Теперь таких людей было двое.

Уже на третий день Ники привыкла к рабочей рутине: звонила поставщикам, выбегала на улицу, чтобы помочь клиентам с заправкой, следила за чистотой и порядком в магазине.

Иногда Альберт говорил ей расслабиться.

– Из-за тебя я нервничаю. Отдохни, ничего страшного не случится. Ты же видишь, что мы особо не стараемся?

Братья хорошо знали своих клиентов. Они комментировали их покупки, отмечали, если кто-то приезжал не на той машине, что обычно. Многих клиентов они знали по именам и решили познакомить Ники с постоянными покупателями.

– Ники начала работать только на этой неделе, а я уже не представляю, как мы без нее обходились, – говорил Фред. – Что бы мы без нее делали.

Самыми лучшими оказывались дни, когда было много клиентов. Ники не замечала, как наступал вечер. В магазине спортивного питания дни тянулись медленно, как улитка. Здесь же время пролетало незаметно. Фред или Альберт комментировали водителей, заправляющих машины. Когда на заправке никого не было, они рассказывали ей истории из своей юности. О своем детстве в деревне, о том, как они попадали в неприятности в школе, о том, чем занимались до того, как купили заправку. Столько историй. Какие они интересные. Братья говорили, что она хороший слушатель. Но это было нетрудно, ей нравилось их слушать. Они были добрыми и веселыми, по мнению Ники – отличное сочетание.

После обеда на заправке никого не было, но ближе к вечеру там снова было полно народу. Фред расставлял в холодильнике бутылки с пивом, а Ники стояла за прилавком, когда в магазин зашел Джейкоб Флеминг.

Он был одет в свою неизменную толстовку, лицо его было скрыто капюшоном, а голова была опущена так низко, что казалось, он пытается раствориться в воздухе и стать незаметным.

Но все же она сразу его узнала. Тот же толчок она почувствовала, когда его мать зашла в магазин спортивного питания. До сих пор ей и в голову не приходило, что она может столкнуться с кем-то из Флемингов на своей новой работе. Но она поняла, в чем причина.

Должно быть, это ближайшая заправка к их дому, а в семье было две машины. В будущем у нее была существенная вероятность снова столкнуться с Сюзеттой Флеминг.

Не самая жизнеутверждающая мысль.

Но Ники утешила себя тем, что она всегда работала с кем-то из братьев. И они всегда позволяли ей сходить в туалет или куда-нибудь еще. При появлении этой женщины у нее всегда будет возможность ускользнуть и позволить им с ней разобраться.

Увидев Джейкоба, она вспомнила не только о его мерзкой матери, но и о маленькой девочке, которая забирала собаку со двора. Если Джейкоб приходит сюда регулярно, возможно, она сможет с ним подружиться и в конце концов заставит его поговорить о ребенке. Вероятно, присутствию маленькой девочки в доме можно найти разумное объяснение, но что-то не давало ей покоя. Она хотела знать наверняка.

Ники смотрела, как Джейкоб опускает капюшон, а затем крадучись обходит магазин и останавливается у отдела со снеками. Немного поразмыслив, он схватил большой пакет чипсов. Потом он направился к холодильнику и взял оттуда банку колы. Фред заметил его как раз в тот момент, когда он закрыл холодильник.

– Привет, Джейкоб! Рад тебя видеть.

– Спасибо. Я тоже рад вас видеть. – Слова прозвучали невнятно, но парень едва заметно улыбнулся. Даже угрюмые подростки не могли сопротивляться оптимизму Фреда.

– Это Ники, наша новая сотрудница! – крикнул Фред, показывая на девушку большим пальцем. – Думаю, ты согласишься: она лучше двух старых чудаков. Она уже делает это место лучше.

Джейкоб быстро выложил на прилавок свои покупки.

– Привет, Ники.

– Привет, Джейкоб, рада познакомиться.

– Я тоже. – Пока она пробивала покупки, он вынул из кармана несколько купюр.

Она отсчитала сдачу и бросила монеты ему на ладонь.

– Ты живешь недалеко отсюда? – спросила она.

Он кивнул:

– На Марпл-авеню.

– А я – твоя соседка с Кресент-стрит, – сказала она. – Я недавно переехала к бабушке.

– Хотелось бы и мне переехать к бабушке, – мрачно сказал он.

– Да, с ней здорово. С твоими родителями трудно ужиться? – Она просто прощупывала почву, но ее не покидало ощущение, что это правда. И то, что он еще не ушел, было хорошим знаком. Она завладела его вниманием.

– С мамой. Папа нормальный. Хотя он редко бывает дома. – Джейкоб вздохнул.

– Расскажи мне об этом. С мамами бывает очень трудно, – с сочувствием сказала она, заправляя за ухо прядь волос. – У меня дома бежать было некуда. Я единственный ребенок в семье, поэтому все внимание оказалось сосредоточено на мне. Я всегда жалела, что у меня не было брата или сестры. Было бы неплохо, если бы можно было с кем-нибудь поболтать. Но увы.

