Колл поджал губы.
– Капитан управляет кораблём, а не течение, – сообщил он и велел наполовину развернуть паруса.
Штурмыши натянули лини, а Тросокостный Человек немного ослабил паруса.
– Хотя согласен, – нехотя признался Колл, – оно здесь довольно сильное.
Они шли через плавучее корабельное кладбище. Маррилл заметила, что Фину не по себе.
– Неужели никого, кроме меня, не волнует, как эта ржавая груда железа утонула и восстала из мёртвых? – спросил Фин. – Я ведь не сумасшедший, верно? Мы потопили этот Железный Корабль шесть месяцев назад!
Колл посмотрел вниз с капитанского мостика.
– Где ты слышал эту историю, матрос?
Фин с вызовом сложил на груди руки.
– Я был там.
Я смотрю вокруг на посетителей, что пьют и смеются, прислушиваюсь к радостному гулу, и счастье у меня в сердце медленно и осторожно ширится. Съедаю острый анчоус, еще один, потом сыр, перец и запиваю вином. Теплый день, прекрасный город, энергия Фрэнки, насыщенный вкус красного вина во рту… Тяжело всем этим не наслаждаться. Тяжело грустить посреди всего этого, поэтому я позволяю счастью подхватить меня и поднять ввысь, открыть всему и кому угодно.
– Так ты пират? Небось, один из головорезов Ставика. Не знаю, что только дёрнуло меня довериться этому старому прохиндею. – Капитан наклонился над штурвалом и посмотрел на Фина. – Сколько вас таких на борту?
Фин ощетинился и гордо выпятил грудь.
Открыть самой жизни.
– Я часть этой команды! – процедил он сквозь зубы, чем слегка озадачил Маррилл.
Она знала, как сильно Фин переживает по поводу того, что его все забывают. Но было непривычно видеть его таким сердитым.
– Со мной все будет хорошо, – вскоре заявляю я.
– Эй, ты! – рявкнула Реми на Колла. – Следи за дорогой, приятель! Мы должны миновать эту свалку до того, как этот дьявольский корабль догонит нас!
Колл явно не ожидал от неё подобной дерзости. Фин готов было захихикать, но, видя, что Реми шагнула к нему, умолк.
Фрэнки смотрит в мои глаза так внимательно, будто хочет сообщить что-то важное, и наконец говорит:
– А ты?.. – Её хмурый взгляд сменился озадаченным выражением. – Э-э-э… приятель Маррилл. Кто бы ты ни был. Да. Не доставляй неприятностей. С нас достаточно тех, что у нас есть.
Фин что-то буркнул себе под нос и стал смотреть за борт. Маррилл сочувственно прикоснулась к его руке.
– Это точно.
– Что случилось с твоими портретами? Теми, которые я дала Коллу и Арденту, чтобы они тебя запомнили?
ГЛАВА 17
Фин приподнял плечо, но не осмелился посмотреть на неё. Вместо этого он сосредоточился на корабельном кладбище, скользя взглядом по остовам мёртвых кораблей. «Кракен» между тем, петляя, подходил к ним всё ближе.
– Чернила тускнеют. Как и воспоминания.
19 октября 2007 года
Маррилл пыталась придумать, что сказать, но так и не смогла найти нужных слов. Впервые с момента её возвращения на Реку что-то было не так: таким неловким молчание между ними не было ещё никогда.
Роуз, жизнь 5
Казалось, будто Фин злится на неё. Но из-за чего? Этого она не знала. За то, что она вернулась домой? Что не вернулась на Реку раньше? Она прикусила губу и посмотрела на него. Или из-за того, что люди её помнили?
Она прислонилась плечом к его плечу.
Я лежу на кровати и смотрю в потолок. В наушниках играет плейлист, который подобрал для меня Томас.
– Может, если эта Машина Желаний окажется реальностью, мы сможем всё исправить?
– Надеюсь, – буркнул Фин. – Или, вернее, очень хочу этого…
Он пошевелил бровями. Маррилл невольно захихикала. Как же здорово, что её лучший друг снова рядом!
Мы ведем себя как подростки. После нашего первого свидания в баре мы виделись всего два раза, а в промежутке писали друг другу длинные искренние послания по электронной почте. Я строчу ему каждый день по письму, каждый день он мне отвечает. Вот чем я занимаюсь у себя в кабинете после занятий. Сажусь за компьютер и рассказываю Томасу историю своей жизни, отвечаю на вопросы из его последнего письма и в свою очередь расспрашиваю о нем самом.
