– Только не говори, что не можешь с ней справиться.

Атлас замер, не донеся чашки до рта.

– Я мог бы.

«Мог бы», а не «могу».

– Но не станешь, – догадался Эзра. – Почему? – напряженно добавил он. – Ждешь, что я сделаю это за тебя?

– Я бы не пошел против своих же кандидатов. Тебе это известно. – Атлас пожал плечами. – Но ты также знаешь, что в наше дело нельзя допускать того, кто это самое дело активно подрывает.

Ах, оно, значит, уже наше?

– В мои планы невинных убивать не входило, – отрезал Эзра.

– Я не говорил, что нам это предстоит, – невозмутимо парировал Атлас, – а если бы и предстояло, то…

– А, ну да, какой я глупый, – пробормотал Эзра. – Ты же просто шутишь…

– …возможно, ты не понимаешь того, что важно, – закончил Атлас, отставив чашку в сторону.

Было в этом жесте нечто чуждое – Атлас никогда чай не любил, предпочитая ему крепкое опьянение, – что заставило Эзру усомниться, знает ли он Атласа вообще. Когда-то так и было, но длилось это… один год? С тех пор прошло больше двадцати лет, в течение которых Эзра и не жил. Что за это время могло измениться в голове у Атласа, в его убеждениях, в его душе? Что сотворило с ним посвящение в Общество?

И тогда Эзра решил сделать то, чем прежде не озадачивался. Открыл дверь в будущее – в самую далекую доступную для него точку.

Это было не так увлекательно, как могло показаться, ведь будущее – если его не проживаешь – всегда можно исправить. Да, кое-какие события он не мог изменить (смерть матери, к примеру), но в целом он научился смотреть на двери как на псевдонадежные астрологические прогнозы: вероятное, но не гарантированное развитые событий. Если он не задерживался в будущем, то и не привязывался к последствиям увиденного. Его присутствие, когда он ничего не нарушал, оставалось незамеченным, словно падение песчинки.

Однако открытие сильно его обеспокоило. Ведь то, что он увидел – итог его и Атласа плана – имело библейские масштабы. Сквозь трещину во времени Эзра разглядел мор и войны; надрывное гудение застарелого насилия. Небо побагровело, скрылось за пеленой пепла и дыма – эдакое знамение кровавого и знакомого катаклизма. То был невидящий взгляд стрелка сквозь двери храма, и Эзра снова стал единственным свидетелем конца этого сраного мира.

– Давай создадим новый, – когда-то предложил ему Атлас. Для Эзры это было не так давно, для Атласа Блэйкли минуло двадцать лет, а значит, вряд ли он помнил. – Наш мир говно, приятель, он пропал и совершенно утратил смысл. Хватит латать дыры и возиться со сломанными деталями. Когда экосистема гибнет, природа создает новую. Природа, или кто там за все в ответе. Так виды и выживают.

Он повернулся к Эзре и взглянул на него темными глазами.

– Нахер все. Станем богами, – сказал Атлас.

В тот момент Эзра все списал на наркотики.

Но потом он увидел в одну из дверей, как Тристан Кейн пересекает само время по чарам, которые помог навести Эзра, и тогда же впервые понял: Атлас Блэйкли уже собрал свою идеальную команду, сам, один. Атлас стремился построить новый мир, каким бы он ни был, и вот сейчас Эзра заподозрил, что это ему все же под силу.

– А на что способен Тристан? – беззаботно спросил на следующей встрече Эзра. – Ты мне так и не сказал.

Увидев Тристана, он принял его просто за еще одного странника, но с тех пор все сильнее начинал подозревать, что все не так просто.

– Разве? – спросил Атлас, поднося к губам чашку.

Эзра, потеряв терпение, ударил его по руке.

– Не хватает всего одного кусочка, Атлас. – Того, кто умеет манипулировать квантами: использовать темную материю и постигнуть бездну. А еще способен стать живым божьим глазом для управления остальными. Привнести ясность в исследование.