– Да, я тоже единственный ребенок.

– И у вас нет других детей? – Она старалась говорить равнодушно, но внимательно следила за его реакцией.

И – вот оно! – на его лице на мгновение появилось сомнение. Совсем ненадолго, но Ники была уверена, что глаза ее не обманывают.

– Не, – наконец сказал он, пожимая плечами. – Только я. – Он поставил рюкзак на прилавок и убрал покупки. – Приятно было познакомиться, Ники.

– И мне. Надеюсь, мы скоро увидимся.

Он кивнул и направился к двери. У выхода он остановился и оглянулся. Ники улыбнулась ему и махнула рукой. Она установила связь.

Он вернется, Ники была в этом уверена. И тогда они снова смогут поговорить. В конце концов она все узнает. Парни были не так разговорчивы, как девушки, но Ники умела слушать и задавать правильные вопросы. Иногда этого было достаточно.

Фред подошел и присоединился к ней за прилавком.

– Очень мило, что ты поболтала с Джейкобом.

– Он часто сюда приходит?

Фред задумчиво наклонил голову.

– Зависит от того, что ты имеешь в виду. Может, два раза в неделю… Всегда покупает нездоровую пищу. Его мать не разрешает держать в доме снеки, так что он забегает к нам за порцией соли и сахара. Первые пару раз, когда он приходил, я едва мог заставить его смотреть мне в глаза.

– Вы, ребята, покорили его, – Ники произнесла это как утверждение.

– Это было непросто. Он очень застенчивый. – Фред улыбнулся. – И на него что-то давит, это ясно видно.

– А его родители здесь бывают?

Фред покачал головой:

– Я видел его только с отцом. Маму его я не знаю, но Джейкоб говорит о ней как о Примадонне, так что, думаю, ее машину заправляет ее муж.

У Ники остались еще вопросы, но в этот момент дверь распахнулась, и в магазин вошла миниатюрная блондинка. Фред разулыбался, приветствуя клиентку:

– Миссис Тиммерман, вы, как всегда, прекрасны. Как ваши дела?

Пока Ники решила больше не говорить о Джейкобе Флеминге. У нее будут другие возможности узнать о нем больше.

Глава 17

Вернувшись домой, Джейкоб с облегчением обнаружил, что машины матери в гараже нет. Он всей душой ненавидел ее серебристую «Ауди». Она была продолжением его матери, созданным для того, чтобы привлекать внимание и вызывать восхищенные вздохи.

Она любила эту дурацкую машину больше всего на свете. Конечно, любить ее она будет всего три года, а потом поменяет ее на новую серебристую «Ауди». Джейкоб не понимал, в чем смысл этой замены: между новой и старой «Ауди» он не видел никакой разницы.

Папа тоже так думал. Он каждый раз пытался уговорить ее поездить на ней еще несколько лет, но она никогда не обращала внимания на его увещевания.

– У новой модели лучше защитные характеристики, – говорила она. Или заявляла, что у новой машины меньше расход топлива.

На самом деле было неважно, что она скажет. И Джейкоб, и его папа прекрасно знали, в чем было дело на самом деле.

В статусе.

Однажды его тетя по ошибке назвала мамину машину «Акурой». Она переживала из-за этого целую неделю.

– Как будто я бы стала ездить на «Акуре», – оскорбленно говорила она.

Отсутствие «Ауди» означало, что Джейкобу не придется отвечать на вопросы о том, как прошел день. Это – а также снеки, которые были у него в рюкзаке, – подняло ему настроение. Еще одним приятным событием сегодня стало знакомство с Ники, новой работницей заправки. Она вела себя дружелюбно и проявляла к нему интерес. Джейкобу казалось, что это выходит за рамки профессиональной вежливости. Она сказала, что недавно переехала и живет на соседней улице. Может быть, она ищет, с кем подружиться? На вид она была ненамного старше его, но так как она работала в дневную смену, похоже, она не училась в школе. Хотя это не обязательно было именно так. У Джейкоба был друг, которому надоело, что над ним постоянно издеваются, поэтому он бросил школу и теперь учился онлайн.

Может быть, Ники тоже училась онлайн или была на домашнем обучении. Сейчас многие ребята так учатся.

Если бы ему не пришлось оставаться дома вместе с матерью, Джейкоб хотел бы учиться онлайн. Его успеваемость никак от этого не пострадала бы, а психическому здоровью это бы пошло только на пользу. Как было бы здорово, если бы его больше не толкали в школьных коридорах и не высмеивали в раздевалке за его вес. Хуже всего было ездить в школьном автобусе. Он объяснял родителям, что никто из его одноклассников не ездит в школу в автобусе. Папа ему сочувствовал, но решения не предлагал. А мама сказала, что ему полезно ходить пешком.

