– У нас для вас есть несколько неприятных новостей, – предупредил Степан. – В Подмосковье живут два Константина Максимовича по фамилии Будкин.

– Так, – протянул мэр. – Человек, который искал по моему заданию инфу об отчиме, о втором мне не сообщил. Это однофамилец?

– Порой встречаются полные тезки, – продолжила я, – у нас есть фото этих двух Константинов.

Степан положил перед нашим собеседником планшет.

– Смотрите.

– Близнецы? – удивился тот. – Один лучше выглядит, другой хуже, прически разные, вес тоже, но они очень похожи. Слева отчим, он, как всегда, щеголь, любит модно одеваться, предпочитает дорогие вещи. Тот, что справа, похоже, приобретает себе прикид, где подешевле. Но лица у них так похожи, просто копии.

– Мужчины не двойняшки, просто братья, – объяснил Степан.

– Родители назвали сыновей одинаково? – изумился Петр. – Костя и Костя? Будкин даже не намекнул, что у него есть брат.

– Мы сейчас все объясним, – пообещал Степан. – Слева снимок не Константина.

– А кого? – оторопел мэр.

– Кирилла Максимовича Будкина, – ответил Степан.

– Кирилла? – изумился Петр.

– Он родной брат Кости, – подсказала я, – разница в возрасте у них минимальная: год. Мальчиков поместили в дом ребенка в младенчестве, потому что их мать умерла вскоре после появления на свет младшего сына. Дети, внешне похожие, как две капли воды, оказались разными по поведению. Константин тихий, аккуратный, старательный, но не очень сообразительный, еле-еле переползал из класса в класс. Кирилл шумный, гораздый на всякие выдумки, отличник, все схватывал на лету.

– Сиротам повезло, – подхватил Степан, – во времена их юности никто выпускников интернатов не обманывал, оба получали квартиры. Константин пошел работать вахтером на обувную фабрику, Кирилл поступил в институт, где обучали артистов кино.

– Куда? – опешил Петр.

– У младшего брата обнаружился талант лицедея, – пояснила я, – но карьера не складывалась. Юноша снялся лишь в нескольких эпизодах. Зато на любовном фронте дела у него шли лучше некуда.

– Кирилл в юности был симпатичный, – добавил Степан, – этакий Иванушка из фильмов сказок, волосы белокурые, кудрявые, глаза голубые. Язык хорошо подвешен, лексический запас богатый. На молодых девушек он не смотрел, искал кого постарше: одиноких теток, вдов с квартирами, машинами и сберкнижками. Находил подходящий вариант, начинал ухаживать и быстро добивался успеха. Наивные женщины верили красавчику-актеру. И очень быстро переписывали на него апартаменты, дачи, автомобили. Когда все богатство переходило в руки жиголо, он уходил от любовницы, предварительно опустошив ее сберкнижку. Москва большая, спрятаться легко, жилье люди и при коммунистах подпольно сдавали.

Константин продолжал работать вахтером, жениться не собирался, девушек сторонился. Он любил ходить по лесу, ловить рыбу, собирать ягоды, тяготился жизнью в городе. А потом совершил странный для советского человека поступок – обменял квартиру на избу и уехал в село. Мы знаем, что братья редко общались, да и зачем им встречаться? Ничего общего у них не было. Наверное, Константин очень удивился, когда…

Степан прервал рассказ.

– Пусть лучше вам все сообщит наш детектив Егор.

Дверь открылась, появился Орлов, он молча сел в свободное кресло.

– Начинай, – попросил мой муж.

Егор кашлянул.

– Константин жил в селе Сверчково, до него полчаса от Москвы на электричке, потом минут пятнадцать на автобусе и пешком несколько километров. На новом месте у него сложились отношения с восемнадцатилетней Светой Маловой. Она совершенно не интересовала местных парней. Почему? Крохотную Светлану пьяный отец вышвырнул из окна дома. Девочка перелетела через забор, упала на дорогу, а по ней ехал трактор. Каким-то чудом водитель смог не задавить рухнувшую перед ним как с неба трехлетку. Малышка осталась жива, но после того происшествия стала хромой и получила шрамы на лице. В Сверчкове Светлану считали дурочкой, она работала уборщицей в сельсовете, получала копейки, ни с кем не дружила, никогда не жаловалась на жизнь, улыбалась, выглядела счастливой. Разве нормальный человек станет радоваться бедной убогой жизни? Да еще Света постоянно бегала на почту, где забирала посылки с книгами, регулярно покупала разные романы. Это было совсем уж странно, почему бы ей не приобрести платье и туфельки? Так нет, ходит оборванкой, а книги кошелками в свою избу тащит[3]. Да еще подобрала двух полудохлых котят, пару щенят-уродов, вылечила их, выкормила и теперь содержит всю ораву. Спит все это стадо у Светы в избе в тепле. Ну, право слово, дурочка. Берет для животных не развесные, а геркулес и гречку в пачках. Молока им от своей коровы не жалеет, а его же продать можно! Дачников у себя не селит, а могла бы. Почему Малова москвичей не пускает? Боится, что они ее кошек-собак обидят. Да что с нее взять! Дурочка она!

