Кейт брала их в руки, разглядывая и бормоча «Ух ты, как красиво!» и «Интересно, кто это носил?». Она не знала, что когда-то Селеста тщательно убрала их в сундук, разбитая горем и с тоской в сердце.

– Гаррисон! – Вопли Селесты эхом разнеслись по огромному пустому дому посреди ветреной осенней ночи. – Она не дышит! Клементина не дышит!

Крики жены разбудили новоиспеченного отца, который в ужасе бросился к кроватке дочери-первенца. Кроватка стояла в детской – в нише рядом с хозяйской спальней, которую Саймон и Джонатан переделали в великолепную ванную с циркулярным душем и джакузи. Саймон обожал нежиться в ароматной воде, наслаждаясь бокалом вина и хорошей книгой. Он понятия не имел, что его прабабушка начала терять рассудок именно там, где теперь его спину массировали струи воды. Он говорил Кейт, что никогда не слышал посланий с того света. Но если бы он хоть раз внимательно прислушался, принимая ванну, то разобрал бы тихий плач женщины, баюкающей своего мертвого ребенка. Первенца. Клементину.

Гаррисон ворвался в комнату и застал ужасную сцену. Селеста поняла, что ее любимая дочка мертва, – конечно, она должна была это понять, но муж никак не мог убедить ее выпустить крошечное тельце. Жена сидела в детской в кресле-качалке, напевая и воркуя, с мертвым ребенком на руках.

– Почему она не засыпает? Почему она не перестает плакать?

Гаррисон бросился к комнате кухарки и колотил в дверь до тех пор, пока женщина не открыла – растрепанная, в ночной рубашке.

– Миссис Коннор нехорошо, – шепнул он ей. – Бегите за доктором.

Укутавшись от холода, кухарка помчалась вниз с холма в город. Казалось, стучаться в заднюю дверь докторского дома пришлось целую вечность. Когда доктор наконец появился, они вдвоем побежали к дому на холме, поднялись по лестнице в хозяйскую спальню и обнаружили там Гаррисона. Он уставился в окно. Его лицо было пепельного цвета. Его жена укачивала мертвого младенца, напевая колыбельную.

– Она засыпает только у меня на руках. – Селеста улыбнулась доктору. – Каждый раз, когда я пытаюсь уложить ее в кроватку, она так громко плачет! Тише, детка, не плачь…

Гаррисон умоляюще посмотрел на доктора.

– Давайте я отвезу ее в больницу, миссис Коннор, – предложил доктор, протягивая руки. – Там мы позаботимся о ней и выясним, почему она так плачет.

Селеста вняла его доводам: девочке явно нездоровилось. Она передала крошечное окоченевшее тельце доктору, который в ответ протянул ей горячий напиток, принесенный кухаркой из кухни. Доктор добавил туда снотворное.

– Вам пришлось нелегко, миссис Коннор, – сказал доктор. – А теперь немного поспите, пока я позабочусь о вашей дочке. Я позабочусь обо всем.

Гаррисон, едва шевеля губами, искренне поблагодарил доктора и осторожно повел Селесту в спальню. Проснувшись на следующее утро, она не спросила о ребенке. Она не хотела говорить ни с Гаррисоном, ни с кем-то еще о том, что случилось прошлой ночью, – просто убрала подальше все детские вещи: крестильную рубашечку, одеяльце, которое связала крючком ее бабушка, и серебряную чашу. Все эти драгоценные воспоминания были навсегда спрятаны в сундук – с глаз долой, из сердца вон.

Всем казалось, что Селеста достойно справлялась с горем, как и всякая благоразумная женщина в те времена. Тогда детская смертность была нередкой – почти в каждой семье случались такие трагедии. Но Селеста так и не оправилась от утраты. Ни вторая дочь Хэдли, ни любящий муж, ни богатство, которого хватило бы на пять жизней, – ничего не утешало. Горе разъедало ее. Когда Селеста умирала, она с надеждой смотрела вверх, в небеса, гадая, сможет ли Клементина заснуть, когда мать наконец-то возьмет ее на руки.

Но Саймон и Кейт даже не подозревали об этом, вертя в руках крошечные реликвии – память о том, как скончалась их прабабушка. Они ничего не знали о Клементине. Во времена Селесты и Гаррисона о таких вещах, как смерть младенца, было не принято говорить. Как бы сильно ни горевали родители, от них ждали одного – делать вид, что все в порядке. Так что правнуки рылись в вещах Клементины в поисках книг и фотографий, которые можно выставить напоказ, в полном неведении.

Через несколько часов, перебрав несколько сундуков, они наконец набрали достаточно подходящих вещиц. В сундуке на другом конце зала Саймон нашел несколько семейных снимков, которые собирался вставить в рамку и повесить в номерах.

– Посмотри-ка, – позвал он Кейт. – Похоже, эти молодожены – Гаррисон и Селеста.

Кейт подошла взглянуть на фотографию.

– Красавцы, правда? – Она улыбнулась. – А он такой франт!

– Благодаря их генам ты тоже красавица. – Саймон протянул ей стопку фотографий. – Вот еще пачка. Помоги мне, а я посмотрю остальные, и на этом на сегодня все.

Кейт присела рядом с Саймоном и взяла фотографии. Он прав, подумала Кейт, эти снимки, наверное, сделаны, когда Гаррисон и Селеста только-только поженились. Пара выглядела такой молодой и такой счастливой. Снаружи уже начали сгущаться сумерки, но кузены продолжали рассматривать фотографии. Открывавшееся на снимках семейное прошлое словно загипнотизировало обоих.

Саймон взял одну фотографию и прищурился, чтобы разглядеть ее в угасающем свете.

– Тебе стоит взглянуть на это, – пробормотал он Кейт. – Похоже, Гарри и Селеста отправились на пикник в компании другой молодой парочки. Какой забавный снимок. Надо обязательно его выставить.

Кейт взяла фото из рук кузена. Прадедушка с прабабушкой позировали, сидя на расстеленном пледе на берегу озера. На переднем плане стояла корзинка для пикника. Кейт разглядела бутылку вина и тарелку с едой. Рядом с Гарри и Селестой сидела еще одна пара: мужчина и женщина примерно того же возраста. Все четверо, похоже, пребывали в отличном настроении.

Присмотревшись, Кейт судорожно вздохнула.

