Мы сели, и пес улегся у ног Алены, положив свою большую голову на носок ее изящного сапожка.

– Мы за забор обычно не смотрим – сами видите, – она обвела ограду рукой, – стена у нас сплошная, любопытством мы не страдаем и чужих глаз тоже не любим.

– Вы же не одна тут живете?

– Нет. Я живу с родителями и женихом, его зовут Артем. В конце года мы планируем с Темой пожениться и перебраться в свой дом. А пока нас тут, в общем и целом, четверо. Но мои родные днем практически не бывают дома, все работают и вряд ли что-то могут сказать насчет Одинцовых. В семье никто не заговаривал о том, что соседей не видно. Но знаете, у меня спальня на втором этаже, а из окон виден участок и дом Одинцовых. И я, признаться, обратила внимание, что по вечерам в их окнах не горит свет. Но опять же – подумала, что они уехали на отдых или задерживаются где-то по вечерам.

– Хорошо. Подозрительных лиц вы у них не видели. Но вообще можете описать кого-нибудь из тех людей, кто к ним приезжал?

– Кого-то могу, конечно. – Алена, наклонившись, почесала Геракла за ухом. – Ну, бабушку эту вы, по всей вероятности, знаете. Такая изящная и гордая, словно престарелая балерина или директриса пансионата для благородных девиц.

Я улыбнулась. Именно так в двух словах и можно было описать Марию Павловну.

– Часто бывает у них семья с маленькими детьми. Друзья, может, какие-нибудь или родственники. Солидные дядьки приезжают. К Одинцову, по всей видимости. В кашемировых пальто и кашне.

– Вот тут поподробнее, если можно, – попросила я.

– Близко я их не видела. Но у одного внешность приметная: седой, в длинном черном пальто до земли и смешной шляпе. Такой, как в фильмах сороковых годов носили. Колоритный мужик лет шестидесяти. Я как-то вечером к дому подходила, выронила случайно связку с ключами из кармана, а он у ворот одинцовских стоял, нагнулся и подобрал. Протянул мне с какой-то гаденькой улыбочкой. В общем, жутко не понравился мне этот тип. Что-то в нем такое было… не знаю, как описать…

– Подозрительное? – подсказала я.

– Скорее, страшное. Да. Он показался страшным. Но я не придала этому значения. Знаете, ведь показаться может все что угодно. Может, на самом деле он хороший человек, а я его тут оговариваю.

– Все равно спасибо за описание. Сейчас важно установить тех, кто бывал в доме Одинцовых.

– Это все, кто запомнился. Бывает, конечно, к соседям разные службы приезжают – доставка еды, клининг, ветеринарка.

– Ветеринарка? – насторожилась я.

– Да. У них, по-моему, есть кот. Наверное, по его душу.

– А что, ветеринары, как терапевты, приезжают на дом? – удивилась я.

– Бывает, – ответила Алена. – Мы вот своему часто вызываем. Это папин пес, он над ним трясется. У нас, знаете, часто шутят, что папа Геракла любит больше нас всех.

Пес поднял ухо, расслышав свою кличку, но глаз не открыл. Я огорчилась – выходит, Пират и правда болен чем-то серьезным. Вряд ли ради блох и глистов потребуется вызвать ветеринара на дом. Хотя у богатых, конечно, свои причуды. Но ведь Мария Павловна сказала, что Наташа часто возила кота к врачу. Сама возила! Придется, видимо, заняться этим вопросом. Возможно, животному нужны какие-то лекарства и процедуры. Лучше бы, конечно, найти ту самую клинику, в которой кот уже наблюдался.

– Алена, а вы не обратили внимание, какая ветеринарная служба к ним приезжала?

– Да нет. Ну, небольшая такая машина, фургончик. Окрашена в желтый и зеленый. И еще кошачьи лапки черным нарисованы. Названия, увы, не помню. У нас другая клиника, поэтому не обратила внимания.

– Все равно хорошо. Дизайн приметный, найду.

– Да, думаю, не составит труда.

В это время ворота загудели и снова поехали вбок. На территорию медленно вполз еще один внедорожник и, взобравшись по небольшому склону, остановился рядом с машиной Алены. Из него выскочил молодой человек, при виде которого Геракл приподнялся на лапах и завилял хвостом, взметая снежные брызги.

– Это Тема, мой жених, – сказала Алена, тоже поднимаясь навстречу парню.

Молодой человек, улыбаясь, помахал рукой и подозвал собаку, похлопав по бедру. Алена выпустила поводок из рук, и Геракл скачками понесся к хозяину, глухо утаптывая снег плотными пухлыми лапами.

– Привет, – поздоровался парень с Аленой, немного смущаясь моего присутствия.

Он был очень высоким, так что, если смотреть на Артема, не поднимая голову, разговаривать, наверное, пришлось бы с ремнем его джинсов. Вместе с не очень высокой Аленой они составляли колоритную и забавную парочку.

– Тема, познакомься, – хихикнула девушка, подводя ко мне жениха, – это частный детектив.

– Вот как? – усмехнулся Тема. – А почему вы внутри не сидите, а тут мерзнете? Ты что у меня, негостеприимная?

– Она у вас осторожная, – ответила я за Алену. – И, в общем, правильно делает. Посторонних в дом пускать не надо.

– Вот-вот, – подхватила девушка, – а то случится что-нибудь наподобие того, что случилось с нашими соседями. Они пропали, ты знал?

