— Давай идем, — бодрым голосом позвала она. — Мы почти у цели…
Она просунула руку ему под мышку. Он принял ее помощь, и она чуть не упала. Он явно весил килограммов на тридцать больше, чем она. И все же она сумела довести его до машины.
Прежде чем сесть за руль, она забросила в кузов рюкзак. Наконец они в безопасности, подумала она. И в эту самую минуту над ними разразилась гроза. Молния ударила всего в нескольких метрах от внедорожника. Серван вскрикнула.
— Мы под крышей, — напомнил Венсан. — И больше ничем не рискуем…
Хотелось бы верить. Она настолько измучилась, что в любую минуту могла сорваться. Руки ее дрожали.
— Ты просто потрясающая, — произнес проводник. — Правда, просто потрясающая… Настоящий стойкий солдатик!
Она хотела улыбнуться, но у нее свело мышцы. Однако неожиданный комплимент придал ей сил.
— У тебя болит по-прежнему?
— Ну да… Когда вернемся, я займусь вывихом, завтра уже будет лучше.
— Но ты же не выйдешь на работу на одной ноге!
— Сделаю тугую повязку… Тем более что предстоит простая прогулка…
— Ты действительно упрям как осел!
Через четверть часа или чуть больше они наконец прибыли в Анколи, и Венсан поймал себя на том, что он постоянно озирается. Интересно, в этот вечер за ними кто-нибудь шпионит?
Серван помогла ему добраться до гостиной, усадила на диван. И поспешила расшнуровать его правый ботинок.
— Осторожно! — просил он ее, опираясь о подлокотник.
— Не дергайся… Ты же не девчонка, в конце концов!
Взяв ботинок двумя руками, она попыталась осторожно снять его. К несчастью, щиколотка так распухла, что нога никак не проходила. Освободить ногу удалось только со второй попытки, и каждый раз Венсан скрежетал зубами, чтобы не закричать.
После того как Серван исполнила роль медсестры, они позволили себе немного отдохнуть. Она устроилась в кресле, он вытянулся на диване. И только проснувшийся Шерлок бегал по комнате, напуганный грозой.
— Куда положим деньги? — внезапно спросил Венсан.
— Здесь, в доме, мне кажется, найдется немало тайников.
— Сколько там?
— Понятия не имею, я не считала…
Она с трудом выбралась из кресла и сняла с вешалки мокрую куртку. Достала из кармана пластиковый пакет и на всякий случай потрясла его.
— Надеюсь, они не промокли, — произнесла она.
— Да какая разница! Они в любом случае грязные…
Серван сняла полиэтиленовую пленку, защищавшую пачки купюр, и положила их на стол.
— Проклятая находка! — промолвила она.
— Сколько?
— Подожди…
Разделяя пачки, под одной из них она внезапно почувствовала что-то твердое.
— Черт! СD-диск! К банкнотам скотчем приклеен CD-диск…
Венсан вскочил и заковылял к столу:
— Дай посмотреть…
Серван опомниться не могла: Пьер все-таки оставил послание для Венсана. Совершенно невероятно.
— У тебя есть компьютер? — спросила она.
— Да, на втором этаже…
Она помогла Венсану подняться по лестнице и пристроить два стула перед компьютером. Вставив диск, они увидели, что в меню всего одно досье под названием «Пьер». Серван кликнула мышкой, но компьютер потребовал пароль.
— Он поставил блокировку доступа… Что будем делать?
— Дай подумать, — произнес Венсан. — Попробуй… дата его рождения: 12 июня 1966-го.
— Не подходит.
— Тогда, возможно, моя… 10 сентября 1966-го.
— Тоже не подходит… Даты рождения его жены или детей, — предположила Серван. — Или их имена.
— Нет, скорее всего, нечто, о чем знали только мы с ним. Дай мне немного подумать…
Он стал рыться в памяти, пытаясь отыскать имя или цифру, которая могла их объединять. Но их столько всего объединяло! Столько воспоминаний… После многочисленных попыток вычислить шесть букв, составлявших пароль, они были близки к отчаянию.
— Давай, Венсан, сосредоточься!.. Уверена, ты найдешь…
Он разогнулся, сделал несколько неуверенных шагов и открыл окно: проветрить мозг.