Два деревенских недоумка, Константин и Света, решили жить вместе, детей у них не было, их роль исполняли четвероногие любимцы. Наверное, молодые очень удивились, когда к ним вдруг приехал Кирилл, он появился под покровом ночи, сочинил душещипательную историю о том, как на него напали грабители, отняли деньги и документы. Вместе с ним в избу вошла девушка с ласковой улыбкой, но Светлане гостья не понравилась. У той был цепкий, колючий взгляд и незакрывающийся рот. Даже во время еды девица не умолкала. Прожили гости в деревне несколько дней, а потом исчезли так же внезапно, как и появились. Ушли они не с пустыми руками, прихватили паспорт Константина и все деньги, которые Света старательно откладывала. Супруги хотели открыть гостиницу для собак. Да-да, в советское время были люди, которые за небольшие суммы оставляли у себя домашних животных, когда их хозяева уезжали в командировки или на отдых. Как правило, занимались этим влюбленные в четвероногих деревенские жители. В Москве трудно содержать в квартире десять собак, соседи живо настучат в милицию. Большинство селян в этом случае не ябедничало. А коробочка конфет, пачка хорошего чая, батон колбаски, килограмм сыра, нечто вкусное или нужное в хозяйстве, подаренное хозяином гостиницы тем, кто живет рядом, искореняли любое недовольство.

Света заплакала, когда увидела пустую шкатулку, служившую семейным банком. Костя обнял жену.

– Забудь. Мы живы, здоровы, заработаем. Огород есть, корова, куры, с голода не умрем. Наверное, у Кирилла все очень плохо, раз он нас обокрал. Пусть Господь его простит.

Глава тридцать четвертая

– И откуда вы это знаете? – с запозданием удивился Петр.

– Начали проверять всех членов вашей семьи, – объяснил Степан. – У всех прозрачные биографии, ничего подозрительного. И вдруг мы наткнулись на двух Константинов Михайловичей Будкиных, посчитали их тезками. Но решили порыться. И выяснилось, что один Костя, выходец из детдома, у него никаких странностей в жизни нет. В начале перестройки он зарегистрировал отель для животных по месту своей прописки в Сверчкове. Затем, спустя время, открыл магазин товаров для четвероногих на вокзале. Через три года у него уже была сеть лавок, к ним прибавилась ветлечебница. Сейчас Будкин обладатель большого бизнеса: продажа кормов, лекарств, клиники, груминг-салоны, гостиницы.

– Во как, – восхитился Петр, – а соседи считали его дураком.

– Несмотря на возраст, они со Светланой много работают, – продолжал Степан. – Им помогают дети: два сына и столько же дочерей. Они уже взрослые, у Будкиных тьма внуков. Живут все по-прежнему в Сверчкове, построили дома. Первая гостиница, которую открыли муж с женой, работает до сих пор. Светлана говорит, что отдыхает, когда мохнатыми постояльцами занимается.

– Минуточку, а дети откуда взялись? – пришел в недоумение Петр.

– Из интерната, – объяснил Егор, – они решили взять ребенка, мальчонка один к ним бросился с криком: «Мама, папа», лет пять ему было. Константин сразу решил: «Это наш сын». И выяснилось, что малыш не один, у него есть брат и две сестры, им два, три и четыре года. Будкины весь табор пригрели.

– Мы к ним ездили, долго разговаривали, – пояснила я, – отсюда и подробности.

– Вернемся к двум Будкиным, – попросил Степан. – С одним никаких загадок. А вот второй… Для начала нет никаких сведений о его рождении. И вообще он словно до взрослого возраста не существовал. Один Константин в школе учился, вахтером служил, в село уехал. Второго нет! Но мы уже знали, что у Кости есть брат Кирилл, актер. И он был осужден за убийство Евгении Кочергиной пятидесяти лет. В деле нашлись рассказы дочери жертвы и соседей о том, как Дуся влюбилась в красавчика, ну просто Ивана Царевича. Уж такой хороший Кирюша был, что ни у кого в подъезде язык не повернулся осудить Евгению за связь с парнем, который даме в сыновья годился. Он обожал Женю, каждый вечер домой с букетом бежал, заботился о любовнице, возил ее везде, водил по театрам. Оно понятно, что билеты были куплены за счет дамы, и машина ее, и деньги она ему небось давала на покупки. Тетушка-то была богатая. Покойный муж, директор универмага, оставил ей квартиру, автомобиль, дачу, гараж. И сама она, между прочим, стоматолог, зубы людям лечила, тоже прилично зарабатывала.

Вместе с Кириллом к Кочергиной прилепилась и его сестра, совсем молоденькая девушка. Она представлялась Розой и, несмотря на юность, умела делать всякие настойки из трав, ягод, даже грибов. Узнали это случайно. Один раз сестра Кирилла вошла в подъезд и увидела соседку Нелли Карповну, та стояла, согнувшись, держалась за стену. Роза бросилась к пожилой даме.

– Что случилось? Могу я вам помочь?

– Спасибо, милая, – прошептала женщина, – у меня грыжа позвоночника. Как прихватит, ни вздохнуть, ни охнуть.

Вечером Роза принесла Нелли бутылочку с темной жидкостью и объяснила:

– Натощак принимайте двадцать капель, столько же перед сном. Приняли, свет потушили и на боковую. Через месяц забудете про грыжу.