– Господи, – пробормотала она, прищурившись, чтобы разглядеть внимательнее. – Этого не может быть. Просто не может быть.

– В чем дело? – спросил Саймон.

Кейт оторвалась от фотографии и уставилась на кузена с открытым ртом.

– Надо выйти на свет, чтобы получше рассмотреть.

Она вскочила и побежала к двери.

– Боже мой, да что там такое? – окликнул ее кузен. Но Кейт не останавливалась. В мгновение ока она слетела по тускло освещенной лестнице на второй этаж, совсем как в детстве. Выскочила в разноцветный коридор, щурясь и моргая от ударившего в глаза света. Саймон бросился за ней. Он обнаружил Кейт в коридоре, стоящей под ярким светом. Она уставилась на снимок. Ее руки дрожали.

– В чем дело? – повторил Саймон.

– Женщина на фотографии, – еле выдавила из себя Кейт, – та, что рядом с Гаррисоном и Селестой… Это она.

Она так крепко вцепилась в руку кузена, что он поморщился.

– Кто – она?

– Моя незнакомка, – прошептала Кейт, теребя его за руку и заглядывая в глаза. – Это, – она помахала снимком, – женщина из моих снов. Та самая, которую нашли мертвой на берегу на прошлой неделе.

– Да ты шутишь.

Теперь уже Саймон уставился на нее, вытаращив глаза.

– Не шучу, – прошептала Кейт. – Это она. Она. А мужчина рядом с ней – ее муж. Я видела обоих во сне. Я знаю это точно – как то, что меня зовут Кейт.

Глава 16

Грейт-Бэй, 1906

Адди проснулась и выглянула в окно. Видимо, ночь в разгаре – на горизонте нет даже намека на рассвет. Зато она увидела пурпурно-зеленые огни северного сияния, танцующие высоко в небе. От северного сияния Адди всегда становилось спокойно на душе. Она лежала, смотрела на представление и размышляла.

Прошло четыре года с тех пор, как Джесс уехал из Грейт-Бэя. Как и заподозрила Адди после первых писем, он не приехал домой ни на Рождество, ни на летние каникулы, предпочитая остаться в городе в компании соседа по комнате и других новых друзей. Хотя за эти годы Джесс с Адди ни разу не виделись, они обменялись множеством писем. И между ними установилась такая тесная связь, которая вряд ли появилась бы без возможности писать о том, что они видели, делали и чувствовали. Джессу нравилось после длинного дня садиться и изливать свои мысли на бумагу. Каждое его письмо к Адди помогало разобраться в своих чувствах по поводу всего, что с ним происходило, – учебы, работы, дружбы. В этих письмах он открывался не столько Адди, сколько самому себе.

Но ни Джесс, ни Адди не были совершенно откровенны в письмах и не замечали неискренности другого. Джесс не рассказывал Адди о женщинах, за которыми ухаживал и в которых влюблялся. Вместо этого писал о соседе по комнате и планах на будущее. Рассказал, что они начали работать в одной местной фирме – неполный рабочий день во время учебного года и полный рабочий день летом. Начало для отличной карьеры после университета положено. Кажется, Джесс определился: получить диплом, устроиться на работу, поддерживать отношения с друзьями. Адди гадала, как она вписывается в эти планы. Хотя она не могла знать наверняка, у нее имелись веские причины для беспокойства. Приближался выпуск из университета, Джесс постоянно писал о своем будущем, но он уже много лет не упоминал о совместном будущем.

Джесс не рассказывал Адди, что давным-давно отказался от ребяческой идеи, будто они поженятся. Если университет и научил его чему-то, так это смотреть при выборе невесты в будущее, а не в прошлое. Он женится на той, кто подойдет ему лучше других. Кто станет помощницей и в делах, и в жизни. Утонченной, образованной – одной из тех, за которыми он неутомимо ухлестывал последние четыре года. Кто-то вроде этой восхитительной, хотя и пустоголовой Салли Рид. Она легко устраивала званые обеды и вечеринки, без которых не добиться успеха в деловых кругах, беспечно смеялась и флиртовала с солидными мужчинами в их фирме, на которых Джесс пытался произвести впечатление. Она вызывала у них ревность и зависть и выставляла Джесса, как своего будущего мужа, в хорошем свете.

Все эти мысли появились у него под влиянием соседа по комнате, который, как и Джесс, вырос в бедности и был полон страстной, граничащей с фанатизмом решимости любой ценой выбраться из унизительной и убогой жизни. Джесс считал такой подход мудрым, содрогаясь от мысли о своем будущем рядом с отцом: горбатиться от рассвета до заката в вонючей мерзкой рыбацкой лодке. Джесс терпеть не мог рыбу. От одного вида этих склизких тварей в своей тарелке за обедом его тошнило, как в детстве, когда он впервые вышел рыбачить на лодке с отцом. Тогда Джесса весь день рвало за борт. С него хватит.

Новая городская жизнь гораздо привлекательнее. Симпатичные и обаятельные, Джесс и его сосед по комнате вскоре после поступления в университет начали, как и задумано, вращаться в кругах богатых девушек. Налаживать связи с самыми успешными семьями штата. По рекомендации их работодателя – владельца «Кэнби Лайнс», у которого они трудились неполный день, обоих приняли в студенческое братство. Они вместе вступили в студенческий клуб и стали завсегдатаями таких вечеринок, какие Джесс в Грейт-Бэе даже представить себе не мог. Красивые молодые люди в костюмах и галстуках (первое время Джесс брал костюм напрокат, пока не накопил на собственный), роскошные девушки в вечерних туалетах пили коктейли, ненароком касаясь его плеча и смеясь над всякими пустяками. Джесс был просто ослеплен этими – совсем другими – женщинами. Он никогда раньше не видел таких – изысканно одетых и накрашенных, утонченных. Совсем не похожих на трудолюбивых и разумных обитательниц Грейт-Бэя. Уехав от малышки Адди, Джесс открыл для себя целый новый мир. Когда он отправился в университет, ей было тринадцать. Да, Адди просто ребенок – теперь Джесс это ясно понимал.

И все же Джесса связывало с маленькой Адди давнее чувство – чувство долга. Джесс всю жизнь ощущал ответственность за Адди Кассатт. Она не была взбалмошной кокеткой, как девушки, с которыми он встречался. Серьезная и вдумчивая, Адди рассуждала о таких вещах, как земля, озеро, природа, и о том, как все они взаимосвязаны. Они с Джессом обсуждали эти и многие другие важные вещи как две родственные души. За годы в университете Джесс не раз задумывался, сумеет ли он сохранить дружбу с Адди, которой так дорожил, когда женится на другой. И убеждал себя, что нет ничего невозможного.

