То нормальный человек, не профессиональный историк, разобраться в этой каше из исторического концентрата совпадающих имен, битв, меняющихся княжеств и нетвердых дат – практически не в силах.
А поэтому мы – по возможности коротко, последовательно и с разных сторон – рассмотрим важнейший момент. Как была потеряна вера князей в то, что столкновения интересов можно – и должно – решать по справедливости. По закону. И по совести. Храня верность договору и клятве на целовании креста.
Ибо где не правят справедливость и закон – там правит сила. И циничный расчет.
Итак.
Краткое жизнеописание князя Олега «Гориславича», Святославича то есть. Сына Святослава, третьего по старшинству сына Ярослава Мудрого.
Ко времени, нас интересующему, старший сын Ярослава Мудрого уже умер, и Святослав был вторым по старшинству после Изяслава.
Когда Святослав был князем Черниговским, там родился Олег. И несколько братьев его.
Когда Святослав стал Великим князем Киевским (через 5 лет после Киевского бунта и изгнания Изяслава, и его возвращения, – Святослав изгнал его вторично и сел на Киев сам) – в том же 1073 году Олег стал князем Волынским и правил во Владимире-Волынском. (После соответствующего передвижения князей на городах.)
В 1076 г., когда Изяслав опять борется за возвращение в Киев против князя Святослава – Олег вместе с двоюродным братом Владимиром, будущим Мономахом, отправляются с дружинами в Польшу. К князю Болеславу Смелому, без пяти минут королю Болеславу II. Именно к нему недавно вновь прибежал за помощью Изяслав. И тот уже принял от него щедрые дары за будущее повторное содействие в занятии Киева. Но тут Святослав, зорко наблюдая с высоты Киевского престола, принимает гениальное решение…
Вставная новелла, содержащая роман о том, как юные Олег с Мономахом шарашили Богемию и что из этого вышло
Мое перо, как изъяснялись встарь, не в силах далее терпеть смирительную рубашку академической благопристойности стиля. Ибо не может он и в малой степени передать все страсти и приключения давно минувших времен. А времена те оживают и взрываются в нашей обретенной памяти.
Итак. Повторно выгнанный из Киева Изяслав повторно бежит в Польшу к Болеславу. Степень их родства заслуживает отдельного внимания. Болеслав Изяславу – двоюродный брат и дважды племянник. Согласитесь, это встречается нечасто.
С одной стороны – он сын Изяславовой тети: сестры Ярослава Мудрого Добронеги.
С другой стороны – он муж Вышеславы, племянницы Изяслава, дочери его брата Святослава.
А с третьей стороны Болеслав – племянник жены Изяслава, Гертруды, сестры Болеславова папы Казимира.
Через маму свою Марию Болеслав – внук Владимира Красно Солнышко.
Но что нам сейчас важнее – через жену Болеслав – зять Олега нашего Святославича. Муж его сестры.
От этого родства голова идет кругом.
Густо они там жили в XI веке, весело!
Вот к этому Болеславу прискакали два дяди и один двоюродный брат, и все это Изяслав. И выкатил изрядные сокровища. Помоги отбить Киев – еще больше получишь.
Но собрать войско и двинуть в поход – это не на дачу съездить. Хлопоты, подготовка, – логистика. Требуется время.
А в это время сидит на Киеве Святослав. Высоко сижу, далеко гляжу. Набрался от отца, Ярослава, мудрости. И возникает с его стороны такое движение:
Сын его Олег, князь Владимиро-Волынский, плюс племянник Владимир, князь Смоленский, – дорогому зятю Болеславу придутся гораздо ценнее, чем беглый и никому не угодный Изяслав. Которому в Киев все равно не светит. Зря силы будут потрачены.
Что же они могут ему дать? А то, чего он больше всего хочет.
А чего хочет больше всего Болеслав? Кусок Чехии. Это не просто. Но все было возможно в те времена решительных мужчин. Истории слагались – куда там Шахерезаде…
Была Священная Римская Империя (не путать с той, величайшей) – крупнейшее государство Европы, занимавшее весь ее центр, и основой ее была Германия. Король Германии являлся императором всей этой Св. Римской Империи. Но не автоматически. Вот королем Германии он становился династически, как наследник. Но в империю же входили и другие страны, юрисдикция была сложная. А императором всей империи его должен был утвердить и венчать Ватикан. То есть: император и Папа, навершия двух ветвей высшей власти, иногда так обрывали листья друг с друга, что треск стоял.
Короче. В тот момент молодой король Генрих IV отчаянно ругался с Папой. Каждый хотел больше полномочий себе. Генрих был император, но еще не совсем: Папа не утвердил. А Генрих все равно управлял. Войска у него были. Вскоре Папа устроит ему такой цугцванг, что Генрих пойдет каяться в Каноссу – знаменитая история.
А пока – соседи и подданные амбициозного недоимператора старались устроить собственные дела, пользуясь двойственным положением Генриха.
То, что чехи настойчиво считают Чехией – немцы и все западные народы называли Богемией. И входила Богемия в Священную Римскую Империю: король Богемский ходил под императором, и Генрих IV на своем праве сюзерена настаивал.
В двух словах: на границе Богемии и Польши располагалась Лужицкая марка. Спорная территория. На нее претендовали: герцог Богемии Вратислав II и князь Польши Болеслав II (вскоре оба станут королями). Вратислав ориентировался на Генриха: подчинение в обмен на покровительство, моя Богемия – в составе твоей империи и зависима от нее. А Болеслав, напротив, решил поставить на Папу. Время сплошных восстаний и переделов границ.
…И вот князь Руси может послать серьезную подмогу для захвата Лужицкой марки. Это тебе не подарки от дважды дяди. Хотя и подарки возвращать жалко.
В общей европейской склоке и сумятице дружины Олега Волынского и Владимира Смоленского четыре месяца грабили Лужицу и прилегающую часть Богемии (то есть все это сегодня Чехия). Только набрав добра и получив выкупа столько, сколько по их мнению подобало, они «усталые, но довольные» вернулись домой.
События же эти происходили на фоне и как эхо чуть более ранних:
У Болеслава была, как мы упоминали, тетя Гертруда. И это была всем тетям тетя! Сестра короля Польши Казимера. Дочь короля Мешко II. Он уже умер? Э. Гертруда – дочь также и королевы Ричезы Лотарингской, осчастливившей упомянутого короля честью стать его женой. Ну, может, не совсем королевы, но ее отец – знаменитый пфальцграф Лотарингский Эццо – наместник императора Священной Римской Империи Оттона II и муж его дочери, владения его были обширны, власть огромна, богатства несметны.