– Пропали? – удивился Тема, открывая дверь и забирая с порога оставленные Аленой пакеты. – Зайдите все-таки в дом. Если ты заболеешь, – строго сказал он невесте, – пропадут билеты в театр.

– Хорошо, – согласилась я. – Может быть, Артем, вы тоже что-нибудь вспомните.

– Пойдемте, пойдемте, – сказала Алена и потянула меня за рукав куртки внутрь. – Геракл, иди сюда, я тебе лапы отряхну.

В доме пахло чем-то парфюмерно-сладким, словно кто-то разбил флакон духов на лестнице. Дом был очень похож на свою маленькую хозяйку.

Парочка привела меня на кухню, где Алена принялась загружать продукты в двухдверный холодильник, а мы с ее женихом уселись за стол.

– Ничего, что не в гостиной? Мы очень любим тут сидеть, – прощебетала девушка. – Знаете, мне на самом деле жутко интересно. Первый раз меня детектив допрашивает. Думала, такое только в кино бывает.

– Настоящий, что ли? – не поверил Тема. – Я думал, это шутка какая-то.

– Покажите ему удостоверение, – велела Алена.

Я послушно достала «корочки» из внутреннего кармана куртки и протянула молодому человеку через стол. Парень изучил их с самым серьезным видом.

– Прикольно, – только и сказал он, возвращая мне документ. – И что же вы хотите узнать?

– Я расследую пропажу ваших соседей Одинцовых.

– А вы уверены, что в этом есть что-то криминальное? – с сомнением произнес парень.

– Меня интересуют любые причины их пропажи. Даже если они уехали, застряли в лифте или потеряли память. Меня наняла мать Олега Одинцова, с которой он уже две недели не выходит на связь. И даже тех скудных данных, что у меня есть, хватает, чтобы прийти к тревожным выводам.

– Это, конечно, все печально, но мне кажется, они просто спрятались, чтобы как-то пересидеть эту ситуацию с перевозками. Про забастовку слышали уже? Одинцов город перегородил автобусами.

Я кивнула.

– А вы не знаете случайно, где бы они могли такое пересидеть?

Артем покачал головой:

– Не знаю. Мы не общаемся с ними тесно. Так – «привет, пока». Мой отец когда-то знал Одинцова – они состояли в одном деловом клубе. Папа говорил, у Олега была дача где-то, но вроде Одинцовы ее давно продали. Дом у них здоровый, дача ни к чему. В Таиланд любят ездить. Вот и все, что могу сказать.

– Часто они уезжали?

– Постоянно. Жена Одинцова круглый год с загаром ходит. Говорю вам, наверное, и сейчас уехали отдыхать. Новый год же скоро.

– Отдыхать, когда твою фирму пытаются выкинуть с рынка? Слабо верится, – сказала я. – Вы можете мне рассказать об Одинцовых? Какие они по характеру?

– По характеру? – Тема задумался и постучал пальцами по крышке стола. – Олег нормальный. Всегда здоровается. Дочь у них подросток. Тоже вежливая и умненькая. Наташа постоянно ее возит по всяким репетиторам. Сама жена Одинцова немного замкнутая.

– Точно, точно, – поддакнула Алена, закрывая дверцу холодильника и включая свет в кухне. – Не скажу, что невежливая, но хмурая такая и все время исподлобья смотрит.

Алена присела за стол, и Артем взял ее за руку.

– Мне кажется, она очень ревнивая. Поздороваешься с Одинцовыми на улице, а она всегда так недобро зыркает, словно ты не здороваешься, а в постель ее мужа тащишь.

– Алена! – возмутился жених девушки.

– Ну что? Мне как женщине этот волчий взгляд очень знаком. Может, у нее, конечно, причины были подозревать его в неверности. Но, по-моему, просто невежливо так реагировать на простое «здрасте». Да и кому он нужен, этот старый пенек? – Она сощурила лукавые глазки, улыбнулась и поцеловала своего парня в щеку. Тот запунцовел.

– Ладно, прощаю. Но он вроде не старый пенек.

– Для меня старый.

Мы еще немного побеседовали, но молодые люди больше не могли сообщить мне ничего существенного, только повторяли: последние две недели на территории дома Одинцовых не происходило ничего необычного или подозрительного.

Я спросила, помнят ли они, что происходило двенадцатого декабря, но оба только пожали плечами.

– К ним много народу приезжало, – сказал Тема, – помню машины у ограды. Пару раз замечал ветеринарку и машину доставщиков еды. Но что-то особенное – нет, не было ничего такого.

Я попрощалась с приятными ребятами и оставила им карточку на случай, если все-таки что-нибудь вспомнят.

Тема вышел со мной во двор открыть ворота. Когда дверь закрылась, он вдруг быстро заговорил:

– Подождите. Я не хотел затрагивать эту тему при Аленке, но я видел пару раз Одинцова с какой-то бабой.

– Бабой? – растерялась я. – Где?

– Один раз в городе. Заехал пообедать в ресторан «Али», знаете, на окраине? Там есть такие кабинки внутри зала. Удобно уединиться – залу не видно, кто обедает. Я видел, как он выходил из одной такой кабинки под ручку с какой-то девицей.

– Может, это сотрудница его какая-нибудь?

– Может, – пожал плечами юноша, – но держал он ее за талию, и было видно, что они больше, чем сослуживцы.

– Он вас не заметил?

