– Хоть ты и пренебрежительно отозвался о стихах, я все же вижу, что ты романтик.
– Романтик? – возмутился Злат. – Безответная любовь – это ужасно!
– Ужасно, – согласилась Серильда и засмеялась. – Но так может думать только романтик.
Она улыбнулась Злату, а он снова нахмурился.
– Ты мне не ответила.
Серильда вздохнула и стала разглядывать потолочную балку.
– Нет, я никогда не была влюблена.
Вспомнив о Томасе Линдбеке, она добавила:
– Один раз я решила, что влюбилась, но это было ошибкой. Доволен?
Злат пожал плечами, его глаза затуманились.
– Я ничего не помню о своей прежней жизни, и почему-то все еще жалею об этом. Жаль, что я не знаю, каково это – влюбиться.
– Как ты думаешь, может, у тебя это было? Раньше?
– Нет никакого способа узнать. Хотя, мне кажется, случись со мной такое, я бы наверняка запомнил. Правда же?
Серильда не ответила, и через некоторое время Злат увидел ее хитрую усмешку.
– Что?..
– Ты романтик.
Он недовольно хмыкнул и снова покраснел.
– А мне только-только начало казаться, что с тобой очень приятно разговаривать.
– Я вовсе не насмехаюсь над тобой. Иначе я оказалась бы лицемеркой. Все мои любимые истории – о любви, и я провожу очень много времени, размышляя о том, каково это, на что похоже. И я мечтаю… – Серильда сбилась и замолчала, сообразив, на какую опасную территорию ступает, обсуждая такие вещи с единственным юношей, который когда-либо смотрел на нее с симпатией и даже чем-то близким к влечению.
– Я знаю, – отозвался Злат, и она вздрогнула. – О мечтах я знаю все.
Она ему поверила. Она была уверена, что уж он-то знает. Грусть, печаль и тоска. Невыносимое желание, чтобы кто-то заправил тебе за ухо выбившуюся прядь. Чтобы поцеловал сзади в шею. Держал в объятиях долгими зимними ночами. Смотрел на тебя так, будто ты – та, о которой он мечтал и всегда будет мечтать.
Она не помнила, как шагнула к нему, но внезапно оказалась так близко, что могла его коснуться. Но Злат не смотрел на ее губы. Он смотрел на ее глаза с золотыми спицами. Не мигая.
– Думаю, люди боятся тебя не из суеверия, – сказал Злат.
Серильда замерла.
– Как это?
– Все эти парни, которые якобы не интересуются тобой, потому что боятся, что ты принесешь им несчастье. Ну… может, это и правда, но… должно быть что-то более серьезное.
– Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
Рука Злата скользнула по ее щеке, и он нежно убрал прядь волос ей за ухо. Серильда чуть не растаяла.
– Я знаю, мы едва знакомы, – заговорил Злат, стараясь, чтобы его голос не дрожал, – но уже сейчас я могу сказать, что ты стоишь любых неудач мира.
Произнеся это, он неловко дернул плечами, и Серильда решила, что он больше ничего не скажет. А когда он все же заговорил, она увидела, каких усилий это ему стоило, и поняла: он тоже осознает, каким опасным становится их разговор. Мимолетный, странный, удивительный разговор.
– Мне кажется, они притворяются, будто ты их не интересуешь, потому что чувствуют, что тебе предначертано нечто иное.
Она сделала полшага к нему.
Он сделал полшага к ней, их тела почти соприкоснулись.
– А что мне предначертано? – шепотом спросила Серильда.
Он коснулся пальцами ее руки, так легко, что по ее коже пробежал озноб. У Серильды перехватило дыхание.
– Это же ты рассказчица, – он улыбнулся. – Ты мне и расскажи.
Что ей предначертано?
Серильда хотела бы задержаться на этом вопросе, всерьез подумать о своем будущем. Но она не могла думать об этом сейчас, когда все ее мысли были захвачены настоящим.
– Что ж, – начала она, – я сомневаюсь, что многие девушки из Мерхенфельда могут похвастаться дружбой с призраком.
Улыбка исчезла с лица Злата.
– Конечно, я очень давно не бывал в достойном обществе, – сказал он, – но полагаю, что просто друзья нечасто целуются друг с другом.
Ее обдало жаром.
– Нечасто, нет.
Взгляд Злата упал на ее губы, его зрачки расширились.
– Можно мне поцеловать тебя еще раз?
– Я бы очень этого хотела, – выдохнула она, подавшись вперед.
Его ладонь скользнула вверх по ее руке, задержалась на локте. Он привлек ее к себе. Коснулся носом ее носа.
И в ту же минуту, отразившись эхом от основания башни, раздался яростный вопль.
– Эй, дух-буян! Где ты?!
Молодые люди отскочили друг от друга, будто за ними гнались адские гончие.
Злат дал себе волю, вполголоса осыпая кого-то проклятиями.
– Кто это? – прошептала Серильда.
