Половина волос все еще оставалась мокрой. Не то чтобы Лера боялась простудиться, но появляться в неприбранном виде перед множеством мужчин ей вовсе не улыбалось. Можно, конечно, натянуть лыжную шапочку, но вроде как-то не по погоде… Она схватила с вешалки свой палантин и быстро накрутила его на голову в виде чалмы. Оценив себя в зеркале, Лера решила, что выглядит, пожалуй, чересчур гламурно, но вполне себе сносно – во всяком случае, не стыдно людям показаться. Севада сидел в машине и рванул с места, не успела она захлопнуть дверцу.

– Где его видели? Он был один? Тихон с ним? А Антон? – начала она забрасывать его вопросами.

– Погоди-погоди, давай по порядку! – остановил он ее. – На самом деле, мне почти ничего не известно, только то, что гибэдэдэшники пытались остановить Уткина – даже не спрашивай, по какой причине!

– Пытались?

– Он не остановился, и они начали преследование. На следующем посту он сбил одного «дорожника»… не знаю, насмерть или нет. Мы как раз сейчас едем туда, где это произошло.

– А что же Уткин?

– Его преследуют – во всяком случае, это последняя информация, какая у меня есть.

– От Логинова что-нибудь слышно?

Севада только головой покачал.

– Он со вчерашнего дня не объявлялся.

– Логинов должен был поговорить с бывшими однокурсниками Гуревича. Мне он тоже не звонил!

Когда Лера с Севадой оказались на месте происшествия, там уже стояла карета «Скорой помощи» и толпились зеваки, которых пытались сдерживать люди в форме ГИБДД.

– Почему «Скорая» не уезжает? – поинтересовалась Лера у капитана – видимо, начальник прибыл на место, где пострадал его человек.

– Лапикова реанимируют, – мрачно ответил тот. – Если получится, поедут в больницу.

– Что вам известно об Уткине?

– Его преследуют. Не волнуйтесь, мои ребята его возьмут! – капитан плотоядно усмехнулся. – Только дайте сначала мне с ним пообщаться, идет?

– Не идет, – ответила Лера. – Он подозревается в убийстве… вернее, в трех, поэтому «общаться» с ним будем мы!

– Вечно вы, комитетские, выеживаетесь… – скривился капитан.

– Да ладно, кэп, – примирительно сказал Севада. – Одно же дело делаем!

Тот ничего не ответил, но, кажется, его молчание можно было истолковать, как согласие. Лера много раз сталкивалась с тем, что к «комитетским» смежные службы относились с подозрением, если не сказать с неприязнью. Ей это казалось глупым, ведь, если бы не их предвзятость, совместная работа могла бы быть гораздо более продуктивной, а так выходило, что каждый тянет одеяло на себя, как лебедь, рак и щука из басни, и результат примерно такой же получается!

В этот момент из «Скорой» вылез мужчина – по-видимому, фельдшер. Оглядевшись, он двинулся в сторону, где стояли Лера с Севадой и капитан.

– Мне жаль, – буднично сказал он, приблизившись. – К сожалению, позвоночно-спинномозговые травмы считаются самыми тяжелыми…

– Короче, док, – резко прервал фельдшера капитан, – он умер?

– Да, – коротко подтвердил тот. – Мы везем его в морг госпиталя МВД.

Сказав это, он вернулся к машине, и она сразу же отъехала.

– Соболезную, – сказала Лера.

Капитан посмотрел на нее так, словно сомневался в ее искренности, но все же процедил «спасибо». В этот момент к нему подскочил сержант ГИБДД.

– Товарищ капитан, Уткина взяли на выезде из города!

– Отлично! – обрадовалась Лера.

– Только он, это…

– Что – это?

– Кажись, того…

– Да ты толком говори, не мямли! – рявкнул капитан. – И по форме докладывай, черт тебя…

– Есть, товарищ капитан! Похоже, во время преследования бандит попал в аварию и…

– И?

– Разбился.

– Ну нет, я так не играю! – воскликнула Лера, прежде чем успела прикусить язык.

Оба гибэдэдэшника воззрились на нее с изумлением: оно и понятно, женщина из СК ведет себя, как сопливая школьница, которую обидели старшие ребята!

– Он… он был мне нужен живым! – добавила она, чтобы хоть как-то оправдаться.

– Поня-я-атно… – протянул капитан, не сводя с нее взгляда.

– У него есть важная информация, – сделала последнюю отчаянную попытку Лера восстановить свой авторитет, хотя, судя по всему, в глазах этих дорожных полицейских его у нее никогда и не было. – Где они… ну, ваши коллеги и наш злодей?

– Сейчас уточню, – сказал сержант и пошел к машине.

– Значит, теперь это убийство? – после паузы сказал капитан, кивнув в сторону пустого места, откуда недавно отъехала «Скорая» с телом погибшего полицейского.

– Точно, – ответила Лера.

– И за него никто не ответит, раз этот ваш Уткин мертв?

– Видимо, нет. И, чтоб вы знали, никакой он не «мой» Уткин!

Вернувшийся сержант сообщил координаты места аварии.

