Эту игрушку Олег привез Дашке из Австралии, куда, работая в райкоме, летал на встречу с тамошней социалистической молодежью, странными ребятами, ездившими на невиданных японских машинах и трясшимися от восторга над значком с изображением Ленина. А одна местная активистка, довольно страшненькая, которую Башмаков из любви ко всему импортному старался вовлечь в интим, перед тем как деловито отдаться, спросила на ломаном русском:
– Ты… э-э… подарить для меня Ленин?
Лопес помогла Джо собрать нужные документы с информацией, извлечённой из компьютеров Джанин и Эмили, а также всё, что могли найти про Алету Риверу. Лопес и Арнетт отправились заниматься очередным расследованием, пока ждали, но через час Джо уже перезвонили.
– Yes!
— Здравствуйте, лейтенант. Это Майлз Гораций из Blizzard Entertainment.
— Спасибо, что перезвонили так быстро.
Потом они лежали в палатке, и Башмаков думал о том, к чему со временем пришли многие его соотечественники: импортное не значит лучшее. А девушка упоенно разглядывала звездочку с кудрявым мальчиком Лениным.
— Я старался помочь. У нас для вас есть новости.
— Слушаю.
— Есть хорошие, есть и плохие. В случае с Алетой Риверой, ничего найти не удалось кроме подтверждения, что у неё действительно был аккаунт. После её смерти муж удалил все её профили. Теперь уже все данные давно удалены.
— А что насчёт других жертв?
11
— Здесь дела обстоят лучше. У нас всё ещё есть информация с аккаунта Джанин Хаммонд. Поскольку с тех пор, как она играла в последний раз, в ее учетную запись никто не входил, мы смогли получить доступ к списку игроков, которые были у неё в друзьях на момент её смерти. Всего их было двадцать три, двух из которых уже нет. Однако, поскольку в настоящее время мы храним журналы чатов только три месяца, мы не можем предоставить полную информацию.
Джо выругалась.
Эскейпер вдруг почувствовал запоздалую вину перед Катей за ту глупую забугорную измену, вину такую тяжкую, такую непрощаемую, словно был тот мимоезжий кобеляж первым и последним, словно не готовился он в эти минуты к побегу с юной любовницей и словно бы сама супруга, его вековечная Екатерина Петровна, так и осталась чистейшим внутрисемейным ангелом и не попадался на ее пути великий и могучий борец за личное счастье Вадим Семенович.
— Простите. Но это значит, что с аккаунтом Эмили Карсон всё получится, потому что наши нынешние временные рамки совпадают с периодом до её смерти. У нас есть список её друзей, а также журналы чатов за ту неделю. Друзей всего семнадцать, и удалён только один.
Джо не могла сдержать радости в голосе.
Башмаков вздохнул и отправился в бывшую комнату дочери, так и не ставшую гостиной, чтобы в последний раз посмотреть на Куньку. Плюшевая австралийская игрушка, испытавшая на себе все превратности становления непростого характера своей хозяйки, давно уже обтрепалась и лишилась хвоста. Дашка доказывала подружке, что кенгуру в минуты опасности, как ящерица, отбрасывает хвост, и доказала. Теперь Кунька напоминала странноватого короткоухого пегого зайца, к замызганной груди которого приколота медаль «За оборону Белого дома». Зато детеныш в надорванной сумке все еще оставался чистеньким и умильно бархатистым. На шее кенгуренка висел наподобие талисмана квадратный кусочек клеенки морковного цвета с фиолетовыми буквами:
— Это просто прекрасно.
Башмакова Екатерина Петровна
— Я отправил вам всю информацию прямо перед звонком, так что всё должно было прийти. Думаю, лучше мне повисеть на линии, пока вы просматриваете записи.
Дев. 23.10. 78
— Почему?
Этот квадратик был привязан к Дашкиному запястью еще в роддоме и обнаружился, когда Катя, забрав дочь из неловких мужниных рук, распеленала ее. Олег в ту минуту смотрел на младенца и недоумевал – неужели когда-нибудь из этой сморщенной попискивающей человеческой личинки вырастет подлинная женщина, способная к любви и продолжению рода?
— Потому что у меня уже конец рабочего дня, и после этого звонка я пойду домой. Если вам нужно будет что-то ещё, я не смогу предоставить вам эту информацию до завтрашнего утра.
– А это для чего еще? – спросил он, показав на оранжевый квадратик.
— Вы думаете, мне что-то будет нужно?
– А это, Тапочкин, для того, чтобы тебе чужую дочь не пришлось воспитывать.
– А ты уверена, это точно наша? – мнительно улыбнулся Башмаков.
