Про себя Вера пыталась ответить на свой собственный вопрос. Возможно, это было как-то связано с идеальными семьями. Лили, Люк и Лора вторгались в маленькое семейство в уютном домике в Уоллсенде. Возможно, все эти убийства были извращенной попыткой Кэт защитить ее собственного ребенка?

Она представила Тайн в Норт-Шилдсе поздним вечером. Тени, отбрасываемые зданиями, контору капитана порта, опустевший рыбный рынок, огни на южном берегу. Вода в доке спокойная и маслянистая. Она представила темный силуэт девочки на фоне отраженного водой света. Но тело не плавало бы на поверхности воды. Возможно, убийца нашел бы что-то, на что ее положить. Какой-нибудь контейнер? Ящик от рыбы? Маленькая надувная лодка? И осыпал бы ее цветами. Вот это была бы картина. Она попыталась избавиться от этих мыслей, освободить в голове пространство для других идей, других мест.

– Итак, какие возможны сценарии?

– Что насчет Ситонской заводи? – спросил Джо. – Она рядом с предполагаемым местом похищения, и там есть охотничье укрытие. Любители птиц наверняка о ней знают.

– Местные уже ее проверили, – сказал Чарли. – Одно из первых мест, куда они отправились, потому что это близко к ее дому, и они знают, что деревенские дети иногда тусуются в этом укрытии, когда прогуливают школу. Они нашли там груду пустых пивных банок и несколько граффити. Больше ничего.

Но Вера подумала, что это место как раз подошло бы для их убийцы. Ситонская заводь образовалась из-за провала грунта в зоне рудников, но сейчас там ничто не напоминало о промышленном прошлом. Она находилась между тропой, по которой Лора шла к автобусу, и морем.

В детстве Вера однажды сидела с Гектором в засаде в Ситонской заводи. Наверное, была причина, по которой он отправился в низину, что делал очень редко, и какое-то время она не могла вспомнить, в чем же было дело. Потом вспомнила. Американская лысуха. Они ждали больше часа, когда она появится из зарослей тростника. Это был холодный солнечный день, и заводь по краям покрылась льдом. Она скучала, а Гектор, как обычно, был очень агрессивен с другими наблюдателями. Птицу потревожили люди, проходившие по тропе вдоль западного берега заводи. Это было излюбленное место для выгула собак. Вера подумала, что выставлять там тело днем было бы рискованно. Но убийца, кажется, не имел ничего против риска. Похоже, ему вообще было все равно, поймают его или нет. А ближе к вечеру такой опасности не будет и вовсе.

– Тропу все еще прочесывают?

– Они будут там весь день.

– Но не вечером, после того как стемнеет.

– Нет, – сказал Чарли. – Тогда они уйдут.

– Я хочу, чтобы кто-нибудь дежурил всю ночь, – сказала она. – С того момента, как уйдет поисковая группа и все офицеры отправятся по домам. Тайно. Незаметно.

Она на секунду задумалась, как такие переработки отразятся на бюджете, но ей было все равно.

– Есть ли шанс, что он вернется к маяку? – спросила Холли.

– А еще есть ручей в Фокс-Милле, – сказал Джо. – Если этот коттедж важен для него. Если Лили вернулась туда, встретилась с кем-то, потеряла кольцо, которое подарил ей Калверт, то это место может иметь для него особое значение. Пока в доме люди, это рискованно…

«Но ему плевать», – снова подумала Вера. Риск – это часть его игры, часть представления. Он начинает осознавать, что ему нравится аудитория.

Они все смотрели на нее, ожидая ее решения. На мгновение воцарилась тишина, как иногда бывает в шумных зданиях. На улице заплакал ребенок, и мама начала его утешать.

– Три команды, – сказала она. – Одна – на Рыбной набережной. Поговорите с капитаном порта. Другая – в Ситонской заводи, расположитесь в укрытии. И третья – в доме в Фокс-Милле. Меньшее, что Калверты могут сделать, это дать воспользоваться их домом. Нам пришлось немало из-за них побегать. Не думаю, что он снова воспользуется маяком. Приливы и отливы там слишком непредсказуемы. Но это все вечером. Сейчас я хочу, чтобы проверили все детали. Вернитесь к началу. К вечеру, вероятно, будет уже поздно. К вечеру девочка будет мертва.

Глава тридцать девятая

Когда Фелисити вернулась из города домой, она увидела на подъездной дорожке машину. Она не была похожа на те, что принадлежали криминалистам. Фелисити предположила, что это автомобиль кого-то еще, связанного с расследованием убийства, и теперь размышляла, когда это закончится, это вторжение чужаков, совавших нос в их дела. Наверное, ей следовало быть благодарной, что пресса не разнюхала об их причастности. Может, это была машина какого-нибудь репортера. Она посмотрела на коттедж и увидела, что ленту, ограждающую место преступления, сняли.

Она успела только разуться и поставить чайник, когда в дверь позвонили. Из окна кухни она увидела того молодого сержанта, который забрал Питера накануне вечером. Она пошла открывать босиком и заметила, что он смотрит на ее ногти на ногах, выкрашенные в бледно-розовый цвет. Она почувствовала его неодобрение и хотела что-нибудь ему сказать. А что, ваша образцовая жена, член Женского института, не красит ногти на ногах? Или мне не положено, потому что я бабушка? Но она ничего не сказала. Она стояла молча, в ожидании, когда он заговорит.