Разговор слышал сын соседки, и когда та, поблагодарив Розу, после ее ухода решила выбросить снадобье, мальчик убедил маму попробовать зелье. Через несколько недель Нелли стала носиться как белка. Жители дома потянулись к Розе, та раздавала капли от простуды, поноса, аллергии, головной и зубной боли и денег не брала. Если кто-то пытался ей всучить рубли, прятала руки за спину.

– Помогать надо бесплатно.

Потом по дому змеей пополз слух, что юная знахарка может прервать ненужную беременность, но доказательств этому не было. Пара жила у Евгении, а потом Кочергина скончалась от инфаркта и оставила завещание, в котором квартира, дача и все прочее доставались Кириллу.

Парень устроил похороны и поминки, рыдал на кладбище. Все жалели молодого человека, но через несколько дней разразился скандал. Неожиданно появилась Леся, родная дочь Евгении, она отнесла заявление в милицию и обвинила Кирилла в убийстве матери. Началось следствие, в его процессе выяснилось, что любовнику Евгении не двадцать лет, а больше, раньше у него уже были романы с немолодыми, совершенно одинокими дамами. Прожив с красавчиком год, они умирали, отписав парню все, чем владели. У покойных не было ни детей, ни родни. Наверное, актер считал Евгению тоже одинокой, он не знал про Лесю. Да и соседи понятия не имели, что у Кочергиной есть дочь, Женя поселилась в доме пятнадцать лет назад, а родная дочка никогда не навещала мать.

Егор схватил чашку и сделал несколько жадных глотков.

– Петр, если вам нужны подробности, могу прислать копии документов. Рассказывать о ходе суда не стану. Важен итог: Константина отправили на зону за убийство Кочергиной. Доказать насильственную смерть остальных любовниц не удалось. Куда делась Роза? В день ареста брата ее не оказалось в квартире. И больше девушку не видели.

Егор перевел дыхание и продолжил:

– Константин и Света понятия не имели, что Кирилл отбывал срок. Костя сразу узнал брата и поверил всем его рассказам. Женщина, которая приехала вместе с ним, отзывалась на Розу. Петр, вы станете проверять паспорт у женщины, если ее пригласил в гости Виктор?

– Конечно, нет, – ответил мэр, – раз брат привел даму, следовательно, он ее знает.

– Вот-вот, – кивнул Степан, – Константину и Свете тоже не пришло в голову потребовать у гостьи удостоверение личности. А после того как парочка сбежала, прихватив паспорт хозяина и весь их денежный запас, они не предполагали, что на свет явится еще один Константин Будкин. И в милицию они не пошли. Костя просто написал заявление о потере документа и получил новый.

– Почему участковый не обратил внимания на мошенника? – спросил мэр.

Вместо ответа Степан задал свой вопрос:

– С чего бы правоохранительным органам заниматься проверкой Будкина? Константин никогда не нарушал закон, платил налоги. С какой стати вдруг рыться в его биографии? А Кирилл с зоны не убегал, отбыл наказание, вышел на свободу и пропал. Никаких сведений больше о бывшем зэке нет. Кстати, срок он получил не очень большой, минимальный по этой статье. Почему? Данный вопрос следует адресовать суду. По закону Кирилл сейчас чист. Никакого бизнеса у него нет. Прописки не имеется, вероятно, он снимал жилье. Где? В Москве? В другом населенном пункте? Чем он занимался? Почему приехал на похороны Мирона Мироновича? Он знал мэра? Кто ему сообщил о смерти главы Кустова? Ни на один вопрос ответа нет. Зато можно понять, почему клон бизнесмена Константина остался незамеченным. Петр, решив собрать информацию об отчиме, получил от детектива сведения о человеке, который владеет бизнесом по реализации товаров для животных. Мэр этим удовлетворился. Паспорт на имя Константина обманщик никому не показывал, документ засветился лишь один раз, когда жулик оформил брак с Анной Сергеевной. Но масштабной проверки жениха и невесты никто тоже не проводил, пара уже немолодая. Как правило, в таком возрасте отношения оформляют те, кто долго жил в гражданском браке, а когда состарились, решили все-таки поставить штамп в паспорте. Вдруг что с ними случится, и вдовец или вдова не смогут войти в права наследства. Предвижу ваш вопрос: неужели в загсе не заметили, что Константин женат? Ответ прост: Костя и Света не оформляли брака. По какой причине не регистрируются отношения, нам не интересно. Важно другое, по документам они друг другу чужие. Как же им разрешили взять ребят из детдома? И снова незамысловатое объяснение: одинокая женщина или несемейный мужчина могут стать приемными родителями.

– Господи, – занервничал Петр, – мама, наверное, понятия не имеет, с кем живет.

Мэр вытащил телефон, нажал на экран и начал беседу по громкой связи.

– Это я! У меня вопрос. Ты говорила, что Константин Максимович старый друг папы?

Глава тридцать пятая

– Да, – ответила Анна Сергеевна. – А что?

– Мама, просто отвечай на мои вопросы, – попросил сын.

– Конечно, пожалуйста, – согласилась Зотова.

– Ты знала Будкина раньше?

– Не поняла?

– Папа тебя с Константином знакомил?

– Нет.

– С чего ты тогда решила, что они приятельствовали? – повысил голос сын.

– Ну… Человек приехал на похороны, привез много цветов, – пробормотала мать, – подошел, выразил соболезнования.

– Ты завещание составила?

– Что за вопрос?

