Томми проследовал за ней в подсобное помещение, и они оба сели на низкие мягкие стулья. В углу гудел торговый автомат для сотрудников.

— Как дела? — Ванесса закинула ногу на ногу. — Как вы освоились?

Томми просиял:

— Все хорошо.

— А как насчет работы с посетителями?

— Они, кажется, всем довольны.

— Боюсь даже вам сказать… — «И нисколько она не выглядит испуганной», — подумал Томми. — От клиентов поступают жалобы.

Томми немного увлекся своими мыслями, так что до него не сразу дошел истинный смысл ее слов. Сообразив наконец, о чем речь, он перестал улыбаться и сел прямо.

— Томми, вы удивлены тем, что я сказала?

Старик оправил передник.

— Я просто не могу поверить.

Ванесса заглянула в блокнот.

— Одна женщина спросила у вас, где найти жаровню для барбекю, и вы ответили: «Вы собираетесь сами нести такую тяжелую вещь? Неужели у вас нет сильного мужчины, чтобы помочь?»

— Я просто проявил доброжелательность.

— Ей это не понравилось.

— Я выразил ей сочувствие! Я не намекал, что она не может найти мужчину! На самом деле она была довольно привлекательная, может быть, немного полновата, но с очень приветливым лицом.

У Ванессы дернулись губы.

— Другая покупательница пожаловалась, что вы сказали ей: «Выше нос, может, еще обойдется». Вы помните это?

— Нет, — ответил Томми, — что-то не припомню. Ванесса чуть помолчала.

— Но я часто такое говорю. — Он пожал плечами. — Если это молодая блондинка, которая искала безглютеновый хлеб на прошлой неделе, то она казалась издерганной, да еще и дочка изводила ее капризами. Я просто хотел ее подбодрить.

Начальница нахмурилась и переспросила:

— Вы часто такое говорите? Кому?

— Грустным женщинам! Некоторые девушки выглядят так, словно несут на плечах все тяготы мира.

— Всегда только женщинам?

Томми наморщил лоб.

— Будет странно, если я стану заигрывать с мужчинами, не так ли?

— Пожалуйста, больше не надо.

— Быть приветливым с покупателями?

— Произносить реплики, которые могут их обидеть.

— Но кто же обидится на такие невинные фразы? Ванесса показала рукой в сторону торгового зала. — Люди. Например, я.

Томми удивленно уставился на нее. Он был так поражен, что лишился дара речи.

* * *

— Это уж слишком, — говорил Томми тем же вечером, глядя на Маргарет поверх дымящихся тарелок с куриным карри. — Куда катится мир, если нельзя посоветовать девушке улыбаться, чтобы выглядеть симпатичнее?

Маргарет покачала головой.

— Молодежь теперь как будто нарочно ищет повод для раздражения.

— Я никогда не имел в виду ничего дурного, — добавил Томми.

— Разумеется, нет, — сказала Маргарет. — Вот тебе и интернет. Он совершенно меняет людей.

— Знаешь что, — Томми подцепил на вилку кусок курицы, — я больше не буду помогать женщинам донести сумки до машины. Сколько бы детей на них ни висело. Сколько бы жаровен и багетов они ни тащили.

Маргарет покачала головой.

— И я тебя не виню.

Томми оторвал кусок лепешки наан.

— А тебе делают такие замечания в магазине? Теперь, когда Нейтан управляет им, он указывает тебе, как разговаривать с клиентами?

Жена не ответила.

— Как сегодня дела в магазине? — в конце концов поинтересовался Томми. — Дверь все еще туго открывается?

Маргарет положила нож и вилку.

Он нахмурился:

— Что такое?

— Томми, — она выразительно посмотрела на мужа, — пожалуйста, перестань все время спрашивать меня, как мне работается в магазине.

— А что тут плохого?

— Это совершенно непродуктивно. Нужно идти дальше.

Томми опустил глаза.

— Да, ты права.

Но Маргарет понимала, что он расстроен: когда Томми сунул Голди под стол кусок лепешки, она притворилась, будто не заметила.

При поддержке Маргарет Томми постепенно оправился от потрясения. В следующие несколько дней он объяснял покупателям, где продаются яйца или анчоусы, серьезно и без комментариев, а увидев приближавшуюся Ванессу в деловом платье без рукавов, спешил спрятаться в секции с холодильниками, пока опасность не миновала.