– Нет, он пошел к бару расплатиться. А девица уехала сразу – ее серая «Мазда» стояла прямо у входа.

– Можете ее описать?

– Блондинка, волосы ниже плеч, невысокая. Ростом примерно с Аленку и довольно смазливая. Я не рассматривал ее особенно. Подумал, не мое дело.

– Понятно. Большое спасибо! Это действительно важно.

– Наверное, жена Одинцова не зря ревновала. Я не хотел рассказывать об этой сцене Аленке, а то она болтушка та еще. Думал, расскажет кому-нибудь, не удержится, и поплывет молва. Вроде как я его сдал.

– Мужская солидарность? – усмехнулась я.

– Наверное. Не хотелось его подставлять. Мужик мне ничего плохого не сделал. Если бы вы не сказали, что он исчез вместе с семьей, я молчал бы до конца дней. Но вдруг вам это поможет. Досталось человеку зазря. Бизнесу его уже кранты. Если вдобавок грохнут где-нибудь, то совсем некрасиво получится.

– Некрасиво – это слабо сказано. А почему вы думаете, что его бизнесу кранты?

– Так ясное дело. Весь этот конкурс затеян, чтобы свалить Олега с насиженного места и растрепать его жирные маршруты. Думаю, ему вообще ничего не достанется. С побежденным обычно никто ничем не делится.

Я уже шла к воротам, как вдруг вспомнила кое-что и вернулась. Тема стоял в дверях.

– Погодите. А второй раз?

– Что – второй раз?

– Где вы видели эту даму второй раз?

– А, – парень нахмурился, – не уверен, но мне показалось, что она сюда приезжала, в Тихое.

– Когда?

– Да недели две-три назад, точно числа не вспомню. Я приехал домой раньше обычного. Было где-то четыре часа дня. Наташиной машины не было, но я заметил женскую фигуру на подъездной дорожке у Одинцовых. Шуба показалась знакомой – приметная, синяя. Лица этой женщины я не видел, она шла к дому. Ну а дальше смотреть я не стал.

– А «Мазды» у ворот не было?

– В том-то и дело, что не было. Стоял минивэн темно-зеленый. Я поэтому и не уверен, что это она была.

– Хорошо, буду думать. Спасибо, что согласились поговорить. Вы двое – замечательная пара. – Я попрощалась и пошла на улицу, к своей машине.

Ворота за моей спиной медленно закрылись.

Заведя мотор и ожидая, пока он прогреется, я доела остатки бутерброда и запила остывшим кофе из картонного стаканчика, который купила по дороге сюда.

У меня оказалась в руках новая деталь головоломки. Некая неизвестная девушка, которая до этого существовала в смутных предположениях Марии Павловны, оказалась вполне реальной и могла быть причастна к исчезновению семьи.

Может, дело было вовсе не в бизнесе, а в личных мотивах? Такое вполне возможно. Тема сказал, что видел девушку около двух-трех недель назад. Значит, в день, близкий к дате похищения, неустановленная дама была на территории одинцовского дома. Негусто, конечно. Это не улика и даже не намек на нее. Так, свежий, легкий запах удачи, которым повеяло в открытую форточку. Но это определенно был след, который требовал отработки. За неимением других серьезных зацепок нужно как-то раскрутить эту.

Правда, осадила я себя, может, все до ужаса банально? Приеду я, допустим, в офис Одинцова, а там все давно знают, что шеф гулял на сторону. И мадам эта вполне может сидеть за секретарским столиком и недоумевать, куда подевался любовник. Никакой тайны, все просто и понятно.

Но может быть и по-другому.

Вечер тем временем окончательно опустился на улицу. Я вспомнила про оставшегося дома несчастного кота и тронулась с места.

Дом Одинцовых смотрел мне вслед всеми своими темными окнами. Так, во всяком случае, мне показалось. В зеркало заднего вида я заметила, как шевельнулась занавеска в окне второго этажа у соседей напротив.

* * *

Кот лежал у батареи, вытянув лапы и неестественно выгнув голову. В приоткрытой пасти виднелись острые мелкие зубки.

– Черт! – воскликнула я, увидев эту страшную картину. – Черт, черт, черт!

В моей голове скорым поездом пронеслись последствия. Чужой породистый кот отдал душу кошачьему богу на полу моей квартиры, а семья как ни в чем не бывало возвращается с отдыха на Гавайских островах и спрашивает с меня за дорогое животное. Или – не дай бог – история с похищением заканчивается плохо, а у Марии Павловны не остается на руках даже кота на память о родных.

– Не умирай, пожалуйста, не умирай! – запричитала я, падая на колени рядом с пушистым мешком и пытаясь его растормошить. Котам же делают искусственное дыхание? – Очнись! Эй, котик! Чтоб тебя!

В этот миг котяра открыл глаза и недовольно посмотрел на меня.

– Ты что, гад, просто спал? – возмутилась я, переводя дыхание. Но тут же насторожилась. – Или в обмороке валялся? Нет, так дело не пойдет. Надо с тобой разобраться раз и навсегда.

Я поднялась на ноги и решительно пошла в прихожую, где в гардеробной стояла клетка для перевозки.

– Мне, знаешь ли, и без того забот хватает, чтобы еще о тебе переживать.

Увидев клетку, Пират зашипел и попытался забраться по занавеске на карниз. Послышался звук трескающихся нитей.

