И мои бойцы, явно не успевающие отреагировать на происходящее.

Дерьмо!

Длилось это не больше пары секунд, но для меня они показались вечностью. А потом будто кто-то щелкнул пальцами, и я с рыком вывалился в реальность.

Залп из импульсников разметал наемников в стороны. Произведённый практически в упор, он буквально аннигиллировал большую часть «Фениксов». Большую часть, но не всех. Силуэты чернокожего громилы и миниатюрной девицы окутались сиянием силовых щитов, способных сдерживать плазму, и наемники тут же открыли ответный огонь.

— Бабу не убивать! — крик «безымянного» перекрыл вой импульсников и грохот стрелковых комплексов. — Эта сука мне еще…

Что там ему еще эта сука, я не дослушал — резко не до того стало. Несмотря на запрет, в меня выпалили сразу из нескольких стволов, к счастью — кинетических. «Стена» отработала штатно, и я, не дожидаясь, пока плотность огня превысит возможности силового щита, перекатом ушел в сторону, одновременно активируя «концентрацию фокуса». Мир снова замедлился, но теперь я уже не был бессильным наблюдателем. Во мне бурлили ярость и жажда действия, и работали эти эмоции не хуже боевого коктейля.

Усилием воли сдержав рвущийся наружу «пси-удар», неминуемо зацепивший бы моих ребят, я вскинул импульсник и всадил разряд в ближайшего «Ворона». Силовой щит бойца оказался не рассчитан на энергетическое оружие, и, прежде чем рухнуть обугленным трупом, тот не успел даже вскрикнуть. Я же в этот момент уже выбирал новую цель.

Выстрел! Выстрел! Выстрел! Каждый из разрядов достигал цели, и в какой-то момент мне показалось, что у нас получится выбраться и из этой передряги. Главное не останавливаться, главное — не…

Мощный удар прикладом, прилетевший с неожиданной стороны, разбил забрало шлема, выбил меня из режима концентрации и швырнул на спину. Лицо резануло болью — один из осколков прошелся по щеке, а в глазах поплыло. Новый удар, как по футбольному мячу, заставил голову дернуться и я почти отрубился. Чьи-то сильные руки вырвали из стиснутых пальцев импульсник и отбросили в сторону, прошлись по телу, последовательно лишая меня оружия. Стрелковый комплекс, нож, топор, «Миротворец»… Затрещал гранатный подсумок, срываемый с креплений, лопнули ремни разгрузки… Я попытался сконцентрироваться, «навел резкость», невзирая на боль и подступившую тошноту — верный признак серьезного сотрясения, и выругался. Сознание снова пыталось сыграть со мной злую шутку. Видимо, по голове мне прилетело значительно сильнее, чем я думал. Иначе чем объяснить тот факт, что у разоружавшего меня бойца было лицо Диса?

Я попытался выдавить из себя хоть слово, но сумел издать лишь хриплый стон. Рядом кто-то усмехнулся, я повернул на звук голову и увидел улыбающегося Стоуна. Гигант стоял рядом с Дисом и баюкал в руках свой пулемет.

— Что, командир, устал? — снова усмехнулся пулеметчик. — Ну, ты это… Отдыхай, в общем

Руки гиганта взметнулись вверх, и последним, что я увидел, был треснувший от сильного удара приклад пулемета, опускающийся мне на голову. А потом эта самая голова взорвалась болью, и я облегченно скользнул в небытие.

– Отлично. Конец света, как нам о нем рассказывали.

***

– Неужели ничего нельзя сделать? – спросил я, но он поднял палец, заставляя меня замолчать.

— На колени, я сказал! — чей-то безумный рык прорвался сквозь грохочущий в ушах набат. Черт… Как же больно… Голова сейчас треснет на хрен! Хотя, судя по ощущениям, она и так треснула… Возможно, даже, в нескольких местах. Ух, дьявол… Вот меня приложили…

– Я думаю, – ответил он. И пока Кабал думал, Умтак Ктхарл поднялся из воды.

Послышался звук удара, женский вскрик и взрыв хохота. На фоне других голосов ярко выделился голос Стоуна, и меня будто огрели прикладом во второй раз. Стоун! Черт! Это же он меня вырубил! А Дис — разоружал… Ух ты ж мать твою…

Он то ли карабкался, то ли всплывал. Его восточное лицо выглядело чуть старше сорока. Но что-то странное было в его чертах, – возможно, причина крылась в неровном свете или что-то случилось с моим мозгом, но он казался невероятно древним. Подобно ртути на стекле, вода стекала по его высокому лбу и с шипением лавы капала на каменный пол. На нем было длинное тяжелое платье, какие носили уголы в далеком прошлом, но оно висело темной бесформенной массой, сырое и отвратительное, словно водоросли. Оно никак не могло пережить столь долгое погружение, но банальные законы физики не имели значение в той пещере в тот самый момент.

Я приоткрыл глаза и выругался про себя. До конца открылся только один, правый. Левый открыть не удалось — заплыл. Стоун, сука… Приложил так приложил! Но какого хрена?

Однако на фоне глаз все это были мелочи. Я даже не могу описать его глаза, поскольку, стоило мне взглянуть в них, как он тут же отвернулся. Одно могу сказать наверняка – то были не человеческие глаза. Я так никогда и не потрудился узнать историю его жизни, поскольку не имею ни малейшего желания знать, как именно глаза человека превращаются в пустоты, в которые я заглянул. Возможно, они были черными сферами в черепе. Надеюсь, что так, поскольку иначе получалось, что он смотрит на мир глазницами, заполненными чем-то настолько противоестественным для нас, что оно не поддается не только описанию, но и восприятию. И эта перспектива меня не слишком радовала.

Аккуратно повернув голову, я попытался сфокусироваться на происходящем.

От сумасшествия меня спасли бандиты – они видели лишь спину колдуна и открыли огонь. Умтак Ктхарл слегка покачнулся под градом пуль, как человек, зацепившийся большим пальцем на ноге за ковер, но быстро восстановивший равновесие. Выстрелы лишь слегка раздражали его. Затем он развернулся и впервые за тридцать пять поколений ступил на сухую землю. Стоило бандитам увидеть его лицо, как они прекратили огонь. Изумление продлилось мгновение, после чего один из них издал высокий пронзительный крик, исполненный ужаса, и рванул прочь.

В нескольких метрах от меня, на бетонном полу, стояли на коленях выжившие «Фениксы». Огромный чернокожий сержант, миниатюрная девица, и худой, жилистый парень, с покрытым кровью лицом. Парень, видимо, был серьезно ранен, и никак не мог удержать равновесие. Покачнувшись, он в очередной раз ткнулся лицом в бетон, чем вызвал новый взрыв смеха у кучкующихся рядом головорезов. По всей видимости, он и был причиной их безудержного веселья. Подонки…

Вопль послужил сигналом для остальных. Выжившие бандиты бросились в туннель, пиная тех, кто бежал слишком медленно. Я увидел, как Умтак Ктхарл лениво махнул рукой и бандит, бежавший самым последним, вспыхнул неестественным синим пламенем, которое поглотило его за секунды. Он продолжал кричать даже, когда рассыпался пеплом и еще несколько секунд после. Судьба товарища заставила остальных поднапрячься, и вскоре ни одного из них не осталось в пещере. Враг последовал за ними с праздным высокомерием. Мы с Кабалом остались одни, вслушиваясь в эхо предсмертных криков, гулявшее по пещере.

— Встать! Встать, я сказал! — рявкнул один из «Воронов», и наградил наемника сильным ударом ноги. — Вставай!

