– Я пыталась, но твоя опекунша, видимо, не передала мою телеграмму. Повезло, что мы нашли друг друга.

– Почему повезло? – поинтересовался Роберт.

– Я уже сказала, что могу вам помочь, – ответила Анна, ковыряя выжженную костром землю носком ботинка. – А за это вы дадите мне эксклюзивное интервью.

– Мы знаем о случившемся не больше вашего, – нахмурился Роберт. – Те люди, которые за нами гонятся, хотят…

Анна схватила его за плечо:

– За вами гонятся? Интересный поворот! Расскажите-ка подробней.

– Папа запретил мне посвящать незнакомцев в свои дела, – заявила Лили, прижав самописец к груди. – Послушайте, нам надо узнать, что здесь записано. Вы не знаете, как это сделать?

Анна протянула руку. После секундного колебания Лили положила цилиндр ей в ладонь. Женщина повертела его в руках, рассматривая штырьки.

– Надо подключить его к воздушному кораблю, – заключила она. – Только так из него можно извлечь звук. – Она встала и забросала костер землей, после чего вернула Лили цилиндр. – Помогите мне собраться, а потом вместе поднимемся на «Божью коровку» и послушаем эту запись.





Карабкаясь на дирижабль по висячей лестнице, Роберт почувствовал головокружение. Он никогда не забирался так высоко.

Впереди его поднималась Лили, а Малкин залез к ней под куртку и свернулся калачиком у нее на груди. Первой карабкалась Анна.

Роберт двигался медленно и старался не смотреть вниз, а также не обращать внимания на крутящиеся и скрипящие цепи. Шкатулка в узелке за его спиной вдруг стала очень тяжелой. Он посмотрел наверх, на маленький дирижабль в десяти метрах над его головой.

– Слишком высоко, – пробормотал он. – Я не могу.

Лили посмотрела на него:

– Роберт, прошу, попытайся.

Мальчик стиснул зубы. Ну, по крайней мере, снег еще не растаял: падать будет мягко. Нет, нельзя думать о падении.

Когда Роберт ходил с папой в лес и лазил по деревьям, он больше боялся не подниматься, а спускаться. Порой, когда голова кружилась слишком уж сильно и он просто не мог двигаться дальше, Тадеуш взбирался наверх и помогал ему спуститься. На такой случай у папы была припасена мудрая мысль, как и на любой другой. Как он там любил говорить? «Преодолевать страх всегда нелегко, Роберт. С первого раза больших высот не достигнуть. Только с храбрым сердцем можно победить».

Роберт повторял эти слова про себя и поднимался все выше и выше, не сводя глаз с гондолы дирижабля. Слова отца успокаивали его, и вскоре он достиг конца лестницы.

– Как нам залезть внутрь? – Лили силилась перекричать порывы ветра.

– Делай, как я. – Анна открыла люк в кабине «Божьей коровки» и подтянулась, схватившись за металлический поручень внутри. – Все просто! – сказала она, вставая на ноги.

Лили проделала то же самое и забралась внутрь. Роберт полез за ней, крепко зажмурив глаза и без остановки повторяя про себя папины слова.

Глаза он открыл, только оказавшись на борту дирижабля. Анна с помощью лебедки поднимала висячую лестницу.

– Добро пожаловать на «Божью коровку», – сказала она, закрывая люк. – Знаю, на борт забираться не очень удобно, но в целом это первоклассный дирижабль, хоть и небольшой.

Лили расстегнула куртку, и Малкин выпрыгнул оттуда и принялся носиться по дирижаблю, обнюхивая все вокруг.

– Не люблю я эти самодельные кораблики, – проворчал он.

– Не так уж тут и плохо, – отозвалась Лили.

Роберт, пошатываясь, прислонился к стене – он просто радовался, что под ногами твердый пол. Крошечный деревянный проход, в котором они стояли, едва вмещал всех четверых. Роберт посмотрел по сторонам. Позади них был большой медный иллюминатор, а отсеки дирижабля скрывались за разными шторами, сшитыми явно вручную.