– Беда, – вздохнул Севада, усаживаясь за руль. – Ну почему все так?!

Лера ничего не ответила – она и сама хотела бы знать, отчего им так не везет! Олег Уткин был ниточкой, которая помогла бы размотать весь клубок преступлений, а теперь…

– Значит, он виновен, – не обращая внимания на ее молчание, продолжал Севада. – Иначе зачем ему убегать?

Когда они прибыли на место, там уже работали спасатели.

– Что, все так плохо? – поинтересовался Севада у «дорожника», стоявшего у раскуроченного барьерного ограждения.

– Сказали, вырезать его придется, – сообщил тот, указывая вниз, где на боку валялась синяя «Мазда».

– Водитель точно мертв?

– Понятия не имею, но шарахнулся он со всей дури – сам видишь!

– А чего «Скорую» не вызвали?

– А куда торопиться?

Севада взглянул на лицо полицейского и по его выражению сообразил, в чем дело: таким образом он мстит за погибшего коллегу. Не самый праведный способ, но он, видимо, считает, что поступает верно. Севада отошел, достал телефон и вызвал медиков. Лера не стала выговаривать «дорожнику» за неподобающее поведение: в конце концов, как бы она сама поступила, если бы Севаду, Леонида или Виктора убил такой вот Уткин?

– Чего вы за ним погнались-то? – спросила она у полицейского. – Нарушал?

– Драку в придорожном кафе устроил, – ответил тот. – Туда наряд вызвали, а там кто-то узнал его по фотографии – вроде, убивец, да?

– Ага, – подтвердила Лера.

– Пытались его скрутить, а он в машину скок – и деру. Нам сказали задержать… Вот.

– Понятно. Послушайте, мне жаль, что так с вашим коллегой вышло!

– Мы с Генкой Лапиковым вместе начинали, – неожиданно сказал гибэдэдэшник. – Глупо вышло!

– Ничего не глупо! – возразила Лера. – Он ведь сам эту профессию выбрал, так? Опасную профессию! Считай, погиб геройски…

– Ты правда так думаешь?

– Конечно, – Лера не обратила внимания на неформальное «ты».

– А я думал…

– Что ты думал? – она тоже решила перейти на «ты».

– Что вы, комитетские, на нас сверху вниз смотрите, как на насекомых!

– С чего это?

– Ну, не знаю – просто так уж повелось!

Лера на стала спорить: в самом деле, дорожных инспекторов считают беспринципными взяточниками, и разрушить этот стереотип при ее жизни вряд ли удастся. С другой стороны, остальные службы терпеть не могут сотрудников СК за высокомерие, которое, чего уж там, имеет место быть. И все-таки младший лейтенант Лапиков погиб как настоящий офицер, при задержании опасного преступника, и преуменьшить его заслугу невозможно!

В этот момент один из спасателей перелез через поврежденное дорожное заграждение и подошел к ним.

– Удивительное дело! – произнес он, качая головой.

– В чем дело? – напряглась Лера и подалась вперед.

– Живой ваш беглец-то!

– Нет… правда?!

– Вот же, сволочь живучая! – процедил сквозь зубы приятель покойного Лапикова. – Жаль, жаль… Значит, нет правды на этом свете!

– А вот это ты зря! – возразила воодушевленная хорошими новостями Лера. – Ему пожизненное светит, с учетом убийства офицера при исполнении!

– Точно?

– Даже не сомневайся!

– Если он, конечно, выживет, – вмешался спасатель.

– Вы же сказали, он жив…

– Еле жив. Надеюсь, успеют довезти до операционной.

– Так, значит, допросить его не получится? – расстроилась Лера.

– Милая моя, какой допрос! – развел руками спасатель. – Я вообще не уверен, что, когда он очухается, не будет похож на кабачок на грядке!

– Все так плохо?

– Плохо, – кивнул спасатель. – Но шансы есть!

* * *

Алла сама себе удивлялась: ей казалось, что она снова погрузится в депрессию, как в прошлое расставание с гражданским мужем, а она, наоборот, чувствовала такое облегчение, в ней было столько энергии, что, казалось, еще немного, и она взлетит! Она и не подозревала, что так сильно тяготилась отношениями с Митей, которые ни к чему не вели.

Поначалу Алла всерьез рассчитывала, что у них что-то получится, думала об их совместном будущем, но вскоре поняла, что Дмитрий – не тот, с кем можно планировать жизнь. Она пару раз закидывала удочку насчет того, чтобы узаконить отношения, ведь, как ни крути, у нее статус любовницы – не по рангу как-то! То же с детьми: Митя полагал, что еще не созрел для них, а ведь ее биологические часики с каждым месяцем тикают все громче и, хоть гинеколог и говорит, что никаких препятствий для наступления беременности она не видит, это ведь – пока! В какой-то момент вдруг выяснится, что она вышла из детородного возраста, и Алла боялась, что так и не исполнит своего женского предназначения. Не то чтобы она относилась к этому, как к обязанности – нет, она на самом деле очень хотела ребенка, а Дима, видите ли, не готов! В сущности, кроме секса, у них ничего общего. Да, с ним весело, легко, он нетребователен в быту, ценит юмор и умеет поддержать разговор, однако он, по сути, еще мальчишка, и его интрижка на стороне тому доказательство. Алла не сомневалась, что та девушка – просто развлечение, сиюминутная слабость, но для нее это имело огромное значение: она уже не в том возрасте, чтобы размениваться на тех, на кого нельзя положиться. Если ей суждено остаться одной, что ж, она это переживет: в конце концов, у нее есть любимая работа, множество разнообразных интересов и добрые друзья. Если для того, чтобы стать матерью, придется делать ЭКО в клинике, Алла пройдет через это и вырастит ребенка сама – ей это по силам!