Но в среду утром, когда Томми после вдохновляющей на трудовые подвиги летучки раскрывал коробку с бананами, к нему подошел светловолосый мужчина в бриджах.

— Я ищу соевый соус, и мне очень некогда. Томми встал.

— Пойдемте, я покажу, где это.

Они бок о бок пошли по магазину.

— Я уже смотрел в отделе уксусов и на полках с томатным пюре, но не нашел, — сказал блондин.

— Соевый соус в этнической секции.

Мужчина нахмурился:

— В этнической секции?

Томми улыбнулся:

— Да.

Блондин остановился.

— Вы имеете в виду продукты народов мира?

— Именно. Восьмая секция, — Томми замедлил шаг. — Думаю, дальше вы найдете?

Покупатель молча смотрел на него.

— Вон туда. — Томми показал рукой направление и подождал. — Вы вроде бы говорили, что спешите.

Мужчина вдруг повысил голос:

— Кто-нибудь слышал это? — Он стал крутить головой по сторонам, словно обращаясь к другим покупателям. — Этот человек только что сказал мне идти в «этническую секцию»!

Люди проходили мимо, некоторые, не останавливаясь, поворачивали голову к блондину.

— Так ведь соевый соус! — Томми посмотрел вокруг, желая, чтобы кто-нибудь рассудил их, и помахал темнокожему мужчине с дредами: — Можно ведь сказать «этническая секция» про полки, на которых стоит соевый соус?

Человек с дредами покачал головой:

— Братан, мне нужен томатный суп.

Блондин заморгал, обозвал Томми:

— Мудила неотесанный, — и подошел к ближайшему сотруднику магазина, кем, к несчастью, оказалась Ванесса.

Вот черт. Томми как чувствовал, что рано вылезать из холодильной секции.

Он беспомощно наблюдал, как скандалист говорит с Ванессой, зыркая в его сторону и указывая на него пальцем.

Томми поправил передник.

И еще раз.

Блондин, укоризненно качая головой, удалился. Томми сразу подошел к Ванессе.

— Прежде чем вы что-нибудь скажете, хочу вас предупредить, что этот человек во мне ошибся.

Мой зять Джордж — иранец. Наполовину, — поправился он. — Ну, он из Хартфордшира и говорит так, словно он из сериала «Жители Ист-Энда», короче с акцентом, тут все сложно. Но все равно нас это не смущает. Мы даже рады.

Ванесса смотрела Томми в глаза.

— Это уже не первый раз.

— Я был любезен.

— И что из этого вышло? — спросила начальница ровным голосом.

Это был сарказм? Томми сунул руки в карман фартука.

— Я должна тщательно продумать наши дальнейшие действия, — с непроницаемым менеджерским лицом произнесла Ванесса. — Мы не можем допустить, чтобы наши сотрудники ставили посетителей в неловкое положение.

— Я не сделал ничего плохого! И у меня огромный опыт продажи бакалеи!

— В ваших знаниях мы не сомневаемся.

— Кто это «мы»?

— Я неоднократно просила вас быть осторожнее в разговорах с покупателями, и вот мы снова обсуждаем тот же вопрос.

— Мы ничего не обсуждаем. — Томми поводил руками в карманах. — Это вы обсуждаете.

— Мне придется последовать совету и принять дисциплинарные меры.

Томми, не вынимая рук из кармана фартука, сцепил пальцы.

— Дисциплинарные меры? Притом что я работающий пенсионер? — Он жестами пытался выразить свое недоумение, поднимая ткань кармана вверх и вниз.

Ванесса ничего не ответила.

— Смеху подобно. — Томми глотнул воздуха. — Если вам не нужны мои навыки, я уволюсь.

Он ожидал, что начальница выразит сожаление и отчаяние.

Но не дождался.

— Если у вас такое настроение по утрам, то, пожалуйста, изложите его в письменном виде.

Томми часто заморгал.

— Мы ценим наших старших коллег и их многолетний опыт, — мягко проговорила заместитель заведующего. Обманчиво мягко, подумал Томми. — Но вы должны придерживаться наших корпоративных ценностей.

Томми издал что-то среднее между шмыганьем и кашлем.

— Независимо от того, что думаю я лично, — продолжала Ванесса, — неужели вы не понимаете, что нельзя оскорблять клиентов?

— Но большинство посетителей любят поболтать со мной, им нравятся мои шутки!