— Посмотрите. Если вы что-то найдёте, я дам вам знать, обладаем ли мы такой информацией, и что нужно сделать, чтобы её получить. Я понимаю, что время для вас имеет большую значимость.
– В том, что моя, уверена точно! – засмеялась Катя.
Джо открыла файл и пролистала список друзей. Там были только никнеймы, которые ничего для неё не значили. Она нашла чаты, начала пролистывать то, что казалось какой-то бессмыслицей в виде предложений, и снова выругалась — для того, чтобы в этом разобраться, ей нужна Лопес. Она заставила себя сосредоточиться на именах. Их там было не особо много, а те, что появлялись, были не особо полезными. Но одно — «Порртос» — появлялось всё чаще, и она просмотрела их личную переписку. Порртос был весьма любезен с героем Эмили «Лиси4кой», несколько раз называл её в переписке очень выразительно — «Дорогая». Джо пролистала обратно к списку друзей и нашла там Порртоса, но именно он оказался тем единственным аккаунтом, который был удалён. Она снова взяла в руки телефон.
— А вы можете нам сказать, что это за Порртос? И можно ли как-то проверить, есть ли такой аккаунт в списке друзей Джанин Хаммонд, хоть сохранённый, хоть удалённый?
Верные, не помышляющие ни о каких помимосемейных радостях женщины иногда могут позволить себе подобные шутки. Как-то папаша одного ученика преподнес Кате привезенные из северной командировки оленьи рога. Она приложила их к башмаковскому темени и элегически молвила:
— Так как это информация с другого личного аккаунта, вам нужно предоставить новый ордер и новое письменное разрешение. Разумеется, искать всё это сегодня вечером было бы против правил, но я могу завтра первым делом взять в работу новый ордер, когда приеду сюда в пять утра — это за целый час до того, как мы обновим нашу систему. Если этот человек сейчас внесёт какие-то изменения в свой аккаунт, после шести утра вся информация будет утеряна.
— А у нас есть причины полагать, что он может удалить свой аккаунт?
– А что, тебе бы пошло!
— Я даже не знаю, «он» ли это, лейтенант.
После Вадима Семеновича она больше никогда так не шутила…
— Понимаю. Я перешлю вам ордер сегодня же. Спасибо за вашу помощь.
— Я лишь помогаю закону.
Роддомовский оранжевый квадратик потом надолго куда-то затерялся, но однажды, сравнительно недавно, разыскивая запропастившуюся квитанцию химчистки, Катя обнаружила его, очень обрадовалась и повесила на шею кенгуренку.
— Я точно знаю, что вы делаете, и очень это ценю, — заверила она, прежде чем нажать на отбой и завершить разговор.
– Между прочим, ты была размером не больше! – сообщила она дочери. – Такая чистенькая и хорошенькая…
* * *
Отправив второй ордер в Blizzard, Джо позвала в кабинет Лопес. На этот раз ответный звонок поступил практически моментально.
– И без прыщей! – вздохнула Дашка, озабоченная в ту пору главной подростковой проблемой.
— Какие новости, мистер Гораций? — сразу перешла к делу Джо. Она включила громкую связь, чтобы Лопес всё слышала, и открыла свою почту, ожидая письма.
Когда Дашка уезжала во Владивосток, она долго колебалась, но потом все-таки оставила Куньку родителям на память о том, какой она когда-то была маленькой и хорошенькой. Кстати, Вета, оказывается, явилась на свет в том же самом роддоме, что и Дашка, – и вполне возможно, у нее дома хранится точно такой же оранжевый квадратик.
— Мы нашли Порртоса. Его аккаунт всё ещё существует, он просто переместил все свои данные на другой сервер и поменял имя. Я прислал вам все его переписки, какие мы смогли достать, и его данные по аккаунту. Можете взглянуть, но, судя по имени, я рискну предположить, что всё это неправда.
Олег Трудович поглядел на часы: до Ветиного условленного звонка оставалось четырнадцать минут. Вчера они почти поссорились. Вета требовала, чтобы он вообще не брал из дома ничего, словно боялась этих материальных подтверждений его прежнего существования.
— Почему?
— Письмо уже пришло?
Мудрый Уби Ван Коноби любил поговорить о странностях любви. Одно его рассуждение навсегда запомнилось Башмакову: когда молодые племена завоевывают многоопытный народ, они первым делом уничтожают его летописи, чтобы стать с ним вровень и не мучиться чужими воспоминаниями. В любви стремятся к тому же, но это страшная ошибка, ибо если юного человека тащит вперед неведомое будущее, то человека немолодого толкает в завтрашний день лишь обжитое прошлое, и это уравнивает… Сказать возлюбленному, который старше тебя: ты вчера не жил! – равносильно тому, как если бы сказать кому-то: ты завтра умрешь!
