– В открытом доступе – нет. Может, Симону удастся взломать пароль к компьютеру Лены Рейманн… Тогда можно будет посмотреть.

– А Лена Рейманн и Ева Хенгстенберг переписывались? – спросил Макс.

– Пока таких данных нет. Вероятнее всего, их взаимоотношения носили поверхностный характер, – предположил Струк. – У нее в календаре отмечена встреча в кафе, но с тех пор прошло восемь недель. – Он кликнул по значку и показал запись, в которой не содержалось ничего, кроме времени и имен.

– Вы нашли телефон Евы? В сумке его не было.

Струк пожал плечами.

– Пока не находили.

Лаура тихо выругалась.

В этот момент у нее зазвонил телефон. Йоахим Бекштайн.

– Приезжайте оба в отдел. У нас новости.

21

– Хочет встретиться на Тойфельсберге? – переспросила Лаура и провела пальцем по городскому плану на стене в кабинете Бекштайна.

Тойфельсберг, вторая по высоте возвышенность Берлина, находилась в округе Шарлоттенбург-Вильмерсдорф, у заповедника Грюневальд. Там располагалось множество пустующих и полуразрушенных строений. В пятидесятые годы американские вооруженные силы построили там центр по контролю полетов и станцию прослушивания. Это был сложный для наблюдения район.

– Такое условие поставил Крюгер – видимо, прознал, что мы ведем розыск, – подтвердил Бекштайн и нахмурил лоб. – И, что хуже всего, он хочет встретиться с репортером только после заката.

– Что ж, ладно… – Макс почесал задумчиво подбородок. – Мы проследим за репортером и схватим Крюгера, как только они вступят в контакт.

Бекштайн кивнул.

– Так и поступим. До вечера у вас есть время, чтобы собрать группу и подготовить репортера.

– А если Крюгер не тот, кого мы ищем? – отметил Макс. – Мы не нашли в его квартире ничего, что связывало бы Крюгера с жертвами. Его компьютер чист. Что, если он стащил сумку Евы Хенгстенберг только ради денег?

Лаура посмотрела на него с недоумением.

– Это лишь предположения. Крюгер знал обеих жертв из больницы, и теперь он в бегах. Вряд ли он пошел бы на это из-за простой кражи. Если за похищениями стоит Крюгер, мы не можем его упустить, а встреча с этим репортером дает возможность схватить его.

– Согласен, – заявил Бекштайн. – Конечно, мы не можем отбросить эту возможность и должны работать во всех направлениях. – Он хлопнул в ладоши. – Итак, за дело!

Лаура и Макс вышли из кабинета.

– А что с этим гуру? – спросил Макс. – Разве мы не хотели с ним побеседовать?

Лаура взглянула на часы и покачала головой.

– Уже не успеем. Солнце зайдет через три часа. До тех пор нужно собрать группу, нацепить на репортера микрофон и осмотреться на местности.

– Да, пожалуй, – проговорил Макс и остановился перед лифтом. – Тогда для начала нужно заглянуть к Томасу Момбергу.

Момберг руководил подразделением разведки, которое, помимо прочего, вступало в игру при передаче денег. Его команда предварительно исследовала места планируемых операций.

Открылись двери лифта. Лаура и Макс шагнули внутрь и проехали на пару этажей вверх.

Томас Момберг сидел, выпрямившись, за рабочим столом.

– Я как раз собирался закругляться, – сказал он при виде Лауры и Макса. – Но, похоже, поспешил.

Под его футболкой четко прорисовывались мышцы пресса, производил впечатление и обхват бицепсов. Даже Макс, при своей отличной форме, не мог с ним сравниться.

– Простите. Но нам нужна ваша помощь, и срочно. – Лаура изложила суть предстоящей операции на Тойфельсберге.

Момберг поморщился.

– Местность почти не просматривается. Если ошибемся, преступник скроется в лесу еще до того, как мы его засечем. Оцепить за короткое время такой участок невозможно. Придется, как никогда, полагаться на технику и держаться почти вплотную за репортером. Чем раньше он будет здесь, тем лучше. Я отправлю двух человек, чтобы оценить условия местности.

Прошел еще час, прежде чем наконец явился Йонас Винкельманн, низкорослый и пухлый журналист. Лаура встретила его на первом этаже и, не теряя времени, проводила в кабинет, где уже дожидалась сотрудница из группы Момберга, чтобы оснастить его микрофоном.

– Не думаю, что это хорошая идея, – проговорил Винкельманн при виде аппаратуры. – Эрик Крюгер – ценный источник для нас, и я не могу злоупотреблять его доверием.

Лаура встала перед Винкельманном. Она была почти на голову выше репортера.

– Мы разыскиваем преступника, который убил уже двух женщин. Вы хотите, чтобы убийца оставался на свободе и не ограничился этими жертвами?

Винкельманн окинул Лауру взглядом.

– Послушайте, мы с вами не в фильме про шпионов. В Германии все еще демократия, и знаете ли вы, что тут превыше всего?