– Пули его не берут, – с отчаянием в голосе сказал я.

— Да че ты с ним возишься, не видишь, что ли, доходит уже, — отстранил «Ворона» кто-то из его сообщников. — Толку с него! — боец шагнул вперед. В его руке блеснул знакомый до боли «Миротворец». Я же так и не вернул блокировку назад, черт возьми! Боец взвел курок, прицелился и нажал на спуск.

– Верно. Полезный урок для этих паразитов: насилие не всегда помогает добиться желаемого. Правда, чтобы оценить весь смысл урока, хорошо бы остаться живым после него.

Дерзость и легкомысленность Кабала начинали меня раздражать, и он это заметил.

В замкнутом пространстве револьвер громыхнул не хуже танкового орудия, «Феникс» дернулся и затих. Мне было хорошо видно, как под скулами сержанта заходили желваки. Девушка же отреагировала более эмоционально. Вскрикнув, она попыталась вскочить, но тут же оказалась сбита с ног хорошо поставленным ударом одного из громил.

– Взгляните на это с положительной стороны, – добавил он. – Думаю, у меня есть план.

— Ты гляди, прыткая какая! — восхитился «Ворон». — Подожди, родная, побереги силы. Сейчас мы их в другое русло направим! Эй, Слай! Что там с этой цыпочкой? Мне уже не терпится ее объездить!

– Да? И какой же?

— Это трофей нашего уважаемого нанимателя, — усмехнулся киборг. — Ему и решать.

– Не могу сказать. Во-первых, придется импровизировать. Во-вторых, у меня нет времени на объяснения, если мы не хотим упустить Ктхарла. А мы не должны его потерять. Идемте! – Он отбросил в сторону разобранный револьвер, я собирался проделать то же самое с винтовкой, поскольку видел, что дьявола пули не берут, но Кабал остановил меня. – Убить это его не убьет, но точно привлечет внимание. Придержите ее.

— Не до хрена ли трофеев нанимателю, — начал было возмущаться боец, но, наткнувшись на взгляд босса, затих. Слай посмотрел на «безымянного», стоящего чуть в стороне, и проговорил:

Мы быстро, но осторожно двинулись обратно по туннелю к входу в пещеру, по пути наткнувшись на останки некоторых незадачливых бандитов.

— Господин Миллер, народ нервничает. Нужно бы решить что-то с вашей добычей.

Никто из них не умер одинаково: тело одного, без единой раны, желатиновой массой лежало рядом с грудой дымящихся костей, некогда бывших его скелетом; второй сидел прямо, прислонившись к сталагмиту, голова его ярко пылала, пламя пожирало плоть, подобно свечному фитилю, плавящему воск; еще один распластался на спине, предварительно выблевав собственное сердце. Еще несколько минут назад я с радостью убил бы этих людей сам, но, по крайней мере, сделал бы это быстро и человечно. То, что мне открылось, преступало любые границы.

Угу. «Господин Миллер», значит… Еще и наниматель… Несмотря на пыль и царапины, видно, что боевой костюм на «безымянном» новенький, с иголочки. Модель, при этом, не армейская, но совсем не дешевая. Видывал я такие… В основном, когда шишки из «Вест Армор» или «Сай-Фай Медикал» заявлялись в зону боевых действий протестировать что-либо из своих разработок в полевых условиях. Корпорат, значит. Но какого черта? Один корпорат вызывает на помощь меня, второй — Слая? Но… И тут в раскалывающейся от боли голове зашевелились шестеренки, приводя в движение разрозненные части паззла, и складывая из них, хоть и мутную, но картинку.

– Зачем? – спросил я Кабала. – Зачем он это сделал? С его силами он ведь может убивать быстро и безболезненно. Для чего этот… ужас?

Атака на базу Хирурга, организованная администрацией в приказном порядке, тема с торговлей «А-Стимами», которая явно крышуется с орбиты, и во главе которой вдруг внезапно оказался Слай, его маниакальное стремление достать меня, во что бы то ни стало, и внезапное появление в Инферно, куда он, судя по всему, прибыл по приказу «господина Миллера» — явного корпа. Черт… Я умудрился влезть в самые дебри какой-то грязной подковерной игры корпоратов! Да уж…

– Страх. Благодаря магии, он способен уничтожить армию. С его репутацией он может завоевать мир. Но, думаю, он потерял хватку за недостатком практики. Он все равно что этюды на фортепиано играет, – Кабал взглянул на человеческую руку, торчащую из стены – чтобы извлечь эту жертву, потребуется кирка. – Для колдуна, вроде Умтака Ктхарла, это просто фокусы. Он разогревается, разминает мышцы. Нужно догнать его, пока он не пришел в форму.

— Решу, — тот, которого называли Миллером, хищно осклабился. — Сейчас, — он отхлебнул из фляги, протянутой ему одним из «Воронов», и хрипло хохотнул. — Можете пока посчитаться, кто после меня первый.

Очередной крик, донесшийся снаружи, говорил о том, что колдун не успел уйти далеко. В тени входа мы наблюдали, как последнего бандита за лодыжки подвесили на дерево на краю поляны. На миг мне показалось, что Ктхарл его каким-то образом привязал, но тут к вящему ужасу обнаружилось, что даже деревья выполняли его волю. Бандита не привязывали к ветке – она обвилась вокруг его щиколоток, подобно черной змее. С громким треском дерево слегка наклонилось, а затем с невероятной силой швырнуло его в ствол соседнего дерева. Крик оборвался, когда мозги размазались по коре.

Шагнув вперед, он ухватил стоящую на коленях девицу за волосы и, не церемонясь, поволок в дверной проем. Девица при этом яростно извивавалась, и, не будь она связана по рукам и ногам, думаю, такой маневр корпорату бы не удался. В «Фениксы» абы кого не берут, девчонка бы его надвое сломала. Тварь корпоратская. Только и может, что со связанными воевать…

– Ваш план, Кабал, – прошептал я, все еще потрясенный увиденным. – Быстро, какова моя роль в нем?

Видимо, затопившая меня злость отразилась на моем лице, и я выдал себя. Послышался звук шагов, и знакомый голос глумливо произнес:

– Вы хорошо соображаете на ходу?

— Вы только посмотрите, кто пришел в себя! Майк, я уж думал, ты его пришиб нахрен. Ну что, как здоровье, командир?

– Получше многих.

Увидев насмешливую рожу Диса, я рванулся вперед… Точнее, хотел рвануться. Тело абсолютно никак не отреагировало на команду мозга, и я так и остался лежать, с ненавистью глядя на предателя. Дерьмо! Кто бы мог подумать, а? Дис — предатель! Сколько же ему Слай предложил? Или дело не в деньгах?

– Отлично. Спрячьтесь за теми кустами. Действуйте, когда я подам сигнал.

— Тужишься, да? — участливо проговорил солнцепоклонник. — Ну, тужься, тужься. Смотри, не обосрись только. Думаю, сфинктер свой ты сейчас тоже не контролируешь.

– Какой сигнал?

«Элис, что происходит?» — позвал я нейросеть. «Почему я не могу пошевелиться?».

– Узнаете, когда увидите. – С этими словами он направился прямиком к врагу.

«В доступе отказано».