– Мы пытались вам дозвониться, – сказал он. В голосе звучало обвинение и что-то еще. Тревога, граничащая с паникой.

– Я только вошла.

– Где вы были?

– В Морпете.

– С вами кто-нибудь был?

Она не ответила. Не их дело.

– А что, что случилось? – Она видела, что дело серьезное. – Еще одно убийство?

Он не ответил.

– Было бы очень полезно, если бы вы предоставили какое-нибудь доказательство, что вы были там этим утром. Вас кто-нибудь видел?

– Нет, – сказала она с неохотой. – Я была там одна.

– Тогда какой-нибудь кассовый чек. Что-то с указанием даты и времени.

Теперь и она запаниковала. Она представила, как ее увозят в полицейский участок в Киммерстоне, сажают в камеру, начинают допрос. Может, они считают, что они с Питером оба причастны к этому. Что же тогда будет с Джеймсом?

– Я ничего не покупала. Хотела, но в итоге просто ходила и смотрела на витрины.

Потом ей кое-что пришло в голову, и она пошла на улицу к машине. Все еще босиком, по колкому гравию. Наконец она нашла под сиденьем парковочный талон с парковки супермаркета. Дата и время были отмечены очень четко, и тон Джо Эшворта немного изменился. Он стал более вежливым и спросил, можно ли войти в дом.

– Пропала девушка, – сказал он. На кухне вскипел чайник и автоматически отключился. Она сделала ему кофе, не спросив, хочет ли он.

– Есть вероятность, что это связано с двумя предыдущими убийствами. Я был в коттедже. Надеюсь, вы не против. Криминалисты закончили, а вас не было, не у кого было спросить разрешения. В сложившихся обстоятельствах…

– Нет, конечно, – сказала она. – Делайте все, что в ваших силах.

Но ее потрясло, что они все еще рассматривают коттедж как потенциальное место преступления. Значит ли это, что люди в защитных костюмах что-то обнаружили? Значит ли это, что Питер все-таки причастен?

– Ваш муж ушел на работу как обычно? – спросил Эшворт вежливым тоном, спокойно, но ее это не провело. Она не собиралась говорить, что сегодня Питер ушел раньше.

– Да, – ответила она. – Примерно как обычно. Вы можете проверить, когда он приехал в университет. Они там отмечаются. По правилам пожарной безопасности.

Он улыбнулся, и она поняла, что это они уже проверили. Интересно, Питер действительно пришел вовремя, или они говорили с его секретарем. Она хотела бы об этом спросить, но гордость не позволяла.

Часы на кухне издали пронзительный крик. Она не узнала птицу по голосу. Посмотрела на часы и увидела, что уже два часа.

– Я не обедала, – сказала она. – Планировала поесть в Морпете, но в итоге не стала. Я собиралась приготовить себе сэндвич. Сделать вам что-нибудь?

Он улыбнулся.

– Я уже ухожу, – сказал он. – Но, если вы увидите что-нибудь необычное – незнакомую машину, людей рядом с коттеджем, – вы же нам позвоните?

– Да, – сказала она. – Конечно.

Она пошла с ним к выходу, как вдруг зазвонил телефон. Ее мобильный, который так и лежал в сумочке на кухне. Она знала, что это Сэмюэл, и эта мысль так заняла ее, что она не заметила подтекста в следующих словах детектива.

– Вы будете дома сегодня вечером? На случай, если у нас еще возникнут вопросы?

Казалось, он не заметил звонок. Или ему было наплевать, что ей нужно взять трубку.

– Да, – ответила она. – О да. Мы редко уходим по вечерам.

Она просто хотела, чтобы он ушел.

Он снова улыбнулся, словно именно такого ответа и ждал, словно пришел сюда только ради этого.

– Отлично. Значит, все в порядке. Можете меня не провожать.

К тому времени, как она вернулась на кухню, телефон уже перестал звонить. Сообщений не было. В списке пропущенных вызовов появился номер мобильного телефона Сэмюэла. Она попробовала перезвонить, но его телефон уже был отключен. Она оставила сообщение, позвонила на домашний, но он не брал трубку. Она пыталась дозвониться до него, пока Джеймс не вернулся со школы, потом сдалась.

Питер вернулся из университета немного раньше обычного. Была только половина шестого. Фелисити видела из окна кухни, как он вышел из машины и с минуту постоял, глядя на коттедж.

Он думает о девчонке. Он скучает по ней. Она почувствовала прилив ревности. Словно комок в горле, жесткий, как кусок застрявшей пищи, вызывающий рвотный спазм.

Видимо, Джеймс, игравший в саду, тоже увидел его. Он оббежал дом, чтобы поприветствовать его. Она не слышала, что он говорил, но он начал болтать, как только увидел отца. Какие-то новости из школы. Питер улыбнулся, сгреб мальчика в охапку и поднял его над головой.