– Мама!

– Да.

– Кто основной наследник?

– Большую часть я поделила между тобой и Витей!

– Большую?

– Да-да!

– А остальное?

– Ну…

– Мама!

– Если я умру раньше Кости, то ему остальное достанется.

– Что он получит?

– Мне этот разговор не нравится. Не хочу в таком тоне беседовать, – рассердилась Анна, – дом, участок, квартиры – все это мы с папой нажили совместно. Имущество на меня записано, потому что муж мэр был, нельзя ему бизнес вести. Это не запрещено, но зачем людям повод давать для осуждения. Ты ни копейки не вложил в недвижимость и остальное. Мы поддерживали тебя, помогали тебе. Получишь после того, как в могилу лягу, много всего. Но я имею право распоряжаться нажитым, как считаю нужным. Судьба послала мне во второй раз любимого человека. Все!

– Мама, он не тот, за кого себя выдает!

– Ну хватит!

– Где мужик сейчас?

– Погулять пошел, меня звал, да отказалась я, не та погода! Потом хотим чайком побаловаться.

– Ничего не пей!

– Петя, что с тобой!

– Мама, он убийца!

– Ты с ума сошел?

Мэр протянул трубку мне.

– Скажите ей что-нибудь!

– Анна Сергеевна, это Арина Виолова, – начала я.

– Очень рада вас слышать! Приезжайте в гости, я соскучилась.

Я воспользовалась предложением.

– Можно сейчас?

– Отлично! Жду!

Петр вырвал у меня трубку.

– Мама, до нашего появления не пей чай! Запрись в своей комнате. Кто, кроме тебя, дома?

– Только я. Настя и Коля в гимназии.

– А домработница?

– Галя умерла. Ты забыл? – удивилась Анна Сергеевна. – Новую я пока не наняла, сама управляюсь.

– Иди в спальню, хорошо запри дверь, не выходи, пока я не приеду. Где Витя? – не утихал сын.

– Куда-то уехал, ох, я очень волнуюсь. Витенька несколько дней подряд надолго в Москву уезжает. Вчера поздно вернулся, и от него пахло духами! Такими же, как у Риты. Вдруг он решил с ней помириться?

– Не до глупостей сейчас, – остановил ее мэр, – алло, алло, мама… связь прервалась! На домашний звякну.

Степан встал.

– Поехали в Кустов, по дороге попробуете соединиться с Анной Сергеевной.

Москва погибает в пробках, вычислить, где и когда застрянешь, невозможно. Лет десять назад можно было пробраться огородами, проездными дворами, воспользоваться переулками, о существовании которых знали только коренные москвичи. Но сегодня повсюду установлены шлагбаумы, появились новостройки, окольными путями не проскользнуть. И сейчас мы оказались в толпе автомобилей, которая двигалась со скоростью беременного ленивца.

Семен посмотрел на навигатор.

– До Кустова три часа езды. Петр, наверное, нервничает.

В ту же секунду мой мобильный стал отчаянно звонить. Я схватила трубку.

– Слушаю, Петр Миронович.

– Мама не отвечает, Виктор тоже не отзывается, к домашнему никто не подходит, – закричал мэр, – я тащусь за вами! Черепаха и то быстрее передвигается.

– Успокойтесь, пожалуйста, – попросила я, – паника ничего хорошего не принесет.

Петр не услышал меня.

– Ладно, мама, она наивная, верит людям, считает всех честными и добрыми. Но я! Почему поверхностно проверил Константина? Убедился, что такой есть, ведет бизнес, связанный с товарами для животных, и успокоился. Я идиот, кретин! Следовало поехать по адресу прописки, пообщаться с соседями!

– Будкин не первый день живет с вами, – попыталась я успокоить городского главу, – и ничего дурного не случилось.

– После вашего отъезда в доме висит нечто ужасное, – уже тише сказал Петр, – оно давит. Дети от рук отбились, постоянно ругаются. Константин обнаглел, хамит напропалую. Витя сам не свой ходит, по ночам не спит.

– Скорей всего брат мирно видит сны, – слишком оптимистично отозвалась я. – Вам это просто кажется…

– У самого бессонница, – перебил меня мэр. – Выхожу во двор, брожу как привидение. На этой неделе несколько раз видел, как машина Вити из ворот выезжает. Куда он ездит?

– Спросите у него напрямую, – посоветовала я.

– У нас так не принято, – возразил Петр. – Никто к другому в душу не лезет. Если Витя захочет, сам расскажет. Продолжу звонить домой.

– Если поговорите с Анной Сергеевной, сообщите нам, – попросила я. – В котором часу у Николая и Насти сегодня завершаются занятия?

– Через два с половиной часа они поедут домой, – ответил Петр. – У ребят велосипеды есть, гимназия находится неподалеку от дома.

– Почему они учатся в Кустове, а не в Москве? – наконец-то задала я интересующий меня вопрос.