В тот день, прочтя сообщение в телефоне Дмитрия, Алла приоделась и вытащила непочатую бутылку дорогого вина. Когда он вышел из душа, она поставила его перед фактом, но не стала устраивать скандала, чем весьма его удивила.

– Впервые вижу, чтобы женщина хотела отпраздновать расставание! – озадаченно произнес сыщик.

– Ну, расходиться тоже лучше по-хорошему, верно? – сказала она.

– А знаешь, я не удивлен!

– В самом деле?

– Ты в последнее время как будто далеко, совсем чужая стала…

– Не переводи стрелки на меня, – остановила его Алла. – Это не я завела себе любовника!

– Люба – просто девушка, – пожал он плечами. – Эти отношения ничего для меня не значат!

– А она тоже так думает?

– Да какая разница, что она там себе думает!

– Разница есть. Она молодая, и ей наверняка кажется, что ты хочешь чего-то большего, чем постель.

– Откуда тебе знать?

– Потому что, поверь мне, все женщины этого хотят.

– И ты?

– И я. Именно поэтому нам лучше разойтись сейчас, пока ни тебе, ни мне не будет больно. Мы отлично проводили время, но, согласись, ничего путного у нас не выйдет!

– Я считал…

– Да брось, Мить, ничего ты не считал! Просто признай, будь честен хотя бы перед самим собой: ты меня не любишь и никогда не любил.

– Это не так! – воскликнул он. – Я люблю тебя, просто…

– Просто – что?

– Понимаешь, иногда мужику нужно чего-то попроще, понимаешь? Ты – как выдержанный коньяк, но иногда хочется обычного портвейна!

– Ну, спасибо за лестное сравнение, – усмехнулась Алла. – Выдержанный – это значит, старый?

– Да я не то имел в виду!

Наверное, его больше устроил бы скандал с битьем посуды, но Алла слишком ценила свои тарелки и чашки, с любовью выбранные в магазинах для дома. Кроме того, она считала себя достаточно зрелой для подобного всплеска эмоций… А может, дело в том, что никаких особых эмоций она и не испытывала? Странно, как их с Дмитрием роман постепенно, практически незаметно, стал ее тяготить, ведь сначала все было просто отлично! Она не могла не испытывать к нему благодарности, потому что он оказался рядом в трудный для нее момент и заставил поверить в себя, когда ее самооценка опустилась ниже дна Марианской впадины. Дмитрий дал Алле понять, что она может быть желанной, и отчасти это повлияло на ее решение перестать киснуть и заняться собой как следует. Но себе она никогда не лгала, а потому признавала, что поведение Дмитрия лишь подтолкнуло ее, заставив решиться на то, что она так долго откладывала. И, самое главное, виноватым в результате оказался он! Может, это и не слишком честно с ее стороны, но и он не ангел: если бы Дмитрий откровенно признался Алле, что нашел другую, она с легким сердцем отпустила бы его на все четыре стороны и даже благословила, а так – пусть помучается, считая, что разбил ей сердце!

Все закончилось тем, что Дмитрий отправился спать на кухню, а наутро Алла пошла на работу, а он остался собирать немногочисленные пожитки. Она надеялась, что по возвращении застанет свою квартиру пустой – так и вышло. В первый миг эта пустота испугала ее, но она сказала себе, что, если ей так страшно отсутствие живой души, стоит завести домашнего любимца – собачку, котенка или, на худой конец, хомячка. Жаль, что многие женщины этого не понимают и предпочитают держаться рядом с мужчиной, даже если он их и не устраивает. Возможно, проблема в том, что человек существо социальное, и ему нужен себе подобный для того, чтобы чувствовать себя полноценным? Как сказала одна поэтесса, «человеку нужен человек»! Но Алла точно знала, что ей нужен один-единственный человек, и замену, суррогат, она рядом не потерпит. Поэтому лучше уж так, одной…

Она подошла к окну и взглянула вниз, на зажигающиеся фонари Невского, на вереницы машин и толпы людей – господи, их всегда здесь толпы, независимо от времени суток и дня недели! По крайней мере, в мире есть нечто, остающееся неизменным – это ее вид из окна и чувство покоя и безмятежности, которое охватывает ее всякий раз, когда она им наслаждается! Ничего, у нее все будет хорошо, а если вдруг станет совсем невмоготу, она заведет питомца.

* * *

– Так, значит, ты нашел Антона?!