Джо проверила: «Да». Лопес нагнулась через её плечо.
Уби Ван Коноби умер в начале Перестройки, но еще до Большой Бузы. По официальной версии, отмечая защиту диссертации своей аспирантки, он сделал знаменитую стойку на руках, и у него случился инсульт. По другой версии, неофициальной, погубила беднягу не стойка на руках, а слишком активное для его возраста участие в судьбе молоденькой иногородней соискательницы. На гражданской панихиде в актовом зале «Альдебарана» вдова покойного стояла у гроба с видом строгой контролерши, полной решимости не допустить на аншлаговый сеанс ни одного безбилетника. И виноватая аспирантка, прячась за спинами скорбных сотрудников, так и не отважилась приблизиться к замороженному Уби Ван Коноби.
— Взгляните, — сказал Гораций.
При поддержке Докукина завотделом назначили Башмакова. Каракозин, поздравляя нового руководителя от имени коллектива, назвал его уважительно «Олегом Трапезундовичем». В ту пору очень кстати получили заказ на разработку узлов для «Альфы», и Башмаков собирался на этом материале защитить докторскую диссертацию. Но так, конечно, и не собрался…
Джо открыла файл и пролистала.
Нина Андреевна к тому времени осталась одна. Ее муж, перепробовав для поправки здоровья все средства традиционной медицины, набрел на «группу обмена жизненными энергиями». Это был новомодный метод лечения. Суть заключалась в том, что больные, собранные в одном месте, под руководством опытного экстрасенса в результате проб и ошибок разбивались на небольшие коллективы, представляющие собой самодостаточные биоэнергетические группы, и путем взаимной подпитки излечивали друг друга.
Имя: Андрэ Сэм Нетенталь
Адрес: 3210 Оак-стрит, Сан-Диего, Калифорния 92105
Такую вот самодостаточную группу Чернецкий образовал с неврастенической журналисткой. Именно ей однажды во время сеанса релаксации он пожаловался на жену, не понимающую его творческую натуру. А встретив сочувствие, принес ей почитать свой роман про Ноя. Журналистка пришла в экстаз, сказала, что роман гениален настолько, что время его придет очень не скоро, но с такой непонятливой женой дальше жить нельзя, ибо любое непонимание – это страшный вампирический отъем жизненной энергии.
— Прикольно, — засмеялась Лопес.
Чернецкий разменял их большую трехкомнатную квартиру на однокомнатную и двухкомнатную, судился из-за мебели и навсегда исчез из жизни Нины Андреевны, забыв про сына и лишь раз в месяц присылая почтой такие маленькие алименты, словно жил на студенческую стипендию. Вскоре он и его новая жена стали являться на телеэкране в качестве предсказателей судеб и продолжателей бессмертного дела Нострадамуса. Между прочим, они очень точно предсказали падение Горбачева:
— И чего я не понимаю? — осведомилась Джо.
Пятнистый волк процарствует недолго,Медведь беспалый задерет его…
— А, простите, — слегка смутился Гораций. — Я так привык считывать подобные шифры в именах, это часть моей работы. Проговорите его имя быстро, как одно слово.
Потом они тоже развелись и до сих пор судятся за авторство совместно написанной книги «Новейшие центурии», о чем часто и охотно пишет еженедельник «Бульвар-экспресс».
— Андрэсэмнет… адреса нет?
Башмаков, обретя на некоторое время свою забытую рукастость (узнала бы Катя!), помогал Нине Андреевне переезжать на новую квартиру, расставлял мебель, прибивал, прикручивал – одним словом, обустраивал. Даже добыл у тестя финские обои, якобы для своего начальства, и собственноручно поклеил, чего дома не делал давно. Происходило это летом. Катя поехала с классом в трудовой лагерь и взяла с собой Дашку. На прощание она весело попросила мужа в случае неверности изменять ей не на супружеском диване, а исключительно на коврике в прихожей.
— Это моя догадка.
Почти на месяц Олег Трудович превратился в холостяка и однажды зазвал Нину Андреевну в гости, но она, побродив по комнатам, нервно отвергла домогательства Башмакова:
— А, понятно. Очень смешно. У нашего парня есть чувство юмора, — отреагировала Джо и затеребила бриллиант на шее.
– Я чувствую себя квартирной воровкой!
— Видимо. Может, я и ошибся. От такого имени наверное любой может стать убийцей. Но я сомневаюсь. Особенно учитывая, что у него нет постоянного IP-адреса.