Так что Гертруда, на минуточку – внучка Императора Священной Римской Империи Оттона II, короля Германии и короля Италии; и правнучка Оттона Великого. Выше уже некуда. Изяслав прилично женился.
А потому? А потому он после отказа Болеслава бежит в Германию! С женой и сыном. К королю Генриху IV. И преподносит дары. В обмен на помощь.
Гертруда и Генрих IV – кровные родственники, одного императорского рода, правнуки Оттона Великого, только он – в пятом поколении внук, а она – в четвертом. И какое интересное совпадение: через несколько лет Генрих женится на сестре Владимира Мономаха красавице Евпраксии Всеволодовне. Евпраксия под именем Адельгейда станет императрицей Священной Римской Империи.
Генрих IV богатейшие подношения взял, из уважения к родственникам, не иначе. Но проявил государственный ум: в качестве помощи отправил в Киев к Святославу посольство: выражаем озабоченность, предлагаем вернуться за стол переговоров, это же твой брат как-никак. Святослав истолковал намек грамотно и со своей стороны отвалил Генриху столько даров, сколько тот в жизни своей не видел ни до, ни после; а повидал он многое.
Генрих правильно понял Святослава и больше Изяслава видеть не пожелал, вид голодранца сделался ему неприятен. Бедные родственники – это бич монархов.
Но у дважды выгнанного, дважды обобранного и дважды обманутого Изяслава мошна была бездонная. Он поскреб по сусекам и отправил сына Ярослава к Папе Римскому. Тому самому Григорию VII, которого ненавидел унижаемый король Генрих.
Ярославу было велено ради помощи соглашаться на все. Изяслав просил защиты и готов был признать не только духовную, но и мирскую власть Папы на Руси. Из-под Константинополя переходит под Ватикан. И Ярослав от имени отца, Великого Князя Киевского и Всея Руси Изяслава, временно в изгнании, сладил дело так:
«Король русинов Димитрий», как обращается теперь Папа к Изяславу, в обмен на помощь приводит Киевскую Русь в лен Св. Петра, то есть на Русь и ее короля распространяется власть Ватикана. А Болеслава просят деньги вернуть и «Государю Российскому» помочь. В чем составлены две буллы для обоих, каковые и вручены Ярославу.
…Когда Святослав умер и Изяслав вернулся на Киевский стол, он счел за благо об этой булле не распространяться.
Два дяди делят Русь меж собой
Там была еще одна история, в этом перепутавшемся клубке закоренелых родственников.
Когда Святослав перешел из Чернигова на Великое Княжение в Киев. То брат Всеволод перешел из Переяславля в Чернигов. (Они произвели обмен землями, которые получили от отца, Ярослава. Всеволод отдал Святославу княжества Переяславское и Ростово-Суздальское, Белозерские и Верхневолжские земли. А взамен получил богатейшее и обширное Черниговское княжество.)
И тогда в Переяславль сел сын Святослава Давыд.
Когда Святослав умер, то Всеволод перешел Киев. Но! Чернигов сохранил за собой. А также вступил во владение всем наследством покойного брата. То есть всем, что недавно ему отдал.
Вернувшегося Изяслава в Киеве встречал Всеволод, успевший полгода посидеть Великим Князем сам. Он уступил Изяславу престол, оговорив и свои интересы. Кроме Чернигова – он оставлял за собой и Переяславль!
А Давыда они выгнали оттуда. Перевели с сильным понижением. Выделили ему на дальнем северо-восточном краю малозначимый Муром.
Клубок завязан
На этом счастливая молодость Олега кончилась. И настала жизнь, полная несправедливости, сражений и предательств, поражений и побед. Которая закончилась клеветой в летописи, отредактированной враждебной волей.
Вернувшийся на Киев Изяслав передал в удел вернувшемуся с ним сыну Ярополку Вышгород. После чего «вывел» Олега из Владимира-Волынского. На что ему сын умершего брата-гонителя? «Вывести» князя из его княжества было не так просто – это не пьяного из зала вывести. Во-первых, здесь требовалась сила – то есть располагать войском явно большим, чем «выводимый» князь мог ему противопоставить. Во-вторых, Великий Князь Киевский должен был заручиться согласием или нейтралитетом тех князей, кто имел вес и мог бы оспорить его действия. В-третьих, Князь Киевский должен был иметь уверенность, что ближайшие князья – родственники «выводимого» – не окажут ему противодействия и не смогут оспорить решение.
Требовался очень взвешенный учет баланса сил и интересов. То есть неприятностей не возникнет.
Этот очень важный момент обычно историками совершенно не учитывается. Вывел и вывел. Дело такое, номенклатурное. – Далеко не так. Потому что через самое короткое время этот неблагоразумный и довольно скверный поступок обойдется Изяславу очень дорого. Жизни стоить будет.
А Владимир-Волынский с княжеством Изяслав передал сыну Ярополку.
Забегая вперед: Ярополку этот отцовско-великокняжеский дар тоже поперек горла встанет: через несколько лет в результате разгоревшихся из-за этого всего междоусобиц Ярополка тоже убьют.
Мысль тут неизбежно возникает вот какая – праздная, конечно, мысль: не хотел Господь, чтоб княжил Изяслав в Киеве. Раз выгнал, второй выгнал – не понял Изяслав указаний перста Божьего, заупрямился. А когда смертный упорно идет против Высшей Воли – добра ждать не стоит.
Потому что именно отбирание Владимира-Волынского у Олега послужило запуском многих несчастий.
Изгой
Олег стал «изгоем». И в таковом качестве стал жить в Чернигове. Но не своем. Дядя Всеволод владел теперь Черниговом. Принадлежавшим ранее Святославу, отцу Олега. А Олег здесь теперь в качестве приживала.
Хлопотал о выделении положенного ему по «лествичному праву» удела: князь, рюрикович, Великого Князя Киевского сын. Но когда умирает великий князь – на сыне всегда отыгрываются вчерашние завистники. И приходится такому сыну проявлять много изворотливости и прочих качеств, необходимых в карьере и достижении власти, чтобы занять достойное место.
Двоюродный брат и сподвижник, друг молодости Владимир Мономах, заехал как-то в Чернигов, пригласил отца и Олега на обед. Отцу, князю Всеволоду, дал триста гривен золота, о чем сообщает в своем «Поучении». Достойный сын. Хорошую добычу взял в походах, пригласив с собою для усиления половцев: знатно ограбили Полоцк и земли полоцкие. Только Олегу ничего не дал.