— Однако, когда дело касается пола и расы, вы позволяете себе неполиткорректные высказывания. Видели, что в последнее время люди пишут на сайте?

Томми сжал губы и удалился.

Он не удостоил этот вопрос ответом.

* * *

Томми твердо решил не говорить Маргарет, как прошел день. Он обязан защищать ее от всех бед в мире.

К сожалению, не успела жена накрыть на стол, как он, сам того не желая, захлебываясь словами, рассказал ей о случившемся.

— Я просто не понимаю. — Томми уронил голову на руки. — Совершенно не понимаю, в чем я провинился.

— Полный абсурд. — Маргарет вынула ножи и вилки из ящика стола. — Никто не справился бы с этой работой лучше тебя. Никто.

— Я чувствую себя бесполезным.

— Напрасно.

— Они хотят избавиться от меня.

— Не переживай так, дорогой.

Томми поднял голову и взглянул на жену:

— Но как я могу относиться к этому спокойно?

Маргарет решительно накрывала на стол, звеня ложками и вилками.

— Мир теперь живет по новым правилам, нравится нам это или нет.

— В моем магазине такого никогда не было, — вздохнул Томми. — Там я чувствовал себя как рыба в воде. Я сам устанавливал правила, и никто не жаловался.

Маргарет утешительно похлопала его по руке.

— Не позволяй им выбить тебя из колеи. Неважно, что они думают. Ты хороший человек, и это самое главное.

Через три дня Томми получил по электронной почте письмо:


Дорогой Томми!
Рекомендуем Вам незамедлительно начать посещать тренинг «Этнокультурные различия». Просим Вас связаться с нами по адресу trainingadmin@groceryfresh. com, чтобы зарезервировать место на ближайшем семинаре.
Чтобы помочь Вам систематически развиваться, Вам также будет выдана книга Э. С. Крэнборна «Признай различия».
После завершения тренинга Вас пригласят на встречу с Вашим куратором, который решит, требуется ли Вам дальнейшее обучение в данной области.
Ваше участие в упомянутом тренинге обязательно. Просим Вас иметь в виду, что неявка на семинар в течение месяца начиная с сегодняшнего дня или дальнейшее пренебрежение кодексом корпоративной этики повлечет за собой меры дисциплинарного воздействия.
С уважением,
отдел кадров


5 

Маргарет натирала морковь, когда на кухню ворвался Томми и сунул ей под нос лист бумаги.

Маргарет отложила нож и потянулась за очками для чтения. Надев их, она медленно, с плохим предчувствием развернула бумагу.

Уважаемые господа!

Благодарю вас за приглашение на вышеназванный тренинг «Этнокультурные различия», однако вынужден отказаться.

Я не одобряю эту идею и не буду посещать семинары.

Подобного рода курсы являются напрасной тратой средств супермаркета. Я достаточно открыт изменениям, происходящим в мире, и не обязан доказывать это Ванессе или кому бы то ни было другому.

Мой сын — гомосексуал ист. У меня есть дочери. Мой зять наполовину иранец. Ваше предположение, будто мне требуется тренинг, чтобы общаться с людьми разных предпочтений и наций, наносит оскорбление мне и моей семье.

Убедительно прошу не присылать мне экземпляр книги Э. С. Крэнборна «Признай различия». Если я его все-таки получу, то отошлю назад.

Это мое окончательное решение по данному вопросу.

Если вам заблагорассудится принять его как заявление об увольнении, что ж, так тому и быть. Я предложу свои знания и навыки другому супермаркету, где, при моем многолетнем опыте работы в бакалейном магазине, меня примут с распростертыми объятиями.

Искренне ваш,

Томми Фой



Маргарет опустила письмо и сняла очки.

Томми тяжело дышал, словно только что грузил тяжелые ящики.

— Что скажешь?

— Я не пойму, ты считаешь это игрой? — Маргарет глянула на письмо, затем посмотрела на мужа. — Черт с ними, сходи ты на этот тренинг. Будь выше.

— Это невозможно.

— Но ведь они ясно дали понять, что в противном случае тебя вышвырнут с работы. А тебе там нравится.

— Они загнали меня в угол. — Томми почти задыхался. — А что ты думаешь о письме?

— Ты уже отослал его?

— Да.

— То есть бросил в почтовый ящик?

— Конечно.

Маргарет отложила бумагу и очки.

— Ты хорошо написал.

