Тома убить Чарли. Она хотела, чтобы он застал его в «Руинах» и убил… Но он не сделал этого, Бенни! Ему следовало так поступить… но он не решился.

— Знаю. Но… думаю, возможно, именно он спалил Геймленд.

— И что? Проблема не в месте, Бенни, она в людях. Том не остановил их. Я думаю, он боялся Чарли.

Бенни отрицательно мотнул головой.

— Ты не понимаешь. Том оказался не таким, каким я его видел. Я невероятно ошибался насчет него. Он не боялся…

Но Никс уже перешла в атаку и решила добить его.

— Ты никогда не любил Тома, так что не начинай сейчас его защищать. Сам ведь всегда говорил, что тот был слабым. Он представлялся таким сильным, и даже не сделал того, чего хотела мама. Не смог… и посмотри, чем все закончилось. Мама умерла. — Она ударила кулаками по металлическим перилам, и эхо отскочило от темных ночных деревьев. Бенни услышал его, тут же схватил ее за запястье.

— Нет, — предостерег он. — Не снаружи. Звук…

Она повернулась к нему.

— Ты тоже боишься? — усмехнулась она.

— Да, — ответил он. — Боюсь. Там повсюду зомы, Никс. Зомы и они. Звуки далеко разносятся.

Но ее боль и злость все еще искали мишень.

— Ты просто так же плох, как и Том. Ты, и Морги, и Чонг. Вы преклоняетесь перед Чарли и другими охотниками за головами. Считаете их крутыми. — Она вложила в эти слова так много яда, что Бенни понял — он никогда не позволит себе произнести их. Они звучали пусто, незрело и глупо.

— Уже нет, — сказал он.

— Ох, конечно. Сейчас, когда уже слишком поздно что-либо делать, ты мудр и великодушен. Пожалуйста.

Ее голос пропитался желчью и становился громче. Бенни пытался всмотреться в ее лицо в звездном свете, но все, что видел, это жесткие линии.

— И по поводу Тома… я не уверен в своих чувствах к нему. Хочу сказать, что скучаю. Очень сильно. Сильнее, чем как думал, буду скучать. — Он покачал головой. — С того самого дня, когда он впервые вывел меня в «Руины», все изменилось. Я не понимаю его. И не знаю, понимал ли вообще когда-нибудь.

Никс с силой толкнула его в грудь.

— Какая разница? Он не спас мою мать, а мог бы.

— Никс, я знаю о твоих ранах. И мне хочется излечить их, клянусь богом. Я хотел бы иметь силы все изменить, сделать то, что произошло, неправдой. Если мог… то отдал бы все на свете. Я бы умер, чтобы у тебя и твоей мамы все снова стало хорошо.

Она начала говорить что-то, но он коснулся ее руки.

— Если тебе нужно сорваться на мне, если нужно что-то сделать со мной — сказать что-то, сбросить с этой башни — если это хоть немного поможет, то давай, вперед. Я больше не волнуюсь о том, что со мной произойдет. Я получил то, что хотел.

— И что это? — потребовала она.

— Ты, — ответил Бенни. — Мне удалось спасти тебя от опасности. Уберечь от монстров.

Она уставилась на него не в состоянии вымолвить ни слова, несмотря на попытки.

Бенни вытащил из заднего кармана потертый кожаный блокнот и вложил ей в руки.

— Я нашел его на полу твоей комнаты. И сохранил. Я… никогда не открывал его, не читал. Просто держал его при себе, потому что до тех пор, пока он был со мной, я знал, что обязательно найду тебя.

Никс взяла книжечку и, в бледном свете звезд и луны, провела пальцами по обложке и вдоль переплета. Когда она снова подняла глаза и взглянула на Бенни, те наполнились новыми слезами.

— Бенни, я… — начала она, но прежде чем смогла произнесли что-нибудь еще, он наклонился вперед и поцеловал ее. Это было неподходящее время, неправильное место, плохие обстоятельства. Но не было ничего правильного в целом мире.

Кроме этого поцелуя.