Как раз на Пасху, 8 апреля 1078 года. Праздничная служба, колокола, христосование. О чем они с Олегом говорили, – а только 10-го же числа, сразу после той встречи с братским угощением, Олег из Чернигова съехал решительно. И то чуть не год терпел.
Брат Глеб
…По странному стечению обстоятельств: вскоре другого олегова брата, Глеба Святославовича, князя Новгородского – изгнали из Новгорода, в мае он бежал в Заволочье, далекое Прионежье, где и был убит якобы «чудью заволоцкой». Редчайший, знаете ли, случай.
А кто же сел на место этого Святославича? Святополк Изяславич. Сын Князя Киевского Изяслава. Выкинем святославовых детей – своих пристроить надобно.
Поход из Тмутаракани на Чернигов
А отправился Олег в Тмутаракань. В этом небольшом анклаве на месте нынешней Тамани в ХI веке держалось удаленное, за степями половецкими, маленькое русское княжество. Прибежище изгоев. Олега там встретил Князь Тмутараканский – старший брат Роман. И двоюродный брат Борис Вячеславич, еще один изгой.
По примеру Мономаха, Олег и Борис сговорили за долю добычи половцев, собрали посильно дружину – и отправились воевать Чернигов. Что не миром – то мечом: время простое.
Дядя Всеволод Ярославич сидел то лето в Переяславле, также ему принадлежащем. Разведка и служба информации работали и тогда. Всеволод собрал дружину и вышел навстречу наступавшим. В нескольких дневных переходах юго-восточнее Переяславля состоялась битва на реке Сожице – 25 августа 1078 года. Всеволод был разбит и бежал в Киев к Изяславу за помощью. Успел к нему в Переяславль или нет пробиться Мономах – никто уже не узнает точно.
Так же, как не узнает точно: Олег с Борисом, двинувшись на Чернигов (около двухсот пятидесяти верст, до десяти дней пешим, три дня конным), успели в него войти – а потом незаметно для врагов выйти и удалиться, чтоб через несколько дней дать битву? Или двигались медленно, после сражения привести себя в порядок необходимо, а половцы увлеклись попутным грабежом, и князья Ярославичи их просто опередили?
А только собрались Изяслав с сыном прибывшим Ярополком и Всеволод с сыном Владимиром Мономахом, объединили дружины в немалое войско и двинулись занимать Чернигов. Привыкшие за 20 лет к Святославу (налаженные отношения, и бояре с ним «сработались»), черниговцы пришедших не хотели. Предпочитали сына Святослава Олега, там выросшего и хорошо знакомого. И не сам Олег, так посланный от него вперед отряд там уже был. Чернигов защищался отчаянно. Внешний город был взят, посады сожжены. Но защитники отступили во внутренний город, детинец, крепость, и она устояла.
Тут пришла весть о приближающихся с юга Олеге и Борисе. Князья сняли осаду и двинулись навстречу. Битва состоялась 3 октября 1078 года у Нежатиной Нивы. А где это – у окраины Чернигова или в полусотне верст южнее – никто уже не знает.
Объединенное княжеское войско победило. Борис погиб. Но именно здесь пал – от удара копья в спину (вот такая деталь…) Изяслав. Пробыл он в этот, третий, раз Великим Князем Киевским один год с небольшим. Вот такова оказалась плата ему за то, что обратил князя Олега Святославича в неимущего изгоя.
Но Олегу, бежавшему после поражения с остатками войска обратно в Тмутаракань, смерть обездолившего его врага помогла мало.
Зато Всеволод сел на освободившийся Киев, вот удача. Переяславль он отдал сыну Ростиславу. Чернигов же получил сын Владимир, Мономах, впридачу к принадлежавшему ранее Смоленску.
Брат Роман
В 1079 году разворачивается следующий акт многосложной драмы. Роман Святославич, князь Тмутараканский, с дружиной и половцами, идет на Переяславль. На пути его встает дружина Всеволода Ярославича с Ростиславом. И они договариваются миром. О чем договариваются – в веках скрыто. И так же скрыто, был ли там с ними Олег. Или решил дома посидеть, отдохнуть. Решайте сами. Не написано.
Романа Святославича убили без всякой битвы. Половцы повернули восвояси.
Заплатил ли Всеволод половецким ханам (и Роману?) по отдельности? Расколол ли их союз – или, взяв дань, они сочли дело уже конченым и отправились домой порознь? Какова же тогда была цель похода Романа, если он мог вернуться, просто взяв отступные? А Олег? Ждал телефонного звонка?
Известно одно: Романа убили, поход кончился. Официальная версия о том, что Роман поссорился с половцами, вот и убили его, критики не выдерживает: зачем? чего ради? Роман за Степью жил, их нравы знал, с ханами строил деловые отношения и был заинтересован в дружбе.
А вот убить князя, чтобы сорвать поход – это дело обычное и логичное. Романа убить, половцам заплатить – и всё улажено, по домам.
Убили Романа люди Всеволода по его приказу, или оплатил он убийство Романа половцам (что очень маловероятно, все убийства вождей их союзниками ВСЕГДА были политическими, и никогда – просто из-за денег) – уже не принципиально. Всеволод убил олегова брата. Не в честном бою.
Теперь смотрите и думайте:
С чего бы Олегу в этом походе НЕ принимать участие?
И вновь возвращается он с дружиной, без всяких половцев, в Тмутаракань. Гнездо смутьянов.
Всеволод отправляет в Тмутаракань своего боярина Ратибора, бывшего киевского тысяцкого. Посадником. Контролировать Тмутараканское княжество.
Варяжская гвардия императора
Летопись: и там некие хазары хватают Олега и увозят в Византию. Типа в ссылку. (Вас не пробовали схватить и сослать из Читы в Париж?) Почему просто не убить – обычно и надежно? Ссылают в глушь, в безлюдье бездорожное. А Византия могуча и богата, там патриарх и там император.
А Византии он зачем нужен (есть и такая версия)? Сделать его Киевским Князем? Как? На какие деньги? Замучишься со всей семейкой рюриковичей договариваться.
Милые. Как раз в это время в Константинополе происходил бунт варяжской гвардии. Где сыну великого русского конунга всегда роль найдется. А викингов с Руси там было немало.
Олег бежал от убийц Ратибора за море. Там обстановка как раз была самая благоприятная. А версию для печати – это потом всегда курирует власть. «Повесть Временных лет» под редакцией Князя Всея Руси Владимира Мономаха. («Краткий курс истории ВКП/б» под редакцией товарища Сталина. Никто не читал?)
…Бунт варяжской гвардии подавили. Русского конунга сослали на Родос. Остров, но с комфортом.