Когда он начал учиться в старшей школе, какое-то время ему удавалось оставаться незамеченным. Но потом все изменилось, и он стал мишенью для насмешек. За его пухлые щеки и отсутствующую шею один из мальчиков начал обзывать его легоголовым. Прозвище прижилось, и теперь его называли так все, даже десятиклассники [9]. Все могло быть и хуже, так что Джейкоб притворялся, что смеется вместе со всеми. Это все же задевало его, хоть он и не показывал вида. Иногда он вставал напротив зеркала, смотрел на свою большую жирную голову, покатые плечи и грушевидное тело и ловил себя на мысли, что жалеет, что он не такой, как все. Ему и так было несладко, а им обязательно нужно было высмеивать его из-за его внешнего вида.

Хоть бы они оставили его в покое.

Воистину, школа – это сущий ад. И он точно знал, что как только закончит учебу, ноги его больше там не будет. И на встречах выпускников – тоже. Сколько бы лет ни прошло.

Дома он повесил свитер в шкаф в прихожей и поставил ботинки на коврик. Когда Мия вышла посмотреть, кто пришел, он спросил:

– Где мама?

Мия покачала головой. Очевидно, она не знает.

Он попробовал еще раз:

– Она не сказала, когда вернется?

– Только поздно вечером. Она оставила тебе записку. В ней было написано, что, возможно, уже поздно и ты должен приготовить мне ужин. Она сказала, что мы сами по себе.

Джейкоб поставил рюкзак на пол и расстегнул основное отделение.

– Сегодня тебе повезло, малявка. Я купил нам чипсы.

На самом деле он купил их себе, но, увидев, как загорелись ее глаза, пожалел, что эта фраза была неправдой.

Они прошли на кухню. Джейкоб жестом показал Мие, чтобы она села за стол, достал два стакана и разделил банку кока-колы. Тот стакан, в котором было меньше колы, он отдал Мие. Потом он высыпал чипсы на две салфетки, сложил упаковку и спрятал ее в верхний карман рюкзака. Мия взяла ломтик, рассмотрела его, а потом положила в рот. Пока она хрустела, болтая ногами под столом, Джейкоб смял банку из-под колы и спрятал ее под слоем мусора в мусорном ведре. Однажды он просто выбросил банку, думая, что мама ничего не заметит. Больше он не повторит этой ошибки.

– Вкусно. Спасибо, Джейкоб, – сказала Мия.

Забавная она. Она всегда так благодарна за любую мелочь.

– Не за что.

– Ты купил их на заправке?

Она постоянно задает вопросы. Он старался быть с ней терпеливым, но иногда это сводило с ума. Джейкоб старался не забывать, что если бы не он, Мия ничего не знала бы о внешнем мире. Конечно, у нее в комнатке стоял тот телевизор, но он плохо работал, а пока папа не купил антенну, он вообще показывал одни только помехи. Картинка даже сейчас была ужасной, но это лучше, чем ничего. Даже у заключенных в тюрьмах было больше вариантов досуга, чем у бедной маленькой Мии.

– Купил в «The Village Mart». Там у них появилась новенькая сотрудница. Она очень дружелюбная. – Джейкоб налил колы. – И очень симпатичная. Ее зовут Ники.

– Ники, – Мия произнесла это так, словно учила новый язык. – Какого цвета ее волосы?

– Темного. Почти черного.

– Как мои?

– Как твои, но длиннее. Ниже плеч. И глаза тоже темные, как у тебя. – Он закинул себе в рот несколько чипсин, и они вместе с Мией начали хрустеть. Если мама приедет сейчас, она его убьет. Джейкоб и Мия знали, что им нужно будет убираться, как только они услышат, что открывается дверь гаража. Они как будто были соучастниками преступления, но никто не хотел навлекать на себя ее гнев.

– Там много чипсов?

– Много, – кивнул он. – И доритос, и читос.

Он бы купил доритос, но перестал это делать после того, как мама заметила крошки на его футболке. Он этого даже не заметил, но от ее бдительного взгляда ничего не ускользало. Так что Джейкоб решил, что безопаснее покупать обычные картофельные чипсы.

– А там есть кексы «Hostess»?

Папа Джейкоба однажды угостил ее этими кексами, и с тех пор Мия их просто обожала.

– Ага. И все виды газировки. В бутылках и банках. Я не знал, какую колу взять, вишневую или обычную, но в итоге решил, что обычную.

– Спрайт нравится мне больше колы.

– Знаю. В следующий раз я куплю тебе спрайт. И кексы «Hostess».

– Правда, Джейкоб? Как было бы здорово!

Как мало нужно, чтобы порадовать Мию. В этом была ее прелесть.

Плохо было то, что ее существование приходилось держать в секрете.

Поначалу Джейкобу показалось это странным. Сколько раз он мог проговориться и случайно упомянуть ее в разговоре с друзьями или родственниками. Однажды он и правда случайно произнес ее имя. После этого ему пришлось выдумывать историю о том, что к ним в гости приехала его маленькая кузина.

– Джейкоб? – спросила Мия.

– Что?

Он рыгнул, чтобы ее рассмешить, и она захихикала.

Ее смех был похож на журчание ручейка.

– Можно задать тебе вопрос?

– Ты уже задала.

– Можно задать другой вопрос?