– Давайте покажу вам тут все. – Анна отодвинула шторку позади себя, и ребята заглянули в маленький хвостовой отсек, где находился двигатель. Между этим отсеком и передним, в котором, видимо, располагался капитанский мостик, были две ниши, одна под другой. Нижнюю занимали ящики и коробки, а верхняя оказалась каютой Анны.

Весь пол каюты занимал небольшой матрас, над которым висела шаткая полочка. На ней, под маленьким медным иллюминатором, стоял сувенирный дирижабль в бутылке, маленькая пишущая машинка и несколько потрепанных ужастиков. Лили взяла с полки один: книга называлась «Воздушные пираты против Кракена». На обложке был нарисован дирижабль, который обвили щупальца огромного морского чудища, удивительно напоминавшего ее учительницу этикета.

– Эту я не читала, – задумчиво произнесла девочка.

– Оно и понятно, – отозвалась Анна. – Это первая часть. Я ее только недавно закончила.

– Вы сочиняете ужастики? – спросил Роберт.

– Что за высокомерный тон, мальчик? Это еще одна моя работа. Надо же как-то сводить концы с концами.

– Я обожаю такие книжки, Роберт, – сказала Лили. – Обязательно как-нибудь почитай.

– За последние дни столько всего произошло, что мне вряд ли захочется читать ужастики.

– Конечно. – Лили хорошо его понимала. Правда, оказавшись на «Божьей коровке», она ненадолго забыла и про шкатулку, и про погоню. Девочка опустила взгляд на самописец, торчавший из кармана ее пальто. – Давайте теперь послушаем запись.

Анна кивнула и отдернула самую широкую занавеску, жестом пригласив их в носовой отсек корабля:

– Прошу на капитанский мостик.

Рубка оказалась такой маленькой, что можно было коснуться кончиками пальцев противоположной стены. Они втроем встали по диагонали, плечом к плечу.

Анна щелкнула выключателями, повернула какие-то ручки, и приборная панель ожила. Роберт обратил внимание на барометры, термометры, компас, а также хронометр, надежно закрепленный на панели. Сбоку стояло нечто вроде проигрывателя с иголкой.

– Эта машина проиграет запись. – Анна взяла у Лили цилиндр, положила в углубление и установила сверху иголку. После этого она нажала на кнопку, и цилиндр закрутился. Из динамика на стене донесся треск, как будто кто-то комкал бумагу. Роберт и Лили затаили дыхание.



Глава 16



Поначалу ничего не было слышно, но потом раздался голос, едва различимый сквозь мягкое гудение прибора:

– Профессор Хартман, вы проснулись?

– Это Молд, – шепнул Роберт, но Лили шикнула на него.

– Значит, он в себе? – спросил другой голос, принадлежавший Роучу. – Тогда можем начинать.

Потом заговорил папа Лили:

– Моя фамилия Грантхам. Грантхам, а не Хартман. Вы ошиблись. Как вы попали на борт?

– Грантхам – Г. Хартман – Грейс Хартман, – сказал Роуч. – Не самая сложная анаграмма, особенно учитывая, что именно мы убили вашу жену. Когда мы выяснили, под каким именем вы скрываетесь, то нашли регистрационные документы ваших механоидов и узнали адрес. Семь лет прошло, профессор. Семь лет вы пряталась от нас, но теперь вы наконец-то в зоне нашей видимости, если можно так выразиться.

Послышался глухой звук, и Лили догадалась, что Роуч постучал пальцем по своей зеркальной линзе. В памяти девочки всплыло лицо негодяя, и она поежилась.

– Я предупреждаю вас. – Папа говорил уверенно, но Лили понимала, что он напуган. – Вы совершаете преступление, поднимаясь на борт чужого судна без разрешения!

– Вы тоже совершили преступление, сэр. И очень серьезное, – заявил Роуч.

– Я понятия не имею, о чем вы.

– Вы украли у нашего хозяина вечный двигатель. Где он?

Раздался треск.

– Не скажу, – ответил папа. – Он надежно спрятан.