И он несколько раз оставался ночевать у нее. Утром сквозь сон Башмаков слышал, как Нина Андреевна собирает Рому в школу. Над сыном она трепетала и могла, например, за ужином вдруг расцеловать его и сказать, отирая слезы умиления:
— Игроки могут входить в систему с любого IP-адреса?
– Омочка, какой ты у меня красивый! Личико и глазки как будто Серебрякова нарисовала!
— Ага. Если они проходят аутентификацию. Они вводят код, который им приходит, и пароль. И тогда можно пользоваться любым компьютером в мире. Мне кажется, с такими именем вы не сможете так просто его найти. Но попытаться стоит.
Рома был щуплым отроком с очень правильными чертами лица и умными, как у больного щенка, глазами. Он имел разряд по шахматам и даже участвовал уже в матчах. Башмаков иногда играл с ним и даже один раз одолел мальчугана, испытав при этом совершенно неприличное для зрелого мужчины, кандидата наук, чувство радостного превосходства.
— А что насчёт карт? Как он платил за свою подписку?
Когда утром, после проведенной вместе ночи, они завтракали, Нина Андреевна, светясь, сказала:
— Я прислал всю информацию в файле. Он пользовался оплаченными игровыми картами. Их можно купить где угодно — в интернете, игровых магазинах, даже на eBay. Мы отследили все коды с его карт, и они отсылают нас по всей стране, все куплены в разных магазинах. Мне никакой последовательности отследить не удалось, но, может, вы что-то найдёте. А дальше с этими картами ничего не сделать.
– Ты знаешь, что Омочка спросил, когда собирался в школу?
— Чёрт.
Омочкой она называла сына, потому что тот в детстве не выговаривал «р».
— Вот именно.
– Что? – поинтересовался Башмаков, поедая полноценный завтрак – в его семье готовить такой было не принято.
– Омка спросил: «Это он?»
— Так этот аккаунт всё ещё активен? — спросила Джо. Услышав «Да», продолжила: — Нам нужно просмотреть его переписки. Нам нужно что-то ещё обсудить?
– А ты?
– Я сказала – «да».
— Теперь вы всё знаете. Если вам будет нужна информация с нового аккаунта, нам понадобится новый ордер и письменное разрешение.
– А он?
— Всё будет. Ещё раз спасибо.
– Он сказал, что так тебя почему-то себе и представлял. Я уверена, вы подружитесь!
На работу они ехали вместе, обмениваясь взглядами и улыбками, в которых, как в криптограмме, была зашифрована вся их упоительная и не исчерпанная до конца ночь.
— Всегда пожалуйста, — пообещал Гораций и завершил разговор.
– Ты знаешь, кажется, Омка нас слышал, – наклонившись, шепнула Нина Андреевна.
Джо подвинула стул так, чтобы Лопес села за компьютер. Та заправила за ухо прядь, которая выбилась из хвоста, и, наклонясь ближе, открыла список друзей.
– Почему ты так решила?
– Он спросил, отчего я ночью плакала и не обидел ли ты меня?!
Джо тоже посмотрела туда.
– А ты?
– Я сказала, что иногда женщины плачут от счастья…
— Только шестеро друзей, одна женщина, судя по этим странным именам.
– А он?
— Я бы не была так уверена, — засмеялась Лопес.
– Он задумался, а потом сказал, что с папой я от счастья никогда не плакала.
– Наблюдательный ребенок, – оценил Башмаков, наполняясь глупой петушиной гордостью.
Джо взглянула на неё, затем обратно на экран и показала:
И хотя за квартал до проходной они разошлись, чтобы появиться на работе порознь, доглядчивые лабораторные дамы сразу что-то почувствовали, начали перешептываться, и когда в столовой Башмаков, поморщившись, отставил стакан с подкисшим компотом, Каракозин тихо сказал:
— Это название его гильдии, да? Надо попросить список имён, кто ещё там состоит, проверить, есть ли совпадения.
– Горько.
После работы Башмаков и Нина Андреевна зашли в магазин, и она по-семейному советовалась с ним, чего и сколько покупать, а после ужина попросила проверить у Ромы уроки. Видимо, это был чисто символический, совершенно не характерный для их семьи жест, но умный мальчик покорно отдал тетради и почтительно выслушал дурацкие замечания нового маминого мужчины.
Выражение лица Лопес было скептичным.
– Когда ты поговоришь с женой? – спросила она в тот момент, когда любовь уже кончилась, а сон еще не наступил.
— Ну, можно попробовать. Но всё же вряд ли. Не думаю, что он будет вовлекать в это членов своей гильдии, это же буквально гадить под себя.
– Кто – я? – отозвался Башмаков так, точно Нина обращалась одновременно к пяти любовникам, лежащим с ней в постели.
