Лера попыталась представить себе, каково это – находиться под постоянным давлением, когда тебе предъявляют завышенные, заведомо невыполнимые требования, и не смогла: мать не особо контролировала их с Элькой в школе, и, возможно, поэтому сестры учились вполне сносно, и у учителей никогда не было к ним претензий. Она больше заботилась о том, чтобы они были одеты, обуты и накормлены, а о духовном предоставляла заботиться школе, с чем та благополучно справлялась.
– Отец бил тебя? – спросила она.
– Никогда! – возмутилась Татьяна. – Но лучше бы бил, честно… Лет в четырнадцать я поняла, что полностью его разочаровала. Папа по-прежнему контролировал все мои действия, но было очевидно, что он не ожидает от меня ничего хорошего. Я стала хуже учиться, но он не сдался и в старших классах нанял мне репетиторов по всем предметам, необходимым для сдачи ЕГЭ. Я сдала с грехом пополам, и ему пришлось воспользоваться своими связями, чтобы все-таки пропихнуть меня в универ на юрфак… Но меня-то никто не спрашивал!
– Ты не хотела поступать? – спросила Лера. Она пока не понимала, почему девушка рассказывает ей все это, однако не хотела ее прерывать, чтобы не упустить что-то важное. А в том, что это важно, она не сомневалась.
– Нет, конечно! У меня никогда душа не лежала к юриспруденции!
– Ты хотела заниматься чем-то другим?
– Да, но… я не знаю, чем, у меня ведь не было возможности выбирать! Может, я пошла бы в медицинский, или на журналистику… но я не желаю всю жизнь возиться с преступниками или торчать в какой-нибудь нотариальной конторе, перекладывая бумажки, я хочу иметь интересную профессию… Ой, простите, я не хотела!
– Да все в порядке, – улыбнулась Лера. – Я с тобой совершенно согласна: жизнь у нас одна, и поэтому нужно посвятить ее тому, что тебе по-настоящему нравится!
– А вам вот нравится…
– «Возиться с преступниками»? Да, представь себе! Но если тебе не нравится, значит, и не надо: нет ничего хуже, чем специалист, которому не нравится его работа.
– Папа этого не понимает, не хочет понять!
– Ты собиралась рассказать об алиби, – напомнила Лера, боясь, что душеспасительная беседа не приведет к необходимому результату.
– Да, я… я помню. Так вот, когда я все-таки попала в универ, то рассчитывала, что теперь меня наконец оставят в покое и переключатся на малого… ну, на младшего брата. Я даже хотела в общежитии жить, но, во-первых, родители встали на дыбы, а самое главное, оказывается, местным это не разрешено, потому что не всем иногородним мест хватает. Но все-таки жизнь в вузе повеселее и посвободнее, чем в школе, да и родичам меня сложнее контролировать.
– И ты слетела с катушек?
– Ну, в общем… в общем, можно и так сказать. Впервые в жизни я получила относительную свободу, понимаете?! Все как-то закрутилось, завертелось, новые друзья, развлечения… Никаких тебе кружков, хождения за ручку с мамой и прочего детского сада!
– Ты впервые попробовала наркотики?
– Ой, да разве это наркотики? Так, «травка», парочка «колесиков» – на это не подсаживаются!
– Вот тут ты ошибаешься, Таня: зависимость никогда не начинается сразу с героина. Сначала «трава» и таблетки, а потом эффект от них постепенно ослабевает, и душа просит чего-то позабористее. Кстати, некоторым и «травки» достаточно – все зависит от особенностей организма. Это как с алкоголем: кому-то и ведра мало, а кого-то с полстакана «развозит»… Так что ты зря балуешься, завязывай!
– Ладно, постараюсь… Короче, я редко ходила на пары, а у нас один препод есть, Куликов, он на первой лекции сказал, что станет нас отмечать и ставить «минусы» за каждый пропуск лекции или семинара. Если у кого-то к концу семестра окажется больше трех пропусков, он не допустит до зачета, и, соответственно, плакала сессия!
– Ты пропустила больше?
– Да я почти не посещала его занятия – знали бы вы, какой он нудный!
– Но ведь до сессии еще далеко?
– Да, но я уже пропустила пять-шесть пар, понимаете?
– И что?
– Ну, Куликов поймал меня в коридоре и сказал, что он подал докладную в деканат на меня – что я, мол, злостная прогульщица, и чтобы я даже не думала пытаться сдать зачет!