– Гизела. Заведует псарней, – сказал он, поморщившись. – Если она это обнаружила, значит, они возвращаются. Нужно тебя спрятать.
– Что обнаружила?
Злат махнул рукой в сторону приставной лесенки.
– Потом объясню. Идем, идем!
Внизу раздались гулкие шаги. Подскочив к лесенке, Серильда сбежала вниз по полусгнившим ступенькам. Спустившись на один этаж, она повернулась – и чуть не врезалась в Злата. Его рука вовремя зажала ей рот, заглушив испуганный вскрик. Он схватил ее за запястье, прижал палец к губам, призывая молчать, и только тогда потянул к лестнице.
Шаги внизу становились все громче.
– Мне плевать, что у тебя за счеты с этими болванами! – воскликнула Гизела. – Я отвечаю за собачек, а если ты будешь продолжать свои штучки, король мне голову отрубит!
Куда Злат ее тащит? Путь был один – узкая винтовая лестница. Если они будут спускаться по ней, то нос к носу столкнутся с Гизелой.
Они подкрались к нише, где стояла статуя рыцаря со щитом, и здесь, за завесой, щит не был сломан. Злат юркнул в нишу и втащил за собой Серильду. Вжав ее в самый угол, так чтобы их обоих окутала тьма, он все дальше откидывал голову – видимо, чтобы скрыть свои медно-рыжие волосы, – пока они с Серильдой не соприкоснулись щеками.
Серильда набросила капюшон. Он оказался таким просторным, что почти полностью скрыл и голову Злата. Взявшись за полы плаща, Серильда обхватила юношу за плечи, окутав его угольно-серой тканью цвета окружавших их каменных стен, цвета пустоты.
Злат прижался к ней всем телом, погладил пальцами по спине. Этого было достаточно, чтобы у Серильды закружилась голова. Ей хотелось только одного – закрыть глаза, повернуть голову… и поцеловать его. Неважно куда – в висок, в щеку, в ухо, в шею.
Еще она хотела, чтобы и он сделал то же самое. Но она заставила себя держать глаза открытыми, следя сквозь щелку в ткани плаща, как хозяйка гончих сворачивает за угол, ворча про себя.
Серильда и Злат замерли, не дыша, но Темная прошла мимо, не останавливаясь. Они услышали, как она поднимается наверх.
– Через секунду она вернется, – шепнул Злат так тихо, что Серильда скорее догадалась, чем услышала, хотя он говорил ей в самое ухо. – Дождемся, когда она уйдет.
Серильда кивнула, радуясь возможности перевести дух, хотя ей трудно было дышать спокойно, ведь руки Злата лежали на ее талии. Ее бросало в жар. Все ее тело, зажатое между Златом и каменными стенами, трепетало и подрагивало. Ей отчаянно хотелось запустить пальцы в его волосы. Притянуть его к себе, прижаться к губам.
Однако, хотя ее кровь кипела, Серильда оставалась неподвижна и холодна, как статуя рыцаря, скрывавшая их от чужих глаз.
– Что ты сделал? – прошептала она.
Злат криво улыбнулся.
– Это было еще до твоего появления. Я подсыпал гончим в загон несколько измельченных ягод падуба.
Серильда все еще не понимала.
– Зачем?
– Адские гончие плохо ладят с падубом. Один его запах может вызвать у них расстройство желудка. А они… только что сожрали очень много мяса.
Серильда вздрогнула.
– Фу, какая гадость.
Вновь раздались шаги, и Серильда закрыла глаза, опасаясь, что ее выдаст их блеск. Еще мгновение, и Гизела стала спускаться вниз по ступеням, бормоча что-то об этом проклятом шалопае.
Наконец в башне вновь воцарилась тишина, и они позволили себе выдохнуть.
– Как ты думаешь… – начала Серильда едва слышно шепотом, надеясь, что Злат не заметит ее огорчения. – Может, мне безопаснее просто подождать здесь и улизнуть после восхода солнца?
Злат немного отстранился, чтобы увидеть ее глаза. Его пальцы нежно разгладили ткань на ее талии.
– Если я им попадусь, добром дело не кончится, – сказала она.
– Да, – сказал Злат, слегка задыхаясь. – Видимо, так будет лучше. Ночь все равно почти закончилась.
При этом он, не отрываясь, смотрел на ее губы. Серильда забыла обо всем. Она, наконец, дала своим рукам волю, которой они так жаждали, позволила пальцам скользнуть вверх по его шее, коснуться волос. Она притянула его к себе, и их губы встретились. Ее так переполнили чувства и желания, что она растерялась, не зная, что со всем этим делать. Желание прижаться к нему еще ближе, хотя ближе уже невозможно. Желание ощущать его руки на талии, спине, шее, волосах – всюду и сразу.
Но первая волна страстного желания улеглась, ей на смену пришли мягкость и нежность. Следующий поцелуй был нежным и медленным. Серильда слегка взъерошила волосы Злата, ее рука спустилась к плечам и скользнула ниже, на грудь, его пальцы ласкали ее спину. Серильда вздохнула, уткнувшись в него.