Адди тоже думала о разном. У нее, как и у Джесса, имелись свои секреты, которые не разглашались в письмах. Но эти секреты не имели отношения к другим мальчикам или к мыслям о невозможности их общего будущего. Наоборот, она по-прежнему верила в их совместную жизнь. Тайны Адди были связаны с ее снами, которые преследовали ее из года в год. Во сне она видела тревожные запутанные картины: вот Джесс с другими девушками, вот кому-то угрожают ножом, вот заливаются плачем невидимые младенцы и все окутывает туман. Предупреждения из прошлого. Иногда Адди отчетливо понимала, что сулят эти сны, но все же такие тяжелые мысли редко приходили в ее юную простодушную голову. Девочки-подростки умеют крепко держаться за миражи, даже когда те испаряются. Отрицание реальности так же убедительно, как сама реальность.

Адди не до конца поверила в правдивость истории из книги, которую дала ей мать наутро после первого сна. Это выглядело слишком фантастичным, слишком похожим на сказку, чтобы быть правдой. Хотя разве в сказках нет хотя бы крупицы истины? К тому же Адди не могла отрицать свои особые отношения с озером, верно? Как и ужасную судьбу прабабушки.

Адди представляла, как старушка присаживается на краешек кровати, берет за руки и шепчет что-то ласковое и утешительное, когда напуганная картинами из сна девочка просыпается среди ночи. Она не знала, что прабабушка наблюдала за ней и в самом деле сидела на кровати, нашептывая Адди на ухо. Но она совсем не успокаивала, а старалась предупредить:

– Будь осторожна, девочка моя.

Пока Джесса не было так долго, Адди проводила свободное время, как и другие девочки. Ездила на подаренном им велосипеде, ходила в школу, плавала в озере в любую погоду, помогала родителям. Правда, когда она подросла, мать больше не разрешала ей ездить с отцом и дядей на рыбалку. Неподобающее занятие для юной леди – так говорила мать. Хотя это раздражало Адди – она ненавидела, когда ей запрещали делать то-то и то-то, потому что она леди, а запретов становилось все больше, но в глубине души она понимала, что превращается из девочки в девушку. Смеяться, сидя в отцовской лодке, оттого, что волосы развеваются на ветру, – ребячество, которое пора прекращать. Она готовилась начать новую жизнь с Джессом Стюартом. И терпеливо ждала наступления этого дня.

И наконец он наступил. Через четыре года и два месяца учебы в университете Джесс Стюарт вернулся в Грейт-Бэй. Он не собирался этого делать, по крайней мере в ближайшее время, но заболел отец, и мать умоляла приехать навестить. Джесс согласился не только потому, что хотел повидаться с семьей. Он решил, что поездка в родные места принесет пользу. Ему и его соседу по комнате предложили работу в «Кэнби Лайнс» в университетском городе. Перед тем как переехать на съемную квартиру, нужно забрать из дома кое-какие вещи.

Во время поездки Джесс, подперев подбородок рукой, смотрел в окно, пока пыхтящий поезд нес его вдоль озерного берега к дому. Наблюдая за мелькающими сельскими пейзажами – тут стадо коров, там кукурузное поле, он думал о том, что скажет Адди, вернувшись в Грейт-Бэй. Юноша был растерян. Пока поезд приближался к озеру и к месту назначения, почти все вокруг окутал туман. Поэтому мысли Джесса блуждали далеко, не отвлекаясь на знакомые виды родных мест.

Джесс знал, что может выбрать в городе любую девушку – разумеется, из богатой семьи, что поспособствует его карьере. Все тщательно разнюхав, он как бы невзначай завел дружеские отношения с самыми обеспеченными молодыми людьми из студенческого братства. Они могли беспечно смеяться над жизненными невзгодами, зная, что ничто – и уж точно не отсутствие денег или связей – не станет преградой на пути к счастью. Джесс понял, что у них нет чувства собственного превосходства, – просто их ничего не тяготило. Этим парням не о чем беспокоиться. Джесс стал подражать им и вести себя так, будто ему тоже нечего бояться. Он решил, что беззаботность сделает его таким же, как они. На какое-то время это подействовало. Все встало на свои места: у него появились девушки, друзья, а после университета ждала хорошая работа с солидными перспективами. Джессу Стюарту удалось избавиться от призрака своего унизительного прошлого.

Оставалось только выбрать подходящую невесту. Сосед по комнате уже выгодно женился на приятной во всех отношениях, хотя немного простоватой и скучной девушке, которая, безусловно, поможет его карьере. Джесс был твердо настроен поступить так же.

Салли Рид – девушка, с которой он познакомился в первые дни учебы в университете – выделялась среди множества конкуренток. Да, она легкомысленна и даже слегка неуравновешенна, зато ее семья одна из самых богатых в штате. Брак с Салли – это не только солидное состояние, это еще и очень весело. Хотя Джесс сам видел, как на нее находили приступы угрюмой хандры, но они сменялись приступами крайней энергичности. И тогда Салли закатывала чудные вечеринки, чувствуя себя в толпе гостей как рыба в воде, болтая, смеясь и не давая никому заскучать до самого утра. Она уже приобрела репутацию одной из самых гостеприимных хозяек в городе. Кроме того, Джесс понравился ее родным. Они заметили, что он успокаивающе действует на их непредсказуемую дочь. Ее отец неустанно повторял, что Джесс – сильный, надежный, толковый молодой человек – отличная пара для Салли. Якорь, который будет ее удерживать. Хотя Джесс пока не сделал предложение напрямую, все знали: это вопрос времени.

Обдумывая все это, Джесс почувствовал легкий укол вины из-за того, что отказывается от совместного с Адди будущего, о котором мечтал всю юность. На самом деле ни с кем из девушек, за которыми он ухаживал, особенно с Салли, у него не сложилось таких близких отношений, как с Адди. Джесс попытался отмахнуться от этой мысли, но она все равно не давала покоя. Он убеждал себя, что успешный человек, который думает о будущем, не может руководствоваться сантиментами и детскими обещаниями. Он не позволит детским глупостям лишить себя шанса на успех в холодном, суровом, взрослом мире бизнеса. Конечно, Адди поймет его. К тому же она еще ребенок. Вспоминая прошлое, Джесс понял, что их отношения напоминают отношения брата и сестры. Она для него как младшая сестренка. И все-таки он волновался при мысли о новой встрече. В последний раз они виделись так давно.