Поначалу это был некий утешительный приз за то, что мы так редко видимся, за то, что мне так сложно найти способ встретиться лично. Люк для меня словно превратился в родителя, чей контроль нужно обойти. Весь день то и дело открываю ноутбук и одержимо жму кнопку обновления почтового ящика. Щелк-щелк-щелк по клавишам. Так часто это делаю, что пришлось сказать Люку, будто должно прийти сообщение о гранте, потом отзыв из апелляционной комиссии университета, потом ответ из журнала, приняли ли мою статью.
Глава 10. Свалка и Великий Город
Ежедневно я безумно жду письма, наконец моя жажда утолена и на верхней строчке в почтовом ящике возникает имя Томаса. С каждым разом письма становятся все длиннее и длиннее, более личными, более напряженными.
Пока «Кракен» пробирался через плавающее корабельное кладбище, взгляд Фина скользил по каждому сломанному корпусу, мимо которого они проплывали, в поисках знакомого ему символа. Он постоянно носил браслет той девушки в кармане. Более того, у него даже вошло в привычку обводить большим пальцем контур дракона, стоящего перед кругом. Точно такой же был изображён на Обелиске в Расколотом Архипелаге. Вряд ли это совпадение. Если повезёт, он найдёт здесь ответ на вопрос, что же значит этот символ.
Фин покачал головой, выходя из задумчивости. Маррилл с жаром объясняла остальным, что они нашли на травогоре, и рассказывала про Машину Желаний.
Мне это нравится.
– Как вы думаете, это правда?
Нравится вновь окунуться в юность. Будто я могу начать жить заново, пройти новой дорогой с кем-то другим. Можно притвориться, что нынешней жизни с Люком не существует. Что я не сделала роковой выбор, который привел к замужеству и беременности.
Ардент скептически погладил бороду.
– Возможно, – задумчиво произнёс он. – В некотором смысле вся магия – это всего лишь исполнение желаний. То есть вы берёте потенциал Пиратской Реки и превращаете его в реальность, которую хотите видеть. Но чем большего вам хочется, тем больше магии вам нужно, чтобы это стало реальностью. Чтобы желание исполнилось по-настоящему, вам придётся задействовать больше воды из Пиратской Реки, нежели любому магу, о котором я когда-либо слышал.
Вдруг один из наушников вылетает из моего уха, напугав меня.
– Но такая Машина может существовать, верно? – не унималась Маррилл.
Ардент рассмеялся.
– Роуз…
– Может быть, да. В те далёкие времена, когда творение ещё не обрело своих форм, Дзанны могли делать такие вещи. Но Дзаннов давно уже нет. – Ласково похлопав Маррилл по плечу, волшебник отошёл в сторону.
Фин вспомнил слово: Дзанны. Первые волшебники, которые создали Пиратскую Реку и Былитамскую Карту Куда Угодно. Конечно, они также создали Потерянное Солнце Дзаннин, способное уничтожить всё и вся. Он не был уверен, что хочет знать, что ещё они успели придумать.
Сюрприз! Люк вернулся домой рано.
И всё же мысль о том, что Машина Желаний может оказаться реальной, заставляла его сердце трепетать. Он был уверен: Маррилл чувствовала то же самое. Стоя с ним рядом, она вцепилась в фальшборт и подалась вперёд, как будто это могло доставить их к месту назначения намного быстрее.
– Как думаешь, она где-то в этом городе? – спросила она Фина.
– Что слушаешь? – интересуется он, странно на меня глядя.
– Если верить обелиску, должна быть где-то здесь, – ответил тот. – И я бы сказала, то, что в сердце Расколотого Архипелага на дне водоворота есть город, – верный знак.
Маррилл закусила губу и, явно чем-то обеспокоенная, оглянулась. Позади них расстилалась спокойная гладь Реки, а над головой было чистое и голубое небо.
Сажусь на постели, вынимаю второй наушник.
– Если только капитан Железного Корабля не поймает нас прежде.
Фин пожал плечами:
– Так, ерунду.
– Во всех историях, которые я слышал, Железный Корабль никогда не видели в каком-либо порту. Как только мы пристанем к берегу, я уверен, мы будем в безопасности.
Разумеется, это была ложь. Сейчас он и сам не знал, будут ли они где-нибудь в безопасности от этого корабля-призрака. Но можно же чуть-чуть приврать, если от этого Маррилл станет спокойнее. Что в этом плохого?
– Правда? Ты лежала с закрытыми глазами и мечтательно улыбалась.
Её плечи заметно расслабились, и она улыбнулась.
– Классно, правда? – сказала она, указывая на приближающийся город.
– Серьезно?