А там и дворцовый переворот, Алексей Комнин сверг императора Никифора III. Алексей имел свои виды на киевских князей. Он вернул Олега из ссылки, выказал знаки уважения и отдал в жены девицу знатного, околоцарского рода Феофанию Музалон.
Возвращение
…Четыре года спустя уже матерый Олег, при поддержке Византии и в сопровождении византийского флота, триумфально возвращается в Тмутаракань. В Тмутаракань тем временем пришел его двоюродный брат Давыд Игоревич, с трех лет сирота и потому оставленный дядьями-Ярославичами изгоем. Погнав вон посадника Ратибора, он стал княжить в Тмутаракани. И к нему присоединился двоюродный племянник Володарь Ростиславич – тоже изгой, – на том основании, что его отец лет пятнадцать назад здесь княжил (пока после его смерти Володаря с двумя малолетними братьями не выгнал отсюда в изгои все тот же Изяслав Ярославич, Князь Киевский). (Вы чувствуете, как они все жили?)
С приездом Олега жизнь в Тмутаракани нарушилась, меж князей возник спор, Олег был сильнее и опытнее, за ним стояли у берега византийские корабли, с кораблей сошли бойцы, и несчастные Давыд с Володарем снова отправились в изгои. Олег стал княжить сам. И жил спокойно. Целых десять лет…
Отвоевал Чернигов
А потом половцы двинулись на Русь. Всеволод умер, на Киев сел старший рюрикович Святополк Изяславич. Совместно с Мономахом выступили они против половцев: сражались в трех битвах и трижды были разгромлены. После чего заключили мир на условиях, нам неизвестных, скрепив его браком Святополка и дочери хана Тугоркана.
Вот тогда Олег, собрав дружину и заключив союз с половцами, двинулся на Чернигов. Мономах укрылся в городе, сил у него было мало. Половцы собирали добычу с княжества. Уводили пленных. Через восемь дней осады Мономах попросил переговоров.
Это были тяжелые переговоры. Олег вернул себе отцовский город. Он получил Черниговское княжество, а также вытребовал земли рязанские. Брат его Давыд перешел из Мурома в Новгородские князья, а сын Мономаха Мстислав этот стол покинул. Муром остался за братьями.
Мономах отправился в свой Переяславль. Теперь он уже не владел почти всей Русью, земли которой унаследовал было от отца. И правил лично или через сыновей.
Суд не состоялся
На следующее лето Мономах (который впервые и пригласил половцев в совместный поход на русское княжество) стал решать вопрос. Как же урегулировать внешнее и внутреннее политическое положение. Пригласил ханов Итларя и Китана к себе в Переяславль на переговоры. И убил.
Что же Олег? У него в Чернигове как раз гостил сын Итларя. Мономах попросил сына убить, а самому присоединиться к походу на половцев. Кристальной души был человек знаменитый князь.
У Олега были иные представления о методах войны. От убийства и от похода на половцев, которым были обещаны переговоры, он отказался. Мономах с Киевским Князем Святополком Изяславичем сходили на половцев сами, и летопись пишет, что успешно.
А насчет Олега вывод сделали. И далее сын Мономаха Изяслав занял принадлежащий Олегу Муром, а посадника, посаженного туда Олегом, пленил. Силовой ход, стратегическая угроза. Мономах подбирал под себя ослабшую власть и владения – не добром, так мечом.
После этой прелюдии Мономах со Святополком пригласили Олега в Киев на суд – перед духовенством и народом решить вопросы о земле и власти. Для себя они уже решили убрать Олега из Чернигова на город поменьше да подалее. Олег не доставил им этого удовольствия и благоразумно воздержался от братского суда с явно неблагоприятным братским приговором. Проявил гордость.
Все Ярославичи отличались упорством. Тогда Мономах и Святополк обвинили Олега во враждебности, припомнили ему союзы с половцами (чья бы корова мычала) – и объявили войну. Ну лишний он им был.
И снова война
И двинули на него совместной ратью. И отобрали тот самый Чернигов, который два года назад просивший мира Мономах сам признал принадлежащим Олегу и уступил, в чем целовал крест. Сейчас Олег успел бежать в Стародуб (стремительный переход в 180 верст) и встал там в глухую оборону. Осада продолжалась тридцать три дня.
И тут половцы припомнили Мономаху со Святополком убитых на переговорах ханов и прошлогодний поход: убитых, проданных в рабство, зарезанные и угнанные стада и все прочее, что подобает карательной экспедиции. Собрав немалые силы, они огнем потекли на Переяславль и Киев.
Осаду мгновенно сняли. Заключили перемирие. Целовали крест. Олег обещал приехать вместе с братом Давыдом в Киев на съезд князей. Когда созовут.
Но были срочные дела до съезда. Мономах и Святополк повернули обратно – навстречу половцам. И в жестокой битве разбили их. В той битве погиб хан Тугоркан (вместе с сыном) – даром что тесть Святополка, женатого на его дочери. Зять убрал отца и брата жены разом.
Тем сумасшедшим временем Давыд княжил уже в Смоленске, а в Новгород вернулся князем Мстислав, Мономахов сын.
И объединенным войском из личной дружины и части смоленской, да немногих бойцов стародубских (из Чернигова Мономах и Святослав кого смогли забрали с собой) – Олег двинулся отбивать обратно Муром.
Там он требует у Изяслава Владимировича уйти из города миром. Вместо согласия Изяслав вывел дружину на бой. В каковом и сложил молодую голову. Олег вернул себе Муром, неправедно отнятый было тем же Мономахом.
После чего пошел на северо-восточные пределы бескрайних мономаховых владений. И взял Суздаль и Ростов – центры самого дальнего княжества той Руси.
Из Новгорода скачет гонец от Мстислава, сына Мономаха: оставь Ростов и Суздаль – помирю с отцом. И сам Мономах весть о желании мира шлет, и пишет, что прощает гибель сына – но можно ли ему после всех лет прошедших верить?
Кличет Олег брата Ярослава, и движутся они на Новгород: ведь обещал его Мономах два года назад Святославичам, ведь отходил уже Новгород брату Давыду! Но сейчас навстречу выкатилось такое новгородское войско на них – что отступили братья из Ростова к Суздалю; затем сожгли Суздаль и ушли в Муром.
А Мстислав новое примирительное письмо шлет. Тем временем подошел к нему младший брат Вячеслав, посланный Мономахом. Для отвода глаз приняв перемирие, Олег атакует! И проигрывает битву… Ярослав остался в Муроме и заключил мир с Мстиславом. А Олег и его разбитая дружина отступают к Рязани – но понимает, что ее не удержать. И отходят в степь.