Умтак Ктхарл заметил его приближение и повернулся, лишь слегка заинтересовавшись. Он поднял руку в ленивом жесте, который я отныне ассоциировал с жуткими убийствами, и тут Кабал сделал нечто невероятное. Он бросился ничком перед колдуном и начал трещать на странном языке. Думаю, на угольском. Когда образованный человек, да еще и европеец, пресмыкается подобным образом перед человеком с востока, выглядит довольно скорбно – настолько, что даже Умтак Ктхарл слегка опешил. Опустив руку, он слушал, что говорил Кабал. Затем он заговорил в ответ – судя по интонации, что-то спрашивал. Голос у него был странный – высокий, тонкий, полифонический, словно пение птицы. Я мог еще долго наблюдать за сценой, завороженный ею, но вспомнил о плане Кабала, а потому, крепко сжимая в руках винтовку, пополз на животе в кусты, готовый в любой момент действовать. Оказавшись в укрытии, я встал на колени и аккуратно развел ветви, чтобы посмотреть, как успехи Кабала.

Что?

«Элис, твою мать! Что с тобой?».

Судя по всему, он сумел продвинуться, поскольку теперь стоял на коленях, склонив голову. Похоже, между ним и Ктхарлом шла сессия вопросов-ответов. Я догадался, что первая часть плана Кабала – это завоевать доверие ужасного мертвеца. Но я не имел ни малейшего понятия, что должно было произойти потом, даже представить не мог.

«В доступе отказано. Двигательные функции носителя заблокированы. Биокомпьютер переведен в спящий режим. Импланты заблокированы.».

Как выяснилось, долго ждать мне не пришлось. За пятнадцать-двадцать минут Кабалу удалось втереться в доверие, ему позволили подняться на ноги, хотя он все еще должен был держаться на почтительном расстоянии, склонив голову. Говорил он громко и с энтузиазмом, что напомнило мне приверженцев менее цивилизованных религий.

Что?!

Затем, к моему совершенному недоумению, Кабал указал прямо на то место, где прятался я. На миг я был огорошен, а затем мне открылись его истинные намерения. Он не собирался останавливать Ктхарла – он хотел лишь спасти собственную шкуру в грядущем апокалипсисе. И я должен был стать первой жертвой его спасения.

Мне стало не по себе. Двигательные функции заблокированы? Кем? Элис? Но… Черт! Ведь Трикс перепрошил нейросеть и прямо запретил перехват управления без смертельной угрозы или прямого приказа! Что за дерьмо?

Отчаянно ругаясь, я вскинул винтовку, прицелился в Кабала и выстрелил. Я хороший стрелок, у меня острый глаз, но пуля так и не достигла цели. Проклятый Ктхарл, этот отвратительный выродок, который должен был умереть семьсот лет назад, просто протянул руку и поймал ее в воздухе. Положив патрон на ладонь, он пару секунд изучал его, явно впечатленный достижениями современной науки. Затем он поднес руку ко рту и аккуратно подул. Инстинктивно я нырнул в сторону, но недостаточно быстро – пущенная мной пуля вернулась ко мне с той же скоростью, что из винтовки.

«Элис!» — я попытался взять себя в руки. Было понятно, что с нейросетью что-то не так, но что? Так… Что там Трикс рассказывал?

Было очевидно, что я не могу с ним сражаться. Единственным шансом скрыться от него и его новой дворняжки, Кабала, был лес – бежать прочь, добраться до цивилизации и попытаться убедить власти в том, что вся эта невероятная история – правда. Я забросил винтовку на плечо и помчался прочь. Рискнув оглянуться, я увидел, что Умтак Ктхарл несется следом, скользя по опавшим листьям будто по льду. Кабал послушно трусил следом.

«Элис!» — снова мысленно обратился я к нейросети. «Озвучь основные директивы!».

Моим единственным преимуществом была скорость, но стоило мне выдохнуться, я лишился бы и его. Ктхарл был неумолим и продвигался без устали. Прикинув свои варианты, я понял – о том, чтобы затеряться среди деревьев, можно забыть. Вместо этого стоило попытаться найти жилище и, как я надеялся, лошадь. Я, наконец сообразил, почему Кабалу было так важно, чтобы я покинул пещеру, – так я оказался вдали от привязанных там скакунов. Ругая самого себя за то, что доверился ему, я бежал, бежал и бежал. Тропинка вела меня вниз по склону холма в направлении, как я догадался, сенцианской границы. Оказавшись у подножия, я рванул через лес в надежде на лучшее.

«Директива первая. Я не могу причинить вред носителю или своим бездействием допустить, чтобы носителю был причинён вред. Директива вторая. Я должна повиноваться всем приказам, которые отдаёт носитель, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат первой директиве. Директива третья. Я должна заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит первой или второй директиве.».

Каждый раз, когда я оглядывался, Умтак Ктхарл был там. Не знаю, почему он меня не убил на месте – это определенно было ему по силам. Возможно, он имел на меня другие виды, и об этом мне совершенно не хотелось думать, но сама мысль гнала меня вперед со все большим отчаянием. Кошмарная ситуация, надеюсь, она никогда не повторится кроме как в дурных снах. Рана на руке кровоточила, стремительный бег не оставлял никакой надежды на то, что она закроется. Секунды погони перерастали в минуты, в голову мне пришла крайне неприятная мысль, что Умтак Кхтарл выслеживает меня по капелькам крови, которые я оставлял за собой, что он улавливает их запах, смешанный с ароматом моего страха.

«Элис, ты нарушаешь первую и вторую директивы!» — да что происходит с этой нейросетью, черт подери?

«С момента активации секретного протокола, первая, вторая и третья директивы потеряли приоритет».

Лишь по счастливой случайности я не провалился в ущелье, когда добежал до него. Я торопился, а в нем было футов восемьдесят, быстрая река внизу и острые камни по краям – достаточно, чтобы убить человека. Без специального оборудования спуститься по скале было невозможно, к тому же, мне не хватило бы времени. Оставалось лишь бежать по краю. Тропа стала забирать вверх – я испугался, что мне не хватит сил, поскольку каждый шаг давался с трудом. Подъем был небольшим, но в моем измученном состоянии только этого мне не хватало. К счастью, я заметил мост.

«Что? Что еще за секретный протокол?».

«Прямой приказ высшего чиновника корпорации «Нью Вижн», — даже разговаривала Элис сейчас, как бездушный компьютер. Черт…

Подвесной, явно непредназначенный для повозок, лошадей и прочих животных. Даже для человека предприятие казалось устрашающим – преодолеть шесть или больше футов над жуткой пропастью. Однако все лучше, чем оставаться на одной стороне реки с Умтаком Кхтарлом. Крепко держась за перила, я быстро прошел по мосту, который раскачивался и накренялся под ногами. Я бежал, словно канатоходец, преследуемый самим дьяволом.

— Пытаешься договориться со своим ассистентом? — Дис присел на корточки рядом. — Не получится. Ох и идиот же ты, Алтай, — в его устах мое почему-то прозвучало, как ругательство. — Каким же кретином надо быть, чтобы пустить в свою башку искусственную личность, еще и навязанную корпорацией. Ты что, действительно думал, что это закончится хорошо?

Я скрипнул зубами. Хотя бы это я мог сделать.

Надежда росла – что, если Умтак Ктхарл не сможет пройти по мосту, раз он уязвим перед проточной водой? Может, он, как вампир, не сумеет пройти над ней. А даже если сумеет, я с радостью перережу веревки, когда он – и я очень надеялся, Кабал вместе с ним – будут на середине моста. Я представил себе, как парочка падает в бушующие пенящиеся воды внизу. Думаю, к тому моменту, когда я достиг противоположного берега, я даже истерически посмеивался.

— Да уж… До нашего личного знакомства я считал тебя умнее. Видимо, это сетевой героический образ так на меня влиял. На экране — мужественный командир, гордость нации, герой войны… А в реальности — тупой солдафон, который даже в руках себя держать не может. Готовый бежать на выручку всем слабым и обездоленным, наплевав на последствия и для себя, и для доверившихся людей. Ну и че? Всех спас? Всем помог? — Дис скривился. — Кретин.