Лера готова была расцеловать Логинова, позабыв обо всех его «тараканах». Вторую половину дня она провела в больнице, дежуря возле реанимации, где лежал Уткин. Врачи старались обходить ее стороной, потому что она постоянно приставала к ним с расспросами о состоянии пациента, а они устали отвечать, что изменений нет. И вот – отличные новости от Виктора!

– Он прячется на даче у приятеля, – ответил на ее вопрос Логинов. – Я сейчас туда собираюсь, но решил для начала тебя предупредить… Кстати, ты чего трубку не берешь?

Лера вытащила сотовый и увидела, что он полностью разряжен.

– Кто тебе рассказал про дачу?

– Господи, – картинно воздел руки к небу опер, – ты же сама сказала, чтобы я нашел бывших однокурсников Гущина, так? Ну вот, я и нашел! Один не при делах, зато второй… ну, после небольшого давления, конечно, рассказал, что отдал Антону ключи от дачи в Приозерске.

– Класс!

– А то! Ну, я молодец?

– Еще какой молодец! – искренне похвалила Лера, удивляясь про себя, как сильно, оказывается, мужчинам требуется одобрение. Ей казалось, что достаточно самому знать, что ты сделал что-то хорошо и правильно, и сознание этого уже делает тебя счастливым. Однако, работая в мужском коллективе, она пришла к выводу, что с представителями противоположного пола все иначе: им нужно почаще напоминать, какие они замечательные, и это приносит плоды: мужчины удваивают усилия и стараются заслужить еще большее восхищение. У Лериных матери и сестры это понимание в крови, они с ним родились, а вот Лере приходится все познавать на собственном опыте!

– Севаду возьмем, – добавила она. – И подкрепление надо…

– Щас! – хмыкнул Логинов. – У Падояна отгул. И зачем нам подкрепление – чтобы взять подмастерье ювелира?

– Возможно, этот самый подмастерье того самого ювелира и грохнул!

– Вряд ли, да ты и сама так не считаешь, верно?

– Я позвоню Леониду, пусть дежурит в больнице: Уткина надо «колоть», как только он сможет говорить, и до того, как станет хорошо соображать!

– Давай-давай, пошевеливайся, а то ехать почти четыре часа с учетом пробок!

Время близилось к вечеру, поэтому дорога только до выезда из города заняла больше часа.

– Черт, когда доберемся, уже стемнеет! – пробормотал Логинов, встраиваясь в длинный поток машин за город.

Конечно, самое время ехать на дачу, жарить шашлыки, печь картошку на углях и наслаждаться природой. Лера даже затосковала: у нее вот, к примеру, никогда не было загородного дома – даже самой завалящей избушки. И дедушки с бабушкой не было – оба уже умерли к тому времени, как она появилась на свет, вот почему маме было так тяжело растить их с сестрой, ведь приходилось со всем справляться в одиночку! И друзей с дачами у Леры тоже нет: Арамаис, муж Эльки, сугубо городской человек, и Лера с трудом могла представить его, к примеру, колющим дрова во дворе или растапливающим печку… С другой стороны, с камином в гостиной он же справляется!

– О чем мечтаешь? – поинтересовался Логинов, удивляясь необычной молчаливости и задумчивости спутницы.

– О даче, – честно ответила она.

– Да ты дома-то не бываешь – зачем тебе дача?! – хохотнул Виктор.

– Если бы у меня была дача, я бы там бывала!

– Да ладно тебе, – отмахнулся Логинов, – у тебя хоть свое жилье есть, а у меня вот…

– Ипотека?

– Угу. Знаешь, а я понимаю этого Антона!

– В смысле?

– Он батрачил на Фельдмана, получая копейки, обслуживал вздорного старикана, делая все, что тот прикажет, и не видел особых перспектив. В то же время он наблюдал, как Фельдман ловчит и мухлюет, зарабатывая большие деньги – ну кто бы не соблазнился?

– Молодой парнишка, мечтающий о счастливом будущем с любимой девушкой, уж точно клюнул бы! – вздохнула Лера. – Ну, задержим – узнаем. Ты прибавь скорость-то!

– Да успеем мы, успеем, не нагнетай!

– Ты же сам меня торопил!

– Но теперь-то спешить ни к чему: в конце концов, бежать Гущину некуда, разве что обратно в Тихвин!

– А там его быстро возьмут, потому что местная полиция предупреждена! – подхватила Лера. – Это уже Приозерск?

Они въехали в городок в сумерках, как и предсказывал Логинов. Чтобы добраться до частного сектора, где, судя по адресу, добытому у бывшего однокурсника Гущина, в данный момент обретался Антон, требовалось проехать через весь населенный пункт. Лера удивлялась разнообразию строений, мимо которых они проезжали: здесь были и добротные каменные многоэтажки, и симпатичные разномастные домики частников, и избушки из бруса за покосившимися заборами.

Нужный им дом находился в самом конце кривой дорожки, на которую опер съехал, сверившись с картой. На этой улице не горело ни одно окно: видимо, владельцы жили здесь только летом. Строения тут оказались наиболее приближенными к советскому деревенскому стилю и мало напоминали веселенькие коттеджи в начале и середине Приозерска. Соответственно, вряд ли можно ожидать, что здесь есть водопровод и канализация – в лучшем случае, газ и электроэнергия!