Фелисити, наблюдая за ними, подумала о том, какой он спортивный и сильный, несмотря на свой возраст. Питер обнял сына, и они вместе пошли к дому. Зазвонил домашний телефон. Фелисити пошла в кабинет Питера, чтобы ответить. Она была рада, что у нее будет время собраться, прежде чем поздороваться с мужем.

Звонил Сэмюэл.

– Привет, – сказала она. – Я пыталась дозвониться до тебя.

Она звонила несколько раз, когда была в Морпете этим утром. Он не брал ни мобильный, ни домашний. Она набралась смелости и пошла в библиотеку, но женщина на стойке информации сказала, что он взял отгул. Тогда она поехала к нему домой и постучала в дверь. Никто не ответил.

– Почему? Что случилось?

Голос звучал странно, немного размыто. «Уж не пил ли он», – подумала она.

– Я не могу сейчас это обсуждать. Питер только что пришел домой, если хочешь поговорить с ним, – она старалась говорить легко и непринужденно, как всегда, когда ее могли услышать.

– Нет. Мне нужна ты.

– Ты в порядке? – спросила она. – Где ты был весь день?

Он ответил не сразу. Она услышала, как Питер зовет ее с кухни, прикрыла трубку рукой и крикнула в ответ:

– Я говорю по телефону. Сейчас подойду. Поставь чайник, хорошо?

Сэмюэл по-прежнему молчал.

– Где ты был? – спросила она.

– Я думал, ты догадаешься.

Такие вещи он говорил, когда они были вдвоем. Дразнящие. С намеком на то, что они понимают друг друга без слов. Но сейчас в его голосе звучала горечь.

– Ты в порядке? – спросила она. – Что-то случилось?

– Мне нужно увидеть тебя.

– Не думаю, что это возможно, – сказала она. – Не сегодня.

Она и забыла, что собиралась упрекнуть его в том, что он держал в тайне роман Питера с Лили Марш. Забыла то ощущение поднимавшегося желания, которое волновало ее с тех пор, как они сошлись, от которого она улыбалась про себя, когда никто не видел. Теперь ей хотелось покончить с этими отношениями как можно скорее и с таким достоинством, с каким только это возможно. Этот телефонный звонок превращал Сэмюэла в обузу.

– Сегодня двадцать лет со дня смерти Клэр, – сказал он.

Конечно. Это ведь тоже была середина лета. Она помнила ее похороны. Тихий влажный день. Рой насекомых под деревьями перед церковью, где они ждали. Чувство неловкости, ведь самоубийство – такая постыдная форма утраты. Как будто его бросили. Потом они привезли его домой, и он рассказал, как нашел тело жены. Она выглядела спокойнее, чем когда-либо за последние несколько месяцев. Волосы плавали на поверхности воды, обрамляя лицо.

Она вдруг испугалась, потому что эти слова звучали так, будто описывали недавних жертв. Но она отмела мысль о том, что Сэмюэл мог быть убийцей. Сэмюэл добрый. Он и мухи не обидит.

– Прости меня, – сказала она. – Я должна была вспомнить.

Она знала: он ждет, что она согласится встретиться с ним, и на мгновение она задумалась. Может, стоит поехать к нему. Как друг. В гостиной Джеймс включил телевизор. Она услышала музыку из заставки вечернего сериала. Питер крикнул из кухни, что чай готов. «Вот что важно, – подумала она. – Повседневность семейной жизни. Вот за что нужно бороться».

– Слушай, – сказала она. – Мне очень жаль, но я не могу. Все непросто. Вчера полицейские забирали Питера на допрос. Ты уверен, что не хочешь с ним поговорить?

Сэмюэл не ответил.

– Все так запуталось, – сказал он наконец.

– Где ты? – спросила она.

– Забудь.

Она никогда не слышала его таким огорченным. Он повесил трубку.

Питер заварил ей «Эрл Грей» с молоком, как она любит.

– Кто это был?

Она сомневалась всего секунду.

– Сэмюэл. Он звучал немного расстроенно. Сегодня годовщина смерти Клэр. Я пыталась убедить его поговорить с тобой.

– Я поговорю с ним попозже.

– Сегодня приезжал тот молодой детектив. Пропала еще одна девушка.

Питер осторожно поставил чашку, но она видела, что эта новость его расстроила. Возможно, это напомнило ему о Лили.

– Они считают, это связано с убийствами?

– Эшворт так и сказал. Хотел знать, где я была этим утром.

– Они пытались выследить меня весь день.

Питер откинулся на стуле и потянулся, демонстрируя, что он был занят и очень устал.

– Где ты был?

– На совещании. Невероятно нудное, чудовищно организованное, поэтому так затянулось.

– Правда?

– Ты же не думаешь, что я как-то связан с этим похищением?

– Нет, – быстро сказала она. – Конечно нет. Я не об этом. Утром я ездила в Морпет. Пыталась тебе позвонить. Но тоже не дозвонилась.

– Ты думала, я с другой женщиной?

– Извини. Это действительно приходило мне в голову.

– Никогда больше, – сказал он. – Я обещаю, что больше это никогда не повторится, – он посмотрел вокруг, на дом, Джеймса в соседней комнате, сад за окном. – Все это слишком важно.

Она заметила, что он повторил ту же мысль, которая возникла у нее во время разговора с Сэмю- элом.