— Дай мне, пожалуйста, сигаретку!
Серван сбегала на первый этаж и принесла пачку слабеньких сигарет. Затем снова заняла свое место перед компьютером, и в полнейшей тишине они выкурили одну сигарету на двоих. Девушка постепенно погружалась в свои мысли, далекие от неприступного CD, хотя удивление от находки по-прежнему не покидало ее. Венсан, повернувшись к ней спиной, облокотился о подоконник.
— Кажется, знаю! — внезапно воскликнул он. — Попробуй: Мишлин!
Серван встрепенулась:
— Мишлин? Кто она?
— Одна девчонка, мы с ней учились в коллеже, — объяснил он. — Собственно, это не важно…
Серван напечатала шесть букв, досье открылось.
— В точку!
Венсан перегнулся через ее плечо; в досье «Пьер» содержалось два документа: первый назывался «Венсан», второй «Мансони».
Серван, разумеется, открыла первый; две страницы текста, скорее всего письмо.
Письмо, написанное Пьером лучшему другу.
Серван была готова уступить место перед монитором Венсану, хотя сама и умирала от любопытства ознакомиться с посланием, оставленным Кристиани. Но Венсан, положив ей руку на плечо и подкрепив таким образом свою просьбу, сказал:
— Распечатай мне, пожалуйста…
Чтение послания с экрана наводило проводника на печальные воспоминания. Он хотел держать в руках лист бумаги.
Удивленная его просьбой, она тем не менее выполнила ее. Пока письмо выползало из чрева принтера, Венсан, которому казалось, что ему тисками сдавили горло, а в глаза плеснули кислотой, пытался восстановить дыхание.
Взяв два листочка, он слегка отстранился от Серван; та закрыла документ и ждала дальнейших инструкций.
Не торопить его.
Она понимала, что значит для него этот момент.
К ее великому удивлению, он начал читать вслух:
Венсан,
возможно, я скоро умру. Впрочем, если ты читаешь это письмо, значит я уже мертв…
Мне очень не хочется писать тебе на компьютере, но писать от руки я побоялся, так как кто-нибудь может случайно наткнуться на это письмо, а я не хочу, чтобы кто-нибудь другой прочитал то, что я собираюсь тебе сказать.
Скоро вечер, но я все еще не знаю, что со мной будет. Я даже не знаю, есть ли у меня будущее. Если говорить честно, я влип.
Венсан сделал первую паузу. Серван устроилась на полу, в полумраке, стараясь стать как можно незаметнее. Когда он решил разделить с ней признание Пьера, она поняла, что это свидетельство его полного доверия, и оно бесконечно тронуло ее.
Теплый, слегка дрожащий голос Венсана продолжал:
Вот уже несколько недель, как я хочу тебе все рассказать. Но, признаюсь, мне не удалось поговорить с тобой. Из страха утратить твою дружбу… А для меня это главное.
Когда мы виделись в последний раз, мы поругались… Глупо, раньше с нами такого не случалось. Я не должен был осуждать тебя, не имел на это права. Скорее, мне надо было тебя поддержать. Потому что я уверен, что в то утро, когда ты узнал о смерти Мириам, ты страдал. Я должен был бы поговорить с тобой, выслушать тебя… Я же лишь осудил тебя. И за это, брат, прошу у тебя прощения.
Венсан снова остановился. Чтение давалось ему с трудом. Хотя слова, тяжким грузом ложившиеся на него, принесли облегчение: ему казалось, что его друг здесь, перед ним, по-прежнему живой. И сейчас они бросятся в объятия друг друга.
В глазах Серван стояли слезы, которые она упорно старалась скрыть.
Венсан продолжил чтение. От охватившего его чувства у него даже изменился голос.
Прошу, брат, прости меня. И надеюсь, что ты меня простил. Но тебе придется прощать меня не только за эту ссору. Еще столько всего…
Некоторое время назад я обнаружил, что Мансони получал деньги от Лавесьера, как на свои счета, так и на счета мэрии. Подробности ты найдешь в другом документе, в этом письме их приводить бессмысленно.