– Вон та хата, – указал на отдельно стоящий домик с выкрашенными зеленой краской ставнями Логинов.

– А чья это машинка? – спросила Лера, заметив припаркованный неподалеку джип.

– Вряд ли Гущина! – хмыкнул Логинов. – Может, хозяева нагрянули?

– Или у него гости, поспевшие сюда раньше нас… Давай-ка остановимся здесь, чтобы не отсвечивать, ладно?

Опер не стал спорить и, заглушив двигатель, вышел из машины. Лера – за ним.

– Глянь, нет ли возможности подобраться к дому с другой стороны: вдруг этот дурень вооружен и станет отстреливаться?

– Ты вообще в машине сиди! – сказал Логинов. – У тебя даже оружия нет!

– Ты только палить в него не вздумай! – предупредила Лера, решив проигнорировать его слова, сильно смахивавшие на приказ. – Он нам живой нужен, а то одни трупы кругом – разговаривать не с кем!

– Понял, не дурак! – поморщился Виктор. – А ты все-таки останься… ну, или хотя бы позади держись!

Лера не намеревалась с ним пререкаться, ведь опер прав – у нее нет оружия, однако заставить ее сидеть и ждать развязки он не мог. Поэтому они оба медленно двинулись вдоль изгороди.

– Смотри, вон там можно перелезть! – тихо окликнула Лера опера, заметив, что забор обрывается сразу за поленницей.

Опасно, конечно, ведь дрова могут посыпаться и не только произвести громкий шум, но и нанести ощутимый вред незваным гостям, но другого выхода, похоже, не было.

– Сам вижу! – фыркнул Логинов. – Останься здесь!

– И не мечтай! – отозвалась она. – Ну-ка, подсади меня!

Логинов, хоть и нехотя, подчинился и подставил сложенные замком руки. Она встала на них и, подтянувшись на руках, оказалась на вершине поленницы, покрытой толем. На четвереньках Лера подползла к ее краю – довольно высоко! – и, сгруппировавшись, спрыгнула вниз. Через пару минут Виктор оказался рядом.

– Смотри, свет горит! – указала она на единственное светлое окно в доме, выходящее к лесу – с улицы его было не видно.

– Хорошо, что собаки нет, – крякнул Логинов, отряхивая джинсы от коры и опилок.

Они обошли дом вокруг. Изнутри не доносилось ни звука, и Лере хотелось верить, что это хороший знак.

– Стой тут! – скомандовал опер, но она проигнорировала распоряжение и, встав на выступ в фундаменте дома, осторожно заглянула в окно. Сначала она ничего не увидела: комната, в которой находилось окно, была окутана мраком, свет лился только из приоткрытой двери в смежную. Прижавшись лбом к стеклу, Лера попыталась разглядеть, что происходит внутри.

– Он в другой комнате, – сообщила она Логинову, но тот уже заглядывал в соседнее окно. По тому, как он резко соскочил с приступка, она поняла, что опер что-то увидел.

– Они там! – возбужденно прошептал он.

– Они?

– Антон и Тихон.

– Зверев здесь?! – ужаснулась Лера. – Но как, черт подери…

– Задержим – спросим, – перебил Виктор.

– И как ты себе это представляешь – в одиночку? Сам же сказал, что я без оружия!

– Пока мы будем ждать подкрепления, Зверев убьет Гущина!

– Гущин жив?

– Не знаю: он сидит на стуле спиной к окну… Мне кажется, Тихон делает с ним то, что раньше сотворил с Гуревичем! Значит, так: стой здесь, а я войду…

– И речи быть не может: одного я тебя не пущу!

– Ты только помешаешь! – рявкнул Логинов.

– Если он тебя грохнет, то я – следующая! Нет, давай-ка разделимся. Ты проникнешь внутрь через веранду – я видела, там есть дверь в дом, – а я отвлеку его, войдя через центральный вход!

– А если он сразу засадит в тебя всю обойму?

– Не засадит. Он с бабой воевать не станет… по крайней мере, не сразу. Кроме того, я же не просто так вломлюсь… Как, кстати, зовут хозяина хаты?

– А что? – нахмурился Логинов.

– Ты просто скажи!

– Ну, Анатолий Карякин.

Лера распрямилась и пошла к входной двери. Прежде чем Виктор успел ее остановить, она громко постучала, и ему ничего не оставалось делать, как следовать ее плану, поэтому он побежал к веранде.

– Толик, открывай! – громко и весело крикнула она. – Нехорошо заставлять девочку мерзнуть снаружи, когда ты сам ее пригласил!

Ответом ей была гробовая тишина.

– Ну Толик! – обиженно прогундела Лера. – Ты обещал шампусик, открывай, я же к тебе из города перлась!

Снова – ноль движения за дверью. Лера подергала за ручку и поняла, что она не заперта.

– А, у тебя открыто! – сказала она. – Ну, я захожу!

Втянув в легкие побольше воздуха, она задержала дыхание, выдохнула и распахнула дверь. В сенях было темно, и она пошла на свет.