– К чему ты ведешь?
– К тому, что он предложил мне… уладить дело.
– Каким образом?
– Угадайте! – девушка скривилась.
– Он предложил тебе секс?
– Ну да, предложил, скользкий хлыщ…
– А ты?
Татьяна опустила глаза на свои руки, нервно теребящие край водолазки.
– Это было в тот самый вечер? – уточнила Лера.
Она кивнула.
– Ты понимаешь, что твой преподаватель совершил преступление? – тихо спросила Лера. – Это называется шантажом!
– И что теперь? – вскинулась девушка. – Я просто хотела «закрыть» прогулы, а он…
– А он?
– Господи, мне так стыдно, я такая дура! Я знала, что Куликов любит молоденьких, и девчонки часто жаловались, но он, оказывается…
– Он извращенец?
– Да нет… хотя, можно сказать, извращенец: он не меня хотел, понимаете?
– А кого? – Лера чувствовала, что совершенно запуталась.
– Моего отца…
– Что-о?!
– Да не в этом смысле! Куликов, оказывается, мечтал утереть нос папе, отомстить за старое.
– Они, что, знакомы?
– Учились вместе! Папа был заводилой на курсе, участвовал во всех тусовках, его любили и однокурсники, и преподы. Учился он так себе, зато сумел построить карьеру, а Куликов, круглый отличник, как выяснилось, ничего собой не представляет – как юрист, он полный ноль, вот и сидит на кафедре, в то время как другие либо зашибают бешеные бабки в качестве адвокатов и нотариусов, либо становятся членами правительства и депутатами!
– Но почему именно к твоему отцу он питает такую глубокую ненависть?
– Они с папой в универе в контрах были. Папа над ним подтрунивал, даже, можно сказать, издевался, часто выставлял в глупом свете, а Куликов, он чертовски самолюбивый, понимаете? Он никогда ничего не забывает, а потом мстит – проверено на ребятах из нашего потока. Как гадюка: затаится, а потом, в самый неожиданный момент, кинется и ужалит!
– Куликов, что, сам тебе все это рассказал?
– Ну да, после секса. Сказал, что это будет наш маленький секрет, но и я, и он никогда об этом не забудем… гад! Знал ведь, что я ни за что не скажу папе, что произошло… Правда, прогулы все-таки обещал «закрыть».
– Значит, этот самый Куликов и есть твое алиби?
– Теперь вы понимаете, почему я не могла… при папе? Да и вообще, неужели вы всерьез верите, что он подтвердит мои слова?!
– Если ты сказала правду, есть множество способов это доказать.
– Как, как вы докажете?!
– На чем ты добралась до его дома?
– На такси.
– Вызывала по телефону?
– Ну да…
– Значит, там должна остаться информация о звонке. Мы обратимся в компанию-«Перевозчик» и узнаем, откуда и куда вы ехали и в какое время.
– Разве этого достаточно? – с сомнением проговорила Татьяна. – Я могла доехать до дома Куликова, а потом поймать частника и…
– Правильно! Ты сказала, что у тебя душа не лежит к юриспруденции, но рассуждаешь ты, как юрист: наверняка где-нибудь поблизости есть камеры наблюдения, которые сняли момент твоего появления возле дома Куликова. Скорее всего, на них будет и время, когда ты уходила… Во сколько, кстати, это было?
– Где-то около двух ночи. Он предлагал остаться до утра, но, во-первых, мне было слишком противно, а во-вторых, родители стали бы волноваться, звонить друзьям… Я же не знала, что их нет дома!
– То есть, ты подтверждаешь, что отец и мать отсутствовали, когда ты пришла?
– Я… нет, я…
– Таня, лучшее для тебя и твоих родителей – говорить правду, потому что вы уже и сами запутались в своих показаниях, а это идет вам всем только во вред!
– Вы не понимаете, мама… она не могла… Ладно, согласна, что у меня были причины ненавидеть Катьку, но мама…
– Мы все выясним, – пообещала Лера. – Я отпущу тебя под подписку, а мы проверим твое алиби. Если все так, как ты говоришь, подозрения с тебя будут сняты.
– А мама?
– Мы во всем разберемся, можешь не сомневаться. Дежурный!
Прокурор ждал ее в коридоре.