Джо наблюдала, как Лопес пролистывает его переписки. Глаза Джо уже начали привыкать к такому странному формату, но читала она всё равно медленнее.
– Хочешь, я сама с ней поговорю!
— Посмотрите сюда, — Лопес показала на экран.
– А что ты ей скажешь?
Порртос, который теперь звался Оттелло, много переписывался с игроком по имени Серильда, и, судя по всему, они стали достаточно близки, несмотря на её признание о том, что она замужем. Джо и Лопес пролистали переписку, вчитываясь в его настойчивый флирт и поступившее от него через несколько дней предложение перейти в Скайп. После такого предложения игровая переписка этих героев практически прекратилась, остались лишь нейтральные сообщения, пока они играли в группах с другими игроками.
– Скажу, что ты любишь меня, а ее не любишь…
— Видимо, с этого момента они перешли на голосовой или видео чат. Да и в основном игроки используют Скайп, Вентрило или ТимСпик, когда играют в группах, — сказала Лопес.
– Она может не понять.
— Я так понимаю, это не оставляет за собой никаких следов на компьютере?
– Неужели она не понимает, что любовь – это главное в жизни? И жить с человеком, который тебя не любит, унизительно!
Лопес покачала головой и продолжила листать, а затем опять перешла к началу.
– В жизни много главного…
— Смотрите сюда. Сначала он флиртовал с другим игроком, Риметрой. Но… их переписка быстро сошла на нет, когда он познакомился с Серильдой.
– Например?
— Нам нужны ордера на их аккаунты, и как можно скорее, — заметила Джо и набрала телефон, указанный в контактной информации Порртоса. Услышав почти ожидаемое «Пиццерия Сан-Маркос. У вас доставка или заберёте из ресторана?», она бросила трубку. Лопес снова засмеялась.
– Например, дети.
— Думаю, нам надо попытаться выяснить всё, что возможно, об их аккаунтах в Скайпе и Хотмейле. Я запрошу новые ордера на Риметру, Серильду и на его гильдию.
– Дурачок, я рожу тебе кого только захочешь и сколько захочешь! Представляешь, Омка меня вчера спросил: «Мама, а у тебя с Олегом Трудовичем – ему, кстати, очень твое отчество нравится, – будут дети?»
— А что насчёт IP, который они нам дали? Он же должен куда-то привести.
– А он не спрашивал, почему ты разошлась с его отцом?
– Нет, Омка только спросил, любила ли я его когда-нибудь.
— Я передам его специалистам, но вряд ли можно на что-то рассчитывать. Свой настоящий IP-адрес можно скрыть, и всё это… — Лопес показала на компьютер, — указывает на то, что он знает, как. Посмотрим.
– А ты?
— Здесь написано, когда он последний раз заходил в игру?
– Я ответила, что не любила… А он сказал, что всегда так почему-то и думал и что никогда не женится на девочке, которая его не любит. А ты любил свою жену?
— Ага. Вчера в семь вечера, — ответила Лопес, прокрутив наверх.
– Давай не будем об этом! – Башмакова раздражало, что Нина пользовалась словом «любовь», точно кайлом.
— Мы можем попросить Blizzard уведомить нас, когда он снова войдёт в сеть, чтобы мы знали, с кем он разговаривает?
– Когда ты с ней поговоришь?
– Как только она вернется.
— Думаю, да, если мы получим нужный ордер.
– А когда у нее день рождения?
— Узнай, что нам нужно сделать, — попросила Джо, согласно кивнув. А также попроси Арнетта связаться с полицией Сан-Диего, пусть они проверят этот адрес.
– При чем тут день рождения?
Лопес не стала отказываться от задания и пошла к выходу. Джо начала пролистывать файл. Если IP- и контактная информация ни к чему не приведут, останутся только другие игроки. Ей нужно как можно быстрее поговорить с Риметрой или Серильдой — совсем скоро они могут оказаться один на один с хладнокровным убийцей.
– Тебе трудно ответить?
– Двадцать первого июня…
Глава сорок четвёртая
– Так я и знала… Она – Близнец. А у Близнецов с Тельцами ничего хорошего быть не может!
Катя вернулась раньше времени: Дашка заболела ангиной, лежала бледная и говорить могла только шепотом. Башмаков взял отгулы и сидел с дочерью, потому что Катю только-только назначили завучем и она готовила школу к началу учебного года.