После ужина они с Питером сели с Джеймсом смотреть телевизор. Потом вместе уложили сына спать, вынесли свои напитки на веранду и сели смотреть, как огромное оранжевое солнце опускается за холмы на западе. Питер казался встревоженным, погруженным в свои мысли. Несколько раз он возвращался к теме похищенной девушки. Что еще ей сказал Эшворт?

– Ничего, – сказала она. – Правда. Но если они найдут ее и поймают того, кто ее похитил, ты будешь вне подозрений, так? Все закончится.

Но эта мысль, кажется, его не успокоила. Ему не сиделось на месте. В какой-то момент он пошел в дом позвонить по телефону. Она предположила, что Сэмюэлу.

– Как он? – спросила она, когда он вернулся.

– Не знаю, – нахмурился Питер. – Он не отвечает.

Полицейские приехали, когда начало темнеть. Раньше она их не видела. Вечером она заперла переднюю дверь, так что они обошли дом вокруг, мужчина и женщина. Они казались ей невероятно молодыми, неотесанными, неуклюжими, хотя они и старались быть вежливыми.

– Сержант Эшворт сказал, что мы можем наблюдать отсюда за ручьем. Вы сказали ему, что не против, так?

– Разве?

Она не могла точно вспомнить, на что согласилась.

– Может, наверху есть комната с видом на ручей? Мы могли бы наблюдать оттуда.

– Конечно, – сказала она. – Все, что в наших силах.

Когда Питер и Фелисити пошли спать, они все еще были в свободной спальне наверху. Она видела, как они сидят в темноте, вглядываясь в луг за коттеджем.

Светила луна. Света было недостаточно, чтобы разглядеть детали, но достаточно, чтобы увидеть тень человека. Но даже если кто-то появится, что они будут делать? Они сами еще дети.

Она сделала им кофе в термокружке и пару бутербродов. Они поблагодарили ее, не отводя взгляда от окна.

Наверное, она заснула раньше Питера. Она чувствовала, как он лежит рядом с ней, неподвижный, стараясь ее не беспокоить.

Глава сороковая

Поисковая команда обнаружила туфлю Лоры после обеда. Она была в канаве на обочине, недалеко от автобусной остановки. Они начали поиск от дома Джули в Ситоне и шли вдоль тропы, прочесывая все поле, колкое после покоса. Жители Лорел-авеню наблюдали за ними с верхних этажей домов, видели их темные фигуры на фоне яркого солнца и золота скошенного поля. Офицеры двигались последовательно, как танцоры в медленном, сложном балете. Их тени менялись по мере того, как шел день.

Наверное, некоторым в команде приходило в голову, что они уже ничего не найдут, раз они провели здесь весь день. Вера подумала, что на их месте она с трудом смогла бы удерживать внимание на работе. Начала бы думать о доме, о душе, о холодном пиве. Но, даже дойдя до дороги, команда не остановилась. Они двинулись вдоль изгороди боярышника, вниз по канаве, которая теперь почти пересохла. Они работали почти что в абсолютной тишине. Даже после того, как нашлась туфля, они продолжили свой путь вдоль обочины до большой кольцевой развязки на окраине Уитли-Бей.

Было ясно, что туфля упала в канаву случайно. Это была ошибка. Кто бы ни похитил Лору, он не понял, что она ее потеряла. Не было признаков того, что ее оставили в канаве, чтобы спрятать или чтобы продемонстрировать. Воды было так мало, что туфлю, торчащую в грязи, заметили сразу. Вера была уверена, что это никак не было связано с демонстрацией тела. Цветов не было. Всего лишь одна туфля. Без каблука, черная простая летняя туфелька. Наверное, потом похититель заметил, что она пропала. Преследует ли его эта мысль? Воображает ли он, что криминалисты смогут, поколдовав над ней, сразу же определить, кто он и где находится?

Джули сразу узнала туфлю и расплакалась. До сих пор она еще могла убеждать себя, что Лора просто прогуляла школу. Чтобы отомстить ей за то, что она такая хреновая мать. За то, что ее не было рядом с утра. Она посмотрела на туфлю в пластиковом пакете для улик и зарыдала. Вера не могла видеть ее в таком состоянии. Она убедила Джули принять один из транквилизаторов, что ей выписал врач. Скорее ради себя самой, чем ради Джули. Ее плач резал ее по живому и мешал сосредоточиться. Он преследовал ее даже после того, как она вышла на улицу поговорить с руководителем поисковой группы.

Конечно, туфля ничего им не дала. Она могла рассказать им о Лоре. Какого она была роста, как распределяла вес при ходьбе, где шла. Но она ничего не могла рассказать о том, кто ее похитил. Недалеко от места, где нашли туфлю, на обочине обнаружили следы шин. Трава там была очень сухая. Шины лишь примяли ее, не оставив четкого отпечатка. Но там, где трава спускалась к асфальту, был небольшой участок рыжеватого строительного песка. Возможно, он остался после ремонтных работ на дороге или просыпался с грузовика. И на нем остался четкий след. Всего лишь фрагмент в половину ширины шины и сантиметров десять в длину, но достаточный, чтобы взволновать криминалиста Билли Уэйнрайта, который сидел, скрючившись над ним как ребенок, сосредоточенный на лепке идеального куличика.