Тихон Зверев не зря получил в тюрьме кличку «Бизон» – он был действительно огромен! На нем были потертые джинсы и водолазка. Лера заметила, что она слегка топорщится справа, у пояса, и поняла, что там, скорее всего, находится пистолет. Она отступила назад, но обратной дороги не было, и она выпалила, широко раскрыв глаза:

– А ты еще кто?!

– А ты? – с интересом спросил Тихон. В руке у него был зажат утюг – здравствуйте, лихие девяностые! Антон, сидящий к Лере спиной на стуле, завозился, и она с облегчением поняла, что он пока жив – значит, они, по крайней мере, не опоздали!

– Я… я к Антоше приехала, – плаксивым голосом пробормотала она. – Что… что тут происходит?!

– Сама не видишь?

Тихон пристально изучал ее цепким, колючим взглядом человека, который знает, что случайностей на свете не бывает.

– Ну, я тогда пойду, да? – пролепетала она, пятясь к двери и по пути опрокидывая корзину с дровами и кочергами: Логинов должен был выйти с противоположной стороны, за спиной Зверева, и она пыталась создать для него ситуацию наибольшего благоприятствования, отвлекая рецидивиста громким шумом. В том, что он готов на все, она не сомневалась – терять ему нечего!

– Куда собралась? – тон Зверева звучал почти ласково. – Присаживайся, раз пришла!

– Спасибо, я постою! – Ну где же этот чертов Логинов, что-то он не торопится!

– Садись, сука! – рявкнул бандит, но Лера не собиралась выполнять его приказ: стоило ей послушаться, и Виктор лишился бы пусть и мизерной, но все-таки поддержки.

Лера медленно двигалась вдоль стены, стараясь обходить центральную часть комнаты, где находились Зверев и его пленник.

– Эй, золотарь, гляди-ка – твоя краля здесь! – обратился он к Антону. Теперь Лера могла видеть лицо парня в профиль и ужаснулась: вся обращенная к ней левая сторона его лица превратилась в сплошное кровавое месиво!

– Может, я тогда сначала ею займусь, а? – продолжал Зверев. – Как ты посмотришь на то, что я ее утюжком поглажу? Честно говоря, не ожидал, что ты такой прыткий: одна баруха[9] кони двинула, а другая прям сразу на подходе!.

Рот Гущина был заклеен скотчем, поэтому он не мог ничего ответить, только дико вращал глазами и стонал.

– Это кто «кони двинул», Антош? – продолжала тянуть время Лера. – Ты же говорил, я у тебя единственная!

В этот момент Лера заметила, как за спиной Тихона открывается дверь, ведущая на веранду. Она едва сдержала вздох облегчения, но внезапно петли предательски скрипнули – дом-то ведь старый! Зверев среагировал молниеносно: он отскочил, выхватил из-за пояса пистолет и швырнул в вошедшего утюг, который с самого начала держал в другой руке. Утюг угодил оперу в плечо, и, видать, удар оказался чувствительным, потому что Логинов громко вскрикнул. Воспользовавшись минутным замешательством незваного гостя, Тихон наставил на него ствол, но Лера, схватив с пола полено для растопки печи, бросила его в бандита. Бросок оказался весьма удачным: она попала аккурат ему в кисть, и оружие выпало из его руки. Страшно матерясь, Зверев кинулся было его поднимать, но тут уж Логинов не оплошал и, обхватив его сзади за шею, сделал подсечку ногой, и оба повалились на пол, причем Зверев упрямо пытался дотянуться до пистолета, а Виктор, напротив, делал все, чтобы у него это не получилось. Лера понимала, что должна сама взять оружие, но мужчины катались по полу, сцепившись, словно два удава, и ей было никак не приблизиться на расстояние вытянутой руки. Она видела, что Виктор проигрывает в рукопашной схватке – Зверев весил на двадцать кило больше, причем в этих килограммах не было ни грамма лишнего жира! Лера подобрала второе полено и попыталась подойти к борющимся, но боялась задеть Виктора, поэтому старалась найти брешь в обороне Зверева, чтобы засандалить ему по голове. И в этот самый момент Тихон, каким-то невероятным образом извернувшись и ударив опера в подбородок с такой силой, что у того зубы клацнули, схватил пистолет. Лера поняла, что все кончено: дотянуться до оружия Логинова, выроненного им у самой двери на веранду при первом нападении уголовника, она не могла, а надеяться успеть запустить в него бревном раньше, чем пуля вылетит из ствола, нечего было и надеяться!

– Что, сука, съела? – хрипло рассмеялся Зверев, медленно двигаясь к ней. – Что же ты не лаешь больше – страшно тебе?

Лере и впрямь было страшно: никогда еще она не оказывалась так близко к смерти! Она смотрела в дуло пистолета, и вся жизнь проносилась у нее перед глазами. Она зажмурилась, и в этот самый момент вдруг с предельной четкостью осознала, что не готова умирать! Ей еще так много нужно сделать: построить головокружительную карьеру, как у Сурковой, выйти замуж за Алекса, родить от него детей…

Выстрел прогремел у нее в ушах так громко, что, казалось, она слышала, как лопаются ее собственные барабанные перепонки. Почти одновременно с этим раздался громкий вопль, и Лера распахнула глаза. На полу корчился Тихон Зверев, а Виктор, кряхтя, поднимался на ноги. Переведя ошалелый взгляд на дверь, Лера увидела стоящего в проеме Дамира Ахметова с пистолетом в руке. Из-за его спины вышла Алла Суркова и сурово произнесла:

– Ну, Валерия Юрьевна, у меня просто слов нет!