Он поучительно вздернул указательный палец и приблизил его ко лбу Лауры. Она не двинулась с места и остановила репортера, выставив перед ним ладонь.

Винкельманн опустил руку.

– Речь о человеческих взаимоотношениях, а в их основе всегда лежит доверие. Вы можете сопровождать меня и наблюдать, этого я вам запретить не могу. Но микрофон на себя цеплять не позволю. Я дал слово герру Крюгеру. Вообще-то я обещал ему, что и полицию не буду осведомлять.

– И своего обещания не нарушили, – раздраженно напомнила Лаура. – Мы только из вашей статьи узнали, что вы говорили с человеком, находящимся в розыске.

Винкельманн насмешливо отмахнулся.

– Вот не надо этого, фрау Керн. Мой долг, помимо прочего, еще и в том, чтобы предупреждать граждан об опасности. И если люди в больнице подвергаются опасности и могут стать жертвой серийного убийцы, об этом необходимо написать, нравится вам это или нет.

– Господи… Вам что, совершенно безразлична жизнь невинных людей? – Лаура сунула ему под нос фотографии убитых женщин. – Попробуйте объяснить это их родным – и подумайте о том, как могут отразиться на них подобные статьи.

У Винкельманна задергался левый глаз.

– Я лишь выполняю свою работу, – сказал он чуть тише и покосился на стол, где лежал наготове провод с микрофоном. После секундного молчания потер нос и спросил: – Крюгер что-нибудь узнает?

– Провода будут у вас под рубашкой. Он ничего не заметит, если не станет обыскивать вас, – сказала Лаура. – Учтите, что вы встречаетесь в темное время суток. Эта мера служит в том числе вашей безопасности.

Винкельманн поджал губы и прищурился. Его взгляд перебегал с Лауры на Макса, затем на сотрудницу подразделения и обратно.

– Будет лучше, если вы согласитесь, – спокойным, низким голосом произнес Макс и взял провод со стола. – От вас ничего лишнего не потребуется, но вы нам очень поможете.

– Ну ладно, – проворчал Винкельманн и недовольно покачал головой. – Но я иду на это только ради несчастных женщин. Чтобы вы понимали. – Он вновь нацелил на Лауру указательный палец.

Лаура с трудом воздержалась от комментария. Больше всего ей хотелось схватить этого человечка за шкирку, но следовало помнить о жертвах и о том, что хватать нужно не его, а Крюгера. Не стоит отвлекаться на подобных людей. Каждый имеет свою точку зрения на происходящее, и в конечном счете никто не знает, какая из них верная. Все-таки Винкельманн проявил благоразумие, и это заслуживало одобрения. Лаура взглянула на часы. На последние приготовления оставалось не больше часа. Хоть они тщательно изучили территорию по спутниковым снимкам, это давало лишь отдаленное представление о характере местности. Лучше увидеть все своими глазами.

– Пора выдвигаться, – сказала Лаура.

По ее просьбе сотрудница в последний раз проверила микрофон и связь с Винкельманном.

– Нам лучше выбрать кодовое слово, – предложила Лаура по пути вниз. – Как только вы его произнесете, мы вмешаемся и обездвижим Крюгера. Как насчет небо?

Винкельманн скептически взглянул на нее.

– Небо?.. Как скажете. Но не думаю, что в этом возникнет необходимость. Честно говоря, я вообще сомневаюсь, что у Крюгера есть какие-то новые сведения.

– Тогда почему вы с ним встречаетесь? – спросил Макс, открывая перед репортером заднюю дверцу машины.

– Никогда не знаешь наперед. Тот факт, что Крюгер может оказаться серийным убийцей, безусловно, представляет для нас интерес. К сожалению, он не намекнул, о чем хочет рассказать на этот раз. Сказал только, что ему нужно срочно переговорить со мной.

– А в каких условиях состоялась ваша первая встреча? – спросила Лаура.

Она села на пассажирское сиденье спереди и захлопнула дверцу.

– Крюгер отправил сообщение нам на электронную почту и приложил ваше фото с этой заведующей. Я навел справки о вас, и, когда выяснилось, что в этом деле задействовано полицейское управление, естественно, я договорился с информатором о встрече. Мы встретились в ресторане, и за интервью Крюгер получил двести евро.

– Двести евро? – Макс присвистнул и завел мотор. – Неплохо.

Лаура следила в зеркало заднего вида за реакцией Винкельманна. Тот пожал плечами.

– Катастрофы и серийные убийцы всегда в цене. В эпоху интернета газетам непросто выживать. Приходится брать что дают.

Лаура тихо вздохнула. Этот журналист был ей неприятен.

Макс поехал в западном направлении. Дорога до Тойфельсберга занимала десять минут.

– Сколько Крюгер потребовал в этот раз? – спросил Макс, останавливаясь перед красным сигналом светофора.

– Вдвое больше, – ответил Винкельманн и склонил голову. – И не смотрите на меня так. Таков наш мир. Он знает, что его разыскивают. Само собой, в этот раз он требует больше.