Разумеется, я намеревался разоблачить его, однако сначала предпочел пойти и поговорить с Жюльеном, дать ему шанс оправдаться. Но он не захотел ничего объяснять, даже, напротив, стал угрожать.
Сегодня вечером я все еще не знаю, за что Лавесьер платит Мансони. Но с уверенностью могу сказать, что Жюльен его шантажирует. Он знает нечто такое, что может сильно скомпрометировать этого мерзавца, и таким образом вытягивает из него деньги…
Ты наверняка задаешься вопросом, почему я ничего не сказал тебе… Очень трудно тебе признаваться, но все же придется. Вот уже больше года, как мы с Гислен любовники. Поначалу все вышло случайно. Мужчина и женщина, которых тянет друг к другу, однажды вечером оказались вдвоем… Потом такой случай повторился. И превратился в длительные отношения. Сегодня у меня нет времени объяснять тебе, почему и как это произошло. Впрочем, да и смог бы я?.. Иногда мы плохо понимаем самих себя.
Андре Лавесьер был в курсе моих отношений с Гислен, и, если бы я заговорил о деньгах, которые он передал Мансони, он бы сообщил о моей измене Наде. Он даже показал мне фото, на котором мы с Гис целуемся.
Итак, я молча согласился, чтобы меня подкупили. Получил деньги за молчание…
Но я наконец решился.
Сегодня вечером я увижу Гислен. Чтобы сообщить ей о нашем разрыве. Я знаю, что заставлю ее страдать. Она часто говорила мне, как она боится, что я ее брошу… Она очень меня любит. Ради меня она готова расстаться с Жюльеном. Но я не готов расстаться с Надей ради нее.
Сегодня вечером этой истории будет положен конец. Истории, которая не должна была начаться.
Сегодня вечером я в последний раз встречаюсь с Гислен… Я знаю, что она в курсе всех махинаций, но по-другому и невозможно. Она же пользуется этими деньгами… Я не смог вызвать ее на откровенность. Конечно, я пытался узнать… Но как только я заговаривал о том образе жизни, который они ведут и который никак не соответствует доходам Жюльена, она замыкалась в себе и отказывалась отвечать.
Впрочем, в последние недели я редко встречаюсь с ней, потому что твердо знаю, что вскоре больше не увижу ее вовсе. Сама мысль о том, что она является сообщницей мужа, мне противна… Думаю, Жюльен врет ей, когда объясняет происхождение денег, а она не стремится его расспрашивать… Я хорошо ее знаю, она немного странная, особенная… Жюльена она боится, я сам не раз убеждался, каким он может быть грубым и жестоким… Неузнаваемым. Сколько раз она умоляла меня все бросить и уехать вместе с ней, чтобы начать новую жизнь где-нибудь в другом месте… Как будто это возможно! Но Гис такая… Иногда кажется, что она немножко сумасшедшая… не стану от тебя скрывать, без сладкого безумия наших встреч мне стало трудно обходиться. И все же сегодня вечером мы расстанемся.
А завтра, когда дети лягут спать, я поговорю с Надей. Открою ей всю правду про себя и Гислен.
Я рискую потерять ее, рискую потерять все, но продолжать я больше не могу. Если я потеряю Надю, не знаю, сумею ли я выжить. Но отныне у меня нет иного выбора. Я уперся в стену…
Потом я отправлюсь к Вертоли и расскажу ему все, что знаю; я передам ему несколько документов, оказавшихся в моем распоряжении, он откроет дело, и, надеюсь, его доведут до конца.
Меньше чем через неделю все будет кончено. Если я до этого доживу…
Да, Венсан, я готовлюсь все рассказать. Знаю, что моя жизнь пойдет под откос. Но надеюсь, что Надя сумеет меня простить. Ибо прожить остаток своих дней я хочу только с ней. Сейчас я в этом уверен. Хотя было время, когда я усомнился. Потому что в тот период мы столкнулись с большими проблемами, она и я… И как раз в тот момент появилась Гислен. Видишь, Венсан, жизнь иногда уводит нас на опасные тропы… Впрочем, нет, это не жизнь. Это мы, и только мы сами… Я себя не оправдываю.
Я собираюсь избавиться от лжи, от всей и всяческой лжи. Начать сначала.