Она была права. Чем ближе они подплывали к Стене, тем внушительнее та выглядела. Её поверхность ярко сверкала на солнце. Город представлял собой лабиринт из полированного камня и сверкающего стекла и кое-где видневшегося тусклого чёрного металла и был полностью вертикальным. Здания на крышах зданий. Лоскутное одеяло из поставленных друг на друга небоскрёбов, простирающееся так далеко, что самые высокие башни практически терялись в вышине. И повсюду, словно грибы на старом дереве, торчали гигантские шестерни, наполовину видимые, наполовину утопленные в стене.
Некоторые казались вырезанными из стекла. Другие были из стали и бронзы. Третьи будто провисали и приподнимались с каждым дыханием ветра. Часть из них была абсолютно неподвижна, и на них росли пышные висячие сады или высились ряды тщательно укреплённых зданий.
Да. Все так и было, знаю. Увлеченно сматываю наушники. Я попалась. Виновна. Щеки горят. Люк это видит? Он заметил?
Но большинство механизмов двигалось. Некоторые вращались с такой скоростью, что их зубцы было невозможно разглядеть. Другие, наоборот, двигались так медленно, что на их зубцах успели построить здания, которые теперь вместе с вращающими колёсами погружались в Стену. Обломки этих сооружений водопадом рушились вниз, где их подхватывали длинные верёвки и краны, не давая им упасть в массу плавающих внизу причалов.
– Ну, идем, – говорит он.
И Фин с ужасом понял: город тонет. Если достаточно долго смотреть в одно место, можно было увидеть, как здания скользят по стене вниз, где их разбирают и возвращают обратно наверх. Город был лабиринтом движения и суматохи, постоянно падающим и постоянно надстраиваемым. Неизменными оставались лишь шестерни, закреплённые на стене.
Фин покачал головой. Из всех странных мест, в которых он побывал на Пиратской Реке, столь удивительное он видел впервые.
– Куда?
Увы, как только они подплыли ближе, город не показался им столь чудесным. В отличие от его верхних частей, нижние были обобраны дочиста. Фин разглядел огромные пустые рамы, в которых когда-то сияли красивые цветные стёкла. Кое-где всё ещё торчали осколки. В одном месте он увидел контур некогда грандиозного мраморного барельефа. Вплоть до самой ватерлинии – и, без сомнения, ниже её – остатки удивительных зданий были разобраны до голых свай. Фин даже присвистнул.
– У нас прием, – удивленно приподнимает бровь Люк. – У врача.
– Вы только взгляните на этот погребальный костёр!
– Похоже, всё годное они подняли обратно, – сказала Маррилл, морща нос.
– А, точно. Я и забыла.
– Это… Ух ты!.. – Реми изумлённо вытаращила глаза. – Кажется, мне лучше сесть.
– Хорошо тебя понимаю, – просияла улыбкой Маррилл. – Не волнуйся, скоро привыкнешь. – Она повернулась к Фину: – И что теперь?
Черт, и правда. Как я могла забыть, если меня все время тошнит? Если грудь постоянно болит? Если у меня уже такой приличный срок, что начинает выдаваться живот? Но не настолько, чтобы всем рассказывать. Не настолько, чтобы рассказать Томасу. Я хочу подольше сохранить наш промежуточный этап отношений, пока я все еще обычная Роуз – профессор, сексуальная и забавная, с которой он флиртует, а не беременная будущая мамаша, что вот-вот станет огромной и круглой.
– Может, отправимся на разведку? – предложил он. – Устроим разгром? Повеселимся?
Люк тяжело вздыхает. Он с упреком скрещивает руки на груди и нетерпеливо смотрит на меня.
– Сбежим от чудовищного корабля смерти? Разгадаем тайну Железного Прилива? – предложила в свою очередь Реми. – А потом… ну, я не знаю… вернёмся домой?
Мое чувство вины исчезает.
При этих словах Маррилл как будто слегка погрустнела. Фин же почувствовал, как при мысли о том, что она покинет Реку, его плечи тотчас поникли.
– Верно. Именно.
* * *
– Так, – произнёс Ардент, перекидывая одну ногу через фальшборт. – Я объявляю это место свободным от Железного Корабля… По крайней мере, пока. Давайте выясним, что местным жителям известно о Железном Приливе. – Он на миг застыл, задрав ногу. – Железный Корабль… Железный Прилив… о боже! Вряд ли это совпадение. Я бы сказал, это отнюдь не совпадение… – он умолк и, покачав головой, спрыгнул на причал.
Спустя пару дней мы с Томасом, держась за руки, идем по вечернему городу.
Маррилл просияла.
– Я с тобой! – воскликнула она и бросилась за ним следом.
– Я пока не хочу, чтобы ты шла домой.
Реми вскочила со своего стула так быстро, что у Фина закружилась голова.