– Давай.

Он догадывался, что сейчас будет, и это его тревожило.

– Где я жила до того, как оказалась здесь?

Джейкоб вздохнул.

Мия заслуживает правды, но ему много раз говорили, чтобы он ничего ей не рассказывал. Мама сказала, что если об этом узнают, все они попадут в тюрьму. Конечно, ей и в голову не могло прийти, что вопросы начнет задавать именно Мия. Она даже не считала ее за человека. Скорее, думала, что она – ходячая кукла или пылесос.

– Ты жила в другом доме. В не очень хорошем.

– Каким он был?

Джейкоб задумался. Тогда ему было почти четырнадцать, он уже был достаточно взрослым и хорошо помнил все, что видел. Но также он знал, что версия событий, которую мама рассказала папе, могла повлиять на его воспоминания. Она умела убеждать людей и заставлять их верить в то, что не было правдой.

– Это был старый дом с провисшей крышей. Там были жуки, а ты была голодная и грязная.

– Но, Джейкоб, неужели у меня не было мамы и папы? Обо мне никто не заботился?

Она всего лишь маленькая девочка, но иногда она действительно могла влиять на его эмоции. Было что-то в ее больших карих глазах, от чего у него в животе словно закопошился клубок ядовитых змей.

– Нет, – грустно сказал он. – О тебе никто не заботился. Поэтому мы спасли тебя и привезли сюда.

– То есть мои мама и папа умерли?

Мия смотрела на него, терпеливо ожидая ответа.

– Не знаю. Возможно.

– Но разве со мной никого не было?

Джейкоб почувствовал, как его подавленность превращается в раздражение, и рявкнул:

– Перестань! Ты же знаешь, нам нельзя об этом говорить. Хватит меня бесить.

Она опустила голову, и он больше не мог видеть ее лицо. Когда она наконец посмотрела на него, в ее глазах блестели слезы.

«Черт».

Теперь она плачет.

– Но, Джейкоб, почему нам нельзя говорить об этом? – тихо спросила она.

Он вздохнул:

– Не знаю, Мия. Ешь чипсы.

Атмосфера в комнате изменилась. Мама контролировала все вокруг, даже когда ее не было рядом.

Мия шмыгнула носом и взяла еще один ломтик.

Черт, как же она медленно ест. Смакует каждый кусочек.

Джейкоб при желании мог съесть всю пачку за один присест. Он был просто не в силах устоять перед вкусной едой. Когда ему на глаза попадалось какое-нибудь лакомство, он буквально сходил с ума. Когда еда была вне поля зрения, но доступна, она будто взывала к нему. А Мия медленно и аккуратно откусывала крошечные кусочки. Может быть, именно поэтому он такой грузный, а Мия – такая крошечная.

Когда-нибудь он расскажет Мие все, что помнит о том дне. Но сейчас явно не самое подходящее время. Она еще очень маленькая и невинная, а ее жизнь до того, как она оказалась у них, была так ужасна. Ей нужно было знать, что она находилась в ужасной ситуации, поэтому Джейкоб и его мать забрали ее и привезли жить к ним. Он вспомнил, как папа разозлился, когда они вернулись из Миннеаполиса. Они ездили на похороны деда, а вернулись с маленькой девочкой, которую подобрали по дороге домой.

Все было просто и ясно. Сначала у них не было Мии, потом она появилась. И то, как она появилась у них, было похоже на волю случая. Мама сказала, что это судьба – ее второй шанс растить дочь после того, как она потеряла крошку Оливию.

Спустя два часа после того, как они нашли Мию, мать Джейкоба пошла в «Walmart» [10] за подгузниками и новой одеждой. Джейкоб и Мия ждали ее в машине. Той ночью они ночевали в гостинице. Волосы Мии были такими спутанными, что маме пришлось обстричь их. Вода и белое полотенце были коричневыми от грязи, но когда Мию помыли, она выглядела как новорожденный ребенок. На протяжении всего времени девочка молчала и хлопала ручками по воде, позволяя его матери делать с ней все что ей заблагорассудится. Как кукла.

Оказалось, что подгузники Мие не нужны. Когда ее нашли, она была в грязных мокрых трусах. Из-за этого в машине ужасно воняло мочой, поэтому они предположили, что она еще не умеет ходить на горшок. Но потом оказалось, что это не так и что она может терпеть, пока у нее не появится возможность сходить в туалет. В тот первый день она молчала. Она не плакала, от нее вообще не было слышно ни звука, даже когда мама пыталась расчесать ее спутанные волосы.

Потом они накормили ее, и она ела так, словно умирала с голоду. Она ела так быстро, что ее вырвало. Мама заставила Джейкоба все убрать. После этого они стали давать ей еду в небольших количествах.

Именно Джейкоб занес Мию в дом, когда они приехали. Она уснула в машине. Дома он осторожно уложил ее на диване.

Конечно, у папы было много вопросов, и мама вкратце объяснила ему, что случилось, закончив свой рассказ словами:

– Конечно, мы должны были забрать ее оттуда. Что еще мы могли сделать?