– Это итальянская органза! – завизжала я, глядя, как пушистый террорист добрался уже до середины некогда роскошной занавески, пошитой на заказ. Ткань, разумеется, не выдержала такого варварства, и кот, раздирая ее когтями, свалился на пол, после чего тут же с ревом кинулся под диван, но застрял.

– Ха! – воскликнула я, вытаскивая его за лапы. – У меня туда даже робот-пылесос не проезжает. Попался!

Выскочив на улицу, я затолкала клетку на заднее сиденье, кинула на него сумку и открыла в телефоне поисковик, чтобы узнать, где находится ближайшая ко мне ветеринарная клиника.

Интернет быстро выдал результат, и я увидела, что рядом со мной, буквально на соседней улице, расположен филиал той самой клиники, о которой пару часов назад мне рассказывала Алена. На логотипе был изображен желто-зеленый квадрат, по диагонали которого «бежали» трогательные черные кошачьи лапки.

– Отлично! Пристегнись, пушистый мародер.

Клиника «Лапы и хвосты» обнаружилась во дворе одного из многоквартирных домов. Попетляв вдоль тротуара, я наконец припарковала машину, заехав одним колесом на спящий под грязным снегом газон. И почему такие учреждения никогда не заботятся о большой парковке?

В фойе, залитом теплым и ярким светом, на стульях сидела небольшая очередь. Я оказалась между мальчиком, держащим на поводке овчарку, и женщиной, на коленях которой стояла такая же переноска, как у меня. Женщина трещала по телефону и жаловалась кому-то, что «ребенок все обгадил». Под ребенком подразумевался сидящий в переноске персидский кот. Собака же печально поглядела на меня и мою ношу и грустно отвернулась. Мне стало не по себе.

Врач долго не показывался и вообще принимал пациентов медленно. Улыбчивая девушка-администратор предложила воспользоваться кофе-аппаратом, стоящим у окна, и я не преминула это сделать.

Кофе из автомата был кисловатый, но горячий. Обжигая губы, я отпила пару глотков и заглянула в клетку к Пирату. Тот лежал, навострив уши и вытаращив свои и без того круглые глазища.

Прошло около сорока минут, а приняли только собаку, сидящую в очереди передо мной.

– У нас очень дотошный специалист, – с улыбкой объяснила девушка, когда я подошла узнать, как часто люди в очереди умирают от ожидания.

Наконец, когда мальчик с овчаркой покинули кабинет, девушка пригласила меня.

«Как же, наверное, ей тяжело весь день улыбаться», – невольно подумала я, радуясь, что не работаю в сфере услуг. К концу дня, держу пари, у нее скулы сводит от напряжения.

Кабинет ветеринара был больше похож на кухню в ресторане – наверное, за счет большого смотрового стола из нержавейки. У компьютера, неряшливо заваленного бумагами, сидел врач – приятный худощавый мужчина средних лет в халате и черных перчатках. Перчатки он тут же снял, чтобы надеть новые. Я поставила клетку на стол.

– Так-так-так. И кто у нас там? – деловито спросил доктор, заглядывая внутрь.

Внутри был Пират, который забился в дальний угол клетки и шипел, как масло на сковородке.

– Понятно.

Я попыталась вытащить кота своими силами, но в очередной раз получила по рукам когтистой лапой.

– Давайте я, – засмеялся доктор.

– Осторожно, пожалуйста. Эта тварь здорово царапается, – предупредила я, разглядывая малиновую царапину, протянувшуюся по руке бугристой молнией.

– Ничего, сейчас попробуем. – Ветеринар ловко обхватил Пирата за туловище и, придерживая ему голову, вытащил на свет божий.

– Как это у вас получилось? – удивилась я.

– Ну, знаете, я тут не только бумажки заполняю, – ответил доктор.

Кот, оказавшись вне клетки, успокоился и лег на столе, нервно озираясь вокруг.

– Итак, больной, на что жалуетесь?

Я начала объяснять:

– Доктор, ситуация такая. Это очень больной кот, но я не знаю, чем он болен. Мне он достался… – я запнулась, – от знакомых, а связаться с ними у меня сейчас возможности нет. Знаю только, что его очень часто возили в ветклинику для каких-то процедур. Но о чем конкретно идет речь, не в курсе. Так что мне жизненно необходимо узнать, чем конкретно кот болен и как за ним ухаживать.

Доктор внимательно посмотрел на кота.

– А наблюдались где?

– По сообщениям свидетелей, наблюдался кот как раз в вашей клинике. Но не знаю, в каком филиале. У вас же общая база данных, может, посмотрите?

– По сообщениям свидетелей? – переспросил доктор, подняв красивую бровь. – Вы что, из полиции?

– Я… можно и так сказать. – Объяснять подробнее мне не хотелось.

Доктор прищелкнул языком, подошел к компьютеру и открыл свою базу данных. Я держала животное за загривок и поглаживала, пытаясь успокоить.

– Как зовут кота, знаете?

– Пират.

– Пират… – Несколько минут пальцы доктора клацали по клавишам. Наконец он сказал, откинувшись на спинку своего офисного стула: – Так. У нас в базе данных есть несколько котов с такой кличкой. Но ни один не подходит по описанию.

– Доктор, ну не может такого быть. Я точно знаю, что кот был в вашей клинике. Или в городе еще есть ветеринарка с таким же логотипом, как у вас?

– Насколько я знаю, таких больше нет, – ответил доктор, – но ничего поделать не могу. Смотрите, – он ткнул пальцем в экран, – есть сиамский кот, бенгальский, есть пара уличных дворняжек и попугай.