Макс пробормотал что-то неразборчиво и надавил на газ. Дальше ехали в молчании. Лаура мысленно оценивала ход операции. Они с Максом будут следовать на безопасном расстоянии за Винкельманном. Репортеру следовало оставаться у них на виду, чтобы они могли вмешаться в нужный момент. Но сначала Винкельманн должен был попытаться выудить из Крюгера информацию.

Люди из подразделения уже рассредоточились на местности. Макс повернул на шоссе Тойфелсзее и остановился на обочине немного в стороне от заброшенных строений.

– Мы можем выходить? – спросил он у Момберга по рации.

– Да. Цель пока не появлялась. Отбой.

Макс повернулся к Винкельманну:

– Остаток пути пройдем пешком. Вы впереди. Мы будем следовать на отдалении. Не забывайте о кодовом слове. Если Крюгер заметит нас и проявит агрессию, просто скажите слово – и мы вас вытащим.

Винкельманн слегка побледнел, но кивнул. Он вышел из машины, сделал несколько неуверенных шагов, после чего двинулся вдоль дороги к заброшенным сооружениям бывшего военного комплекса. Крюгер назначил встречу возле самого высокого строения. Белый купол башни напоминал декорацию из научно-фантастического фильма. Винкельманн шел неторопливо. Лаура и Макс проследовали за ним со значительным отставанием и недалеко от назначенного места укрылись за деревьями, в то время как репортер дожидался непосредственно у подножия вышки. Он беспокойно переминался с ноги на ногу. Лаура бросила взгляд на часы. Оставалось примерно десять минут.

Она склонила голову к крошечному микрофону, закрепленному на отвороте блузки, и тихо спросила:

– Есть контакт с целью?

Ответ последовал незамедлительно:

– Нет контакта по всем позициям.

Они молча ждали за деревьями, не упуская из виду Винкельманна. За три минуты до запланированного контакта у репортера зазвонил телефон. Он ответил. Лаура слышала разговор через наушник:

– Это Крюгер. Доброго вечера. Теперь шагайте направо, пятьдесят метров вниз по холму. Там получите дальнейшие указания.

Послышался треск. Крюгер нажал отбой.

Лаура с тревогой взглянула на Макса. В лесу уследить за Винкельманном будет значительно труднее.

– Лучше разделимся, – шепнул Макс. – Ты направо, я налево.

Они проследили, как Винкельманн включил фонарик и скрылся среди деревьев, после чего последовали за ним. По склону холма сбегала узкая тропа. Репортер остановился. Луч карманного фонарика едва разгонял тьму. Винкельманн потоптался на месте и замер. Лаура спряталась за кустом. В темноте были видны лишь силуэт журналиста и луч света. Где прятался Макс, она не представляла.

В наушнике вдруг послышался треск.

– Цель показалась на одиннадцать часов. Контакта нет.

– Принято. Третий берет на себя. Прошу подтвердить.

– Подтверждаю. Остаюсь на одиннадцать тридцать. Репортер не движется. Цель вне поля зрения.

Рядом хрустнула ветка, и Лаура вздрогнула. Кто-то прокрался мимо нее. Она почувствовала тепло чужого тела. Возможно, это был всего лишь воздушный поток, вызванный движением. Лаура отступила назад, насколько могла. Снова послышался хруст. Каждый мускул в теле Лауры был напряжен до предела. Она не сводила глаз с Винкельманна. Репортер стоял на месте.

Вновь раздался голос в наушнике:

– Контакт установлен. Цель выходит из леса.

Лаура напряженно вглядывалась во тьму. Действительно, к Винкельманну кто-то приближался. Но было так темно, что она не смогла распознать Крюгера.

– Вы один?

Это определенно был голос Крюгера. Лаура слышала его благодаря микрофону Винкельманна.

– Да, как договаривались. Что у вас?

– Деньги вперед. Мне нужно скрыться, и наличка не помешает.

У Лауры зачастил пульс. Она стала подбираться поближе.

– Половину сейчас, вторую – когда сообщите свои сведения, – сказал Винкельманн и передал Крюгеру несколько банкнот.

– Благодарю, – ответил тот и с шумом выдохнул. – Так вот, я наладил в больнице одну бизнес-модель. Тащил время от времени вещи пациентов из «неотложки», а иногда и кое-что из препаратов, на какие был спрос. В больнице ужасная система контроля. До сих пор никто ничего не замечал… – Крюгер выдержал театральную паузу. – Возможно, вам это уже известно по другим заведениям. Есть много русских, да и других, кто скупает это добро. Я знаю кое-кого из аптечных курьеров, вот там всякое происходит.

– Ну а что такого нового вы хотели мне сообщить? Кражи – это, конечно, чудесно, только они происходят повсюду, и за новость о состоянии системы здравоохранения шеф меня по голове не погладит.