Мама умела представить все так однозначно. Судя по всему, у нее было два эмоциональных состояния. Либо она была довольна, что все идет так, как она хочет, либо была в ярости, что все идет не так. В первом случае это выглядело как счастье, радость или гордость. В такие минуты она даже могла притворно смеяться. Скрыть ярость ей было труднее, но она маскировала ее под маской праведного гнева или сдерживала. Это было ее стратегией. Когда другие расстраивались, она сохраняла спокойствие и упивалась собственным превосходством.

– Неужели нельзя было поехать в ближайший полицейский участок? – спросил папа. – Ты вообще об этом думала?

– В ближайший полицейский участок? – удивилась мама. – Мэтт, мы были в какой-то глуши. Там ничего не было. Повезло еще, что я смогла найти «Walmart» и купила ей одежду.

Джейкоб вспомнил, как папа разозлился, когда узнал, что мама собирается оставить Мию.

– Сюзетта, нельзя оставить себе другого человека, – сказал он. – Она – не игрушка. Она ребенок. У нее есть родители, ее скорее всего будут искать.

Мама так холодно посмотрела на папу, что если бы взглядом можно было убивать, он бы уже лежал при смерти.

– Мэтт, не лезь не в свое дело.

Ее слова сильно выбили его из колеи. Он начал объяснять ей, что это его дело, потому что это его дом и его семья, а оба они могут попасть под суд за похищение человека. Он ходил по гостиной, пытаясь донести до нее свою точку зрения. Все его доводы были вескими, но только не для нее.

Мия все это время спала на диване, засунув в рот большой палец.

Джейкоб подумал, что если она может спать, когда его родители ссорятся, она сможет спать вообще всегда.

Папа продолжил кричать, а мама улыбалась, как будто полностью контролировала ситуацию. Она просто стояла и смотрела на него. Но когда он потянулся за телефоном, чтобы позвонить в полицию, она сложила руки на груди и сказала:

– На твоем месте я бы хорошенько подумала. Тебе действительно это нужно? Ты же знаешь, что я буду вынуждена рассказать, почему ты на самом деле решил уйти из медицины. Это просочится в прессу, об этом узнают все. Или я могу обнародовать твои фотографии с той шлюшкой. М? Или вашу развратную переписку? Что подумают твои родители, когда на их любимого сыночка наденут наручники и бросят в тюрьму за мошенничество с медицинскими страховками?

Он побледнел.

– Ты этого не сделаешь.

– Сделаю. Разумеется, я скажу, что ты обещал убить меня, если я скажу хоть слово, – при этих словах она улыбнулась. – И тогда все узнают, какой ты на самом деле, и утешат меня в моем горе.

Он колебался, все еще сжимая телефон в руке.

– Ты ничего не докажешь.

– Какой же ты идиот, Мэтт, – рассмеялась она. – У меня есть доказательства, копии документов и скриншоты переписок с твоей подружкой. Не веришь мне – звони в полицию.

Он положил телефон.

– Вот оно что, – пораженно сказал он. – Сдашь собственного мужа.

– Только если ты меня вынудишь. Когда у меня не будет иного выхода. – Она провела рукой по своим ухоженным волосам. – Не ищи документы, не утруждайся. Они хорошо спрятаны. И если со мной что-нибудь случится, я позабочусь о том, чтобы эта информация стала достоянием общественности. – Ее губы растянулись в злой улыбке. – Но не волнуйся, дорогой, я буду навещать тебя в тюрьме. А что до девочки… если об этом вообще когда-либо станет известно… я просто скажу, что она появилась у нас вот только что. И кто мне возразит?

Они стояли почти вплотную друг к другу. Напряжение в комнате было таким сильным, что у Джейкоба закружилась голова. Наконец папа не выдержал:

– Сюзетта, я не понимаю. Почему? Почему тебе так нравится быть злой? Почему ты так любишь усложнять людям жизнь? Почему ведешь себя так неразумно? Ведь так просто вести себя по-другому. Мы с Джейкобом этого не заслуживаем. У нас хорошая жизнь. Но почему ты не даешь нам просто спокойно жить? Я пытаюсь сделать тебя счастливой. Что мы тебе сделали? Почему ты так нас ненавидишь? – Он вдруг стал выглядеть старым и сломленным.

– Не смеши меня. Я вас не ненавижу. Я просто знаю, чего хочу. У меня есть сила воли, и это хорошо. Ведь когда-то это тебя во мне восхищало.

Папа не обратил внимания на последнюю фразу и кивнул в сторону Мии:

– Хорошо, сегодня она может остаться. Но я проверю в Интернете. Уверен, ее ищут.

Но ее никто не искал. Нигде не было объявлений о пропавшем ребенке из Висконсина, и даже когда папа расширил зону поисков, он не нашел девочек, подходящих под описание. Даже несмотря на то, что Мия была крошечной, папа предположил, что ей около трех лет.