Она не знала, сколько это продолжалось, но не хотела терять ни одного мгновения. Она хотела бы остаться в этой нише, в кольце его рук, в этих новых ощущениях, благодаря которым она чувствовала себя невесомой, полной надежды… и ужаса. Это было похоже на обещание, что этот поцелуй не будет последним. Что она вернется. Что он будет ее ждать.
И вдруг…
Все кончилось.
Она обнимала воздух. Сильные и надежные руки, которые поддерживали ее, исчезли. Она упала бы, если бы не стена за спиной. Серильда осталась в нише одна.
Щит рыцаря был сломан. Пьедестал статуи усыпан осколками, затянут паутиной.
Она вздрогнула.
Равноденствие закончилось.
Здесь ли еще Злат? Невидимый, недоступный, только что ускользнувший от нее…
Видит ли он ее?
С трудом дыша, чувствуя комок в горле, она протянула руку в пустоту, в надежде ощутить холод, прикосновение, ветерок… Любой знак, что все это ей не померещилось.
И не почувствовала ничего.
Тяжело вздохнув, Серильда накинула плащ и вышла из ниши. Она уже собиралась спуститься по ступеням, как вдруг взгляд остановился на сломанном щите. На толстом слое пыли, покрывавшем его, были написаны слова:
Ты вернешься?
Глава 34
Когда Серильда вошла в «Дикий лебедь», ее встретил мрачный взгляд Лоррейн. Протянув ей ключ от одной из комнат наверху, трактирщица процедила сквозь зубы:
– Я велела перенести туда твои вещи из конюшни.
Комната не поражала роскошью, зато была удобной и теплой, и на кровати лежала мягкая перина. У окна стоял небольшой стол с пергаментом и чернильницей. Вещи Серильды были аккуратно разложены на скамье, обитой тканью.
Мечтательно вздохнув, Серильда повалилась на постель.
Когда она открыла глаза, было уже далеко за полдень. Снаружи доносились звуки улицы – скрипели колеса, ржали мулы, дети звонко пели песенку, призывая весну.
Скорей бы зелень и тепло, запели б птички дружно!Весну пришли нам, о Эостриг, – нам большего не нужно.
Серильда заставила себя встать с постели и начала переодеваться, но зашипела от пульсирующей боли в плече. Она приспустила рукав и осмотрела оставленные когтями друды глубокие царапины, покрытые засохшей кровью.
Она хотела обратиться к Лоррейн, чтобы та помогла промыть и перевязать рану, но… трактирщицу и так тревожило то, что Серильда ходила в замок. Нет, подумала она, не стоит пугать хозяйку рассказом о нападении кошмарной твари. Будет только хуже.
Стараясь все делать как можно осторожнее, она кое-как вывернулась из платья и сорочки, и мягкой тряпицей промыла рану над тазом с водой. Осмотрев раны, Серильда убедилась, что они не так глубоки, как ей показалось сначала, кровотечение остановилось и повязку можно было не накладывать.
Покончив с обработкой ран и переодевшись, она села к туалетному столику и решила причесаться. Ее внимание привлекло зеркальце, лежавшее на столе. Серильда с любопытством заглянула в него, чтобы увидеть свое отражение, и особенно глаза. В Мерхенфельде зеркала были роскошью и встречались редко. За всю свою жизнь Серильда видела свое отражение всего несколько раз. Вид колес с золотыми спицами поражал ее саму. Она понимала, почему люди стараются не смотреть ей в глаза.
Но сейчас Серильда не стала отводить взгляд. Она пристально смотрела на девушку в зеркале и думала не о бесчисленном множестве людей, которые от нее отвернулись, а о единственном юноше, который этого не сделал. Вот глаза, в которые с такой любовью смотрел Злат. Вот щеки, которые ласкали его пальцы. Вот губы…
На лице Серильды расцвел нежный румянец, но не от смущения. Она улыбалась. «И эта улыбка, – подумала она, удивившись, – эта улыбка прекрасна».
Спустившись вниз, Серильда увидела Лейну, которая поджидала ее у очага.
– Наконец-то! – воскликнула девочка, вскакивая на ноги. – Мама запретила тебя беспокоить. Я жду уже несколько часов! Даже начала волноваться, вдруг ты там умерла!
– Мне был очень нужен отдых, – сказала Серильда. – А теперь очень нужна еда.
– Я принесу, – вскочила девочка и бросилась на кухню, а Серильда тяжело опустилась на стул.
Сверху она захватила книгу, которую ей подарили тут в прошлый раз. Она положила ее себе на колени, открыла и прочитала на титульном листе: «География, история и обычаи Великих Северных провинций Тулваска». Серильда поморщилась. Это был один из тех научных трудов, которые обожала фрау Зауэр, а сама она терпеть не могла. Но ради того, чтобы хоть что-нибудь узнать о замке, она готова была терпеть.