Мстислав еще молод, ему двадцать лет, а этому возрасту свойственно благородство, и благодарность тоже помнится; все же он крестник Олега, детской памятью помнит их дружбу с отцом… Позже его назовут – Мстислав Великий.
Олега достигает еще одно его письмо. «Не убегай, пошли молить не лишать тебя Русской земли, и я пошлю просить отца за тебя…»
И Олег вернулся в Рязань. Договор скрепили крестным целованием (в который раз). Мстислав ушел к себе в Новгород.
…После Любеча Олег еще не раз будет участвовать в княжеских съездах и походах, в отражении половцев и заключении мира с ними. Но тогда, в сорок пять лет, его бесконечные мытарства и братоубийственные войны окончились. Дальше он жил – князь среди князей.
С ним так и останется жить сын хана Итларя, убитого Мономахом.
Заключение. Любеч
Ничто так не будит совесть, как безысходное воздаяние за грехи. Тогда совесть – это спасительная реакция подсознания, которое стремится примирить и объединить горькую действительность с потребностью принимать мир как единое с тобой благо. Если твоя вина обернулась твоей бедой – то избывание вины приведет тебя к гармонии с миром, и жизнь станет правильнее – а значит, легче.
Владимир Мономах, показав князьям пример ходить вместе с половцами на русские города, участвуя в лишении сыновей умершего брата их уделов ради своей корысти, убивая доверившихся, будь это хоть приглашенные половецкие ханы, послужив причиной разорительных междоусобных войн совместно с отцом и его братом Изяславом – по достижении сорока четырех лет, убедившись в невозможности справиться с Олегом, сознавая изначальную правоту и справедливость его требований, потеряв родного сына и нескольких двоюродных братьев, еще и Киевского Князя Изяслава, дядю, понимая всю гибельность дальнейших войн, разоряющих Русь и истребляющих род – решил кончать эту кровавую междоусобицу единственным возможным способом. Заключать мир. На приемлемых для всех условиях.
Вот по этому по всему, в октябре 1097 года, в городе Любече, что на берегу Днепра, в 50 верстах от Чернигова, съехались князья – шестеро.
И порешили, чтоб каждый остался владеть отчиной своей.
Был там Владимир Мономах, самый влиятельный из них, владевший с сыновьями самой большой частью Руси. По его замыслу съезд и был созван. И остался ему Переяславль с княжеством, Смоленск, а еще Ростово-Суздальская земля и Белозеро. (При этом старший сын его Мстислав остался князем Новгородским; и кстати, на княжение Ростово-Суздальское через время сядет младший, Юрий, будущий Долгорукий.)
Святославичи: Олег получил Новгород-Северский, Давыд как старший – Чернигов, Ярослав – Рязань.
Великий Князь Киевский Святополк Изяславич, старший рюрикович, остался в Киеве, имея еще Туров и Пинск.
Давыд Игоревич и Василько Ростиславич также сохранили свое.
Всеслав Чародей Полоцкий на братский съезд не явился: уступать свое он не собирался, на чужое не зарился, а князьям веры не имел.
«Кождо держитъ очьчину свою.»
. . . . . . . . . . .
За этим установлением последовали некоторые правовые реформы. Появилась Пространная редакция «Русской правды» с изменениям уголовного и имущественного права. Увеличиваются привилегии землевладельца, ужесточается положение смерда. Можно сказать: государственное право густеет и оформляется.
И параллельно с этим князья на своих землях становятся полноправными и несменяемыми хозяевами. То есть? Феодалы все более укрепляются в своем праве. У центра все меньше власти над регионами, выражаясь современным языком. Княжества увеличивают свою самодостаточность.
Мы имеем амбивалентный процесс: Русь укрепляется вследствие прекращения междоусобиц и координации общего отпора внешнему врагу – и одновременно ослабляется, хотя вначале это ослабление носит латентный, еще не проявляющийся характер. Ибо отчинное право – это путь к развалу на отдельные княжества, дробление и ослабление.
Вот так выглядит диалектика в политике.
Что главное необходимо понять:
Любеческий съезд был вынужденным – за отсутствием сильного авторитарного правителя, способного подавить сопротивление на местах и обеспечить единство державы. Никто не может победить – приходится договариваться. А демократия на этом этапе развития общества невозможна. (Рэкетир никогда не признает равенства с терпилой.)
Через полвека такой договор не может не привести к ослаблению и началу распада державы. Это заложено в его сущности.
Но первые несколько десятилетий мира и процветания после его введения – прекрасный период, который потом видится вершиной истории государства!
…Хотя междоусобицы возобновились немедленно после решений Любеча. Но уже с другими героями и по неправедным поводам.
Рассуждение о свободе и прочности государства
Нет нового в том, что любое развитие циклично и поступенчато. Не ровно-линейно. Переходы из одного состояния в другое происходят скачками. Так же должно быть ясно (ясно, но далеко не всем, как это ни странно), что никакое состояние объекта не может быть зафиксировано неизменным навсегда. Неизменных состояний во Вселенной не существует по причине невозможности такого состояния, принципиально противоречащего законам Вселенной. Где само время есть мера изменений материально-энергетического континуума в пространстве.
Конкретнее для нас здесь – это означает: никакое состояние государства не может сохраняться неизменным сколько-то продолжительное время. Те самые качества, которые позволяют государству находиться в конкретном состоянии сейчас – по мере развития этих качеств и накопления следствий от их реализации внутри системы государства, во взаимосвязях между собой, – неизбежно приводят к изменению самой системы государства. Так по мере продолжения роскошного пира нагружается и забивается канализация отходами пищеварения – и требует модернизации или перестает функционировать. Так разрастающиеся деревья захватывают все большую площадь, сцепляются корнями и кронами, и гибнут от недостатка питательных веществ. Так взрослеет и крепнет, а затем дряхлеет и гибнет любой организм. Таков механизм эволюции, и именно такова диалектика природы в широком смысле слова: диалектика течения энергоматериального процесса.
Нетрудно выделить этапы в существовании любого государства. Зарождение – подъем – плато – пик – спад – крах.
Итак:
Что происходит, когда единого государства еще нет? То есть: разные племена на своих землях, разные политические образования со своими органами управления и лидерами во главе. Лидеры могут называться вожди, судьи, князья и цари, ханы и архонты. А образования – княжества, полисы, страны и т. п., на разных языках и в разных традициях.