Однако он еще не видел такой силы, а если бы она и существовала, то наделенный ею медит встал бы над законом и моралью. Им просто не мог быть человек, которого повстречал Эзра.

– Да и будь у тебя этот кусочек, ничего бы не вышло, – продолжал он. Пытаться взорвать вселенную было просто нелепо. Для этого требовалась нечеловеческая спонтанность, а не обычный расчет. – Тебе не устроить Большого взрыва, – сказал Эзра, удивляясь глупости подобных споров, – а если бы и удалось, то что это за масштаб?.. Наш мир зрел миллиарды лет, которых тебе не светит. Что бы ты ни создавал, это должно быть…

Идеальным. Идеальным и при идеальных условиях.

То есть ничего не получится.

Или нет?

В голове у Эзры произошло короткое замыкание, и в повисшей тишине его охватил лихорадочный ужас. Что за план у Атласа? Все это время он считал, что это некая месть, чуть ли не розыгрыш академической элиты – просто захватить Общество, ха-ха-ха. О всемогуществе демиурга речи и не шло.

Но что, если на него Атлас и замахнулся? Он ведь блестящий ум… или сумасшедший. Вдруг Атлас правда съехал с катушек? Или он просто гений? И с тем и с другим Эзра был согласен. А может, он всегда эти планы вынашивал? И если бы даже не смог воплотить их в реальность, то мыслил все равно глобально. Знал, как играть в эту игру, знал ходы всех фигур.

На что Эзра подписался в тот день, когда пожал руку Атласу?

– Боишься, дружище? – со слабой улыбкой пробормотал тот. – Похоже, ты уже не так предан нашим целям, как когда-то. Возможно, – его фальшивый аристократический акцент можно было приравнять к изнасилованию королевы, – все потому, что ты ничем не жертвовал, чтобы сюда попасть.

– Я? Атлас, – рубанул Эзра, – это с самого начала входило в план…

– Да, но пока я последнюю четверть века старел, ты так и остался ребенком, не так ли, Эзра? Мы тебя стерли, затем создали заново, и теперь твоих ставок больше нет. Ты, – с укоризной или же с разочарованием произнес Атлас, – не видишь, как изменилась игра.

– Я – ребенок? – пораженно повторил за ним Эзра. – Ты не забыл, что я делал за тебя грязную работу?

– И за нее, думаю, я уже отблагодарил тебя с лихвой. Еще я предлагал тебе место подле меня, разве нет? Не один раз, кстати.

Ответ его прозвучал настолько несоразмерно, что уязвил Эзру, и он уставился на Атласа.

– Мы же все это затеяли потому, что считали Общество прогнившим, – безжизненно произнес Эзра.

– Да, – согласился Атлас.

– А что сейчас?

– Оно все такое же прогнившее, если говорить твоими словами. Но на этот раз я его починю. То есть, – поправился он, – мы его починим, если ты примешь мое видение вещей.

Когда экосистема гибнет, природа создает новую. Так виды и выживают.

Наступившее молчание напоминало вакуум, который, однако, тут же наполнился ощущением недоверия.

Что станет с этим миром, когда Атлас с ним закончит? Впрочем, Эзра уже знал ответ. Он видел его.

Пожары, наводнения. Мор, насилие.

– Спроси у меня, – безмятежно произнес Атлас.

И Эзра чуть было не спросил.

Ты что, правда собираешься довести дело до конца?

Тебе хватит высокомерия, гордыни, и ты веришь, будто у тебя есть право на это?

Эзра отчасти не верил. Атлас Блэйкли не настолько обезумел от власти, чтобы покушаться на невозможное. Эзра вообразил, как спрашивает его: «Ты правда разрушишь все, лишь бы построить новое?», просто для верности, а Атлас отвечает: «Нет-нет, конечно же, нет». Потом слегка усмехается, покачав головой: «Эзра, ну ты что. Сам ведь знаешь: массовые разрушения – это не мое». И оба они смеются над шуткой.