– Не юлите.

Треск. Пронзительный крик.

Лили вздрогнула.

Несколько секунд все молчали. Слышно было только звуки неровного дыхания.

– Я… ничего… вам… не скажу, – сквозь зубы процедил отец.

– Как пожелаете. – Роуч рассмеялся так громко, что Лили передернуло. – Я надеялся услышать этот ответ. Хозяин велел предложить вам деньги, но не думаю, что вы согласитесь. Вы очень добропорядочны, сэр, на мой вкус – даже чересчур. Может, вот это развяжет вам язык?

Послышался душераздирающий вопль… А потом настала тишина. Запись кончилась, и игла с тихим щелчком оторвалась от самописца.





Лили прислонилась к стене и вдруг почувствовала, как ее накрывает волной боли, которую она так долго держала в себе.

У нее отняли последнюю надежду.

Девочка посмотрела из иллюминатора «Божьей коровки» на раскиданные далеко внизу обломки «Стрекозы».

Теперь она точно знала, что в крушении виноваты Роуч и Молд. Они пытали папу, они отняли у нее маму, а у Роберта отца. Они забрали миссис Раст и других механоидов, лишили ее дома. И все из-за этой шкатулки, из-за этого вечного двигателя. Они бы без колебаний убили и ее, и Роберта, и никто не смог бы их остановить.

– Папа погиб, – вдруг сказала Лили. – Я все надеялась, что он выжил, что он вернется, но этого уже не случится… Давайте просто отдадим им шкатулку, пока они и нас не убили.

У Роберта пересохло во рту. Он сделал глубокий вдох.

– Лили, если мы сдадимся сейчас, то все, кто охраняли двигатель, погибли напрасно. И потом, мы никогда не узнаем тайну этого устройства, не поймем, на что оно способно.

– Он прав, Лили, – согласился Малкин, сузив глаза. – Внутри этой шкатулки может быть нечто весьма опасное, и кто его знает, что Роуч и Молд смогут сотворить с помощью такого прибора.

– Я понимаю, что шансы на победу невелики, – добавил Роберт. – Они все про нас знают, а нам про них вообще ничего не известно. Как их одолеть?.. Но мы должны постараться, Лил. Они все у меня отняли. Они – сущее зло, но мы не можем сдаться. У нас есть то, что им нужно, то, что приведет их к нам. И мы должны воздать им по заслугам. Нельзя, чтобы такие страшные злодеяния сошли им с рук. Мы просто не имеем права сдаться.

Малкин кивнул:

– В этой шкатулке наш единственный козырь. Единственный ключ к разгадке. Мы доберемся до Лондона и попросим твоего крестного обратиться в полицию. Роучу и Молду пообещаем отдать вечный двигатель, а сами заманим их в ловушку.

– Да что ты понимаешь, Малкин?! – закричала на него Лили. – Ты вообще ничего не знал, пока не прочитал письмо папы! Мы даже открыть эту штуку не можем!

Она со злостью пнула узелок, в котором хранилась шкатулка.

Малкин ничего не ответил, но глаза его сузились, а уши дернулись назад, и он посмотрел на нее, как на капризного ребенка.

– Если вы собираетесь в Лондон, – вставила Анна, – я могу отвезти вас. Мне тоже надо в город – сдать материал и встретиться с редактором «Механического вестника». Я могу показать ему эту запись, и мы подумаем, как узнать больше о Роуче, Молде и вечном двигателе. Что-то же о них должно быть известно, правда?

Лили не отвечала. Ей казалось, что все они где- то очень далеко, что она вот-вот перестанет что- либо чувствовать.

До нее донесся голос Роберта:

– Спасибо, Анна. Мы будем благодарны за любую помощь.

– Давай-ка отведем ее в мою каюту. Тебя же зовут Робби, верно?

Лили позволила им отвести ее в каюту и уложить на кровать. Анна накрыла девочку одеялом и задернула штору. Лили слышала их удаляющиеся шаги.