– Ну, значит, он один из уличных дворняжек, – застонала я.

– Но это не беспородный кот. Это сибирская порода. Отличный экземпляр. – Доктор подошел к столу и осмотрел Пирата. – Причем на вид совершенно здоровый.

– Но зачем-то же его возили к врачу. Значит, нездоровый.

– Что я могу сказать? У котов этой породы часто диагностируют наследственный рак. Бывают болезни мочеполовой системы. Нельзя исключать паразитов, травмы, проблемы с сердцем. Если вы хотите узнать точно, чем животное болеет, я могу предложить только полное обследование со всеми анализами. В нашей базе данных вашего кота нет.

– Хорошо, – махнула я рукой, – делайте ваше полное обследование.

– Это дорого, – предупредил меня врач.

– Сколько?

Он озвучил сумму. Я округлила глаза и, наверное, стала похожа на Пирата. Он повернул ко мне свою большую голову и посмотрел на меня с таким выражением, словно хотел сказать: «Теперь ты поняла, почему я так не люблю сюда ездить?»

Врач ждал.

– Ладно, – сказала я, – делайте, что нужно.

– Сейчас приглашу медсестру, возьмем анализы, сделаем УЗИ и другие исследования. Можете пока посидеть в приемной, кота вам вынесут. Это займет какое-то время, – предупредил доктор.

Мне показалось, что Пират тихонько мяукнул, когда увидел, что я направляюсь к двери.

– Клетку, кстати, побольше купите. Эта ему не нравится.

– Почему?

– Господи, да мала она ему. Вы же видите, какой он здоровый. Переноска должна быть комфортной, а коту неудобно. Поэтому он так и злится.

– Ясно. Но почему же, черт возьми, у вас нет данных о нем? – пробормотала я больше для себя, направляясь к двери.

– Может, он проходит по программе защиты свидетелей? – усмехнулся доктор.

– Очень смешно!

– Но, скорее всего, ваши свидетели просто перепутали, и животное наблюдалось в другой клинике. Не беспокойтесь, мы узнаем, чем болен ваш красавец.

Я поблагодарила врача и вышла в фойе. Не такая уж плохая мысль. Людям свойственно ошибаться. Правда, Алена так точно описала логотип клиники…

Взяв себе еще кофе в аппарате, я уселась на жесткий пластиковый стул для посетителей и немного успокоилась. По крайней мере, где наблюдался кот, не так уж важно. Главное – я наконец узнаю, что с ним, и смогу сконцентрироваться на деле. Завтра надо побеседовать с офисом Одинцова и его заместителями, попытаться установить личность девушки, с которой Олег Юрьевич приятно проводил время, и напроситься на прием к конкуренту. Последнее будет сделать сложнее всего. Однако я все же надеялась, что разговор с сотрудниками «Тарасов-транс» что-то прояснит, и допрашивать конкурента возьмется уже, к примеру, полиция в лице моего друга Кирьянова.

Я прикрыла глаза, пытаясь привести мысли в голове в порядок. Сделать это было непросто – под потолком равномерно и громко гудели лампы, а рядом сцепились между собой две собаки. Хозяева безуспешно пытались их растащить и успокоить.

Итак, четких версий пока две. Первая – семья похищена конкурентами для того, чтобы помешать Олегу Одинцову в управлении компанией в кризисное время и лишить его возможности грамотно координировать действия сотрудников. Конечная цель – покончить с ним и его бизнесом.

Вторая версия – преступление совершено из личных мотивов. Каких – еще предстоит установить. Девушка, о которой рассказывал Артем и упоминала Мария Павловна, может быть замешана в деле. Как? Захотела устранить любовника из мести. Или же Одинцов решил порвать с ней, а любовница устроила разборку.

Я содрогнулась – в этом случае существует большая вероятность, что семья уже мертва. Зачем ей похищать людей? Что с ними потом делать? А может, она просто пригрозила расправой, и Одинцов увез семью в какое-то тайное убежище, чтобы та не нашла их и не совершила обещанное злодеяние.

Предположений была масса. Я перебрала в голове еще несколько вариантов, пока мне наконец не вынесли Пирата. Он лежал в переноске совершенно уставший и обессиленный. Одна лапа была выбрита. Взгляд проклинал весь мой род до пятнадцатого колена.

– Держите ваше сокровище, – улыбнулся доктор, протягивая мне клетку. – Он был молодцом, вел себя очень храбро.

– Когда будут известны результаты?

– Завтра к вечеру. Мы обязательно позвоним вам.

– Вот, – я сунула доктору в руки свою визитку. – Это срочно, поэтому постарайтесь побыстрее. Звоните сразу, как что-то выясните.

– Это так важно?

– Да, это важно для расследования, – соврала я.

– Ого, – присвистнул доктор и, наклонившись, постучал по решетке переноски: – А ты, похоже, ценный свидетель, парень.

Визит в клинику обошелся мне в кругленькую сумму. Расплатившись на кассе чуть ли не со слезами на глазах, я поставила клетку на сиденье и повезла животное обратно.

Кот сидел тихо и иногда поворачивался в своем узилище с места на место. Клетка и правда была ему мала.

– Господи, ты же так и не ел! – вспомнила я.

– Мр. Мряу, – проворчал кот. Думаю, это было какое-то ругательство на кошачьем.

* * *

Вечером позвонил Кирьянов.