Шли дни и недели, папа находил множество аргументов, чтобы не оставлять Мию в доме, но со временем его возражения становились все слабее. Поначалу Мия почти не говорила. Иногда она издавала звуки, и один из них, в ответ на вопрос, как ее зовут, звучал «Мия». Поэтому они называли ее так. Когда она начинала болеть, папа боялся, что ей может понадобиться рецепт на лекарства, но этого никогда не случалось.

Мия почти никогда не болела, а если и болела, то это был всего лишь насморк. Мама сказала, что это потому, что она была дома, в безопасности и не контактировала с другими детьми.

– Эти мерзкие микробы до нее не доберутся. – Она гладила Мию по голове. – Ты же понимаешь, как тебе повезло?

Казалось, в первое время мама холила и лелеяла Мию. Она называла ее милыми словами, суетилась вокруг нее и наряжала в милые платья. Но примерно спустя полгода это, кажется, начало ее утомлять. Когда она обнаружила, что Мия стремится угодить ей, она заставила ее работать по дому. С каждым месяцем Мие приходилось делать все больше. Она никогда не жаловалась, просто делала то, о чем ее просили. У нее всегда было хорошее настроение, и она всегда улыбалась.

Много лет спустя Джейкоб прочитал, как Мария-Антуанетта путешествовала со своей свитой. Они остановились в одной бедной деревне, и она заметила симпатичного маленького мальчика. Она решила, что он ей нужен, и забрала его с собой во дворец. В рассказе Мария-Антуанетта относилась к ребенку как к любимому питомцу, но потеряла к нему интерес, когда у нее появились собственные дети.

Сходство между этой королевой и его матерью было просто поразительным. Джейкоб понимал, что когда-нибудь она устанет от Мии. И что будет тогда?

От этой мысли его бросало в дрожь.

Один раз, примерно спустя неделю после того, как Мия появилась у них в доме, он услышал, как его родители спорят, что будет, когда девочка подрастет.

– Что ты будешь делать, когда она вырастет и начнет задавать вопросы? – спросил папа. – Когда-нибудь ей захочется выйти из дома и увидеть мир. Что тогда?

– Это пустяк, – фыркнула мама. – Ты зря беспокоишься. Мия почти не разговаривает. Она счастлива. И делает то, что ей говорят. Она не может хотеть того, о чем не знает.

– А что, если о ней узнает кто-нибудь еще? Что, если кто-то захочет узнать, откуда она взялась? Сюзетта, ты не сможешь объяснить появление человека.

– О,Мэтт, – покачала головой она. – Ты просто выдумываешь плохие сценарии развития событий. С таким же успехом можно спросить: «А что, если дом разрушит торнадо?» Или: «А что, если крыша обвалится?» Жизнь полна неопределенностей, всякое может случиться. Следуй моему примеру. Старайся думать о хорошем.

– То есть у тебя нет планов на ее будущее? Ты не думала, что будешь делать, когда все выплывет наружу?

– А кто о ней расскажет? – Мама рассеянно провела пальцем по своим бусам. – Мы, разумеется, будем молчать. А Мия не умеет говорить, так что это не проблема.

– Поверить не могу, что ты считаешь это нормальным. Так не может продолжаться вечно. Спустись на землю, Сюзетта. Я не хочу садиться в тюрьму по обвинению в похищении ребенка из-за того, что ты сошла с ума.

– Никто не сядет в тюрьму, – пренебрежительно сказала она. – Если что-то случится, мы всегда можем вернуть Мию туда, где ее нашли. Ничего страшного. И она не сможет ничего рассказать о нашей семье. Она даже не знает, где находится. Она знает только несколько слов: «собака», «да», «нет», «Мия». Как же нас найдут, скажи на милость?

– Она может знать гораздо больше, – нахмурился папа. – Мия мало говорит, но много слушает. Кто знает, что она понимает?

– Ну, если тебя так это волнует, мы всегда можем поступить с ней как с морской свинкой. – Мама встала со стула и разгладила брюки. – Или ты можешь удочерить ее – на пару с твоей подружкой.

Сказав это, она медленно вышла из комнаты.

Последнее слово осталось за ней.

Джейкоб подслушивал этот разговор из соседней комнаты. Услышав слова матери, он вздрогнул.

Она и раньше говорила, что у папы есть девушка. В этом не было ничего нового. Просто очередной желчный, лживый комментарий, целью которого было вывести папу из равновесия – и Джейкоба тоже.

При упоминании о морской свинке у Джейкоба перехватило дыхание. Когда он учился в третьем классе, у него была морская свинка, милый бело-коричневый малыш по имени Даффи. Он жил в клетке в комнате Джейкоба. Джейкоб был бесконечно очарован Даффи, наблюдал за тем, как он бегает в колесе, и брал его погладить.

Маме морская свинка нравилась куда меньше. Она жаловалась на запах и звуки, которые издает Даффи. Вид стружки, которая просыпалась из клетки Даффи на стол, приводил ее в ярость. По правде говоря, Джейкоб чистил клетку не так часто, как следовало бы, но он был ребенком. Кроме того, это была его комната. Если кого и должны были беспокоить беспорядок или шум, так только его самого.