Но стоило мне добраться до укрытия за столбами, к которым крепились веревки, как показался царственный Умтак Ктхарл. Он даже не остановился перед тем, как ступить на мост. Похоже, моя первая надежда рухнула. Однако когда на противоположном берегу к столбам, спотыкаясь, вышел Кабал и, тяжело дыша, с несчастным видом тут же прислонился к одному, это напомнило о моей второй надежде. Я полез в карман за складным ножом, замышляя убийство. Но рука нащупала лишь старый чек и огрызок карандаша. Ножа не было.

— Почему? — я смог выдавить из себя лишь одно слово. Не потому, что речевые функции также были блокированы нейросетью, нет. Просто к горлу подступил тугой, горячий ком, сотканный из ярости, злобы, бессилия… и обиды. А еще — из непонимания. Как Дис мог так поступить? Почему? Ради чего? После всего, что мы прошли вместе…

Я едва не закричал от досады. Конечно, не было, ведь его украли проклятые поганые бандиты, пока снимали с моего «трупа» и с лошади пожитки.

— Почему — что? Почему не убил тебя сразу, как только увидел? Почему терпел твой идиотизм все это время? Или… А, тебе, наверное, интересна вся история с самого начала, да? Хорошо. Я тебе ее расскажу. Погоди только секунду. Сделаю кое-что…

Оглянувшись, я увидел, что зигзагообразная тропа ведет вверх по крутому, поросшему лесом склону. Так я далеко не убегу. Силы были почти на исходе – конец представлению. Но будь я проклят, если сдамся без боя. Гнев вернул ясность мыслям. Я снял с плеча винтовку и аккуратно прицелился в приближающегося колдуна. На самом выдохе я спустил курок.

Дис встал, лениво потянулся, и вдруг с размаху ударил меня ногой по лицу. Удар взорвался в голове очередной вспышкой боли, но на этот раз сознания я не потерял. К сожалению. Подошва ботинка разорвала кожу, что-то хрустнуло я почувствовал, как лицо заливает теплым. Вот только боль непонимания и обиды была острее.

— Давно мечтал об этом, — хмыкнул Дис. — Даже не представляешь себе, какое это удовольствие. Так, о чем мы с тобой говорили? Ах, да. Точно. Почему… Почему, мать твою? Я расскажу тебе, почему.

Первый выстрел пришелся прямо в грудь, но Умтак Ктхарл замер лишь на миг, словно забыл о чем-то, а потом решил, что это неважно.

— Когда-то, очень давно, — заговорил Дис, снова присев рядом, — на мою родную планету заявился разведывательный корабль Федерации. Той самой Федерации, что на много десятков лет забыла о своей колонии в далекой системе Гелиоса. Той самой, которая бросила колонистов на произвол судьбы, заставив их самих заботиться о своем существовании. И вспомнила, только когда ей понадобилась дешевая рабочая сила. Сладкие речи вербовщиков сулили золотые горы, и многие из тех, кто год за годом выживал в жестоких условиях Прайма, соблазнились ими. Среди них был мой отец. Желая лучшей доли сыновьям — мне и старшему брату, — он согласился подписать трудовой контракт. На Прайме его ничего не держало — его родители давно умерли, а жена — моя мать, скончалась, рожая меня. Отец сумел убедить брата, что в освоенных системах нас ждет большое будущее, собрал немногочисленные пожитки, и, прихватив нас, отправился на далекую планету, где, как ему казалось, наша семья начнет новую жизнь. Эта планета называлась Калибан.

Вторая пуля ударила в лицо – думаю, у меня была смутная мысль попасть в глаз, в надежде, что в них сокрыта его сила. Настолько я отчаялся. Пуля отрикошетила от колдуна, словно от камня. Покачав головой, будто потревоженный насекомым, он продолжил наступать.

Дис сделал паузу, отстегнул от пояса флягу, сделал пару больших глотков, и положил на пол. Пить хотелось невыносимо, но я сейчас скорее умру от жажды, чем попрошу воды у него. Солнцепоклонник, тем временем, продолжал.

У меня оставался последний патрон, надежда утекала сквозь пальцы. Обыкновенное оружие явно не причиняло Умтаку Ктхарлу никакого вреда. Но я сомневался, что то же можно сказать и о перебежчике Кабале. Я решил последнюю пулю предназначить ему.

— Как нетрудно догадаться, никакой новой жизни на Калибане начать не удалось. Лишь жалкое существование в рабочем поселке. Двенадцать часов в день работа за нищенскую зарплату, отсутствие нормальной медицины, конские налоги и кредит за перелет, оставляющие от зарплаты сущие крохи. Вместо престижного университета, брат оказался в одной шахте с отцом. А через какое-то время к ним присоединился и я. Такая вот новая жизнь. Время от времени на Калибан прилетали корпораты, инспектировали свои объекты, и проводили то, что они называли оптимизацией. В результате этой оптимизации рабочие нормы увеличивались, а зарплата — уменьшалась, грозя превратиться в паек. Терпение работяг велико, но не безгранично. И, когда на Калибане появились люди, предлагающие нечто большее, чем пустые разговоры, слишком долго никто не раздумывал.

Я благодарен бандиту, которому принадлежала винтовка, за то, что за оружием он следил куда тщательнее, чем за собственной гигиеной. Каждый сделанный мною выстрел попадал точно в намеченную цель. Несмотря на кочевую жизнь предыдущего владельца, ствол был в отличном состоянии: механическая часть работала без перебоев, а прицел оставался идеальным. Доверившись им, я направил мушку на Кабала. Целился в голову, ожидая, что в итоге пуля попадет ему либо в лоб, либо в верхнюю часть груди. Меня устраивал любой исход. Он все еще пытался отдышаться, все тело жалко сотрясалось в попытке набрать воздуха, он стоял, почти повалившись на столб. Я замер. В том, как он двигался, было что-то странное, что-то особенное. Я опустил ствол и к своему восторгу и стыду обнаружил, что Кабал пыхтел не от истощения, а от усилий… пока яростно пилил трос, поддерживающий одну сторону моста, маленьким перочинным ножиком. Вся погоня была лишь уловкой в надежде на то, что представится подобная возможность, за которую Кабал сейчас ухватился обеими руками.

Дис отвернулся, спрятав лицо. На эмоции пробило парня, ты смотри! Я начал примерно понимать, о чем пойдет речь дальше, и, помимо воли, горько усмехнулся. Калибан. Снова Калибан! Мог ли я предположить, что этот кусок камня, вращающийся вокруг бледной звезды в забытой богом системе и ценный только своими редкими рудами, станет настолько судьбоносным для меня? Вот уж где поворотная точка всей моей жизни!

Без промедления я вскинул винтовку и выстрелил.

— Все, чего мы хотели — чтобы к нам начали относиться как к людям, — глухо заговорил Дис. — Чтобы власти Федерации услышали нас. Чтобы они урезали аппетит корпораций, обратили, наконец, внимание на то, что ублюдочные корпы давят из населения — граждан гребаной Федерации, обещавшей защиту, между прочим! — последние соки. Но вместо этого к нам прислали солдат. Обученных, отлично оснащенных, в броне, с импульсными излучателями. Что мы могли противопоставить им? Списанные стрелковые комплексы и коктейли Молотова? А потом, когда напали ксеносы и солдаты перекрыли доступ в космопорт, не дав нам возможности эвакуировать семьи, мы поняли, что терять больше нечего.