Серильда начала листать книгу – сперва медленно, потом быстрее, когда стало понятно, что первые главы посвящены углубленному анализу уникальных географических особенностей этих самых провинций – начиная с того, как базальтовые скалы повлияли на формирование ранних торговых путей, и заканчивая тем, как портовый город Винтер-Корт превратился в центр торговли. Читая эту книгу, можно было узнать об изменении границ; о расцвете и упадке старинных шахтерских городков в горах Рюкграт… Но о Ясеневом лесе автор написал лишь один раз, причем даже не упоминая его название: «Предгорья поросли лесом, дающим убежище множеству диких животных. По свидетельству древнейших источников, леса в этой области непригодны для людей и в основном оставались незаселенными».
Добравшись до глав об основных населенных пунктах и ресурсах, способствовавших их росту, Серильда зевнула и рассеянно перевернула страницы, посвященные Герсту, Норденбургу и Мондбрюку. Даже Мерхенфельд и его процветающее сельское хозяйство удостоились нескольких слов.
Серильда пробегала глазами страницы, исписанные мелким почерком. Иногда у автора ломалось перо и на пергаменте оставались брызги чернил. Некоторые слова были зачеркнуты, кое-где встречались исправления и даже картинки – растения, виды, знаменитые здания.
Серильда перевернула еще одну страницу, и у нее замерло сердце.
Половину страницы занимало изображение замка Адальхейд. Книга была очень старой, но краски все еще оставались яркими. На рисунке замок был не разрушенным, а таким, каким он был когда-то, каким видела его Серильда по ту сторону завесы – величественным и великолепным.
Она начала читать.
История замка терялась во тьме времен. Современным историкам ничего не было о нем неизвестно. Однако в начале столетия Адальхейд превратился в процветающий город на перекрестье путей, соединяющих Винтер-Корт и Дагну на побережье с…
Серильда в отчаянии уронила голову, ее надежды рухнули. Она вернулась на предыдущую страницу, но других упоминаний об Адальхейде не было. Она разочарованно дочитала страницу, однако автор больше не возвращался к загадочному прошлому города. О происхождении замка и города не было ни слова, и автор приступил к рассказу об Энгберге, расположенном на севере.
– Вот ты где, – сказала Лейна, ногой придвигая к себе столик и ставя на него блюдо с сушеными фруктами и солониной. – Ты пропустила полдник. Надеюсь, ты ничего не имеешь против холодной еды.
Серильда сердито захлопнула книгу.
Лейна моргнула.
– Ну, или… Я могу посмотреть, вдруг еще остались пирожки с мясом…
– Лейна, спасибо, все в порядке Я просто надеялась найти в этой книге хоть что-то полезное о вашем городе, – Серильда побарабанила пальцами по обложке. – О других городах здесь собраны подробнейшие и невероятно скучные сведения за несколько столетий. Но только не об Адальхейде.
Она встретилась с Лейной взглядом. Видно было, что девочка ей сочувствует, но не совсем понимает, о чем идет речь.
– Ладно, все в порядке, – сказала Серильда и взяла с тарелки сушеный абрикос. – Я бы хотела зайти сегодня в вашу библиотеку. Проводишь меня?
Лицо Лейны прояснилось.
– Правда? Спрошу у мамы!
* * *
– Видишь лодки? – спросила Лейна, когда они шли по булыжной мостовой мимо озера.
Взгляд Серильды был прикован к замку – точнее, к юго-западной башне. Может быть Злат сейчас там и смотрит на них сверху. Заставив себя перестать думать об этом, она посмотрела туда, куда указывала Лейна. Обычно лодки плавали по всему озеру, но сегодня многие из них собрались у дальней части замка.
– Ищут золото, – объяснила Лейна и искоса посмотрела на Серильду. – Ты его видела? Духа Золотильщика?
Невинный детский вопрос вызвал у Серильды бурю чувств. Ее охватила дрожь.
– Да, – ответила она тихо. – Я даже помогала ему бросать подарки в озеро и на скалы! – Увидев, как округлились глаза Лейны, она улыбнулась: – Сегодня там найдут немало сокровищ…
Адальхейд сиял, залитый светом. В цветочных ящиках красовалась герань, на грядках проклюнулись зеленые всходы – капуста и тыква. Горожане наводили порядок после вчерашнего праздника. Серильда почувствовала вину. Им с Лейной, вероятно, стоило бы предложить свою помощь… Глядишь, удалось бы заслужить расположение горожан, которые все еще относились к ней с опаской.
Но Серильде не терпелось попасть в библиотеку. Она мечтала раскрыть тайны замка.
– Завидую тебе, – призналась Лейна, опустив голову. – Я всю жизнь мечтала попасть в этот замок.
Серильда даже споткнулась.
– Нет! – почти крикнула она, но тут же сбавила тон и положила руку девочке на плечо. – Вы все не просто так должны держаться от него подальше. На это есть очень серьезная причина. Не забывай, я там почти всегда пленница. На меня там напали адские гончие и злобные друды. Я видел, как призраки снова и снова переживают свою ужасную смерть. Замок полон страданий и жестокости. Ты должна сейчас же пообещать мне, что даже не попытаешься сунуть туда свой нос. Это очень опасно.