У каждого, будем употреблять это слово, «государства» – своя система управления. Сбор налогов, трудовая и воинская повинность. Силовой аппарат. А прибавочный продукт слишком мал, чтобы запустить серьезный проект и добиться выдающихся результатов в продвижении цивилизации, т. е. зажить богато и комфортно, подняв уровень техники и науки, производительности труда и разделения труда. Необходимо содержать административно-силовой аппарат – требуются посильная роскошь вождю, оружие и питание воинам и окружению вождя. И – необходимо отбиваться от врагов! Враги норовят отобрать у тебя все, на что их сил хватит.
То есть. КПД маленького гос. образования очень мал. И возможности его в абсолютном исчислении – также.
И вот появляется самый волевой и харизматичный лидер одной такой деревни. Вдобавок он умен, коварен и жаден. Он все силы и средства деревни пускает на усиление армии, жестоко подавляя недовольство голодных, обираемых земледельцев и замученных муштрой воинов. Ничего, обещает он, захватим соседей – заживем!
И он захватывает соседнюю деревню, вырезая ее бойцов и насилуя женщин, превращая половину жителей в рабов. И его армия усиливается за счет мобилизации покоренных, а народец свой он чуток да подкормил за счет ограбления завоеванных!
Но. Он честолюбив и дальновиден. Он исполнен самомнения. Он не распускает армию – он ведет ее на следующую деревню.
И вот уже обширная территория, на которой посильно процветали самостоятельные селения, окутывается дымом пожарищ. Большинство жилищ разрушены. Вырублены сады, заброшены поля, жиреет воронье, и калеки бродят по дорогам: апокалипсис большой войны.
И вот уже он покорил всех, кто был в зоне досягаемости на приличных для житья землях. Производство всего – упало. Численность населения – снизилась. Многие ремесла пришли в упадок. И разрушен весь уклад жизни людей.
Но.
Настал мир. Прекратились войны. Уменьшились налоги. Наступила стабильность. И оказывается, что расширились перспективы!
Не надо содержать в каждом селении воинов. Никто не смеет на тебя напасть. Единая армия метрополии покарает любого агрессора и любого обидчика. Только царь царей в столице – имеет право судить и карать.
Не надо содержать местных чиновников. А при управлении из единого центра их заметно меньше. Твои налоги уменьшились!
Храбрецы и силачи могут идти в царскую гвардию, быть профессиональными воинами и получать сносное содержание плюс известный почет.
Талантливые и мечтательные юноши могут переселяться в столицу и пробовать себя на поприще наук или искусств.
На собранные со всего большого государства средства можно содержать архитекторов и врачей, строить дворцы и придумывать боевые машины.
И резко идет вверх послевоенная рождаемость. Проходит два поколения – и залечены раны войны, численность населения превысила прежнюю, встают новые постройки и распахиваются поля.
Короче: наступает период процветания централизованного государства. Пришедшего на смену разрозненным и небогатым самостоятельным клочкам.
Сильный жестокий завоеватель-централизатор огнем и мечом сколотил единую державу. А затем созидатели стали в ее охраняемых пределах созидать, имея на то средства, которых не могло быть раньше.
Большое государство – позволяет аккумулировать и концентрировать значительные средства – и сосредотачивать их на приоритетных целях.
А затем? Сытая безопасная жизнь, где жестокости меньше, а гуманизма больше – ведет к снижению агрессивности и воинственности. И? Люди делаются слабее как бойцы. Нет той ярости и жестокости, жадности и авантюризма, наплевательства на чужую жизнь и готовности рисковать своей. Им есть что терять. И есть чем дорожить и наслаждаться.
И тогда каждый думает о своем добре. Его сохранении и возможном приумножении. Индивидуализм идет в рост.
И появляются энергичные лидеры с замашками авантюристов и завоевателей. Они всегда появляются. Просто в разных условиях и в разные эпохи – возможности у них разные.
А завоевывать больше нечего. Окрестные земли все распределены и укреплены. А в своем государстве – укоренились лидеры второго уровня, региональная элита. Потому что единый сильный и жестокий лидер над всеми – эпохой и порядком вещей уже не востребован.
И мелкие лидеры начинают рвать друг друга. Стараются отобрать города и земли с людьми и богатствами. Война за власть и ресурсы. За свою максимальную значительность.
Сильные и властные люди, которым нечего больше создавать, направляют свою требующую приложения энергию на разрушение того, что есть. Когда нельзя рвать чужих – раньше или позже хищники начнут рвать своих. А хищников социум рождает всегда. Когда нельзя богатеть от прибылей растущего государства – рвут от имеющегося, и богатеют от убылей.
…Это можно уподобить синусоиде. Сильный централизатор вытягивает единство и мощность государства кверху. На пологой вершине горы – огромная властность и жестокость уже менее требуются: и так хорошо, все уже мирно, можно благоустраиваться. И следующий правитель больше подходит именно для благоустройства. И единство, могущество, порядок – неизбежно идут вниз по склону с горы. И государство распадается на куски.
Пройдет двадцать лет – или тысяча – и новый правитель, жестокий завоеватель, начнет отбирать независимость у мелких княжеств и сколачивать единую могучую державу.
И так далее.
Рабовладельческий тут строй, феодальный, капитализм или социализм – без разницы. Фаза сколачивания, укрупнения и единения – сменяется фазой ослабления связей, сепаратизма и распада.
. . . . . . . . . .
Киевская Русь не составляет исключения.
Зачем и почему
Олег убил Аскольда и Дира?
А незачем лидеру терпеть сильных и храбрых, у которых есть права на это место – пришли раньше, в Киеве осели, на Византию ходили. Мешать будут. Потенциальные конкуренты. Власть вождя должны быть беспрекословна.
Почему Ольга покарала древлян столь жестоко? Чтоб и помыслить никто не смел поднять руку на князя! Что в результате? Киевские князья брали дань с кого хотели вокруг – где не было других вооруженных дружин, подчиненных другим вождям. Это и есть централизация в первом приближении.
Но. Почему, скажем, Новгород просил у Святослава прислать сына князем им? За крышей приехали. Ты силен и воинствен, тебя боятся, – ты можешь защитить. Сам факт присутствия твоего сына как нашего князя в городе – уже защита. Мы тебе платим – ты нас защищаешь. Да, рэкет. Комерсы под бандитами. Мы идем под тебя, ты богатеешь и крепчаешь, мы имеем жизнь, труд и бизнес в покое за свои деньги.
Почему
Владимир Святославич убил брата и Рогволода Полоцкого?
А лишний ему был конунг Рогволод. Чужой. Не Святославич, не Рюрикович. А Полоцк – место перспективное, богатое. Правящую династию Владимир убрал – разом. Незачем здесь другому править. Викинги решали такие вопросы просто и кардинально.