– Пойдем, Робби, – сказала Анна. – У меня к тебе есть еще несколько вопросов. И мне понадобится помощь в машинном отделении.





Лили проснулась некоторое время спустя – оказалось, она соскальзывает с кровати. Деревянная каюта тряслась вместе с двигателем; в медном иллюминаторе виднелось темное звездное небо.

Девочка пошарила руками по кровати в поисках Малкина, но его рядом не было. Она села и ударилась головой о полку, с которой тут же посыпались книги. Дирижабль в бутылке упал на матрас рядом с ней, печатная машинка чудом удержалась на месте. Лили тихо выругалась, отдернула занавеску и спрыгнула из каюты в проход.

На борту «Божьей коровки» ничего не было слышно, кроме ровного шума двигателя. Корпус дирижабля тихонько раскачивался из стороны в сторону. Лили пошла на звук двигателя, потирая рукой ушибленную голову.

В хвостовом отсеке она увидела Роберта. Тот жарил яйца прямо на топке дирижабля. У его ног, свернувшись калачиком, лежал Малкин. В этой картине было что-то домашнее, напомнившее Лили о папе.

– Привет, лежебока. Ты как, получше? – спросил Роберт.

Яйца так и шипели на сковородке; рядом поджаривались тосты.

– Ну ты даешь! – удивилась Лили. – Прямо настоящий юнга!

– Анна сказала, что я теперь и за повара, и за механика. – Роберт подбросил в топку угля. – Это помогает отвлечься, не думать… о папе.

Лили отвела взгляд и принялась внимательно рассматривать двигатель. Из задней части печи выходили восемь поршней, которые поворачивали карданный вал и какие-то другие механизмы, втиснутые в хвостовой отсек «Божьей коровки». Вся конструкция напоминала огромного железного паука.

– Удивительное устройство.

– Я тоже так подумал. – Роберт вытер рукавом лоб. – Анна сама его сделала. Я уже несколько часов тут уголь подбрасываю. Успел рассказать ей обо всем, что мы пережили, – ну, точнее, те детали, которые она не знала. И она обещала нам помочь. – Он положил по яйцу на каждый тост. – Даже разрешила мне взять еды из пузатой коробки.

– Из чего?

Роберт скорчил гримасу.

– Она так называет ящик под каютой, где хранит еду.

– А-а-а. – Лили усмехнулась. – Скажи, она странная?

– Но хорошая. Думаю, можно ей доверять.

Мальчик протянул Лили тост с яйцом, и та жадно впилась зубами в золотистую корочку.

После еды Роберт закрыл дверь печи, и все трое отправились в рубку.

– О, проснулась, – поприветствовала девочку Анна. Она стояла за штурвалом и посматривала на хронометр. – Ну как, понравился полуночный завтрак?

Лили кивнула:

– Мы устроили настоящий пир.

– Прекрасно, прекрасно.

– Долго нам еще лететь? – спросил Роберт, пытаясь оттереть с рубашки пятно от желтка.

– Сам посмотри. – Анна указала на карту Великобритании на стене кабины. – Мы уже пролетели мимо вот этих трех кнопок, над этой длинной ниткой и миновали пятно от варенья над центральными графствами.

– Через сколько мы будем в Лондоне, как думаете? – спросила Лили, следя за тем, как Малкин обнюхивает все углы кабины.

– Сейчас мы идем быстрее, чем я думала. – Анна отрегулировала секстант. – Видишь эту точку? Она означает, что нам осталось всего ничего. Если ветер не переменится, то будем в Лондоне к рассвету. Через несколько часов на горизонте покажется нечто вроде огромного созвездия – это городские огни. А на рассвете вы увидите, как «звезды» постепенно исчезают: фонарщики выйдут на работу гасить фонари.

– Где мы приземлимся? – поинтересовался Роберт.

Анна посмотрела на компас.

– Пока не знаю. Самодельным кораблям не везде разрешают посадку, а я к тому же давно не платила пошлину. Но есть одно место, где можно пришвартоваться.

Анна повернула штурвал, и толстые веревки, проходящие сквозь отверстия в стене, тут же качнулись.