Лейна жалобно смотрела на нее:
– Почему же ты туда возвращаешься?
– У меня нет выбора. Эрлкинг…
– Вчера вечером у тебя был выбор.
Слова, которые Серильда собиралась сказать, будто испарились. Она остановилась и, присев, взяла Лейну за плечи.
– Эрлкинг убил моего отца. Возможно, и маму тоже. Скорее всего, он собирается держать меня в неволе до конца моей жизни. А теперь послушай – не знаю, смогу ли я когда-нибудь освободиться, но сейчас у меня нет на это ни сил, ни возможностей. Все что у меня есть – это вопросы. Почему Темные покинули Грейвенстоун и заняли Адальхейд? Что случилось со всеми этими духами, которые в нем обитают? Почему Эрлкингу так нужна золотая пряжа? Кто такой на самом деле Дух Золотильщик? Что случилось с моей мамой? – Ее голос дрогнул, на глаза навернулись слезы.
У Лейны глаза тоже заблестели.
Серильда прерывисто вздохнула и продолжила:
– Он что-то скрывает в этом замке. Не знаю, поможет ли мне, если я узна́ю что именно… Но если ничего не делать, однажды он убьет меня и я стану еще одним привидением, которое бродит по замку. – Серильда присела на корточки и взяла девочку за руки. – Вот почему я вернулась в замок и буду возвращаться снова и снова. Вот почему мне нужно в библиотеку. Я хочу узнать все, что можно, об этом месте. Вот почему мне приходится просить тебя о помощи… Но по той же причине я не могу допустить, чтобы ты подвергалась опасности. Ты понимаешь меня, Лейна?
Девочка медленно кивнула.
Еще раз сжав ее руки, Серильда встала. Дальше они шли молча и прошли всю следующую улицу, когда Лейна вдруг спросила:
– Что ты больше всего любишь на сладкое?
Вопрос был таким неожиданным, что Серильда рассмеялась. Подумав, она ответила:
– Когда я была маленькой, отец всегда привозил медовые ореховые лепешки с ярмарки в Мондбрюке. А почему ты спрашиваешь?
Лейна оглянулась и посмотрела на замок.
– Если ты станешь привидением, – сказала она, – обещаю всегда готовить медовые ореховые лепешки для Пира Смерти. Специально для тебя.
Глава 35
Серильда, конечно, не ожидала, что библиотека Адальхейда будет хотя бы отчасти похожа на великолепную университетскую библиотеку в Верене, которая славилась и пышной архитектурой, и богатым собранием книг. Веренская библиотека была хранилищем всех научных достижений, отрадой ценителей искусства и культуры. Серильда и не думала, что библиотека в Адальхейде будет такой же, но все-таки испытала некоторое разочарование, увидев помещение лишь немного просторнее, чем комната для занятий в Мерхенфельдской школе.
Но все это небольшое помещение было буквально забито книгами – шкафы и полки; два больших стола, заваленных толстыми фолиантами; стопки и груды книг на полу… Да еще в углу корзины со старыми свитками. Почувствовав запахи кожи и пергамента, переплетного клея и чернил, Серильда радостно встрепенулась. И не заметила странного взгляда Лейны.
Это же был запах историй!..
Фрида, или, как называла ее Лейна, госпожа профессор пришла в восторг, увидев гостей, и еще больше обрадовалась, когда Серильда попыталась объяснить, что ищет – хотя та и сама не совсем понимала, что ей нужно.
– Так-так, посмотрим… – пробормотала Фрида, обходя заваленный книгами стол и направляясь к высокому, до самого потолка, открытому шкафу. Передвинула стремянку и, взобравшись на нее, начала просматривать корешки. – В книге, которую я вам давала, содержатся лишь самые общие сведения. Не сказать, чтобы ученые уделяли достаточно внимания нашему краю, зато… Вот здесь у меня книги, в которых собраны документы городского совета за пять поколений, не меньше. – Она вытаскивала и перелистывала книги, и некоторые из них передавала Серильде: – Казначейские отчеты, сведения о сделках, налоги, законы… Вам это интересно?
Она вручила Серильде такой ветхий манускрипт, что та испугалась, как бы он не рассыпался у нее в руках.
– Отчеты о работах, произведенных в общественных зданиях за последнее столетие. В Адальхейде началась карьера нескольких поистине выдающихся мастеров. Некоторые из них впоследствии прославились уже в Верене, и…
– Не уверена, что я ищу именно это, – перебила ее Серильда, – но непременно посмотрю. А нет ли чего-нибудь еще?
Фрида снова повернулась к полке.
– Здесь бухгалтерские книги – сведения о торговых домах, о жаловании, налогах и пошлинах. А, вот!.. Вам нужен исторический отчет о развитии сельского хозяйства?