Но я знаю, что Лавесьер способен на все. Знаю, что он попытается помешать разоблачению, знаю, что он будет мстить.
Знаю, что жизнь моя под угрозой, и именно поэтому я пишу тебе это письмо. Если меня не будет в живых, ты будешь знать, кто в этом виноват, и сделаешь то, что сочтешь нужным.
Но, Венсан, прошу тебя, не суй голову в пекло. Ради меня…
Итак, брат, я вынужден проститься с тобой. Наконец-то я все рассказал, и мне стало легче… Венсан, мой дорогой Венсан, надеюсь, все, что я тут тебе написал, не запятнает память о нашей дружбе, такой искренней, такой крепкой и такой прекрасной.
Пьер
Серван подняла глаза, чтобы увидеть лицо Венсана. Она ожидала заметить слезы, но оказалось, что слезы бежали у нее, и она быстро их отерла.
Несколько минут стояла мертвая тишина. Затем раздался голос Венсана, прозвучавший на удивление спокойно:
— Теперь откроем второй файл…
Серван села за компьютер и кликнула по второй иконке. Венсан устроился рядом с ней, и они вместе начали изучать появившуюся на экране таблицу, где были отмечены все выплаты, совершенные Лавесьером в пользу Жюльена. Там значилась и продажа двух участков, и оригиналы счетов за фальшивую экспертизу.
Удивлению их не было конца.
— Посмотри сюда! — воскликнула Серван. — Мэрия оплачивает даже проживание Мансони…
Она уперлась пальцем в монитор.
— Семьсот пятьдесят евро в месяц, — пробормотал Венсан… — Но как такое возможно?
— Очень просто! Все указано в таблице: шале принадлежит некоему Гинтоли…
— Он один из помощников мэра… Его приятель! У него мясная лавка в Кольмаре.
— Гинтоли сдает шале Жюльену, а мэрия вносит плату его владельцу, проводя эти суммы под видом возмещения расходов, а также вознаграждений… Короче говоря, Гинтоли сдает свое шале за хорошую цену, но супруги Мансони не платят за него ни гроша!
— А это что еще такое? — спросил Венсан, указывая на одну из строк таблицы.
— Снова вознаграждения, которые Лавесьер выплачивает Жюльену… Похоже, наш друг выступает в двух лицах: начальник участка парка и технический советник мэра по делам, связанным с защитой окружающей среды…
— Но Лавесьеру наплевать на защиту природы! — воскликнул Венсан.
— При чем здесь природа? Надо же было придумать, за что платить Жюльену каждый месяц… Посмотри на следующую страницу: выводы Пьера… Согласно подсчетам Жюльен получил около четырехсот тысяч евро в денежной форме и выгоды в виде недвижимости…
— Четыреста тысяч евро? — повторил ошеломленный Венсан.
— И Пьер делает вывод: «Жюльен Мансони шантажирует Андре Лавесьера, а тот уводит деньги из мэрии, направляя их шантажисту. Остается понять, в чем Лавесьер может себя так сильно упрекнуть, что готов выплачивать астрономические суммы Мансони».
— Это все?
— Нет… Пьер также указывает суммы, полученные им самим… Первое поступление в восемь тысяч евро в мае и второе, в десять тысяч, тринадцатого июня.
— Тринадцатого? За два дня до смерти…
— Именно… В последний раз этот файл исправили 14 июня в 15 часов… Десять тысяч евро и есть те самые деньги, которые мы нашли сегодня вечером.
Венсану казалось, что голова его сейчас взорвется. Серван подвела итог информации, владельцами которой они оказались:
— Итак… Пьер узнает о темных делишках Мансони и мэра. Требует от Жюльена объяснений, но тот отказывается их дать. Тогда Пьер требует отчета у мэра — при выходе из муниципального совета… Между ними происходит ссора, чуть ли не драка, и Лавесьер угрожает Пьеру рассказать Наде о его связи. Твой друг в ловушке, он молчит и даже принимает от Лавесьера деньги. Спустя некоторое время Пьер наконец решает все рассказать, но из предосторожности прячет предназначенную для тебя информацию, так как чувствует, что над ним нависла угроза…
— Но, черт возьми, почему он не пришел и не поговорил со мной! — взорвался Венсан. — Почему… Я был его другом, его лучшим другом… Я бы его выслушал…
— Он испугался, Венсан.