Однако Эзра вспомнил, как легко Атлас предложил просто взять и избавиться от Каллума Новы; уладить вопрос с Парисой Камали. По необходимости, сказал он.

А что будет, когда наконец станет бесполезен сам Эзра? Это был единственный вопрос, задать который стоило, но в тот же самый миг стало ясно, что ответ они оба уже знают.

– Архивы никогда не дадут тебе то го, что ты хочешь, – произнес в конце концов Эзра. – Своих намерений ты от самой библиотеки не скроешь.

Молчание.

– Ты что, кого-то другого для этого используешь?

– Ты либо в игре, Эзра, либо нет, – низким голосом произнес Атлас, и они пристально посмотрели друг на друга.

Где-то тикали часы.

Потом Эзра улыбнулся.

– Ну конечно, я в игре, – сказал он. – Я и не выходил из нее.

И это была правда.

До того момента.

– Все же очень просто, не так ли? Ты еще увидишь, на что они способны, – пообещал Атлас. – Я тебе все покажу.

Эзре хватило ума не усомниться в этом, даже мысленно.

– Отлично, – сказал он. – Отлично, пусть Париса убьет Каллума, а я займусь остальным.

– Мисс Роудс что-нибудь подозревает? – спросил Атлас.

Нет. Нет, Эзра об этом позаботится.

– Я буду держать Либби на коротком поводке, – пообещал он, ошибочно сочтя задачу выполнимой.

Хотя, по правде, знал, что не справится. Чем больше Эзра на Либби давил, увещевая и пытаясь, словно преданный поклонник, заверить ее в своих чувствах, думая, будто именно такой любви она и ждет, чем сильнее рассчитывал сохранить доверие Атласа, поддерживая веру Либби, тем больше она отдалялась, охладевая к нему после каждого разговора. Эзра надеялся на союз: вдруг открытость Либби даст представление о планах Атласа. Он цеплялся за годы, проведенные с ней, за одностороннее доверие, этот созданный им же мираж, часто казавшийся ему настоящим. Он шпионил издалека, полагаясь на ту, чьи моральные принципы, как он думал, никогда не подведут – даже если не выдержат их отношения. Но Либби отстранялась, питая к нему бесплодное недоверие и бесцельную злость.

– Я не твоя, – сказала Либби, проводя между ними черту и закрывая для него дверь в свою жизнь.

И вот, оставшись без Либби, даже потеряв надежду вернуть ее, Эзра не видел иного выхода, кроме как пойти на крайние меры. Если он хотел сорвать планы Атласа Блэйкли, то надо было самостоятельно нейтрализовать Общество.

Первым делом предстояло убрать с доски одну из фигур Атласа.

Взлом чар был самой простой частью. Двадцать лет назад Эзра встроил в них размыкатель, точно по своей фигуре, о котором не узнал бы ни один из последующих классов. Эзра с легкостью мог проникнуть в дом, проскользнув через единственное измерение, которого не видел больше никто, но вот что делать потом – уже другое дело. Куда более сложное.

Он в некоторой степени представлял, кто из шестерки кандидатов больше всего ценен для Атласа, а кто нет. Либби, Нико и Рэйна составляли триумвират силы, а значит, Атласу понадобятся все трое. Тристан… было в нем то, о чем Атлас умалчивал, и что, возможно, делало Тристана стержнем задумки.

Но кого бы Эзра ни выбрал, нужно было еще убедить Атласа, что он мертв. Ушел.

Иллюзия?

Нет, кое-что получше. Нечто убедительное.

Нечто дорогостоящее.

– Знаю того, кто тебе поможет, – пришел ответ, когда Эзра закинул удочки, пошерстив в кругах не столь законопослушных. Русалка, бросили ему так, словно это слово оставляло во рту дурное послевкусие. – Обойдется недешево, но если деньги есть…

– Деньги есть, – сказал Эзра.

Тип, известный как Принц, через русалку передал Эзре анимацию. Она была тошнотворной и безликой, невыразительной и вялой. Болванка, непримечательная модель трупа, встретившего жестокий конец.