Серильда попыталась сделать вид, что это очень полезный документ, но Фрида, кажется, и сама поняла, что ей нужно совсем не это.
– Разве у вас совсем ничего нет о замке? О королевской семье, которая там жила? Они ведь наверняка были важными и могущественными, раз построили такой удивительный замок… Должны же быть хоть какие-то записи?
Фрида посмотрела на нее долгим странным взглядом и медленно спустилась с лестницы.
– Честно говоря, – сказала она, задумчиво прижав к губам палец, – я вообще не уверена, что в этом замке когда-либо жила королевская семья.
– Для кого же он был построен?..
Фрида развела руками.
– Может быть, его построили как летнюю резиденцию какого-нибудь герцога или графа? Или это была военная крепость?
– Но записи-то все равно должны были остаться!
Лицо Фриды изменилось – на него как будто упал яркий свет. Ее взгляд снова обратился к фолиантам на верхней полке.
– Хм, – задумчиво произнесла она. – Удивительно, но я никогда об этом не думала…
Серильда постаралась сдержаться, хотя внутри кипела от раздражения. Как городской библиотекарь мог ни разу не поинтересоваться историей главной достопримечательности? Да еще имеющей такую жуткую репутацию?
– А как насчет Эрлкинга и Дикой Охоты? – спросила она. – Когда именно Ольховый Король покинул Грейвенстоун и поселился в замке Адальхейд?
– М-м, тоже интересный вопрос, – сказала Фрида. – Но нужно учитывать, что Грейвенстоун может оказаться всего лишь легендой. Возможно, его вообще никогда не существовало.
Серильда покачала головой.
– Нет, Эрлкинг сам мне сказал, что покинул Грейвенстоун, потому что у него с ним связаны неприятные воспоминания. И он сменил его на Адальхейд. Еще он упомянул королевскую семью. Сказал, что им замок больше не понадобится.
С лица Фриды медленно исчезли краски.
– Так вы… ты… действительно встречалась с ним?
– Да, это чистая правда. И почти наверняка встречусь в следующее полнолуние, а оно уже не за горами. Поэтому мне очень важно хоть что-нибудь узнать об этом замке и призраках, которые его населяют.
Серильда отложила книги, которые Фрида выбрала для нее. Ни одна из них не показалась ей полезной.
– Неужели нет никаких документов о том, кто и как построил замок? Как велись расчеты? Где добывали камень? Вы упоминали знаменитых мастеров… Я видела в замке искусные витражи и железные люстры размером с эту комнату. Колонны в большом зале покрыты тончайшей резьбой. Замок строили с большим размахом. Заказчик, должно быть, нанимал лучших умельцев со всего света. Как вышло, что об этом вообще нет записей?
В глазах Фриды появился благоговейный трепет.
– Не знаю, – прошептала она. – Никто из живых не видел того, о чем вы говорите. Никто, кроме вас. Мы видим только руины. Но, судя по тому, что вы описываете, я бы сказала, что замок построен… пятьсот или шестьсот лет назад.
Подняв брови, она оглядела свои книги.
– Вы правы. Должны были сохраниться какие-то записи, но я не могу вспомнить ничего, что позволило бы заглянуть в историю этого места на… Да хотя бы на два или три века назад.
– И о королевской семье тоже ничего нет? – снова спросила Серильда, чувствуя подступающее отчаяние. – Должно же быть хоть что-то! Сведения о рождении или смерти, имена, фамилии, гербы?
Фрида хотела ответить, но ей нечего было сказать. Она выглядела немного растерянной, и Серильда подумала, что госпожа профессор, наверное, редко оказывается в тупике.
– Возможно, записи были, – предположила Лейна, – но потом пропали или были уничтожены?
– Такое случается, – подтвердила Фрида. – Пожары, наводнения и тому подобное… Книги такие хрупкие.
– А здесь был пожар? – спросила Серильда. – Или… наводнение?
– Нет… Я такого не припоминаю.
Снова вздохнув, Серильда стала перебирать книги. Как могли жители преуспевающего и богатого города, с одной стороны окруженного Ясеневым лесом, а с другой – оживленным торговым трактом, ничего не знать о своей истории? И почему она, Серильда, кажется, единственная, кто это заметил. Не странно ли все это?
И вдруг она ахнула.
– А кладбище?!
Фрида вздрогнула.
– Что – кладбище?
– Кладбище-то у вас, надеюсь, имеется?
– Ну да, конечно. Городское кладбище сразу за городской стеной, в нескольких минутах от ворот… – Фрида наконец поняла, что Серильда имеет в виду: – Правильно! Там хоронят покойников с момента основания города. Значит…
– Значит, с тех пор, как был построен замок, – закончила за нее Серильда. – Или даже раньше.
Фрида щелкнула пальцами:
– Там есть несколько загадочных надгробий. Богатые, покрытые резьбой, и почти все мраморные, если я правильно помню… Настоящие произведения искусства.
– А кто там похоронен? – спросил Серильда.