– Ясное дело. Просто не знал, что вы так глубоко в теме… Но мне довелось умыкнуть еще пару сумок… – Он что-то передал Винкельманну, чего Лаура не смогла разглядеть. – Чудный экземпляр. Поступила в отделение после побоев от своего хахаля, а потом сбежала в женский центр. Я как раз отвозил ее туда. Подумал, позже заеду еще раз и отдам сумку. Она принялась бы меня благодарить – и, сами понимаете, мы бы сблизились, и все такое… Но красотка вдруг исчезла. Ни в женском центре, ни дома, ни в больнице ее не было. Как сквозь землю провалилась.

– И что мне с этим делать? – В голосе Винкельманна сквозила досада.

– Вы не понимаете? – спросил Крюгер.

Лаура давно догадалась, к чему он клонит.

– Этот тип и ее похитил. Посмотрите на удостоверение. Все без исключения горячие цыпочки. Он похищает их одну за другой. Это серийщик, маньяк. Такая история по вам, верно? Вы можете указать легавым, как они облажались, если до сих пор не поняли, сколько пациенток уже исчезли.

В этот момент пошли помехи связи, наушник захрипел. Словно издалека Лаура услышала, как Крюгер выругался.

– На вас что, микрофон?

«Довольно», – подумала Лаура. И дала сигнал группе захвата.

22

Ночами приходилось тяжелее всего. Марина обслуживала одного клиента за другим. При этом душа ее витала где-то под потолком. Она действовала как робот. Улыбалась, стонала, говорила. Только когда на прикроватном столике появлялись деньги, сознание возвращалось. К утру Марина должна была отдать Саше тысячу евро, иначе ее ждали неприятности. По счастью, недоставало еще одного клиента. Она удовлетворенно вздохнула. Педро ходил к ней вот уже несколько недель. До сих пор он желал только говорить с ней. Марина опустилась на кровать. Педро единственный видел в ней человека. Марина часто слышала от других девушек, что бывают такие клиенты. Мужчины, которые приходили в бордель, только чтобы поговорить; в крайнем случае они клали голову девушкам на колени. Долгое время Марине не везло. Она уже и не верила в подобные истории. Женщины и девушки вроде нее нуждались в таких сказках, чтобы продержаться. Чтобы помнить, что не все мужчины на этой планете одинаковы. Что среди них остались такие, которые не просто искали разрядки, а способны были проявить сочувствие к другому человеку.

И вот появился Педро. Он не хотел секса.

Марина вскочила и достала блеск для губ. Встречи с ним дарили ей радость. Педро расспрашивал о ее жизни, о ее чувствах – и при этом еще ни разу не прикоснулся к ней. Поэтому она назвала ему свое настоящее имя. Он всегда садился на стул возле кровати. Ей не приходилось раздеваться, и на какое-то время Марина становилась той, кем была в действительности. Она не считала себя проституткой, которая добровольно раздвигает ноги, потому что ей не хватает секса. Нет, она была пленницей, как и остальные девушки здесь. И нельзя было просто так вырваться из этой системы – ведь Саша разыскал бы ее где угодно. А если б не сумел, то отыгрался бы на ее родных. Он уже неоднократно давал понять это. Марина сама видела все в его холодных глазах. Она с ужасом подумала о том, что Саша сделал с Ириной два дня назад. Он умел наказать так, чтобы клиенты не видели побоев. На ступнях Ирины не осталось живого места. Она не могла пройти и трех шагов. Саша сразу направлял посетителей к ней в комнату, чтобы она принимала их там, лежа в постели. Ей запрещалось говорить об этом и даже намекать, что у нее что-то болит. В каждой комнате имелась камера. Марина часто гадала, зачем это нужно. Ирина как-то сказала, что Саша нередко шантажировал богатых и женатых клиентов…

Марина машинально взглянула на камеру. Она сказала Педро, что он не попадет в кадр, если так и будет сидеть возле кровати. Камера не захватывала этот угол. Чтобы выяснить это, Марина добровольно обслужила Игоря, толстого охранника. Когда тот уснул, прямо в операторской, у нее появилась возможность заглянуть в каждый из мониторов. Камеры фиксировали только кровати и происходящее на них. В итоге Педро сунул ей лишние пятьдесят евро. У нее перехватило дыхание – потому что она спрятала деньги от Саши. Оставалось надеяться, что он об этом никогда не узнает. Иначе участь Ирины постигнет и ее.

Марина взглянула на себя в зеркало и закрасила темные круги под глазами. Зевнула и провела рукой по волнистым волосам, черным с отливом, словно шелк. За них Саша прозвал ее Белоснежкой. Она улыбнулась своему отражению. Возможно, он даже прав…

В дверь постучали. Должно быть, это Педро. Марина взглянула на часы. Он опаздывал уже на десять минут. Она легко пробежала к двери и открыла.

– Ты никого больше не ждешь? – спросила Ирина. Не дожидаясь ответа, проковыляла внутрь и со вздохом опустилась на стул возле кровати.

– Жду. С минуты на минуту придет Педро.

Ирина пристально посмотрела на нее.