Однажды он пришел домой из школы и обнаружил, что Даффи в клетке нет, а дверца была слегка приоткрыта. Он лихорадочно заглянул в клетку, потом в свою комнату и безрезультатно звал Даффи. Несмотря на то что Джейкоб был большим мальчиком, он начал плакать. Он подошел к маме, но она была не слишком встревожена. Она молча пошла вслед за ним в его комнату.

– Видишь, – сказал Джейкоб, отходя в сторону, чтобы она могла заглянуть в клетку. – Его здесь нет. Сегодня утром он был здесь, а сейчас его нет.

– Вижу. – Она нахмурилась. – Наверное, ты не закрыл клетку. Ты сегодня закрыл дверь спальни?

– Нет. – Ее замечание о двери клетки озадачило его. Он был уверен, что закрыл дверцу, а затем запер ее, но его охватило сомнение. Неужели он забыл?

Они с мамой бегло обыскали весь дом, мама даже встала на четвереньки и заглянула под мебель. Когда папа вернулся домой, он присоединился к поискам.

– Вряд ли он убежал слишком далеко, – сказал папа, внимательно просмотрев спальни наверху. Наконец он предложил оставить клетку на полу и открыть дверцу.

– Отличная идея, – с одобрением кивнула мама.

Той ночью Джейкоб услышал, как родители спорят за закрытой дверью спальни. Он не мог понять, о чем они говорят, пока не вышел в коридор.

– Ну, может быть, если бы ты закрепил защелку на сетчатой двери, этого бы не случилось, – говорила мама.

– Хочешь убедить меня, что морская свинка спустилась по лестнице, каким-то образом толкнула сетчатую дверь и вышла на улицу? – В голосе папы звучало недоверие. – Сюзетта, скажи честно, что случилось на самом деле?

– Откуда я знаю? – Джейкоб услышал в ее голосе недовольство. – Я помогала Джейкобу искать. Он был так расстроен. Мне его так жалко.

Джейкоб больше никогда не видел Даффи. В конце концов они с папой почистили клетку и убрали ее в подвал. Он уже давно не вспоминал о Даффи, но, услышав ее слова о морской свинке, он почувствовал, как все части истории соединились воедино. Ее жалобы на Даффи. Дверь клетки – он был уверен, что закрыл ее. Таинственное исчезновение Даффи.

Он всегда подозревал, что мама способна на все, и теперь был уверен, что это правда. Он надеялся, что она отдала Даффи кому-нибудь, а не выпустила его на улицу. Впрочем, он не мог исключать и этого.

Мия прервала его мысли:

– Джейкоб, что ты сделаешь на ужин?

– Не знаю. Что ты хочешь?

– Хот-дог?

Джейкоб знал, что в морозилке, на дне ящика, лежат хот-доги и булочки. Мама, вероятно, даже не помнит, что они там.

– Окей, будет сделано. Для ужина еще рановато, но если хочешь, я могу приготовить его прямо сейчас. Что скажешь?

– Да, пожалуйста.

– Твое желание для меня закон, малявка.

– О, Джейкоб, ты самый лучший на свете. – Она тихонько вздохнула. Сейчас она была счастлива.

Он не смог сдержать улыбки.

«Самый лучший на свете».

Это была очень щедрая похвала. Но Джейкоб не был польщен. Он мог думать только о том, что Мия знала в общей сложности всего трех человек. Так что у него была не слишком большая конкуренция.

Глава 18

Они получили новости о Морган лишь спустя четыре года после ее ухода. Был июль. Венди и Эдвин пришли с работы и занимались обычной вечерней рутиной: Эдвин готовил ужин, а Венди сидела за кухонным столом с планшетом и отвечала на электронные письма. И тут в дверь позвонили.

Эдвин перестал помешивать овощи в сковородке и недоуменно посмотрел на Венди.

– Я открою, – сказала она, соскальзывая с табурета.

Она ожидала, что к ним пожаловало живое воплощение спама. Может быть, парень, который собирает средства для своей спортивной команды или сотрудника охранной фирмы, который начнет рассказывать ей про специальные предложения. Поэтому она удивилась, увидев, на пороге детектива Мура с серьезным выражением лица.

– Миссис Дюран? – сказал он, и от его извиняющегося тона ее сердце пропустило удар.

– Да? – Венди поймала себя на том, что судорожно втягивает в себя воздух, словно он может понадобиться ей позже. – У вас есть новости о Морган? – Через мгновение она услышала, как в ушах стучит ее собственное сердце. Она ухватилась за дверной косяк, чтобы не упасть.

Вместо ответа детектив Мур спросил:

– Ваш муж дома? Я хотел бы поговорить с вами обоими.

– Проходите, – кивнула она.

Венди сходила за Эдвином, и когда они устроились в гостиной, Эдвин взял инициативу на себя.

– У вас есть новости о нашей дочери? – спросил он, нежно сжимая руку Венди. Она никогда еще не была так благодарна за его успокаивающее прикосновение.