– О нет, только не ты. Во всяком случае, не без меня. Ещё не хватало, чтобы ты снова потерялась! – Внезапно она замерла на месте и обернулась. – Тут был ещё один, – пробормотала она. – Маррилл, а где… – Её взгляд упал на Фина. – Э-э-э…
Уже поздно и темно, ночь словно покров, словно надежное убежище; кажется, что никто нас не замечает. А мы как дети, которые натягивают одеяло на голову и верят, будто никто их не видит. Знаю, это рискованно. На пути в любой момент могут встретиться знакомые. Друзья Люка или мои.
Сердце Фина остановилось. Она смотрела прямо на него. Она видела его. Он был уверен: раньше она его не помнила.
Его пульс учащался. Неужели теперь ещё кто-то, кроме Маррилл, мог его помнить?
О Томасе я никому не рассказывала. Ни Дениз, ни Райе, ни даже Джилл.
– Фин, – представился он. – Я Фин. Ты… помнишь меня?
Реми пожала плечами:
– И я пока не хочу домой, – отвечаю я.
– Не обольщайся, приятель. Ты не производишь впечатления. Но лучшая няня Северной Аризоны не привыкла терять подопечных. Есть Маррилл плюс ещё один – это всё, что мне нужно знать.
Фин не мог сдержать волнения. Ему было достаточно и этого!
Там мне все напоминает о реальности. Легко забыться, пока я с Томасом.
– Хорошо! – воскликнул он. – Мы идём на разведку!
Ещё миг – и они перелезли через перила и нырнули в толпу. Мешанина дощатых дорожек-настилов и дрейфующих досок будто жила своей жизнью, покачиваясь при каждом движении прилива. Доки представляли собой плавучий город с ларьками и хижинами, построенными из обломков, которые удалось выловить, кишащий всевозможными живыми существами, от насекомых на высоких тощих ножках до кривоногих дворков. Было среди них даже несколько диких плантималов, свирепых зелёных созданий, нежащихся на солнце.
Мы только что поужинали, много обсуждали нашу жизнь, говорили о прошлом, о том, почему он одинок, а я нет, о его младшей обожаемой сестренке, о том, как Томас вырос в горах, но, повзрослев, понял, что предпочитает, как и я, побережье, о его работе – он профессор социологии, – которая похожа на мою, но в то же время совершенно другая. Он изучает наркоманов и зависимость, обстоятельства, что к ней приводят, различные программы восстановления и тех, кто ими руководит.
Пока они пробирались сквозь толпу, Фин был готов петь от радости, взволнованный тем, что его хотя бы частично помнили. Увидев чешуйчатую оранжевую голову, высунувшуюся из толпы на длинной спиральной шее, он толкнул Маррилл локтем в бок.
– Ты только глянь! Жирафалиск!
Ардент тоже его видел и остановился, задумчиво поглаживая бороду.
– Значит, я пока не пойду домой. Еще рано.
– Весьма странно, – произнёс он. – Насколько мне известно, вся популяция жирафалисков погибла от одной зловредной простуды несколько лет назад. Похоже, заложенный нос может быть смертельно опасен, если вы дышите огнём.
– Разве тебя не ждут?
Пока они шагали к Стене, Фин замечал всё больше и больше вещей, которые казались ему странными. Например, низкорослое колючее существо, щеголявшее эмблемой империи Хестереш, давно пришедшей в упадок. В другом месте он заметил тёмную женскую тень, сидевшую на ведре и наигрывавшую весёлую древнюю мелодию с помощью ещё более древней струнной ложки. Только и музыка, и инструмент будто были совершенно новыми. Возникало ощущение, что все здешние обитатели выпали из времени.
Внезапно Маррилл резко ткнула Фина локтем в рёбра.
Томас никогда не упоминает Люка, по крайней мере напрямую. Я тоже не произношу на свиданиях имя мужа. Мы не договаривались, просто так вышло.
– Это случайно не…
На конце одного узкого помоста, втиснувшись в кресло, которое явно было слишком мало для него, сидел, потягивая какой-то напиток через длинную соломинку, приземистый человек, чей взгляд был устремлён на болота. Его толстые бока свисали над подлокотниками. Но это было даже уместно, в конце концов даже его лицо, казалось, не помещалось на его голове.
– Могу остаться еще ненадолго, – говорю я.
Фин узнал этот чересчур крупный нос, чересчур тяжёлую, выдающуюся вперёд челюсть.
– Да это же Пьяный Паштет! – ахнул он.
Однако то, что Люк уехал на съемки в Бостон, не рассказываю. Раньше муж постоянно пропадал на работе, но когда я забеременела, командировки почти прекратились. Это сводит меня с ума: то, как я с нетерпением жду отъезда Люка, чтобы увидеться с Томасом и неспешно поужинать. То, что, вообще-то, могу остаться до утра и никто не узнает.