Томми неожиданно обнял ее сзади. Это было порывистое объятие, выражающее сильное волнение, расстройство, неизбежность и все то, чего Маргарет не хотела бы чувствовать сейчас в супружеской ласке.

Отпустив жену, Томми стал торопливо подниматься по лестнице.

Маргарет оттолкнула терку и пошла в гостиную, чтобы выглянуть на улицу.

Через дорогу человек в комбинезоне заканчивал возиться с вывеской нового магазина. Маргарет знала, что такой день придет, но почему именно сегодня — за неделю до вечеринки?

Это задело бы Томми, даже если бы он не переживал из-за неприятностей в супермаркете.

Зять не отличался тактичностью. Нейтану следовало принять во внимание чувства тестя. Почему Хелен его не остановила? Она ведь знает, что отец очень ранимый человек. О чем они только думали?

В любую минуту Томми увидит новенькую вывеску, и…

С лестницы раздался грохот торопливых шагов.

— Нейтан меняет название нашего магазина!

Да как он смеет!

— Успокойся, Томми.

Муж стоял в дверном проеме; сзади, как всегда, медленно тащилась Голди.

— Мало ему того, что он завел новомодную кофемашину, поставил столики и начал продавать гречку. Теперь там нельзя купить даже туалетную бумагу, не говоря уже о заварном креме. Но магазин семьдесят лет, с тех пор как отец открыл его, назывался «Бакалея на Коул-стрит». Нейтан не имеет права менять его имя.

Маргарет положила руку на плечо Томми.

— И какая отвратительная вывеска в псевдо-французском стиле: «А-ля Jardin»! Что еще за аля-улю? Чем ему не угодило старое название? Нет, это просто невозможно.

— Но ведь теперь это его магазин, Томми. Мы отдали Нейтану свой бизнес, и он может называть заведение, как ему нравится. И я думаю, что имеется в виду «Le Jardin[2]».

— Да кем он себя возомнил? Шарлем Азнавуром? Джо Дассеном?

Маргарет поджала губы. Когда они с Томми переехали в дом напротив магазина, она не подумала о том, какую роль сыграет такое соседство, если они уйдут на пенсию. Глупо было надеяться, что можно жить рядом с тем местом, куда вложил так много сил, и не обращать на него внимания, когда порой, сидя перед телевизором в гостиной, слышишь звяканье колокольчика над входной дверью.

— Неужели это название не кажется тебе ужасным? А ты видела чипсы, которые Нейтан теперь продает? По четыре пятьдесят пачка!

— Ты уже изучаешь ассортимент, Томми? Мы ведь это обсуждали — не трави себе душу.

— Я гулял с Голди, и она рвалась с поводка, хотела войти. Ей трудно: она не понимает, почему больше нельзя заходить в магазин. — Томми наклонился и погладил собаке уши. — Всю жизнь это было ее любимое место, и теперь она в растерянности.

Маргарет ничего не ответила.

— Кроме того, чтобы узнать про чипсы, заходить внутрь вовсе не обязательно: они выставлены в поющей и пляшущей витрине и освещены ярче, чем рождественская елка. Четыре пятьдесят! — повторил Томми. — Уму непостижимо!

— Нейтан говорит, что они предназначаются для особых случаев.

— Какой дурак выложит за чипсы такие деньги?

— Однако их покупают. — Маргарет мягко положила ладонь на руку мужа. — Естественно, Нейтан хочет внести свой вклад. Помнишь, как ты в первую очередь переместил прилавок?

Но Томми ее не слушал.

— Я оказал Нейтану услугу, передав ему свой бизнес, но я не разрешал менять магазин до неузнаваемости.

Маргарет погладила мужа по спине.

В каком-то смысле это была ее вина — как и всегда. Прошлой зимой Хелен рассказала ей, что Нейтан попал под сокращение в своем агентстве недвижимости, а Томми в это время начал жаловаться, что больше не может так много трудиться и хотел бы перейти на более щадящую работу. И Маргарет предложила убить сразу двух зайцев.

Идея всем показалась превосходной. Нейтан записался на курсы розничной торговли, где узнал о реновации, исследованиях рынка по демографическим группам, лучших показателях доходности при ориентации на более состоятельные группы населения, и, с точки зрения Маргарет, пуще прежнего был похож на риелтора.

Но Маргарет не предвидела конфликт в супермаркете, так же как и смену названия магазина.

В самом деле, что еще за «Le Jardin»?