– Ну?

Вера знала, что ей не следует быть здесь. Ей нужно вернуться в офис, собирать информацию, контролировать ситуацию. Только она не чувствовала, что это она ее контролирует.

– Не уверен, что смогу идентифицировать производителя шин.

Билли встал. Она подумала, что он выглядит усталым и нервным. Он был слишком стар, чтобы играть в игры с молодой любовницей. И слишком порядочен, чтобы не относиться к этому всерьез. Ей снова захотелось сказать ему, что он должен радоваться тому, что имеет. Жене, с которой можно поговорить в конце дня. Что не нужно бросать свою жизнь ради какой-то фантазии, какой бы молодой и красивой она ни была.

– Но, если вы найдете подозрительный автомобиль, я смогу сказать, есть ли совпадение. Смотри, очень необычные отметины, в резине щепки и порезы.

– Значит, мы ищем не новые покрышки?

– Да, – сказал он. – Протектор сильно стерт. Ездить на такой машине почти противозаконно.

Был прекрасный ранний вечер середины лета. Было не так влажно, как с утра, когда все говорили, что вот-вот начнется гроза. Вера стояла, наблюдая за поисковой командой, которая дюйм за дюймом продвигалась к горизонту, и за ласточками, пикировавшими, чтобы поймать насекомых над выкошенным полем.

– Позвонишь, если сможешь идентифицировать шину?

Он коротко кивнул. Глядя на него, она подумала, что он и сам уже понял, каким безумием было связаться с молодой лаборанткой. Он ненавидел себя, но ничего не мог с собой поделать. Он не хотел признавать, что выставляет себя дураком, или что он слишком стар, или что девушка его использует. Он убедил себя, что любит ее.

В комнате совещаний в Киммерстоне было необычно тихо. Натянутая тишина, пронизанная ожиданием. От каждого телефонного звонка или неожиданно громкого голоса бросало в дрожь. Она как раз села в своем кабинете, когда зазвонил телефон. Не внутренний звонок. Прямое соединение по ее индивидуальной линии. Она представилась. Тишина. На фоне слышалось эхо, как бывает в замкнутом пространстве, грохот металлических ворот и замка, грубые мужские голоса. Потом раздался другой голос, потише.

– Это Дэвид Шарп.

Дейви Шарп из Эклингтонской тюрьмы. Наверное, у них там время чая. Она представила себе, как он стоит у телефона. Наверняка ему пришлось отстоять в очереди, чтобы позвонить, а сейчас за ним ждут остальные. И все прислушиваются.

– Да, Дейви. Чем могу помочь?

Она держала себя в руках. Говорила тоже тихо, чтобы слышал только он.

– Скорее наоборот, – сказал он. – Скорее я могу вам помочь.

– Что ты можешь мне рассказать, Дейви?

– Не по телефону. Вам придется приехать. И, возможно, это вообще неважно.

– Что, курево кончилось, Дейви? – она не могла бросать расследование и срываться в Эклингтон только потому, что ему хотелось сигарету. По крайней мере, пока не появятся новости о Лоре. – Сегодня никак. Можно я пришлю кого-нибудь?

– Нет, – сказал он по-прежнему ровным голосом. – Вы или никто, – на мгновение воцарилась тишина, и она думала, что их разъединили, но он продолжил: – Это сложно. Немного странно. Я не понимаю. Но не торопитесь. Приезжайте завтра.

– Пропала девочка, Дейви, – сказала она. – Что бы у тебя ни было, мне нужна эта информация сейчас.

Но на этот раз он отключился, и она не поняла, услышал ли он, что она сказала. Она положила трубку, злясь на саму себя. Надо было повести разговор иначе.

Несмотря на то, что она сказала ему, ей очень хотелось поехать. По крайней мере, это было бы хоть какое-то действие, поездка до Эклингтона, обмен шутками с офицером на воротах. Побег от ожидания. Но в словах Шарпа не было намека на срочность. Она никак не могла оправдать поездку.

Она заметила сборник рассказов Парра на столе и отвлеклась, подумав о писателе. Она вдруг представила его сидящим вместе с остальными в саду в Фокс-Милле той ночью, когда они нашли тело Лили. Четверо мужчин и одна женщина при свете свечи. Ей вдруг пришло в голову, что все они, должно быть, немного влюблены в Фелисити Калверт. Между собой их связывала не любовь к птицам, а женщина. Идеальная жена с ее цветочными юбками и прекрасной выпечкой. Все они были одиноки, травмированы, разочарованы. «Как я, – подумала она. – Прямо как я». Потом она вернулась к рассказу, который читала, когда позвонила Джули, о похищении подростка в разгар лета. К любовному описанию похищения.

Вера открыла дверь и крикнула Эшворта. Он тут же прибежал, и она увидела, что остальные подняли головы, чтобы посмотреть на них. Она поняла: они решили, что есть подвижки. Что нашли тело. Возможно, для них это было бы даже облегчением, напряжение бы спало. Если девочку найдут мертвой, они, по крайней мере, будут знать, с чем работать.

– Новостей нет, – сказала она, обращаясь ко всем. – Как только появятся, я вам сообщу.