– Для чего они? – Лили указала на тросы.

– Они проходят внутри корабля и соединяют штурвальную колонку с левым и правым бортами и с румпелем, – объяснила Анна. – Стоит одному из них порваться, и мы потеряем управление.

– Странно, что они внутри, а не снаружи, – удивилась Лили.

– Ничего странного. Самое важное всегда внутри, под защитой. Если бы твои внутренние органы находились снаружи, то любое падение было бы смертельно опасным.

Роберт изучал инструменты приборной панели.

– Канаты внутри, чтобы не замерзли на большой высоте, – догадался он.

Анна просияла:

– Вот, он знает!

– Понятно, – неуверенно сказала Лили. Она потянулась к странному большому орудию на стене рядом с приборной панелью. – А это что?

Анна шлепнула ее по пальцам.

– Не трогай! Это очень опасная вещь – гарпунное ружье. Оно поможет отразить нападение воздушных пиратов.

– А где сам гарпун?

– У меня его нет. Пришлось… э-э… отразить нападение воздушных пиратов. – Анна вдруг заморгала и зевнула. – Знаешь что, Робби, встань пока ты за штурвал. Я пойду вздремну. Подежурьте тут пару часиков. И смотрите не усните!

– Мы справимся, – уверил ее Роберт.

– Не сомневаюсь. – Анна кивнула в сторону иллюминатора. – Следите, чтоб вот эта звезда оставалась по центру, а стрелка компаса указывала на юг. Разбудите меня, когда завидите на горизонте городские огни.

Анна ушла. Ребята слышали, как она забралась в каюту и принялась что-то быстро печатать, но вскоре звуки ударов по клавишам стихли: видимо, аэронавтка уснула.

Роберт сосредоточенно держал штурвал, направляя «Божью коровку» вперед. Двигатель тихонько урчал, и от труб исходило тепло, наполняя кабину уютом. Малкин улегся в углу, потянулся, подвинулся поближе к трубе и уснул.

Лили смотрела на звезды, рассыпанные в небе, как веснушки. Вдруг она заметила быстро движущийся по небесному своду огонек.

– Это падающая звезда? – спросила она Роберта.

Тот посмотрел на огонек и задумчиво сказал:

– Не думаю. Слишком медленно движется.

– Тогда, может, комета?

– Кометы появляются раз в сто лет. Скорее всего, это другой корабль.

– Откуда ты столько знаешь про корабли и астрономию, Роберт?

– Папа чинил хронометры, много читал и всему учил меня.

– Мне так жаль твоего папу. Правда, очень. Я и представить не могла, что из-за меня с ним что-нибудь случится.

– Давай не будем об этом. Я пока не могу. – Он протер ветровое стекло и продолжал: – Папа рассказывал, что раньше люди считали звезды богами и богинями. Думали, будто звезды волшебные. В каком-то смысле они были правы, ведь звезды позволяют нам заглянуть в прошлое. Их свет идет до нас через целые галактики сотни тысяч лет. И знаешь, что самое странное?

– Что?

– Свет от одной звезды добирается до нас быстрее, чем от другой. Каждую ночь ты видишь звезды, свет которых шел до нас из разных времен. Поэтому каждая звезда светит по-своему.

Лили вгляделась в ночное небо: и действительно, некоторые звезды сияли ярко, а некоторые казались тусклыми. Но каждая была прекрасна.

– Поэтому некоторые думают, что прошлого и будущего нет, что все происходит одновременно, – тихо говорил Роберт. – И на самом деле никто не рождается и никто не умирает. Погибшие всегда с нами, вот тут. – Он положил ладонь на грудь и посмотрел в небо. – Вот такая необычная мысль.

Лили взялась за штурвал и легонько коснулась пальцами ладони Роберта. Несмотря на все, что она потеряла, она была рада находиться сейчас здесь, рядом с ним. Любоваться звездами с новым другом.

– Об этом тебе тоже папа рассказал? – спросила она.