— Но чего?
— Мы всегда боимся разочаровать тех, кого любим.
Венсан глубоко вздохнул и снова сел на стул. Ему было трудно стоять.
Серван продолжала собирать пресловутый пазл:
— Итак, Пьер пишет тебе письмо. В тот же вечер у него назначено свидание с Гислен, во время которого он хочет сказать ей, что между ними все кончено… Принимая во внимание послания от Гислен, полученные на его мобильный в день его гибели, он это сделал… А на следующий день Пьер убит, убит прежде, чем успел поговорить с женой, прежде, чем что-либо рассказал Вертоли. Убит, но кем?.. Лавесьером? Мансони?..
— Не понимаю, — бросил Венсан. — Как Лавесьер или Мансони мог узнать, что Пьер хочет все рассказать?
Серван немного подумала, потом произнесла:
— Четырнадцатого вечером Пьер порывает с Гис… Судя по тому, что он пишет в письме, Гислен была влюблена в него…
— И что?
— А то, что Гислен была потрясена их разрывом. Представь себе…
Серван встала, словно для того, чтобы изобразить сцену:
— Представь: Гислен, отвергнутая возлюбленным, возвращается домой… Заплаканная, с горестным выражением лица…
Венсан нахмурился. К чему она клонит?
— Жюльен догадывается, что Пьер только что порвал с Гислен, и знает почему: потому что собирается заговорить.
— Подожди, — прервал ее Венсан, — ты намекаешь, что Жюльен был в курсе отношений Гислен и Пьера?
— А почему нет?
Венсан покачал головой:
— Это абсурд, как ты можешь такое предполагать?
— Нет, не абсурд, — возразила Серван. — Думается мне, было что-то, что позволило Жюльену или Лавесьеру догадаться, что Пьер собирается все рассказать. Иначе он не был бы мертв! Во всяком случае, разрыв с Гислен их так или иначе очень взволновал… Возможно, Гислен была в курсе всех подробностей, чего не мог предположить Пьер, и, возможно, именно она сдала его… но этого мы не знаем.
Серван закрыла файлы, выключила компьютер.
— Надо поговорить с Вертоли, — постановила она. — Завтра утром я…
— Слишком рано, — возразил Венсан. — Мы не знаем, что скрывает Лавесьер, не знаем, за что он платит Жюльену.
— Это правда, но у нас есть доказательство, что Жюльен шантажист… А такие растраты могут привести их за решетку.
— Но если жандармы вмешаются сейчас, мы, возможно, никогда не узнаем, почему Жюльен шантажировал Лавесьера… А следовательно, почему погиб Пьер. Наш дорогой анонимщик наверняка выведет нас на настоящий след!.. А если же мы, не найдя больше ничего, остановимся на данных статьях обвинения, сколькими годами тюрьмы они отделаются?
— Да, светит им не слишком много, — вынуждена была согласиться Серван. — Однако за решеткой они побывают и потеряют значительную часть того, что сейчас имеют…
— Но, Серван, Пьер потерял все! Все… Я хочу, чтобы мы продолжили… Хочу, чтобы эти мерзавцы сгнили в тюрьме! Чтобы они там сдохли!
Лицо его запылало ненавистью. Кулаки сжались.
— Я готов убить их собственными руками!
— Понимаю, Венсан. Однако нет никакой уверенности, что мы сможем накопать еще что-нибудь… А если мы будем ждать слишком долго, Лавесьер вполне может уничтожить все улики…
Лапаз заколебался, но все же возобновил попытку уговорить ее:
— Вот что я тебе предлагаю: сегодня у нас восемнадцатое августа; если за ближайшие две недели мы ничего не найдем, мы идем к твоему шефу…
Она вздохнула. И тоже заколебалась. Они брали на себя огромный риск. Она вспомнила фразу из письма Кристиани:
«Венсан, прошу тебя, не суй голову в пекло. Ради меня…»
Но перед молящим взглядом Венсана она капитулировала:
— О’кей… Я с тобой. Но мы точно совершаем глупость…
— Спасибо, — тихо проговорил Венсан.