– Тебе надо будет придать анимации лицо, – сказала русалка высоким, визгливым голосом, похожим на звон бьющегося стекла. У Эзры даже что-то случилось с внутренним ухом, отчего он на секунду потерял равновесие. – Чтобы анимация была полной, она должна будет заменить того, кого ты близко знаешь. Человека, чьи лицо и пластику ты изучил дотошно и можешь воспроизвести.

Это, замерев на миг, осознал Эзра, значительно сужало круг выбора. Но если уж он собирался увести у Атласа одно из его сокровищ, то пусть будет то, без которого он точно обойтись не сможет. Либби и Нико были ключом и замком, а Эзра, который ходил через двери, знал, что одно без другого бессмысленно.

Либби, еще не увидев Эзру, почувствовала его присутствие в комнате. Слух у нее был острый, к тому же что-то вроде эхолокации оповестило Либби о его появлении. Она почувствовала его, ощутила вызванный им разрыв во времени. На мгновение Эзра, увидев, как переменился ее взгляд, даже испытал укол совести.

Но лишь на миг.

Похищение стало той еще задачкой, решить которую было мало шансов, – и это при его-то способностях к путешествиям во времени. На руку сыграл малый рост Либби и то, что удалось застать ее врасплох. И когда они проходили сквозь дверь, раздался всего один звук: ее крик, эхо которого не смолкало, пока они не прибыли туда, куда Эзра ее затащил. Потом ее голос стих, спичкой полыхнув напоследок.

Либби вывернулась, зло уставилась на Эзру, и в тот момент он, к собственному немалому удивлению, понял, как соскучился по ней.

– Эзра, какого хрена…

– Это не то, что ты думаешь, – поспешил он заверить ее, сказав чистую правду. Если бы он мог забрать кого-то другого, то забрал бы. Дело было вовсе не в Либби.

– А что еще мне думать?!

Он коротко изложил ей суть дела: Атлас Блэйкли – плохой, в Обществе почти все плохие, и Либби исчезла ради своего же блага.

Ей это не понравилось.

– Для моего же блага? Я же велела не решать за меня, еще пока мы вместе были! – заорала она на Эзру. – Вот и сейчас не смей!

Какой бы ни казалась ему заманчивой перспектива еще раз поссориться с бывшей подружкой, терпения для задушевного разговора у Эзры сейчас не было.

– Слушай, я бы многое хотел изменить в наших отношениях, и больше всего – их начало. Но раз уж я этого сделать не могу…

– Ты мне все время лгал. – Либби прикрыла рот ладонью. – Боже ты мой, а ведь я верила тебе, защищала тебя…

– Я не лгал. Просто… – Эзра умолк и прочистил горло. – Не говорил всей правды.

Либби ошеломленно уставилась на него. В ее оправдание стоило заметить, что ответ Эзра дал просто ужасный. Он так и не научился говорить те вещи, которые она от него ждала, разве только о ее вражде с Нико, но, по совести, он и не знал, как тут отвечать.

Постепенно Либби обрела дар речи.

– Но ты же… – Пауза. – Ты все обо мне знаешь. Все.

Он наделся, что до этого не дойдет.

– Да.

– Ты знаешь о моих страхах, мечтах, сожалениях. – Она побледнела. – О моей сестре.

– Да. – Не то чтобы она о нем чего-то не знала.

– Эзра, я же доверяла тебе, – прорычала Либби.

– Либби…

– Для меня все было по-настоящему!

– Для меня это тоже было по-настоящему.

Почти все.

Кое-что.

Даже больше, чем он смел признать.

– Боже, Эзра, я вообще…

Либби осеклась, так и не спросив, значила ли она для него хоть что-нибудь, и слава богу. Даже если бы она удовлетворилась его ответом (сомнительно), то сама необходимость вообще спрашивать об этом причинила бы ей невыносимую боль. С какими бы комплексами Либби Роудс ни боролась, свои границы она, в силу природы, знала и болезненно лелеяла, как свежие синяки.

– Так и зачем ты меня похитил? – чуть не запинаясь, спросила она.