Пока поезд подъезжал к станции, а Джесс продолжал размышлять о будущем, Адди наряжалась, готовясь к его приезду. Последние несколько дней она с трудом сдерживала волнение: наконец-то долгое ожидание подошло к концу. Она надела новое синее платье, которое они с матерью сшили к приезду Джесса, снова и снова разглаживая юбку и дрожащими руками поправляя воротничок. Расчесала волосы до блеска и позволила им свободно ниспадать, а не собрала, как обычно, в тугой узел на затылке. И опять и опять смотрела на часы. До его приезда осталось два часа.

Тем временем Джесс в поезде тщательно репетировал речь, которую произнесет при встрече. Сначала он подумывал просто написать обо всем Адди. Решить трудную проблему гораздо проще, хорошенько все обдумав и изложив на бумаге. Но он знал, что эта девушка любила его всю свою жизнь и ждала четыре долгих года. Он должен смягчить расставание.

Я встретил другую, серьезную женщину… Хотя наша дружба так много значит для меня…

Джесс вновь и вновь мысленно прокручивал в голове речь, но так и не находил нужных слов. Он представил расстроенную мордашку Адди, и у него сжалось сердце. Он не хотел причинять ей боль. И все же…

Когда поезд остановился на станции, все вокруг было в тумане. Джесс не торопясь вышел на перрон. На два фута ничего не видно. Он так давно не был дома… Где же станция? В какой стороне дом?

Ему вспомнился тот день много лет назад, когда он нашел малютку Адди в озере. Тогда все было окутано такой же ослепительной белизной – словно спустившимся на землю облаком, накрывшим мир живым одеялом.

Джесс стоял в одиночестве, озираясь по сторонам, пока другие пассажиры выходили из поезда и растворялись в белизне. Мне туда, – подумал Джесс. И тут перед ним возникла женщина.

При виде ее у Джесса буквально перехватило дыхание. Такое ощущение, словно туман ворвался в его легкие, не давая дышать. Сердце застучало так громко, что, казалось, все вокруг могли услышать его.

Конечно, это была Адди. Но той девочки, от которой Джесс уехал в университет, больше не было. Строя грандиозные планы на будущее и думая о поиске невесты, он как-то совершенно упустил из виду одну деталь: Адди повзрослела. Сам он, судя по отражению в зеркале, не слишком изменился за годы учебы. А вот Адди превратилась из ребенка в женщину – и самую красивую женщину, которую Джесс когда-нибудь видел или мог представить. Ее лицо обрамляли длинные мягкие каштановые локоны. Губы изогнулись в легкой загадочной улыбке. Синее платье подчеркивало тонкую талию и соблазнительную фигурку. Джесс увидел, что она стала совсем другой и выглядела безупречно. Только пронзительные фиалковые глаза остались такими же, как в его памяти.

Он потрясенно разглядывал ее, не произнося ни слова. Адди тоже выглядела потрясенной, но совсем не из-за внешности Джесса. Да, он стал старше, но в целом остался прежним. Ее изумило другое – восхищение, написанное на его лице. Джесс словно был сражен, и Адди не знала, как ей быть. Когда она представляла себе их встречу – а за прошедшие четыре года она делала это много раз, – то думала, что их ждет радость, смех, объятия и поцелуи. Но все вышло по-другому. Адди не ожидала, что Джесс, увидев ее, потеряет дар речи.

Джесс протянул руку к ее лицу и откинул назад локоны – мягко, нежно, словно она могла рассеяться, как туман, от малейшего прикосновения. И продолжал пялиться так, будто увидел привидение, пытаясь разглядеть ту маленькую девочку, от которой когда-то уехал. Она совсем не похожа на младшую сестру. О чем он только думал?

– Добро пожаловать домой, – наконец произнесла Адди.

Джесс расплылся в широкой улыбке. Он взял ее руки в свои, пробормотав:

– Боже мой, Адди Кассатт. Как ты повзрослела.

В тот самый миг на станции будущее Джесса Стюарта изменилось. Точнее, вернулось в прежнее русло. Джесс был опасно близок к тому, чтобы отклониться от курса, но теперь все встало на свои места. Он тут же раз и навсегда отказался от тщательно продуманного плана выгодно жениться на девушке из богатой семьи. Мысли о Салли Рид – идеальной для светских кругов супруге – мигом вылетели из головы. С глаз спала пелена. Джесс наконец прозрел. Как он вообще мог даже помыслить о том, чтобы жениться не на Адди Кассатт? Она его лучший друг и потрясающая девушка. Слава богу, он не написал ей о своих планах. Джесс с трудом мог поверить в удачу. Он едва не испортил все, едва не потерял Адди навсегда. Если он сумел вписаться в светское общество, то и Адди с его помощью сумеет. Ну разумеется! И почему он раньше об этом не подумал?

Джесс обнял девушку:

– Я вернулся за тобой, Адди.

Он притянул ее к себе и поцеловал так, как целовал многих девушек за последние четыре года. Но для Адди это был первый поцелуй – и Джесс знал это безо всяких вопросов. Они не имели представления, как долго простояли на платформе в тумане в объятиях друг друга.

– Я очень скучал по тебе, – прошептал он ей на ухо так убедительно, что и сам поверил.

– Я тоже скучала по тебе, Джесс, – искренне ответила Адди.

Глава 17

– Почему ты так уверена, что это она? – Саймон попробовал салат и внимательно посмотрел на фотографию. – Это же, наверное, снято лет сто назад.

– Точно она, – сказала Кейт. – Если покажу снимок папе и Джонни, они подтвердят: это та самая женщина, которую мы нашли на берегу. Но это же невозможно, правда? Тогда телу должно быть больше ста лет.

– А если утопленница на берегу, скажем, дочь или внучка женщины на фотографии? – предположил Саймон. – Ты же не знаешь наверняка, что это один и тот же человек?

– Звучит логично… если бы мне не приснился и ее муж. – Кейт перевела взгляд на красивое лицо мужчины. – Во сне я видела их обоих.