Сходство было безошибочным, но тот, кто нарисовал Паштета на металлических пластинах, явно был очень, очень добр к нему. На деле Пьяный Паштет выглядел ещё более громоздким. И, похоже, слово «клочковатый» было изобретено специально для описания его волос. У Фина внезапно возникла мысль, что «пьяная» часть имени этого героя не столько связана с его склонностью к горячительным напиткам, сколько с его разительным сходством с огромным заспиртованным огурцом.
– Господин Паштет? – крикнула Маррилл, подбегая к толстяку.
Но разве я хочу этого?
Фин бросился за ней следом. Пьяный Паштет посмотрел на них со своего кресла.
– Да, – сказал он и, облизав руку, пригладил торчащие пучки волос на висках. – Это я, – он попытался подняться. Но кресло как будто заклинило, упорно отказываясь отпустить его пятую точку.
Да. Нет. Не знаю.
После ещё нескольких попыток Паштет сдался и не стал вставать.
– Приятно познакомиться. – Он протянул руку. Между его растопыренными пальцами всё еще блестела густая паутина слюны. – Кто вы такие?
– На сколько именно? – спрашивает Томас.
К сожалению, Фин забыл, как быстро Маррилл соображает, стоя на ногах. Сделав книксен, она тотчас шагнула назад, словно это было частью одного движения, оставив Фина между ней и их новым другом.
– Я Маррилл. Это Фин. Вы непременно должны познакомиться с ним первым.
– На некоторое время, – туманно отвечаю я.
Прежде чем Фин успел что-то с этим поделать, скользкая лапа Паштета соприкоснулась с его ладонью.
– Ах, простите, молодой человек. Сразу даже не понял, что вас двое.
Фин заставил себя улыбнуться и убрал руку. Слюна Паштета пахла спаржей. Фин сердито посмотрел на Маррилл. Та мужественно боролась с весёлой ухмылкой.
Я знаю, на что могу решиться – на что мы можем решиться, – если сообщу точно. Это мне и мешает признаться, что Люка нет дома.
– Итак, – сказал Фин, – вы Пьяный Паштет? Как в «Куплетах Пьяного Паштета»?
– Чушь и ерунда! – рявкнул Паштет и снова попытался встать, но его кресло закачалось на двух ножках. – Я никогда не был поклонником этого дурацкого чая, и тот, кто вам такое сказал, – грязный лжец.
Мы с Томасом еще не переспали. Пока. Я постоянно думаю об этом с нашего первого свидания, но почему-то боюсь сделать этот шаг. Будто если ограничусь поцелуями или пару раз пообжимаюсь в темном углу бара – значит, не изменяю. Будто я, Роуз, ничего такого не делаю или могу каким-то образом все отменить. Но если мы с Томасом перешагнем черту или я позволю нашим отношениям зайти дальше, возврата к прошлому не будет. Все станет реальностью.
– Нет, нет, уважаемый, – прошелестев мантией, вперёд выступил Ардент. – Куплеты. Что этот… молодой человек? – словно в подтверждение своих слов он покосился на Фина. – Молодой человек! Этот молодой человек хочет сказать, что вы, похоже, главный герой одной довольно старой истории.
– Ах, – сказал Паштет, как будто это что-то объясняло. – А вы кто такой?
Начинается дождь. Томас затаскивает меня под навес соседнего дома, обнимает. Свитер у него мягкий, от моего спутника пахнет кедром, деревом и туберозой.
Ардент расправил плечи.
– Я – великий волшебник Ардент. – Он отвесил церемонный поклон. – Возможно, вы слышали обо мне.
– Хотел предложить прогулку в парке, но, похоже, идея так себе. – Он высовывает руку за край навеса. По ладони стучат капли. – Можем выпить где-нибудь кофе.
Паштет продолжал бороться с креслом, но оно крепко приклеилось к его пятой точке. Он подался вперёд, впился взглядом в Ардента и ответил лишь:
– Давай, – отвечаю я.
Обнимаю его, прижимаюсь щекой к груди, вдыхая запах. Поднимаю взгляд и вижу: Томас вновь смотрит на меня так, что во мне загорается желание. Я притягиваю его за шею к себе, и мы долго и глубоко целуемся. Узкая улочка, где мы укрылись под навесом, безлюдна и тиха, слышно лишь шум дождя. Но когда мы отстраняемся, я все же тревожусь, не заметили ли нас. Озираюсь, пристально изучаю тротуары.
– Нет.
– Мы могли бы пойти к тебе, – предлагаю я. Сердце колотится от предвкушения и страха. Что я творю?