– Что-нибудь нашла, ищейка?

Я стояла с банкой шоколадной пасты у холодильника и выгребала оттуда ложкой вкусное содержимое. Сладкое не входило в число моих любимых яств, но сейчас мне хотелось именно его.

– А ты чего беспокоишься? Сам же сказал – нет оснований предполагать, что имеется состав преступления…

– Иванова! Выкладывай.

– Ничего особенного я не узнала. Соседи не помнят ничего, что в общем-то понятно: все-таки две недели прошло с тех пор, как они видели Одинцовых в последний раз. Девушка, которая живет в доме напротив, правда, вспомнила, что к Олегу Юрьевичу приходили разные серьезные дядьки в кашемировых пальто.

– Ну, неудивительно, – откликнулся Киря.

Я услышала на фоне, как он гремит посудой на кухне. Зазвенела чашка, кто-то выругался, и женский голос прикрикнул на расшалившихся детей. Кирьянов вышел из кухни, и слышимость стала лучше.

– Одинцов – бизнес-воротила. Понятно, что он имел делишки с кучей таких же воротил.

– Цепляюсь за то, что есть. Один из его приятелей, по словам свидетельницы, имеет примечательную наружность.

– Какую?

– Седой, в длинном пальто и шляпе, которая похожа на шляпы времен сороковых годов. Такой вот Дик Трейси.

– Ты сейчас шутишь, наверное, – отозвался Кирьянов.

– Нет, не шучу, – ответила я, неправильно истолковав его реакцию.

– Серьезно? Да это же Исаев. Его прямой конкурент на рынке перевозок. Его так и зовут в узких кругах – Дик Трейси.

Я присела за стол.

– Интересно. И зачем Одинцову принимать у себя злостного врага и конкурента? Приводить его в дом?

– Мало ли по каким причинам, – откликнулся Кирьянов. – Может, у них общие дела?

– Общие дела… Какие? Почему все так сложно?

– Не нервничай. Съезди лучше к этому типу и все узнай. Держи меня в курсе.

– Хорошо, – пообещала я.

Пират ткнулся лобастой головой в мою ногу и попросил добавки.

– Ладно, – вздохнула я и, присев перед миской, выгребла из банки еще немного консервов. – Завтра оставлю тебе побольше еды. Уеду надолго, – предупредила я кота.

Он принялся за еду, не обращая на меня внимания.

– Только попробуй без меня еще что-нибудь порвать! Или сдохнуть…

* * *

Он вытянул затекшую ногу. Его тошнило. Как давно они ели? Последний раз эти сволочи принесли холодных макарон с тушенкой рано утром, а сейчас, судя по всему, уже глубокий вечер. Или он совсем потерял ощущение времени? Наверное…

Наташа днем опять рыдала взахлеб и повторяла:

– Это все из-за тебя! Как ты мог допустить, чтобы мы оказались здесь? Как ты мог нас предать! Как ты мог связаться с этой гадиной! Если мы выживем, тебе все равно конец. Всему конец. Это ты понимаешь?

Жена уже все знала, и сознание собственной вины давило на его голову плотным металлическим обручем. Конечно, он виноват. И потому плакал и стоял на коленях перед ней, пытаясь если не вымолить прощение, то хотя бы доказать, что, будь то в его силах, он бы все изменил. Он никогда не пошел бы на эту глупую интрижку. Никогда бы ничего подобного не допустил.

Голову разрывало от ярости. Как он был слеп!

Одинцов прекрасно помнил день, когда познакомился с Оксаной. Она прошла мимо его столика в «Али», качая бедрами, и он невольно оглянулся. Приталенное платье василькового цвета в сочетании с ее ледяными светлыми волосами рождало какую-то смутную ассоциацию. Он попытался уловить ощущение – девушка напомнила ему то ли киноактрису, то ли певицу. Что-то знакомое и вместе с тем притягательное было в ее облике. В том, как она непринужденно и грациозно двигалась, как изящно повернула голову, высматривая в глубине полутемного зала официанта. К ней поспешил молодой человек в фартуке. Она, улыбаясь, продиктовала ему заказ, а когда он, кивнув, отошел, закинула ногу на ногу. И в этом движении неожиданно не было ничего вульгарного и пошлого. Она отпила из бокала с водой, который перед ней поставил услужливый бармен, и встретилась взглядом с Одинцовым. Его прожгло. Даже сейчас – уже зная, кто она такая и какую роль сыграла в его падении, – он не мог заставить себя возненавидеть этот момент. А ведь именно этот момент все и решил. В ту секунду, когда она положила ногу на ногу и на носках дорогих туфель матово отразились блики витражного окна, он мысленно заказал шампанское в номер гостиницы «Мартел».

Эту гостиницу он всегда использовал для легких случайных связей. Персонал понимающий и неразговорчивый. Чаевые он оставлял хорошие. На столе в номере для него всегда стояла тарелка с фруктами и бутылка «Кристалл» в ведерке с колотым льдом.

Но Оксане там не понравилось. Она придралась к обстановке, раскритиковала вид из окна и потребовала найти место пошикарнее. Он на все был согласен. Сумасшествие первых недель знакомства оправдывало для него все траты. Он перестал быть осторожным. Один раз даже повел ее днем в «Али». Они заперлись в кабинке и ели устриц. Жена звонила три раза, потом прислала сообщение: у дочери высокая температура. Барахтаясь в сладких объятиях другой женщины, он смог только отписаться: «Дай Ладе лекарство».