– Что вам рассказала моя дурочка? – спросил он. – Танюшка еще ребенок, хоть и гонору у нее… Послушайте, моя дочь…
– Похоже, у нее алиби, – перебила его Лера.
– Ч-что… правда?!
– Да.
– Значит, вы ее отпустите?
– Разумеется. С вашей женой сложнее – она призналась в убийстве!
– Бред какой-то… Вы сказали, Ира наняла сыщика для слежки за мной и Катериной?
– Точно.
– У нее не было для этого причин, Катя… она не была моей любовницей!
– А детектив вот считает иначе!
– Да он просто не понял ничего, Катя… она моя дочь, понимаете?
Лера почувствовала, как ее челюсть резко падает вниз, и поспешила ее подобрать.
– Ваша… дочь?
– У них с Танюшкой разница в полгода. Я никогда не был женат на ее матери, это был… ну, случайный секс, по молодости. Я тогда ездил в Тихвин в командировку, остановился у приятеля, жил там несколько недель. Городок-то маленький, делать там особо нечего, а мать Катерины тогда была симпатичной и разбитной девахой, готовой к приключениям… Я к тому времени успел жениться, а она уже воспитывала двоих детей.
– И вы закрутили романчик?
– Да не было романа как такового, я же говорю – так, ничего не значащая связь!
– Она сообщила вам, что беременна?
– Я понятия не имел!
– А если бы имели?
– Дал бы денег на аборт – мне ребенок на стороне без надобности! С тех пор мы не общались, клянусь! А потом родилась Танюшка…
– Как Катерина вышла на вас?
– Мать зачем-то сказала ей обо мне, хотя, насколько я понимаю, она вышла замуж и выдала Катю за дочку своего мужа – не представляю, зачем ей понадобилось рассказывать о давно минувших временах!
– Так значит, вот почему она искала встречи с вами!
– Ну да. Она и на телевидение приходила, в массовке участвовала, только там я на нее внимания не обратил, и ей не удалось остаться со мной наедине. Один раз она все-таки подошла, но я отправил ее восвояси, не дослушав.
– Вы ей не поверили?
– Мало ли кто выдает себя за мою родню! А потом я неожиданно обнаружил Катю в доме матери – можете себе представить мое удивление! Мама сказала, что ее порекомендовала Таня, потому что Катя ее попросила…
– А вы знаете, что она не просто просила, а требовала?
– Но как она могла, ведь… Неужели она рассказала Танюшке, что я…
– Нет-нет, о вашем отцовстве она не упоминала. У Катерины был компромат на Татьяну.
– Что еще за компромат?
– Так, обычные молодежные штучки в интернете, но для них это важно, понимаете?
Лере не хотелось «сдавать» девчонку, она и так попала в переплет.
– Ну да, вы правы, – вздохнул прокурор. – Я ведь понятия не имел, что Катя ее шантажировала, чтобы подобраться поближе к моей семье!
– Выходит, ее вы своей семьей не считали?
– Вы должны меня понять: я видел ее впервые в жизни! Хотя, честно говоря, и при более близком знакомстве…
– Она вам не понравилась? – догадалась Лера.
– Я сейчас свидетельствую против себя, что не в моих правилах, однако вы правы: Катя мне не нравилась. Танюшка, конечно, тоже не подарок, но она, по крайней мере, что думает, то и говорит, она – как открытая книга, понимаете?
– А Катерина была не такая?
– По-моему, она решила, что я стану ее пропуском в сладкую жизнь! Я пытался объяснить, что я прокурор, а не олигарх, но ей почему-то казалось, что это примерно одно и то же. Я действительно мог бы помочь ей с трудоустройством после окончания университета, однако она, как я понял, не слишком-то стремилась работать по профессии. Катерина, она хотела… «хорошо устроиться», так она говорила.
– И что это значило?
– Думаю, найти себе состоятельного мужа, или любовника, а пока что…
– А пока что она тянула деньги из вас? Почему вы не отказали ей?
– Она шантажировала меня.
– Планировала рассказать обо всем вашей жене?
– Да нет, у нее были другие планы!
– Какие? – удивилась Лера, чья фантазия не шла дальше предположения о том, чтобы устроить новоявленному папаше семейные проблемы.