Эшворт закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной. Она подумала, что он выглядит усталым, потом вспомнила о его жене, которая должна была вот-вот родить. В последние недели беременности женщина чувствует себя нехорошо. Особенно в такую погоду. Так она слышала. Наверное, они оба не высыпаются.

– Прочти это, – сказала Вера. Она кивнула на книгу на столе. – Это рассказ, написанный Парром. Не точь-в-точь похищение Лоры, но очень похоже.

Джо посмотрел на нее так, будто она окончательно спятила, но взял книгу и стал читать.

– Я начала вчера вечером, – продолжала Вера. – И не могу выбросить его из головы.

Джо оторвался от книги.

– Вы думаете, это какая-то фантазия? Парр об этом написал и теперь воплощает в жизнь?

– Безумие, да? Забудь.

Она и сама не могла по-настоящему поверить в это. Слишком театрально.

– Нет доказательств тому, что он был знаком с Армстронгами, – медленно сказал Джо. – И уж точно нет мотива.

– Я же сказала, – ответила Вера. – Глупая идея.

– Довольно странный рассказ. Как вы и сказали, очень похоже на наше похищение и на убийства. Возможно, не во всех деталях, но… – на секунду он запнулся. – По атмосфере. Чем заканчивается рассказ?

Она была рада, что он воспринял ее всерьез. От ее прежнего раздражения на него из-за того, что он не был внимателен к делу, не осталось и следа. За это она бы простила ему что угодно.

– Я еще не дочитала. Не знаю. Нет времени сидеть здесь и читать.

Он снова вернулся к книге.

– Что нужно сделать?

– Я хочу выяснить, где все они сейчас, – сказала Вера. – Все, кто присутствовал при обнаружении тела Лили. Чем они сегодня занимаются?

– Фелисити Калверт дома. Я заезжал в коттедж в Фокс-Милле. На всякий случай, вдруг девочка там. Этим утром Фелисити ездила в Морпет. По магазинам, только она ничего не купила. И никто ее не видел. Единственное доказательство того, что она была там, – талон с парковки в центре города. Калверту я позвонил в университет. Он где-то там. По крайней мере, секретарь сказал, что он отметился утром и пошел на какое-то собрание, которое будет длиться почти весь день. Она обещала найти его и попросить перезвонить мне, но пока он этого не сделал. Клайв Стринджер на работе. Я говорил с ним в музее сегодня.

– Он все еще там?

– Наверное. Мы говорили с ним недавно. Гэри Райт в Норт-Шилдсе. Он сегодня не работает. К нему заходил местный полицейский.

– Внутрь заглядывал?

– Не знаю. Я не спросил.

– Я поеду проверить квартиру Райта, – сказала Вера. Она знала, что, возможно, зря потратит время, но не могла сидеть в офисе и ждать, когда зазвонит телефон. Она представила Лору Армстронг запертой в комнате, где Вера сидела и болтала с Райтом, пила пиво. Даже если девочка выберется на балкон и будет кричать, услышат ли ее?

– А Парр? Где он?

– Никто не знает. Он взял выходной. Договорился еще вчера. Дома в Морпете его нет.

– Найдите его.

Эшворт кивнул.

– Слушайте, если хотите, я могу дочитать рассказ. В любом случае я не хотел бы уезжать сегодня далеко от дома. Ночью у Сары были боли. Возможно, это малыш.

«Так вот в чем дело», – подумала она. Он вовсе не поддерживал ее, а просто искал повод остаться в участке. Ей хотелось вставить какую-нибудь колкость, но оно того не стоило. Девочка пропала. Какое значение имеют теперь офисные разборки.

– Оставайся, – сказала она. – Когда дочитаешь, позвони. Или раньше, если что-то придет в голову.

Он кивнул. Она взяла сумку и вышла из кабинета. Он уже погрузился в чтение.



Вера уже дошла до парковки, когда осознала, что так и не посмотрела отчет судмедэксперта по смерти Клэр Парр. Она вернулась, проигнорировав Эшворта, рассевшегося в ее кресле, и начала рыться в куче бумаг, пока не нашла то, что искала.

– О боже, – сказала она. – Жена Парра. Она действительно вскрыла вены. Но лежа в ванне. И нашел ее Парр.

Глава сорок первая

Гэри Райт открыл ей дверь, держа в одной руке сэндвич, и она подумала, что, по идее, должна умирать с голоду, но есть ей не хотелось. При мысли о еде ее затошнило.

– В чем дело? – он сделал шаг в сторону, чтобы пропустить ее. – Сегодня утром приходил один из ваших, но не объяснил, что происходит.

В квартире играла музыка. Вера не особенно любила музыку. Иногда в голове начинала крутиться песня, которая вызывала у нее сентиментальные чувства. Обычно что-то из того, что она слышала в детстве. Но в основном она воспринимала музыку как помеху.

– Вы не могли бы это выключить?

Он повернул ручку, и музыка смолкла. Они оба стояли.

– Кофе? – спросил он. Потом, видимо, вспомнив ее последний визит: – Пиво?

– Значит, вы не связывались с Джули?

– Сегодня – нет, – он помолчал. – Она была здесь вчера ночью.