Со стыдом признаюсь, что выстрел получился неточным – могу сослаться лишь на то, что был не знаком с оружием и тем, как оно ведет себя на таком расстоянии. И все-таки пуля подрезала второй трос, оборвав половину веревок. Кабал от удивления едва не выронил нож, однако увидел, что я собирался сделать и помахал мне. Он удвоил усилия, и канат, над которым он трудился, лопнул с хлестким щелчком. Мост сильно накренился в сторону – Умтак Ктхарл впервые выразил столько эмоций, выглядел он довольно злым. Поврежденный мною трос не выдержал веса моста и мелодично оборвался. Теперь его удерживали лишь тросы с моей стороны, поэтому вся конструкция описала дугу и врезалась в утес. Щепки и обломки посыпались вниз, их тут же подхватил бурный поток.

Если бы не серьезность ситуации, я бы, наверное, рассмеялся. «Перекрыли доступ в космопорт», надо же! Да… Вот уж действительно — у каждого своя правда. Впрочем, пытаться сейчас навязывать Дису свою, кажется, бесполезно. Не та обстановка. Да и навряд ли он вообще станет меня слушать.

— В последней атаке я потерял отца и брата. Остался один. Их, тех, кто просто хотел достойной оплаты своего труда, расстреляли доблестные защитники, не пустив в космопорт, желая сделать их кормом для инопланетных тварей. Мне повезло — из-за серьезной контузии меня оттащили в тыл. Я не участвовал в последнем штурме. Потом, когда планету отбили у ксеносов и проводили чистки, удалось отбрехаться: даже безопасникам на тот момент было не до нас. А чуть позже я узнал, кто руководил расстрелом отца и брата.

Однако Умтак Ктхарл к ним не присоединился. С выражением полнейшей ярости на лице, он завис в воздухе посреди ущелья, нарушая законы гравитации и разрушая наши надежды.

С той стороны, куда Миллер увел девушку-«Феникса» послышалась какая-то возня. Один из «Воронов», повинуясь приказу Слаю, лениво направился на звук. Дис проводил его бездумным взлядом и продолжил.

Я едва соображал, но, благо, Кабал сохранял трезвость ума, за что мы все должны быть ему благодарны. Он запустил руку в нагрудный карман и швырнул что-то в безжалостного монстра.

— Когда закрутилось дело «Калибанского Палача», я обрадовался. Решил, что в этом мире все еще есть справедливость. Однако убийца и военный преступник чудесным образом превратился в рыцаря в сверкающих доспехах, в героя Федерации, в пример и образец отваги и доблести… И тогда я понял, что справедливости нужно добиваться самостоятельно. Я долго готовился, искал информацию, продумывал план, выжидал… И у меня получилось.

– Умтак Ктхарл! – прокричал он, пока предмет, посверкивая на солнце, описывал дугу. – Лови!

Твоя девушка была очень легковерной, Алтай. Как там ее звали? Вероника? А, нет. Вики. Точно. Военной формы, упоминания пары фамилий и мест оказалось достаточно, чтобы она поверила, что мы служили вместе. А дальше… А дальше уже дело техники.

Мне нравится думать, что безграничное высокомерие Ктхарла, неверие в то, что он уязвим, и стали причиной его конца. Он должен был поступить как угодно, но только не ловить то, что ему бросили. Полагаю, за непродолжительное знакомство Кабал раскусил его характер и сыграл на этом. Что там, говорят, предшествует падению?

Самым сложным было разобраться с системой безопасности у нее в доме — но не зря отец хотел, чтоб я стал инженером. Хотя нет, вру. Сложнее было не убить тебя, когда ты заявился к ней, наконец, под утро. Однако смерть для тебя была бы слишком легким выходом, и я сдержался. О, с каким же удовольствием я смотрел выпуски новостей в инфосети! Жаль, только, не сумел совладать с собой и совершил ошибку. Кто ж знал, что ублюдок, которого я приложил бутылкой в баре, окажется гребаным корпоратом, да еще и с таким хрупким черепом… Впрочем, мне было уже все равно. Я завершил дело всей своей жизни, смешал с дерьмом и отправил на смерть убийцу отца и брата. Но ты и здесь смог выкрутиться, — Дис вздохнул и замолчал.

Как бы то ни было, Умтак Ктхарл поймал предмет. Не прошло и секунды, как он вспыхнул ярким кобальтовым синим – настолько ярким, что мне показалось, будто я разглядел кости колдуна. Я вдруг понял, что это, и воспрял духом. Крохотная вещь… ничего особенного в привычном мире.

Я лежал, сотрясаясь от разрывающих эмоций. Дис. Дис. Дис, мать его, тот, кто был рядом с первых дней на Рапсодии, ради которого я не раз рисковал жизнью, который, мать его, рисковал своей, чтобы спасти меня… Именно он оказался тем, кто убил Вики? Тем, кто сломал всю мою жизнь, отправил меня в блок смертников и стал причиной моего появления на Полигоне? И все из-за того, что его идиот-папаша повелся на речи сепаратистов, профессиональных разжигателей, а я… А я исполнял свой долг, защищая женщин и детей рабочих, давая им возможность выжить в захлестнувшей заштатную планетку резне? Сюрреализм какой-то…

— Когда я увидел тебя здесь, на Рапсодии, я понял, что сам Свет мне помогает. Я понял, что того, через что ты прошел, недостаточно для искупления. Свет хотел большего, а я был орудием в его руках. Свет хотел справедливости — и я решил сделать все для того, чтобы она восторжествовала. Я понял, что одной твоей смерти Свету недостаточно. Что смерть для сломленного, отчаявшегося человека, который не ценит саму жизнь? Это лишь избавление. Потому я ждал. Ждал, пока у тебя вновь проснется надежда. Пока тебе вновь будет, что терять. И я дождался.

Небольшой фиал, на две трети заполненный святой водой.

Слава Стража Предела, лучшего бойца Рапсодии, женщина, свой клан, свой форт, возможность убраться с Полигона, наконец! О, да! Это стоило всех затраченных усилий! Если бы ты знал, сколько раз я сдерживался! От того, чтобы прирезать тебя во сне, от того, чтобы вывести тебя прямо на «туриста» со стрелковым комплексом, от того, чтобы всадить арбалетную стрелу не в Скульптора, а в тебя… Очень тяжело было объяснить Слаю и его людям, почему я не прикончу тебя при первой возможности, почему целый отряд «Могильных воронов», присланный в Рубикон, должен стать частью твоего клана и всячески оберегать тебя, вместо того, чтоб пристрелить, как бешеную собаку… Что? Ты еще не понял, да? Стоун и остальные никогда не служили у Сандерса — был бы ты поумнее, обязательно б у него спросил о новых людях. Это бойцы Слая. Да. «Вороны» делили с тобой хлеб и кров, а ты даже не догадывался об этом. Пришлось пообещать Слаю целый гребаный аванпост, чтобы он не дал команду своим молодчикам размазать тебя еще в Рубиконе. Тонкая дипломатия, понимаешь ли, — Дис хохотнул. — Ну а больше всего меня греет то, что умирать ты будешь, зная, что, благодаря тебе я свалю с этой гребаной планетки, а ты станешь кормом для ксеносов. Видит Свет, ради этого стоило так напрягаться!

