— Запомнились? Да каждая человеческая жизнь незабываема.

Сесили поморщилась.

— Я неправильно задала вопрос. Такая, которая стала для тебя выдающейся?

— Мы с тобой уже говорили об этом, но на Эвересте в нынешнем году было печально. На горе просто толпы топтались. Мы никогда не получали столько сигналов бедствия. Пятнадцать смертей за один год — это слишком много. Вот что происходит, когда у тебя слишком много неподготовленных альпинистов. Думаю, я туда не вернусь. Сколько бы денег ни предложили.

— Как я понимаю, Пьер был одной из тех смертей.

Сесили поднесла ручку к губам. Сказанное Дугом одновременно и потрясло, и ужаснуло ее. Пятнадцать смертей за один год, на одной горе! У нее сжалось сердце. Интересно, поразило бы ее это число, если б ей не предстояло пройти такое же испытание, как на Эвересте, причем с теми же рисками?

— Да, это было очень печальное событие.

Сесили заинтриговал его тон.

— В каком смысле?

— Я думал, его нашел Чарльз. Со связью произошла какая-то неразбериха. Так бывает. Он наткнулся на кого-то еще, кто попал в беду, и к тому моменту, когда разобрался в ситуации, Пьера уже нигде не было. Он был последним на вершине и, вероятно, сорвался.

— Значит, никто выше Пьера не поднимался? Никто не мог спускаться вслед за ним?

Дуг помотал головой:

— Нет. Все остальные были на месте.

— А как насчет его индивидуального шерпы?

— Он остался вместе с нами в четвертом лагере. А почему — об этом тебе надо спросить руководителя их экспедиции.

Рассказ Дуга был очень убедительным. Ведь он был там. Похоже, у Пьера действительно были галлюцинации, когда он звонил Алену, — симптом отека головного мозга.

— А что насчет Дхаулагири? Рассказывали, что операция по спасению двух итальянских альпинистов была очень рискованной, но, к несчастью, Чарльзу не удалось спасти одного из них. Ты тоже поднимался…

Дуг вздохнул и стал тереть лоб. Сесили молчала. Когда он опустил руку, в его глазах опять появилось отстраненное выражение. Связь была утрачена.

— Мне нужно кое-что распланировать для завтрашнего праздника пуджи. Ты не возражаешь? — Его голос звучал тихо, устало.

Сесили кивнула.

Ее записи были в полном беспорядке, чернила высохли, зато она получила больше, чем рассчитывала. Лицо Дуга было напряженным. Всю свою жизнь он убегал от людей в самые удаленные и опасные уголки мира. Он не привык к тому, чтобы его бомбардировали вопросами.

— Нет, конечно. Спасибо, что уделил мне столько времени. С нетерпением жду праздника пуджи. — Девушка захлопнула блокнот и спрыгнула со стола.

— Сесили. — Она обернулась. — Подготовка — это ключ к успеху. То, что ты говорила раньше… Трудись. Это хорошее дело, надо помнить об этом. Галден рассказал мне о твоей палатке.

— Я все разложу, — сказала Сесили и, быстрым движением подняв полог, вышла.

Ей не хотелось, чтобы Дуг видел слезы, которые выступили, когда она вспомнила о женщине, передавшей ей эту мантру. Она и так достаточно сильно открылась перед ним.

18

В ту ночь Сесили снились слишком реалистичные и неприятные сны. Она опять была у озера. В озере, если быть точнее. Ледяная вода билась у шеи. Ален подошел к берегу, и она крикнула, чтобы он уходил, но голоса слышно не было. Из его виска сочилась кровь и ползла ко рту. Он протянул к ней руки и поджал губы.

И из этих губ вырвался свист. Та же самая мелодия. Диссонирующее сочетание нот.

Сесили открыла глаза. Она слышала его. Свист раздавался не во сне. Он доносился снаружи.

Там кто-то был.

На этот раз она не замрет как парализованная. Нужно найти свистуна.

Она надела куртку, как можно тише расстегнула «молнию» на входе и выскользнула в ночь.

Глаза быстро адаптировались. И тогда она увидела его. Высокого, мускулистого, с лицом, скрытым во мраке.

Свистуна.

Грант? По фигуре очень похож.

Сесили нахмурилась. Мужчина стоял за ее палаткой на камнепаде и смотрел на гору. Он стоял спиной к ней, его силуэт четко обрисовывал бледный свет луны.