– Катерина грозилась пойти на телевидение, объявить себя моей дочерью официально, потребовать теста ДНК, устроить мне публичную обструкцию, вызвать общественное порицание – дескать, прокурор города бросил незаконнорожденную дочку, алименты не платил, она выросла в нищете… А я ведь даже не знал о ее существовании! Она была недовольна суммой, которую я ежемесячно выделял ей на расходы, хотя моя мать ведь тоже ей платила, да и она практически жила в ее квартире вместо того, чтобы ютиться с двумя девчонками в общаге… Я пытался объяснить, что не беру взяток, поэтому у меня нет заводов, самолетов и пароходов, но она не верила!
– Получается, у вас была причина избавиться от Катерины, ведь она портила вам жизнь?
– Убить собственную дочь? Да за кого вы меня принимаете?!
– Ну, вы же сами сказали, что она вам не нравилась, а проблем могла создать много… Кстати, неужели вы поверили ей на слово?
– Разумеется, нет – я сделал тест ДНК! Честно признаться, до последнего надеялся, что это ошибка… Грехи молодости меня нагнали – банальщина! Я не убивал Катю, хоть и не сумел заставить себя испытывать к ней отцовские чувства. В некоторой степени мне было ее жаль: она действительно в детстве нуждалась, ведь в ее семье всегда не хватало денег, и она донашивала одежду дочерей подруг своей матери. Так что я ощущал ответственность за нее, но не представлял, что мы будем делать дальше, потому что Катя оказалась расчетливой, довольно ленивой, но одновременно амбициозной особой, причем амбиции ее в основном сводились к материальной сфере.
– Вы знаете, с кем она общалась, помимо вас и однокурсников?
– Понятия не имею – говорю же, мы не стали близкими людьми, и я вообще сомневаюсь, что это когда-либо могло произойти! Я никак не ожидал, что Катя могла шантажировать и Танюшку, она ведь ее сестра!
– Видимо, как и вы, она не испытывала к своим родственникам теплых чувств. Мне кажется, пришло время рассказать обо всем жене и дочери, иначе будет поздно: вы уже и так дел наворотили своей скрытностью и заставили вашу супругу сделать то, что, по вашим же словам, чуждо ее натуре!
– Вы дадите мне поговорить с Ириной? Я не верю, что она могла убить, даже из ревности… Ира, она не такая, понимаете?
– Она призналась. Вы можете с ней встретиться и рассказать, что на самом деле связывало вас с Уткиной: возможно, ей станет легче… Хотя, может, и наоборот, ведь тогда получается, что она напрасно лишила человека жизни!
* * *
Алла нервно металась по кабинету под недоуменными взорами коллег: они редко видели ее в подобном состоянии, ведь она отличалась уравновешенным характером и предпочитала не демонстрировать на людях панику.
– Мы кровь из носу должны его отыскать! – бормотала она. – Парень в опасности, его ищут и, если мы не ускоримся, найдут. Тогда его ждет участь Гуревича!
– Ну и что? – пожал плечами Белкин. – Сам виноват: если они с Гущиным убили и ограбили ювелира…
– Ключевое слов «если», Александр! – перебила опера Алла. – Мы же ничегошеньки не знаем… И потом, что, по-вашему, нам нужно расслабиться и ждать, пока бандиты друг друга поубивают?
– А что, это мысль! – усмехнулся Дамир.
– Ага, – поддакнула Алла с сарказмом, – а заодно утянут за собой случайных жертв – обычных людей, наших с вами сограждан, Дамир, которых мы обязаны, между прочим, защищать! Тот человек, или люди, если их несколько, очень опасен: судя по тому, что он сотворил с несчастным Гуревичем, он ни перед чем не остановится – уж больно велик куш, и мы должны его остановить, иначе будут еще трупы!
– Мы уже побывали везде, где можно его найти, – впервые подал голос Артем Шеин. – И не мы одни!
– Его съемная квартира перевернута вверх дном, – подхватил Белкин. – Соседей опросили, никто ничего не видел и не слышал.
– Как обычно! – фыркнула Алла. – Что, прям вообще ничего?
– Ну, есть одно свидетельство… – неуверенно проговорил.
– Ну? – навострилась она.
– Вряд ли ему можно доверять!
– И все-таки?
– Один бомжик пьяненький сказал, что видел чужого мужика, который вошел в подъезд около одиннадцати. Он в мусорных бачках ковырялся: они рядом с пирожковой расположены, и туда в конце дня выбрасывают неликвид. Он все еще ошивался у баков, когда мужик вышел и ушел под арку, и было это в начале первого.