– Ага, она сказала, – Вера села. – Значит, вы не слышали про ее дочь?

– Лору? Что случилось?

Он как раз доедал сэндвич, и она ждала, пока он прожует, чтобы ответить.

– Вы ее знали?

– Видел ее однажды, когда приезжал в их дом в Ситоне.

– И как она вам?

– Никак. Не знаю. Мы только обменялись парой слов.

– Интересная девушка, – она кивнула на фотографию Эмили. – И вам нравятся худенькие.

– Бога ради! Ей четырнадцать! – Но, несмотря на этот взрыв, Вера подумала, что уловила что-то за его репликой. Чувство вины? Девочка явно задела его за живое. – Мне было ее жаль. Ведь она была дома, когда душили ее брата. Я тут как раз говорил Клайву…

Вера перебила:

– Она пропала. Вы не против, если я тут осмотрюсь?

– Что ей тут делать? Она не знает, где я живу.

– Ну, сделайте мне одолжение, дорогой.

Она встала, все это время осознавая, что Лору она здесь не найдет. Если Гэри и похитил ее, ему хватит ума не привозить ее в квартиру. Да она и не верила в это. Но раз уж она была здесь, нужно было идти до конца. Она открыла дверь в его спальню. Кровать застелена, в комнате чисто.

– Во сколько она пропала? – спросил он.

– Около половины девятого утра. На школьный автобус она не села.

– Я был здесь, с Джули.

– По ее словам, она спала беспробудным сном, выпив целое ведро вина. Которое вы ей наливали.

Вера распахнула дверь в ванную. На подоконнике стояли в ряд гели для душа и лосьоны после бритья. Больше средств по уходу, чем когда-либо было у нее. Никаких следов Лоры.

– Она хотела напиться. Я не смог бы остановить ее, даже если бы захотел. Да и зачем? Она хотела провести хотя бы один вечер, не думая о Люке.

Вера заглянула на кухню и открыла дверь на балкон. Ничего.

– Я знаю, милый. Я вас не виню, – она стояла почти неподвижно в центре комнаты. – Можете себе представить, в каком она сейчас состоянии. Вы абсолютно уверены, что вам нечего мне рассказать? О Люке или Лили Марш? Хоть о чем-нибудь из этого хаоса? Вы ничего не слышали от Клайва, Питера или Сэмюэла?

Мгновение он колебался. Не было ли у него искушения рассказать о романе Питера Калверта с Лили? Знал ли он о нем? В конце концов, мужская солидарность взяла верх. Он покачал головой.

– Извините, инспектор. Все это – просто ужасное совпадение. Я ничем не могу вам помочь.

На этом ее терпение кончилось, и она ушла. Едва дойдя до лестницы, она снова услышала музыку.

В машине она набрала свой собственный номер, не сразу его вспомнив. Джо Эшворт ответил незамедлительно.

– Телефон инспектора Стенхоуп.

– Ну что?

– О девочке никаких новостей. Я бы позвонил.

– А что насчет рассказа?

– Я только на середине. Хотел начать сначала. Но это потрясает, да? Сходство.

– Я уж думала, что схожу с ума, – ответила она. – Так бывает, если становишься одержим. Посмотрю, удастся ли отыскать Парра.

Она положила трубку прежде, чем он ответил, и бросила телефон на пассажирское сиденье. Она так и не собралась купить гарнитуру.

Когда она добралась до Морпета, был ранний вечер. На тихой улице, где жил Сэмюэл Парр, его соседка, женщина средних лет, обрезала увядшие розы в маленьком палисаднике. Подальше в надувном бассейне плескались дети, смеясь и вопя от удовольствия. Женщина старалась не смотреть на Веру, когда та вылезла из машины и начала стучать в дверь. Наверное, решила, что пялиться невежливо, не хотела показаться любопытной. Вера думала, что Сэмюэл Парр окажется дома. В это время как раз готовили ужин, наливали первый бокал вина. Но ей никто не ответил.

Вера подошла к стене, разделявшей дома. Женщина выглядела так, как будто хотела убежать домой.

– Вы не знаете, где может быть мистер Парр?

– Не знаю, извините, – поджав губы, как будто сожалела, что потратила силы на произнесение этих слов.

– Все в порядке, дорогая, я ничего не продаю, – Вера показала свое удостоверение, грустно улыбнувшись. – Мне нужно найти мистера Парра. Это срочно.

Женщина посмотрела по сторонам.

– Лучше вам войти.

Они сели на заднем дворе с видом на безукоризненный сад. Вдали от посторонних глаз женщина казалась спокойнее.

– Извините, но я правда не знаю, чем могу помочь. Мы давно живем по соседству, но никогда не были друзьями.

– Вы знали жену мистера Парра?

– Клэр, да. Так печально. Она всегда казалась довольно счастливой. Может, немного чувствительной. Когда это случилось, мы все были потрясены.

– Не было никаких сомнений, что это самоубийство?

– О нет, конечно нет. Сэмюэл был убит горем. Уверена, он винил себя.

– С чего бы это?

– Ну, это понятно, в таких-то обстоятельствах. Разве нет? – сказала женщина. – Чувство вины.

– Вы не думаете, что он спровоцировал ее на самоубийство? Что у него, например, был роман?