Мужчина шевельнулся, как будто собрался повернуться, и Сесили юркнула за валун — ей не хотелось, чтобы кто-то застиг ее за подсматриванием среди ночи.

Но мужчина не повернулся. Вместо этого он упал вниз — исчез в пропасти за валунами.

Сесили зажала руками рот, чтобы удержать рвавшийся наружу крик. В той стороне нет никаких лагерей. Ни у кого нет повода ходить в том направлении. Если это Грант, что он там делает?

Она подавила поднимающуюся панику и неожиданное сожаление о том, что рядом нет Джеймса — вот он бы знал, что делать. Он прошел бы туда и поговорил бы с мужчиной, выяснил бы, что тот здесь делает. Но Джеймса рядом не было. Ей предстояло действовать самой.

Уж лучше все знать, чем трястись от страха. Воображение рисовало различные варианты развития событий. Сесили сделала глубокий вдох, затаила дыхание и забралась на валун. Выпустив воздух на долгом выдохе, вытянулась вперед и заглянула за край. Ей удалось разглядеть узкую тропку, вьющуюся по карнизу. Чтобы добраться до нее, нужно было преодолеть почти отвесную стену, однако высоту без фонаря определить было трудно. Но ведь у свистуна получилось… Не давая себе времени на размышления, Сесили стала спускаться вниз, ища ногами какой-нибудь уступ или выемку, чтобы упереться и не висеть на руках. Оказалось, что опора для ног не нужна, так как высота была небольшой. Ступив на карниз, она начала красться по тропе, опираясь рукой на стену, чтобы не оступиться.

«Если б шел дождь, то было бы как… Нет, не думай об этом».

Сесили облегченно выдохнула, когда завернула за угол: карниз расширился до небольшой площадки. Она пригнулась и спряталась за большим валуном. Выглянув из-за него, опять увидела мужчину. Он стоял спиной к ней, и на лбу у него был закреплен фонарь. Сесили не видела его лица, зато поняла, на что он смотрит.

На палатку. Значительно меньше тех, что использовались в лагере Маннерса, и другого цвета — красного, с темно-синими вставками. Девушка разглядела полоски клейкой ленты, которые крест-накрест удерживали части внешней ткани. Вокруг палатки был разбросан мусор.

От скрюченного положения у нее затекли ноги. Сесили чуть-чуть изменила позу и случайно столкнула камешек, который покатился прямо к таинственному свистуну.

Мужчина резко вскинул голову. Сесили спряталась за валуном, вжалась в него, как будто хотела раствориться. Луч от фонаря осветил тропу перед ней.

Она выждала несколько мучительных секунд, но звук шагов так и не раздался. Луч исчез, а потом послышалось жужжание «молнии».

Выждав еще чуть-чуть, Сесили решилась выглянуть. Мужчина был внутри, по стенке палатки метался свет его фонаря. Она не стала медлить и побежала по тропе обратно, к своей палатке, к лагерю Маннерса, туда, где люди придут на зов, если закричать.

Кто разбил лагерь в стороне от всех? Имеет ли этот человек отношение к смерти Алена?

Сесили подумала об отпечатке ботинка у ее палатки. Едва ли это была случайность.

Подумала о свисте. Этот человек хотел, чтобы она знала о его присутствии.

Но если все так, что ему от нее надо?

19

Сон долго не шел. Сесили приняла еще болеутоляющие, запив их теплой водой из бутылки. Когда она проснулась, страх, засевший комками в животе, так и не исчез.

Надо рассказать Дугу. Если кто-то прячется возле лагеря, руководитель экспедиции должен об этом знать. Сесили прошла к связной палатке. Было рано — никто пока не встал. Однако она была уверена, что Дуг не спит.

— Дуг? — позвала, остановившись у входа.

Через несколько минут он появился. На его лице читался вопрос.

Сесили сглотнула. При виде него ее одолели сомнения. Не раздувает ли она из мухи слона? Нет, только не на этот раз.

— Знаю, это звучит странно, но мне кажется, что кто-то встал лагерем за моей палаткой.

— Еще одна группа?

Она покачала головой:

— Нет… там одна палатка. И один человек.

Дуг скрестил руки на груди и сунул кисти под мышки.

— Очень необычно. Но некоторые ребята поднимаются без поддержки.