Мысли Кейт вернулись к ее снам, в которых не было ни сотовых телефонов, ни телевизоров, ни электроприборов, ни машин, ни современной музыки.

– Я была уверена, что незнакомка жила в наше время, но теперь, если вдуматься…

– Ты считаешь, что тебе снилось прошлое.

Кейт задумалась, рассматривая снимок. Похоже, это единственное разумное объяснение. Но насколько далекое прошлое?

– Что ж, это объясняет рубашку девяностолетней давности, – заметил кузен.

– На фотографии рядом с ними сидят наши прабабушка и прадедушка, – сказала Кейт. – Все они выглядят довольно молодо. Саймон, ты ведь знаешь, когда они поженились? Можем начать поиски, опираясь на эту дату.

– Точный год я не помню, но найду в старой семейной летописи. – Саймон отодвинул стул и вышел из комнаты.

– Девятьсот пятый! – донесся его вопль из библиотеки. – Гаррисон и Селеста поженились в тысяча девятьсот пятом!

Он бросился обратно в столовую.

– Значит, снимок примерно того же времени, – заметила Кейт. – Судя по тому, как молоды Гарри и Селеста, фотография сделана или перед свадьбой, или после нее – самое позднее, лет через пять.

– Знаешь… – Саймон надкусил французскую булку и задумался. – Допустим, это в самом деле твоя незнакомка. У тебя есть конкретная дата, и можно выяснить, кто она такая. Не придется слепо тыкаться в потемках, так сказать.

– Можно начать с девятьсот пятого, а потом двигаться дальше, – согласилась кузина.

– Видимо, она жила где-то рядом. – Саймон ткнул в фото. – Смотри, они устроили пикник на берегу озера. На заднем плане виден дом.

Кейт посмотрела на снимок и кивнула.

– Хотя эта женщина могла приехать в гости, – тут же передумал Саймон. – Может, они с мужем просто проводили здесь отпуск.

– Неважно, – решительно сказала Кейт. – Они явно дружили с Гарри и Селестой, так что ее исчезновение должно было попасть в газеты. Кто попало не устраивает пикник с самым богатым человеком в городе. А поскольку ее убили, эта новость точно разнеслась бы по всему Уортону. «Подругу Конноров нашли убитой». Настоящая сенсация для маленького городка.

Саймон отхлебнул кофе, нахмурился и покачал головой.

– В чем дело?

– По-моему, ты торопишься с выводами. Мы знаем от полиции, что произошло именно убийство. Но вполне возможно, что до тебя никто не видел ее тело. Она же всплыла из озера. Может, в то время ее считали пропавшей без вести.

– Жена-беглянка… – задумчиво протянула Кейт. – Ты прав, Саймон. У нас мало информации.

Что-то начало проникать в тело Кейт, туго стягивая ее руки и ноги невидимой нитью. На глазах выступили слезы.

– В чем дело, милая? – Саймон потянулся через стол и взял кузину за руку.

– Просто… когда Джонни не смог найти по всей стране никаких сведений о пропавшей женщине с похожей внешностью, мне стало так грустно, что никто не хватился ее и ее ребенка, – объяснила Кейт. – А теперь я знаю, что у нее были близкие люди. Любимые. Друзья. Взгляни на нее. Она была красива, счастлива и чудесно проводила время прямо здесь, в этом доме. Значит, после ее смерти этим людям не хватало ее.

– Нашим родным, – поправил Саймон, сжимая ее руку.

Кейт уставилась на него:

– Что ты сказал?

– Нашим родным не хватало ее, – повторил Саймон. – Рядом с ней смеются наши прадедушка и прабабушка. Значит, они очень дружили, раз пригласили фотографа и позировали перед ним с корзинкой для пикника и бутылкой вина. Во всяком случае, судя по снимку. Если весь этот абсурд происходит на самом деле, значит, женщина, которая тебе снилась и чье тело выброшено на берег, была близким человеком нашим прадедушке и прабабушке. И она бывала здесь, в этом доме.

Кейт оглядела комнату и почувствовала, как прохладный ветерок прошелестел по ее волосам. Она почти видела, как Гарри и Селеста развлекают эту молодую красивую пару прямо в этой комнате, где сейчас сидела она с Саймоном.

Ей показалось, что она угодила во временну2ю петлю. Могут ли прошлое и настоящее существовать одновременно? Неужели Гаррисон и Селеста сейчас находятся здесь, одновременно развлекая гостей в далеком прошлом? Наслаждались ли они ужинами в этой самой столовой сто лет назад, как сейчас Кейт с Саймоном? Неужели все это происходит в одно и то же мгновение, только с разницей в столетие?

– Мы нашли эту фотографию наверху в старом сундуке, – начала Кейт. – Если бы эта женщина и наши прадедушка и прабабушка действительно были близкими друзьями, то логично предположить, что там есть и другие ее снимки. Или даже газетные вырезки с новостями о том происшествии.

– Верно, – согласился Саймон. – Я видел кучу старых вырезок в каком-то сундуке. Похоже, у Селесты их наберется на целый альбом.

Мысли Кейт метались в разные стороны:

– Я хочу во всем разобраться, но не знаю, с чего начать.

– Ты привезла свой ноутбук?

Кейт поморщилась:

– Специально не взяла. После разрыва Кевин отправил мне тысячу электронных писем, и я не хотела поддаться искушению прочесть хотя бы одно. И телефон его заблокировала.

– В библиотеке в нише есть ноутбук для гостей. Для начала можешь быстренько поискать в интернете.

Глаза Кейт загорелись. Она приподняла брови.

– У нас есть дата, с которой можно начать. Скажем, забить в поиск «Гаррисон Коннор, тысяча девятьсот пять» и посмотреть, что вылезет.

– Или даже «Уортон, Адди, тысяча девятьсот пять», – предположил Саймон.

– Так даже лучше! – улыбнулась кузина и поднялась из-за стола.

Она поспешила в библиотеку, спрашивая себя, не получится ли разгадать эту тайну всего парой кликов мыши. Но несколько часов спустя, когда голова раскалывалась от непрерывного разглядывания ярко освещенного монитора, стало понятно: все не так-то просто.

Из-за угла высунулась голова Саймона:

– Как успехи?

Кейт покачала головой:

– Я нашла кучу всего про Гаррисона и Селесту и про «Кэнби Лайнс», но в остальном глухо.