– Анжелика хотела отдать детей в частное учебное заведение в Москве, но мама отсоветовала, объяснила: «Если ребята из семьи мэра окажутся в столичном заведении, злые языки заголосят: «Ясно, какой уровень образования в городе. Отпрыски городского главы должны получить отличные знания, а остальным они зачем? Анастасия и Николай потом за границу улетят, будут учиться в иностранных колледжах за большие деньги. А кустовские школьники даже в самые затрапезные институты не поступят». Мать права, нам такие разговоры не нужны. И гимназия в Кустове хорошая. Ну еще Настя и Коля посещают в столице репетиторов, но об этом никому не известно, я просил племянников приятелям о дополнительных занятиях не сообщать. Поймите, мы у всех на виду. Выйдет Анна Сергеевна зимой в шубе, тут же начнется болтовня:

«Мать мэра поддерживает убийства животных. Напялила на себя шкуру несчастной норки. Денег Зотовым девать некуда, а у горожан лишней копейки нет. Ишь, шикует, каждый сезон новая доха!»

Манто у мамы далеко не новое, но сплетникам рты не заткнуть. Если же мать появится в пуховике, опять плохо, яд с языков капает: «Не может прилично одеться. Выглядит, как дворничиха. Денег полно, а вкуса нет». Позвоню Анне Сергеевне, вдруг отзовется!

Глава тридцать шестая

Когда мы, наконец, въехали во двор дома Зотовых, муж простонал:

– Полцарства за чашку кофе, сегодня особенно напряженное движение.

– Пошли в дом, Анна Сергеевна с удовольствием угостит тебя, – приободрила я мужа. – А вот и Петр.

Черный внедорожник остановился у клумбы.

– Вы давно здесь? – спросил Зотов, вылезая из машины.

– Только прикатили, дети, похоже, тут, – ответил Степан и показал на два велосипеда, которые валялись на дорожке.

Дверь дома распахнулась, с криком:

– Дядя, ты приехал, – на крыльцо выбежала Настя.

Лицо Петра осунулось.

– Что случилось?

Школьница заплакала.

Я обняла девочку.

– Давай пойдем домой, поговорим спокойно.

Из дома вышел Коля.

– Здрассти, – тихо сказал он, – бабушка жива, она в доме. Константин хотел ее убить.

Сестра кивала и повторяла:

– Да, да, да!

Степан поднялся по ступенькам, Петр ринулся за ним.

– Нет, – скомандовал Дмитриев, – вам лучше пока постоять здесь. Со мной пойдет Орлов.

– Можешь объяснить, что произошло? – спросила я у Николая.

Мальчик опустился на садовую скамейку.

– Мы пришли из школы, Настя дернула дверь…

– А она закрыта, – прошептала девочка. – Мы очень испугались.

– Почему? – удивилась я. – Запертый замок на входной двери обычное дело.

– У бабушки много пунктиков, – начал объяснять Коля. – По дому нельзя ходить в домашних тапках, иди в уличной обуви. Красные полотенца в ванной и на кухне под запретом.

– И половые тряпки у нас черные, – добавила Настя. – Один раз приходящая домработница бордовую принесла, купила сама. У Анны Сергеевны истерика случилась.

– Я побежала в окно смотреть, – всхлипнула Настя, – а в столовой бардак…

– Я разбил стекло в топочной, влез в дом, а там… – объяснил Коля, – зайдете к нам, сами увидите.

И тут из дома вышел Степан и распорядился:

– Входите.

Часа через два, когда мы с Настей и Колей собрали осколки разбитой посуды, подняли стулья, навели в комнатах порядок, а Степан напоил дрожащую Анну Сергеевну валокордином, вся компания собралась в столовой.

– Можете рассказать, что случилось? – спросила я у хозяйки.

Та потерла виски ладонями.

– Сама ничего не понимаю! Когда я беседовала с вами, Костя гулял во дворе. Окна открыты были.

Я поежилась.

– На улице холодно.

– Я говорила в гостиной, – продолжала Анна, – зашла туда потому, что ощутила странный запах из комнаты. Увидела на столике между креслами чайничек и чашку. В заварнике была трава, это она издавала запах. Я открыла окно. Отнесла посуду на кухню, вымыла ее, вернулась назад, и тут ваш звонок. После разговора я подошла к окну, хотела захлопнуть стеклопакет, а в саду Костя. Взгляд бешеный, он на меня посмотрел и к крыльцу поспешил. Я захлопнула окно, слышу грохот из столовой, поспешила туда. А муж…

Анна схватила со спинки дивана плед и закуталась в него.

– Он будто сошел с ума! Бегал по комнате, кричал: «Я убил Юру и Анжелику и подстроил все так, чтобы ты выгнала Риту. Мешали они мне с тобой расправиться, и все они наследники!» Боже! Затем он стал швырять на пол все, что видел, бил посуду, я от ужаса окаменела, и, наверное, меня это спасло. Константин в конце концов унесся во двор! Вероятно, уехал.

– Его машина, когда мы из школы пришли, стояла на месте, – уточнил Коля. – Бабуля, твой второй муж преступник, убийца, не тот, за кого себя выдает.

– Интересное заявление, – сказал Петр. – Как ты пришел к такому выводу?

Мальчик сел около сестры и обнял ее.

– Первой заподозрила неладное Настя.

– Ага, – согласилась девочка. – У Вали, моей одноклассницы, собака заболела, ее велели кормить лечебным кормом. Я к Константину подошла и попросила:

– Можете помочь?

Он сразу:

– Нет!

Я рассказала ему про таксу, начала его упрашивать.