Сесили дернула себя за косу. Волосы выбились и растрепались, пока она беспокойно металась по матрасу. Надо бы заплести ее заново.

— Меня настораживает, что кто-то неизвестный по ночам ходит мимо моей палатки… Ты не мог бы вместе со мной сходить туда и выяснить, кто это?

Дуг вздохнул.

— Ты серьезно?

Сесили не ответила. Дуг привык разбивать свой лагерь в удаленных зонах и, вероятно, никогда не дергался из-за того, что кто-то бродит поблизости. Ей же неизвестность действовала на нервы.

К ее облегчению, Дуг сказал:

— Ладно. Пошли.

Они прошли к краю лагеря мимо ее палатки. В холодном свете дня мысль о том, чтобы пробираться через камнепад, казалась иррациональной: спуск к тропе выглядел еще более отвесным, а тропа, которую ночью Сесили отлично разглядела, сейчас казалась нагромождением валунов. И непроходимой.

— Ты уверена, что там есть палатка? Похоже, тут небезопасно. — Дуг вытянул шею и посмотрел вниз.

— Ночью я по ней прошла. Я видела палатку.

Сесили перелезла через край и спрыгнула вниз. Услышав, что Дуг следует за ней, она стала пробираться между камнями, надеясь выйти на площадку. Иначе и в самом деле будет выглядеть как последняя дура.

— Смотри под ноги, — сказал Дуг, хватая ее за руку, когда под ней зашатался валун.

Наконец Сесили увидела нечто знакомое: валун, за которым пряталась.

— Вон за тем камнем.

Как она и предсказывала, за валуном появилась площадка.

Пустая.

Палатки не было.

Сесили так спешила, что заскользила по осыпи мелких камней.

— Вчера ночью она точно была здесь, клянусь. Вот в этом месте.

Серые скалы молча взирали на нее.

Дуг вздохнул.

— У меня куча работы.

— Это была красная палатка с синими вставками. Во всяком случае, так мне показалось в свете его фонаря — не исключено, что они были черными или зелеными. И палатка была здорово потрепанной.

Дуг резко остановился и по инерции скатился по осыпи. Выражение на его лице было нейтральным, а взгляд был устремлен в землю.

— Иногда на высоте у нас бывают очень живые сны.

— Это был не сон…

— В общем, сейчас здесь никого нет. Никто не будет ходить мимо твоей палатки. В лагере ты в безопасности.

Сесили нахмурилась и наподдала мыском ботинка камешек. Дуг кашлянул.

— Сесили, я обеспокоен. Инцидент во время тренировки, подозрения насчет смерти Алена… Зак еще говорил об отпечатке ботинка.

— Ты знаешь об этом?

— Он рассказал мне. Переживает за тебя. Для восхождения на такую высокую гору у тебя должен быть позитивный настрой. Ты должна испытывать уважение к горе и людям, что окружают тебя. У нас маленькая команда, и негативный настрой повлияет на всех. Если ты не можешь справиться со своей паранойей… тогда, вероятно, тебе и не стоит продолжать.

Сесили отшатнулась, как будто ей влепили пощечину.

— Дуг, но ведь погиб человек. Разве мне запрещено переживать из-за этого?

— Мой совет прежний. Если ты не сконцентрируешься на сто процентов, я не пущу тебя наверх. — И он пошел обратно к базовому лагерю.

Сесили крепко сжала кулаки, так что ногти впились в ладони. Вспомнив, что вокруг палатки был разбросан мусор, она оглядела площадку. У дальнего края под камнем что-то блеснуло. Она опустилась на колени.

Это была крышка от бутылки, лежащая зазубренным краем вверх. Сесили подобрала ее. Конечно, это не веское доказательство, зато нет никаких сомнений в том, что она видела.

Здесь точно кто-то был.

20

Когда Сесили вернулась в лагерь, там оказалось множество незнакомых людей.

День праздника пуджи. Сесили изо всех сил старалась избавиться от осадка, оставшегося после ночных событий, и сбросить напряжение. Ей очень хотелось присутствовать на церемонии. Она узнала о ней еще до того, как смерть Алена подстегнула тревогу, и ждала с огромным нетерпением. К тому же нужно было отослать Мишель материал — в ее положении значение имели даже те крохи, что ей платили за отчеты об экспедиции. Из праздника получится великолепный пост. Нужно сосредоточиться и хотя бы на время забыть о таинственной палатке и о том, что поблизости бродит опасный чужак.