Саймон со вздохом опустился в кресло:

– Если бы только знать ее фамилию…

Кейт повернулась к нему:

– Пожалуй, стоит еще раз порыться в сундуках – вдруг найдется что-нибудь, связанное с ней.

Саймон сморщил нос:

– Вряд ли. Разве что…

Он поднял палец и наклонился к Кейт.

– Разве что?

– Разве что Гаррисон или Селеста вели дневник.

Пару секунд Кейт таращилась на кузена.

– Ты просто гений! А ты знаешь, что кто-то из них вел дневник?

– Ну, точно не знаю, – Саймон откинулся в кресле, – но даже если не вели, у них наверняка имелся ежедневник, в который они сами или прислуга записывали распоряжения, график приемов и так далее. Например, «Мистер и миссис Такие-то, ужин, полшестого».

Кейт скрестила руки на груди:

– Думаешь, он сохранился? Через сто лет? Я каждый январь выбрасываю календарь за прошлый год.

– Правда? А я храню записные книжки лет за… десять, кажется. Люблю их пересматривать – это как окно в прошлое.

– Думаю, мне нужно прямо сейчас подняться наверх и поискать. – Кейт откинулась назад, пригладила волосы и замерла: лоб был липким от пота.

Саймон покачал головой.

– Не стоит. У тебя усталый вид. Я бы помог тебе завтра, но утром придет подрядчик обсудить реставрацию.

– Ничего страшного. Я и не рассчитывала, что ты будешь уделять этому делу столько времени, сколько я.

Она на секунду замолчала, прежде чем продолжить:

– Знаешь, что странно?

Саймон усмехнулся.

– Лучше спросить, что не странно. Но продолжай.

– Ее тело. Никак не могу его забыть. Она выглядела… даже не знаю, как сказать. Совсем не мертвой. Словно просто заснула.

– Да, я знаю. Помнишь, мы говорили об этом, когда ты только что приехала? Ты сказала, что тела в Великом озере прекрасно сохраняются из-за холода.

– Она столько лет провела в ледяной воде. – Кейт откинула голову назад, и ее пробрал озноб. – И еще я подумала о…

Она попыталась закончить мысль и тут же вздрогнула:

– Саймон, можешь принести кофе? Что-то мне холодно.

Кузен подошел и взял ее ладони в свои:

– Ты в самом деле холодная. Погоди-ка.

Он вернулся с серебряным подносом, на котором стояли бутылка коньяка и два бокала с каким-то разогретым напитком.

– Пойдем посидим у огня, – с улыбкой предложил Саймон. – Кофе тут не поможет. Нужно что-то погорячее – коньяк, например.

Когда они устроились в библиотеке в мягких креслах у камина – Кейт на всякий случай укуталась пледом, а у нее в ногах улеглась Аляска, – кузина продолжила свою мысль:

– Я думала о той женщине, – начала Кейт. – И ее ребенке. Они сейчас в морге.

– Знаю, моя дорогая.

– И они выглядят такими… совершенными, – если только можно назвать трупы совершенными, – что полиция ищет недавно пропавших. – Кейт вздрогнула. – Если это действительно та самая женщина с фотографии с Гарри и Селестой, значит, она умерла примерно в девятьсот пятом.

– Все правильно. – Саймон наклонился к кузине и пощупал ее лоб. – Мы уже обсуждали это, дорогая. – Он пристально взглянул на нее. – Слушай, по-моему, ты заболела.

– Да, но… – начала Кейт и запнулась. – Как же она так с-с-сохранилась? Разве т-т-труп может не разлагаться почти сто лет?

– Кейт, да у тебя губы посинели. С тобой что-то не так, мне это не нравится. Я свяжусь с Питером Джонсом.

Саймон схватил со стола телефон и набрал номер семейного врача.

Кейт дрожала под пледом. Ее руки так тряслись, что она разлила подогретый коньяк. Она ощущала ледяной холод глубоко внутри, в самом сердце. Саймон уютно устроился в мягком кресле рядом с кузиной и приобнял ее, пытаясь согреть своим теплом, одновременно тихо беседуя по телефону с доктором.

Кейт не умолкала.

– Папа говорил, что т-т-трупы отлично с-с-сохраняются в озере, потому что вода очень чистая и холодная, – бормотала она. – Но все равно утопленница не может выглядеть как живая. Папа говорил, тела впитывают воду как губки и становятся немного рыхлыми. Не разлагаются, но и не остаются такими совершенными…

– Именно так, Питер, – вплголоса произнес в трубку Саймон. – Мы сидели и беседовали, и вдруг она стала дрожать. Губы посинели. Она мерзнет. А теперь она… не то чтобы несет полный бред, но разговаривает как-то странно. Повторяет то, о чем мы уже говорили раньше. Все началось так внезап… Вот как? И что мне делать?.. Хорошо, так и сделаю. Да, обязательно.

– Питер говорит, сейчас гуляет вирус, – сообщил Саймон кузине, которая все еще бормотала о телах и холодной воде.

Он взял Кейт за руку.

– Господи. Да ты совсем ледышка. – Он поднял ее на ноги. – Пошли наверх. Я приготовлю тебе горячую ванну. Не зря я установил ванны в каждом номере.

– Прости, что д-д-доставляю с-с-столько хлопот, – бормотала Кейт, пока Саймон вел ее по лестнице. Ее ноги подгибались при каждом шаге.

Когда они добрались до номера Кейт, Саймон включил свет, направился в ванную комнату, открыл воду и добавил немного успокаивающей соли. Вода стала синее, чем губы Кейт.

– Здесь есть нагреватель, так что можешь плескаться, сколько душе угодно, – вода не остынет.

– Давай, наполняйся уже! – бросил Саймон в сторону ванны. Через несколько секунд она наполнилась горячей водой до краев.

– Давай снимем это… – он начал расстегивать на Кейт блузку.

– Погоди… – пробормотала Кейт.

– Ой, да ладно тебе. Я гей и к тому же твой родственник, – засмеялся Саймон. – Меня мало интересует, что у тебя под одеждой.

– В-в-верно. – Кейт выдавила из себя смешок. – Но все равно у меня должны быть маленькие секреты.

– Тогда залезай сама. Но будь осторожна. Если что, я за дверью.

Кейт сняла одежду и опустилась в ванну. Вода зашипела от соприкосновения с холодным телом. Кейт погрузилась по шею, свернулась калачиком в позе эмбриона и положила голову на край ванны, закрыв глаза и вдыхая восхитительный аромат соли.