После Дашкиного выздоровления он снова стал часто бывать у Нины Андреевны, благо ее новая квартира была в пяти автобусных остановках от «Альдебарана». Она потчевала его отличным ужином, а если Рома был в шахматном кружке, они наскоро любовничали – и Башмаков, провожаемый ее отчаянными взглядами, мчался домой. А чтобы Катя ничего не заподозрила, с показательным аппетитом съедал еще и семейный ужин. Даже иногда, для полной достоверности, на сон грядущий любил жену, находя в этом некоторую сравнительную остроту ощущений, наподобие той, какую испытывает, должно быть, двойной агент. В результате сидячей работы и двойственных ужинов Башмаков сильно растолстел.
Нина Андреевна несколько раз заводила разговоры об их будущем, ссылаясь при этом почему-то на Рому, который, по ее словам, постоянно интересовался, когда же «дядя Олег» переедет к ним насовсем.
– Мальчику тринадцать лет, а он понимает, что если люди любят друг друга, они должны жить вместе. А тебе тридцать пять…
Мартин поздравил себя, ожидая свой первый рейс, — скоро он полетит в Сан-Франциско сначала через Финикс, а потом через Сакраменто. Вся его тяжелая работа окупилась, и Диана ухватилась за возможность встретиться с ним. Частично он сосредоточился на объявлениях, но в остальном с наслаждением вспоминал основные моменты их разговоров и то, как гениально он преодолел все свои оплошности.
– Дай мне время!
– Для чего? Чтобы разлюбить меня?!
Она была сдержанной, но всё же согласилась, когда он предложил встретиться лично. С ней каждый шаг был подобен прогулке по минному полю, и даже эта договорённость оказалась необычайно сложной. Они могли бы встретиться во время её деловой поездки в Сан-Франциско — ей нужно было связаться с исследовательской группой в районе Залива, с которой она работала. Она была там однажды несколько лет назад и считала, что этот город довольно романтичен, и поэтому идеально подходит для первого свидания. Но его эта её предыдущая поездка напрягла.
Это повторялось каждую их встречу, и Башмаков начал тихо ненавидеть вдумчивых подростков и все производные от слова «любовь». И вот однажды, когда, рассказывая Кате о срочной работе, потребовавшей его задержки в «Альдебаране», Башмаков с привычным аппетитом съедал второй ужин, раздался телефонный звонок. Катя быстро схватила трубку: она в ту пору еще верила, что отыщется их украденная машина, и ждала звонка от следователя. Но это была Нина Андреевна…
— Ты уже там была? Успела с кем-то познакомиться? — осведомился он, понимая — нельзя допустить, чтобы их вместе увидел какой-то друг.
— Я знакома там только с одним человеком, и его там не будет во время моей поездки. Именно поэтому я туда и лечу. Я знакомилась со всей командой несколько лет назад, но сейчас там абсолютно другие люди и другое место. Мне нужно познакомиться с новыми сотрудниками и увидеть новые объекты. В принципе я должна была приехать туда на два дня, максимум на три, но я могу задержаться подольше. Я всё равно давно уже хотела узнать этот город получше.
12
Он расслабился.
Эскейпер взглянул на часы: с минуты на минуту должна позвонить Вета и сообщить результат экспресс-анализа. Он встал и подошел к окну. Анатолич вернулся на рабочее место и ковырялся в железных внутренностях «Форда». В халате он походил на хирурга, склонившегося над кишечными хитросплетениями огромного вскрытого тела. Олег Трудович вдруг почувствовал себя студентом, с высоченных застекленных антресолей наблюдающим за тем, как медицинское светило делает уникальную операцию.
— А твой муж не будет против, что ты уезжаешь так надолго?
Она закатила глаза и рассмеялась.
Сам Башмаков к автомобилям был прежде совершенно равнодушен. А вот Катя всегда мечтала о колесах и даже иногда утром, проснувшись и потягиваясь, сообщала:
— Шутишь? Да он сам закажет мне билеты.
— Я могу что-то оплатить или тебе покрывают все расходы?
– Тапочкин, а мне снова снилось, как я вела машину. Почему-то по горной дороге… Душа на поворотах знаешь куда уходила?
— В целом, да. Отель, перелёт, еда. Возможно, ещё машина, но это не точно. Но без дополнительных дней, разумеется.
– Знаю. – Башмаков с хозяйским равнодушием ерошил то место, куда на поворотах уходила Катина душа.
— Получается, они выбирают отель за тебя?
— Не совсем, но там есть стандартный выбор. В основном сетевые отели, направленные на деловые поездки. Ни пятизвёздочных, ни мотелей с тараканами и ни местных гостиниц, — объяснила она и снова засмеялась.