«Ты не сможешь ничего расследовать, если Дуг вышвырнет тебя из команды». Нужно хотя бы внешне выглядеть спокойной, пусть даже внутри и властвует страх.

Дуг скрылся в связной палатке, не желая общаться с прибывшими. Мингма же, напротив, приветствовал всех и каждого, а когда к нему подошла группа в одинаковых футболках, заулыбался и тепло обнял их предводителя. Они похлопали друг друга по спине.

— Рад видеть тебя, даи.

— Я тоже. — У мужчины был сильный русский акцент. Коренастый, с небольшим брюшком, обтянутым футболкой, он сильно отличался от других проводников, которых видела Сесили. На его редеющих волосах была повязана бандана с выписанным кириллицей названием какой-то фирмы, производящей безалкогольные напитки. Встретившись взглядом с Сесили, мужчина отошел от Мингмы и оглядел ее с ног до головы. Ей стало интересно, что он увидел. Альпиниста, готового к восхождению?

Под его пристальным взглядом ей стало неуютно, и она решила представиться:

— Сесили Вонг.

— Андрей. Я проводник «Элиты Эльбруса». — Он пожал протянутую руку. — Впервые на большой горе?

— Да, это мой первый восьмитысячник.

Он кивнул, на его лице появилась легкая усмешка.

— Андрей, ну что ты донимаешь юную барышню? — К нему подошла загорелая женщина под сорок, со светлыми, до плеч, волосами. Улыбаясь, она положила руку ему на плечо и обратилась к Сесили: — Извините его, здесь редко выпадает радость взглянуть на красивое женское личико.

Андрей что-то пробормотал — Сесили не разобрала. Кажется, он вполне спокойно воспринял колкость — его глаза весело блестели. И переключил внимание на Гранта, который подошел, чтобы познакомиться.

— Я Ирина, — сказала женщина, наклоняясь и целуя Сесили в щеку. — Ты говоришь, что тебя зовут Сесили, да? Рада познакомиться. Чарльз здесь? Нам до смерти хочется увидеть английскую легенду альпинизма.

Сесили покачала головой:

— Он все еще в Катманду, но скоро приедет. — Она надеялась, что не ошибается.

— Тогда до встречи!

Женщина повернулась к Гранту, и ее глаза загорелись при виде высокого щегольского англичанина. Когда же и на лице Гранта появилась улыбка, Сесили подумала, что интерес может быть взаимным.

— За их группой стоят серьезные деньги, — сказал Зак тихо, чтобы слышала только Сесили. Она не заметила, как он подошел. — Ирина — бывшая «Мисс Россия».

— Шутишь?

Он помотал головой:

— Не-а. Мне Галден рассказал. Он вместе с ней поднимался на Макалу[42], и она хочет отметиться на еще одной большой вершине.

— Ого, просто не верится…

— Сюда едет много людей. Будет большой сбор.

Сесили оглядывала лица, гадая, нет ли среди этих людей Дарио Трэверса. Она также хотела выяснить, пришел ли Бен, но его нигде видно не было.

Она расправила плечи, готовясь знакомиться с новой группой, но вдруг услышала необычный звук.

Бой барабанов. Низкий, он постепенно поднимался вверх. Сесили повернулась. На небольшой горке камней над лагерем сидела пара монахов. Вокруг них суетились Фемба и Тенцинг, разжигая костер. Ароматный дым потянулся вниз, к лагерю.

Праздник пуджи начался.

Мимо них прошел Галден с ветками можжевельника. Он легко коснулся руки Сесили.

— Диди, тебе следует принести что-нибудь, что благословят ламы.

— Например?

— Большинство выбирают то, чем потом прикоснутся к горе. Ботинки или трекинговые палки — что-нибудь в этом роде.

Сесили кивнула и вместе с Заком отправилась к палаткам. Она оглядела свое снаряжение, однако ее взгляд упал на ледоруб. Он может сыграть важную роль: если она начнет скользить вниз по горе, то сможет остановить скольжение с помощью ледоруба. Он вполне подойдет для благословения.

Она по куче камней приблизилась к алтарю. Позади нее Элиз что-то рассказывала на камеру, готовясь отправить материал своим подписчикам. В руке она держала «кошки». Они вместе положили свои предметы к костру.