Волшебник слегка поник. И Фин вовремя подавил смешок.
– Хорошо, – удивленно соглашается Томас.
– Мы прочтём ваше стихотворение, – быстро нашлась Маррилл. – Мы приплыли сюда в поисках Железного Прилива, о котором вы рассказали!
– Если хочешь…
Паштет энергично потёр нос, обдумывая её слова.
– Ещё раз нет. Должно быть, это был какой-то другой Пьяный Паштет. Стихи не совсем мой конёк. И боюсь, я не слышал ни про какой Железный Прилив.
– Хочу.
– Но ведь… вы были там, где вода изгибается, верно? – задал наводящий вопрос Фин. – Расколотый Архипелаг? Помните?
* * *
Паштет почесал подбородок, затем поковырялся ногтем в зубах, вычищая оттуда что-то. Фин подавил дрожь омерзения.
– Ну да. А иначе бы как я попал сюда?
Томас отпирает дверь, распахивает ее, включает свет.
– А потом вы увидели, как он надвигается, – продолжила Маррилл. – «И страшен мне Железный Прилив», верно?
Паштет облизал ладонь и вновь провёл ею по голове.
Мне было интересно, как он живет. У него строгий порядок и чистота? Или бардак? Книжные полки, как у меня, в два ряда уставленные до потолка, ведь он учился в аспирантуре и получил степень? Большая кровать или скромных размеров? Спальня совершенно мужская, синяя, серая или в темных тонах? Что нового я узнаю о Томасе, заглянув в его холодильник?
– А вот это уже что-то новое. Хотя мне нравятся ваши стишки.
Фин нахмурился. С трудом верилось, что это один и тот же человек. В конце концов, металлическим пластинам уже тысячи лет! Но тогда какова вероятность, что два Пьяных Паштета одинаковым странным образом оказались в одном и том же странном месте и имели одинаковый нос странной формы?
Подбегает небольшой рыжий кот; Томас треплет его по голове и говорит:
Ардент наклонился, осматривая раздувшегося человечка.
– И давно вы здесь? В этом месте?
– Привет, Макс. Познакомься с Роуз. Веди себя хорошо.
– На Свалке? – уточнил Паштет, глядя на доки. – Или вы имеете в виду собственно Монерву? – Он указал на город-стену.
– Монерву… – одновременно произнесли Фин и Маррилл.
Макс с подозрением смотрит на меня, бодает головой мои ноги, мяукает и убегает.
Как в Сифоне Монервы.
Паштет пожал плечами:
– Всегда хотела завести кошку, – заявляю я. Мы с Люком пару раз это обсуждали, но так и не решились.
– Да уже какое-то время. Похоже, давно, раз мне пришлось продать почти весь мой корабль в утиль. Но у меня ещё осталось несколько хороших цельных кусков. – Он указал на деревянную арку, наполовину погрузившуюся в болото. – Я бы сказал, у меня есть ещё несколько недель, прежде чем я сам стану корягой. Но не берите в голову. Мы все здесь в ловушке.
– О боже! – тихо воскликнул Ардент и щёлкнул пальцами.
– Он опасается незнакомых, – продолжает Томас, – но когда-нибудь привыкнет.
– О нет! – выдохнула Маррилл.
Фин посмотрел на гигантский город над ними, на шестерёнки и вечно падающие обломки.
– Гм, – сказал он. Похоже, никто не решался задать следующий вопрос. – Правда, что ли?
«Когда-нибудь» – это сегодня или через несколько месяцев? А может, лет? Мне любопытно, думает ли Томас о нас в долгосрочной перспективе, однако спрашивать я не готова. Я ведь и сама не задумывалась об этом. Да и как можно? Я же беременна, причем не от него.
Паштет хлопнул себя по колену и, вновь безрезультатно попытавшись встать вместе с креслом, широко развёл руки.
– Конечно, правда. Вы, как я полагаю, новоприбывшие?
Задвигаю эту мысль подальше.
Все дружно кивнули.
– Тогда добро пожаловать в Монерву, – сказал он. – Надеюсь, вам тут понравится. Тем более что вы застряли здесь навсегда.
Томас направляется в кухню, объединенную с гостиной, достает бутылку красного вина, штопор, бокалы. Я между тем осматриваюсь. На стене – фотографии Томаса, с ним, кажется, родители и сестра. Маленькая, симпатичная, темноволосая девушка похожа на брата. Они одинаково широко улыбаются, их лица и глаза радостно светятся. На одном из снимков Томас с парнями – наверное, это друзья из университета; он мне о них рассказывал. Кадры явно любительские, не такие, как у нас дома. Мне они нравятся. Приятный контраст с тем, к чему я привыкла.