– Из-за Атласа, – со вздохом ответил Эзра. Ну вот, еще один замкнутый круг. – Я же говорил: дело вовсе не в тебе.

– Но тогда… – Еще пауза. – Куда ты меня утащил?

Похоже, она наконец начала полностью сознавать, что ее похитили. Первоначальное потрясение уже прошло, и скоро Либби станет обдумывать шансы на побег.

– Дело не совсем в том, где мы… – начал Эзра.

Он осекся. В конце концов, Либби была слишком умна и определенно сильна, чтобы не отыскать выход, если только не оставить ее в потемках, в лабиринте, который она не видит. Большинство людей смотрело на мир в трех измерениях. Время для них было исключительно линейным, двигалось в одном направлении, и его хода они не могли ни нарушить, ни остановить.

Вообразите, будто ищете человека, зная только, что он находится где-то. А теперь представьте, будто ищете человека, зная только, что он жил в то время, когда существовала система коммунального водопровода.

Либби никто не нашел бы, ей и самой пришлось бы попотеть, чтобы найти себя.

– Нельзя меня тут держать, – сказала она глухо, невыразительно, мертво. – Ты не понимаешь, что я такое. Никогда не понимал.

– Я точно знаю, что ты такое, Либби. Уже какое-то время… Эмпат мертв?

Она так и вытаращилась на него.

– Это значит «да»? – спросил Эзра.

– Я не… как?.. – Либби часто-часто заморгала. – Ты знаешь про Каллума?

Эзра выпятил челюсть, давая понять, что это – риторический вопрос.

– Так да или нет, Либби?

– Я не знаю, – встревоженно выпалила она. – Наверное, мертв…

Он уже опаздывал, хотя пунктуальность никогда не была его коньком. Время всегда казалось ему спорным мерилом, и потому он часто задерживался. В юности, которая была одновременно и огромным, и маленьким кусочком жизни, Эзре не приходилось никуда спешить. Даже в последний день своей жизни мать распекала его за медлительность.

Хотя, возможно, в конечном счете это и привлекало его в Атласе: Эзра умел голодать, а Атлас – ждать.

– Я вернусь, – сказал Эзра Либби. – Никуда не уходи.

Впрочем, при всех стараниях у нее ничего бы не вышло. Он соорудил охранные чары специально для нее, сделав их растворимыми, на водной молекулярной основе. И чтобы их нарушить, пришлось бы изменить состояние окружающей среды, сами элементы по отдельности, с каждым шагом на пути к прогрессу истощая себя все сильнее. Шаг вперед – два назад.

Ключи и замки.

– Будешь держать меня тут? – застыв от недоумения, спросила Либби. Впрочем, скоро ступор пройдет, уступив место боли.

Для Эзры это была горькая мысль.

– Я защищаю тебя, – напомнил он Либби.

– От Атласа?

– Да, от Атласа, – сказал он, чувствуя прилив нетерпения. Он опаздывал, но беда была не в этом, а в том, что его ждало, если бы он остался. – Я хочу, чтобы ты, – честно произнес Эзра, – жила.

В конце концов правда дойдет до Либби, и когда это случится, лучше убрать от нее подальше все, что горит, в том числе собственные руки, ноги и одежду.

– Что Атласу Блэйкли от меня нужно? – выпалила Либби.

Да, вот оно, началось. Она стала закипать от гнева.

– Лучше тебе этого не знать, – посоветовал Эзра и отправился на встречу: вышел через очередную свою дверь и осторожно двинулся по знакомому мраморному полу, под звук эха собственных шагов.

Он уже знал, кто ждет его в комнате.

Эзра, почти как и Атлас, тщательно выбирал, кого в нее посадить, используя связи, которыми обзавелся под надежным прикрытием своего непримечательного лица и стертого имени. Они все хотели, чтобы их нашли – легко клевали на вкусную приманку и цену. И потому ведущие лидеры всех врагов, каких только успело нажить Общество, незамедлительно откликнулись на призыв Эзры. Их удалось заманить обещанием одной и той же награды: само Общество, которое пока никто, кроме Эзры, не отвергал.