– Этот тот скромник, у которого не встает? – Она вскинула брови. – Ты ведь не втрескалась в него, нет? Сюда же приходит одно отребье.

– Знаю, – ответила Марина и немного подкрасила губы. – Не волнуйся, я же не совсем дурочка. Но Педро хорошо платит, и я ничего не делаю за это. Что еще нужно?

– За этим я и пришла. – Ирина перешла на шепот. Она бросила взгляд на камеру, словно желая убедиться, что не попала в поле ее захвата. – Я знаю, как нам выбраться отсюда.

– Что? – удивленно переспросила Марина. – И как же?

Ирина с триумфом достала из-под юбки пачку банкнот.

– Вот как. Этого хватит, чтобы укрыться на первое время. – Она склонила голову набок. – Ну что, милая, ты со мной?

Марина сразу подумала о матери и о том, что сделает с ней Саша или его подручные. Она быстро замотала головой.

– Ты же знаешь, как это опасно. Подумай о родных, – ответила она испуганно.

Ирина отмахнулась и показала на свои ступни.

– Опаснее, чем здесь, уже не будет. Однажды нас просто забьют насмерть. Взгляни на себя. Каждый день ты теряешь частичку души.

Марина не знала, что ответить, и молчала. Она и сама понимала, что душа ее разодрана в клочья. Удастся ли ей когда-нибудь начать нормальную жизнь? С мужчиной, с детьми? С настоящей семьей? Марина содрогнулась от одной мысли о том, чтобы добровольно отдаться мужчине. Она задержала взгляд на деньгах, затем снова посмотрела на часы. Педро опаздывал уже на тридцать минут.

Он больше не придет, ты того не стоишь! Мерзкий голос в голове прозвучал так громко, что Марина невольно вздрогнула.

– Я не могу оставить семью в беде, – прошептала она и заплакала.

23

– Послушайте, мы можем дожидаться вашего адвоката. – Лаура поправила рукава блузки, оперлась локтями о стол и с притворным безразличием взглянула на Эрика Крюгера. – Сейчас два часа ночи. Мы поместим вас в камеру до утра. Ваш адвокат явится в течение дня, а может, и того позже. – Она пожала плечами и подалась чуть вперед. – Или вы можете оказать содействие розыску и тем самым сэкономите нам кучу времени, что непременно отразится на сроках вашего пребывания под арестом.

Крюгер выпятил губу и враждебно уставился на Лауру.

– Вы не можете держать меня здесь из-за какой-то сумки, – проговорил он, хотя уже не так дерзко, как в начале допроса.

– Почему вы сбежали, если не имеете отношения к исчезновению женщин? – спокойно спросила Лаура.

Она чувствовала, что Крюгер долго не продержится. Их внезапное появление на Тойфельсберге стало для него потрясением. Он протестовал всю дорогу до участка, но со временем выдохся. Крюгер сознавал, что попал в переплет. Лаура видела это по его взгляду, который без конца перебегал с нее на Макса и обратно.

В дверь постучали. В кабинет заглянул один из сотрудников и покачал головой. Как только на Крюгера надели наручники, по адресу, указанному в удостоверении, выехал патруль. Нужно было проверить, дома ли женщина и ответит ли она на звонок. Но, очевидно, патрульные никого не застали.

Сотрудник притворил дверь, и они снова остались одни. Крюгер хлопнул себя по лбу.

– Я же вам говорил, что Сабрины Хабих там нет. Иначе с чего бы стал рассказывать об этом журналисту? – Водитель сделал паузу и презрительно фыркнул. – Пусть только попадется, и я из него отбивную сделаю, – прорычал он и свирепо зыркнул на Лауру.

– Герр Винкельманн ни в чем не виноват. Мы вели за ним наблюдение. Так что незачем вымещать на нем злобу, – сказал Макс, прежде чем Лаура успела отреагировать. Она поблагодарила его взглядом. У нее не получилось бы сообразить так быстро.

– Если эта женщина так запала вам в душу, почему вы не поставили в известность нас? – примирительно спросила Лаура, хотя была настроена отнюдь не миролюбиво.

Крюгер закатил глаза.

– Вы же всё слышали. Это была горячая штучка, ясно вам? Я хотел завалить ее, и не более того.

Лаура сжала кулаки под столом. Что возомнил о себе этот тип?.. Голова трещала от мыслей. Крюгер сбежал не только потому, что присвоил сумку Евы Хенгстенберг. Очевидно, он регулярно воровал вещи: кредитные карты, кошельки, украшения, медикаменты… Все, что можно было продать. Если полиция выяснит, кому он сбывал украденное, у него определенно возникнут неприятности. Русские и другие выходцы из Восточной Европы не церемонились со своими поставщиками. В особенности если те выдавали их властям. Лаура изучала лицо Крюгера. Он выглядел крайне напряженным. Было это связано с кражами, или же за столом напротив нее сидел серийный убийца, держащий в плену Еву Хенгстенберг?