– В том-то и дело… Этого никто не знает.
– Вы думаете, это король и королева? – Лейна запрыгала от возбуждения.
– Странно, что там ничего такого не написано, – задумчиво проговорила Фрида. – Хотя нельзя исключать и того, что королевский склеп может быть под самим замком… Возможно, тех, кто жил в замке, не хоронили вместе с остальными горожанами.
– И все же это дает нам хоть какую-то возможность, – заметила Серильда. – Не могли бы вы меня туда проводить?
* * *
Кладбище оказалось огромным – бесконечные ряды серых надгробий тянулись во все стороны, насколько хватало глаз. Среди камней росли голубые и белые цветы, похожие на свечи между могучими корнями старых каштанов. Серильда всматривалась в надписи на могильных плитах, с грустью, но без удивления отмечая, что под многими из них похоронены дети и новорожденные младенцы. Она знала, что это обычное дело – даже в таком процветающем городе, как Адальхейд, болезни легко пускают корни в слабых тельцах. В Мерхенфельде она не раз слышала рассказы молодых женщин о недоношенных и мертворожденных детях. Но от того, что знаешь, как оно в жизни бывает, смотреть на детские могилы ничуть не легче.
Ближе к дороге Серильда заметила пологий холм, надгробия на котором не были ни высокими, ни покрытыми резьбой – простые большие камни лежали ровными рядами. Но их были сотни.
– Кто здесь похоронен? – спросила она, указывая на них.
– Здесь покоятся те, чьи тела нашли после Охоты, – хмуро ответила Фрида.
Серильда резко остановилась.
– Что?..
– Это случается не в каждое полнолуние, – сказала Фрида, – но достаточно часто, чтобы… Словом – вон сколько их. Обычно мы находим их в лесу, но иногда их бросают у самых городских ворот. Мы ждем примерно неделю, не придет ли кто из близких, но такого почти никогда не случается. А мы, конечно, никак не можем узнать, кто эти люди и откуда пришли, так что… Мы хороним их здесь и надеемся, что все они найдут путь в Ферлорен.
У Серильды задрожали руки. Все эти жертвы Охоты навсегда потеряны для тех, кто их знал и любил. Погребены без имени, без истории… Никто не положит цветы на их могилы, не оставит каплю эля в день поминовения – в Скорбную Луну.
Что если и ее мать среди них?
– Вы случайно… Может быть, вы помните молодую женщину, которую нашли здесь примерно шестнадцать лет назад?
Фрида с любопытством посмотрела на нее.
– Вы знаете кого-то, кого увела Охота?
– Они забрали мою мать, когда мне было всего два года.
– О, боги. Мне очень жаль, – схватив Серильду за руку, Фрида сочувственно сжала ее в своих ладонях. – Что ж, с этим я, наверное, сумею вам помочь. Мы ведем записи о каждом – дата, когда обнаружили его тело, особые приметы, вещи, найденные при этом человеке, и тому подобное…
Сердце Серильды наполнилось надеждой.
– Правда?
– Вот видите! – лицо Фриды прояснилось. – Я так и знала, что в моей библиотеке найдется что-то полезное для вас.
– Смотрите! – окликнула их Лейна и указала на парное надгробие, на котором были написаны имена: «Герард и Брунгильда Де Вен». – Это мои прабабушка и прадедушка. – Пройдя несколько шагов, она остановилась. – А это мой отец. Обычно я бываю здесь только на Скорбную Луну…
«Эрнест Де Вен. Любимому мужу и отцу».
Лейна нарвала цветов и положила их на надгробие отца.
У Серильды сжалось сердце. Отчасти потому, что она сама знала, как грустно в детстве лишиться кого-то из родителей… Отчасти потому, что не могла положить цветы на могилу своего отца. Этого Эрлкинг тоже ее лишил. Но, возможно, записи о найденных телах помогут ей в поисках матери.
Фрида обняла Лейну за плечи. Втроем они медленно пошли вдоль могильных камней.
– Вон там, – сказала Фрида, когда они поднялись на невысокий холм.
Серильда замерла, чувствуя, как нарастает волнение. Даже отсюда было видно, что надгробия в дальнем углу кладбища отличаются от других – размером, возрастом, пышностью и тем, что они находились в тени огромных дубов. На некоторых были вырезаны статуи Велоса с фонарем или Фрейдона, держащего юное деревце. Другие находились внутри склепов с колоннами, и многие были выше Серильды.
Чем ближе они подходили, тем яснее становилось, что могилы очень старые. Белый мрамор еще сверкал на солнце, но углы плит давно раскрошились, истерлись. Эта часть кладбища совсем заросла травой, как будто никто не приходил сюда, не прибирал на могилах.
Со слов Фриды Серильда решила, что на этих камнях вообще нет надписей, но теперь увидела, что это не так. Она потерла поверхность одного из камней и смогла разобрать дату смерти – почти четыреста лет назад. Размер надгробия позволял предположить, что здесь похоронен богатый, уважаемый человек. Но имени не было. И на другом камне тоже. На каждой могиле Серильда видела даты рождения и смерти, сердечные слова прощания, эпитафию, строчку из стихов…
Но ни одного имени.