Расчетливая жена давно уже начала копить на автомобиль, заведя специальную сберкнижку. Для начала она перестала выбрасывать пустые бутылки и по выходным высматривала из окна грузовик, собиравший у жителей стеклотару. Сумки с бутылками стояли в прихожей уже наготове, и едва во дворе показывался передвижной посудосборный пункт, они мчались к лифту, гремя емкостями, которые Каракозин однажды поэтично назвал «скорлупой от удовольствия». Потом, пересчитывая мятые и почему-то всегда влажные рублевки, Катя мечтательно спрашивала:
— Ну слава богу. Я презираю местные гостиницы.
— Правда? Некоторые, в которых я останавливалась, были очень хорошими.
– Ты какого цвета хочешь?
В нём заиграло раздражение. Он снова не так её понял. Она так сказала местные гостиницы, что он мог поклясться — она их ненавидит. Но он был предан делу, так что шёл до конца, натянув на лицо похотливую улыбочку.
– Все равно.
— Ну, знаешь, лично я считаю, что заказ еды в номер в перерывах между энергичными занятиями любовью — это эссенция романтики.
– Все равно не бывает.
— Отличная мысль.
– Бывает.
Мартин очень долго обдумывал эту поездку. Конечно, всегда можно сказать, что ему не подходит та или иная дата, а потом предложить альтернативную поездку, но кто знает, когда у неё появится ещё одна возможность уехать? Скорее всего, она захочет прикрываться настоящей командировкой, а поскольку её основной контракт был с компанией в Сан-Франциско, во время этой поездки она познакомится со всеми членами команды.
Каковы были риски в этой поездке? Он всегда делал так, чтобы они встречались хотя бы за день или за два до того, как идти на работу, — в таком случае она не успеет с кем-то познакомиться или пригласить к себе в отель. Но если она решит так сделать по какой-то причине, он может прикинуться, что отравился, уехать из города, а потом исчезнуть.
Да, это был наименее рискованный вариант. Примерно через неделю он снова поднял эту тему.
— Я поговорила с Тайроном, и он хочет, чтобы я приехала как можно скорее, — поведала она и медленно улыбнулась, а в глазах её горела похоть.
Он натянул такую же улыбку.
– Ну в чем дело? – начинала сердиться жена. – Тебе задали простой вопрос: какого цвета ты хочешь машину? Напрягись!
— Хорошие новости. И когда ты хотела поехать?
– Черного, – напрягался Башмаков.
— Мы решили, что я приеду через неделю. Знаю, что говорю внезапно, и я пойму, если ты не сможешь.
– А я – цвета мокрого асфальта…
— Хм-м-м. Не знаю, смогу ли, надо сделать пару звонков. У тебя уже есть точная дата?
Катя даже окончила заранее курсы вождения, хотя прекрасно понимала, что на сданные бутылки машину не купишь – копить предстоит долго и упорно. Она однажды самоотверженно отказалась от нутриевого полушубка – его продавала знакомая учительница младших классов. Муж учительницы руководил камерным хором слепых и плохо видящих и благодаря таинственной солидарности незрячих мотался по всему миру. Катя принесла полушубок домой и разложила на диване.
— Да, но я смогу перенести её на пару дней, если тебе надо.
Ему это было не надо, но он всё же попросит её передвинуть дату на всякий случай. Он сам должен назначить день убийства — чем больше он контролирует, тем меньше вероятность ошибок. Он сказал, что сейчас позвонит по работе, подождал полчаса, а затем снова позвонил по Скайпу.
– Нравится? – спросила она Башмакова, едва он вошел в квартиру.
— Мне нужно вернуться на встречу в пятницу. Но я могу приехать на среду и четверг, так нормально? Я заплачу за дополнительные ночи в отеле.
— Да, идеально, я всё равно хотела бы приехать туда пораньше. Но за отель я заплачу сама.
– Ничего, – вяло кивнул Олег Трудович, все еще мысленно пребывая в жарких объятиях Нины Андреевны.
— Тогда я заплачу за ужин, — улыбнулся он. — В среду утром у меня назначена встреча, но я сейчас проверю рейсы на этот день. Думаю, к ужину уже смогу приехать.
– А мне цвет не нравится.
Он открыл окно браузера и нашёл рейсы в близлежащие аэропорты. Сан-Хосе был слишком близко, как и Окленд. Аэропорт Сакраменто находился примерно в двух часах езды — достаточно далеко для его целей. Он проверил, какие авиакомпании ему подходят.
— Да, всё хорошо, я буду уже в городе где-то в полседьмого или в семь, зависит от пробок. Тебе подходит?
– Да? Ты какой хочешь?
— Мне тоже надо проверить рейсы. Не думаю, что смогу приехать настолько рано, чтобы забрать тебя из аэропорта, — сказала она.
– Мокрый асфальт, – вздохнула Катя.
— Нет, не переживай об этом. Скорее всего, я арендую машину, чтобы тебе не пришлось меня отвозить, когда поедешь на работу.