Лаура решила попытать удачу. Сейчас она не рассчитывала, что Крюгер что-то им скажет. Он явно решил дождаться адвоката. Но, быть может, ей удастся его спровоцировать…

Лаура положила на стол увеличенное фото с удостоверения Сабрины Хабих.

– Значит, вам по вкусу женщины такого типа?

Крюгер посмотрел на нее с удивлением, перевел взгляд на фото и неуверенно кивнул. Его глаза чуть дернулись влево. Он вспомнил Сабрину Хабих.

– А как насчет этой? – спросила Лаура и положила рядом фото неизвестной убитой.

– Тоже ничего, – проговорил Крюгер. На долю секунды его взгляд метнулся в противоположную сторону.

Лаура проделала то же самое с фотографией Евы Хенгстенберг. Она рассчитывала, что Крюгер узнает ее и тогда его взгляд снова дернется влево. Но Крюгер заупрямился.

– Что, черт возьми, все это значит? Бросьте ваши психологические трюки! – Он отодвинул фотографии и демонстративно отвернулся. – Я больше ничего не скажу, пока не придет мой адвокат. Дольше, чем до утра, вы все равно держать меня не можете. Готов поспорить, вы не получите ордер на арест. – Он скрестил руки на груди и поджал губы.

– Будьте благоразумны, – последний раз попытался Макс, но Крюгер хранил молчание.

– Что ж, увидимся через пару часов.

Лаура поднялась и еще раз украдкой взглянула на арестованного. В любом случае никто не собирался держать его дольше суток. Если Ева Хенгстенберг в его власти и все еще жива, Крюгер рано или поздно наведается к ней. Женщина нуждается в пище и воде. Лаура будет отслеживать каждый его шаг, и, возможно, он приведет их прямиком к своей жертве.

Макс вышел вслед за ней в коридор и зевнул.

– Надо хоть немного поспать, – проговорил он, глядя на часы. – Тебя подбросить?

Лаура помотала головой.

– Тейлор ждет внизу. Спасибо. – Она чуть помедлила. – Надеюсь, Ханна не будет сердиться. Не помню, когда ты в последний раз так задерживался.

Макс усмехнулся.

– Ты не поверишь, но этот чудной репортер мне по-своему даже помог.

Лаура недоуменно нахмурилась.

– Ханна прочитала его статью. Теперь она знает, каким делом я сейчас занят, и теперь не настаивает, чтобы я возвращался пораньше. Хочет, чтобы мы поймали мерзавца. – Макс буквально просиял. – Кто бы мог подумать…

Лаура вскинула брови. Это было не очень похоже на Ханну. Впрочем, ее это не касалось, поэтому она торопливо обняла Макса на прощание и направилась к лестнице. Тот между тем остался ждать лифта. Лаура слишком мало двигалась в течение дня и чувствовала потребность в пробежке. Но было уже слишком поздно. Если сейчас не поспать, наутро она будет измочалена.

Тейлор дожидался Ханны в машине. Он улыбнулся, привлек ее к себе – и все переживания дня мгновенно позабылись.

– Устала как собака, – призналась Лаура. – По всей видимости, пропала еще одна женщина.

Тейлор запустил двигатель.

– Ну, ты ведь подозревала, что имеешь дело с серийным убийцей. Мне очень жаль… – Он посмотрел на нее, убрал с лица прядь волос и прошептал: – У тебя и впрямь усталый вид. Но если ты намерена работать всю ночь напролет, буду рад помочь.

Лаура улыбнулась. Она любила его ненавязчивость – и прежде всего его терпение. Тейлор все понимал и не стал бы мешать ей в работе. Лаура вздохнула и положила голову ему на плечо.

– Я бы продолжала без перерывов, столько еще не сделано… Но сил не осталось.

– Тогда едем ко мне, – решил Тейлор. – Сделаю тебе массаж перед сном.

24

Ева по-прежнему боялась вздохнуть. Она уже успела отскочить от радиатора и теперь в страхе уставилась на дверь.

Кто-то ломился в комнату, барабаня по двери кулаками. Ева бросилась на кровать и выпрямилась. Он мог войти в любой момент. Ева поправила волосы и постаралась унять дыхание. Оставалось надеяться, что он не услышал, как она звала Паулу. У нее потемнело перед глазами. Бедная Паула… Возможно, она не отзывалась больше, потому что он ее наказал. Сломанный палец все еще адски болел. Рана под повязкой горела и пульсировала в такт сердцебиению. Должно быть, у нее началась лихорадка.

– Ты здесь?

Ева вновь затаила дыхание. Повернула голову к двери, не в силах шевельнуться.

– Эй?

Повернулась дверная ручка.

– Черт, заперто…

Ева уже неспособна была отличить реальность от бреда. Это Паула за дверью, или он просто играется с ней? Фрэнк отпускал такие номера…

Вновь кто-то постучал в дверь.

– Ева?

Наконец-то она поняла, что в коридоре действительно Паула. Это был ее голос. На подгибающихся ногах она бросилась к двери.

– Паула?

– Да. Я уже думала, что ошиблась комнатой… Почему он тебя запер?