Два ламы сидели по-турецки на надувном матрасе. Рядом с ними полукругом были разложены небольшие поролоновые маты. Сесили выбрала место позади одного из лам. Через его плечо был виден длинный пергаментный свиток. Символы, написанные в нем, были красивыми и замысловатыми. Пение действовало гипнотически и расслабляюще, его сопровождал непрерывный бой барабанов и редкий звон тарелок.

Сесили прикрыла глаза и вдруг мысленно перенеслась в дом своей най-най, где в углу гостиной стоял маленький алтарь с белым Буддой, всегда девственно-чистый, в то время как на книжных полках скапливалась пыль. В маленьких золотых плошках по обе стороны лежали подношения для Будды. Однажды ее поймали на том, что она стащила оттуда засахаренные фрукты. За это ее отшлепали по руке.

Сесили долго не считала этот уголок святилищем. В ее взрослой жизни так и не нашлось места религии. Но сейчас, в тени самой высокой горы в мире, чувствовала, что ее сердце распахивается, а сознание открывается.

Ламы возносили свои молитвы, и облака вдруг раздвинулись и открыли восточную вершину Манаслу на фоне ярко-голубого неба. Когда запах благовоний и можжевельника коснулся ноздрей Сесили, она ощутила себя так, будто вознеслась на вершину. Именно об этом они все и молились. Не Богу, а горе, прося у нее разрешения подняться на нее, задержаться на ее плече на несколько недель, которые были лишь мгновениями в ее жизни.

Хотя сама Манаслу выглядела безмятежной, похожий на акулий плавник пик напоминал об опасности. Сесили подумала об Алене, о том, что ему не суждено совершить это путешествие. Она надеялась, что он упокоился с миром.

Сесили охватили страх, тревога, а после этого — своего рода спокойное смирение. Все это заставило ее задуматься о том, зачем она здесь — на самом деле. Когда Чарльз пригласил ее в команду, Сесили согласилась, потому что ее вдохновила его вера — его абсолютная уверенность — в то, что с его командой у нее все получится. К тому же она хотела преодолеть травму от Сноудона. Потом, когда Джеймс бросил ее, она захотела показать ему, на что способна. Однако в каждом сделанном ею шаге к вершине — и в тренировках на Бокс-Хилл, и в перелете в Катманду, и на переходе к базовому лагерю, и на подъемах и спусках по тренировочной стене — Сесили изливала свою злость.

Пуджа вычищала из нее остатки этой злости.

Она с радостью отказывалась от нее и тем самым совершала подношение горе.

«Полагайся только на себя, Сеси». Таков был совет най-най. Сесили знала, что должна следовать ему. А для этого надо было избавиться от подпорок.

Впредь каждый шаг она будет делать для себя и только для себя. Чтобы доказать себе: она не неудачница. И все, через что она прошла, станет вкладом в то мгновение, когда она достигнет вершины и найдет свой выход из той глубокой пропасти сомнения, в которой находится.

По сигналу Дуга Сесили проползла вперед и взяла свой ледоруб, лежавший рядом с «кошками» Элиз, ботинками Зака и камерой Гранта. Она очень надеялась, что благословение лам станет еще одним уровнем защиты.

Вскоре Галден и Фемба подняли над костром шест. К нему были привязаны длинные веревки с молитвенными флагами: ярко-синие символизировали небо, белые — воздух, красные — огонь, зеленые — воду, а желтые — землю. Ветер подхватил флаги, и они затрепетали под пьянящее сочетание песнопений.

Затем спокойствие сменилось ликованием. Шерпы подхватили маленькие горшочки с цампой[43], стоящие перед алтарем, и принялись мазать друг другу лоб, а потом переместились к альпинистам.

— Зачем это? — спросила Сесили у Галдена, который рисовал полосы у нее на щеках.

— Пожелание, чтобы ты жила до тех пор, пока твоя борода не поседеет! — со смехом ответил он.

— Тогда стоит посыпать немного и на волосы. — Она наклонила голову. Галден выполнил ее просьбу.

Один из лам повязал себе на запястье ярко-желтую нитку — сунгди, или защитную нить. Мингма передал Сесили миску с рисом, и она, взяв щепотку, подбросила его в воздух. Атмосфера вокруг была радостной, всех охватило возбуждение перед предстоящим восхождением. Вскоре по кругу пошли стопки с виски. Сесили на долю секунды испугалась опьянения на высоте, а потом решительно опрокинула в себя спиртное. Она здесь для того, чтобы поделиться опытом, полученным в горной экспедиции. Она должна все испытать на себе.