Ожидание машины со временем стало неотъемлемой частью их семейной жизни. Вечной светлой мечтой. И вдруг Докукин, встретив Башмакова в коридоре, спросил:
— Да, это было бы разумным решением.
– А деньги-то у тебя есть?
— Знаешь, нынче в самолётах плохо кормят, вечером я буду умирать с голоду. Может, встретимся в каком-нибудь ресторане?
– А сколько вам нужно? – осторожно поинтересовался Олег Трудович, с возрастом все неохотнее дававший в долг.
— Прекрасно. Я как раз успею разобрать вещи, а потом встретиться.
– Мне? Мне ничего не нужно. Машину-то ты собираешься покупать?
— А ещё, если ты меня испугаешься тет-а-тет, то сможешь сбежать и спрятаться, — заверил он, и она рассмеялась, но потом опять начала всё усложнять.
– А что – скоро?
– На прошлой неделе отправил списки в магазин. Жди открытку! Кстати, хочу задать тебе вопрос…
— Я поищу и найду какое-нибудь романтичное местечко с хорошей едой, — сказал он, чтобы сменить тему.
– Весь внимание! – подобрался Башмаков.
— Нет, не утруждайся. Я там уже была и хотела бы вернуться в несколько отличных ресторанов. Я закажу столик.
– Сам будешь ездить или на продажу берешь? Если на продажу – есть хороший человек.
Блин. Это было ожидаемо, раз она уже была в Сан-Франциско. Он пытался что-то придумать, но мозг не соображал.
– Жена будет водить.
– Смотри! Женщин к рулю подпускать нельзя. Нельзя! Предупреждаю тебя как коммунист коммуниста…
Он сделал жест рукой, будто тянется за чем-то, и «случайно» сбил чашку со стола.
Докукин хлопнул младшего товарища по представительному животу и улыбнулся. В последнее время свое любимое присловье он стал произносить не то что в насмешку, а скорее с оттенком уважительной самоиронии.
— Чёрт! Подожди, мне нужно принести салфетки, чтобы убрать всё.
Башмаков наврал Нине Андреевне, ждавшей его в тот вечер на борщ, разумеется, с пампушками, что ему нужно идти в школу на родительское собрание. Олегу Трудовичу хотелось как можно скорее сообщить радостное известие Кате.
– У тебя жена в этой школе работает! – тихо удивилась любовница.
Мартин выбежал из комнаты, схватил кухонное полотенце и принялся вытирать пролитый чай. Он судорожно соображал, пока убирался. Затем отнёс чашку и грязное полотенце на кухню и вернулся к компьютеру.
– Именно поэтому я и иду на собрание! – совершенно искренне обиделся на такое недоверие Башмаков.
— Прости. Так о чём мы говорили?
– Ты не обманываешь?
— А, я говорила, что выберу для нас ресторан.
– Не приучен.
— Нет-нет-нет. В моём мире благородство пока не вымерло. Я сам выберу романтичное местечко, буду тебя кормить и поить.
– Жаль. Рома сегодня вечером на занятиях…
На её лице явно промелькнуло раздражение.
Катя, подавленная, сидела на диване, а перед ней на плечиках, прицепленных к открытой дверце гардероба, висел мужнин пиджак.
— Это мило, но я…
– Имею сообщить тебе стратегическую информацию… – многозначительно начал Олег Трудович.
Он с трудом продолжал мило улыбаться.
– Я тоже.
— Любовь моя, я же должен иногда чем-то тебя удивлять!
– Хорошо. Но я первый.
Она помолчала, а потом рассмеялась.
– Уступи место женщине!
— Ну ладно, почему бы и нет. В этом городе полно хороших мест, а в мои рестораны сходим потом.
— Идеальный компромисс — залог счастливой жизни.
– Уступаю.
Он с неимоверной осторожностью проработал оставшиеся детали. А также усвоил важный урок: никогда не выбирать город, в котором жертва уже была. У неё было слишком много идей о том, как им провести вечер, и ему понадобилась вся его хитрость, чтобы расписать всё самому, но не показаться при этом тираном и не потерять самообладание.
– Тунеядыч, – ласково спросила она, – ты что – научился пришивать пуговицы?
Последнее объявление на посадку прервало его размышления, и он направился к выходу со своей ручной кладью.
– Какие пуговицы?
– Вот эти! – Катя впилась в мужа взором следователя по особо важным делам.
Это неважно. Примерно через двенадцать часов он будет сидеть напротив неё, упиваясь своей победой. Каждое разочарование, каждая капля гнева будут оплачены сполна. Это не податливая игрушка — он заслужил каждое мгновение наслаждения.