Если анимация сработала, то Атлас никак не заподозрит, что это Эзра похитил Либби. А если и догадается, он сам же сделал Эзру невидимкой, которого не отыскать.

– Друзья мои, – сходу начал Эзра, едва вошел в комнату широким шагом. – Добро пожаловать.

Если они и удивились тому, как он молод, то хорошо это скрыли. В конце концов, из полученных приглашений они не могли сделать каких-то особенных выводов, ведь в каждом он просто перечислил кое-какие секреты их юных лет. Эзра выкрутил им руки. Только те, кто живет в трех измерениях, верят, будто история – неприкосновенна.

– Шестеро самых опасных из живущих на земле человеческих существ, – обратился к собранию Эзра, – как вы все знаете, сейчас под опекой Атласа Блэйкли. Один из них нейтрализован, что должно дать немного времени, а другой убит самим Обществом. Остальные четверо обеспечат нам либо вымирание, либо выживание. Они избранники деспотичного Общества, для которого мы всего лишь пешки. У нас впереди еще год, прежде чем они выйдут из-под защиты.

Сидевшие в комнате переглянулись. Всего их было шестеро, что Эзра находил замечательно ироничным. Даже Атлас, узнай об этом, оценил бы отсылку.

– Чего же вы ждете от нас по этому поводу? – спросил Нотазай, первым нарушив тишину.

Эзра улыбнулся, а Атлас пожал бы плечами.

– Чего же еще? Наш мир умирает, – сказал он и сел, готовый приступить к работе. – В наших руках это исправить.

Конец

И так вместо шестерых осталось пятеро.

– Я этого не сделаю, – сказал Нико де Варона, нарушая молчание. – Если только не будет гарантий на будущее.

Первой ответила Париса Камали:

– Гарантий чего?

– Я хочу вернуть Роудс. И мне нужно, чтобы ты дала слово помочь в ее поисках. – Выражение на лице Нико было решительным и угрюмым, голос – твердым и ровным. – Без твоей поддержки я частью этого Общества становиться не собираюсь.

Далтон решил не говорить ничего в духе «Вам не откажут», решив, что это не к месту.

Он сидел и молча ждал.

– Я с Нико, – сказала Рэйна Мори.

– И я, – спокойно и уверенно произнес Каллум Нова. Возможно, ему хватило ума понять, что важен для него сейчас всего один голос. Пока.

– Ты? – спросил Нико у Тристана Кейна, который не поднимал взгляда от рук.

– Само собой. – В его слабом голосе слышалась насмешка. – Само собой.

– Осталась ты, – заметила Рэйна, обращаясь к Парисе, которая скосила на нее раздраженный взгляд.

– Я что, тупая отказываться?

– Не надо, – произнес Нико, не давая никому ответить. – Это не ссора и не угроза, а факт. Ты либо со мной, либо нет.

«Либо они с ним, либо он не с ними», – перевел в уме Далтон. Но в этом есть суть уз, разве нет? Они не зря страдали весь год.

– Ладно, – сдалась Париса. – Если Роудс можно отыскать…

– Мы ее отыщем, – резко закончил за нее Нико. – В этом и смысл.

– Ладно.

Париса обвела взглядом комнату, в которой присутствовали пятеро и отсутствовал один, пропажу которого нельзя было игнорировать. Она дала всем шанс возразить ей, и когда никто, как и следовало ожидать, не высказался, ответила:

– Даем тебе слово, Варона.

И так шестеро навсегда превратились в одного.

* * *

Когда экосистема гибнет, природа создает новую. Простые правила, простая идея, доказательством которой служило само Общество. Оно жило на собственном пепле, на костях забытого и разрушенного. Словно секрет, похороненный в лабиринте.