Все переместились от алтаря к лагерям. Из кухонной палатки появились новые порции выпивки. Фемба принес большой динамик и установил его в центре круга, ограниченного стульями. Над мореной разнеслась непальская музыка, и Фемба первым начал танцевать. К нему присоединилась Элиз. Сесили и остальные образовали круг, выпивая и раскачиваясь в такт.

Галден взял Сесили за руку и вытащил ее в центр, показав ей и Элиз несколько танцевальных движений, которые соответствовали песням — сказаниям о неразделенной любви, основной теме музыкального сопровождения в непальских фильмах. Они напомнили музыку Болливуда — такой же зажигательный ритм и экспрессивная хореография. Даже Тенцинг, старший из шерпов, не удержался и принялся танцевать, размахивая поднятыми к небу руками. Непальские мелодии перемежались с западными, лишь бы ритм был зажигательным. Алкоголь быстро разошелся по телу Сесили, ее улыбка стала шире. Она чувствовала себя так же, как и во время праздника пуджи, когда поднялась до запредельных высот, только сейчас освобождение было иного рода.

Из кухни, где властвовал Дава, появились блюда с едой: момо, маленькими жареными колбасками, кубиками вяленого мяса и различными сырами. Все это дополнялось упаковками с чипсами и шоколадными батончиками. Вся еда, отличавшаяся высоким содержанием жиров и углеводов, была вкуснейшим топливом, которое понадобится им в ближайшие недели.

Поснимав для семьи Зака, изображавшего из себя неловкого танцора, Сесили подняла вверх руки и, отдавшись во власть музыки, раскачивалась и двигалась в такт; на ее лице сияла улыбка.

— Тут кое-кто нашел себе подругу. — Зак кивком указал на Гранта.

Сесили передвинулась так, чтобы можно было одновременно танцевать и наблюдать за ним. Грант обнимал за плечи Ирину. Он не терял время попусту.

— Похоже, сегодня ему захочется разделить палатку не со мной, а кое с кем еще…

Сесили расхохоталась.

Она не ожидала, что в экспедиции будут периоды веселья, — думала, что все это будет в конце, когда все начнут праздновать завершение миссии. Сейчас же веселье было особенным. Все знали, что им предстоит опасное путешествие. Нечто потенциально смертельное. И стремились высвободить тревогу и страх.

Неожиданно Сесили поймала на себе взгляд Дуга. Он смотрел на нее — и быстро отвел глаза. Неужели ей все это привиделось? Или воображение под действием алкоголя стало рисовать небывальщину? А может, настало время сближения? Если так, то она намерена сблизиться с самым важным членом команды: предводителем.

— Эй, Дуг, не хочешь еще выпить? — спросила Сесили, подходя к нему.

Он покачал головой:

— Едва ли. Я и так выпил больше, чем надо. Завтра мы планируем восхождение. — Он оглядел толпу — танцы еще не закончились. — Может, послезавтра…

— Эта пуджа… было здорово. Потрясающий опыт. Думаю, такая церемония пошла бы на пользу перед другими моими восхождениями.

— Я был на многих таких церемониях; даже забыл, какая была первой. Как ты себя чувствуешь?

— Я чувствую себя… готовой.

— Хорошо.

— А у меня получится уговорить тебя потанцевать?

— Нет. — Что-то привлекло его внимание. — Черт, что он тут делает?

Раньше Сесили не слышала, чтобы Дуг чертыхался. Она проследила за его взглядом, однако он решительно зашагал в противоположном направлении. Сесили была заинтригована. Мужчина, на которого так бурно отреагировал Дуг, был одет в пуховик с эмблемой «Высотного экстрима»; его щеку пересекал страшный шрам. Элиз наверняка хорошо знала его: она поцеловала его в обе щеки.

Сесили, расхрабрившись от выпитого, подошла к ним.

— Кто это?

— Я уже собиралась тебя искать. Это Дарио. Кажется, ты хотела поговорить с ним?

— Да! Я знаю тебя, — выпалила Сесили.

— О?.. Даже не подозревал, что я так знаменит.

Элиз дотронулась до руки Сесили.

— Это Сесили Вонг. Она тоже в команде Чарльза. Сверхуспешная журналистка, пишет для одного из топовых журналов о путешествиях. Все правильно?