И брат Ярополк был Владимиру лишний, с его замашками самому всех убрать и всем владеть. Пришлось убрать брата. Боливару не вынести двоих. Ну невозможно удержаться от этой абсолютно чуждой стилистически фразы.
Вот так Владимир Красно Солнышко объединил державу. А вы как думали – добрым словом?
Ярослав Мудрый
был одним из двенадцати сыновей Владимира – где те сыновья, его братья? Сгинули в битвах, покушениях, болезнях – только старший брат Изяслав потомство оставил, сын Брячислав, внук Всеслав – но той ветви ходу почти вовсе не дали. Исключительно Ярославичи, шесть его сыновей и их потомки, правили всей Русью – 550 лет! – пока не умер в 1610 году Василий Шуйский. (О, мы ни в чем не подозреваем Ярослава, но такое фантастическое везение в те лихие времена невозможно объяснить лишь удачей по Божьему соизволению.)
Всеволод Ярославич – хочу владеть всем
Князь Всеволод был истинный сын своего отца Ярослава и внук Владимира Красно Солнышко. А именно – греб под себя все, что мог, а мог он немало. После смерти старших братьев Изяслава, а за ним Святослава – Всеволод владел едва не тремя четвертями всей Руси. Это в его Киевское княжение лишенные своих уделов изгои сотрясали Русь междоусобными войнами – отвоевывали свое.
Похвальное слово Владимиру Мономаху
Заслуживает всяческого внимания и опыт прославленного Владимира Всеволодовича, великого Мономаха.
Это он, мудрый, впервые в истории призвал половцев на Русь – себе в союзники, когда шел жечь русский город Полоцк. Вы думали, как единство достигается?
Мономах и Всеслав Чародей
Полоцкий князь, Всеслав Чародей Брячиславич, контролировал Западную Двину – и через то Путь из варяг в греки в его верхнем разветвлении: один вход из Балтики в Днепр через Двину – и только второй восточнее, через Неву – Ладогу – Волхов. И Полоцк оттягивал от Новгорода часть торгового потока. Сильнейший конкурент! А вы думали, Владимир Красно Солнышко весь род полоцкого конунга Рогволода запросто так вырезал, из личной антипатии? Счас! Под себя взял!
А потом был в Полоцке сын его Изяслав, его сын Брячислав, того сын Всеслав. И тут три брата-богатыря, три сына Ярослава Мудрого – Изяслав, Святослав и Всеволод, стали брать всю Русь под себя.
Всеслав необходимо поддерживал отношения с балтскими племенами течения Двины. И понемногу Полоцк колонизовал земли и к северу, западнее владений Новгорода (и Пскова) от рек Великая и Нарова, Псковского и Чудского озер. А ведь крепость Юрьев (Дерпт, Тарту) поставил не так давно Ярослав Мудрый как опорный пункт для контролирования края.
Руки Ярославичей до этих мест не всегда доставали, и Изяслав, Князь Киевский, решил исправить ситуацию. В 1060 году совершил поход и наложил на сосолов (западное Причудье) неподъемную для них дань в 2 000 гривен.
Кроме того, что Всеслав имел и ранее свои отношения с соседями-сосолами – так еще и совсем недавно, в том же 1060 году, Всеслав вместе с тремя Ярославичами победно ходил к южной степи, на торков! И тут – от союзника такой враждебный шаг!
С этого началась вражда.
Сосолы через время восстали, перебили поставленных Изяславом сборщиков дани, сожгли Юрьев, снесли пограничные с Псковской землей русские селения. Новгород и Псков собрали общее войско и в серьезной битве перебили сосолов – более тысячи русских бойцов остались лежать на поле, «а сосолов побитых без счета».
В 1065 Всеслав, собрав силы, осадил Псков. Не взял.
А в 1067 разбил сына Изяслава – Мстислава, княжившего тогда в Новгороде. И взял Новгород. Частью сжег, частью ограбил, людей много увел в плен. А с церквей снял утварь и колокола – для дела: строил в Полоцке свой большой храм, равняясь с Киевом и Новгородом – третий на Руси Собор Св. Софии.
Три Ярославича в ответ сожгли построенный Всеславом Минск и пограбили полоцкую землю.
Вот после этого они пригласили Всеслава на переговоры, крестно клялись вреда не чинить – и схватили. Привезли в Киев и посадили в поруб. Причем вместе с двумя сыновьям. Всю княжью ветвь полоцкую перехватили Ярославичи. Но резать не решились.
Вы уже знаете, как его освободили восставшие киевляне и поставили князем. Почему?
Потому что воинская слава Всеслава по Руси гремела, и удача его была велика; любила его дружина, и стремились наняться к нему многие воины. В его победы народ верил.
А еще Всеслав Чародей, будучи православным христианином – сохранял веру и в старые народные языческие культы. Привечал волхвов. Поддерживал народ в исконных обычаях предков. И не раз организовывал на севере, у Балтики, языческие восстания против насилия новой веры. Конечно, это увеличивало доверие и симпатии народа к нему как человеку своему, душевному и честному.
Потом Изяслав вернулся на Киевский стол и отобрал у Всеслава Полоцк. Посадил туда сына Мстислава. Опускаем перипетии – через несколько лет Всеслав отбил себе Полоцк. Отразил нападение очередного сына Изяславова. 1077–1078 годы – два похода Ярославичей на него. Оба раза Всеслав в Полоцке устоял. При этом:
1078 – впервые в истории Владимир Мономах, князь Смоленский, в союзники для похода на Полоцкое княжество пригласил половцев. Полоцк не взяли, но посады сожгли и землю разграбили.
В 1080 году, вновь с половцами, Мономах подверг опустошению Минск.
…К чему история жизни Всеслава Чародея – в очень кратком, неполном изложении? А к тому, что правитель был энергичный и умелый. Но? Необходимо было его укротить. Чего ради? Ради блага Семьи.
Мономах и Семья
Если слово Семья, имея в виду сыновей и внуков Ярослава Мудрого, вы напишете с большой буквы, вам станет очевиднее мафиозная структура русского феодального государства. Где власть дона не должна подвергаться никакому ущемлению и даже попыткам противоречить.
И вы увидите, что ради захвата, укрепления и сохранения своей власти дон идет на любые поступки, лишь бы в конце концов его действия трактовались как правомерные и легитимные – либо замалчивались.
Захват власти будущим великим правителем – не только всегда жесток. Но и всегда подл. Потому что подлость – это сила в измерении морали. Сила плевать на мораль и нарушать ее. А после с благочестивым видом требовать от всех ее соблюдения.