— Именно потому ты и должен отступить. Подобным бизнесом может управлять только один человек. А вы — два альфа-самца, сцепившиеся рогами.

Томми взял жену за руку и погладил ее кожу большим пальцем.

— Я все еще альфа? Даже сейчас?

— Конечно. Такова твоя природа, это не проходит.

* * *

На следующий день Томми бесцельно слонялся по дому и производил на удивление много шума. По раздававшимся время от времени сверху звукам елозящего по полу стула Маргарет предположила, что муж снова принялся за давнишнюю затею — проверял на сайте «Советы путешественникам» информацию о каждом ресторане, который когда-либо посещал, и каждом отеле, где хоть раз останавливался.

Только бы он снова не стал писать в местный муниципалитет — это всегда заканчивалось плохо.

Через некоторое время Томми спустился на первый этаж к чаю.

— На вечеринке я хочу попросить Нейтана взять меня на работу.

— Не надо, — автоматически ответила Маргарет. — Помнишь, что я говорила про альфа-самцов?

Он кивнул.

— Пойду выгуляю Голди.

— Думаешь, стоит? — Маргарет посмотрела за спину Томми, где сидела их ослабевшая, мучимая артритом собака. — Похоже, задние лапы у нее совсем отказывают.

Но Томми все равно схватил куртку и повел Голди гулять.

Зазвонили напольные часы.

Теперь, когда муж освободил кабинет, Маргарет поднялась туда и, надев очки для чтения, стала листать брошюру «Вечеринки с детективом: Самое полное руководство для организатора». Жаль, что в книжке ничего не говорилось о том, как поступить с непрестанно звонящими мобильными телефонами, и Маргарет понимала, что придется импровизировать.

Она уже сделала все по списку: сочинила сценарий, описала характеры персонажей (обнаружив, что ей хорошо удаются подробности), даже составила рекомендации для гостей, во что одеться. Конечно, она могла купить готовую детективную историю, но зачем, если можно самостоятельно придумать увлекательный сюжет?

В конце концов, это будет не простая вечеринка. Маргарет отперла секретер, достала из нижнего ящика свой ноутбук и проверила письма от приглашенных с подтверждением визита, хотя уже знала, кто не ответил. От Джорджа и Стеллы тоже все еще не было ни слова: младшая дочь не отличалась обязательностью.

Маргарет покачала головой и открыла телефонную книжку. Она никогда не помнила номера мобильных. Эти длинные новые номера, начинающиеся на 07, никак не удержишь в голове, не то что старые стационарные…

Маргарет остановила себя, намеренно оборвав поток мыслей, который считала старушечьим, и вместо этого набрала мобильный номер Стеллы (довольно запоминающийся).

Послышалось несколько гудков, телефон Стеллы уже переключался на голосовую почту, и Маргарет кашлянула, собираясь оставить сообщение, но дочь вдруг взяла трубку:

— Привет, мама! Все хорошо?

Маргарет замаскировала растерянность из-за неожиданности резким тоном.

— Я просматривала список гостей и не нашла от тебя ответа на приглашение.

— Оно, наверно, где-то затерялось, а может, я и не отправляла. — Маргарет вздохнула. — Что бы там ни было в твоем списке, мы придем. Я ни за что не пропущу такое мероприятие.

— А Джордж?

Молчание.

— Он ждет не дождется этого дня.

— Вы прочитали то, что я вам отдала? Подготовились к своим ролям?

— Разумеется. Мы же знаем, что все хорошие вечеринки требуют тщательной подготовки.

Маргарет прищурилась. Это что, сарказм?

— Ты правда сама это сочинила?

— Конечно.

Длинная пауза.

— Много будет народу? — поинтересовалась Стелла.

— В основном соседи и старые друзья. На всех ролей не хватило, так что многим гостям придется быть детективами. А их отпрыски будут развлекаться самостоятельно в саду или помогать родителям. Но ничего страшного — дети ведь умеют себя занять, правда?

— Полагаю, да, — ответила Стелла.

— Кстати, придет Адель и приведет с собой Скотта.

— А кто это, Скотт?

— Ну, ты его знаешь — сын Адель, тот, что скупает недвижимость. Сейчас он живет в доме с пятью спальнями в Дидсбери[3] и перестраивает подвал под жилое помещение, хотя соседи протестуют. Сочувствую им. Кому нужно больше пяти спален? Помнишь его? В детстве вы вместе играли в песочнице. Его жена держит магазин модной одежды для детей на Бертон-роуд.