— Где мы спрячем деньги и CD?
— Ты можешь держать их у себя в квартире, — промолвил Венсан. — Что может быть лучше жандармерии для хранения улик!
— Ты прав… Тебя часто не бывает дома, к тому же тебя могут ограбить… Я спрячу их у себя в студии. Не думаю, что они явятся обыскивать квартиру жандарма!
Когда в небе над Анколи вновь разъярилась гроза, они спустились на первый этаж. Серван пристроила деньги и диск в карман куртки и взяла свой рюкзак.
— Ты уходишь? — спросил Венсан.
— Да, тебе нужно отдохнуть… И даже не думай выходить завтра на работу!
— У меня клиенты, они будут меня ждать… Как-нибудь справлюсь.
— Ты совершенно вымотан, надо поберечь себя… Ты только что чуть не свалился в пропасть!
— Я сейчас приму кое-что, чтобы заснуть, а также таблетки от боли. Впрочем, если пойдет дождь, работа отпадет сама собой… Я провожу тебя.
— Нет, ты идешь спать! — с улыбкой приказала она. — Мне надо забрать машину, а ты со своей щиколоткой не можешь сесть за руль.
— Ты позвонишь мне, когда доберешься до дома?
— Ты беспокоишься обо мне? — спросила она, смущенно улыбнувшись.
— Разумеется! А ты как думала?
— Меня это очень трогает, но уверяю тебя, все будет в порядке… Иди отдыхать, Венсан. Я тебе позвоню… Обещаю!
Чмокнув его в щеку, она открыла входную дверь, и тотчас порыв холодного ветра ударил ей в лицо.
— Послушай, — произнесла она, — сколько лет вы не пользовались этим тайником?
Венсан вспоминал несколько секунд.
— Почти тридцать лет, — ответил он. — Но за пару дней до… Пьер мне о нем напомнил. Прежде чем его убили. Перед тем, как мы поссорились. И вспомнил о Мишлин. Тогда я спрашивал себя, зачем он извлек на свет наши давние воспоминания…
— Теперь ты знаешь… Доброй ночи, Венсан.
Она подняла воротник куртки и, бросившись в объятия ненастья, с быстротой молнии исчезла в темноте.
Снова оказавшись в когтях одиночества, Венсан медленно поднялся на второй этаж. Взял в руки письмо. Перечитал его раз, потом другой.
Теперь он мог плакать, долго-долго.
* * *
Ощутив что-то теплое возле плеча, Венсан открыл глаза: Шерлок, пригласивший себя на соседнюю подушку, крепко спал. Потянувшись и прислушавшись, Венсан понял, что по крыше дома барабанят капли дождя. Щенок тоже проснулся и зевнул. Венсану очень хотелось рассмеяться, но он постарался придать своему голосу суровые нотки.
— Ты что о себе возомнил, пес? — прикрикнул он на Шерлока. — Ты не имеешь права спать здесь! Твое место внизу!
Песик завилял хвостом, выражая полнейшее раскаяние.
Но Венсан не позволил себя уговорить, и Шерлок приземлился на пол. Затем его хозяин попытался сделать несколько шагов. Превозмогая боль…
Спустившись на первый этаж, Венсан открыл дверь, и с улицы на него дохнуло промозглой сыростью раннего утра. Темный горизонт не оставлял надежд на улучшение погоды ранее полудня, и он решил, что его клиенты не явятся на место встречи. В конечном счете случай решает многое.
Глотая завтрак, он думал о вчерашних открытиях. Конечно, они еще не узнали всей правды, но, по крайней мере, подтвердили его подозрения. И даже если Пьер заблуждался, даже если совершил ошибки, от этого он не перестал оставаться жертвой. Затем мысль его перекинулась к Наде. Туго замотав больную щиколотку, он оделся.
Через полчаса он уже был в Шоми. Он нашел Надю на веранде, уткнувшейся носом в бухгалтерские книги.
— Что с тобой? — спросила она. — Тебе плохо?
— Вывих, — ответил он, целуя ее. — Но все в норме, так что завтра я смогу вернуться к работе… Где дети?