– Да, – сказал детектив Мур. Венди только сейчас заметила, что у него в руках был кожаный портфель. Он открыл его и поискал что-то внутри.

– Она мертва, да? – не выдержала Венди.

Когда она произнесла эти слова, в ее душе что-то оборвалось, но она должна была знать.

– Это мне неизвестно, – сказал детектив Мур, вытаскивая из портфеля какой-то предмет, больше всего напоминающий визитную карточку. – Вы можете подтвердить, что эти водительские права принадлежат Морган?

Эдвин взял права и положил их на ладонь. Венди придвинулась ближе.

Это явно были водительские права Морган – те самые, которые она была так рада получить в семнадцать лет.

Морган не очень нравилась фотография, но Венди считала, что она хорошо получилась.

Эдвин поднял голову:

– Да, это водительские права нашей дочери.

– Она попала в аварию? – спросила Венди.

– Нет. – Детектив Мур убрал портфель. – Их обнаружили во время расследования в округе Эш. Домовладелец обратился в полицию из-за конфликта с арендатором. Он сообщил, что арендаторы просрочили арендную плату, и когда он потребовал у них объяснений, мужчина вытащил пистолет и выстрелил в него. К счастью, он промахнулся. К моменту прибытия полицейских жильцов там уже не было, а дом был разгромлен. Среди оставленных вещей были обнаружены эти водительские права.

Округ Эш?

Венди пыталась осознать, что ее дочь все это время была в Висконсине. А вдруг она вообще не выезжала из штата?

– Как вы считаете, ее могли удерживать против ее воли? – спросил Эдвин.

Венди и в голову не приходил этот вопрос.

– Мы не располагаем достаточным количеством информации, но вряд ли это так. Дом арендовала молодая пара. Они платили наличными, а хозяин дома не слишком содействовал следствию. Он не смог опознать в женщине Морган, но и не стал исключать такой возможности. Также он не смог подробно описать молодого человека, но знал его имя. Кит. – Детектив Мур вопросительно поднял бровь. – Кажется, так звали парня Морган?

Так много информации, столько нужно осознать. Каждое слово детектива пощечиной отдавалось в сердце Венди.

– Да, – наконец сказала она. – Да, его звали Кит.

– У меня есть копия полицейского отчета, если вас это интересует.

– Спасибо, мы бы хотели его посмотреть, – сказал Эдвин.

– Спасибо, – глухо повторила Венди.

Неужели это была Морган? Неужели она сбежала от арендодателя, разгромив его дом?

Морган и ее брат получили хорошее воспитание. Венди и Эдвин положили на это всю свою жизнь. Сколько раз Эдвин говорил: «Я просто хочу, чтобы наши дети были счастливы». Может быть, они были недостаточно строгими?

Это было очень трудно осознавать.

Венди не хотела думать, что ее дочь жила такой жизнью. Но правда заключалась в том, что она не знала этого наверняка.

Детектив Мур посмотрел Венди в глаза. Неожиданно ей пришло в голову, что он примерно того же возраста, что и Морган. Возможно, ему около двадцати, но морщинки вокруг его глаз и сочувствующий взгляд говорили о том, что он скорее всего старше.

– Еще раз прошу прощения, что больше ничего не могу сообщить.

– Хозяин дома случайно не знал, состояли ли они в зарегистрированном браке? И работали ли они? – спросила Венди.

Он покачал головой:

– Когда вы прочтете отчет, вам будет известно все, что известно мне. Я приехал, как только его прочел. Подумал, что нужно сообщить вам новую информацию.

– Конечно, – сказал Эдвин. – Огромное вам спасибо. – Он опустил взгляд на права. – Можно, мы оставим их себе?

– Да, конечно. – Детектив Мур снова покопался в своем чемодане и вытащил из него несколько листов бумаги. – Это копия полицейского отчета. Ее вы тоже можете оставить себе.

Эдвин протянул руку за бумагами.

– Спасибо.

– Тогда я вас оставлю, – сказал детектив Мур. – Если у вас появятся какие-то вопросы, звоните. – Он встал. – Не обещаю, что смогу на них ответить, но если получится, я постараюсь узнать все, что смогу.

Они проводили его до входной двери, еще раз поблагодарив за визит. На пороге детектив Мур повернулся к ним:

– Я хочу, чтобы вы знали: мы не забыли про Морган. На самом деле я постоянно думаю о ней. Просто, учитывая обстоятельства, мы ограничены в возможностях.

– Мы понимаем, – сказала Венди.

– Спасибо вам за все, что вы для нас делаете, – добавил Эдвин.

После того как детектив ушел, они снова сели на диван и начали читать отчет.

Документ был кратким и сухим. Без лишнего драматизма, несмотря на то что в арендодателя стреляли. Только факты. Венди отметила, что ссора произошла всего четыре дня назад. Она не знала город, о котором говорилось в отчете. Но, поискав в Интернете, они обнаружили, что ехать до него не более ста пятидесяти километров.