– Кое-что он рассказал, а что-то я узнал из книг. У папы было много книг про звезды, ну и, конечно, про время. Видишь, какая штука: время и звезды – это две стороны одной медали. Люди учились определять по звездам время, ориентировались по ним в путешествиях. Папа учил меня читать карты звездного неба. Жаль, что я не смог запомнить названия всех созвездий. – Он немного помолчал. – Кое-кто считает, что все в мире сделано из звездной пыли.

– Даже мы? – спросила Лили.

Роберт кивнул:

– Даже мы.

Они стояли в тишине и смотрели на широкий простор раскинувшегося неба, в его бесконечную даль.

Лили выглянула из иллюминатора.

– Роберт, похоже, ты был прав: это другой дирижабль.

Пока они разговаривали, светящаяся белая точка на горизонте подошла ближе и стала размером с луну. Чужой дирижабль включил прожектор, и в кабине «Божьей коровки» стало светло как днем.

Лили увидела в отражении ветрового стекла себя и Роберта и вдруг услышала грохот выстрелов. Роберт пригнулся и потащил за собой Лили. Сверху на них посыпались осколки ветрового стекла.

Малкин проснулся и испуганно залаял.

Роберт пополз к Малкину, а Лили схватила с крючка на стене переговорную трубу и закричала в нее:

– На нас напали!

Они услышали глухой стук, а потом увидели бегущую к ним Анну, которая одной рукой потирала ушибленную голову. Она громко выругалась и принялась поворачивать разные рычажки на приборной панели.

Вражеский корабль снова начал атаку. Вспышка после очередного выстрела на несколько мгновений осветила его, и Лили увидела название. С дрожью в голосе она прочитала:

– «Левиафан»…

– Это корабль Роуча и Молда! – воскликнул Малкин.

– Они нашли нас, – обреченно произнес Роберт.

– Да, – кивнула Лили.

Казалось, ее сердце сейчас разорвется от страха. Серебряный корабль приближался, и его острый нос, усеянный шипами, смотрел прямо на них.





Глава 17



– Они собираются нас подстрелить! – закричала Лили. – Уклоняйтесь! Надо развернуть корабль!

Анна выхватила штурвал из рук Роберта и крутанула его на 360 градусов. «Божья коровка» начала медленно разворачиваться.

Роберт изучал приборную панель. Стрелка индикатора давления была почти на нуле.

– Нам не хватит пара, чтобы скрыться, – сообщил он Анне.

– Тогда бегом топить бойлер, вы оба. – Она посмотрела на Лили. – Бросайте туда все, что можно!

– Малкин, оставайся здесь, – велела Лили, и они с Робертом заспешили в проход.

В машинном отделении Роберт рывком открыл дверь печи и стал быстро забрасывать в нее уголь. Лили схватила еще одну лопату и кинулась помогать. В иллюминаторе они видели темные очертания «Левиафана». Его металлический шип целился в самое сердце их дирижабля.

«Божья коровка» почти развернулась, как вдруг…

Бум!

В нее вонзился гарпун.

Кабину сильно тряхнуло, и они услышали протяжный скрип – «Левиафан» начал тащить их к себе.

Лили и Роберт вернули себе равновесие и еще энергичнее принялись бросать уголь в печь. Поршни двигателя заработали быстрее, но «Левиафан» продолжал натягивать канат с гарпуном.

В отсек примчался Малкин и стал носиться туда-сюда.

– Они сделали то же самое с дирижаблем Джона! – причитал он.

Лили стало дурно. Если они не спасутся бегством, то…

Из переговорной трубы раздался голос Анны:

– Топите бойлер, они пытаются взять нас на абордаж!

Лили огляделась и увидела, что Роберт забрасывает в печь последние угольки.

– Топливо кончилось! – крикнула она в трубу.

– Бросайте пустые ящики! – Приказ Анны эхом разнесся по отсеку.

Лили выбежала в проход и стала передавать Роберту пустые деревянные ящики, а он ломал их и кидал доски в печь.