Саймон просунул голову в ванную:

– Не засни там.

– Не засну, – зевнула Кейт.

– Я серьезно. – Саймон везде включил свет, взял книгу с ночного столика и устроился рядом на скамеечке. – Я тебя одну не оставлю: того и гляди нырнешь под воду. Еще утонешь, и все пойдет прахом.

Кейт хихикнула. Но разлепить веки так и не сумела.

– Просто расслабься, а я пока почитаю. Когда соберешься вылезать, дай знать.

– Мне уже не холодно, – сообщила Кейт, по-прежнему не открывая глаз. Она действительно согрелась. Но ей в голову полезли какие-то чужие мысли.

Когда Кейт пролежала в ванне почти час, ее щеки снова порозовели. Она открыла глаза и огляделась.

– Что ж, драматичненько получилось, – заметила она.

– Любишь ты быть в центре внимания, – улыбнулся Саймон и спросил уже серьезнее: – Как себя чувствуешь?

– Лучше. – Кейт села и прислонилась к краю ванны. – Согрелась, но все еще слаба. Что со мной было?

– Питер говорит, дело, скорее всего, в заразе, которая сейчас ходит по городу, – объяснил Саймон. – Он впервые слышит, чтобы у кого-то были симптомы, как у тебя, хотя озноб и лихорадка при этом не редкость. Но твой озноб побил все рекорды.

– Так странно. – Кейт потерла ладони. – Мне вдруг стало холодно. Ледяной холод глубоко внутри. Не могу толком описать это ощущение. Никогда прежде не испытывала ничего подобного.

– Тебе по-прежнему холодно?

Кейт задумалась.

– Совсем немножко. Не как раньше. Помню, однажды делала для газеты репортаж о праздновании Нового года. Члены городского клуба «Белые медведи» собирали деньги, публично ныряя в ледяное озеро. Я тоже нырнула с ними ради репортажа. Сегодня вечером я почувствовала что-то похожее – словно внезапно прыгнула в ледяную воду.

Саймон посмотрел на кузину.

– Если помнишь, мы как раз обсуждали, что холодная вода сохраняет трупы.

– Помню, – ответила Кейт. Они посмотрели друг другу в глаза.

– По-моему, тебе стоит поменьше заниматься расследованием, – заявил Саймон. – Ты слишком увлеклась. Погрузилась с головой. Мне это не нравится, Кейт. Почему-то кажется, что это опасно.

Кейт не нашлась, что ответить, но Саймон облегчил ей задачу.

– Вылезай из ванны и надевай пижаму. А я приготовлю тебе чай.

– Нужно выгулять Аляску. – Кейт оперлась подбородком на край ванны.

– Не валяй дурака. Сегодня это за мной.

– Ты совсем не обязан… – запротестовала Кейт. – Я отвечаю за Аляску. Это я должна…

Но кузен оборвал ее:

– Хватит. На улице похолодало. Если выйдешь, простудишься – только этого не хватало. Кроме того, мне нравится разгуливать по городу с собакой, которая в два раза больше волка. Все, пошел за чаем.

Через десять минут, когда Кейт в пижаме уютно устроилась в постели, появился Саймон, неся на подносе две дымящиеся чашки и несколько книг.

– Собираюсь почитать тебе вслух на ночь. Есть три варианта. – Саймон поставил чашки на тумбочку и скользнул под одеяло рядом с Кейт. – «Вдовий дом» [13], «Библиотека света и тени» [14]или «Клятва королевы» [15].

Кейт повертела в руках книги.

– Похоже, все интересные. Выбирай сам.

Саймон открыл одну.

– Хорошо, юная леди. Приляг, закрой глаза и слушай.

Кейт сделала глоток чаю и уютно устроилась в гнездышке из подушек.

– Саймон? – Кейт подняла глаза на дорогого ее сердцу человека.

– Да, милая?

– Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. – Он улыбнулся и отвел прядь волос, упавшую ей на глаза.

Не успел Саймон дочитать первую главу, как по ровному дыханию Кейт понял: она уснула. Он пощупал ей лоб. Прохладный, но не слишком холодный. Во сне все пройдет. Саймон вылез из-под одеяла и укутал им Кейт. Затем чмокнул ее, положил книжку на прикроватную тумбочку, выключил свет и бесшумно вышел из комнаты.

– Спокойной ночи, – прошептал он кузине, тихонько прикрывая дверь.

Саймон знал, что ночью еще не раз вернется проверить, как там Кейт. Потому что тревожился за нее.

Глава 18

Грейт-Бэй, 1906

Последние октябрьские листья хрустели под ногами. Джесс и Адди направлялись на субботние танцы в общественный зал Грейт-Бэя. С озера дул резкий, будоражащий ветер – предвестник скорой зимы. Забирался за воротник и трепал волосы. Из-за этого Адди, которая несколько часов до прихода Джека суетилась, приводя себя в порядок, смущалась. Новое чувство, пришедшее на смену детским фантазиям после поцелуя на платформе.

Адди побаивалась предстоящего вечера, и не только от волнения – у нее все сжималось внутри каждый раз, когда Джесс был рядом. Местные считали ее дурочкой из-за того, что она столько лет ждала Джесса Стюарта из университета. Она ни с кем не встречалась в его отсутствие и не скрывала уверенности, что когда-нибудь он вернется за ней. Ей любезно улыбались, а за спиной перешептывались: когда же эта дурочка Кассатт наконец поумнеет.

Сегодня вечером все убедятся в том, что Адди знала всегда.

Ночь была освещена полной луной и усыпавшими небо звездами. Они напоминали мерцающие огоньки, горящие в домах, мимо которых проходили Адди и Джесс.

Они шли рука об руку по темным улицам, болтая обо всем и ни о чем.

В ярко освещенном зале играла музыка. Почти все жители собирались на субботние танцы, на которых молодежь в первый раз открывала для себя вкус любви, пожилые пары кружились в танце, и вместе они радовались жизни на берегу озера. Женщины обычно приносили еду и напитки для всех.