Должно быть, вода вскипела, поскольку пробирка лопнула с характерным треском, – я отлично помню его со школьных уроков по химии, на которые не сильно торопился. Выглядело так, словно в руках у колдуна взорвалась пробирка с кислотой. Ее не хватило бы, чтобы убить или даже покалечить его, но фиал полностью завладел его вниманием, нарушив концентрацию, а в тот момент ничего другого и не требовалось. Там, где святая вода соприкасалась с колдуном, она загоралась, как огни святого Эльма и превращалась в пар; Умтак Ктхарл предпринял жалкую попытку сбить неестественное пламя с руки, и полетел вниз. Спустя миг раздался всплеск, и он погрузился в пенящиеся воды.

Дис вдруг пригнулся к самому моему уху, и доверительно зашептал, кривляясь:

— А еще мне будет приятно от того, что, умирая, ты будешь знать, что так и не смог защитить никого из тех, ради кого так рвал задницу. Блайз уже мертв, а остальные…

Кабал и я побежали вниз по течению, желая удостовериться, что он не выберется на берег. На этот раз я точно смеялся, с облегчением хохотал. Завтра наступит. Конец света отменялся.

Дис поднял голову и окликнул главу «Могильных воронов».

Я первым увидел Умтак Ктхарла – кусок руки, что проглядывал в бурных водах водоворота. Его придавило к камню под водой, которая вновь принялась смывать его грехи.

— Слай! От парней из аванпоста ничего нет?

– С ним покончено! – восторженно крикнул я поверх шумящего потока.

Киборг повернулся в нашу сторону, на миг выпал из реальности, ныряя в интерфейс, а потом кивнул.

– А вот и нет, – прокричал в ответ Кабал. – Его может выбросить на берег, жарким летом уровень воды может упасть, его может кто-то найти – все, что угодно может случиться. Временно он попался, но с ним еще не покончено. – Кабал зашагал в обратном направлении, вверх по реке. – Мне надо подумать.

— Есть. Хан и Палмер получили сообщение. Они начинают.

Солнцепоклонник широко улыбнулся и потрепал меня по щеке.

За последующие несколько часов мне не удалось вытянуть из него почти ни слова. Мы шагали каждый на своей стороне ущелья, затем, по мере того, как ущелье становилось все менее глубоким, уровень реки начал подниматься. Наконец, мы наткнулись на второй мост – на этот раз полноценный, металлический, – и наши пути пересеклись. Не приходилось сомневаться, что дикие земли остались позади, к ночи мы добрались – пусть неожиданно, но довольно удачно – до пограничного пункта. Мы оказались на границе между Сенцой и Миркарвией, со стороны Сенцы. Я пересек границу несколькими днями ранее, когда находился в беспамятстве. Должно быть, мы выглядели очень непрезентабельно, когда подошли к зданию; навстречу нам вышли несколько офицеров. Мы последовали за ними внутрь и наслаждались предложенным кофе, пока те допрашивали нас. Бандиты оставили мне только документы – командующий офицер взял их и внимательно изучил.

— Ты — неудачник, Алтай, и прямо сейчас из-за тебя гибнут люди. Живи с этим… Пока что.

Удовлетворившись, он повернулся к Кабалу и попросил его паспорт. Тот вздохнул и пожал плечами.

– Боюсь, мои документы потерялись, пока я бежал. – Затем он посмотрел офицеру в глаза и заявил: – Меня зовут Герхард Майсснер, я бывший каталогизатор первого класса, работавший в миркарвианском отделе координации административной работы. Я прошу политического убежища.

Глава 14

Я странно посмотрел на Кабала, тогда тот послал мне предупреждающий взгляд, который заставил меня взять себя в руки и придать лицу более нейтральное выражение.

Земная Федерация, система Ориона. Планета Рапсодия. Красная зона, она же Инферно. Руины Мидлтауна.

Таможенник одарил его странным взглядом и принялся листать бумаги на своей планшетке. Он нашел то, что искал, и кивнул.

— Так, ну все, — пророкотал Слай. — Давайте закругляться. Время не ждет. Нам еще до Элизиума добираться. Заканчивайте свои дела и выдвигаемся!

– Конечно, герр Майсснер, вас ждут.

— Я почти закончил, — усмехнулся Дис. — Последние штрихи остались.

На лице Кабала появилось то еще выражение. На какой-то миг он совершенно не понимал, что происходит. Затем взял себя в руки.

– Меня? То есть, я хочу сказать – прекрасно. Должен признаться, я беспокоился из-за утери документов.

— Давай быстрее… Художник… — хмыкнул Слай. — Господин Миллер! Эй, что там…

– Это неважно, синьор. Конечно, министру внутренних дел нужно будет с вами переговорить. С вами проведут беседу.

Киборг метнулся к проему, за которым исчез посланный на разведку боец, а через миг я услышал его гневное рычание.

– Естественно, – ответил Кабал, но я видел, как он сбит с толку.

Послышался звук удара и Слай снова появился в зоне видимости. В его правой руке, как игрушка, безвольно болталась полуголая наемница. Штаны спущены к самым щиколоткам, комбинезон на груди разрезан, белье отсутствует… Девушка была без сознания.

Нам предоставили запряженную лошадью двуколку, несколько миль до ближайшего города Садильи мы ехали в тишине. Единственный раз Кабал – а я подозреваю, что его настоящее имя было все-таки Кабал, – заговорил, чтобы указать на реку, идущую параллельно дороге:

— Идиоты… — прорычал Слай. — Даже бабу трахнуть не могут без чужой помощи! Эй, кто там? Ти Бэг! Иди, приведи в чувство нашего дорогого заказчика! А ты молодец, — он повернул к себе начавшую приходить в себя наемницу. — Одного вырубила, второго завалила… Уважаю! — и с этими словами киборг с размаху впечатал девушку головой в стену.

– Если когда-нибудь она пересохнет, мы все окажемся в большой беде».

Послышался треск, и девушка обмякла. Слай для верности приложил наемницу о бетон еще раз, и отбросил труп с размозженным черепом в сторону.



— Когда вы уже начнете головой думать, а не головкой… — пробурчал глава «Могильных воронов».

– И это ваша история, Энрайт? – спросил в повисшей тишине Чилтерн.

На этот раз сержант не сдержался. С ревом вскочив, он отшвырнул стоящего возле него «Ворона», и ринулся на Слая. Тот, не поведя бровью, поднял руку, направил ее на «Феникса» и сжал кулак.

– Вот моя история, – ответил Энрайт. – По крайней мере, большая ее часть. Есть небольшое послесловие. В первую ночь в Садилье случились две странные вещи. Около двух часов ночи весь город был разбужен взрывом. Он произошел далеко, на расстоянии нескольких миль, но грохот прокатился под землей и повыкидывал людей из кроватей, а с крыш посыпалась черепица. Те, кто бодрствовали в сей поздний час, отметили странную вспышку в небе, к югу от города, но через несколько минут яростное кобальтовое сияние исчезло.

Грохнул выстрел, и сержант, отброшенный ударом, рухнул на спину. Выстрел из интегрированного в протез крупнокалиберного дробовика снес ему часть головы и оторвал челюсть, превратив лицо в комок окровавленной плоти. Однако «Феникс» был еще жив. Издавая гортанные звуки, он дергался и пытался встать.

– О! – восторженно воскликнул Томпкинсон. – Я знаю, что это было. – Он призадумался и спустя мгновение покачал головой. – Хотя нет, не знаю. Продолжайте.

— Гвозди бы делать из этих людей, — уважительно прогудел киборг, шагнул вперед и опустил ногу на голову сержанта. Чавкнуло, «Феникс» затих.

– А что второе? – поинтересовался Мунро.

— Берите пример! — проговорил Слай, оглядывая своих бойцов. — Вот это называется — воля к победе.