– «Окси премиум» дорогой, есть дешевле корм «АВоС-универсал», а он у вас только в одном магазине продается, в Данилове. Валя купит его за полную цену, но в наличии всего четыре мешка, ей столько на полгода и надо. Да только пока она до места доедет, корм могут раскупить. Попросите управляющего зарезервировать его, моя подруга туда прямо сейчас направится. Или на складе спросите, наверное, там такого сухого корма много.

Константин меня конкретно послал на три буквы. Мне так обидно стало. Я уже Вале пообещала помочь, сказала, что муж бабушки едой для животных занимается. Ну и решила сама все устроить. Позвонила на склад, мне женщина ответила, я сразу:

«Здрассти! Мне очень нужен ваш начальник, главный».

Она вежливо ответила:

«Представьтесь, кто вы».

Я ей:

«Вы разговариваете с дочкой самого Константина Максимовича Будкина, хозяина фирмы».

Тетка мне:

«Прошу подождать».

Музыка заиграла, потом раздался мужской голос.

«Слушаю».

Я решила, что меня с помощником соединили, про Будкина сказала, попросила мешки корма со склада взять. Объяснила про больную псинку.

Дядька пообещал:

«Хорошо, пусть девушка к нам отправляется, когда приедет, ей надо вызвать Олега Никитина, старшего по смене, я предупрежу его. И мой совет, больше никогда не прикидывайтесь дочерью Константина Максимовича. У меня их две, они намного старше вас».

Я возразила:

«Да, я не родня владельцу фирмы, но он женат на моей бабушке».

И тут дядька заявил:

«Сейчас на видеозвонок перейду».

Ну, я прямо в шоке была. Увидела бабушкиного мужа, но он же сейчас в доме. Так его копии и сказала.

Тот, кто в телефоне, спокойно объяснил:

«Это мой родной брат, посоветуйте пожилой даме разорвать с ним отношения. Этот человек вор и убийца, отсидел срок за то, что лишал жизни своих не юных сожительниц. На его счету не одна жертва, но смогли доказать только одну насильственную смерть. От таких экземпляров надо держаться как можно дальше. Корм отдадут хозяйке больной собаки, а вы попросите бабушку нанять сыщика, который найдет для нее сведения о Кирилле Максимовиче Будкине. МВД не выбрасывает документы, надо лишь нащупать доступ в их архив».

Здорово, да?

– Почему, почему, почему ты мне ничего не сказала? – прошептала хозяйка.

– Я пыталась, – возразила Анастасия, – но, пожалуйста, хоть раз честно признайся: ты любишь Колю, а я тебя раздражаю. Не могла понять, почему мне от тебя достаются только замечания, а брату улыбки, поцелуи и подарки.

– Анастасия, ты никогда не оставалась без презента на праздники, – всплеснула руками хозяйка дома.

– Чистая правда, – согласился Коля. – Настя получает на день рождения и Новый год что-то полезное: свитер, жилетку. И ты ей всегда покупаешь вещи по своему вкусу. А мне просто так достаются коробки Лего. Это нечестно по отношению к сестре. Поэтому я соврал тебе, что люблю конструкторы для девчонок, мол, не нравятся мне машины и оружие. И стал отдавать наборы Насте.

– Разговор я подслушала, – призналась сестра, – дедуля Мирон как-то Анне Сергеевне сказал: «Нехорошо заваливать внука подношениями и не замечать девочку». А ты рассердилась: «Коленька пошел в нашу породу. Внешне на меня похож, умом на тебя. Чудесный ребенок! Настя в мать удалась, копия Анжелики. Даже ест, как она, большие куски в рот запихивает, прожевать не может, давится. Коленька отличник, Анастасия с двойки на тройку едет. Совсем не наша генетика у девчонки. Лика ее на стороне нагуляла! Вот уверена я!»

– Подслушивать под дверью отвратительно! – взвилась Анна Сергеевна.

– Зато информативно, – улыбнулся Коля, – Настя попыталась с тобой поговорить, сказала: «Бабушка, Константин Максимович тебя обманывает…» И что было дальше?

Настя показала пальцем на пожилую даму.

– Она заорала: «Убирайся! Еще раз посмеешь на моего мужа поклеп возводить, сдам тебя в интернат».

И я ушла.

– Почему мне не сообщила? – осведомился Петр.

– Дядя, ты всегда на стороне бабушки, – ответил вместо Насти брат, – бесполезно было говорить, что Анна Сергеевна сделала глупость, вышла замуж за обманщика.

– Уж не такой я идиот, – вскипел мэр.

– Мы решили нанять детектива, – вдруг призналась Настя, – собрать досье на Будкина. И начать разговор с дядей, имея на руках документы. Тогда, может, нам поверят.

Глава тридцать седьмая

– Ну и ну! – только и смогла произнести Анна Сергеевна. – Слов нет! Они рылись в биографии Кости!

– Мама, у детей нет денег, а ни один сыщик не согласится работать даром, – улыбнулся Петр Миронович.

– Со мной расплатились полностью, – вступил в разговор Егор, – ребята погасили все расходы на расследование, а их было очень много.

– Прости, бабушка, мы взяли статуэтку царевны и продали ее. В шкаф поставили современную копию. Издали она прямо как антикварная, – сказал правду Коля. – Так ее устроили на полке, чтобы точно вывалилась, когда ты дверцу откроешь! У нас еще большая сумма осталась, мы хотели из дома убежать, но теперь никуда не денемся. Отдадим тебе все, что есть.