Они стали встречаться в шикарном отеле в центре города. Здесь уже приходилось уворачиваться от мелькнувших в лифте знакомых, поднимать воротник куртки, проходя мимо любопытных швейцаров у вращающихся дверей, разбегаться поодиночке, жарким шепотом договариваясь о будущих встречах…

Как он ненавидел себя сейчас за все эти дни, за собственную слабость и бессилие. Он ничего уже не может изменить.

Надежда, что оброненный у калитки ключ кто-нибудь найдет, таяла с каждым часом. Да и на что он надеялся? Что мама войдет в дом, направится прямиком в его кабинет и обнаружит диктофон, который не смогли найти эти идиоты? С самого начала выброшенная в снег связка была всего лишь жестом отчаяния.

Спасения нет.

Глава 5

27 декабря

После похода к ветеринару кот со мной не разговаривал.

Утром, получив очередную порцию корма, он демонстративно отвернулся, поднял свой пушистый хвост, напоминавший щетку для пыли, и гордо ушел в комнату. Через минуту оттуда донеслись подозрительные звуки сбрасываемой на пол одежды. Я пулей влетела в гостиную и успела схватить усатое чудовище до того, как оно разодрало когтями мой банный халат и шелковую пижаму.

– Ну что с тобой делать, изверг?! – воскликнула я.

Пират жмурился и пытался выбраться из моей железной хватки. Я выдворила его в коридор, предварительно убрав оттуда все стеклянное и хрупкое, после чего без сил упала на диван лицом в подушку.

За окном началась метель, и, казалось, конца ей не будет. В белой плотной пелене летали слипшиеся в комья хлопья. Сквозь эту непраздничную светло-серую мглу мерцали редкие огоньки оконных гирлянд соседнего дома. Тоска и мрак! Даже кофе не мог взбодрить меня, а ведь я выпила уже три кружки за это утро. И как прикажете работать, когда единственное, чего хочется – это заснуть и проснуться только через три недели?

Спустя полчаса я все-таки, как Мюнхгаузен, вытащила себя за волосы из постели и заставила собраться. Кот молча наблюдал за тем, как я одеваюсь, как натягиваю самый симпатичный из зимних свитеров, стоя перед зеркалом, и как насыпаю ему в миску корма на целый день.

– Только попробуй напакостить, террорист! Я из тебя воротник сделаю.

Пират равнодушно смотрел в стену, развернув ухо в мою сторону. Я предусмотрительно закрыла дверь в комнаты, оставив животному лежанку на банкетке в прихожей. Затем, рассудив, что на встречу с заместителями Одинцова не стоит идти в куртке, отыскала в недрах гардероба изящное черное пальто, сунула в сумку свой обычный сыщицкий набор – фонарь, отмычка, пистолет – и наконец вышла из дома навстречу хмурому белесому дню. В машине я поймала радиоволну, по которой вещали что-то бодрое, и тронулась в путь.

Компания «Тарасов-транс» располагалась на территории одной из промзон на окраине города. Когда-то, в советские времена, здесь работал крупный авторемонтный завод, но в печальные девяностые годы он обанкротился, после чего на территорию медленно начали заползать первые частные предприятия. Десять лет назад Одинцов выкупил часть старых ангаров и снес их для того, чтобы освободить место под автопарк. К тому моменту здесь уже образовался прочный симбиоз из нескольких мелких производств: площади бывших цехов и зданий занимали пекарня, крупная компания по продаже сельхозтоваров, строительные фирмы разного калибра и даже дизайнерская контора, превратившая одно из помещений старого завода в «настоящий лофт» и очень этим гордившаяся. Все эти компании до сих пор работали как бог на душу положит. Территория была завалена мусором, фонари на дорогах не функционировали, офисное здание давно не ремонтировалось – облезшую штукатурку, обнажавшую белые пыльные кирпичи, завешивали новыми баннерами. Каждый занимался исключительно своими проблемами и если обращал внимание на старую урну, упавшую на разбитую асфальтную дорожку, то быстро забывал о ней, покидая территорию комплекса, который не имел названия и на всех картах был обозначен скромным адресом: Инженерная, дом 3. Одинцову такое положение дел категорически не понравилось. Он быстро организовал собрание собственников и предложил перестать свинячить.

– Сюда ваши клиенты приезжают и что они видят? – возмущался он, пока остальные сидели, понуро уставившись в крышки столов в его кабинете. – А вам самим не противно? Двадцать первый век на дворе, простите за банальность! Когда же вы поймете, что надо жить как люди и работать как люди.

Олег Юрьевич был человеком, воле которого тяжело противиться. Скоро по его инициативе собрали средства на починку фасада офисного здания и ремонт дороги, ведущей к нему. Освещение на дорожках Одинцов менял уже за счет своей компании. Не сразу, но промзона на Инженерной, 3 начала превращаться в современный промышленный комплекс. Со своей территории он вывез несколько десятков грузовиков строительного и бытового мусора, обустроил удобный подъезд для своих автобусов, построил небольшую административную контору и даже пригласил ландшафтного дизайнера, чтобы создать для сотрудников зеленую зону отдыха.

Глядя на ухоженную площадку «Тарасов-транса», остальные компании стали потихоньку приводить в порядок свои дороги и здания. Теперь на территорию комплекса можно было въехать без содрогания, а риски оставить колесо в одной из выбоин на дороге остались в прошлом.