Сесили засмущалась.

— Ну, я пишу для «Дикой природы»…

Дарио поднял на лоб солнцезащитные очки. Его глаза были светло-зелеными.

— Журналистка? Интересно. Как когда-то был наш Бен.

— Кстати, а где он? — спросила Сесили, снова оглядывая толпу.

Дарио глотнул пива.

— Он больше не числится в нашей команде.

— Как это?

— Вот что бывает, когда не можешь оплатить свою экспедицию.

— О, ужасно жаль…

Сесили никогда не была большой поклонницей Бена, несмотря на его дружбу с Джеймсом, однако знала, что отъезд с горы просто убил бы его. Ей были близки его финансовые проблемы — она сама ходила по лезвию ножа. Однако в глубине души испытала облегчение. Теперь не надо опасаться, что у нее украдут материал или что бывшему будут докладывать о ее успехах. Она откашлялась.

— Послушай, Дарио, я бы побеседовала с тобой, если у тебя найдется время.

— Прямо сейчас?

— А почему бы нет?

Ответить Дарио помешал подошедший Дуг. Его кулаки были крепко сжаты.

— Что ты тут делаешь?

— Вот это да! Откуда такая враждебность? Я пришел сюда, чтобы выразить почтение великому Чарльзу Маквею. — Дарио поднял вверх руки. Его заявление звучало не очень искренне.

— Его здесь нет.

— Я вижу. А почему? Он прячется от меня после Броуд-Пик?

— Прекрати это, Дарио, — грозно произнес Дуг.

Кожа вокруг глаз гостя натянулась.

— Это замечательная шутка — не использовать перила. Мы же знаем, что он пользовался нашими веревками.

Сесили показалось, что она ослышалась. Дарио считает, что на Броуд-Пик Чарльз смухлевал? Она переводила взгляд с одного мужчины на другого. Ей очень хотелось прояснить ситуацию, но у нее вдруг пересохло во рту. Дарио, высокий, тощий как палка, упер руки в бока. Дуг — пониже ростом, с сединой в волосах, морщинистый — даже не шевельнулся. Элиз переступила с ноги на ногу. Сесили попыталась поймать ее взгляд, но та не отрываясь смотрела на Дарио.

— У тебя есть доказательства? — спросил Дуг.

Судя по всему, слова Дарио его не удивили. Сесили поняла, что эта тема всплывает между ними не в первый раз. Теперь же враждебность Дуга стала более логичной.

Дарио не ответил.

Дуг сложил руки на груди.

— Ты переходишь границы со своими обвинениями, они беспочвенны и опасны. Я не желаю видеть тебя в своем лагере. Уходи.

— Ой, вот не надо…

Дуг дал знак Мингме, чтобы тот увел Дарио прочь.

— Уже иду, уже иду.

Сесили смотрела Дарио вслед. Наконец-то вернулся дар речи.

— Что это было? — спросила она у Элиз, но той уже не было рядом.

Для пущей храбрости Сесили допила то, что у нее было в стакане, и поспешила по тропинке, ведшей к «Высотному экстриму».

21

В лагере «Высотного экстрима» царила пугающая тишина, особенно по сравнению с шумной вечеринкой в лагере Маннерса. Здесь было установлено значительно больше палаток — и́глу из прозрачного пластика, — и все их разделяло одинаковое расстояние, выверенное с военной точностью.

Иглу оказались более роскошными, чем предполагала Сесили. Проходя мимо одного, она заглянула внутрь и была поражена: настоящие диваны, проектор, кофемашина. Дуг как-то в шутку сказал Гранту, что базовый лагерь — это не «Хилтон». Но вот это было очень близко к «Хилтону».

— Хочешь поменяться командами?

Сесили подпрыгнула, когда услышала позади себя голос Дарио.

— О господи, на высоте нельзя так пугать людей…

— А может, это тебе нельзя шнырять по чужим лагерям?

Дарио еще сильнее выделялся на фоне других. Его щеку пересекал выпуклый шрам, розовый по краям, говоривший о том, что в его жизни присутствовали риск и опасность.

— Между прочим, я пришла сюда за тобой.

— Я польщен. Чем могу быть полезен?

— Я надеялась, что мы сможем поговорить. У меня есть несколько вопросов, если ты не против.