Общество возводилось на фундаменте самого себя, вырастая выше и выше. Словно Вавилонская башня, тянулось оно к небу. Изобретение, прогресс, созидание не имело иного выхода, кроме как продолжаться; если запустить нечто, оно по собственной воле не остановится. Беда знания, особенности привыкания к нему в том, что оно не похоже на прочие виды порока. Однажды ощутивший вкус всеведения, уже не захочет лишиться его; жизнь и смерть утратят прежний смысл, и даже привычные излишества не принесут удовлетворения. А знакомые вещи покажутся неподходящими, не по размеру. Когда-нибудь, возможно, получится создать новые миры; и не просто достичь богов, а стать одним из них.

Далтон Эллери смотрел, как пятеро новых членов Александрийского общества приносят клятвы, сочетаясь узами брака с необратимыми переменами. Отныне все станет только сложнее. Границы невозможного размоются, пределы внешнего мира сотрутся, и сдержат этих пятерых только те барьеры, которые они поставят перед собой сами. Единственное, чего они пока еще не сознают, размышлял про себя Далтон, это прочность клетки, безопасность плена. От работы и лабораторная крыса получит наслаждение; его дадут предписанная нравственность, уверенность; осознание призвания, истоков. Сила без цели – сущая западня, истинный паралич. Свобода безграничного выбора – удел не человеческих умов.

На секунду у Далтона проклюнулось в голове семечко полузабытой мысли, что ему, возможно, стоит произнести напутствие. Предупредить: доступ, который они вот-вот получат, станет чем-то слишком большим, чтобы позволить себе и малейшую слабость, и слишком малым, чтобы реализовать их силы. Он подумал: «Вы входите в круг собственного разрушения, седлаете колесо собственного везения, и вместе с ним будете подниматься и падать. Вы будете гибнуть и воскресать в некой новой форме, оставляя свой пепел после падения».

Рим гибнет, хотел сказать он. Все разрушается. Вот и вы познаете разрушение.

Познаете, скоро.

Но не успел Далтон раскрыть рта, как поднял взгляд и увидел в окне отражение читального зала, а у себя за спиной – лицо Атласа Блэйкли, причины, по которой он все еще существовал в какой бы то ни было форме. Он, как наркоман, нуждался в пределах, и Атлас Блэйкли дал их ему. У него была цель. Атлас обещал ему, что впереди ждет финиш, окончание голода, завершение цикла. Он снял с Далтона цепи неуязвимости и подарил ему то, в чем он больше всего нуждался; то, чего другие могли сами и не найти: ответ.

Может ли силы быть слишком много?

В глазах отраженного Далтона промелькнул безумный огонек, взгляд того, кем он когда-то был. Прошлых, уже не подходящих жизней. Но этот свой ответ Далтон Эллери получил, ведь, как скоро узнают новички, другого не существовало. Самый страшный, самый неутешительный и самый безграничный, он звучал так:

Да.

Однако сам мир скажет вам: если что-то запустить, по своей воле оно уже не остановится.

Благодарности

Поверить не могу, что я до сих пор пишу книги, а вы их читаете. Просто чудо какое-то, а эта книга была особенно долгожданной. Ее герои существовали в совершенно ином мире, да и сюжет не имел ничего общего с этим, но потом я все разломала, обломки пустила на растопку и на пепелище создала новую историю. Фонтан благодарности – Авроре и Гарретту, которые читали всевозможные варианты истории и убедили не бросать ее. Говорю это каждый раз и всегда от чистого сердца: если бы не они, книга, которую вы держите в руках, так и не увидела бы свет.

Много-много раз спасибо все тем же людям: моим редакторам, Авроре и Синди; моему консультанту по вопросам науки, мистеру Блэйку; консультанту по вопросам рукопашного боя, Начо; моему любимому иллюстратору Little Chmura. Я, наверное, никогда не смогу выразить тебе всю свою благодарность. Жаль, конечно, но буду стараться. Спасибо родителям, которые спокойно оставляют меня в покое, если я пишу, и не донимают вопросами типа «Как там дела?». Спасибо, что миритесь с моим творческим темпераментом и бурной любовью к работе. Спасибо моим сестрам в KMS. Всем моим родным, друзьям, которые не прекращают меня поддерживать: Элли, Ане, Белле, Каре, Кэрри, Дэвиду, Елене, Кайле, Лорен, Маккензи, Меган, Стейси. Спасибо Boxing Book Club. Моему психотерапевту, который позволяет целый час выдавать бессвязный поток сознания в попытках разобраться с запутанной сюжетной линией. Всем тем, кто говорит: «Ты не сумасшедшая, так держать, все хорошо». Жаль, благодарность в коробочку не сложишь.