Квартира небольшая, самая обыкновенная, ничего особенного, кроме стены с книжными полками до потолка, забитыми до отказа, как у меня. Я сразу чувствую себя будто дома. С книгами всегда так. Затем замечаю гитару, притулившуюся за диваном; ее еле видно. Возвращается Томас и вручает мне бокал вина.
Глава 11. Воссоединение (давно пора)
– Ты играешь на гитаре! – восклицаю я.
В животе Маррилл, словно газировка, забурлил страх.
– Как это понимать «застряли навсегда»? – спросила Реми. – Что значит «застряли»? Наверно, вы хотели сказать что-то вроде «приятного вам времяпрепровождения», я верно поняла?
– Не то чтобы… Скорее, балуюсь. Играет сестра, когда приезжает. Вот у нее здорово получается.
– Нет, это значит, что вам отсюда никогда не выбраться, – каркнул Паштет. – В любом случае приятно познакомиться, но, если вы не возражаете, я снова вернусь к приятному созерцанию воды, – добавил он и ткнул пальцем в болото. Не говоря ни слова, он приподнялся вместе с креслом и на одной шаткой ножке развернулся к ним спиной.
– О, – сказал Ардент, – конечно. Какая бестактность с нашей стороны.
Заглянув за диван, посмотреть, что еще там спрятано, я нахожу пару футбольных мячей.
– Погодите, – Реми подбоченилась. – Одну секундочку. Так мы здесь навсегда?
– Итак, когда же я увижу, как ты пинаешь мячик?
Ей никто не ответил. Единственными звуками были стоны тонущего города и шум толпы.
Маррилл ахнула. Навсегда – это слишком долго. Ардент протянул руку к Коллу и сжал плечо молодого капитана в том месте, где над воротом его рубашки виднелся кончик верёвочной татуировки.
Томас выступал за сборную университета и до сих пор играет в команде мужского клуба.
– Ничего, мы что-нибудь придумаем, друг мой.
Лицо Колла было на редкость суровым. Он вздохнул и пробормотал что-то о том, что на всякий случай им лучше вернуться на корабль.
– Когда пожелаешь. Тебе просто нужно уехать на выходные.
– Да ладно вам, – вмешался Фин, снимая напряжение. – Можно подумать, этот болван что-то знает.
– Да, – вздыхаю я.
Паштет резко обернулся. Фин указал на шестиногое существо, что только прошествовало мимо, мотая из стороны в сторону длинными дредами.
– Нет, вы только подумайте, эта шестиножка только что назвала вас болваном? Ну и народ!
Мы оба знаем, что это совсем не просто.
Паштет нахмурился и пробормотал что-то вроде «больше ног, чем мозгов».
Маррилл покачала головой. Порой она забывала, как легко Фин умел выкрутиться из щекотливых ситуаций. С другой стороны, сейчас, когда Реми не сводила с неё глаз, словно тюремный надзиратель, ей подумалось, что, может, не так уж и плохо, когда тебя все забывают.
Томас приглашает присесть на диван. Я ставлю бокал на журнальный столик. Подгибаю под себя ноги. Мы оба молчим. Мое сердце лихорадочно бьется.
– Может, ему и не хватает манер, – заявил Ардент, – но этот многоножка по-своему прав. Пьяный Паштет из легенды явно покинул Монерву, иначе не было бы легенды о Пьяном Паштете. Независимо от того, тот ли это человек или нет, здесь явно происходит нечто большее, нежели ему известно.
Паштет хмыкнул и сказал:
Он склоняется ко мне, и мы целуемся, пока не оказываемся так близко, что можно обняться. Томас крепко обнимает меня за спину. Мне нравится ощущать его ладонь сквозь ткань платья. Хочется, чтобы Томас касался моей обнаженной кожи. Вскоре мое желание исполняется.
– Пожалуй, соглашусь. Не скажу, что я много знаю. Думаю, вы могли бы попытать счастья выше на Стене. Говорят, там есть башковитые люди, и всё такое прочее. Даже какой-то волшебник приходил пару недель назад и сразу отправился наверх.
Все происходит медленно, но дело движется, и я не препятствую.
Ардент хлопнул в ладоши.
Поцелуи, шепот, расстегивающиеся пуговицы и молнии. Я отдаюсь во власть чувств, отдаюсь каждому мгновению. Я рада, что полумрак скрывает небольшую выпуклость моего живота и что она еще незаметна.