– А как он время-то определил? – поинтересовалась Алла. – Он же бомж, вы сказали?
– Так у него есть радио, маленькое такое, а на нем циферблат – наверное, спер где-то. Или нашел.
– Ясно. Он смог описать незнакомца?
– В общих чертах, ведь сейчас в одиннадцать уже темно.
– Портрет составить можно?
– Вряд ли, он запомнил только общие черты: мужик был вроде бы бритый наголо, среднего роста, в спортивной куртке и джинсах.
– А выходил он один?
– Да.
– Так, значит Антона не нашел…
– Видать, парнишка понял, что его ищут, и свалил, – предположил Антон.
– Интересно, камешки у него с собой? – задал вопрос Белкин.
– А что с хозяином гаража? – спросила Алла, игнорируя вопрос молодого опера. – Он рассказал, кому сдал его?
– Ой, Алла Гурьевна, там все глухо: мужик – хронический алкоголик, авто давным-давно пропил, а ненужный теперь гараж остался. Вот он и дает ключи всякому, кто заинтересован.
– В последний раз кому давал?
– Так не помнит он! Мужик принес бутылку и закусь, они дернули, значит, и договорились. Хозяин гаража смутно помнит только то, что на мужике была кепка – и больше никаких деталей!
– Значится, так, – изрекла Алла, усаживаясь, наконец, в свое высокое кожаное кресло и позволяя глазам коллег отдохнуть, вместо того чтобы постоянно следить за ее быстрыми передвижениями по периметру кабинета. – Формулируем задачи. Первое: ищем Антона Гущина, опрашивая его друзей и знакомых – кто-то должен знать о том, где он скрывается! Второе: выясняем, не договаривался ли кто-то о сбыте крупной партии бриллиантов…
– Сейчас куда правильнее для него было бы залечь на дно, – прервал Аллу Ахметов. – Высовываться с крадеными брюликами означает «засветиться» и подвергнуть себя опасности.
– Вы, конечно, правы – с одной стороны, – согласилась Алла. – Но давайте не забывать о том, что парень убегает!
– А для побега нужны бабки! – понял ее мысль Белкин.
– Верно! В этом случае правильнее всего как раз избавиться от камней, так что – флаг вам в руки, коллеги! А я попрошу кое-кого навести справочки о бриллиантах.
* * *
Лера ушам своим не поверила, когда дежурный сообщил ей о визите Романа Вагнера: никогда еще он не приходил к ней добровольно: его либо доставляли под конвоем, либо Лере самой приходилось отправляться к нему домой! Поэтому она поприветствовала визитера словами:
– Какая приятная неожиданность!
– Надеюсь, что так, – сдержанно улыбнулся он и сел на стул, на который указала хозяйка кабинета.
– Что за важное дело вас привело? – поинтересовалась она. – Вы ведь не просто так заглянули, чтобы поздороваться?
– Ну, вы ведь тоже никогда не приходите без повода, – пожал он плечами.
– А вы меня никогда и не зовете в гости, – парировала она.
– Если бы я знал, что вы желаете заскочить на чаек, обязательно пригласил бы! Но вы правы: я хотел узнать, как продвигается дело об убийстве Фельдмана.
– Не думала, что вы так переживаете из-за человека, с которым даже не были знакомы лично!
– Он все-таки принадлежал к нашему сообществу… сообществу ювелиров, я имею в виду, и мне не все равно! Кроме того, помнится, вы подозревали Эдуарда, и мне любопытно, надо ли нам продолжать волноваться, или с него сняты все подозрения?
– Думаю, вы можете успокоиться: судя по всему, ваш брат не имеет отношения к преступлению, – сказала Лера. – Тем не менее, подписка пока не отменяется – до окончания расследования.
– Гора с плеч!
В ответе Романа Лере послышался сарказм, однако она не была уверена до конца.
– Ну, раз уж вы все равно здесь, – продолжила она, так как он, похоже, не собирался больше говорить, – то я задам вам несколько вопросов, если не возражаете?
– Я весь превратился в слух.
Снова сарказм? Лицо Романа хранило невозмутимое выражение, но в темно-карих глазах плясали веселые искорки. Вот как так можно – смеяться и быть серьезным одновременно?!
– Речь о бриллиантах.
– О тех, что украли у Фельдмана?
– Ну да.
– Но ведь то дело не вы ведете, я правильно понимаю?