Двигатель заработал с удвоенной силой, теперь его механические паучьи лапы-поршни вовсю лязгали и вращались на полную мощность.

– Мы оторвались? – с надеждой спросил Роберт.

Лили выглянула в иллюминатор, и ее ослепил яркий свет прожектора.

– Нет!

«Левиафан» становился все ближе. Его двигатели шумели так сильно, что все болты и винтики «Божьей коровки» тряслись, а вместе с ними тряслась от страха и Лили.

Надо было что-то делать, и немедленно. Девочка оставила Роберта и скулящего Малкина и бегом понеслась на капитанский мостик.

Анна оглянулась на нее.

– В чем дело?

Лили схватилась за стену, пытаясь не упасть.

– Я хочу вылезти наружу и перерезать их канат.

– Уверена? Это опасно.

– Не думаю, что есть другой выход, – мощности нашего двигателя не хватит, чтобы сбежать.

Анна кивнула:

– Хорошо, давай. И срежь заодно все, что прицеплено к кабине, – надо сбросить балласт. Но будь осторожна, крепко держись за лестницу. У тебя есть чем разрезать веревку?

Девочка развязала свой узелок и достала из него напильник и отвертку.

– Это подойдет?

– Еще как.

Лили заправила инструменты за пояс, подбежала к люку и с трудом распахнула его. В лицо ей тут же ударил ледяной воздух. Она дернула рычаг лебедки, чтобы опустить лестницу.

Снаружи свистел сильный ветер. Лили увидела, как «Левиафан» готовится запустить новый гарпун, а «Божья коровка» дергается на натянутом канате, как умирающий кит.

Девочка достала напильник, качнулась на лестнице, чтобы схватить трос, и принялась за работу. Буксирный канат потрескивал и стонал, но натяжение не ослабевало. Ветер так и хлестал девочку по щекам, а замерзшие руки не слушались. Еще немного…

Хрррррясь!

Канат разорвался, и освобожденная «Божья коровка» резко дернулась вперед.

Но «Левиафан» вот-вот запустит еще один гарпун. Они не успеют оторваться. Надо срочно сбросить балласт!

Лили кинулась срезать болтавшийся на кабине утиль. С каждой сброшенной кастрюлей она чувствовала, как пропеллеры «Божьей коровки» крутятся все быстрее и быстрее. Вскоре корабль Анны взмыл над «Левиафаном» и продолжил отдаляться, двигаясь зигзагом, чтобы не дать противнику возможности прицелиться.

Оставалось отрезать одну веревку.

Лили наклонилась и приступила к делу.

Веревка стала тоньше, но рваться не хотела, а привязанные к ней острые обломки крутились во все стороны и только мешали девочке. Тогда Лили решила потянуться вперед и разрезать узел. Ее скользкие ладони с трудом удерживали напильник, по спине катился холодный пот.

Наконец веревка поддалась. Последняя железка упала прямо на «Левиафан», отскочила от него и исчезла в темноте.

«Божья коровка» рванула еще выше. Лили выронила напильник и хотела ухватиться рукой за лестницу, но, не рассчитав расстояние, не сумела нашарить перекладину. Девочка поскользнулась на ледяной цепи… и полетела вниз.

Мимо проносились облака…

Свисающие веревки били ее по лицу…

Бац!

Девочку резко дернуло, и она остановилась.

Нога Лили застряла между последними перекладинами, и девочка повисла, раскачиваясь из стороны в сторону, как маятник метронома. Далеко внизу замелькали белые лоскуты полей и лесов.

У нее засосало под ложечкой. Сердце бешено колотилось в груди в такт с порывами ветра.

Надо успокоиться и выбраться отсюда.

«Божья коровка» вверху вертелась во все стороны, и у Лили закружилась голова. Она зажмурилась и попыталась схватиться за ближайшую перекладину. Девочка приложила все оставшиеся силы, чтобы подтянуться, а когда открыла глаза, мир вокруг все еще вращался, но хотя бы не вверх ногами.