Анна Сергеевна схватилась руками за щеки, да так и застыла.

– Мама, не нервничай, – засуетился Петр. – Вещь дорогая, ее не сразу купят. Николай сейчас сообщит адрес скупщика, я поеду к нему. Царевна к тебе вернется.

Раздался звонок в дверь.

– Кто это? – испугалась хозяйка.

– Мои люди, – ответил Степан. – Если не возражаете, они осмотрят участок, сад и лесную территорию. Машина Будкина в гараже, значит, он где-то рядом или спрятался в доме. Парни найдут мужика, мы не можем уехать, зная, что Кирилл на свободе где-то с вами рядом.

Анна Сергеевна втянула голову в плечи и неожиданно закричала тонким голосом:

– Я все расскажу, все! Простите, простите! Я так тосковала по Мирону! Не хватало любимого рядом! Очень плохо мне было! Очень! И вдруг! Костя! Колдун! Гипнотизер! Я оказалась в его власти! Он… Он… Это он убил Никиту! Он! А посадили Володю. Боже!

Анна Сергеевна сползла с дивана, встала на колени и принялась биться головой о пол, продолжая рыдать.

– Он это сделал!

Петр вытащил телефон, но Коля схватил дядю за руку.

– Нет. Не звони в «Скорую».

– Мальчик прав, не надо подключать посторонних, они все с телефонами. Сделают тайком видео, фото, в соцсети вывалят – согласился Степан. – У Анны Сергеевны истерика, мы сами справимся. Настя, принеси чай, сладкий, потом найди тонометр. Петр, подними мать, уложи ее на диван и прикрой пледом. Не нужны пока врачи, хватит немного коньяку в заварке.

Следующие пятнадцать минут прошли в суете и поисках аппарата для измерения давления. Наконец его принесли, все замерли. Степан снял манжетку с руки хозяйки.

– Удивительно, несмотря на стресс, у вас показатели как у космонавта: сто двадцать на восемьдесят, пульс нормальный.

– Я думала, умру, – прошептала Анна, – так плохо мне стало. Спасибо, что не обратились к докторам, алкоголь оказался волшебным средством. Я не пью совсем, но теперь буду так всегда стресс снимать.

– Главное, не увлекаться коньякотерапией, – улыбнулся мой муж.

Анна Сергеевна вытерла лицо полотенцем, которое ей вместо носового платка вручила внучка, и заговорила уже иным голосом:

– Константин представился давним другом Мирона. А я отупела от горя. Ну и потянулась к нему. Дети были заняты своими делами, в доме пусто. Внуки считают меня вредной старухой, теплых отношений нет. Вроде все ко мне хорошо относились, но я была одна, одна, одна. И вдруг Костя! Мы гуляли, разговаривали, возникло ощущение, что Мирон вернулся. Поймите, я не Будкина полюбила, я Мирошу себе вернула. Некоторое время была счастлива. Потом Юра и Анжелика умерли. Второй супруг меня поддержал. Он всегда знал, что сказать, чтобы меня от смеха пополам сложило. Мы вели себя, как дети, я порой удивлялась своему веселью, радоваться-то нечему. Мирон умер, погибли Юра и Анжелика. Но Костя был просто как таблетка счастья. Он как увидит, что я грущу, сразу бежит мне чай заваривать. Осушу чашечку и как будто живой воды хлебнула. Несмеяна превращается в хохотушку, думает, что к ней вернулся любимый муж. Затем Влада умерла, у нее отказало сердце. Ужасное событие, я очень расстроилась, но Будкин окружил меня любовью и заботой, и печаль как рукой сняло. Что бы ни происходило, второй муж мне чай заваривал, и нет никаких проблем. Я становлюсь активной, веселой, как в двадцать лет. Полюбила напиток, он мне помогал от тоски, и неприятности легче переносились. Смерть Галины меня, конечно, расстроила, но снова волшебная заварка сработала.

– Прислуга ваша увидела меня в щели между стеной и холодильником и приняла за призрак Анжелики, – призналась я.

– Да ну? – ахнула хозяйка. – Как это получилось? Что она сказала?

Пришлось рассказать историю про ночь в туфлях.

Джек Лондон

– Это могло бы показаться смешным, если бы не преждевременный уход Галины из жизни, – заметил Степан.

Время-не-ждет

– Галя сказала: «Знаю, кто тебя убил», – вспомнила я.

– И мне известно, – прошептала Анна Сергеевна и схватилась за шею. – Воздух будто исчез!

Человек наделен способностью рассуждать, поэтому он смотрит вперед и назад.
Петр вскочил и распахнул окно.

Часть первая

– Спасибо, милый, – еле слышно проговорила мать, – мне очень трудно говорить! Тягостно. Но хочу все до конца сообщить! До дна выплеснуть! Мне сейчас вспомнилось, как я и Мирон…

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Анна Сергеевна начала описывать поездку с первым супругом в Италию. Петр сидел молча, ни Егор, ни Степан, ни я не перебивали хозяйку. Даже Коля и Настя не произнесли ни слова. Анна Сергеевна говорила долго, смаковала подробности. Совершенно ненужное в данной ситуации повествование прервал звонок мобильного Степана. Мой муж молча выслушал какое-то сообщение и вернул трубку в карман.