Возвращение Джесса походило на возвращение героя-победителя. Он успел пробыть в Грейт-Бэе всего пару дней и еще почти ни с кем не виделся, кроме родителей и Адди. Он и Адди вошли в зал под крики «Смотрите, кто здесь!» и «Джесс Стюарт вернулся!». Старые друзья хватали его в охапку, девушки перешептывались, какой он красавчик, а бывшие учителя и друзья родителей один за другим приветствовали объятиями и рукопожатиями. Адди увели в сторонку подруги, желавшие знать все до мельчайших подробностей. Джесс не передумал? Неужели он вернулся, чтобы жениться на ней? Уже сделал предложение? Адди со смехом отмахивалась от расспросов, но румянец выдавал ее.

– Значит, ты действительно приехал за ней, – сказала Джессу его пожилая соседка Руби Томпсон, кивая на Адди, смеявшуюся среди стайки девушек. Когда Адди появилась на свет, Руби была рядом, и эти двое росли у нее на глазах.

– Да, миссис Томпсон, все так. – Джесс заговорщически улыбнулся. – Но, пожалуйста, никому ни слова. Я еще не сделал предложение.

– Многие удивятся, – заметила старушка.

– Вот как? – Джесс слегка обиделся за Адди и расстроился. – Простите, мэм, – попрощался он. – Мне пора потанцевать с будущей невестой.

Заиграла музыка. Джесс через весь зал направился к Адди, стоявшей в окружении подружек.

– Могу ли я пригласить вас на танец? – Он с улыбкой протянул ей руку.

Адди покраснела и смущенно взяла его за руку. Джесс повел ее танцевать. Казалось, весь зал ахнул. Все взгляды устремились на них. Джесс притянул Адди поближе. Когда они закружились в танце, глядя друг другу в глаза, весь мир улетучился, музыка смолкла, огни погасли, люди исчезли. Остались только Джесс и Адди – наконец-то снова вместе. Наконец их сердца соединились.

Когда они возвращались домой по темным улицам, Джесс остановился перед старой ивой – там, где много лет назад учил Адди ездить на велосипеде, взял ее за руку и опустился на колено. Мгновение они молчали, просто глядя друг другу в глаза.

– Адди, ты выйдешь за меня? – прошептал он. У него перехватило дух от значимости этих слов.

– Конечно. Я вышла за тебя в тот самый миг, когда мы встретились.

Джесс знал, что это правда. И спрашивать незачем. Он вспомнил день, когда Адди родилась: уже тогда он знал, что она принадлежит ему. И он ей – тоже, как оказалось.

Через несколько дней, тепло укутавшись, они сидели на берегу озера, взахлеб обсуждая свои планы. Свадьбы в Грейт-Бэе обычно устраивали в солнечные летние дни, когда озеро спокойно, но Джесс хотел жениться на Адди как можно скорее. В конце концов, его ждет работа в городе. Сколько времени ей нужно, чтобы подготовиться к свадьбе? Месяц? Полтора?

Адди же всегда любила зиму и была в восторге от мысли выйти за любимого в это время года. Она давно мечтала, чтобы Джесс приехал за ней в запряженных лошадью санях. В ее воображении они вместе мчались среди белоснежного пейзажа, укрывшись от ветра под шерстяным пледом. Конечно, все это девичьи романтические грезы, но они сбывались на глазах.

Они сыграют свадьбу так, как хочет Адди: вечерний обряд в церкви при свечах с друзьями и родными, распевающими рождественские гимны по случаю торжества. А потом свадебный прием в ратуше по соседству – целая армия женщин поможет с закусками и напитками.

– Придется привыкнуть к городской жизни, – сказал ей Джесс. – Это тебе не Грейт-Бэй.

– А в чем разница?

Адди не понимала, как жизнь на другом берегу того же самого озера может быть совершенно другой.

– Здесь, в Грейт-Бэе, все очень просто, – пояснил Джесс, – а вот в большом городе довольно сложно. Когда ты станешь моей женой, тебе придется принимать гостей и заниматься тем, что ты и представить не могла. Ходить на вечеринки, светские приемы, устраивать ужины для важных людей…

– Устроить ужин, по-моему, не так уж и сложно, – улыбнулась ему Адди. – Но слово жена мне нравится.

– Дело в том, что я должен строить карьеру, – объяснил Джесс. – И успех зависит не только от меня, но и от тебя.

Эти слова прозвучали для Адди тревожным звоночком. Она думала, что после того, как станет миссис Джесс Стюарт, они будут только вдвоем. Они и больше никого – как в детстве. Теперь оказалось, что вокруг будет множество людей.

– Пригласить друзей поужинать вместе – это одно, но я не знаю, как устроить званый ужин, о котором ты говоришь, – осторожно ответила Адди, глядя Джессу в глаза. – Я даже никогда не бывала на таких. А если у меня ничего не получится?

Джесс улыбнулся. От нежности в его взгляде у нее на душе потеплело.

– Помнишь, я научил тебя ездить на велосипеде? Тогда ты тоже думала, что ничего не получится.

Адди вспомнила и рассмеялась. Кажется, это было так давно.

– Я могу научить тебя не только этому, – продолжал Джесс. – Послушай, Адди, я чувствовал то же самое, когда в первый раз уехал из Грейт-Бэя. Я ничего не знал о новом городском мире, пока не начал жить в нем. Я научился правильно себя вести, и ты научишься. Поверь, это не так уж сложно. Просто наблюдай, как делают другие, и поступай так же. Все просто, сама увидишь.

– Ты так уверен… – пробормотала Адди. – Пойми, Джесс, эта «простая» жизнь в Грейт-Бэе уже вошла в мое сердце. Я привыкла жить на берегу бурного озера. Укрываться от непогоды и сворачиваться калачиком в кресле рядом с родными по вечерам. Помогать соседям. Ходить на церковные пикники и субботние мероприятия. Все это так далеко от того, что ты описываешь.

– Но ты же хочешь жить по-новому? – Джесс повернулся к Адди и взглянул ей в лицо. Ему никогда и в голову не приходило, что Адди может отказаться переехать с ним в большой город, потому что ей не нравятся перемены. – Ты же хочешь выйти за меня?

Адди улыбнулась:

– По-моему, ты уже задавал этот вопрос.

– Выйти за меня означает отказаться от прежней жизни в Грейт-Бэе, – продолжал Джесс. – Я знаю, как ты любишь это место. Мы, конечно, можем приезжать сюда, но я не могу жить здесь, Адди. Здесь для меня ничего нет. Мне нужно жить в городе, работать…

Девушка заставила его замолчать, приложив к его губам палец.