40

Никс заснула, положив голову ему на колени. Бенни бодрствовал следующие пару часов, поглаживая ее волосы и всматриваясь в бесконечное поле звезд, простирающееся над ним. После первого обжигающего поцелуя они уже не были прежними. А потом было много слез, полное осознание потери ударило Никс. Хотя слезы стали тише. Они лились не от шока и отрицания. Она уже пережила этот приступ. Это были сокровенные, горестные слезы принятия.

Их жизни изменились. Мир перевернулся. Пока Бенни сидел там, поглаживая волосы Никс, он испытал странное чувство, что если он обернется кругом, ему удастся увидеть вчерашний день и день до этого, весь путь до той точки, когда им было принято решение пойти в ученики к Тому. Это произошло именно в тот момент, его шаги отклонились от обыденного и предсказуемого курса намеченной для него жизни. Он хотел бы иметь возможность позвать того Бенни десять дней назад и предупредить, чтобы он не шел этим путем. Устроиться на работу в яму, наняться к замочному мастеру немцу, работать на башне вместе с Чонгом. Что угодно, кроме этого.

Пока он думал обо всем, то почувствовал, как зараза закрадывается ему в сознание, формируя гадкие вопросы, словно опухоль.

Случилось бы это, если бы он не пошел на эту чертову работу к Тому?

И даже хуже…

Произошло бы хоть что-то из всего этого?

Глубоко внутри он понимал, что подобные вопросы были глупыми и неправильными. Чарли и Молот все равно пришли бы за Томом, и Саккетто, и мамой Никс.

Пришли бы?

Он также осознавал, что вина, которую чувствовал, ничем не отличалась от той, которую чувствовала Никс за свой рассказ Заку о маме и Потерянной Девушке. Вещи, сказанные бездумно, никогда не должны быть использованы как оружие. Вина здесь была, решил он, наконец, но она полностью лежала на Чарли.

Даже одно воспоминание об этом имени заставило загореться все его нутро.

Впервые в своей жизни он хотел, чтобы Том был здесь и помог во всем разобраться. Том. Бенни ненавидел брата большую часть жизни, и вот только тот начал ему нравиться — даже если он и не вполне понимал его, — а сейчас мертвецы расправились с ним.

До него внезапно дошло, что Том, возможно, не просто умер, но и стал зомом, и осознание этого было как резкий удар в лицо. Бенни закрыл глаза и нашел то старое-престарое воспоминание о маме в белом платье с красными рукавами, протягивающей малыша Тому и кричащей, чтобы тот бежал, и брат убежал, оставив ее там, позади. Том охотник на зомов. Том трус.

Или уже зомби. Появится ли новая зомби-карта по такому поводу? Две недели назад Бенни, возможно, нашел бы подобное забавным. Или просто закономерным.

Сейчас же ужас от этой мысли распространился дальше, чем нависающая над ними ночь. Он вспомнил их ссору, когда Том показал ему пожилого мужчину и девушку в форме официантки.

Это не одно и то же. Они зомы, парень. Они убивают людей. Они едят их.

А Том сказал:

— Они раньше были людьми.

Сейчас он был одним из них. Бенни изо всех сил старался не думать, какими были последние секунды жизни брата. Заряд из дробовика Молота настиг его; Бенни видел, как брызнула кровь. Оказался ли выстрел смертельным? Это стало бы милостью. Альтернатива выглядела куда ужаснее. Упасть вниз, в толпу монстров, полностью в крови. Белые руки жадно царапали кожу, гнилые серые зубы кусали плоть, вгрызались…

Том не заслужил такого. Бенни не мог с уверенностью сказать, трус его брат или был ли им когда-то. Он сомневался в собственных воспоминаниях о Первой ночи или, наконец, в том, что скрывали эти старые образы. Хотя, даже несмотря на их значение, все же Том не заслуживал такой гибели.

Он вздрогнул, и Никс беспокойно зашевелилась.

Бенни посмотрел на нее, и его мысли понеслись в другом направлении. Этот поцелуй. С Никс? Никс, из всех людей. Это казалось нелепым, невозможным. Они уже сталкивались с этим препятствием в городе и не смогли преодолеть его вместе. Было опасно и неправильно влюбиться в друга. Это все усложняло. Он и Чонг дали клятвы однажды, что никогда не влюбятся в знакомую девчонку. Смелое заявление для такого маленького города, как Маунтинсайд. И вот сейчас… Никс Райли спала у него на коленях, и Бенни мог поклясться, что еще мог чувствовать тепло ее губ на своих губах.