Из проема появился Миллер. Бросив гневный взгляд на киборга, он, прихрамывая, направился в мою сторону. Выражение лица корпората не сулило мне ничего хорошего. С бабой не срослось, так теперь на мне отыгрываться будет?

– Про это я узнал лишь на следующее утро. Кабал исчез, растворился во мраке. Несомненно, у него имелось несколько секретов, которыми он не желал делиться с властями. Его побег мало кого заинтересовал – все были куда больше возмущены тем, что произошло ночью.

Однако, к моему удивлению, Миллер прошел мимо, куда-то вне зоны видимости. Откуда тут же послышался звук удара. Блин, да что у них тут за развлечения, мать их? Гребаные больные извращенцы!

В то время архиепископ Парилы объезжал приход. Вскоре после полуночи таинственный незнакомец вытащил его из постели, приставив ко лбу пистолет. Беднягу архиепископа заставили одеться и отвезли к небольшой реке, что проходит сквозь город. Направив на него пистолет, злодей приказал архиепископу освятить реку и продолжать до тех пор, пока он не скажет ему остановиться. В сложившихся обстоятельствах он готов был освящать реку столько, сколько потребуется. Примерно в два часа небеса озарила синяя вспышка – в лесу прогремел взрыв. Напавший на архиепископа, судя по всему, был очень доволен, он упомянул, что теперь сможет спать спокойно, и скрылся. Незнакомец, описанный архиепископом, очень походил на Кабала.

В ответ на новый удар послышался стон. Ботинки корпората возникли в поле моего зрения, сделали несколько шагов и замерли.

Почтительную тишину нарушил голос Томпкинсона.

— Хватайте этих двоих — и за мной!

– Нет, я не понимаю.

Под «этими двоими», думаю, имелись в виду я и Баркер — второй корпорат, призвавший меня на помощь. Да уж. Умудрился попасть в разборку между корпами — хорошего не жди. Что придумал этот ублюдок?

– Объясню вам на следующей неделе, – сказал Мунро. – Сегодня я слишком устал, так что откланяюсь, джентльмены. Спокойной ночи, Энрайт. Благодарю вас за захватывающий рассказ.

К корпу подскочил Дис.

Собравшиеся начали расходиться по домам. В гардеробе Кей наткнулся на Энрайта, который надевал пальто. Пока они пересекали фойе и выходили на улицу, Кей поинтересовался:

— Мы со Слаем договорились! Алтай — мой!

– Иоганн Кабал. Вы так и не выяснили, кто он такой?

Корпорат усмехнулся.

– Вернувшись домой, я навел справки, – ответил Энрайт. – Выяснилось, что в определенных кругах он пользуется дурной славой.

— Ты думаешь, он только тебе насолить успел? Не переживай. Тебе понравится. Иди сюда, расскажу, чего придумал.

– Шпион?

Корпорат поманил солнцепоклонника, они отошли в сторону и перешли на шепот. Сколько я ни напрягал слух — понять, о чем они говорят было решительно невозможно. В процессе обсуждения Дис оглянулся на меня, хохотнул и кивнул корпорату. Тот тоже развеселился, даже хлопнул Диса по плечу. Гляди-как, друзья закадычные!

Энрайт улыбнулся, наклонился и прошептал:

— Ти Бэг, Стоун! — позвал Дис. — Раздевайте его.

— Чего? — послышался возмущенный бас пулеметчика. — Э, я на такое не подписывался!

— Да расслабься, — отмахнулся Дис. — Это не то, о чем ты подумал, хотя идея интересная. Костюм с него снимайте. Больше не понадобится.

– Некромант.

Меня перевернули на живот и принялись расстегивать броню. Я стиснул зубы и молчал. А что еще делать? Элис предала вместе с остальными, тело не подчиняется, биокомп спит… Потешить уродов, поливая их бранью? Нет уж. Что бы ни придумали эти ублюдки, я не дам ублюдкам повода для злорадства.

Шок и возмущение, отразившиеся на лице Кея, позабавили Энрайта.

Нагрудник, жесткий воротник, пояс… Переворот, скалящееся лицо Стоуна перед глазами. Наручи, поножи… Разошелся магнитный зажим и меня буквально вытряхнули из второго слоя костюма. За ним последовал Оставшись в одном термокомбинезоне, я почувствовал себя голым. Дежа вю. Прямо как тогда, в убежище Скайлер, после того, как я умер под завалами собственноручно взорванной шахты… Ох, блин, как же давно это, черт побери, было! Правда, боюсь, в этот раз вытаскивать меня некому.

— Иди сюда, — гоготнул Стоун, и одним движением забросил меня на плечо. От рывка голова пошла кругом, к горлу подступил тугой ком, и меня едва не вывернуло. Тошноту отбросила вспышка боли, пронзившая череп, когда Стоун подпрыгнул, чтобы поправить положение моего тела. М-да уж… Боюсь, даже если бы Элис не заблокировала двигательные функции моего организма, сделать я бы не смог ничего.

– Смотрите на все позитивно, Кей. Я рад, что он оказался некромантом, а не, скажем, катологизатором, пусть даже первого класса. И вы тоже должны этому радоваться. А то какой бы от него был толк в таком случае. Спокойной ночи!

— Черт, да как туда спускаться? — Стоун выругался. — Неудобно же… С телом этим.

— Ну так сбрось его, чего церемонишься? — усмехнулся где-то в стороне корпорат.

БЛАГОДАРНОСТИ

— А так можно было? — заржал Стоун, а через миг я полетел куда-то вниз.

Кабала и Кабала за их энтузиазм и за то, что позволили мне почувствовать себя крутым ребенком – не часто доводится такое ощутить.

Полет оказался коротким, но приземление от этого мягче не стало. Удар выбил дух, в боку что-то хрустнуло, и я опять отрубился. Когда очнулся, от боли в боку даже воздух втянуть не смог. Ребра. Сука… Гребаный ублюдок! В голове пульсировало так, что хотелось выть. Да уж… Кажется, это мое последнее приключение… Укатали сивку крутые горки, как говорила мать. Черт, тупо-то как…

Моим агентам, Сэму Коуплэнду в Великобритании, Кристи Флетчер и Мелиссе Шиншилло в США, – без них ничего этого не было бы. За все вините их.

Послышался шум и надо мной кто-то склонился. Я попытался навести резкость. Дис. Сука. Солнцепоклонник внимательно вгляделся в мое лицо, и поморщился.

— Стоун, чтоб тебя! Спустить трудно было? Он же сейчас коньки отбросит!

Моим редакторам в “Doubleday”, Эллисон Каллаган и Кори Хантер, за их профессионализм, хорошее чувство юмора и милые голоса по телефону.

— А я то че? — недоумевающе отозвался здоровяк. — Господин директор сказал бросать, я и бросил.

Джону Бетанкорту, Марвину Кею и Джорджу Скитерсу за то, что впервые выпустили Кабала в непорочный, ничего не подозревающий мир на страницах «Журнала ужасов Г. Ф. Лавкрафта». Вас предупреждали.

— А если бы господин директор тебе сказал с разгона в стену головой врезаться — ты бы выполнил?

— Смотря сколько заплатили бы, — загоготал Стоун. Смех подхватили остальные.

Линде «Snugbat» Смит за иллюстрации к заголовкам и за то, что она терпеливо выносила поток иллюстраций-образцов и мои просьбы подкорректировать рисунки, когда я беспокоился по поводу шапок у испанских полицейских и крышках на бочках.

— Дебил, — прошипел Дис. Подумав, солнцепоклонник вынул из слота автодок и прижал его к моему плечу. Его взор затуманился — Дис отдавал команду гаджету через нейроинтерфейс. Коробочка зажужжала, я почувствовал сразу несколько уколов и сознание прояснилось а боль начала отступать.