Стелла не ответила.

— Вы еще ездили на велосипедах, пристроив на спину тазики для стирки, и изображали из себя черепашек-ниндзя.

— Ах да, конечно… А что Скотт забыл на твоей вечеринке?

— Он сопровождает мать — это очень трогательно. К тому же ему теперь принадлежит здание нашего магазина. Он выкупил у предыдущего владельца всю Коул-стрит и окрестности.

Стелла ничего не сказала.

Маргарет тоже помолчала.

— А твоя сестра приготовит свои фирменные конвертики с лососем.

— Кто бы сомневался. Какая молодец.

Маргарет прищурилась.

— Мы, разумеется, заказали доставку закусок…

— Надо же.

— …но, если ты хочешь принести свое коронное блюдо, я не возражаю.

— Спасибо, мама. У меня нет коронного блюда.

— Я просто хотела дать тебе возможность похвастаться своими кулинарными способностями.

— А Питу ты тоже предоставишь такой шанс или только нам с Хелен?

А это разумно, подумала Маргарет.

— Считаешь, Пит захочет что-то приготовить?

— Нет, просто интересуюсь.

Маргарет задумалась. Может, нужно и Питу предложить внести свой вклад? В конце концов, ее сын гей — очаровательно и современно, не так ли? Правда, это несколько размывает правила. Она собиралась назначить Пита главным по бару — бросать в бокалы кубики льда и ломтики лимона; может быть, отправить его за дополнительными садовыми стульями в подвал. Но надо ли попросить его что-то приготовить?

И Маргарет решила поинтересоваться у сына, за что он хотел бы отвечать на вечеринке. Пусть сам выберет, какие обязанности ему по душе — мужские или женские.

— Нужно что-нибудь принести? — спросила Стелла. — Я имею в виду из «Теско» или даже «Маркса и Спенсера». Я готова раскошелиться ради вашего юбилея, мама.

— Нет, спасибо, — чинно ответила Маргарет. — Если нам понадобится еда, то мы купим ее в нашем магазине.

— В «Le Jardin»? — В голосе Стеллы слышались то ли вопрос, то ли насмешка, даже издевка.

— Да, — твердо произнесла Маргарет. — Именно там.

Она попрощалась и повесила трубку, размышляя, почему у нее никогда не получается нормального разговора с младшей дочерью — та всегда ершится.

Затем Маргарет позвонила Питу. Он не взял трубку, но это же понятно: мальчик был настолько занят работой со своими лондонскими инвестициями — так она называла про себя его занятие, хотя не знала даже подробностей его деятельности, — что мать и не ожидала от него официального ответа на приглашение. К тому же он уже сказал ей: «Буду обязательно, мама».

Маргарет поставила галочку в графе «Подтверждение», затем помедлила над графой «Спутники» и написала вопросительный знак. Она надеялась однажды и там поставить галочку. И тогда, может быть… Говорят, мать на однополых свадьбах почитают как королеву. Не то чтобы она представляла бракосочетание Пита… Он был неулыбчивый, с ничем не примечательной внешностью, и Маргарет переживала, что по этой причине сын останется холостяком. Глядя на него — толстеющего в талии, всегда в вытянутых джинсах и застиранных фуфайках, — никто бы не подумал, будто он гей.

Пит в своем роде был так же непостижим, как Стелла. Так что, слава богу, хоть Хелен лишена причуд — старшую дочь, единственную из троих детей оставшуюся в Манчестере, Маргарет, по крайней мере, понимала.

Возможно, это связано с разницей поколений: Хелен скоро исполнится сорок; вероятно, она выросла до того, как жизнь кардинально изменилась.

Затем Маргарет позвонила Хелен.

— Как дела, мама? — приветливо поинтересовалась дочь. — Готовишься к вечеринке?

— Все по плану. Пытаюсь собрать ответы с подтверждением визита, но ты же знаешь, как невнимательно теперь к этому относятся. — Чтобы не казаться ворчливой, Маргарет намеренно не назвала имени Стеллы. — Ты не передумала делать конвертики?

— Нет, мама, не волнуйся. Тебе чем-нибудь еще помочь?

— Не надо, так будет нечестно, ведь остальных я не привлекаю. Если только… как ты думаешь, Пит не захочет что-нибудь приготовить?

Хелен засмеялась.

— Конечно, нет! Откуда ты это взяла?

— Просто так. И, Хелен…