Он вытащил потрепанную и пропитавшуюся потом зомби-карту из кармана рубашки и посмотрел на Потерянную Девушку. Чувство вины пронзило его грудь. Бросив быстрый взгляд на Никс, он мог видеть, как ее глаза двигаются под закрытыми веками, ей снится сон. Тихий стон сорвался с ее полураскрытых губ, наполненный целой палитрой эмоций. Болью потери, отчаянием и страхом, а также яростью и неповиновением.

Бенни убрал прядь волос с ее щеки.

Его мутило от смятений и противоречий. Даже сейчас, после невероятного поцелуя, который они разделили, смотря на изображение Потерянной Девушки, он чувствовал почти физический толчок. Желание найти Лайлу и защитить было таким же сильным, как и в первый раз, когда он перелистывал карты на крыльце «Лафферти», но тогда это имело так же мало смысла, как и сейчас. Он не знал эту девушку. Даже Том и Саккетто по-настоящему не знали ее. И если она все еще пряталась где-то в «Руинах», то оставалась ничем и никем для него. Но тем не менее…

В то же время.

Он долго изучал карту, даже когда веки начали опускаться от усталости. Никс снова застонала в своем сонном тревожном аду. Бенни перевел взгляд с нее на Потерянную Девушку и обратно.

— Мне жаль, — пробормотал он.

Затем вытянул вторую руку, и в следующий момент разжал пальцы, позволив ветру унести карту. Та взмыла высоко в воздух, кувыркаясь снова и снова, ее картонное изображение мелькало в серебряном свете звезд и затем исчезло в темноте под ними.

Бенни наклонился и поцеловал Никс в щеку, а потом откинулся назад к стене и, уставившись в ночь, медленно уплыл в звездное море.

41

— Ну, разве это не очаровательно.

Бенни и Никс резко подскочили от звука голоса, промаргиваясь в резких лучах зари, стараясь выбраться из объятий друг друга и понять, где они вообще находятся.

На металлическом мостике, снаружи огибающем заброшенную заставу лесника, стояло двое мужчин. Они мерзко улыбались, у обоих на поясе висели пистолеты, а дробовики были перекинуты через плечо.

Скинз и Турк.

— Ничто не сравнится с юной любовью, — ухмыльнулся Турк.

— Она согревает мое усталое сердце, — согласился Скинз.

Бенни инстинктивно раскинул руки, как бы возводя преграду между охотниками за головами и Никс.

— Чарли это понравится, — продолжил Скинз. — Он был очень зол, когда улизнула эта маленькая ведьма.

— Оставь нас в покое, — прорычал Бенни.

— Конечно, — рассмеялся Турк. — Именно так мы и поступим. Потратив целую чертову ночь, прочесывая эти жуткие леса, забравшись на эту высоченную башню, просто уйдем, ведь вы попросили. Слушаюсь, господин, мы немедленно уберемся отсюда. Приносим извинения за то, что нарушили ваш сладкий сон. — Скинз хлопнул ладонями по бедрам, как будто подзывал собак. — А ну-ка… давайте быстро сюда.

Бенни с Никс медленно встали на ноги, но не сделали ни шагу к охотникам за головами. Турк вошел в домик лесника и вернулся оттуда с боккэном.

— Взгляни-ка, — усмехнулся он. — У малыша есть игрушечный меч.

Он поднял его над головой двумя руками и со всей силы опустил на металлические перила. Крепкое дерево отскочило от удара, но не сломалось. Турк выругался и, повернув меч боком, ударил плоской стороной лезвия по изгороди. Меч с резким треском раскололся пополам. Длинный конец, вертясь, полетел в кроны деревьев далеко внизу. Турк рассмеялся и отшвырнул сломанную ручку на мост.

— У них есть еще что-нибудь? — спросил Скинз.

— Не-а.

— Тогда давайте сматываться отсюда, — рявкнул Скинз на Бенни и Никс. — Вперед, дети. Чарли о многом хочет поговорить с вами двумя. И это обещает быть преинтересная беседа.