Будь это местом упокоения королевской семьи, – возможно, даже нескольких ее поколений, – разве на могилах не было бы имен? Казалось, будто эти короли бесследно исчезли со страниц учебников истории, стерты из памяти, и даже со своих надгробий…
– Смотрите, – сказала Лейна. – Здесь корона.
Серильда и Фрида подошли к ней. На плите действительно было вырезано что-то, похожее на королевскую корону.
Но не это заставило Серильду вскрикнуть.
Лейна посмотрела на нее:
– Что случилось?
Серильда убрала с могильного камня плющ и обнаружила под ним изображение – татцельвурма, обвившегося вокруг буквы «Р».
– Эта картинка что-то значит? – спросила Лейна.
– Возможно, «Р» – это инициал, первая буква имени, – предположила Фрида.
Серильда расчистила всю плиту – но там, где должно было быть имя, они увидели лишь камень, гладкий, словно отполированный.
– Как странно, – пробормотала Фрида, наклоняясь и ощупывая камень. – Он гладкий, как стекло.
– Может быть, кто-то… – нерешительно начала Лейна. – Я хотела сказать, может, имена кто-то стер? Взял и стесал все надписи?
Фрида покачала головой.
– На месте букв все равно остались бы следы. А тут они словно и не были вырезаны.
– Если только их не стерли с помощью магии… – сказала Лейна. Она говорила неуверенно, боясь, что Серильда и Фрида посмеются над ней.
Но Серильда подняла голову и встревоженно переглянулась с госпожой библиотекарем. Они долго молчали, раздумывая, возможно ли это. И никто не смеялся.
Девственная Луна
Глава 36
Серильде казалось, что полнолуние никогда не наступит. Каждый вечер она смотрела, как пляшет лунный свет на поверхности озера, как растет луна – тонкий серпик, который медленно, ночь за ночью становится толще.
Днем она помогала в трактире, откуда можно было часами смотреть на замок, гадая, не в башне ли сейчас Злат, не смотрит ли на нее сквозь завесу. Ей страшно хотелось вернуться и приходилось изо всех сил сопротивляться желанию перейти мост – правда, когда она вспоминала крики, кровь и кошмарных друд, это помогало взять себя в руки и набраться терпения.
Однако она не оставляла попыток раскрыть как можно больше тайн замка и Дикой Охоты, хотя ей казалось, что на каждом шагу она натыкается на воздвигнутую кем-то стену. В журналах с описанием тел, найденных после Охоты, не нашлось никого, хотя бы отдаленно похожего на ее мать. В тот год на Скорбную Луну вообще не находили тел. За несколько месяцев до того, после Луны Влюбленных, нашли молодую женщину, но Серильда была уверена, что отец не мог так ошибиться со временем.
Она не знала, что и думать. Ее мать могла погибнуть в замке, поэтому ее тело так и не нашли… А может, ее бросили умирать далеко от Адальхейда? А может, она вообще не умерла?
Серильда много часов провела, разговаривая с горожанами. Расспрашивала, что им известно о замке, о его обитателях, об их собственных семейных историях. Кое-кто все еще побаивался Серильду и сердился на нее за то, что она испытывала терпение Ольхового Короля, но большинство жителей Адальхейда рады были с ней поболтать. Не в последнюю очередь, думала она, из-за даров Духа Золотильщика, которые в этом году были особенно щедрыми. Удачу праздновал весь город, хотя разговоры о приваливших богатствах смолкали, стоило Серильде подойти ближе.
Она узнала, что многие семьи живут в Адальхейде из поколения в поколение, а кое-кто может проследить свою родословную на целых сто и даже двести лет назад. Она обнаружила, что у бывшего бургомистра, которого она видела в трактире после Голодной Луны, хранятся дневники его предков. Он с радостью показал их ей, но целые фрагменты текста были вымараны, а некоторые страницы и вовсе оказались пустыми.
Трудно было сказать наверняка, но, судя по записям, сделанным до и после этих пробелов, Серильда догадывалась – пропавшие фрагменты связаны с замком и членами королевской семьи, которая – теперь она была в этом уверена! – когда-то там жила.
По вечерам она зарабатывала на оплату еды и ночлега – рассказывала в трактире сказки тем, кто собирался после ужина у очага. Историй о Темных она не рассказывала, опасаясь напугать тех, кто не понаслышке знал, кто такой Эрлкинг. Серильда потчевала жителей Адальхейда сказками о ведьмах и их фамильярах – тритонах. О старой деве, убившей дракона. О том, как моховица забралась на Луну. О жестоких сиренах, утаскивающих моряков в подводные замки. О добрых созданиях, награждающих трудолюбивых крестьян драгоценными кладами.
Молва о приезжей рассказчице распространялась, с каждым вечером слушателей становилось все больше. Серильда ждала.