— Настойчивая, да? — Дарио замолчал, вглядываясь в нее. Затем жестом пригласил в иглу. Сам он сел на диван, подтянул ноги и скрестил их по-турецки, Сесили предпочла складное кресло напротив. Сунув руку в карман, она обрадовалась тому, что сообразила прихватить с собой блокнот и ручку. — Что ты хочешь знать?

— Ну, в первую очередь что ты имел в виду, когда упомянул перила на Броуд-Пик.

— Прямо с места в карьер… Ладно. В общем… ты понимаешь, что такое «Четырнадцать чистых вершин», да? — спросил Дарио, изобразив в воздухе кавычки.

— Понимаю.

— Отлично. Притязание Чарльза очень специфично. Альпийский стиль означает, что на горе нельзя пользоваться никакими перилами. Я ему не верю. Я считаю, что он пользуется веревками.

— Почему ты так считаешь?

— Его видел один из моей команды.

— Значит, сам ты его не видел.

— Я был слишком занят тем, что присматривал за командой.

Сесили удалось сохранить на лице нейтральное выражение. Она очень хотела услышать от Дарио полную версию тех событий. Интересно, вел бы он себя так же нагло, разбрасываясь обвинениями, если б Чарльз был здесь и мог защитить себя?

— Ясно… а тот человек сделал фото? Заснял видео?

— Если б у меня на руках были доказательства, ты уже давно узнала бы о них.

Сесили покусала кончик ручки.

— Тогда, если ты сам всего не видел, а у твоего клиента нет никаких доказательств, почему ты в это так твердо веришь?

— Разве я говорил, что это был клиент? Я сказал: человек из моей команды. Некто, кому я доверяю.

— А я могу поговорить с ним?

Дарио покачал головой.

— Скажу тебе так: он не первый, кто говорит такое. Кое-кто говорил о том же самом на Эвересте.

— Как же получается, что я раньше не слышала таких заявлений? Мне кажется, что я прочитала все о Чарльзе, что имеется в интернете, и нигде не было даже намека на такую вероятность. То, что ты утверждаешь, очень серьезно.

Дарио взмахнул руками.

— Да ты взгляни на него! Все СМИ без ума от него. Он красивый, харизматичный, обаятельный и очень-очень талантливый альпинист… Никому не хочется бросать тень на героя. Но я верю в честность нашего спорта и не могу допустить обмана.

— А могу я поговорить с тем человеком, который видел его на Эвересте?

Дарио вздохнул.

— Этот человек тоже не сможет представить доказательства. Он умер, спускаясь с вершины.

— Подожди… ты, случайно, не имеешь в виду Пьера Шарруэна? — Сесили удивленно захлопала глазами. — Это он считал, что Чарльз пользуется веревками?

— Откуда ты его знаешь?

— Я беседовала с человеком, который умер в Самагауне, с Аленом. Он сказал, что приехал на Манаслу, чтобы почтить память Пьера, который был его близким другом. Еще он хотел встретиться с тобой лицом к лицу и выяснить, что конкретно произошло на Эвересте.

— Scheiβe…[44] То был трудный сезон. Много смертей. Слишком много, на мой взгляд. Сожалею о том, что случилось с Аленом и Пьером. Что до Пьера, то мне жаль, что мы не сделали больше, чтобы спасти его.

— Ален говорил мне, что Пьер позвонил ему прямо перед падением. Он сказал, что у него такое ощущение, будто кто-то идет за ним. Преследует.

— Невозможно. Позади него на горе никого не было.

— Дуг сказал то же самое.

— Вот в этом я с ним согласен.

Сесили кивнула:

— Значит, смерть Пьера не кажется тебе подозрительной?

— Да. Прискорбной, печальной, но не подозрительной.

— Это наталкивает меня на следующий вопрос. Есть ли какие-то подвижки в расследовании смерти Алена?

— В расследовании? Не было никакого расследования. Он упал и разбил голову о камень.

— О. Но Бен…

— Бен — лжец. Приехав сюда без необходимых средств, он зря потратил наше время и ресурсы. Я бы ему не доверял.

Сесили почувствовала, что Дарио закрывается, поэтому повела разговор в другом направлении:

— Ты давно занимаешься альпинизмом?

— После службы в армии я понял, что хочу жить в горах. В Австрии много высоких пиков.

— А что насчет «Высотного экстрима»? Когда ты стал водить их группы?

Дарио сделал долгий выдох.

— У-уф… Наверное, лет пятнадцать назад.