— Разговор по душам, — рассмеялся Турк.

— Глубоко содержательный, — согласился Скинз.

— Позвольте нам уйти, — просила Никс. — Вы ведь можете это сделать. Просто скажите Чарли, что не нашли нас.

Скинз выглядел по-настоящему сбитым с толку.

— С чего бы, черт возьми, нам захотеть это сделать?

Бенни шагнул вперед.

— Вы знаете, что сделал Чарли прошлой ночью?

— Это не мое дело.

— Но вы же с ним. Вы помогаете ему творить такое.

Скинз выглядел скучающим.

— Ты что, пытаешься воззвать к моей лучшей стороне, парень?

Позади него Турк лопался от смеха.

— Удачи с этим.

— Пожалуйста… — продолжал Бенни. — Мы не сделали вам ничего плохого.

— Какая разница?

— Я не дам вам забрать ее…

Внезапно Скинз наотмашь ударил Бенни по лицу тыльной стороной руки. Удар был настолько жестким и стремительным, что тот упал еще до того, как осознал, что произошло. Он врезался поясницей в изгородь и, возможно, свалился, если бы Никс не схватила его и не оттащила прочь. Бенни упал на колени и сплюнул кровь и обломок зуба на помост.

— Оставь его! — закричала она.

Ухватив Никс за волосы, охотник за головами оторвал ее от Бенни и швырнул в стену.

— Заткнись-ка, девчушка. Не нужно говорить нам, что делать.

Бенни в рывке оторвался от помоста и направил свой кулак Скину в ребра. Это была хорошая попытка, но его все еще мутило после пережитого удара, и рука просто пролетела вдоль широкого бока. Скинз повернулся вокруг своей оси и нанес сильный удар в спину Бенни, толкая того между лопатками и сбивая с ног, приложив грудью о землю.

— Выкинешь подобную штуку еще раз, малой, и порублю тебя на кусочки.

Но Бенни едва мог хотя бы дышать. Когда он упал, его грудная клетка напоролась на сломанную рукоятку боккэна, и он чувствовал себя так, словно крепкое дерево пробило дыру в легких.

— Бенни! — завопила Никс, но когда она попыталась нагнуться и помочь ему, Турк ухватил ее за рукав и отволок в сторону. Рубашка задралась вверх, обнажив живот почти до груди. Оба охотника за головами засмеявшись, присвистнули и отпустили шуточки, вульгарные и угрожающие. Никс не уступала и не сдавалась. Боролась с ними, нанося удары так сильно, как только могла, отвесила охотнику пощечину по лицу и впилась ногтями ему в руки, барабаня кулаками по груди и щекам. Подобное нападение было таким неожиданным и свирепым, что на секунду тому пришлось отступить, отпустив ее, в попытке защитить лицо обеими руками. Никс старалась ударить его в пах, но Турк развернулся боком и со всего размаха шлепнул ее по лицу, отшвырнув обратно к стене. Удар был тяжелым, и Никс медленно сползла вниз на колени.

— Мелкая поганая девка! — прорычал Турк. Его губа и правое ухо уже распухли.

Но даже тогда Никс не остановилась. Бенни мог видеть, как та вскочила с колен и бросилась к Турку, сбивая его с ног, вдавливая в перила. Она издала звук охотящейся кошки. Рык, зарождающийся глубоко в груди и поднимающийся вверх, проходящий через весь ее гнев и издевательства, и точное понимание того, что представляет собой будущее. Ее крик спугнул птиц с деревьев и эхом отразился от горного склона. Турк продолжал отступать, пораженный и сбитый с толку тем, что этот ребенок, всю прошлую ночь сжимающийся от страха, сейчас бросается на него с такой неимоверной силой и скоростью.

— Вбей немного здравого смысла в эту маленькую мегеру, — потребовал Скинз. — Расправься с ней… или дай мне это сделать.

Он перешагнул через Бенни и, потянувшись к Никс, ухватил ее за волосы, а Турк — за запястье, затем за второе. Свободной рукой охотник достал свой нож.

— С меня достаточно всего этого дерьма, девчонка. Для битв в зомби-ямах оба глаза тебе не нужны.