– Я… пыталась сбежать, – проговорила Ева. – Поверить не могу, что ты тоже здесь.

Она вдруг поняла, почему Паула на прошлой неделе не приходила на йогу. Что здесь вообще творится?

– У тебя все хорошо? – всхлипнула Ева и прильнула к двери.

– Нет времени на разговоры. Нужно спешить. Я знаю, как выбраться отсюда.

Паула врезала по двери. Ева вздрогнула от удара. Казалось, содрогнулась вся стена, но замок выдержал.

– Проклятье!.. Ты не знаешь, где он держит ключи?

– Нет, не представляю… – Ева соображала с трудом. – А разве в подвале дверь была не заперта?

Она опустилась на колени и посмотрела в замочную скважину.

Паула сделала несколько шагов назад и взяла разбег.

Ева отпрянула от двери.

Бум-м!

Дверь держалась как влитая.

– Скотство! – выругалась Паула.

– Как ты выбралась из подвала? – снова спросила Ева.

Она слышала, как Паула тяжело села у двери.

– Он приковал меня наручниками к трубе, но застегнул их неплотно. И оставил мне пару бутербродов. Я соскребла с них масло, намазала руку и смогла высвободиться. Дверь в подвал была открыта, а его самого, похоже, нет. – Паула помолчала немного, после чего продолжила: – Послушай, я приведу полицию. Я быстро, обещаю. Нет смысла и дальше долбиться в проклятую дверь. Если он вернется, другого шанса больше не будет.

– Но разве входная дверь открыта?

Ева вспомнила, как он стоял у двери и гневно глядел на нее.

– Понятия не имею. Я собиралась выбраться из окна… Держи за меня кулачки – и жди, не сдавайся!

– Паула? – всхлипнула Ева.

Ей вдруг снова стало ужасно одиноко. У нее было еще столько вопросов… Как долго Паула здесь? Что этот человек сделал с ней? Почему запер ее в подвале? Но Паула не отзывалась. Она уже ушла.

Ева прислонилась к холодной стене. Ее взгляд упал на поднос с едой. Там тоже были бутерброды с маслом. Мужчина не заглядывал к ней уже целую вечность. Вернется ли он вообще? Что, если она в конечном счете умрет здесь с голоду? Ева пересчитала бутерброды. Пять штук, несколько ломтиков салями и немного сыра. Бутылка воды и зеленое яблоко. Этого могло хватить на три, может, четыре дня. Воду можно было брать в ванной. Но что потом? Сможет ли Паула до тех пор оповестить полицию? Скорее всего, да. Полиция может оказаться здесь намного раньше. Возможно, в ближайшие часы.

А если у Паулы не получится?

Ева вдруг снова почувствовала, как болезненно пульсирует сломанный палец. Что, если у нее заражение крови?

25

В голове у Лауры не прекращалась работа, лицо горело. Она глотнула кофе и с наслаждением закрыла глаза.

– Можно сказать, и не спал вовсе, – пожаловался Макс и откинулся на спинку сиденья в ожидании зеленого сигнала светофора.

Они ехали в студию «Йога-и-Жизнь». Параллельно сотрудники отдела опрашивали партнеров Евы Хенгстенберг и Лены Рейманн. Патрульные с раннего утра пытались связаться с Сабриной Хабих. Кроме того, следовало выяснить, в какой из женских центров она обращалась. Эрик Крюгер находился под арестом. Адвокат уже объявился, но к вечеру они все равно выпустили бы Крюгера. Сотрудник в штатском должен был отслеживать каждый его шаг.

– Известно, что Крюгер знал трех из четырех женщин. Лена Рейманн, найденная мертвой на контейнерной площадке, Ева Хенгстенберг, возможно еще живая, и Сабрина Хабих, последняя жертва.

Лаура поставила термокружку в подстаканник и провела несколько линий на листке у себя на коленях, соединив преступника с жертвами.

– Верно, – подтвердил Макс и свернул налево. – Остается еще наша неизвестная, убитая примерно за три недели до Лены Рейманн. И это определенно не Сабрина Хабих.

Лаура, кивнув, нарисовала знак вопроса и дополнительно обвела его.

– Никто не заявил о пропаже, при этом тело найдено три недели назад… Странное дело. Кто-то ведь должен был заметить ее исчезновение. – Лаура обвела круг по второму разу и взглянула на Макса. – Даже если исчезает проститутка, кто-нибудь должен это заметить?

Макс пожал плечами.

– Возможно, сутенер не захотел ничего предпринимать, и причин может быть сколько угодно. Может, она находилась в стране нелегально, или он просто хотел от нее избавиться. – Он остановился перед очередным светофором. – Каждый год пропадает множество проституток.

Лаура вздохнула и отложила листок.

– Что думаешь насчет Крюгера? По-твоему, он может стоять за всем этим?

Макс задумчиво поджал губы и ответил не сразу.

– Не исключено, – сказал он наконец. – Пока это наш единственный след. Правда, непохоже, что он узнал первую жертву, хотя твой трюк и удался.