Спасибо маме, ведь она точно читает эти строки: люблю тебя, я перед тобой в долгу. Как всегда.

Спасибо Гарретту: ты сказал, что моя концепция магии показывает, что я представляю себе базовые принципы магии. Боюсь, однажды ты поймешь, что это не так, но когда этот день наступит – прими мои соболезнования. Спасибо, что считаешь меня по-хорошему сумасшедшей. Спасибо, что учишь всех, а главное – меня. Меня все утомляет, всегда, но только не твои уроки.

Это обращение к тебе: писательство – это мои муки и радость, мой способ выживания. Следовательно, ты тоже. Для меня, как обычно, было честью написать это тебе. Искренне надеюсь, что книга тебе понравится.

Чмоки-чмоки, Оливия, 31 января 2020 г.

Ноябрь 2021 г.

Это огромная, просто непостижимая радость вернуться и поблагодарить еще больше народу. Невыполнимая задача, но я все же попытаюсь. Спасибо Молли Макги, моему любимому редактору, которая в нужный момент умеет успокоить меня и унять мое негодование. Ты даже не представляешь, как много сделала для этой книги и моего земного существования. Спасибо Амелии Эппел, моему звездному агенту. Ты изменила мою жизнь, и точка. Ничто меня так больше не обрадует, как твое «да» после того, как остальные сказали «нет». Спасибо Little Chmura, моему любимому иллюстратору – глянь, что получается, детка! Мне так повезло работать с тобой.

Спасибо всему коллективу To r – за то, что помогли сбыться моим литературным мечтам, и Труа Джексон, она просто чудо. Невероятно талантливому дизайнеру обложки Джейми Стаффорд-Хилл и оформителю Хизер Сондерс. Моим агентам по рекламе Дезире Фризен и Саре Рейди. Маркетологам Эйлин Лоуренс и Наташе Хойт (они обнаружили эту книгу даже раньше Tor). Меган Кидд, моему выпускающему редактору, главному редактору Джиму Каппу, ответственному редактору Рафалю Гибеку и Мишель Фойтек, верстальщику. Моим издателям, Деви Пиллаю и Люсилль Реттино. Крису Шайне, моему агенту из международного отдела. Кристин Ягер и ее невероятной команде отдела продаж. Спасибо доктору Уве Стендеру и всему коллективу Triada. Спасибо добрым гражданам из BookTok, BookTwt и Bookstagram. Это большая честь, что вы все за меня.

И еще одному члену команды: Генри. Спасибо, что показал, как жарко может мое сердце пылать и как много я могу сделать, если спать поменьше. Восхищаюсь тобой, мой малыш. И еще раз спасибо маме – за то, что она буквально сейчас рядом со мной, и я могу это написать. И Гарретту, конечно же, еще раз спасибо, как всегда. За это и за все, и за то, что у Генри твоя очаровательная улыбка, красивые глаза и счастливый смех. Ты моя самая большая удача.

Об авторе

Оливи Блейк – это псевдоним Алексин Фарол Фоллмут, любителя историй и автора книг. Она опубликовала несколько инди-проектов в жанре НФ и фэнтези, включая онлайн-комикс «Клара и дьявол» с иллюстрациями Little Chmura и серию книг об Атласе для BookTokviral. В мае 2022 года вышел ее young-adult ром-ком My Mechanical Romance. Она живет в Лос-Анджелесе с мужем, новорожденным ребенком и питбулем-спасателем. Ищите ее на olivieblake.com.