— У моих родителей, в Ницце… Завтра я их забираю.
— С Эмелин стало легче?
— Да-а… Мы много разговаривали, она и я… Это нам помогло. И все благодаря тебе!
— Да нет, я тут ни при чем…
— Выпьешь кофе?
— Охотно…
Она убежала на кухню, а Венсан остался следить за каплями дождя, скользившими вниз по широким оконным стеклам. Надя вернулась с подносом, где рядом с кофе красовалось печенье.
— Я уже позавтракал, — с улыбкой произнес Венсан.
— Не важно, позавтракаешь второй раз! У тебя усталый вид, и второй завтрак пойдет тебе на пользу.
Он обожал свойственную ей трогательную материнскую заботу. Возможно, потому, что мужчинам всегда нужна заботливая мать. А о нем заботиться некому.
Словно копье, пронзившее сердце, промелькнуло воспоминание о Лоре.
Вспомнила ли она о нем хотя бы раз? Такая мысль иногда мелькала у него в голове, но не задерживалась более чем на мгновение. Он так и не смирился с тем, что она полностью вычеркнула его из памяти. Даже если она счастливо жила где-то далеко… Неожиданно он представил себе ее в объятиях другого, и ненависть снова наполнила каждую клеточку его существа.
Он попытался отбросить картины, одна за другой заполнившие его голову словно поток ядовитой грязи.
Лора и тип, странным образом похожий на него, в одной постели.
Незнакомец, наслаждающийся ее телом.
Венсан чуть не закричал от боли.
— Что-то не так? — с беспокойством спросила Надя.
Он резко стряхнул с себя мерзкое наваждение.
— Ты выглядишь таким расстроенным! О чем ты думаешь?
— Ни о чем… Я, похоже, действительно переутомился…
Он сделал пару глотков кофе, чтобы освободить мозг, и повернул беседу в другое русло:
— Ты давно видела наших смотрителей?
— Вчера вечером заходил Батист.
— А Жюльен?
Жюльен? Нет, я давно его не видела… Он зашел один раз, через пару дней после похорон. Чтобы забрать документы, которые Пьер принес домой; хотел вернуть их в контору…
— И он их нашел?
— Думаю, что да… Он поднялся в кабинет и спустился оттуда с двумя конвертами. Я с ним не поднималась… Почему ты спрашиваешь?
Значит, Жюльен забрал улики, которые Пьер рассчитывал передать Вертоли. Венсан решил, что, когда их поиски доказательств завершатся, он с превеликим удовольствием набьет Жюльену морду.
— Просто хотел узнать, помнит ли он еще о тебе, — придумал он предлог. — Получается, что забыл…
— Во всяком случае, так гораздо лучше. Мне было бы ужасно неловко с ним встречаться! Зная, что Пьер спал с его женой…
— Понимаю. Но он мог, по крайней мере, поинтересоваться, не надо ли тебе помочь.
— Думаю, Батист и Седрик рассказывают ему о нас… К тому же во время туристского сезона, да еще при неполном штате у него наверняка забот по горло…
— Согласен… А как для тебя этот сезон?
— Неплохо. Но заработанного все равно не хватит… Мне придется выйти на работу. Я уже нашла кое-что: полставки в маленьком супермаркете в Виллар-Кольмаре… Лучше, чем ничего… Вместе с моими ульями нам должно хватить.
— Надеюсь… Но если тебе понадобится финансовая помощь, не стесняйся обращаться ко мне.
— Почему? У тебя что, большая заначка?
Венсан подумал о стопках купюр, найденных в стене приюта Талона, и вздохнул:
— Да нет, не особенно… Но я готов разделить ее с тобой.
Глава 25
Туристы разъехались, горы обрели прежнее спокойствие. Гостиницы и кемпинги опустели, деревни казались покинутыми. В последние дни августа ураганы бушевали особенно сильно, разогнав последних отпускников. Солнце вернулось, но уже без летнего тепла. Осень давала о себе знать, в горах она начиналась раньше, чем в долине. После нескольких завершающих летних экскурсий Венсан наконец восстановился. И уже чувствовал себя не у дел — как всегда в конце сезона. Требовалось время, чтобы приспособиться к новому ритму жизни.