Лаура улыбнулась.

– А я уж думала, ты не заметил…

Макс ткнул ее в плечо.

– Я знаю, как ты любишь эти методы НЛП. Если это сработало, значит, Крюгер не тот, кто нам нужен.

– Пожалуй, что так, – проговорила Лаура.

В основе метода движения глаз лежала техника нейролингвистического программирования, которая позволяла отличить ложь от правды. Если человек смотрел влево и вверх, скорее всего, он обращался к воспоминаниям. В противном случае в ход шла фантазия. Но метод не отличался точностью, и Крюгер ответил всего на пару вопросов.

– Стоит включить в список подозреваемых партнеров Лены Рейманн, Евы Хенгстенберг и Сабрины Хабих. И этот гуру тоже не внушает доверия. Он знал по меньшей мере двух женщин из четырех… Сейчас всё и выясним.

Макс остановился у обочины. Они вышли из машины и направились к белому квадратному зданию с большими окнами. Студия «Йога-и-Жизнь» полностью оправдывала свое название – окна по углам были разрисованы символами смеющихся солнц. Лаура открыла дверь и вошла первой. Они оказались в светлом холле; за стойкой у противоположной стены сидела молодая девушка. Она улыбнулась гостям и приветливо кивнула, тряхнув собранными в хвост волосами.

– Рады видеть вас в нашей студии. Чем я могу вам помочь?

Лаура положила на стойку удостоверение.

– Управление полиции Берлина. Я звонила вам. Нам необходимо поговорить с Нильсом Велингом.

– А, вот и вы! – послышался низкий голос.

В дверях за стойкой показался жилистый мужчина в белой футболке, спортивных штанах и шелковом халате.

– Благодарю, Сара. Мы договаривались о встрече.

Нильс Велинг склонил голову набок и поманил за собой Лауру и Макса. В зале, куда он их провел, на полу лежали всего три коврика.

– Ничто не должно отвлекать нас во время медитаций, – сказал он, заметив удивление Лауры. – Все наше внимание концентрируется здесь и сейчас.

Он улыбался, но взгляд его оставался настороженным.

Лаура достала групповое фото, которое дал им отец Евы Хенгстенберг.

– В процессе расследования мы вышли на эту группу. Не могли бы вы рассказать подробнее об этих женщинах?

Нильс Велинг взглянул на фото и кивнул.

– Да, это моя продвинутая группа. Каждый год мы отправляемся в Индию, практиковать йогу и медитацию. – Он заглянул Лауре в глаза. – А что случилось?

– Прежде всего нам нужно знать имена и адреса всех этих женщин. – Лаура оставила его вопрос без ответа.

Взгляд Нильса Велинга стал еще пристальнее. Повисло тягостное молчание. Лауре оно не создавало дискомфорта. Велингу, очевидно, тоже. Непохоже было, чтобы гуру испытывал стресс. В полном умиротворении он стал перечислять женщин на фото.

– Адреса вам даст Сара, – и вновь поднял на Лауру чистые голубые глаза.

Казалось, он мог заглянуть ей в самую душу. Лаура невольно коснулась правой рукой ключицы и едва не провела пальцами по шрамам, но вовремя опомнилась. Как и всегда, на ней была блузка с высоким воротом, хотя стояло лето и на улице светило солнце. Лаура не могла отделаться от впечатления, будто Нильс Велинг догадывается, что она скрывает под одеждой. Ей стало не по себе, и она отвела взгляд, рассматривая голые стены зала. Но Лаура чувствовала, что Велинг все еще смотрит на нее, и ее пульс предательски зачастил.

– Один из моих любимых постулатов звучит так: страдание неспособно победить дух, – произнес вдруг Велинг.

Лаура резко повернула к нему голову.

Он по-прежнему не сводил с нее глаз. Но в его взгляде читалось одобрение.

Наконец гуру повернулся к Максу:

– С продвинутой группой мы практикуем не только йогу. Это скорее такой курс терапии и самопомощи. В группе занимаются женщины, которые испытывают определенные сложности в жизни и приходят ко мне за помощью и советом.

– Когда вы в последний раз видели Еву Хенгстенберг? – Лаура открыла блокнот и вопросительно взглянула на Велинга.

– Почти неделю назад.

– Вы хорошо ее знаете? Что у нее за проблемы?

Велинг кивнул.

– У Евы постоянные ссоры с другом. Мы с ней очень близки, и я всегда готов помочь ей словом и делом.

– По-вашему, она склонна к суициду?

Велинг отмахнулся.

– Не более чем любая другая. Время от времени у нее бывают сложные периоды. Ничего серьезного.

– Вам известно, что Ева Хенгстенберг пыталась покончить с собой? – оборвал его Макс. – Вам не показалось странным, что она не пришла к вам, как вы ей предлагали?

Велинг изумленно вскинул брови.

– Вы говорили с Евой?

– Ответьте, пожалуйста, на вопрос, – напомнила Лаура.