Я подъехала к Инженерной через полчаса после того, как села в машину. На КПП приезжих встречал сонный охранник, закутанный в такую толстую зимнюю спецовку, что напоминал Деда Мороза. Он спросил, куда я направляюсь, и, услышав ответ, кивнул и поднял шлагбаум.

– Как проехать, знаете?

– Нет, я тут первый раз. Подскажите.

– Вон то здание, видите, с красной крышей? – Охранник махнул в сторону двухэтажной постройки, которую с обеих сторон подпирал кирпичный забор. – За ним направо и дальше до упора. Увидите – у тарасовцев на въезде указатель и елка наряженная стоит.

– Понятно. – Я уже собиралась ехать дальше, но тут меня осенила мысль, что охранник, пожалуй, много чего замечает, скучая на КПП целыми днями. – Не знаете, хозяин «Тарасов-транса» на месте? – словно невзначай поинтересовалась я.

Охранник замотал головой:

– Не, давно не видел. Замы его каждый день приезжают, а Олег Юрьевич уже недели как две не появляется.

– Ясно.

– Да вы у водителя его спросите. Водила его тут, Костян.

– А как его найти?

– Ну, это уж вы там, на месте, узнайте. Костян худой такой, смуглый, куртка у него синяя с белым. Там и машина ихняя, одинцовская, на которой он по работе ездит. «Мерседес» черный. Номер девять девять семь.

– Спасибо! – поблагодарила я разговорчивого дядьку и поехала в указанном направлении.

У въезда на территорию автопарка «Тарасов-транса» и правда стояла наряженная ель. Это было старое живое дерево, которое росло тут не одно десятилетие. Ель украсили не игрушками, а множеством гирлянд, которые переливались всеми цветами радуги. На территории кипело движение. Несколько автобусов выехало с площадки, а один, ползший за мной, свернул в сторону ремонтного ангара. Какие-то рабочие в ярких куртках фирменного «тарасовского» голубого цвета шли в ту же сторону, активно переговариваясь и жестикулируя. Лица у всех были озабоченно-напряженными.

Я зарулила на административную стоянку и припарковалась перед аккуратной клумбой, занесенной снегом. Из сугроба торчали три металлических цветника в виде пчел, которые в теплое время года должны были радовать глаз бархатцами и анютиными глазками, а сейчас, с голым решетчатым нутром, казались декорацией к постапокалиптическому голливудскому фильму.

Недалеко от входа стояла беседка-курилка. Сейчас в ней притоптывали на морозе трое курильщиков, которые по-быстрому давились дымом, чтобы, приняв свою порцию никотина, вернуться в теплый кабинет.

– Да на фиг это все надо? Я уже начал искать работу, – сказал один из мужчин, когда я вышла из машины. – В конце концов, когда мы все окажемся на улице, будет поздно что-то предпринимать. Надо заранее искать пути к отступлению.

Все трое оглядели меня с интересом, даже кивнули в знак приветствия, но тут же вернулись к обсуждению своих насущных проблем. Похоже, сотрудники «Тарасов-транса» не были настроены оптимистично. Компания трещала по швам, а ведь Одинцов отсутствовал только около двух недель. Значит, дела начали идти плохо гораздо раньше, и его похищение – не отчаянный шаг конкурентов, а последняя часть Мерлезонского балета.

– Мне нужен Денис Иванович Козырь или Сергей Янович Бойцов, – сказала я секретарше, которая подняла голову от экрана компьютера и уставилась на меня сквозь линзы модных очков.

– Вам назначено? – спросила она неожиданно тонким голоском.

Наверное, когда звонят по телефону, людям кажется, что это ребенок балуется и берет трубку, пока мама отвернулась.

– Да, – соврала я как можно увереннее.

– Так кто из них вам нужен?

– Они сейчас оба могут меня принять?

– Ну, Денис Иванович у себя. Правда, работает с документами. А Сергей Янович ушел в ремонтный отдел, обещал быть после обеда.

– Тогда я зайду к Денису Ивановичу, – сказала я и пошла к двери, на которой минутой раньше разглядела табличку с именем Козыря.

– Подождите, как о вас доложить? – всполошилась секретарша, вскакивая с места.

– Сидите, сидите, он меня ждет. Мы созванивались сегодня, – еще раз соврала я и улыбнулась как можно непринужденнее и лучезарнее.

Девушка, поправив очки, села, с сомнением глядя мне вслед, но ее уже отвлек какой-то парень, положивший на стол бумаги и попросивший сделать копии на ксероксе.

Я стукнула пальцами в дверь и открыла ее, не дождавшись приглашения.

– Денис Иванович?

Денис Иванович сидел, откинувшись в своем вращающемся кресле и глядя в потолок. В первую секунду мне показалось, что он спит. Но при моем внезапном появлении заместитель директора повернул голову. Это был плотный мужчина средних лет с отекшим лицом и покрасневшими глазами. В просвете расстегнутого ворота рубашки виднелась красноватая гусиная кожа. Воздух в помещении был спертый. Свет тускло пробивался сквозь приоткрытые жалюзи. Тошно-сладко пахло алкоголем. Объяснение стояло на широком столе рядом с открытым ноутбуком. В невысоком стакане мягко мерцала янтарно-коричневая жидкость.

Оценив ситуацию, я села в кресло напротив него.

– Можно мне тоже кофе? – спросила я, улыбаясь.