Лили сделала глубокий вдох и начала карабкаться наверх, крепко держась за каждую перекладину. Она забиралась все выше, «Божья коровка» тоже поднималась вверх, а рев двигателей «Левиафана» становился тише. Скоро вражеский корабль стал совсем маленьким, почти игрушечным.

Девочка добралась до кабины «Божьей коровки» и заползла внутрь.

Когда Лили подняла лестницу и захлопнула люк, «Божья коровка» скрылась в облаках. Рев ветра стих.

– Браво! – крикнула Анна с мостика. – Теперь мы сможем оторваться.

Но у «Божьей коровки», кажется, было свое мнение на этот счет, потому что вся кабина вдруг жалобно затряслась и загремела.

– Чтоб тебя пассатижи взяли, бесполезная машина! – Анна ударила ладонью по приборной панели.

– В чем дело? – Лили поспешила на мостик.

– Мы слишком высоко, – объяснила Анна, крепко сжимая штурвал. Все стрелки и приборы мигали и дергались, а «Божья коровка» продолжала подниматься и дребезжать. – Если лететь так дальше, корабль сломается! Мы сбросили слишком много балласта. Теперь надо выпустить газ из оболочки, чтобы спуститься. – Она дернула за один из рычагов в стене кабины, но ничего не произошло. – Ах ты зубило беззубое! – выругалась она.

В проходе показался Роберт:

– Что случилось?

– Заклинило клапан выпуска газа.

Анна нажала еще на несколько кнопок на приборной панели, но корабль не реагировал. Стрелка одного из приборов скакнула в красную зону. Анна со злостью посмотрела на панель.

– Это показатель кислорода. Через десять минут нам станет нечем дышать. Лил, возьми штурвал, пожалуйста.

Стоило Лили дотронуться до руля, как она почувствовала, что корабль весь дергается и вертится, словно дикое животное.

Малкин встал на задние лапы, чтобы помочь Лили удержать штурвал.

– Мне все это не нравится, – заскулил лис. – Совсем не нравится! Того и гляди разобьемся вдребезги или еще что похуже.

– Не впадай в панику! – прикрикнула на него Анна. – Лили, следи за курсом. – Сама она взяла Роберта за руку: – А ты пойдешь со мной.





Анна с Робертом вышли в проход.

Аэронавтка отдернула шторку каюты и толкнула люк в потолке.

– В оболочке есть канат, который открывает клапан выпуска газа – такой же, как рулевые канаты. Скорее всего, он где-то застрял. Залезь туда и посмотри.

– Там темно, – сказал Роберт. – Можно взять с собой лампу?

Анна покачала головой:

– Ты же не хочешь нас взорвать. Придется идти на ощупь. Канат начинается сразу за люком и петляет по всей оболочке. Держись за него и найди место, где он застрял или порвался. Я бы сама пошла, но мне надо проверить дурацкий двигатель!

Она затолкала Роберта в люк. Тот оглянулся на нее.

– А что делать, если канат порвался?

– Свяжи обрывки в узел и замажь их смолой, чтобы лучше держались. – Анна подала ему небольшую веревку, банку с вязкой смолой и щетку. – Если один обрывок зацепился за что-нибудь и не проходит дальше, соедини его с другим вот этой веревкой.

– А если у меня ничего не получится?

– Тогда дирижабль продолжит подниматься, кислород закончится, и мы умрем. Все понял, Робби?

– Да, мэм.

Роберт забрался в оболочку дирижабля. Внутри было очень пыльно, и ему захотелось прикрыть рот, но руки были заняты веревкой, смолой и щеткой. Он заморгал и чихнул.

Пространство над его головой было заполнено гелием. От недостатка кислорода кружилась голова, и Роберт сделал несколько медленных вдохов, чтобы не потерять сознание. Вскоре его глаза привыкли к отсутствию света, и он увидел, что потолок где-то далеко, чуть ли не в пяти метрах от него.

Мальчик вытянул руку, нащупал канат, который пролегал по крыше кабины, и осторожно пошел вперед, ощупывая каждый сантиметр троса. Наконец он обнаружил место разрыва.