Он встал поздно, позавтракал на террасе. На сегодня ничего важного не запланировано. Предстоит съездить к Наде, помочь ей привезти с гор ульи и навестить мать. От Серван уже неделю нет вестей — она уехала в Эльзас повидаться с семьей. Она была далеко, но это не мешало ему часто думать о ней. Слишком часто…
Вернувшийся после утренней прогулки Шерлок явился поклянчить к столу. Он рос на глазах и, похоже, становился таким же красавцем, каким был Галилей. Только более шустрым. Впрочем, он еще слишком юн, чтобы Венсан мог точно определить его характер.
Заслышав телефонный звонок, проводник быстро вскочил с места. Щиколотка иногда подводила его, особенно когда он еще не разогрел мышцы, и, едва не потеряв равновесие, он схватился за стол. Потом осторожно заковылял к телефону.
— Алло?
— Привет, это Серван!
— О, привет! Ты вернулась?
— Вчера вечером…
— Все хорошо?
— Да, очень хорошо… Только погода испортилась!
— Не беспокойся, здесь тоже!
— Можно заехать к тебе сегодня вечером?
С дороги до Венсана донесся звук мотора.
— Подождешь секундочку? Там кто-то приехал…
Выскочив с телефоном в руке, он увидел, как перед домом остановился желтый почтовый фургон. Вручив ему несколько конвертов, почтальон умчался с ураганной скоростью.
— Алло? Извини, это почтальон… Очередные счета для оплаты! Ты говорила о…
— Я хотела бы сегодня вечером заехать повидать тебя.
— Да, конечно… с удовольствием.
— Я привезла тебе маленький сувенирчик из Эльзаса! Думаю, он тебе понравится! Хочешь знать, что это?
Ответа не последовало.
— Венсан? Ты меня слышишь?
— Пришло письмо… анонимное письмо.
— Что там? — нетерпеливо спросила Серван.
— Подожди, сейчас открою…
Прошло несколько долгих секунд, прежде чем снова раздался голос Венсана:
— Теперь это послание… Напечатанное на машинке.
Снова невыносимая тишина.
— О чем там? — умоляющим голосом произнесла Серван.
— «Невинная жертва скончалась, и отец убийцы покрывает сына. За молчание платят дорого. Но тот, кто нарушит молчание, заплатит еще дороже. И горы рыдают…»
Серван не сразу нашлась что сказать, смущенная столь грозным и одновременно замысловатым текстом. Оба молчали, слушая дыхание друг друга в телефонной трубке.
— Черт, так это убийство, — пробормотала наконец Серван.
— О да, убийство, — механически повторил Венсан.
Снова тишина.
— Итальянская туристка! — внезапно воскликнула Серван.
— Что?
— Разбирая архивы, я наткнулась на досье, привлекшее мое внимание… Это случилось несколько лет назад… в здешних краях пропала молодая итальянская туристка, путешествовавшая в одиночку.
— Ах да, вспомнил! — ответил проводник.
— И как давно это случилось?
— Подожди… В две тысячи втором… Летом две тысячи второго.
За год до отъезда Лоры. Он не мог ошибаться. Печальные даты запоминаются.
— Я хорошо помню, потому что принимал участие в поисках, — добавил он.
— В досье я прочла, что тогда в жандармерии допрашивали Эрве и Себастьяна Лавесьеров…
— В самом деле? Я никогда об этом не слышал…
— Ты меня удивляешь! Кто-то сказал, что видел их в обществе исчезнувшей девушки… Но их отпустили, а дело сдали в архив. Туристка была здесь проездом и в долине не останавливалась… Перечитай мне послание!
— «Невинная жертва скончалась, и отец убийцы покрывает сына. За молчание платят дорого. Но тот, кто нарушит молчание, заплатит еще дороже. И горы рыдают…»
— «И горы рыдают…» Тот, кто отправил послание, был на похоронах Пьера! Это фраза, которую ты произнес…
— Я помню… Если я правильно понимаю, сын Лавесьера убил эту девушку, а его отец покрывает его преступление?
— Купив молчание Жюльена.
— Но как Жюльен мог узнать, что Себастьян убийца?