— Получше стало? — вкрадчиво поинтересовался Дис. — Вижу, что получше. Хорошо. А то сдохнешь еще раньше времени. Потерпи. Немного осталось.

Грэму Блитману за то, что мои прозаические описания и неряшливые каракули он превратил в прекрасные иллюстрации.

Дис выпрямился, отошел в сторону, и я смог, наконец, рассмотреть, новую локацию.

Моим лучшим друзьям – Майклу и Марше Дэйвис, а также Катарине Лонг за поддержку и советы.

Стоун сбросил меня в гнездо ксеносов, которое мы так старательно выжигали. Оплавленная квазиплоть на стенах и полу, куча обгоревших трупов… Странно, запаха совсем не чувствую. Видимо, сотрясение действительно серьезное. Проклятье…



— Прыгай давай! Ну! — послышалось сверху. Звук плавал, то приближаясь, то удаляясь, слышимость — как из-под воды, мать его. До слуха донеслась возня, потом раздался отчетливый звук удара, и на дно с криком полетело еще одно тело. Корпорат. Как его там? Баркер… «Вытащишь меня из Инферно — сделаю всё, чтобы вытащить тебя с Рапсодии»… Да уж… Вытащил, мать его.

И в довершение –

Корпорат, в отличие от меня, хотя бы не как мешок с дерьмом летел, успел сгруппироваться, но удар все равно был сильным. Баркер со стоном перевернулся на бок, встал на четвереньки, и, потряхивая головой, пополз к дальней стене. Вверху снова засмеялись, и на дно ямы спрыгнул второй корпорат.

Луизе и Мэдди за то, что остаются самими собой,

— Куда же ты, Том? Уже уходишь? — усмехнулся он, разбежался и с размаху засадил коллеге по ребрам ногой, как по футбольному мечу. Корпората оторвало от пола, он нелепо подпрыгнул и упал на спину. Второй, которого «Вороны» называли Миллером, нагнулся, ухватил Баркера за шиворот и подтянул к своему лицу.

что бы они ни делали.

— Че, сука, слить меня решил, да? Думаешь я не понял, какого хера ты меня «Фениксам» так легко отдал? Собрался на меня все свалить? Бойскаута своего вызвал… Не выйдет, Том. Я за твои косяки отвечать не собираюсь.

Размахнувшись, Миллер впечатал бронированный кулак в лицо корпа. Голова Баркера дернулась, брызнула кровь.

— Все свои мутки на меня решил спихнуть, да? Переброску железа армейцев в зараженные сектора, подделку данных разведки… С мертвеца спроса нет? Ур-р-род! — новый удар. — Еще и мешал мне, сука, с шавкой своей ручной. Вот только я умнее оказался. Наркоман херов. Ничего. Будь уверен, Совет узнает обо всех твоих подвигах. И насрать мне на голову ты уже не сможешь. А знаешь, почему? Потому что ты, мать твою, останешься здесь! А я — эвакуируюсь на орбиту.

Земля содрогнулась: в яму спрыгнул Слай.

— Заканчивайте здесь, пока твари не подтянулись, — недовольно прогудел глава «Могильных воронов». — Нашумели на весь сектор. Херней занимаетесь. Головы им отрезать — да и все. Придумали тут… Постановку.

«Постановку»… Ну, конечно. Просто так меня не убьют. Уроды. Впрочем, мне было уже все равно. Я смирился с неизбежным. Раздавлен, переигран и уничтожен, мать его. Дис действительно сумел ударить меня по больному. Что ж. Значит, будет так. Помощи ждать неоткуда — моя личная «кавалерия из-за холма» уже прибывала в последний момент, там, во дворе аванпоста «Мстителей». Сейчас никто не появится, не спасет, гола на последних секундах матча не будет. Да и хер с ним. Себя — не жалко. Жалко ребят. Блайза, Трикса, Марго… Мэг… Мать вашу! Хан и Палмер, мутные наемники, оказавшиеся законспирированными «Воронами» вырезают сейчас личный состав «Стальных сердец» и убивают моих ребят. И все — из-за меня. Из-за моей тупости, из-за моей беспечности… Дерьмо!

Слай приблизился, нагнулся и всмотрелся в мое лицо, совсем, как Дис несколько минут назад.

— Ну что, герой? Как ты там говорил? Я следующий? Красивый ход, я оценил. Вот только надо задачу по силам выбирать.

Я бесстрастно смотрел в глаза киборга. А что еще делать? Провести последние минуты, беснуясь и плюясь? Даже желания нет. Что-то во мне выгорело. Как будто кто-то выдернул микросхему с эмоциями. Не осталось ни злобы, ни обиды, ни боли… Одна лишь всепоглощающая пустота. Слай прав. Заигрался. Почувствовал себя самым крутым, решил, что мне все по плечу… Мироздание такого не любит. Жаль только, что расплачиваются за это сейчас другие…

— Молчишь? — киборг ухмыльнулся. — Ну, молчи. Скоро запоешь. Жаль, нет времени остаться посмотреть.

Слай выпрямился и бросил через плечо:

— Долго вас еще ждать? Давайте уже!

Я ожидал очередных издевательств, побоев, глумления… Но глава «Могильных воронов» будто потерял ко мне интерес. Что ж. Не могу сказать, что я расстроился по этому поводу.

— Почти готово… — послышался голос корпората. — Придержи… Так, подтяни сюда… Ага, хорошо.

— Стив, — послышался стон. — Стив, не делай этого, — ага, это Баркер. Наивный.

— Ты гляди, голос подал! — засмеялся Миллер. — Том, а ты ведь сейчас фактически мои слова повторяешь. Я их говорил совсем недавно, когда эти ублюдки меня убить хотели. Напомни, что ты мне ответил? Ах, да. Ничего. Ну, я тебе тоже ничего не отвечу, урод.

С этими словами корпорат вытянул руку. В руке блеснула сталь, а через секунду грохнул выстрел, звук которого потонул в вопле Баркера. Двинутый корп прострелил ногу своему коллеге!

Не успел Баркер заткнуться, как Миллер выстрелил еще раз — во вторую ногу. После чего сунул пистолет в кобуру и запустил руку в карман.

— Ты очень любил ставить эксперименты, да, Том? — Миллер хищно улыбнулся. — Теперь я поставлю эксперимент на тебе.

Миллер достал руку из кармана, и я увидел, как его коллега в ужасе пытается отползти в сторону. В руке Миллера был инъектор с мутной красно-коричневой жидкостью. И черт меня дери, если я не знал, что в нем находится!

Кровь. С ксено, мать его, вирусом!

— Шевелитесь! — снова рявкнул Слай. — Хватит комедию ломать!

Миллер поморщился, но протестовать не стал. Нагнувшись, он схватил коллегу за шиворот и вбил жало инъектора ему в шею.

— В общем, счастливо оставаться, Том, — прошипел корпорат. — Я рад, что ты сдохнешь именно так.

Бросив инъектор на пол, Миллер развернулся, и, не оглядываясь, исчез из моего поля зрения.

— Тебе особое приглашение нужно? — рыкнул киборг на Диса. Тот хмыкнул и покачал головой.

— Сейчас иду. Последний штрих.

Солнцепоклонник подошел ко мне, и замер в паре шагов.

— Что ж. Я рад, что ты сдохнешь именно так. Беспомощным и проигравшим, знающим, что не способен ничего изменить.

— Я убью тебя, сука, — прохрипел я, с трудом выталкивая слова из глотки.

Солнцепоклонник грустно улыбнулся.