– Конечно нет, – женщина была в ужасе. – Сэмюэл – библиотекарь!

Как будто его профессия делала это невозможным.

Они посидели молча, потом она спросила:

– А к чему все эти вопросы?

– Я работаю над другим расследованием, – сказала Вера. – Мистер Парр – свидетель. Возможно, самоубийство жены тут ни при чем. Но я немного беспокоюсь за его безопасность.

– Конечно! – воскликнула женщина. – Сегодня ведь годовщина смерти Клэр! Мой муж упоминал об этом утром, когда увидел дату в газете, – она сделала паузу. – Вы же не думаете, что Сэмюэл сделал какую-нибудь глупость? Что не смог больше без нее жить?

– Нет, – сказала Вера. – Не думаю, ничего такого. Но если увидите, что он вернулся, попросите его позвонить нам.

Вернувшись в машину, Вера поняла, что оставила в ней телефон. У нее было два пропущенных звонка, оба от Джо Эшворта. Она перезвонила ему.

– Я дочитал рассказ, – сказал он.

– И?

– Думаю, вам лучше приехать сюда.

Глава сорок вторая

Вернувшись в офис, она застала Джо в таком возбужденном состоянии, в каком никогда его не видела.

– Прочитайте последние страницы.

Он отошел от ее стола, чтобы она могла сесть, и маячил у входа в кабинет.

Вера вернулась к рассказу. Описывался сад, где держали похищенную девушку. Он был похож на одичалый Эдем: деревья с сочными листьями, огромные цветы и перезрелые фрукты. Вере эта картина показалась удушающей. Она бы предпочла, чтобы действие разворачивалось среди холмов, где много неба и дует легкий ветерок. Ей казалось, что это чувство преследует ее с самого начала этого дела. Чем дальше развивался сюжет, тем сильнее было напряжение. Она сказала себе, что это вымысел, ей хотелось отбросить книгу и вернуться к реальности, к анализам судмедэкспертов и доводам рассудка. Но за ней наблюдал Джо, и она продолжала читать. Наконец случилось неизбежное. Девушку задушили. Парр описал убийство так, будто это было объятие, нежное объятие. Убийца остался анонимным, связь с жертвой – нераскрытой. В последнем абзаце тело оказывалось в пруду, в обрамлении кувшинок.

– Ну? – спросил Джо. – Что думаете? Значит, это Парр.

Вера не ответила.

– Я знаю, где происходит действие, – сказала она. – Я там бывала.

Отец Веры был членом комитета, открывшего Дипденскую орнитологическую станцию. Она не знала, что за дурак пригласил его туда. Его кокетство с остальными орнитологами-любителями длилось недолго. Гектор был слишком замкнутым, чтобы сойтись с другими членами комитета, и слишком неусидчивым, чтобы выдерживать нудные собрания, где обсуждались мероприятия по сбору средств и устав станции. Кроме того, он получал удовольствие от запрещенного – от ночных вылазок за яйцами хищных птиц, от таксидермии, проводимой на кухонном столе. Его не особенно интересовало бережное научное изучение миграции птиц. Через полгода он отправил в комитет едкое пасквильное письмо, в котором отказался от членства.

Тем не менее его пригласили на вечеринку по случаю десятилетия открытия станции. Вера решила, что приглашение прислали по ошибке. Он был в списке, и никто из руководства не проверял имена. Комитет не захотел бы видеть его там. К тому времени все сообщество орнитологов-любителей Нортумберленда было в курсе его преступных дел. Его не судили, но этот мирок был маленьким, и слухи о его коллекции яиц ходили годами. Он хвастался ею, когда напивался. «Лучшая любительская коллекция яиц хищников в стране, – говорил он. – Возможно, лучшая в мире».

Гектор, конечно, обрадовался, получив приглашение, и настоял на том, чтобы поехать на вечеринку. Она знала, что пытаться его переубедить бессмысленно. Он всегда был упертым старым болваном и обожал быть помехой для других. К тому моменту он запойно пил, и Вера поехала с ним, чтобы не дать ему устроить скандал и отвезти обратно домой. Было то же время года, что и сейчас. Еще один засушливый тихий летний вечер. Возможно, кто-то из причастных к недавним убийствам тоже был там – Питер Калверт и Сэмюэл Парр уж наверняка. Еще она запомнила пару ребят, которые весь вечер просидели на кухне среди сосисок в тесте и банок с пивом. Она не смогла восстановить в памяти, как они выглядели, но это вполне могли быть Гэри Райт и Клайв Стринджер.

Что она запомнила, так это само место. К вечеру сад словно разросся, повсюду была пышная зелень – оазис посреди выжженных солнцем фермерских полей. Кто-то проводил экскурсию по хижине, где занимались кольцеванием, по дорожкам с паутинными сетями и по фруктовому саду. Потом она стояла у пруда, не спуская глаз с Гектора, чтобы сразу же увезти его, если он начнет лезть на рожон. Но тем вечером он был в хорошей форме. Может, немного шумноват, но в хорошем настроении, веселый. Ближе к ночи она смогла расслабиться и даже почувствовала, что получает удовольствие от происходящего.

Она не стала рассказывать Эшворту эту историю.