– Правильно, просто начальница попросила меня снова с вами поговорить, так как вы – единственный знакомый нам специалист в этой сфере. Она подумала, что лучше нам побеседовать в неформальной обстановке, нежели вам тащиться в комитет.
– Она просто душка!
– Суркова – классная тетка, и… Что, не верите?
– Я знаю, что вы верите в то, что говорите.
Это не были пустые слова: Роман способен определять такие вещи без труда. Каждый раз, находясь с ним рядом, Лера старалась быть максимально откровенной и не лукавить, ведь он сразу это поймет. И еще удивительный факт: в его присутствии она чувствовала себя удивительно комфортно. Лечащий врач Вагнера, с его разрешения, рассказывал ей, что значит быть таким, как он, и она знала, что эмпаты привлекают людей, хотя сами к этому не стремятся. Окружающие любят находиться в обществе эмпатов, питаясь их энергией – невольно, само собой, ведь они об этом даже не подозревают! И, напротив, такие люди стараются держаться подальше от всех, так как, обладая несчастливой способностью считывать и впитывать чужие эмоции, эмпаты теряют собственную энергию, становясь беззащитными к внешним воздействиям. Интересно, что чувствует Роман рядом с ней? Леру так и подмывало спросить его об этом, но она боялась услышать ответ. Вдруг окажется, что он испытывает дискомфорт в ее присутствии? Тогда придется прекратить с ним всякое личное общение, а ей совсем этого не хотелось.
– Как думаете, – проговорила она, отвлекаясь от своих размышлений, – если убийца решит «толкнуть» бриллианты, кого из ваших это может заинтересовать?
– Из… «наших»? – Роман изогнул красиво очерченную бровь, хотя было очевидно, что он отлично понял, что она имеет в виду.
– Из ювелиров, если вам так больше нравится.
– Никто из, как вы выразились, «наших» краденые камни не возьмет – кому нужны проблемы с полицией?
– А как они узнают, что это – именно те камни?
– Есть определенные характеристики, о них известно Эдуарду, так как он их заказывал, мне, потому что он рассказывал, и любой, кому предложат сейчас бриллианты, проявит максимум осторожности, чтобы не вляпаться, можете мне поверить! Понимаете, большинство чистоплотных ювелиров не станут связываться с криминалом. Вот такой, как Фельдман, вполне мог приобрести камни сомнительного происхождения.
– То есть нет никакой возможности сбыть камешки?
– Ну почему же, есть способы.
– Например?
– Например, можно попытаться продать сбытчикам краденого. Тогда цена резко упадет, но они не станут интересоваться, откуда у продавца товар.
– А потом они продадут их?
– Скорее всего выждут несколько месяцев, а потом – конечно. Кроме того, сейчас полно людей, предпочитающих хранить сбережения не в банкнотах, а в золоте и драгоценных камнях, так что есть шанс выручить за бриллианты в несколько раз больше, чем та сумма, за которую сбытчик их приобрел.
– А если, скажем, по одному продавать?
– Ювелирам? Не вариант!
– Почему? Ведь в этом случае вообще непонятно, что эти бриллианты из партии, похищенной с места убийства!
– Ювелиры спросят, что за камни, откуда, захотят увидеть сертификаты…
– Все так серьезно?
– Ну, мы же о легальном бизнесе говорим!
– Что, никто не хочет сэкономить?
– Не исключено, ведь человеческая жадность неистребима! Но, опять же, цена сильно снизится, так как идиотов в нашем бизнесе нет, и все понимают, с чем имеют дело.
– Если вы что-то услышите, сообщите мне?
– Всенепременно. Не могу ли я еще чем-нибудь быть вам полезен?
Лера с удивлением воззрилась на собеседника: он снова издевается или действительно предлагает помощь?
– Вы серьезно? – решила уточнить она.
– Абсолютно.
– А могу я спросить, с чего такое стремление к сотрудничеству?
– Можете. Дело в том, что мне тоже от вас кое-что нужно.
– То есть, помимо информации о деле?
– Верно. Поэтому я спешу оказать вам услугу, надеясь на ответную в будущем.
Лера была заинтригована. Она уже собиралась начать задавать вопросы, но неожиданно ей в голову пришла сумасшедшая мысль.
– А знаете, что, Роман Карлович, у меня и в самом деле есть небольшая проблемка! Нужно кое-кого разыскать.