Лера только сейчас поняла, что у нее онемели пальцы рук и ног, и бессознательно принялась сжимать и разжимать кулаки с целью возобновить кровообращение. Пока она собиралась с мыслями, Антон Шеин развязывал пленника, а Александр Белкин надевал на Тихона наручники, не обращая внимания на стоны и вой последнего: Ахметов попал ему в плечо правой руки – той самой, в которой он держал оружие, целясь Лере в лицо. Теперь, немного придя в себя, она смогла оценить меткость Дамира: он умудрился выстрелить настолько аккуратно и метко, что не задел Логинова и в то же время не убил Зверева. Его ранение было не тяжелым, но болезненным, и Лера была этому безмерно рада: пусть помучается, гад!

– Вы не ранены? – с беспокойством спросила Суркова, приближаясь.

– Н-нет… спасибо, Алла Гурьевна!

– Вы должны были не «спасибо» свое говорить, а доложить мне о своих планах! – голос начальницы снова зазвучал сердито. – И не меня вам следует благодарить, а единственного здравомыслящего человека в вашей команде!

– Это кого? – спросил Логинов.

– Вашего младшего коллегу Коневича!

– Так это Ленька…

– Да-да, именно Ленька, которого вы отправили в больницу караулить Уткина! Так вот, он сообразил сначала прийти ко мне и обо всем предупредить. Вызывать спецназ было уже поздно – они бы все равно не успели добраться, поэтому мы вчетвером сразу ринулись за вами. Вы хоть осознаете, как вам повезло, что мы не опоздали?!

– Да, – коротко ответила Лера, опустив голову. Какой смысл говорить, что она хотела вызвать группу поддержки, но Виктор не дал ей этого сделать – в конце концов, это ее вина, что не настояла на своем!

– Ну почему вы хотя бы мне не позвонили? – с укором продолжала Суркова. – Что за ребячество – бросаться в бой с матерым рецидивистом, да еще когда вас двое, и только один при оружии!

– Простите, Алла Гурьевна, – с покаянным вздохом ответила Лера, – но мы думали, что оружие нам вообще не пригодится, ведь мы ехали задерживать Гущина и понятия не имели, что Зверев нашел его раньше нас! Я проверяла: судя по данным ФСИН, Звереву еще полгода сидеть…

– Ну, вы вполне могли предполагать опасность: даже если бы это оказался не Зверев, ведь все мы знали, по меньшей мере, что некий опасный убийца разыскивает Антона! – возразила Суркова, немного смягчаясь.

– Я боялась, что Антон успеет сменить место пребывания, – добавила Лера. – Он ведь тоже понимал, что Тихон его в покое не оставит…

– Эх, не задрал щенка вовремя – очень жаль! – прохрипел Зверев и сплюнул на пол. – Где брюлики, блудень[10]?!

Лера взглянула на несчастного парня: на одной его щеке отпечатался след от раскаленного утюга – такой вряд ли пройдет, придется впоследствии делать пересадку, только вот кто этим станет заниматься в местах, куда он непременно попадет после того, как его слегка подлечат в больнице? Левый глаз у него заплыл, губы были разбиты… Она отвела глаза, потому что зрелище было не из приятных.

– Александр, принесите Антону воды, – попросила Суркова. Тот вышел и тут же вернулся с маленьким ковшиком холодной воды, на которую незадачливый подмастерье с жадностью набросился.

– Думаю, оставаться здесь смысла нет, – сказала начальница. – Дамир, отведите Зверева к машине. Александр поедет с вами, а мы с Гущиным в другой машине.

– Делается, Алла Гурьевна!

– Пойдемте, Лера, отвезем парня в больницу и вызовем охрану: вряд ли, конечно, он в таком состоянии надумает бежать, но подстраховаться все же стоит!

* * *

– Тебе красное или белое?

Эля в задумчивости стояла перед баром с двумя бокалами. Лера сидела на роскошном кожаном диване в столовой и гладила Иззи, собачку породы «петербургская орхидея», которую сама же и подарила сестре на их с Арамаисом юбилей свадьбы. Иззи уже подросла, а характер у нее оказался прямо-таки золотой: она обожала людей и норовила запрыгнуть на колени к любому, кто проявлял к ней интерес.

– Белое, пожалуй, – ответила Лера, взглянув на маленький столик, на котором расположились тарелки с красной и белой рыбой, креветками и мидиями.

– Правильно! – кивнула сестра, выбрала бутылку и откупорила ее, разлив вино по бокалам. – Ну, за что будем пить?

– За раскрытие? – предложила Лера.

– А давай, Шерлок Холмс ты мой!

– Скорее мисс Марпл.

– Фу, она старая и некрасивая, а ты у нас – просто картинка!