Скучно было в тот вечер в салуне Тиволи. У длинной стойки, тянувшейся вдоль бревенчатой стены просторного помещения, сидело всего пять-шесть посетителей; двое из них спорили о том, какое средство вернее предохраняет от цинги: настой хвои или лимонный сок. Спорили они нехотя, лениво цедя слова. Остальные едва слушали их. У противоположной стены выстроился ряд столов для азартных игр. Никто не бросал кости. За карточным столом одинокий игрок сам с собой играл в «фараон». Колесо рулетки даже не вертелось, а хозяин ее стоял возле громко гудящей, докрасна раскаленной печки и разговаривал с черноглазой миловидной женщиной, известной от Джуно до Форт-Юкона под прозвищем Мадонна. За одним из столиков шла вялая партия в покер — играли втроем, по маленькой, и никто не толпился вокруг и не следил за игрой. В соседней комнате, отведенной для танцев, под рояль и скрипку уныло вальсировали три пары.

– Что? – задергалась хозяйка. – Константин? То есть Кирилл? Вы его нашли?

Я уже поняла, какую новость сообщили супругу, и в упор посмотрела на Колю. Надо отдать должное сообразительности мальчика, он встал и вышел.

Приисковый поселок Серкл не обезлюдел, и денег у его жителей было вволю. Здесь собрались золотоискатели, проработавшие лето на Лосиной реке и других месторождениях к западу от Серкла; они вернулись с богатой добычей — кожаные мешочки, висевшие у них на поясе, были полны самородков и золотого песку. Месторождения на Клондайке еще не были открыты, и старатели Юкона еще не знали способа глубоких разработок и не умели прогревать промерзлую землю при помощи костров. Поэтому с наступлением морозов все прекращали поиски, уходили на зимовку в такие крупные поселки, как Серкл, и там пережидали долгую полярную ночь. Делать им было нечего, денег — девать некуда, а развлечений никаких, кроме кабаков и трактиров. Но в тот вечер салун Тиволи почти пустовал, и Мадонна, гревшаяся у печки, зевнула, не прикрывая рта, а потом сказала стоявшему рядом с ней Чарли Бэйтсу:

– Да, – произнес Степа, – ваш второй муж… понимаете… э… э… ну, в общем…

— Если здесь веселей не станет, я лучше спать пойду. Что случилось? Весь город вымер, что ли?

В комнате резко запахло лекарством, в гостиную вернулся подросток. В одной руке он нес рюмку, в другой чашку.

Бэйтс даже не ответил и молча продолжал скручивать цигарку. Дэн Макдональд, один из первых кабатчиков и содержателей игорных домов на Юконе, владелец Тиволи и всех его азартных игр, побродил, как неприкаянный, между столами и опять подошел к печке.

Анна захлюпала носом.

— Кто-нибудь умер? — спросила Мадонна.

— Похоже на то, — ответил хозяин.

– Он умер! Но мне не нужен валокордин. Теперь я могу рассказать все честно до конца. Правда открылась мне недавно и случайно, уже после отъезда Виолы. Агентство прислало на пробу горничную. Погода была дрянь, я загрустила, Костя сделал чай, мне почему-то не захотелось его пить. Но и обижать супруга нельзя, он старался. Я попросила Будкина съездить в магазин за пирожными. Он пошел к двери и говорит:

— Должно быть, все умерли, — заключила Мадонна и опять зевнула.

– Выпей эту порцию, когда я вернусь, еще заварю.

Макдональд, усмехаясь, кивнул головой и уже открыл было рот, чтобы ответить, как вдруг входная дверь распахнулась настежь и на пороге показалась человеческая фигура. Струя морозного воздуха, ворвавшаяся вместе с пришельцем в теплую комнату и мгновенно превратившаяся в пар, заклубилась вокруг его коленей, потом протянулась по полу, все утончаясь, и в трех шагах от печки рассеялась. Вошедший снял веник, висевший на гвозде возле двери, и принялся сметать снег со своих мокасин и длинных шерстяных носков. Роста он был немалого, но сейчас казался невысоким по сравнению: огромным канадцем, который подскочил к нему и потряс за руку.

Только за ним дверь закрылась, я домработницу позвала и велела:

— Здорово, друг! — кричал он. — Рад видеть тебя!

— Здорово, Луи! — ответил новый посетитель. — Давно ли явился? Идем, идем, выпьем. И расскажешь нам, как там, на Костяном ручье. Ну, давай лапу еще раз, черт тебя возьми! А где же твой товарищ? Я что-то его не вижу.

– Вылейте чай, чашку не мойте, верните с остатками заварки мне.

Другой старатель, тоже огромного роста, отделился от стойки и подошел поздороваться. Вторых таких великанов, как Гендерсон и Луи-француз — совладельцы участка на Костяном ручье, — не нашлось бы во всей округе, и хотя они были только на полголовы выше нового гостя, рядом с ними он казался низкорослым.

Думала, супруг вернется, увидит кружечку, а там на дне опивки, вроде я ее опустошила.

— Здорово, Олаф, тебя-то мне и нужно, — сказал он. — Завтра мой день рождения, и я хочу положить тебя на обе лопатки. Понял? И тебя, Луи. Я могу всех вас повалить, недаром завтра мой день рождения. Понятно? Идем выпьем, Олаф, я тебе сейчас все объясню.