– Разыскать? – переспросил молодой ювелир. – Боюсь, у вас-то как раз значительно больше возможностей найти пропавшего человека…
– Речь не о человеке.
Вагнер выглядел озадаченным.
– Вы любите кошек, Роман Карлович? – задала Лера прямой вопрос.
– Э-э… кошек? Если честно, то я, скорее, собачник. А что?
– Дело в том, что у потерпевшей по моему делу пропал кот, мейн-кун, знаете такую породу?
– Это здоровый такой, да? – Роман развел руки в стороны, как бы показывая размеры животного.
– Да, с кисточками на ушах.
– И при чем здесь кот?
– Мне необходимо его вернуть!
– Я не знал, что Следственный комитет занимается розыском домашних животных!
– В том-то и дело, что это – моя личная инициатива.
– Что ж, это делает вам честь.
– Не очень-то делает, – вздохнула Лера. – Я необдуманно пообещала бедной старушке разыскать потеряшку, но я не представляла, как это сложно, ведь нет возможности опросить всех бродячих котов в округе!
– Да, жаль, что вы не говорите по-кошачьи!
– Я разместила объявления в соцсетях, но это просто какой-то кошмар: теперь мне день и ночь звонят всякие люди, уверяя, что они нашли Леопольда…
– Леопольда?
– Так кота зовут. Я сдуру встретилась с двумя: одна женщина притащила какого-то уличного барсика, хотя я не просто написала, какой породы кот, но и выложила его фотографии… вот, глядите!
Лера вытащила телефон и вывела изображение на экран.
– Красавец! – с уважением пробормотал Роман.
– А мужик припер целую коробку с котятами – неадекваты какие-то, честное слово!
– Да-а, беда, – согласился Роман. – Но я что-то не пойму, как я могу вам помочь?
– Вам не жалко бедную старушку, лишившуюся любимого питомца? В ее квартире нашли труп девушки, которая присматривала за Леопольдом, сама она попала в больницу, а теперь ее невестка тоже под стражей, как подозреваемая в убийстве…
– Э-э, нет, даже не думайте: я не стану искать кота!
– Но у меня катастрофически не хватает времени, очень сложное дело, и я прямо не знаю, как со всем этим справиться!
– Вы… да вы шантажируете меня! – изумленно проговорил Роман, отступая на шаг и внимательно глядя на Леру. – Как вам не стыдно, Валерия, это просто за гранью добра и зла!
– Может, я и шантажистка, но все это – во имя благого дела! Вы сами спросили, и прямо сейчас мне нужен этот кот!
– Но я, честно говоря, имел в виду совсем не это…
– Вы же занимаетесь благотворительностью, так?
– Это – другое!
– И ничего не «другое», просто на этот раз вам придется вылезти из своей скорлупы и встретиться с реальными людьми, не принадлежащими к вашему узкому кругу, а не общаться с ними через посредников или по интернету – думаю, это принесет пользу не только коту и его хозяйке, но и вам!
– Вы отлично знаете, почему я избегаю людей!
– Пора учиться жить в обществе, Роман Карлович, или вы так и останетесь раком-отшельником!
– Вот, значит, какого вы обо мне мнения…
– Разве не хочется поучаствовать в настоящем расследовании?
– Ища пропавшего котофея?
– А что, по-вашему, это того не стоит?
– Я вовсе так не считаю, но… А поискать Леопольда в подвале вы не пробовали?
– Это было первое, что я сделала – его там нет. Женщина, которая подкармливает подвальных котов, сказала, что, возможно, видела похожего кота, но она не уверена. По ее словам, он направлялся в сторону проезжей части…
– Если это правда, то, скорее всего, он мертв, – помрачнел Роман. – Мало шансов, что домашний питомец умеет избегать транспорта!
– Есть еще одна вероятность.
– Какая?
– Сразу скажу, что я не слишком в нее верю, но хозяйка Леопольда почему-то убеждена, что его похитили!
– У нее требовали выкуп?
– Пока нет.
– Ну, тогда, боюсь…
– Помогите мне, Роман, а взамен просите у меня, что захотите – все исполню!
– Как золотая рыбка из сказки?
– Считайте, что так!
– Предлагаете мне ходить от дома к дому, интересуясь, не видел ли кто-то мейн-куна?
– По крайней мере, вы с вашим талантом способны определить, говорят ли вам правду…
– Я же не экстрасенс!