Ибо только соблюдая мораль – социум может быть устойчив. А вот реформирован при соблюдении морали – социум не может быть. Ибо подавление сопротивления всегда ломает даже справедливые попытки противостоять.
Любая власть – это всегда подавление сопротивления. И чем власть более централизована и авторитарна – тем справедливее будут на местах акты сопротивления ее действиям. Не подавишь – не будешь властвовать. Не будет объединенного сильного государства.
Брат мой, если подданные говорят, что король добр – это означает, что царствование не удалось. Мысль гения власти – Наполеона.
Мономах захватил Минск, ему никак не принадлежавший. Мономах вызвал в Киев новгородских бояр и заставил присягнуть ему.
Мономах и Олег Гориславич
…Когда в Киеве сел в третий раз Изяслав, он отдал Владимир-Волынский сыну, а Олега Святославича «вывели» оттуда – и тот стал изгоем, без удела. А Чернигов, где Олег родился и откуда уезжал во Владимир, остался принадлежать брату Изяслава, Всеволоду, отцу Мономаха. И Олег стал жить там в приживалах.
Олег долго добивался справедливости. Потом бежал в Тмутаракань, собрал силы – и отбил Чернигов. И пошли на Олега с двоюродным братом Борисом четверо князей, и Мономах один из них. В результате сражения Олег бежал в Тмутаракань и оттуда – в Константинополь (мы уже рассказывали). А Мономах получил от отца, ставшего Князем Киевским, Чернигов, сохранив себе и Смоленск. (А ведь Олег был крестным отцом двух его сыновей, другом боевой молодости… и из Чернигова родом.)
Через пятнадцать лет приключений, вернувшись в Тмутаракань союзником Византии, Олег вновь собрал силы, вновь заключил союз с половцами – и отбил у Мономаха свой Чернигов. Переговоры проходили с позиции силы, счет обид был тяжел, и к Чернигову Олег получил еще Муром и Рязань.
Когда Мономах убил приглашенных на переговоры половецких ханов Итларя и Китана – он предложил и Олегу убить гостившего в Чернигове сына Итларя. Что Олег отверг. И с Мономахом на половцев не пошел.
После чего Мономах отправил своего сына Изяслава занять принадлежавший Олегу Муром. Олега же вызвал в Киев на суд, от чего тот благоразумно отказался. Мономах с Киевским Князем Святославом Изяславичем вновь пошли на Чернигов, вновь война, вновь мирное соглашение, Олег идет в свой Муром – а сын Мономаха Изяслав отказывается отдавать его. И гибнет в битве.
(Простите за повторение. Для полноты портрета.)
Мономах как идеал
И вот этот Владимир Мономах, который первый призвал на Русь половцев – жечь и грабить русские земли князей-соперников. Который убивал послов и других о том просил. Которому летопись ставит в заслугу соблюдение закона и справедливости: якобы он «уступил» Киевское княжение двоюродному брату Святославу – старшему в роду, кому этот стол полагался по закону, и по отчинному и по лествичному праву на Киев, – молодец Мономах, а ведь мог бы очередную междоусобную войну устроить и узурпировать это право! Коварный захватчик, который по праву сильного отбирал чужие земли, стремясь подобрать всю Русь под себя – при своем уме и расчетливости бесспорных! – Вот этот Мономах был восславлен летописью как идеальный князь. (Правда, летопись отредактировали по его указаниям.)
Он жестоко подавил восстание в Киеве – но потом смягчил налоги.
Он созвал князей в Любече решить вопрос о земле и власти – в результате чего у него земли и власти осталось больше, чем у кого бы то ни было.
Венец и бармы архонту от Императора Византии – подтвердили его осененный Богом статус.
…Кстати. Вы еще не забыли? У Киевского князя Изяслава Ярославича жена была, да? Гертруда. Дочь короля Польши и внучка императора Священной Римской Империи Оттона II. После смерти сына, Ярополка Изяславича, она окончила свои дни заложницей Мономаха. Закрыл свою тетю. Чтоб не было больше хлопот от беспокойной изяславовой семьи с ее высокими европейскими связями.
Сила сегодня – слабость завтра
Сильным и обширным может быть лишь то государство, которое в случае опасности способно скоординировать и объединить все усилия, формируясь вокруг централизованной и беспрекословной власти.
Это возможно или в государстве демократическом, где конституция предусматривает диктаторские полномочия главы правительства в случае военного положения. Или в государстве, по устройству которого лидер обладает диктаторской властью.
До демократии Киевской Руси еще надо дожить, если получится.
А диктаторская власть предполагает подавление любого вольномыслия и поползновений к свободе на местах.
Подавление вызывает сопротивление, и раньше или позже регионы и центр обескровят и разорят друг друга.
А по справедливости дать достаточно автономии регионам – означает неизбежный распад державы.
Пока Киевский стол время от времени занимали умные диктаторы – единство державы более или менее сохранялось.
По мере укрепления и обогащения регионов – степень их независимости повышалась и стремилась в полной свободе от центра.
Происходит среднее между размножением державы почкованием, возникновением уменьшенных дочерних копий, – и гибелью державы через распад единого организма на части, причем части эти менее сильны и жизнеспособны, чем цельный материнский организм.
…Применительно к интересующей нас эпохе это можно назвать периодом закономерной централизации феодального государства с последующим закономерным же распадом.
Стремление к справедливому равенству князей – это стремление к распаду державы как результату.
Как стремление Киевского Князя жестко доминировать над прочими – это стремление к единству державы.
Совместить два эти стремления на феодальном уровне принципиально невозможно.
В идеальном удалении тенденций – или беспрекословная монолитная деспотия – или равенство переходит в анархию и рассыпание.
Книга вторая. Разделение
Часть первая. Испытание на разрыв
Дозревание
Людям свойственно стремиться к конкретности. В том числе – к конкретизации исторических и социальных процессов на «до» и «после». Вот до такой-то даты было так – а после этой даты стало эдак. В частности: вот до этой даты Киевская Русь была едина – а после этой даты распалась на отдельные княжества.
Это иллюзия. Изменения границ и перемещения владельцев княжеств или смена князя в Киеве – почти ничего не решают. Ибо историческому процессу свойственна прежде всего – постепенность.
Итак.
После смерти Мономаха Киевским Князем был его сын Мстислав.
После смерти Мстислава Киевским Князем был его младший брат Ярополк.
После его смерти княжил Киевом его младший брат Вячеслав.
А через месяц его сверг черниговский князь Всеволод Ольгович, сын Олега Святославича. Не сын Святослава – так внук его пришел на дедовский престол! И княжил семь лет, до смерти своей в 1146 году.