– Ещё один волшебник? Почему вы сразу не сказали? – Он повернулся к Маррилл и Реми, улыбаясь от уха до уха. – Это отличная новость. Мы, волшебники, искатели знаний и собиратели секретов. Даже наименее достойный из нас – кхе-кхе, Лысый Стагадор, кхе-кхе – наверняка узнал гораздо больше об этом месте и, осмелюсь сказать, о Железном Приливе, чем кто-либо здесь, внизу. – Он быстро повернулся Пьяному Паштету: – Сэр, если вы любезно укажете нам путь наверх, мы вас больше не побеспокоим.
Наконец мы с Томасом оказываемся в постели. Простыни прохладные, наша кожа горяча, а объятия заставляют забыть обо всем, кроме него, Томаса, кроме нас. Я закрываю глаза.
Пьяный Паштет подозрительно посмотрел на них и медленно указал пальцем на небо.
Не хочу, чтобы это заканчивалось.
– Э-э-э… – Ардент потёр лоб. – Я имел в виду, как нам отсюда подняться на Стену?
Паштет задумчиво поёрзал в кресле.
Не хочу возвращаться домой. Никогда.
– Конечно, конечно. По крайней мере, это легко. Туда есть только один путь. Кто-нибудь там, наверху, должен сбросить вам верёвку.
– И как мы заставим кого-то это сделать?
Не хочу ребенка.
Паштет задумался.
– Пойдите туда и попросите.
* * *
Маррилл в замешательстве почесала макушку.
– Но как мы можем подняться на Стену, чтобы найти кого-то, кто помог бы нам, если мы должны найти кого-то, кто поможет нам, прежде чем мы сможем подняться на Стену?
Я продолжаю твердить себе: мне это нужно.
Паштет сочувственно кивнул.
– Кажется, это называется дилеммой.
Люку – ребенок, а мне – Томас.
Реми в отчаянии всплеснула руками.
– Похоже, мы и вправду застряли здесь навсегда!
Такова сделка. Обмен.
– Ящеричьи усы… – пробормотал Ардент и махнул всем, чтобы следовали за ним. – Давайте-ка, прежде чем объявлять капитуляцию, рассмотрим всё получше. Держу пари, есть тысячи способов подняться наверх, которые мистеру Паштету даже не приходили в голову.
Я и без того знаю: то, чем мы с Томасом занимаемся, неправильно. Так почему кажется, что все еще хуже?
Когда они приблизились к Стене, Маррилл ещё больше почувствовала себя этаким муравьём у подножия небоскрёба. Правда, этот небоскрёб был больше похож на тренировочный зал для скалолазов – все эти гладкие доски, голые кости города наверху, сползающие вниз, к серым камням Стены перед ними… У них на глазах город продолжал своё бесконечное погружение в болото.
На краю доков Ардент пристально посмотрел на бурлящую воду.
Я будто на качелях. Беременность перевесила, прижала к земле, я увязла в грязи, и Люк держит меня там. Но каждый раз, когда я встречаюсь с Томасом, он словно переходит на противоположную сторону доски и поднимает меня, уравновешивая ситуацию, и вот я снова наверху, могу ориентироваться и видеть все более ясно.
– Это надо же! Похоже, мы нашли источник водоворота в Расколотом Архипелаге. Что-то под этой стеной всасывает Реку!
– Супер, – сухо прокомментировала Реми. – Городу хочется пить. Но как нам взобраться на эту штуковину?
Но когда-нибудь мне придется прекратить…
Фин посмотрел на голые доски и хлопнул в ладоши.
– Одну минутку. Итак, шероховатая поверхность, много выступов. Есть за что ухватиться… Всё понятно.
Когда-нибудь придется отказаться от Томаса…
Он щёлкнул пальцами и кивнул Маррилл. Та вопросительно приподняла бровь. Без всякого предупреждения Фин взлетел вверх. Вернее, запрыгнул на ближайшую доску, затем, за несколько секунд до того, как она шлёпнулась в болото, прыгнул снова. Маррилл затаила дыхание. Не успели его ноги коснуться очередной доски, как он снова прыгнул вверх на какую-то перекладину, затем скакнул на ближайший выступ и пополз по нему.
Она видела, что у него на лбу выступили капли пота. Между тем Фин вскарабкался вверх по раме, где когда-то было окно, взлетел по пролёту оголённой лестницы и просто героически перепрыгнул огромный пустой промежуток. Ему еле удалось это сделать, на его счастье, он в последний миг успел схватиться за обломки колонны на фасаде некогда величественного здания. Маррилл как бы невзначай протянула ему руку. Всё ещё тяжело дыша, Фин схватился за неё и вернулся на причал. Несмотря на все его усилия, он поднимался медленнее, чем город опускался.
* * *
– Повторяю вопрос, – сказала Реми. – Так как же нам забраться на эту штуковину?
Ардент поправил шляпу.