– Ну да, особенно после головомойки у Сурковой! Хорошо еще, что она меня пожалела и не доложила о моей эскападе Деду.

– Деду?

– Это наш самый большой начальник, Андрон Петрович Кириенко.

– А-а… Кстати, это ведь не твоя вина, верно, а того опера, как его…

– Нет, Элька, – вздохнула Лера, – это было мое расследование, и вина, получается, на мне. Суркова права, и я могла предвидеть, что Тихон отыщет Гущина раньше нас!

– Как ему это удалось?

– У Антона было два однокурсника: один дал ему ключи от дачи, а ко второму он обращался до него, но тот не смог предоставить ему убежища, хотя знал, что помощь Гущин получил из другого источника. Вот через этого второго парня Зверев и вышел на Антона.

– Он, что, его тоже…

– Нет, слава богу, потому что тот сразу «раскололся» и рассказал Тихону про дачу их общего приятеля Анатолия. Так, отделался испугом!

– Действительно, слава богу! Что теперь «светит» главному злодею?

– До пожизненного. Он пока молчит, зато Антон Гущин активно сотрудничает со следствием. Он никого не убивал, хоть и участвовал в краже, сам пострадал от Зверева, так что у него куча смягчающих обстоятельств, и, думаю, ему немного дадут. Олег Уткин тоже пришел в себя, хотя даже врачи не верили, что это произойдет. Он – мужик бывалый и понимает, что от того, кто из них со Зверевым первым заговорит, зависит продолжительность тюремного срока! Так что, он тоже заливается соловьем, спеша повесить на Тихона как можно больше, чтобы самому отвечать по минимуму.

– А девица убиенная каким образом оказалась причастна к убийству?

– Ну, давай я тебе все по порядку расскажу, чтобы не скакать с одной темы на другую?

– Давай… рыбку вот эту попробуй – просто объеденье!

Лера вздохнула: для ее сестры случившееся – всего лишь интересная история, но она ни за что не стала бы делиться с ней или, еще не хватало, с мамой подробностями того, что произошло на даче – они тут же потребовали бы, чтобы Лера бросила все и занялась продажей цветов или еще чем-то, более подобающим молодой женщине! Однако ощущение липкого, ползучего страха в момент, когда она смотрела в дуло пистолета, наверное, останется с ней навсегда, напоминая о том, как близка она была к гибели.

– Короче, дело было так. Катя Уткина родилась в бедной семье и с самого детства ощущала неудовлетворенность – ей хотелось больше того, что она могла получить.

– Похвально, – заметила Эля, забирая у Леры Иззи и укладывая ее к себе на колени. – Скажешь, нет?

– Это как посмотреть: в случае Катерины неуемные амбиции привели ее к печальному финалу! Мне продолжать, или ты и дальше будешь сыпать комментариями после каждого моего слова?

– Прости!

Невозможно всерьез сердиться на сестру: Эля так красива и мила, что Лера начинала сожалеть о своих резких словах буквально сразу же после их произнесения!

– В общем, девочка Катя встретила мальчика Антона. Они вместе учились в школе, но в разных классах, так как Катя младше, и все считали их женихом и невестой, ожидая в будущем свадьбы. Родителям Гущина это не слишком-то нравилось: их семья более зажиточная, да и Олег, брат Кати по матери, не устраивал их в качестве закадычного друга сына! Олег сидел «по малолетке», и для его юного возраста статья была достаточно серьезной. Вышел он еще большим негодяем, чем попал в исправительное учреждение, но стал более осторожным, нахватавшись тюремной науки, поэтому с тех пор его несколько раз привлекали по разным делам, но только как свидетеля – везло! Отчима Уткин терроризировал, хотя тот усыновил его в раннем возрасте, «взяв» его мать с детьми от другого человека. Ольга Уткина спала и видела, когда ее сынуля свалит из отчего дома, чтобы все они зажили, наконец, спокойно, и в один прекрасный день это произошло: он познакомился со своей будущей гражданской женой и съехал. Проблема в том, что с Антоном он общаться не перестал, втягивая его в попойки и хулиганку, и родители Гущина решили отправить сына от греха подальше к дядьке в Питер. Тот пристроил его в ювелирный колледж, а позже – учеником к ювелиру Фельдману. Не самый лучший пример для подражания!

– Почему? – поинтересовалась Эля.

– Как выяснилось в процессе расследования, Зиновий Фельдман отличался нечистоплотностью в отношениях как с клиентами, так и с коллегами, ни один из которых не хотел иметь с ним дел. Однако, что ни говори, а в своей профессии он был совсем не плох, поэтому ремеслу парней учил…

– Парней?

– Ну да, там был еще один парнишка, Юрий Гуревич, который учился в том же колледже, но выпустился раньше. Вот они вдвоем и работали на Фельдмана. Тот их нещадно эксплуатировал: платил копейки, заставлял, помимо основной работы, бегать по его делам – в банк там за продуктами, убирать не только в мастерской, но и у него дома…

– Ювелиры неплохо зарабатывают, – заметила Эля задумчиво. – Он, что, не мог вызвать службу уборки?